Category Archives: Калинковичи

В.Лякин. Медаль за врачебный подвиг

В один из весенних дней 1913 года, с раннего утра, на восточной окраине обычно сонно-пустынного полесского местечка Калинковичи было необычайно оживленно и многолюдно. У недавно построенного на средства земства и мещанской управы небольшого одноэтажного деревянного здания собралась, наверное, треть здешнего двухтысячного населения. Ожидался приезд официальных лиц из уездного города Речицы. Несколько городовых и члены местной добровольной пожарной команды, руководимые урядником А.Я. Маковнюком, с трудом расчистили в густой толпе площадку перед фасадом и проезд со стороны Свято-Никольского храма. У входа, в тщательно отутюженном мундире медицинского ведомства, стоял Михаил Осипович Барташевич, 34-летний фельдшер, до этого Дудичского, а с нынешнего дня Калинковичского фельдшерского пункта Хойникского врачебного участка Речицкого уезда Минской губернии. Рядом, в нарядном платье сестры милосердия, была его помощница и жена, Надежда Ивановна, акушерка. Ожидая появления высокого начальства, они заметно волновались, хотя накануне подготовили, кажется, все: приемный покой был обеспечен необходимой мебелью и сиял чистотой, врачебный инструментарий и медикаменты имелись в нужном количестве и были аккуратно разложены по местам.

В числе встречающих была вся местная элита: староста сельского общества А.Н. Кужелко, писарь Н.Н. Савицкий, председатель мещанской управы З.Ш. Зеленко, начальник железнодорожной станции при местечке А.А. Виноградов, начальник почтово-телеграфной конторы Е.С. Курбатов, аптекарь З.Х. Михлин, председатель здешнего ссудно- сберегательного общества Л.Б. Рабинович, купцы и владельцы лавок. Тут же была и учительница калинковичской церковно-приходской школы О.И. Уманович со своими учениками, державшими в руках листки с приветственными виршами. Группа певчих окружала настоятеля местного православного прихода о. Сергея Лавровского, прибывшего освятить здание. Наконец звонарь, выполнявший на храмовой колокольне роль наблюдателя, подал условный сигнал, а вскоре прибыл и большой конный экипаж. Из него вышли уездный предводитель дворянства коллежский советник Е.В. Оделькоп с супругой, начальник губернского врачебного отделения Ф.А. Василевский, земский врач Хойникского врачебного участка И.М. Сляднев и уездный исправник М.В. Валюжин. На расшитом рушнике им поднесли хлеб-соль, и церемония открытия первого в истории Калинковичей медицинского заведения началась…

Разумеется, с болезнями в местечке боролись и ранее. В списке медицинских работников Речицкого уезда 1907 года упомянуты «вольнопрактикующий врач в Калинковичах З.М. Метелиц», акушерка Г. Г. Аперман. Несколько лет спустя число местных акушерок пополнили М.М. Горелик, Б.Ш. и М.М. Фурсевич. В начале 20 века при железнодорожной станции была введена должность врача, на нее был назначен опытный медик Х.И. Ковалевский. Однако реально возможность получать хотя бы элементарную медицинскую помощь основная масса жителей местечка обрела лишь с 1 июля 1911 года, когда в волостном центре, соседнем селе Дудичи, открыли фельдшерский пункт. Калинковичане составляли подавляющее большинство его посетителей, в связи с чем, на проходившем в декабре 1912 года общем земском собрании и было принято ходатайство к губернским властям о перемещении медпункта из села в местечко.

Первый штатный калинковичский фельдшер, а позднее врач, М.О. Барташевич родился в 1879 году в белорусской крестьянской семье в местечке Столбцы Минского уезда. В 1895 году толковый и целеустремленный паренек смог поступить в Могилевскую фельдшерско-акушерскую школу и по ее окончанию три года спустя был направлен работать фельдшером в Хойникский врачебный участок Речицкого уезда. Скромная сельская лечебница на 10 кроватей, со штатом из одного врача, двух фельдшеров и повивальной бабки, обслуживала тогда огромную территорию – 4 волости (Хойникская, Юревичская, Автютевичская, Дудичская) с населением около пятидесяти тысяч человек. Из врачебных отчетов того времени видно, что полешуки жестоко страдали от малярии, холеры, тифа, коклюша и прочих хворей, смертность от них была очень высокой. Поистине вселенским бедствием были для наших предков периодически прокатывавшиеся эпидемии оспы. В страшных мучениях умирало до трети заболевших, остальных болезнь уродовала на всю жизнь. После эпидемии 1897 года, буквально опустошившей ряд населенных пунктов Мозырского и Речицкого уездов, власти приняли, наконец, решение о проведении всеобщей вакцинации населения.

В Хойникском врачебном участке эта обязанность была возложена на М.О. Барташевича, и он блестяще с ней справился. В 1899 и 1900 годах, на наемной подводе и в санях, проезжая иной раз в зной и холод по 90 верст в один конец до отдаленнейших селений участка, Михаил сделал прививки более чем двум тысячам не переболевшим оспой взрослым и детям. Тогда он впервые посетил Калинковичи – маленькое местечко в четыре улицы с рынком и теснившимися вокруг него торговыми лавками. На молодого фельдшера впечатление мог произвести, пожалуй, только красивый, строгих линий, Свято-Казанский храм, и вряд ли он мог тогда догадываться, что именно здесь будет его дом, и здесь он построит первую в селении больницу – дело всей его жизни.

За успешное выполнения задачи оспопрививания, настоящий врачебный подвиг, медика представили к высокой награде. В начале 1903 года из далекого Санкт-Петербурга в Речицу прибыли серебряная медаль и документ, гласивший, что «…Государь император… в 1-й день февраля сего года Высочайше соизволил на награждение за труды по оспопрививанию сельского фельдшера Хойникского пункта Речицкого уезда Михаила Барташевича». Жизнь шла своим чередом, вскоре Михаил женился на работавшей в той же лечебнице акушерке Надежде. В молодой семье появились дочь Нина и сын Дмитрий, за которыми присматривала приехавшая сюда из Столбцов мать фельдшера. Когда в 1911 году открылся новый фельдшерский пункт в Дудичах, его заведующим был назначен Михаил Осипович, а Надежда Ивановна стала работать там акушеркой. С перемещением медицинского учреждения в Калинковичи работы им только прибавилось. Кроме местечка и примыкавших к нему одноименных фольварка и села, к фельдшерскому пункту были приписаны еще 16 окрестных сел и деревень, всего более 7 тысяч человек населения. В 1913 году Барташевичами амбулаторно было принято 3832 человека, еще более тысячи человек получили медицинскую помощь на дому. Не будет преувеличением сказать, что эта чета медиков была восприемницей при появлении на свет дедов и прадедов практически всех коренных калинковичан, спасла здесь многие жизни. «Выделяется особенно Калинковичский фельдшерский пункт – читаем в отчете Речицкого земства за 1914 год, – что объясняется особым доверием, которым пользуется фельдшер Калинковичского пункта». Семья жила тогда рядом с медпунктом, на той же улице Гимназической, в наемной квартире.

После февральской революции 1917 года М.О. Барташевич одним из первых вступил в профсоюз «Медсантруд», но в политической деятельности не участвовал и в партиях не состоял, отдавая всего себя врачебному делу. С осени 1917 по декабрь 1921 года обучался на медицинском факультете Киевского университета и получил диплом врача. К этому времени Калинковичский фельдшерский пункт было решено преобразовать в больницу, а Михаилу Осиповичу было предложено ее возглавить. В здании пункта разместилась амбулатория, а больница – в спешно собранном недалеко, еще в 1916 году, дощатом бараке. Сохранился датированный 9 августа 1921 года документ, направленный, видимо, по настоянию врача Речицкой уездной врачебной комиссией Дудичскому волисполкому. «На основании постановления комиссии по устройству больницы в Калинковичах – говорится там – в срочном порядке необходимо принять меры к тому, чтобы собрать со всех деревень Дудичской волости в пользу больницы 50 пудов муки или ржи… Комиссия просит созвать 4- го сентября по этому вопросу съезд сельсоветов». Больница хотя и не сразу (помешало нашествие Булак-Булаховича), но все же была устроена. В 1923 году, как видно из другого документа, в ней было «…15 кроватей, имеется 1 врач, 1 лекпом и 1 акушерка». 17 июня 1923 года М.О. Барташевич выступал на проходившей в местечке конференции крестьян только что учрежденной Калинковичской волости и добился принятия на ней специальной резолюции по состоянию медицинского дела. Констатировалась, что волостная больница находится в тяжелом положении из-за отсутствия средств и медикаментов, и на ее поддержку сельские сообщества обязывались собрать по самообложению 1 тысячу пудов зерна. На деньги от его продажи планировалось произвести в больнице ремонт и закупить самые необходимые медпрепараты. Уже на втором заседании нового состава волисполкома по инициативе врача вопрос о больнице был включен в повестку дня, подтверждено решение о самообложении налогом в пользу больницы и ассигновано из волостного бюджета 100 рублей на ее самые неотложные нужды.

Медико-санитарное состояние волости было тогда чрезвычайно тяжелым, к привычному уже тифу добавилась новая, пришедшая в годы войны из Европы смертельная инфекция – грипп «испанка». В сохранившемся протоколе профсоюзного собрания калинковичского отделения «Медсантруд» читаем: «…прием в больнице производится с 8 до 3-х часов и после этой работы производится уборка и остается дежурный. Имеется только трое лиц младшего медперсонала. Из них один санитар печет хлеб, вместе с ним прачка. Сестра работает с 9 до 6 часов, бывает и больше. Завхоз выполняет и письмоводительскую работу. Акушерка и лекпом тоже перегружены работой. Врач кроме работы в больнице и амбулатории обязан обслуживать «страховиков» (имеющих медицинскую страховку – В.Л.), которых имеется около 600 человек. Работы на одного столько, что нет сил выдержать».

С первых дней пребывания в должности волостной врач решительно взялся за расширение и укрепление местной сети здравоохранения, добился включения в годовой отчет исполкома ходатайства об открытии еще двух фельдшерских пунктов и расширении больничного штата. Тогда же в первый раз доктор поставил перед руководством вопрос, решению которого отдаст впоследствии много сил – построить новое больничное здание, т.к. старое «…не вполне соответствует своему назначению, оно было возведено не специально для больницы, а является лишь бараком». Настойчивость вскоре принесла первые результаты, в штат больницы добавили 7 санитаров, при ней был открыт зубной кабинет. Летом 1924 года Калинковичская волость была преобразована в район с прибавлением к нему еще 38 населенных пунктов. По инициативе врача, вошедшего в первый состав райисполкома, при каждом сельсовете были созданы «сантройки» в составе члена сельсовета, сельского учителя и фельдшера, организована их работа. В конце июня 1925 года в местечке, на железнодорожной станции и в центрах сельсоветов проводился районный «туберкулезник». При активном участии медперсонала, первых калинковичских комсомольцев и пионеров ставились платные спектакли и концерты, доход от которых шел в фонд борьбы с туберкулезом.

Спустя несколько дней Калинковичи получили статус города и на одном из первых заседаний горисполкома по докладу М.О. Барташевича был решен вопрос о создании здесь пяти врачебных участков. В первый входила улица Советская (бывшая Почтовая), как сказано в протоколе «…от моста по направлению к г. Мозырю» и переулок Мозырский. Второй составляли улицы Калинина, Красноармейская (ранее – Барановская и Зеленая, именовавшаяся также и Церковной) с переулками. Третий включал улицу Первомайскую, недавно созданную на месте бывшего скопища землянок и бараков с красноречивым прозвищем «Злодеевка» и часть Советской (до моста). В четвертый входили улица Луначарского (бывшая Гимназическая), переулок Пролетарский и улица Мельничная, впоследствии Куйбышева. Пятый район составляла железнодорожная станция, примыкавшие к ней поселки Сад, Труд и хутор Луток.

Медицинский коллектив города и района работал самоотверженно, слаженно и эффективно. Вскоре было покончено с эпидемиями, значительно сократились другие заболевания. И все же главной заботой районного врача была постройка нового здания больницы, для чего, в качестве материала, он предлагал использовать пустовавшие сооружения находившегося при станции артиллерийского склада времен первой мировой войны. Районное и городское руководство идею не поддержало, имея, очевидно, на эти капитальные постройки какие-то другие виды. Но упорный медик не отступился и, как видим из протокольной записи, «…им был поднят вопрос перед председателем Мозырского окрисполкома т. Микуличем, который обещал оказать материальную поддержку по перевозке под больницу здания бывших артиллерийских парков и назвал сумму в 1 тысячу рублей».

Последовавшие события отражены в уже упомянутой автобиографической повести «Давние годы» Д.Г. Сергиевича. «…Однажды на зимних каникулах, когда мы своей ребячьей ватагой носились по пустым комнатам головного здания, играли в свои немудреные детские игры, на территории городка появилась группа взрослых. Комиссия эта обошла все помещения городка, не обращая на нас никакого внимания. Все они о чем-то горячо толковали, одобрительно постукивали пальцами по светлым, еще не почерневшим бревнам со струйками засохшей на них янтарной смолы. Ваня Субач на небольшом отдалении ходил следом за комиссией и прислушивался к разговорам. Когда понял суть заинтересованности неожиданных гостей особенно к головному зданию городка, сказал нам:

– Будут разбирать и перевозить в местечко…

…Да, больница получилась что надо. Забегая вперед, скажу, что здание это было разобрано, перевезено в местечко и собрано там, на новом месте, тоже в таком же сосновом лесу, но неподалеку, можно сказать, в самой непосредственной близости (район нынешней улицы Дачной – В.Л.). Правда, пристройки, появившиеся позднее, несколько изменили ее внешний вид, но основа осталась прежняя – большое деревянное здание с мезонином и тремя крыльями. Огромная буква «Ш», если глянуть сверху».

В апреле 1926 года М.О. Барташевич был избран в первый состав Калинковичского горисполкома и возглавил в нем секцию здравоохранения. Сохранившиеся в архивах документы того времени свидетельствуют, что это был не только прекрасный медик, но и выдающийся организатор, настоящий патриот. «Состояние нашей работы зависит от активности коллектива – говорил он, выступая на отчетно-выборном профсоюзном собрании больницы. – Необходимо оживить профессиональную и культурную работу среди коллектива, час или два в неделю уделять не только механическому чтению медицинской и другой литературы, и обмену мнениями о прочитанном». Работая зачастую сверхурочно и без оплаты, Михаил Осипович требовал того же и от своих подчиненных, одновременно решительно отстаивая их права и интересы. Так, сохранилось его ходатайство в Облздрав с просьбой повлиять на Калинковичский РИК в решении вопроса о предоставлении жилья санитарке, вдове Л.Н. Бочковской, т.к. она «…получает небольшое жалованье, на которое не в состоянии нанять себе комнату». В другом составленном им документе говориться, что в районе «…17 медработников живут в скверных наемных квартирах с непосильной квартплатой».

И все же, хотя и не так быстро, как хотелось бы, снижался уровень заболеваемости, улучалась материальная база здравоохранения, а главное – реализовывалась давняя задумка, строилось новое, светлое и просторное здание больницы. Выступая в мае 1926 года на заседании райисполкома, М.О. Барташевич отмечал: «Есть основания считать, что строительство больницы будет скоро закончено. Имеется 1800 рублей, есть материал… Нужно поставить вопрос перед всеми Советами об отпуске 4000 рублей для окончания постройки больницы осенью». Наверное, дни лета и ранней осени 1926 года были одними из самых счастливых и светлых в жизни этого 47-летнего врача-труженика: обретали реальные воплощения все его усилия последних лет.

Однако планам этим не суждено было сбыться, в первой половине октября доктор …исчез! В поисках разгадки довелось просмотреть множество архивных документов, были прослежены все служебные перемещения калинковичских медработников за тот период, но врач как в воду канул. Более того, в полностью сохранившейся картотеке калинковичского отделения «Медсантруда» отсутствует только одна его карточка. Лишь в протоколе заседания горсовета от 14 октября в разделе «Разное» имеется скупая запись о возложении обязанностей руководителя секции здравоохранения на фельдшера Л. Телесина «…вместо выбывшего Барташевича». Вопросов при этом никто не задавал, прений не было – похоже всем все было ясно. Эти и некоторые другие косвенные свидетельства дают основания предполагать, что за внезапным исчезновением районного врача, члена районного и городского Советов, стояло всесильное ОГПУ. Похоже, принципиальный, «неудобный» для местного начальства доктор стал жертвой весьма распространенного тогда способа сведения личных счетов – политического доноса. Не исключено, что доносчиком мог быть и кто-то из «своих». Незадолго до этого врачом были привлечены к ответственности два санитара – за избиение пациента и невыход на работу без уважительных причин. Истину мы сможем установить, если отыщется погребенное в недрах спецархива следственное дело калинковичского «контрреволюционера». На его счастье, до ежовско-бериевских времен, когда НКВД быстро заставляло всякого арестованного, не утруждая себя каким-то там следствием, подписывать расстрельные признания, было еще далеко. Разобравшись, что к чему, Михаила Осиповича через некоторое время отпустили. Но полного оправдания не последовало, возможно, сыграли свою роль какие-то неосторожные высказывания врача, а может быть, припомнили ему и царскую медаль. В одном из протоколов Мозырского окружного бюро «Медсантруда» говорится: «…процессов в 1925-1927 годах у нас не было. Если и были некоторые дела, то они оканчивались, еще не доходя до суда. Вероятно, что эти дела заканчивались бы оправдательными приговорами, но подобные истории тянутся месяцами и за этот период окончательно изматывается обвиняемый». Последнее письменное упоминание о самом Михаиле Осиповиче содержат налоговые отчеты по Калинковичам за 1929 год, когда он занимался частной врачебной практикой и проживал в доме № 11 по улице Луначарского. Позднее, когда политику НЭПа свернули, он, оставшись без работы и средств к существованию, был вынужден уехать с женой к дочери в город Киев. В 1938 году М.О. Барташевич был вновь там арестован и умер два года спустя в пересыльной тюрьме. Его жена скончалась в 60-х годах прошлого века.

Арест и отстранение от работы районного врача имели весьма негативные последствия. Более года эта должность оставалась вакантной, обязанности по ней временно исполнял А.С. Леонов, ветеринар по образованию. Сменивший его М.Л. Кеммельдфельд хотя и имел соответствующий диплом, но не обладал необходимым врачебным опытом, и, судя по всему, явно не справлялся с организаторской работой. Строительство здания больницы почти замерло, его ввели в эксплуатацию лишь в 1930 году, причем печные и отделочные работы затянулись еще на два года. В секретных информационных сводках того времени по району стали появляться негативные отзывы о состоянии медицинского обслуживания. «Среди крестьянства популярно мнение – говорилось в одной из них, – что обращаться в медпункт бесцельно, а лучше продать последнее и идти к частному врачу. Есть факты отказа медперсоналом оказывать помощь до тех пор, пока крестьянин «гостинец» не принесет». Все это закономерно привело к сильнейшей эпидемии сыпного тифа в Калинковичах и районе в конце 1928 и начале 1929 годов, которую удалось локализовать и ликвидировать только ценой крайнего напряжения сил, привлекая медицинских работников из других мест.

Прошли десятилетия. Давно снесена построенная М.О. Барташевичем, полвека послужившая городу больница, нет уже дома, где жила семья первого калинковичского врача, не сохранилось даже его могилы. Город в большом долгу перед этим замечательным человеком. Хочется верить, что когда-нибудь здесь появится новое медицинское учреждение или улица, носящие его имя.

Из книги Владимира Лякина “Калинковичи и калинковичане”,  2021

Опубликовано 19.02.2022  23:55

Владимир Лякин. Старый дуб

В давние времена на небольшой возвышенности за северной окраиной села, затем местечка Каленковичи, где от почтового тракта на Бобруйск отходила проселочная дорога на Антоновку, была красивая дубовая роща из нескольких десятков деревьев. У древних славян дуб, олицетворявший силу и мощь, был посвящён богу-громовержцу Перуну. Его так и называли – Перуново дерево. С приходом в эти места христианства языческие каплицы в дубравах были разрушены, но осталось любовное и уважительное отношение белорусов к самому дереву. Оно выражено в народных приметах и поговорках: «Дуб перед ясенем лист пустит — к сухому лету», «Много желудей на дубе — к суровой зиме», «Не сей пшеницы прежде дубового листа». Дубовая кора содержит много дубильной кислоты, а потому была незаменима при дублении кож. Сохранившиеся в национальном историческом архиве Беларуси метрические книги старой Каленковичской Свято-Никольской церкви написаны ее священниками чернилами, изготовленными из т.н. «чернильных орешков» на дубовых листьях. Дубовыми желудями в основном кормились бывшие на вольном выпасе крестьянские свиньи, а в неурожайные годы их размалывали и смешивали с мукой для выпечки хлеба. Настоем или отваром дубовой коры наши предки эффективно пользовались при воспалении десен, болезни горла, диарее. Наконец, из тяжелой, прочной и долговечной древесины этого дерева делали множество предметов хозяйственного предназначения и домашнего обихода, наиболее состоятельные хозяева даже возводили жилые постройки.

Самое старшее поколение калинковичан во времена своей молодости видело в этой небольшой дубовой роще десятка три деревьев разного возраста, некоторые уже тогда были очень старыми. Известно, что дуб живет свыше четырехсот лет, но встречаются и более старые, как, например, «Царь-Дуб» высотой 32 метра из Голевичского лесничества, засохший, когда ему было далеко за половину тысячелетия. Ныне часть его могучего ствола диаметром около двух метров выставлена с табличкой «Ровесник Калинковичей» в городском парке.

Улица Советская, дорога на Мозырь. Справа городской сквер, 1955 г.

Когда в далеком 1959 году я стал школьником и часто проходил на занятия через городскую дубраву, то видел несколько деревьев, которым по их высоте и внешнему виду, было лет 200-300. На рубеже тысячелетий уже начавших засыхать великанов спилили, не тронули лишь несколько молодых деревьев и одно среднего возраста, могучее и высокое. Когда по весне все деревья вокруг покрывались листвой, оно еще долго стояло с голыми темными ветвями, и лишь на исходе апреля, а то и в мае, за пару дней оживало и зеленело. В знаменитом романе Л.Н. Толстого «Война и мир» есть два отрывка, чем-то созвучные чувствам, что навевал своим видом этот старожил калинковичанам. «…На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще, и в два раза выше каждой березы. Это был огромный, в два обхвата дуб, с обломанными, давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюже, несимметрично растопыренными корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. «Весна, и любовь, и счастие! — как будто говорил этот дуб. — И как не надоест вам все один и тот же глупый бессмысленный обман! Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастья. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они — из спины, из боков. Как выросли — так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам». Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, — думал князь Андрей, — пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!»

И вот спустя какое-то время офицер вновь проезжал в том месте. «…Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, — подумал князь Андрей. — Да где он? » — подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия — ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб», — подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна — и все это вдруг вспомнилось ему. «Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, — вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей».

Простоял бы этот самый старый в Калинковичах дуб еще бы лет двести или триста, но, на свою беду, был уж очень близко к проезжей части дороги, и по этой, наверное, причине был спилен коммунальной службой в 2015 году. Тогда я сфотографировал срез на пне, увеличил снимок на компьютере и пересчитал годовые кольца. Их оказалось 158, а значит, дерево росло с 1857 года. Можно предположить, что его посадил калинковичский священник о. Антоний Малевич, которому годом ранее за счет казны был построен на этом месте большой дом на каменном фундаменте. Ширина годичных колец меняется год от года, и по ним можно судить, как на дерево в разное время влияли температура воздуха, количество осадков, загрязнение атмосферы, мелиорация, циклы солнечной активности, нашествие насекомых-вредителей и даже гибель соседних деревьев. Самые широкие кольца этого спиленного великана приходятся на 1915-1916 годы, значит тогда природные условия являлись для него самыми благоприятными. До конца 60-х годов идут кольца средних размеров, а затем они сужаются, видимо по причине проводимых здесь обширных осушительных работ, что привели к пересыханию протекавшей через город речки Кавни. Когда с распадом СССР прекратилась и бездумная мелиорация, годовые кольца этого дуба стали немного пошире.

