Tag Archives: гексашахматы

Ещё один камешек на могилу Юрия Тепера (1958–2020), сына Якова

Юрий Яковлевич Тепер… Много тёплых слов было сказано о нём во время прощания на Западном кладбище (9 ноября), а позже написано для belisrael. Видный российский филолог Борис Ланин, когда-то игравший с Юрой в гексашахматы, тоже отозвался на его смерть: «Ужас, просто ужас. Так хоть знал, что есть на свете ещё одна добрая душа. За что такое горе» (10.11.2020).

Больше двадцати лет назад познакомились мы с Ю. Т. – он захаживал в библиотеку Минского объединения еврейской культуры на ул. Интернациональной, где я волонтёрил с 1993 г. Затем (в 1998–99 гг.) виделись в клубе «Хэсэд Рахамим» возле станции метро «Восток» и в Израильском центре на ул. Уральской. В клубе – играли в шахматы, в центре – пересекались на встречах с интересными людьми. Заинтриговало меня то, что Юра умел играть в «польские шахматы», будоражившие моё воображение ещё в советское время. Однажды в «Хэсэде» он прочёл краткую лекцию об истории гексашахмат, показал фотографии, расставил на специальной доске фигуры. Одним из немногих желающих сыграть оказался я… Проиграл, конечно.

В конце 1999 г. благодаря настойчивости Михаила Зверева (1929–2017) мы с Юрой оказались в одной команде, отправившейся во Дворец шахмат и шашек на турнир по быстрым шахматам. Для Юры это был второй раз, когда он выступал за команду «Хэсэда», для меня – первый… Кажется, оба остались довольны тем опытом. Я выступил чуть лучше; Юра в свои 40 лет ещё не был кандидатом в мастера – он стал им в 2001 г. – и в лёгких партиях уступал мне примерно в трёх случаях из четырёх. Любопытно, что 15-20 лет спустя сила нашей игры практически сравнялась: то ли я за это время ослаб, то ли (что более вероятно) мой соперник усилился.

Помнится, в мае 2000 г. мы сидели рядом с Ю. Т. в зале на Уральской, 3, и обменивались ехидными репликами касательно речи одного из ораторов – крупного еврейского деятеля, заочно критиковавшего тех, кто был с ним не согласен – в частности, главу Иудейского религиозного объединения и его газету. Я жил недалеко от Израильского центра, где Юра подрабатывал тьютором (проверял контрольные работы студентов Открытого университета Израиля). Тогда он впервые зашёл ко мне в гости.

Не сказать, что Юра был прост в общении… Он предпочитал слушать, а не говорить, и в начале 2000-х я всё ещё мало что о нём знал. Тем не менее обратился к нему, когда собирал подписи за сохранение синагоги на ул. Димитрова, 3 (сентябрь 2001 г.). По каким-то причинам он не смог встретиться до того, как письмо было отправлено «еврейским вождям», но всё же пару дней спустя попросил дать ему возможность подписаться… Мне понравился этот идеализм, и в 2002 г. Ю. Тепер стал постоянным получателем газеты «Анахну кан», где вставлялись шпильки тем самым «вождям» и высказывалась надежда на создание в Беларуси полноценной еврейской общины. Принимал издание он благосклонно, однако публицистикой интересовался меньше, чем литературными произведениями (в частности, понравилась ему малоизвестная поэма Змитрока Бядули «Жыды»). Вообще, он старался никого не ругать, но редко и хвалил: его любимым словцом, когда что-то нравилось, было «Нормально!»

В то время виделись мы нечасто. Я знал, что Юра посещает клуб «Хэсэда» «Белые и чёрные» и даже исполняет там роль культорганизатора, ответственного за шахматы (формальный руководитель клуба, упомянутый М. Зверев, интересовался больше шашками), но после переезда «Хэсэда» на ул. В. Хоружей, 28 меня туда не тянуло. «Набеги» на клуб я возобновил весной 2003 г., после того как был назначен «главным редактором» журнала «Шахматы». Редколлегию сформировал за неделю-две, но нужны были авторы и читатели.

Юра активно включился в работу над журналом, благо имел богатый опыт написания статей о шахматах и шахматистах – в частности, я встречал его материалы в газете «Авив» и журнале «Мишпоха». В «Шахматах» № 1 появился его очерк-воспоминание о визитах в Минск Гарри Каспарова, который я перевёл на белорусский язык. Вышло вроде бы неплохо (оценил даже такой скептик, как мастер Капенгут), но я допустил досадный ляпсус: не узнав у Юры, как звучит его фамилия по-белорусски, указал «Цепер». Получил от автора заслуженный нагоняй, пришлось извиняться… С тех пор я сам писал и другим наказывал, чтобы писали «Тэпер».

Вытесненный из министерского журнала, я создал собственный: «Шахматы-плюс». Продержался этот проект недолго, с декабря 2003 до июня 2004 гг., но Юрий Тепер подставил мне плечо: не будучи в редколлегии, подготовил ряд интересных материалов, да и с распространением помогал (в отличие от его приятеля, бойкого тренера Геннадия Либова, и нашего общего знакомого Абрама Ройзмана, оставшихся с «официозом»). Кроме того, Юра познакомил меня со своим старинным приятелем Александром Павловичем – этот любитель шахматных и шашечных игр позже помог провести турнир к столетию газеты «Наша Ніва» (2006).

В «Хэсэде» весной 2003 г. я планировал только поведать о будущем издании, но вышло так, что 6 лет чуть не каждое воскресенье приезжал играть в шахматы и общаться. Попутно рассказывал публике о своих идеях… что не вызывало большого энтузиазма. Пожилым перворазрядникам и кандидатам в мастера было «и так хорошо»: постучали фигурами 2-3 часа (Юра обычно сам играл в организованных им блицтурнирах), попили чаю c печеньем, полистали газеты, разошлись. «Хэсэду» шахматная команда была уже без особой надобности, и Юра не усердствовал в её сплочении. Тем более, тогда он во всю мощь осваивал традиционный образ жизни: как сам пошучивал, погружался в «талмудический обскурантизм».

Впрочем, в 2005 г. договорились о том, что к нам в гости придёт команда клуба «Веснянка», который я тогда тоже посещал. Cостоялся небольшой матч; я сыграл за «Хэсэд» на 1-й доске против Миши Гинзбурга, Юра на 2-й (не помню, кто был его соперником, но уж точно не мастер). «Хэсэд» выиграл. Мне хотелось, чтобы встречи стали традиционными, но увы… Зато в 2007 г. Юра пригласил в еврейский общинный дом студентов из педуниверситета, и снова был матч. Тут уж мы встретились с Юрой на 1-й доске – он предпочёл возглавить команду учреждения, в котором работал.

В «Хэсэде», февраль 2005 г. Стою у Юры за плечом

На рубеже 2000-х – 2010-х гг. руководство «Хэсэда» перенесло шахматно-шашечные посиделки с воскресенья на понедельник, и Юра перестал в них участвовать (я отошёл от «Белых и чёрных» ещё раньше). Но мы пересекались на «Яме», у Комсомольского озера или в нашем районе… С середины 2010-х гг. стали видеться чаще. Обычно Юра звонил в воскресенье с утра и после обеда заходил ко мне домой на ул. Матусевича – мы обсуждали новости, готовили материалы для сайта, который вы сейчас читаете… Немало времени занимала проверка материалов, т. к. почерк у Юры был своеобразный. Он полушутя говорил, что иногда сам не разбирает им написанное.

После «деловой части» мы поигрывали в шахматы (последнее время чаще в гексагональные) и выходили гулять по окрестным кварталам. Бывало, провожал Юру до «высотки» на ул. Ольшевского, куда он с мамой переехал примерно в 2004 г. (прежде они жили на улице с шахматным названием – Короля!) Нередко после прогулок Юра садился на троллейбус и ехал к Валере Константинову или в синагогу.

Однажды пригласил я Ю. Тепера на традиционное соревнование Союза белорусских писателей; он выступил вне конкурса и, помнится, вполне достойно. Воспроизведу фото 2016 г., сделанное во время турнира Викой Тренас.

Ю. Т. крайний слева

В конце лета 2017 г. благодаря Юре я наконец-то более-менее освоил игру в «гекса»: после десятка поражений перестал попадаться в элементарные ловушки, и проигрыши начали чередоваться с победами.

Думали мы над тем, как возродить эту разновидность шахмат в Беларуси, но ничего толком не придумали. Я не настаивал, т. к. хватало собственных проблем, да и видел, что Юре тоже не очень-то хотелось «дважды входить в ту же реку»… Шестигранную доску, на которой мы сражались (и носили её на открытие клуба «Шахматный дом»), он в конце концов подарил мне. Впрочем, о мире «гекса» 1980–1990-х гг. Юра вспоминал охотно, посвятив событиям и людям целый цикл статей.

Вообще же, в последние 5 лет жизни он, как мне кажется, «разрывался» между общиной «Бейс-Исроэль», работой в педуниверситете им. Танка и уходом за мамой, Евгенией Аркадьевной (1932–2020). Творческий подъём наступал у него во время отпуска или тогда, когда мама отправлялась в санаторий. Писал не ради денег, но чересчур наивным не был и цену себе знал.

Юра, не имея компьютера, зачастую спрашивал у меня по телефону о ходе крупных шахматных соревнований, а то и, приходя в гости, следил за ними онлайн, однако сам иной раз играл «без огонька». Я заметил это в конце лета 2019 г., когда он попросил меня перед чемпионатом Европы среди корпораций (педуниверситет выставил команду наряду с десятком иных белорусских «фирм») сыграть несколько тренировочных партий.

Ю. Тепер в составе команды БГПУ (2-й слева, рядом с М. Никитенко – чемпионом Беларуси 2020 г.). Фото: openchess.by

В «корпоративном» чемпионате Юра выступил неважно – 1 очко из 9. Правда, среди его соперников были мастера и гроссмейстеры. Кроме того, играть пришлось в субботу, что вызвало у соблюдавшего традиции иудея дополнительные волнения… В перерыве он ходил пешком в синагогу, а затем вернулся в турнирный зал, т. е. прошёл по жаре километров 10. Его ещё и в общине по-дружески пожурили, что волей-неволей, а нарушил шаббат.

В 2020 г. Юра уже говорил мне, что не будет выступать за команду БГПУ в субботу (это к вопросу о его «безотказности», упомянутой в некрологе). Без надобности Юра ни с кем не конфликтовал, но в ключевые моменты умел сказать твёрдое «нет». В сентябре 2020 г. начальство просило его постоять с красно-зелёным флажком в рамках казённого мероприятия. Юра отказался, но не из-за своей «оппозиционности», а потому, что мать нуждалась в помощи. Начальник упрекнул его: «Вот видите, когда Вам что-то надо, мы идём навстречу, а Вы…»

Последняя наша встреча, во время которой Юра и рассказал мне об этом эпизоде, относится к Йом-Кипуру. Днём 28.09.2020 я вышел пройтись к озеру, и ноги словно понесли меня к синагоге. У трамвайной остановки «Переспа» услышал, как меня окликают – от синагоги быстро, несмотря на пост, шёл Юра с фирменной улыбкой до ушей… Мы прошли с ним по Червякова, В. Хоружей (мимо «дома Короткевича» и «бани Короткевича»; Юра заметил, что в ней, пребывая в Минске, любил париться один известный американский раввин, а веники ему пришлись настолько по душе, что просил выслать несколько штук в США), бульвару Шевченко, Каховской. Завернули и на «площадь Перемен». Очень тёплая получилась встреча – притом, что Юра по-прежнему больше слушал, чем говорил. «За политику» мы, кстати, время от времени беседовали, так что я бы не сказал, что он совсем уж ей не интересовался.

У него были планы – попрощаться с уютной, но поднадоевшей за 40 лет библиотекой БГПУ (по новому законодательству до выхода на пенсию оставалось ещё несколько месяцев) и больше времени уделять тому, к чему действительно лежала душа: походам в синагогу, участию в еврейских праздниках, изучению Торы, подготовке статей о знаменитых спортсменах.

Юру занимала хорошая художественная и мемуарная литература. Брал у меня взаймы, например, сборник «Цена метафоры» (о процессе Синявского и Даниэля), книги Владимира Лобаса «Жёлтые короли» (о жизни таксистов в США), Михаила Садовского «Под часами» (последняя ему, правда, не «зашла»: «слишком уж мрачно»). Но в первую очередь читал, конечно, то, что выходило по истории шахмат. В последнее время – книгу «Иду на вы», посвящённую Виктору Купрейчику, три тома «Шедевров и драм чемпионатов СССР» Сергея Воронкова (собирался отрецензировать). Иронически отмечал ошибки у таких местных околошахматных авторов, как Иосиф Калюта, Сергей Канашиц, Семён Лиокумович.

В этом году планировали мы подготовить совместный материал к 80-летию чемпионата СССР по шахматам 1940 г., в котором успешно сыграл белорус Гавриил Вересов. Юра знал, что к Вересову есть вопросы «по еврейской линии», но объективно оценивал его вклад в шахматную жизнь Беларуси.

Юра с призовым фонарём (2018). Он и сам освещал многим путь…

Совместные фото получались у нас забавные, да и как-то дополняли мы друг друга в диалогах, словно Тарапунька и Штепсель… Сейчас мне будет куда труднее обрабатывать «шахматную ниву». Прошёл месяц, а со смертью Юрия Тепера всё не могу смириться. И всё же тихо радуюсь, что он много лет был рядом с нами.

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

06.12.2020

Опубликовано 06.12.2020  04:09

ВОСПОМИНАНИЯ О Ю. Я. ТЕПЕРЕ

«Юра, мы так не договаривались…»

Совершенно внезапно снесло с этого света одного из самых дорогих мне людей – Юру Арона (Ю-Роньку) Тепера. До сих пор отказываюсь верить… Ощущение, что мне снится какой-то скверный сон, что всё происходит в каком-то «параллельном» измерении, за гранью реальности. Рука тянется к телефону и кажется, что мы с Юрочкой сейчас созвонимся, заранее договоримся встретиться в Шабат и погулять в парке возле синагоги. А в воскресенье он придет ко мне «поковыряться» в интернете, где рассмотрит интересующие его спортивные репортажи, увидит свои публикации в Белисраэль-Инфо, мы послушаем рава Гедалью Шестака, посмотрим «Свою игру».

Самое важное о человеке – это ПАМЯТЬ. Пока жив образ, несмотря на уход физического тела, мы можем внутренне общаться. В этой связи попытаюсь ретроспективно вспомнить некоторые подробности из нашего с Юрой жизненного пересечения. Начну немножко издалека.

Отдыхая в деревне, я во время летних каникул среди своих друзей пропагандировал всякого рода игры, среди которых были и шахматы. Всё это было несколько несерьезно, на дилетантском уровне. Однако, в какой-то момент мне удалось выиграть подряд несколько партий у человека, имевшего, по его словам, первый разряд. Я, тогда, 15-летний юноша, пребывал от этого события в некой эйфории, даже ночью не смог заснуть – «мерещились» ладьи и кони. Осенью того же 1995-го года проводился матч «Ананд – Каспаров». Приехав копать картошку, не имея в доме телевизора, я бегал к соседям, чтобы отследить текущие события. Это было очень интересное творческое время.

Я увлекся шахматами и начал искать возможность как-то к ним приобщиться. Совершенно случайно (если в этой жизни может быть «совершенно случайное») обнаружился знакомый моей мамы, преподававший в минском Педагогическом университете. Через него я и познакомился с библиотекарем Юрием Яковлевичем. Он мне сразу показался не очень обычным человеком. Какой-то циничный вахтёр назвал его «бедным Йориком», что меня крайне возмутило. Впоследствии по его собственным словам я узнал, что, будучи шестилетним ребёнком, отдыхая в Крыму весной (!), прогуливаясь с отцом, он попал под камнепад и получил серьёзную травму. Это наложило отпечаток на всю его жизнь, что очень печально.

В его библиотеке, на цокольном этаже, при первой нашей встрече мы сыграли несколько партий. Естественно, на тот момент они были мною проиграны. Я никакого отношения к педуниверситету не имел (в тот момент я учился в Лицее при Консерватории), тем не менее Юра пригласил меня в свою шахматную секцию. Так мы начали встречаться. В этом кругу я познакомился со многими интересными людьми, самым ярким из которых является, пожалуй, Сергей Корчицкий.

Я параллельно буду вспоминать некоторые подробности, которые могут показаться несущественными, но о которых мнё все же хотелось бы сказать. Как-то на зимних университетских каникулах, когда почти никто не приходил, но Юрий Яковлевич всё же проводил секцию, мы с ним играли вдвоём. И тут произошла забавная каверза: его секция поначалу проводилась в кабинете тренеров спортивного зала, мы сидели тихонько и, не заметив нас, зал закрыли. Было около одиннадцати часов вечера, все ушли, а мобильных телефонов у нас ещё не было. Кстати, мобильный телефон Юра так и не завёл, ибо пребывал как бы в середине 1980-х. В результате мне пришлось вышибить дверь (где-то с третьей попытки), за что потом Юра получил втык.

В Юриной секции играли не только в обычные шахматы, но и в гексагональные. До сих пор у меня осталась подаренная им плёночная гекса-карта (но я так и не заинтересовался этой игрой).

Август 2019 г. Ю. Тепер (справа) и В. Рубинчик

Во Дворце шахмат в то время проводились ежегодные турниры, которые, кажется, назывались «Кубками Минска» и состояли из отборочного этапа и финала. На одном из них – год не припомню – участвовали мы оба. Парадоксальным образом, при очень большой разнице в мастерстве игры, мне, в некоторой степени случайно, удалось пройти в финал, а Юре тогда не повезло, он не набрал 50% и выбыл (всё случается). Я за полтора года смог в 17 лет с Юриной помощью выполнить первый разряд, до того имея лишь смутные представления о шахматах. Однако Юра впоследствии показал свой класс: в одном из последующих таких турниров занял высокое место и стал кандидатом в мастера.

Впоследствии я пригласил Юру летом отдохнуть в мою деревню, и он гостил там несколько недель. Речь идёт о селе Староселье, историческом месте возле Шклова, рядом с Копысью и Александрией, где на протяжении веков пересекались три национальности – евреи, поляки и белорусы (непонятно, кого было больше). Староселье можно отыскать даже на картах XV века. В селе сохранились некоторые артефакты еврейской культуры, которые, как мне казалось, могли быть интересны Юре. Мы посмотрели (издали) еврейское кладбище, увы, оскверненное вандалами. Юра не захотел к нему близко приближаться, поскольку там можно было увидеть оголенные кости. Я ему показал несколько деревянных построек еврейской комплекции, сводил на возвышенность, где в советское время сделали колодец, а ранее располагалась центральная синагога местечка. В целом, мы интересно провели время. При отъезде я «нагрузил» Юру яблоками, огурцами, кабачками.

В Юриной секции культивировались и различные карточные игры, из которых самой неординарной был бридж. Я поначалу как-то скептически относился ко всем этим «забавам», однако потихоньку втянулся именно в бридж. Познакомил Юру с бриджем Слава Яненко («Дядя Слава»): по Юриным воспоминаниям, это произошло в поезде, когда они возвращались с турнира по гексагональным шахматам, то ли из Польши, то ли из Венгрии. Для меня постепенно шахматы стали отходить на второй план, их «поглотил» бридж.

Вспомню забавный факт. В августе 1991 года (во время московского «путча») в Пинске проходил шахматный турнир. Юра, будучи тренером, возил туда ребят. В качестве вечернего досуга они там решили поиграть в бридж: это происходило в компании Юры, Жени Яковенко, Макса Хаджиянца и «полковника» Лаврецкого. В первый заход Юре хитро «поддались», а потом крупно обыграли, коварным способом «развели на бабло». Нужно сказать, что Юрочка был очень наивным, честным, искренним человеком, так что бридж ему не совсем подходил. В этой игре должны одновременно сочетаться психология, счёт, а отчасти интеллектуальный блеф, который был ему не свойственен.

