Tag Archives: Борис Ланин

Ещё один камешек на могилу Юрия Тепера (1958–2020), сына Якова

Юрий Яковлевич Тепер… Много тёплых слов было сказано о нём во время прощания на Западном кладбище (9 ноября), а позже написано для belisrael. Видный российский филолог Борис Ланин, когда-то игравший с Юрой в гексашахматы, тоже отозвался на его смерть: «Ужас, просто ужас. Так хоть знал, что есть на свете ещё одна добрая душа. За что такое горе» (10.11.2020).

Больше двадцати лет назад познакомились мы с Ю. Т. – он захаживал в библиотеку Минского объединения еврейской культуры на ул. Интернациональной, где я волонтёрил с 1993 г. Затем (в 1998–99 гг.) виделись в клубе «Хэсэд Рахамим» возле станции метро «Восток» и в Израильском центре на ул. Уральской. В клубе – играли в шахматы, в центре – пересекались на встречах с интересными людьми. Заинтриговало меня то, что Юра умел играть в «польские шахматы», будоражившие моё воображение ещё в советское время. Однажды в «Хэсэде» он прочёл краткую лекцию об истории гексашахмат, показал фотографии, расставил на специальной доске фигуры. Одним из немногих желающих сыграть оказался я… Проиграл, конечно.

В конце 1999 г. благодаря настойчивости Михаила Зверева (1929–2017) мы с Юрой оказались в одной команде, отправившейся во Дворец шахмат и шашек на турнир по быстрым шахматам. Для Юры это был второй раз, когда он выступал за команду «Хэсэда», для меня – первый… Кажется, оба остались довольны тем опытом. Я выступил чуть лучше; Юра в свои 40 лет ещё не был кандидатом в мастера – он стал им в 2001 г. – и в лёгких партиях уступал мне примерно в трёх случаях из четырёх. Любопытно, что 15-20 лет спустя сила нашей игры практически сравнялась: то ли я за это время ослаб, то ли (что более вероятно) мой соперник усилился.

Помнится, в мае 2000 г. мы сидели рядом с Ю. Т. в зале на Уральской, 3, и обменивались ехидными репликами касательно речи одного из ораторов – крупного еврейского деятеля, заочно критиковавшего тех, кто был с ним не согласен – в частности, главу Иудейского религиозного объединения и его газету. Я жил недалеко от Израильского центра, где Юра подрабатывал тьютором (проверял контрольные работы студентов Открытого университета Израиля). Тогда он впервые зашёл ко мне в гости.

Не сказать, что Юра был прост в общении… Он предпочитал слушать, а не говорить, и в начале 2000-х я всё ещё мало что о нём знал. Тем не менее обратился к нему, когда собирал подписи за сохранение синагоги на ул. Димитрова, 3 (сентябрь 2001 г.). По каким-то причинам он не смог встретиться до того, как письмо было отправлено «еврейским вождям», но всё же пару дней спустя попросил дать ему возможность подписаться… Мне понравился этот идеализм, и в 2002 г. Ю. Тепер стал постоянным получателем газеты «Анахну кан», где вставлялись шпильки тем самым «вождям» и высказывалась надежда на создание в Беларуси полноценной еврейской общины. Принимал издание он благосклонно, однако публицистикой интересовался меньше, чем литературными произведениями (в частности, понравилась ему малоизвестная поэма Змитрока Бядули «Жыды»). Вообще, он старался никого не ругать, но редко и хвалил: его любимым словцом, когда что-то нравилось, было «Нормально!»

В то время виделись мы нечасто. Я знал, что Юра посещает клуб «Хэсэда» «Белые и чёрные» и даже исполняет там роль культорганизатора, ответственного за шахматы (формальный руководитель клуба, упомянутый М. Зверев, интересовался больше шашками), но после переезда «Хэсэда» на ул. В. Хоружей, 28 меня туда не тянуло. «Набеги» на клуб я возобновил весной 2003 г., после того как был назначен «главным редактором» журнала «Шахматы». Редколлегию сформировал за неделю-две, но нужны были авторы и читатели.

