From Israel to Australia. About Jews and everything else / מישראל לאוסטרליה. על היהודים ועל כל דבר אחר / От Израиля до Австралии. О евреях и обо всем на свете / Ад Iзраiля да Аўстралii. Аб яўрэях i ўсiм на свеце / Від Ізраїлю до Австралії. Про євреїв і все на світі
Шалом. С Биньямином «Биби» Нетаньягу (иногда пишут «Нетаньяху») имею кое-что общее – иногда мы возвращаемся 🙂 Его блок на этот раз, в результате выборов 1 ноября, получил 64 мандата в Кнессете – любимое мною, как и прочими шахистами, число :)) Ну, и роста с ним я почти одинакового.
Вот поздравить без пяти минут победителя с 73-летием (21 окт. 2022) не успел, замотался. Однако привет ему из Вязынки (Молодечненский район), родины Янки Купалы!
Снято 23.10.2022
Почти уверен, что Биби распечатает эти мотивирующие фотки, повесит их в офисе 😉 Ведь ему во главе правительства трудновато будет – и большинство в парламенте не такое уж существенное, и возраст не совсем подходящий, чтобы снова входить в ту же реку, что 26 лет и 13 лет назад.
А напомнить, как Яков Кедми оценивал «своего» премьер-министра в конце 1990-х? Цитирую по книге ныне покойного Александра Бовина «Записки ненастоящего посла» (2001): «Поверхностный, невежественный, склонный к показухе, нечестный — такие эпитеты использовались. “Я обязан предупредить общественность”, — сказал бывший глава Бюро по связям, — что Биньямин Нетаньяху — опасный премьер-министр для Израиля. Опасен его образ мыслей, опасен путь принятия им решений, и это может привести государство к трагедии”». Выходит, отставной спецслужбист уже тогда проявил себя как банальный кликуша… Оставался таким в 2010-х, остаётся и поныне. Кривизну прогнозов от Кедми, судя по этой статье, даже многие запутинцы заприметили… но он не унимается: «По оценкам британской разведки, на Украину может быть введено в ноябре до 500 тысяч российских военных. Это не оставляет никаких шансов ВСУ… Основным событием может стать широкое ноябрьское наступление Российской армии на Украине». Даже не знаю, какой бы тут смайлик подошёл… наверно, сочувственный (типа «и тебя вылечат»). На фоне «эвакуации» бегства российских сил из Херсона сказки «дяди Яши» выглядят особенно стрёмно.
Не один Кедми попал пальцем в небо, оценивая перспективы Нетаньягу; к примеру, Давид Маркиш тоже. Полагаю, «добротному литератору» (характеристика от посла РФ Бовина) неуютно сейчас перечитывать свои строки 1999 г.: «Биби надоел и “своим”, и “чужим”… Время Биби Нетаньягу подходит к концу. Премьера, скорее всего, ждёт политическое небытие – его товарищи по партии предъявят ему счёт, и счёт этот будет сокрушительным» (в 2016 г. приводил я эту цитатку здесь).
В 1955 г. Давид Бен-Гурион тоже возвращался на должность премьер-министра, но ему было 68, и «третьего захода» после отставки 1963 г. уже не случилось. Можно как угодно относиться к Б. Н., однако он, бесспорно, боец! Чем-то схож с героиней следующей заметки (newsru.co.il, 03.11.2022):
В четверг, 3 ноября, на пляже в Герцлии сотрудники береговой полиции и инспекторы Управления природы и парков выпустили в Средиземное море черепаху, которая выжила благодаря им.
Около года назад сотрудники морского подразделения полиции Тель-Авивского округа заметили вдали от берега раненую морскую черепаху. Вернувшись на берег, они передали раненую Управлению природы и парков. В течение года черепаха проходила лечение и реабилитацию.
Оставляю читателям право самим решить, кто в 2021-2022 гг. стал для Биби аналогом «сотрудников и инспекторов» 🙂 И, кстати, вот публикация belisrael 2018 г. – рассказ о спасённой в Израиле черепахе, написанный Леонидом Нузброхом.
Не совсем осенью, но близко к ней (в конце августа 1897 г.) 125 лет назад официально зародилось международное движение сионистов. На первый сионистский конгресс в Базель по инициативе Теодора Герцля приехало свыше 200 делегатов из 17 стран; программу «создания национального дома на земле Израиля» вырабатывала комиссия во главе с Максом Нордау. В то время умели выражаться кратко и ёмко 😉
Оригинал «Базельской программы» на немецком языке; флаг, утверждённый конгрессом
Этой осенью в Беларуси (издательство Цимберова) увидела свет книга, состоящая из двух произведений Теодора Герцля: «Старая новая земля» и «Еврейское государство». В переводе с немецкого на белорусский Игоря Кребса. Чуть раньше в серии «Гебраістыка Беларусі» вышел сборник его же переводов из Генриха Гейне «Еврейские мелодии» («Габрэйскія мелодыі»). За рекламу мне никто не платит, поэтому здесь не будет прямой ссылки, но подскажу, что оба издания при желании можно поискать на kniger.by.
«Еврейское государство» Герцля читал ещё в середине 1990-х (перевод на русский печатался в серии «Библиотека Алия»), затем посетил могилу автора в Иерусалиме… Для себя этот «гештальт» я, пожалуй, закрыл. Похоже, инициатор нового перевода надеется, что творение Теодора нашего Герцля вдохновит белорусов на подвиги (потому и довольно оптимистичный для Беларуси-2022 тираж 500 экз.), хотя эпоха иная, состояние общества – тоже. Здесь любят не столько входить в ту же реку, сколько наступать на те же грабли 🙁
***
Сентября 17-го числа исполнилось 110 лет со дня рождения Максима Танка (1912-1995), народного поэта Беларуси. В финале его не самого известного стихотворения (1946) присутствует нечто бяликовское…
Гетто
Мне круг последний ада показали,
Но я и сам его б нашёл легко
По заревам, что в небе полыхали,
По пеплу, что вздымался высоко.
По тем деревьям, корчившимся в муках
От тишины руин его немых.
Из-под земли, приветствуя живых,
Там братья мне протягивали руки.
Зачем пришёл я в это царство смерти?
Ведь я хотел назад вернуться жить!
Но пепел гетто страшного, поверьте,
На сердце камнем тягостным лежит.
Надеялся ль я тени дорогие
Подвластным мне глаголом оживить?
Напрасно! Даже плач Иеремии
Не в силах прах застывший воскресить.
Я был на том ужасном, страшном месте,
Чтоб сквозь пустынь горючие пески,
Забывчивому веку вопреки,
Пронесть скрижали с узниками вместе.
Скрижали, где пылает их завет:
«Прохожий, брат, не надо слёз нам,
Лишь гнев ты наш возьми на белый свет.
Рассей его как пахарь по бороздкам.
Он даст на ниве новый сочный плод,
С востока поднявшим зарю для всходов.
И на века пусть будет проклят сброд
Фашистских банд — душителей народов!»
Перевод с белорусского, выполненный Леонидом Зуборевым, взят отсюда. Леонид был лично знаком с поэтом – как и Дина Матлина-Харик, вдова Изи. М. Танк записал в дневнике 19.11.1993 (пер. с бел.): «Перечитал стихиИзи Харика, подаренные когда-то мне его женой Диной. Стихи его выделяются лиричностью, содержательностью среди тогдашней барабанной поэзии. Некоторые из них я когда-то переводил…»
М. Танк и Я. Колас в белорусской филателии & нумизматике
Чтобы Янке Купале (1882-1942) не было обидно, посмотрите и на монету с его изображением
Разумеется, не мог не вспомнить о 140-летии Якуба Коласа (1882-1956), широко отмеченном в первых числах ноября. С коласоведами мне не тягаться, но «Сымона-музыку», «Новую зямлю», «Казкі жыцця», «На ростанях» и кое-что ещё читал, люблю, рекомендую. В живописных местах близ Альбути – родины Константина Мицкевича, будущего Коласа – летом 2001 г. ночевал в палатке.
Любопытен «еврейский» рассказ классика «Хаім Рыбс» (1921) – о лавочнике, который после революции без драки попал в большие забияки… точнее, в местечковое начальство. Готов перевести этот жизненный анекдот на русский язык для публикации на belisrael, если кому-то важно.
Портрет Якуба Коласа работы Янкеля (Якова) Кругера, 1923. Отсюда
В 2011 г. воспроизвели мы («Шах-плюс») в книжечке «Беларусь шахматная» малоизвестный очерк Я. Коласа «Из “теней прошлого”», впервые опубликованный в 1925 г. Это «шахматные» воспоминания об отсидке молодого поэта в Пищаловском замке (ныне – СИЗО № 1 г. Минска, aka «Володарка»). Пусть фрагменты в переводе с белорусского побудут и здесь:
Красоту и приятность шахматной игры я познал в остроге. В значительной мере досуги нашей подневольной жизни скрашивались шахматами. Пока я не понял смысл шахматной игры, она казалась мне совсем не интересной; даже иной раз делалось смешно от созерцания того, как серьёзные люди сидят целыми часами у шахматной доски, захваченные ходом игры, иногда возбуждённые, с розовыми лицами.
Шахматы добывались у нас кустарным способом – их вылепливали из хлеба. Был у нас один узник, некто Сорока. Он весьма был способным по части лепки шахматных фигур из ситного хлеба (…) Фигуры, cделанные из этого материала, были необычайно крепкими: их можно было изо всей силы бить об стену – они не разбивались.
Среди шахматистов был у нас один товарищ, Яхим Повежар. Он очень не любил, когда его противнику кто-нибудь сбоку подсказывал ходы. Он тогда страшно возмущался, вскакивая из-за стола: выказывал все признаки своего душевного недовольства.
Такое состояние на арестантском жаргоне называлось «залезть в пузырь». «Залезание в пузырь» давало весьма богатую пищу для смеха и забав. А на почве шахматной игры у нас много было этих весёлых минут.
Выше – демо-кадры из белорусского мультфильма «Класікі і шахматы», снятого «Беларусьфильмом» в 2022 г. и тяготеющего к «познавательно-обучающему жанру». Очевидно, отправным пунктом стало известное фото 1932 г., где Колас играет с Купалой в шахматы…
Дядька Якуб показан аниматорами слишком старым; в мульте ему не 50 лет, а все 65-70. После войны, когда он достиг этого возраста, ни Купалы не было на свете, ни в шахматы Коласу играть уже не хотелось. Но за интерес к теме «Беларусьфильм» в любом случае заслуживает благодарности.
Несмотря на победу Ликуда в 1977 году, левые продолжали безраздельно владеть страной. В 1992 году, у Аводы (в девичестве МАПАЙ) было 44 мандатов в Кнессете, а у Мереца (в девичестве МАПАМ) – 12. Вместе -56 мандатов, против 32 Ликуда.
Прошло 30 лет. У Ликуда по прежнему 32 мандата. Мерец почил в бозе, а Авода еле-еле перешла электоральный барьер с жалкими 4 мандатами. Если хотите, это и есть миссия Нетаньяху. Уничтожение левых в Израиле. Хотя с другой стороны они сами себя уничтожили полностью отойдя от идеологии рабочего сионизма Бен Гуриона.
.
***
.
От ред. belisrael
.
Итогам прошедших выборов будет посвящено несколько публикаций
Шалом! И в этот раз не смог обойтись без цитаты из почтенного БГ. Даже не прошу пардону, равно как и раньше.
Тут высокий чин из МИДа Юрий А-ч (называвший концепцию прав человека «утопией» и т. п.) вроде как оправдывался на ОНТ за отказ от организации избирательных участков за пределами РБ:
Если брать количественный состав голосовавших, то это даже не 1% от выборщиков, это доли процента, поэтому утверждение о том, что это каким-то образом может повлиять на итоги республиканского голосования или местных выборов, абсолютно беспочвенно.
Дружище зам, пошевели мозгами… На «президентских выборах» в августе 2020 г. твой прелестный ЦИК насчитал 6,9 млн. избирателей, а после того одна Польша выдала гражданам Беларуси более 150 тыс. виз. Да, точное число уехавших из РБ в 2020-2022 гг. установить сложно, но, по оценкам спецдокладчицы ООН Анаис Марин, речь может идти о сотнях тысяч. А многие «взяли руки в ноги» до 2020 года.
Пущай среди эмигрантов хватало детей, не имевших права голоса, пусть кто-то из уехавших по разным причинам вернулся, а кто-то отказался от гражданства, но уж 1% – 70 тыс. граждан Беларуси с правом голоса – за границей явно сейчас находится! Если это пришло в голову мне, то придёт и другим, т. е. неважно, Юрий, пашет ваш отдел по поиску отмазок 😉
В принципе, и разбежка в полпроцента может серьёзно повлиять на ход выборов, что показал май 1996 г. в Израиле (когда Нетаньягу опередил Переса на двадцать с чем-то тысяч голосов, набрав 50,49%). Но вряд ли к «единому дню голосования», намеченному вашей системкой на 25.02.2024, за кордоном будет обретаться меньше наших граждан, нежели осенью 2022 г., ведь репрессии – дабы не сказать «террор» – и не думают прекращаться в РБ. Даже амнистию ко «Дню народного единства» на пойманных здесь «экстремистов» депутатики с подачи администрации решили не распространять. А «ползти на коленях через границу» из Польши или Литвы в надежде на милость азарёнков… дураков маловато будет.
Экономическая ситуация тоже способствует оттоку взрослого населения из Синеокой. Есть мнение, что падение ВВП замедлилось, но к концу 2022 г. оно таки рискует составить 4,5-5% за год. Полагаю, на каждый десяток граждан Украины, переехавших сюда (в мае 2022 г. сообщалось, что с августа 2021 г. гражданство РБ получили 1784 украинца, из них 390 детей), приходится дюжина, а то и две тутэйшых, которые пытаются подзаработать за пределами Беларуси – например, в Москве. И не факт, что вырвутся на родину в день голосования.
К вопросу о здешней экономике – фотки из «Июньского» (20.06.2022). По состоянию на 30.10.2022, т. е. четыре с лишним месяца спустя, эти помещения (в центре Минска, на улицах В. Хоружей и Богдановича) так и не возвращены в хозяйственный оборот. Где-то в начале осени «главный» сказанул, что пустующие площади в столице надо отдавать под сезонную торговлю сельхозпродукцией. Ну, он много чего говорил 🙂
Ещё пара офисов, опустевших от «хорошей жизни» (ул. Богдановича, 135 и 143). Не всем по нраву делать бизнес, когда правила игры меняются раз в 2 недели
На боевом Комаровском рынке в воскресенье по-прежнему не заняты десятки торговых мест. Фото 30.10.2022, 10:23
Зато «силовикам» везде у нас дорога. В марте 2021 г. обратил внимание на курьёз:
Советский районный отдел Следственного комитета по г. Минску находится по адресу ул. Кропоткина, 47, на территории района… Центрального. Так можно было? Наверное, закон этакую «интервенцию» не запрещает, но странно всё же, что руководители Советского района не отыскали на двух десятках квадратных километров помещение для «особо важного» учреждения! На месте администрации Центрального района я бы, турнув людей в погонах, вернул в здание у трамвайной линии детскую поликлинику, где она и помещалась лет 25-30 назад.