Постепенно начала складываться наша бриджевая тусовка, основной костяк которой составляли Константинов (я), Юра, Саша Новик, Дэнни Каплин. Спустя некоторое время к нам присоединилась Аллочка Хина (Шапиро). Всё сперва происходило на непрофессиональном уровне, мы даже правил толком не знали. Тем не менее фанатели и играли в универе аж до начала первого часа ночи. Позже наша заинтересованность «вынудила» нас связаться с Белорусской федерацией бриджа. В 2001 году (могу ошибаться) мы впервые решили сыграть командой, которую, подозревая о своей неопытности и «зелёности», шутливо назвали «Чих-Пых». Юра туда уже не входил. На некоторое время судьба развела нашу компанию, но мы всё же сохранили интерес и постепенно достигли некоторых успехов в этой игре.

Наша бриджевая компания (Юра при галстуке)

Видя Юрин «вакуум» в жизни, связанный с холостячеством, я активно намекал, что хорошо бы ему войти в «какую-нибудь» религию. Он поначалу скептически относился к подобным пожеланиям, однако с Высшей подачи это всё же произошло. Всевышний его направил, и он выбрал «своё», еврейское. Он стал одним из самых искренних иудеев, старавшимся изо всех сил максимально четко соблюдать обычаи, при каждой возможности ходить на молитву. Шабат для него был просто Священным. У меня это вызывало чувство глубокого почтения.

Где-то в начале его религиозной жизни мы отдыхали в Крыму. Для соблюдающих евреев это было не очень подходящее для отдыха время – конец июля – начало августа, когда наступало 9-е Ава. В тот момент был пост и Юра, тогда ещё не обладая практикой, тем не менее стоически его выдержал. Элиэзер Степанский, рав Сендер Урицкий – эти наставники иудаизма в своё время не сходили с его уст; собственно «с них» для него все и началось.

Он сильно переживал за те драматические коллизии, которые периодически происходили в синагоге. Впоследствии, общаясь с ним на религиозные темы, я стал его называть Арон бар (!) Яков. Как он говорил, так сейчас уже никого не называют, да и в древности такое обращение касалось только еврейских мудрецов. Так я хотел подчеркнуть его искреннюю святость. Он был не совсем обычным евреем. Кто-то считал его замкнутым, однако со мной он был предельно открыт, наверно, из-за некоего духовного ассонанса. Он всегда был готов бескорыстно помочь, а сам вел своеобразный аскетический способ жизни.

Перед его попаданием в больницу я его навестил. Он уже тяжело болел, у него 4 дня подряд держалась температура – 39.6. До сих пор не могу понять, как можно было так тянуть и фактически заниматься самолечением. Я купил для него любимую им кукурузу на Комаровке, где мы иногда вместе совершали покупки; нашёл в интернете исполнение «Катюши» на иврите очень интересным еврейским составом, которое, как мне казалось, должно было повысить ему настроение, внушить определенный оптимизм, придать положительную эмоцию, просто способствовать его выздоровлению, но, увы… Увидев его в последний раз, я почувствовал нечто неладное. Он уже был «сам не свой», и было больно видеть его страдающую маму, которая на каком-то материнском уровне всё поняла. Так получилось, что он её «унёс» с собой. Он заболел пневмонией, усугубленной проклятым коронавирусом, «задохнувшись от бури дыханья». За несколько дней до его кончины я, проснувшись в холодном поту, увидел в окне его видение. Вероятно, он решил так со мной попрощаться. Был ещё один инцидент: по пути в больницу, неся Юре передачу, я жутко споткнулся, что привело меня в ужас – как будто судьба сказала, что уже ничего сделать нельзя.

ЮРАНЬКА, пока я жив, я тебя буду вечно помнить. Пока я нахожусь в этой стране, я буду регулярно навещать ваши с мамой могилы, следить за их порядком, класть камушки. Чтобы твоя душа «не заблудилась» в новом для тебя мире, я вынужден перестать скорбеть – поскольку тебе это может помешать. Я отпускаю тебя. Пусть твоя душа, а также душа твоей мамы поскорее вознесутся к ПРЕСТОЛУ ТВОРЦА.

Валерий Константинов, г. Минск

Наболевшее от Аллы

Невозможно писать о моем друге Ароне (Юре) Тепере в прошедшем времени… Я не могу это воспринять и осознать, не могу без слёз думать о нем.

Юрочка был Учителем с большой буквы, человеком энциклопедических знаний и невозможной, невероятной человечности и доброты. Он был мне по-настоящему близким и дорогим человеком, но я об этом не задумывалась. Я уже и не вспомню точно, сколько лет мы знакомы – больше 30. Юра открыл для меня мир бриджа… Не один вечер мы провели в тренировках, в разговорах… Именно благодаря Арону бен Якову я пришла в синагогу на Даумана.

Уверена: не найдется никого, кто мог бы сказать о Юре что-то не очень хорошее. Он был как бы с другой планеты, «не от мира сего» – вне денег, бизнеса, вообще чего-то материального. Не съездил по приглашениям друзей в Израиль и Германию – не хотел оставлять маму одну.

С ним всегда было интересно и тепло, ему можно было доверить наболевшее…

Юрочка, как жаль… Это не передать словами, и слёзы пока не помогают. Ты с нами… Мы никогда тебя не забудем – говорю от имени наших общих друзей, разбросанных по Земле…

Вместе со мной скорбят Вера Липник из Израиля, Рая Каплан, Тома Курдадзе.

Алла Хина (Шапиро), г. Минск

* * *

На сайте Влада Каташука узнал ужасную новость о смерти Юрия Яковлевича. Хороший он был дядька. Плотно с ним познакомился на чемпионате Беларуси 1992 г. (?) до 20-ти лет, жили с ним в одном номере в гостинице, очень много общались с ним тогда (ему было 34 года, мне 15 лет). Позже неоднократно общались во Дворце шахмат в Минске и на других шахматных соревнованиях. Крайне непростой судьбы человек в части личной жизни. Пронёс любовь к шахматам через всю свою жизнь.

Андрей Шаплыко, г. Минск

О Юре Тепере

С Юрой мы были знакомы очень давно, ещё с моих студенческих лет. Юра, дорогой наш Юрочка к тому времени уже работал в библиотеке. Нас всех связала одна общая страсть – шахматы. И не просто шахматы. Мы оба искали что-то новое, не просто всем известное, а обязательно что-то такое, чтоб голову сломать.

Так я оказалась в странном кружке, где опробовалось всё непонятное: го, каратэ, бридж, гексашахматы. В конце концов остались гексашахматы, впрочем, в бридж Юра, насколько я помню, продолжил поигрывать и после моего переезда в Германию.

Итак, гексашахматы. Это шестиугольные поля трёх цветов на доске, у каждого игрока по три слона и по девять пешек. Мы ездили играть по всем возможным турнирам: Россия, Польша, Венгрия. Тогда социалистические страны казались невероятной заграницей. Пару раз мы вместе отправлялись на рынок, чтоб продать наши полотенца и привезти какую-то электронику: телефон или даже магнитофон.

Юра не просто не пропустил ни одного соревнования, но ещё всегда участвовал в организации турниров в Минске, помогал собирать команду для поездки. Впрочем, это было для него привычно, он занимался шахматной командой педагогического института. Мы пытались разработать теорию для гексашахмат, напечатали даже собственную книжку. Юра принимал в этом деятельное участие, это точно. Может быть, он как раз и организовал печать книги, к сожалению, этого я не помню.

Но главное, что я помню, он был самый надёжный человек. Никогда и никому не отказывал в помощи. Я всегда знала, что, если надо, ему можно пожаловаться, он всегда услышит…

Я уехала, и мы «потерялись». Только приветы друг другу передавали. А сейчас уже поздно, я очень жалею, что мы с тех пор больше не встретились, что не получилось у него ко мне приехать, а я всё пыталась приспособиться к жизни в чужой стране. Так за заботами всё забылось и потерялось. Прости, Юрочка, прости, что закрутилась в заморской жизни, казалось, что всё успеется, ещё вся жизнь впереди. Прости, что не успела тебе ни разу сказать, какой ты замечательный человек, какой ты настоящий, какой ты самый лучший друг. Твоя смерть повергла меня в ужас. Никогда не думала, что ты можешь просто так уйти, казалось, ты будешь всегда и никуда не денешься, что ты будешь вечно жить, как и жил, в центре Минска и работать в библиотеке. А ты вот ушёл. А мы все остались. И мы теперь не знаем, как жить без твоей незыблемости. Ты был той единственной точкой на Земле, к которой всегда можно было приткнуться, что бы ни случилось. Теперь мы все потерялись. Катимся по этой Земле со своими заботами, проблемами и не за что больше зацепиться. Прости нас, мы поняли это очень поздно.

Юлия Гельфонд из Германии

* * *

Я памятаю Юру Тэпера (пазнаў на здымку) як бібліятэкара, кампетэнтнага і дакладнага.

Д-р Юрась Гарбінскі з Польшчы

Опубликовано 20.11.2020  16:36

Насыщенный 1988-й год

Вольф Рубинчик. Ты долго собирался рассказать о гексашахматных событиях конца 1980-х годов. Почему так долго? Может, из-за того, что у тебя наступил спад в игре?

«Говорящие головы» в августе 2019 г.

Юрий Тепер. Слишком много материала, особенно если говорить о 1989-м. В 1988 году событий было меньше, хотя тоже хватало. Нет, дело не в спортивных показателях – я не ставлю себе целью что-то приукрашивать.

В. Р. Хорошо, продолжим «живую историю». И первый вопрос лобовой: почему ты перестал занимать высокие места в гексатурнирах?

Ю. Т. Действительно, в Минске и Ульяновске я остался в «минусе», в отборочном турнире к чемпионату мира набрал всего 50%. О причинах я тогда не задумывался, сейчас тоже затрудняюсь их определить. Скорее всего, мало работал над собой (точнее, не готовился вообще). К турнирам по переписке относился тогда как к обузе, партии анализировал редко.

В. Р. Появились другие интересы? Это как-то связано с перестройкой? Захватила политика?

Ю. Т. Пожалуй. Период 1988–1991 гг. – самый для меня «политизированный». С весны 1988 г. я ходил на «философские четверги» моего ровесника, кандидата философских наук Александра Грицанова (умер в 2011 г. – ему было всего 52) во Дворец Белсовпрофа, посещал заседания политического клуба «Современник», которым руководил Лев Кривицкий. В Минск приезжало множество интересных людей – политиков, журналистов, писателей, артистов. Я бывал на разных лекциях и встречах. Подробности помню плохо; главное – было интересно.

В. Р. Конечно, тут уж не до шахматишек… Но, может, всё-таки расскажешь что-то конкретное?

Ю. Т. Вспомню о «Что? Где? Когда?» в Минске. Клуб «Современник» числился при горкоме комсомола, и комсомольцы просили нас оказать помощь. В конце мая во Дворце пионеров и школьников состоялась игра «ЧГК». Приезжали известные знатоки – А. Бялко, А. Друзь и другие. Участвовала минчанка В. Голубева. Горком просил помочь в организации игры – просмотреть вопросы, отобрать подходящие, отредактировать. Многие члены клуба, и я в том числе, с удовольствием занимались этой работой. Вопросы были почти все интересные. На один из них я знал ответ, а знатоки не ответили…

В. Р. Похвались эрудицией!

Ю. Т. Перечислялось несколько героев Конан Дойла, и среди них бригадир Жерар, а вопрос был такой: «Кто из этих героев имеет отношение к нашему городу?» За много лет до того я слушал по белорусскому радио инсценировку рассказа о бригадире Жераре «Засада в Минске», так что сразу дал ответ. Знатоки же той передачи не слышали и назвали профессора Маракота – «погружаемся в Маракотову бездну».

Фрагмент из публикации А. Стуловой, газета «Вечерний Минск», 16.06.1988

В. Р. Любопытные, однако, были у них ассоциации в связи с Минском…

Ю. Т. Автор вопроса получил приз. Нам дали пропуска, и я присутствовал на той игре. Знатоки победили 6:4.

Кстати, я надеялся, что игру покажут по телевизору; взял с собой гексагональную доску, специально выданную Павловичем. Надеялся и на то, что получится задать вопрос о ГШ, но организаторы его «зарубили».

В. Р. Надеюсь, когда-нибудь появится отдельный материал об участии в «ЧГК» белорусов – как зрителей, так и знатоков (случайно, что ли, я смотрел почти все передачи в 1980-90-х годах? ;)) Фигура шахматного композитора Владимира Лебедева из Пинска, в 2002 г. – обладателя «Бриллиантовой совы», думаю, заняла бы в таком материале не последнее место…

В. Лебедев в 2014 г. Скриншот из репортажа ТРК «Варяг»

Впрочем, и тема общественно-политической жизни БССР на рубеже 1980–90-х гг. не очень-то раскрыта. У некоторых авторов эта жизнь сводилась к становлению Белорусского народного фронта, а ведь активность проявлял не только БНФ… (Между прочим, в пылу борьбы с «партноменклатурой» его руководители прошляпили появление «третьей силы», которая поддержала А. Лукашенко.) Но вернёмся к «нашим баранам». Почему в апреле 1988 г. ты не отправился в Москву на турнир с участием Имре Ботко, одного из сильнейших гексашахматистов мира?

Ю. Т. В середине апреля в Минске проходил турнир среди вузов БССР, надо было готовить и выставлять команду пединститута.

В. Р. И как сыграли на «универсиаде»?

Ю. Т. Это был не всебелорусский, а зональный турнир среди 8 команд. Играли в РДШШ, заняли 5-е место, а в финал выходили 4 команды. У нас практически не было шансов попасть в эту четвёрку: две команды института физкультуры и «нархоз» находились вне конкуренции. С могилёвским машиностроительным институтом и коллегами из Бреста ещё можно было бороться, но, как я уже говорил, ММИ был для нас очень трудным соперником… В общем, мы проиграли могилевчанам 2:4 и Бресту 2,5:3,5. Обошли только мозырский «пед», БТИ (технологов) и БИМСХ. У нас играли перворазрядники, а для выхода в финал всё-таки требовались кандидаты в мастера.

О московском ГШ-турнире, как и о последующих, написано в нашем самиздатовском сборнике… По итогам турнира Александр Павлович и Юрий Бакулин ездили в Венгрию – об этом уже шла речь.

В. Р. В мае ты сыграл в турнире, посвящённом открытию в Минске клуба «Три слона» (при школе, в которой работал Павлович)…

Ю. Т. Разбивка на группы привела к тому, что уже на старте пришлось играть с Яненко и Вашкевичем. Я им проиграл, и проигрыши пошли в зачёт финала. В оставшихся партиях финала сыграл неплохо – набрал 3 очка из 6. Записи не велось – играли с контролем 0,5 часа на партию. Такая плотность в таблице бывала редко: Павлович с 4 очками занял 3-е место, я с тремя поделил 7-8-е… Вообще, во всех турнирах 1988 г. качество игры у меня было выше, чем результаты.

В. Р. Среди призёров 1988 г. – В. Вашкевич и Ю. Бакулин…

Ю. Т. Вашкевич был учеником В. Некрасова. Дебютировав в Москве, быстро выдвинулся в ведущие гексашахматисты. Некрасов так характеризовал игру своего ученика: «Играет по-хорошему нагло» (или «нахально»). Вашкевич смело шёл в борьбу, никого не боялся, хорошо понимал позицию и точно считал варианты. В обычных шахматах имел І разряд, т. е. особых успехов не добился. Одно время работал ГШ-тренером, но собрать группу ему не удалось. Лучший результат Вашкевича – 2-е место на международном турнире в Субботице (Сербия, тогда ещё в составе федеративной Югославии) с очень сильным составом.

В. Р. А вот Бакулин, твой тёзка, наверх поднимался долго.

Ю. Т. Юра не просто мой тёзка, но ещё и ученик. Валерий Буяк в начале 1985 г. дал статью о ГШ в газете «Советская торговля», а Бакулин, перворазрядник по шахматам, работал в магазине и выписывал эту газету. Заинтересовался новой игрой, написал Буяку. Тот дал ему мой адрес. Мы жили рядом и часто играли между собой. В конце августа 1985 г. Юра выступил в Москве в турнире на приз газеты «Московский комсомолец», где занял 6-е место. Пик его успехов – 1988–1991 годы. Играл он тогда много по переписке и прошёл хорошую школу анализа.

С Бакулиным у нас сохранились хорошие отношения. Играл он позиционно, «от обороны», с упором на технику, но при необходимости мог и «подкрутить».

В. Р. В Москве отличился Андрей Батуро…

Ю. Т. Это единственный ученик Александра Павловича, добившийся в ГШ высоких результатов. Андрей играл аккуратно, хорошо считал варианты, можно сказать, был игроком универсального стиля. Успехам в ГШ способствовало то, что он занимался обычными шахматами. Ты сам говорил, что помнишь его игру в «классике»…

В. Р. Партии Андрея, сыгранные в Минске и на выезде, cтёрлись из памяти, а запомнился он мне как весёлый, доброжелательный товарищ. Где-то он сейчас?

Пинск, осень 1991 г. У корабля-памятника, что стоит на набережной (А. Батуро – второй справа)

Ю. Т. Ещё в Москве играла сильная ульяновская четвёрка – А. Жупко, С. Лапко, В. Кабанов и Е. Свистунов – а также московское трио, С. Соколов, С. Цыганков и Б. Ланин. Не забудем о четырёх венграх… Остальные игроки были слабее, но могли преподнести сюрприз. Так, Гончаров однажды дал вечный шах Бодору.

В. Р. О Ланине раньше мы не говорили.

Ю. Т. Он дебютировал в апреле в Москве, и тогда Павлович говорил мне, что у него с Ланиным был конфликт. Я спросил у Бориса, что случилось, он ответил: «Павлович потерял фигуру и бросил записывать партию. Я сказал ему, что по положению запись обязательна и потребовал вести запись, вот и весь конфликт».

В. Р. Кто-то и не стал бы обращать внимания на такие «мелочи», как положение… Но у тебя с Ланиным конфликтов не было?

Ю. Т. Наоборот, мы подружились, хоть я и проиграл ему в первом туре (тоже поспешил и потерял фигуру). Кстати, на Всесоюзных Молодёжных играх 1977 г. Ланин играл в одной команде с Г. Каспаровым за сборную Азербайджана – понятно, не в гексашахматы. Он сам из Баку, окончил филфак Бакинского университета. Ожидалось, что сыграет в Ульяновске-1987, но тогда не приехал.

В Москве Ланин поселился примерно в начале 1988 г. Он известный филолог, автор книг (одна из них – о русских писателях-эмигрантах – есть в библиотеке нашего педуниверситета), ныне – доктор наук и профессор. Мы с ним много беседовали на еврейские темы, также на литературные и исторические. Он приезжал в Минск на ГШ-турнир 1990 года, встречались мы и в Калинине/Твери в мае того же года (останавливались тогда в одном номере гостиницы). Его брат Роман, у которого я выиграл в минском турнире 1990 года, жил тогда в Баку, сейчас – в Израиле. Ещё добавлю, что в 1990 г. Борис вёл ГШ-отдел в журнале «Народное образование». Сейчас связь с ним прервалась, но как-то видел Ланина по телевизору, на канале «Культура» в программе А. Архангельского. Обсуждались школьные вопросы.

В. Р. Да, по всей видимости, человек незаурядный. Ну, а что скажешь о своей игре в 1988 г.?

Ю. Т. Сам знаешь, бывает, что выкладываешься – а результата нет. Если бы я искал оправдания, то мог бы сослаться на то, что перед ульяновским соревнованием мы переезжали на новую квартиру (с ул. Платонова 19-20 на ул. Короля 26-10). 23 июля был «главный переезд» на грузовиках, а вечером я уже ехал в новый минский аэропорт, чтобы лететь в Ульяновск. Прилетели около 2 часов ночи. Ульяновцы звонили мне в Минск (уже на новую квартиру) и сказали, куда ехать в гостиницу. Я добрался туда на такси. Утром встал – и сам удивился: самочувствие прекрасное, ничего не болит. Позавтракал и пошёл в знакомое место, где мы играли в 1987 г. Так что ссылаться на усталость не могу. Особого желания играть после перелёта не чувствовал, но постепенно входил в тонус.

