Tag Archives: Андрей Касперович

Библиотекарь в роли функционера

Вольф Рубинчик. Просмотрел статью из сборника «История ГШ 1982-1992» о гексашахматном юношеском турнире 1989 г. Приведу несколько фрагментов c минимальными правками:

В истории ГШ-движения страны особое место занял единственный в СССР международный юношеский турнир, который состоялся с 12 по 17 сентября 1989 года в г. Минске. Минский ГШ-клуб проводил это соревнование согласно договору, который был подписан в ноябре 1988 года между Минским горкомом комсомола, Венгерским гексашахматным Союзом и Югославским ГШ-клубом г. Суботица…

В соревновании приняло участие 30 игроков, 18 из них составляли минчане. Согласно договору в турнире участвовало 5 венгерских и 5 югославских ребят, а также по одному участнику прибыло из гг. Москвы и Ульяновска.

В турнире участвовали 4 девушки: И. Судникова, Н. Танана, И. Шлейфман и Л. Эпштейн. Судникова и Танана заняли 7-8-е места с хорошим результатом 5,5 очков. Их успешному выступлению способствовало также то обстоятельство, что лидеры турнира «по-рыцарски» соглашались с ними на ничью.

Интересно, что все 5 югославских участников с 50% результатом разделили 12-18-е места.

Победители были награждены призами, которые выделил горком комсомола. К сожалению, это был последний случай поддержки ГШ-клуба комсомольскими лидерами…

Сроки турнира совпали с турниром «Топ-16» в г. Познань (Польша). В Познань отправились председатель клуба А. Павлович и «неофициальный» лидер клуба В. Яненко. Вся основная работа по организации и проведению турнира легла на зам. председателя клуба Юрия Тепера. Он был зам. главного судьи соревнований и осуществлял все необходимые контакты как со спонсорами, так и с участниками и гостями турнира.

Для истории скопируем и таблицу:

При большом желании фамилии разобрать можно. Любопытно, что будущий гроссмейстер по обычным шахматам Юрий Шульман занял здесь лишь 5-е место – проиграл ключевую партию Андрею Батуро, опередившему его на шаг.

Очевидно, у тебя на турнире была неслабая нагрузка. Что-то вспомнишь?

Юрий Тепер. Помнится очень многое, но давай по порядку.

В. Р. Согласен. Как получилось, что ты стал целым Заместителем Главного Судьи?

Ю. Т. По моей же просьбе. Когда выяснилось, что Павлович и Яненко поедут в Польшу, и вся нагрузка по судейству достанется мне, я сказал, что никогда не судил турниры по швейцарской системе. Сам понимаешь, наука это непростая, тем более в конце 1980-х, когда не было компьютерных программ и жеребьёвка проводилась вручную. Единственное, Яненко сказал, что выделит мне в помощь знатока «швейцарки»: им оказался Валерий Высоцкий, человек в белорусских шахматных кругах достаточно известный (тогда он был директором ДЮСШ, где работал Яненко, а позже возглавил РЦОП по шахматам и шашкам). Мы с Высоцким раньше пересекались, но это отдельная история. Он получил статус главного судьи и отвечал за жеребьёвку, я же следил за соблюдением правил во время игры.

В. Р. Международный турнир на 30 человек наверняка требовал ещё и линейных судей?

Ю. Т. Я взял себе в помощники участников февральского турнира: Андрея Касперовича, Наташу Шапиро, Ивана Захаревича. Главным секретарём назначили Нелли Иосифовну Зезюлькину: она болела за своих сыновей Алексея и Юрия – в итоге они заняли в турнире первые два места – и параллельно выполняла обязанности секретаря. Переводчиком была Вера Гейзовна Ольшинковская, тоже участница турнира в феврале 1989 г. (перворазрядница по обычным шахматам, родом с Западной Украины; в своё время играла в украинских соревнованиях, помнила Леонида Штейна).

В. Р. Она всё время находилась в зале?

Ю. Т. Нет, Вера Гейзовна работала в школе учительницей и помогала только в ключевые моменты (открытие и закрытие турнира, экскурсия в Хатынь). В процессе соревнования мы старались находить общий язык с участниками и представителями команд сами, благо югославы – и отчасти венгры – знали какие-то русские слова.

Играли в помещении Дворца культуры «Минскпромстроя» (за автозаводом). Жили приезжие в общежитии возле стадиона «Торпедо». В организационных вопросах очень помог Юрий Пуцыло.

В. Р. В статье говорится, что ты прямо-таки служил «офицером связи» – осуществлял контакты и со спонсорами, и с приезжими. Что за контакты?

Ю. Т. Первый день турнира ездил в банк, получил деньги на оплату судейства и суточные для иностранцев. После турнира у меня из-за этих денег были проблемы.

В. Р. Присвоил или растратил? 🙂

Ю. Т. Другое. Когда выдавал деньги иностранцам, то не подготовил ведомости и не взял с участников росписи. Cамое интересное, что больше всего ругал меня за это не Костя Ксенофонтов (бухгалтер горкома комсомола – наш клуб числился при горкоме) и не Павлович, а Яненко, формально не занимавший ответственных должностей. Не помню, как я выпутался из этой передряги: Кажется, были отправлены письма в Югославию и Венгрию, чтобы пришло подтверждение… С меня денег не требовали. Н. Зезюлькина потом сказала: «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным». Вот, кстати, ещё припомнил отрывок из детского стихотворения Есенина «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве»:

Чай, конечно, сладок

А с вареньем – дважды,

Но блюсти порядок

Может, да не каждый.

В. Р. Спасибо, я и не знал об этом стихотворении! А по поводу «чая» на турнире что скажешь?

Ю. Т. Приезжие и судьи питались в ресторане дважды в день: утром и в обед. Грех жаловаться, кормили хорошо. Вспомнился забавный эпизод: я просил в ресторане, чтобы сделали оладьи с мясом, и с удовольствием съел несколько порций. А иностранцы почти не притронулись – не любят они такого.

В. Р. Cтранно… У нас же долгое время делали из драников/колдунов «приманку» для интуристов. А кроме выдачи денег, ещё какая-нибудь «связь с иностранцами» была?

Ю. Т. Я присоединился к обеим экскурсиям: по Минску и в Хатынь (кажется, они прошли в один день). Всюду я старался вставить свои «пять копеек»: перед поездкой в Хатынь что-то читал, просил Ольшинковскую, чтобы она перевела… Когда ездили по городу, нашей переводчицы не было. Я подружился с югославом Атилой Шинко, мы неплохо общались на английском. Во время экскурсии я что-то рассказывал, но не помню, чтобы Атила «передавал дальше». Рассказывал о Минске и журналист Сергей Носов, который тоже поехал на экскурсию.

В тот «день отдыха» меня приглашали сходить с иностранцами в цирк, но я отказался, а вместо этого играл с советскими участниками (Ефимовым и Симкиным) в футбол. Четвёртым у нас был вездесущий Носов.

В. Р. Насыщенная программа, но это один день. Чем занимался в другие?

Ю. Т. Помню, в один из вечеров руководители делегаций Венгрии и Югославии пригласили меня провести меня время в общежитии. Пили венгерскую водку «Палинка» (а может, и «ПалЕнка»), часа два говорили за жизнь. Я рассказывал о своей поездке в Венгрию летом 1988 г. За день до отъезда комсомольцы пригласили иностранцев (взрослых) на банкет. Меня туда не позвали…

В. Р. Видимо, рожей не вышел?

Ю. Т. Кстати, был такой представитель Югославии Шандор Рожа (Юрий Дубашинский позже прокомментировал: «Очень белорусская фамилия!»).

В. Р. А как с игровыми контактами?

Ю. Т. Что называется, спасибо за вопрос – это мои самые приятные воспоминания. Кто-то из иностранных участников предложил мне сыграть в ГШ. Партию я быстро выиграл, благо играл тогда куда лучше, чем сейчас. Остальные участники увидели, что кто-то со мной играет, и тоже захотели присоединиться к процессу… Выстроилась настоящая очередь.

В. Р. Вполне в духе того времени.

Ю. Т. И только я заканчиваю одну партию, как тут же подходит югослав или венгр и говорит по-русски: «Юра, со мной». Обыграл я так человек 10 (а всего их было 12!) Кончилось это «безобразие» тем, что венгр Дьёрдь Гульбан одну партию у меня всё же выиграл. Мы сыграли с ним ещё три партии, общий счёт 2:2.

В последнем туре должны были определять лучшую партию турнира, и Дьёрдь выиграл у Иштвана Миклоша (поставил красивый мат при полной доске фигур). Ему дали один из двух призов, но Зезюлькина высказалась, что не так это делается: должна быть подана заявка, партия прокомментирована… Я попросил Дьёрдя, тогда он что-то написал.

Когда мы беседовали с Атилой Шинко, зашла речь о политике, и он сказал, что не понимает, как может сочетаться политика гласности и перестройки Горбачёва с консервативной политикой премьер-министра Рыжкова. Для меня это был трудный вопрос, я ничего не ответил.

Вспомню ещё одну забавную историю. Я упоминал Ефимова из Ульяновской области, его сопровождал Сергей Лапко. На второй или третий день Лапко куда-то пропал – его не было ни в турнирном зале, ни в общежитии. Потом выяснилось, что он поехал к родственникам в Гродненскую область, но до самого конца турнира так и не появился. А билеты на обратную дорогу у Ефимова не было, он волновался. Я предложил ему одолжить денег, но в последний момент Лапко всё-таки появился на закрытии… Наташа отреагировала оперативно: «Надо обязательно дать ему приз!» Лапко: «Я люблю призы, а за что?» Наташа: «Как главному юмористу».

В. Р. Да у вас там, похоже, все были юмористы-авантюристы…

Ю. Т. Всякого хватало – может, время благоприятствовало. О той осени 1989 г. мне до сих пор очень приятно вспоминать.

Ю. Тепер (справа) в венгерском Дебрецене, октябрь 1989 г. Рядом – Вера Липник.

В. Р. Последний вопрос. Как ты пробился с материалом о турнире во всесоюзную газету «Советский спорт»? Приведу твой шедевр из № за 21.09.1989 целиком, ведь он того стоит 🙂

ГЕКСАГОНАЛЬНЫЕ ШАХМАТЫ

МИНСК. Международный турнир собрал 30 игроков из Венгрии, Югославии и Советского Союза.

Хозяева оказались «негостеприимными», заняв первые три места. Победителем же стал А. Зезюлькин.

Ю. ТЕПЕР

Ю. Т. Кто-то мне подсказал телефон спецкора «Советского спорта» Александра Борисевича (позже – редактора газеты «Прессбол»), добавив, что надо позвонить и сообщить результаты турнира. Я позвонил, пересказал ему материал. Мы перебросились ещё несколькими фразами. Он сказал, что не шахматист и в наши гексашахматы не верит, но ему дали задание осветить турнир, задание он выполнит, а больше его ничего не интересует.

В. Р. Кто же мог дать такое задание?

Ю. Т. Предполагаю, что постарались комсомольцы.

В. Р. А денежки тебе заплатили?

Ю. Т. После публикации я перезвонил, и Борисевич ответил, что за такие заметки гонорар не платят. Но был приятен сам факт, что моя фамилия появилась в многомиллионном «Советском спорте», да ещё на первой полосе 🙂

Летом 2019 г.

В. Р. Ладно, будем закругляться. Спасибо за беседу.

Ю. Т. Завсегда пожалуйста!

Опубликовано 30.10.2019  22:19

Памятный 1989 год

Вольф Рубинчик (cлева). Ну что, созрел для воспоминаний о годе, в котором минский гексашахматный клуб расцвёл, аки вешний сад?

Юрий Тепер (справа). Да, постараюсь вспомнить, как оно было.

В. Р. В вашем сборнике «История ГШ 1982–1992» имеется недурственная статья А. Павловича о первом международном турнире по ГШ в Минске. Кое-что процитирую:

Вершиной ГШ-движения в Советском Союзе является первый международный турнир, посвящённый 20-летию издания журнала «Служба Быта Беларусі», который состоялся со 2 по 6 февраля 1989 года в столице Белоруссии – г. Минске…

Минский ГШ-клуб выставил практически всех сильнейших игроков: В. Яненко, В. Некрасова, Ю. Тепера, Ю. Бакулина и В. Вашкевича. Школьный клуб также выставил своих лидеров: А. Батуро, Е. Левитана и активных членов, семиклассников Д. Унучека и Ю. Мишурова. ГШ-клуб из Москвы представляли вице-президент международной федерации ГШ и председатель всесоюзного клуба «Шесть граней» Михаил Рощин, лидер московских гексашахматистов Сергей Цыганков. Федерацию ГШ Ульяновской области (единственную в СССР) представляли Сергей Лапко и Виктор Кабанов. Венгерская и югославская федерации также привезли лучших игроков. В итоге турнир собрал рекордное количество участников из проводившихся в СССР соревнований по ГШ – сорок два!..

Настала минута торжественного награждения и закрытия соревнований. В президиуме почетные гости, руководители делегаций Венгрии и Югославии – Михай Геленчер и профессор, доктор Шандор Шомоди, организаторы соревнования В. Ивановский, А. Аврутин, А. Павлович и председатель Всесоюзного клуба «Шесть граней» М. Рощин, а также переводчица и участница турнира Вера Ольшинковская. Появляется зам.министра бытового обслуживания республики В. С. Розум. Начинается награждение памятными призами и грамотами первых трёх призёров турнира [В. Яненко, Г. Мацьковяк, Л. Сираки]. Победитель турнира также получает переходящий кубок Суботицкого ГШ-клуба и югославский комплект гексагональных шахмат фабричного изготовления. Специальный приз получает самый юный участник турнира – минский семиклассник Андрей Батуро…

Но вот всё закончилось, настала минута расставания. И как всегда в такие минуты, в груди что-то сжимается… Но мы знали, что нас ждут новые соревнования и новые встречи! Этот турнир, как никакой другой по ГШ, получил широкое освещение в печати и на телевидении республики.

Ю. Т. Помогал Саше писать эту статью. Мы обсуждали, не дать ли её за двумя подписями, но решили, что лучше за одной (в сборнике и без того немало наших общих материалов). У Павловича было больше информации и возможностей следить за происходящим. Сам понимаешь, участник турнира всегда больше сосредоточен на своей игре. Даже если видишь остальные партии, то мало внимания обращаешь на увиденное – во всяком случае, у меня так часто бывает.

Считаю, статья получилась именно потому, что была написана эмоционально, с душой.

В. Р. По-моему, Александр Альбертович Павлович – вообще душевный человек (когда-то мы с ним и марьиногорцем Константином Балаховским организовывали массовый турнир к столетию «Нашай Нівы»). Взгляни, как он подписал мне книгу:

Паўлавіч – это моё отчество. А почему А. П. не играл в минских турнирах, но при этом без отбора участвовал в международных соревнованиях?

Ю. Т. Сложный вопрос, боюсь наговорить лишнего и обидеть моего старого друга. Официальная версия – большая загруженность при подготовке к турниру и при его проведении. С этим не поспоришь, но, возможно, Саша боялся, что из-за перегрузки плохо сыграет и лишится права поехать «в Европу». Он согласовывал этот вопрос с «комсомольским куратором» нашего турнира В. Ивановским и с неформальным лидером клуба В. Яненко. Нам было объявлено лишь решение, что Павлович является судьёй соревнования и, как председатель минского клуба, будет играть в международных турнирах. Не скажу, что всё это мне очень понравилось, но спорить и конфликтовать – себе дороже. К тому же у меня тогда набралось столько личных проблем, что удивляюсь, как вообще сумел достойно сыграть.

В. Р. Если не секрет, что за проблемы?

Ю. Т. Раз уж спрашиваешь, то изволь услышать. Турнир начался 2 февраля 1989 г., в четверг. 29 января, в воскресенье, умерла моя бабушка. В тот день мы с Наташей Шапиро собирались идти на спектакль еврейского театра из Москвы, я с трудом достал билеты. Пришлось отдать Наташе один билет, договорившись о встрече у ДК МАЗ, свой же я перед этим продал. Как выяснилось, зря. С Наташей пришёл её младший брат Глеб, который хотел попасть на спектакль…

30 января были похороны бабушки. А 31 января, за два дня до турнира, умер дядя Изя – Изар Львович Марголин.

В. Р. Да уж, ситуация… Как ты вообще решился играть? И как к этому решению отнеслись родные?

Ю. Т. Отнеслись спокойно, только сказали, чтобы я не пропустил похороны. Они состоялись 2 февраля после полудня. Мы должны были играть по 2 партии в день, я договорился, что одну сыграю с утра, а во второй партии мне найдут соперника, который согласится на ничью – так и получилось. Что касается морального состояния, то для меня было важным хорошо сыграть вопреки обстоятельствам. Бабушка никогда особенно шахматами не интересовалась, а в память дяди Изи я, надеюсь, не осрамился.

В. Р. Он любил шахматы?

Ю. Т. Дядя играл слабо, но за игрой (не только моей) следил. Вообще хочу о нём сказать несколько слов, тем более что он был ветераном войны. Юморист, мастер на все руки (что не так часто встречается у евреев), очень добрый человек. Помню, когда в 1975 году я готовился поступать в институт, к 30-летию Победы была актуальна военная тематика. Помню, он по этому поводу шутил: «Напиши так: Мой дядя самых честных правил четыре года воевал, ни одного немца не убил. И обязательно закончи: Смерть немецким оккупантам!» Ещё помню, когда в 1972 г. я показывал ему записанную партию (фамилия соперника была Ходский), которую я выиграл, он заметил: «Как Фишер у Спасского». Какое-то созвучие есть… Он работал инженером-строителем, на практике отлично знал все строительные работы и помогал нам при ремонте квартиры (естественно, бесплатно). Здоровье у него было неважное – проблемы с желудком, развилась болезнь Паркинсона – но держался до последнего.

Думаю, он понял бы моё решение.

В. Р. Теперь всё ясно. Кто из твоих учеников играл в турнире?

Ю. Т. Их было трое – уже упомянутая Н. Шапиро, Андрей Касперович и Иван Захаревич.