Полтора года спустя выяснилось, что Советский отдел СК не только не намерен покидать здание на углу Кропоткина/Машерова, но и «расползается» по Центральному району. Во всяком случае, заметил его «филиал» в доме на ул. Червякова (№ 2/4, на фото; в тот же дом заселилось управление по тыловому обеспечению СК). Ну, теперь точно всех в районе победят! А если ещё наймут боевых комаров… 😉
Один из трендов в РБ, отмеченный вышеупомянутой г-жой Марин:
Первоначальное административное преследование (по данным ООН, после мирных протестов ему подверглись не менее 35 тысяч человек) сменилось уголовным преследованием несогласных с белорусским режимом, и по всё более серьёзным статьям — «терроризм», «создание экстремистского формирования».
Неудивительно, что и многие соплеменники снялись с места. В августе 2022 г. экс-минчанин Евгений Окаев поделился в фейсбуке своей историей алии:
– Всё! Надо уезжать! Они, как тот деревенский кот, что попробовал крови цыплёнка. Теперь не остановятся. Будут убивать, – так сказала моя жена полтора года назад.
В принципе, я и сам видел, что уезжать надо. Перспектив по работе становилось всё меньше и меньше, а вероятность попасть под каток политических репрессий – всё больше и больше. Но мне, как, впрочем, и ей, претила идея «ехать от» или «ехать из». Мы оба считали, что если уж ехать – то «к» и «в», а не «от». Нет, в Израиле мы оба до этого бывали, еврейская культура была нам близка, праздники отмечали, хотя и не религиозны – но о переезде всё-таки не думали. И для меня, и для супруги в том Израиле, который мы видели как туристы, было «слишком много Востока» – и в лучшем, и не в самом лучшем смысле слова. И то, что нам на двоих было больше ста лет, тоже играло отнюдь не в нашу пользу. Но нам было всё равно. Решение было принято. И мы пошли в минский Сохнут…
«Один лишь я сижу на этой стене – как свойственно мне» (С). Чуток посмеялся над речью великого Пу:
Над замолотом от начальника пропагандного ОНТ (sb.by, 26.10.2022):
Угу, «не делайте под Маяковского, а делайте под себя» 🙂
И записал очередное некоммерческое (скорее даже антикоммерческое) видео, в этот раз – на стихи Изи Харика:
В этом году «Ночь расстрелянных поэтов» отмечалась, как пишут, в десятках городов Европы и обеих Америк. Богатую подборку стихов и переводов выложилаКристина Бандурина на сайте «Таўбін», а Сергей Будкин открыл доступ к электронному варианту книги «Нерасстраляныя», удостоенной премии им. Алеся Адамовича (к этому объёмному сборнику, впервые изданному в начале 2021 г., ваш непокорный тоже приложил руку – хотя бы поэтому рекомендую скачать и прочесть…)
Кстати, о премиях: не только Нобелевскую получили этой осенью белорусские правозащитники в лице Алеся Беляцкого, но и впервые врученную «The Albie Awards 2022» от фонда Джорджа Клуни. Она досталась «Весне», которой руководят Беляцкий и Валентин Стефанович, арестованные летом 2021 г.
Награду приняла Алина Стефанович – жена политзаключённого. Она зачитала письмо от мужа, где он писал о том, что и в ХХІ веке «белорусы вынуждены бороться за, казалось бы, такую простую вещь – демократию», напомнил о своих коллегах, брошенных за решётку в РБ. Закончил послание В. Стефанович словами поэта Максима Богдановича: «Беларусь, твой народ дачакаецца залацістага яснага дня» (дождёмся, значит).
А. Стефанович (в очках) на церемонии в Нью-Йорке, сентябрь 2022 г. Источник: accessonline.comvia «НН»
Из твита 2021 г.
Своё 50-летие (14.10.2022) Валентин Стефанович встретил в минском СИЗО. Но радует то, что на 41-м Конгрессе Международной федерации прав человека, состоявшемся на днях в Париже, Валентина снова избрали вице-президентом организации (эту должность он занимает с 2019 г.). Своих в FIDH не бросают – в отличие от здешних «социал-демократов», отстранивших профессора Александра Козулина от лидерства в 2008 г., когда он ещё отбывал свой срок.
Если кто-то меня в этом месяце разочаровал (самую малость), так это… другой профессор, первый в РБ доктор политических наук Сергей Решетников, многолетний зав. кафедрой в БГУ.
На рубеже веков читал я составленный им учебник. Не то, чтобы много оттуда почерпнул, но по сравнению с «милицейской политологией» от Владимира Мельника пособие казалось вменяемым…
Актуальные фразы (с. 281)
В общем, заочно к Решетникову я относился неплохо, признавая его организаторские заслуги. К тому же он редко выступал с идеологически нагруженными речами – даже в начале 2022 г., когда и жук, и жаба расхваливали грядущую «чудо-Конституцию», за профессором такого не замечал.
Но пришла осень с обсуждением «закона о Всебелорусском народном собрании», и С. Р. активизировался (sb.by, 27.10.2022):
ВНС — весомое дополнение в структуре органов власти и управления. В его состав войдут организации объемные, масштабные, с приличной численностью… Теперь четко, согласно Конституции, можно заявить: ВНС — орган представительства всех структур гражданского общества нашей страны.
У Беларуси свой путь развития, экономические, социальные, культурные особенности основаны на традиционных ценностях. Увы, славянские ценности не совпадают с западными. Нам пытаются навязать что-то чуждое, а мы отвергаем, что и находит отражение в различных формах политической борьбы.
Неубедительные суждения не профессорского уровня – ведь сам признал, что далеко не все структуры будут представлены в «собрании»… То, что «приличная численность» в РБ зачастую обратно пропорциональна влиятельности организаций, особенно после 2020 г., по-моему, аксиома. Да и голословное противопоставление славянских ценностей западным говорит само за себя (в упомянутом учебнике 2001 г. такого близко нет). Возможно, 73-летнего аксакала здешней официозной политологии «частично мобилизовало»? Что же, в таком случае имеется и повод для радости: выходит, дела у идеолухов идут не ахти. Почти как у их рашистских товарищей по разуму на «харьковском фронте» несколько недель назад.
У канцы лета супрацоўнікі сферы адукацыі (ды іх шматлікія куратары) па завядзёнцы рыхтаваліся да новага навучальнага года. Тутэйшае міністэрства 23.08.2022 прыняло пастанову аб зацвярджэнні праграм факультатыўных заняткаў у школах – не першую і не апошнюю…
Нечакана – для мяне, ва ўсякім разе – пастанова справакавала рэзкі адлуп. Шматгадовыя супрацоўнікі альтэрнатыўных СМІ Сяргей Абламейка («РС») і Міхась Скобла («НВ») палічылі яе некарыснай або нават шкоднай, бо сярод музычных інструментаў, пералічаных у пастанове (блокфлейта, флейта, саксафон, труба, ксілафон, малы барабан, літаўры, вібрафон, домра, віяланчэль), фігуруе і балалайка. А скрыпкі нямашака 🙁
C. Абламейка і М. Скобла
Слова крытыкам (бяру з іх тэкстаў найбольш істотныя, на маю думку, урыўкі):
С. А.: «У 1970–1980-я гады ў БССР праводзіліся рэспубліканскія конкурсы ігры на беларускіх народных інструмэнтах. Выканальніцкіх катэгорый было тры — балалайка, гармонік і цымбалы.
Менавіта такі патройны набор народных інструмэнтаў быў кананізаваны камуністычнымі ўладамі БССР, а магчыма, і Масквой зь яе агітпропам, ЦК і Лубянкай.
Гэта, вядома, была адна з праяваў паўзучай русыфікацыі Беларусі. Насамрэч, беларускі народны інструмэнтарый іншы і нашмат багацейшы, а балалайка туды трапіла выпадкова — гэта вынік перасяленьня ў Беларусь хваляў расейскіх старавераў і пазьнейшага знаходжаньня Беларусі ў складзе Расеі. У навуковых тэкстах сьцьвярджаецца, што балалайка вядомая ў нас зь сярэдзіны XIX стагодзьдзя, а пашырэньне набыла ў 1920–1930-я гады ў СССР. Этнографы ведаюць, што ў народзе існавала адмоўнае стаўленьне да балалаечнікаў, пра што сьведчыць сама народная назва балалайкі — балабайка, утвораная ад слова “балабол”…
Здаецца, у 1987 годзе пасьля абвяшчэньня адбору на чарговы рэспубліканскі конкурс выканаўцаў на народных інструмэнтах мая душа ня вытрымала. Я напісаў абураны ліст у газэту “Літаратура і мастацтва”, які, са згоды сваёй бабулі, падпісаў “Пэнсіянэрка Вера Лось-Паўлава”. І ліст той “ЛіМ” надрукаваў цалкам…Я пісаў пра беларускую скрыпку, якая была незаслужана забытая арганізатарамі конкурсу. У той час па ўсёй Беларусі яшчэ жылі дзясяткі народных майстроў, якія саматужна выраблялі скрыпкі, а на народных сьвятах, вясельлях і вечарынках скрыпач заставаўся цэнтральнай фігурай. Скрыпка, пісаў я, — гэта адзін з самых старажытных і самых улюбёных беларускіх народных інструмэнтаў, і нагадваў пра першыя назвы кніг Францішка Багушэвіча і Цёткі — “Смык беларускі” і “Скрыпка беларуская”.
Ніякай рэакцыі на той ліст, наколькі памятаю, не было. Але праз два гады, у 1989 годзе, калі нарэшце выйшла доўгачаканая энцыкляпэдыя “Этнаграфія Беларусі”, на яе першым развароце пад сьпісам рэдакцыйнай калегіі быў зьмешчаны фатаздымак народнага музыкі са скрыпкай, а ў адпаведным артыкуле, напісаным неўтаймоўнай дасьледчыцай беларускіх народных інструмэнтаў, незабыўнай прафэсаркай Інай Назінай, сьцьвярджалася: “У народзе скрыпку называюць царыцай музыкі, здольнай перадаць настрой і перажываньні ўсіх і кожнага…”
Увесну 2022 году мне давялося трапіць у швайцарскі Цюрых. У гэтым горадзе ёсьць тры месцы канцэнтрацыі твораў Марка Шагала. Гэта царква Fraumünster зь пяцьцю вітражамі Шагала ў апсыдзе, рэстаран Kronenhalle з карцінамі вядомых мастакоў-мадэрністаў на сьценах, сярод якіх і Марк Шагал. І, нарэшце, мастацкі музэй Kunsthaus, у адной з заляў якога сабраныя вялікія палотны Шагала, у тым ліку “Палёт над Віцебскам”.
У музэй мы прыйшлі ўжо даволі раззлаваныя паўсюднымі згадкамі на шыльдах, у буклетах і турыстычных даведніках пра “расейскага мастака” Марка Шагала, які “чэрпаў натхненьне ў хасыдзкіх традыцыях сваёй расейскай радзімы”.
Але, падышоўшы да карціны Шагала “Сьвятло шлюбу”, я раптам успомніў і пра “Этнаграфію Беларусі”, і пра Іну Назіну, і пра свой студэнцкі артыкул у “ЛіМе” з пратэстам супраць ігнараваньня беларускай скрыпкі.
Раздражненьне прайшло, стала лёгка і сьмешна. Немцы могуць нас ня ведаць, але мы сябе ведаем. Ім можна ня ведаць пра расейскі народны інструмэнтарый, але мы дакладна ведаем, што такое беларуская народная капэля.
М. Шагал, “Святло шлюбу” (“Свадебные огни”, 1945)
У цэнтры карціны “Сьвятло шлюбу” на местачковым пляцы, за якім відаць сьцены хрысьціянскай бажніцы, стаяць маладыя, а вакол іх грае капэля. Набор інструмэнтаў такі: зьлева барабаншчык, унізе музыкант з басэтляй, у правым ніжнім куце рука з бубнам, а справа ад маладых — скрыпач. Я засьмяяўся і сказаў жонцы:
— Будуць нам немцы даказваць, што Шагал з Расеі! Вось амаль увесь набор беларускай народнай капэлі. Аналягічны набор мелі і габрэйскія музыкі, якія гралі ў корчмах Беларусі: барабан, басэтля, скрыпка. Не хапае толькі беларускага драўлянага клярнэта.
Жонка ў адказ:
— А гэта што?
Я паглядзеў, куды яна паказвала, а там, над маладымі, сваю партыю дагары нагамі выконвае пяты музыка… зь беларускім драўляным клярнэтам» (07.09.2022).
Другі тэкст, які я прачытаў тутака (21.09.2022), больш катэгарычны й наступальны…
М. С.: «У новаспечанага міністра [адукацыі РБ] Андрэя Іванца сваё бачанне каштоўнасцяў і традыцый. У канцы жніўня ён падпісаў пастанову “Об утверждении учебных программ факультативных занятий” па музыцы. У нешматлікім пераліку зацверджаных інструментаў там чамусьці значыцца… балалайка. Няма ні дуды, ні скрыпкі, ні цымбалаў, пад якія беларус стагоддзямі смуткаваў і радаваўся, а вось балалайка ні з пушчы, ні з поля – ёсць!
Балалайка, якая абсалютна чужая беларускай народнай культуры. Гэты музычны інструмент пашырыўся на нашай зямлі толькі ў 1920–1930-я гады – разам з прыхаднямі і паязджанамі з усходу, прыехаў, так бы мовіць, у абозе русіфікатараў. Нездарма ва ўсім свеце балалайка дагэтуль успрымаецца як нешта спецыфічна расійскае, служыць своеасаблівым апазнавальным знакам Расіі.
Пра птушыныя правы балалайкі ў Беларусі сведчыць і той факт, што яна практычна не згадваецца ў класічнай беларускай літаратуры… Балалайка – гэта не традыцыя. У традыцыйных беларускіх вясковых капэлах, што стагоддзямі абслугоўвалі вяселлі, хрэсьбіны і другія святы, балалайкі ніколі не было. Там выспеўвала любую – мінорную ці мажорную – мелодыю царыца музыкі скрыпка. Там адбіваў рытм басавіты бубен. Там знаходзілася месца працяжнай дудзе, якая вось ужо чатырыста гадоў гучыць па ўсёй Еўропе – ад Шатландыі да Полацка.
Хай бы беларускія школьнікі на ўроках музыкі і засвойвалі гэтыя інструменты, аднаўлялі даўнія традыцыі…
Так, канешне, ні скрыпку, ні тым больш дуду на мэблевай фабрыцы не зробіш. Прыйдзецца заказваць майстрам. А яны ёсць, і тых жа дудаў вырабляюць колькі патрэбна. Апошнім часам цэлыя дударскія фэсты ў Беларусі ладзяцца.
З балалайкамі, вядома, прасцей. Толькі свісні – цэлы вагон прывязуць. Разам з какошнікамі і сарафанамі.
Папраўдзе сказаць, у самой Расіі балалайка – малапаважаны інструмент. Уладзімір Маякоўскі, помніцца, называў балалаечнікамі паэтаў, што не мелі свайго адметнага голасу, збіваліся ў хор.
А які інструмент Міхаіл Булгакаў даў у рукі Паліграфу Шарыкаву – аднаму з самых агідных герояў у расійскай літаратуры? Балалайку».
Не пераканалі мяне довады паважанага аўтара – ні гістарычная даведка, ні літаратуразнаўчая, ані развагі пра сучаснасць.