Ю. Тепер в Ульяновске-1988

В. Р. Как обстояли дела после упомянутого поражения Ланину?

Ю. Т. Во втором туре проиграл Ш. Бодору (об этой партии тоже уже упоминалось – в материале о Венгрии). В третьем туре победил Дорохова, в четвёртом – Рутковского (или Рутковски). Дальше всё пошло наперекосяк. В партии с Лапко имел лишнюю фигуру, но потерял качество – и ладья оказалась сильнее двух лёгких фигур, хоть король соперника и был в опасности. С Жупко в 6-м туре в ничейной позиции просрочил время.

В. Р. Кстати, какой был контроль?

Ю. Т. 2 часа на 40 ходов и 1 час до конца партии.

В. Р. «Классика»… Как же можно было просрочить время? Ты же не тугодум!

Ю. Т. Я почему-то решил, что второй контроль – час на 20 ходов, как практиковалось в гроссмейстерских турнирах по обычным шахматам. Спокойно дал флажку упасть. Из-за этой партии поссорился с Жупко, не пожал ему руку. На следующий день разобрался и извинился. Ситуация была – глупее не придумаешь. А в 7-м туре в позиции с лишней ладьёй (ферзь и 2 ладьи против ферзя и ладьи) пропустил угрозу и получил мат. Моим «обидчиком» был Русанов – дебютант из Украины, который после пяти поражений подряд одержал 4 победы.

В двух последних турах я одолел Гончарова и Соколова, но это уже мало что решало.

В. Р. И настроение было «никакое»?

Ю. Т. Да в целом нормальное, хотя проигрыши, конечно, расстраивали. Я жил в номере с Соколовым, Ланин – с Цыганковым. Почти всё свободное время проводили вместе. В «чисто московском» номере был телевизор – помню множество интересных передач об истории. Смотрели мы их и обсуждали. Ещё показывали баскетбольный матч – сборная СССР под руководством Александра Гомельского готовилась к Олимпиаде и играла с клубом НБА. Один матч из трёх наши выиграли. Запомнилась зажигательная мелодия в решающий момент матча: «Красная армия всех сильней!»

«Выбил» нам Лапко талоны на питание – такое приключилось впервые. Всё было бы прекрасно, если бы лучше выступил…

В. Р. Так, о Венгрии мы говорили в июле… Что скажешь за отборочный турнир?

Ю. Т. Ездили мы с Бакулиным; почему не поехали остальные, не помню. Результат опять не блестящий: 4,5 из 9. Неудачно стартовал (1,5 из 6), на финише победил Волкова, Рощина и Кабанова, вышел на 50%. Получил звание мастера ГШ; надеялся, что этого хватит, чтобы попасть «на Европу». Не получилось.

В. Р. А сколько тогда было мастеров по гексашахматам?

Ю. Т. Сложный вопрос. Давай лучше о Бакулине: он боролся за победу в турнире, но на финише уступил Лапко и Цыганкову, занял 3-е место.

Запомнился перестроечный Арбат, который мы с Бакулиным прошли из конца в конец (просто смотрели на картины, самиздат, шашлычников). Ещё помню, что в поезде на обратном пути было очень холодно – ноябрь выдался морозным. Я не ложился, всю ночь просидел в пальто. В 1989 г. результаты были получше, но об этом в другой раз.

Вот припомнил, что своё тридцатилетие в июле 1988 г. отметил хорошей победой над перворазрядником Рачицким. Тот турнир среди перворазрядников по обычным шахматам я провёл хорошо, но он мне ничего не дал. До «титула» кандидата в мастера оставалось ещё 13 лет.

В. Р. Что ж, спасибо… Жду повествования о более удачном 1989-м годе.

Опубликовано 23.08.2019  15:33

ПАМЯТНЫЙ 1987 ГОД

Продолжаем публиковать диалоги двух минчан – «за шахматы» и «за жизнь». Читайте также: «О «матчах дружбы» и не только», «Москва-1984 не по Оруэллу», «Гексашахматы, заря перестройки», «Юрию Теперу – 60!»

Вольф Рубинчик. Ты говорил, что 1987 год – самый для тебя памятный. Интересно, чем?

Юрий Тепер. По насыщенности событиями он явно выделяется. В 1987-м состоялись гексашахматные соревнования, в которых я сыграл, республиканский вузовский турнир по шахматам в Гомеле, где я был тренером команды пединститута. Ещё участвовал во Всесоюзном совещании тренеров в Ярославле и наблюдал за двумя крупными турнирами в Минске (мужской чемпионат СССР по шахматам, женский чемпионат мира по стоклеточным шашкам).

В. Р. Запомнились только спортивные моменты?

Ю. Т. Конечно, не только. Горбачёвская «перестройка» создавала новую реальность, было много неожиданного и интересного.

В. Р. С чего начался для тебя 1987-й?

Ю. Т. Если говорить о памятных событиях, то с 54-го чемпионата СССР, проходившего в РДШШ (Республиканском Дворце шахмат и шашек). Очень упорная борьба велась не только за победу, но и за выход в межзональный турнир. Припоминаю рисунки, выставляемые в фойе, и стихотворные эпиграммы на участников от Григория Шмуленсона. Например, посвящённую Льву Псахису:

Был чемпионом Псахис дважды.

Уверенность не покидает нас,

Что в нём проснётся лев однажды,

И станет первым в третий раз.

Увы, Л. Псахис выступил в Минске средне (9 из 17, 8-11-е место с Купрейчиком, Лпутяном и Тукмаковым; первые два места заняли Александр Белявский и Валерий Салов.

Ещё понравился шарж на Виктора Купрейчика:

Купрейчик Виктор смел в бою

Идёт ножа по острию –

Его открытое забрало

У нас покой и сон забрало.

В. Р. Забавная игра слов. Жаль, что Виктор Давыдович после чемпионата продёрнул Г. А. Шмуленсона в «Шахматах, шашках в БССР» за то, что в газетных комментариях тот «садился не в свои сани» (но руководству не пришло в голову исключать Шмуленсона из федерации!). А партии какие-нибудь зацепили тебя?

Ю. Т. Разве что одна, в которой Купрейчик «наказал» Артура Юсупова в русской партии. 47-й чемпионат СССР 1979 г., первый из проведенных в Минске, произвёл гораздо более сильное впечатление.

В. Р. Когда, кстати, завершился чемпионат 1987 года?

Ю. Т. В конце марта. В начале июля открылась вузовская спартакиада в Гомеле, а во второй половине июля я уже играл в гексашахматы (ГШ) в Ульяновске.

В. Р. Как выступила команда пединститута в Гомеле?

Ю. Т. 9-е место из 15… В команду входили 6 человек (4 мужчины + 2 женщины). Играли 5 туров по швейцарской системе, набрали 14 очков из 30. Считаю, выступили достойно: после провала на старте (0:6 с нархозом) сумели одержать в матчах 2 победы, затем на равных сражались с сильными командами Могилёвского машиностроительного института (2,5:3,5) и свели вничью матч с коллегами из Бреста.

Гомель, июль 1987 г. Справа налево: Юрий Тепер, Павел Залесский (аспирант; играл в шахматы мало, но выступил хорошо); Ольга Чугуева, студентка, поступившая в 1984 г.; иранец Михран (на турнире был судьёй и хорошим другом команды пединститута), Наташа Шапиро, Олег Акашкин (в том году окончил институт, но ещё имел право играть за команду). Сидят: Андрей Касперович, Сергей Макаревский («неформал», увлекавшийся турпоходами).

В. Р. Начальство осталось довольно?

Ю. Т. Когда мы вернулись в Минск, все были в отпуске. Позже ко мне претензий не поступало. Правду сказать, результаты соответствовали возможностям команды. А 8 дней спустя я уже ехал в Ульяновск: поездом через Москву, один, без компании. От Москвы до Ульяновска было 17 часов дороги – с 9 утра до 3 ночи.

В. Р. Скучал, поди?

Ю. Т. Особо нет. Не сложилась компания, так что поделаешь… Ехали со мной две женщины, они почти всю дорогу между собой говорили о своём. Я читал, думал о предстоящей борьбе, о встрече с друзьями-соперниками. Вспоминал спартакиаду в Гомеле, где в конце турнира поссорился из-за ерунды с Наташей Шапиро, игравшей у нас на женской доске (сейчас она живёт в Израиле). Думал о будущей встрече с речичанкой Наташей Гараевой, с которой мы должны были представлять Беларусь на ульяновском турнире. И ещё задавался вопросом, а встретят ли меня ночью на вокзале. Куда оттуда ехать, я не знал: адреса у меня не было.

Шахматисты минского пединститута, 1987 г. Стоят: Валерий Селюжицкий (из Пинска, учился на физическом факультете), Андрей Касперович. Сидят: Ю. Тепер, Н. Шапиро.

В. Р. И как получилось?

Ю. Т. Встретил меня Андрей Жупко. До 6 утра – времени, когда начинал ходить трамвай – сидели на вокзале и обменивались новостями. Я ему предлагал пройтись пешком до гостиницы. Он ответил: «У вокзала очень глухой район, идти больше часа, рисковать смысла нет».

Разместили нас на этот раз в гостинице «Венец» – лучшей в городе. Все расходы были за свой счёт. Увидев условия проживания, Андрей сказал: «Живут же буржуи! Я бы не отказался так пожить за свой счёт».

В. Р. И что ж там было такого «буржуйского»?

Ю. Т. По нынешним временам – ничего особенного. Кровать, стол, чёрно-белый телевизор, душ с ванной в двухместном номере. Со мной жил командировочный.

Прибыл я в свой день рожденья – 18 июля, мне подарили шахматы в старинном стиле (они видны на предпоследнем фото здесь). Я прибыл на турнир первым, позже стали подтягиваться и остальные участники.

До начала турнира (20 июля) оставался день на «акклиматизацию». Утром 19-го приехала Гараева. Передаю ей привет от минских гексашахматистов. Она озадачила меня ответом: «Где этот привет, давай его сюда!»

Сергей Лапко пригласил нас с Наташей сыграть в блиц-турнире в классические шахматы. Едем за Волгу, где играли заводские шахматисты. Лапко победил, я занял 3-е место, Наташа от игры отказалась, и Сергей посадил её отмечать результаты. Моим призом стал ручной фонарь. А на следующий день стартовал ГШ-турнир.

Царь-пушка не стреляла, царь-колокол не звонил, а этот царь-фонарь не зажигался… Минск, август 2018 г.

В. Р. Что скажешь о составе?

Ю. Т. Состав был довольно сильный, но по количеству уступал турниру 1985 г. Из 16 участников 9 представляли местный регион (3 – Ульяновск, 6 – область), 2 – Беларусь, 2 – Москву (С. Цыганков и С. Соколов), по 1 – Калинин (Волков), Кемерово (Е. Карманов), Алтайский край (А. Пузин).

Троих ульяновцев я хорошо знал, а из «провинциалов» знал только Ф. И. Гончарова. Е. Дорохов выступал в турнире 1983 г., остальные ранее играли по переписке, за доской дебютировали.

По рейтингу и предыдущим результатам участников разбили на две восьмёрки. Наша группа имела следующий состав по жребию: 1. Е. Дорохов (р. п. Языково, Ульяновская обл.), 2. Н. Гараева (Речица Гомельской обл.), 3. Милищанский (Ульяновская обл.; очень здорово играл по переписке), 4. А. Жупко (Ульяновск), 5. Ю. Тепер (Минск), 6. С. Соколов (Зеленоград Московской обл.), 7. А. Иванов (пос. Чуфарово Ульяновской обл.), 8. Е. Карманов (Кемерово).

В. Р. А если сравнить её с соседней группой?

Ю. Т. Наша была более ровной по составу, что не совсем видно из результатов. Все партии шли в очень упорной борьбе. Во второй группе первые четверо участников значительно превосходили вторую четвёрку и вели тяжёлую борьбу за два места. В нашей группе оказались вне конкуренции мы с Жупко…

В. Р. О, даже я слышал о вашей супермегапартии в 1-м туре…

Ю. Т. У Р. Дж. Фишера была книга «My 60 memorable games» (Мои 60 памятных партий). Если бы я издавал свою книгу с аналогичным названием, то партию с А. Жупко поставил бы первой.

Во время той памятной партии. Почему небритый? Накануне бритва сломалась…

В. Р. Что же произошло?

Ю. Т. Сначала Андрей переиграл меня по дебюту и выиграл качество. Я пытался захватить инициативу, но долго ничего не выходило. Соперник сам пытался атаковать моего короля, позиция максимально обострилась. В какой-то момент Жупко потерял бдительность, мне удалось нанести тактический удар и выиграть фигуру, но две лёгкие фигуры в ГШ слабее ладьи… В концовке партия приобрела совершенно сумасшедший характер; на самом краю флажка я выиграл ещё одну фигуру, а затем поставил мат. Победа оказалась для меня колоссальным допингом. Мы играли по 2 партии в день, и во 2-й партии я разгромил Е. Карманова практически без игры.

В. Р. Чем примечателен этот сибирский игрок?

Ю. Т. Евгений Михайлович – кмс по обычным шахматам. Он выиграл первый Всесоюзный ГШ-турнир по переписке, за что получил звание международного мастера по переписке. Я ему одну заочную партию проиграл, но в очных турнирах он не имел опыта. Добавлю, что в Ульяновск он приехал поездом в день открытия, и, возможно, не выспался. Партию первого тура он проиграл Дорохову, и мы были в неравных условиях. Я-то был выспавшийся, на моральном подъёме, а он уставший, после поражения… Короче, я быстро выиграл качество и получил атаку, в результате которой получил лишнюю ладью. К 30-му ходу он сдался.

Мне повезло, что я играл с Кармановым именно в тот момент. В другие дни играть с ним было бы сложнее, а тогда мне море казалось по колено. Больше такой эйфории никогда не испытывал.

Карманов занял 4-е место в группе, а во втором финале – 7-е место из 8. Позже он в очных турнирах не играл.

В. Р. Насколько хватило твоего морального подъёма?

Ю. Т. Утром следующего дня мне удалось без особых проблем белыми победить С. Соколова. Опять соперник был в плохой форме… А вот в 4-м туре партия могла плохо кончиться.

В. Р. Кто же посмел тебе воспротивиться?

Ю. Т. Играл я с школьником из посёлка Чуфарово, Алексеем (если не ошибаюсь) Ивановым. Почти ничего о нём не знал, кроме того, что в трёх турах он набрал 1 очко. Неожиданно он сумел создать крепкую оборону, не допускал грубых ошибок. Столкнувшись с такой организованной игрой от обороны, я просто не знал, что делать. Не скажу, что недооценил мальчишку, скорее я оказался не готов к тому, что соперник может выдержать моё давление и не ошибаться. Дело дошло до моего цейтнота, Иванов захотел выиграть и пошёл на осложнения. Тут я его и переиграл, поставив мат на краю флажка.

В. Р. Может, это и есть недооценка?

Ю. Т. Скорее, две лёгкие победы подряд расслабили меня. А вообще, в ГШ очень трудно выиграть, если соперник грамотно держит позицию. Гораздо сложнее, чем в обычных шахматах.

У мастера ГШ Тепера даже дорога к дому выложена гексагональной плиткой! Минск, ул. Ольшевского, август 2018 г.

В. Р. И тем не менее 4 из 4 ты набрал. Что было дальше?

Ю. Т. Перед 5-м туром несложные арифметические подсчёты говорили, что 5-я победа, скорее всего, выведет меня в финальную четвёрку. В тот момент у Жупко было 1 потерянное очко, у Гараевой – 1,5. Они должны были играть между собой…

В. Р. То есть мандража у тебя не было.

Ю. Т. Я нашёл хорошее средство от мандража. Шёл в номер к москвичам, играл с ними в карты до часу ночи, иногда позже. Потом возвращался в свой номер и засыпал как убитый. Утром вставал около 9, завтракал и являлся на игру в отличном настроении.

В. Р. А в какие карточные игры вы играли?

Ю. Т. Цыганков научил преферансу. Хорошо, что не было денежных ставок – мог бы крупно проиграться.

В. Р. Что поделывал днём между турами?

Ю. Т. Всякое бывало. Возле гостиницы была хорошая пельменная, чаще всего ел там. Потом гулял. После 3-го тура зашёл в книжный магазин и встретил там Свистунова, не игравшего в турнире. Рассказал ему о своих победах на старте. На вопрос, почему он не играет, Евгений ответил: «Ездил к тёще в деревню сено косить». На прощание он пожелал мне успеха.

Когда я рассказал об этой встрече Сергею Лапко, он рассмеялся: «Женя молодец. Я ему выбил освобождение от работы, чтобы он сыграл в турнире, а он едет к тёще…»

В. Р. Забавный эпизод. Вернёмся к турниру. В 5-м туре победил-таки?

Ю. Т. Да, и без особых проблем. Дорохов – 1929 г. р., на год моложе моего отца – ввязался в сложную борьбу, и я его переиграл в осложнениях. Когда он сдался, у меня были 3 лишние фигуры.

Хотя фамилией Евгений Константинович был схож с персонажем «Войны и мира» Долоховым, по характеру совершенно от него отличался. Всесоюзный клуб поручил ему заниматься регистрацией всех известных гексашахматистов Союза, и Дорохов очень серьёзно к этому подходил, вёл картотеку, расспрашивал, кто что знает. Я ему дал информацию обо всех минских гексашахматистах. Он говорил, что хотел бы расширить географию ГШ, устроить турнир в Языково (бывшее имение поэта Языкова); у него, Дорохова, был там большой дом, он готов был поселить у себя участников.

Я автоматически попал в финал после того, как Жупко выиграл у Гараевой. А мне предстояло играть с Наташей в следующем туре.

В. Р. Очень интересно! Как же вы поступили? Договорились или боролись?

Ю. Т. И то и другое 🙂 Я и сам в процессе не знал, на что играю.

Ещё в начале турнира, когда мы попали в одну группу, у нас состоялся примерно такой разговор. Наташа: «Юра, мы с тобой представляем Беларусь, я женщина слабая, вся надежда на тебя». Я: «Знаю, какая ты слабая: в прошлый раз мне весь турнир испортила! Короче предлагаю следующее: мы с тобой играем в предпоследнем туре, к тому времени что-то прояснится в турнирном положении. Будет понятно, кому помогать. А если очки будут нужны обоим, будем играть».

6-й тур. Чёрными я теряю фигуру (не специально). Тут во мне разыгралась спортивная злость – она ведь может сказать, что это не я помог ей, а она сама выиграла. Стал играть в полную силу, отыграл 2 пешки. В окончании создалась ситуация; если бы она ошиблась, я бы провёл пешку в ферзи и победил. Всё решал один ход белых: при правильной игре победила бы Наташа. Но я понял, что она не видит этого хода и решила, что проигрывает. И вот я слышу: «Это же нечестно, мы договаривались, что я выиграю» (рядом никого не было). Отвечаю: «Что ты хочешь, ходи королём – и у тебя всё в порядке».

Специально я не проигрывал, подсказал один ход. Многие не понимали, что в нашей партии происходило. Подошёл Ф. И. Гончаров: «Что же ты, Юра, землячке не помог». Решил, что я выиграл. Я показал ему оформленные бланки – он отошёл, ничего не сказав.

Победа над Милищанским в последнем туре далась непросто, но уже ничего не решала. Куда интереснее был случай в партии Иванов – Дорохов. Просто анекдот… В случае победы Дорохов обходил Карманова и выбивал его в 3-й финал. Заинтересованные лица сказали школьнику, что надо помочь земляку, т. е. проиграть. Мальчик так и сделал – сдался в равной позиции. Но ведь «лёгкие победы не льстят сердцу русскому» (это эпиграф из романа С. Н. Голубова «Багратион»). Дорохову такие победы были не нужны, и он сказал: «Играй!» Что делать дальше, Алексею не объяснили. Он заиграл в полную силу – и выиграл партию.