Калинковичи, 2012 г.

Год от года становясь все выше и красивее, дуб видел, как сменяли друг друга поколения калинковичан, расцветало местечко, ставшее городом и райцентром, как обжигали его огненные вихри военного лихолетья. В 20-е годы прошлого века дом священника национализировали, здесь поочередно помещались волисполком, райисполком, военный госпиталь, резиденция немецкого коменданта, штаб советского стрелкового корпуса, вновь райисполком, затем детская больница. В конце 80-х годов ветхое деревянное здание разобрали, а в 2011-2012 годах на его месте возвели современное здание филиала «Белагропромбанка», почти такое же высокое, как и находящийся рядом старый дуб. Недавно на оставшемся от старожила большом пне установили красивую деревянную скульптуру черепахи.

Из книги В.Лякин. «Калинковичи и калинковичане», 2021

От ред. belisrael

Возможно у кого-то в семейном архиве сохранились старые снимки, которые дополнят публикацию.

Есть предложение поделиться также воспоминаниями и фото по следующим темам:

– военный городок и госпиталь, военный стадион, контакты с солдатами и офицерами

– белорусская и еврейская кухня, запомнившиеся блюда и рецепты

– приусадебное хозяйство

– походы в баню

– спортивные соревнования на сцене старого ДК (бокс, борьба, шахматный чемпионат всесоюзного Урожая 1967 г.)

– приезд еврейских артистов (Анна Гузик, Вадим Мулерман…)

– Чернобыльская катастрофа (первые дни, празднование 1 мая и маёвка в лесу,  последующие месяцы и годы, партийное вранье, болезни и преждевременные смерти)

Опубликовано 03.02.2022  10:33

Владимир Лякин. Мэр местечка

В тот субботний день Калинковичи были подобны потревоженному улью. Люди безостановочно сновали со двора на двор, кучками собирались возле развешенных в центре местечка и на каждой улице афишек с текстом на русском и еврейском языках. Грамотеи читали объявление вслух своим необразованным согражданам:

«17 января сего 1925 года в помещении пожарного депо состоится общее собрание граждан с повесткой дня:

  1. Культуродостижения на еврейской улице за 7 лет (докладчик тов. Бабицкий).
  2. Что необходимее – клуб или синагога? (докладчик тов. Левит)
  3. Текущие дела. Начало собрания – 18.00».

На это мероприятие, должное завершить громкую тяжбу между калинковичскими властями и верующими местной еврейской общины, ожидалось прибытие высокого начальства из Мозырского окрисполкома и даже Минска. Более года назад Калинковичский волостной исполнительный комитет «…на основании желания большинства граждан» возбудил перед Речицким уездным исполкомом ходатайство о передаче одного из двух зданий (нового и просторного) здешней синагоги под клуб для культурно-просветительных нужд. Уездные власти одобрили это благое пожелание и отправил бумаги далее по инстанции в Гомельский губисполком. Не дожидаясь формального завершения этого, казалось бы, совершенно ясного дела, калинковичское начальство бесцеремонно выставило раввина с его культовыми причиндалами из «муниципализированного» здания. Инициативная группа комсомольцев и самодеятельных артистов тут же деятельно взялась за переоборудование бывшего религиозного храма в храм искусств. Но произошла осечка.

1-го марта 1924 года Калинковичская волость перешла в состав Мозырского уезда, в связи с чем бумаги отправили по второму кругу и далее в Совнарком БССР. А там уже находилась подписанная 452 верующими коллективная жалоба на чиновничье-комсомольское самоуправство. «Мы, нижеподписавшиеся граждане местечка Калинковичи, – говорилось в ней – верующие прихожане старой синагоги заявляем свой энергичный протест против насильственного захвата новой синагоги. Занятием последней стеснили прихожан старой синагоги, 500-600 человек на помещение в оставшейся старой синагоге. Захваченная синагога, расширяемая и перестраиваемая под театр, тесно прилегает к нашей синагоге, что плохо как верующим, так и развлекающимся в театре, приведет к вечной вражде и столкновениям, и это не должно быть допущено государством, ибо как те, так и другие, такие же граждане республики, несущие все тяжести налогов, призывных наборов. Мы имеем законное право на моление в нашей синагоге, что законом, по крайней мере, не запрещено. Посему просим Вашего содействия в воспрещении постройки театра из синагоги».

Составленный грамотным юридическим языком документ произвел в Минске должное впечатление, и оттуда последовало распоряжение прекратить незаконные деяния. Но председатель волисполкома П.И. Куприянов и его помощники так просто сдаваться не собирались. 31-го мая, мобилизовав партийцев и молодежь, они провели общее собрание жителей, где большинством голосов было подтверждено прежнее решение по изъятию у верующих синагоги. Там же постановили отчислить каждому на цели переоборудования здания однодневный заработок (1500 рублей). Тогда верующие отправили в Мозырь и Минск новую жалобу. Создалась патовая ситуация, которую и должно было окончательно разрешить назначенное на 17 января очередное общее собрание калинковичан. Народ потянулся на сход задолго до его начала. В просторном пожарном депо, очищенном по этому поводу от инвентаря и водовозного транспорта, установили украшенный кумачом стол для президиума и длинные деревянные скамьи для остальных. На одной из них сидел 65-летний старик в очках, к которому окружающие обращались очень уважительно. Это был один из авторов обоих коллективных писем.

…В 1860 году в многодетной еврейской семье Зеленко (иногда писались как Зеленка) родился новый калинковичанин. Малыша нарекли именем Зусман (на идиш – «добрый человек»), но называли Зусь – как знаменитого хасидского (течение в иудаизме, к которому принадлежала местная община) проповедника, автора мудрых наставлений. Семья из трех поколений, живших под одной крышей, в быту ничем не отличалась от соотечественников. В пятницу вечером, по еврейскому концу Каленковичей ходили служки из синагоги и стучали в окна лавок, напоминая об окончании работы. Все семьями шли в синагогу, а по возвращению домой начинался праздничный ужин. Тогда хозяйка подавала фаршированную рыбу, бульон с домашней лапшой и мясное блюдо, иногда даже кофе. Но кончалась суббота, и наступали будни с многочисленными заботами и тревогами.

Первое в жизни серьезное поручение, которое доверили маленькому Зусю, была пастьба и охрана домашней птицы – двух гусей, двух индеек и нескольких кур. С длинным прутом в руке, он выгонял их на лужок у речки Кавни и время от времени поглядывал в небо, где мог неожиданно появиться коршун – смертельный враг его подопечных. Потом, годам к одиннадцати, после окончания обучения в «хэдере» (школа для еврейских детей) ему поручили более ответственное дело – пасти на общественном выгоне двух лошадей, на которых, собственно, и держалось все благосостояние семьи. Иногда в хорошую летнюю погоду его сопровождал древний, лет за восемьдесят, дед Михель, повидавший много на своем веку, мастер рассказывать всякие интересные истории. От него мальчик узнал, что их семья много лет назад по распоряжению начальства переселилась в местечко из соседнего села Горбовичи, где они испокон века арендовали корчму у пана Горвата. Но в Каленковичах уже были свои корчмари Голоды, и Михелю, а затем и его сыну Шолому, пришлось заняться извозным промыслом. Старик вспоминал, как во время войны с Наполеоном его, вместе с парной упряжкой и телегой отправили служить в воинский обоз при русском корпусе генерала Эртеля, что стоял в окрестностях Мозыря. Возчики были вместе с солдатами на исходе лета 1812 года под огнем противника возле Бобруйской крепости, некоторые лишились своих упряжек и даже погибли.

Как-то разглядывая хранившуюся в семье реликвию тех времен – аттестат, выданный русским командованием Михелю после его службы, маленький Зусь спросил у деда:

– А почему здесь сказано местечко Калинковичи, когда все называют его Каленковичи, и это название есть даже на столбах при въезде и выезде?

Старый Михель подивился уму и любознательности внука, и честно ответил:

– Да кто ж его знает почему, штабным писарям, людям великой мудрости и учености, оно виднее…

Быстро бежит время, вырос Зусь и женился на ровеснице Брайне, дочке соседа- лавочника. По обычаю своего народа перешел жить в их дом, начал помогать в торговле льняным маслом, которое производилось тут же. Оно пользовалось большим спросом в самом местечке, его также охотно покупали приезжавшие на ярмарку крестьяне из окрестных сел и даже других уездов. Оборотистый и честный во взаимоотношениях с покупателями и партнерами по торговым сделкам, Зеленко заслужил у них доверие и уважение. Со временем расширил свое дело, начал поставлять из Полесья в Польшу и Прибалтику хлеб, лен, пеньку, «горячее вино» (водка местного производства) с винокуренных заводиков здешнего панства. На Украине хорошо продавались деготь, смола, скипидар и разного рода лес. Взамен Зусь с компаньонами доставляли из тех краев на Каленковичскую, Юровичскую и Мозырскую ярмарки соль, различные металлические изделия, стекло, мыло, свечи, виноградные вина, чай, кофе, специи и прочие «колониальные товары». Бывая по торговым делам в Москве, Санкт-Петербурге, Варшаве и даже за кордоном (сохранились сведения об оформлении им в 80-х годах 19 века заграничного паспорта), приобрел опыт успешных сделок и нужные деловые связи.

Между тем случилось событие, раскрывшее в успешном торговце еще административный и организаторский талант. В 1882 году в уездном городе Речица появилась мещанская управа, занимавшаяся делами мещан города и уезда, которые почти все были из еврейского сообщества. Ездить туда было далековато, дела затягивались, и каленкавичане, вычитав в соответствующем указе, что такую же управу можно учредить в любом местечке, имеющем более 50 дворов, обратились 20 июня 1883 года по этому вопросу к уездному начальству. Заявление подписали крупные торговцы и лавочники М. Кауфман, И. Кацман, А. Комиссарчик и еще 12 еврейских «пятидворных депутатов», в числе которых был З. Зеленко. Бумага проследовала в Минск и там 7 июля обрела резолюцию: «… приговор мещанского общества утвердить, о чем дать знать Речицкому уездному исправнику и предложить распорядиться о производстве выборов должностных лиц во вновь учрежденную мещанскую управу».

И вот 1 августа того же года собравшиеся в синагоге 17 «пятидворных депутатов» провели первые в истории местечка вполне демократические выборы. Тайное голосование производилось черными и белыми шарами. Большинством голосов первым председателем мещанской управы был избран Шмерка Иоселев Голер, 55 лет, грамотный, владелец лавки, имевший 60 рублей годового дохода. Его заместителями и членами управы стали Е. Бергман и А. Карасик. Когда главный вопрос собрания был решен, слово попросил молодой «пятидворный депутат» З. Зеленко. Он предложил, во избежание путаницы в бумагах по одноименным фольварку, селу и местечку именовать последнее во всех документах мещанской управы несколько иначе – Калинковичи, заменив в старом названии «е» на «и» – будет красивее и благозвучнее. Ведь такое название властями уже однажды ранее употреблялось, в доказательстве чего Зусь предъявил собранию дедову бумагу. Предложение понравилось и было единогласно принято. Начиная с этого времени названия Каленковичи и Калинковичи употреблялись в официальных документах какое-то время одновременно, причем первое относилось к одноименному селу, где жили христиане-земледельцы а второе к местечку с преимущественно еврейским населением и железнодорожной станции. Новый вариант получил свое официальное закрепление в справочнике 1909 года «Список населенных мест Минской губернии», а позднее стал названием города.

Зусь Зеленко

Перевыборы в Калинковичскую мещанскую управу происходили каждые 3 года, и Ш. Голер выигрывал их на протяжении почти двух десятилетий. В 1886 году З. Зеленко впервые вошел в состав управы. В 1902 году был избран ее председателем на первый срок и потом также неоднократно переизбирался. Дети уже подросли, взяли на себя часть семейной торговли, и можно было сосредоточиться на решении общих для всех калинковичан проблем. Первое, чем занялся новоизбранный глава управы, было создание добровольной пожарной дружины, которая и начала функционировать 23 июля 1903 года. Затем был поставлен вопрос о преобразовании старой частной бани на речке Кавне в общественную и ее ремонте. Плату за ее посещение управа установила самую умеренную. Евреи ходили в общую баню по пятницам, а христиане – в субботу.

Водопровода и какой-либо канализации в Калинковичах отродясь не было, воду жители брали из немногочисленных колодцев или прямо из Кавни. Обычно ее запасали заранее в бочках, чтобы не испытывать недостатка в случае надобности по хозяйству. Но в засуху вода в колодцах кончалась, и ее не хватало даже для питья. Как видно из архивных документов, З. Зеленко был первым, кто попытался решить этот важнейший для местечка вопрос путем постройки артезианской скважины, однако из-за большой дороговизны проекта он тогда не реализовался. Весенняя и осенняя распутицы делали калинковичские улицы, не имевшие тротуаров, почти непроходимыми. Отсутствовало и освещение, из-за чего после наступления темноты всякое передвижение по местечку, особенно, если Луну закрывали облака, было просто немыслимым. Впервые вопрос об освещении Калинковичей обсуждался в мещанской управе в 1906 году. Предлагалось установить в центре местечка и на каждой из четырех улиц восемь больших керосиновых фонарей, на это требовалось около тысячи рублей. Проект утвердили в Минском губернском правлении, все расходы отнесли за счет «коробочного сбора», и вскоре местечко украсили эти чудеса цивилизации. В 1905 году за счет средств земства и мещанской управы была замощена булыжником улица Почтовая (ныне Советская), и с левой ее стороны сделали деревянный тротуар. В 1909 году по договоренности с почтово- телеграфной конторой при железнодорожной станции в центре местечка, на здании мещанской управы установили большой обитый железом почтовый ящик, корреспонденция из которого забиралась ежедневно.

Средств на цели благоустройства требовалось немало. Выручало калинковичское ссудно- сберегательное общество, созданное в 1900 году по инициативе «мэра» и еще трех десятков состоятельных и влиятельных купцов и мещан. В 1902 году капитал товарищества составлял уже солидную сумму в 2400 рублей, а прибыль с него – 153 рубля 50 копеек. В 1914 году в нем числилось 347 членов, сумма вкладов выросла до 16636 рублей, а основной капитал составил 9707 рублей. На средства общества в 1907 году был выстроен т.н. «каменный корпус» – 7 отдельных помещений под одной крышей (реконструирован в 1930 году, ныне здание торгового центра «АнРи»). Пять помещений занимали лавки, в других был молитвенный дом и «хэдэр», где помещалась библиотека с книгами на еврейском и русском языках. По примеру соседнего Мозыря, в Калинковичах тогда было создано еврейское общество пособия бедным, содержавшее «дешевую столовую» и выдававшее беспроцентные ссуды нуждавшимся. Бывало, что за благотворительностью обращалось до половины жителей местечка. Не отказывали в ней и попавшим в беду белорусам, жителям примыкавшего к местечку села. Калинковичские евреи и белорусы, хотя и жили в то время своими улицами, всегда находили общий язык. Долгое соседство этих двух общин создало в Калинковичах такие экономические связи и образ жизни, без которых те и другие уже не могли обойтись. Какой-либо зависти и вражды между ними не было, потому что все с большим трудом добывали свое скудное пропитание: «тутэйшие» – земледелием и отхожим промыслом, а евреи – ремеслами, торговлей и посредническими услугами. Разумеется, конфликты, как правило, на экономической почве, также имели место, но, как видно из документов, всегда решались мирно, на основе взаимного интереса, зачастую без вмешательства властей.

С началом 1-й мировой войны в местечке открыли финансируемый земскими властями и мещанской управой «питательный пункт для детей запасных и беженцев». Еврейские семьи, прибывшие в местечко из охваченных войной районов, нашли временное пристанище в недавно построенном здании новой синагоги. В один из дней начала марта 1917 года сначала на железнодорожной станции, а потом в местечке и прилегающем к нему селе молнией распространилось известие – «царя скинули»! Вскоре население толпилось в центре и на вокзале, у здания почтово-телеграфной конторы, с крыши которой несколько солдат из здешних артиллерийских складов уже сбрасывали царского двуглавого орла. Впрочем, в деятельности мещанской управы особых изменений не произошло, только сняли со стены большой, во весь рост, портрет императора, да перестал надоедать неведомо куда сгинувший полицейский урядник А. Маковнюк, великий любитель «проинспектировать» еврейские лавки. В конце ноября по телеграфу поступило известие, что все органы власти предыдущего правительства ликвидируются и создаются новые – Советы. Таковой и был избран на общем собрании жителей местечка в январе 1918 года. Безропотно, но с тяжелым сердцем и недобрыми предчувствиями передал Зусь новой власти помещение, документы, кассу и печать упраздненной мещанской управы, в которой состоял почти три десятка лет, из них пятнадцать последних – председателем. А вскоре в местечке и за его пределами стал рушиться весь старый мир, частью которого был и он сам…

Регулярно происходила смена властей: Советы вскоре были разогнаны немцами, но вернулись обратно, когда у тех самих «скинули» кайзера. Затем приходили и были изгнаны поляки. Когда, как казалось, наконец, установился долгожданный мир, на калинковичан свалилась новая напасть – «балаховцы». Итог их семидневного пребывания отражен в сводке Дудичского волревкома за подписью председателя А. Гаранина, членов Л. Науменко и И. Будника: «Очень много убитых в Калинковичах, особенно среди евреев, их семьи сильно потерпели от балаховцев». По позднейшим подсчетам таковых было 45 человек, и еще 67 – в других населенных пунктах волости. Пострадавших было бы еще больше, если бы всю эту «черную неделю» многие еврейские семьи не прятали от погромщиков их соседи-белорусы из примыкавшего к местечку села.

В августе 1923 года по составленному волисполкомом списку в Калинковичах были огульно «муниципализированы» несколько десятков лавок и жилых домов. Их хозяевам предложили заключить с властями договор на аренду своего бывшего имущества, и большая часть попавших в чиновничьи жернова бедалаг подписала эти бумажки. Но З. Зеленко и с ним еще четверо калинковичан, неплохо разбиравшиеся в законодательстве, заявили обоснованные жалобы на незаконность принятых в отношении их имущества решений. Год спустя, после прокурорской проверки, уже Калинковичский райисполком 6 августа 1924 года был вынужден признать, что вышеназванные дома и лавки «…от муниципализации освобождены и оставлены за прежними владельцами». Жалобщиков и знатоков законодательства взяли, однако, тогда на заметку.

Но вернемся в январь 1925 года. «На собрании было 605 человек, – отмечено в отчете исполкома, – из числа взрослого еврейского населения – 300 человек. Публика была наэлектризована, разбилась на две части: за синагогу и за клуб. …Вначале собрание проходило шумно, прерывались докладчики, шумели преимущественно женщины, собравшись в отдельную группу. По вопросу передачи новой синагоги под клуб произведено поименное голосование. Из присутствовавших на собрании за отдачу синагоги под клуб 418, за оставление синагоги 197. По роду занятий они распределяются: торговцев 50, женщин 96, из них торговок 49, кустарей и извозчиков, преимущественно стариков – 51».

21-го февраля того же года вопрос о Калинковичской синагоге рассматривался в высшей инстанци – на заседании Президиума ЦИК БССР. Главе белорусского правительства А.Г. Червякову это калинковичское самоуправство, видимо, порядком надоело, и последовало решение: «Постановление Комиссии по отделению церкви от государства от 6-го декабря 1924 года относительно передачи новой Калинковичской синагоги под клуб – отменить. Поручить Совету Народных Комиссаров изыскать средства на постройку рабочего клуба в м. Калинковичи». Так бывший «мэр» в последний раз оказал добрую услугу своему местечку: построенный в 1926 году на бюджетные средства просторный «Нардом» (позднее РДК) в течение полувека был здесь главным очагом культуры. Синагогу тогда вернули верующим, но, как оказалось, ненадолго. В 1930 году ее вместе с православным храмом «муниципализировали» и отдали под горисполком. После войны здесь был Дом пионеров и одно время занимались младшие школьные классы. Здание разобрали по ветхости в 70-х годах прошлого века.

За решением СНК последовали «оргвыводы»: председатель и секретарь калинковичского сельсовета, опрометчиво заверившие своей печатью подписи верующих, лишились своих постов, а в отношении наиболее активных «подписантов» нарядили следствие. Пройдет не так уж много времени, и они станут первыми кандидатами в расстрельные списки «врагов народа». В памятных 1937-1938 годах году в Калинковичах будет расстреляно (и впоследствии реабилитировано) более ста человек, а в Минске сгинет и сам А.Г. Червяков.

Председатель Калинковичского райисполкома П.И. Куприянов продолжал энергичную «муниципализацию», но по какому-то досадному недоразумению реквизировал дом у гражданки М. Жданович (ее сын был не последним человеком в Мозырском ОГПУ), после чего слетел с должности. На его место пришел М.А. Косухин, недавний командир полка, здешний уроженец, и при нем, наконец, в Калинковичах починили устроенные еще мещанской управой деревянные тротуары и вновь зажгли 6 керосиновых фонарей (куда «вихри враждебные» унесли еще два – история умалчивает). А старому Зусю, можно сказать, в последний раз повезло – всеми уважаемый, он тихо скончался в кругу семьи и близких летом 1925 года.

Из книги В.Лякин. «Калинковичи и калинковичане»

Опубликовано 21.11.2021  19:33

Отклики:

Gennadi Starker 22 ноября 2021 в 00:13

К сожалению, калинковичский историк и краевед Владимир Лякин не участвует в FB.
Поэтому хотел бы поблагодарить Арона Шустина за размещение статей Владимира на своей странице в И-нете и в FB. Это очень интересно.
Кроме того, отношусь с искренним уважением к капитану 2 ранга В. Лякину лично.

Владимир Лякин. Калинковичские долгожители

По официальным данным, на Беларуси сейчас проживают около шестисот человек в возрасте 101-115 лет, причем женщины составляют подавляющее большинство (85%) этой группы населения. И это общемировая тенденция: «прекрасная половина человечества» в силу разных причин живет дольше мужчин, вне зависимости от страны проживания, уровня здравоохранения и доходов. Когда-то, собирая материал по истории города, мне довелось побеседовать с калинковичанкой Марией Ивановной Пригода, которой на тот момент исполнилось 103 года. Она была бодра, подвижна и сохранила прекрасную для своих лет память. Родилась в г. Акмолинск (ныне Астана, столица Казахстана) в большой крестьянской семье переселенцев с южной Украины. О событиях Гражданской войны вспоминала так подробно, словно это было вчера:

  В 1919 году мой отец, Иван Карпович Пригода, и старший брат, 17-летний Семен вместе с другими мужчинами нашей и соседних улиц служили в Красной армии. Бои с белоказаками шли возле самого Акмолинска. Однажды поздно вечером к дому подъехал отец на повозке.