Нават калі б інструмент прыехаў у Беларусь толькі сто гадоў таму «ў абозе русіфікатараў» (зрэшты, у 1920-х іх у БССР не дужа пешчылі), стагоддзе – дастатковы перыяд, каб «асіміляваць» балалайку, далучыўшы яе да ўласных традыцый. І піяніна ж беларусы не самі прыдумалі, і акардэон, і гітару – але ж масава й паспяхова граюць на гэтых інструментах. Так уладкаваны свет – ідзе ўзаемаабмен прадметаў, людзей, ідэй. Мяркую, нідзе зараз дзяцей не вучаць музыцы пры дапамозе толькі «адвечна сваіх» інструментаў – хіба ў ізаляваных ад знешняга свету пустэльнях або таёжных краях, ці на маладаступных акіянскіх выспах.
Насамрэч жа балалайка мела ў Беларусі некаторую папулярнасць і раней за савецкі час. У лекцыяхНаталлі Яканюк, спецыялісткі з універсітэта культуры (Мінск, 2007), зафіксаваныя, напрыклад: «Уцягванне балалайкі у каляндарна-земляробчую і сямейна-абрадавую практыку некаторых мясцовасцей Беларусі. Удзел балалаечнікаў у валачобных (Шклоўскі р-н Магілёўскай вобл.) і вясельных абрадах (Віленская губ., XIX ст.)». Іншы наш сучаснік – мастацтвазнавец Валянцін Шчарбак з беларускай акадэміі музыкі – называў балалайку «інтэрнацыянальным інструментам, распаўсюджаным у розных краінах, асабліва ў славянскіх».
На балалайцы ў пяшчотным веку навучыліся граць такія ключавыя для беларускай культуры асобы, як Максім Гарэцкі (1893-1938) і Кузьма Чорны (1900-1944). Гэта не перашкодзіла ім стаць тымі, кім яны сталі – не ператварыла ні ў «балалаечнікаў» паводле Маякоўскага, ні ў булгакаўскага Шарыкава… А ёсць яшчэ верш Мойшэ Кульбака «Сярод палёў» («Цвішн фелдэр», 1919; быў перакладзены на беларускую Сцяпанам Гаўрусёвым), дзе ў ціхіх вёсках – беларускіх, трэба меркаваць – на знак абнаўлення «тромкаюць балалайкі». Наратар быў зусім не супраць… Кульбак і бандуру паважаў («Гэй, Антоша…» у паэме «Беларусь», aka «Райсн»), дарма што гэты інструмент апрыёры выглядае хутчэй украінскім, чым беларускім. І ў паэме Ізі Харыка «На чужым вяселлі», дзе пад Барысавам усё адбываецца, адзін з клезмераў грае на бандуры, хоць яўна не казацкага роду 🙂
Дарэчы, балалайку і ў Расіі, нават на пачатку ХХ ст., цанілі ўсё ж каліва болей, чым даводзіў М. Скобла – на ёй, напрыклад, любіў граць інтэлігентны шахматыст і педагог Пётр Раманоўскі (1892-1964), адзін з першых настаўнікаў «нашай» Кіры Зварыкінай.
З майго (дылетанцкага) пункту гледжання, мелодыя ўвогуле важыць больш, чым інструмент, на якім яна выконваецца… То бок няхай бы дзеці навучыліся карэктна граць на той жа балалайцы, у т. л. мелодыі беларускіх аўтараў (у праграме яны ёсць) – хто ведае, мо потым пераключацца на скрыпку ці дуду. Не забараняецца ж у нас іграць на гэтых інструментах, дзякуй і за тое 😉
У татальную музычную залежнасць ад «усходняга суседа», які, маўляў, завязе да нас балалайкі «з какошнікамі і сарафанамі», не дужа веру – хаця б таму, што прадаюцца тут балалайкі з Румыніі. Навучыліся ў Сінявокай рабіць і свае… спачатку асобныя майстры кшталту Руслана Макарэвіча з Пінска, цяпер, здаецца, наладжана серыйная вытворчасць.
Так-то скарачаць залежнасць ад «дабрадзеяў» з імперскімі амбіцыямі трэба, аднак не балалайка тут мае быць прадметам для крытыкі і кпінаў, ой, не балалайка… Як бы навучыць ахвочых да перамен шукаць там, дзе згубілі, а не там, дзе светла («эфект вулічнага ліхтара»)?
Начну, как всегда, немного издалека. Я была обычным подростком, и как обычного советского подростка меня «водили» на плановые организованные экскурсии в белорусские литературные музеи. При всей моей детской литературоцентричности, умении «проглатывать» толстые книги за три дня, экскурсии эти я рассматривала как пустую трату времени. Доросла до понимания ценности таких пространств я примерно к пятому курсу своего технического вуза. B тот период самым важным автором я полагала Льва Николаевича Толстого, и отчетливо помню, что первым литературным музеем, куда отправилась сама, был музей Толстого в Москве. Отправиться-то отправилась, а вот «вынести» оттуда что-то большее, чем общие впечатления и смутные воспоминания о мемориальных вещах, не удалось. Гораздо более значимой стала внезапно свалившаяся на мою голову поездка в Михайловское. Стояла изумительная осенняя погода, желтые листья плавали в темной осенней воде и «мемориальные» комнаты Пушкина произвели на меня неизгладимое впечатление. Но даже в этом случае я была абсолютно не готова рассматривать в витринах черновики поэта.
Немало воды утекло с дней моей юности, и сегодня я чрезвычайно люблю литературные музеи, как, впрочем, и другие тоже. Предлагаемый вашему вниманию материал – субъективная попытка осмысления экспозиции Дзяржаўнага музея гісторыі беларускай літаратуры (Государственного музея истории белорусской литературы) и его филиала – «Беларускай хаткі».
Что же интересного можно обнаружить за нераскрученными вывесками? Начнем с музея истории белорусской литературы в минском Троицком предместье. Похоже, его научные сотрудники настолько «не пиарщики», что даже броское название основной экспозиции придумать не хотят. Получите, уважаемые посетители сайта, изображение старой пишущей машинки, плюс текст под ней, напоминающий название научной статьи: «Пастаянная экспазіцыя “Беларуская літаратура другой паловы ХХ ст.”»
Фрагмент афиши постоянной экспозиции музея
Но это – лишь «упаковка», а если не полениться ее развернуть, то каждая витрина – это чья-то судьба: личные вещи, любовно подобранная фотография, книжные раритеты. Вот писатели-фронтовики, рядом первые «бунтари» 1960-х-70-х, поколение Перестройки, когда сомнительное качество бумаги издания с лихвой компенсируется новым звучанием текста. Пересказывать все имена не имеет никакого смысла, просто откройте статьи белорусской Википедии о писателях – и можете не сомневаться, что найдете информацию о каждом из этих авторов в зале музея. Так я со щемящим сердцем обнаружила мемориальную полку своей тёти-in-low Лидии Арабей – известного белорусского прозаика. Прекрасный портрет, принадлежавшие ей украшения и, конечно, некоторые издания.
Мемориальная витрина Лидии Арабей
Ходишь по экспозиции, вспоминаешь лица и произведения, и вдруг, как горячим кипятком плеснули в лицо – на стене от пола до потолка список реабилитированных белорусских писателей. Да не просто список, а разбитый по годам. Начинаешь судорожно искать знакомые фамилии, в том числе из почти полностью разгромленной еврейской секции Союза белорусских писателей. Кого-то расстреляли в тридцатых, считанные арестанты вернулись после смерти Сталина на Родину или «осели» в Москве. Последнее случилось с Мойше Тейфом – коренным минчанином, который просто не смог приехать в Минск, ведь на белорусской земле был уничтожен в войну его сын. Кто не знает пронзительный текст Тейфа про кихелах и земелах?
Однако вернемся к списку. Научные сотрудники пояснили мне, что все справки о реабилитации хранятся в фондах музея…
Пример такой справки (документ о реабилитации Михася Зарецкого)
Я не поленилась и сосчитала реабилитированных по годам. Получились красноречивые данные, где вся история белорусской советской литературы – как на ладони. В общие списки навсегда включены члены еврейской секции Союза белорусских писателей.
1954 г. – 11
1955 – 5
1956 – 28
1957 – 29
1958 – 9
1959 – 1
1960 – 2
1962 – 1
1966 – 1
1967 – 1
1982 – 1
1989 – 3
Общее количество реабилитированных писателей – 92 человека.
Хочу заметить, что политические убеждения литератора большого влияния на его судьбу не имели. Так в одну и ту же осеннюю ночь были расстреляны и убежденный советский писатель – Изи Харик и независимый, почти антисоветский Мойше Кульбак. Не так давно достоянием гласности стал документ, где зафиксирован компромат на Янку Купалу, Змитрока Бядулю, Изи Харика. Причем компромат этот был собран на делегатов Первого съезда писателей СССР и датируется 1934 г. Короче говоря, отправить в лагеря или на расстрел можно было любого.
Общий вид стенда со списком реабилитированных
Фрагмент стенда
Но, пожалуй, хватит об этом. Раскрою читателям важную тайну – почему я полюбила заглядывать в литературные музеи. Перейдем в соседний зал и окажемся на небольшой, но уникальной временной выставке, которая называется «Залатая раніца беларускага Адраджэння» («Золотое утро белорусского Возрождения»).
Афиша временной выставки
На эту выставку можно попасть еще весь январь 2022 г. – остаётся понять, что же там можно увидеть. Начнем с фотографий. Меня старые фотографии просто завораживают: черно-белая история страны, где красноречиво всё, от одежды до выражения лиц. Сначала просто оглянемся вокруг, а потом прочитаем подписи под фотографиями.
Сябры літаратурнага аб’яднання «Полымя», 1928 г. Першы рад: Якуб Колас (1882-1956), Цішка Гартны (1887-1937), Янка Купала (1982-1942), Міхась Чарот (1896-1937), Васіль Сташэўскі (1895-1937). Другі рад: Алесь Ляжневіч (1890-1937), Міхайла Грамыка (1885-1969), Уладзіслаў Галубок (1882-1937), Міхась Зарэцкі (1901-1937) , Анатоль Вольны (1902-1937), Алесь Дудар (1904-1937), Алесь Гурло (1892-1938).
Изо всех вышеперечисленных справка о реабилитации не понадобилась лишь Янке Купале и Якубу Коласу. Обратите внимание, какими молодыми ушли из жизни эти авторы, и подумайте, как могла бы выглядеть белорусская литература ХХ века, если бы не репрессии.
О каждом из перечисленных сегодня можно прочесть в сети, там же найти их произведения. Я же хочу обратить внимание на общую особенность литературной жизни того времени, а именно: наличие разных творческих объединений писателей. Давайте познакомимся – объединение «Полымя» (1927–1932 гг.), члены правления: Якуб Колас, Тишка Гартный, Михась Чарот. Среди целей объединения – укрепление пролетарской идеологии и развитие национальной формы в белорусской литературе. Важно отметить, что объединение стремилось уравновесить крайние тенденции в литературном движении конца 1920-х – начала 1930-х годов, что давалось непросто с учетом разницы взглядов внутри самой организации. Ведь часть авторов совсем недавно входила в объединение «Маладняк».
Фотографии на выставке не вступают друг с другом в литературные перепалки, поэтому неподалеку от пролетарского «Полымя» разместилась групповая фотография объединения «Узвышша».
Групповая фотография объединения «Узвышша», 1928 г.
Першы рад: Пятро Глебка (1905-1969), Васіль Шашалевіч (1897-1941), Кандрат Крапіва (1896-1991), Язэп Пушча (1902-1964), Змітрок Бядуля (1886-1941), Адам Бабарэка (1899-1938), Кузьма Чорны (1900-1944). Другі рад: Тодар Кляшторны (1903-1937), Максім Лужанін (1909-2001), Антон Адамовіч (1909-1998), Уладзімір Дубоўка (1901-1976), Уладзімір Жылка (1900-1933), Сяргей Дарожны (1909-1943).
Раз уже мы начали свой рассказ со стенда про реабилитацию, то стоит отметить, что из авторов «Узвышша» не были арестованы Пётр Глебка, Кондрат Крапива и Змитрок Бядуля. Все остальные в большей или меньшей степени оказались жертвами репрессивной машины. Ну, а что же представляло собой объединение «Узвышша» (1927–1932 гг.)? Можно сказать, что это было самое «эстетическое» литературное объединение эпохи, которое ставило задачу сочетания реалистических традиций с новаторством, стремилось к разнообразию литературных форм и стилей. Предлагаю читателям сами убедиться в литературной ценности произведений авторов литобъединения, прочитав, например, наполненную образами поэзию В. Жилки, ранние экспериментальные поэмы В. Дубовки… Я уверена, что любители литературы откроют для себя другую, совсем не «программную» белорусскую литературу. К сожалению, наше поколение, получавшее школьное образование в эпоху застоя, не имело такой возможности. Ибо формально реабилитированные поэты и писатели оставались на обочине школьной программы по литературе, следовательно, найти и прочесть их произведения стремились только специалисты.
Наконец, обзор литературной жизни довоенной Беларуси невозможен без краткого знакомства с литературным объединением «Маладняк» (1923-1928 гг.). Свое полное название «Усебеларускае аб’яднанне…» кружок взял после создания отделения в Москве (май 1924) и инициативных групп в других городах. В состав объединения входили национальные секции русских, польских, еврейских, литовских писателей. «Маладняк» – своего рода колыбель белорусской советской литературы, в него в разное время входили почти все вышеуказанные литераторы. Программа объединения была пронизана пафосом утверждения социалистического строя, деятельность тесно увязывалась с коммунистической идеологией. При этом многие члены объединения отрицали ценность литературного наследия, занимаясь смелыми литературными экспериментами.
После выхода из состава объединения целой группы авторов объединение было реорганизовано в БелАПП. Белорусская ассоциация пролетарских писателей (1928-1932 гг.) стояла на твердых пролетарских позициях, ратовала за развитие пролетарской культуры и резко критиковала другие литературные объединения за их недостаточную революционность. Она была ликвидирована в 1932 г. в соответствии с постановлением ЦК КП(б)Б «О перестройке литературно-художественных организаций БССР» (27 мая 1932). Так закончился период жарких дискуссий, литературных объединений, фактически живой литературной жизни в Беларуси. В 1934 г. первый съезд писателей СССР, где единственным легитимным творческим методом советской литературы и искусства был объявлен «соцреализм», стал фактически творческой, а порой и реальной, могилой для любого автора, не готового шагать в ногу с политикой партии.
На небольшой временной выставке можно рассказывать про каждый экспонат или витрину. В частности, не обошли вниманием сотрудники музея историю еврейских писателей Беларуси.
Фрагмент стенда еврейской литературы
Насколько я поняла, основной целью экспозиции является знакомство посетителей с разнообразием литературной и художественной жизни соответствующего исторического периода. И следует отметить, что цель эта безусловно достигнута. Фотографии, личные вещи, книги – всё будит воображение и стимулирует желание дальнейшего погружения в эпоху.
Продолжаем двигаться по музейной экспозиции и оказываемся… внутри романа «Анна Каренина».
Эта выставка создана совместно с Государственным музеем Л.Н.Толстого (Россия) и позволяет посетителю в некоторой степени погрузиться в творческую кухню писателя. В этой связи особенный интерес у меня вызвал стенд, где представлены описания главных героев романа (текст рукописи), начиная с первого варианта до окончательной версии.
Возможно, кому-то представляется, что литературный персонаж приходит к автору сразу и в окончательном виде. У кого-то случается и так, но известно, что рукопись «Войны и мира» Лев Николаевич переписывал и корректировал четыре раза. На выставке можно также узнать о прототипе Анны Карениной, о роли незаконченной рукописи Пушкина, об истории экранизаций, а также о постановках «Анны Карениной» на сценах белорусских театров. Выставка будет работать до 8 февраля, так что времени посетить обе временные выставки еще вполне достаточно.