В. Р. О Захаревиче впервые слышу…

Ю. Т. Интересный, как сейчас бы сказали, «чел». Второразрядник по обычным шахматам, он более успешно играл в шашки, в гексашахматы – слабо, но интерес проявлял. Сам из Ивье Гродненской области. Собирал исторические материалы, в том числе и по истории местных евреев. Может, как-нибудь покажу тебе его записи, хотя расшифровать их непросто. Мне с такими людьми всегда было интересно общаться.

В. Р. А Наташа уже имела опыт в ГШ?

Ю. Т. Нет, это был её первый турнир. Я с самого начала (она поступила на естествознание осенью 1985 года) пытался её заинтересовать, но не получалось. Наташа была очень самостоятельная девушка: если с чем-то не соглашалась, то убедить её было практически невозможно. Неожиданно в декабре 1988 г. на вузовском турнире в Пинске она попросила: «Научи гексашахматам». Правила освоила быстро – впрочем, почти все шахматисты осваивают ГШ с первого раза, а нюансы постигла в процессе игры. В своём стартовом турнире она выступила достойно (4 из 9) – сказался крепкий спортивный характер и желание бороться.

А. Касперович также набрал 4 из 9 – его «звёздный час» наступит годом позже (ульяновский турнир 1990 г., 2-е место). Он станет для меня очень неудобным противником.

В. Р. Что ж, расскажи о себе, любимом, ставшем к тому времени и гексашахматным мастером спорта, и зампредом столичного ГШ-клуба.

Ю. Т. Стартовую партию играл с югославским участником Кароем Сабо.

В. Р. А имя и фамилия – венгерские?

Ю. Т. Все югославы приехали к нам из города Суботицы на границе с Венгрией, и значительную часть населения там действительно составляли венгры. Тамошние гексашахматисты постоянно играли в венгерских турнирах, а о ГШ в других городах бывшей Югославии я и не слышал.

Партия получилась хорошая, в динамичной борьбе выиграл пешку, потом ещё одну, создал проходную – и соперник отдал за неё фигуру. В конце оба были в сильном цейтноте: соперник из-за недостатка времени на игру (контроль был по 2 часа на партию каждому), а я боялся опоздать на похороны дяди. Потеряв фигуру, Карой сдался, и я на такси поехал на траурное мероприятие. Успел.

Во втором туре оформили мне ничью с Владимиром Папкиным (дебютантом турнира, в итоге занявшим 33-е место). Думаю, выиграл бы у него без проблем.

В. Р. Поминки по дяде были?

Ю. Т. Да, причём у нас дома. Удивило меня то, что к концу дня я почти не чувствовал скорби. Видимо, это психологически объяснимо – невозможно всё время горевать. Вечером ещё заехал в РДШШ, где мы играли, принял сочувствие участников. Наташа с Вашкевичем имела выигранную позицию, но из-за нехватки опыта проиграла. А с утра надо было участвовать в третьем туре. Как уже упоминал, играли по две партии в день; лишь в заключительный день (6 февраля) состоялся один тур.

С Чайчицем в 3-м туре получилась быстрая ничья…

В. Р. Договорились?

Ю. Т. Нет, просто преимущества получить не удалось, а рисковать я не стал. Вообще, я говорил уже, что Виктор Чайчиц – очень крепкий игрок. Долгое время он шёл в лидерах, но на финише опустился на уровень 50%. Более удачно сложилась партия с Андреем Батуро.

Ю. Тепер во время партии 4-го тура

В. Р. У Андрея ты выиграл?

Ю. Т. Да, и партия прошла интересно. Сначала я пожертвовал ферзя за 3 фигуры, потом поймал ферзя на вилку слоном, а 2 фигуры остались в качестве «процентов». В конце концов провёл пешку в ферзи. Преимущество имел подавляющее, но времени не хватало, боялся его просрочить. Но просрочил время как раз Андрей, и я вышел на «плюс 2».

В 5-м туре предстояла партия с Владимиром Вашкевичем.

В. Р. И как она сложилась?

Ю. Т. Да никак 🙂 Вашкевич опоздал почти на 2 часа – проспал. Предложил мне сыграть партию – я отказался. После того как мне уже поставили очко в таблицу, трудно было перестраиваться на борьбу. Многие наши, особенно Вячеслав Яненко, осуждали меня за отказ. Возможно – точно не знаю – из-за этого злосчастного очка меня не взяли в Суботицу в мае и на чемпионат Европы летом. Включили Бакулина, который набрал в Минске на пол-очка меньше.

В. Р. «Интриги, скандалы, расследования» 🙂 Ты сам как-то говорил, что халявные очки впрок не идут?

Ю. Т. В данном случае это изречение оправдалось полностью. В шестом туре в сложной позиции (моей оппоненткой была Гражина Мацьковяк из Польши) я зевнул ладью и сразу сдался. А в следующем туре в сражении с Владимиром Некрасовым мне в решающий момент просто не хватило спортивного счастья.

В. Р. Вус же трапылось, как сказали бы одесские евреи?

Ю. Т. Всех подробностей уже не помню. Вроде бы у меня было лишнее качество на фоне обоюдного цейтнота. В условиях колоссального напряжения я где-то не выдержал и ошибся, проиграл. Возможно, это была самая моя напряжённая партия за всю ГШ-карьеру. Многие участники подходили после партии ко мне и сочувствовали. Подошёл и А. Я. Ройзман, сказал: «Я был уверен, что ты выиграешь».

В. Р. Не думал, что Абрам Яковлевич интересовался ГШ. Помню, летом 2003 г. он иронично бросил Сергею Корчицкому, пришедшему на заседание редколлегии журнала «Шахматы»: «Что, Корчицкий, опять пришёл свои гексашахматы продвигать?»

Ю. Т. Может, Ройзман и не знал все правила ГШ, но игру понимал. Кстати, я одновременно должен был играть в «его» турнире, первенстве РДШШ по обычным шахматам.

В. Р. Успел?

Ю. Т. Да. В РДШШ игра начиналась в 12 часов, у нас – в 10. В 12 я подошёл к своей «классической» доске, сыграл 1.е2-е4 и пошёл играть с Некрасовым. Мой соперник по обычным шахматам был глухонемым, пришлось отвести его в комнату на том же 2-м этаже и показать, что я играю в другом месте. После поражения от Некрасова у меня с Зубовым (или Зуевым?) оставалось примерно 35 минут. Та партия оказалась «лёгкой прогулкой» – выиграл почти без сопротивления.

В. Р. А после этого же надо было снова играть в ГШ?

Ю. Т. Да, играл с Кошевым… Нет, не Олегом, его звали Дмитрий. Один из выпускников ДЮСШ, будущий кмс (в 1993 г. я встретился с ним в вузовском личном первенстве Беларуси, свёл вничью). В партии 1989 г. при явном преимуществе у меня ничего решающего не находилось, а в конце вообще могло быть хуже, но сыграли вничью.

В. Р. Короче, плюс от Вашкевича на пользу не пошёл… Какое было настроение перед финишем?

Ю. Т. Боевое. В своё время очень нравилась песня Н. Добронравова и А. Пахмутовой «Звёзды Мехико» про Олимпиаду 1968 г., особенно начало:

Будет последний бой,

Самый последний бой.

Все свои раны и все свои травмы

Мы увезём с собой…

В. Р. Позже предпоследнюю строку, как видно, переделали на «Все свои травмы и все свои радости»…

Ю. Т. Может, для того, чтобы песня не звучала слишком мрачно. Но вернёмся к турниру. От результатов последнего тура зависело, кто из минчан получит право на заграничные поездки. Соперник попался серьёзный – венгерский международный мастер Миклош Коложвари. Играл я чёрными. В начале у соперника было чуть лучше, он выиграл пешку, но дал мне взамен получить давление.

В. Р. Твоя любимая игра 🙂

Ю. Т. Не возражаю. Из-за этого давления он просмотрел потерю фигуры. В окончании я играл хорошо, соперник сдался в позиции, где можно было ещё сопротивляться. Видимо, почувствовал, что я победу не упущу. В итоге я завоевал место в десятке при весьма достойной игре. Надеялся, что этот результат даёт мне право на участие во всех зарубежных турнирах (Суботица, чемпионат Европы в венгерском городе Татабанья, открытый чемпионат Венгрии в г. Гардонь), но досталась мне самая невостребованная поездка в Гардонь (ноябрь).

В. Р. Как принимались решения о «командировках»?

Ю. Т. Опять-таки, затрудняюсь сказать точно. Павлович получил основные поездки «по должности», Яненко, Некрасов и Вашкевич обошли меня в турнире. Почему вместо меня включили Бакулина, не знаю, но могу догадываться (см. выше). Возможно, не зачли очко от Вашкевича… Прямо мне никто ничего не сказал. Павлович тогда из-за меня ссориться с Яненко не хотел. Александр говорил мне: «Бакулин вряд ли поедет, у него в нархозе государственные выпускные экзамены, и скорее всего, поедешь ты». Я удовлетворился этим ответом, но получился «новый поворот» – Бакулин взял академический отпуск и поехал в Суботицу, а «на Европу» он поехал по лучшему рейтингу. Мне «подсластили пилюлю» предложением поехать в мае в Калинин, на всесоюзный турнир. Мы в «великом княжестве Тверском» ещё не были, и я согласился свозить мою институтскую команду на волжские берега. До того в апреле у нас был турнир вузов по обычным шахматам, где моя команда победила во втором финале (9-20-е места, т. е. заняла 9-е место). В главный финал, прошедший в Пинске (декабрь 1989 г.), команда не попала, подробности этого непопадания я вспоминать не стану. А в Калинине – без пяти минут Твери – было очень даже неплохо.

В. Р. Ты же оттуда привёз кубок, фото которого публиковалось к твоему юбилею?

Ю. Т. Точно, а могло быть два кубка, если б я выиграл в дополнительном блицтурнире. Об этом сказано в статье из сборника.

В. Р. Статью читал. Почему всё же не получилась партия с Андреем Жупко?

Ю. Т. Когда один соперник побеждает другого, это значит, что он либо сильнее играет, либо лучше настроен. В данном случае было и то, и другое. Зато запомнился комбинационный удар в партии с Рощиным. Когда после партии местные любители обычных шахмат попросили показать примеры ГШ-комбинаций, я воспроизвёл тот эпизод; показалось, что они были удовлетворены. А еще были прекрасная майская погода, отличная компания, приятные прогулки по Калинину и вечерняя игра в бридж. Я научил бриджу своих учеников: Наташу Шапиро, Андрея Касперовича и Дмитрия Унучека, ученика Павловича. Ещё, помню, смотрели в гостинице юмористические передачи. Была пародия на Урмаса Отта, а другой пародист изображал тренера сборной СССР по футболу, рассуждавшего о предстоящем матче со сборной Турции. На вопрос: «Вы считаете, что ваша команда нашла свою игру?» следовал ответ: «Игру нельзя найти… Игру можно купить. Вот мы в нашей команде покупаем разные игры: шахматы, шашки, нарды, домино».

В. Р. Тогда ха-ха. По Москве на обратном пути прогулялись?

Ю. Т. Очень мало. На обратном пути Наташа вышла из поезда в Борисове, я же заявился на работу с кубком, демонстрируя свой успех. Все меня поздравляли, но зав. библиотекой Г. И. Волынец сказал, что лучше бы на кубке было выгравировано, за что его вручили. Я ответил, что и так доволен, что мне и так поверят, что я этот кубок не купил и не украл.

В. Р. А о политике что-нибудь вспомнишь? Разгар же, перестройки же…

Ю. Т. Мой коллега Юрий Дубашинский написал частушки о съезде народных депутатов. Там было 6 или 7 куплетов, я запомнил один:

Кто собаке яйца лижет,

Кто по фене ботает.

Съезд идёт, контора пишет,

Дураки работают.

В. Р. Забавная частушка. Жаль, что нема продолжения: люблю такой городской (около)политический фольклор.

Ю. Т. Затем я съездил в Польшу (Радом) на турнир по обычным шахматам. В том же году в сентябре состоялся в Минске международный юношеский турнир по ГШ, где я поработал заместителем главного судьи. Турниры в Венгрии-1989 упоминал ранее. Если будет возможность, ещё поговорим.

В. Р. Спасибо за беседу. Жду продолжения.

Опубликовано 11.10.2019  16:23

Ещё одно «крайнее» ГШ-соревнование

Не двадцать, а целых двадцать пять лет спустя!

Вольф Рубинчик. Хочу кое-что уточнить насчёт гексашахматных событий 1990-х годов, довольно подробно освещённых в начале июля с. г. Под рейтинг-листом (минский сборник – или журнал – «От А до L», 1995 г.) упоминается такое соревнование, как «Первый Кубок РБ», а ты о нём и не вспомнил…

Юрий Тепер. Об этом турнире я просто забыл, и хорошо, что ты подсказал. Это был единственный турнир, который игрался по олимпийской системе; он стартовал ровно 25 лет назад, в июле 1994 г., а закончился в сентябре. Согласились выступить 8 человек – С. Корчицкий, А. Касперович, А. Павлович, Ю. Бакулин, Ю. Краснопеева, В. Чайчиц, Ю. Мишуров и я. Жеребьёвка дала следующие пары участников: 1) Касперович – Корчицкий; 2) Тепер – Чайчиц; 3) Павлович – Мишуров; 4) Бакулин – Краснопеева. В матчах надлежало сыграть по 4 партии с контролем 1,5 часа на партию каждому участнику. По дальнейшей сетке победитель первой пары должен был играть с победителем третьей… Соответственно, второй полуфинал составляли победители матчей Тепер – Чайчиц и Краснопеева – Бакулин. О месте и времени игры участники должны были договариваться между собой, никто в эти дела не вмешивался.

В. Р. Порядок разыгрывания микроматчей напоминает соревнования на первенство мира по шахматам в 1960-80-х годах…

Ю. Т. Да, но там все вопросы координировала ФИДЕ – место встречи игроков, призовой фонд. Иногда это удавалось лучше, иногда хуже (история с Фишером в 1975 г. и др.), но в целом система работала. У нас же призового фонда не было, а играли в основном по квартирам. Итак, мне выпало встретиться с Виктором Чайчицем.

В. Р. В прежних рассказах о ГШ cей игрок до сих пор не фигурировал. Кто он и откуда?

Ю. Т. Виктора я знал с 1983 года, с момента образования ГШ-клуба ещё при руководстве Валерия Буяка. Выступал Чайчиц редко. Помню три турнира с его участием: Минск-1984 (на квартире у Вячеслава Яненко), международный турнир 1989 года и последний советский турнир «Пагоня», в ноябре 1991 г. В выездных соревнованиях по ГШ он не участвовал.

Для меня В. Чайчиц являлся очень неудобным соперником. Я проиграл ему в турнирах 1984 и 1991 гг., свёл вничью в 1989 г. Игрок весьма упорный; теорию не изучал, играл самостоятельно, в основном «от обороны». Практически не допускал зевков.

По обычным шахматам он был кандидат в мастера. Имел проблемы со зрением и выступал по линии общества слепых. В 1996 г. команда белорусского общества слепых (или слабовидящих, не знаю, как оно тогда называлось точно) ездила на чемпионат мира в Бразилию и заняла 3-е место. Тренером слабовидящих был Абрам Ройзман, в состав команды входил Юрий Бучков. Виктор много играл в обычные шахматы по переписке. Был спортсменом широкого профиля – выступал в системе общества слепых по разным видам спорта. Рассказывал, что ездил в Одессу на велосипеде.

В. Р. Да, интересная личность. Как же сложился матч с В. Чайчицем?

Ю. Т. Ещё до начала случилась неприятная история. Договорились мы начать матч у него на квартире в один из дней после обеда. В это время у нас дома планировался ремонт, с утра привезли 5-6 мешков цемента. Надо было поднять их на 4-й этаж. Потолки в доме на ул. Короля были высокие, подниматься приходилось без лифта. Мешки таскал я один. Сделал несколько «ходок» и упал из-за сильного головокружения. Разбил голову до крови, мама вызвала скорую. Я позвонил Чайчицу: его не было дома, но жена сказала, что передаст ему… Меня отвезли во 2-ю больницу и наложили швы. Вечером я перезвонил Виктору, он посочувствовал, и мы договорились о переносе матча на 2 недели.

В. Р. Задержав тем самым других участников?

Ю. Т. Нет, мы с Виктором уже успели сыграть, а матч «Бакулин – Краснопеева» так и не начался. Да он вообще не состоялся. Юля жаловалась, что Бакулин всё время откладывает начало. Павлович попросил меня позвонить Бакулину, по-дружески с ним поговорить и выяснить причину задержки. Поручение я выполнил; мой тёзка сослался на свои семейные проблемы и заявил, что играть пока не может, отказывается от борьбы. Просил, чтобы это не повлияло на его рейтинг (8-й в СНГ). Его просьбу выполнили.

Сейчас вернусь к матчу с Чайчицем.

В. Р. К началу игры ты оклемался?

Ю. Т. Более-менее. Стал выходить из дома, голова уже снова варила. Соперник мой в ГШ давно не играл (с 1991 года) и к матчу подошёл в плохой форме. Тем не менее первая партия прошла в упорной борьбе, со взаимными шансами. В конце концов удача оказалась на моей стороне… Видимо, этот проигрыш сильно повлиял на Виктора, а может быть, он вообще не настроен был играть. На следующий день он что-то крупное зевнул в дебюте (кажется, ферзя за слона) и сразу сдался. Третью партию мы играли в тот же день – чувствовалось, что мой соперник хочет быстрее закончить игру, хотя он и боролся в полную силу. Не помню как, но я победил, обеспечив себе победу в матче. Никакой радости от счёта 3:0 я не испытывал.

Виктор попросил позвонить кому-то из организаторов, чтобы 4-я партия не игралась. Я позвонил Павловичу, формальному председателю нашей ГШ-федерации, он сказал, что надо играть (они с Мишуровым играли 4 партии, но там счёт был 2:1 в пользу Павловича, в 4-й партии он тоже выиграл). Я объяснил, что у нас ситуация другая, победитель определился… Тогда Павлович связался с Корчицким, который, несмотря на свой 18-летний возраст, реально всё решал, и Сергей позволил не играть последнюю партию. Это было последнее выступление Чайчица в ГШ.

