Tag Archives: Валерий Буяк

Насыщенный 1988-й год

Вольф Рубинчик. Ты долго собирался рассказать о гексашахматных событиях конца 1980-х годов. Почему так долго? Может, из-за того, что у тебя наступил спад в игре?

«Говорящие головы» в августе 2019 г.

Юрий Тепер. Слишком много материала, особенно если говорить о 1989-м. В 1988 году событий было меньше, хотя тоже хватало. Нет, дело не в спортивных показателях – я не ставлю себе целью что-то приукрашивать.

В. Р. Хорошо, продолжим «живую историю». И первый вопрос лобовой: почему ты перестал занимать высокие места в гексатурнирах?

Ю. Т. Действительно, в Минске и Ульяновске я остался в «минусе», в отборочном турнире к чемпионату мира набрал всего 50%. О причинах я тогда не задумывался, сейчас тоже затрудняюсь их определить. Скорее всего, мало работал над собой (точнее, не готовился вообще). К турнирам по переписке относился тогда как к обузе, партии анализировал редко.

В. Р. Появились другие интересы? Это как-то связано с перестройкой? Захватила политика?

Ю. Т. Пожалуй. Период 1988–1991 гг. – самый для меня «политизированный». С весны 1988 г. я ходил на «философские четверги» моего ровесника, кандидата философских наук Александра Грицанова (умер в 2011 г. – ему было всего 52) во Дворец Белсовпрофа, посещал заседания политического клуба «Современник», которым руководил Лев Кривицкий. В Минск приезжало множество интересных людей – политиков, журналистов, писателей, артистов. Я бывал на разных лекциях и встречах. Подробности помню плохо; главное – было интересно.

В. Р. Конечно, тут уж не до шахматишек… Но, может, всё-таки расскажешь что-то конкретное?

Ю. Т. Вспомню о «Что? Где? Когда?» в Минске. Клуб «Современник» числился при горкоме комсомола, и комсомольцы просили нас оказать помощь. В конце мая во Дворце пионеров и школьников состоялась игра «ЧГК». Приезжали известные знатоки – А. Бялко, А. Друзь и другие. Участвовала минчанка В. Голубева. Горком просил помочь в организации игры – просмотреть вопросы, отобрать подходящие, отредактировать. Многие члены клуба, и я в том числе, с удовольствием занимались этой работой. Вопросы были почти все интересные. На один из них я знал ответ, а знатоки не ответили…

В. Р. Похвались эрудицией!

Ю. Т. Перечислялось несколько героев Конан Дойла, и среди них бригадир Жерар, а вопрос был такой: «Кто из этих героев имеет отношение к нашему городу?» За много лет до того я слушал по белорусскому радио инсценировку рассказа о бригадире Жераре «Засада в Минске», так что сразу дал ответ. Знатоки же той передачи не слышали и назвали профессора Маракота – «погружаемся в Маракотову бездну».

Фрагмент из публикации А. Стуловой, газета «Вечерний Минск», 16.06.1988

В. Р. Любопытные, однако, были у них ассоциации в связи с Минском…

Ю. Т. Автор вопроса получил приз. Нам дали пропуска, и я присутствовал на той игре. Знатоки победили 6:4.

Кстати, я надеялся, что игру покажут по телевизору; взял с собой гексагональную доску, специально выданную Павловичем. Надеялся и на то, что получится задать вопрос о ГШ, но организаторы его «зарубили».

В. Р. Надеюсь, когда-нибудь появится отдельный материал об участии в «ЧГК» белорусов – как зрителей, так и знатоков (случайно, что ли, я смотрел почти все передачи в 1980-90-х годах? ;)) Фигура шахматного композитора Владимира Лебедева из Пинска, в 2002 г. – обладателя «Бриллиантовой совы», думаю, заняла бы в таком материале не последнее место…

В. Лебедев в 2014 г. Скриншот из репортажа ТРК «Варяг»

Впрочем, и тема общественно-политической жизни БССР на рубеже 1980–90-х гг. не очень-то раскрыта. У некоторых авторов эта жизнь сводилась к становлению Белорусского народного фронта, а ведь активность проявлял не только БНФ… (Между прочим, в пылу борьбы с «партноменклатурой» его руководители прошляпили появление «третьей силы», которая поддержала А. Лукашенко.) Но вернёмся к «нашим баранам». Почему в апреле 1988 г. ты не отправился в Москву на турнир с участием Имре Ботко, одного из сильнейших гексашахматистов мира?

Ю. Т. В середине апреля в Минске проходил турнир среди вузов БССР, надо было готовить и выставлять команду пединститута.

В. Р. И как сыграли на «универсиаде»?

Ю. Т. Это был не всебелорусский, а зональный турнир среди 8 команд. Играли в РДШШ, заняли 5-е место, а в финал выходили 4 команды. У нас практически не было шансов попасть в эту четвёрку: две команды института физкультуры и «нархоз» находились вне конкуренции. С могилёвским машиностроительным институтом и коллегами из Бреста ещё можно было бороться, но, как я уже говорил, ММИ был для нас очень трудным соперником… В общем, мы проиграли могилевчанам 2:4 и Бресту 2,5:3,5. Обошли только мозырский «пед», БТИ (технологов) и БИМСХ. У нас играли перворазрядники, а для выхода в финал всё-таки требовались кандидаты в мастера.

О московском ГШ-турнире, как и о последующих, написано в нашем самиздатовском сборнике… По итогам турнира Александр Павлович и Юрий Бакулин ездили в Венгрию – об этом уже шла речь.

В. Р. В мае ты сыграл в турнире, посвящённом открытию в Минске клуба «Три слона» (при школе, в которой работал Павлович)…

Ю. Т. Разбивка на группы привела к тому, что уже на старте пришлось играть с Яненко и Вашкевичем. Я им проиграл, и проигрыши пошли в зачёт финала. В оставшихся партиях финала сыграл неплохо – набрал 3 очка из 6. Записи не велось – играли с контролем 0,5 часа на партию. Такая плотность в таблице бывала редко: Павлович с 4 очками занял 3-е место, я с тремя поделил 7-8-е… Вообще, во всех турнирах 1988 г. качество игры у меня было выше, чем результаты.

В. Р. Среди призёров 1988 г. – В. Вашкевич и Ю. Бакулин…

Ю. Т. Вашкевич был учеником В. Некрасова. Дебютировав в Москве, быстро выдвинулся в ведущие гексашахматисты. Некрасов так характеризовал игру своего ученика: «Играет по-хорошему нагло» (или «нахально»). Вашкевич смело шёл в борьбу, никого не боялся, хорошо понимал позицию и точно считал варианты. В обычных шахматах имел І разряд, т. е. особых успехов не добился. Одно время работал ГШ-тренером, но собрать группу ему не удалось. Лучший результат Вашкевича – 2-е место на международном турнире в Субботице (Сербия, тогда ещё в составе федеративной Югославии) с очень сильным составом.

В. Р. А вот Бакулин, твой тёзка, наверх поднимался долго.

Ю. Т. Юра не просто мой тёзка, но ещё и ученик. Валерий Буяк в начале 1985 г. дал статью о ГШ в газете «Советская торговля», а Бакулин, перворазрядник по шахматам, работал в магазине и выписывал эту газету. Заинтересовался новой игрой, написал Буяку. Тот дал ему мой адрес. Мы жили рядом и часто играли между собой. В конце августа 1985 г. Юра выступил в Москве в турнире на приз газеты «Московский комсомолец», где занял 6-е место. Пик его успехов – 1988–1991 годы. Играл он тогда много по переписке и прошёл хорошую школу анализа.

С Бакулиным у нас сохранились хорошие отношения. Играл он позиционно, «от обороны», с упором на технику, но при необходимости мог и «подкрутить».

В. Р. В Москве отличился Андрей Батуро…

Ю. Т. Это единственный ученик Александра Павловича, добившийся в ГШ высоких результатов. Андрей играл аккуратно, хорошо считал варианты, можно сказать, был игроком универсального стиля. Успехам в ГШ способствовало то, что он занимался обычными шахматами. Ты сам говорил, что помнишь его игру в «классике»…

В. Р. Партии Андрея, сыгранные в Минске и на выезде, cтёрлись из памяти, а запомнился он мне как весёлый, доброжелательный товарищ. Где-то он сейчас?

Пинск, осень 1991 г. У корабля-памятника, что стоит на набережной (А. Батуро – второй справа)

Ю. Т. Ещё в Москве играла сильная ульяновская четвёрка – А. Жупко, С. Лапко, В. Кабанов и Е. Свистунов – а также московское трио, С. Соколов, С. Цыганков и Б. Ланин. Не забудем о четырёх венграх… Остальные игроки были слабее, но могли преподнести сюрприз. Так, Гончаров однажды дал вечный шах Бодору.

В. Р. О Ланине раньше мы не говорили.

Ю. Т. Он дебютировал в апреле в Москве, и тогда Павлович говорил мне, что у него с Ланиным был конфликт. Я спросил у Бориса, что случилось, он ответил: «Павлович потерял фигуру и бросил записывать партию. Я сказал ему, что по положению запись обязательна и потребовал вести запись, вот и весь конфликт».

В. Р. Кто-то и не стал бы обращать внимания на такие «мелочи», как положение… Но у тебя с Ланиным конфликтов не было?

Ю. Т. Наоборот, мы подружились, хоть я и проиграл ему в первом туре (тоже поспешил и потерял фигуру). Кстати, на Всесоюзных Молодёжных играх 1977 г. Ланин играл в одной команде с Г. Каспаровым за сборную Азербайджана – понятно, не в гексашахматы. Он сам из Баку, окончил филфак Бакинского университета. Ожидалось, что сыграет в Ульяновске-1987, но тогда не приехал.

В Москве Ланин поселился примерно в начале 1988 г. Он известный филолог, автор книг (одна из них – о русских писателях-эмигрантах – есть в библиотеке нашего педуниверситета), ныне – доктор наук и профессор. Мы с ним много беседовали на еврейские темы, также на литературные и исторические. Он приезжал в Минск на ГШ-турнир 1990 года, встречались мы и в Калинине/Твери в мае того же года (останавливались тогда в одном номере гостиницы). Его брат Роман, у которого я выиграл в минском турнире 1990 года, жил тогда в Баку, сейчас – в Израиле. Ещё добавлю, что в 1990 г. Борис вёл ГШ-отдел в журнале «Народное образование». Сейчас связь с ним прервалась, но как-то видел Ланина по телевизору, на канале «Культура» в программе А. Архангельского. Обсуждались школьные вопросы.

В. Р. Да, по всей видимости, человек незаурядный. Ну, а что скажешь о своей игре в 1988 г.?

Ю. Т. Сам знаешь, бывает, что выкладываешься – а результата нет. Если бы я искал оправдания, то мог бы сослаться на то, что перед ульяновским соревнованием мы переезжали на новую квартиру (с ул. Платонова 19-20 на ул. Короля 26-10). 23 июля был «главный переезд» на грузовиках, а вечером я уже ехал в новый минский аэропорт, чтобы лететь в Ульяновск. Прилетели около 2 часов ночи. Ульяновцы звонили мне в Минск (уже на новую квартиру) и сказали, куда ехать в гостиницу. Я добрался туда на такси. Утром встал – и сам удивился: самочувствие прекрасное, ничего не болит. Позавтракал и пошёл в знакомое место, где мы играли в 1987 г. Так что ссылаться на усталость не могу. Особого желания играть после перелёта не чувствовал, но постепенно входил в тонус.

Ю. Тепер в Ульяновске-1988

В. Р. Как обстояли дела после упомянутого поражения Ланину?

Ю. Т. Во втором туре проиграл Ш. Бодору (об этой партии тоже уже упоминалось – в материале о Венгрии). В третьем туре победил Дорохова, в четвёртом – Рутковского (или Рутковски). Дальше всё пошло наперекосяк. В партии с Лапко имел лишнюю фигуру, но потерял качество – и ладья оказалась сильнее двух лёгких фигур, хоть король соперника и был в опасности. С Жупко в 6-м туре в ничейной позиции просрочил время.

В. Р. Кстати, какой был контроль?

Ю. Т. 2 часа на 40 ходов и 1 час до конца партии.

В. Р. «Классика»… Как же можно было просрочить время? Ты же не тугодум!

Ю. Т. Я почему-то решил, что второй контроль – час на 20 ходов, как практиковалось в гроссмейстерских турнирах по обычным шахматам. Спокойно дал флажку упасть. Из-за этой партии поссорился с Жупко, не пожал ему руку. На следующий день разобрался и извинился. Ситуация была – глупее не придумаешь. А в 7-м туре в позиции с лишней ладьёй (ферзь и 2 ладьи против ферзя и ладьи) пропустил угрозу и получил мат. Моим «обидчиком» был Русанов – дебютант из Украины, который после пяти поражений подряд одержал 4 победы.

В двух последних турах я одолел Гончарова и Соколова, но это уже мало что решало.

В. Р. И настроение было «никакое»?

Ю. Т. Да в целом нормальное, хотя проигрыши, конечно, расстраивали. Я жил в номере с Соколовым, Ланин – с Цыганковым. Почти всё свободное время проводили вместе. В «чисто московском» номере был телевизор – помню множество интересных передач об истории. Смотрели мы их и обсуждали. Ещё показывали баскетбольный матч – сборная СССР под руководством Александра Гомельского готовилась к Олимпиаде и играла с клубом НБА. Один матч из трёх наши выиграли. Запомнилась зажигательная мелодия в решающий момент матча: «Красная армия всех сильней!»

«Выбил» нам Лапко талоны на питание – такое приключилось впервые. Всё было бы прекрасно, если бы лучше выступил…

В. Р. Так, о Венгрии мы говорили в июле… Что скажешь за отборочный турнир?