Мы все выбежали ему навстречу, но он не стал заходить в дом, сказал, что командир отряда отправил его собрать сухарей для бойцов, и послал мать оповестить об этом соседок. Вскоре со всех сторон начали подходить жены красноармейцев, каждая несла по мешку сухарей, которые заполнили всю телегу. Отец очень спешил, поцеловал нас всех на прощанье и уехал в отряд…

Маша Пригода слева, 1916 год

1935 год

2005 год

Перебирая бережно сохраненные старые фотографии, Мария Ивановна рассказывала о запечатленных там людях. Она из рода долгожителей. Отец скончался в возрасте 92 лет, пережив мать на несколько лет; 93 года прожил брат Семен, офицер в отставке; 82 года – брат Иван, фронтовик; 98 лет – сестра Степанида; 93 года – сестра Варвара; 73 года – сестра Александра, бывшая фронтовая радистка. А сестре Вере довелось умереть от воспаления легких совсем еще молодой. Зато живет еще в Казахстане младшая сестра Татьяна, ей исполнилось 93 года. Мария Ивановна достала из альбома и показала мне большую отретушированную фотографию середины 30-х годов прошлого века, на которой была запечатленв со своим мужем Николаем – молодые, счастливые. При этом голос моей собеседницы дрогнул и наполнился не прошедшей за многие десятилетия душевной болью:

  Мы познакомились со своим будущим мужем в городе Рыбница на границе с Румынией, куда я приехала к своему брату, служившему на пограничной заставе. Николай, как и я, работал бухгалтером на одном из сельскохозяйственных предприятий. Он был мой ровесник, наполовину украинец, наполовину литовец, спокойный, добрый, очень хороший человек. Снимали комнату, жили в полном согласии, пока не наступил черный в нашей жизни день – 27 сентября 1937 года. В городе была атмосфера страха, шли ночные массовые  аресты «врагов народа». Как могу предполагать, «органы» накануне, наверное, недовыполнили «план по шпионам», и назначили таковым моего мужа за его литовскую фамилию. Помню, утро было теплое, солнечное. Мы позавтракали и пошли на работу заканчивать какой-то срочный бухгалтерский отчет. В рабочем кабинете нас было пятеро, постоянно входили и выходили посетители, военные и гражданские, оформляли накладные на продукцию. Поэтому мы ничего плохого и не подумали, когда к нашему столу около 10 часов утра подошли двое военных. Один из них достал из кармана гимнастерки какую-то бумагу и подал ее Николаю. В этот момент я машинально подняла глаза от своего отчета и увидела, как он, начав ее читать, вдруг смертельно побледнел. Это был ордер на его арест. Его тут же увезли в тюрьму, а меня повели домой делать обыск. Но что они могли найти в нашей маленькой комнате? Забрали только несколько его фотографий…

Вскоре Николая этапировали в Тирасполь и Мария поехала туда. Однако свидания с мужем добиться не удалось, даже не принимали передачи, лишь сказали, что отправили его на Беломорканал. Много лет она ждала его, верила, что вернется, писала во все инстанции. И только в 1991 году получила официальный ответ из генеральной прокуратуры Молдавии: муж был расстрелян в Тирасполе 10 декабря 1937 года по сфабрикованному обвинению и ныне полностью реабилитирован. Больше Мария Ивановна замуж не выходила, детей у нее не было. В Калинковичах она проживала с 1958 года, до выхода на пенсию и потом еще несколько лет работала бухгалтером в Калинковичском промкомбинате. В 1997 году ей по законодательству, как члену семьи незаконно репрессированного, государство выделило однокомнатную благоустроенную квартиру в многоэтажном доме по улице Дзержинского. На одиночество Мария Ивановна не жаловалась и просила передать через районную газету свою благодарность родному трудовому коллективу комбината, что время от времени помогает ей материально, а также посещавшим ее ученикам калинковичской СОШ-6 и работникам калинковичского центра сооцобеспечения.

Вторая долгожительница-калинковичанка, с которой довелось побеседовать – Мария Сергеевна Жогал (Сидорук) родилась за месяц до начала 1-й мировой войны в деревне Жеголы Пружанского уезда Гродненской губернии. В хлеборобской семье Сидоруков росли две дочери и три сына. Один из них, Николай, прожил 101 год. Мария Сергеевна вспоминала, как вернувшийся после революции с фронта отец разыскал в Пензенской губернии эвакуированную туда семью и отвез в родную деревню.

 В панской Польше нам, белорусам, жилось нелегко, мне довелось только три года посещать школу, потом была тяжелая работа на земле. Но когда в 1939 году пришла Красная армия, панская власть кончилась. Моего старшего брата Алексея тогда избрали в местный Совет, а я вступила в комсомол. Только жизнь наладилась – опять война, пришли немцы. Осенью 1941 года приехал в нашу деревню карательный отряд, начали хватать советских активистов и сочувствующих, арестовали три десятка человек. В их числе моего отца, брата Алексея и меня. Потом отца все же отпустили, а всех остальных повели на расстрел. Один молодой немец из конвоя меня пожалел, помню, сорвал на обочине полевой цветок, подал мне и тихо сказал на ломаном польском языке, что постарается меня спасти, не верит, что я комсомолка. Отвели нас немцы за деревню, дали несколько лопат, приказали копать общую могилу и установили пулемет. Но тут приехал из Пружан какой-то немецкий начальник, отменил расстрел и сам начал всех поочередно допрашивать. Когда дошла до меня очередь, подошел к нему этот молодой немецкий солдат и стал говорить, что я не комсомолка, нужно отпустить. Меня отвели в другую сторону, а потом и еще одну мою подругу. А всех остальных, 23 мужчины, 3 женщины повели под конвоем дальше и в этот же день расстреляли. Назавтра я и отец приехали на место расстрела, просили у бывших там полицейских отдать тело брата Алексея, чтобы его похоронить, но нас прогнали. Того немца, что мне жизнь спас, я больше никогда не видела. Через некоторое время было объявлено, что не состоящую в браке молодежь будут отправлять в Германию, и родители быстро нашли мне жениха, Ивана Жогала. Только собрались приглашенные на свадьбу односельчане, как вдруг подъезжают немцы на пяти мотоциклах с колясками. Такие мордатые, горластые бугаи, все с оружием. У меня первая мысль была – приехали меня, комсомолку, расстрелять! Но они посадили меня с женихом на лавку, взяли ее с двух концов, три раза подбросили в воздух, крикнули «Виват» и постреляли в небо. Потом сели на лучшие места, напились самогона, наелись, еще с собой всего набрали и уехали. Тогда опять собрались на двор разбежавшиеся гости и начали уже нас поздравлять…

Мария Жогал (Сидорук) с внучкой Людой и правнуком Назаром

Много лет проработала Мария Сергеевна дояркой на колхозной ферме, вырастила детей, схоронила мужа. На исходе прошлого века перебралась в Калинковичи к дочери Нине, работавшей здесь на мясокомбинате. Дочка недавно умерла, и долгожительница жила одна в ее однокомнатной квартире на улице Советской. Часто навещали ее внуки, живущие в Минске, Бобруйске и Калинковичах, подрастали и четыре правнука. Женщина очень тепло отзывалась о соцработнике Л.М. Зиновенко, что стала для нее по настоящему близким и родным человеком.

В метрических книгах 19 века калинковичской Свято-Никольской церкви (к сожалению, некоторые сохранились лишь фрагментарно) не удалось найти записей о проживших сто и более лет прихожанах, хотя 80-летние и 90-летние встречались. Почти полностью утрачены сведения калинковичского бюро ЗАГС межвоенного периода, но с февраля 1944 года они имеются. Документы свидетельствуют, что с того времени в городе проживали несколько десятков человек, перешагнувших вековой возраст.

Сто лет прожили:

  • Черножук Михаил Никифорович (1921 г.р.). Родился в с. Боровское Лисичанского района Луганской области. Ветеран Великой Отечественной войны. С 1958 года работал и проживает в Калинковичах по ул. Князева
  • Зайцева Ульяна Васильевна (1883-1983). Родилась в местечке Домановичи, работала в колхозе. С 1963 года проживала в семье дочери в Калинковичах по ул. Фрунзе.
  • Пигулевская Анна Матвеевна (1887-1987). Родилась в д. Карпиловка Бобруйского уезда, там и прошла почти вся ее жизнь. В Калинковичи на ул. Комсомольскую в 1980 году ее забрала дочь Анна.
  • Гавриленко Наталья Андреевна (1891-1991). Родилась в д. Ильичи возле Брагина, занималась сельским хозяйством, работала в колхозе. В 1988 году переехала в Калинковичи на ул. Смугнаровцев к внуку Владимиру.
  • Тарасюк Евгения Максимовна (1893-1993). Родилась и прожила до старости в д. Лесец возле Озаричей, работала в колхозе. Калинковичанкой стала в 1979 году, жила по ул. Советской.
  • Козинец Матрена Яковлевна (1893-1994). Родилась и прожила большую часть отведенного ей века в д. Зареченка недалеко от Петрикова, бывшая колхозница. В Калинковичах на ул. Гагарина с 1967 года.
  • Сопот Мария Денисовна (1910-2010), проживала по Аллее Маркса. Родилась в д. Александровка Калинковичского района, занималась сельским хозяйством.
  • Юшко Генефа Иосифовна (1910-2011). Родилась в д. Снопки Волковыского уезда Гродненской губернии, из семьи беженцев, перебравшихся в Калинковичи в годы 1-й мировой войны.
  • Лаевская Евдокия Демьяновна (1911-2011). Родилась в д. Дудичи, до войны перебралась в Калинковичи на улицу Красноармейская, работала в колхозе.

Сто один год прожили:

  • Козлович Анастасия Васильевна (1878-1980). Родилась и почти всю жизнь прожила в д. Копцевичи возле Петрикова, домохозяйка. В 1970 году перебралась в Калинковичи на ул. Фрунзе к дочери Евдокии.
  • Игнатович Василий Денисович (1887-1989). Родился в д. Нижний Млынок Мозырского уезда, трудился на земле. Уже в преклонном возрасте перебрался к родственникам в Калинковичи на ул Шлыкова.
  • Богданович Мария Давыдовна (1893-1995). Родилась в д. Бобры Мозырского уезда, домохозяйка. С 1987 года проживала в Калинковичах на Аллее Маркса в семье сына Николая.
  • Коваленко Пелагея Давыдовна (1897-1998). Работала в колхозе, проживала по ул. Николаева.
  • Грамович Домна Федосеевна (1904-2005). Родилась в д. Городище возле Петрикова, работала в колхозе и на железной дороге, после переезда в Калинковичи проживала по ул. Лесная.
  • Рабченко Ирина Силична (1907-2008). Родилась в местечке Конковичи Петриковского уезда, большая часть ее жизни прошла в Калинковичах на ул. Революционной.

Сто два года прожили:

  • Бухман Ёсель Мовшевич (1863-1966). Урожденный калинковичанин с ул. Первомайской, работал парикмахером.
  • Потапенко Мария Федоровна (1877-1980). Родилась в д. Хотоевичи в Могилевской губернии, перебралась с семьей в Калинковичи в 1919 году, домохозяйка, проживала на ул. Сомова.
  • Ульянова Прасковья Семеновна (1880-1982). Родилась в д. Старцево Смоленской губернии, домохозяйка, в Калинковичах на ул. Марата с 1961 года.
  • Мельников Даниил Григорьевич (1886-1988). Родился в д. Фундалинка возле Гомеля, там всю жизнь поработал сначала на своей земле, потом в колхозе. Калинковичанином стал в столетнем возрасте, когда переехал сюда на ул. Куйбышева к сыну Александру.
  • Крек Василина Денисовна (1886-1988). Родилась в д. Зарижье возле Петрикова, работала в колхозе. В 1964 году перебралась к дочери Антонине в Калинковичи на ул. Железнодорожную.
  • Штаркер Лиза Давидовна (1886-1988). Родилась в м. Озаричи, жила в Калинковичах на ул. Шлыкова, домохозяйка, мать известного калинковичского врача-хирурга Г.Б. Штаркера (1920-1977).
  • Змушко Матрена Игнатьевна (1892-1995). Родилась в д. Горбовичи, в Калинковичах на ул. Железнодорожной с 1954 года, домохозяйка.
  • Змушко Евгения Матвеевна (1895-1997). Урожденная калинковичанка, домохозяйка, проживала на ул. Революционной.
  • Мельникова Елена Семеновна (1900-2003). Родилась в д. Шейка Ветковского уезда на Гомельщине, в Калинковичи переехала после войны, жила в пер. Лысенко.

Сто три года прожили:

  • Дулуб Харитон Антонович (1854-1957). Родился в д. Сырод, после переезда в Калинковичи работал на железной дороге, проживал по ул. Бунтарская (ныне Гагарина).
  • Соловьян Матрена Кузьминична (1881-1977). Родилась в д. Рудня Горбовичская, в Калинковичах проживала по ул. Волгоградской, домохозяйка.
  • Корнеевец Василий Петрович (1892-1995). Родился в д. Гулевичи, работал в Калинковичской энергосети. В Калинковичи из Гулевичей переехал в 1980 году, проживал по ул. Волгоградской.
  • Рудая София Марковна (1900-2003). Родилась в д. Кайшовка Кореличского уезда Гродненской губернии, в Калинковичах ее семья поселилась как беженцы 1-й мировой войны, проживала по пер. Октябрьский.
  • Лазицкий Александр Федорович (1909-2012). Родился в д. Рудня Мозырского уезда, работал в сельском хозяйстве. В Калинковичах жил на ул. Советской в семье дочери Людмилы.
  • Рубанова Надежда Митрофановна (1911-2014). Родилась в д. Просвет Бобруйского уезда и прожила там почти всю жизнь. Когда осталась одна, перебралась в Калинковичи на ул. Пионерскую к родственникам.

Сто четыре года прожили:

  • Будник Мария Федоровна (1868-1972). Родилась в д. Буда, домохозяйка, в Калинковичах жила на ул. Озерина.
  • Хрипанкова Анна Азаровна (1886-1990). Родилась в д. Недвежи Смоленской губернии, там и прожила большую часть жизни. Перебралась к сыну Александру в Калинковичи на ул. Полевую в 1980 году.
  • Боник Наталья Кузьминична (1887-1991). Родилась в д. Александровка, работала в колхозе. Переехала к сыну Василию в Калинковичи на ул. Шевченко в 1969 году.
  • Будник Ефросинья Ивановна (1889-1993). Уроженка д. Горбовичи, бывшая колхозница. Переселилась в Калинковичи к родственникам на ул. Гагарина в 1988 году.
  • Ласута Ольга Евтиховна (1892-1997). Уроженка Гродненской губернии, домохозяйка, в Калинковичах проживала на ул. Фрунзе.

Сто пять лет прожили:

  • Шапиро Хана Мордуховна (1872-1977). Родилась в местечке Любань Минской губернии, в Калинковичах с конца 19 века, домохозяйка, проживала по ул. Куйбышева
  • Лицкевич Вера Семеновна (1907-2013). Родилась в Гродненской губерии, во время 1-й мировой войны ее семья эвакуировалась в Калинковичи, проживала на ул. Павлова.

Сто восемь лет прожили:

  • Сирош Ефимия Даниловна (1890-1998). Работала в колхозе, в Калинковичах проживала на ул. Ломоносова.

Сто девять лет прожили:

  • Расовский Юда Цолерович (1880-1989). Родился в местечке Копаткевичи, работал в Калинковичах в торговле. С началом войны эвакуировался в г. Оренбург, где прожил более тридцати лет. В 1973 году вернулся в Калинковичи, проживал на ул. Красноармейской.
  • Рубан Аксинья Купреевна (1883-1992). Родилась в д. Ужинец, где и прошла почти вся ее жизнь, работала в колхозе. За несколько лет до смерти переехала к родственникам в Калинковичи на ул. Волгоградскую.

Сто десять лет прожили:

  • Былинская Федосия Савельевна (1873-1983). Родилась в местечке Худмин Гродненской губернии, была эвакуирована с семьей в Калинковичи в 1915 году. До войны работала в Калинковичской ЦРБ санитаркой, проживала по ул. Трудовой.
  • Глуховский Залман Литманович (1873-1983). Проживал по ул. Брагонина, 12. Родился в местечке Стрешин Жлобинского района, занимался частной торговлей. В 1946 году перебрался в Калинковичи, жил у дочери на ул. Брагонина.

Известно, что одной из старейших жителей Земли была уроженка японского города Осака Мисао Окава, дожившая да 120-летнего возраста. Как подтверждают соответствующие документы, одна из калинковичанок имела почти такую же долгую жизнь – сто шестнадцать лет. Это Гаращук Тэкля Павловна (1871-1988), проживавшая по пер. Коммунаров. Она появилась на свет в д. Рудня Антоновская и прожила там, занимаясь сельским хозяйством, более ста лет. В 1977 году ее забрали к себе в Калинковичи родственники.

Названные здесь поименно люди прожили свои долгие жизни в непростое, временами очень тяжелое, и одновременно удивительное время. Кое-кто застал еще крепостное право, на их глазах строили на Полесье железную дорогу, при них здесь появились электричество, первые автомобили, аэропланы, другие чудеса науки и прогресса – до космических кораблей! Они были свидетелями, а некоторые и и участниками русско-японской, 1-й мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. А главное – вырастили следующие поколения людей, что сломали хребет фашизму и построили независимую Беларусь. Добрую и светлую память о них, вместе со старыми фотографиями, хранят в семьях десятилетиями.

Вспоминает калинковичанин Б.Г. Штаркер, ныне проживающий за границей:

Лиза Штаркер, 1985 год

  Наша бабушка Лиза Давыдовна Штаркер, урожденная Лившиц, была родом из Озаричей. Вышла замуж за Б.Л. Штаркера, жила у него на родине на железнодорожной станции Птичь. Перед самой войной, в 1940 году они перебрались в Речицу, откуда и уехали в эвакуацию. После войны вернулись домой, затем через несколько лет переехали в Калинковичи, здесь и прожили до своей кончины. Всю жизнь бабушка была домохозяйкой, посвятила себя детям и внукам. В семье было трое детей: Сын – Григорий Борисович, 1920 г.р., мой отец, работал зав. хирургическим отделением Калинковичской ЦРБ, умер в 1977 году. Дочь – Софья Борисовна, 1924 г.р., работала бухгалтером в КБО, сейчас живет в Израиле. Дочь Галя – умерла подростком во время войны. В ее роду 6 внуков и 9 правнуков, которые живут в Израиле, Германии, Канаде. Диапазон их занятий – врачи, инженеры, студенты и школьники, есть также домохозяйка и доктор фармацевтики Иерусалимского университета. Похоронена наша бабушка в Калинковичах, вместе со своим мужем и сыном. Когда в неполные 57 лет умер отец, уважаемый в городе врач, это была огромная беда для нас. Но бабушка была с нами долго, она беспокоилась обо всех нас даже тогда, когда мы выросли и стали взрослыми. И это было счастье – знать, что она рядом. Уже более 30 лет, как ее нет на свете, но для нас она до сих пор жива в воспоминаниях, цитатах, шутках, афоризмах. Она – особая часть непередаваемо родной калинковичской атмосферы, того места, где мы родились и выросли…

Конечно, каждый хотел бы знать секрет долголетия, сохранить в свои зрелые годы хорошую память, бодрость духа и физические силы. Медицинские исследования показывают, что шансов достигнуть этого больше у людей, имеющих хорошую генетическую наследственность, ведущих активный образ жизни, составляющих свой рацион большей частью из кисломолочных продуктов, фруктов, овощей и рыбы, воздерживающихся от курения и алкоголя. Как свидетельствует статистика, наиболее высокой продолжительность жизни белорусов была в 1964-1969 годах – 72,9 года, а ныне составляет 71,4 года. Безусловно, в этом сыграла свою негативную роль и сильно ударившая по Полесью Чернобыльская катастрофа. Правда, в последние годы положение начало несколько выправляться. Ныне по продолжительности жизни Беларусь хотя и уступает промышленно развитым европейским странам, но опережает своих соседей Россию, Украину и Казахстан.

Опубликовано 12.11.2021  17:35

Калинковичи. Чемпионат Союза среди сельских шахматистов 1967

КАЛИНКОВИЧИ ПРИНИМАЮТ ГОСТЕЙ

 

В нынешнем году местом встреч сильнейших сельских шахматистов стал районный центр на Гомельщине – Калинковичи. Выбор этот не был случайным

«Шахматы — спорт No 1»

Так считают в районном совете общества «Урожай». Об этом свидетельствуют многочисленные дипломы и грамоты, полученные на областных и республиканских соревнованиях.

В январе в Калинковичах третий раз подряд проходило первенство сельских шахматистов Белоруссии. Первое место завоевала команда Гомельской области, но приз остался в Калинковичах, потому что четверо из шести участников команды-победительницы – местные шахматисты.

«С шахматами, — говорит председатель райсовета общество «Урожай» А. Бененсон, – у нас может конкурировать по массовости только футбол»  .

Лет пять назад картина была иной. Редко проводились соревнования, чтобы довести турнир до конца, иной раз приходилось кочевать из одного красного уголка в другой. Не могли похвастать калинковичские шахматисты и своими успехами.

В 1964 году в Калинковичах произошло большое событие — открылся шахматный клуб. Первый в Белоруссии районный клуб! Небольшой деревянный домик в городском саду передали шахматистам.

Но одно помещение еще не клуб. Его нужно оборудовать, наладить работу.

Столы, демонстрационную доску, стенд сделали любители шахмат с мебельной фабрики, промкомбината. Деньги на инвентарь дал райсовет общества «Урожай».

В клубе хороший актив: перворазрядники директор мебельной фабрики А. Маневич, геолог И. Верниковский, бухгалтер И. Гозман, инженер В. Еремчук (Анатолий Еремчук – А.Ш.) и другие.

Вот тут-то самый раз рассказать о Я. Палицком, потому что клуб своей популярностью во многом обязан энергии этого человека.

У Якова Ханоновича первый разряд. С шахматами старая дружба – увлекся еще в школе. Не забывал о них и когда учился в техникуме.

Во время Великой Отечественной войны Палицкий воевал в авиации. Boeвaл хорошо. Об этом говорят правительственные награды. Когда же наступили мирные дни, снова приехал в Калинковичи, работал начальником лаборатории по измерительной технике.

В 1962 году серьезно заболел. Сказались ранения. Врачи упорно боролись за жизнь Якова Ханоновича. Помогло то, что всю жизнь он занимался спортом. Из больницы выписали, но работу пришлось бросить. В 40 лет — инвалид 1 группы.

— Но, по-видимому, не создан и для спокойной жизни, — говорит Палицкий.

– Через месяц я уже не находил себе места. Тут-то и пригодились шахматы…

Нелегкую ношу взвалил на себя Палицкий. Клубное хозяйство, хоть и не большое, а все равно требует глаз. Приходится быть и директором, и методистом, и завхозом.

В 1963 году из Калинковичей уехал руководитель шахматного кружка Дома пионеров (Михаил Борисович Люльев (1922 – 2012) в Самару, а в конце 90-х переехал в Москву). Заниматься с ребятами попросили Палицкого.

Предложение, конечно, заманчивое. Ему, по правде говоря, давно уже хотелось попробовать свои силы на тренерской работе. Но справится ли, хватит ли сил?

Сил хватило, хватило даже на то, чтобы вместо двух раз в неделю, как это предусмотрено программой, заниматься с ребятами каждый день.

Теперь среди воспитанников Палицкого есть перворазрядники, а на прошедшем чемпионате сельских шахматистов ученик девятого класса кружковец Леонид Стрешинский выполнил норму кандидата в мастера — первый кандидат в Калинковичах!

Стало уже обычным и то, что юные шахматисты Калинковичей на областных copeвнованиях неизменно занимают высокие места.