Рассказываю об этом со слов Жупко, т. к. в то время был занят своей партией. В итоге в финал вышли: Цыганков (Москва), Плеханов (Ульяновск), Тепер (Минск) и Жупко (Ульяновск).

Увы, на финал меня не хватило. Дело не в усталости, а, скорее, в психологии. В первом туре финала Плеханов играл со мной очень осторожно, один раз предложил ничью. Я отказался и почти сразу потерял фигуру из-за спешки. У меня был шанс фигуру отыграть, но увидел это я после сделанного хода… Больше шансов не было, и я проиграл.

С Жупко повторилась история из отборочного турнира, но только частично. Качество проиграл, компенсации не получил. В последнем туре сделал ничью с Цыганковым и остался 4-м (1. Жупко – 2,5; 2. Цыганков – 1,5; 3. Плеханов – 1,5; 4. Тепер – 0,5).

Особого огорчения не ощущал. Была усталость, желание всё закончить и вернуться домой (после банкета в номере Гончарова). Тяжело было с обратными билетами. Кое-как доехал до Москвы, а там денег хватило только на общий вагон. Так закончились ульяновские приключения…

В. Р. Но не приключения 1987 года! Чем запомнился августовский чемпионат мира в Минске?

Ю. Т. В шашках я разбираюсь слабо, а вот участие израильтянки Лили Карми помню хорошо. Она заняла место в конце таблицы (поделила 12-13-е место из 14), но болельщиков у неё было побольше, чем у некоторых лидеров.

В. Р. Догадываюсь, что наши евреи поддерживали…

Ю. Т. Да, минская молодёжь сионистской направленности (не менее 50 человек) постоянно тусовалась в РДШШ, ожидая, когда Лили окончит партию и выйдет. Меня это напрягало.

В. Р. Ты был «советским»?

Ю. Т. В какой-то степени. Ну и просто не устраивало, что спортивная борьба отходила на задний план. Один мой знакомый шахматист (Илья Рубинштейн) по этому поводу острил: «Надо обратиться в высокие инстанции, чтобы после окончания чемпионата Дворец переделали в синагогу, ведь представительница Израиля “освятила” это “нечистое” здание».

В. Р. А правда, что там, на ул. К. Маркса, когда-то реально была синагога?

Ю. Т. Я так слышал – точно не знаю. Вообще, турнирный зал во время чемпионата наполнялся и без «сионистов». Атмосфера была симпатичная; в Минск приезжал экс-чемпион мира Харм Вирсма (тренер Карен ван Лит, занявшей 3-е место), ему тоже понравилось. Минчане надеялись, что победит Елена Альтшуль или Зоя Садовская, а победила харьковчанка Ольга Левина, Альтшуль отстала на очко. Каждый день по телевидению передавали репортажи с чемпионата, к нему был интерес.

В. Р. Процитирую заметку Александра Чеховского из газеты «Физкультурник Белоруссии»: «В холлах Дворца постоянно кипят страсти. Здесь анализируют партии, минские мастера дают сеансы одновременной игры (Е. Ватутин, В. Беляевский), ход борьбы иллюстрируется на таблицах и фотостендах. Участницы и гости чувствуют себя здесь хорошо».

Ю. Т. Однако не обошлось без «ложки дёгтя». В фойе на 3-м этаже были вывешены подробные биографии всех участниц турнира. О Карми говорилось, что она жила в Латвии, занималась у тренера Адамовича, в таком-то году уехала в Израиль… Всё по делу. А на следующий день вся эта информация исчезла, остался только год рождения и то, что она чемпионка Израиля. Я сам это видел; пришёл к выводу, что власти в ту пору толком не знали, как относиться к «еврейскому вопросу».

На закрытие турнира Карми не явилась. Говорили, что она захотела съездить в Ригу к родственникам. Главный судья, бельгиец Раймон Пикар, сказал так: «Уехала раньше по своим делам, но мы её за это простим».

В. Р. И вот – «Кубок Москвы» по ГШ (22-23 августа)…

Ю. Т. Да, как сказал один мой приятель, «ударная минская группировка» (два Юрия, Бакулин и Тепер, Александр Павлович) ездила «брать Москву». Выступили малоудачно. Я занял 3-е место, Павлович – 4-е, Бакулин – 6-е. Всего играли 8 человек. Самое обидное было, что от первых мест я отстал на очко – из-за того, что зевнул мат в 1 ход Рощину, который остальные партии проиграл. A у меня было преимущество…

В. Р. Обидно. И как же окончился год?

Ю. Т. Подвернулась командировка на Всесоюзную тренерскую конференцию в Ярославль. Позвонил Лев Горелик, он отвечал за студенческие шахматы и был тренером в нархозе. Сказал, что есть вакансия, и если на работе меня отпустят, то могу поехать. Не без трудностей, но получил я разрешение у заведующего библиотекой. В Ярославле педагоги и к ним примкнувшие сфотографировались у шахматного клуба…

4-й справа в переднем ряду – знаменитый шахдеятель Яков Рохлин (1903–1995), тот самый, который приписал Ленину слова «Шахматы – гимнастика ума».

Вообще же, из той поездки уже мало что помню.

Вот он был какой – последний юбилейный год советской власти.

В. Р. Спасибо за рассказ! А я в начале того года, учась в 3-м классе, пришёл в только что созданный шахматный клуб Дворца пионеров (кажется, он ещё не звался «Стратегом»), вскоре выполнил норму II разрядa и осенью отправился на командный турнир в уютный литовский Кедайняй. Но это другая история.

Опубликовано 08.08.2018  22:32

ЮРИЮ ТЕПЕРУ – 60!

Юрий Тепер известен читателям belisrael.info как автор интересных материалов по истории шахмат Беларуси. В минской синагоге на улице Даумана его почтительно зовут «реб Арон». 20 июля мы связались с давним автором нашего сайта, которому недавно исполнилось 60, и поговорили об «этапах большого пути». Беседа состоялась в международный день шахмат; может, и поэтому она приобрела шахматный акцент.

Как отмечаешь юбилей, реб Арон?

– Поэтапно. По еврейскому календарю 18 июля 1958 г. пришлось на 1 ава. А первое ава в этом году выпало на пятницу 13 июля. Вечер пятницы я всегда стараюсь провести в синагоге, там меня очень тепло поздравила религиозная община «Бейс Исроэль». Один из прихожан – он обычно всех поздравляет – сочинил забавный стишок, приведу несколько строк.

Ты – мужчина молодой, ум толковый и живой.

Ходишь в шахматы играть, не устал соображать.

Посещаешь синагогу, обращаясь в мыслях к Богу,

Очень правильный еврей! И сегодня средь друзей

Отмечаешь юбилей.

Председатель наш Давид мне сегодня говорит:

«Юру поздравлять готов?» –

«Ну, конечно! Мазл тов!!!»

18 июля на работе поздравлений было немного – большинство коллег-библиотекарей сейчас в отпуску. Ну, а поздравления от друзей 23 июля ещё впереди…

А почему именно 23 июля, если по одному календарю твой день рождения в 2018 году 13-го, по-другому – 18-го?

– Те, кто интересуется еврейской традицией, знают, что с 17 тамуза (в этом году 1 июля) по 9 ава (22 июля) продолжаются траурные дни из-за разрушения Первого и Второго храма и множества других трагических событий. Веселиться и радоваться в это время нежелательно. А после окончания «бейн амецарим» отметить день рождения – в самый раз.

Спасибо за разъяснения. Ну, а вообще как настроение на день рождения?

– Так себе. Радостного мало, у мамы плохо со здоровьем, на работе была большая физическая нагрузка в связи с переездом филиала. Когда отмечал 50 лет, было веселее. Но впереди отпуск…

Кружка с фотографиями, подаренная коллегами

Да, как утверждал ещё один юбиляр этого июля Владимир Владимирыч Маяковский (18931930), «для веселия планета наша мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней». Тогда обратимся к прошлому. Расскажи о том, что тебя грело в отчётные 60 лет.

– Чего-то вызывающего эйфорию сейчас не вспомню, а так… Радуют меня шахматные успехи 2001 года. Тогда, после многих неудачных попыток, в начале года я получил звание кандидата в мастера, а осенью занял второе место в чемпионате Минска.

Из гексашахматных событий приятно вспомнить турнир на «Кубок Москвы» 1984 года (о нём я на сайте писал), Ульяновск-1987, участие в открытом первенстве Венгрии 1989 года, где я победил неоднократного чемпиона мира и Европы, венгра Ласло Рудольфа. Там я выступал и за сборную СССР.

То был личный турнир или командный?

– Открытое первенство Венгрии – обычный турнир в 9 туров по «швейцарке». Несмотря на победу над Рудольфом, мой общий результат был довольно скромный – 5 очков и место в районе 9-го. После окончания личного турнира состоялся командный матч-турнир: на десяти досках играли три страны, Венгрия, СССР и Югославия. Тогда трудно было себе представить, что двух последних вскоре не будет. Венграм мы проиграли, у Югославии выиграли 9:1, заняли 2-е место. Я набрал в двух партиях 0,5 очка, проиграв свою партию в обоюдном цейтноте. Играя с югославом, имел лишнюю фигуру, но просмотрел вечный шах. Вообще же каждая хорошо игранная партия вызывает у меня (как, наверное, у всех игроков) эмоциональный подъём, и тут можно многое вспомнить. Но мастеров и гроссмейстеров в обычные шахматы я не обыгрывал, так что хвастаться особо нечем.

А в гексашахматах (ГШ) всё же стал мастером?

– Да, мастером спорта СССР, в московском отборочном турнире на чемпионат мира 1988 г. Сыграл средне, набрал 50% очков, но для звания этого хватило. Затем в Минске-1989 чуть не выполнил норму международного. И сейчас иногда поигрываю в «гекса», уже как любитель.

Участники первого (и последнего) чемпионата СНГ по гексашахматам, Минск, июль 1996 г. Ю. Тепер – крайний справа во втором ряду. Третий справа – чемпион, Сергей Корчицкий.

Зато, я слышал, в ГШ есть «дебют Тепера»…

– Не будем преувеличивать, всего лишь вариант Тепера в центральном дебюте: 1.f6 g6 2.fg fg 3.Ce2. В начале 2000-х после «гекса» я на некоторое время увлёкся японскими шахматами (сёги), но вскоре понял, что это не моё.

А если отвлечься от шахмат, что-нибудь интересное вспомнишь?

– Мой дедушка по линии отца Иосиф Абович Тепер был известным в СССР агрономом, специалистом по выращиванию кукурузы, сахарной свеклы. В 1961 г. у него вышла брошюра «Односемянная сахарная свекла в Молдавии». Дед жил в Бельцах, и мы с отцом не раз туда ездили. Он с гордостью показывал свои поля, новые сорта, давал мне пить «свою», маренденовскую воду (из посёлка Марендены). Запомнилось уважительное к нему отношение местных жителей.

Прадед Аба (умер в 1940 г.), его сын Иосиф с сестрой Перл (Полиной), бабушкой Ю. Тепера

Вспоминается поступление в институт в 1975 г., его окончание в 1979-м, туристическая поездка в Венгрию 1988 года… Ещё – поездка в Подмосковье, на религиозный семинар рава Цукера летом 2007 года. А так, о чём рассказывать? В личной жизни у меня не сложилось… Ага, яркими событиями стали минский международный турнир (февраль 1989 г.) и юношеский международный (сентябрь 1989 г.), где был заместителем главного судьи.

Во время поездки на сельхозработы (1982); жеребьёвка турнира 1989 г. (за судейским столиком – Александр Павлович и Владимир Полей)

Тогда давай по порядку, начиная со школы.

– Всегда склонялся к гуманитарным дисциплинам. Средний балл – тогда его высчитывали и добавляли к оценкам на вступительных экзаменах – был в районе 4,5 из 5.

В школе по истории и английскому у меня были грамоты за успешное изучение этих предметов а по алгебре, геометрии и химии – тройки в аттестате. После школы я собирался поступать в институт иностранных языков, а в институт культуры попал, можно сказать, случайно. Маме попалась на глаза газетная заметка, где говорилось, что в новом институте на бибфаке (у нас его называли «бабфак») будет отделение технической информации с изучением двух иностранных языков. Особенно же это заинтересовало отца, он был изобретателем и рационализатором, считал, что я смогу ему помочь в работе с патентной литературой. Но, как выяснилось, курс патентоведения был у нас один семестр и глубоких знаний не давал. А по поводу «иняза»… Многие говорили, что после его окончания в городе вакансий очень мало, придётся работать в деревне. Мне было почти всё равно, куда поступать, и родители меня убедили.

Мама Евгения Аркадьевна, да продлятся годы её, и папа, светлой памяти Яков Иосифович; они же с маленьким Юрой

Юре тут лет пять; Софья Львовна, вторая бабушка Ю. Тепера (работала библиотекарем!)

Не жалеешь, что послушал их?

– Сейчас нет. Возможно даже, что библиотечная работа – моё призвание. По окончании института особой радости она не доставляла, но в пединституте, куда я попал по распределению, я стал по совместительству шахматным тренером. Это особая история, может, позже к ней вернусь…

Первый год работы в библиотеке (1979). Ю. Тепер стоит слева.

Ещё любопытный момент. В восьмом классе нам задали написать сочинение на тему «Мои мысли о будущей профессии». Я написал, что хотел бы стать шахматным тренером. Мечта сбылась.

Ты говорил, что первым твоим тренером был Михаил Шерешевский, а написал воспоминания только про Або Шагаловича…

– О Шагаловиче я подготовил статью с твоей подачи, чтобы вспомнить человека, которого уже нет. Нужно ли подробно писать о живом Шерешевском, не знаю. Скажу, пожалуй, что Михаил Израилевич достиг очень высокого уровня понимания шахмат, который в школьные годы мне было трудно оценить. А если говорить о его «личностном измерении»? Тут не всё однозначно. Он ведь в начале 1970-х был ещё студентом, почти мальчишкой. После его высказываний о том, что комсомол никому не нужен, мы могли бы ляпнуть это там, где не надо. Или он говорил, что у шахматных мастеров есть градация: 1) сильный мастер; 2) слабый мастер; 3) московский мастер (последний, значит, слабее слабых). Может, правдa в этом и имелась, но нам, ребятам 4-го или 3-го разряда, вряд ли была полезна такая информация.

То, что М. И. Шерешевский сейчас работает в школе Крамника, это большое достижение. Желаю ему успешной работы.

Кто из людей, с которыми ты сталкивался, оказал на тебя особое влияние?

– В первую очередь – отец. О нём можно очень много говорить, он был выдающейся личностью. Его нет уже более 20 лет, давно собираюсь о нём написать. Кроме него назову Элиэзера (Евгения) Степанского, который учил меня иудаизму. Во многом благодаря ему я стал соблюдающим евреем.

Назову ещё своего первого раввина. Благодаря урокам рава Сендера Урицкого я многое узнал и приобщился к традициям. Кстати, Степанский тоже был учеником р. Сендера. На семинаре очень запоминающиеся уроки давал рав Элиэзер Ксида. Вообще, в синагоге немало хороших преподавателей, выделять больше никого не стану.

В институте культуры я занимался шахматами у Артура Викторовича Белоусенко. В пединституте в нашей команде сотрудников отмечу Вадима Кузьмича Пономаренко. Надо сказать, почти у каждого человека есть такой круг общения, что, если подумать, можно составить о них целую энциклопедию. Да, вспомнил бы Инну Павловну Герасимову – я был с ней знаком в Израильском центре (на ул. Уральской в Минске), она подтолкнула меня писать на еврейские темы. Было это в 1997–1998 гг.

Здесь чуть подробнее… Как, например, ты заинтересовался биографией Исаака Мазеля?

– В 1997 г. начал выходить сборник «Евреи Беларуси», Герасимова предложила написать что-нибудь по истории шахмат. Я не знал, за что взяться; перелистывал cборник «Шахматисты Белоруссии» 1972 г. Много раз я читал эту книжечку, а тут вдруг зацепился за информацию А. Шагаловича о первом в Минске школьном шахматном кружке Мазеля в 1927 г. Вспомнил, что читал о чемпионате Москвы конца 1941 г., выигранном лейтенантом Мазелем. Меня осенило – да ведь это тот самый человек! Значит, может получиться интересная статья.

Информации было мало. Стал копаться в белорусских газетах 1920–30-х годов, в газетном зале «ленинской» (Национальной) библиотеки просматривал газеты 1941 г. Написал большую статью, но Герасимова забраковала… Пошёл в редакцию армейской газеты «Во славу Родины», и там в отделе спорта журналистка Ирина Горелая встретила меня очень приветливо. После переработки Андрей Касперович набрал мне статью на компьютере, я принёс её в редакцию. Это, кстати, был ещё один радостный момент – первая публикация в серьёзной газете (до того я печатался в многотиражке пединститута «Савецкі настаўнік»). Затем информацию о Мазеле перепечатала газета «Авив», через несколько лет за тему взялся ты…

Ещё интересный факт: после публикации в газете «Во славу Родины» в редакцию позвонила родственница Мазеля, благодарила. Я потом с ней встретился и узнал кое-что о личной жизни мастера, о том, что его женой была будущая чемпионка мира Ольга Рубцова.

В конце 1990-х я опубликовал в армейской газете целую серию статей по истории спорта, в том числе и гексашахмат (ГШ), но после ухода моей знакомой из редакции эта «лавочка» закрылась… Был автором витебского издания «Мишпоха», с удовольствием вспоминаю свои статьи в минских шахматных журналах, даром что эти журналы долго не протянули. За возможность публиковаться на belisrael.info cпасибо тебе и Арону Шустину.

Да, из тех людей, что мне запомнились, хотел бы назвать ещё первого распространителя ГШ в СССР Фёдора Ивановича Гончарова.

Чем же тебе так запомнился Гончаров? Особой силой в игре, насколько я знаю, он не отличался…

– Дело не в игре (кстати, он всё-таки вышел победителем первого Всесоюзного ГШ-турнира 1982 г.). Фёдор Иванович был очень яркой личностью. Он хорошо знал английский и немецкий, составлял задачи по ГШ и обычным шахматам, не чужд был поэтического творчества. Помню, во время его первого приезда в Минск в июле 1983 г. я прочёл ему на английском стихотворение «Those evening bells» (мы его учили в институте). По-русски это «Вечерний звон». Ему очень понравилось, и он переделал стихи на гексашахматную тематику, написав по-английски «Those Hexchess games». Запомнилась концовка: «And so t’will be, when I am gone: The game’ll be played still on and on». Ещё вспоминается его очень своеобразное чувство юмора. Во время фотографирования перед турниром в Ульяновске (1987 год) я умудрился отправиться в то место, куда царь пешком ходит. На фотографии Ф. И. написал: «А Тепер в туалете».

Однажды мы обсуждали, что делать, чтобы спортивные власти признали ГШ. Он сказал: «Надо применить еврейское давление!» Видимо, имел в виду демонстрации в США и западных странах, подобные тем, что устраивались с целью заставить выпускать советских евреев за границу.

А как он вообще относился к евреям?

– Больше на мою любимую тему Гончаров ничего не говорил. Он был интернационалистом в лучшем смысле слова. Говорил, что ему делали операцию по переливанию крови, и в нём теперь есть татарская кровь. К сожалению, мы с ним не очень часто встречались, весной 1992 г. он умер.

Раз уж заговорили о ГШ, почему бы не назвать Валерия Буяка?

– Да, спасибо, что напомнил. На раннем этапе развития ГШ (1983–1985 гг.) он оказал влияние не только на меня, а на всех тогдашних гексашахматистов Минска. Я писал об этом в журнале «Шахматы-плюс» (2004), повторяться не буду. Игре он научить не мог, а вот интерес к разным видам деятельности (эсперанто, каратэ, йога, журналистика, фантастика) в той или иной степени передавался всем нам.

Ты долгое время посещал шахматно-шашечный клуб «Хэсэд Рахамима» («Белые и чёрные»), который возглавлял М. И. Зверев. Расскажи немного о клубе и его людях.