Ю. Т. Ездили мы с Бакулиным; почему не поехали остальные, не помню. Результат опять не блестящий: 4,5 из 9. Неудачно стартовал (1,5 из 6), на финише победил Волкова, Рощина и Кабанова, вышел на 50%. Получил звание мастера ГШ; надеялся, что этого хватит, чтобы попасть «на Европу». Не получилось.

В. Р. А сколько тогда было мастеров по гексашахматам?

Ю. Т. Сложный вопрос. Давай лучше о Бакулине: он боролся за победу в турнире, но на финише уступил Лапко и Цыганкову, занял 3-е место.

Запомнился перестроечный Арбат, который мы с Бакулиным прошли из конца в конец (просто смотрели на картины, самиздат, шашлычников). Ещё помню, что в поезде на обратном пути было очень холодно – ноябрь выдался морозным. Я не ложился, всю ночь просидел в пальто. В 1989 г. результаты были получше, но об этом в другой раз.

Вот припомнил, что своё тридцатилетие в июле 1988 г. отметил хорошей победой над перворазрядником Рачицким. Тот турнир среди перворазрядников по обычным шахматам я провёл хорошо, но он мне ничего не дал. До «титула» кандидата в мастера оставалось ещё 13 лет.

В. Р. Что ж, спасибо… Жду повествования о более удачном 1989-м годе.

Опубликовано 23.08.2019  15:33

Ещё одно «крайнее» ГШ-соревнование

Не двадцать, а целых двадцать пять лет спустя!

Вольф Рубинчик. Хочу кое-что уточнить насчёт гексашахматных событий 1990-х годов, довольно подробно освещённых в начале июля с. г. Под рейтинг-листом (минский сборник – или журнал – «От А до L», 1995 г.) упоминается такое соревнование, как «Первый Кубок РБ», а ты о нём и не вспомнил…

Юрий Тепер. Об этом турнире я просто забыл, и хорошо, что ты подсказал. Это был единственный турнир, который игрался по олимпийской системе; он стартовал ровно 25 лет назад, в июле 1994 г., а закончился в сентябре. Согласились выступить 8 человек – С. Корчицкий, А. Касперович, А. Павлович, Ю. Бакулин, Ю. Краснопеева, В. Чайчиц, Ю. Мишуров и я. Жеребьёвка дала следующие пары участников: 1) Касперович – Корчицкий; 2) Тепер – Чайчиц; 3) Павлович – Мишуров; 4) Бакулин – Краснопеева. В матчах надлежало сыграть по 4 партии с контролем 1,5 часа на партию каждому участнику. По дальнейшей сетке победитель первой пары должен был играть с победителем третьей… Соответственно, второй полуфинал составляли победители матчей Тепер – Чайчиц и Краснопеева – Бакулин. О месте и времени игры участники должны были договариваться между собой, никто в эти дела не вмешивался.

В. Р. Порядок разыгрывания микроматчей напоминает соревнования на первенство мира по шахматам в 1960-80-х годах…

Ю. Т. Да, но там все вопросы координировала ФИДЕ – место встречи игроков, призовой фонд. Иногда это удавалось лучше, иногда хуже (история с Фишером в 1975 г. и др.), но в целом система работала. У нас же призового фонда не было, а играли в основном по квартирам. Итак, мне выпало встретиться с Виктором Чайчицем.

В. Р. В прежних рассказах о ГШ cей игрок до сих пор не фигурировал. Кто он и откуда?

Ю. Т. Виктора я знал с 1983 года, с момента образования ГШ-клуба ещё при руководстве Валерия Буяка. Выступал Чайчиц редко. Помню три турнира с его участием: Минск-1984 (на квартире у Вячеслава Яненко), международный турнир 1989 года и последний советский турнир «Пагоня», в ноябре 1991 г. В выездных соревнованиях по ГШ он не участвовал.

Для меня В. Чайчиц являлся очень неудобным соперником. Я проиграл ему в турнирах 1984 и 1991 гг., свёл вничью в 1989 г. Игрок весьма упорный; теорию не изучал, играл самостоятельно, в основном «от обороны». Практически не допускал зевков.

По обычным шахматам он был кандидат в мастера. Имел проблемы со зрением и выступал по линии общества слепых. В 1996 г. команда белорусского общества слепых (или слабовидящих, не знаю, как оно тогда называлось точно) ездила на чемпионат мира в Бразилию и заняла 3-е место. Тренером слабовидящих был Абрам Ройзман, в состав команды входил Юрий Бучков. Виктор много играл в обычные шахматы по переписке. Был спортсменом широкого профиля – выступал в системе общества слепых по разным видам спорта. Рассказывал, что ездил в Одессу на велосипеде.

В. Р. Да, интересная личность. Как же сложился матч с В. Чайчицем?

Ю. Т. Ещё до начала случилась неприятная история. Договорились мы начать матч у него на квартире в один из дней после обеда. В это время у нас дома планировался ремонт, с утра привезли 5-6 мешков цемента. Надо было поднять их на 4-й этаж. Потолки в доме на ул. Короля были высокие, подниматься приходилось без лифта. Мешки таскал я один. Сделал несколько «ходок» и упал из-за сильного головокружения. Разбил голову до крови, мама вызвала скорую. Я позвонил Чайчицу: его не было дома, но жена сказала, что передаст ему… Меня отвезли во 2-ю больницу и наложили швы. Вечером я перезвонил Виктору, он посочувствовал, и мы договорились о переносе матча на 2 недели.

В. Р. Задержав тем самым других участников?

Ю. Т. Нет, мы с Виктором уже успели сыграть, а матч «Бакулин – Краснопеева» так и не начался. Да он вообще не состоялся. Юля жаловалась, что Бакулин всё время откладывает начало. Павлович попросил меня позвонить Бакулину, по-дружески с ним поговорить и выяснить причину задержки. Поручение я выполнил; мой тёзка сослался на свои семейные проблемы и заявил, что играть пока не может, отказывается от борьбы. Просил, чтобы это не повлияло на его рейтинг (8-й в СНГ). Его просьбу выполнили.

Сейчас вернусь к матчу с Чайчицем.

В. Р. К началу игры ты оклемался?

Ю. Т. Более-менее. Стал выходить из дома, голова уже снова варила. Соперник мой в ГШ давно не играл (с 1991 года) и к матчу подошёл в плохой форме. Тем не менее первая партия прошла в упорной борьбе, со взаимными шансами. В конце концов удача оказалась на моей стороне… Видимо, этот проигрыш сильно повлиял на Виктора, а может быть, он вообще не настроен был играть. На следующий день он что-то крупное зевнул в дебюте (кажется, ферзя за слона) и сразу сдался. Третью партию мы играли в тот же день – чувствовалось, что мой соперник хочет быстрее закончить игру, хотя он и боролся в полную силу. Не помню как, но я победил, обеспечив себе победу в матче. Никакой радости от счёта 3:0 я не испытывал.

Виктор попросил позвонить кому-то из организаторов, чтобы 4-я партия не игралась. Я позвонил Павловичу, формальному председателю нашей ГШ-федерации, он сказал, что надо играть (они с Мишуровым играли 4 партии, но там счёт был 2:1 в пользу Павловича, в 4-й партии он тоже выиграл). Я объяснил, что у нас ситуация другая, победитель определился… Тогда Павлович связался с Корчицким, который, несмотря на свой 18-летний возраст, реально всё решал, и Сергей позволил не играть последнюю партию. Это было последнее выступление Чайчица в ГШ.

В. Р. Итак, в полуфинал вышли Краснопеева, Павлович, Тепер. А как завершился матч Корчицкого с Касперовичем?

Ю. Т. Будущий чемпион СНГ и Европы выиграл 4:0, но борьба во всех партиях была довольно упорной. В полуфинале Павлович играть с Корчицким под каким-то предлогом отказался. Мы с Юлей договорились играть в РДШШ на К. Маркса, 10. В то время можно было играть там бесплатно, если принести с собой инвентарь.

В. Р. О Мишурове несколько слов, пожалуйста.

Ю. Т. Ещё один мой тёзка – ученик Александра Павловича, выступал в минских турнирах, играл в атакующем стиле… Отдельные партии ему удавались хорошо, в частности, победил сильного польского шахматиста Вольдемара Селигу в Минске (1990).

В. Р. А теперь – о твоей сопернице в полуфинале.

Ю. Т. Приведу стихи Андрея Касперовича (он создал рифмованные портреты большинства участников Кубка РБ, но помню только этот):

Она к перу небезучастна,

Ей книга бизнеса подвластна.

И хоть в семье забот немало,

Играть еще сильнее стала.

В. Р. Какой бизнес, что за перо?

Ю. Т. Юля Гельфонд (с февраля 1990 г. – Краснопеева) окончила мехмат БГУ в середине 1980-х. Играла в обычные шахматы против нашей пединститутской команды в Кубке города 1982–83 гг. У нашей участницы, Гелены Лещевской, было явно лучше, но Лена напутала и проиграла. Вскоре Юля cтала игроком основного состава БГУ и выполнила норму кандидата в мастера. С ГШ её познакомил Владимир Некрасов, в то время (до «эпохи Леонида Левита») тренировавший команду БГУ. Первое выступление в ГШ-турнире (Минск, ноябрь 1985 г.) особого успеха Юле не принесло, и до 1989 г. она в ГШ практически не играла. Ситуация изменилась, когда начали проводиться международные турниры и появилась возможность выезжать за границу. Она лучше других местных гексашахматисток выступила в минском международном турнире 1989 г. (5 из 9) и получила право сыграть в «ТОП-16», соревновании, которое проводил Марек Мацьковяк близ Познани (Польша) в сентябре 1989 г. Правда, там Юля сыграла не блестяще, но в то время она являлась одним из ведущих ГШ-игроков СССР, участвовала во многих турнирах. Замуж вышла в начале 1990 г., познакомившись с мужем по переписке (он из Оренбурга, шахматистом не был). Сына родила в 1992 г., в 1995-м – дочку. Во время нашего матча говорила мне, что беременна.

Бизнес у неё был семейный, взяли с мужем в аренду киоск. Особой выгоды это не принесло…

В. Р. Действительно, в 1990-х киоски, где продавали всякую мелочёвку, стояли в Минске на каждом шагу, что можно увидеть и в фильме «Хрусталь». Уже в середине 1990-х конкуренция была очень велика. В первые годы правления Лукашенко их не трогали; считается, что уличные киоски извёл предгорисполкома Павлов (после «президентских выборов» 2001 г.).

Ю. Т. Спасибо за историческую справку, но я хотел бы вернуться к гексашахматам и Ю. Краснопеевой. До матча 1994 г. я с ней сражался успешно, дважды победил в темпо-турнире того же года и был уверен, что у меня хорошие шансы. Что касается «пера» – Юля писала рассказы, один из них был опубликован в журнале «Салон» на белорусском языке. Помню, принёс ей русско-белорусский словарь, и она свой рассказ переводила. В 1996 г. развелась с мужем (фамилию его оставила), а в 1998 г. с родителями и детьми переехала в Германию, где живёт и поныне. До сих пор, кажется, играет в обычные шахматы.

Несколько примеров из Кубка-1994. Проанализируйте, кто может!..

Матч с Юлей сложился для меня неудачно. Я выиграл 1-ю партию, проиграл 2-ю и 3-ю, взял реванш в 4-й… Играли мы по 2 партии в день. Ввиду равенства (2:2) провели 2 дополнительные партии по 10 минут, и она выиграла 1,5:0,5. В статье из журнала «От А до L» справедливо говорилось, что это был самый упорный матч.

В последний раз мы встретились с Краснопеевой в отборочном турнире к чемпионату Европы (Минск, 1998). Я победил, но в таблице она стала чуть выше.

В. Р. А финал Кубка-1994 выиграл, конечно, Корчицкий – лидер по рейтингу?

Калинин, май 1990 г. – через пару месяцев город снова станет Тверью… В переднем ряду стоят гордые минчане (слева направо): Александр Павлович, Андрей Батуро, Сергей Корчицкий, Юлия Гельфонд. Ю. Тепер притаился в 3-м ряду справа (в кепке).

Ю. Т. Да, Юля уступила в трёх партиях. Вообще говоря, мы были разочарованы форматом Кубка и больше такой эксперимент не повторяли. Формат был бы хорош в случае примерного равенства участников, а когда Корчицкий превосходил всех «на голову» или две, то вышла отчасти лотерея. Не попади на старте А. Касперович на С. Корчицкого, он мог бы побороться за выход в финал, а так сразу выбыл. Не красили турнир и отказы от игры.

В. Р. Ну, если бы на кону стояли «реальные бабки», никто бы, думаю, не отказывался… А ты сильно огорчился, что проиграл Юле в полуфинале?

Ю. Т. Было дело, Юле даже пришлось меня успокаивать. «Ты что, хотел победить Корчицкого?» – «Нет, но рассчитывал занять 2-е место».

В. Р. Что же, благодарю за интересный рассказ.

Опубликовано 21.07.2019  21:54

«Крайние» ГШ-турниры

ВАЖНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. В нижеследующем диалоге говорится как минимум о пяти (!) ныне подзабытых турнирах, проведённых «бойцами невидимого фронта» – белорусскими гексашахматистами – в далёкие годы (1999, 1998, 1996, 1995, 1993). Лиц, которые боятся перегрузить себя лишней информацией, убедительно просим отойти от экранов… разнообразных электронных устройств.

Чем больше выпьет гексамастер, тем меньше выпьет хулиган! 🙂

Вольф Рубинчик. «Продолжим наши игры». Ты довольно интересно рассказывал о студенческих шахматах в Беларуси 1990-х годов (здесь и здесь). Кушать не могу, настолько хочу знать: в гексашахматном движении того времени что-нибудь значительное происходило?