В. Р. Итак, в полуфинал вышли Краснопеева, Павлович, Тепер. А как завершился матч Корчицкого с Касперовичем?

Ю. Т. Будущий чемпион СНГ и Европы выиграл 4:0, но борьба во всех партиях была довольно упорной. В полуфинале Павлович играть с Корчицким под каким-то предлогом отказался. Мы с Юлей договорились играть в РДШШ на К. Маркса, 10. В то время можно было играть там бесплатно, если принести с собой инвентарь.

В. Р. О Мишурове несколько слов, пожалуйста.

Ю. Т. Ещё один мой тёзка – ученик Александра Павловича, выступал в минских турнирах, играл в атакующем стиле… Отдельные партии ему удавались хорошо, в частности, победил сильного польского шахматиста Вольдемара Селигу в Минске (1990).

В. Р. А теперь – о твоей сопернице в полуфинале.

Ю. Т. Приведу стихи Андрея Касперовича (он создал рифмованные портреты большинства участников Кубка РБ, но помню только этот):

Она к перу небезучастна,

Ей книга бизнеса подвластна.

И хоть в семье забот немало,

Играть еще сильнее стала.

В. Р. Какой бизнес, что за перо?

Ю. Т. Юля Гельфонд (с февраля 1990 г. – Краснопеева) окончила мехмат БГУ в середине 1980-х. Играла в обычные шахматы против нашей пединститутской команды в Кубке города 1982–83 гг. У нашей участницы, Гелены Лещевской, было явно лучше, но Лена напутала и проиграла. Вскоре Юля cтала игроком основного состава БГУ и выполнила норму кандидата в мастера. С ГШ её познакомил Владимир Некрасов, в то время (до «эпохи Леонида Левита») тренировавший команду БГУ. Первое выступление в ГШ-турнире (Минск, ноябрь 1985 г.) особого успеха Юле не принесло, и до 1989 г. она в ГШ практически не играла. Ситуация изменилась, когда начали проводиться международные турниры и появилась возможность выезжать за границу. Она лучше других местных гексашахматисток выступила в минском международном турнире 1989 г. (5 из 9) и получила право сыграть в «ТОП-16», соревновании, которое проводил Марек Мацьковяк близ Познани (Польша) в сентябре 1989 г. Правда, там Юля сыграла не блестяще, но в то время она являлась одним из ведущих ГШ-игроков СССР, участвовала во многих турнирах. Замуж вышла в начале 1990 г., познакомившись с мужем по переписке (он из Оренбурга, шахматистом не был). Сына родила в 1992 г., в 1995-м – дочку. Во время нашего матча говорила мне, что беременна.

Бизнес у неё был семейный, взяли с мужем в аренду киоск. Особой выгоды это не принесло…

В. Р. Действительно, в 1990-х киоски, где продавали всякую мелочёвку, стояли в Минске на каждом шагу, что можно увидеть и в фильме «Хрусталь». Уже в середине 1990-х конкуренция была очень велика. В первые годы правления Лукашенко их не трогали; считается, что уличные киоски извёл предгорисполкома Павлов (после «президентских выборов» 2001 г.).

Ю. Т. Спасибо за историческую справку, но я хотел бы вернуться к гексашахматам и Ю. Краснопеевой. До матча 1994 г. я с ней сражался успешно, дважды победил в темпо-турнире того же года и был уверен, что у меня хорошие шансы. Что касается «пера» – Юля писала рассказы, один из них был опубликован в журнале «Салон» на белорусском языке. Помню, принёс ей русско-белорусский словарь, и она свой рассказ переводила. В 1996 г. развелась с мужем (фамилию его оставила), а в 1998 г. с родителями и детьми переехала в Германию, где живёт и поныне. До сих пор, кажется, играет в обычные шахматы.

Несколько примеров из Кубка-1994. Проанализируйте, кто может!..

Матч с Юлей сложился для меня неудачно. Я выиграл 1-ю партию, проиграл 2-ю и 3-ю, взял реванш в 4-й… Играли мы по 2 партии в день. Ввиду равенства (2:2) провели 2 дополнительные партии по 10 минут, и она выиграла 1,5:0,5. В статье из журнала «От А до L» справедливо говорилось, что это был самый упорный матч.

В последний раз мы встретились с Краснопеевой в отборочном турнире к чемпионату Европы (Минск, 1998). Я победил, но в таблице она стала чуть выше.

В. Р. А финал Кубка-1994 выиграл, конечно, Корчицкий – лидер по рейтингу?

Калинин, май 1990 г. – через пару месяцев город снова станет Тверью… В переднем ряду стоят гордые минчане (слева направо): Александр Павлович, Андрей Батуро, Сергей Корчицкий, Юлия Гельфонд. Ю. Тепер притаился в 3-м ряду справа (в кепке).

Ю. Т. Да, Юля уступила в трёх партиях. Вообще говоря, мы были разочарованы форматом Кубка и больше такой эксперимент не повторяли. Формат был бы хорош в случае примерного равенства участников, а когда Корчицкий превосходил всех «на голову» или две, то вышла отчасти лотерея. Не попади на старте А. Касперович на С. Корчицкого, он мог бы побороться за выход в финал, а так сразу выбыл. Не красили турнир и отказы от игры.

В. Р. Ну, если бы на кону стояли «реальные бабки», никто бы, думаю, не отказывался… А ты сильно огорчился, что проиграл Юле в полуфинале?

Ю. Т. Было дело, Юле даже пришлось меня успокаивать. «Ты что, хотел победить Корчицкого?» – «Нет, но рассчитывал занять 2-е место».

В. Р. Что же, благодарю за интересный рассказ.

Опубликовано 21.07.2019  21:54

Советско-венгерские воспоминания

Вольф Рубинчик. О «крайних» турнирах в Минске поговорили, о турнирах в Ульяновске и Москве – ещё раньше, почему бы не вспомнить поездки на зарубежные соревнования по гексашахматам (ГШ)? Небось, за бугром и трава была зеленее?

Юрий Тепер. Ну, Москву и за сто раз всю не пересмотришь, да и в Ульяновске я каждый раз находил что-то новое. Вообще, мы ездили поиграть в ГШ и пообщаться с друзьями, а для этого не обязательно отправляться за тридевять земель. Но в чём-то ты прав: когда нас начали принимать за рубежом (1988-1990), стало интереснее.

Ездили мы в основном в Венгрию (там был и остаётся центр ГШ-движения), страну весьма живописную. Я не прочь поговорить о тех поездках.

В. Р. О, Венгрия! Оперетты Имре Кальмана, проза Тибора Дери (его книга в переводе на русский 1989 г. изд. и сейчас где-то в шкафу валяется прячется…) Сколько же раз ты побывал в гостях у мадьяр?

Ю. Т. Целых четыре. Три раза на соревнованиях и один раз по туристической путёвке (в августе 1988 года).

В. Р. Как удалось раздобыть путёвку?

Ю. Т. В профкоме нашего педуниверситета (тогда пединститута им. Горького) было объявление о формировании группы. Путёвка на 12 дней стоила 500 рублей – четыре месячных зарплаты «с хвостиком». Я спросил мнения у родителей и записался… Помню, ходил в поликлинику сдавать анализы, заполнял какие-то анкеты.

В. Р. Почти как у Владимира Высоцкого: «Перед выездом в загранку / Заполняешь кучу бланков». А инструктаж о моральном облике советского человека с вами ещё проводили?

Ю. Т. Нечто было. Объясняли, например, почему надо ходить по три человека: так, мол, интереснее, можно поговорить, обменяться впечатлениями. Если кому-то станет плохо, товарищи не дадут пропасть, а если вдруг нападут хулиганы, то втроём легче отбиться. Всё логично, но мысль при этом одна и та же: «Как бы кто не убёг». А в Венгрии уже никто на эти инструкции не обращал внимания, все гуляли, как хотели.

Однако моё знакомство с жителями Венгрии началось не с Дебрецена, а с Ульяновска…

В. Р. Ага, в прошлом году ты вскользь упоминал, что они там выступали…

Ю. Т. Да, ульяновский турнир 1988 г. интересен не сам по себе, а тем, что играли в нём аж 4 участника из Венгрии – Чаба Шенкерик (Будапешт), Андраш Путцер (Печ), Тибор Рутковски (Мишкольц), Шандор Бодор (Дебрецен).

В. Р. А до этого турнира кто-нибудь из гексашахматистов солнечной Венгрии был тебе известен?

Ю. Т. Все мы слышали о Ласло Рудольфе. Знали, что он основной соперник Марека Мацьковяка, не раз обходивший его в чемпионатах мира и других престижных соревнованиях; слышали, что Ласло получил высшее образование в Советском Союзе, хорошо говорит по-русски. Ещё говорили, что у него невеста в Донецке, и когда он женится, сможет постоянно играть в наших турнирах…

В. Р. И?.. Кстати, у Петра Вайля и Александра ГенисаПотерянный рай») есть такое ироничное наблюдение о жизни в позднем СССР: «Если спросить о самом сильном любовном переживании девушку среднего круга, почти всегда окажется, что у неё был любовником венгр».

Ю. Т. Увы, свадьба не состоялась, и в итоге Ласло женился на соотечественнице. Об остальных венграх я ничего не знал, хотя поговаривали, что общий уровень игры у них очень высокий. Ульяновский турнир это подтвердил.

В. Р. Чем же тебе запомнилась их игра? И каких результатов добились гости?

Ю. Т. Результаты такие: Шенкерик победил в турнире (7 из 9), трое остальных оккупировали места с 6-го по 8-е, набрав по 5 очков из 9.

В. Р. Шенкерик превосходил их в классе? И советских гексашахматистов тоже?

Ю. Т. Судя по результату, да. Чаба ведь до Ульяновска победил и на турнире в Татабанье, где играли минчане Александр Павлович и Юрий Бакулин (который занял 2-е место). А по содержанию сейчас не скажу. Остальные венгры тоже играли достойно – во всяком случае, опередили меня, взявшего 4 очка. Во втором туре я проиграл Бодору, в четвёртом – выиграл у Рутковски.

Стиль у каждого был, конечно, свой. Общим, как мне показалось, было то, что все они играли «от обороны». Вспоминается дружеский шарж, опубликованный В. П. Волковым в «ГШ бюллетене» 1990 года.

Скрыл в засаде войско

Чаба Шенкерик.

Гексашахмат он стратегию постиг –

Как тряхнёт своей курчавой бородой,

То отважно все идут фигуры в бой.

О своеобразной оборонительной стратегии венгров говорил мне и ульяновец Андрей Жупко: «Трудно с ними играть, стоят и не дёргаются, а когда ошибёшься, то ловят тебя на вилки»…

В. Р. Прямо-таки стиль новой чемпионки Беларуси по обычным шахматам, Александры Тарасенко!

Ю. Т. Если вспомнить мои партии с Ш. Бодором, то реплика Жупко попадала в точку. С Рутковски всё же имел место встречный бой, где мне улыбнулась удача. Годом позже он у себя дома (в Мишкольце) взял реванш.

С Путцером я дважды играл в Венгрии (1,5:0,5 в мою пользу), с Шенкериком – не довелось.

В. Р. Внешне гости Ульяновска тебе запомнились? Общался с ними помимо доски?

Ю. Т. Трое были высокие, а вот Шенкерик имел вид довольно тщедушный. Даже с соотечественниками он мало общался. Я беседовал с Путцером (он хорошо говорил по-русски), но ничего особенного вспомнить не могу. Разве что… он упоминал, что его родители работали в СССР, и язык – от них. Ещё говорил, что моя фамилия похожа на венгерскую.

В. Р. Хм, вполне еврейская фамилия. В переводе с идиша «Тепер» означает «горшечник», «гончар».

Ю. Т. Рутковски спрашивал меня, как в Ульяновске найти пиво (тогда это была немалая проблема), и несколько раз повторил по-русски: «холодное пиво».

В. Р. Да, для сурьёзного игрока это почти что допинг, особенно летом. Ну, а чем запомнился третий венгерский товарищ?

Ю. Т. Бодор – талантливый художник, в венгерских гексашахматных журналах часто печатались его рисунки и дружеские шаржи. Он приезжал не только в Ульяновск, но и в Минск (1990). За год до этого, на открытом первенстве Венгрии 1989 г. в г. Гардони я победил Л. Рудольфа. В Минске при встрече Бодор приветствовал меня: «О! Гардонь, Тепер – Рудольф». Дальнейшему общению мешал языковой барьер.

В. Р. Вернёмся к твоей турпоездке осенью 1988 года…

Ю. Т. До Львова ехали поездом, пересекли границу (в Чопе) на автобусе. Во Львове успели сходить в театр, на пьесу «Улица Шолом-Алейхема» – не самого высокого уровня, но в то время весьма популярную. Дальше – «галопом по Европам». 12 дней – 8 городов, в которых мы останавливались. Экскурсовод Петер учился в СССР и хорошо говорил по-русски. Запомнились своеобразная кухня, сильная жара. А маршрут был такой: Дебрецен – Сексард – Печ – Шиофок (на озере Балатон), Будапешт (3 дня) – Эгер – Ньиредьхаза – Токай. Затем Львов и Минск.

В. Р. Какие попадались «изюминки» в дороге?

Ю. Т. Искупались в Балатоне. Обычно кладёшь вещи на пляже и заходишь в водоём, а там вещи принимают в камере хранения, выдают номерок. Это хорошо, но как с номерком плавать? Всё же как-то справлялись, купались с номерками в руках.

Отель «Арань быка» («Золотой бык»). Оформляемся, а тут в коридоре – группа раввинов в белых рубашках, чёрных пиджаках и шляпах. Девушка из нашей компании Валя Паськова (мы учились в институте в параллельных группах, ходили вместе на английский язык) спрашивает меня: «Ну что, Юра, нравятся они тебе? Хотел бы быть таким же?» Я не нашёл, что ответить.

В. Р. А как бы сейчас ответил?

Ю. Т. Наверное, так: «Раввины мне нравятся, а принимать ли их образ жизни, не знаю. Этому надо учиться с детства либо со студенческих лет».

Синагога стояла напротив отеля, но зайти туда не решился. Да и не очень мне это было интересно в ту пору.

Во дворе синагоги Будапешта, 2017 г.

В. Р. Ну, зато теперь ты бааль-тшува. Больше евреев в социалистической Венгрии не встретил?

Ю. Т. Больше не встретил, но постфактум прочёл в путеводителе «В Будапеште проездом», что там был еврейский музей (находясь в Венгрии, мы не знали, что он есть). А вот о шахматах, если не возражаешь, кое-что припомню.

В. Р. Когда же я возражал?..

Ю. Т. В отеле Дебрецена захожу в бар. Смотрю, два мужичка играют в шахматы.

В. Р. Случайно не в гекса?

Ю. Т. Нет, случайно в классические. Уровень был не очень… Партию они быстро закончили, и один из соперников отошёл от стола. Спрашиваю у второго: «Do you want to play with me?» Тот согласился и показал жестами, на каких условиях готов играть. Достаёт купюру в 500 форинтов (примерно 30 сов. рублей), кладёт её под ключи. Мне пришлось поступить аналогично. Первую партию я играл белыми, удалось выиграть качество в «сицилианке», но явного выигрыша я не видел. Реализация ещё предстояла долгая, но соперник сдал партию и перевернул доску. Начали вторую партию. Мой соперник выбрал дебют Сокольского.

В. Р. В Европе он чаще назывался «дебютом орангутанга».

Ю. Т. Молодец, возьми с полки пирожок 😉 Прижал меня венгр в этом «орангутанге», но создать что-то реальное не сумел.

В. Р. Кстати, одна из особенностей дебюта 1.b4 – белым нередко удаётся достичь перевеса в пространстве, а между тем чёрные держатся. Говорю это как человек, играющий «Сокольского» лет 30 (с подачи своего тренера Э. Н. Андреева, ученика Алексея Павловича). Почему-то коню b1 почти всегда трудно бывает найти достойное применение…

Ю. Т. Потом мой соперник просчитался, потерял фигуру и сразу сдался. Сказал мне: «Thank you, very good game». Забрал ключи, а деньги оставил мне. Я был в эйфории, растрезвонил об этом случае всей компании.

В. Р. Ещё с кем-нибудь попрактиковался в английском?

Ю. Т. Нет, в Венгрии была проблема с иностранными языками. Старшее поколение знало немецкий, а молодёжь конца 1980-х, похоже, и его утратила. Хотя в ту поездку мы мало общались с местными. А среди гексашахматистов проще было найти русскоязычных, чем англоговорящих. Наши туристы в этом плане, как ни странно, выглядели лучше. Заходили в магазины и пытались обращаться на английском, немецком, польском. Правда, толку от этого было мало.

В. Р. Ты пробовал учить венгерский язык?

Ю. Т. Да – нашёл в библиотеке учебник и кое-что запомнил. В 1989 г., во время поездки в Мишкольц, к нашей группе (8-10 человек) подошёл один местный и заговорил. Его познания в русском были на уровне: «Гласность хорошо! Перестройка хорошо! Горбачёв хорошо, Брежнев плохо». Затем он что-то спросил, и я единственный понял смысл вопроса: говорит ли кто-нибудь из нас по-венгерски. Я отрицательно покачал головой, и он с огорчением отошёл.

В. Р. Что ещё вспомнишь?

Ю. Т. Политический анекдот, который нам рассказал переводчик. Генсека венгерской социалистической рабочей партии Кароя Гроса спросили, почему он присоединил к своему посту и должность премьер-министра. Ответ: «В Венгрии на одну зарплату не проживёшь». Кто сейчас помнит этого Гроса или его предшественника, Яноша Кадара?

Помимо всего, я почувствовал, как у венгров перемешиваются царская Россия и Советский Союз. Мы смотрели картину времён революции 1848 г. – там было показано, как российские войска передают австрийцам венгерских генералов, сдавшихся им в плен. Позже генералы были казнены. Переводчик Петер назвал русские войска советскими, правда, тут же поправился. А в другой раз сказал, что думает об экономическом сотрудничестве наших стран, передаю смысл его слов: «Вы гордитесь, что поставляете нам дешёвые полезные ископаемые. Я химик, окончил институт в Москве и знаю, что ваша руда часто – не руда, а красная земля, да и ваша нефть бывает низкого качества». Возражать было трудно, мы не разбирались в полезных ископаемых. Но после этих слов меня не удивило, что два года спустя экономические отношения СССР со странами Восточной Европы практически прекратились.