Юра активно включился в работу над журналом, благо имел богатый опыт написания статей о шахматах и шахматистах – в частности, я встречал его материалы в газете «Авив» и журнале «Мишпоха». В «Шахматах» № 1 появился его очерк-воспоминание о визитах в Минск Гарри Каспарова, который я перевёл на белорусский язык. Вышло вроде бы неплохо (оценил даже такой скептик, как мастер Капенгут), но я допустил досадный ляпсус: не узнав у Юры, как звучит его фамилия по-белорусски, указал «Цепер». Получил от автора заслуженный нагоняй, пришлось извиняться… С тех пор я сам писал и другим наказывал, чтобы писали «Тэпер».

Вытесненный из министерского журнала, я создал собственный: «Шахматы-плюс». Продержался этот проект недолго, с декабря 2003 до июня 2004 гг., но Юрий Тепер подставил мне плечо: не будучи в редколлегии, подготовил ряд интересных материалов, да и с распространением помогал (в отличие от его приятеля, бойкого тренера Геннадия Либова, и нашего общего знакомого Абрама Ройзмана, оставшихся с «официозом»). Кроме того, Юра познакомил меня со своим старинным приятелем Александром Павловичем – этот любитель шахматных и шашечных игр позже помог провести турнир к столетию газеты «Наша Ніва» (2006).

В «Хэсэде» весной 2003 г. я планировал только поведать о будущем издании, но вышло так, что 6 лет чуть не каждое воскресенье приезжал играть в шахматы и общаться. Попутно рассказывал публике о своих идеях… что не вызывало большого энтузиазма. Пожилым перворазрядникам и кандидатам в мастера было «и так хорошо»: постучали фигурами 2-3 часа (Юра обычно сам играл в организованных им блицтурнирах), попили чаю c печеньем, полистали газеты, разошлись. «Хэсэду» шахматная команда была уже без особой надобности, и Юра не усердствовал в её сплочении. Тем более, тогда он во всю мощь осваивал традиционный образ жизни: как сам пошучивал, погружался в «талмудический обскурантизм».

Впрочем, в 2005 г. договорились о том, что к нам в гости придёт команда клуба «Веснянка», который я тогда тоже посещал. Cостоялся небольшой матч; я сыграл за «Хэсэд» на 1-й доске против Миши Гинзбурга, Юра на 2-й (не помню, кто был его соперником, но уж точно не мастер). «Хэсэд» выиграл. Мне хотелось, чтобы встречи стали традиционными, но увы… Зато в 2007 г. Юра пригласил в еврейский общинный дом студентов из педуниверситета, и снова был матч. Тут уж мы встретились с Юрой на 1-й доске – он предпочёл возглавить команду учреждения, в котором работал.

В «Хэсэде», февраль 2005 г. Стою у Юры за плечом

На рубеже 2000-х – 2010-х гг. руководство «Хэсэда» перенесло шахматно-шашечные посиделки с воскресенья на понедельник, и Юра перестал в них участвовать (я отошёл от «Белых и чёрных» ещё раньше). Но мы пересекались на «Яме», у Комсомольского озера или в нашем районе… С середины 2010-х гг. стали видеться чаще. Обычно Юра звонил в воскресенье с утра и после обеда заходил ко мне домой на ул. Матусевича – мы обсуждали новости, готовили материалы для сайта, который вы сейчас читаете… Немало времени занимала проверка материалов, т. к. почерк у Юры был своеобразный. Он полушутя говорил, что иногда сам не разбирает им написанное.

После «деловой части» мы поигрывали в шахматы (последнее время чаще в гексагональные) и выходили гулять по окрестным кварталам. Бывало, провожал Юру до «высотки» на ул. Ольшевского, куда он с мамой переехал примерно в 2004 г. (прежде они жили на улице с шахматным названием – Короля!) Нередко после прогулок Юра садился на троллейбус и ехал к Валере Константинову или в синагогу.

Однажды пригласил я Ю. Тепера на традиционное соревнование Союза белорусских писателей; он выступил вне конкурса и, помнится, вполне достойно. Воспроизведу фото 2016 г., сделанное во время турнира Викой Тренас.

Ю. Т. крайний слева

В конце лета 2017 г. благодаря Юре я наконец-то более-менее освоил игру в «гекса»: после десятка поражений перестал попадаться в элементарные ловушки, и проигрыши начали чередоваться с победами.