На этом можно было бы закончить обзор экспозиции литературного музея, но хочу настойчиво посоветовать заглянуть не только в основное здание музея, но и в один из его филиалов – «Беларускую хатку». Именно это пространство можно назвать мемориальным музеем. Экспозиция посвящена минскому периоду жизни Максима Богдановича, а также воспроизводит бытовые детали жизни Змитрока Бядули. В музейном пространстве можно увидеть быт горожан во время Первой мировой войны, узнать о роли минской интеллигенции в помощи беженцам, а также заглянуть в полностью восстановленную по воспоминаниям Зоськи Верас, Лявона Зайца и Змитрока Бядули комнату Максима Богдановича. Понятно, что мебель в комнате представлена соответствующими аналогами, а единственными реликвиями являются ступка и толкачик для измельчения лекарств, но искусно воссозданная атмосфера, разложенные на столе предметы, горящая настольная лампа создают ощущение, что сейчас в комнату зайдет ее хозяин и сядет работать над новыми рукописями.
Мемориальная комната Максима Богдановича
«Беларуская хатка»
Экспозиция, посвященная жизни минской интеллигенции в годы Первой мировой войны
Фрагменты комнат Змитрока Бядули
В конце своего материала я хочу возвратиться к началу и призвать активных и любознательных любителей культуры время от времени заглядывать в литературные музеи Минска. Ведь временные выставки часто меняются, да и на постоянных экспозициях вдумчивый посетитель найдет поводы для размышления.
Шалом. Cейчас будет что-то вроде продолжения летнего триптиха «Еврейское и рядом» (см. раз, два, три).
Напомню, в июне с. г. произошла «смена караула» в здешней «главной еврейской организации», aka СБЕООО. Я обещал не критиковать новое руководство в первые 100 дней его работы, но минуло уже 150 с гаком… Нет, жесточайшей критики всё равно не будет: главное, пожалуй, что работают «Хэсэды», которые облегчают жизнь пожилым. Сохраниться в Беларуси-2021 – уже какое-никакое, а достижение.
Курьёзно (этот факт я припоминал в 2020 г., но не грех и вдругорядь сослаться), что перепись населения РБ осенью 2019 г. показала феноменальный прирост евреев по сравнению с 2009 г.! Вообще-то население сократилось (с 9,5 млн до 9,41 млн человек) – нас же, евреев Беларуси, официально было 12926, а стало 13705! Это ж-ж-ж… неспроста, теперь мы сможем претендовать на захватмира оч-ч-чень многое. Правда, перепись явно выполнялась «левой ногой». Среди евреев Белстат насчитал 10269 мужчин и только 3436 женщин (c. 16 сборника) – вы можете поверить в реальность такого распределения?!
Между тем по-прежнему «тормозит» официальный интернет-ресурс организации, призванной представлять все эти тысячи…
Как и весной, убого непритязательно выглядит газета СБЕОOО «Авив», пережёвывающая статьи русскоязычной википедии, но практически игнорирующая важные события даже у себя под носом.
Из этого издания очень трудно понять, чем живёт Минский еврейский общинный дом, а уж о таких мероприятиях, как выставка художника МеераАксельрода в центре Минска-2021 или второй «белорусско-еврейский фестиваль», инфу и подавно придётся искать в иных источниках.
Пишут, месяц назад прошла «встреча Координационного Совета СБЕООО в формате online на платформе zoom», собравшая более 40 человек – на ней была озвучена «стратегияразвития». Однако до сих пор неясно, как О. Рогатников, моложавый (род. 31.07.1975) и, априори, энергичный руководитель СБЕООО намерен решать назревшие-перезревшие вопросы, вроде увековечения памяти о Хоральной синагоге на – или «в» – здании театра им. Горького по ул. Володарского.
Болеетрёхлетждётсвоейочередидоска,напоминающаяожурнале«Штерн» (допчтение: тексты 2017 и 2020 гг.)
Впрочем, именно при г-не Рогатникове у «Ямы» появились заметные знаки с фамилиями Праведников народов мира – торжественное открытие сиих памятных таблиц состоялось 29.11.2021.
Tак что не всё потеряно. Может быть сейчас, в преддверии «референдума», и не следует путаться под ногами у местных чиновников с какими-то шильдами… а может, как раз открылось «окно возможностей». В любом случае, заигрываниe с «правильными евреями» – часть госполитики.
Вот на пропагандном канале ОНТ 12.11.2021 прокручивали репортаж о выходцах с Ближнего Востока, массово собравшихся на белорусско-польской границе. Сравнивали курдов с… хасидами, которые в 2020 г. штурмовали белорусско-украинскую границу, дабы попасть в Умань (сравнение охотно поддержал Григорий А., называющий себя «главным раввином»). Баяли о том, что хасидам – «старикам, женщинамсдетьми» – власти Украины перекрыли проход «безпредупреждения».
Мы-то здесь отчасти привыкли к наглому вранью, а читатели belisrael не привыкли (во всяком случае, не все). Поэтому уточню, что «хасидский штурм» имел место в середине сентября 2020 г., украинское же правительство запретило въезд иностранцам ввиду эпидемии COVID-19 ещё 27 августа (на период с 29 августа по 28 сентября 2020 г.). Достаточно ли было двух недель для того, чтобы информация дошла до хасидов? В век интернета, по-моему, более чем…
Но проблема даже не в этом, а в утилизации отдельных евреев (и групп евреев) для укрепления власти. Раньше официоз толкал вперёдАвигдораЭскина и ГригорияИоффе – теперь место этих ребят заняли более забористые ЯковКедми & ВадимРабинович. Я. К. позиционируют как политолога, Рабиновича – как авторитетного украинского политика. Видимо, Эскин с Иоффе поднадоели – а может, им самим надоело «лизать». Ну, вот как это назвать иначе (sb.by, 24.10.2021)?
Депутат Верховной рады Украины призвал не обращать внимания на украинскую власть и констатировал, что украинский народ с огромным уважением относится к Беларуси и Главе белорусского государства. «Если вы приедете к нам, вы тут же захотите назад. То, что сегодня творится у этой зеленой власти, знаете, этому нет ответа ни в здоровой плоскости, нигде. Я понимаю, что всегда со стороны кажется, что, может быть, там лучше, но, поверьте мне, это не тот случай. Я очень объективно оцениваю ситуацию», – заявил Вадим Рабинович.
На минутку, к и. о. главы cоседнего ударства (разумеется, речь о папе Коли) в сентябре 2021 г. негативно относились около 59% граждан Украины, позитивно – 34%. Годом ранее «с огромным уважением» к нему относились где-то 45%, но опять же, далеко не весь украинский народ.
Хотят ли назад белорусы, в т.ч. и белорусские евреи, уехавшие/бежавшие в Украину? По-разному бывает. Сайт «Немецкой волны» заблокирован в РБ с конца октября с.г., но у меня нет оснований не доверять сведениям из августовского материалаОльгиЖуравлёвой: «С августа 2020-го по июль 2021 года временный вид на жительство [в Украине] оформили 3042 гражданина[Беларуси], еще 487 человек получили разрешение на постоянное жительство». Поразительно, даже «зелёнойвласти» не испугались! 😉
Но вернусь к местным делам – хочется немного побалакать о культурке. Вышеупомянутый «белорусско-еврейский фестиваль» нагрянул в конце ноября – начале декабря с. г. Чуть ли не главным его событием стала презентация классической сатиры МенделеМойхер-Сфорима«Путешествие Вениамина Третьего» в переводе с иврита (точнее, с древнееврейского) на белорусский.
Вышли «Падарожжы Беньяміна ІІІ» на 216-ти страницах. Постарались центр белорусско-еврейского культурного наследия, издательство «Логвинов» и, конечно, переводчик Павел Костюкевич, а также иллюстратор МитяПисляк.
Возможно, как отставной библиотекарь, как человек, приложивший руку к публикации отрывков перевода на belisrael (ещё в лохматом 2019-м), я пристрастен и преувеличиваю значимость события – ну, кто в наши дни читает классиков 120-летней давности? Но вы послушайте беседу с причастными, особенно с АлесемАстраухом…
Тогда уж сами решите, заказывать ли новое издание посредством lohvinau.by (кажись, его можно приобрести и в минской «Академкниге»). Тираж невелик.
Между прочим, пытался я в ноябре с. г. установить контакты с организаторами фестиваля – налаженная связь позволила бы осветить чудо-проекты, собирающие по 50-90 просмотров на ютубе, чуть подробнее.
Увы… похоже, этой «горе» Магомет не нужен хронически. Без претензий: вашему (не)покорному слуге активностей хватало и хватает. Инициаторы «(Не)расстралянай паэзіі», «еврейского» номера журнала «ПрайдзіСвет», «Штетлфеста» не то что шли навстречу, а сами любезно делали первый шаг. И мне-таки было что поведать миру о Мойше Кульбаке, Авроме Рейзене, Изи Харике.
В этом месяце ушли из жизни двое, каждый из которых по-своему влиял на белорусское еврейство. Журналисту ГеннадиюКеснеру было всего 50 лет: когда-то он работал на радиостанциях «Беларуская маладзёжная» и «Радио 101,2» (по сообщению БАЖ, один из первопроходцев независимой радиожурналистики в Беларуси»), затем был корреспондентом той самой «Немецкой волны», газеты «Новы час»…
Приведу отрывок из материала Кеснера о трагедии и героизме Минского гетто («НЧ», 23.10.2018, пер. с бел.):
23 октября 1943 года окончательно было уничтожено Минское гетто— одно из крупнейших в Европе. 75-йгодовщине трагедии был посвящён Международный форум, прошедшийвовторник в Минском Международном образовательном центре (ММОЦ) имени бывшего президента ГерманииЙоханнеса Рау.
Мероприятие, устроенное ММОЦ совместнос Дортмундским Международным образовательным центром, Союзом белорусских еврейских общественных объединенийиобщин, Исторической мастерской имени Леонида Левина при поддержке Евангелической церкви Вестфалии, называлась«75 лет трагедиии героизма Минского гетто: прoблемы и перспективы сохранения памятио Холокостев Беларуси». Немногоосталось сегодня тех, кто пережил те жуткие дни, тем не менее, они нашли силы придти на форум иуже своим присутствием засвидетельствовали, что эта тема не должна быть забыта и для потомков, чтобы тотужас не повторился больше никогда.
В Минском геттопогибло более 100000 евреев. И не только белорусских. Сюда нацисты свозили тысячиевреевиз самой Германии, а такжеиз Чехословакии, Австрии, Польши, других cтран. На территории Беларуси, пооценкам экспертов, за времяВторой мировой войны погибло 90% еврейского населения. Изобщего количествапогибших жителей Беларуси за время той войны этопочти каждый третий (всего было уничтоженооколо 800000 человек еврейской национальностииз почти 3 миллионовпогибших жителей нашей страны).
Г.Кеснер,М.Финберг.Фотоизоткрытыхисточников
О МихаилеФинберге, умершем на 75-м году, говорить труднее… С одной стороны — работяга, «человек-оркестр», культуртрегер и, наверное, талант, прославивший как минимум Мозырь (где в 1947 г. родился, а в 2005 г. был удостоен звания почётного гражданина города; аналогичное звание в 2006 г. получил в Несвиже, в 2012-м — в целой Минской области). С другой — не выходит из головы его агитация осенью 2004 г. за «правильный ответ» на референдуме, законсервировавшем страну. «Кто за Лукашенко, тот за Беларусь!», всё вот это. Неудивительно — в своём государственном оркестре Михаил Яковлевич был «маленьким Лукашенко». И даже в 2020-м «почётный полешук» не прозрел, ибо не хотел прозревать.
Вспоминается ещё курьёз 2002 г. В январе я начал выпускать малотиражную газету «Анахну кан» / «Мы тут» (лист формата А3, с обеих сторон заполненный новостями, шуточками на белорусском и идише, призывами к единству), и поначалу бесплатно рассылал её в конвертах видным «лицам еврейской национальности». Кто-то благодарил, кто-то игнорировал… Но лишь маэстро Финберг через адвоката (!) потребовал, чтобы ему газету больше не присылали.
И я не удивился, узнав, что перед погребением 13.12.2021 М. Финберга «отпевали» в православной церкви.
Ноч з 29 на 30 кастрычніка 1937 года была адной з самых страшных для Беларусі. Бальшавіцкія каты пазбавілі нашу краіну голасу — голасу сумлення — расстраляўшы 26 беларускіх паэтаў, пісьменнікаў, перакладчыкаў. 26 жыццяў. Дзясяткі кніг. Сотні вершаў. Адна беларуская культура, якая і па сёння перажывае гэтую вялікую страту.
.
Да гадавіны «Ночы расстраляных паэтаў» «Новы Час» расказвае пра некаторых з тых, чые вершы ўжо больш за 80 гадоў шапочуць хвоі ў курапацкім лесе.
Юлій Таўбін
Юлій Таўбін (сапр. Юдаль Абрамавіч Таўбін) — той рэдкі прыклад «беларуса па духу», калі зусім няважна, дзе ты нарадзіўся і на якой мове гаварыў — Беларусь усё адно будзе ў тваім сэрцы.
«Беларускі Арцюр Рэмбо», як называе Таўбіна Андрэй Хадановіч, нарадзіўся 2 (15) верасня ў рускім горадзе Астрагожску Варонежскай губерні (цяпер — Варонежская вобласць). Маленства будучага паэта прайшло там жа, а ў 10 гадоў ён апынуўся ў Беларусі: сям’я Таўбіных пераехала ў Мсціслаў, дзе Юлій паспеў скончыць «сямігодку» (1928) і адвучыцца ў педагагічным тэхнікуме.
Свой першы верш Юдаль Абрамавіч надрукаваў, калі яму было 15, у часопісе «Маладняк Калініншчы» (Клімавічы). Праз чатыры гады свет убачыць яго першы зборнік.
Паэт, дзіця гарадскіх вуліц, яшчэ ў Мсціславе ён пісаў гораду поўныя закаханасці вершы, якія пасля зробяцца аднымі з найяскравейшых прыкладаў урбаністыкі ў беларускай паэзіі.
***
Вечар… ў горадзе вечар… Снягі пасінелі…
І дрыжыць тэлефонная сець…
Толькі крокі па цёмных, шырокіх панелях
I ўначы не пакінуць гручэць.
Маладзік у нябёсах блукае бязмежных,
А на вуліцах — ноч… мітульга…
І ля бліжняй да нас трансфарматарнай вежы
Электрычных праменняў дуга.
Знекуль чуюцца гукі фабрычнае песні,
Недзе дыша магутны матор…
Вечар… У горадзе вечар… Над горадам месяц,
А за горадам снежны прастор.
У 1931 годзе паэта вітае Мінск, дзе Таўбін вучыцца на літаратурным факультэце Мінскага педуніверсітэта, жыве ў пакойчыку на вул. Розы Люксембург разам з сябрамі, якім за гады сяброўства ён напісаў і прысвяціў не адзін свой верш. Юлька, як ласкава называлі яго Аркадзь Куляшоў і Зміцер Астапенка, вельмі тонка адчуваў гэтыя сувязі паміж людзьмі і так жа тонка ўмеў падбіраць да іх словы.
Блізкаму
Мне праз тлум і гоманы сталіцы
За шырокай даллю палявой
Часта зданню прад вачмі мігціцца
Нечакана — блізкі вобраз твой.
Недзе там, дзе шолахі і ветры,
Дзе кастрычнік вольхі абгаліў,
Можа, пішаш гарадскім паэтам
Просты, шчыры і адданы ліст.