Юрий Тепер. В 1999 г. состоялся последний официальный ГШ-турнир в Беларуси (а может, и во всём бывшем Союзе). После него Сергей Корчицкий и компания переключились на сёги, иначе говоря, на японские шахматы. Я тоже пытался освоить эту игру, пару раз выступал в тренировочных турнирах, но вскоре понял, что это не моё.

Андрей Касперович связывал мои успехи в «классике» (2000–2001 гг.; 2-е место в чемпионате Минска и др.) именно с участием в сёги-турнирах. Для меня такая связь не очевидна, хотя… возможно, какую-то роль тренировка с драконами, генералами и летающими колесницами всё же сыграла. Заканчивая головоломные партии в сёги, я с большим удовольствием шёл играть в «нормальные» шахматы 🙂

Начальная расстановка в сёги (или «в сёгах»?)

В. Р. «Последний турнир» по гексашахматам звучит слишком пессимистично, пусть будет «крайний»… Ну, раз уж сёги – не твоё, то покалякаем, побалакаем и погундосим о близкой тебе области. Ведь тебя называли «одним из сильнейших белорусских гексашахматистов»! 😉

Ю. Т. Спасибо за напоминание. Цитата взята из ГШ-кроссворда, который в начале 1990-х напечатал издатель В. П. Волков из Твери.

Если уж говорить о ГШ-событиях 90-х годов, то они напоминают мне синусоиду. Пик пришёлся на 1989 г. (о событиях того года можно целую книгу написать). Дальше начался постепенный откат – где-то больший, где-то меньший. Наверное, это отчасти объясняется смертью изобретателя игры Владислава Глинского в феврале 1990 г. Скажу даже так – после 1993 года вся ГШ-история в странах бывшего Союза, по большому счёту, сводится к Минску.

В. Р. Смотри-ка, а в англоязычной «Энциклопедии разновидностей шахмат» (1994) говорится, что в гексашахматы Глинского тогда, в начале 1990-х, играло более полумиллиона человек, «преимущественно в Восточной Европе», хоть ты и называл подобные оценки завышенными… Ваш минский клуб – или федерацию – кто-то поддерживал?

Публикация в минской газете «Шахматный мир», 1994

Ю. Т. Увы… «Комсомольцы-добровольцы», наши спонсоры второй половины 1980-х годов, перешли в другие сферы деятельности. Турниры мы проводили в летнее время в самых разных местах. Например, в августе 1993 г. турнир к 10-летию ГШ (с обсчётом рейтинга; впрочем, мы тогда обсчитывали всё, что попадалось под руку) состоялся у меня на квартире.

В. Р. Прямо-таки «андеграунд»… Другого места не нашлось?

Ю. Т. Представь себе. Хотели сыграть в университете – естественно, педагогическом, где я работал и работаю – но посторонних туда не пустили. А квартира у меня была свободная (мама в санатории, папа на работе). Вот и поехали ко мне, благо недалеко от университета. Не всем это понравилось – Дмитрий Анискевич после первого тура бросил игру. Фотография квартирного турнира – с бело-красно-белым флажком! – прилагается. Выказали уважение к госсимволике…

В. Р. Ты не поверишь, но подобным образом в Могилёве уже в начале нашего века проводились турниры по «классике». Один могилевчанин вспоминал на сайте у Павла Макевича (2009): «Я сам играл в этих турнирах и предоставлял квартиру для игры. Наверное, это смешно выглядело со стороны: на кухне жена печёт блины, а в зале яблоку негде упасть – полно мужиков, которые не водку хлещут, а… в шахматы играют, записывают, прохаживаются по коридору с озабоченным видом. И так целую неделю. А в это время помещение шахматной школы было под замком – директор не разрешал».

Ю. Т. Забавно… Правда, у меня на ул. Короля (!) тесноты не было.

Из внутренних турниров вспомнился ещё чемпионат Беларуси 1995 г., прошедший в школе № 60. Переведу начало заметки Владимира Никитинского из газеты БГПУ «Настаўнік» 30.11.1995, где меня назвали «ветераном гексашахматного движения»: «5-7 ноября в белорусской столице прошло второе первенство республики по гексагональным шахматам. В нём приняли участие 8 спортсменов из Минска и Гомеля. Наш университет представляли четверо участников – С. Корчицкий, С. Богданович, Ю. Тепер и А. Касперович – и именно в таком порядке они распределились в турнирной таблице».

О большинстве турниров, что тогда проводились, рассказано в минских сборниках «От А до L» (выходили в середине 1990-х гг.; редактировал всё тот же Корчицкий, набирал Касперович). Самым значительным соревнованием стало первое и последнее открытое первенство СНГ, которому посвящён отдельный выпуск.

В. Р. Всё-таки выходит, что даже после 1993 г. гексашахматами интересовались не только в Беларуси?

Ю. Т. Энтузиастов-то хватало, прежде всего в России. В советское время многие играли в ГШ по переписке, многие успели поиграть и в очных турнирах (Москва, Ульяновск, Калинин, Минск). Но это не значит, что «на местах» имелись дееспособные ячейки гексашахматистов. Мы отправляли приглашения тем, кого знали, кто имел более-менее приличный рейтинг.

В. Р. «Мы» – это кто? Оргкомитет?

Ю. Т. Да, оргкомитет, «банда четырёх» 🙂 Корчицкий, Касперович, Тепер, Александр Павлович. В основном подготовкой турнира занимались первые двое. Буяк обещал помочь с финансированием. Цитирую «передовицу» из сборника 1996 г.: «Летом прошедшего года мы встретились с основателем Минского ГШ-клуба Валерием Буяк[ом], ныне президентом трастовой компании “Сэкай”, и договорились о проведении в июле 1996 года 1-го открытого чемпионата СНГ по ГШ под эгидой этой трастовой компании». Но в отчётном материале имеется грустная констатация: «За неделю до открытия соревнования наш генеральный спонсор угодил в следственный изолятор, поэтому средствами для проведения наша федерация не располагала. Небольшую помощь… оказал президент Белорусского Союза предпринимателей В. Карягин. А остальное стоило нервов, личных средств и нескончаемой беготни президенту национальной федерации С. Корчицкому и его заместителю А. Касперовичу».

Вообще, организация чемпионата была сплошной «самодеятельностью», и не в лучшем значении слова. Играли в средней школе у Павловича, в актовом зале. Размещались приезжие на квартирах. Все расходы на проведение несли организаторы и участники. Только я получил отпускные, как товарищи сказали мне «будешь спонсором турнира», пришлось подчиниться. Но, может, оно того и стоило: во время турнира установились прекрасная обстановка, дружеские отношения. Условия в актовом зале были хорошие. Люди понимали наши проблемы, никто не жаловался.

Банкет по случаю окончания первенства совпал с моим днём рождения. Все, кто ещё присутствовал в Минске, поздравляли меня с 38-летием. Состоялись выборы руководства IHCF – международной федерации гексашахмат, основанной в 1980 г. Прямо на банкете уговорили Юрия Емельяшина стать вице-президентом от России – «ты хороший игрок и предприниматель, ульяновцы согласны с твоей кандидатурой» 🙂

В. Р. Продублируем коллективное фото 1996 г., опубликованное год назад… В турнире играл неоднократный чемпион мира и Европы по ГШ Марек Мацьковяк (Польша; на фото он в левом верхнем углу, Емельяшин же 4-й слева в верхнем ряду). Чем он тебе запомнился?

Минск-1996

Ю. Т. Марек приезжал в Минск и раньше, на турнир 1990 года. Тогда, в отсутствие сильнейших наших игроков, он уверенно победил. Почему не играли наши – вопрос «не для печати»; внутренние нестыковки часто бывают очень болезненными. В первенстве СНГ 1996 г. Мацьковяк вышел третьим.

В. Р. Первым оказался Корчицкий (8,5 из 9) – это понятно, те годы были его «звёздным часом». Ты с пятью очками поделил 6–9-е места с М. Иванюком, С. Богдановичем и С. Банцевичем. А кто завоевал «серебро»?

Ю. Т. 16-летний венгерский парень Петер Шуто произвёл настоящий фурор. Малоизвестный игрок (Корчицкий предупреждал, что это один из сильнейших юниоров, но никто от Петера ничего особого не ждал) набрал 8 из 9, проиграл только Корчицкому, а Мацьковяка победил. Играл он в ярком, острокомбинационном стиле. Я это почувствовал на себе, когда проиграл ему в 6-м туре. В 1999 г. Шуто вновь приехал в Минск на отборочный турнир (вне конкурса). Внешне он мало изменился – рыжий, длинноволосый, по-русски не говорил – но того блеска, что раньше, уже не было. Игра «на технику» получалась у него гораздо хуже, чем тактическая.

Но я ещё не досказал о Мареке, ведь результаты за доской – это не всё. Мне он запомнился таким: высокий, подтянутый, средних лет (мой ровесник – 1958 г. р.), с бородой. Хорошо говорил по-русски, очень доброжелательный. Перед началом жеребьёвки, когда ждали опаздывавших, он рассказал интересную историю из своей жизни. В то время президентом Польши был Александр Квасьневский, а в конце 1980-х он служил председателем олимпийского комитета и поздравлял Мацьковяка с победой в каком-то международном ГШ-турнире. Позже, когда коммунисты лишились власти, некто очень «прогрессивный» обвинял Марека, что он жал руку «посткоммунисту». Спортсмен засмеялся: «А что, я должен был жать ему ногу?»

А вот ещё одна история в духе «жёлтой прессы». Начну издалека. На турнир 1989 г. в Минск от Польши приезжали жена Марека Гражина (заняла 2-е место) и Пётр Гжелаховский – игрок посредственный, чтобы не сказать слабый. Годом позже супруги приезжали вдвоём – Гжелаховского не было. А в чемпионате СНГ 1996 г. играли все трое. Как ты думаешь, в каком статусе была пани Гражина?

В. Р. Гроссмейстера?

Ю. Т. Верно, но ответ неполон.

В. Р. Неужели жены Гжелаховского?

Ю. Т. Ты догадлив. Я провожал их на квартиру к известному в Минске журналисту Сергею Носову (не знаю, где он сейчас – возможно, в Германии). Марек жил у Корчицкого.

В. Р. Бывшие супруги между собой общались?

Ю. Т. Практически нет – во всяком случае, я не замечал. Кстати, играла Гражина под фамилией Мацьковяк, почему – мы не интересовались.

Ещё о чемпионе мира 1990-х годов. На закрытии турнира за столом зашла речь о том, что слово «жид» (żyd, žid) в европейских странах не несёт отрицательного оттенка. Я сказал, что в Польше всегда был сильный антисемитизм. Марек начал возражать, что в Польше нет антисемитизма, а события конца 1960-х годов были инсценированы «сверху». Спорить я не стал.

Думаю, о Мацьковяке достаточно. В 2000 г. он собирался проводить чемпионат Европы по ГШ в Польше, но у него не получилось. В марте 2018 г. он умер, трёх месяцев не дожив до 60. Очень жаль: выдающийся игрок, хороший человек.

В. Р. А что за спор был у Сергея Банцевича с Владимиром Некрасовым? Читаю: «Турнир омрачил лишь один инцидент, возникший в партии Некрасов-Банцевич, когда Сергей, игравший чёрными, обвинил соперника в нарушении правил игры, что не было подтверждено записями партий обоих игроков. Расстроенный В. Некрасов отказался от продолжения соревнования».

Ю. Т. К тому, что сказано в сборнике, ничего не могу добавить, ибо не был свидетелем этого нашумевшего инцидента. Скажу только, что Некрасов – на фото 1996 г. в верхнем правом углу – был человеком со сложным характером и очень ярким шахматистом. Он умер в 2012 г.; о нём надо писать отдельную статью, но я к этому не готов.

В. Р. В 2013 г. такую статью («Памяти Владимира Некрасова») написал Сергей Корчицкий. Там, в частности, сказано: «Его теоретические наработки в игре были очень популярны среди европейских игроков в гексашахматы, причем новые открытия он делал непринужденно, в “режиме реального времени”». Но вернёмся в «лихие 1990-е». Какие ещё интересные турниры ты бы назвал?

Ю. Т. Отборочный турнир к чемпионату Европы 1998 г. – проходил в феврале того же года в нашем университете. Я там выступил неудачно – 4 из 9. Таблицы не имею, как и таблицы аналогичного отборочного турнира 1999 г. Помню, в 1998 г. в чемпионат отобрались три Сергея: Корчицкий, Богданович, Банцевич, вышеупомянутый Юрий Емельяшин из Кемерово) и украинец Михаил Иванюк из Артёмовска.

В. Р. Богданович – это, конечно, тот, о котором ты рассказывал, вспоминая о вузовских турнирах…

Ю. Т. Да, ГШ оказались для Сергея Богдановича (на фото 1996 г. – 3-й справа в верхнем ряду) «его» игрой. Не достигнув особых успехов в «классике», Сергей опередил меня в ряде ГШ-турниров. Он хорошо считал варианты. Его стиль – спокойная, осторожная игра без зевков, но не пассивная. Такой стиль принёс ему немало успехов.

В. Р. А что скажешь о Банцевиче? Насколько знаю, он из Лиды.

Ю. Т. Без лишней скромности – моя заслуга, что появился такой гексашахматист. Как-то во Дворце шахмат один знакомый подвёл ко мне Сергея Банцевича и спросил: «Он хочет поиграть в каких-нибудь турнирах – можешь помочь?» Я предложил попробовать в гексагональные, Банцевич ответил: «Попробовать можно». Я связался с Корчицким, тот привлёк его в наши турниры, и ещё в советское время (весной 1991 г.) Банцевич ездил в Ульяновскую область. Тогда он был студентом шахматного отделения нашей Академии физкультуры. Позже работал тренером в Лиде. По стилю игры в ГШ чем-то походил на Богдановича: шансов не упускал.