О клубе знают и в районе. Не раз выезжали сильнейшие шахматисты Калинкович в села с лекции и сеансами. В прошлом году в районном первенстве колхозов и совхозов (организатором этого соревнования выступил клуб совместно с обществом «Урожай») участвовали 12 команд.

В популярности шахмат на селе могли убедиться также участники всесоюзного первенство. Один из туров проходил в совхозе Калинковичский в деревне Гарочичи. Зал, где играли шахматисты, был переполнен. В состоявшихся после тура сеансах одновременной игры совхозные любители оказапи упорное сопротивление мастерам.

О шахматистах в Калинковичах идет добрая слава.

— Народ подобрался у нас хороший, деятельный, – говорит секретарь райкома партии Виктор Петрович Грудько. — Сейчас подходит к концу строительство нового дворце культуры найдется в нем место и для шахматистов. Они этого заслужили. Слышал я, что в некоторых школах введены в начальных классах шахматные уроки. Надо попробовать и у нас.

Да, не случайно для чемпионата страны был выбран небольшой город на Гомельщине — Калинковичи.

За парадом цифр

За последние годы в шахматной работе на селе наметились значительные сдвиги. Однако серьезные недостатки есть еще и по сей день. Эти недостатки сказались и в прошедшем первенстве.

На соревнование приехали 29 сильнейших шахматистов. Заметим, однако, что не все республики прислали своих представителей. Отказался от участия Казахстан. Не дослали по одному участнику Азербайджан, Латвия, Литва и Украина.

Итак, кто же они, эти 29? Врачи, преподаватели, инженеры, геологи, рабочие из Баку. Душанбе, Кишинева, Таллина, Фрунзе, Саратова, Курска и других городов, и только несколько человек — из сельской местности.

Может быть, спортивные общества, направив этих шахматистов, нарушили положение? Нисколько. Все участники — члены сельских спортивных обществ и, значит, имеют право выступать в этих соревнованиях.

Конечно, в финале всесоюзного первенства должны играть сильнейшие, независимо от их профессии и места жительства. Но беда в том, что точно такую же картину можно наблюдать и на республиканских, и на областных, и даже на районных соревнованиях.

Существует и другая опасность: за парадом цифр легко не заметить недостатков шахматной работы на селе. На самом деле, может подумать иной спортивный руководитель, зачем тратить усилия на организацию секций в колхозах и совхозах, на воспитание своих шахматистов, когда в обществе и без того достаточно разрядников, а кое-где есть даже мастера. Неважно, что их воспитал кто-то другой. Сейчас они члены сельского спортивного общества.

А между тем не селе непочатый край работы. Об этом говорят следующие строки из писем, полученных редакцией:

Поселок Той-Тюбе находится всего лишь в 30 километрах от Taшкекта. Однако сельские шахматисты этой близости не ощущают. За много лет к нам только дважды приезжали городские шахматисты. А аудитория у нас большая. Любители шахмат есть среди рабоих совхозов, механизаторов, колхозников, школьников.

Большим тормозом является то, что у шахматистов нет постоянного места, где бы они могли собираться, проводить турниры. Мы не раз обращались в рaйсовет общества «Пахтакор» с просьбой помочь нам открыть клуб, но нам только обещают.

Два года назад группa энтузиастов организовала секцию. Провела два турнира и на этом все кончилось,

Для того, чтобы шахматная работа на селе улучшилась, нужно прежде всего сельским спортивным обществам изменить свое отношение к шахматам. Большую помощь могут оказать городские шахматисты. Почему бы, например, крупнейшим коллективам города не взять шефство над сельскими любителями?

Острую нужду испытываем мы в шахматной литературе. Книга в наших условиях приобретает особое значение.

К. ВЛАСОВ, заслуженный агроном республики, В ПЯК, завуч средней школы.

Труд сельского учетеля не из легких. Хватает и радостей, и огорчений – забот полом рот. Но, как только выдается свободная минута, сразу же сажусь за шахмат, анализирую партии по переписке. отвечаю противникам.

Любителей шахмат в районе много. Но систематическая работа с ними не ведется. Мало уделяют внимания шахматам спортивные и общественные организации. Попытка открыть отдел в районной газете не увенчалась успехом.

Радует меня, как учителя, доброе начинание некоторых городских школ, включение шахмат в учебный план. Думаю, что наступит время, когда шахматы на равных правах с такими дисциплинами, как пение, рисование, будут в каждой школе..

И. ДОРЖЕЕВ. с. Молька, Иркутская обл.

По числу квалифицированных шахматистов наш район занимает одно из ведущих мест в Бурятии. Среди сельских любителей есть и перворазрядники. В нашем районе живет одна из сильнейших шахматисток республики Д. Ванчикова. Недавно сборная команда «Урожая», составленная в основном из шахматистов нашего района, заняла 4-е место на республиканском первенстве. В этом соревновании молодой шахлатист Н. Цыделжапов выполнил норму первого разpядa.

К сожаленило, соревнования проводятся у нас очень редко. Мы выступаем в турнирах один, максимум два раза в год.

Eщe мне хочется сказать, что нынешняя система розыа первенства «Урожай» мало способствует росту сельских шахматистов. Не случайно за последние пятнадцать лет на селе не вырос ни один мастер.

Н. ГАЛДАКОВ, с. Хоринск.

Шахматами интересуются у нас многиe. Но беда в том, что массовая работа в загоне. Ежегодно по указанию райспортсоюза мы проводим чемлионат колхоза. Победитель соревнования по положенило получает право продолжать борьбу е следующем этапе. Но вот уже семь лет, как не было районного первенства.

Главное, что нужно сделать сейчас на селе, это организовать секции. И помочь нам в этом должны опытные шахматисты из города.

П. АЛЕКСАНДРИН, агроном, п, о. Кривов.

При всесоюзной шахматной федерации есть комиссия по работе на селе. Я неоднократно присутствовал на пленумах федерации и каждый раз был свидетелем разговора о том, что сельская комиссия работает плохо. Принимались хорошие решения. Вот что, например, было записано в наказе последнего пленума: «Постоянно оказывать конкретную помощь сельским шахматистам путем выпуска пропагандистских материалов и учебных пособий, творческого шефства над участниками всесоюзных сельских соревнований, увеличения числа выездов квалифицированных шаматистов в сельские шахматные коллективы».

Но наказ этот пока остается на бумаге. Давно уже пора перейти от разговоров к делу, если мы действительно хотим, чтобы шахматы на селе заняли достойное место. Для этого нужно, чтобы все федерации – областные, республиканские и всесоюзные, спортивные общества изменили свое отношение к сельским шахматистам, помогали им не от случая к случаю, а систематически. Тогда дело пойдет на пад.

Несостоявшийся дуэт

За последние годы в чемпионатак страны наибольшего успеха добиваются сельские шахматисты Эстонии. Они были победителями трех последник командных первенств. Неизменной чемпионкой страны с 1962 года является М. Раннику.

На первенство в Калинковичи шахматисты прибалтийской республики приехали с намерением подтвердить свою репутацию сильнейших. Планы эти оказались в значительной мере выполненны. Трое из четырек эстонских шахматистов завоевали призовые места. Это большой успех.

Майа Раннику (эст. Maaja Ranniku; 1 марта 1941, Абья — 24 октября 2004, Таллин) — эстонская шахматистка, международный мастер (1964) среди женщин, 2-кратная чемпионка Союза (1963 и 1967).

Еще минута – и юные шахматиста станут обладателями автографа мендународного мастера М. Раннику.  (На фото можно увидеть Марика Зальцмана (1955 – 1981) трагически погибшего во время службы офицером в армии, стоящего рядом с Майей Мишу Шустина, жителя Израиля и Сеню Винокура, ныне живущего в Калинковичах – Мозыре. Сзади отклонил голову в сторону Гена Басок. Хотелось бы назвать имена еще двух парней, которые жили, как мне кажется, в районе улиц Советской и Крестьянской (ныне Волгоградской). Если кто-то знает, напишите).

Женский чемпионат, в котором участвовали 13 шахматисток из 11 республики прошел без неожиданностей. М. Раннику, как и предполагалось, легко отстояла титул чемпионки, одержав девять. побед и три партии закончить вничью.

По-другому сложилась борьба за второе место. Опытной перворазряднице из Курска Л. Шадуро неожиданную конкуренцию составила таллинская шахматистка М. Саммуль, Их единоборство закончилось в пользу эстонской перворазрядницы, сумевшей опередить соперницу на пол очка.

Мари Кинсиго (ур. Саммуль 12 июля 1946, Вильянди — 10 мая 2014) — эстонская шахматистка, трёхкратная чемпионка Эстонии по шахматам, мастер спорта СССР (1976), мастер ФИДЕ по шахматам среди женщин (1993).

М. Саммуль 20 лет. Она впервые участвовала в таком ответственном соревновании, и ее результат – несомненный успех.

Итоги турнира: Майя Раннику – 10.5 из 12, Мари Саммуль (обе – Эстония) – 9. Любовь Шадура (РСФСР, Курск) — 9, Лали Корошинадзе (Грузия) — 7. Л. Васильева (Украина) и Жанна Ярошевская (Белоруссия, Минская обл.) — по 7, Л. Севостьянова (РСФСР) – б,  Н. Иванова (Молдавия) — 5.5, Н. Шевцова (Узбекистан) — 5, Л. Авакинян (Армения) – 4, Л. Ерошенко (Киргизия) – 3.5, Любовь Попова (Туркмения) 2.5, А. Вологжанинова (Таджикистан) – 1 очко.

Сильный состав собрал мужской турнир. Звание чемпиона оспаривали 3 мастера, 11 кандидатов в мастера и 2 перворазрядника.

Хиллар Кярнер, 2013. (27 июля 1935, Таллин, Эстония — 19 февраля 2017) — эстонский шахматист; международный мастер (1980). Мастер спорта СССР (с 1964 г.).

На протяжении двенадцати туров – лидировал таллинский мастер Х. Кярнер. Когда многие были уже уверены, что и вторая медаль чемпиона отправится в Эстонию, случилось неожиданное. Потерпев в заключительных турах да поражения, Кярнер пропустил вперед отлично финишировавшего Д. Берадзе. Победитель, единственный из всех участников, не проиграл ни одной партии.

Давид Берадзе

Новому чемпиону 31 год. Он интекер-строитель, работает в Цхалтубском  «Межколкозстрое». Разряд кандидата в мастера получил пять лет назад. В турнире сильнейших сельских шахматистов выступает второй раз. В 1965 году разделил 4—5-е места.

В прошедшем чемпионате грузинский шахматист играл остро и изобретательно.

Испанская партия

Ю. Поляков – Д. Берадзе

1. e4 e5 2. Кі3 Кс6 3. Cb5 a6 4. С: c6 dc 5. 0-0 Cg4 6. h3 һ5 7. c3.


Эта позиция уже не раз встречалась, обычно черные играли 7…Фd6. Однако последовало неожиданное.

7… Фdз! 8. hg hg 9. К:e5 Cd6 10, К: g4 Kf6 11. e5 К: g4 12, Ф: g4 Лh1 + 13. Кр:h1 Ф:f1+ 14. Крһ2 С:e5+ 15 14. С:f4+ 16. g3 Кре7 17. Фb3 Фf2+ 18. Kph1 C:g3 19. d4 Лh8. Белье сдались.

На турнире было сыграно много интересных партий. Лучшие из них будут опубликованы в журнале «Шахматный бюллетень».

Вот как распределились места и мужском турнире: Давид Берадзе (Грузия) — 12 из 15, Хиллар Кярнер (Эстония) – 11.5, Виктор Данов (Таджикистан) – 9.5, Владимир Ревякин (РСФСР, Саратов) — 9, Арне Хермлин (Эстония) — 8.5, Юрий Поляков (РСФСР, Волгоград?) — 8, Алексей Жуков (Белоруссия) — 7.5, А. Караджаев (Туркмения), Леонид Стрешинский (Белоруссия) и Е. Чембаев (Латвия, по-моему, ныне проживает в Архангельске – А.Ш.) – по 7, А. Адашев (Узбекистан) и Г. Плунге (Литва) — по 6.5, А. Анохин (Киргизия) и Г. Берсутский (Молдавия) — по 6, Фаик Гасанoв (Азербайджан) и С. Мугдусян (Армения) — по 4 очка.

Турниры были хорошо организованы. Местные шахматисты подготовили большую программу выступления участников в коллективах. Однако из-за жесткого регламента программа осталась неполненной.

Чемпионаты страны среди сельских шахматистов проводятся раз в два года. Цель этих соревнований не только выявить чемпиона, но и способствовать пропаганде шахмат. При разработке регламента следующего первенства об этом следует помнить,

Четкая работа судейской коллегии (гл. судья Абрам Сагалович), радушие и гостеприимство калинковичских шахматистов создавали благоприятную атмосферу для творчества

Б. Туров

Учитель и ученик. Я. Х. Палицкий (1923(4) – 1968), наблюдает за игрой Леонида Стрешинского

От ред. belisrael

Перепубликую материал от 2 февраля 2012, переведя текст с фотографий страниц журнала «Шахматы в СССР», а также добавив ряд данных.

В те годы я был близко знаком с Алексеем Жуковым, сельским врачом из под Гомеля, одним из участников чемпионата. Хочется думать, что он в здравии и отклинется сам, либо его родственники или знакомые. Буду рад, если кто-то из других ныне живущих участников сообщит о себе и поделится воспоминаниями о пребывании в городе. Мне представляется, что в дальнейшем один из самых известных шахматных арбитров мира, азербайджанец Фаик Гасанов, был среди участников.

Сейчас сложно сказать, чья заслуга в том, что очередное всесоюзное первенство решили провести в Калинковичах. Вспоминаю, что незадолго до того из Москвы приехал судья всесоюзной категории Юрий Иванович Карахан. Вероятно, его откомандировал ЦС «Урожай», чтоб проинспектировать место будущего соревнования. За исключением отложенных партий, которые должны были доигрываться в шахматном клубе, сам турнир проводился в зале киноклуба, на углу ул. Советской и Куйбышева, о котором немногие уже помнят. Хотя в те годы это было одно из центральных мест в городе. За стеной кинозала находилась библиотека, а также несколько музклассов, а со стороны ул. Куйбышева примыкало здание пожарки. Ю. Карахан привез несколько десятков своей книги “Судейство шахматных соревнований” [В помощь судье по шахматам], которую выпустил незадолго до того.

К сожалению, пропали таблицы и  огромное количество отличных снимков всех участников, так и, проведенных трижды в предыдущие годы сразу после открытия шахматного клуба республиканских командных турниров общества «Урожай», различных областных, городских и районных соревнований, фотографии практически всех местных любителей шахмат и шашек. Они бы очень дополнили этот и др. шахматные материалы.

В корреспонденции Бориса Турова, где отчетливо чувствуется то советское время с его штампами, к сожалению, не указаны полные имена участников (некоторые я написал – А.Ш.), не говорится также о том, что в один из свободных на чемпионате дней его посетил международный гроссмейстер, знаменитый Исаак Ефремович Болеславский (8.8.1919 – 15.2.1977). Незадолго до того, в октябре-ноябре 1966 в Гаване состоялась 17-я всемирная шахматная Олимпиада, на которой победила сборная Советского Союза, а И. Болеславский ехал как личный тренер чемпиона мира Тиграна Петросяна, с которым он сотрудничал в течение многих лет. В Гаване тот показал лучший результат на 1-й доске. Исаак Ефремович выступил с лекцией, рассказал о прошедшей Олимпиаде, о проведенном там всеми участниками на центральной площади сеансе одновременной игры на 4000 (четырех тысячах) досках, о больших любителях шахмат Кастро и Чегеваре и провел сеанс одновременной игры для калинковичских любителей шахмат. Надежда на то, что прочитав этот материал, кто-то пришлет имеющиеся дома фотографии, таблицы различных турниров и поделится воспоминаниями о том времени.

Опубликовано 11.11.2021  00:42

Владимиру Лякину 70

С Владимиром Лякиным я познакомился в 2012 году благодаря бизнесмену Виктору Бычковскому, большому энтузиасту изучения эпохи Наполеоновских войн.

Предстоял юбилей войны 1812 года и мы подготовили и издали книгу ”1812. Ратные поля Беларуси. Хроника битв”, посвящённую всем сражениям и боевым эпизодам войны 1812 года на земле Беларуси.

Так как авторский стиль и его идеи мне понравились, сотрудничество продолжалось, книги Владимира выходили в моей серии книг ТАКАЯ ИСТОРИЯ – сначала в издательствах Алексея Вараксина и ”Энциклопедикс”, затем, когда получил собственное свидетельство издателя, в своём.

Сотрудничество с Владимиром не всегда простое – авторам хочется видеть книгу как можно быстрее, для чего у издателя не всегда есть возможности. Остаётся результативным, – так как цели у нас совпадают, – это издание книг, раскрывающих интереснейшие страницы истории наших земель.

Интересно то, как Владимир, бывший морской офицер пришёл к труду историка исследователя – его отдаленный предок из России был в гарнизоне Бобруйской крепости, после войны женился и остался в Беларуси. Немалую роль сыграла и непосредственно семья Владимира в формировании его интереса к полной истории и патриотической окраске этого интересна. Провожая сына в Анголу, мать дала ему в дорогу Пана Тадэуша Адама Мицкевича, и эту книгу читал и перечитывал молодой тогда морской офицер между дежурствами.

Помимо отношений автора и издателя Владимир поддержал меня рекомендацией при вступлении в Союз белорусских писателей (с недавнего времени ликвидированный как официальная структура) – дав одну из трех необходимых рекомендаций. При этом подошёл к делу как всегда обстоятельно, прочитав все три моих вышедших на тот момент поэтических сборника и написав самую большую по объёму текста рекомендацию. Так как я пишу в основном по-русски, процесс приёма прошел достаточно сложно и рекомендации на собрании зачитывали. В результате я был принят при подавляющем количестве голосов ”за”.

На сегодня своим самым большим успехом Владимир называет изданную при поддержке Александра Зайцева в 2019 году книгу-альбом ”Последние защитники Великого княжества Литовского”, которая охватывает история боевых частей созданных из уроженцев белорусских земель в 1793-1794 и 1812-1814 годах. Специально для этого издания художником Александром Прибыловым нарисовано около 40 планшетов-изображений солдат и офицеров, что сделало книгу настоящим шедевром. Но мы не останавливаемся. Сейчас готовятся новые издания, например, расширенное переиздание мемуаров Яна Хлопицкого, шляхтича из-под Вильни учавствовавшего в большинстве военных операций наполеоновских войн в 1812-1814 годах. Но главное-книга рассказов для детей и подростков ”Пярсцёнак Тадэвуша Касцюшкі”, с посвящением ”Амаліі і Эміліі і іх сябрам”, которая расскажет в понятном для читателей изложении о событиях 18-19 веков. Надеюсь, здоровье позволит Владимиру написать ещё немало интересных книг, которые, в свою очередь, рассчитываю издать.

Роман Цимберов, поэт и издатель, Минск, 15 октября 2021

 

***

 

От ред. belisrael

Из книги «Кто есть кто в республике Беларусь. Защитники родной страны». Том 3, стр. 197. (Минск, 2007)

На октябрь 2021 Владимир Лякин автор 32 книг по краеведению и военной истории

Владимир один из тех редких энтузиастов, беззаветно любящий свой родной край (на листке с биографией указано, что родился в Хойниках, но скоро семья перебралась в Калинковичи, так что помню себя с малых лет калинковичанином), восстанавливающий его историю, которому должны быть благодарны, как живущие в нем, так и разъехавшиеся за последние десятилетия по разным странам. Это он в течение нескольких лет, изучая архивы Калинковичского военкомата и ряд др., вспомнил имена тысяч земляков, погибших и пропавших без вести в той далекой войне, а также вернувшихся с нее. Списки печатались раз в неделю в районной газете.

Почти три десятка лет плавания в холодных водах морей и мирового океана дают о себе знать и давно он ощущает серьезные проблемы со здоровьем. Хочется думать, что среди читателей сайта окажутся те, кто захочет помочь Владимиру. Для связи с ним обращайтесь на адрес этого  сайта.

 

Северный флот, 1976                                               Ангола, 1988

Помню, когда после окончания училища уезжал на Дальний Восток, был уверен, что уже домой не вернусь, война намечалась с китайцами. А вот же дожил до солидного юбилея, хотя из-за хвароб в основном дома сижу. Честно говоря, хотел тихо отметить в семейном кругу, но если для твоего уважаемого сайта, который читают многие земляки, такой материал нужен, прилагаю кое-что.

Из районной газеты «Калiнкавiцкiя навiны» за 14.08.2021

В районную газету уже года два ничего не давал, но откуда-то узнали про новую книгу, изданную с помощью добрых людей небольшим тиражом, и неожиданно для меня такая статья появилась.

Книга «Калинковичи и калинковичане» в основном составлена из статей, которые уже есть на твоем сайте, прилагаю из нее статью «Как писали историю Калинковичей». Желаю доброго здоровья и успехов.

Как писали историю Калинковичей

Письменные источники, по которым составлена книга, начали появляться в очень давние времена. И первый их них – датированный 1552 годом документ «Литовской метрики», где Калениковичи упомянуты наряду с еще 23 окрестными селениями, приписанными к Мозырскому замку. Составлением подобных административно-хозяйственных документов на местах занимались подкомории (судьи по граничным и межевым делам) при участии своих помощников – коморников (землемеров) и межевщиков.

После включения наших земель в состав Российской империи село, а затем местечко Каленковичи многократно упоминались в «ревизских сказках» (переписях населения), других административных и хозяйственных документах. Кроме известных нам военных и гражданских лиц, проводивших исследования калинковичской земли, было еще немало чиновного люда помельче, писцов и землемеров, фиксировавших местные топонимы в различных документах, на дорожных картах и межевых планах. За малым исключением, их имена канули в лету. Известно лишь, что первый план местечка составил в 1825 году землемер Алинович, план земель Каленковичской Свято-Никольской церкви составил в 1842 году землемер Леневский. Предпоследнюю «ревизскую сказку» по Каленковичам за 1850 год составил и подписал старшина здешнего сельского управления Дорофей Табулин (находился в должности с 1844 по 1861 год).

Добрым словом надо помянуть также настоятеля Калинковичской Свято-Никольской церкви о. Григория Малевича (1844–1903), который был основателем и наставником первого в местечке народного училища, собрал и сделал доступной для других первую в селении библиотеку. Свой вклад в калинковичскую историю внесли и некоторые путешественники, проезжавшие здесь в XIX веке по «казенным», научным и личным делам. Это чиновник А.К. Бошняк (1786–1831), впервые упомянувший местечко в печатном издании, этнограф и публицист П.М. Шпилевский (1823–1861), литератор В.Н. Маракуев, этнограф и фольклорист И.А. Сербов (1871–1943). Стоит поблагодарить и А.И. Круковского (1901–1945) – неутомимого исследователя восточного белорусского Полесья, ученого, историка и этнографа. В 1920-x – начале 1930-х годов он работал в отделе народного просвещения Мозырского округа. Энтузиаст создал и возглавил «Окружное товарищество краеведов», где было и Калинковичское отделение. Одним из его членов был А.А. Сергейчик (1901–?), входивший в первый состав Калинковичского райисполкома; единственный из «аппаратчиков» имевший законченное среднее образование, он занимал должность заведующего культотделом.

Известны и другие калинковичские краеведы той поры: М. Волотовский, В. Дорошевич, Д. Жудро, П. Казак, И. Пилькевич, М. Сосина.