Выкладаеш сціслы свой жыццёпіс:
«Быў пастух… Калгаснікам цяпер…
Дасылаю ў вашую часопісь
Свой другі — апрацаваны верш».
…За акном маім шуміць сталіца.
Дружа мой! За даллю палявой
Многа вас, нязведаных, таіцца —
Вось таму так блізкі вобраз твой.
Веру я, што здзейсніцца твой вырак,
Поле песні трэба шмат араць…
Прынясеш калісьці ў вершах шчырасць,
Паслядоўнік, нашчадак і брат.
Ці пачуеш ты мой голас ветлы?
Недзе там, сярод пажатых ніў,
Ходзяць ветры і гуляюць ветры
І кастрычнік вольхі абгаліў.
Два гады працягнуўся раман Юлія Таўбіна з Мінскам: у 1933 годзе яго ў першы раз арыштавалі і выслалі ў Цюмень, дзе ён працаваў у мясцовым тэатры і ў вольны час пісаў вершы па-руску. У лістападзе 1936 года няспынны махавік сталінскіх рэпрэсій у другі раз дабраўся да паэта, і Таўбіна паўторна арыштавалі і этапавалі ў Мінск. Апошні год жыцця ён правёў за кратамі, пад допытамі і катаваннямі, а 29 кастрычніка 1937-га калегія Вярхоўнага суда СССР вынесла яму смяротны прысуд, які быў выкананы ў той жа дзень, дакладней, у тую ж ноч.
Лінія жыцця Юлія Таўбіна гвалтоўна абарвалася ў 26 гадоў, за якія ён паспеў выдаць 5 кніг, напісаць некалькі паэм (паэма «Таўрыда» — адзін з самых трагічных тэкстаў Таўбіна — выйшла асобным выданнем у 1932 г.), у тым ліку незавершаных, а таксама перакласці з тузін замежных аўтараў на беларускую мову, сярод якіх — Уладзімір Маякоўскі, Антон Чэхаў, Ёган Вольфганг Гётэ і Генрых Гайнэ. Уласныя кнігі Юлій Таўбін выдаваў як ніхто іншы: усе пяць штук убачылі свет фактычна за два гады, прычым апошняя мела назву «Мая другая кніга» (1932) і планавалася, адпаведна, другой па ліку пасля зборніка «Агні» (1930), але нешта пайшло не так, і паміж першай і другой з невялікім перапынкам з’явіліся «Каб жыць, спяваць і не старэць…» (1931) і «Тры паэмы» (1932).
Пасмяротная спадчына паэта налічвае яшчэ тры зборнікі, два з якіх выйшлі да 70-х («Выбраныя вершы», 1957 — пасля дзвюх рэабілітацый 1956–1957 гг.; «Вершы» — 1969 г.), а пасля — доўгія гады цішыні. Толькі ў 2017 годзе дзякуючы паэту і перакладчыку Андрэю Хадановічу ў серыі «Паэты планеты» з’явіўся томік «Выбранага» Юлія Таўбіна, куды ўвайшлі не толькі ўласна беларускія вершы аўтара, але і пераклады з рускай. А верш «Ты помніш», прысвечаны Змітру Астапенку, стаў песняй, якую напісаў і выконвае Лявон Вольскі.
Ты помніш
Зм. Астапенку
Ты помніш, помніш, безумоўна,
І тую ноч, і той настрой,
Што панаваў над намі роўна, —
І над табой, і нада мной.
Драты дрыжалі пераборам,
Аб нечым дзіўным месяц сніў,
І рысы даўняга сабора
Так чотка млелі ў вышыні.
Нячутна шамацела лісце,
Саткалі зоры з срэбра ніць…
У тую ноч мы пакляліся
Жыць і любіць…
Любіць і жыць.
І мы жылі… І мы любілі…
І неслі прагу і любоў…
Часы дзяціных сноў-ідылій
Да нас не вернуцца ізноў…
Жыццё далей нас весці стане,
Надорыць новых песень-дум,
І мужнай сталасці жаданні
На нас пячатку пакладуць.
А ўжо не вернецца з гадамі
Ні тая ноч, ні той настрой,
Што панаваў тады над намі —
І над табой, і нада мной.
***
Даверлівы — зусім не скептык —
Ўсяму я веру, ўсё цаню…
Як толькі ноч накіне кепку,
Лаўлю і шум, і цішыню…
Мне ўсё тут люба…
Ўсё знаёма —
Будынка даўняга фасад…
Ў забытым садзе — патаёма
Так хітра сплеценых прысад…
Завулкаў ціш і вуліц шумы,
Недатыкальнай сіні гладзь,
І гэты дом, і сіні нумар
На ім:
16/45.
Урыўкі з паэмы «Таўрыда»
*
У царыцы грацый і муз
апусцее потым палацца…
Адвядуць, можа, месца яму
ў гістарычных вучоных працах.
Потым Блерыё
першы
ўзляціць,
потым радыё
гукі зловіць
і пракрэсліць
каналаў
ціш
дасканалы
маторны човен.
Але доўгіх стагоддзяў лёс —
ён надоўга адзнакаю лёг.
Будзе ў Пушкіна ля дзвярэй
доўга стукаць “презренный еврей”.
Яшчэ будзе ізноў і зноў
захліпацца ў крыві Кішанёў,
яшчэ будзе на сто гадоў
адгукацца ўшыркі і ўдоўж:
— Бі жыдоў! Бі паганых жыдоў!
— Бі жыдоў!
*
Пагром пачынаецца так:
на рынку
п’яны салдат, невядомы нікому
(падрана кашуля,
ў крыві барада ўся),
крычыць:
«апо-ошнюю…
хлеба…
скарынку-у…
апошнюю…
хлеба…
і тую абважылі хрыстапрадаўцы!..»
Тады —
у іншым канцы народу
чалавек з насунутым на вочы картузом
і сукаватым дубнячком —
пачынае разважаць
пра жыдоўскія ўціскі,
што ад іх усе нашы нядолі і нягоды,
што цар дазваляе сваім сыном
біць гэту нечысць да самага скону,
хаты іх развеяць па свеце тлом.
Тады крычаць аднекуль зблізку:
— Бі
жыдоў
і сіцылістаў! —
Так пачынаецца пагром.
*
Яны нас уціскаюць, рабуюць усё чыста,
яны паўстаюць на бацюхну-цара…
— Бі
жыдоў і сіцылістаў!
— Ур-ра!
Грошы нам круцяць, жонак нашых ціскаюць,
кідаюць бомбы ў бацюхну-цара…
— Бі
жыдоў і сіцылістаў!
— Ур-ра!
Дзяцей нашых рэжуць і кроў п’юць міскамі,
просяць прыгону ў бацюхны-цара…
— Бі
жыдоў і сіцылістаў!
— Ур-ра!
Вось што мне сказаў анегдысь пан прыстаў:
«Беце іх у славу бога і цара!»
— Бі
жыдоў і сіцылістаў!
— Ур-ра!
*
Так пачынаецца пагром
і ломіць вокны важкі лом,
і аканіцы плюшчыць дом,
бразгочуць шкельцы шыб —
і хаты іх зраўняюць з тлом
пад мяккім сонечным святлом,
змяшаюць з шумам першых стром
іх перадсмертны хрып.
Так пачынаецца пагром…
Калі ў паветры пух пярын
і перад смерцю бачыць сын,
як гіне маці пад нажом —
апошні ў памяці націн.
Так пачынаецца пагром —
дзе хруст і храст, дзе хрып і храп,
дзе душаць горла клешчы лап,
кладуцца пластам мерцвякі,
дзе сотні стогнаў стыгнуць, каб
аджыць дакорам на вякі.
*
А калі —
душаць цябе,
пачынаюць цкаваць, як шчанё,
Гвалцяць дачок тваіх,
забіваюць
сыноў тваіх —
Тады бацькаўшчына —
перастае быць бацькаўшчынай
І ходзяць кругі перад вачыма —
жоўтыя, жоўтыя…
А калі —
гоняць цябе, —
стагнаць пачынай?
З голаду памірай,
калі адмоўлена ў працы?
Хай тады тройчы праваліцца праклятая
бацькаўшчына!
Хай яна будзе для іншых ласкаваю
бацькаўшчынай!
Попел яе спапялі!
Схапі яе чорная немач!
І ўводзяцца ў слоўнікі
дзве новыя грацыі —
«Імі»
і «Эмі».
Пакідаецца
ўсё роднае і блізкае,
наседжанае доўгімі гадамі…
Параход гутаецца, як калыска,
з людзьмі, трубамі і вінтамі.
На палубе пасажыраў трэцяе класы,
дзе куфэрак на куфэрку
і душа на душы, —
можна б аперціся на балясы,
але марская хвароба
не дае жыць.
Міланскі шкляр,
схіліўшыся, шэпча:
«Sancta Madonna!»
А-ах…
Га-ах…
Дзеці галосяць…
Лаецца капітан…
Лэйзер,
сціснуўшы скроні,
згадвае пра Іону
і як яго злопаў
добры Левіятан.
Людзі
нежывымі галасамі
расказваюць свае гісторыі —
усе яны падобны адна на адну…
Людзі
ляжаць
ад валасоў да пазногцяў хворыя…
Ці бачылі яны
вясну?
А з музычнага салона
першае класы
далятае…
Nocturno?
Вальс?
— Не ўсё роўна…
Дзеці адной бацькаўшчыны,
дзеці адной класы, —
радасць
усміхнецца вам
не ў шляхох вандроўных!
З нізкі «Смерць»
1
Калі я буду паміраць
і рабіцца дакучным целам…
А я хачу, каб гэта было не хутка, — таму
Я цяпер хачу жыць, жыць, —
жыць жыццём, аднаму мне зразумелым,
Жыццём, уласцівым толькі мне аднаму.
Бачыць, як сонца смяецца на брудным акне,
Акунаць сваё цела ў халодныя ўлонні рэчак,
Плысці на моры ў рыбачым чаўне,
Хадзіць па полі сярод цнатлівых грэчка.
Я хачу спатыкаць сяброў і таварышак,
маладых і сталых;
Хачу даверлівых жаночых пацалункаў
і моцных поціскаў мужчынскіх рук,
Каб адчуванне жыцця ніколі мяне не пакідала, —
Поўнае і шматкаляровае,
як вясёлкавы паўкруг.
Я хачу наведаць аграмадныя гарады,
Далёкія краіны з мовамі чужымі, —
Я хачу,
каб свет
паветра,
сухазем’я
і вады
Жыў,
дрыжаў
у кожнай, самай дробнай маёй жыле.
Каб мяне хвалявалі
страты, здабыткі, развітанні і стрэчы,
Каб я мог сказаць пра сябе:
«Я жыў, пакуль мой тэрмін не прайшоў…
Каб мяне праціналі сваёю магутнасцю рэчы
Блізкіх маіх спадарожнікаў-таварышоў.
Хачу
жыць,
падаючы,
але не занепадаючы.
Высока паднятым сілай часоў,
здабыць сталае месца на гале зямной.
Ведаю свае заганы.
Але гэта — мая задача.
Мне —
дваццаць першы год.
Жыццё не за, а перада мной.
У артыкуле выкарыстаныя матэрыялы кніг «Расстраляная літаратура» («Беларускі кнігазбор», 2008), «(Не)расстраляныя» («Янушкевіч», 2021), сайта «ПрайдзіСвет», лекцыі Андрэя Хадановіча і артыкула Віктара Жыбуля.
Завяршаецца апошні месяц лета, і быццам бы трэба падвесці вынікі, але няма ахвоты, бо яны збольшага сумныя. І супраціў здараўся, і сякая-такая салідарнасць, і не ўсё яшчэ страчана, аднак перахапіць ініцыятыву ў насарогаў (гл. адпаведную п’есуЭжэна Іанеско) пакуль што не выйшла. Зрэшты, не адзін лаўрэат Іерусалімскай прэміі Іанеско варты згадкі ў нашым кантэксце – «вожыкбез рожак» (С) Славамір Мрожак варты яшчэ болей. Асабліва яго п’еска «Стрыптыз»:
– Можна зрабіць толькі адно… Папрасіць прабачэння ў РУКІ.
– Прабачэння? За што? Мы нічога ёй не зрабілі, хутчэй ужо яна мусіць…
– Гэта не мае значэння. Трэба папрасіць прабачэння дзеля-мадзеля, увогуле, без дай прычыны. Каб уратавацца. Калі гэта чамусьці дапаможа…
І, безумоўна, «Караль», які ўбачыў свет у тым жа 1961-м:
– Дзядуля толькі будзе страляць… Ён кепска бачыць. А дай яму акуляры – стрэліць.
– Ён патрыёт?
– Як і ўсе.
Дарэчы, тут не паспяваеш адрэагаваць на адзін вы… брык «галоўнага патрыёта», як следам набягае другі. Pэагую далёка не на ўсё, але дэмагагічная адсылка на т.зв. рэспубліканскай педнарадзе 24.08.2021 зачапіла: «У нас паўсотні ўстаноў вышэйшай адукацыі – універсітэтаў, акадэмій, інстытутаў. У супастаўных паводле тэрыторыі і колькасці насельніцтва краінах (Швейцарыя, Данія, Фінляндыя, Ізраіль) ВНУ ў 2-3 разы менш, чым у нас».
У Швейцарыі, тэрытарыяльна меншай у 5 разоў, насельніцтва каторай меншае за беларускае амаль на мільён чалавек (8,57 млн), – каля 40 ВНУ. Студэнтаў менш, чым у Беларусі, ды зноў жа, не ў 2 разы (164575 супраць 263400), і разрыў скарачаецца. У Даніі, насельніцтва якой не дасягае і 6 мільёнаў чалавек, дзейнічае, калі верыць гэтаму спісу, 37 аналагаў нашых універсітэтаў, акадэмій ды інстытутаў. У Фінляндыі 29 ВНУ… пры насельніцтве 5,5 мільёнаў чалавек, г.зн. выходзіць практычна «тое на тое». У Ізраілі насельніцтва сапраўды супастаўнае з беларускім (акурат увесну пісаў пра гэта)… i больш за 60 ВНУ!
Ну так, фармальна ў Беларусі 31 універсітэт, у Ізраілі – толькі 9, але гаворка-то ішла пра ўсе ВНУ. Дый па сутнасці… нешта сумняюся, што, дапусцім, акадэмічны каледж Цфата (горад на поўначы Ізраіля, 36 тыс. жыхароў) дае горшую адукацыю, ніж Баранавіцкі ўніверсітэт, рэктар якога надоечы заявіў: «нам трэба навучыць нашу моладзь сарбіраваць тую інфармацыю, якая з’яўляецца ў інтэрнэце». Падобна, кандыдат педагагічных навук Аляксандр Унсовіч меў на ўвазе «сарціраваць» або «фільтраваць»; хімічны тэрмін «сарбіраваць» мае зусім іншае значэнне. Ладна, спадзяваймася, што гэта была чарговая агаворка чарговага прызначэнца, як і «кліКавае мысленне» (ё «кліпавае»), а не праява дылетантызму… У любым разе, БарДУ я пажадаў бы светлай будучыні з кіраўніком, абраным навукова-педагагічнай супольнасцю.