Емельяшин и Иванюк выступали в турнирах ещё в 1990 году.

Летом 1998 г. Корчицкий в Венгрии стал чемпионом Европы, и я взял у него интервью, опубликованное в армейской газете «Во славу Родины», где я тогда нередко печатался.

В. Р. Другие подробности о турнире 1998 г.?

Ю. Т. Минчанка Юлия Краснопеева – она тоже есть на снимке 1996 г., стоит 2-я справа в переднем ряду, рядом с Гражиной – заняла 6-е место, т. е. оказалась в шаге от призовой пятёрки. В турнире участвовал протестантский проповедник для детей, один из сильнейших венгерских гексашахматистов Петер Дани (в Минске он не прошёл отбор «на Европу»). Его попросили что-то сказать на закрытии, и он хорошо поставленным голосом выдал: «Ну что, детки мои…» 🙂 Лучше поговорим о «крайнем» турнире 1999 года.

В. Р. Если тебе так удобнее.

Ю. Т. Играли 13 человек. Помещение нам было предоставлено лишь на пять дней. Корчицкий решил сделать швейцарку в семь туров (два дня по две партии, три – по одной). При неровном составе это привело к необъективным результатам, причём пострадавшим оказался я.

В. Р. Ты вроде как упоминал, что у вас была компьютерная жеребьёвка?

Ю. Т. Так точно: чуть ли не в первый раз использовали компьютер. В тех условиях это было ещё хуже, чем ручная. Раньше можно было что-то объяснить, доказать, поспорить с судьёй, а как спорить с «железкой»?

Из фильма «Кин-дза-дза!» (1986): «Женщину вынули, автомат засунули»

В. Р. Хе-хе… Ну, жалуйся дальше.

Ю. Т. Выходных мест было пять. За 5-е место я конкурировал с Касперовичем. После 5-го тура у меня было 3 очка, у него – 2. Я играл две последние партии с Корчицким и Иванюком (1-е и 2-е места), Андрей – с Кармазиным и Петровцом (в итоге эти игроки заняли два последних места).

В. Р. Что за игроки?

Ю. Т. Кармазин – приятель Корчицкого; хороший парень, вежливый, весёлый, позже играл в сёги. Однако о ГШ имел понятие, близкое к нулю. Включать такого в отборочный турнир значило путать все карты. Сергей Петровец из Гомеля играл ещё в первом белорусском турнире (незаконченном) летом 1983 г., когда приезжал Фёдор Гончаров. Познакомился с ГШ после радиопередачи Буяка. Мы играли по переписке… У гомельчанина был опыт, но особых успехов никогда не было. Возможно, в 1999 г. он даже не доиграл турнир, уехав раньше.

В итоге Касперович обошёл меня на очко и попал в заветную пятёрку. Тогда после турнира я подумал, что при таком регламенте вообще не стоило играть.

В. Р. Но чемпионат Европы в Польше не состоялся же?

Ю. Т. Именно. Узнав об этом, в глубине души я испытал облегчение. Нельзя так проводить отбор – это скажет любой шахматист, даже не разбирающийся в ГШ. И турнир – среди серьёзных – действительно оказался последним. Корчицкий, видимо, разочаровался в ГШ, но стал известным сёгистом, много раз ездил в Японию. Немало внимания уделили японским шахматам и другие наши ребята.

В. Р. Ты в 2000 г. испытал облегчение, порадовался, но ведь другие участники хотели поехать «на Европу» и заслужили это?

Ю. Т. Да, но свою «радость» я никому не показывал, на Касперовича не обижался. А что так проводить отбор не следовало, говорил, и многие соглашались. Корчицкий же сказал о моей игре 1999 года: «Сам виноват».

В. Р. Насколько обоснованна сия версия?

Ю. Т. То, что я немало шансов упустил, это правда… Во втором туре, имея с Шуто лишнюю фигуру, зевнул её в ответ, и партия окончилась вничью. В 4-м туре против Касперовича в эндшпиле имел выигрыш в 1 ход, но поспешил, и тоже получилась ничья.

В. Р. А у кого выиграл?

Ю. Т. В первом туре одолел Юрия Бакулина, в 5-м – Петера Чупора (Венгрия). Последняя партия мне понравилась – комбинационным путём выиграл 2 пешки и в слоновом эндшпиле соперник сдался, даже не пытаясь сопротивляться. После партии он заметил: «Советская шахматная школа» (Чупор немного говорил по-русски).

В. Р. Что представлял собой этот венгерский участник?

Ю. Т. Ранее он пробился в чемпионат Европы 1998 г. (отбор был серьёзный), но занял там последнее место. Сам факт, что он пробился, меня очень удивил, поскольку в Минске Чупор не показал высокого класса игры, оставшись среди аутсайдеров. Я спросил Корчицкого: «Как он мог отобраться в Венгрии, там же множество сильных игроков?» Тот ответил: «У Чупора очень неровная игра. Когда он в форме, то играет хорошо. К тому же он очень стоек в защите, и если соперник расслабляется, то может за это наказать».

В. Р. Чем запомнился «последний» турнир, если забыть о несовершенстве регламента?

Ю. Т. В общем-то это было интересное соревнование: упорная борьба, много интересных партий, приятная дружеская обстановка. Кстати, играли в помещении «белорусского казачества» (Корчицкий, видимо, договорился с главным атаманом).

В. Р. «Под занавес» ещё что-нибудь примечательное вспомнишь?

Ю. Т. Хочу вспомнить не «что-то», а «кого-то», Мишу Иванюка (на коллективном фото 1996 г. он во 2-м ряду 2-й слева). Кажется, он учитель, перворазрядник по обычным шахматам. Он представлял Артёмовск, а мой отец жил там до войны. Оттуда в последний момент в 1941 г. успели эвакуироваться в Среднюю Азию, а кто не успел, те погибли. Я ему об этом говорил. Очень хороший игрок и доброжелательный человек. В 1998 г. жил у меня на квартире, и когда мы сыграли с ним вничью, то шутил, что боялся выиграть у меня партию, чтобы я его не выгнал. До того мы играли с ним в первенстве СНГ 1996 г., тоже свели вничью.

Сейчас Артёмовск – снова Бахмут, в 2014 г. там шли бои…

В. Р. Да уж, лучше бы участники тех боёв решали свои проблемы за гексашахматной доской. Благодарю за воспоминания!

Опубликовано 08.07.2019  19:40

ЮРИЮ ТЕПЕРУ – 60!

Юрий Тепер известен читателям belisrael.info как автор интересных материалов по истории шахмат Беларуси. В минской синагоге на улице Даумана его почтительно зовут «реб Арон». 20 июля мы связались с давним автором нашего сайта, которому недавно исполнилось 60, и поговорили об «этапах большого пути». Беседа состоялась в международный день шахмат; может, и поэтому она приобрела шахматный акцент.

– Как отмечаешь юбилей, реб Арон?

– Поэтапно. По еврейскому календарю 18 июля 1958 г. пришлось на 1 ава. А первое ава в этом году выпало на пятницу 13 июля. Вечер пятницы я всегда стараюсь провести в синагоге, там меня очень тепло поздравила религиозная община «Бейс Исроэль». Один из прихожан – он обычно всех поздравляет – сочинил забавный стишок, приведу несколько строк.

Ты – мужчина молодой, ум толковый и живой.

Ходишь в шахматы играть, не устал соображать.

Посещаешь синагогу, обращаясь в мыслях к Богу,

Очень правильный еврей! И сегодня средь друзей

Отмечаешь юбилей.

Председатель наш Давид мне сегодня говорит:

«Юру поздравлять готов?» –

«Ну, конечно! Мазл тов!!!»

18 июля на работе поздравлений было немного – большинство коллег-библиотекарей сейчас в отпуску. Ну, а поздравления от друзей 23 июля ещё впереди…

– А почему именно 23 июля, если по одному календарю твой день рождения в 2018 году 13-го, по-другому – 18-го?

– Те, кто интересуется еврейской традицией, знают, что с 17 тамуза (в этом году 1 июля) по 9 ава (22 июля) продолжаются траурные дни из-за разрушения Первого и Второго храма и множества других трагических событий. Веселиться и радоваться в это время нежелательно. А после окончания «бейн амецарим» отметить день рождения – в самый раз.

– Спасибо за разъяснения. Ну, а вообще как настроение на день рождения?

– Так себе. Радостного мало, у мамы плохо со здоровьем, на работе была большая физическая нагрузка в связи с переездом филиала. Когда отмечал 50 лет, было веселее. Но впереди отпуск…

Кружка с фотографиями, подаренная коллегами

– Да, как утверждал ещё один юбиляр этого июля Владимир Владимирыч Маяковский (1893–1930), «для веселия планета наша мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней». Тогда обратимся к прошлому. Расскажи о том, что тебя грело в отчётные 60 лет.

– Чего-то вызывающего эйфорию сейчас не вспомню, а так… Радуют меня шахматные успехи 2001 года. Тогда, после многих неудачных попыток, в начале года я получил звание кандидата в мастера, а осенью занял второе место в чемпионате Минска.

Из гексашахматных событий приятно вспомнить турнир на «Кубок Москвы» 1984 года (о нём я на сайте писал), Ульяновск-1987, участие в открытом первенстве Венгрии 1989 года, где я победил неоднократного чемпиона мира и Европы, венгра Ласло Рудольфа. Там я выступал и за сборную СССР.

– То был личный турнир или командный?

– Открытое первенство Венгрии – обычный турнир в 9 туров по «швейцарке». Несмотря на победу над Рудольфом, мой общий результат был довольно скромный – 5 очков и место в районе 9-го. После окончания личного турнира состоялся командный матч-турнир: на десяти досках играли три страны, Венгрия, СССР и Югославия. Тогда трудно было себе представить, что двух последних вскоре не будет. Венграм мы проиграли, у Югославии выиграли 9:1, заняли 2-е место. Я набрал в двух партиях 0,5 очка, проиграв свою партию в обоюдном цейтноте. Играя с югославом, имел лишнюю фигуру, но просмотрел вечный шах. Вообще же каждая хорошо игранная партия вызывает у меня (как, наверное, у всех игроков) эмоциональный подъём, и тут можно многое вспомнить. Но мастеров и гроссмейстеров в обычные шахматы я не обыгрывал, так что хвастаться особо нечем.

– А в гексашахматах (ГШ) всё же стал мастером?

– Да, мастером спорта СССР, в московском отборочном турнире на чемпионат мира 1988 г. Сыграл средне, набрал 50% очков, но для звания этого хватило. Затем в Минске-1989 чуть не выполнил норму международного. И сейчас иногда поигрываю в «гекса», уже как любитель.

Участники первого (и последнего) чемпионата СНГ по гексашахматам, Минск, июль 1996 г. Ю. Тепер – крайний справа во втором ряду. Третий справа – чемпион, Сергей Корчицкий.

– Зато, я слышал, в ГШ есть «дебют Тепера»…

– Не будем преувеличивать, всего лишь вариант Тепера в центральном дебюте: 1.f6 g6 2.fg fg 3.Ce2. В начале 2000-х после «гекса» я на некоторое время увлёкся японскими шахматами (сёги), но вскоре понял, что это не моё.

– А если отвлечься от шахмат, что-нибудь интересное вспомнишь?

– Мой дедушка по линии отца Иосиф Абович Тепер был известным в СССР агрономом, специалистом по выращиванию кукурузы, сахарной свеклы. В 1961 г. у него вышла брошюра «Односемянная сахарная свекла в Молдавии». Дед жил в Бельцах, и мы с отцом не раз туда ездили. Он с гордостью показывал свои поля, новые сорта, давал мне пить «свою», маренденовскую воду (из посёлка Марендены). Запомнилось уважительное к нему отношение местных жителей.

Прадед Аба (умер в 1940 г.), его сын Иосиф с сестрой Перл (Полиной), бабушкой Ю. Тепера

Вспоминается поступление в институт в 1975 г., его окончание в 1979-м, туристическая поездка в Венгрию 1988 года… Ещё – поездка в Подмосковье, на религиозный семинар рава Цукера летом 2007 года. А так, о чём рассказывать? В личной жизни у меня не сложилось… Ага, яркими событиями стали минский международный турнир (февраль 1989 г.) и юношеский международный (сентябрь 1989 г.), где был заместителем главного судьи.

Во время поездки на сельхозработы (1982); жеребьёвка турнира 1989 г. (за судейским столиком – Александр Павлович и Владимир Полей)

–Тогда давай по порядку, начиная со школы.

– Всегда склонялся к гуманитарным дисциплинам. Средний балл – тогда его высчитывали и добавляли к оценкам на вступительных экзаменах – был в районе 4,5 из 5.

В школе по истории и английскому у меня были грамоты за успешное изучение этих предметов а по алгебре, геометрии и химии – тройки в аттестате. После школы я собирался поступать в институт иностранных языков, а в институт культуры попал, можно сказать, случайно. Маме попалась на глаза газетная заметка, где говорилось, что в новом институте на бибфаке (у нас его называли «бабфак») будет отделение технической информации с изучением двух иностранных языков. Особенно же это заинтересовало отца, он был изобретателем и рационализатором, считал, что я смогу ему помочь в работе с патентной литературой. Но, как выяснилось, курс патентоведения был у нас один семестр и глубоких знаний не давал. А по поводу «иняза»… Многие говорили, что после его окончания в городе вакансий очень мало, придётся работать в деревне. Мне было почти всё равно, куда поступать, и родители меня убедили.