– Шашистов я знал мало, а среди шахматистов было много ярких личностей, практически все… Леонид Газарх в своё время работал на Байконуре, Изя Бернштейн много лет – на Минском тракторном заводе. Он был одним из сильнейших блицоров не только нашего клуба, но и МТЗ, где шахматы всегда были на очень высоком уровне.

В бобруйском «Хеседе», мини-лекция после товарищеской встречи с местными шахматистами. Начало 2000-х.

Владимир Литвин (1918 года рождения!) много лет служил в армии, выступал в армейских турнирах. Несмотря на слабое зрение, тонко чувствовал игру. Помню, в одном городском турнире я сделал ничью в худшей позиции. Свидетель нашей партии, после игры он сказал мне: «Ты молодец, что спасся, но я бы тебя в такой позиции не выпустил». Я подумал: «А действительно – он бы не выпустил».

– Готов подтвердить; я сам не раз играл с Литвиным, очень цепкий был шахматист…

С другим членом клуба, Ильёй Генадинником, мы продолжаем встречаться и обсуждаем разные темы, шахматные и иные. Эдуард Рабинович – сильный игрок, знаток экономики (одно время участник именной рубрики в «Комсомолке», называлась, вроде, «Спросите у Рабиновича»). Арнольд Вертлиб работал в нархозе у почтамта, его рабочее место было недалеко от моего, и он часто приглашал меня к себе поиграть. Сочетал мягкий доброжелательный характер с упорством за доской. Прежде чем уехать в Германию (лет 10 назад) пригласил меня к себе домой, показал шахматную библиотеку и предложил взять любую книгу… В уже упомянутом чемпионате Минска 2001 года он был судьёй и болел за меня. После одной выигранной партии заметил: «Я угадал все твои ходы, начиная с середины партии». Я сказал: «Вот что значит постоянное творческое общение». После окончания чемпионата на очередном заседании клуба он объявил: «Товарищи шахматисты, Юра занял 2-е место в чемпионате города. Давайте его поздравим». Все подходили и поздравляли, было очень приятно. Приезжая в Минск, он рассказывал, что в Германии (земля Саар) посещает шахматный клуб при синагоге, участвует в городских соревнованиях.

Увы, не все из названных людей живут среди нас. В «Хэсэд» сейчас почти не хожу, Илья Генадинник говорит, что клуб уже не тот. Интересную фразу как-то слышал в парке: «Шахматы умирают, и мы вместе с ними».

Ну, такого пессимизма я от тебя не ожидал.

– Так ведь это к слову. А фраза мне действительно понравилась, отражает суть происходящего.

Самые крутые дипломы, грамота и сертификат Открытого университета Израиля из архива юбиляра

А помимо шахмат что тебя более всего занимает? Политика?

– Всегда был спортивным болельщиком, особенно в игровых видах спорта. Было время, очень любил бридж, хотя играю слабо. С юных лет интересовался историей, как еврейской, так и всеобщей. От политики далёк, хотя в конце 1980-х – начале 1990-х постоянно ходил на разные политические мероприятия. Сейчас я член религиозной общины «Бейс Исроэль», и, как говорит моя мама, в синагоге провожу больше времени, чем дома. Стараюсь не пропускать ни одного урока, ни одной лекции приезжих раввинов.

В синагоге интерес к шахматам есть?

– Раньше был, даже турниры проводились, сейчас – нет. Видимо, это связано с тем, что мы с Генадинником перестали играть в синагоге. Ещё двое любителей шахмат, игравших в перерыве между молитвами, к сожалению, умерли. Один из них, Михаил Айзикович Ганелис, в 1950-х годах, во время службы в армии участвовал в испытаниях водородной бомбы. Он мне показывал книгу об этом, где упомянута его фамилия и есть его фото. Фамилии второго не знаю – все звали его по отчеству «Цодикович» или по профессии «доктор».

Есть ещё игроки, но, похоже, пик активности миновал. Не ради шахмат люди ходят в синагогу.

Ты рассказал немало интересного о людях, с которыми сталкивался. Книгу напишешь?

– Хотелось бы, но пока не получается. Возможно, когда выйду на пенсию. И ещё вопрос, а нужно ли это? Когда пишут книги выдающиеся люди, одно дело, а когда такие, как я – другое.

 

У себя дома с призовыми шахматами, подарком от гексашахматистов Ульяновска; с вазой за 2-е место в чемпионате Минска (вручал Абрам Ройзман) и кубком за 3-е место во Всесоюзном турнире в Калинине (Твери)

По-разному бывает… Что скажешь в заключение беседы?

– Если коротко, мне было приятно вспомнить о своей жизни и о людях, с которыми пересекался. Но в одном интервью всё не изложишь.

Да, оставим что-то и для следующего юбилея 🙂

Беседовал В. Рубинчик

Опубликовано 26.07.2018  19:11

***

От редактора. Напоминаю о важности финансовой поддержки сайта, что будет
способствовать не только его развитию, но и возможности поощрения активных
авторов, привлечению новых, осуществлению различных проектов.  

Гексашахматы, заря перестройки (2)

(окончание; начало здесь)

Вольф Рубинчик. Мы остановились на том, что гексашахматисты в июле 1985 года отыграли в славном городе Ульяновске (турнир «УК-85») 5 туров из 9 и выбрались на экскурсию… В твой день рожденья.

Юрий Тепер. Да, нас, гостей, сопровождали несколько местных игроков. Экскурсовода не брали, ульяновцы сами рассказывали, кто что знал. Помню, подошли к танку времён войны, его можно было потрогать. Я спросил у Жупко: «У вас же боевых действий не велось, почему поставили этот памятник?» О танковом заводе в Ульяновске я тогда не слышал. Он ответил: «Здесь было танковое училище. Танки пригоняли с Урала, и они внесли свой вклад в победу».

Ещё запомнилось, как Ф. И. Гончаров вспоминал довоенные годы, свою юность. Он говорил, что на месте, мимо которого мы проходили, стояла церковь. Тогдашние власти, прежде чем её снести, провели опрос среди жителей. Большинство молодёжи, в том числе сам Фёдор Иванович, сказали «ломать», и церковь снесли. Он переживал, вспоминая об этом.

Улицы Ульяновска особого впечатления не произвели. Много было старых купеческих домов, чуть в стороне от центра – много построек частного сектора (так тогда было и в Минске). Сходили в дом-музей Ленина. Мне этот музей был интересен не как памятник коммунизма, а как свидетельство о жизни людей до революции. Помню, я сказал Жупко: «Шикарный дом». Он ответил: «Отец Ленина был крупным чиновником и мог себе позволить покупку особняка». Ещё я припомнил, что в детстве читал книгу о восстании Степана Разина, там говорилось, что он захватил Симбирск, но не смог взять кремль. Спросил у Жупко: «Что-нибудь сохранилось от кремля?» Он ответил: «Тот кремль был деревянным, до революции не простоял».

Экскурсия понравилась. По окончании С. Лапко угостил белорусскую компанию пивом. Не знаю, оно ли помогло, но шестой тур у меня сложился более удачно, чем предыдущий: я выиграл у Рощина и вышел в «плюс». Играл от обороны; соперник ничего не создал, потерял фигуру и сдался.

В. Р. Как ты отметил свой 27-й день рожденья?

Ю. Т. После тура у нас был запланирован поход в баню (ещё один классический сюжет советского кино…)

В. Р. А как вообще относишься к бане?

Ю. Т. Жару переношу не очень хорошо, но помыться в компании – милое дело, хотя хожу в баню редко. В Ульяновске это «мероприятие» организовал Свистунов. Услышав о моем дне рожденья, он обрадовался: «Отлично, я тебя, как ангелочка, по-именинному попарю». Потом, правда, разочаровался, сказал: «Вижу, ты не любишь париться. Ты терпел, а удовольствия не получал».

Удовольствие я получил, когда после парилки поплескался в бассейне. Помню, что спиртного в бане не было. Шли обратно, как говорится, усталые, но довольные. Вечером гуляли по территории турбазы. Я отлично себя чувствовал с молодёжью – 14-летним Саулюсом Жостаустасом, 17-летними Сергеями (Соколовым и Цыганковым), Максом Гребещенко. Помню, горланили какие-то песни – на трезвую голову! – рассказывали анекдоты, читали забавные стишки… Когда вернулись в помещение, ко мне подошёл Лапко и вручил какой-то цветок. Говорит: «Наташа дарит его тебе по случаю твоего дня рождения». Цветок она сорвала на турбазе. Было очень трогательно.

В. Р. Как после таких торжеств у тебя сложился 7-й тур утром следующего дня?

Ю. Т. Я вынужден был согласиться на ничью с Плехановым.

В. Р. Почему «вынужден»? Что за принудиловка в перестроечной державе? 🙂

Ю. Т. Были немалые проблемы с обратными билетами, Плеханов ходил в какие-то высокие инстанции решать «билетный вопрос». Об этом стало известно после 6-го тура. По жеребьёвке я должен был играть с ним. Стало ясно, что, скорее всего, сыграть мы не успеем. Он даже готов был отдать мне очко без игры, но как бы я после этого себя чувствовал? Я сам предложил ему ничью, он был удовлетворён компромиссом и даже извинился, что я лишаюсь возможности его обойти (перед туром я отставал на 0,5 очка). Это был единственный случай за всю мою практику, когда соглашение на ничью имело не совсем добровольный характер. А с другой стороны, в случае проигрыша моя ситуация ещё ухудшилась бы… Итак, настраиваюсь на партию 8-го тура, где моим соперником оказался С. Соколов.

В. Р. Он был среди лидеров?

Ю. Т. Да, опережал меня на 0,5 очка. Партию мы оба вели очень осторожно, в ладейном окончании удалось выиграть пешку и разменять ладьи, а затем выиграть пешечный эндшпиль. Свистунов, наблюдавший за моей осторожной игрой, бросил реплику: «Деградируешь. С нашей партией не сравнить». Я ответил: «В спорте самое красивое – результат». Мы посмеялись.

По жеребьёвке 9-го тура мне попался чёрными Лапко, которому я дважды уступал в турнирах 1984 г. (Москва и Минск)…

В. Р. Пардон, а какая была ситуация перед последним туром?

Ю. Т. 1. Яненко – 8 очков, 2. Свистунов – 5,5, 3-6. Плеханов, Лапко, Цыганков, Тепер – по 5, 7-9. Кабанов, Соколов, Баширов – по 4,5 очка, 10-14. Жупко, Клементьев, Гараева, Гончаров, Рябов – по 4 очка, и т. д. В последнем туре должны были встретиться Яненко с Цыганковым, Свистунов с Башировым, Лапко с Тепером, Жупко с Кабановым, Соколов с Плехановым, Гончаров с Рябовым, Клементьев с Рикером. Решалось всё, кроме судьбы первого места.

А. Жупко и Ю. Тепер

Вечер перед решающим туром прошёл своеобразно. Сперва мне сказали, что нужно выступить с лекцией о гексашахматах (ГШ) перед туристами с Урала. Это было неожиданно – я уже успел позабыть, что обещал выступление. Настраиваюсь быстро, со мной идут Макс и Саулюс. Рассказываю историю ГШ, показываю правила на доске. Затем мы c Максом играем показательную партию (я выиграл). После «мероприятия» идём купаться. Рядом с турбазой – крутой обрыв, осторожно спускаемся к реке. Течение спокойное, отплываю метров на 100-150. Плеханов мне кричит: «Ты что, хочешь плыть на тот берег?» Возвращаюсь обратно – до другого берега километра полтора, а может, и все два.

На турбазе «Салют» в нашей с Яненко комнате – прощальный банкет. Странно, что мне никто ничего не говорил… Решаю, что имею право зайти в свою комнату и присоединиться к пьющим. Стучусь, захожу. В комнате – Яненко, Лапко, Гараева и какая-то женщина из руководства турбазы. Лапко, уже покрасневший от выпитого: «Что, выступил? Молодец, можешь идти готовиться к партии со мной. Сколько ты мне партий проиграл, две? Завтра будет третья». Остальные молчат. Большей услуги Сергей мне и не мог оказать. Когда-то мне сказали: «У тебя очень мягкий характер, тебе трудно будет добиться успеха. В спорте нужно больше жёсткости». Своим не самым корректным поведением Сергей меня раззадорил. Цыганков сочувственно спросил: «Отшили?» Я ответил: «Ничего, злее буду. Есть возможность доказать преимущества трезвого образа жизни перед образом жизни нетрезвым» (смех в зале).

В. Р. Пока в номере жесточайше нарушается режим, может, расскажешь, какое было «настроение умов» среди участников турнира в то первое перестроечное лето?

Ю. Т. Помню немногое, какие-то фрагменты. Ну вот, ждём транспорт, чтобы ехать на игру. Кто-то купил свежую газету и читает про моральное и материально стимулирование ударного труда. В статье приводится пример, как знаменитому шахтёру Стаханову выделили лошадь. Тут некто замечает: «Лучше, чем современную машину – права-то не нужны». Другой фрагмент. Клементьев рассказывает, что в Эстонии подавляющее большинство коренных жителей полностью игнорируют московское радио и телевидение. Вспоминает историю, как в гостях у эстонцев он захотел посмотреть телепрограмму «Время». Хозяин уступил его желанию, но глядел на него как на врага либо идиота. Третий фрагмент. Всё тот же наблюдательный Клементьев: «В соседнем домике размещалась делегация из Башкирии. Мальчишка-башкир говорит на чисто русском языке: “Те двое – русские. Пусть идут в задницу”».

Четвёртый эпизод не столько политический, сколько юмористический. Гребещенко травит анекдоты… «Студия “Грузияфильм”. Экранизация «Молодой гвардии» Фадеева. Заходит в дом немец, спрашивает: “Как мнэ найти Олега Кошевого?” – “А он мосты пошёл взрывать”. – “Скажите, гестапо приходыл, очень сердылся”». Ну и как без анекдотов на еврейскую тему… «Решили евреи из Биробиджана перебраться поближе к центру. Договорились с Мордовией, что местное население их примет и будет единая республика. Обратились в Москву, в Верховный совет – нет ответа. Те и другие спрашивают, почему нет ответа. В Москве отвечают: “Вот не знаем, как новую республику назвать: Евромордовской или Мордоеврейской (Мордожидовской)”».

Остальное забыл за давностью лет. Перейдём к последнему туру.

В. Р. Да, пройдёмте-с…

Ю. Т. Лапко, несмотря на большую практику по части приёма спиртного, был не в лучшей форме. Начало он, однако, разыграл активно. Создал давление на крайнюю пешку королевского фланга, а я поставил серопольного слона на размен и тем самым защитил пешку…

В. Р. Так и хочется назвать серопольного слона «сероглазым», словно он ахматовский король… Но продолжай.

Ю. Т. Соперник побил пешку конём. Это был просчёт – моя ладья сбила коня, а слон закрыл ладью, и белые остались без фигуры. В 1990 г. В. Волков из Твери привёл в статье для журнала «ГШ-бюллетень» эту партию как типичную ошибку (известно ещё 4-5 подобных партий, в основном заочных). Оставшись с лишней фигурой, я почувствовал себя уверенно, а у Лапко игра разладилась. Мне удалось ещё выиграть качество и остаться с лишней ладьёй. Кончилась партия матом… вражескому королю. С одной стороны, это была моя лучшая партия в турнире, с другой – соперник явно чудил. Мы обменялись любезностями, он заявил: «Только на зевках и можешь выигрывать». Я ответил примерно так: «Каждый игрок должен уметь использовать свои шансы. А вообще не люблю, когда меня заранее “хоронят”».

Помирились мы с Сергеем на закрытии турнира, а после партии он сел играть в «блиц» с Яненко. Я же следил за финальными партиями. Свистунов и Плеханов одержали победы. Евгений вышел на 2-е место – вполне заслуженно. Мы же с Плехановым поделили 3-4-е места, но у него был лучшим коэффициент Бухгольца (благодаря партии с Яненко). Подхожу к главному судье Шичалину, игравшему в Москве-1984. Напоминаю ему, что моя ничья в 7-м туре была вынужденной, и справедливо было бы дать нам сыграть дополнительную партию за 3-е место. Плеханов не возражал, но Шичалин настаивал, что положением дополнительные партии не предусмотрены. Может, боялся, что затянется окончание турнира… В итоге у меня 4-е место. По той игре, что я показал на старте, да и позже, это был очень большой успех.

В. Р. Какой-то приз тебе дали?

Ю. Т. В том-то и дело, что призовых мест было три, а за 4-6-е давали грамоты. Впрочем, грамотка была довольно симпатичная – синяя, цвета волжских волн.

Финальная таблица из сборника «История ГШ. 1982–1992» (Минск, самиздат)

В. Р. Что ещё было примечательного после турнира?

Ю. Т. Раздали нам снимки, сделанные в первый день на турбазе. Прошёл прощальный банкет – на этот раз с участием всех желающих. Часа через два маршрутное такси доставило нас на вокзал. Обратная дорога была весьма приятной. В поезде на Москву в одном плацкартном вагоне оказались я, Яненко, Гараева, Клементьев и Рощин. Сходили в вагон-ресторан, потом почти всё время играли в «дурака» двое на двое: я с Рощиным против Гараевой с Яненко. Игра проходила с преимуществом чисто белорусской пары. Клементьев так комментировал события: «Я знал, что Яненко во всех играх ас, но что Наташа так удачно впишется в игру, я не ожидал».

В Москву приехали около 9 утра. Поезд на Минск у меня был в 9 вечера, у Яненко и Гараевой ещё позже.

В. Р. Чем-то запомнился летний день в Москве?

Ю. Т. Клементьев уговорил нас пойти на ипподром, посмотреть скачки. В Таллинне есть ипподром, и он посещал его. Для остальных это был первый визит… Честно говоря, особого впечатления не произвёл. Клементьев и Яненко делали какие-то ставки, а я откровенно скучал. Купил газету – «Советский спорт» или «Футбол-хоккей» – и читал её. На трибуне было немного любопытно, но, когда ты не специалист по бегам, сильно не заинтересуешься. Потом Клементьев от нас отстал, мы поели и сходили в кинотеатр «Россия» (что смотрели, не помню). Вечером погуляли по фестивальной Москве – ведь открывался всемирный фестиваль молодёжи и студентов…

В. Р. И?..

Ю. Т. Не впечатлило. Через каждые сто метров в центре города стоял милиционер. Казалось, что под контролем каждый твой шаг. Какие-то украшения, лозунги… Без всего этого официоза было бы симпатичнее. Прошёл пешком от Красной площади до Белорусского вокзала, сел в поезд и наутро был уже в Минске.

В. Р. А в московском турнире 1985 года ты сыграл?

Ю. Т. Да, но об этом турнире можно сказать, что копия – хуже оригинала. Он состоялся в последних числах августа.

В. Р. А ведь, наверное, люди старались! Может, ты просто неважно выступил, раз так отзываешься о соревновании…

Ю. Т. Как раз напротив, выступил хорошо. В Москве-1985 (турнир на приз газеты «Московский комсомолец») я занял 3-е место после Яненко и Александра Павловича, мне дали сувенирный самоварчик. Свистунов, которого я обошёл по коэффициенту, подшучивал: «Может, угостишь меня из него чаем?». Всего играло 16 человек, но острота впечатлений была гораздо меньшей, чем годом ранее. Ульяновцев было только двое – Плеханов и Свистунов. Представителей Беларуси было пятеро, как и в 1984 г., но вместо Липник и Гараевой играли Инна Рубинчик и Юрий Бакулин.

В. Р. Ну-ка, что там за моя однофамилица?

Ю. Т. С Инной мы познакомились на городских вузовских соревнованиях, она играла на женской доске мединститута (1-й разряд по обычным шахматам). Павлович ей рассказал о ГШ, она заинтересовалась, но не очень-то. Турнир она провалила. Во втором финале за 9-12-е места (остальные аутсайдеры не пришли) она заняла 11-е место и, похоже, не сильно огорчилась. У неё были какие-то дела в Москве, может, даже поважнее турнира. Больше она в ГШ не играла, да и перестала попадать в основной состав у медиков по обычным. Позже видел у неё на правой руке кольцо, означавшее замужество. Где она сейчас, не знаю.

В. Р. Больше не будет подробностей о «комсомольском» турнире?