Для чаго на ўсебеларускай нарадзе спатрэбілася прыцягнутае за вушы параўнанне краін? Па-мойму, найперш дзеля празрыстых намёкаў на тое, што «народзец зажраўся» і мае нахабства масава прэтэндаваць на вышэйшую адукацыю (а праз гэта ў краіне бракуе рабочых рук). То святочных дзён у Сінявокай замнога, то студэнцікаў…
Не, я зусім не лічу, што не трэба паважаць людзей без вышэйшай адукацыі. Але кампліменты на адрас атрымальнікаў рабочых спецыяльнасцей даволі крывадушна гучаць ад асобы, сыны якой рашылі дастаць «корачкі» БДУ яшчэ ў 1990-х, а ўнучка сёлета паехала паступаць ажно ў Маскоўскі дзяржаўны ўніверсітэт. Інтуіцыя мне падказвае, што і Мікалай, свет наш Аляксандравіч, 2004 г. нар., не ў ПТВ зараз вучыцца, і нават не ў пахвалёным тутака аўтамеханічным каледжы.
Увогуле, цікава, колькі рабочых & сялян сярод нашчадкаў тутэйшай «эліткі» (міністраў і пад.). Калі раптам выявіцца, што больш, чым у «сярэднім па бальніцы», то я, бадай, здолею пагадзіцца з меркаваннем, што ў Беларусі «няма сэнсу ў апантанай гонцы за дыпломамі аб вышэйшай адукацыі», а «бацькі і дзеці па-ранейшаму недаацэньваюць прэстыжнасць рабочых прафесій і ўзровень падрыхтоўкі такіх спецыялістаў». Шаноўныя чытачы, падзяліцеся незасакрэчанай інфой! Ужо не як перасмешнік пытаюся – выключна ў даследчых мэтах.
Нагадаю, 21.08.2021 у Рагачоўскім раёне прайшоў гала-канцэрт «Зямля шчасця» з Саладухам & Co., паводле «галоўнай газеткі», «падараваныПрэзідэнтамкраіны». Тысячы людзей – многія з якіх не перахварэлі на COVID-19, г.зн. не мелі антыцелаў – cядзелі ўсутыч без сродкаў індывідуальнай абароны, што відаць на фота па гэтай спасылцы. У першых чыслах жніўня 2021 г. колькасць новых выпадкаў заражэння не перавышала 1000 за дзень, 25 жніўня мінздароўя зарэгістравала, аднак, 1357 выпадкаў, 26 жн. – 1551, 27 жн. – 1862.
Выпадковасць або прыкрая заканамернасць? На гэтае пытанне маглі б (дапамагчы) адказаць незалежныя журналісты, але пасля пагромаў у рэдакцыях такіх рэсурсаў, як tut.by, «Наша Ніва», БелаПАН, 6tv.by (магілёўскае недзяржаўнае тэлебачанне), «Сильные новости» (партал навінаў Гомельшчыны), наўрад ці хто наважыцца зараз на сур’ёзнае журналісцкае расследаванне. Сёння ж да кучы «Вярхоўны суд» ліквідаваў суполку, заснаваную ў 1990-х, якая апекавалася недзяржаўнымі СМІ, – Беларускую асацыяцыю журналістаў. Ну, хоць «гітлерцамі паганымі» яе кіраўнікоў не абвясцілі, і танкамі не пераехалі, дзякуй у капялюш…
І яшчэ сёе-тое нагадаю – у сярэдзіне ліпеня г.г. адбыўся налёт «сілавікоў» на офісы творчых суполак, у т. л. Саюза беларускіх пісьменнікаў. Праз колькі тыдняў «міністэрства юстыцыі» на чале з Алегам Сліжэўскім падало ў «Вярхоўны суд» іск аб ліквідацыі СБП. 24.08.2021 у гэтым «судзе» адбылося апытанне бакоў, а ўласна пасяджэнне было перанесена праз недахоп дакументаў. Знакам тым, паўтара месяца лёс арганізацыі, створанай у міжваенны перыяд (о так, СБП – легітымны пераемнік таго Саюза пісьменнікаў, у які ўваходзілі Майсей Кульбак, Янка Купала, Якуб Колас, Ізі Харык, Кузьма Чорны…) вісіць на валаску.
У 2017–2020 гг. на працягу паўгоддзя паміралі звычайна ад чатырох да пяці сябраў Саюза беларускіх пісьменнікаў. За апошнія шэсць тыдняў з жыцця, наколькі я ведаю, пайшлі шэсць сябраў СБП: Віктар Ляскоўскі (19 ліпеня; насуперак сцвярджэнню тут, ён быў іменна ў нашым Саюзе), Уладзімір Сіўчыкаў (21 ліп.), Галіна Багданава (22 ліп.), Алена Васілевіч (8 жніўня), Сяргей Цыплюк (16 жн.), і вось учора, 26 жніўня, – паэт Алесь Разанаў. Дапускаю, што «наезды» на ПЭН-цэнтр і СБП сталіся адным з фактараў… Таксама не магу выключаць, што, калі сітуацыя не будзе выпраўлена, калі Саюз не пакінуць у спакоі, то назіральнікі зробяць выснову пра мэтаскіраванае вынішчэнне творцаў. А заказчыкі «наездаў» застануцца ў гісторыі прыкладна ў той жа ролі, у якой там фігуруе народны камісар унутраных спраў БССР Барыс Берман (у 1937 г. падпісваў ордэр на арышт Ізі Харыка).
Я здзіўлены, як мала СМІ надалі ўвагі гэтай трагічнай падзеі — смерці Алеся Разанава. Для беларускай культуры ягоны сыход можна параўнаць, напрыклад, са смерцю Іосіфа Бродскага для рускай літаратуры. Утвараецца вялізны прагал, і немагчыма нікога паставіць на гэтае пустое месца.
Андрэй Хадановіч сказаў, што азначэнне «геній» не будзе перабольшаннем у характарыстыцы Разанава — і з гэтым цяжка не пагадзіцца.
Алесь Разанаў быў паэтам ад Бога, і ў беларускай паэзіі зрабіў сапраўдную мадэрністычную рэвалюцыю. Так, бываюць такія рэвалюцыянеры — ад Бога.
У 1990-х Разанаў друкаваўся ў «Крыніцы», дзе рэдактарам быў Някляеў. Гэта было выкшталцонае эстэцкае выданне. Творы Разанава там былі як пэрліны ў належным аздабленні. Мяне тады проста агаломшылі ягоныя творы, дзе паэт апісваў адну і тую з’яву ці рэч праз успрыманне ў розных мовах (як прыклад — вецер). Гэта няспынная глыбокая праца са словам, з яго значэннем, з тым вобразам, які яно нясе.
Так, гэта метафізіка. Але ці можа існаваць сапраўдны глыбокі паэт без метафізікі?
Праз тыдзень у Капылі пачнуцца чарговыя «дні беларускага пісьменства» з удзелам, як дакляруюць арганізатары, звыш 100 літаратараў. Даўно хацеў пабываць на радзіме Шолема-Якава Абрамовіча (Мендэле Мойхер-Сфорыма), Абрама Паперны і Цішкі Гартнага, але – не паеду. І па сямейных абставінах, і, галоўнае, таму, што душа ўжо не ляжыць браць удзел у святкаваннях. У Шчучыне-2015 было-такі іначай.
Дадзявае, між іншым, і зласлівасць на афіцыйнай старонцы «дзяржаўнага» СПБ, які мае весці рэй у Капылі. Тут, у стылёва не вытрыманым «аналізе» запатрабаванасці кніг у беларускіх бібліятэках за 2019–2021 гг. («аналіз» я ўзяў у двукоссе, бо аўтар упарта мянуе СБП апазіцыйным, Альгерда Бахарэвіча адносіць да гэтай суполкі, хоць ён пакінуў яе ў 2011 г., і г. д.), прасоўваецца няхітрая, але падлаватая думка: не набывайце кнігі сябраў СБП і «літгуртка» «Полоцкая ветвь», усё роўна іх мала хто чытае; фундуйце нас, толькі нас…
Баюся, не без уплыву актывістаў «чэснага» саюза, якія сцвярджаюць, што выступаюць за «стабільнасць і адзінства ў краіне», сёлета мінадукацыі РБ выкінула са школьнай праграмы па літаратуры творы Аляксандра Салжаніцына, Уладзіміра Набокава і Святланы Алексіевіч. Месца апошняй – прадказальна – заняў Мікалай Чаргінец, кіраўнік СПБ, заснаванага шляхам расколу ў 2005 г.
Уласна, пасля таго, як у канцы 2020 г. чаргінцоўцы пры дапамозе «Беларускай энцыклапедыі» паспрабавалі прысабечыць Уладзіміра Караткевіча (1930–1984), з імі aмаль усё праяснілася. Гэта даволі наіўна, чакаць ад іх слоў спагады на адрас цкаванага СБП. А вось Нацыянальны саюз пісьменнікаў Украіны шчэ ў канцы ліпеня прыняў адозву, дзе сказана:
НСПУ заклікае Урад Украіны, украінскія ды міжнародныя праваабарончыя арганізацыі асудзіць наступ з боку цяперашняй улады Беларусі на грамадзянскую супольнасць у цэлым і творчыя арганізацыі ў прыватнасці… Усведамляючы маштабнасць выклікаў перад творцамі ў суседняй краіне, гарантуем усім прадстаўнікам незалежных літаратурных суполак Беларусі мажлівасць рэалізаваць права на свабоду слова і творчасці ў электронных і друкаваных СМІ Нацыянальнага саюза пісьменнікаў Украіны. Жыве Беларусь! Слава Украіне!
Заступаліся за нас і шведы, і нарвежцы… Мяркую, усё гэта не пойдзе ў глум, нават калі зараз не відаць непасрэднага эфекту.
Доброй всем субботки! Оказывается, проект «Штетлфест» не (совсем) завершился 18 июля. В середине июля активисты – но в первую голову активистки – рванули из Борисова и Минска на запад Беларуси, а отчитались только на днях. Запись от 27.07.2021 из их официального пейсбука, в сокращении и переводе с белорусского:
Пятый день экспедиции частично прошёлв дороге из Новогрудка вПодороск. Движение быловнезапноостановлено, когда выяснилось, что вДеречине есть еврейскоекладбище. Вовремя экспедициивсегда так получалось, что еврейская тема сама нас находила. Удивительно, а факт!
В Новогрудкесмотрели фильм Тамары Вершицкой о новогрудском геттои партизанскомотряде братьев Бельских. Кстати, он ещё нигде не выложен, это был закрытый показ специально для команды #Штэтлфэст – чистейший эксклюзив!
В Деречине заглянули на староееврейскоекладбище.Всепочувствовалибольшую разницу всравнениис зембинским, которое«прячется»в траве по пояс.
Из впечатлений участников: «Вкусно поев, поехали в Изабелин. Там находится синагога, которая в советские времена была баром, куда не сразу удалось попасть, т.к. сейчас она законсервирована. Но мы упёртые: один из участников экспедиции, рискуя жизнью, залез на балкончик, просто подтянувшись на руках. “Я так не могу, дождусь леcтницы” – сразу заявила пиарщица, напуганная перспективой лезть на почти три метра вверх».
Хорошо то, что делается с юмором. Да уж, судя по фото, немногих в душном, коронавирусном, репрессивном июле 2021 г. соблазнила белорусско-еврейская экспедиция. Непросто будет в Изабелине Волковысского района Гродненской области (в деревне менее 700 жителей) организовать нечто масштабное, духоподъёмное… С другой стороны, всё начинается с малого. Это ведь первая попытка забацать «народную» альтернативу пышному «Клезмерфесту», который после смерти своего главного спонсора, Юрия Зиссера (1960–2020), похоже, так и не встал на ноги.
Во время борисовской встречи, о которой рассказывал здесь, имел место небольшой приятельский спор, касавшийся Дины Харик (1913–2003; иногда в качестве года рождения называют 1911, но я опираюсь на то, что видел в её паспорте). Насколько на её поведение 1990-х повлияло пережитое в тюрьмах, лагерях и ссылке (1937–1956)? Художник Андрей Дубинин полагал, что весьма повлияло, я не был столь категоричен. Но, раз вопрос возник, процитирую свой текст 2015 г., и тоже в переводе с белорусского:
Несколько лет, с осени 1993 г. до весны 2001 г., довелось работать рядом с Диной Звуловной Харик, вдовой знаменитого поэта. Встречался с ней и после закрытия библиотеки Минского объединения еврейской культуры, которой Д. З. заведовала свыше 10 лет. Хотел бы ещё раз опровергнуть миф, в своё время распространённый борзописцем Л-ным на newswe.com: «Мы очень просилиДинуХарикрассказать о Поэте, ноона толькоспрашивала: “Зачем? Кому этонадо? Кого это можетинтересовать?”… Память обольшомеврейском поэтепринадлежала толькоей… И мы не моглинивчёмупрекнуть эту женщину, котораяходилапонашемугородуотрешеннаяотвсего,носвысокоподнятойголовой,кактеньстрашногопрошлого».
В лучшем случае американский корреспондент «Народной воли» Дину Харик с кем-то перепутал, в худшем – просто соврал о своём с ней знакомстве. Не ходила она по городу, как тень прошлого – такое более уместно сказать о каких-нибудь палачах сталинской эпохи. Всегда живо интересовалась событиями вокруг и рассказывала всем более или менее близким людям о прошлом. «Сколько я перЕжила!» – слова эти до сих пор звучат в моей голове.
Зёрнышко правды в писанине Л-на всё же имелось – Дина Звуловна не была лишена некоторых милых чудачеств. Угощала чуть ли не всех посетителей библиотеки яблоками или булочками, а если кто-то отказывался, настаивала: «Берите, сегодня день рождения моего маленького…» (после ареста 1937 г. двоих сыновей у неё отнял НКВД; они, скорее всего, погибли в детском доме в войну). Тех, кто поднимался с ней по лестнице, учила, как надо ходить: сначала поставить на ступеньку одну ногу, затем на ту же ступеньку – другую, отдохнуть… Не раз сообщала мне несчастливые даты месяца – 3-е, 13-е и 20-е. Иногда говорила и о том, как в казахстанской ссылке 1950-х годов её водили к старой гадалке, напророчившей Дине, что та перед смертью выйдет замуж за большого человека… В конце 90-х Дина Звуловна с наивной гордостью рассказывала об этом на телекамеру… И спустя 40 лет после освобождения она побаивалась соглядатаев – рвала на мелкие клочки свои черновики и конверты, приходившие ей из-за границы. Ещё запомнился её отзыв о классике еврейской литературы Мойше Кульбаке, в 1930-х жившем в Минске: «Хороший писатель, но не хотел заниматьсяобщественной работой» (видимо, со слов Изи Харика).
Один из последних снимковс Диной Харик (ноябрь 2001 г., у неё дома на ул. Городской Вал). Отмечалиденьеёрожденья.Слева – СветаКозлова,несколькопозжеполучившаяфамилиюРубинчик
Всем желающим и не только желающим, даже дежурному милиционеру, вдова поэта предлагала читать свои воспоминания о Харике «Его светлый образ», ради чего бесконечно множила их на ксероксе [до середины 1990-х, когда услуги ксерокопии были в Минске малодоступны, просила перепечатывать на пишущей машинке]. Покупала на свою пенсию книги для библиотеки – только бы люди приходили. Впрочем, последнее уже не совсем чудачество.