Мама Евгения Аркадьевна, да продлятся годы её, и папа, светлой памяти Яков Иосифович; они же с маленьким Юрой

Юре тут лет пять; Софья Львовна, вторая бабушка Ю. Тепера (работала библиотекарем!)

– Не жалеешь, что послушал их?

– Сейчас нет. Возможно даже, что библиотечная работа – моё призвание. По окончании института особой радости она не доставляла, но в пединституте, куда я попал по распределению, я стал по совместительству шахматным тренером. Это особая история, может, позже к ней вернусь…

Первый год работы в библиотеке (1979). Ю. Тепер стоит слева.

Ещё любопытный момент. В восьмом классе нам задали написать сочинение на тему «Мои мысли о будущей профессии». Я написал, что хотел бы стать шахматным тренером. Мечта сбылась.

– Ты говорил, что первым твоим тренером был Михаил Шерешевский, а написал воспоминания только про Або Шагаловича…

– О Шагаловиче я подготовил статью с твоей подачи, чтобы вспомнить человека, которого уже нет. Нужно ли подробно писать о живом Шерешевском, не знаю. Скажу, пожалуй, что Михаил Израилевич достиг очень высокого уровня понимания шахмат, который в школьные годы мне было трудно оценить. А если говорить о его «личностном измерении»? Тут не всё однозначно. Он ведь в начале 1970-х был ещё студентом, почти мальчишкой. После его высказываний о том, что комсомол никому не нужен, мы могли бы ляпнуть это там, где не надо. Или он говорил, что у шахматных мастеров есть градация: 1) сильный мастер; 2) слабый мастер; 3) московский мастер (последний, значит, слабее слабых). Может, правдa в этом и имелась, но нам, ребятам 4-го или 3-го разряда, вряд ли была полезна такая информация.

То, что М. И. Шерешевский сейчас работает в школе Крамника, это большое достижение. Желаю ему успешной работы.

– Кто из людей, с которыми ты сталкивался, оказал на тебя особое влияние?

– В первую очередь – отец. О нём можно очень много говорить, он был выдающейся личностью. Его нет уже более 20 лет, давно собираюсь о нём написать. Кроме него назову Элиэзера (Евгения) Степанского, который учил меня иудаизму. Во многом благодаря ему я стал соблюдающим евреем.

Назову ещё своего первого раввина. Благодаря урокам рава Сендера Урицкого я многое узнал и приобщился к традициям. Кстати, Степанский тоже был учеником р. Сендера. На семинаре очень запоминающиеся уроки давал рав Элиэзер Ксида. Вообще, в синагоге немало хороших преподавателей, выделять больше никого не стану.

В институте культуры я занимался шахматами у Артура Викторовича Белоусенко. В пединституте в нашей команде сотрудников отмечу Вадима Кузьмича Пономаренко. Надо сказать, почти у каждого человека есть такой круг общения, что, если подумать, можно составить о них целую энциклопедию. Да, вспомнил бы Инну Павловну Герасимову – я был с ней знаком в Израильском центре (на ул. Уральской в Минске), она подтолкнула меня писать на еврейские темы. Было это в 1997–1998 гг.

– Здесь чуть подробнее… Как, например, ты заинтересовался биографией Исаака Мазеля?

– В 1997 г. начал выходить сборник «Евреи Беларуси», Герасимова предложила написать что-нибудь по истории шахмат. Я не знал, за что взяться; перелистывал cборник «Шахматисты Белоруссии» 1972 г. Много раз я читал эту книжечку, а тут вдруг зацепился за информацию А. Шагаловича о первом в Минске школьном шахматном кружке Мазеля в 1927 г. Вспомнил, что читал о чемпионате Москвы конца 1941 г., выигранном лейтенантом Мазелем. Меня осенило – да ведь это тот самый человек! Значит, может получиться интересная статья.

Информации было мало. Стал копаться в белорусских газетах 1920–30-х годов, в газетном зале «ленинской» (Национальной) библиотеки просматривал газеты 1941 г. Написал большую статью, но Герасимова забраковала… Пошёл в редакцию армейской газеты «Во славу Родины», и там в отделе спорта журналистка Ирина Горелая встретила меня очень приветливо. После переработки Андрей Касперович набрал мне статью на компьютере, я принёс её в редакцию. Это, кстати, был ещё один радостный момент – первая публикация в серьёзной газете (до того я печатался в многотиражке пединститута «Савецкі настаўнік»). Затем информацию о Мазеле перепечатала газета «Авив», через несколько лет за тему взялся ты…

Ещё интересный факт: после публикации в газете «Во славу Родины» в редакцию позвонила родственница Мазеля, благодарила. Я потом с ней встретился и узнал кое-что о личной жизни мастера, о том, что его женой была будущая чемпионка мира Ольга Рубцова.

В конце 1990-х я опубликовал в армейской газете целую серию статей по истории спорта, в том числе и гексашахмат (ГШ), но после ухода моей знакомой из редакции эта «лавочка» закрылась… Был автором витебского издания «Мишпоха», с удовольствием вспоминаю свои статьи в минских шахматных журналах, даром что эти журналы долго не протянули. За возможность публиковаться на belisrael.info cпасибо тебе и Арону Шустину.

Да, из тех людей, что мне запомнились, хотел бы назвать ещё первого распространителя ГШ в СССР Фёдора Ивановича Гончарова.

– Чем же тебе так запомнился Гончаров? Особой силой в игре, насколько я знаю, он не отличался…

– Дело не в игре (кстати, он всё-таки вышел победителем первого Всесоюзного ГШ-турнира 1982 г.). Фёдор Иванович был очень яркой личностью. Он хорошо знал английский и немецкий, составлял задачи по ГШ и обычным шахматам, не чужд был поэтического творчества. Помню, во время его первого приезда в Минск в июле 1983 г. я прочёл ему на английском стихотворение «Those evening bells» (мы его учили в институте). По-русски это «Вечерний звон». Ему очень понравилось, и он переделал стихи на гексашахматную тематику, написав по-английски «Those Hexchess games». Запомнилась концовка: «And so t’will be, when I am gone: The game’ll be played still on and on». Ещё вспоминается его очень своеобразное чувство юмора. Во время фотографирования перед турниром в Ульяновске (1987 год) я умудрился отправиться в то место, куда царь пешком ходит. На фотографии Ф. И. написал: «А Тепер в туалете».

Однажды мы обсуждали, что делать, чтобы спортивные власти признали ГШ. Он сказал: «Надо применить еврейское давление!» Видимо, имел в виду демонстрации в США и западных странах, подобные тем, что устраивались с целью заставить выпускать советских евреев за границу.

– А как он вообще относился к евреям?

– Больше на мою любимую тему Гончаров ничего не говорил. Он был интернационалистом в лучшем смысле слова. Говорил, что ему делали операцию по переливанию крови, и в нём теперь есть татарская кровь. К сожалению, мы с ним не очень часто встречались, весной 1992 г. он умер.

– Раз уж заговорили о ГШ, почему бы не назвать Валерия Буяка?

– Да, спасибо, что напомнил. На раннем этапе развития ГШ (1983–1985 гг.) он оказал влияние не только на меня, а на всех тогдашних гексашахматистов Минска. Я писал об этом в журнале «Шахматы-плюс» (2004), повторяться не буду. Игре он научить не мог, а вот интерес к разным видам деятельности (эсперанто, каратэ, йога, журналистика, фантастика) в той или иной степени передавался всем нам.

– Ты долгое время посещал шахматно-шашечный клуб «Хэсэд Рахамима» («Белые и чёрные»), который возглавлял М. И. Зверев. Расскажи немного о клубе и его людях.

– Шашистов я знал мало, а среди шахматистов было много ярких личностей, практически все… Леонид Газарх в своё время работал на Байконуре, Изя Бернштейн много лет – на Минском тракторном заводе. Он был одним из сильнейших блицоров не только нашего клуба, но и МТЗ, где шахматы всегда были на очень высоком уровне.

В бобруйском «Хеседе», мини-лекция после товарищеской встречи с местными шахматистами. Начало 2000-х.

Владимир Литвин (1918 года рождения!) много лет служил в армии, выступал в армейских турнирах. Несмотря на слабое зрение, тонко чувствовал игру. Помню, в одном городском турнире я сделал ничью в худшей позиции. Свидетель нашей партии, после игры он сказал мне: «Ты молодец, что спасся, но я бы тебя в такой позиции не выпустил». Я подумал: «А действительно – он бы не выпустил».

– Готов подтвердить; я сам не раз играл с Литвиным, очень цепкий был шахматист…

– С другим членом клуба, Ильёй Генадинником, мы продолжаем встречаться и обсуждаем разные темы, шахматные и иные. Эдуард Рабинович – сильный игрок, знаток экономики (одно время участник именной рубрики в «Комсомолке», называлась, вроде, «Спросите у Рабиновича»). Арнольд Вертлиб работал в нархозе у почтамта, его рабочее место было недалеко от моего, и он часто приглашал меня к себе поиграть. Сочетал мягкий доброжелательный характер с упорством за доской. Прежде чем уехать в Германию (лет 10 назад) пригласил меня к себе домой, показал шахматную библиотеку и предложил взять любую книгу… В уже упомянутом чемпионате Минска 2001 года он был судьёй и болел за меня. После одной выигранной партии заметил: «Я угадал все твои ходы, начиная с середины партии». Я сказал: «Вот что значит постоянное творческое общение». После окончания чемпионата на очередном заседании клуба он объявил: «Товарищи шахматисты, Юра занял 2-е место в чемпионате города. Давайте его поздравим». Все подходили и поздравляли, было очень приятно. Приезжая в Минск, он рассказывал, что в Германии (земля Саар) посещает шахматный клуб при синагоге, участвует в городских соревнованиях.

Увы, не все из названных людей живут среди нас. В «Хэсэд» сейчас почти не хожу, Илья Генадинник говорит, что клуб уже не тот. Интересную фразу как-то слышал в парке: «Шахматы умирают, и мы вместе с ними».

–Ну, такого пессимизма я от тебя не ожидал.

– Так ведь это к слову. А фраза мне действительно понравилась, отражает суть происходящего.

Самые крутые дипломы, грамота и сертификат Открытого университета Израиля из архива юбиляра

– А помимо шахмат что тебя более всего занимает? Политика?

– Всегда был спортивным болельщиком, особенно в игровых видах спорта. Было время, очень любил бридж, хотя играю слабо. С юных лет интересовался историей, как еврейской, так и всеобщей. От политики далёк, хотя в конце 1980-х – начале 1990-х постоянно ходил на разные политические мероприятия. Сейчас я член религиозной общины «Бейс Исроэль», и, как говорит моя мама, в синагоге провожу больше времени, чем дома. Стараюсь не пропускать ни одного урока, ни одной лекции приезжих раввинов.

– В синагоге интерес к шахматам есть?

– Раньше был, даже турниры проводились, сейчас – нет. Видимо, это связано с тем, что мы с Генадинником перестали играть в синагоге. Ещё двое любителей шахмат, игравших в перерыве между молитвами, к сожалению, умерли. Один из них, Михаил Айзикович Ганелис, в 1950-х годах, во время службы в армии участвовал в испытаниях водородной бомбы. Он мне показывал книгу об этом, где упомянута его фамилия и есть его фото. Фамилии второго не знаю – все звали его по отчеству «Цодикович» или по профессии «доктор».

Есть ещё игроки, но, похоже, пик активности миновал. Не ради шахмат люди ходят в синагогу.

– Ты рассказал немало интересного о людях, с которыми сталкивался. Книгу напишешь?

– Хотелось бы, но пока не получается. Возможно, когда выйду на пенсию. И ещё вопрос, а нужно ли это? Когда пишут книги выдающиеся люди, одно дело, а когда такие, как я – другое.

 

У себя дома с призовыми шахматами, подарком от гексашахматистов Ульяновска; с вазой за 2-е место в чемпионате Минска (вручал Абрам Ройзман) и кубком за 3-е место во Всесоюзном турнире в Калинине (Твери)

– По-разному бывает… Что скажешь в заключение беседы?

– Если коротко, мне было приятно вспомнить о своей жизни и о людях, с которыми пересекался. Но в одном интервью всё не изложишь.

– Да, оставим что-то и для следующего юбилея 🙂

Беседовал В. Рубинчик

Опубликовано 26.07.2018  19:11

***

От редактора. Напоминаю о важности финансовой поддержки сайта, что будет
способствовать не только его развитию, но и возможности поощрения активных
авторов, привлечению новых, осуществлению различных проектов.  

Москва-1984 не по Оруэллу

«Замри. Хотя бы потому остановись, что мы себя видим на пятнадцать лет моложе, почти юношами. Ах, сколько было надежд…» (А. Аверченко, «Фокус великого кино»)

Юрий Тепер. Приглашаю на очередной диалог об интеллектуальных играх.

Вольф Рубинчик. Абы-то не на казнь… Аркадия Аверченко, конечно, процитировал не случайно?

Ю. Т. Аверченко уважаю как юмориста, но без фанатизма. А цитату привёл в качестве эпиграфа к диалогу потому, что она очень хорошо отражает мои чувства от былого. Ведь московский турнир 1984 года по гексашахматам (ГШ), о котором пойдёт речь, самое памятное для меня событие изо всех турниров… Играл же я – или был зрителем, а то и судьёй – на многих соревнованиях, в том числе международных. Турнир памятен не столько результатами, сколько общей атмосферой, отношениями между участниками из разных городов.

Ю. Тепер за гексашахматной доской

В. Р. До 1984 года проводилось нечто подобное?