В. Р. На этой оптимистической ноте закончим рассказ о путешествии?

Ю. Т. Под конец был ещё кабачок в Токае, городке, славном своими винами. Завели нас в погребок, выступил перед нами специалист, рассказал, как всё делается. И вот дегустация: сначала очень слабое вино, постепенно напитки становились всё крепче… Мы не сразу это поняли и продолжали пить большими порциями. В конце налили виноградной водки, после чего надо было спеть песню. Мы спели «Бывайце здаровы, жывіце багата!» Когда хозяин услышал перевод пожелания, чтобы каждый год рождалось по ребёнку, он засмеялся и схватился за голову.

В. Р. Да, насыщенная получилась поездка. И о погоде… В смысле, о гексатурнирах в Венгрии.

Ю. Т. Там, конечно, всё было зациклено на игре, но кое-что интересное вспоминается. Октябрь 1989 г. – едем в Мишкольц через Дебрецен. В Дебрецене большой базар. Поезд пришёл рано, около 4 утра. Вышли из вагона, делать особо нечего. Нас обступила толпа цыган. Спрашивают, что у нас есть, предлагают обменять советские рубли (купить у них за форинты). Но нам самим требовались форинты, так что обмен не состоялся. Знали, видно, ромы, что вскоре, как у Салтыкова-Щедрина, «за рубль будут давать только в морду». А вот наручные часы, которые я вёз на продажу, начальник местной охраны (цыган с повязкой на руке), несколько раз предлагал мне продать ему, причём всякий раз повышал цену. Я пересчитывал сумму по официальному курсу – и в итоге отказался продавать. Курс же давно не соответствовал реальности… В итоге, после того как часы упали, я сбыл их на базаре поляку – дешевле, чем предлагалось на вокзале.

В. Р. Неплохой урок рыночной экономики! Вспоминаю себя 13-летнего, пытавшегося что-то продать на перроне в Бухаресте. А кто из представителей Беларуси тогда, осенью 1989 г., ездил на турнир?

Ю. Т. Боюсь ошибиться (таблицы у меня нет), но помню, что ездили В. Яненко, В. Некрасов, В. Вашкевич, братья Зезюлькины – Алексей и Юрий, их мама Валентина Иосифовна (неофициальный руководитель делегации), А. Касперович, В. Липник, Н. Шапиро и Ю. Дубашинский.

В. Р. Не сын ли народного артиста Беларуси Павла Дубашинского (1931-2000)?

Ю. Т. Точно. Юрий Павлович (для меня просто Юра) работал со мной в библиотеке пединститута и спросил, можно ли ему поехать с нами. В ГШ он до того не играл, но правила освоил. Ему разрешили поездку.

В. Р. И он что-то выиграл?

Ю. Т. Нет, но очень старался. В том турнире 1989 г. победил Некрасов, я набрал 50% (4,5 очка). Наташа Шапиро обошла меня на пол-очка. Касперович набрал 3,5, об остальных не помню. Курьёзно, что турнир назывался «Кубок Ленина» (в последний раз). А две недели спустя после возвращения состоялась следующая поездка – на открытое первенство Венгрии и командный турнир трёх сборных (Венгрия, СССР, Югославия) в город Гардонь.

В. Р. Начальство в библиотеке тебя отпускало?

Ю. Т. Второй раз – со скрипом. Заведующий, Григорий Иванович Волынец, говорил, что в таком случае нечего было возвращаться из первой поездки, я объяснял, что вхожу в состав сборной, показывал бумагу на венгерском… Точно уже не помню – кажется, взял отпуск за свой счёт.

В. Р. И вот тогда ты выиграл у Ласло Рудольфа, «неоднократного чемпиона мира и Европы» (цитирую беседу годовой давности).

Ю. Т. Было дело, ещё запомнилась красивая победа над Путцером (жертва фигуры, сильная атака, натуральный мат в финале). Но больше хвастаться нечем. Попал лишь в десятку – 5 очков из 9. Забавно, что Ласло – второй игрок по фамилии Рудольф, которого я победил.

В. Р. И кто же был первый? Брат чемпиона? Сын? Двоюродный дядя?

Ю. Т. Нет, студент из ГДР. Он играл за БИМСХ (институт механизации сельского хозяйства) в чемпионате БССР среди вузов. Имени его не помню; возможно, ударения в фамилиях разные.

В. Р. Неважно; главное, один Тепер двух Рудольфов победил… А что за город Гардонь?

Ю. Т. Курортное местечко на берегу Веленце, второго по величине озера Венгрии (первое – Балатон). В Гардони победителем вышел Яненко, я с ним в последнем туре расписал ничью (точнее, он со мной). У него был отрыв от Имре Ботко на 0,5 очка. Ботко играл с Некрасовым, и Яненко решил, что Некрасов не проиграет. Так и получилось. Ботко, несмотря на проигрыш, занял 2-е место. Ещё там играли Владимир Вашкевич и Игорь Акушевич (выпускник БГУ; перворазрядник по обычным шахматам, в ГШ играл редко). Акушевич – хороший бриджист, научил нас понимать бридж.

По дороге в Гардонь был казус в будапештском метро. Сперва мы приехали на другой вокзал и взяли талончики. Но мы не знали, что они действительны только час. По этим талончикам проехались в город, в книжный магазин. Туда, обратно – срок действия истёк. Женщина-контролёр нас выловила. Стали ей объяснять, что не успели поменять деньги, Вашкевич что-то говорил по-русски… Полиции рядом не было, и она нас отпустила.

В. Р. Я бы на её месте вытряс деньги из «богатеньких советских буратин» 🙂 Ну, а что с третьей поездкой на турнир?

Венгерские, польские и советские гексашахматисты в Беларуси. Стайки, март 1990 г. Слева – Валентина Зезюлькина, усач рядом – Геза Эрдеш, с бородкой, в очках и при галстуке – Мариуш Войнар. Далее – Шандор Бодор, Марек Мацьковяк, Юрий Тепер. Впереди стоят, слева направо, Юлия Краснопеева (Минск), Гражина Мацьковяк, Малгожата Шульнис (Польша).

Ю. Т. Летом 1990 года отправились в Татабанью. Кроме меня ездили Ю. Бакулин, В. Некрасов, братья Зезюлькины и Ю. Краснопеева (в девичестве Гельфонд). Помню лишь свой результат (4,5 из 9) и то, что в турнире победил Некрасов. В свободное время забавлялись магнитным бильярдом, смотрели по телевизору чемпионат мира по футболу и сами играли в футбол. Я стоял в воротах. Геза Эрдеш (учился в Москве, в бронетанковой академии) сказал мне: «Ты как Яшин». Было это во время игры, я его плохо слышал и не понял. Он удивлённо спросил: «Ты что, не знаешь про Яшина?»

В. Р. Да, в конце 1980-х о легендарном вратаре, наверное, слышали все. Сейчас, конечно, вряд ли – Лев Иванович умер в 1990 году, память о нём постепенно уходит. Но диалог наш затянулся. Чем завершим?

Ю. Т. Для прикола ещё раз процитирую В. С. Высоцкого: «И всё снились мне венгерки / С бородами и с ружьём».

В. Р. А если чуть более серьёзно?

Ю. Т. Я рад, что увидел Венгрию, мне там понравилось.

В. Р. Теперь я пошучу: вступай в общество белорусско-венгерской дружбы! Самое любопытное, что его вроде как и нету, да не беда. Кто думал 30 лет назад, что появится общество «Беларусь-Израиль», а в начале 1990-х оно р-р-раз – и появилось. Правда, руководили им, мягко говоря, не совсем те люди…

Опубликовано 17.07.2019  20:54

«Крайние» ГШ-турниры

ВАЖНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. В нижеследующем диалоге говорится как минимум о пяти (!) ныне подзабытых турнирах, проведённых «бойцами невидимого фронта» – белорусскими гексашахматистами – в далёкие годы (1999, 1998, 1996, 1995, 1993). Лиц, которые боятся перегрузить себя лишней информацией, убедительно просим отойти от экранов… разнообразных электронных устройств.

Чем больше выпьет гексамастер, тем меньше выпьет хулиган! 🙂

Вольф Рубинчик. «Продолжим наши игры». Ты довольно интересно рассказывал о студенческих шахматах в Беларуси 1990-х годов (здесь и здесь). Кушать не могу, настолько хочу знать: в гексашахматном движении того времени что-нибудь значительное происходило?

Юрий Тепер. В 1999 г. состоялся последний официальный ГШ-турнир в Беларуси (а может, и во всём бывшем Союзе). После него Сергей Корчицкий и компания переключились на сёги, иначе говоря, на японские шахматы. Я тоже пытался освоить эту игру, пару раз выступал в тренировочных турнирах, но вскоре понял, что это не моё.

Андрей Касперович связывал мои успехи в «классике» (2000–2001 гг.; 2-е место в чемпионате Минска и др.) именно с участием в сёги-турнирах. Для меня такая связь не очевидна, хотя… возможно, какую-то роль тренировка с драконами, генералами и летающими колесницами всё же сыграла. Заканчивая головоломные партии в сёги, я с большим удовольствием шёл играть в «нормальные» шахматы 🙂

Начальная расстановка в сёги (или «в сёгах»?)

В. Р. «Последний турнир» по гексашахматам звучит слишком пессимистично, пусть будет «крайний»… Ну, раз уж сёги – не твоё, то покалякаем, побалакаем и погундосим о близкой тебе области. Ведь тебя называли «одним из сильнейших белорусских гексашахматистов»! 😉

Ю. Т. Спасибо за напоминание. Цитата взята из ГШ-кроссворда, который в начале 1990-х напечатал издатель В. П. Волков из Твери.

Если уж говорить о ГШ-событиях 90-х годов, то они напоминают мне синусоиду. Пик пришёлся на 1989 г. (о событиях того года можно целую книгу написать). Дальше начался постепенный откат – где-то больший, где-то меньший. Наверное, это отчасти объясняется смертью изобретателя игры Владислава Глинского в феврале 1990 г. Скажу даже так – после 1993 года вся ГШ-история в странах бывшего Союза, по большому счёту, сводится к Минску.

В. Р. Смотри-ка, а в англоязычной «Энциклопедии разновидностей шахмат» (1994) говорится, что в гексашахматы Глинского тогда, в начале 1990-х, играло более полумиллиона человек, «преимущественно в Восточной Европе», хоть ты и называл подобные оценки завышенными… Ваш минский клуб – или федерацию – кто-то поддерживал?

Публикация в минской газете «Шахматный мир», 1994

Ю. Т. Увы… «Комсомольцы-добровольцы», наши спонсоры второй половины 1980-х годов, перешли в другие сферы деятельности. Турниры мы проводили в летнее время в самых разных местах. Например, в августе 1993 г. турнир к 10-летию ГШ (с обсчётом рейтинга; впрочем, мы тогда обсчитывали всё, что попадалось под руку) состоялся у меня на квартире.

В. Р. Прямо-таки «андеграунд»… Другого места не нашлось?

Ю. Т. Представь себе. Хотели сыграть в университете – естественно, педагогическом, где я работал и работаю – но посторонних туда не пустили. А квартира у меня была свободная (мама в санатории, папа на работе). Вот и поехали ко мне, благо недалеко от университета. Не всем это понравилось – Дмитрий Анискевич после первого тура бросил игру. Фотография квартирного турнира – с бело-красно-белым флажком! – прилагается. Выказали уважение к госсимволике…

В. Р. Ты не поверишь, но подобным образом в Могилёве уже в начале нашего века проводились турниры по «классике». Один могилевчанин вспоминал на сайте у Павла Макевича (2009): «Я сам играл в этих турнирах и предоставлял квартиру для игры. Наверное, это смешно выглядело со стороны: на кухне жена печёт блины, а в зале яблоку негде упасть – полно мужиков, которые не водку хлещут, а… в шахматы играют, записывают, прохаживаются по коридору с озабоченным видом. И так целую неделю. А в это время помещение шахматной школы было под замком – директор не разрешал».

Ю. Т. Забавно… Правда, у меня на ул. Короля (!) тесноты не было.

Из внутренних турниров вспомнился ещё чемпионат Беларуси 1995 г., прошедший в школе № 60. Переведу начало заметки Владимира Никитинского из газеты БГПУ «Настаўнік» 30.11.1995, где меня назвали «ветераном гексашахматного движения»: «5-7 ноября в белорусской столице прошло второе первенство республики по гексагональным шахматам. В нём приняли участие 8 спортсменов из Минска и Гомеля. Наш университет представляли четверо участников – С. Корчицкий, С. Богданович, Ю. Тепер и А. Касперович – и именно в таком порядке они распределились в турнирной таблице».

О большинстве турниров, что тогда проводились, рассказано в минских сборниках «От А до L» (выходили в середине 1990-х гг.; редактировал всё тот же Корчицкий, набирал Касперович). Самым значительным соревнованием стало первое и последнее открытое первенство СНГ, которому посвящён отдельный выпуск.

В. Р. Всё-таки выходит, что даже после 1993 г. гексашахматами интересовались не только в Беларуси?

Ю. Т. Энтузиастов-то хватало, прежде всего в России. В советское время многие играли в ГШ по переписке, многие успели поиграть и в очных турнирах (Москва, Ульяновск, Калинин, Минск). Но это не значит, что «на местах» имелись дееспособные ячейки гексашахматистов. Мы отправляли приглашения тем, кого знали, кто имел более-менее приличный рейтинг.

В. Р. «Мы» – это кто? Оргкомитет?

Ю. Т. Да, оргкомитет, «банда четырёх» 🙂 Корчицкий, Касперович, Тепер, Александр Павлович. В основном подготовкой турнира занимались первые двое. Буяк обещал помочь с финансированием. Цитирую «передовицу» из сборника 1996 г.: «Летом прошедшего года мы встретились с основателем Минского ГШ-клуба Валерием Буяк[ом], ныне президентом трастовой компании Сэкай, и договорились о проведении в июле 1996 года 1-го открытого чемпионата СНГ по ГШ под эгидой этой трастовой компании». Но в отчётном материале имеется грустная констатация: «За неделю до открытия соревнования наш генеральный спонсор угодил в следственный изолятор, поэтому средствами для проведения наша федерация не располагала. Небольшую помощь… оказал президент Белорусского Союза предпринимателей В. Карягин. А остальное стоило нервов, личных средств и нескончаемой беготни президенту национальной федерации С. Корчицкому и его заместителю А. Касперовичу».

Вообще, организация чемпионата была сплошной «самодеятельностью», и не в лучшем значении слова. Играли в средней школе у Павловича, в актовом зале. Размещались приезжие на квартирах. Все расходы на проведение несли организаторы и участники. Только я получил отпускные, как товарищи сказали мне «будешь спонсором турнира», пришлось подчиниться. Но, может, оно того и стоило: во время турнира установились прекрасная обстановка, дружеские отношения. Условия в актовом зале были хорошие. Люди понимали наши проблемы, никто не жаловался.

Банкет по случаю окончания первенства совпал с моим днём рождения. Все, кто ещё присутствовал в Минске, поздравляли меня с 38-летием. Состоялись выборы руководства IHCF – международной федерации гексашахмат, основанной в 1980 г. Прямо на банкете уговорили Юрия Емельяшина стать вице-президентом от России – «ты хороший игрок и предприниматель, ульяновцы согласны с твоей кандидатурой» 🙂

В. Р. Продублируем коллективное фото 1996 г., опубликованное год назад… В турнире играл неоднократный чемпион мира и Европы по ГШ Марек Мацьковяк (Польша; на фото он в левом верхнем углу, Емельяшин же 4-й слева в верхнем ряду). Чем он тебе запомнился?

Минск-1996

Ю. Т. Марек приезжал в Минск и раньше, на турнир 1990 года. Тогда, в отсутствие сильнейших наших игроков, он уверенно победил. Почему не играли наши – вопрос «не для печати»; внутренние нестыковки часто бывают очень болезненными. В первенстве СНГ 1996 г. Мацьковяк вышел третьим.

В. Р. Первым оказался Корчицкий (8,5 из 9) – это понятно, те годы были его «звёздным часом». Ты с пятью очками поделил 6–9-е места с М. Иванюком, С. Богдановичем и С. Банцевичем. А кто завоевал «серебро»?

Ю. Т. 16-летний венгерский парень Петер Шуто произвёл настоящий фурор. Малоизвестный игрок (Корчицкий предупреждал, что это один из сильнейших юниоров, но никто от Петера ничего особого не ждал) набрал 8 из 9, проиграл только Корчицкому, а Мацьковяка победил. Играл он в ярком, острокомбинационном стиле. Я это почувствовал на себе, когда проиграл ему в 6-м туре. В 1999 г. Шуто вновь приехал в Минск на отборочный турнир (вне конкурса). Внешне он мало изменился – рыжий, длинноволосый, по-русски не говорил – но того блеска, что раньше, уже не было. Игра «на технику» получалась у него гораздо хуже, чем тактическая.

Но я ещё не досказал о Мареке, ведь результаты за доской – это не всё. Мне он запомнился таким: высокий, подтянутый, средних лет (мой ровесник – 1958 г. р.), с бородой. Хорошо говорил по-русски, очень доброжелательный. Перед началом жеребьёвки, когда ждали опаздывавших, он рассказал интересную историю из своей жизни. В то время президентом Польши был Александр Квасьневский, а в конце 1980-х он служил председателем олимпийского комитета и поздравлял Мацьковяка с победой в каком-то международном ГШ-турнире. Позже, когда коммунисты лишились власти, некто очень «прогрессивный» обвинял Марека, что он жал руку «посткоммунисту». Спортсмен засмеялся: «А что, я должен был жать ему ногу?»

А вот ещё одна история в духе «жёлтой прессы». Начну издалека. На турнир 1989 г. в Минск от Польши приезжали жена Марека Гражина (заняла 2-е место) и Пётр Гжелаховский – игрок посредственный, чтобы не сказать слабый. Годом позже супруги приезжали вдвоём – Гжелаховского не было. А в чемпионате СНГ 1996 г. играли все трое. Как ты думаешь, в каком статусе была пани Гражина?