Думали мы над тем, как возродить эту разновидность шахмат в Беларуси, но ничего толком не придумали. Я не настаивал, т. к. хватало собственных проблем, да и видел, что Юре тоже не очень-то хотелось «дважды входить в ту же реку»… Шестигранную доску, на которой мы сражались (и носили её на открытие клуба «Шахматный дом»), он в конце концов подарил мне. Впрочем, о мире «гекса» 1980–1990-х гг. Юра вспоминал охотно, посвятив событиям и людям целый цикл статей.

Вообще же, в последние 5 лет жизни он, как мне кажется, «разрывался» между общиной «Бейс-Исроэль», работой в педуниверситете им. Танка и уходом за мамой, Евгенией Аркадьевной (1932–2020). Творческий подъём наступал у него во время отпуска или тогда, когда мама отправлялась в санаторий. Писал не ради денег, но чересчур наивным не был и цену себе знал.

Юра, не имея компьютера, зачастую спрашивал у меня по телефону о ходе крупных шахматных соревнований, а то и, приходя в гости, следил за ними онлайн, однако сам иной раз играл «без огонька». Я заметил это в конце лета 2019 г., когда он попросил меня перед чемпионатом Европы среди корпораций (педуниверситет выставил команду наряду с десятком иных белорусских «фирм») сыграть несколько тренировочных партий.

Ю. Тепер в составе команды БГПУ (2-й слева, рядом с М. Никитенко – чемпионом Беларуси 2020 г.). Фото: openchess.by

В «корпоративном» чемпионате Юра выступил неважно – 1 очко из 9. Правда, среди его соперников были мастера и гроссмейстеры. Кроме того, играть пришлось в субботу, что вызвало у соблюдавшего традиции иудея дополнительные волнения… В перерыве он ходил пешком в синагогу, а затем вернулся в турнирный зал, т. е. прошёл по жаре километров 10. Его ещё и в общине по-дружески пожурили, что волей-неволей, а нарушил шаббат.

В 2020 г. Юра уже говорил мне, что не будет выступать за команду БГПУ в субботу (это к вопросу о его «безотказности», упомянутой в некрологе). Без надобности Юра ни с кем не конфликтовал, но в ключевые моменты умел сказать твёрдое «нет». В сентябре 2020 г. начальство просило его постоять с красно-зелёным флажком в рамках казённого мероприятия. Юра отказался, но не из-за своей «оппозиционности», а потому, что мать нуждалась в помощи. Начальник упрекнул его: «Вот видите, когда Вам что-то надо, мы идём навстречу, а Вы…»

Последняя наша встреча, во время которой Юра и рассказал мне об этом эпизоде, относится к Йом-Кипуру. Днём 28.09.2020 я вышел пройтись к озеру, и ноги словно понесли меня к синагоге. У трамвайной остановки «Переспа» услышал, как меня окликают – от синагоги быстро, несмотря на пост, шёл Юра с фирменной улыбкой до ушей… Мы прошли с ним по Червякова, В. Хоружей (мимо «дома Короткевича» и «бани Короткевича»; Юра заметил, что в ней, пребывая в Минске, любил париться один известный американский раввин, а веники ему пришлись настолько по душе, что просил выслать несколько штук в США), бульвару Шевченко, Каховской. Завернули и на «площадь Перемен». Очень тёплая получилась встреча – притом, что Юра по-прежнему больше слушал, чем говорил. «За политику» мы, кстати, время от времени беседовали, так что я бы не сказал, что он совсем уж ей не интересовался.

У него были планы – попрощаться с уютной, но поднадоевшей за 40 лет библиотекой БГПУ (по новому законодательству до выхода на пенсию оставалось ещё несколько месяцев) и больше времени уделять тому, к чему действительно лежала душа: походам в синагогу, участию в еврейских праздниках, изучению Торы, подготовке статей о знаменитых спортсменах.