Ю. Т. В то время в Москве должен был начинаться второй матч на первенство мира между Карповым и Каспаровым. В конце второго игрового дня телевидение ГДР проводило опрос шахматистов: «Кто выиграет, Карпов или Каспаров?» Мы в опросе не участвовали. Я думал заинтересовать журналистов нашим турниром, но они выполняли своё задание и на «побочные» темы не отвлекались. Большинство шахматистов высказались за Каспарова, он и победил.

Вспомнилось: перед началом турнира к нам подошёл какой-то тип, стал смеяться, мол, вы играете в гексашахматы потому, что не умеете в обычные… Славу Яненко это задело, он сел играть с насмешником в «блиц». Поначалу игра у минчанина шла не очень удачно (и москвич подкалывал: «это тебе за неуважение к посту и молитве»), но потом всё-таки защитил «честь гексашахматного мундира». В конце концов оппонент даже заинтересовался новой игрой, и Яненко показал ему правила.

В. Р. А что скажешь о «Минске-1985»?

Ю. Т. Турнир прошёл в ноябре и был посвящён 68-летию «Великого Октября». Играли в отвратительных условиях (тесная комнатка в подвале домоуправления «без удобств»). Потом нашли туалет во дворе, и я всех насмешил, когда заметил, что «очко» там ромбическое: «ещё чуть-чуть, и будет шестигранное». Поделил я 3-5-е места с ульяновцами Жупко и Гребещенко, набрав 6 из 10. Уступил им по коэффициенту и оказался пятым. Яненко был первым (но Гребещенко нанёс ему единственное поражение), Цыганков – вторым. Остальные минчане, в т. ч. Павлович, сыграли ещё хуже меня.

В общем, яркие впечатления оставил только Ульяновск. Но год был интересный!

В. Р. Спасибо за рассказ.

Ю. Т. Всегда пожалуйста!

Опубликовано 16.10.2017  00:08 

 

Гексашахматы, заря перестройки (1)

Вольф Рубинчик. Материал о Москве-1984 вызвал положительные отклики. Продолжим тему гексашахмат (ГШ)?

Юрий Тепер. Да, очень приятно получaть «обратную связь». Хотел было рассказать о 1987-м, но лучше придерживаться хронологии.

По количеству турниров первый перестроечный год не уступал яркому 1987-му, а по числу участников даже превосходил. Атмосфера и в 1985-м, и в 1987-м была интересная. Зачем же мне идти путём, описанным в известной песне: «Два шага налево, два направо, шаг вперёд и два назад»?

В. Р. Как думаешь, когда Ленин писал свою работу, он ориентировался на эту песню?

Ю. Т. Всё может быть. Хотя, скорее, еврейские юмористы использовали труд Ильича для своего творчества.

В. Р. Ладно, оставим тему заимствований специалистам из «Диссернета», вернёмся в 1985 год. Ты заметил «зарю перестройки»?

Ю. Т. Признаться, не очень. Политикой я тогда интересовался мало, борьба с нетрудовыми доходами и пьянством меня не задевала. Что перемены будут, понимали все, но то, что они выйдут из-под контроля и это в корне изменит ситуацию в стране, предсказать было трудно. Меня тогда больше занимали ГШ. После «Кубка Москвы-84» я, можно сказать, вошёл в число ведущих игроков Союза, и этот статус нужно было подтверждать. Первый турнир 1985 года состоялся в Ульяновске, в июле. Это был первый мой приезд на родину «вождя» (всего их было четыре, и каждый чем-то запомнился).

В. Р. К соревнованию готовился?

Ю. Т. У меня тогда набралась уйма турниров по переписке. Не могу сказать, что очень уж серьёзно к ним относился, но в условиях, когда очных турниров было мало (зимой в начале 1985 г. нас выгнали из клуба «Строймеханизация», а другого места сборов не нашлось), заочная игра пришлась весьма кстати. Ну, а летом государство – в лице пединститута им. Горького – позаботилось о моей физподготовке. Весь июнь шли сельхозработы: это называлось «ехать на сено». Если рассказывать подробно, то отклонимся от главной темы, но один эпизод смеха ради вспомню. Сельхозкоманда нашего института трудилась вместе с работягами из какой-то другой организации. Кто-то из наших показал на меня: «Смотрите, настоящее чудо! Человек совсем не ругается матом». Наши партнёры ответили: «Как же вы это упустили? Надо было научить!» А если серьёзно, то там было много хорошего…

В. Р. Ну вот, вернулся ты с «сена» в конце июня. Когда надо было ехать в Ульяновск?

Ю. Т. Турнир начинался 15 июля, и я летел самолётом через Москву 13-го. Были проблемы с билетами – стоял 2 или 3 часа в очереди.

В. Р. Ты летел один?

Ю. Т. До Москвы один. Вылетел в районе 10 утра из старого минского аэропорта («Минск-1»). Из Шереметьева ехал автобусом до Домодедово. Там встретил Славу Яненко, и в Ульяновск уже летели вдвоём. Наташа Гараева присоединилась к нам в Ульяновске, она приехала поездом позже. Больше из наших в «ГШ-экспедицию» никто не выбрался.

В. Р. Похоже, вы прибыли поздним вечером. Вас кто-то встретил?

Ю. Т. Вышла интересная история: прилетели в двенадцатом часу по местному времени, которое тогда было на час впереди Москвы. Нас никто не встречал, поскольку телеграмму о прибытии мы не посылали. Яненко уже посещал Ульяновск двумя годами ранее, тогда его поселили в центральной гостинице города «Венец». Туда мы и поехали автобусом. В гостинице мест не оказалось. Слава позвонил Плеханову, и тот срочно прибыл к нам на такси. Нас разместили на окраине города, на турбазе «Салют». Примерно в два часа ночи мы добрались туда на такси с Плехановым, он там же и заночевал. На следующий день прибыли остальные иногородние участники.

В. Р. Следующий день был уже игровым?

Ю. Т. Нет, у нас оставались сутки на акклиматизацию.

В. Р. И как прошла?

Ю. Т. Выспаться нормально не удалось, мы встали уже в седьмом часу утра. Плеханов сказал нам, что на заводе, где работал Лапко, спортивный праздник, в программе которого – блицтурнир по шахматам. Предложил нам там сыграть.

Итак, Плеханов везёт нас на другой конец города на городском транспорте и сдаёт «на руки» Лапко. Начало блицтурнира в 10 часов. До его начала мы провели шахматную разминку…

В. Р. Надеюсь, вы достойно представили великую белорусскую шахматную школу?

Ю. Т. Яненко победил, а я занял лишь 6-е место из 20 участников. Лапко был в первой тройке. Большинство участников играли в силу первого разряда или около того. Иных подробностей не помню. Дальше Лапко повёл нас к себе домой, и его жена покормила нас вкусным пловом с говядиной. После обеда отвёз нас на турбазу, там собралось уже большинство иногородних участников.

Мы познакомились с А. Клементьевым из Таллинна, с двумя молодыми ребятами – Сергеем Соколовым и Сергеем Цыганковым из Зеленограда, города-спутника Москвы. Для нас они были москвичами. Представлял их нам М. Ю. Рощин.

С Антанасом Шидлаускасом из Вильнюса мы уже встречались в декабре 1983 г., когда по приглашению Валерия Буяка он приезжал в Минск. С ветераном – его 14-летний внук Саулюс Жостаустас (Каунас). Почти всё время проводил с нами старый знакомый ульяновец Максим Гребещенко. Он предложил мне махнуть на вокзал, встретить Наташу Гараеву. Я согласился: время было ещё не позднее, да и хотелось посмотреть вокзал.

Съездили, встретили, вернулись на турбазу. Вечером «сабантуя» не было: играли в ГШ и обычные шахматы, гуляли по турбазе, смотрели телевизор.

Лапко поведал нам о регламенте турнира. За 6 игровых дней надо было сыграть 9 туров: 3 дня – по две партии, 3 – по одной. Контроль – полтора часа на партию каждому участнику. Это сильно отличалось от московского и минского турниров 1984 г., где играли по полчаса на партию.

В первый день 15 июля играем с утра одну партию, а во второй половине дня игроки переключились на обычные шахматы, хотя и не все.

В. Р. Что за соревнование «не для всех»?

Ю. Т. Лапко организовал «матч дружбы»: «БССР – завод Володарского».

В. Р. И нельзя было обойтись без отвлечений от основного турнира?

Ю. Т. Сергей хотел доказать, что гексашахматисты могут хорошо играть в обычные шахматы, даже лучше, чем «просто шахматисты». Мы не возражали: представлять республику всегда почётно. Мне всегда было интересно такое совмещение, и новые знакомства тоже интересовали.

В. Р. Играли на трёх досках?

Ю. Т. Нет, четвёртым участником взяли Клементьева – перворазрядника по обычным шахматам. Но о матче позже.

В. Р. Как проводили иные «полусвободные» дни?

Ю. Т. В четвёртый игровой день с утра была большая экскурсия по Ульяновску, а в последний день нам надо было успеть на поезд в районе 16.00 по ульяновскому времени.

В. Р. Да, график насыщенный… Расскажи-ка о начале турнира.

Ю. Т. Организаторы договорились с местной школой недалеко от турбазы, что турнир пройдёт в спортзале школы, в то время свободной. 15 июля около 10 утра состоялась жеребьёвка. Номера выпали следующие: 1. Ю. Тепер (Минск), 2. В. Кабанов (Ульяновская обл., р. п. Языково), 3. Б. Рябов (Ульяновск), 4. В. Плеханов (Ульяновск), 5. А. Вол (Ульяновск), 6. В. Яненко (Минск), 7. А. Клементьев (Таллинн), 8. М. Рощин (Москва), 9. С. Лапко (Ульяновск), 10. Е. Свистунов (Ульяновск), 11. С. Цыганков (Москва), 12. А. Жупко (Ульяновск), 13. Ковалёв (Ульяновск), 14. Лёшин (Ульяновск), 15. Р. Баширов (Ульяновск), 16. М. Гребещенко (Ульяновск), 17. С. Жостаустас (Каунас), 18. М. Рикер (Ульяновск), 19. А. Шидлаускас (Вильнюс), 20. Н. Гараева (Речица Гомельской обл.), 21. С. Соколов (Москва), 22. Ф. Гончаров (Берёзовка Ульяновской обл.).

География участников в сравнении с 1984 г. заметно расширилась. Всего в турнире участвовало 22 игрока – Ульяновск никогда больше не собирал столько гексашахматистов, пожалуй, это вообще рекорд для всесоюзных турниров. Причём играли все сильнейшие.

Позже дела в Ульяновске пошли на спад. В 1987 и 1988 годах играло по 16 участников, в 1990-м – только 11. При этом число местных участников всякий раз уменьшалось.

В. Р. Чем ещё выделялось начало турнира?

Ю. Т. Большой «фотосессией». У меня не так много фотографий, но даже по ним заметно, каким масштабным явлением стал турнир на «приз УК-1985». УК – это не уголовный кодекс, а газета «Ульяновский комсомолец».

Ульяновск-85. Стоят: Михаил Юрьевич Рощин, Лёшин, Ковалёв, Александр Клементьев, Вячеслав Яненко, Сергей Лапко, Наталья Гараева, Сергей Соколов, Максим Гребещенко, Михаил Рикер, Сергей Цыганков, Андрей Жупко, Юрий Тепер, Рустам Баширов, Антанас Шидлаускас, Виктор Кабанов. Сидят: Владимир Плеханов, Евгений Свистунов, Фёдор Иванович Гончаров, Саулюс Жостаустас, Борис Рябов.

В. Р. Журналисты приходили?

Ю. Т. Нет, информацию в «Ульяновский комсомолец» написал В. Плеханов. В 1988 г., когда участвовали венгерские шахматисты, что-то о турнире передавали по радио.

В. Р. И, наконец, игра…

Ю. Т. Старт для меня сложился неудачно. После трёх туров имел всего одно очко, а могла быть вообще «баранка».

В. Р. Как, у тебя – и «баранка»? Не может быть!

Ю. Т. Стартовая партия с Кабановым шла тяжело. Один из сильнейших местных игроков был близок к реваншу за Москву-1984. У него оказались две лишние пешки, дошло до ферзевого эндшпиля при обоюдном цейтноте. Это негативно повлияло на игру моего соперника. Ферзевые окончания требуют точной игры – сам знаешь по обычным шахматам – а в ГШ они даются ещё труднее, чем в обычных. Виктору, чтобы выиграть, надо было находить точные ходы, мне же защищаться было проще. Кончилось тем, что он просрочил время. Соперник расстроился, меня такое очко тоже не обрадовало. Один мой знакомый шахматист из мединститута как-то сказал: «Халявские (!) очки к добру не приводят». В данном случае высказывание вполне оправдалось. Во втором и третьем турах я проиграл, соответственно, Н. Гараевой и Е. Свистунову…

В. Р. А если бы Кабанов предложил в окончании ничью, ты бы согласился?

Ю. Т. Конечно. Никогда не любил «рубить флажки» – гораздо чаще сам страдал из-за просрочек времени, чем выигрывал на флажке… Но перейдём к матчу по обычным шахматам с местной заводской командой. Яненко у нас играл на 1-й доске чёрными, я на 2-й белыми, Клементьев на 3-й чёрными, Гараева на 4-й белыми.

В. Р. Надеюсь, честь Беларуси вы не посрамили?

Ю. Т. Победила дружба со счётом 2:2. Яненко и я выиграли, а остальные – … Мне партия с ульяновцем очень понравилась. Соперник, молодой светловолосый парень (перворазрядник), применил французскую защиту. Я получил преимущество в дебюте и не выпустил его до конца. Жаль, запись партии не сохранилась… Что происходило на других досках, помню плохо, но отметил, что многие участники турнира пришли поболеть за нас. Так что мы отстаивали не только честь республики, но и честь ГШ! 🙂

В. Р. Насколько тебе легко переключаться с одного вида шахмат на другой?

Ю. Т. С ГШ на «классику» гораздо легче, нежели наоборот. За всё время, что я играл в ГШ, раза 3-4 приходилось в тот же день играть в обычные. Все партии в «классику», насколько помню, выиграл (возможно, попадались не самые сильные соперники). ГШ не зря называли «упражнение с отягощением»: партии в ГШ проходят обычно более напряжённо. Так было и в Ульяновске. Помню, после матча нам подарили комплект обычных шахмат. Когда мы шли с ним после игры по турбазе, её директор сказал: «Почему вы ходите с обычными досками? В Ульяновске нужно ходить с шестигранными!» Объяснять ему мы ничего не стали, и он тут же добавил: «Надо выступить перед отдыхающими с лекцией или беседой о ГШ». Естественно, никто из нашей компании особого желания выступать не выказал…

В. Р. А как же Юрий Яковлевич Тепер?!

Ю. Т. Ну, ты меня знаешь… Я сразу сказал, что, если никто не хочет выступить, то я готов выручить нашу кампанию. Выступал в предпоследний день, но об этом чуть позже.

В. Р. Почему ты проиграл две партии кряду?

Ю. Т. Был в неважной форме. У Н. Гараевой во втором туре чёрными выиграл качество, но у белых взамен была активная игра. Надо было подумать, как защищаться, я же быстро «зевнул» ладью. Попытки обострить ситуацию успеха не принесли. Это была одна из моих худших партий, Наташа же играла отлично.

После 2-го тура образовалась четвёрка лидеров со стопроцентным результатом: В. Яненко, Н. Гараева, М. Гребещенко и С. Соколов. Они играли между собой. Яненко победил Максима, Соколов – Наташу. Я же получил ещё один удар: в острой борьбе уступил Свистунову.

В. Р. Неужто проигрыш даме вызвал у тебя депрессию?

Ю. Т. Не сказал бы. Настроение было боевое. Свистунова я совсем не знал. Позже мы подружились, очень симпатичный парень. Сочетал в себе боевой настрой с дружеским, уважительным отношением к сопернику. Весёлый, жизнерадостный, но играл нестабильно: в одном турнире мог выступить блестяще, а другой провалить. В острой партии я просмотрел потерю фигуры, но продолжил атаковать. Кончилось тем, что я потерял ещё одну фигуру, и он в контратаке поставил мат. После этой партии я понял, что с такой формой, как у меня, нужно менять манеру игры, иначе турнир окажется вообще провальным. Стал играть более осторожно, и это дало эффект, но не сразу…

В. Р. Вячеслав Яненко, как и в Москве-1984, очутился вне конкуренции?

Ю. Т. Да, он выиграл 8 партий подряд, а в последнем туре сделал ничью с Цыганковым, чем помог мне опередить зеленоградца. Позже Яненко шутил, что я выбрал правильную турнирную стратегию в «швейцарке», поскольку «опустился» и не попал ему на зуб. Что ж, в каждой шутке есть доля шутки…

После двух поражений было очень неприятно. С. Лапко предложил поехать на пляж искупаться в Волге. Из всей компании только у меня нашлись плавки, и мы вдвоём поехали купаться.

В. Р. Тебе понравилась «матушка-река»?

Ю. Т. В районе Ульяновска – очень крутые берега, самые крутые во всём Поволжье. Пляж был единственным местом, где можно было нормально пройти к воде. Вода оказалось очень тёплой, довольно чистой, течение – спокойным. Два берега очень далеки друг от друга. Вообще это была не столько река, сколько Куйбышевское водохранилище, напоминавшее море. На пляже ещё был бассейн, искупались и в нём. Короче, пришёл в нормальное состояние… На следующее утро удалось победить Клементьева из Таллинна.

В. Р. Как же проходила та историческая партия?

Ю. Т. Подробности помню плохо. Я пытался атаковать, но осторожно. Соперник больше защищался, стремясь к разменам. Позиция была сложная, и в окончании я его короля заматовал. Текст партии сохранился.

А вторая партия в тот день разочаровала не только меня, но и тех, кто следил за игрой…

В. Р. Опять проиграл?

Ю. Т. Нет, сделал ничью с аутсайдером Ковалёвым (имени не помню). В итоге он занял лишь 18-е место. А. Жупко и С. Лапко сказали мне, что такого от меня не ожидали. Опять вначале выиграл качество, потом потерял фигуру. Можно было играть с ладьёй за две лёгкие фигуры (по меркам ГШ это даже небольшое преимущество), но я, опасаясь худшего, предложил располовинить… Соперник на ничью согласился. Вообще, я действовал по Г. Левенфишу. Суть его совета такая: если Вы, имея преимущество, что-то зевнули даже в расчетах – немедленно предлагайте ничью, иначе можете зевнуть ещё больше… Сам я из-за потери пол-очка не переживал, понимал, что главная борьба развернётся впереди.

Итак, после пяти туров 5 очков имел В. Яненко, у Плеханова было 4, у Цыганкова и Соколова – по 3,5, у Кабанова, Лапко, Свистунова (в 5-м туре проигравшего Яненко), Жупко и Лёшина – по 3…

Слева направо: А. Жупко, Б. Рябов, Р. Баширов, Ю. Тепер.

В. Р. Понятно. А какие-нибудь турнирные курьёзы вспомнишь?

Ю. Т. Был участник по фамилии Вол, звали Александр Исаакович. В 1-м туре проиграл Яненко, во 2-м не пришёл на партию с Рощиным, в 3-м проиграл Ковалёву… После чего вообще не являлся на турнир. Но самое интересное не это. Когда он не пришёл на 4-й тур, ему позвонили домой, а жена ответила: «Александр на турнире», что вызвало общий смех. Я ничего домысливать не хочу, одна из заповедей иудаизма – о евреях надо думать хорошо. За то время, что он посещал турнир, я заметил, что он очень позитивный человек: много шутил, рассказывал анекдоты, пытался показать фокус с копеечкой и платком. На это Наташа Гараева, смеясь, сказала ему: «Так Вы ко всему ещё и фокусник!» Жупко так отозвался об этом незадачливом игроке: «Как журналист, он нам очень помогает пробивать материалы в печать». Больше я Вола не видел и ничего о нём не знаю.