Истинными патриотами, историографами своей малой родины являются и происходящие отсюда литераторы, назову лишь двоих. Сын калинковичского железнодорожника Д. Г. Сергиевич был последовательно белорусским поэтом (псевдоним Змитро Виталин), заключенным сталинского ГУЛАГа, отважным солдатом-фронтовиком, затем офицером, военным журналистом и писателем. После войны жил в Одессе, но часто навещал родные места. В 1982 году на Украине была опубликована его автобиографическая повесть «Давние годы». Это не только яркое литературное произведение, но и бесценный краеведческий материал о Калинковичах в 1919–1925 годах. К сожалению, книга не переиздавалась и осталась неизвестной широкому кругу наших читателей. Другой известный белорусский писатель и публицист, лауреат Государственной премии имени Якуба Коласа, премии Ленинского комсомола, уроженец Калинковичей В.А. Козько в ряде своих произведений показал очарование, красоту и богатую событиями, зачастую трагическими, историю родного края. Об этом читаем в его книгах «Високосный год», «Здравствуй и прощай», «Выратуй і памілуй нас, чорны бусел».

Первая известная нам попытка составить целостную историю Калинковичей была предпринята еще до Великой Отечественной войны. Этим занимался, как вспоминали бывшие ученики калинковичской железнодорожной школы (ныне СШ №4), преподававший там историю М.Т. Власенко (1910–1942). Но в годы фашистской оккупации собранные им материалы пропали, погиб и сам учитель – отважный офицер, командир взвода. В середине прошлого века эту работу возобновил известный в Калинковичах историк-краевед, директор СШ № 1 И.П. Литвиненко (1918–2001). Его знали как авторитетного, очень эрудированного и талантливого преподавателя. Уроки директора никто не пропускал, бывало даже, что приходили ученики из уже отучившейся смены, чтобы еще раз послушать яркий и увлекательный рассказ из отечественной истории. Иван Порфирьевич с начала 50-х годов стал собирать краеведческий материал и публиковать его в районной газете; так, он нашел в столичном архиве одну из калинковичских «ревизских сказок». В 1966 году по его инициативе и при поддержке города и района была утверждена и опубликована в газете «За камунізм» программа составления истории калинковичской земли. Написанием ее отдельных частей занимались школьные учителя истории и сотрудники учреждений культуры. Однако тогда эта работа не была завершена и фактически свелась к публикациям в районной газете.

Единственным заметным успехом той программы стало выявление в Центральном государственном историческом архиве БССР (ныне Национальный исторический архив Беларуси) документа 1793 года, упоминавшего местечко Каленковичи. Эта дата была принята как время основания селения, и летом 1993 года город торжественно, с большим размахом отпраздновал двухсотлетний юбилей. На нем была представлена изданная тиражом в 10000 экземпляров богато иллюстрированная книга «Калинковичи», другие предметы с юбилейной символикой.

Вторично к составлению калинковичской истории вернулись в 1990-х годах при реализации общереспубликанской программы составления и издания городских и районных историко-документальных хроник. Работу по написанию книги «Памяць. Калінкавіцкі раён» вел большой авторский коллектив под руководством минского историка В.Г. Ференца и редактора районной газеты И.И. Гариста. Из бюджета для этого были выделены определенные средства, в связи с чем и результат оказался более значительным, чем ранее.

заставка, гл. 1

В НИАБ был выявлен документ, позволивший перенести дату возникновения Калинковичей с 1793 на 1560 год. В объемной (798 страниц) районной хронике, изданной в 1999 году, впервые упоминались некоторые владельцы селения, каленковичский православный храм и школа при нем, были подробно описаны происходившие на калинковичской земле события Гражданской и Великой Отечественной войн, мирного строительства. Вместе с тем дореволюционный период истории собственно Калинковичей остался почти неосвещенным, а некоторые отнесенные к этому времени события (например, создания железнодорожной станции и узла) были неверно датированы. Продолжением этой работы стало издание в 2010 году книги калинковичского журналиста и краеведа А.В. Веко «Льецца памяці рака», освещающая историю калинковичской земли со 2-й половины XX века до наших дней. Он же опубликовал в районной газете и датированный 1552 годом отрывок одного из документов «Литовской метрики», где впервые упоминалось село Калениковичи.

С 2006 по 2012 год коллективом Калинковичского государственного краеведческого музея издавался краеведческий бюллетень «Калінкавіцкі летапіс», посвященный историко-культурному наследию региона. В результате анализа научной литературы и целевых запросов было установлено наличие не вводившихся ранее в научный оборот различных документов, относящихся к истории Калинковичей и других населенных пунктов района в Российском государственном военно-историческом архиве (Москва), Российском государственном архиве (Санкт-Петербург), Национальном историческом архиве Беларуси (Минск), Государственном архиве Гомельской области и Государственном архиве общественных объединений Гомельской области, Мозырском зональном государственном архиве. Республиканская газета «Літаратура і мастацтва» рассказала об этом в заметке «Жывое слова з мінулага». Там говорилось, что «…калінкавіцкія даследчыкі паставілі сабе задачу: давесці да ўсіх, хто цікавіцца сваім мінулым, раней невядомыя гістарычныя матэрыялы. У краязнаўчы музей паступіў шэраг водгукаў і падзяк чытачоў бюлетэня з Беларусі і з-за мяжы. Праца стваральнікаў «Калінкавіцкага летапіса» была адзначаная Ганаровай граматай Упраўлення па ўвекавечанні памяці абаронцаў Айчыны і ахвяр войн Узброеных сіл Рэспублікі Беларусь. Разам з тым, адсутнасць неабходнай матэрыяльнай і грамадскай падтрымкі праекта не дазваляе дасягнуць усіх пастаўленых перад ім мэт і ператварыць «Калінкавіцкі летапіс» у прыкметную з’яву гісторыка-культурнага жыцця рэгіёна». К сожалению, многообещающий краеведческий проект в итоге закрыли.

Безусловно, самыми многочисленными, самоотверженными, бескорыстными историками и краеведами были и будут наши педагоги и культработники. Ефим Матвеевич Фарберов, директор калинковичской СОШ № 6, стоял у истоков создания первого в нашем городе музея. Под его руководством в школе сложились прочные традиции военно-патриотического воспитания учащихся, велась активная работа по сбору документов и материальных свидетельств об освобождении города и района от оккупантов, антифашистском подполье и партизанском движении, героях-земляках. 9-го мая 1965 года, к 20-летнему юбилею победы советского народа в Великой Отечественной войне, в школе был открыт музей Боевой славы с богатой экспозицией, где были представлены фотографии, документы, боевые награды, воспоминания, письма и личные вещи советских воинов-освободителей, образцы оружия и военного снаряжения, найденные на местах боев.

Раиса Степановна Атаманова (1937–2017) родилась на побережье Черного моря, закончила Ялтинское педагогическое училище и, став женой офицера, волею судьбы оказалась в Калинковичах. Инициативный историк и краевед, она много лет возглавляла школьный музей боевой славы, которому в 1986 году было присвоено звание «Народного», была одной из создательниц районной историко-документальной хроники «Память». Уйдя на пенсию, продолжала руководить клубом старшеклассников «Патриот», проводила музейные экскурсии, участвовала в работе республиканского Военно-исторического товарищества.

Большая часть жизни калинковичанина Владимира Григорьевича Путикова (1917–1998) была связана с армией, куда он был призван в 1937 году. На фронте с первого дня Великой Отечественной войны. Стал офицером, командиром роты воздушно-десантного полка, был награжден двумя орденами Красной Звезды, медалями «За боевые заслуги», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и другими. Уволившись в запас в звании подполковника, вернулся в родной город, работал начальником охраны калинковичского мясокомбината. В 1980-х годах Владимир Григорьевич, собрав большое количество документов и воспоминаний очевидцев, написал большую книгу в жанре документальной повести о Калинковичах в годы войны. Известно, что автор обращался по поводу ее издания в некоторые белорусские издания, даже получил на повесть положительные рецензии, но книга так и осталась в рукописи.

Много интересного о прошлом родного города я узнал от калинковичанок Ольги Алексеевны Шманцарь (1918–2007) и Азы Семеновны Дорошко, предки которых Бадеи упомянуты в документах XVIII-XIX веков среди жителей местечка.

Среди молодого поколения калинковичских краеведов по призванию нужно особо отметить руководителя военно-исторического клуба «Поиск» Евгения Григорьевича Сергиенко и преподавателя истории Владимира Викторовича Гимбута. Хочется верить, что когда-нибудь, благодаря усилиям названных и еще пока не проявивших себя патриотов-краеведов в школах и других учебных заведениях нашего города и района появится факультатив с таким, примерно, названием: «Родиноведение: Калинковичская земля».

Сегодня калинковичане могут ознакомиться с историей своего города по десятку различных научно-популярных и краеведческих книг, вышедших в свет за последние три десятилетия. Некоторые из них изданы городскими властями к различным юбилеям, но большая часть, и самые интересные – благодаря бескорыстной помощи нескольких калинковичских уроженцев и патриотов. Это председатель Гомельского отделения Белорусского фонда Мира Т.И. Глушаков, председатель правления Новгородского отделения Российской академии бизнеса и предпринимательства М.Д. Скибарь, проживающий в США ветеран войны и труда Н.Р. Рошаль, генеральный директор минской фирмы «Белгазавтосервис» М.А. Супрунович, частный предприниматель В.С. Шевченко.

В.А. Лякин

 

Об истории еврейской общины Калинковичей и некоторых ее представителях читайте в нижеперечисленных очерках книги «Калинковичи и калинковичане»:

МЕСТЕЧКО

ГОРОДСКИЕ ЛЕГЕНДЫ

УЛИЦА ПОЧТОВАЯ (СОВЕТСКАЯ)

УЛИЦА ЗЕЛЕНАЯ (КРАСНОАРМЕЙСКАЯ)

УЛИЦА БАРАНОВСКАЯ (КАЛИНИНА)

УЛИЦА ГИМНАЗИЧЕСКАЯ (ЛУНАЧАРСКОГО)

ДОПРИЗЫВНИКИ

ИЗВОЗЧИКИ

ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР РЕВОЛЮЦИИ

ДЕЛО НЭПМАНА РАБИНОВИЧА

МЭР МЕСТЕЧКА

ПАМЯТЬ ОГНЕННЫХ ЛЕТ

Опубликовано 16.10.2021  13:19

 

22 июня 1941 года в Калинковичах

В начале 40-х годов прошлого века Калинковичи были уже крупным транспортным узлом и заметным населенным пунктом на политической карте БССР. За предвоенные годы город существенно вырос и обновился. Торговую площадь перенесли из центра на расположенный между бывшим местечком и железнодорожной станцией песчаный пустырь с неофициальным названием «Злодеевка» (ныне площадь Ленина). На южной окраине города (нынешняя ул. Дачная) из бревен разобранных казарм бывшего артиллерийского склада возвели несколько зданий районной больницы. На месте нынешней площадки у Свято-Казанского храма появились большие деревянные здания «Нардома» (РДК) и пожарной части,  на месте современного  дома № 31 по ул. Советской – почты и телеграфа. В конце 30-х годов построили более широкий и прочный деревянный мост через речку Кавню, а рядом с ним небольшое кирпичное здание городской электростанции. В это же время появились капитальные каменные здания «Сталинской» городской и железнодорожной школ, городской бани с артезианской скважиной при ней. А вот украшавшая Калинковичи почти столетие  пятикупольная церковь Св. Николая Чудотворца была в 1930 году закрыта, также как и местная синагога, приходы ликвидированы. В здании церкви вначале размещался клуб калинковичского колхоза «Чырвоны Араты», а с 1939 года – районное отделение Госбанка. Деревянное здание бывшей синагоги в начале ул. Калинина отдали под горисполком. Чуть юго-восточнее от здания нынешнего калинковичского железнодорожного вокзала стоял его скромный деревянный предшественник, выкрашенный в желтый цвет. Еще в ста метрах западнее находилось деревянное  здание железнодорожного клуба, а за ним был парк при станции. Старожилы помнят, что это был не просто парк, а красивый сад с кегельбаном, беседками, волейбольной площадкой и большим летним залом, где по выходным дням проводились танцы под оркестр.

19 января 1941 г. вышел первый номер районной газеты «За большевистские темпы» (ныне «Калінкавіцкія навіны»). Накануне войны в Калинковичах функционировали больше двадцати различных предприятий и учреждений, в том числе: отделение Госбанка, машинно-тракторная станция (обслуживала 54 окрестных колхоза, имела 60 тракторов), авторемонтные мастерские, областная контора «Заготзерно», районная контора «Заготживсырье», «Райзаг», «Текстильсбыт», райпромкомбинат, лесокомбинат, лесхоз, птицекомбинат, утилькомбинат, мелькомбинат, грибная база, яйцебаза, хлебопекарня, производственные артели «Красный химик», «Большевик», «Красный корзинщик», «Ясень», «Новый путь»,  «Ударник»,  «Зорька»,  «3-я пятилетка», «Энерготруд», «Прогресс» и другие.  В городе проживало около 7,7 тысяч человек населения (без учета личного состава военного училища и подразделений, расквартированных в военном городке). Терроризировавшие людей ночные аресты «врагов народа» к этому времени поутихли, а с отменой карточек на хлеб и появлением в магазинах кое-каких промтоваров жизнь стала полегче. Первый летний месяц в том году выдался солнечным и теплым. Афиши сообщали, что в воскресенье 22 июня в железнодорожном клубе будет демонстрироваться кинокомедия «Веселые ребята», в городском «Нардоме» – еще более популярная «Волга-Волга», а в областном центре Мозыре должен был состояться большой концерт заезжей труппы лилипутов.

Субботним вечером 21 июня в родной дом на улице Липневской приехал 29-летний корреспондент областной газеты «Бальшавiк Палесся» Дмитрий Сергиевич. Да еще привез с собой из редакции завтрашний, еще не поступавший в продажу и подписчикам воскресный номер. Вся семья (мать Ульяна Васильевна, сестры Надежда и Валентина, младший Николай, только что закончивший школу) и интересом читали газету, где на первой странице была статья Дмитрия «На канале Нетечь». Несколько дней назад редакция направила его в Калинковичи описать ход работ по спрямлению, углублению и расширению протекающей через город речушки Кавни. О мирном труде на родной земле рассказывал этот репортаж. «…Канал «Нетечь», который протекает через город – единственный водоприемник на болотах Калинковичского сельсовета. Узкие полоски воды, обрываясь то там, то сям, только напоминают о прежней трассе канала. В основном же, почти на всем своем протяжении он сравнялся с окружающими его болотами, зарос камышом, кустарником, затянулся илом. И вот за реконструкцию этого водоприемника, которая даст возможность осушить более 500 гектаров да называемого «Стараго болота», взялись 9 колхозов района. Почти ежедневно на всей трассе канала работает 200-250 колхозников и колхозниц.

– Лучше бы копали новый канал – говорит Губарев Иван. Очень много тут грязи. Но мы устроим и этот. Сделаем канал образцовый, чтобы вода в нем журчала, как в речке, чтобы наш районный центр имел, наконец, свою водную магистраль».

Эта газета, уже отпечатанная, так и не дойдет до читателя, вместо нее по области будет распространен спешно отпечатанный на одном листе спецвыпуск с сообщением, что 22 июня в 4 часа 30 минут немецкие войска вторглись на территорию СССР. Началась Великая Отечественная война. В эти предрассветные часы калинковичане, как и миллионы других мирных граждан, об этом еще не знали. Выходной день они собирались посвятить домашним делам, поработать на приусадебном участке, сходить в гости, сводить детей в парк или в кино. Но черные раструбы громкоговорителей в центре города и на железнодорожной станции, домашние репродукторы уже с утра начали периодически прерывать обычные радиопередачи сообщениями, что в полдень будет передано важное правительственное сообщение.

Годы спустя поэт-фронтовик К. Симонов напишет свои знаменитые строки:

Тот самый длинный день в году

С его безоблачной погодой

Нам выдал общую беду

На всех, на все четыре года.

Она такой вдавила след

И стольких наземь положила,

Что двадцать лет и тридцать лет

Живым не верится, что живы…

Оповещенный о предстоящих важных известиях дежурным по райкому партии его 1-й секретарь 33-хлетний И.Л. Шульман  распорядился собрать к 12.00 в «Нардоме» партийно-хозяйственный актив. Главной повесткой дня было обсуждение итогов весенних сельхозработ. Но вышло иначе. В далекой Москве в 12.05 заместитель председателя советского правительства В. Молотов вышел из кабинета И. Сталина и направился на Центральный телеграф, откуда в 12.15 выступил по всесоюзному радио с обращением к советскому народу. «…Сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбёжке со своих самолётов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причём убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолётов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории… Уже после совершившегося нападения германский посол в Москве Шуленбург в 5 часов 30 минут утра сделал мне, как народному комиссару иностранных дел, заявление от имени своего правительства о том, что германское правительство решило выступить с войной против СССР в связи с сосредоточением частей Красной Армии у восточной германской границы. В ответ на это мною от имени советского правительства было заявлено, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству, что Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и что тем самым фашистская Германия является нападающей стороной… Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось, советским правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

Московские радиопозывные отменили для собравшихся в «Нардоме» заготовленную повестку дня. Выступление В. Молотова все слушали в глубоком молчании. После его завершения секретарь райкома встал из-за покрытого кумачом стола президиума:

– Значит так, товарищи… Наша Красная армия воюет с врагом вот уже девятый час, и об итогах сева нам сейчас толковать не ко времени. По плану первоочередных на случай войны мероприятий военкомат и военное училище сегодня же развернут сборные и приемо-сдаточные пункты для всеобщей мобилизации. Сейчас все идем к людям, на предприятия, в учреждения и колхозы. Главные задачи, что стоят сегодня перед коммунистами района – разъяснить народу всю глубину опасности, нависшей над Родиной, и обеспечить быструю мобилизацию призывных возрастов и приписанного к армии транспорта!

В центре города, возле радиоузла по улице Советской (ныне тут гастроном «Юбилейный») собрались толпа слушателей. После окончания передачи часть разошлась, некоторые, разбившись на группки, начали обсуждать нежданную беду. Несколько человек обступили Янкеля Гальперина, комиссованного из армии, но еще одетого в гимнастерку без знаков различия. Он совсем недавно вернулся из Крыма, где поправлял здоровье после тяжелого ранения на финской войне в марте пошлого года. Еще не служившая зеленая молодежь интересовалась у фронтовика, за сколько дней Красная Армия дойдет до Берлина. Кто уже отслужил, спрашивали, много ли у фашистов самолетов и танков, доводилось ли видеть на войне их новую технику? Были тут 33-летний сапожник из пошивочной артели Борис Комиссарчик, его двоюродный брат рабочий мебельной артели «Энерготруд» 25-летний Самуил Комиссарчик, 40-летний рабочий калинковичской МТС Иван Манько, 30-летний санитар районной больницы Григорий Дроник, 35-летний телеграфист районного узла связи Петр Мурашко, 26-летний техник областной конторы «Заготзерно» Василий Приходько, 45-летний работник райисполкома, офицер запаса Николай Тосов и молодежь: 20-летние подруги Валентина Лобанова и Нина Заренок, 16-летний Евгений Бухаревич.

В небольшом комиссионном магазине у речки (калинковичане именовали его «американка») выступление по приемнику слушали 27-летний председатель правления конторы «Заготлен» Вольф Зарецкий, 38-летний бухгалтер райпромкомбината Евсей Воскобойник и еще несколько заглянувших сюда покупателей. Московские позывные и голос из репродуктора разом остановил всю торговлю и движение на колхозном рынке. Большинство запрудивших базарную площадь продавцов и покупателей приехали сюда ранним утром из прилегавших деревень. Вот телега 55-летнего колхозника из Ситни Янкеля Хайкмана. На ней, кроме самого возницы, его жена Брайна и дети – 20-летняя Софья, 15-летний Залман, 12-летний Нохим и 8-летний Пейсах. А рядом повозка лесника из Ужинца 50-летнего Эрнста Кетнера с семейством: жена Мария и дети – 14-летний Петр, 12-летний Владимир и 7-летний Николай. В самом начале 20 века немецкий лесовод Август Кетнер со своей семьей приехал на белорусское Полесье заниматься заготовкой пиломатериалов для Германии. Накануне 1-й мировой войны все немецкие специалисты засобирались обратно, но взрослый уже к тому времени Эрнст решил остаться, полюбил девушку из Ужинца Марию Ярош. Жили они в добром согласии, растили дочь и четырех сыновей и как раз в июне 1941 года отправили самого старшего, Ивана, на службу в Красную Армию.

У клуба железнодорожников и возле летнего павильона в парке, где были установлены громкоговорители, тоже собрались десятки людей. Вот слесари калинковичского депо 40-летний Василий Бичан с улицы Войкова и 30-летний Борис Тавтын с улицы Подольской, 25-летний машинист паровоза Василий Луцко со своим ровесником и соседом Василием Линниковым. Рядом неразлучные друзья 18-летние Виктор Булашевич, Михаил Харлан, Константин Толарай и его 15-летний брат Валентин. Тут же Володя Акулин с Аллеи Маркса и Павел Бритченко с улицы Войкова. А еще в этой толпе у репродуктора были два стройных молодых офицера в авиационной форме, приехавшие в отпуск к родителям на улицу Липневскую, друзья и одноклассники Дмитрия Сергиевича – Василий Самитов и Георгий Субач.

Виктор Булашевич

В своих воспоминаниях, написанных в 1995 году, В.И. Булашевич расскажет: «22 июня 1941 года в 12 часов по радио объявили, что немецкие войска вторглись на нашу территорию и по всему фронту начали наступление  вглубь нашей страны. В 6 часов утра бомбили Севастополь, Киев. Все это было так неожиданно и трудно было представить, что кончилась мирная жизнь. Это был последний день мирной жизни. Трудно было представить, как будут дальше развиваться  события. Все последующие дни организации продолжали работать и готовились к войне. По радио каждый день по несколько раз передавали сводки Совинформбюро».

Николай Киселюк

Есть еще воспоминания о том июньском дне, они принадлежат ветерану войны и труда Николаю Яковлевичу Киселюку (1922-2021). «…За несколько дней до начала войны я по просьбе матери приехал в Калинковичи, чтобы помочь ей по хозяйству. Помню, это были солнечные и очень теплые дни, настоящее лето. Утром 22-го июня я с утра занимался на приусадебном участке, а к полудню решил сходить в железнодорожный парк, где собиралась молодежь, чтобы встретится с друзьями. Сейчас от этого парка не осталось и следа, а до войны он был ухоженный и красивый. Но отдыха не получилось: мне сказали, что только что выступал по радио Молотов, объявил о начале войны с Германией. С этой тяжелой вестью я и вернулся домой».

 

Файка Гомон                                              Сарра Гутман

В своих домах на улице Калинина правительственное сообщение из Москвы слушали 26-летний  рабочий Ф.Г. Гомон и 38-летняя врач калинковичской больницы С.И. Гутман. Файка Гиршевич уйдет на фронт танкистом в начале 1944 года, за выдающуюся отвагу будет награжден орденами Славы 2-й и 3-й степеней, орденом Отечественной войны 2 степени, несколькими боевыми медалями. После войны работал в службе снабжения калинковичского промкомбината, ушел из жизни в 1998 году. Сарра Иосифовна прошла всю войну, была на фронте врачом полевого госпиталя в чине капитана медслужбы, награждена орденом Красного знамени и несколькими медалями. После войны много лет возглавляла Калинковичскую районную больницу, скончалась в 1973 году.