Юру занимала хорошая художественная и мемуарная литература. Брал у меня взаймы, например, сборник «Цена метафоры» (о процессе Синявского и Даниэля), книги Владимира Лобаса «Жёлтые короли» (о жизни таксистов в США), Михаила Садовского «Под часами» (последняя ему, правда, не «зашла»: «слишком уж мрачно»). Но в первую очередь читал, конечно, то, что выходило по истории шахмат. В последнее время – книгу «Иду на вы», посвящённую Виктору Купрейчику, три тома «Шедевров и драм чемпионатов СССР» Сергея Воронкова (собирался отрецензировать). Иронически отмечал ошибки у таких местных околошахматных авторов, как Иосиф Калюта, Сергей Канашиц, Семён Лиокумович.

В этом году планировали мы подготовить совместный материал к 80-летию чемпионата СССР по шахматам 1940 г., в котором успешно сыграл белорус Гавриил Вересов. Юра знал, что к Вересову есть вопросы «по еврейской линии», но объективно оценивал его вклад в шахматную жизнь Беларуси.

Юра с призовым фонарём (2018). Он и сам освещал многим путь…

Совместные фото получались у нас забавные, да и как-то дополняли мы друг друга в диалогах, словно Тарапунька и Штепсель… Сейчас мне будет куда труднее обрабатывать «шахматную ниву». Прошёл месяц, а со смертью Юрия Тепера всё не могу смириться. И всё же тихо радуюсь, что он много лет был рядом с нами.

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

06.12.2020

Опубликовано 06.12.2020  04:09

Насыщенный 1988-й год

Вольф Рубинчик. Ты долго собирался рассказать о гексашахматных событиях конца 1980-х годов. Почему так долго? Может, из-за того, что у тебя наступил спад в игре?

«Говорящие головы» в августе 2019 г.

Юрий Тепер. Слишком много материала, особенно если говорить о 1989-м. В 1988 году событий было меньше, хотя тоже хватало. Нет, дело не в спортивных показателях – я не ставлю себе целью что-то приукрашивать.

В. Р. Хорошо, продолжим «живую историю». И первый вопрос лобовой: почему ты перестал занимать высокие места в гексатурнирах?

Ю. Т. Действительно, в Минске и Ульяновске я остался в «минусе», в отборочном турнире к чемпионату мира набрал всего 50%. О причинах я тогда не задумывался, сейчас тоже затрудняюсь их определить. Скорее всего, мало работал над собой (точнее, не готовился вообще). К турнирам по переписке относился тогда как к обузе, партии анализировал редко.

В. Р. Появились другие интересы? Это как-то связано с перестройкой? Захватила политика?

Ю. Т. Пожалуй. Период 1988–1991 гг. – самый для меня «политизированный». С весны 1988 г. я ходил на «философские четверги» моего ровесника, кандидата философских наук Александра Грицанова (умер в 2011 г. – ему было всего 52) во Дворец Белсовпрофа, посещал заседания политического клуба «Современник», которым руководил Лев Кривицкий. В Минск приезжало множество интересных людей – политиков, журналистов, писателей, артистов. Я бывал на разных лекциях и встречах. Подробности помню плохо; главное – было интересно.

В. Р. Конечно, тут уж не до шахматишек… Но, может, всё-таки расскажешь что-то конкретное?

Ю. Т. Вспомню о «Что? Где? Когда?» в Минске. Клуб «Современник» числился при горкоме комсомола, и комсомольцы просили нас оказать помощь. В конце мая во Дворце пионеров и школьников состоялась игра «ЧГК». Приезжали известные знатоки – А. Бялко, А. Друзь и другие. Участвовала минчанка В. Голубева. Горком просил помочь в организации игры – просмотреть вопросы, отобрать подходящие, отредактировать. Многие члены клуба, и я в том числе, с удовольствием занимались этой работой. Вопросы были почти все интересные. На один из них я знал ответ, а знатоки не ответили…

В. Р. Похвались эрудицией!

Ю. Т. Перечислялось несколько героев Конан Дойла, и среди них бригадир Жерар, а вопрос был такой: «Кто из этих героев имеет отношение к нашему городу?» За много лет до того я слушал по белорусскому радио инсценировку рассказа о бригадире Жераре «Засада в Минске», так что сразу дал ответ. Знатоки же той передачи не слышали и назвали профессора Маракота – «погружаемся в Маракотову бездну».