В. Р. Гроссмейстера?

Ю. Т. Верно, но ответ неполон.

В. Р. Неужели жены Гжелаховского?

Ю. Т. Ты догадлив. Я провожал их на квартиру к известному в Минске журналисту Сергею Носову (не знаю, где он сейчас – возможно, в Германии). Марек жил у Корчицкого.

В. Р. Бывшие супруги между собой общались?

Ю. Т. Практически нет – во всяком случае, я не замечал. Кстати, играла Гражина под фамилией Мацьковяк, почему – мы не интересовались.

Ещё о чемпионе мира 1990-х годов. На закрытии турнира за столом зашла речь о том, что слово «жид» (żyd, žid) в европейских странах не несёт отрицательного оттенка. Я сказал, что в Польше всегда был сильный антисемитизм. Марек начал возражать, что в Польше нет антисемитизма, а события конца 1960-х годов были инсценированы «сверху». Спорить я не стал.

Думаю, о Мацьковяке достаточно. В 2000 г. он собирался проводить чемпионат Европы по ГШ в Польше, но у него не получилось. В марте 2018 г. он умер, трёх месяцев не дожив до 60. Очень жаль: выдающийся игрок, хороший человек.

В. Р. А что за спор был у Сергея Банцевича с Владимиром Некрасовым? Читаю: «Турнир омрачил лишь один инцидент, возникший в партии Некрасов-Банцевич, когда Сергей, игравший чёрными, обвинил соперника в нарушении правил игры, что не было подтверждено записями партий обоих игроков. Расстроенный В. Некрасов отказался от продолжения соревнования».

Ю. Т. К тому, что сказано в сборнике, ничего не могу добавить, ибо не был свидетелем этого нашумевшего инцидента. Скажу только, что Некрасов – на фото 1996 г. в верхнем правом углу – был человеком со сложным характером и очень ярким шахматистом. Он умер в 2012 г.; о нём надо писать отдельную статью, но я к этому не готов.

В. Р. В 2013 г. такую статью («Памяти Владимира Некрасова») написал Сергей Корчицкий. Там, в частности, сказано: «Его теоретические наработки в игре были очень популярны среди европейских игроков в гексашахматы, причем новые открытия он делал непринужденно, в “режиме реального времени». Но вернёмся в «лихие 1990-е». Какие ещё интересные турниры ты бы назвал?

Ю. Т. Отборочный турнир к чемпионату Европы 1998 г. – проходил в феврале того же года в нашем университете. Я там выступил неудачно – 4 из 9. Таблицы не имею, как и таблицы аналогичного отборочного турнира 1999 г. Помню, в 1998 г. в чемпионат отобрались три Сергея: Корчицкий, Богданович, Банцевич, вышеупомянутый Юрий Емельяшин из Кемерово) и украинец Михаил Иванюк из Артёмовска.

В. Р. Богданович – это, конечно, тот, о котором ты рассказывал, вспоминая о вузовских турнирах…

Ю. Т. Да, ГШ оказались для Сергея Богдановича (на фото 1996 г. – 3-й справа в верхнем ряду) «его» игрой. Не достигнув особых успехов в «классике», Сергей опередил меня в ряде ГШ-турниров. Он хорошо считал варианты. Его стиль – спокойная, осторожная игра без зевков, но не пассивная. Такой стиль принёс ему немало успехов.

В. Р. А что скажешь о Банцевиче? Насколько знаю, он из Лиды.

Ю. Т. Без лишней скромности – моя заслуга, что появился такой гексашахматист. Как-то во Дворце шахмат один знакомый подвёл ко мне Сергея Банцевича и спросил: «Он хочет поиграть в каких-нибудь турнирах – можешь помочь?» Я предложил попробовать в гексагональные, Банцевич ответил: «Попробовать можно». Я связался с Корчицким, тот привлёк его в наши турниры, и ещё в советское время (весной 1991 г.) Банцевич ездил в Ульяновскую область. Тогда он был студентом шахматного отделения нашей Академии физкультуры. Позже работал тренером в Лиде. По стилю игры в ГШ чем-то походил на Богдановича: шансов не упускал.

Емельяшин и Иванюк выступали в турнирах ещё в 1990 году.

Летом 1998 г. Корчицкий в Венгрии стал чемпионом Европы, и я взял у него интервью, опубликованное в армейской газете «Во славу Родины», где я тогда нередко печатался.

В. Р. Другие подробности о турнире 1998 г.?

Ю. Т. Минчанка Юлия Краснопеева – она тоже есть на снимке 1996 г., стоит 2-я справа в переднем ряду, рядом с Гражиной – заняла 6-е место, т. е. оказалась в шаге от призовой пятёрки. В турнире участвовал протестантский проповедник для детей, один из сильнейших венгерских гексашахматистов Петер Дани (в Минске он не прошёл отбор «на Европу»). Его попросили что-то сказать на закрытии, и он хорошо поставленным голосом выдал: «Ну что, детки мои…» 🙂 Лучше поговорим о «крайнем» турнире 1999 года.

В. Р. Если тебе так удобнее.

Ю. Т. Играли 13 человек. Помещение нам было предоставлено лишь на пять дней. Корчицкий решил сделать швейцарку в семь туров (два дня по две партии, три – по одной). При неровном составе это привело к необъективным результатам, причём пострадавшим оказался я.

В. Р. Ты вроде как упоминал, что у вас была компьютерная жеребьёвка?

Ю. Т. Так точно: чуть ли не в первый раз использовали компьютер. В тех условиях это было ещё хуже, чем ручная. Раньше можно было что-то объяснить, доказать, поспорить с судьёй, а как спорить с «железкой»?

Из фильма «Кин-дза-дза!» (1986): «Женщину вынули, автомат засунули»

В. Р. Хе-хе… Ну, жалуйся дальше.

Ю. Т. Выходных мест было пять. За 5-е место я конкурировал с Касперовичем. После 5-го тура у меня было 3 очка, у него – 2. Я играл две последние партии с Корчицким и Иванюком (1-е и 2-е места), Андрей – с Кармазиным и Петровцом (в итоге эти игроки заняли два последних места).

В. Р. Что за игроки?

Ю. Т. Кармазин – приятель Корчицкого; хороший парень, вежливый, весёлый, позже играл в сёги. Однако о ГШ имел понятие, близкое к нулю. Включать такого в отборочный турнир значило путать все карты. Сергей Петровец из Гомеля играл ещё в первом белорусском турнире (незаконченном) летом 1983 г., когда приезжал Фёдор Гончаров. Познакомился с ГШ после радиопередачи Буяка. Мы играли по переписке… У гомельчанина был опыт, но особых успехов никогда не было. Возможно, в 1999 г. он даже не доиграл турнир, уехав раньше.

В итоге Касперович обошёл меня на очко и попал в заветную пятёрку. Тогда после турнира я подумал, что при таком регламенте вообще не стоило играть.

В. Р. Но чемпионат Европы в Польше не состоялся же?

Ю. Т. Именно. Узнав об этом, в глубине души я испытал облегчение. Нельзя так проводить отбор – это скажет любой шахматист, даже не разбирающийся в ГШ. И турнир – среди серьёзных – действительно оказался последним. Корчицкий, видимо, разочаровался в ГШ, но стал известным сёгистом, много раз ездил в Японию. Немало внимания уделили японским шахматам и другие наши ребята.

В. Р. Ты в 2000 г. испытал облегчение, порадовался, но ведь другие участники хотели поехать «на Европу» и заслужили это?

Ю. Т. Да, но свою «радость» я никому не показывал, на Касперовича не обижался. А что так проводить отбор не следовало, говорил, и многие соглашались. Корчицкий же сказал о моей игре 1999 года: «Сам виноват».

В. Р. Насколько обоснованна сия версия?

Ю. Т. То, что я немало шансов упустил, это правда… Во втором туре, имея с Шуто лишнюю фигуру, зевнул её в ответ, и партия окончилась вничью. В 4-м туре против Касперовича в эндшпиле имел выигрыш в 1 ход, но поспешил, и тоже получилась ничья.

В. Р. А у кого выиграл?

Ю. Т. В первом туре одолел Юрия Бакулина, в 5-м – Петера Чупора (Венгрия). Последняя партия мне понравилась – комбинационным путём выиграл 2 пешки и в слоновом эндшпиле соперник сдался, даже не пытаясь сопротивляться. После партии он заметил: «Советская шахматная школа» (Чупор немного говорил по-русски).

В. Р. Что представлял собой этот венгерский участник?

Ю. Т. Ранее он пробился в чемпионат Европы 1998 г. (отбор был серьёзный), но занял там последнее место. Сам факт, что он пробился, меня очень удивил, поскольку в Минске Чупор не показал высокого класса игры, оставшись среди аутсайдеров. Я спросил Корчицкого: «Как он мог отобраться в Венгрии, там же множество сильных игроков?» Тот ответил: «У Чупора очень неровная игра. Когда он в форме, то играет хорошо. К тому же он очень стоек в защите, и если соперник расслабляется, то может за это наказать».

В. Р. Чем запомнился «последний» турнир, если забыть о несовершенстве регламента?

Ю. Т. В общем-то это было интересное соревнование: упорная борьба, много интересных партий, приятная дружеская обстановка. Кстати, играли в помещении «белорусского казачества» (Корчицкий, видимо, договорился с главным атаманом).

В. Р. «Под занавес» ещё что-нибудь примечательное вспомнишь?

Ю. Т. Хочу вспомнить не «что-то», а «кого-то», Мишу Иванюка (на коллективном фото 1996 г. он во 2-м ряду 2-й слева). Кажется, он учитель, перворазрядник по обычным шахматам. Он представлял Артёмовск, а мой отец жил там до войны. Оттуда в последний момент в 1941 г. успели эвакуироваться в Среднюю Азию, а кто не успел, те погибли. Я ему об этом говорил. Очень хороший игрок и доброжелательный человек. В 1998 г. жил у меня на квартире, и когда мы сыграли с ним вничью, то шутил, что боялся выиграть у меня партию, чтобы я его не выгнал. До того мы играли с ним в первенстве СНГ 1996 г., тоже свели вничью.

Сейчас Артёмовск – снова Бахмут, в 2014 г. там шли бои…

В. Р. Да уж, лучше бы участники тех боёв решали свои проблемы за гексашахматной доской. Благодарю за воспоминания!

Опубликовано 08.07.2019  19:40

ПАМЯТНЫЙ 1987 ГОД

Продолжаем публиковать диалоги двух минчан – «за шахматы» и «за жизнь». Читайте также: «О «матчах дружбы» и не только», «Москва-1984 не по Оруэллу», «Гексашахматы, заря перестройки», «Юрию Теперу – 60!»

Вольф Рубинчик. Ты говорил, что 1987 год – самый для тебя памятный. Интересно, чем?

Юрий Тепер. По насыщенности событиями он явно выделяется. В 1987-м состоялись гексашахматные соревнования, в которых я сыграл, республиканский вузовский турнир по шахматам в Гомеле, где я был тренером команды пединститута. Ещё участвовал во Всесоюзном совещании тренеров в Ярославле и наблюдал за двумя крупными турнирами в Минске (мужской чемпионат СССР по шахматам, женский чемпионат мира по стоклеточным шашкам).

В. Р. Запомнились только спортивные моменты?

Ю. Т. Конечно, не только. Горбачёвская «перестройка» создавала новую реальность, было много неожиданного и интересного.

В. Р. С чего начался для тебя 1987-й?

Ю. Т. Если говорить о памятных событиях, то с 54-го чемпионата СССР, проходившего в РДШШ (Республиканском Дворце шахмат и шашек). Очень упорная борьба велась не только за победу, но и за выход в межзональный турнир. Припоминаю рисунки, выставляемые в фойе, и стихотворные эпиграммы на участников от Григория Шмуленсона. Например, посвящённую Льву Псахису:

Был чемпионом Псахис дважды.

Уверенность не покидает нас,

Что в нём проснётся лев однажды,

И станет первым в третий раз.

Увы, Л. Псахис выступил в Минске средне (9 из 17, 8-11-е место с Купрейчиком, Лпутяном и Тукмаковым; первые два места заняли Александр Белявский и Валерий Салов.

Ещё понравился шарж на Виктора Купрейчика:

Купрейчик Виктор смел в бою

Идёт ножа по острию –

Его открытое забрало

У нас покой и сон забрало.

В. Р. Забавная игра слов. Жаль, что Виктор Давыдович после чемпионата продёрнул Г. А. Шмуленсона в «Шахматах, шашках в БССР» за то, что в газетных комментариях тот «садился не в свои сани» (но руководству не пришло в голову исключать Шмуленсона из федерации!). А партии какие-нибудь зацепили тебя?

Ю. Т. Разве что одна, в которой Купрейчик «наказал» Артура Юсупова в русской партии. 47-й чемпионат СССР 1979 г., первый из проведенных в Минске, произвёл гораздо более сильное впечатление.

В. Р. Когда, кстати, завершился чемпионат 1987 года?

Ю. Т. В конце марта. В начале июля открылась вузовская спартакиада в Гомеле, а во второй половине июля я уже играл в гексашахматы (ГШ) в Ульяновске.

В. Р. Как выступила команда пединститута в Гомеле?

Ю. Т. 9-е место из 15… В команду входили 6 человек (4 мужчины + 2 женщины). Играли 5 туров по швейцарской системе, набрали 14 очков из 30. Считаю, выступили достойно: после провала на старте (0:6 с нархозом) сумели одержать в матчах 2 победы, затем на равных сражались с сильными командами Могилёвского машиностроительного института (2,5:3,5) и свели вничью матч с коллегами из Бреста.

Гомель, июль 1987 г. Справа налево: Юрий Тепер, Павел Залесский (аспирант; играл в шахматы мало, но выступил хорошо); Ольга Чугуева, студентка, поступившая в 1984 г.; иранец Михран (на турнире был судьёй и хорошим другом команды пединститута), Наташа Шапиро, Олег Акашкин (в том году окончил институт, но ещё имел право играть за команду). Сидят: Андрей Касперович, Сергей Макаревский («неформал», увлекавшийся турпоходами).

В. Р. Начальство осталось довольно?

Ю. Т. Когда мы вернулись в Минск, все были в отпуске. Позже ко мне претензий не поступало. Правду сказать, результаты соответствовали возможностям команды. А 8 дней спустя я уже ехал в Ульяновск: поездом через Москву, один, без компании. От Москвы до Ульяновска было 17 часов дороги – с 9 утра до 3 ночи.

В. Р. Скучал, поди?

Ю. Т. Особо нет. Не сложилась компания, так что поделаешь… Ехали со мной две женщины, они почти всю дорогу между собой говорили о своём. Я читал, думал о предстоящей борьбе, о встрече с друзьями-соперниками. Вспоминал спартакиаду в Гомеле, где в конце турнира поссорился из-за ерунды с Наташей Шапиро, игравшей у нас на женской доске (сейчас она живёт в Израиле). Думал о будущей встрече с речичанкой Наташей Гараевой, с которой мы должны были представлять Беларусь на ульяновском турнире. И ещё задавался вопросом, а встретят ли меня ночью на вокзале. Куда оттуда ехать, я не знал: адреса у меня не было.

Шахматисты минского пединститута, 1987 г. Стоят: Валерий Селюжицкий (из Пинска, учился на физическом факультете), Андрей Касперович. Сидят: Ю. Тепер, Н. Шапиро.

В. Р. И как получилось?

Ю. Т. Встретил меня Андрей Жупко. До 6 утра – времени, когда начинал ходить трамвай – сидели на вокзале и обменивались новостями. Я ему предлагал пройтись пешком до гостиницы. Он ответил: «У вокзала очень глухой район, идти больше часа, рисковать смысла нет».

Разместили нас на этот раз в гостинице «Венец» – лучшей в городе. Все расходы были за свой счёт. Увидев условия проживания, Андрей сказал: «Живут же буржуи! Я бы не отказался так пожить за свой счёт».

В. Р. И что ж там было такого «буржуйского»?

Ю. Т. По нынешним временам – ничего особенного. Кровать, стол, чёрно-белый телевизор, душ с ванной в двухместном номере. Со мной жил командировочный.

Прибыл я в свой день рожденья – 18 июля, мне подарили шахматы в старинном стиле (они видны на предпоследнем фото здесь). Я прибыл на турнир первым, позже стали подтягиваться и остальные участники.

До начала турнира (20 июля) оставался день на «акклиматизацию». Утром 19-го приехала Гараева. Передаю ей привет от минских гексашахматистов. Она озадачила меня ответом: «Где этот привет, давай его сюда!»

Сергей Лапко пригласил нас с Наташей сыграть в блиц-турнире в классические шахматы. Едем за Волгу, где играли заводские шахматисты. Лапко победил, я занял 3-е место, Наташа от игры отказалась, и Сергей посадил её отмечать результаты. Моим призом стал ручной фонарь. А на следующий день стартовал ГШ-турнир.

Царь-пушка не стреляла, царь-колокол не звонил, а этот царь-фонарь не зажигался… Минск, август 2018 г.

В. Р. Что скажешь о составе?

Ю. Т. Состав был довольно сильный, но по количеству уступал турниру 1985 г. Из 16 участников 9 представляли местный регион (3 – Ульяновск, 6 – область), 2 – Беларусь, 2 – Москву (С. Цыганков и С. Соколов), по 1 – Калинин (Волков), Кемерово (Е. Карманов), Алтайский край (А. Пузин).

Троих ульяновцев я хорошо знал, а из «провинциалов» знал только Ф. И. Гончарова. Е. Дорохов выступал в турнире 1983 г., остальные ранее играли по переписке, за доской дебютировали.

По рейтингу и предыдущим результатам участников разбили на две восьмёрки. Наша группа имела следующий состав по жребию: 1. Е. Дорохов (р. п. Языково, Ульяновская обл.), 2. Н. Гараева (Речица Гомельской обл.), 3. Милищанский (Ульяновская обл.; очень здорово играл по переписке), 4. А. Жупко (Ульяновск), 5. Ю. Тепер (Минск), 6. С. Соколов (Зеленоград Московской обл.), 7. А. Иванов (пос. Чуфарово Ульяновской обл.), 8. Е. Карманов (Кемерово).