Ю. Т. Первый всесоюзный турнир состоялся в Москве двумя годами ранее. Увы, тогда я ещё ничего не знал о ГШ. Организатор ГШ в Беларуси Валерий Буяк был на том московском турнире и снял событие на камеру. Победил в 1982 г. Ф. И. Гончаров из Ульяновской области, основная масса участников вскоре от игры отошла. Большие ожидания были связаны с турниром в Ульяновске 1983 года, но там из иногородних участников играл только наш лидер Вячеслав Яненко, занявший 3-е место. Назвать этот турнир всесоюзным можно весьма условно. А «наш» турнир 1984 года положил начало системе всесоюзных соревнований по ГШ, сохранившейся вплоть до распада СССР.

В. Р. Что за система?

Ю. Т. Система турниров в трёх городах – Ульяновске, Москве и Минске. Сложился постоянный контингент друзей-соперников, которые ездили на турниры «в гости». Обычно сезон открывался в Ульяновске (июль-август), под него можно было «подогнать» отпуск. Москва собирала народ в конце августа перед началом учебного года (обычно на два дня), а минчане устраивали турниры на октябрьские праздники, когда накапливалось несколько выходных дней. Так было в 1985 и 1987 годах. В 1984 и 1986 гг. турниры в Ульяновске не проводились, но в Москве и Минске они имели место. В годы поздней перестройки, когда игроки стали активнее выезжать за рубеж, стройность системы пропала, но турниры продолжали проводиться.

В. Р. Ясно. Вернёмся к московскому турниру 1984 года. Как он назывался, как вы к нему готовились?

Ю. Т. Назывался «Кубок Москвы», а готовились очень серьёзно. С начала 1984 года по воскресеньям проводился чемпионат Минска, там играло не менее 10 человек, правда, мы его так и не закончили. Помимо практики, шла постоянная аналитическая работа, ведь теории ГШ реально не было. Анализировали разные позиции; Буяк приносил какие-то иностранные издания, но там глубоких анализов не печаталось. Еще играли матч по переписке с Ульяновском на 10 досках. И всё-таки главным, считаю, был моральный настрой. Мы хотели доказать – прежде всего себе – что не слабее ульяновцев и москвичей, можем их побеждать и выйти на международную арену.

В. Р. «Мы» – это кто?

Ю. Т. Имею в виду прежде всего белорусских участников турнира. Это были минчане Вячеслав Яненко (кмс по обычным шахматам), Александр Павлович, Вера Липник и я. Также играла и активно занималась ГШ студентка Гомельского университета Наталья Гараева. У всех, кроме Яненко, был первый разряд. Подробно о каждом сейчас не буду…

Ю. Тепер и А. Павлович в Москве, июль 1984 г.

В. Р. Ты выделил три «оплота» ГШ в Союзе. Разве в других городах не играли в гексашахматы?

Ю. Т. В СССР игроков было немало, но… как правило, по одному на город: в таких случаях играли в основном по переписке. Возможно, в отсутствие местных ГШ-клубов не все даже владели информацией о турнирах. Позже география участников расширилась, но в 1984 году игроки в Москве представляли только три города, причём из москвичей выступали лишь двое.

В. Р. По сути, минчане и ульяновцы выбрали Москву для знакомства и выяснения, кто из них сильнее?

Ю. Т. Положим, выбрали не мы, а председатель Всесоюзного клуба «6 граней», кандидат исторических наук Михаил Юрьевич Рощин (москвич). А то, что москвичей было мало, это, как говорится, их проблемы. Я бы провел параллель со «встречей на Эльбе», но «встреча на Москве-реке» как-то не звучит. Скорее уж «встреча в Сокольниках» – там в шахматном клубе старинного парка 21-22 июля и состоялся турнир.

В. Р. Продолжай сеанс «устной истории»… 🙂

Ю. Т. Выехали мы в Москву 20 июля, в пятницу вечером. Отмечался ли тогда в Минске «Международный день шахмат», я не знаю; мы не отмечали. С нами должен был ехать Валерий Буяк, да он поменял билет и приехал позже. В Москву приехали около 6 утра. День был жаркий, но утром было еще свежо. Где состоится турнир, мы толком не знали, рассчитывали, что Буяк нам покажет… Правда, у нас был адрес Рощина; Михаил Юрьевич жил в Новых Черемушках. У метро мы нашли Новочеремушкинскую улицу, но там долго не могли сориентироваться… Выяснилось, что Новые Черемушки и Новочеремушкинская улица находятся довольно далеко друг от друга. Помню, шли через большой пустырь, потом еще кругами, постоянно расспрашивая прохожих.

Когда дом всё-таки нашёлся, я пошутил: «Круг почёта мы уже совершили, осталось выиграть турнир». Хотя в гости нас не ждали, М. Ю. с женой гостеприимно встретили нас и накормили завтраком. Позже он признался: «Мы в момент звонка ещё спали». Сюрпризом для нас оказалось, что в доме (уже тогда) был домофон: в Минске эти штуки появились позже лет на 10, если не больше.

«Отцы-основатели» гексашахматного движения в СССР – Фёдор Иванович Гончаров, Валерий Францевич Буяк, Михаил Юрьевич Рощин – под портретом изобретателя ГШ Владислава Глинского. Вильнюс, Начало 1980-х гг.

После завтрака мы с Рощиным выехали в парк, куда добрались около 10 утра. Не помню, кто пришёл раньше – мы или ульяновцы. Помню, как радостно было встретить друзей-соперников, которых мы раньше знали только заочно, и то не всех. Дальше – короткое организационное собрание и жеребьёвка. На жеребьёвке было всего 13 человек, к началу игры пришла Гараева.

Буяк явился около 12 часов и взял на себя функции главного судьи, которые поначалу вместе с участием в турнире выполнял Рощин. Приведу номера по жребию: 1. В. Яненко (Минск), 2. Ю. Тепер (Минск), 3. А. Жупко (Ульяновск), 4. Р. Баширов (Ульяновск), 5. Шичалин (Ульяновск), 6. М. Гребещенко (Ульяновск), 7. В. Плеханов (Ульяновск), 8. В. Липник (Минск), 9. В. Кабанов (р. п. Языково, Ульяновская обл.), 10. Ю. Соркин (Москва), 11. М. Рощин (Москва), 12. С. Лапко (Ульяновск), 13. А. Павлович (Минск), 14. Н. Гараева (Гомель – Речица). Знающие систему проведения круговых турниров легко определят, кто с кем в каком туре играл. Принудительная жеребьёвка привела к тому, что на старте представители Беларуси играли со своими.

У меня старт получился не очень удачным. С Павловичем мы в первом туре мучить друг друга не стали и быстро согласились на ничью. Появилась возможность хоть немного посмотреть, как играют соперники. 2-й тур, играю чёрными с Яненко – фактически лидером ГШ всесоюзного масштаба. До самого конца партии мне удавалось поддерживать равновесие, но в эндшпиле Слава сумел в моём цейтноте (играли с контролем 0,5 часа на партию каждому участнику) выиграть пешку и реализовать её. Настроение испортилось. Проигрыш сказался на партии 3-го тура с Гараевой, стартовавшей неудачно (в шести турах первого дня набрала лишь 1,5 очка). Я допустил кучу ошибок и был рад, когда без ладьи «соскочил» на ничью вечным шахом.

В. Р. Раз уж речь зашла о подробностях, уточни, пожалуйста, что общего и различного в ГШ и классических шахматах.

Ю. Т. Общего гораздо больше. Тактика мало чем отличается; можно играть на «вилки», связки, вскрытые и двойные шахи – люди, играющие в шахматы, меня поймут.

Стратегия игры отличается существенно, есть разница в оценке соотношения сил. Как правило, ладья сильнее двух лёгких фигур, особенно в эндшпиле. Конь в окончании «на голову» сильнее слона, ведь слон контролирует лишь треть доски в ГШ. Однако три слона в середине игры при взаимодействии с другими фигурами способны создать страшную атаку. В ГШ нет рокировки… За пат начисляется тому, кто его объявил, не 0,5, а 0,75 очка.

В. Р. Хорошо, вернёмся к Москве 1984 года.

Ю. Т. Мне помогло то, что после 3-го тура был обеденный перерыв, удалось придти в себя. Помню, что ели в кафе чебуреки и запивали их фантой, которую я раньше не видел. По уровню приобщения к «цивилизации» Москва тогда изрядно обгоняла Минск, впрочем, как и подавляющее большинство других городов СССР.

В. Р. А играли вы на воздухе или в помещении?

Ю. Т. На воздухе, и условия для игры были близки к идеальным. В тени не чувствовалась жара, было полное безветрие. Во второй игровой день прошёл дождик, но быстро кончился.

В. Р. Зрители интересовались вашей игрой?

Ю. Т. В Сокольниках было много любителей обычных шахмат; некоторые подходили и спрашивали, что за игра, какие правила. Нельзя сказать, что сильно интересовались, просто любопытствовали. Помню, один посетитель сказал, что эта игра не нужна, мол, есть одна христианская вера, и должны быть одни шахматы. В. Плеханов на это возразил: «Христианство не едино, а кроме него, есть много других вер и исповеданий. И у шахмат могут быть разные виды». Оппонент больше спорить не стал. Я в разговор не вмешивался, но было забавно слушать такой «религиозно-шахматный» диспут.

В. Р. Ты сейчас – человек соблюдающий, постоянно ходишь в синагогу, стараешься исполнять заповеди иудаизма. Насколько совместимы шахматы и религия?

Ю. Т. Не вижу особых проблем… Вообще же тема сложная, может, для отдельной статьи?

Продолжу рассказ о турнире 1984 года. Вторую половину игрового дня я начал успешно: победил ульяновцев Жупко (в 4-м туре) и Шичалина (в 6-м), а с Башировым в 5-м свёл вничью. На этом первая часть турнира закончилась – где-то в пять-шесть вечера.

В. Р. Какова была ситуация к перерыву?

Ю. Т. Уверенно лидировал Яненко с результатом 100%. Второе-третье места делили Павлович и ульяновец С. Лапко (по 4,5 очка). На пол-очка от них отставали В. Липник, В. Плеханов и В. Кабанов (по 4 очка). Я отставал от вышеупомянутых товарищей на полшага и единолично занимал почётное 7-е место с результатом 3,5 очка.

В. Р. Тебя это отставание не волновало?

Ю. Т. От слова «совсем». Я вышел в «плюс», а это психологически очень важно. В турнирах с быстрым контролем тенденция важнее текущего результата, а тенденция у меня была положительная. Главное, я почувствовал, что соперников бояться не надо, со всеми можно успешно бороться. А отрыв от всех мест, кроме первого, был совсем не велик.

В. Р. Уже было ясно, кто выйдет первым?

Ю. Т. Да, Яненко не просто всех подряд побеждал – он в каждой партии уверенно переигрывал соперников. Но чужие партии я смотрел мало, сужу больше со слов участников. Помню, Лапко говорил: «В Ульяновске год назад ему было намного тяжелее – каждое очко доставалось в тяжёлой борьбе. Когда он выходил покурить, то было видно, что силы его на пределе, а здесь – “его” контроль, и конкурировать с ним невозможно». Отмечу, что контроль в Ульяновске был 1,5 часа на партию каждому участнику, и играли там по 2 партии в день.

В. Р. Как прошёл вечер в Москве между игровыми днями?

Ю. Т. Замечательно. Начать с того, что нас разместили в гостинице… при постпредстве Совета министров БССР в Москве. Рощин рассказал, как этого добился: «Пришёл я к директору гостиницы с шестигранной доской в руках. Он спрашивает – что, новая игра? Отвечаю: да, новая игра, и ваши земляки делают в ней большие успехи. 21-22 июля будет Всесоюзный турнир. Помогите разместить, если можно. Директор, долго не думая: “Всё ясно. Сколько нужно мест?”»

Одиннадцати мест хватило, чтобы разместить всех желающих, в том числе шестерых ульяновцев, у которых в Москве «лобби» не было. Плеханов и Гараева останавливались у родственников. Большое дело сделал М. Рощин – летом в московских гостиницах поселиться без протекции было почти невозможно.

У входа в гостиницу. А. Павлович, В. Буяк, Н. Гараева, В. Липник, М. Гребещенко, Ю. Тепер

Вечер знакомств перешёл в банкет, организованный местными силами. Водку, кажется, не пили. Помню, как не раскупоривалась бутылка венгерского токайского вина, а у меня как раз был перочинный ножик со штопором… Открыли. Яненко не хотел пить слабое вино, которое привезла с собой Вера Липник, и когда я достал штопор, недовольно упрекнул меня: «Кто тебя просил? Придётся пить эту “газировку”…» Закусывали тем, что каждый припас: обычная советская складчина. Сидели долго – может, до двух ночи.

В. Р. Во сколько же начиналась игра утром?

Ю. Т. В девять. Пробуждение было тяжёлым. Кое-как поднялись, поели в закусочной недалеко от места ночлега, добрались до Сокольников на метро. Не знаю, как другие, а я к началу игры пришёл в себя. Хотя вру – начало игры показало, что мои соперники были в гораздо худшей форме, чем я. М. Гребещенко на ровном месте подставил 2 фигуры и быстро проиграл (7-й тур). А в следующем туре, в партии с одним из лидеров первого дня В. Плехановым, получился очень интересный момент…

В. Р. Умело интригуешь…

Ю. Т. У меня были белые, соперник играл пассивно, но ничего конкретного я не видел. Пошёл конём на край доски… При правильной игре чёрных ему там было нечего делать – поле, откуда конь мог бы угрожать чёрному королю, контролировала пешка. Соперник двинул эту пешку – я поставил коня на поле, лишённое контроля, и это был спёртый мат королю в центре доски, при полной доске фигур. Мистика! Больше у меня такие «швинделя» не проходили ни в «гекса», ни в обычных шахматах. Странно – ульяновец в гостинице не ночевал и в банкете не участвовал. Позже он объяснял, что допоздна печатал фотографии первого игрового дня и не выспался из-за этого. Действительно, играл на второй день он плохо, набрал всего 1,5 очка в 7 партиях. День на день не приходится…

В следующем туре я предложил Вере ничью, она сказала, что хочет играть. Затем мне удалось выиграть пешку и получить в окончании коня против слона. Тут уже она предложила ничью… Я мог бы играть дальше, но начался дождь, надо было перенести доску с фигурами в закрытое помещение… Реализация обещала быть долгой, и я согласился на ничью.