Фрагмент из публикации А. Стуловой, газета «Вечерний Минск», 16.06.1988

В. Р. Любопытные, однако, были у них ассоциации в связи с Минском…

Ю. Т. Автор вопроса получил приз. Нам дали пропуска, и я присутствовал на той игре. Знатоки победили 6:4.

Кстати, я надеялся, что игру покажут по телевизору; взял с собой гексагональную доску, специально выданную Павловичем. Надеялся и на то, что получится задать вопрос о ГШ, но организаторы его «зарубили».

В. Р. Надеюсь, когда-нибудь появится отдельный материал об участии в «ЧГК» белорусов – как зрителей, так и знатоков (случайно, что ли, я смотрел почти все передачи в 1980-90-х годах? ;)) Фигура шахматного композитора Владимира Лебедева из Пинска, в 2002 г. – обладателя «Бриллиантовой совы», думаю, заняла бы в таком материале не последнее место…

В. Лебедев в 2014 г. Скриншот из репортажа ТРК «Варяг»

Впрочем, и тема общественно-политической жизни БССР на рубеже 1980–90-х гг. не очень-то раскрыта. У некоторых авторов эта жизнь сводилась к становлению Белорусского народного фронта, а ведь активность проявлял не только БНФ… (Между прочим, в пылу борьбы с «партноменклатурой» его руководители прошляпили появление «третьей силы», которая поддержала А. Лукашенко.) Но вернёмся к «нашим баранам». Почему в апреле 1988 г. ты не отправился в Москву на турнир с участием Имре Ботко, одного из сильнейших гексашахматистов мира?

Ю. Т. В середине апреля в Минске проходил турнир среди вузов БССР, надо было готовить и выставлять команду пединститута.

В. Р. И как сыграли на «универсиаде»?

Ю. Т. Это был не всебелорусский, а зональный турнир среди 8 команд. Играли в РДШШ, заняли 5-е место, а в финал выходили 4 команды. У нас практически не было шансов попасть в эту четвёрку: две команды института физкультуры и «нархоз» находились вне конкуренции. С могилёвским машиностроительным институтом и коллегами из Бреста ещё можно было бороться, но, как я уже говорил, ММИ был для нас очень трудным соперником… В общем, мы проиграли могилевчанам 2:4 и Бресту 2,5:3,5. Обошли только мозырский «пед», БТИ (технологов) и БИМСХ. У нас играли перворазрядники, а для выхода в финал всё-таки требовались кандидаты в мастера.

О московском ГШ-турнире, как и о последующих, написано в нашем самиздатовском сборнике… По итогам турнира Александр Павлович и Юрий Бакулин ездили в Венгрию – об этом уже шла речь.

В. Р. В мае ты сыграл в турнире, посвящённом открытию в Минске клуба «Три слона» (при школе, в которой работал Павлович)…

Ю. Т. Разбивка на группы привела к тому, что уже на старте пришлось играть с Яненко и Вашкевичем. Я им проиграл, и проигрыши пошли в зачёт финала. В оставшихся партиях финала сыграл неплохо – набрал 3 очка из 6. Записи не велось – играли с контролем 0,5 часа на партию. Такая плотность в таблице бывала редко: Павлович с 4 очками занял 3-е место, я с тремя поделил 7-8-е… Вообще, во всех турнирах 1988 г. качество игры у меня было выше, чем результаты.

В. Р. Среди призёров 1988 г. – В. Вашкевич и Ю. Бакулин…

Ю. Т. Вашкевич был учеником В. Некрасова. Дебютировав в Москве, быстро выдвинулся в ведущие гексашахматисты. Некрасов так характеризовал игру своего ученика: «Играет по-хорошему нагло» (или «нахально»). Вашкевич смело шёл в борьбу, никого не боялся, хорошо понимал позицию и точно считал варианты. В обычных шахматах имел І разряд, т. е. особых успехов не добился. Одно время работал ГШ-тренером, но собрать группу ему не удалось. Лучший результат Вашкевича – 2-е место на международном турнире в Субботице (Сербия, тогда ещё в составе федеративной Югославии) с очень сильным составом.

В. Р. А вот Бакулин, твой тёзка, наверх поднимался долго.