Около полуночи в радионовостях появилась первая фронтовая сводка Главного Командования Красной Армии, в которой говорилось, что после ожесточённых боев противник был отбит с большими потерями, сообщалось о 65 сбитых самолетах противника. Молодежь бурно радовалась и переживала, что не успеет на фронт добить фашистов, старшее поколение, помнившее 1-ю мировую, предвидело тяжелые времена. Люди еще в полной мере не поняли, не осознали происходящего. Скоро они станут героями и жертвами этой невиданной в истории по размаху и ожесточению войны, станут убитыми и ранеными, солдатами, партизанами, военнопленными, беженцами, инвалидами, сиротами. А выжившие станут впоследствии победителями и ветеранами Великой Отечественной войны.

Дмитрий Сергиевич

Д.Г. Сергиевич (он же Змитро Виталин) начал войну сержантом, связистом в  1015-м стрелковом  полку в январе 1942 года, а закончил ее в мае 1945-го лейтенантом, корреспондентом фронтовой газеты 285-й стрелковой дивизии. Был ранен, имел боевые награды. После войны продолжил военную службу, уволился в запас в звании майора. Стал известным военным прозаиком, автором многих книг и лауреатом литературных премий. Скончался в Одессе в 2004 году. Его младший брат Н.Г. Сергиевич прошел всю войну сержантом стрелкового полка, был ранен и награжден за храбрость. После победы вернулся в родные Калинковичи, до выхода на пенсию работал прорабом в ПМК-101, умер в 1998 году.

И.Л. Шульман руководил Калинковичским райкомом партии до самой эвакуации города, затем в чине майора служил заместителем командира медсанбата на Брянском фронте, а потом замполитом 151-го стрелкового полка 18-й армии. (На этой должности его непосредственным начальником был полковник Л.И. Брежнев, впоследствии Генеральный секретарь ЦК КПСС). Демобилизовался в 1945 году, работал в Мозыре в Полесском облисполкоме до 1954 года, дальнейшая судьба неизвестна. Б.М. Зарецкий ушел на фронт через три дня после начала войны, в мае 1942 года получил тяжелое ранение, был комиссован из армии. После освобождения Калинковичей вернулся в свой дом в переулке Пролетарский, и до смерти в 1960 году работал в той же сапожной артели. С.З. Комиссарчик тоже уйдет с этой колонной мобилизованных, на фронте станет связистом, в июле 1944 после ранения будет демобилизован, вернется в Калинковичи в свой дом на Аллее Маркса, и до  смерти в 1952 году будет трудиться в той же мебельной артели «Энерготруд». И.И. Манько уйдет на фронт в конце июня и погибнет в октябре того же года, защищая Москву. Санитар 448-го стрелкового полка Г.Т. Дроник пройдет от Сталинграда почти до Берлина, вынесет с поля боя множество раненых, но сам погибнет от вражеской пули всего за две недели до окончания войны.  П.И. Мурашко сложит свою голову в бою 10 августа 1942 года, будет похоронен товарищами у д. Галахово Ржевского района Калининской области. Младший лейтенант В.А. Приходько осенью попадет в немецкий плен, где и умрет от голода месяц спустя. Командир кавалерийского эскадрона старший лейтенант Н.П. Тосов после нескольких месяцев беспрерывных боев будет тяжело ранен и умрет от ран в госпитале в г. Кирсанов Тамбовской области.

Недавняя школьница В.И. Лобанова в 1942 году станет калинковичской подпольщицей, затем партизанкой в отряде им. Котовского 99-й калинковичской партизанской бригады. После войны некоторое время будет работать санитаркой в местной железнодорожной  больнице, выйдет замуж за фронтовика В.И. Кучерова. С 1960 года до выхода на пенсию работала старшей горничной в городской гостинице. Н.А. Заренок, еще до войны работавшая в санчасти Калинковичского военного городка, станет медсестрой во 2-й Калинковичской партизанской бригаде. После войны выйдет замуж за М.Л. Кострова, до выхода на пенсию проработает на Калинковичском заводе бытовой химии, скончается в 1999 году. Юный сержант, наводчик орудия 759-го противотанкового артиллерийского полка Е.В. Бухаревич с войны на свою улицу Загороднюю уже не вернется, погибнет в бою 14 сентября 1944 года у безвестного хутора в Баусском уезде Латвии. В.Я. Зарецкий тоже уйдет на фронт в первые военные дни, станет старшиной в стрелковом полку, получит два осколочных ранения, но выживет. Вернувшись в Калинковичи, возглавит колхоз им. Сталина, затем Калинковичский райпотребсоюз, уйдет из жизни в 1987 году. Красноармеец Е.Д. Воскобойник в октябре 1941 года пропал на фронте без вести, как и многие другие его земляки. Я.З. Хайкман вместе с другими мобилизованными из Ситни уже в конце июня отправится на фронт и тоже пропадет там где-то безвестно. Погибнет и вся его семья. 24 сентября 1941 года Брайну Хайтман и ее четырех детей, в числе нескольких сотен человек не успевшего эвакуироваться еврейского населения фашисты расстреляют и бросят их тела в ров у калинковичского железнодорожного переезда.

Во время оккупации немцы назначили Э. Кетнера старостой в Ужинце. Но он не стал предателем, наоборот, активно содействовал партизанам. В начале 1943 года по доносу одного из полицейских всю семью Кетнеров (за исключение взрослой дочери, которая вышла замуж и жила в другой местности) арестовали, отвезли в мозырскую тюрьму и там расстреляли. Иван Кетнер прошел всю войну в составе 293-го гаубичного артиллерийского полка, был ранен, имел боевые награды. После гибели своей семьи в Ужинце не остался, переехал в райцентр и до выхода на пенсию работал фельдъегерем спецсвязи в Калинковичском РУС. Умер в 1997 году.

Паровозный машинист В.И. Луцко, как имевший «бронь», находился в тылу, но в марте 1944 года добился перевода на фронт в железнодорожные войска. После окончания войны вернулся в свой дом на Аллее Маркса, вновь работал машинистом, умер в 1955 году. Его товарищ В.Г. Линников с войны не вернулся, пропал без вести 26 октября 1944 года где-то в Польше. В.А. Акулин погиб в бою 25 января 1942 года у железнодорожной станции Подгостье Мглинского района Ленинградской области. В.П. Бичан будет тяжело ранен на фронте и скончается от ран 5 октября 1943 года в медсанбате в пос. Рясно Оршанского района Могилевской области. Двадцатилетний И.П. Бритченко после соединения калинковичских партизан с частями Красной армии станет рядовым стрелкового полка, но провоюет недолго, погибнет 29 января 1944 года у д. Савичи. Член подпольной организации на железнодорожном узле Б.А. Тавтын в 1942 года будет схвачен фашистами и после зверских пыток расстрелян в Мозырской тюрьме. Военный летчик старший лейтенант В.В. Самитов погибнет с экипажем своего бомбардировщика 8 января 1942 года при выполнении боевой задачи у г. Медынь Калужской области.

Георгий Субач

Летчик-истребитель капитан Г.Л. Субач в одном из воздушных боев будет сбит и попадет в плен. Его освободят в марте 1945 года, и сразу же отправят в ссылку в Казахстан. Год спустя, разобравшись, что никакой вины за офицером нет, разрешат вернуться в Калинковичи. Израненный и тяжело больной, он умрет совсем еще не старым в 1953 году. Тридцать лет спустя Д.Г. Сергиевич в автобиографической повести «Давние годы» посвятит проникновенные душевные строки своему другу детства Жорке Субачу. В.И. Булашевич станет офицером узла связи штаба 63-й армии, на фронте – с мая 1943 по май 1945 года. В родные Калинковичи уже не вернется, после демобилизации будет жить в Ленинграде, оставит интересные воспоминания. Следы К.Н. Толорая после войны затерялись. Его младшего брата Валентина, одного из активных подпольщиков калинковичского «Смугнара», фашисты казнят 16 августа 1942 года. М.И. Харлан после войны будет работать железнодорожником в Минске, уйдет из жизни в 1995 году. Н.Я. Киселюк станет членом подпольной антифашистской организации на Калинковичском железнодорожном узле, а затем пулеметчиком в 99-й Калинковичской партизанской бригаде. После освобождения Калинковичей был оставлен здесь для восстановления разрушенного железнодорожного узла. Много лет водил паровоз, а затем тепловоз по стальным магистралям. Ветеран прожил долгую жизнь и скончался в начале 2021 года.

Все приведенные выше воспоминания калинковичан были положены на бумагу через многие годы после окончания войны. Но есть один документ – дневниковая запись, сделанная именно в этот день. Ее автор – 18-летний Анатолий Букатый, только что закончивший среднюю школу. Он родился в Калинковичах в семье железнодорожника, учился в местной железнодорожной школе (ныне СОШ-4) в одном классе и дружил с Михаилом Шевченко, старшим братом Семена Шевченко, будущего героя «Смугнара». В 1936 году семья переехала в Гомель, куда перевели по службе отца. Запись сделана там, но, без сомнения, схожая обстановка была и в Калинковичах. «22 июня 1941 года. Утром в 4-м часу вернулся домой и лег спать. Разбудили в 12 часов – по радио должен выступать Молотов. Германия объявила войну СССР. Утром в 4 часа были бомбардированы Киев, Житомир, Севастополь, Каунас и другие города. Но войны не чувствуется. В городе множество людей, все совершенно спокойны и заняты своими делами. Около станции встретил Н. (его ровесница Неонила Столярова, после войны жила в Москве – В.Л.). Завтра она уезжает домой в Минск. Условились встретиться в 17 часов. Встретились, пошли в город, зашли в парк, пробыли там до вечера, потом пошли обратно. Расставаться не хотелось. Заход солнца был особенным, он запомнится навсегда. Как жаль, что Н. уезжает. Мы просидели почти до часа ночи на скамеечке. Нужно было уходить, но не хотелось, и только когда раздались сигналы воздушной тревоги, мы расстались. Было темно, выла сирена и надрывались гудки. Я встретил по дороге молодого парня. Начали разговаривать, и тут я впервые услышал и увидел разрывы зенитных снарядов. В небе появились огненные мячи и с треском рассыпались в стороны, а через некоторое время слышался звук взрыва. Меня охватила жуть. Тот парень, с которым я шел, убежал, и я остался один. Я рассуждал, куда мне идти – домой или в город, и выбрал первое. Знал, что мама беспокоится. Снаряды все еще рвались, затем стрельба прекратилась. Дома никто не спал. Мама волнуется, говорит дрожащим голосом. Дома жуть у меня прошла. О, если бы я был один, мне не о чем было бы беспокоиться, но родители… (Отец – Александр Александрович, ревизор поездов; мать – Любовь Матвеевна, билетный кассир – В.Л.). Всю ночь не спал, не спали и все соседи. Кажется, в 3-м часу дали отбой воздушной тревоги. Я лег и уснул не раздеваясь. Проснулся в 6 часов. Папу вызвали в учреждение. Мама ушла, а через несколько минут дали отбой. Я пишу за 22-е, а ведь уже 23-е». С началом войны Анатолий вступил в Красную Армию. Как талантливый художник, был направлен в политуправление 21-й армии, где принимал участие в выпуске газеты-плаката «Раздавим фашистскую гадину». В июне 1942 года добился перевода в диверсионную школу, в начале 1943 года был заброшен в составе группы за линию фронта на территорию Гомельской области. Погиб за день до своего 20-летия, подорвавшись на мине. Свой дневник (6 объемных тетрадей) он довел до ноября 1942 года. Командир разведгруппы сохранил его и передал после войны родителям Анатолия, а те, на исходе своей жизни – в Гомельский областной краеведческий музей.

В.А. Лякин.

От ред.belisrael

Исаак Шульман

Более полные сведения об Исааке Лейбовиче Шульмане: родился в 1908 году в м. Петриков в семье ремесленника, с 1921 года работал сапожником. В 1925 году вступил в комсомол, в 1929 году – в партию. С 1927 года на партийной и советской работе в Петрикове и Мозыре. В 1930-1932 годах проходил срочную службу в 92-й отдельной саперной роте в г. Полоцке. После демобилизации вернулся в Мозырь, был директором пивзавода, затем зам председателя горсовета. С 3 июля 1939 года по 21 августа 1941 года – 1-й секретарь Калинковичского райкома КПБ. С 22 августа 1941 года зам. командира 199 отдельного медсанбата 148 стрелковой дивизии Брянского фронта, затем в чине майора зам. командира 151 стрелкового полка по политчасти 18-й армии 1-го, затем 4-го Украинского фронта (начальником политотдела был генерал-майор Л.И. Брежнев). После демобилизации в 1946 году вернулся в Мозырь, работал начальником областного управления местной и топливной промышленности. Имел награды – ордена Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней. несколько медалей. После 1954 года сведений нет.

Ждем, что откликнутся читатели сайта, найдутся родственники Исаака Шульмана, которые дополнят историю его жизни, пришлют фотографии. 

Опубликовано 06.06.2021  13:56 

 

 

Ко Дню Победы. Калинковичи. Военврач 3-го ранга Семен Гроссман

Июль 1941 года. Калинковичи. В городе размещен штаб 3-й Армии. Западнее за рекой Птичь на рубеже Петриков – Копцевичи ведут оборонительные бои бойцы 75-й стрелковой дивизии, пограничники 18-го Житковичского погранотряда, 6-й дивизион бронепоездов  БеПо N 50,51 и 52 под командованием подполковника Л.B. Курмышева , бронекатера Пинской военной флотилии. В Калинковичском ДЕПО ремонтируют поврежденные вражеским артобстрелом платформы бронепоездов.

 

С линии боев  несмотря на ежедневные бомбежки на станцию прибывают санлетучки с ранеными – разновидность временного военно- санитарного поезда, состоявшая из оборудованных товарных вагонов и предназначавшаяся для эвакуации раненых и больных на короткие расстояния; применялась в Великую Отечественную войну 1941- 1945 гг. , подвижное формирование, выделявшееся военно-медицинскими учреждениями для развертывания вблизи боевых порядков войск с задачей оказания первой врачебной помощи. Их движение организовал начальник сортировочного отделения 87-го  ППГ (передвижного полевого госпиталя) военврач 3-го ранга Гроссман Семен Моисеевич, за что в июне 1942 года будет награжден медалью “За боевые заслуги”. В наградном листе так и отмечено: В г. Калинковичи сумел организовать и оформить санлетучки и этим самым во время выхода наших частей из боя под активной бомбежкой вражеских самолетов эвакуировал санлетучками до 1000 человек раненых. В дальнейшем Семен Моисеевич будет награжден орденами Красная звезда и Отечественной войны 2-й степени.

УВЕКОВЕЧЕН В КАЛИНКОВИЧАХ

87-й ППГ размещался восточнее ж.д.станции среди высоких сосен (возможно на месте старого роддома, теперь район детского сада по ул.Интернациональной). Туда и был доставлен тяжело раненый капитан Елкин К.П.

В документе 87-го ППГ в графе о поступлении раненного указано: “Принят умершим I\VIII-41г”. Похоронен на городском кладбище (воинском захоронении N3924 ) в г. Калинковичи.  Кем же был умерший от полученного ранения капитан?

Константин Павлович Елкин капитан, комендант 3-го участка 18-го Житковичского погранотряда ПВ НКВД БССР.

 

18-й Житковичский погранотряд с 7 июля 1941 года под командованием полковника Аканина Матвея Радионовича в течении 23-х суток совместно с частями 75-й стрелковой дивизии вел бои на Припятском Полесье, препятствуя продвижению немецких подразделений на г. Гомель.  В бою 24-25 июля в районе станции Копцевичи с превосходящими по численности частями противника, отряд не только отбил его нападение, не дав себя окружить и уничтожить, но и нанес врагу большой урон, обратив его в паническое бегство. Разгромили 510 и 512 пехотные полки 293-й пехотной дивизии вермахта. (293 пехотная дивизия на 60 % состояла из австрийцев, 510 пех.полком командовал полковник Фаттер, 512 пех.полком полковник Шиткин. На Полесье дивизия с 20-х чисел июля 1941 года. В боях на Гомельском направлении убитыми потеряла 3000 солдат и офицеров.) Были захвачены важные штабные документы. На месте боя осталось более 500 убитых фашистских солдат и большое количество оружия. Захвачены 2 склада с боеприпасами и 1 продсклад, 3 – 150 мм орудия и 6 противотанковых пушек (4 из которых были исправны), минометы, повозки с лошадьми, мотоциклы и велосипеды. Часть трофеев была отправлена в штаб фронта который размещался в г. Калинковичи. Во время наступления 1 августа был освобожден районный центр г. Петриков и другие населенные пункты района.

Аканин Матвей Родионович

В ходе боев пограничники под командованием М.Р.Аканина уничтожили немецкий 512-й пехотный полк 293-й пехотной дивизии вермахта. Противник потерял только убитыми до 500 солдат и офицеров, были захвачены все штабные документы. Остатки фашистского полка в панике бежали. Отряд потерял 25 человек, ранено было 80.

Из воспоминаний красноармейца пограничника Соловьева:  Немцы, используя метод обхода с флангов, вынудили наше командование перебросить заставу в район 11-й погранзаставы… Ожесточенный бой завязался в районе ст. Копцевичи. Немцы решили взять этот пункт любыми средствами. Пьяные, во весь рост они шли в атаку с дикими воплями и криками.
Нам приходилось в тяжелых условиях вести оборонительные бои. В нашем распоряжении было личное оружие, бронепоезд и 3 танка, из которых 2 были вскоре выведены из строя.
Но чекистское упорство, инициатива и находчивость помогали беспощадно истреблять живую силу и технику врага. По меньшей море в этом бою небольшое наше подразделение уничтожило до 75 солдат и офицеров противника, а раз мы ходили в рукопашную атаку против пьяных фашистов. После больших потерь в личном составе они все же потеснили нас, и им удалось завладеть этим железнодорожным пунктом…
Спустя непродолжительное время неожиданно для врага наши регулярные части РККА нанесли два мощных удара и Коржевка оказалась снова в наших руках. Отступающего врага мы застали врасплох: очевидно начальник какого-то склада, немецкий полковник, растерявшись, застрелился, а весь караул, охранявший склады разбежался, преследуемый нашими частями.
Нами были захвачены хорошие трофеи. Среди них: 13 пушек и несколько складов с хозяйственным имуществом. В этом бою погиб смертью храбрых наш командир капитан т. Елкин…,,

Старший лейтенант Анкудинов Иван Андреевич. Комендатура под его командованием отбила атаку превосходящих сил противника, нанеся немцам большие потери. Анкудинов был тяжело ранен, но остался в строю до потери сознания.

Командованием 18-го пограничного полка 17 августа 1942 года за умелую организацию боя в районе станции Копцевичи Петриковского района, ныне Гомельской области Республики Беларусь, лейтенант Анкудинов был представлен к награждению орденом Красной Звезды.

Строки из наградного листа: «24 июля 1941 г. противник, подтянув свежие силы и артиллерию в р-н ст. Копцевичи, перешел в наступление. Завязался упорный бой. Т. АНКУДИНОВ умелым руководством и личным примером обеспечил решительный разгром врага, оставившего на поле боя большое количество фашистских трупов. Будучи тяжело раненым, поле боя не оставил, пока не потерял сознание. Воодушевленные бесстрашием своего командира, бойцы комендатуры нанесли в этот день уничтожающий удар врагу».

Подполковник Анкудинов погиб 30 ноября 1944 года в бою при форсировании реки Ондава на подступах к городу Требишов в Чехословакии (ныне Словакия). Похоронен в городе Ужгороде в Закарпатской области в Украине, на холме Славы. 6 декабря 1944 года представлен к званию Героя Советского Союза.

Анкудинов Иван Андреевич

24 июля 1941 года комендатура под его командованием отбила атаку превосходящих сил противника, нанеся немцам большие потери. Анкудинов был тяжело ранен, но остался в строю до потери сознания.

 

Огромную роль в успешном наступлении сыграли бронепоезда N51,52 а так же созданный еще в Пинске импровизированный бронепоезд состоящий из паравоза с  железнодорожными платформами на которых были установлены  четыре танка Т-34 обложенные мешками с песком под командыванием лейтенанта Шуваликова. Один из танков был на ходу, и по приказу начальника погранотряда он был снят с платформы и пущен в атаку совместно с танком мл.лейтенанта Седова. При поддержке артогня с бронепоезда БП 51 оба танка и подразделения пограничников пошли в атаку. Немцы открыли по танкам огонь из пушек, Т-34 шел впереди стреляя на ходу уничтожая орудия врага. Пограничники довершили разгром  перейдя к преследованию врага. Противник потерял всю противотанковую артиллерию.

В этих боях у БП- 51 снарядами вражеской артиллерии был поврежден тормоз цистерны и пробит центральный бак. Бронепоезд решили отвести на ремонт в Калинковичское ДЕПО, на бронепоезде в Калинковичи отбыл раненый в бою начальник 18-го Житковичского погранотряда Аканин М.Р., а так же двух пленных.

 

Из воспоминаний командира взвода 115 стрелкового полка 75-й стрелковой дивизии лейтенанта Куделина Вениамина Григорьевича. ( с 1941 по 1944 гг , начальник штаба партизанского отряда  125-й Копаткевичской бригады Полесского соединения,  С 1971 по 1980 годы –  директор музея, директор Мемориального комплекса “Брестская крепость-герой”. )

– “10-12 июля полки 75-й сд отошли за реку Случь где до 1939 года проходила старая граница между Советским Союзом и Польшей. На бывшей границе встретили пограничников, которые сохранили дежурные наряды, проверяя документы у гражданского населения, у тех кто отходил на восток вместе с войсками. На  разъезде Дедовка батальон принял бой при поддержке 2-х средних танков, атака была отбита, враг в панике бежал. С боями отходили на восток. В районе Бринев приняли бой вплоть до рукопашной схватки. Воины 75-й стрелковой дивизии при недостаточном вооружении оказывали упорное сопротивление врагу. С фашистского самолета в расположение 115-го стр.полка были сброшены листовки с персональными угрозами на имя командира полка майора Лобанова. В сложных условиях отступления от самых границ полк сохранил боеспособность и уже не раз наседавшие фашисты несли  потери. По железной дороге маневрировал бронепоезд, который был большой помехой для немцев, они вели по нему артобстрел, бомбили с воздуха, даже пустили по железной дороге дрезину, начиненную взрывчаткой, в сторону станции Копцевичи, расчитывая, что она столкнутся с бронепоездом. Но дрезину уничтожили еще на подъезде к станции. От мощного взрыва содрогнулись окрестности.

Основные оборонительные бои вдоль ж.д. вели пограничники. Артиллерийскую поддержку им оказывал бронепоезд который называли “Борис Петрович” – БП.  В Районе Рудни Оголицкой находилась вражеская артбатарея с которой артиллеристы бронепоезда завязали дуэль. По маневрирующему БП фашисты выпустили более 100 снарядов, но ни один не причинил ему серьезных повреждений.

Под Копцевичами мы встретили капитана пограничника и с ним двух бойцов вооруженных ручным пулеметом Дегтярева. А сам капитан был вооружен винтовкой с примкнутым штыком и пистолетом. Познакомились. Фамилия капитана была Елкин. Он оказался из сводного пограничного полка, занимавшего оборону на рубеже станции Копцевичи. Моя встреча с капитаном Елкиным оказалась не последней.

 

В один из дней получил приказ комбата отправиться к соседям справа, – пограничникам, – в качестве командира по связи. Прибыв в их подразделение я вновь встретил капитана Елкина. И за два дня пребывания у соседей проникся глубоким уважением к воинам в зеленых фуражках. На КП полка я слушал донесение о ходе ожесточенного боя небольшой группы пограничников возле д. Рудня Оголицкая. Они сражались в течении нескольких часов, не отступив без приказа ни на шаг. Под натиском врага подразделениям пришлось отойти и занять новый рубеж обороны по линии разъезд Коржевка – д.Конковичи. Подразделения 115-го стр.полка по прежнему совместно с пограничниками занимали оборону вдоль ж.д.