В. Р. А если сравнить её с соседней группой?

Ю. Т. Наша была более ровной по составу, что не совсем видно из результатов. Все партии шли в очень упорной борьбе. Во второй группе первые четверо участников значительно превосходили вторую четвёрку и вели тяжёлую борьбу за два места. В нашей группе оказались вне конкуренции мы с Жупко…

В. Р. О, даже я слышал о вашей супермегапартии в 1-м туре…

Ю. Т. У Р. Дж. Фишера была книга «My 60 memorable games» (Мои 60 памятных партий). Если бы я издавал свою книгу с аналогичным названием, то партию с А. Жупко поставил бы первой.

Во время той памятной партии. Почему небритый? Накануне бритва сломалась…

В. Р. Что же произошло?

Ю. Т. Сначала Андрей переиграл меня по дебюту и выиграл качество. Я пытался захватить инициативу, но долго ничего не выходило. Соперник сам пытался атаковать моего короля, позиция максимально обострилась. В какой-то момент Жупко потерял бдительность, мне удалось нанести тактический удар и выиграть фигуру, но две лёгкие фигуры в ГШ слабее ладьи… В концовке партия приобрела совершенно сумасшедший характер; на самом краю флажка я выиграл ещё одну фигуру, а затем поставил мат. Победа оказалась для меня колоссальным допингом. Мы играли по 2 партии в день, и во 2-й партии я разгромил Е. Карманова практически без игры.

В. Р. Чем примечателен этот сибирский игрок?

Ю. Т. Евгений Михайлович – кмс по обычным шахматам. Он выиграл первый Всесоюзный ГШ-турнир по переписке, за что получил звание международного мастера по переписке. Я ему одну заочную партию проиграл, но в очных турнирах он не имел опыта. Добавлю, что в Ульяновск он приехал поездом в день открытия, и, возможно, не выспался. Партию первого тура он проиграл Дорохову, и мы были в неравных условиях. Я-то был выспавшийся, на моральном подъёме, а он уставший, после поражения… Короче, я быстро выиграл качество и получил атаку, в результате которой получил лишнюю ладью. К 30-му ходу он сдался.

Мне повезло, что я играл с Кармановым именно в тот момент. В другие дни играть с ним было бы сложнее, а тогда мне море казалось по колено. Больше такой эйфории никогда не испытывал.

Карманов занял 4-е место в группе, а во втором финале – 7-е место из 8. Позже он в очных турнирах не играл.

В. Р. Насколько хватило твоего морального подъёма?

Ю. Т. Утром следующего дня мне удалось без особых проблем белыми победить С. Соколова. Опять соперник был в плохой форме… А вот в 4-м туре партия могла плохо кончиться.

В. Р. Кто же посмел тебе воспротивиться?

Ю. Т. Играл я с школьником из посёлка Чуфарово, Алексеем (если не ошибаюсь) Ивановым. Почти ничего о нём не знал, кроме того, что в трёх турах он набрал 1 очко. Неожиданно он сумел создать крепкую оборону, не допускал грубых ошибок. Столкнувшись с такой организованной игрой от обороны, я просто не знал, что делать. Не скажу, что недооценил мальчишку, скорее я оказался не готов к тому, что соперник может выдержать моё давление и не ошибаться. Дело дошло до моего цейтнота, Иванов захотел выиграть и пошёл на осложнения. Тут я его и переиграл, поставив мат на краю флажка.

В. Р. Может, это и есть недооценка?

Ю. Т. Скорее, две лёгкие победы подряд расслабили меня. А вообще, в ГШ очень трудно выиграть, если соперник грамотно держит позицию. Гораздо сложнее, чем в обычных шахматах.

У мастера ГШ Тепера даже дорога к дому выложена гексагональной плиткой! Минск, ул. Ольшевского, август 2018 г.

В. Р. И тем не менее 4 из 4 ты набрал. Что было дальше?

Ю. Т. Перед 5-м туром несложные арифметические подсчёты говорили, что 5-я победа, скорее всего, выведет меня в финальную четвёрку. В тот момент у Жупко было 1 потерянное очко, у Гараевой – 1,5. Они должны были играть между собой…

В. Р. То есть мандража у тебя не было.

Ю. Т. Я нашёл хорошее средство от мандража. Шёл в номер к москвичам, играл с ними в карты до часу ночи, иногда позже. Потом возвращался в свой номер и засыпал как убитый. Утром вставал около 9, завтракал и являлся на игру в отличном настроении.

В. Р. А в какие карточные игры вы играли?

Ю. Т. Цыганков научил преферансу. Хорошо, что не было денежных ставок – мог бы крупно проиграться.

В. Р. Что поделывал днём между турами?

Ю. Т. Всякое бывало. Возле гостиницы была хорошая пельменная, чаще всего ел там. Потом гулял. После 3-го тура зашёл в книжный магазин и встретил там Свистунова, не игравшего в турнире. Рассказал ему о своих победах на старте. На вопрос, почему он не играет, Евгений ответил: «Ездил к тёще в деревню сено косить». На прощание он пожелал мне успеха.

Когда я рассказал об этой встрече Сергею Лапко, он рассмеялся: «Женя молодец. Я ему выбил освобождение от работы, чтобы он сыграл в турнире, а он едет к тёще…»

В. Р. Забавный эпизод. Вернёмся к турниру. В 5-м туре победил-таки?

Ю. Т. Да, и без особых проблем. Дорохов – 1929 г. р., на год моложе моего отца – ввязался в сложную борьбу, и я его переиграл в осложнениях. Когда он сдался, у меня были 3 лишние фигуры.

Хотя фамилией Евгений Константинович был схож с персонажем «Войны и мира» Долоховым, по характеру совершенно от него отличался. Всесоюзный клуб поручил ему заниматься регистрацией всех известных гексашахматистов Союза, и Дорохов очень серьёзно к этому подходил, вёл картотеку, расспрашивал, кто что знает. Я ему дал информацию обо всех минских гексашахматистах. Он говорил, что хотел бы расширить географию ГШ, устроить турнир в Языково (бывшее имение поэта Языкова); у него, Дорохова, был там большой дом, он готов был поселить у себя участников.

Я автоматически попал в финал после того, как Жупко выиграл у Гараевой. А мне предстояло играть с Наташей в следующем туре.

В. Р. Очень интересно! Как же вы поступили? Договорились или боролись?

Ю. Т. И то и другое 🙂 Я и сам в процессе не знал, на что играю.

Ещё в начале турнира, когда мы попали в одну группу, у нас состоялся примерно такой разговор. Наташа: «Юра, мы с тобой представляем Беларусь, я женщина слабая, вся надежда на тебя». Я: «Знаю, какая ты слабая: в прошлый раз мне весь турнир испортила! Короче предлагаю следующее: мы с тобой играем в предпоследнем туре, к тому времени что-то прояснится в турнирном положении. Будет понятно, кому помогать. А если очки будут нужны обоим, будем играть».

6-й тур. Чёрными я теряю фигуру (не специально). Тут во мне разыгралась спортивная злость – она ведь может сказать, что это не я помог ей, а она сама выиграла. Стал играть в полную силу, отыграл 2 пешки. В окончании создалась ситуация; если бы она ошиблась, я бы провёл пешку в ферзи и победил. Всё решал один ход белых: при правильной игре победила бы Наташа. Но я понял, что она не видит этого хода и решила, что проигрывает. И вот я слышу: «Это же нечестно, мы договаривались, что я выиграю» (рядом никого не было). Отвечаю: «Что ты хочешь, ходи королём – и у тебя всё в порядке».

Специально я не проигрывал, подсказал один ход. Многие не понимали, что в нашей партии происходило. Подошёл Ф. И. Гончаров: «Что же ты, Юра, землячке не помог». Решил, что я выиграл. Я показал ему оформленные бланки – он отошёл, ничего не сказав.

Победа над Милищанским в последнем туре далась непросто, но уже ничего не решала. Куда интереснее был случай в партии Иванов – Дорохов. Просто анекдот… В случае победы Дорохов обходил Карманова и выбивал его в 3-й финал. Заинтересованные лица сказали школьнику, что надо помочь земляку, т. е. проиграть. Мальчик так и сделал – сдался в равной позиции. Но ведь «лёгкие победы не льстят сердцу русскому» (это эпиграф из романа С. Н. Голубова «Багратион»). Дорохову такие победы были не нужны, и он сказал: «Играй!» Что делать дальше, Алексею не объяснили. Он заиграл в полную силу – и выиграл партию.

Рассказываю об этом со слов Жупко, т. к. в то время был занят своей партией. В итоге в финал вышли: Цыганков (Москва), Плеханов (Ульяновск), Тепер (Минск) и Жупко (Ульяновск).

Увы, на финал меня не хватило. Дело не в усталости, а, скорее, в психологии. В первом туре финала Плеханов играл со мной очень осторожно, один раз предложил ничью. Я отказался и почти сразу потерял фигуру из-за спешки. У меня был шанс фигуру отыграть, но увидел это я после сделанного хода… Больше шансов не было, и я проиграл.

С Жупко повторилась история из отборочного турнира, но только частично. Качество проиграл, компенсации не получил. В последнем туре сделал ничью с Цыганковым и остался 4-м (1. Жупко – 2,5; 2. Цыганков – 1,5; 3. Плеханов – 1,5; 4. Тепер – 0,5).

Особого огорчения не ощущал. Была усталость, желание всё закончить и вернуться домой (после банкета в номере Гончарова). Тяжело было с обратными билетами. Кое-как доехал до Москвы, а там денег хватило только на общий вагон. Так закончились ульяновские приключения…

В. Р. Но не приключения 1987 года! Чем запомнился августовский чемпионат мира в Минске?

Ю. Т. В шашках я разбираюсь слабо, а вот участие израильтянки Лили Карми помню хорошо. Она заняла место в конце таблицы (поделила 12-13-е место из 14), но болельщиков у неё было побольше, чем у некоторых лидеров.

В. Р. Догадываюсь, что наши евреи поддерживали…

Ю. Т. Да, минская молодёжь сионистской направленности (не менее 50 человек) постоянно тусовалась в РДШШ, ожидая, когда Лили окончит партию и выйдет. Меня это напрягало.

В. Р. Ты был «советским»?

Ю. Т. В какой-то степени. Ну и просто не устраивало, что спортивная борьба отходила на задний план. Один мой знакомый шахматист (Илья Рубинштейн) по этому поводу острил: «Надо обратиться в высокие инстанции, чтобы после окончания чемпионата Дворец переделали в синагогу, ведь представительница Израиля “освятила” это “нечистое” здание».

В. Р. А правда, что там, на ул. К. Маркса, когда-то реально была синагога?

Ю. Т. Я так слышал – точно не знаю. Вообще, турнирный зал во время чемпионата наполнялся и без «сионистов». Атмосфера была симпатичная; в Минск приезжал экс-чемпион мира Харм Вирсма (тренер Карен ван Лит, занявшей 3-е место), ему тоже понравилось. Минчане надеялись, что победит Елена Альтшуль или Зоя Садовская, а победила харьковчанка Ольга Левина, Альтшуль отстала на очко. Каждый день по телевидению передавали репортажи с чемпионата, к нему был интерес.

В. Р. Процитирую заметку Александра Чеховского из газеты «Физкультурник Белоруссии»: «В холлах Дворца постоянно кипят страсти. Здесь анализируют партии, минские мастера дают сеансы одновременной игры (Е. Ватутин, В. Беляевский), ход борьбы иллюстрируется на таблицах и фотостендах. Участницы и гости чувствуют себя здесь хорошо».

Ю. Т. Однако не обошлось без «ложки дёгтя». В фойе на 3-м этаже были вывешены подробные биографии всех участниц турнира. О Карми говорилось, что она жила в Латвии, занималась у тренера Адамовича, в таком-то году уехала в Израиль… Всё по делу. А на следующий день вся эта информация исчезла, остался только год рождения и то, что она чемпионка Израиля. Я сам это видел; пришёл к выводу, что власти в ту пору толком не знали, как относиться к «еврейскому вопросу».

На закрытие турнира Карми не явилась. Говорили, что она захотела съездить в Ригу к родственникам. Главный судья, бельгиец Раймон Пикар, сказал так: «Уехала раньше по своим делам, но мы её за это простим».

В. Р. И вот – «Кубок Москвы» по ГШ (22-23 августа)…

Ю. Т. Да, как сказал один мой приятель, «ударная минская группировка» (два Юрия, Бакулин и Тепер, Александр Павлович) ездила «брать Москву». Выступили малоудачно. Я занял 3-е место, Павлович – 4-е, Бакулин – 6-е. Всего играли 8 человек. Самое обидное было, что от первых мест я отстал на очко – из-за того, что зевнул мат в 1 ход Рощину, который остальные партии проиграл. A у меня было преимущество…

В. Р. Обидно. И как же окончился год?

Ю. Т. Подвернулась командировка на Всесоюзную тренерскую конференцию в Ярославль. Позвонил Лев Горелик, он отвечал за студенческие шахматы и был тренером в нархозе. Сказал, что есть вакансия, и если на работе меня отпустят, то могу поехать. Не без трудностей, но получил я разрешение у заведующего библиотекой. В Ярославле педагоги и к ним примкнувшие сфотографировались у шахматного клуба…

4-й справа в переднем ряду – знаменитый шахдеятель Яков Рохлин (1903–1995), тот самый, который приписал Ленину слова «Шахматы – гимнастика ума».

Вообще же, из той поездки уже мало что помню.

Вот он был какой – последний юбилейный год советской власти.

В. Р. Спасибо за рассказ! А я в начале того года, учась в 3-м классе, пришёл в только что созданный шахматный клуб Дворца пионеров (кажется, он ещё не звался «Стратегом»), вскоре выполнил норму II разрядa и осенью отправился на командный турнир в уютный литовский Кедайняй. Но это другая история.

Опубликовано 08.08.2018  22:32

ЮРИЮ ТЕПЕРУ – 60!

Юрий Тепер известен читателям belisrael.info как автор интересных материалов по истории шахмат Беларуси. В минской синагоге на улице Даумана его почтительно зовут «реб Арон». 20 июля мы связались с давним автором нашего сайта, которому недавно исполнилось 60, и поговорили об «этапах большого пути». Беседа состоялась в международный день шахмат; может, и поэтому она приобрела шахматный акцент.

Как отмечаешь юбилей, реб Арон?

– Поэтапно. По еврейскому календарю 18 июля 1958 г. пришлось на 1 ава. А первое ава в этом году выпало на пятницу 13 июля. Вечер пятницы я всегда стараюсь провести в синагоге, там меня очень тепло поздравила религиозная община «Бейс Исроэль». Один из прихожан – он обычно всех поздравляет – сочинил забавный стишок, приведу несколько строк.

Ты – мужчина молодой, ум толковый и живой.

Ходишь в шахматы играть, не устал соображать.

Посещаешь синагогу, обращаясь в мыслях к Богу,

Очень правильный еврей! И сегодня средь друзей

Отмечаешь юбилей.

Председатель наш Давид мне сегодня говорит:

«Юру поздравлять готов?» –

«Ну, конечно! Мазл тов!!!»

18 июля на работе поздравлений было немного – большинство коллег-библиотекарей сейчас в отпуску. Ну, а поздравления от друзей 23 июля ещё впереди…

А почему именно 23 июля, если по одному календарю твой день рождения в 2018 году 13-го, по-другому – 18-го?

– Те, кто интересуется еврейской традицией, знают, что с 17 тамуза (в этом году 1 июля) по 9 ава (22 июля) продолжаются траурные дни из-за разрушения Первого и Второго храма и множества других трагических событий. Веселиться и радоваться в это время нежелательно. А после окончания «бейн амецарим» отметить день рождения – в самый раз.

Спасибо за разъяснения. Ну, а вообще как настроение на день рождения?

– Так себе. Радостного мало, у мамы плохо со здоровьем, на работе была большая физическая нагрузка в связи с переездом филиала. Когда отмечал 50 лет, было веселее. Но впереди отпуск…

Кружка с фотографиями, подаренная коллегами

Да, как утверждал ещё один юбиляр этого июля Владимир Владимирыч Маяковский (18931930), «для веселия планета наша мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней». Тогда обратимся к прошлому. Расскажи о том, что тебя грело в отчётные 60 лет.

– Чего-то вызывающего эйфорию сейчас не вспомню, а так… Радуют меня шахматные успехи 2001 года. Тогда, после многих неудачных попыток, в начале года я получил звание кандидата в мастера, а осенью занял второе место в чемпионате Минска.

Из гексашахматных событий приятно вспомнить турнир на «Кубок Москвы» 1984 года (о нём я на сайте писал), Ульяновск-1987, участие в открытом первенстве Венгрии 1989 года, где я победил неоднократного чемпиона мира и Европы, венгра Ласло Рудольфа. Там я выступал и за сборную СССР.

То был личный турнир или командный?

– Открытое первенство Венгрии – обычный турнир в 9 туров по «швейцарке». Несмотря на победу над Рудольфом, мой общий результат был довольно скромный – 5 очков и место в районе 9-го. После окончания личного турнира состоялся командный матч-турнир: на десяти досках играли три страны, Венгрия, СССР и Югославия. Тогда трудно было себе представить, что двух последних вскоре не будет. Венграм мы проиграли, у Югославии выиграли 9:1, заняли 2-е место. Я набрал в двух партиях 0,5 очка, проиграв свою партию в обоюдном цейтноте. Играя с югославом, имел лишнюю фигуру, но просмотрел вечный шах. Вообще же каждая хорошо игранная партия вызывает у меня (как, наверное, у всех игроков) эмоциональный подъём, и тут можно многое вспомнить. Но мастеров и гроссмейстеров в обычные шахматы я не обыгрывал, так что хвастаться особо нечем.

А в гексашахматах (ГШ) всё же стал мастером?

– Да, мастером спорта СССР, в московском отборочном турнире на чемпионат мира 1988 г. Сыграл средне, набрал 50% очков, но для звания этого хватило. Затем в Минске-1989 чуть не выполнил норму международного. И сейчас иногда поигрываю в «гекса», уже как любитель.