В. Р. Вы не записывали партии?

Ю. Т. В Ульяновске обычно играли, как положено в серьёзных турнирах, с записью на бланках, а в Москве, при небольшом контроле, партии никто не записывал. Да и не было под рукой ни ручки, ни бумаги. Но главное, я решил, что партий ещё много, и я обойдусь без этой половинки очка. Может быть, зря, но ведь я предлагал ничью ранее, и сильно не огорчился. А дождь прекратился минут через 15-20, и до обеда мы сыграли ещё один тур – 10-й.

Виктор Кабанов начал утреннюю часть турнира с победы над Лапко, но затем проиграл Павловичу и Яненко. Возможно, эти поражения сказались на его игре со мной. В сложной борьбе мне удалось выиграть качество, но было ещё много игры. В этот момент представитель Ульяновской области не заметил, что мой слон защищает пешку возле моего короля, и ферзём схватил её. Я забрал ферзя – он сдался.

В тот день перерыв был мне не в радость. До него я набрал 3,5 очка из 4, вошёл в лидирующую группу, а тут, как говорилось в известном фильме «Большая перемена», «Бац – и вторая смена». Однако делать нечего. Поели. Перед заключительным этапом турнира прогуливаюсь с В. Буяком. Он пытается отвлечь меня от турнирных дум, говорит об отказе СССР послать команду на олимпиаду в США. Спрашивает меня: «Как бы ты отнёсся, если бы в Греции, как в древности, выделили специальную область – «Олимпию» – и спортсмены меньше зависели бы от политики ведущих держав?» Вопрос для меня неожиданный, отвечаю: «Идея интересная, но неосуществимая. Надо, чтобы все страны согласились, а это весьма сомнительно».

Возвращаемся к месту игры, впереди решающие три тура…

В. Р. Усталости не чувствовал? Впрочем, тебе же тогда только исполнилось 26.

Ю. Т. В тот момент не чувствовал, но после игры – таки да. Когда игра идёт, усталость обычно исчезает.

В 11-м туре играю с москвичом Соркиным – это был случайный участник турнира, шашист. Набрал ноль очков и больше с ГШ не связывался. Партию я выиграл без проблем, но такая игра расслабляет. За два тура до финиша расклад был такой: 1. В. Яненко – 10,5 (сделал «подарок» Вере), 2. А. Павлович – 8,5 (теоретически мог догнать лидера), 3-4. C. Лапко и Ю. Тепер – по 8. Сюжет весьма любопытный… Лапко в предыдущем туре сделал ничью с Павловичем, а в 12-м туре играет с Яненко. В заключительном, 13-м, Павлович борется с Яненко, Лапко – со мной. Я же в 12-м туре должен побеждать белыми Рощина. На игру явно играет «финишная лихорадка»: в позиции с лишним качеством теряю фигуру и отдаю инициативу. Во избежание проигрыша предлагаю ничью, он соглашается. Интересно, что ранее Рощин, занявший в итоге 13-е место, сделал ничью с Павловичем.

Очередной сюрприз – Яненко расслабился и проиграл Лапко. Итак, всё получилось наоборот. Мой последний шанс стать призёром – обыграть Лапко в последнем туре. Мандража перед игрой у меня нет, наши меня морально поддерживают – играй смелее, ты можешь победить… Не удалось. Опять имел лишнее качество, но всё испортил и проиграл. Павлович с Яненко сделали «гроссмейстерскую ничью». Лапко догнал Павловича и обошёл его по коэффициенту, я – четвёртый. «Обидно, досадно, но ладно». Из первых четырёх мест три у представителей Беларуси. Призов никаких нет. Рощин обещает оплатить призёрам обратную дорогу.

На переднем плане – В. Яненко и С. Лапко. Снимок сделан в Минске (ноябрь 1984 г.)

Едем в гостиницу. Яненко сразу поехал в Минск, а у нас остался день на прогулки по столице СССР. Вечером снова «нарушаем режим», но уже с меньшим размахом. Говорим о будущих встречах и не только, играем в карты – от шахмат надо отдохнуть. В «дурака» играем 3 на 3 – и побеждаем ульяновцев 8:2.

В. Р. Где побывали на следующий день? В Мавзолее? 🙂

Ю. Т. В Москве тогда были очень популярны магазины с названиями столиц социалистических стран: «Варшава», «Будапешт» и т. д. Рощин повёл нас по этим точкам. Денег у меня с собой не было, да ничего особо покупать и не собирался. Несколько магазинов за компанию прошёл, потом решил действовать самостоятельно. Добрался до Красной площади, спустился к причалу – и попал на водную экскурсию по Москве-реке. Вера ещё осталась в Москве, с Буяком и Павловичем я встретился уже в вагоне поезда.

Эпиграф из Аверченко правильный… Только прошло уже не 15 лет, а 33, и Москва-1984, хотя мы в ней и мало что видели, осталась в памяти очень симпатичной.

В. Р. Спасибо за о-о-чень симпатичный рассказ!

Опубликовано 13.08.2017  23:17

***

Из комментов в фейсбуке:

Beni Shapiro 18 августа в 08:40

Увлекательный рассказ в формате интервью. Интервьюэру удалось разговорить своего собеседника, который поразил своей великолепной памятью: знание мельчайших деталей, как не только суммарное количество очков, но и после каждого тура и не только своих, но и у других участников, а также бытовые моменты, связанные с питанием, размещением, дорогой, погодой, экскурсиями и т.п. Это отнюдь не тривиально, ведь с тех давних пор прошло уже более 30 лет, а никаких записей не велось. Было бы интересно узнать о дальнейшей судьбе как ГШ, так и участников турнира (сохранили ли они любовь к различным видам шахмат, наверняка кто то из них сделал научную карьеру и т. д и т. п). А в общем, было бы интересно прочитать продолжение и надеюсь оно последует! А пока, пользуясь случаем, хотел бы передать благодарность создателю и руководителю белорусскоизраильского сайта Арону Шустину за его бескорыстный и самоотверженный труд!!

Мастер спорта по шахматам Або Шагалович

В 1946 году по городу расклеили объявление о городском шахматном турнире среди школьников, и я поплёлся по разбитому Минску к месту игры. В то время я еле-еле умел делать ходы. Не знал, что пешки из начального положения могут ходить вперёд на два поля. В Доме пионеров меня встретили весьма радушно преподаватели по шашкам Аркадий Рокитницкий и по шахматам Або Шагалович. Было мне 11 лет. В зале шумели детские голоса. Рокитницкий записал меня в городской турнир, в итоге я набрал ноль очков, но мудрый Аркадий Венедиктович всё же выписал мне 5-й разряд по шахматам. Билет храню до сих пор. Меня всё устраивало: общество школьников, преподаватели, дирекция…

Прошёл год. Я был включён в сеанс одновременной игры с Ратмиром Холмовым. Пробежало ещё 3-4 года, и мы переехали в новенький Дворец пионеров и школьников. Шахматистам отвели небольшую комнату, внутри которой висел большой портрет Михаила Чигорина. Шашисты занимались тут же. Рокитницкий вскоре передал их Исааку Бельскому.

Педагогический талант Бельского был бесспорен, среди его учеников – чемпион мира по «стоклеткам» Анатолий Гантварг. А вот у Шагаловича с педагогикой было похуже. Душевные отношения с учениками не складывались. При мне он окончил заочно юридический институт, получил диплом юриста, но позже не работал по специальности. Думаю, что такая раздвоенность сказывалась на его характере психологически.

Шагалович был весьма красивый мужчина, среднего роста, умный, рассудительный. Таким оставался, не меняясь, десятками лет. Он долго работал то заместителем председателя шахматной федерации, то её председателем, пока не находилась, с его точки зрения, более стоящая кандидатура. Был аккуратен, честен, уважаем всеми. К 1957 году играл в силу мастера. Рокитницкий выбил в спорткомитете деньги на проведение турнира с мастерской нормой. Пригласили из России чемпиона столицы Соловьёва и мастеров Щербакова, Юхтмана. Шагалович перевыполнил норму и, наконец, стал мастером. После этого, однако, он всё реже и реже включался в турниры.

Shagalovich

Примерно в 1950 году он свозил команду Дворца в Прибалтику. Мы побывали с матчами в Вильнюсе, Риге, Таллинне. Всё это приятно вспомнить, но отношения с наставником у меня были прохладные: видимо, мешали разные характеры. Я любил травить шахматную баланду, потрепаться, посмеяться, а он был улыбчиво серьёзен. Ближе в этом плане был мне Алексей Суэтин.

Шагалович никогда не писал в газеты, подработку постоянно имел на радио. После А. Рокитницкого это по значимости вторая фигура в шахматной жизни Беларуси. У него было много учеников, в том числе гроссмейстер Виктор Купрейчик.

Об отъезде в США Або Шагалович мне сообщил, и я ему позвонил из Бостона в 2001 году. Слышался старческий голос, мастер пожаловался, что у него умерла жена. О шахматах речь уже не заходила.

Дмитрий Ной, г. Бостон (США)

***

Тренер Абo Шагалович, каким я его помню

Шахматный кружок минского Дворца пионеров я начал посещать в сентябре 1971 года. Первый сезон основным тренером был М. И. Шерешевский, который руководил занятиями во вторую смену (с теми, кто утром ходил в школу), а Шагалович вёл утреннюю группу шахматистов. В тот учебный год он приходил на замену один или два раза, но эти занятия ничем особенным не запомнились. Единственное, что я отметил, – еврейский акцент (например, «пьять» вместо пять). Вообще, я мог бы придти к Шагаловичу на два года раньше. Дело в том, что в августе-сентябре 1969 г. я занимался в парке Горького у одного из учеников А. П. Сокольского. В это время во Дворце шёл ремонт, и учебный год Шагалович открыл в парке. В один из дней занятия совпали, а Шагалович проводил приём в свою группу. Он предложил мне записаться к нему, но я не решился бросить свой предыдущий кружок и записываться не стал. Вскоре кружок А. И. Шагаловича вернулся во Дворец пионеров по ул. Энгельса, а мой первоначальный кружок прекратил существование. Так я потерял 2 года, пока не записался во Дворец в 1971 г.

Под руководством А. Шагаловича я занимался шахматами два сезона: 1972/73 и 1973/74. В 1974/75 я учился в 10-м классе и шахматы отошли на задний план; тогда считалось, что надо основное внимание уделять школе, чтобы лучше подготовиться к поступлению в вуз.

Прежде всего хотел бы обратить внимание на «дух» кружка. У всех, или, во всяком случае, у подавляющего большинства ребят, независимо от того, сколько времени они посещали кружок и каких успехов добились, на всю жизнь сохранилась бескорыстная любовь к шахматам, интерес к шахматным событиям и уважительное отношение друг к другу. Сколько я помню, ни разу в моем присутствии не было взаимных оскорблений, драк, выяснения отношений по еврейскому или другому национальному вопросу. А ведь мы учились в 1970-е годы, когда в советском обществе указанные проблемы имели место. Конечно, столь положительная обстановка в кружке была связана с тем, что на шахматы ходили главным образом дети из интеллигентных семей, но и личную роль Або Израилевича преуменьшать не следует.

Как проходили занятия? В начале всегда был общий урок 15-20 минут, где обычно показывалась какая-либо партия или теоретический вариант (обычно дебютный – эндшпили Або Израилевич демонстрировал редко). После этого шла практическая часть занятия (турниры, лёгкие партии). Сыгранные партии тут же подвергались анализу. Первый год у Шерешевского мы партии не записывали, но к концу года и он заставлял записывать. Шагалович смотрел и лёгкие партии учеников без записи, относился серьёзно к разбору позиций, выявлению ошибок. С моей точки зрения, анализ был самой полезной частью занятий.

Приведу факты из своей шахматной биографии. В январе 1973 г. на городском турнире в ДЮСШ-11 я выполнил 2-й разряд с результатом 6 из 8 и очень гордился этим успехом. По возвращении из «командировки» мои партии были подвергнуты тщательному анализу. Особенно меня огорчило, что на выигранные партии Або Израилевич обращал мало внимания, а упор делался на упущенные возможности в партиях, где я потерял очки (1 проигранная и 2 ничейные). Одна ничейная партия с Королёвым, в которой я имел по дебюту большое преимущество черными, но выигрыш упустил, анализировалась на общем уроке со словами: «Как можно такие позиции не выигрывать?»

Когда А. И. в присутствии всей группы ругал меня за ошибки, мне было не очень-то приятно. Но зато я понял, что мой успех весьма относителен, а для дальнейшего прогресса надо больше работать.