На следующий день у меня был день рождения, а с утра предстояла экскурсия по городу…

(окончание следует)

Опубликовано 09.10.2017 19:34

 

У Мінску адкрыўся «Шахматны дом»

Ля ўвахода ў офісныя памяшканні; нам па стрэлцы…

Паэт Васіль Жуковіч (першаразраднік па шахматах, неаднаразовы чэмпіён Саюза беларускіх пісьменнікаў) рады адкрыццю новага клуба…

Гэтаксама як пастаянны аўтар belisrael.info Юрый Тэпер – нацыянальны майстар па гексашахматах і кандыдат у майстры па звычайных.

 

А вось і гаспадар – Віктар Барскі, 24 гады, выпускнік гістарычнага факультэта БДУ, таксама кмс… Індывідуальны прадпрымальнік, які ўзяў ля станцыі метро «Пушкінская» два пакойчыкі ў арэнду пад клуб. «Шахматны дом» толькі адкрыўся, але паспеў ужо выдаць дыхтоўныя нататнікі на 48 старонак. Прадаваліся па 1,5 Br (каля 3 шэк.); можна бачыць справа.

Бацька гаспадара Яўген; у 1980-х гадах – адзін з пачынальнікаў рэндзю ў Беларусі. Зараз будзе весці заняткі з шахматыстамі-пачаткоўцамі.

Брат гаспадара Андрэй, адказны за лагістыку. Дапраўды, сямейны бізнэс.

 

Жонка Віктара, Ганна Барская, скора запоўніць беларускамоўныя дыпломы сваім прыгожым почыркам. Аднак у клубе вітаюць і рускамоўных, нават прыдумалі слоган: «Мы разумеем шмат моваў, а размаўляем на дзвюх».

Першы турнір па хуткіх шахматах на новым месцы, 20.08.2017, пяты тур. Былы трэнер В. Я. Барскага Э. М. Андрэеў гуляе чорнымі.

Інфа пра лёсаванне. Чароўная сумесь беларускай, рускай і англійскай…

 

У пакоі для гульні; з верасня 2017 г. ён стане залай для вучэбных заняткаў.

А тут, мяркуецца, будзе «шахматная гасцёўня», дзе за пэўны грашовы ўнёсак атабарацца дарослыя аматары. «У нас можна ў прыемнай атмасферы, з кубачкам кавы ці гарбаты, пагуляць з сябрам ці аднадумцам, абмеркаваць з трэнерам нашага клубу апошнія шахматныя навіны, згуляць невялічкі вечаровы бліц-турнір ці больш сур’ёзны ў класічныя шахматы», – абяцаюць на сайце.

 

Гульня скарае ўсіх.

Галоўны суддзя судзіць.

Такога ў нашых шахматных клубах яшчэ не было – няйначай арганізатары натхніліся досведам курсаў «Мова ці кава»?

Клуб з савецкім знакам якасці ў закутку. Насамрэч гэты знак застаўся ад ранейшых арандатараў 🙂

Паядынак Валянціны Баранавай з Мітрафанам Патаповічам. Хлопчык перамог…

Пісьменнік Іван Клімянкоў (злева) спрабуе дае адпор Алесю Лапо.

Трэнер Алесь Станішэўскі (з барадой) выкладаў шахматы па-беларуску яшчэ ў 1990-х гг. А сёлета перабраўся з Мінска ў Гродна.

Эмоцый у час аналізу партый хапала («не надо меня снимать!» :))

У Эдуарда Андрэева было значна цішэй – што значыць педагог з 30-гадовым стажам.

Усяго дзве нічыі ў 23 партыях 5-га тура! Карлсену з Каракіным ёсць з каго браць прыклад…

Турнірныя вынікі з сайта chesshouse.by: 1. Лазавік Дзяніс; 2. Мартулёў Пётр; 3. Рунец Іван; 4. Кірылін Дзмітрый (усе па 6,5 ачкоў з 8); 5. Сакалоў Яўген – 6, і г. д.

Тэкст і фота – Вольф Рубінчык

PS. Піша Васіль Аляксеевіч Жуковіч: «Даведаўся пра турнір, калі націснуў на Адкрытыя шахматы. Спадабалася там, бо гамонка капітана – беларуская. Віктар распавядаў пра свае намеры… Малайцы Барскія! Аднак будзе вельмі складана выстаяць перад арэндай і атрымаць хоць якую капейчыну. Я вельмі жадаю, каб усё атрымалася! Восень і зіма ўсё і пакажуць».

Апублiкавана 23.08.2017  08:04

Москва-1984 не по Оруэллу

«Замри. Хотя бы потому остановись, что мы себя видим на пятнадцать лет моложе, почти юношами. Ах, сколько было надежд…» (А. Аверченко, «Фокус великого кино»)

Юрий Тепер. Приглашаю на очередной диалог об интеллектуальных играх.

Вольф Рубинчик. Абы-то не на казнь… Аркадия Аверченко, конечно, процитировал не случайно?

Ю. Т. Аверченко уважаю как юмориста, но без фанатизма. А цитату привёл в качестве эпиграфа к диалогу потому, что она очень хорошо отражает мои чувства от былого. Ведь московский турнир 1984 года по гексашахматам (ГШ), о котором пойдёт речь, самое памятное для меня событие изо всех турниров… Играл же я – или был зрителем, а то и судьёй – на многих соревнованиях, в том числе международных. Турнир памятен не столько результатами, сколько общей атмосферой, отношениями между участниками из разных городов.

Ю. Тепер за гексашахматной доской

В. Р. До 1984 года проводилось нечто подобное?

Ю. Т. Первый всесоюзный турнир состоялся в Москве двумя годами ранее. Увы, тогда я ещё ничего не знал о ГШ. Организатор ГШ в Беларуси Валерий Буяк был на том московском турнире и снял событие на камеру. Победил в 1982 г. Ф. И. Гончаров из Ульяновской области, основная масса участников вскоре от игры отошла. Большие ожидания были связаны с турниром в Ульяновске 1983 года, но там из иногородних участников играл только наш лидер Вячеслав Яненко, занявший 3-е место. Назвать этот турнир всесоюзным можно весьма условно. А «наш» турнир 1984 года положил начало системе всесоюзных соревнований по ГШ, сохранившейся вплоть до распада СССР.

В. Р. Что за система?

Ю. Т. Система турниров в трёх городах – Ульяновске, Москве и Минске. Сложился постоянный контингент друзей-соперников, которые ездили на турниры «в гости». Обычно сезон открывался в Ульяновске (июль-август), под него можно было «подогнать» отпуск. Москва собирала народ в конце августа перед началом учебного года (обычно на два дня), а минчане устраивали турниры на октябрьские праздники, когда накапливалось несколько выходных дней. Так было в 1985 и 1987 годах. В 1984 и 1986 гг. турниры в Ульяновске не проводились, но в Москве и Минске они имели место. В годы поздней перестройки, когда игроки стали активнее выезжать за рубеж, стройность системы пропала, но турниры продолжали проводиться.

В. Р. Ясно. Вернёмся к московскому турниру 1984 года. Как он назывался, как вы к нему готовились?

Ю. Т. Назывался «Кубок Москвы», а готовились очень серьёзно. С начала 1984 года по воскресеньям проводился чемпионат Минска, там играло не менее 10 человек, правда, мы его так и не закончили. Помимо практики, шла постоянная аналитическая работа, ведь теории ГШ реально не было. Анализировали разные позиции; Буяк приносил какие-то иностранные издания, но там глубоких анализов не печаталось. Еще играли матч по переписке с Ульяновском на 10 досках. И всё-таки главным, считаю, был моральный настрой. Мы хотели доказать – прежде всего себе – что не слабее ульяновцев и москвичей, можем их побеждать и выйти на международную арену.

В. Р. «Мы» – это кто?

Ю. Т. Имею в виду прежде всего белорусских участников турнира. Это были минчане Вячеслав Яненко (кмс по обычным шахматам), Александр Павлович, Вера Липник и я. Также играла и активно занималась ГШ студентка Гомельского университета Наталья Гараева. У всех, кроме Яненко, был первый разряд. Подробно о каждом сейчас не буду…

Ю. Тепер и А. Павлович в Москве, июль 1984 г.

В. Р. Ты выделил три «оплота» ГШ в Союзе. Разве в других городах не играли в гексашахматы?

Ю. Т. В СССР игроков было немало, но… как правило, по одному на город: в таких случаях играли в основном по переписке. Возможно, в отсутствие местных ГШ-клубов не все даже владели информацией о турнирах. Позже география участников расширилась, но в 1984 году игроки в Москве представляли только три города, причём из москвичей выступали лишь двое.

В. Р. По сути, минчане и ульяновцы выбрали Москву для знакомства и выяснения, кто из них сильнее?

Ю. Т. Положим, выбрали не мы, а председатель Всесоюзного клуба «6 граней», кандидат исторических наук Михаил Юрьевич Рощин (москвич). А то, что москвичей было мало, это, как говорится, их проблемы. Я бы провел параллель со «встречей на Эльбе», но «встреча на Москве-реке» как-то не звучит. Скорее уж «встреча в Сокольниках» – там в шахматном клубе старинного парка 21-22 июля и состоялся турнир.

В. Р. Продолжай сеанс «устной истории»… 🙂

Ю. Т. Выехали мы в Москву 20 июля, в пятницу вечером. Отмечался ли тогда в Минске «Международный день шахмат», я не знаю; мы не отмечали. С нами должен был ехать Валерий Буяк, да он поменял билет и приехал позже. В Москву приехали около 6 утра. День был жаркий, но утром было еще свежо. Где состоится турнир, мы толком не знали, рассчитывали, что Буяк нам покажет… Правда, у нас был адрес Рощина; Михаил Юрьевич жил в Новых Черемушках. У метро мы нашли Новочеремушкинскую улицу, но там долго не могли сориентироваться… Выяснилось, что Новые Черемушки и Новочеремушкинская улица находятся довольно далеко друг от друга. Помню, шли через большой пустырь, потом еще кругами, постоянно расспрашивая прохожих.

Когда дом всё-таки нашёлся, я пошутил: «Круг почёта мы уже совершили, осталось выиграть турнир». Хотя в гости нас не ждали, М. Ю. с женой гостеприимно встретили нас и накормили завтраком. Позже он признался: «Мы в момент звонка ещё спали». Сюрпризом для нас оказалось, что в доме (уже тогда) был домофон: в Минске эти штуки появились позже лет на 10, если не больше.

«Отцы-основатели» гексашахматного движения в СССР – Фёдор Иванович Гончаров, Валерий Францевич Буяк, Михаил Юрьевич Рощин – под портретом изобретателя ГШ Владислава Глинского. Вильнюс, Начало 1980-х гг.

После завтрака мы с Рощиным выехали в парк, куда добрались около 10 утра. Не помню, кто пришёл раньше – мы или ульяновцы. Помню, как радостно было встретить друзей-соперников, которых мы раньше знали только заочно, и то не всех. Дальше – короткое организационное собрание и жеребьёвка. На жеребьёвке было всего 13 человек, к началу игры пришла Гараева.

Буяк явился около 12 часов и взял на себя функции главного судьи, которые поначалу вместе с участием в турнире выполнял Рощин. Приведу номера по жребию: 1. В. Яненко (Минск), 2. Ю. Тепер (Минск), 3. А. Жупко (Ульяновск), 4. Р. Баширов (Ульяновск), 5. Шичалин (Ульяновск), 6. М. Гребещенко (Ульяновск), 7. В. Плеханов (Ульяновск), 8. В. Липник (Минск), 9. В. Кабанов (р. п. Языково, Ульяновская обл.), 10. Ю. Соркин (Москва), 11. М. Рощин (Москва), 12. С. Лапко (Ульяновск), 13. А. Павлович (Минск), 14. Н. Гараева (Гомель – Речица). Знающие систему проведения круговых турниров легко определят, кто с кем в каком туре играл. Принудительная жеребьёвка привела к тому, что на старте представители Беларуси играли со своими.

У меня старт получился не очень удачным. С Павловичем мы в первом туре мучить друг друга не стали и быстро согласились на ничью. Появилась возможность хоть немного посмотреть, как играют соперники. 2-й тур, играю чёрными с Яненко – фактически лидером ГШ всесоюзного масштаба. До самого конца партии мне удавалось поддерживать равновесие, но в эндшпиле Слава сумел в моём цейтноте (играли с контролем 0,5 часа на партию каждому участнику) выиграть пешку и реализовать её. Настроение испортилось. Проигрыш сказался на партии 3-го тура с Гараевой, стартовавшей неудачно (в шести турах первого дня набрала лишь 1,5 очка). Я допустил кучу ошибок и был рад, когда без ладьи «соскочил» на ничью вечным шахом.

В. Р. Раз уж речь зашла о подробностях, уточни, пожалуйста, что общего и различного в ГШ и классических шахматах.

Ю. Т. Общего гораздо больше. Тактика мало чем отличается; можно играть на «вилки», связки, вскрытые и двойные шахи – люди, играющие в шахматы, меня поймут.

Стратегия игры отличается существенно, есть разница в оценке соотношения сил. Как правило, ладья сильнее двух лёгких фигур, особенно в эндшпиле. Конь в окончании «на голову» сильнее слона, ведь слон контролирует лишь треть доски в ГШ. Однако три слона в середине игры при взаимодействии с другими фигурами способны создать страшную атаку. В ГШ нет рокировки… За пат начисляется тому, кто его объявил, не 0,5, а 0,75 очка.

В. Р. Хорошо, вернёмся к Москве 1984 года.

Ю. Т. Мне помогло то, что после 3-го тура был обеденный перерыв, удалось придти в себя. Помню, что ели в кафе чебуреки и запивали их фантой, которую я раньше не видел. По уровню приобщения к «цивилизации» Москва тогда изрядно обгоняла Минск, впрочем, как и подавляющее большинство других городов СССР.

В. Р. А играли вы на воздухе или в помещении?

Ю. Т. На воздухе, и условия для игры были близки к идеальным. В тени не чувствовалась жара, было полное безветрие. Во второй игровой день прошёл дождик, но быстро кончился.

В. Р. Зрители интересовались вашей игрой?

Ю. Т. В Сокольниках было много любителей обычных шахмат; некоторые подходили и спрашивали, что за игра, какие правила. Нельзя сказать, что сильно интересовались, просто любопытствовали. Помню, один посетитель сказал, что эта игра не нужна, мол, есть одна христианская вера, и должны быть одни шахматы. В. Плеханов на это возразил: «Христианство не едино, а кроме него, есть много других вер и исповеданий. И у шахмат могут быть разные виды». Оппонент больше спорить не стал. Я в разговор не вмешивался, но было забавно слушать такой «религиозно-шахматный» диспут.

В. Р. Ты сейчас – человек соблюдающий, постоянно ходишь в синагогу, стараешься исполнять заповеди иудаизма. Насколько совместимы шахматы и религия?

Ю. Т. Не вижу особых проблем… Вообще же тема сложная, может, для отдельной статьи?

Продолжу рассказ о турнире 1984 года. Вторую половину игрового дня я начал успешно: победил ульяновцев Жупко (в 4-м туре) и Шичалина (в 6-м), а с Башировым в 5-м свёл вничью. На этом первая часть турнира закончилась – где-то в пять-шесть вечера.

В. Р. Какова была ситуация к перерыву?

Ю. Т. Уверенно лидировал Яненко с результатом 100%. Второе-третье места делили Павлович и ульяновец С. Лапко (по 4,5 очка). На пол-очка от них отставали В. Липник, В. Плеханов и В. Кабанов (по 4 очка). Я отставал от вышеупомянутых товарищей на полшага и единолично занимал почётное 7-е место с результатом 3,5 очка.

В. Р. Тебя это отставание не волновало?

Ю. Т. От слова «совсем». Я вышел в «плюс», а это психологически очень важно. В турнирах с быстрым контролем тенденция важнее текущего результата, а тенденция у меня была положительная. Главное, я почувствовал, что соперников бояться не надо, со всеми можно успешно бороться. А отрыв от всех мест, кроме первого, был совсем не велик.

В. Р. Уже было ясно, кто выйдет первым?

Ю. Т. Да, Яненко не просто всех подряд побеждал – он в каждой партии уверенно переигрывал соперников. Но чужие партии я смотрел мало, сужу больше со слов участников. Помню, Лапко говорил: «В Ульяновске год назад ему было намного тяжелее – каждое очко доставалось в тяжёлой борьбе. Когда он выходил покурить, то было видно, что силы его на пределе, а здесь – “его” контроль, и конкурировать с ним невозможно». Отмечу, что контроль в Ульяновске был 1,5 часа на партию каждому участнику, и играли там по 2 партии в день.

В. Р. Как прошёл вечер в Москве между игровыми днями?

Ю. Т. Замечательно. Начать с того, что нас разместили в гостинице… при постпредстве Совета министров БССР в Москве. Рощин рассказал, как этого добился: «Пришёл я к директору гостиницы с шестигранной доской в руках. Он спрашивает – что, новая игра? Отвечаю: да, новая игра, и ваши земляки делают в ней большие успехи. 21-22 июля будет Всесоюзный турнир. Помогите разместить, если можно. Директор, долго не думая: Всё ясно. Сколько нужно мест?”»

Одиннадцати мест хватило, чтобы разместить всех желающих, в том числе шестерых ульяновцев, у которых в Москве «лобби» не было. Плеханов и Гараева останавливались у родственников. Большое дело сделал М. Рощин – летом в московских гостиницах поселиться без протекции было почти невозможно.

У входа в гостиницу. А. Павлович, В. Буяк, Н. Гараева, В. Липник, М. Гребещенко, Ю. Тепер

Вечер знакомств перешёл в банкет, организованный местными силами. Водку, кажется, не пили. Помню, как не раскупоривалась бутылка венгерского токайского вина, а у меня как раз был перочинный ножик со штопором… Открыли. Яненко не хотел пить слабое вино, которое привезла с собой Вера Липник, и когда я достал штопор, недовольно упрекнул меня: «Кто тебя просил? Придётся пить эту “газировку”…» Закусывали тем, что каждый припас: обычная советская складчина. Сидели долго – может, до двух ночи.

В. Р. Во сколько же начиналась игра утром?

Ю. Т. В девять. Пробуждение было тяжёлым. Кое-как поднялись, поели в закусочной недалеко от места ночлега, добрались до Сокольников на метро. Не знаю, как другие, а я к началу игры пришёл в себя. Хотя вру – начало игры показало, что мои соперники были в гораздо худшей форме, чем я. М. Гребещенко на ровном месте подставил 2 фигуры и быстро проиграл (7-й тур). А в следующем туре, в партии с одним из лидеров первого дня В. Плехановым, получился очень интересный момент…

В. Р. Умело интригуешь…

Ю. Т. У меня были белые, соперник играл пассивно, но ничего конкретного я не видел. Пошёл конём на край доски… При правильной игре чёрных ему там было нечего делать – поле, откуда конь мог бы угрожать чёрному королю, контролировала пешка. Соперник двинул эту пешку – я поставил коня на поле, лишённое контроля, и это был спёртый мат королю в центре доски, при полной доске фигур. Мистика! Больше у меня такие «швинделя» не проходили ни в «гекса», ни в обычных шахматах. Странно – ульяновец в гостинице не ночевал и в банкете не участвовал. Позже он объяснял, что допоздна печатал фотографии первого игрового дня и не выспался из-за этого. Действительно, играл на второй день он плохо, набрал всего 1,5 очка в 7 партиях. День на день не приходится…

В следующем туре я предложил Вере ничью, она сказала, что хочет играть. Затем мне удалось выиграть пешку и получить в окончании коня против слона. Тут уже она предложила ничью… Я мог бы играть дальше, но начался дождь, надо было перенести доску с фигурами в закрытое помещение… Реализация обещала быть долгой, и я согласился на ничью.

В. Р. Вы не записывали партии?

Ю. Т. В Ульяновске обычно играли, как положено в серьёзных турнирах, с записью на бланках, а в Москве, при небольшом контроле, партии никто не записывал. Да и не было под рукой ни ручки, ни бумаги. Но главное, я решил, что партий ещё много, и я обойдусь без этой половинки очка. Может быть, зря, но ведь я предлагал ничью ранее, и сильно не огорчился. А дождь прекратился минут через 15-20, и до обеда мы сыграли ещё один тур – 10-й.