Участники первого (и последнего) чемпионата СНГ по гексашахматам, Минск, июль 1996 г. Ю. Тепер – крайний справа во втором ряду. Третий справа – чемпион, Сергей Корчицкий.

Зато, я слышал, в ГШ есть «дебют Тепера»…

– Не будем преувеличивать, всего лишь вариант Тепера в центральном дебюте: 1.f6 g6 2.fg fg 3.Ce2. В начале 2000-х после «гекса» я на некоторое время увлёкся японскими шахматами (сёги), но вскоре понял, что это не моё.

А если отвлечься от шахмат, что-нибудь интересное вспомнишь?

– Мой дедушка по линии отца Иосиф Абович Тепер был известным в СССР агрономом, специалистом по выращиванию кукурузы, сахарной свеклы. В 1961 г. у него вышла брошюра «Односемянная сахарная свекла в Молдавии». Дед жил в Бельцах, и мы с отцом не раз туда ездили. Он с гордостью показывал свои поля, новые сорта, давал мне пить «свою», маренденовскую воду (из посёлка Марендены). Запомнилось уважительное к нему отношение местных жителей.

Прадед Аба (умер в 1940 г.), его сын Иосиф с сестрой Перл (Полиной), бабушкой Ю. Тепера

Вспоминается поступление в институт в 1975 г., его окончание в 1979-м, туристическая поездка в Венгрию 1988 года… Ещё – поездка в Подмосковье, на религиозный семинар рава Цукера летом 2007 года. А так, о чём рассказывать? В личной жизни у меня не сложилось… Ага, яркими событиями стали минский международный турнир (февраль 1989 г.) и юношеский международный (сентябрь 1989 г.), где был заместителем главного судьи.

Во время поездки на сельхозработы (1982); жеребьёвка турнира 1989 г. (за судейским столиком – Александр Павлович и Владимир Полей)

Тогда давай по порядку, начиная со школы.

– Всегда склонялся к гуманитарным дисциплинам. Средний балл – тогда его высчитывали и добавляли к оценкам на вступительных экзаменах – был в районе 4,5 из 5.

В школе по истории и английскому у меня были грамоты за успешное изучение этих предметов а по алгебре, геометрии и химии – тройки в аттестате. После школы я собирался поступать в институт иностранных языков, а в институт культуры попал, можно сказать, случайно. Маме попалась на глаза газетная заметка, где говорилось, что в новом институте на бибфаке (у нас его называли «бабфак») будет отделение технической информации с изучением двух иностранных языков. Особенно же это заинтересовало отца, он был изобретателем и рационализатором, считал, что я смогу ему помочь в работе с патентной литературой. Но, как выяснилось, курс патентоведения был у нас один семестр и глубоких знаний не давал. А по поводу «иняза»… Многие говорили, что после его окончания в городе вакансий очень мало, придётся работать в деревне. Мне было почти всё равно, куда поступать, и родители меня убедили.

Мама Евгения Аркадьевна, да продлятся годы её, и папа, светлой памяти Яков Иосифович; они же с маленьким Юрой

Юре тут лет пять; Софья Львовна, вторая бабушка Ю. Тепера (работала библиотекарем!)

Не жалеешь, что послушал их?

– Сейчас нет. Возможно даже, что библиотечная работа – моё призвание. По окончании института особой радости она не доставляла, но в пединституте, куда я попал по распределению, я стал по совместительству шахматным тренером. Это особая история, может, позже к ней вернусь…

Первый год работы в библиотеке (1979). Ю. Тепер стоит слева.

Ещё любопытный момент. В восьмом классе нам задали написать сочинение на тему «Мои мысли о будущей профессии». Я написал, что хотел бы стать шахматным тренером. Мечта сбылась.

Ты говорил, что первым твоим тренером был Михаил Шерешевский, а написал воспоминания только про Або Шагаловича…

– О Шагаловиче я подготовил статью с твоей подачи, чтобы вспомнить человека, которого уже нет. Нужно ли подробно писать о живом Шерешевском, не знаю. Скажу, пожалуй, что Михаил Израилевич достиг очень высокого уровня понимания шахмат, который в школьные годы мне было трудно оценить. А если говорить о его «личностном измерении»? Тут не всё однозначно. Он ведь в начале 1970-х был ещё студентом, почти мальчишкой. После его высказываний о том, что комсомол никому не нужен, мы могли бы ляпнуть это там, где не надо. Или он говорил, что у шахматных мастеров есть градация: 1) сильный мастер; 2) слабый мастер; 3) московский мастер (последний, значит, слабее слабых). Может, правдa в этом и имелась, но нам, ребятам 4-го или 3-го разряда, вряд ли была полезна такая информация.

То, что М. И. Шерешевский сейчас работает в школе Крамника, это большое достижение. Желаю ему успешной работы.

Кто из людей, с которыми ты сталкивался, оказал на тебя особое влияние?

– В первую очередь – отец. О нём можно очень много говорить, он был выдающейся личностью. Его нет уже более 20 лет, давно собираюсь о нём написать. Кроме него назову Элиэзера (Евгения) Степанского, который учил меня иудаизму. Во многом благодаря ему я стал соблюдающим евреем.

Назову ещё своего первого раввина. Благодаря урокам рава Сендера Урицкого я многое узнал и приобщился к традициям. Кстати, Степанский тоже был учеником р. Сендера. На семинаре очень запоминающиеся уроки давал рав Элиэзер Ксида. Вообще, в синагоге немало хороших преподавателей, выделять больше никого не стану.

В институте культуры я занимался шахматами у Артура Викторовича Белоусенко. В пединституте в нашей команде сотрудников отмечу Вадима Кузьмича Пономаренко. Надо сказать, почти у каждого человека есть такой круг общения, что, если подумать, можно составить о них целую энциклопедию. Да, вспомнил бы Инну Павловну Герасимову – я был с ней знаком в Израильском центре (на ул. Уральской в Минске), она подтолкнула меня писать на еврейские темы. Было это в 1997–1998 гг.

Здесь чуть подробнее… Как, например, ты заинтересовался биографией Исаака Мазеля?

– В 1997 г. начал выходить сборник «Евреи Беларуси», Герасимова предложила написать что-нибудь по истории шахмат. Я не знал, за что взяться; перелистывал cборник «Шахматисты Белоруссии» 1972 г. Много раз я читал эту книжечку, а тут вдруг зацепился за информацию А. Шагаловича о первом в Минске школьном шахматном кружке Мазеля в 1927 г. Вспомнил, что читал о чемпионате Москвы конца 1941 г., выигранном лейтенантом Мазелем. Меня осенило – да ведь это тот самый человек! Значит, может получиться интересная статья.

Информации было мало. Стал копаться в белорусских газетах 1920–30-х годов, в газетном зале «ленинской» (Национальной) библиотеки просматривал газеты 1941 г. Написал большую статью, но Герасимова забраковала… Пошёл в редакцию армейской газеты «Во славу Родины», и там в отделе спорта журналистка Ирина Горелая встретила меня очень приветливо. После переработки Андрей Касперович набрал мне статью на компьютере, я принёс её в редакцию. Это, кстати, был ещё один радостный момент – первая публикация в серьёзной газете (до того я печатался в многотиражке пединститута «Савецкі настаўнік»). Затем информацию о Мазеле перепечатала газета «Авив», через несколько лет за тему взялся ты…

Ещё интересный факт: после публикации в газете «Во славу Родины» в редакцию позвонила родственница Мазеля, благодарила. Я потом с ней встретился и узнал кое-что о личной жизни мастера, о том, что его женой была будущая чемпионка мира Ольга Рубцова.

В конце 1990-х я опубликовал в армейской газете целую серию статей по истории спорта, в том числе и гексашахмат (ГШ), но после ухода моей знакомой из редакции эта «лавочка» закрылась… Был автором витебского издания «Мишпоха», с удовольствием вспоминаю свои статьи в минских шахматных журналах, даром что эти журналы долго не протянули. За возможность публиковаться на belisrael.info cпасибо тебе и Арону Шустину.

Да, из тех людей, что мне запомнились, хотел бы назвать ещё первого распространителя ГШ в СССР Фёдора Ивановича Гончарова.

Чем же тебе так запомнился Гончаров? Особой силой в игре, насколько я знаю, он не отличался…

– Дело не в игре (кстати, он всё-таки вышел победителем первого Всесоюзного ГШ-турнира 1982 г.). Фёдор Иванович был очень яркой личностью. Он хорошо знал английский и немецкий, составлял задачи по ГШ и обычным шахматам, не чужд был поэтического творчества. Помню, во время его первого приезда в Минск в июле 1983 г. я прочёл ему на английском стихотворение «Those evening bells» (мы его учили в институте). По-русски это «Вечерний звон». Ему очень понравилось, и он переделал стихи на гексашахматную тематику, написав по-английски «Those Hexchess games». Запомнилась концовка: «And so t’will be, when I am gone: The game’ll be played still on and on». Ещё вспоминается его очень своеобразное чувство юмора. Во время фотографирования перед турниром в Ульяновске (1987 год) я умудрился отправиться в то место, куда царь пешком ходит. На фотографии Ф. И. написал: «А Тепер в туалете».

Однажды мы обсуждали, что делать, чтобы спортивные власти признали ГШ. Он сказал: «Надо применить еврейское давление!» Видимо, имел в виду демонстрации в США и западных странах, подобные тем, что устраивались с целью заставить выпускать советских евреев за границу.

А как он вообще относился к евреям?

– Больше на мою любимую тему Гончаров ничего не говорил. Он был интернационалистом в лучшем смысле слова. Говорил, что ему делали операцию по переливанию крови, и в нём теперь есть татарская кровь. К сожалению, мы с ним не очень часто встречались, весной 1992 г. он умер.

Раз уж заговорили о ГШ, почему бы не назвать Валерия Буяка?

– Да, спасибо, что напомнил. На раннем этапе развития ГШ (1983–1985 гг.) он оказал влияние не только на меня, а на всех тогдашних гексашахматистов Минска. Я писал об этом в журнале «Шахматы-плюс» (2004), повторяться не буду. Игре он научить не мог, а вот интерес к разным видам деятельности (эсперанто, каратэ, йога, журналистика, фантастика) в той или иной степени передавался всем нам.

Ты долгое время посещал шахматно-шашечный клуб «Хэсэд Рахамима» («Белые и чёрные»), который возглавлял М. И. Зверев. Расскажи немного о клубе и его людях.

– Шашистов я знал мало, а среди шахматистов было много ярких личностей, практически все… Леонид Газарх в своё время работал на Байконуре, Изя Бернштейн много лет – на Минском тракторном заводе. Он был одним из сильнейших блицоров не только нашего клуба, но и МТЗ, где шахматы всегда были на очень высоком уровне.

В бобруйском «Хеседе», мини-лекция после товарищеской встречи с местными шахматистами. Начало 2000-х.

Владимир Литвин (1918 года рождения!) много лет служил в армии, выступал в армейских турнирах. Несмотря на слабое зрение, тонко чувствовал игру. Помню, в одном городском турнире я сделал ничью в худшей позиции. Свидетель нашей партии, после игры он сказал мне: «Ты молодец, что спасся, но я бы тебя в такой позиции не выпустил». Я подумал: «А действительно – он бы не выпустил».

– Готов подтвердить; я сам не раз играл с Литвиным, очень цепкий был шахматист…

С другим членом клуба, Ильёй Генадинником, мы продолжаем встречаться и обсуждаем разные темы, шахматные и иные. Эдуард Рабинович – сильный игрок, знаток экономики (одно время участник именной рубрики в «Комсомолке», называлась, вроде, «Спросите у Рабиновича»). Арнольд Вертлиб работал в нархозе у почтамта, его рабочее место было недалеко от моего, и он часто приглашал меня к себе поиграть. Сочетал мягкий доброжелательный характер с упорством за доской. Прежде чем уехать в Германию (лет 10 назад) пригласил меня к себе домой, показал шахматную библиотеку и предложил взять любую книгу… В уже упомянутом чемпионате Минска 2001 года он был судьёй и болел за меня. После одной выигранной партии заметил: «Я угадал все твои ходы, начиная с середины партии». Я сказал: «Вот что значит постоянное творческое общение». После окончания чемпионата на очередном заседании клуба он объявил: «Товарищи шахматисты, Юра занял 2-е место в чемпионате города. Давайте его поздравим». Все подходили и поздравляли, было очень приятно. Приезжая в Минск, он рассказывал, что в Германии (земля Саар) посещает шахматный клуб при синагоге, участвует в городских соревнованиях.

Увы, не все из названных людей живут среди нас. В «Хэсэд» сейчас почти не хожу, Илья Генадинник говорит, что клуб уже не тот. Интересную фразу как-то слышал в парке: «Шахматы умирают, и мы вместе с ними».

Ну, такого пессимизма я от тебя не ожидал.

– Так ведь это к слову. А фраза мне действительно понравилась, отражает суть происходящего.

Самые крутые дипломы, грамота и сертификат Открытого университета Израиля из архива юбиляра

А помимо шахмат что тебя более всего занимает? Политика?

– Всегда был спортивным болельщиком, особенно в игровых видах спорта. Было время, очень любил бридж, хотя играю слабо. С юных лет интересовался историей, как еврейской, так и всеобщей. От политики далёк, хотя в конце 1980-х – начале 1990-х постоянно ходил на разные политические мероприятия. Сейчас я член религиозной общины «Бейс Исроэль», и, как говорит моя мама, в синагоге провожу больше времени, чем дома. Стараюсь не пропускать ни одного урока, ни одной лекции приезжих раввинов.

В синагоге интерес к шахматам есть?

– Раньше был, даже турниры проводились, сейчас – нет. Видимо, это связано с тем, что мы с Генадинником перестали играть в синагоге. Ещё двое любителей шахмат, игравших в перерыве между молитвами, к сожалению, умерли. Один из них, Михаил Айзикович Ганелис, в 1950-х годах, во время службы в армии участвовал в испытаниях водородной бомбы. Он мне показывал книгу об этом, где упомянута его фамилия и есть его фото. Фамилии второго не знаю – все звали его по отчеству «Цодикович» или по профессии «доктор».

Есть ещё игроки, но, похоже, пик активности миновал. Не ради шахмат люди ходят в синагогу.

Ты рассказал немало интересного о людях, с которыми сталкивался. Книгу напишешь?

– Хотелось бы, но пока не получается. Возможно, когда выйду на пенсию. И ещё вопрос, а нужно ли это? Когда пишут книги выдающиеся люди, одно дело, а когда такие, как я – другое.

 

У себя дома с призовыми шахматами, подарком от гексашахматистов Ульяновска; с вазой за 2-е место в чемпионате Минска (вручал Абрам Ройзман) и кубком за 3-е место во Всесоюзном турнире в Калинине (Твери)

По-разному бывает… Что скажешь в заключение беседы?

– Если коротко, мне было приятно вспомнить о своей жизни и о людях, с которыми пересекался. Но в одном интервью всё не изложишь.

Да, оставим что-то и для следующего юбилея 🙂

Беседовал В. Рубинчик

Опубликовано 26.07.2018  19:11

***

От редактора. Напоминаю о важности финансовой поддержки сайта, что будет
способствовать не только его развитию, но и возможности поощрения активных
авторов, привлечению новых, осуществлению различных проектов.  

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (3)

(окончание: начало и продолжение)

–  Что вы думаете о разнице в силе игры между мужчинами и женщинами и в чем её причины?

– Что касается разницы в классе игры между мужчинами и женщинами, то она довольна серьезная, примерно, как и в других видах спорта. Сейчас она несколько сглаживается. Чем объяснить разницу: физиологий, психологией, биологией – понятия не имею, я дилетант в этом деле.

– Вы же  с Полгар встречались?

– Встречались? Да, нет, просто играл с ней (улыбается). Уникальная шахматистка. По-моему, две партии проиграл, одну выиграл, так что счет в ее пользу. Последнюю, очень важную для сборной Израиля партию на Олимпиаде 2010 в Ханты-Мансийске, я выиграл и в итоге мы заняли третье место.

– А с Хоу Ифань играли?

– Нет, не играл, она тоже играет очень сильно, хоть и не так, как Полгар в лучшие годы.

– Сестры Музычук, Костенюк?

– Тоже талантливые шахматистки, хотя и пониже классом, чем Хоу Ифань, но играют на уровне приличного гроссмейстера. Все же ведущие женщины-шахматистки прилично уступают сильнейшим мужчинам.

– Поскольку нередко ездите в Америку, где наблюдается значительный подъем интереса к шахматам, то просьба рассказать о своих наиболее любимых турнирах.

– В Америке, действительно, бываю почти каждый год, мне нравится эта страна. Что касается любимого турнира, то был такой Нью-Йорк Опен, который уже давно не существует. Я был последним его победителем в 2000-м. Мой, наверное, самой большой успех в Америке. Нью-Йорк Опен играли в центре Манхеттена. А я Манхеттен очень люблю, там была особая атмосфера, отличающаяся от других турниров. Также любил раньше играть в Лас-Вегасе. Вообще Вегас сюрреалистическое место, где стоит побывать, по крайней мере, человеку моего склада. Хоть оно искусственное, и если долго там находиться, то можно потерять чувство реальности. Это действительно центр мирового азарта и все построено для того, чтоб люди играли и тратили денежки. А чаще всего я играл в так называемых турнирах World Оpen – мировой опен, проводившихся в Филадельфии. В последние годы в Вашингтоне. В них я играл раз 15 или больше. Нет других таких турниров, в которых я бы играл столь часто. Несколько раз делил первое место, а один раз занял чистое второе, что большая редкость в “швейцарках”. Но чистое первое ни разу не занимал.

– Там хорошие призы?

– Относительно неплохие. Но  Леброн Джеймс так бы не сказал…

– В Америке проживает Юра Шульман из Беларуси. Одно время он был в сборной США, а несколько лет о нём ничего не слышно. Не перешел ли полностью на тренерскую работу или открыл свою шахматную школу?

  1. Юра Шульман со своим минским тренером Альбертом Капенгутом по дороге в Иерусалим на Маккабиаду 1993.                          2. Юра в Америке – С Юрой мы раньше часто играли в турнирах, виделись. Он играл за сборную несколько раз. Года 3 как уже не видел. У него, действительно, своя шахматная школа.