В последние дни июля в полках началась подготовка к наступлению. 1 августа при поддержке БП, под прикрытием его артиллерии и пулеметов перешли в наступление, которое для фашистов было неожиданным, враг отступал, завязывались рукопашные схватки. Коржевка отбита силами пограничников, разгромлен штаб полка. Взяты документы и много трофеев – артиллерийские орудия и стрелковое оружие. Но из за сильного минометного обстрела пришлось отойти. Но и фашисты в Коржевку не пытались войти. Подразделения 115 стр.полка заняли оборону восточнее разъезда Коржевка. Во время наступления другие полки 75-й сд совместно с матросами Пинской военной речной флатилии освободили районный центр г. Петриков и другие населенные пункты Петриковского района. В Петрикове фашисты появились по рассказам жителей только в первых числах сентября.

Успехи радовали нас, тогда поговаривали, что возможно приходит конец отступлению, ведь позади нас река Птичь, а там Укрепрайон.  Но действительность оказалась на много сложнее чем думалось… Тем не менее в этом месте под станцией Птичь мы задержались довольно долго, почти 2 недели. Штаб 75-й сд находился недалеко от военного городка Мышанка в д.Михновичи.” –

Фашистское командование зная что впереди находятся бетонные укрепления  65-го Мозырского Укрепрайона не решились в этих местах продолжать наступление форсируя реку Птичь и прорывать линию  ДОТов Укрепрайона. Они начали обход с севера через населенный пункт Колки .

 

В начале сентября 1941 года подразделения 75-й сд в дни отступления на Черниговском шоссе лейтенант Куделин В.Г. встретил пограничников 18-й Житковичского отряда. Они то ему и рассказали, что в день наступления 1 августа на подступах к Коржевке атаку  прервал огонь вражеского пулеметчика. Подавить огневую точку врага не получилось. Гибли бойцы. Тогда капитан Елкин переползая начал приближаться к пулеметчику с фланга и почти подобравшись вплотную был тяжело ранен. Но капитан нашел в себе силы подняться и броситься в штыковую атаку на вражеского пулеметчика, которого достал четырехгранным штыком.  Бойцы пограничники вынесли тяжело раненого командира с поля боя, доставили к железной дороге и первой санлетучкой отправили в госпиталь. Но по дороге отважный капитан пограничник умер. 

 После войны Куделин Вениамин Григорьевич стал наводить справки о капитане Елкине, знал только его фамилию да военное звание. Это затрудняло поиск. Обратившись в Центральный архив пограничных войск получил сведения что Константин Павлович Елкин  родился 3 июня 1907 года в д. Гульнево Молвитинской волости Буйского уезда Костромской губернии. Оказалось, что он земляк легендарного Ивана Сусанина. Русский. Член ВКП(б) с 1929 года. Участник Великой Отечественной войны с 3 июля 1941 года на Западном фронте. Капитан. В 1930-1940 годах проходил службу в пограничной охране на Дальнем Востоке. В городе Кирове после войны проживали его жена и двое сыновей – Юрий и Владимир.

“26 января 2016 года Управление по увековечиванию памяти МО РБ  что на основе информации  исследователя истории пограничных войск Владимира Анатольевича Тыльца капитан Елкин Константин Павлович внесён в списки похороненных на воинском захоронении № 3924 в г. Калинковичи. И хоть могила утеряна, имя отважного капитана увековечено на мраморной плите на братском захоронении по улице Куйбышева. В августе 2018 года Белорусским союзом ветеранов пограничной службы в Коржавке был установлен памятный знак коменданту 3-го пограничного участка 18-го Житковичского пограничного отряда капитану Елкину Константину Павловичу.

 Евгений Сергиенко, Калинковичи

Опубликовано 09.05.2021  14:00

 

 

9 мая 1945 в Калинковичах

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

 

К весне 1945 года нанесенные Калинковичам войной страшные раны кое-где уже начали затягиваться, но все еще явственно проступали на теле города. Деревянное здание вокзала наполовину сгорело, оставшаяся часть наскоро отремонтировали брусом и досками из разобранных построек. Вокруг него было пусто: полностью уничтожена  каменная водокачка, сгорели клуб железнодорожников, столовая ОРСа, контора и мастерские депо, жилые казармы, хлебопекарня, здания милиции и НКВД, магазин, многие прилегающие к станции жилые дома. Капитальные, еще дореволюционной постройки, каменные здания депо и дома отдыха паровозных бригад устояли, но у последнего при последнем большом налете фашистской авиации прямым попаданием бомбы был снесен весь третий этаж. В тупиках и на запасных путях стояли искореженные останки сгоревшего восстановительного поезда, остовы десятков разбитых вагонов, с которых унесли уцелевшую обшивку на устройство землянок и другого временного жилья.

В городе, как и на железнодорожной станции, тоже имелось много разрушений. Еще при отступлении советских войск в 1941 году сгорели находившиеся в начале улицы Фрунзе большие склады с медицинским и военным имуществом. Здание бани было наполовину разрушено при падении на него и взрыве боезапаса сбитого фашистами в начале января 1944 года советского самолета. Сгорели при бомбежке магазин «Торгсин» и все жилые дома на отрезке улицы Советской от Круглой площади до речки Каленковки. На другом ее берегу лишь груда обгорелого кирпича обозначала место, где находилась когда-то городская электростанция. На улицах Калинина, Красноармейская, Больничная и Крестьянская, по переулку Мозырскому там и здесь чернели пепелища на месте сгоревших жилых домов. Городской жилфонд уменьшился на треть, половина домов стояли без крыш, с забитыми досками окнами. На обширной территории промкомбината за сильно разросшимся городским кладбищем уже были возведены бараки-времянки электростанции, мельницы, бондарной, столярной и слесарных мастерских, но кирпичные здания маслобойки и крупорушки все еще лежали в развалинах. Не были завершены восстановительные в артелях «Зорька», «Ударник», «Прогресс», «Большевик», в МТС и на мебельной фабрике. На правом берегу речки Кавни (где сейчас гаражный кооператив), валялся немецкий бомбардировщик, сбитый около года назад девчатами из прикрывавшего железнодорожную станцию 546-го зенитно-артиллерийского полка. Его медные и алюминиевые детали были уже частично растащены калинковичской детворой для разных поделок, но оставшегося хватит еще лет на пять. На берегу пруда по левой стороне улицы Пушкина (ныне территория рынка) застыл, покосившись набок там, где его остановил в ночь на 14 января 1944 года снаряд, немецкий бронетранспортер. Он простоит до конца 40-х, а купавшая летом в пруду ребятня будет развешивать на поржавевшей махине свою одежду.

В ночь на 9 мая громкоговорители молчали (городской радиоузел вел трансляцию с 06.00 до 24.00). Однако все, кто имел дома радиоприемники и не спал, а также дежурные на железнодорожной станции, телеграфе, в райкоме партии, горисполкоме, райотделе милиции, госпитале и расквартированных тут воинских подразделениях в 2 часа ночи узнали, и сообщили по телефону своему руководству, что скоро будет передано важное правительственное сообщение. В 2 часа 15 минут в Москве диктор Ю. Левитан зачитал Акт о военной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного Совета СССР об  объявлении 9 мая Праздником Победы. «…В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков и одержанных исторических побед Красной Армии, увенчавшихся полным разгромом гитлеровской Германии, заявившей о безоговорочной капитуляции, установить, что 9 мая является днем всенародного торжества — ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ. 9 мая считать нерабочим днем».

Оповещенный дежурным по телефону 1-й секретарь Калинковичского райкома КП(б)Б недавний командир 99-й Калинковичской партизанской бригады, затем Полесского партизанского соединения К.М. Бакун распорядился собрать к 06.00 на инструктаж все городское руководство и партийный актив. Система оповещения была подобна военной и хорошо отработана. Вначале распоряжения поступали из райкома партии в городскую пожарную часть (находилась рядом с «Нардомом»), дежурному дислоцированной в военном городке на южной окраине города воинской части и дежурному расположенного в северной залинейной части батальона НКВД, обеспечивавшего охрану железной дороги. Те посылали оповестителей по ближайшим адресам, а оповещенные по пути следования забегали по еще 2-3 адресам.

На улице было темно, но в окне дома 62 по улице Мархлевского уже виднелись слабые отблески  света керосиновой лампы. Хозяйка, Ольга Алексеевна Шманцарь, разожгла огонь в печи и пекла блины, ее муж Семен Николаевич, недавний старший лейтенант  стрелкового полка, а ныне заместитель начальника сельхозотдела райисполкома, и дети, шестилетняя Аза и четырехлетний Георгий, еще спали. Заведующий районным отделом народного образования Леонид Волков, бывший начальник штаба отряда им. Щорса 99-й Калинковичской партизанской бригады, живший на соседней улице Революционной, осторожно постучал по стеклу. Отворивший ему дверь хозяин дома увидел своего обычно спокойного, и даже немного флегматичного товарища необычайно возбужденным:

– Семен, по радио передали – Победа, Германия капитулировала! Всех в райисполком срочно вызывают, быстро собирайся, нам еще за Иваном Лисецким забежать надо!

К 6 часам утра зал заседаний Калинковичского райисполкома, где обычно собирали на инструктажи и совещания городской актив, был полностью заполнен. Кому не хватило мест на установленных рядами скамьях, стояли вдоль стен. Были тут районный военный комиссар старший лейтенант Брусов, начальник расположенного в калинковичском военном городке эвакогоспиталя № 1397 капитан медслужбы Тиллес, начальник райотдела НКВД капитан Лыков, начальник райотдела милиции А.А.Костриченко, начальник Калинковичского отделения Бел. ж.д. В.Г. Стеблев, начальник депо М.К. Рубанов и секретарь парткома железнодорожного узла З.В. Шило, директор Калинковичской МТС А.Ф. Коростелев со своим парторгом М.Р. Ленкевичем, начальник калинковичского телеграфно-телефонного узла связи М.П. Сергеенко, главный врач районной больницы Н.А. Тимофеев, калинковичский судья А.И. Солодуха, районный прокурор З.Ф. Филимонов и многие другие, несколько десятков человек.

Шум и говор обменивающихся радостными новостями людей стих, когда место за покрытым кумачом столом президиума заняли одетый в офицерский френч со следами недавно снятых погон  К.И. Бакун, и люди, тоже в недавнем прошлом воевавшие: секретарь райкома комсомола А.А. Осокин, председатель райисполкома М.Т. Емельянов и председатель горисполкома И.А. Бондарь.  Бакун обвел взглядом притихший зал:

– Полагаю все уже в курсе дела, что с эту полночь в Берлине был подписан Акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Его уже передали по радио, а также Указ об объявлении сегодняшнего дня праздником Победы, нерабочим днем. Как и обещал в своей речи в начале войны наш великий вождь товарищ Сталин, враг разгромлен, победа за нами. Ура, товарищи!

Подождав, когда закончатся рукоплескания вставшего в едином порыве зала, секретарь жестом предложил всем сесть, и продолжил:

– Праздник праздником товарищи, но сегодня он для населения, а для нас, партийцев, рабочий день не отменяется. После совещания всем разойтись по воинским и трудовым коллективам, поздравить людей, смотреть за порядком, проблемы решать, ведь вопиющие случаи происходят. Вот пришли ко мне вчера вечером директора и председатели месткомов наших школ, принесли жалобу…

Взяв из лежащей перед ним папки листок бумаги, он громко прочел:

«…Секретарю райкома райкома КП(б)Б Бакуну. Дирекции, месткомы школ г. Калинковичи от имени школьных коллективов вынуждены обратиться к Вам по одному жизненно важному вопросу – получение хлеба учителями и учащимися, т.к. только ваше вмешательство в данном вопросе может оказать воздействие на калинковичские органы торговли. Учительство за май месяц не получает хлеб с 4-го мая, а учащиеся с 1-го мая. Такие факты наблюдаются неоднократно: так в марте месяце хлеб не отдан в 7-8 дней. Просим вашего содействия в неотложном разрешении поднятого нами вопроса». Подписано директорами школ Лившицем и Пинкевичем, председателями месткомов. Где у нас директор горторга Субботин? Ты что, специально подальше сел, чтобы на глаза не попадаться? А выглядишь совсем неплохо, не то что наши заморенные учителя и детишки… Не надо, не надо оправданий, сам знаю и про лимиты и про транспорт и все прочее. Пойдешь прямо сейчас с Волковым в обе школы. А затем со Шманцарем в школу животноводов. Хоть ее директор Фролов эту бумагу не подписал, думаю и там дела не лучше. Жду вас в райкоме партии с докладом к 20.00.

За четверть часа были обсуждены основные  организационные вопросы, и в заключение совещания секретарь сказал:

– В этот великий день предлагаю почтить минутой молчания наших погибших, умерших от ран и замученных в фашистской неволе боевых товарищей, всех патриотов, советских людей, не доживших до этого великого праздника…

Между тем новость о завершении войны уже облетела весь город. Люди выбегали из домов и радостно поздравляли друг друга с долгожданной победой.

Вспоминанет калинковичанка Г.Н.Тосова: «Весной 1945 года мне исполнилось 19 лет, я работала телефонисткой в калинковичской пожарной части, которая находилась тогда на площадке перед нынешним Свято-Казанским храмом. Наш дом, что стоял возле Круглой площади, во время войны уцелел. В соседних жилых домах до войны в основном жили еврейские семьи, а когда они уехали в эвакуацию или были расстреляны немцами, туда заселились семьи полицейских и работавших в немецкой администрации. После освобождения в первые месяцы старые хозяева этих домов из эвакуации еще не вернулись, на улице мало людей проживало. Начало мая было теплым, солнечным, цвели жасмин и сирень, и по сводкам Совинформбюро видно было, что война идет к победному финалу. В военном городке был госпиталь, и некоторые из выздоравливающих, молодые парни, гуляли по улицам в своих госпитальных халатах коричневого цвета, заходили к местным жителям попить воды из колодца, знакомились, их приглашали в гости. 8-го мая я сменилась с дежурства, и следующий день был свободный. Помню, утром я и мама услышали со двора крик одного из соседей: «Победа! Победа!». Мы выбежали на улицу, и все люди из соседних домов по нашей улице Советской тоже выбегали, рассказывали друг другу, что передали по радио о нашей победе над фашистами и окончании войны. Что тут началось! Все кричали «Ура! Победа!», молодежь пела и танцевала, женщины постарше плакали – от радости, что кончилась эта страшная война, от горя по своим погибшим мужьям и детям».

Вот строки из воспоминаний В.А. Корбаль: «После освобождения города началось восстановление железнодорожного узла. В этой работе активно участвовали и мы – недавние подпольщики и партизаны. Я работала тогда в бухгалтерии локомотивного депо. Помню, пришли по гудку в контору, начали работу и вдруг открывается дверь, вбегает наш начальник, главный бухгалтер и говорит с радостью: «Девчата, сегодня великий праздник – объявили по радио о нашей Победе!». Все выбежали во двор, кричали «Ура!», танцевали и пели песни».

Таким запомнился этот великий день А.Ф. Ермоловичу: «9 мая 1945 года, я ученик 1-го класса 14-й железнодорожной школы как всегда пришел на занятия около 8.45 утра. Школа была переполнена, т.к. только первых классов было около десятка, и в каждом было человек по сорок. Я ходил в школу, как и мои одноклассники, босиком и с холщовой торбочкой для книжек и тетрадок. Мы собрались в нашем классе на втором этаже (сейчас там школьная библиотека), сидели за столами на длинных лавках (парт не было) и ждали начала занятий. В 9 часов прозвенел звонок, и в класс вошла наша учительница Варвара Дмитриевна Горобьева. Она сказала: «Дети, сегодня в нашей стране объявлен великий праздник – День победы над фашистской Германией, объявлен выходной день, так что можете идти по домам». Мы все закричали «Ура!», вскоре ликовала вся школа, и мы побежали домой».

Вспоминает М.М. Котик: «Весной 1945 года я училась в 5-м классе 14-й железнодорожной школы. Нас в классе было человек 30 или больше, классным руководителем была Надежда Федоровна Ясновская. За день или два до окончания войны наша школьная группа художественной самодеятельности (руководителем был физрук, демобилизованный по ранению военный) давала концерт в госпитале, который находился в бывшем клубе военного городка. Я играла на гитаре, преподаватель на мандолине, было еще несколько гитар и балалаек, вся наша группа была человек пятнадцать. Нас провели через боковой вход в большое помещение бывшее до войны кинозалом. Оно было сплошь заставлено множеством двуярусных кроватей для раненых, за исключением одного угла, где мы и давали свой концерт. Читали стихи, танцевали, пели под гитару фронтовые песни. Нас встречали очень тепло, после каждого номера были аплодисменты, а многие раненые даже плакали, наверное, глядя на нас, они вспоминали своих детей. Помню, что 9 мая был солнечный день, погода теплая и безветренная. Утром я, как обычно, пришла в находившуюся недалеко от нашего дома школу. Часов тогда ни у кого не было, взрослые на работу, а мы, дети в школу ходили по гудкам, которые давали на железнодорожной станции. В 7.30 утра давали два коротких, а в 8.00 один длинный гудок. Пришла в свой класс на 1-м этаже, заняла место за длинным столом на 8 человек (парт тогда не было), достала из холщовой сумки, что сшила мне мама, чернильницу, ручку с пером и газетные обрезки, которые были нам вместо тетрадей. Все собрались, и Надежда Федоровна уже хотела начинать урок, как внезапно открылась дверь, вошел кто-то из учителей и сказал, что объявлено о конце войны, нашей победе. Что тут началось! Все классы высыпали на школьный двор, все кричали «Ура! Победа!». Потом мои одноклассники взялись за руки, образовали круг и начали водить хоровод. И весь школьный двор покрылся этими хороводами, все кричали, пели, радовались, смеялись. Это долго продолжалось, пока все не пошли по домам, в этот день занятия отменили».

К 12.00 у вывешенных на радиоузле громкоговорителей собралась густая толпа калинковичан, ожидавших правительственного сообщения. Это двухэтажное здание, в отличие от стоявшего напротив однотипного, в ходе войны сильно пострадало. Второй этаж был поврежден авиабомбой, разобран и восстановлен уже деревянным. Первый этаж, стены которого избороздили наскоро зацементированные трещины, остался каменным. Среди людей, беседовавших о последних новостях и поглядывающие на черные раструбы громкоговорителей, кое-кто уже стоял  тут 22 июня 1941 года. Это 23-летняя Броня Комиссарчик  с улицы Советской. В августе того года она ушла с формировавшимся в городе батальоном связи, служила в армии до октября 1943 года, несколько месяцев назад вернулась домой, устроилась работать в артель «Энерготруд». А вот 35-летний Леонид Харланов, уволенный по ранению красноармеец, ныне домоуправляющий Калинковичским горкомхозом. Тут же на костылях и 28-летний Самуил Комиссарчик. Он ушел на фронт 23 июня 1941 года, был связистом, в июле 1944 года  демобилизован по ранению, вернулся в Калинковичи в свой дом на Аллее Маркса. Рядом, в группе выздоравливающих из находящегося в военном городке госпиталя, 20-летний Николай Кирщин. В октябре 1944 года он из партизанского отряда был зачислен в 43-й стрелковый полк освобождавшей Калинковичский район 106-й стрелковой дивизии, но провоевал недолго, через три недели был тяжело ранен немецкой пулей в плечо. В густой толпе много детей разного возраста. Сын погибшего несколько месяцев назад в Польше солдата 12-летний Володя Пословский ведет за руки двух 5-летних малышей: свою сестричку Надю и соседского мальчика Колю Шпака, отец которого тоже убит на фронте. Известно, что в этот день в Минске и Гомеле проходили праздничные митинги в честь победного завершения войны, но в воспоминаниях калинковичан и архивных документах сведений о подобном митинге в Калинковичах нет. Очевидно, в тот день его не было, но большой торжественный митинг трудящихся и военнослужащих состоялся в городе 3 июля 1945 года. Он был посвящен Дню освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков и там, как гласит документ, «…было принято письмо т.Сталину от белорусского народа».

После полудня 9 мая на станцию Калинковичи прибыл товарно-пассажирский состав из Гомеля, и первое, что увидели приехавшие – как несколько рабочих крепили в верхней части здания вокзала большой транспарант об окончании войны и победе над Германией. В числе прочих сошли с поезда и простились перед расставанием три демобилизованных фронтовика, лечившиеся в Гомельском военном госпитале. Сильно хромающему и опирающемуся на трость 26-летнему лейтенанту Аркадию Курцеру нужно искать на привокзальной площади подводу, что довезет его до улицы Красноармейской, самому не дойти. Студент мозырского педагогического техникума, он надел военную форму 23 июля 1941 года, дошел со своим полком до Варшавы, где и настиг офицера осколок немецкого снаряда. Его ровесник сержант Петр Леничко и домой приехал домой с еще перебинтованной головой. До войны работал парень слесарем в депо, в 1940 году был призван в Красную армию, воевал в пехоте. В июле 1944 года на земле Румынии был тяжело ранен осколком в висок, чудом остался жив. Ему нужно в переулок Парковый, это совсем недалеко. Еще ближе 19-летнему красноармейцу Юрию Лотошинскому – на Подольскую сторону, только железнодорожную колею перейти. Попрощались товарищи и разошлись в разные стороны, сопровождаемые группками восхищенной малышни…

А толпа на привокзальной площади все густеет, люди слушают по радио новости, радуются, где-то уже и гармошка играет. Были там 32-хлетний сменный дежурный по депо Николай Иванович Кучеров, мастер погрузочной конторы 27-летний Борис Верчик, машинисты локомотивного депо 45-летний Сергей Дорошко и 23-летний Петр Корбаль. А недавнего партизана Николая Киселюка тогда в Калинковичах не было – учился в городе Щорс на курсах паровозных машинистов. Радость, большая радость пришла в этот день на эту многострадальную, истерзанную войной землю. Свершилось то, о чем мечтали долгие четыре года, за что отдали свои жизни миллионы советских людей. Раздавлен, уничтожен подлый фашизм, и никогда ему уже не возродиться. Понятно, что не было в этот день радости в лагере для немецких военнопленных, находившемся в урочище «Макарово болото» на западной окраине города. Однако «фрицы» особо и не горевали, понимали: как восстановят ими же разрушенный железнодорожный узел, решится вопрос их возвращения  домой.

Когда на улице стемнело, к радиоузлу подъехала передвижная киноустановка, и начальник райотдела кинофикации Биберман вместе с двумя киномеханиками быстро приладили на входной арке в сквер большое белое полотно. К радости всех присутствующих, особенно детворы, демонстрировали новый, снятый лишь несколько месяцев назад художественный фильм «В 6 часов вечера после войны» с популярными артистами  Мариной Ладыниной и Евгением Самойловым в главных ролях.

В 20.45, когда репродукторы сообщили, что в 21 час по радио выступит Председатель Совета народных Комиссаров СССР товарищ Сталин, и количество людей у громкоговорителей стало еще больше увеличиваться. В объявленное время из них раздался знакомый миллионам хрипловатый голос вождя. «Товарищи! Соотечественники и соотечественницы! Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию. …Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь Отечества, — не прошли даром и увенчались полной победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией. Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами. …С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы! Слава нашей героической Красной Армии, отстоявшей независимость нашей Родины и завоевавшей победу над врагом! Слава нашему великому народу, народу-победителю! Вечная слава героям, павшим в боях с врагом и отдавшим свою жизнь за свободу и счастье нашего народа!»