Виктор Кабанов начал утреннюю часть турнира с победы над Лапко, но затем проиграл Павловичу и Яненко. Возможно, эти поражения сказались на его игре со мной. В сложной борьбе мне удалось выиграть качество, но было ещё много игры. В этот момент представитель Ульяновской области не заметил, что мой слон защищает пешку возле моего короля, и ферзём схватил её. Я забрал ферзя – он сдался.

В тот день перерыв был мне не в радость. До него я набрал 3,5 очка из 4, вошёл в лидирующую группу, а тут, как говорилось в известном фильме «Большая перемена», «Бац – и вторая смена». Однако делать нечего. Поели. Перед заключительным этапом турнира прогуливаюсь с В. Буяком. Он пытается отвлечь меня от турнирных дум, говорит об отказе СССР послать команду на олимпиаду в США. Спрашивает меня: «Как бы ты отнёсся, если бы в Греции, как в древности, выделили специальную область – «Олимпию» – и спортсмены меньше зависели бы от политики ведущих держав?» Вопрос для меня неожиданный, отвечаю: «Идея интересная, но неосуществимая. Надо, чтобы все страны согласились, а это весьма сомнительно».

Возвращаемся к месту игры, впереди решающие три тура…

В. Р. Усталости не чувствовал? Впрочем, тебе же тогда только исполнилось 26.

Ю. Т. В тот момент не чувствовал, но после игры – таки да. Когда игра идёт, усталость обычно исчезает.

В 11-м туре играю с москвичом Соркиным – это был случайный участник турнира, шашист. Набрал ноль очков и больше с ГШ не связывался. Партию я выиграл без проблем, но такая игра расслабляет. За два тура до финиша расклад был такой: 1. В. Яненко – 10,5 (сделал «подарок» Вере), 2. А. Павлович – 8,5 (теоретически мог догнать лидера), 3-4. C. Лапко и Ю. Тепер – по 8. Сюжет весьма любопытный… Лапко в предыдущем туре сделал ничью с Павловичем, а в 12-м туре играет с Яненко. В заключительном, 13-м, Павлович борется с Яненко, Лапко – со мной. Я же в 12-м туре должен побеждать белыми Рощина. На игру явно играет «финишная лихорадка»: в позиции с лишним качеством теряю фигуру и отдаю инициативу. Во избежание проигрыша предлагаю ничью, он соглашается. Интересно, что ранее Рощин, занявший в итоге 13-е место, сделал ничью с Павловичем.

Очередной сюрприз – Яненко расслабился и проиграл Лапко. Итак, всё получилось наоборот. Мой последний шанс стать призёром – обыграть Лапко в последнем туре. Мандража перед игрой у меня нет, наши меня морально поддерживают – играй смелее, ты можешь победить… Не удалось. Опять имел лишнее качество, но всё испортил и проиграл. Павлович с Яненко сделали «гроссмейстерскую ничью». Лапко догнал Павловича и обошёл его по коэффициенту, я – четвёртый. «Обидно, досадно, но ладно». Из первых четырёх мест три у представителей Беларуси. Призов никаких нет. Рощин обещает оплатить призёрам обратную дорогу.

На переднем плане – В. Яненко и С. Лапко. Снимок сделан в Минске (ноябрь 1984 г.)

Едем в гостиницу. Яненко сразу поехал в Минск, а у нас остался день на прогулки по столице СССР. Вечером снова «нарушаем режим», но уже с меньшим размахом. Говорим о будущих встречах и не только, играем в карты – от шахмат надо отдохнуть. В «дурака» играем 3 на 3 – и побеждаем ульяновцев 8:2.

В. Р. Где побывали на следующий день? В Мавзолее? 🙂

Ю. Т. В Москве тогда были очень популярны магазины с названиями столиц социалистических стран: «Варшава», «Будапешт» и т. д. Рощин повёл нас по этим точкам. Денег у меня с собой не было, да ничего особо покупать и не собирался. Несколько магазинов за компанию прошёл, потом решил действовать самостоятельно. Добрался до Красной площади, спустился к причалу – и попал на водную экскурсию по Москве-реке. Вера ещё осталась в Москве, с Буяком и Павловичем я встретился уже в вагоне поезда.

Эпиграф из Аверченко правильный… Только прошло уже не 15 лет, а 33, и Москва-1984, хотя мы в ней и мало что видели, осталась в памяти очень симпатичной.

В. Р. Спасибо за о-о-чень симпатичный рассказ!

Опубликовано 13.08.2017  23:17

***

Из комментов в фейсбуке:

Beni Shapiro 18 августа в 08:40

Увлекательный рассказ в формате интервью. Интервьюэру удалось разговорить своего собеседника, который поразил своей великолепной памятью: знание мельчайших деталей, как не только суммарное количество очков, но и после каждого тура и не только своих, но и у других участников, а также бытовые моменты, связанные с питанием, размещением, дорогой, погодой, экскурсиями и т.п. Это отнюдь не тривиально, ведь с тех давних пор прошло уже более 30 лет, а никаких записей не велось. Было бы интересно узнать о дальнейшей судьбе как ГШ, так и участников турнира (сохранили ли они любовь к различным видам шахмат, наверняка кто то из них сделал научную карьеру и т. д и т. п). А в общем, было бы интересно прочитать продолжение и надеюсь оно последует! А пока, пользуясь случаем, хотел бы передать благодарность создателю и руководителю белорусскоизраильского сайта Арону Шустину за его бескорыстный и самоотверженный труд!!

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (62)

Аўска-жнівеньскі шалом! Гэта серыя пра юбілеі, пра ізраільска-беларускага рабіна-дзівуна, пра тое, што дзеецца навокал, асабліва ў сферы культуркі.

Юбілеі… Не ведаю, як каго, а мяне ўжо горача павіншавалі з 500-годдзем беларускага кнігадруку 🙂 Нагадаю, што 5 жніўня 1517 года Францішак Скарына надрукаваў у Празе Псалтыр – на царкоўнаславянскай мове, але ў беларускай рэдакцыі, дый сам Скарына паходзіў «са слаўнага горада Полацка». У Беларусі-2017 была абвешчана кампанія «Пяцісотгоднасць», а ў Нацыянальнай бібліятэцы пастаўлены павялічаныя копіі скарынаўскіх фаліянтаў ды спецыяльны вясёлы стэнд… Ваш пакорлівы слуга яшчэ 16 чэрвеня прымасціўся да яго.

Цешыць, што апошнім часам у краіне ладзяцца шахматныя турніры ў гонар знамянальных падзей, вось і «500-годдзе беларускай кнігі» трэнер-суддзя-арганізатар Віктар Барскі не абышоў увагай. Палажэнне аб турніры па хуткіх шахматах 19-20 жніўня падрыхтавана таксама па-беларуску – усё, як належыць, хоць і з дробнымі памылачкамі. Зрэшты, мяне зараз больш вабяць гексашахматы.

Таксама ў пачатку жніўня адзначалі сто гадоў з дня нараджэння Янкі Брыля, народнага пісьменніка Беларусі (1917–2006). Наш аўтар шчодра падзяліўся ўспамінамі пра Івана Антонавіча, дзе адзначыў, сярод іншага: «Сярод яго любімых пісьменнікаў быў Рамэн Ралан з яго творам «Кала Бруньён» і Шолам-Алейхем». Я б таксама падзяліўся, аднак бачыў Янку Брыля толькі двойчы (у 2000 г., калі адбылася публічная сустрэча з ім на Інтэрнацыянальнай, 6, у Мінскім аб’яднанні яўрэйскай культуры, і ў 2002 г. – тады паспрабаваў пагутарыць з ім у кулуарах Дома літаратараў, ды класік быў заняты). Пагэтаму проста працытую пару мініяцюр Янкі Брыля з кнігі «Вячэрняе» (Мінск, 1994), у якой нямала гаворыцца пра яўрэяў, старонках аж на трыццаці… Папраўдзе, не толькі добрае.

* * *

Ярэмічы. Лета 1941 года. Паліцаі змушалі старую, хворую яўрэйку ўзбірацца на тэлеграфны слуп… Вясковыя хлопцы, што яшчэ ўчора, здаецца, былі звычайнымі, спакойнымі, нявіннымі рабацягамі.

Яўрэйская дзяўчына, што раней вучылася з Колем Б., прыбегла да яго, хаваючыся ад гвалтаўнікоў-паліцаяў.

«Каб яшчэ хто людскі прапанаваў такое, а то… Не, лепш ужо мне памерці!»

* * *

Зноў прыгадаліся два пажылейшыя за мяне яўрэі з друкарні, якіх я частаваў пасля выхаду першай кнігі. Як пілі мы, чам закусвалі, у якім закутку друкарні гэта было – добра не памятаю. Прозвішча загадчыка наборнага цэха Рудзін; я запомніў яго, відаць, з-за Тургенева. А прозвішча загадчыка цэха друкарскага не запомнілася – ад імені нейкага, здаецца, без вышэйшых асацыяцыяў. П’янкі, вядома, не было, яўрэі людзі акуратныя, а ўражанне ад маёй удзячнай радасці, ад іхняга разумення яе – памятаю.

З Рудзіным, чалавекам самавіта-сур’ёзным, мы і пасля гэтага, як і перад гэтым, прыязна здароваліся. А той другі, цяпер безыменны, па-прасцецку, дабрадушна губаты, пры сустрэчы шырока ўсміхаўся: «Ну, а калі будзе другая кніга?»

…Захацелася дадаць, што я тады быў літработнікам «Вожыка», апранутым абы-як, у «юнраўскія» неданоскі, і гэта, відаць, яшчэ больш збліжала мяне з тымі небагатымі, працоўнымі людзьмі.

* * *

Чатыры тыдні таму папрасіў знаёмага здабыць дысер Ганны Бартнік – калі помніце, гаворка пра яе даробак вялася ў папярэдняй серыі… Ні адказу, ні прыказу, ні нават аўтарэферату, хоць электронная пошта працуе спраўна. Меркаваў, што пачытаю, а тады ўрывак будзе перакладзены з польскай і змешчаны на нашым сайце, аднак, калі ў канцы ліпеня з «Берегов» даведаўся, што Ганне дапамагалі такія «адмыслоўцы», як Леанід С. і Якаў Б., абазнаныя больш у агітацыі ды прапагандзе, чым у навуцы (ведаю, ведаю, пра што кажу…), то неяк і расхацелася. Па-ранейшаму рады за маладую даследчыцу з Польшчы, якая робіць паспяховую кар’еру на ніве іудаікі. Разам з тым хацеў бы згадаць, што, калі ў красавіку 2006 г. францужанка Клер Ле Фоль абараніла ў Парыжы доктарскую на тэму «Гісторыя і рэпрэзентацыі яўрэяў Беларусі (1772–1918)», то вельмі скора я атрымаў раздрукоўку «з дастаўкай дахаты», а было ў ёй звыш 600 старонак. Разумніца Клер не цуралася майго «самвыдату» – перадала бюлетэню «Мы яшчэ тут!» сенсацыйны архіўны дакумент, датычны беларускага грамадзянства Хаіма Нахмана Бяліка, па маёй просьбе адшукала першую публікацыю Ізі Харыка ў часопісе 1920 года. Пераклаў я ў 2008 г. для «Arche» рэцэнзію Ле Фоль на кнігу Аркадзя Зельцара пра яўрэяў Віцебска, а ў 2009 г. – артыкул пра «беларусізацыю» яўрэяў у міжваенны перыяд. Потым нашыя шляхі разышліся, але «асадачак застаўся» – збольшага прыемны.

Д-р Ле Фоль і яе праца

З сайтам belisrael.info, які фармальна не з’яўляецца пляцоўкай для навуковых публікацый (як не з’яўляліся газета «Анахну кан» і бюлетэнь «Мы яшчэ тут!»), супрацоўнічаюць або супрацоўнічалі досыць вядомыя даследчыкі: гісторыкі Цімафей Акудовіч, Барыс Гольдзін, Маргарыта Кажанеўская, Уладзімір Краўцоў, Анатоль Сідарэвіч, Іна Соркіна, філолагі Лявон Баршчэўскі, Дзмітрый Дзятко, Віктар Жыбуль, Віталь Станішэўскі, металазнаўца Марыя Гальцова, псіхолаг Людміла Мірзаянава, эканаміст Маргарыта Акуліч… Прашу дараваць, калі на кагосьці забыўся. Многія з іх маюць дыплом кандыдата навук – калі на заходні манер, то доктара (Ph. D.). Асабіста я рады чытаць якасныя тэксты незалежна ад статусу аўтараў і дзякую ўсім, хто давярае сайту (спадзяюся, галоўны рэдактар мяне падтрымае :)) Тым не менш запрашаю амбітных навукоўцаў-практыкаў больш актыўна дзяліцца сваімі знаходкамі з чытачамі ізраільска-беларускага сайта. Мець дадатковую «творчую лабараторыю» нікому, бадай, не зашкодзіць…

Падобна, мінчанка М. Акуліч так і трактуе сайт – «трэніруецца» тут, потым пашырае свае публікацыі ў іншых месцах. Нядаўна ў яе выйшла невялікая электронная кніга «Идиш, Холокост и евреи Беларуси»; азнаямляльны фрагмент можна пачытаць бясплатна. Выданне будзе карыснае тым, хто цікавіцца мовамі ды гісторыяй краіны, аднак толькі пачынае знаёмства з «яўрэйскай тэмай». Нават сам выхад кнігі здольны падштурхнуць чытачоў да актыўнасці ў слушным кірунку; праўда, хацелася б усё-такі большай глыбіні, меншай колькасці памылак (Астравух стаў «Астарухам» і г. д.)… З пажаданнем аўтаркі ідышу – «хочацца верыць, што гэтая мова яшчэ загучыць у поўную сілу на беларускай зямлі» – цяжка не згадзіцца, іншая справа, што спадзеў на «заможныя краіны», якія, паводле М. Акуліч, маюць дапамагчы адраджэнню мовы грашыма, выглядае наіўна. «Або няхай яны ўсе разам скінуцца на даражэзны помнік ідышу, які трэба пабудаваць у РБ», – тут я магу толькі паціснуць плячыма. Як на мой одум, то лепей адны «жывыя» курсы ідыша з парай энтузіястаў, чым тузін помнікаў.

 

Па-свойму дбае пра ідыш-культуру Аляксандр Фурс, былы вучань «яўрэйскіх класаў» 132-й школы, каардынатар праекта «Яўрэйскія твары Беларусі», музыка і чалавек у пошуку. Ладзіць бясплатныя для наведвальнікаў экскурсіі, вось і 13.08.2017 запрашае прыйсці а 6-й вечара да брамы Вайсковых могілак Мінска. «Мы пазнаёмімся з постаццю ІзіХарыка і даведаемся, як Янка Купала адпачываў разам з класікам ідышыцкай літаратуры. Даведаемся, як габрэйскі хлопчык Самуіл Плаўнік патрапіў у “Нашу Ніву” ды яшчэ шмат цікавага!» – інтрыгуе Алекс (арфаграфія арыгінала захаваная). Мо і падскочу… З іншага боку, «ідышыцкае» на афішцы крыху насцярожвае – такi прыметнік мне не знаёмы. Ведаю словы «ідышны», «ідышысцкі»; нячаста сустракаю варыянт «ідышаўскі». Ну, хіба пасля экскурсіі вакабуляр папоўніцца…

Агулам беларуская культура, незалежна ад «намаганняў» адпаведнага міністэрства, паступова ўзбагачаецца… Расце музей «Прастора Хаіма Суціна» ў Смілавічах пад Мінскам, якому французскі калекцыянер нядаўна падараваў дзве работы Шрагі Царфіна (адну, гуаш «На лузе», сёлета, балазе ў музеі ёсць ужо зала Царфіна). Шчыруюць мае калегі-перакладчыкі, якім неабыякавая спадчына жывых і мёртвых пісьменнікаў, ідышных і іўрыцкіх. З апошніх найбольш пашанцавала, бадай, юбіляру гэтага месяца Этгару Керэту – у апошнія пару гадоў выйшла дзве яго кнігі па-беларуску.

Усе тры белмоўныя кнігі тав. Керэта: 2007, 2016, 2017

Ёсць неблагія шансы, што яшчэ сёлета ў Мінску будуць надрукаваныя зборнікі паэзіі Хаіма Нахмана Бяліка і Майсея Кульбака. Рыхтуецца і новы, больш дасканалы за ранейшыя пераклад рамана «Зельманцы» («Зэлмэнянцы») – імпэту мастака-ідышыста Андрэя Дубініна можна толькі пазайздросціць.

Зараз – колькі абзацаў пра аднаго ізраільска-беларускага рабіна, які ведае ідыш мо лепей за ўсіх нас, ды скіроўвае свае сілы ў сумнеўнае рэчышча… Я паглядзеў яго інтэрнэт-ролікі, жорстка раскрытыкаваныя ў сеціве (яўрэямі і неяўрэямі). У адрозненне ад некаторых гора-каментатараў, завочныя дыягназы ставіць не бяруся; Ігаэль І. выглядае здаровым чалавекам, і асаблівасці яго жэстыкуляцыі не выходзяць за рамкі нормы. Мяркуйце самі

Р. Ігаэль пад канец 2000-х вярнуўся з Кір’ят-Гата ў родны Мінск, пэўны час наведваў сінагогу на Даўмана, 13б, ды потым рассварыўся з кіраўнікамі, назваў яе «свінагогай» і з’ехаў жыць у Барань пад Оршай. (Папраўдзе, на Даўмана не такое ўжо кепскае месца, прынамсі яўрэі завітваюць не адно дзеля ежы, а сёлета прыязджаў туды памаліцца чалавек з Бразілі, які вывучае беларускую…) Рээмігрант узяўся выкрываць «апазіцыю» і «ліберастаў», заходнія спецслужбы, «сіянісцкі істэблішмент» і прафесійных яўрэяў РБ за тое, што адныя стварылі «міф пра Курапаты», а іншыя падтрымліваюць. Трасе кнігай свайго знаёмца, беларускага журналіста Анатоля С. (ужо не жыве), які ў 2011 г. даказваў, што ў Курапатах расстрэльвалі толькі гітлераўцы пасля 1941 г., а не «саветы» ў 1937–1941 гг. Падобныя «доказы» грамадскай камісіі не раз даследаваліся ў 1990-х гадах, і заўжды спецыялісты прыходзілі да высноў пра іх неабгрунтаванасць. Можна не давяраць Зянону Пазняку праз яго палітызаванасць – заявы пра «камуна-маскоўскі генацыд» у Курапатах сапраўды былі залішне эмацыйнымі – але прафесійным археолагам Міколу Крывальцэвічу і Алегу Іову я давяраю куды больш, чым неназванай жонцы Ігаэля, «тожа археолагу».

Рэбе Ігаэль «зрывае покрывы» ў стылі Анатоля Васермана (aka Онотоле)

Прыхільнікам «нямецкай версіі» можна падзякаваць хіба за тое, што яны крыху разварушылі абыякавае грамадства, падштурхнулі апанентаў да больш уцямных фармулёвак. Што да Ігаэля І., у яго лекцыі прагучалі цікавыя звесткі пра «Яму», дзе яўрэі нават у брэжнеўскі час збіраліся не толькі 9 мая (на грамадзянскі мітынг), а і, негалосна, 9 ава… Апошняя традыцыя была закладзена значна раней – з года вызвалення Мінска – і пратрывала да 1989 года. Мінская рэлігійная абшчына пераехала ў Сцяпянку, а потым на рог Друкарскай і Цнянскай з Нямігі пасля таго, як у сярэдзіне 1960-х была знесена Халодная сінагога. Каб жа паважаны рабін і далей разважаў на гэтыя, рэальна вядомыя і блізкія яму тэмы, а не пра «ўсенародна выбранага Прэзідэнта» і яго каварных ворагаў…

Вольф Рубінчык, г. Мінск

12.08.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 12.08.2017  23:39