Думаю, встретился с Диной Харик я не случайно, хоть и по мелкому поводу (осенью 1993 г. захотелось узнать, не родственник ли поэту Григорий Харик, артист музкомедии). Ей нужна была моя помощь в библиотеке, а иногда и дома, и на Восточном кладбище, куда мы ездили прибирать могилу её старшей сестры Дани Матлиной, умершей в 1960-х, мне – её человеческое тепло. У меня не осталось впечатления, что сталинское время фатально искорёжило душу и поведение Дины Харик: так, после 1956 г. она адаптировалась к новой жизни (работала же в детском саду), умела дружить с людьми, доверять им (иногда, пожалуй, и чрезмерно). Была надломленной, но не сломленной.
Что касается борзописца, умершего лет пять назад… Как-то не везло «Народной воле» с корреспондентами, писавшими о еврейских и околоеврейских делах. Нашёл в своём архиве копию заметки 1998 г. другого, более молодого автора, который в 2002 г. и в моей газете «Анахну кан» засветился, бывал у меня на съёмной квартире (где Сергей Носов сейчас, не знаю и знать особо не хочу).
23 года назад не придал я значения словам о Дине Харик «досих пор живёт здесь в нищете, и никому нет до неё никакого дела» – даже, помню, слегка порадовался, что её отметил «сам» Александр Розенбаум… А ведь чушь полная, с чужих слов сказанная – Носов ещё и по-журналистски заострил слова певца. И не в нищете она жила, хотя после президентского указа 1995 г. у неё, как и у всех репрессированных при Сталине, отняли льготы по оплате коммунальных услуг, и поддерживали её очень многие. Организация «Хесед Рахамим» нередко выдавала продуктовые посылки (я сам доставлял их от станции метро «Восток»). Опекали её посетители библиотеки, такие как Яков Ручаевский (уехал в США), его друг и коллега c завода холодильников Александр Соркин, глава ассоциации бывших узников гетто, врач Феликс Липский, реставратор Александр Астраух, а на каком-то этапе и его тёзка, мой ровесник Элентух. Переплетала книги бесплатно или «за яблочко» ЭллаШапиро – не ради МОЕКа, а чтобы порадовать Дину Звуловну. Много хорошего делал для Дины Харик её сосед по лестничной клетке Олег Дулин; она жила в 123-й квартире, а он, кажется, в 122-й.
По-своему ценил Дину Звуловну и «президент всех белорусских евреев» Леонид Левин (1936–2014). При мне беседовал с ней в библиотеке (1994 г.) и упомянул о «женепоэта Изи Харика» в своём докладе (1995 г.)
Из газеты «Авив», № 1, октябрь 1995 г.
Хорош очеркЕвсея Цейтлина о встрече с Диной Харик летом 1991 г. Примерно такой, как в очерке, Дина Звуловна оставалась и в следующее десятилетие – лишь после закрытия библиотеки весной 2001 г. загрустила, а в конце 2002 г., за полгода до смерти, явно сдала.
***
Конспирологические изыскания «СБ», которые мне выпало изобличать в прошлый раз, не остались незамеченными за кордоном. О них написали издания Израиля («Haaretz», «Детали»), дал свой комментарий историк, д-р Александр Фридман из Германии. Конечно, можно было копнуть глубже…
***
Странную позицию в связи с визитом Светланы Тихановской в США (она посетила, в частности, Американский еврейский комитет) занял представитель этого самого «правозащитного» комитета Сэм Клигер. Как-то не верится, что АЕК «очень беспокоит судьба политзаключенных и тех, кто, по нашей информации, подвергается пыткам». При этом «мы не вмешиваемся во внутренние дела и внутреннюю политику страны» (т. е. Беларуси). Сказав «а» – заявив о наличии политзаключённых и пыток – невозможно не осудить политику, что привела к такому положению, иначе «беспокойство» будет банальным сотрясением воздуха.
Между тем режим бьёт уже и по «своим» – на несколько суток за решётку отправилсяИгаэль Иегуди, лукашист со стажем, лет 10 назад вернувшийся в Беларусь из Израиля (до алии в Минске 1970-х звался Константин Лук). «Игаэля Львовича» активно цитировали на БТ, в той же «СБ», но 27.07.2021 «силовикам» не понравилась футболка Иегуди с надписью «Против насильственной вакцинации», и… пожалте к судье Татьяне Шотик. Что ж, как бывший сиделец сочувствую сидельцу нынешнему, хоть он и «наезжал» на меня. Может, поумнел или поумнеет.
Ещёоднамайканаборцес «коронабесием»
Загадочные дела творятся в Музее истории и культуры евреев Беларуси, что при минском еврейском общинном доме на ул. В. Хоружей, 28. Судя по сайтам самого музея, СБЕООО и «Авива», всё вроде бы в норме, а на поверку выясняется, что директорка ЮлияМиколуцкая и её заместитель ТимурБорисевич не работают в музее с марта с. г. Эти моложавые ребята с усердием неофитов трудились полтора года, и причина их увольнений неясна. О новых руководителях музея мне (и Юлии) ничего не известно, но свято место пусто не бывает. Возможно, когда вы читаете эти строки, на должность директора уже подбирается очередной выпускник химфака… или внеочередной БРСМовец.
Очередной физкульт-привет из знойного Минска! Открылся в Витебске аж тридцатый по счёту «Славянский базар», хотя в этом году делались попытки его сорвать, в т. ч. посредством призывов к зарубежным артистам бойкотировать мероприятие. Кто-то согласился, что в современной РБ «не до танцев голодранцам», кто-то нет — с’est la vie.
Фестиваль состоится в усечённом виде, на фоне многочисленных обысков, задержаний и арестов, обрушившихся на журналистов, правозащитников и общественных (даже не всегда политических) активистов. Под раздачу ещё в конце июня попали две дамы, имеющие отношение к аналитике. Какая там подписка о невыезде — сидят до сих пор, хотя вот уж в чьи «преступные умыслы» немыслимо поверить…
Валерия Костюгова, Татьяна Кузина.Фото из открытых источников
С Т. Кузиной был знаком благодаря её менеджерской работе в Европейском гуманитарном университете (конец 1990-х — начало 2000-х). По-моему, весьма толковая организаторка. Припоминаю, как в 1999 г. она хотела отправить меня, студента последнего курса, «доучиваться» в МГИМО, созвала комиссию с участием Владимира Улаховича (тогдашнего хитроумного препода ЕГУ, нынешнего главы белорусской торгово-промышленной палаты…) Не сложилось, но не по её вине. И, припоминаю, Таня радовалась, когда я поступил в аспирантуру.
Короче, подписал я неидеально подготовленную петицию, согласившись с тем, что «единственным рациональным выходом из сложившейся ситуации является прекращение преследования Татьяны Кузиной и Валерии Костюговой, а также отказ от давления на представителей исследовательского и экспертного сообщества Беларуси». Надо признать, что само указанное «сообщество» далеко не идеально; я не раз критиковал его представителей (в т. ч. на belisrael), и от своих слов не отказываюсь. Но ведь у тех, кто на него давит, — вообще мрак, причём не только с выводами, но и со сбором исходных данных, и с терминологией.
Вот он, отчёт о «культурке» на «главном сайте страны». В близлежащих абзацах — разночтения и по количеству клубов, и по числу детских школ искусств. Да и что такое «автоклубы»? Очевидно, имеются в виду передвижные культурные центры, бытующие и в российской глубинке, но термин неудачен, т.к. возникает путаница с клубами автомобилистов, которые напрямую не относятся к сфере культуры. Гораздо лучше было бы делить культурные очаги на стационарные (или «классические») клубы и передвижные (или мобильные).
Возвращаясь к «Славянскому базару»… Вспомнил я, как весной 2003 г. президент Всемирной ассоциации белорусских евреев Яков Гутман, ушедший от нас год назад, инициировал сбор подписей под обращением к Иосифу Кобзону, чтобы тот не приезжал в Минск ввиду репрессий против белорусов, праздновавших годовщину БНР. Подписи собирались, в частности, на форуме белорусской интеллигенции в ДК «Сукно» по ул. Матусевича, 20, Гутман не положил их под сукно, и что вы думаете? Отчасти сработало! Во всяком случае, со слов Якова, Кобзон распорядился концерт отменить. О гутманской петиции написали как минимум «Наша Ніва» (нейтрально, приведя версию, по которой на Кобзона в Минске просто «билеты плохо продавались») и официозные «7 дней» (уж там Якова не могли не обозвать провокатором).
«Весёлое» было время, но куда ему до нашего…
По большому-то счёту, ни Кобзон, ни «Базар» не интересуют меня. Если же говорить о вестях с тутэйшых полей, то радует, что старый знакомый ЗмитерДяденко распелся этим летом. И как всегда, по-белорусски (но заголовки я перевёл — только сегодня и только для вас!)
Новые иронические песни, не о старике Козлодоеве… А поэт Юлий Таубин в одной из них оченьдажеупомянут
Ну и межкультурный «Shtetlfest»-2021, о котором немало говорилось ещё в декабре, набрал обороты, несмотря на все препятствия. Время его проведения — 11-18 июля, так что ещё не поздно присоединиться к экспедициям, онлайнам, да и прочим (без)алкогольным авантюрам.
В одном из вечеров «Штетлфеста» (12 июля, старый район Борисова) поучаствовали и мы с художником Андреем Дубининым. Андрей рассказал о том, как в кругу идишистов-реставраторов под руководством Олега Владимировича Ходыко (умер 11 июня с. г., светлая ему память) учили и разбирали стихи Изи Харика, прочёл в оригинале «In benkshaft nokh a mentshn». Я напирал на «зембинскость» последней поэмы Харика «Af a fremder khasene»/«На чужом пиру»…
Ещё задался вопросцем, почему бы не присвоить аптеке № 167, находящейся в Борисове по ул. III Интернационала, 50, имя поэта.
О тесной связи Харика с аптечным делом известно благодаря заметкеАлександра Розенблюма. Именно в указанном строении Харик работал вместе с матерью А. Розенблюма 100 лет назад.
Для зарубежных партнёров «Штетлфеста» наши речи квалифицированно переводил на польский язык Игорь Желтков, снимала непротиворечивая Ната Голова, стрим вёл Змитер Кашлач, aka «Дядя Митя». Участница группы «Жыдовачка» Татьяна Котейка сыграла ради гостей из Минска мелодию на скрипке, но я так устал от жары, что не запомнил, какую именно 🙁
А. Дубинин, борисовская ул. Дзержинского, где мы выступали
Активные штетлфестовцы получают от Наты по чайникупо сувенирной кружке с мудрыми изречениями
Жаль, что по «техническим причинам» 12.07.2021 не прозвучала небольшая музыкальная пьеса Оксаны Ковалевич «Зембинский еврей». Но при желании послушать это произведение можно здесь.
Сейчас я хотел бы слегка дополнить июньские рассуждения о роли молодых людей в белорусском политикуме. Между прочим, вскоре после выхода того материала «День молодёжи» в Беларуси высочайшим указом был переименован в «День молодёжи и студенчества» — о да, это многое меняет!
Интересно, что, когда властям выгодно, граждане в возрасте от 14 до 18 лет считаются молодёжью, которую можно привлекать в политизированные организации (тот же БРСМ), а когда невыгодно – детьми, т.е. ограниченно дееспособными гражданами. В протестных делах 2020 г. участвовали, естественно, и тинейджеры, что вызвало в официозе бурление г… («они же не имеют права голосовать на выборах!») Тот же замминистра Кадлубай, которого я уже цитировал, в сентябре заявил, что: «Мы часто видим на кадрах, когда дети плачут, держа за руку родителей, потому что попадают в ситуацию резких криков, противостояния и других негативных моральных аспектов… Министерство образования крайне отрицательно относится к участию несовершеннолетних в несанкционированных акциях». Лолитика как она есть: аргумент «детиплачут» размазывается, очевидно, и на детсадовцев, и на старшеклассников, формально ещё несовершеннолетних, однако имеющих право зарабатывать и создавать семью (только вот на митинги по своей инициативе им ходить почему-то запрещено).
Фальшивая казённая забота о «правах ребёнка» с голословными ссылками на «международные правовые акты» привела к тому, что этой весной увеличился штраф для родителей, чьи дети участвуют в «несанкционированныхмероприятиях» (от 5 до 30 базовых величин – вот уж где забота о благосостоянии семей).
Альтернативным политическим силам Беларуси надо бы задуматься о том, как предотвратить инфантилизацию местных подростков – и, возможно, в своём проекте Конституции предусмотреть «защиту от дурака». По мне, так в 14 лет большинство современных человеков уже созревает в нравственном плане, и ни к чему из тинейджеров вместо жюль-верновских «пятнадцатилетних капитанов» делать грибоедовских Молчалиных. Да и абсурдно вещать о какой-то особой опасности «несанкционированныхмероприятий» после того, как драмы, а то и трагедии, не раз происходили на санкционированных. Навскидку: 4 июля 2008 г. – взрыв в Минске, 47 человек госпитализированы; 3 июля 2019 г. – ЧП во время праздничного салюта в том же Минске, 11 раненых, одна погибшая; 10 июля 2021 г. сильный ветер сорвал плохо закреплённые надувные аттракционы в Александрии Шкловского района, пострадали 7 человек. Я уж не кричу о Немиге-1999… Не потому, что не скорблю о более чем 50 жертвах, а потому, что было это в первую пятилетку правления «солнцеподобного», и он может отыскать самооправдание, что был тогда «молодым президентом».
Не уверен, что уместен психологический термин «эфебифобия» (боязнь молодости, антипод геронтофобии), но кое у кого явно «подгорает», когда поступки молодых граждан страны спонтанно приветствуются. Из-за этого посадили на 15 суток Катерину Винникову, поблагодарившую 29 июня на вручении дипломов БГУ своих наставников и упомянувшую «не тех» юристов, в частности Максима Знака (очень надеюсь, что завтра Катю выпустят). В прошлом году 6 августа звукооператоров Кирилла Галанова и Владислава Соколовскогозадержали на ул. Веры Хоружей не столько за само включение песни «Перемен», сколько за то, что народ у столичного кинотеатра «Киев» тем вечером встрепенулся, услышав знакомый текст, и начал активно аплодировать ди-джеям. Их молодость послужила «отягчающим обстоятельством». Сама же песня Виктора Цоя властям не так-то страшна; она исполнялась восстановленной группой «Кино» на «Минск-арене» 17.06.2021, всё прошло без эксцессов (во всяком случае, «главный по району» воздух аппаратуру не портил).
К. Винникова в «кошачьем» образе (рисунок Ольги Якубовской)
Ещё 6 июля пришло письмецо из администрации того самого района касательно питьевого источника, о котором было здесь.
Получив некоторый эпистолярный опыт, сегодня я абстрагируюсь от стиля, главное – содержание… Как и предполагал, «денег нет, но вы держитесь» (С). И что-то неизвестно мне, где на пляже или в парке у Нововиленского переулка находятся пять источников чистой воды. Возможно, имелось в виду, что живительная влага отыщется в зарослях на другом берегу озера, т.е. километра за два от обычного места отдыха. Вообще, с общедоступной питьевой аш-два-о в Минске давно не очень – почитайте хотя бы эту статью.
***
PS. За вчерашнюю подпись под петицией в поддержку Костюговой и Кузиной чудило на букву «М» из «Совбелии» грозится «прополоть» меня, равно как иных подписантов. Ну-ну… Полагаю, всё-таки муковозчикоподобных раньше «прополют и окучат», что бы это ни значило. Ничего личного и никаких призывов, лишь прогноз.