Несколько слов о стиле поведения Або Израилевича. В его речах было много юмора, острот, интересной информации – шахматной и не только. Говорил он простым, понятным языком, может, где-то даже подстраивался под язык ребят. Вспоминается один факт. Очень способный парень Гена Либов (теперь он мастер ФИДЕ, известный тренер) пропустил одно занятие. На следующем занятии он сказал, что писал сочинение. А. И. только этого и ждал, чтобы высмеять пропускающих занятия. Вот этот монолог, как я его помню: «Да, серьезная причина. Вот в Средней Азии узбеки, таджики ездят на ишаках. И какие у них бывают сочинения? Что видят, то и поют. У всех там “сочинения”»… Запомнилось окончание этого урока. Когда была решена непростая задача, кто-то крикнул «Ура!». Шагалович тут же заявил: «Кто кричит “ура”? Вы думаете, что вы в тылу врага? Вы в тылу у бильярдистов и сочинителей!» Дело в том, что в игровой комнате Дворца стоял бильярд, и некоторые кружковцы ходили туда во время занятий.

Не скажу, что очень часто, но иногда под настроение А. И. любил вспоминать о своей молодости. Запомнилось воспоминание о Великой Отечественной войне и армейской службе, попробую его воспроизвести: «То, что сейчас жалуются на тяготы армейской службы, это ерунда. Вот у нас перед войной были тяготы. Гоняли нас по 20 километров в противогазах с грузом. Не знаю, как я выдержал. Называлось это “учиться по-суворовски”. А у немцев никаких суворовцев не было. Едут себе на машинах, танках, мотоциклах и делай с ними, что хочешь. Так что нечего удивляться, что мы столько территорий отдали. Да, физически мы были сильные, но что толку от силы, когда у них было преимущество в технике. Хорошо, что успели развернуть производственную базу на Востоке и сделать перелом в войне». Как человеку, интересующемуся историей, не часто мне приходилось слышать подобные высказывания. Ещё случай. Приходят к нам во время занятий и объявляют, что во Дворце состоится встреча с прокурором (то ли Минска, то ли района) по поводу поведения школьников. Шагалович тут же реагирует: «Если вам интересно послушать прокурора, то можете послушать меня. Я окончил юрфак и 2 года работал помощником прокурора. Однако любовь к шахматам заставила меня перейти на тренерскую работу».

Або Израилевич любил рассказывать о встречах с ведущими шахматистами. Воспроизведу его воспоминания о М. М. Ботвиннике. Однажды Шагалович ездил в Москву на всесоюзный турнир первокатегорников, и на турнир зашёл Ботвинник. На вопрос Шагаловича о причинах посещения этого турнира, где класс участников не соответствовал гроссмейстерскому, Ботвинник сказал: «Я вам открою секрет. Первокатегорники теорию знают слабо, позицию понимают своеобразно. По незнанию они могут придумать оригинальные ходы. Если их взять под “рентген” и хорошо проанализировать, то эти варианты можно в дальнейшем применять в самых серьёзных турнирах». Не знаю, насколько современна мысль Ботвинника в век компьютерного могущества, но в начале 1970-х годов у кружковцев высказывания гроссмейстера вызвали немалый интерес.

Запомнились также слова Або Израилевича о том, что не надо бояться проигрышей. Он рассказывал, что, когда Витя Купрейчик первый раз играл в турнире Дворца пионеров, то проиграл все партии. Шагалович тогда боялся, что это может надломить первоклассника и он бросит занятия. К счастью, этого не случилось.

Або Израилевич не любил, когда преувеличивали силу соперников. Как-то он включил в юношескую команду перворазрядника Н. Клебановича (сейчас Н. К. – кандидат в мастера). Матч состоялся в Ленинграде, Коля обе партии проиграл. При разборе партии тренер высказался так: «Соперником Коли был “чижик” по фамилии Юнеев». В ответ на реплику, что этот «чижик» добился успехов «на Союзе», А. И. заявил, что не надо искать себе оправдания в чужих успехах. Смысл был в том, что не надо никого бояться. Не уверен, что метод «принижения» соперников всегда был правильным, но скажу точно, что когда сам Ш. играл, он никого не боялся. В своё время он побеждал Таля, делал ничью со Смысловым… (см. партии ниже – ред.).

Отдельных интересных эпизодов можно вспомнить немало. Когда мы играли товарищеские матчи с шахматистами ДЮСШ-11, то Або Израилевич говорил: «Вы должны их победить, ведь я – заслуженный тренер республики, а у них тренера не могут ничего запомнить, смотрят в книгу, когда нужно проводить занятия».

Нелицеприятно отозвался А. Шагалович о своём бывшем ученике В. Купрейчике, когда в 1976 г. тот подписал статью с критикой в адрес федерации шахмат, возглавляемой Шагаловичем. Но помнится и такое. В 1985 г. мы с Валерием Буяком заговорили о гексашахматах на заседании федерации. Виктор Купрейчик, Альберт Капенгут, Або Шагалович нашли тогда общий язык («нам не нужны такие игры»). Так, гроссмейстер Купрейчик говорил: «40 тысяч человек занимаются у нас в республике обычными шахматами, а тут группка 10-20 человек… Пускай ездят за свой счет!», Шагалович поддакивал. Но прошло года 4, я встретил Шагаловича, он спросил «Чем ты занимаешься?» и на ответ «В гексашахматы играю» похвалил: «Молодец!»

В Америку А. И. уехал в 1992-м или в 93-м году. Там жили его дочери. Помню, что незадолго до отъезда он встретил меня в клубе и расспрашивал, собираюсь ли я уезжать. Я не очень понял причину вопросов (мне-то он про свой отъезд не говорил), но понял, что его что-то беспокоит.

В начале 1990-х годов проходило собрание федерации, кто-то предложил ввести А. И. Шагаловича в состав её правления, но Або Израилевич отказался: «Я уже старый, если надо, я вам и так что-нибудь подскажу».

Вскоре он уехал, связь прервалась. В моей памяти он остался как хороший педагог (особенно для шахматистов начального уровня – 3-2-1-го разрядов) и очень хороший человек.

Юрий Тепер, кандидат в мастера, ведущий библиотекарь БГПУ им. М. Танка, г. Минск

***

И на Солнце бывают пятна…

Мне не довелось учиться у А. И. Шагаловича и общаться с ним, но кое-какие сведения о мастере спорта, заслуженном тренере республики почерпнул из публикаций 1970-1990-х гг. Статья за подписью Г. Вересова, В. Купрейчика и В. Холода, упомянутая у Ю. Тепера, публиковалась в «Советском спорте» и рижском журнале «Шахматы» (№ 21, 1976). В ней содержалась критика в адрес федерации шахмат БССР и лично А. Шагаловича за, если резюмировать, «отставание от жизни». Критиковал Шагаловича и журнал «Шахматы в СССР» – за неспособность обеспечить проведение всесоюзного соревнования в Минске. Советским СМИ на 100% верить не обязательно, однако похоже, что выдающимся организатором Або Израилевич, в 1960-х гг. занимавший должность председателя федерации и вновь избранный таковым в 1970 г. после четырёхлетнего перерыва (единогласно!), действительно не был.

В многочисленных статьях А. Шагаловича, которые в 1980-х печатались в сборнике «Шахматы, шашки в БССР» (одно время А. Ш. занимал должность старшего тренера сборной школьников БССР и активно делился своими соображениями об игре юных, давал советы коллегам), было много дельного, но немало и спорного, догматического. Приведу лишь пару фраз о карточной игре, в частности, преферансе как развлечении для шахматистов: «Карты никогда никому не помогали и никогда не помогут. Они лишь утомляют мозг, отнимают массу нервной энергии, драгоценного времени, ведут к праздности и безделью» (статья 1982 г.). Следует ли напоминать, что карточной игрой (особенно бриджем) к тому времени увлекались многие ведущие гроссмейстеры, в том числе чемпион мира, да и тренер Карпова Семён Фурман в 1970-х слыл заядлым картёжником? По иронии судьбы, один из учеников А. Шагаловича, международный мастер по шахматам Дмитрий Новицкий в год смерти своего наставника стал именно чемпионом СНГ по преферансу…

Определённые сомнения в человеческих качествах А. Шагаловича возникли у меня после прочтения интервью с ним Э. Раевского (1990 г.). Призывая к скромности и самоотверженности, мастер сам не прочь был прихвастнуть: «Где-то с 1947 до середины 50-х годов был бессменным чемпионом Минска». Это, мягко говоря, не совсем так, да и история об отношениях А. Рокитницкого с А. Шагаловичем, переданная Д. Ноем, не украшает образ А. Ш.

Был ли А. Шагалович «второй по значимости фигурой в шахматной жизни Беларуси»? Трудно сказать. Если иметь в виду чисто административный аспект, то, пожалуй, относительно какого-то периода можно согласиться… Если же взглянуть на результаты А. Ш. в чемпионатах Беларуси, то они, согласно сайту А. Поповского, таковы: 1947 – 11-е место из 16; 1948 – 3-е из 14; 1949 – 4-е из 14; 1950 – 2-3-е из 14; 1951 – 10-12-е из 14; 1952 – 10-11-е из 14; 1953 – 5-е из 14; 1954 – 8-е из 16; 1955 – 6-7-е из 14; 1956 – 11-е из 16; 1957 – 6-е из 16; 1959 – 3-4-е из 16; 1961 – 9-11-е из 17; 1963 – 6-е из 18; 1964 – 3-е из 16; 1966 – 5-6-е из 14; 1969 – 8-10-е из 16. Итак, позволительно оспорить слова мастера, что «вторым, третьим» он становился «систематически». В интервью 1990 г. А. Шагалович словно бы оправдывался за посредственные результаты в четвертьфиналах чемпионатов СССР: «Семья (я рано женился, в 1946 году, когда мне было 24 года), учёба, работа… Возможно, именно поэтому добиться чего-то большего было трудно».

Отдельные партии А. Шагаловичу удавались очень даже неплохо, но в целом игра его не отличалась стабильностью. Разумеется, заслуживает уважения сам факт участия почти в 20 республиканских первенствах, и то, что А. Ш. был одним из первых уроженцев Беларуси, завоевавших звание мастера спорта СССР по шахматам.

Удачные партии со «звёздами»:

М. Таль – А. Шагалович (Вильнюс, 1955)

1.c4 Кf6 2.Кс3 d5 3.cd К:d5 4.g3. Сильнейшее продолжение. После 4.d4 g6 возникает защита Грюнфельда. А если 4.Кf3, то возможно 4…g6 или переход к ферзевому гамбиту путём 4…с5 5.е3 е6 6.d4. 4…g6 5.Сg2 К:c3. Не желая тратить время на отступление 5…Кb6, что и приводило к одному из вариантов защиты Грюнфельда. Теперь же белые получают сильный центр и полуоткрытую линию «b». 6.bc Сg7 7.h4. В духе Михаила Таля – атака при первой возможности. Обычным продолжением является 7.Лb1 Kd7 (В партии Ройзман – Шагалович из первенства Белоруссии того же года было испробовано 7…0-0 8.Л:b7 С:b7 9.С:b7 Кd7 10.С:а8 Ф:а8 11.Кf3 Ке5 12.0-0 К:f3+ 13.еf, и белые остались с лишней пешкой, правда, при контригре чёрных.) 8.Кf3 0-0 9.0-0 Кb6 10.d3 Сd7 11.е4 с6 12.Сb2 с пространственным перевесом у белых. 7…Кd7. Допуская наступление белых на королевском фланге. Возможно, лучше здесь было 7…h5. 8.h5 c6 9.Кf3 Кe5 10.К:е5. Острая игра возникала после 10.d4 К:f3+ 11.С:f3 Се6 12.Лb1 Фd7. 10…С:е5 11.hg hg 12.Л:h8+ С:h8 13.Лb1. Лучше было 13.Фа4 и лишь затем Лb1. Теперь чёрные завладевают инициативой. 13…Фa5! 14.Фb3 Фh5 15.Cf3? Белые не замечают 16-го хода чёрных и быстро попадают в тяжёлое положение. Спасения следовало искать в варианте 15.Крf1. Напримеp: 15.Крf1 Фh2 16.e4 Ch3 17.C:h3 Фh1+ 18.Kpe2 Ф:e4+ 19.Kpd1 Фh1+ 20.Kpc2 Ф:h3 21.Ф:b7 Фf5+ 22.Kpb2 Фc8 23.Ф:c8+ Л:с8 24.Крс2 Крd7 с вероятной ничьёй. 15…Фh2 16.e4 g5! Этот скрытый ресурс атаки белыми не был учтён. Грозит g4. Удовлетворительной защиты уже нет. 17.d3 Фg1+ 18.Kрe2 g4 19.Сg5 gf+ 20.Kр:f3 Фh2 21.Сh4 Сf6 22.С:f6 Фh5+ 23.Kрf4. На 23.Крg2 следует Сh3+ и Фf3. 23…Фh6+ 24.Сg5 e5+ 25.Kрf3 Фh5+ 26.Kрe3 Ф:g5+. Белые сдались (примечания А. Шагаловича из сборника «Шахматисты Белоруссии», Минск, 1972).

А. Шагалович – В. Смыслов (Москва, 1967)

1.d4 Кf6 2.Кс3 d5 3.Сg5 Кbd7 4.Кf3 h6 5.Сh4 e6 6.e4 g5 7.Сg3 Сb4 8.ed К:d5 9.a3 К:c3 10.Фd3 Сa5 11.b4 Кd5 12.ba c5 13.Фd2 cd 14.К:d4 Фf6 15.Сc4 Кf4 16.0-0 Кe5 17.Сb5+ Kрf8 18.Лfe1 a6 19.Сa4 Kрg7 20.Лad1 Кeg6 21.Кf3 e5 22.Фd6 Сg4 23.Ф:f6+ Kр:f6 24.Лd6+ Сe6 25.h4 Лad8 26.Лb6 Лd5 27.Сb3 Л:a5 28.hg+ hg 29.Кd2 Л:a3 30.С:f4 К:f4 31.g3 Кh3+ 32.Kрg2 g4. Ничья.

Подготовил В. Р.

Опубликовано 26.08.2016  13:54