Густеет ликующая людская толпа в центре Калинковичей, то в одном, то в другом месте звучат радостные песни под гармонь, возгласы «Ура! Победа!» Ровно в 22.00 радиоприемники и громкоговорители донесли из Москвы мощный грохот первого залпа из 1000 орудий, за которым последовали другие. После праздничного салюта транслировались военные марши и ставшие всенародно любимыми песни военных лет. Наступила полночь, но люди еще долго не расходились по домам. Так завершился в Калинковичах последний, 1418-й день Великой Отечественной войны.

Судьбы упомянутых здесь людей сложилась по-разному. Л.А. Волков до выхода на пенсию работал завучем в Калинковичской СШ № 1, умер в 1989 году. С.Н. Шманцарь продолжил работать в сельхозотделе райисполкома, ушел из жизни после тяжелой болезни в 1961 году. К.И. Бакун в 1947 году был переведен из Калинковичей в Мозырь, работал в Полесском облисполкоме и в других местах, скончался в 1993 году. С.З. Комиссарчик до своей смерти в 1952 году  работал там же, где и до войны, в мебельной артели «Энерготруд».  На этом же предприятии, а также на калинковичской фабрике бытовой химии много лет проработает бывшая фронтовая связистка Б.И. Комиссарчик, жизнь ее завершится в 2008 году. Г.Н.Кирщин несмотря на свою инвалидность (не действовала правая рука) проработает долгие годы завхозом в конторе связи, уйдет из жизни в 1985 году. Калинковичский подпольщик врач Н.А. Тимофеев вскоре после Победы будет награжден орденом Отечественной войны 1 степени, но умрет от туберкулеза совсем молодым в июле 1946 года. А.Ф. Курцер завершит свое педагогическое образование и до самого выхода на пенсию будет преподавать в СШ-1 и затем СШ-6, в 90-х годах эмигрирует в Израиль. П.Ф. Леничко из-за тяжелой раны работать уже не мог, из-за нее и скончался в 1950-м году.  Ю.В.Лотошинский проживет до 1990 года, освоит профессии художника и музыканта, станет известным человеком в Калинковичах. Школьник Коля Шпак так и не стал взрослым, подорвался весной 1950 года в лесу на мине. Владимир и Надежда Пословские станут известными в городе железнодорожником и педагогом, по их инициативе в январе 2016 года был открыт памятник погибшим на войне калинковичанам.

 

В.А. Лякин

От ред. belisrael

Если у кого-то сохранились снимки того времени или воспоминания очевидцев, присылайте. Они будут добавлены к подготовленному несколько лет назад материалу  калинковичского историка и краеведа, автора множества публикаций, заслуживающего поддержки. Для оказания помощи и связи с ним, обращайтесь на сайт.

Опубликовано 05.05.2021  10:33

Ю. Глушаков. Кто устроил в Гомеле кровавый «стрекопытовский мятеж»?

«Новы час», 19-04-2021

В 1920-х годах в Гомеле был сквер имени 25 марта. Но назван он был не в честь БНР, а в память о жертвах стрекопытовского мятежа в марте 1919 года. О том, кто стоял за его организацией, историки спорят до сих пор. Попробуем осветить эту тёмную страницу нашего прошлого.

Тайный заговор или безжалостный бунт?

В «нулевых» разгадать загадку бунта попытался директор Государственного архива Гомельской области Анатолий Карасёв. Он собрал большое количество документов и материалов в разных архивах Беларуси и России. А. Карасёв говорил, что у него есть версии, которые просто взорвут все прежние представления о возникновении мятежа. Но случилась трагедия. Директор архива подрабатывал сторожем в своём же учреждении. Весной 2004-го во время дежурства он оказался в больнице с тяжёлой травмой головы, а несколько дней спустя умер. Что произошло в ту ночь – неизвестно. Но расследование, которое Карасёв вел почти как детектив, было прервано.

По своему символическому значению трагические события мятежа занимали в советском пантеоне Гомеля второе место — после Великой Отечественной войны. Имёнами убитых стрекопытовцами Николая Билецкого, Ивана Ланге, Зои Песиной, Сергея Бочкина и Бориса Ауэрбаха в Гомеле были названы улицы, в самом центре города коммунарам был установлен памятник. Но, по понятным причинам, на персоналии руководителей восстания советская историография обращала мало внимания: достаточно было его однозначной оценки как «контрреволюционного». Например, состав таинственного «Полесского повстанческого комитета» мятежников неизвестен до сих пор.

Бочкин

Так что это было на самом деле? Старательно спланированный заговор коварного контрреволюционного подполья? Бессмысленный бунт дезертиров, сопровождавшийся еврейскими погромами и грабежами? Или восстание чистых «белых героев» против большевистской тирании? Представляется, что и первое, и второе, и третье. Правда, «героев» в этом деле совсем не густо – как начали стрекопытовцы с бегства с поля боя, так и продолжали. А вот с погромом и заговором – попробуем разобраться.

Общий ход событий мы уже описывали. Теперь дадим слово одному из повстанцев – ротмистру де Маньяну. Его биография типична для того времени.

Весёлые корнеты

Путь этого потомка французских аристократов в Гомель был неблизкий. Сергей де Маньян окончил лицей цесаревича Николая и университетский курс при нём. Но затем резко изменил планы и решил стать военным. Окончил курсы при Тверском кавалерийском училище и в 1910 году поступил в Первый Сумский гусарский полк. Сумские гусары стояли в Москве и были элитным подразделением российской императорской армии.

Вино и прочее спиртное лилось рекой. Владимир Литауэр, поступивший в полк в 1913 году, в своих мемуарах описывает, что рабочий день офицеров начинался с завтрака с вином. В обед в офицерском собрании пили уже и водку, и коньяк. Как при этом господа офицеры умудрялись нести службу, да ещё в конном строю — чудо чудное. Вечером же гусарские офицеры «отрывались» ещё больше, иной раз – целиком в духе анекдотов о поручике Ржевском.

После подавления революции 1905 года, когда функции тогдашнего «ОМОНа» выполняла преимущественно кавалерия и иные войска, офицеры нередко становились предметом осуждения в обществе. В ответ бравые военные без раздумий пускали в ход оружие против «штатских штафирок»… Корнет запаса Сумского полка в ресторане «Медведь» застрелил штатского человека, не вставшего под «Боже, царя храни», другой корнет в ресторане «Победа» избил стеком чиновника…

Служить в кавалерии и вести соответствующий образ жизни мог лишь выходец из зажиточной семьи, имевший доход от поместья. Утрата доходов означала автоматическое оставление полка. Многие офицеры вынуждены были так поступить, к примеру, после женитьбы.

По каким-то причинам де Маньян тоже вскоре оставил военную службу. Во всяком случае, в 1914 году он был призван в 4-й запасной кавалерийский полк уже из отставки. В 1915 году штаб-ротмистр де Маньян в составе маршевого эскадрона 17-го Новомиргородского уланского полка поехал на Юго-Западный фронт. Воевал в Галиции и на Карпатах, по всей видимости храбро. После ранения вернулся в строй.

Подпольные гусары

После революции, с распадом старой армии, де Маньян снова оказался в Москве. Тут уже были и многие его коллеги по Сумскому гусарскому полку. По воспоминаниям ротмистра, советская власть, зажатая между белыми армиями, интервентами и крестьянскими восстаниями в тылу, висела на волоске. И это внушало её соперникам немалые надежды. В Москве как грибы росли подпольные офицерские организации. В них вступили почти все офицеры-сумцы. Одни пошли в монархическое подполье генерала Довгерта (Довгирда), ориентированное на Германию («патриотов» не смущало, что немцы продолжали войну и оккупацию). Другие – в «Союз защиты родины и свободы» (СЗРиС) Бориса Савинкова, связанный с союзниками царской России, продолжавшими войну с Германией.

В истории полка написано, что почти все сумцы принадлежали к монархической организации Довгерта. Но это не так. Просто консервативные эмигранты не хотели признавать своё сотрудничество с Борисом Савинковым – бывшим руководителем боевой организации партии эсеров, которые охотились раньше на царских министров и самого Николая ІІ. На самом деле, «кавалерийским центром» в савинковской организации руководил прапорщик Сумского полка Виленкин. И даже лётчиками в «Союзе защиты родины и свободы» заведовал сумский гусар подполковник Говоров. По совместительству Говоров командовал и 8-м конным полком Красной Армии, куда и был назначен командиром эскадрона де Маньян.

Организации Довгерта и Савинкова враждовали между собой. Но гусарам-сумцам из обеих структур это не мешало вместе весело проводить время. «Встречались мы чуть ли не каждый день и у Лопухина, и у Говорова, и у Виленкина, или по шашлычным, как только пронюхивали, где есть водка», — вспоминал штаб-ротмистр Соколов, командовавший у пронемецких монархистов боевой группировкой. Естественно, при таком образе жизни и пренебрежении конспирацией многие офицеры-заговорщики стали лёгкой добычей ВЧК. И летом 1918 года белогвардейское подполье пришлось сворачивать, а его участникам – пробираться к Колчаку, Деникину и Юденичу.

Де Маньян оставался в красной коннице, но тоже мечтал как можно скорее убежать от большевиков. И вскоре такой случай представился. В Гомеле.

Господа командиры

В январе 1919 года эскадрон де Маньяна был включен в состав 21-го конного дивизиона 2-й бригады 8-й пехотной дивизии и переброшен в Гомель. Ещё эта бригада называлась «Тульской», т. к. формировалась из уроженцев Тульской губернии. Гомель впечатлил оголодавших россиян своим богатством. «В гомельских кофейнях подавали шоколад, а в кондитерских предлагали конфеты и пирожные: явление, которое совсем не имело место в столицах», — вспоминал де Маньян. Узнав о гомельских пирожных, часть красных конников, дезертировавших перед отправкой из Москвы, даже добровольно вернулась в строй!

Эскадрон был размещён на частных квартирах и занял почти квартал. Преимущественно это были еврейские дома, хозяева которых, как правило, беспрекословно выполняли все требования красных кавалеристов.

И в Москве, и в Гомеле де Маньян саботировал свои командирские обязанности. Он вспоминал: «Никаких занятий в эскадронах, конечно, не велось. Совещания были сведены к минимум, люди в эскадронах проводили свободное время в зависимости от вкусов и привычек. Любители женщин танцевали в общественном собрании, ревнители искусства посещали кинематографы, более практичные элементы пустились в спекуляцию, а кокаинисты и алкоголики отдавались своим пристрастиям в домашней обстановке». Короче говоря, воинские подразделения быстро и неуклонно разлагались.

С неохотой в дивизионе восприняли весть об отправке на фронт. Но выехать на позиции де Маньяну и его подчинённым так и не пришлось. 23 марта, отправившись на вокзал, они увидели, что он занят частями 2-й бригады, самовольно оставившими позиции. «Военная власть перешла в чьи-то другие руки», — вспоминал де Маньян. «В городе с часу на час росло тревожное настроение. Еврейские магазины спешно закрывались, движение на улице прекращалось. К вечеру на улицах появились патрули еврейской самообороны. Город буквально вымер, тишина вокруг была полная».

Как выяснилось, в районе Овруча части Тульской бригады попали под обстрел петлюровской артиллерии и отказались продолжать наступление. Замитинговали, кричали, что не хотят «воевать за жидов». В Калинковичах попытались устроить погром, но одна из рот, всё ещё сохранявшая военный порядок, остановила его. Решено было возвращаться домой. Комиссар бригады Михаил Сундуков был убит.

Гомель замер в тревоге. И на сей раз события не заставили себя ждать.

«Господин командир! Господин командир! Вставайте, по всему городу жидов громят, в нашу квартиру и то ломились…», — де Маньян жил в квартире лесопромышленника Л. (возможно, Лавьянова? — Ю.Г.) «Данилов, — позвал я вестового. — Кто же громит?» «Да начала пехота, господин командир, а теперь и наши сложа руки не сидят».

Впрочем, тут же командир дивизиона сообщил, что это – восстание, и предложил к нему присоединиться. На митинге дивизиона, открывшемся тут же, бывшие красноармейцы обратились к бывшим, а теперь уже действующим офицерам, с просьбой о руководстве выступлением.

«Маски были сняты: ещё днём ранее все мы, безусловно, мало доверяли друг другу, а теперь вполне нормально обсуждали положение и возможность совместной борьбы с общим врагом», — пишет де Маньян.

В Гомеле была провозглашена «Русская Народная Республика». Во главе её стал анонимный «Полесский повстанческий комитет, который то ли раньше готовил восстание в Гомеле, то ли был избран во время восстания. Комитет назначил командующим «1-й армией РНР» штабс-капитана Владимира Стрекопытова из купеческой тульской семьи, интенданта полка, раньше – члена меньшевистской партии. Где должны были появиться 2-я, 3-я и другие армии РНР — история умалчивает. Но штаб мятежников решил двигать войска в направлении на Брянск и Москву. Комендантом Гомеля стал командир эскадрона подполковник Степин.

Так стихийно начатое выступление красноармейцев, не желавших воевать, при помощи бывших офицеров и осколков их подпольных организаций было превращено в полноценное контрреволюционное восстание.

Артобстрел во имя мира

Оставшиеся советские силы пытались удержать центр города, создав опорные узлы обороны в гостинице «Савой», на телефонно-телеграфной станции и в ЧК. Уже в ночь на 25 марта по «Савою» начали бить пушки мятежников из района Полесского вокзала. Днём начался штурм. После нового артобстрела защитники «Савоя» вынуждены были сдаться под «честное слово», что будут отпущены по домам. Вместо этого почти все китайцы из интернационального отряда ЧК были перебиты на месте, а остальных повели в тюрьму на Румянцевской, избивая по пути кулаками и прикладами.

Часть повстанцев штурмовала «Савой» и ЧК, а другие – еврейские дома и лавки. К ним присоединились выпущенные из тюрьмы уголовники и старые черносотенцы. Де Маньян пишет: «В ночь на 25-е погром не принимал ещё широких размеров… но к утру 25-го, когда выяснилось, что большевистские силы почти ликвидированы, что бороться почти не с кем, солдаты, освободившиеся от боя, отправились в еврейские квартиры, сначала под видом обысков, а затем уже открыто, карая за сочувствие большевикам». Маньян сообщает, что убийств при этом было мало, зато почти каждый стрекопытовец приложил руку к грабежам. Те же, кто не участвовал в погроме, просто требовали от своих хозяев «плату за охрану».

Только когда в город хлынули крестьяне из окрестных деревень с возами для награбленного, штаб повстанцев начал принимать меры по ликвидации беспорядков. В целом же ротмистр обвиняет руководителей восстания в пассивности и инертности. Были созданы многочисленные комиссии и комитеты, выпустившие около 15 обращений к гомельчанам. Был брошен лозунг: «Вся власть — Учредительному собранию!» Выпущенные из тюрьмы матросы требовали «Советов без коммунистов».

Полесский повстанческий комитет заискивал перед рабочими, обещая им «железные законы охраны труда» и называя «товарищами» (среди самих офицеров это обращение было скорее издевательским). Одновременно была восстановлена свобода торговли. Некоторые же заявления были открытой ложью. Например, Стрекопытов в обращении к крестьянам утверждал, что Россия уже объявлена «Народной Республикой», «Минск окружён», «мы закончили войну и заключили мир», и т. д.

В. Стрекопытов и С. де Маньян

Как пишет де Маньян, в некоторых вопросах повстанцы шли навстречу населению очень далеко. Один гомельчанин явился в штаб с просьбой разрешить ему погребальное шествие по случаю смерти родственника. Штабной писарь выдал разрешение на похороны, действительное на протяжении года – и для всех родственников просителя.

Часть гомельских чиновников и жителей городских окраин сочувствовала мятежникам. Безусловно, деятельность ЧК, перебои с продуктами, падение заработков и вызванная войной разруха раздражали очень многих. Сказывались и антисемитские настроения. Но вступать в войско Стрекопытова никто из гомельчан не стал. Лишь в Речице спортивное общество «Сокол» приняло участие в перевороте и захвате власти.

Только 27 марта штаб повстанцев закончил с призывами и нашёл время выслать разведку в сторону противника.

Первые немногочисленные советские части, брошенные к Гомелю, были без проблем разбиты повстанцами, что придало последним уверенность в собственных силах. Но постепенно с юга к Гомелю стали подходить крупные подразделения Красной Армии и крестьянские добровольческие отряды. А 28 марта случился эпизод, который фактически изменил ход событий.

Одна из подошедших батарей, сочувствуя повстанцам, не стала обстреливать Полесский вокзал. И тогда станцию, где находился штаб мятежников, атаковал небольшой отряд красных курсантов. Это был взвод могилёвских пехотных курсов, выдвинувшийся на разведку через деревню Прудок. 18 бойцов приняли бой с 200 стрекопытовцами и, потеряв двоих человек, чьи изуродованные тела, были найдены на следующий день, отошли. Но, обстреляв из винтовок штаб мятежников, могилёвские курсанты, сами того не зная, решили судьбу Гомеля. «Трудно себе представить, — пишет Сергей де Маньян, — какая началась паника. Все деятели штаба, полковые писари, каптенармусы, фуражиры и проч. буквально растворились в воздухе. Люди потеряли человеческий облик и стремились только спрятаться подальше от несчастной станции».

После этого все командиры были вызваны в штаб, где по «неспокойной фигуре» командующего «1-й армией РНР» Стрекопытова и «перекошенному лицу» начальника штаба ротмистр понял — Гомель будет оставлен.

В ночь на 29 марта мятежники, оставляя Гомель, убили заранее привезенную на станцию группу из четырнадцати советских деятелей. Жители соседних домов слышали нечеловеческие крики, расправа была страшной: выколотые штыками глаза, раскроенные черепа. По свидетельству очевидцев, стены сарая на станции «Гомель-Хозяйственный» были забрызганы кровью и мозгами. Мозг Ауэрбаха лежал на полу, с Песи Каганской заживо сняли скальп, намотав её долгие волосы на полено.

Многие из казнённых были представителями гомельской интеллигенции, которые пошли на советскую службу после революции. Каганская считалась одной из первых красавиц Гомеля. Председатель Гомельского Союза журналистов Николай Билецкий принадлежал к старинному шляхетскому роду Езерских.

Бегство

Двое суток повстанческие эшелоны пробивались от Гомеля к Калинковичам. Периодически при звуках стрельбы и криках «Китайцы идут!» солдаты в панике покидали вагоны. На подходе к Припяти Красная Армия блокировала мятежников с двух сторон.

31 марта под Калинковичами состоялось совещание офицеров. По свидетельству де Маньяна, несмотря на отдельные возражения, Стрекопытов решил отказаться от штурма Калинковичей, бросить эшелоны с артиллерией и захваченным в Гомеле имуществом, и пешком пробиваться на соединение с частями Украинской Народной Республики. 1 апреля повстанцы на лодках форсировали Припять у Барбарова и вышли на территорию, занятую армией УНР.

«Покидая Гомель, покидали Россию», — горевал де Маньян.

Вокзал ст. Калинковичи (наше время)

Штаб Стрекопытова разместился в Ровно, а его пехоту включили в украинское войско, предварительно разбросав по разным соединениям. Очевидно, украинцы не доверяли «1-й армии РНР». И неслучайно: вскоре командующий Северной группой войск атаман Аскилко, при поддержке бывших царских офицеров и консервативных партий, поднял мятеж против главного атамана УНР, социал-демократа Симона Петлюры. Верные атаману курени задушили мятежников, был разоружён и один стрекопытовский полк. Пошли слухи о репрессиях. В этот же период стрекопытовцы сами расстреливали присоединившихся к ним матросов-анархистов, т. к. обвиняли их в грабежах и наркомании. Затем командование «Русско-Тульского отряда» установило контакты с французской разведкой, которая советовала им «присмотреться» к полякам.

Вскоре против УНР начали наступление польские войска. И стрекопытовцы действовали по уже опробованному сценарию: оставили своих украинских союзников и перешли на сторону поляков. Правда, с ними там обошлись без особой милости: профессиональных мятежников отправили в концлагеря в Брест-Литовске и Стшалково. По иронии судьбы, в Стшалково рядом с ними сидели пленные гомельчане, в т. ч. участник защиты «Савоя» и Всебелорусского съезда в декабре 1917 года в Минске, бывший левый эсер Василий Селиванов. Правда, в отличие от «большевиков», стрекопытовцев не избили.

Летом 1919 года из польского плена бывших повстанцев вызволил князь Ливен, который рассчитывал пополнить ими свой отряд. Но вскоре отказался от этой идеи. «Русско-тульским» кавалеристам, прибывшим в Митаву, назначили новое начальство вместо подполковника Стёпина. В ответ бывшие повстанцы, узнавшие дух вольницы, отказались подчиняться. В свою очередь, светлейший князь отказался от стрекопытовцев, боясь, что они разложат ливенцев.

«Русско-Тульский» отряд оказался в отчаянном положении. Стрекопытовцы уже фактически превратились в наёмников, воюющих за матобеспечение. А после польского интернирования некоторые из них, несмотря на июльскую жару, ходили в наглухо застёгнутых шинелях – даже штаны пришлось поменять на хлеб. И тут снова появились вербовщики – теперь немцы пригласили вступить бесхозяйственную часть в отряд Бермондта-Авалова, который придерживался пронемецкой ориентации.

Стрекопытовцы переоделись в немецкие мундиры цвета фельдграу, на которых так странно смотрятся золотые погоны и кресты.

Таковы реалии гражданской войны: люди шли убивать и умирать всего лишь за сапоги и хлебный паёк. Но де Маньян был в сомнениях: «Впрочем, было трудно разобраться, какому делу мы собирались служить… Были ли мы белой армии в настоящем значении этого слова?» В это время командующий Северо-Западной армией генерал Юденич при поддержке англичан начал наступление на Петроград. Но армия Бермондта вместо большевиков нанесла удар по столице союзной Латвии Риге. Бермондтовцы не признали независимости Латвии и называли её частью России. Но были разбиты и выброшены в Германию, где некоторое время спустя Бермондт-Авалов создал «Российское национал-социалистическое движение». В результате это привело к поражению белых в Прибалтике.

Англичане морем вывезли стрекопытовцев к Юденичу. Они ещё повоевали под его флагами, пока не были в очередной раз интернированы в Эстонии. После освобождения они вместе с бывшим командующим отправились на лесозаготовки. Сергей де Маньян дослужился до подполковника в 3-й русской армии, воевавшей на стороне Пилсудского. Свои довольно правдивые воспоминания о восстании в Гомеле он опубликовал в газете Бориса Савинкова «За свободу» в 1924 году.

Стрекопытовский мятеж был типичной авантюрой времён Гражданской войны. Но сегодня с новой силой вспыхнули споры, кто был прав или виноват в тех событиях столетней давности. Кто-то уже пытается ставить вопрос о реабилитации «героев» «Русской народной республики». Однако общий вывод может быть один: Беларуси и белорусскому народу, жителям Гомеля эта очередная вспышка гражданской войны не принесла ничего, кроме горя, страданий и смерти.

PS. На месте гостиницы «Савой» в Гомеле — здание «Старого универмага». На месте телефонно-телеграфной станции – общественно-культурный центр. А на месте бывшего здания ЧК ныне — музей истории города.

Юрий Глушаков, г. Гомель

Перевод с белорусского: belisrael.info

* * *

Читайте также опубликованный 23.02.2016 материал калинковичского историка и краеведа Владимира Лякина: «Девять дней в марте 1919-го»

Опубликовано 19.04.2021  20:58