Ю. Т. Юра не просто мой тёзка, но ещё и ученик. Валерий Буяк в начале 1985 г. дал статью о ГШ в газете «Советская торговля», а Бакулин, перворазрядник по шахматам, работал в магазине и выписывал эту газету. Заинтересовался новой игрой, написал Буяку. Тот дал ему мой адрес. Мы жили рядом и часто играли между собой. В конце августа 1985 г. Юра выступил в Москве в турнире на приз газеты «Московский комсомолец», где занял 6-е место. Пик его успехов – 1988–1991 годы. Играл он тогда много по переписке и прошёл хорошую школу анализа.

С Бакулиным у нас сохранились хорошие отношения. Играл он позиционно, «от обороны», с упором на технику, но при необходимости мог и «подкрутить».

В. Р. В Москве отличился Андрей Батуро…

Ю. Т. Это единственный ученик Александра Павловича, добившийся в ГШ высоких результатов. Андрей играл аккуратно, хорошо считал варианты, можно сказать, был игроком универсального стиля. Успехам в ГШ способствовало то, что он занимался обычными шахматами. Ты сам говорил, что помнишь его игру в «классике»…

В. Р. Партии Андрея, сыгранные в Минске и на выезде, cтёрлись из памяти, а запомнился он мне как весёлый, доброжелательный товарищ. Где-то он сейчас?

Пинск, осень 1991 г. У корабля-памятника, что стоит на набережной (А. Батуро – второй справа)

Ю. Т. Ещё в Москве играла сильная ульяновская четвёрка – А. Жупко, С. Лапко, В. Кабанов и Е. Свистунов – а также московское трио, С. Соколов, С. Цыганков и Б. Ланин. Не забудем о четырёх венграх… Остальные игроки были слабее, но могли преподнести сюрприз. Так, Гончаров однажды дал вечный шах Бодору.

В. Р. О Ланине раньше мы не говорили.

Ю. Т. Он дебютировал в апреле в Москве, и тогда Павлович говорил мне, что у него с Ланиным был конфликт. Я спросил у Бориса, что случилось, он ответил: «Павлович потерял фигуру и бросил записывать партию. Я сказал ему, что по положению запись обязательна и потребовал вести запись, вот и весь конфликт».

В. Р. Кто-то и не стал бы обращать внимания на такие «мелочи», как положение… Но у тебя с Ланиным конфликтов не было?

Ю. Т. Наоборот, мы подружились, хоть я и проиграл ему в первом туре (тоже поспешил и потерял фигуру). Кстати, на Всесоюзных Молодёжных играх 1977 г. Ланин играл в одной команде с Г. Каспаровым за сборную Азербайджана – понятно, не в гексашахматы. Он сам из Баку, окончил филфак Бакинского университета. Ожидалось, что сыграет в Ульяновске-1987, но тогда не приехал.

В Москве Ланин поселился примерно в начале 1988 г. Он известный филолог, автор книг (одна из них – о русских писателях-эмигрантах – есть в библиотеке нашего педуниверситета), ныне – доктор наук и профессор. Мы с ним много беседовали на еврейские темы, также на литературные и исторические. Он приезжал в Минск на ГШ-турнир 1990 года, встречались мы и в Калинине/Твери в мае того же года (останавливались тогда в одном номере гостиницы). Его брат Роман, у которого я выиграл в минском турнире 1990 года, жил тогда в Баку, сейчас – в Израиле. Ещё добавлю, что в 1990 г. Борис вёл ГШ-отдел в журнале «Народное образование». Сейчас связь с ним прервалась, но как-то видел Ланина по телевизору, на канале «Культура» в программе А. Архангельского. Обсуждались школьные вопросы.

В. Р. Да, по всей видимости, человек незаурядный. Ну, а что скажешь о своей игре в 1988 г.?