А вы знаете отца Юры, шашиста Марика Шульмана?

– Да, но не общался.

 

Миша Кац в Минске                                              и с дочкой Леной, ныне международным  мастером по шахматам. фото 1996

 

Кац и Елена Альтшуль, 1983                                          с Альтшуль и Зоей Садовской, 1986

– А вот с кем из шашистов очень близок, так это с Мишей Кацем. Считаю его старшим другом и истинным гением. Почему его считаю гением? Воспитал трех чемпионок мира по шашкам: Людмила Сохненко (1979),  Елена Альтшуль (1980, 1982, 1983, 1984, 1986)  и Зоя Голубева (Садовская) – многократная, начиная с победы в том же 1986 над Еленой Альтшуль, что само по себе уникальное достижение. А была еще Ирина Пашкевич, двукратный серебряный призер чемпионатов мира.

И еще. Как раз был турнир World open в Филадельфии. А в это время проходил знаменитый финал чемпионата мира по футболу Италия – Франция, когда Зидан ударил головой Матерацци. А мы были в Филадельфии, турнир кончился и надо было успеть попасть в Нью-Йорк на трансляцию, но как-то не попадали. И мы решили взять такси, долларов 400 на двоих. Мы оба, по-своему, азартные люди. Он жил уже лет 10 на знаменитом Брайтон-Бич, но никак не мог сориентироваться и объяснить таксисту, как ехать. И мы кружили по Бруклину. А я знаю, что такие рассеянные люди часто бывают очень талантливыми. И это было дополнительным подтверждением. Я действительно считаю его гениальным тренером, у него есть какая-то особая харизма . Когда приезжаю в Нью-Йорк всегда к нему захожу, иногда даже останавливаюсь на пару дней. Считаю его тренером от Бога, такого же уровня, как был Марк Дворецкий в шахматах.

Занятия в “Белой ладье”

– У него уже много лет своя шахматная школа . Называется “Белая ладья”. Находится на Брайтон-Бич недалеко от дома. Работают еще несколько тренеров. Дети с удовольствием ходят, педагог он потрясающий.

– В американских турнирах играются 2 партии в день, так что там не до театров. Надо приносить свой инвентарь. И ещё такой момент – победитель получает почти всё. Что думаешь об этом?

– Да, в американских турнирах, безусловно, надо победить или хотя бы занять место не ниже 3-го. Что касается двух партий в день, то, с одной стороны, это трудно. Но мне зачастую проще переносить именно большое, но кратковременное напряжение Иногда лучше пять дней – и турнир закончен, чем девять дней по одной партии. С одной стороны напряжение меньше, но более длительное. И в американских турнирах особо не надо готовиться к партии, а именно это отнимает много сил и энергии, в том числе нервной. Что касается инвентаря, то да, надо приносить. Раньше раза 2-3 покупал часы и шахматы, и всегда их забывал. Когда приходил через 20-30 мин. их уже не было, экспроприировали болельщики. И после этого я перестал покупать. Не прихожу со своим. Да, в этом отношении американские турниры –  чистое любительство. Хотя бы первые 10-15 досок они должны оснащать часами и шахматами. Кстати, в последнее время на турнирах World Оpen, по-моему, так и поступают. Самая первая моя поездка в Америку была в 90-м году, когда еще был Советский Союз. И тогда я впервые сыграл в World Оpen. Кстати, материальные условия были гораздо лучше, чем сейчас.

– Практически этот вопрос мы закончили, осталось услышать, что думаете о том, что экстремальные условия в американских турнирах, когда победитель получает все, побуждают играть острые дебюты, в том числе староиндийку. А вот в круговиках она встречается реже.

– Староиндийская (или «старушка»), всегда была моим основным дебютом.  Я редко играл черными классические системы на уравнение. А в швейцарках это не имеет большого смысла, там черными зачастую надо играть на победу. Хотя и бывают разные ситуации

– А кто вас спонсировал на поездку из Витебска, Минска?

– Там все стоило около тысячи рублей, а деньги у меня уже водились. Я уже ездил за границу и с первого турнира привез полторы тысячи долларов, что было огромной суммой по тем временам. Хорошая зарплата была долларов 15, стало быть я привез 100 зарплат. Вся поездка, включая билеты, стоила 70-80 долларов. Правда, за гостиницу мы платили отдельно. Вдвоем тогда жили в номере, сыграл неплохо, разделил 2-10-е место. Это было мое первое знакомство с Америкой, определенный культурный шок.

Фото М. Рабкина. Чемпионат СССР, Москва 1988

Статья в сборнике “Шахматы, шашки в БССР”, 1989

Правда, настоящий культурный шок был во время первой поездки на турнир за границу на Новый Год с 1988 на 89-й. Был мне уже почти 21 год, это сейчас нонсенс, чтоб в таком возрасте впервые играть в зарубежном турнире, но тогда из Союза не было свободного выезда. Единственной возможностью выехать за границу  –  было попасть в Высшую лигу чемпионата СССР. Я три года подряд отбирался туда, и  мне дали два выезда. В этих двух турнирах я и выполнил норму гроссмейстера. Первый был в Швецию на ежегодный турнир Rilton Cup на Новый Год. Это был Сальтшобаден, отель с камином, как в романах Агаты Кристи, рядом пруд, плавают уточки, лебеди, просто очаровательно.

Европа и Америка – это разные миры.

– С кем общаетесь в Штатах ?

Партия Гена Сагальчик – Гена Славин с юношеского первенства БССР в Пинске (октябрь 1984). Сагальчик занял 1-е место, а его тезка разделил 12-13 из 14. Фото из сборника “Шахматы, шашки в БССР”, 1984

– С Мишей Кацем, как я уже сказал, с Геной Славиным, кандидатом в мастера из Минска, с другим Геной – Сагальчиком, тоже из Минска, гроссмейстером. У него шахматная школа в Лонг Айленде под Нью-Йорком, а Гена Славин давно занимается бизнесом, но следит за шахматами как болельщик. К тому же в Штатах живут и мой сын Илан от первого брака и мой двоюродный брат Боря Сиротин с семьей. Америка для меня довольно близкая страна по ощущениям. Однако в последнее время все больше раздражает лицемерие, ханжество, например, «борьба за нравственность» в Голливуде, использование сексуальных скандалов для борьбы с политическими соперниками. Надеюсь, что американское общество это преодолеет.

– Илья, в лучшие годы вы были если не в мировой элите, то рядом. Что можете рассказать о самых-самых, то есть о тех, кто лучше знаком массовому читателю.

– Это о ком, о чемпионах мира?

– Ну да, хоть и не только. Насколько я знаю, вы играли с Корчным, например.

– Играл я с чемпионами мира, с Корчным несколько раз встречался. Кстати, в книге есть очень интересная партия с Корчным, которую я выиграл. Было это в Дрездене на межзональном турнире, 1998 год. Когда после партии он мне сказал: “Неплохо вы играете, молодой человек». А я уже был наслышан, что он не очень любезничает с соперниками, особенно, после проигрыша. Я промолчал, выждал паузу, он тоже помолчал секунд 5-10, после чего добавил: “На цейтнот”,  и высказался в том смысле, что я ничего не понимаю в своей староиндийской, что жертва пешки была бездарной. Но мне было интересно, я ничуть не обиделся на него. Корчной, конечно, личность выдающаяся. Играл с ним, общался. Таких людей сейчас не хватает шахматам. А любимый мой шахматист – это Михаил Таль, у него было блестящее чувство юмора. Я ничего не хочу сказать плохого, но сейчас как-то обезличены шахматисты. По крайней мере, трудно сказать, что у кого за душой, а вот Таль, Корчной, Бронштейн, были очень интересными людьми. Тот же Бент Ларсен, из буржуев. 

– Портиш?

Насчет Портиша я не могу сказать, плохо его знаю, а вот Ларсен был очень нестандартен, интересно было читать его комментарии и мысли. А Корчной, Таль – личности огромного массштаба.

– Спасский?

– Со Спасским я не играл, а вот у Смыслова выиграл хорошую партию на чемпионате СССР 1988-го, где участвовали Карпов, Каспаров и другие звезды. Потом мы играли несколько раз и все вничью. Карпову в том турнире я проиграл, Каспарову тоже, но там была очень интересная партия, которая есть в моей книге. Там есть отдельная глава “Мои памятные партии с чемпионами мира”. С Талем и Каспаровым, обе проигранные. С Крамником играл, одну выиграл в быстрые и проиграл в классические, и несколько ничьих. Играл с Анандом, Иванчуком, Грищуком, Топаловым, кстати, счетом с ним могу похвастаться – 2,5:1,5.

– Сейчас очень много новых шахматистов появляются на Западе.

– Да, конечно. Но на Востоке, пожалуй, еще больше. Благодаря компьютерной помощи сейчас значительно легче овладеть дебютной теорией и некоторыми другими аспектами игры.
В мое время, чтобы изучить дебют, надо было читать книжки, потратить много времени на поиски партий, делать подборки, записывать в тетради. Сейчас нажал на пару кнопок и у тебя все на экране. Конечно, стало легче. Но, с другой стороны, что-то теряется, ускользает.

– Сейчас модный вопрос  – о преподавании шахмат в школе, насколько это необходимо?

– Я не думаю, что это должен быть обязательный предмет, что надо заставлять детей заниматься шахматами, хотя это и возможно. На мой взгляд лучше, если это будет факультатив.

– С какого возраста?

– Лет с 5-6.

– Но есть же такие, кто начинает учить чуть ли не с 2-3 лет.

– Ну лет с 4. Сейчас же акселерация. Капабланка научился шахматам в 4 года самостоятельно, если судить по легенде. А кто должен преподавать? Преподаватель должен быть хорошим педагогом, он не обязан знать тонкости французской защиты, а иметь общее представление о шахматах и уметь обращаться с детьми. А уже на более продвинутом уровне с ними должны заниматься более квалифицированные шахматисты.

– В чем, по-вашему, польза от занятий шахматами для детей?

– Во-первых, одна из интереснейших игр, на мой взгляд. Развивает логику, фантазию, дисциплину мышления и вообще это гораздо лучшее времяпровождение для ребенка, чем ходить по подворотням или перед экраном компьютера «зависать» в социальных сетях. Кроме того, установленный факт, что те, кто профессионально занимается шахматами, никогда не болеют Альцгаймером. И вообще, единоборство, стремление победить интеллектуально, способствует успеху в дальнейшем в любых областях, даже если впоследствии человек бросил шахматы. Как раз Андрей Филатов – удачный пример.

– Илья, к завершению нашей беседы, несколько слов о своей семье, детях.

Ирит                                                                                  Илья и Лена

– Дочку зовут Ирит, ей уже 15 лет, правда, увлекается скорее театром, чем шахматами, а жену – Лена, она гид по Израилю, и тоже в своем деле творческий и увлеченный человек.

– Откуда она?

– Лена – коренная одесситка, приехала в Израиль в 1998-м, познакомились в 2001-м. И еще у меня сын Илан от первого брака, живет в Америке с 2000-го. Ему 26 лет.

Илья, Илан и Ирит на набережной Тель-Авива, январь 2017. Фото Лены Смирин

– Он не женат?

– Да нет пока. Есть предложения?

– И в завершение – традиционный блиц-опрос: любимые артист, писатель, музыкант, спортсмен.

– Любимых артистов множество, как тут выбрать. Конечно, несравненный Чарли Чаплин, Джек Николсон, Из  российских – величайший, парадоксальный Евгений Евстегнеев, два Олега – Даль и Янковский,  Из актрис, относительно современных – Мишель Пфайфер, а идеалом, женским  эталоном для меня является Одри Хепберн. Изумительное сочетание красоты, женственности  и таланта. Из российских – мощный дар у Инны Чуриковой.  Из  писателей – трудно выбрать, не из почитаемого, а из перечитываемого – наверно, Михаил Булгаков. И в последнее время увлекся Исааком Башевисом Зингером. Так получилось, что когда я приехал в Израиль, он как раз скончался в Нью-Йорке. И в газете “Вести”, – тогда я покупал русскоязычные газеты, хотя давно уже не покупаю, – как раз был некролог о нем. И тогда я впервые услышал это имя. Превосходный писатель, нобелевский лауреат. Его сравнивают с Габриэлем Гарсиа Маркесом по стилю.

И очень люблю, не меньше, чем Чехова, а перечитываю чаще, чем Чехова, Сергея Довлатова. Он близок мне по духу – ирония и самоирония, без пафоса и рецептов спасения человечества. Плюс замечательный стиль.

Музыка ?  В молодости нравились Битлз, Машина времени. С детства люблю бардовскую песню, увлекаюсь Галичем, особенно Высоцким, знаю много его песен. Считаю очень актуальным и сейчас. Люблю слушать Фрэнка Синатру, великого Муслима Магомаева, Джо Дассена. А сейчас увлекся и джазом, меня особенно поразил Чик Кориа, я был на его единственном концерте в Москве.

Знаком с Тимуром Шаовым, он недавно приезжал в Израиль. Я не большой знаток классики, но Моцарта, Бетховена слушаю и люблю.

Что касается спорта?

– В спорте у меня несколько кумиров. Раньше это был Майкл Джордан в баскетболе. Когда я сюда приехал, то в году 92-м начал плотно смотреть NBA. И вот тогда он был в самом соку. Потом он года полтора – два не играл с 94-го, когда вернулся, следил за ним очень внимательно до конца карьеры. Это, конечно, был уникальный спортсмен. Сейчас я болею за Cleveland Cavaliers с Леброном Джеймсом, но, пожалуй,  моим самым любимым спортсменом является Роджер Федерер. Я за него болею с 2003-го, это уникальный спортсмен и человек, очень харизматичный.

А к Надалю как относитесь?

Тоже великий спортсмен, но как болельщик я однозначно выбираю Федерера. Надаль, Джокович и Федерер относятся к величайшим теннисистам в истории. Что касается Федерера, то для меня он самый-самый. Даже в 2017-м выиграл два турнира Большого шлема, – в возрасте  35 лет, – чего никому не удавалось в истории. (уже после интервью Роджер выиграл и открытый чемпионат Австралии – belisrael)

Из футболистов мне нравится Месси. Любимая команда – сборная Бразилии образца Чемпионата Мира 1982 года и Барселона примерно пятилетней давности. Футболом я сильно увлекался раньше. В последние годы к нему как-то охладел, баскетбол NBA мне кажется более динамичной игрой. Но когда проходит Чемпионат Мира, полуфинал или финал Кубка Чемпионов, да и на стадии плэй-оф, стараюсь смотреть.

Мы благодарим Илью за интересные и подробные ответы на многочисленные вопросы и в преддверии 50-летия, хотя материал появится несколько позже, желаем доброго здоровья, удачи за шахматной доской, в написании новых интересных книг, на комментаторском поприще, и конечно, благополучия в семейной жизни.

У Ильи Смирина в Кфар-Сабе побывали редактор belisrael.info А. Шустин и М. Разумовский.  Часть вопросов подготовил Б. Шапиро.  10 января 2018  

* * *

Привет из Минска

Вспоминает постоянный автор belisrael.info, кмс Юрий Тепер

Сам я против Ильи Смирина не играл, а вот мои ученики – минимум два раза!

В феврале-марте 1986 г. проходило командное первенство города среди вузов. В том году Лев Горелик, известный организатор шахматной жизни в Минске, решил провести это первенство как межфакультетское: наподобие Кубка европейских чемпионов по футболу, где каждая страна выставляет свою главную команду.

У нас на факультете естествознания пединститута была сравнительно неплохая команда, в основном перворазрядники… Всё же перед встречей с сильной командой из института физкультуры (с Ильёй Смириным на 1-й доске) мы ощущали беспокойство. Михаил Клиза как студент-заочник не имел права играть, выступавший на 1-й доске Андрей Касперович заболел, а Александр Павлович, наша 2-я доска, не захотел играть со Смириным (по правилам доски должны были сдвигаться) – может быть, испугался. И вот он, Павлович, делится со мной, тренером-представителем, своим коварным планом… Запасным участником у нас был Саша Слесарчик – «спортсмен широкого профиля», успешно игравший в футбол, баскетбол. Симпатичный, общительный человек, но шахматный его уровень вряд ли превышал 4-й разряд. Павлович с ним поговорил, и Саша с удовольствием согласился сыграть за команду.

Мы заявили Слесарчика на 1-ю доску, возражений от судьи не последовало. Смирин стал опрашивать своих товарищей по команде: «Не знаете, какие дебюты Слесарчик играет?» Наташа Шапиро, игравшая на женской доске, услышала вопрос и, смеясь, пересказала мне. Я тоже улыбнулся: «Да он и сам, наверное, не знает. Как Остап Бендер!».

Грядущая «партия века» подняла нам настроение. Наш герой уверенно двинул пешку: 1.е2-е3!! Партия продолжалась от силы 5 минут. Илья выиграл несколько фигур (естественно, Слесарчик не сдавался), поставил мат, затем пожал руку и сказал ободряющие слова. Вскоре появился Горелик и спросил: «Что это за фокусы, кто разрешил выставлять запасного участника на 1-й доске?» Я объяснил… «Лучше бы ты сам сел за доску». – «Знал бы, что так можно, я бы так и сделал. И потом, Илья был не против, он высоко оценил игру нашего запасного!». В итоге нас не наказали. Мы спокойно перенесли поражение от команды ИФК. Павлович, кстати, на 2-й доске тоже проиграл.

Полагаю, Илья Смирин выступал для тренировки: он в ту пору уже был «без пяти минут мастер». Институт физкультуры провел турнир вне конкуренции – ни политех, ни БГУ не могли с ним соперничать. Мы оказались в серединке.

В мае 1987 г. еще один мой шахматный подопечный, Витя Царкевич (сильный перворазрядник, позже – глава местного совета в Пуховичском районе), перед «дембелем» тоже сразился со Смириным. Чемпионат Белорусского военного округа проходил в новом Дворце шахмат на Маркса, 10. В тот раз партия была более серьёзной, с довольно острой борьбой в сицилианской защите. Всё же Смирин выиграл, да и первое место в чемпионате БВО завоевал без особых проблем.  (4 февраля 2018)

Опубликовано 10.02.2018 22:39