Ю. Т. Сам знаешь, бывает, что выкладываешься – а результата нет. Если бы я искал оправдания, то мог бы сослаться на то, что перед ульяновским соревнованием мы переезжали на новую квартиру (с ул. Платонова 19-20 на ул. Короля 26-10). 23 июля был «главный переезд» на грузовиках, а вечером я уже ехал в новый минский аэропорт, чтобы лететь в Ульяновск. Прилетели около 2 часов ночи. Ульяновцы звонили мне в Минск (уже на новую квартиру) и сказали, куда ехать в гостиницу. Я добрался туда на такси. Утром встал – и сам удивился: самочувствие прекрасное, ничего не болит. Позавтракал и пошёл в знакомое место, где мы играли в 1987 г. Так что ссылаться на усталость не могу. Особого желания играть после перелёта не чувствовал, но постепенно входил в тонус.

Ю. Тепер в Ульяновске-1988

В. Р. Как обстояли дела после упомянутого поражения Ланину?

Ю. Т. Во втором туре проиграл Ш. Бодору (об этой партии тоже уже упоминалось – в материале о Венгрии). В третьем туре победил Дорохова, в четвёртом – Рутковского (или Рутковски). Дальше всё пошло наперекосяк. В партии с Лапко имел лишнюю фигуру, но потерял качество – и ладья оказалась сильнее двух лёгких фигур, хоть король соперника и был в опасности. С Жупко в 6-м туре в ничейной позиции просрочил время.

В. Р. Кстати, какой был контроль?

Ю. Т. 2 часа на 40 ходов и 1 час до конца партии.

В. Р. «Классика»… Как же можно было просрочить время? Ты же не тугодум!

Ю. Т. Я почему-то решил, что второй контроль – час на 20 ходов, как практиковалось в гроссмейстерских турнирах по обычным шахматам. Спокойно дал флажку упасть. Из-за этой партии поссорился с Жупко, не пожал ему руку. На следующий день разобрался и извинился. Ситуация была – глупее не придумаешь. А в 7-м туре в позиции с лишней ладьёй (ферзь и 2 ладьи против ферзя и ладьи) пропустил угрозу и получил мат. Моим «обидчиком» был Русанов – дебютант из Украины, который после пяти поражений подряд одержал 4 победы.

В двух последних турах я одолел Гончарова и Соколова, но это уже мало что решало.

В. Р. И настроение было «никакое»?

Ю. Т. Да в целом нормальное, хотя проигрыши, конечно, расстраивали. Я жил в номере с Соколовым, Ланин – с Цыганковым. Почти всё свободное время проводили вместе. В «чисто московском» номере был телевизор – помню множество интересных передач об истории. Смотрели мы их и обсуждали. Ещё показывали баскетбольный матч – сборная СССР под руководством Александра Гомельского готовилась к Олимпиаде и играла с клубом НБА. Один матч из трёх наши выиграли. Запомнилась зажигательная мелодия в решающий момент матча: «Красная армия всех сильней!»

«Выбил» нам Лапко талоны на питание – такое приключилось впервые. Всё было бы прекрасно, если бы лучше выступил…

В. Р. Так, о Венгрии мы говорили в июле… Что скажешь за отборочный турнир?

Ю. Т. Ездили мы с Бакулиным; почему не поехали остальные, не помню. Результат опять не блестящий: 4,5 из 9. Неудачно стартовал (1,5 из 6), на финише победил Волкова, Рощина и Кабанова, вышел на 50%. Получил звание мастера ГШ; надеялся, что этого хватит, чтобы попасть «на Европу». Не получилось.

В. Р. А сколько тогда было мастеров по гексашахматам?

Ю. Т. Сложный вопрос. Давай лучше о Бакулине: он боролся за победу в турнире, но на финише уступил Лапко и Цыганкову, занял 3-е место.

Запомнился перестроечный Арбат, который мы с Бакулиным прошли из конца в конец (просто смотрели на картины, самиздат, шашлычников). Ещё помню, что в поезде на обратном пути было очень холодно – ноябрь выдался морозным. Я не ложился, всю ночь просидел в пальто. В 1989 г. результаты были получше, но об этом в другой раз.

Вот припомнил, что своё тридцатилетие в июле 1988 г. отметил хорошей победой над перворазрядником Рачицким. Тот турнир среди перворазрядников по обычным шахматам я провёл хорошо, но он мне ничего не дал. До «титула» кандидата в мастера оставалось ещё 13 лет.

В. Р. Что ж, спасибо… Жду повествования о более удачном 1989-м годе.

Опубликовано 23.08.2019  15:33