Коли хочется «руководства к действию», почитайте афишку, нередко встречающуюся на подъездах Каштановки. И посмотрите на «Айболита» у минского железнодорожного вокзала (тоже, значит, призывает вакцинироваться от COVID-19…)
подтверждаю, это офигенно крутая зембинская поэма, очень этнографичная, достойная перевода и распаусюджвання. жду момента возвращения из экспедиции, чтобы нормально в спокойной обстановке переслушать лекцию. и огромное спасибо Вольфу, что принёс нам гэты твор. и познакомил с Андреем Дубининым. я не помню, чтобы кто-то мог так интересно рассказывать про поэзию Изи Харика. хорошо, что звучит его имя. полагаю, его стихи тоже должны, наконец, звучать.
“Мы в плену у своих”. Репрессированный художник из Минска в картинках описал тюрьму, суд и лагеря
Ксения Ельяшевич / TUT.BY
В 1936 году репрессировали директора и семерых сотрудников Белгосиздата. Реабилитировали их только через 20 лет, к тому моменту многие умерли в лагерях или были расстреляны. Вернулся лишь художник Марк Житницкий, который не только рассказал потомкам, что произошло, но и нарисовал свою жизнь в Минске, обыск, арест, суд и скитание по лагерям. Сын художника прислал TUT.BY из Израиля воспоминания отца.
Марк Житницкий. Фото предоставлено Исааком Житницким
.
«Нас ждет машина „черный ворон“, выкрашенная в веселый цвет, с надписью „Хлеб“ на боках. Гляжу на красноармейцев-конвоиров. На шапках у них красные звезды с изображением серпа и молота — символа труда и союза рабочих и крестьян. Это не сон. Мы в плену у своих», — вспоминал свою дорогу в суд Марк Житницкий, бывший иллюстратор издательства.
К тому моменту, как мужчина сделал эту запись в дневнике, он отсидел 17 лет в лагерях и вернулся назад в Беларусь. Жить в Минске ему было запрещено. Поэтому справка из Верховного суда пришла на чужой почтовый ящик в столице.
«Приговор Спецколлегии Верховного суда БССР от 17 декабря 1936 отменен и дело производством прекращено за недоказанностью», — сообщалось в документе.
Кто еще из его семи коллег дождался своего оправдания? Этим вопросом до сих пор задается сын репрессированного иллюстратора Исаак Житницкий. Он сохранил архив отца в Израиле и теперь, спустя 80 лет после событий, делится его зарисовками. Уголовное дело № 17387-С (буквенное обозначение — гриф «секретно») Белгосиздата до сих пор в архиве белорусского КГБ, и вряд ли появится в открытом доступе еще несколько десятков лет.
Марк Житницкий родился в Могилеве в 1903 году. Так он в 70-х нарисует свою семью, кратко, но емко расписав судьбу родных.
.Семейный портрет. «Дедушка Морхарен (умер в 1911 году), бабушка Нихама (умерла в 1912). В середине мой отец Шлейме (погиб на войне), рядом с ним солдат Юдл (погиб на войне), младший Цодик — умер на каторге». Другой рисунок к 1910 году: «Семья Житницких (идем на свадьбу к дяде Юделу, он только вернулся из армии)». Тут Марк подписан Меером — так его называли в детстве..
В 15 лет Марк ушел в Красную Армию добровольцем и пять лет шагал дорогами Гражданской войны.
.«Проводы меня в Красную гвардию, февраль 1918 года. Мне 15 лет». «Чауская улица. Я молитвенно целую калитку дома, где я родился. И говорю: «Бог, дай мне вернуться сюда целым и невредимым». Второй рисунок: «Ходит птичка весело — по тропинке бедствий. 1918−1923».
Потом наступила долгожданная мирная жизнь. В Минск художника отправили уже после учебы в московском институте. До ареста он успел поработать в Белгосиздате три года. Вот несколько рисунков Житницкого о жизни и работе в Минске.
.«1932. Отправляют в Минск единственный мой багаж — громадный ящик, набитый книгами». «На первых порах я поселился у моей сестры Меры». «Я в Минске принят на работу в Белгосиздат и назначен руководить отделом художественного оформления книжной продукции. В те годы многие художники Минска работали над графическим оформлением книг»..
Белгосиздат тогда был ведущим печатным органом БССР. Старейшее в стране издательство сохранилось до сих пор, уже под названием «Беларусь».
.«Первая в жизни примерка костюма, сшитого по заказу из добротного материала, купленного в „Торгсине“. До 1932 года я ходил в полувоенной одежде». «У меня на книжной полке вскоре появились книги с моими иллюстрациями [Якімовіч „Незвычайны мядзведзь“, Янка Маўр „ТВТ“, Изи Харик „От полюса к полюсу“ (на евр.), „Матильда“ (на евр.), Груздев „Молодые годы Максима Горького“, Якуб Колас „Дрыгва“ и др.». «Я вел кружок ИЗО в военной части. За это мне давали натурщиков вплоть до стрелкового отделения. Я стал выставлять на выставках живопись и графику»..
За три года до ареста, в 1933 году, Марк Житницкий встречается с будущей женой Ниной в компании коллег-художников. Свою историю любви он тоже нарисовал.
.«Нина, обращаясь ко мне: «Знаете, мне вино ударило в голову». Я: «Что же, будете падать — падайте в мою сторону. Я вас поддержу…», «Нина: «Я вызову маму, что она скажет». Мать Нины: «Хорошо, я даю свое согласие». «Наша свадьба в местечке Узда (Минская область)»..
Свою судьбу за 75 лет Марк Житницкий набросал пером в рисованном альбоме «Моя жизнь». Вот его обложка. На левом форзаце — Могилев, где прошло его детство.
.«Район Луполово, город Могилев (на Днепре), черта еврейской оседлости», «Чауская улица (не мощеная), дорога в местечко Чаусы», «Тротуаров нет». И дома с подписями: «Здесь я родился», «Тут я жил у бабушки», «Дом Пиндрика», «Лесопилка», «Раз синагога», «Вторая синагога», «Водка». А еще городовой по фамилии Захватов.
Осенью 1936 года после объявленного Сталиным лозунга «Кадры решают все» начинается дотошная проверка прошлого партийных функционеров.
«Предстоит тщательная чистка партии. Всем выходцам из других партий, замешанных в критике партии в прошлом, грозит исключение, тюрьма, лагерь. Исчезает наш директор Фадей Бровкович, а за ним еще несколько сотрудников», — напишет потом в дневнике Марк Житницкий. Вскоре придут и за ним.
Дело Белгиза закрутилось, когда директора издательства Фадея Бровковича захотели повысить до должности наркома финансов БССР. Но не всем эта кандидатура пришлась по нраву, и тут «всплыл» донос десятилетней давности. Издателя обвинили в троцкистских взглядах, выгнали из партии и отправили на «низовую работу» в рыбхоз. Бровкович не согласился, написал напрямую в ЦК. И тогда дело поручили НКВД. Не прошло и месяца, как директора забрали.
На общегородском партийном собрании выступал по делу директора Белгоисздата первый секретарь ЦК КП (б) Беларуси Николай Гикало. Он рассказал о заявлении на Бровковича какой-то работницы из Могилева и о том, что издательство принимало в печать «контрреволюционные троцкистские и нацдемовские книги».
.«Обыск. Следователь Кунцевич (старший сержант) и понятой — художник Кипнис (сосед)». Также на рисунке: жена Нина и ее сестра Бася. В колыбели — маленькая дочь художника Лара.
«15 сентября ночью раздается стук в дверь нашей квартиры. Входят два сотрудника ГПУ и предъявляют ордер на мой арест» (ГПУ — Государственное политическое управление при НКВД, в 1936 это уже просто НКВД. — Прим. TUT.BY) (…) Обыск длится долго, — пишет художник. — Тщательно пересматриваются все страницы книг. Перелистывая французские журналы «Иллюстратион», натыкаются на фото Николая Второго с семьей. Спрашивают меня, кто это такой. «Мой дядя», — отвечаю я. Сотрудник — мой будущий следователь сержант Кунцевич зло на меня пересмотрел».
Из квартиры уносят «Лірыку» Тишки Гартного («он еще не арестован»), а также две еврейские книги. Их объявляют контрреволюционными и приказывают художнику идти в машину.
.«Арест. Прощание с родными». «Среди ночи пришли гепеушники и устроили обыск. Перерыв все, что было дома, они велели мне сесть с ними в машину и увезли в тюрьму. Нина цеплялась за машину и плакала навзрыд». «19-я камера Минской тюрьмы. Первая ночь»..
Задержали также редактора и парторга Белгосиздата Константина Зарембовского, завсектором политической литературы Василия Жукова, завсектором польской литературы Людвига Квапинского, зав. социально-экономическим сектором Исаака Ривкина, зав. национальным отделом Давида Альтмана, зав. отделом военной литературы Дмитрия Милова (судили с другой группой). А также директора минского Музея революции Артемия Данильчика (судили вместе с издателями).
«В канцелярии тюрьмы мне обрезают пуговицы и, придерживая свои спадающие брюки, плетусь под конвоем надзирателя по железной лестнице Минской тюрьмы. Воздух настоян кислым запахом людского скопления и плесенью старого здания», — пишет в дневнике Марк Житницкий.
.Вероятно, Житницкий описывает Пищаловский тюремный замок в центре столицы, где теперь расположен СИЗО № 1. Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY.
«Нервы напряжены от ожидания чего-то неведомого. Все верят в то, что сюда вход широкий, да выход узок… Ночью впервые меня вызывают на допрос. С волнением и надеждой иду к машине, и вдруг оклик Нины. Оказывается, жены и родственники днями и ночами дежурят у тюремных ворот в надежде увидеть своего мужа, отца, брата».
Житницкий помнит, как жена бежала за машиной и кричала его имя. Люди на тротуарах останавливались и долго смотрели вслед. Ехали недолго: автомобиль остановился у здания НКВД (оно было расположено там, где сейчас находится здание МВД. — Прим. TUT.BY), проводили на четвертый этаж.
«Сержант госбезопасности Кунцевич, ведет дела работников культуры. Велит мне сесть к его столу. Тогда еще садили к столу, но вскоре — когда начали получать оплеухи от заключенных — стали их держать от себя подальше. Следователь говорит, что знает меня как советского человека, но я попал в контрреволюционную троцкистскую группу», — вспоминал Марк Житницкий.
Художнику предложили выдать других участников «группы» в обмен на свободу. Только тогда он понимает, что таковыми считают его коллег. Житницкий отказывается, но дело продолжается.
«Как-то меня вызывает следователь и говорит, что будет очная ставка. Вводят главу сектора политической литературы Жукова. Он рослый, за несколько месяцев отсидки обрюзг и располнел. По знаку следователя он начинает нести придуманную вместе со следователем ахинею, что я вел антисоветские разговоры и выражал сомнения насчет победы колхозного строя и еще какую-то ерунду. Я слушаю, хватаю пресс-папье со стола следователя и замахиваюсь на Жукова, но следователь успевает схватить мою руку».
Художник вспоминает и свою первую ночь в Минской тюрьме:
«Я подошел к длинному столу и, положив под голову свой мешок, улегся. Меня не ошеломил, как многих, резкий переход от домашней обстановки к камере. Гражданская война меня пять лет швыряла то на общие нары казарм, то на пол наполненной клопами крестьянской хаты или сарай с сеном, а то и под куст на сырую землю. Только сильная боль за только что созданную семью, за молодую жену и прекрасную дочурку, за старую многострадальную мать. Я лежал с открытыми глазами, и сердце глодала обида, что арестован при полном отсутствии вины».
Суд не место для дискуссий. Типографская ошибка, нацдемы и неверие в колхозы
Несколько месяцев редакторы просидели в камерах порознь. Пока в декабре надзиратель не велел каждому выйти в коридор: будет суд. Из тюрьмы их везут в машине с надписью «Хлеб».
«В темном нутре машины мы сидим, прижавшись к друг другу, и шепотом делимся о ходе следствия. Один Жуков сидит в углу и молчит. …Путь от тюрьмы до площади Свободы недолог. … Открывается дверь, и мы на мгновение слепнем от дневного света и белизны декабрьского снега. … Гуськом следуем в здание Верховного суда БССР. Это здание, я помнил, было когда-то костелом».
.Судя по справочникам 1930-х, Верховный суд располагался тогда по адресу: площадь Свободы, 21−1. Речь идет о месте правее Мариинского костела. Там сейчас посольство Франции. В тридцатые годы здесь был комплекс зданий иезуитского коллегиума, с башней и часами — их разрушили в пятидесятые. Выходит, там и был Верховный суд в 36-м. Житницкий вполне мог принять и это здание за бывший костел. Фото: Льва Дашкевича, из фондов Национального исторического музея, 1926.
«Председатель суда А.Я.Безбард — образец советского бюрократа, прическа бобриком и два бесцветных заседателя. Над ними в позолоченных рамах портреты вождей. (…) По бокам нашей перегородки стоят конвоиры, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками».
.Зарисовка из суда: под портретом Сталина (автор подписал его как «главный палач») находятся народные заседатели и судья по фамилии Безбард. «Скоро он сам будет сидеть на нашем месте и поплывет в ГУЛАГ. Пока он с партбилетом и наделен властью», — пишет художник. Себя он рисует на скамье подсудимых рядом с директором издательства.
Художник Житницкий подробно пересказал диалоги из суда в своем дневнике. Защитников у обвиняемых не было, свидетели — только со стороны обвинения. Первым допрашивали директора Белгосиздата: мужчину с «посеревшим лицом», в мятом костюме, через который проступали лопатки на спине.
— Мне лично неизвестно о существовании контрреволюционной группы, и я не возглавлял несуществующую группу (начинает заикаться, как это с ним случалось при сильном волнении). У нас, как во всех советских учреждениях, была коммунистическая ячейка… С каких пор ячейки стали контрреволюционными группами? — рассказал судье Фадей Бровкович.
— Следствием доказано, что вы, будучи директором издательства, финансировали писателей-контрреволюционеров. Например, Тишку Гартного и Бруно Ясенского, — заявил судья Безбард (этих писателей позже репрессировали, реабилитировали посмертно. — Прим. TUT.BY).
— Вы ведь знаете, что без разрешения ЦК и волос не упадет с головы (нервно подергивал головой и в голосе появились плаксивые ноты). Писателей печатали по плану, утвержденному отделом печати ЦК. И никогда нам не говорили, что они контрреволюционеры. Мы платили им гонорары за произведения, то есть за труд, а не давали деньги на контрреволюционные нужды, — отвечал Бровкович.
По версии следствия, склады издательства были замусорены контрреволюционной литературой, а Бровкович охотно печатал писателей-нацдемов. Издатель аргументированно не соглашался.
.Книги, иллюстрированные Житницким, до сих пор можно найти в библиотеках..
Бывший редактор политического сектора Василий Жуков на допросе заявил:
— Я был членом партийной ячейки издательства. Если считать, что среди нас были бывшие троцкисты, бундовцы и нацдемы, то можно сказать: такая контрреволюционная группа была.
Он же сообщил: художник Житницкий во время посевной кампании якобы выражал недоверие к организации колхозов. Прошелся и по другим коллегам из издательства.
«С него струится пот. Он потупил взор, чувствуя, какую ненависть к нему посеял у соседей на скамье подсудимых», — напишет потом иллюстратор.
.Рисунки Житницкого на обложке книги белорусского классика..
— А что это вам колхозное строительство не понравилось? — уточнил потом судья у Житницкого.
— Мы были в слабом колхозе, и сложилось впечатление, что он рассыпается: нет тяговой силы и инвентаря. Вопрос стоял не о всем колхозном строительстве, — объяснял художник.
Повесили на группу издателей и «контрреволюционное искажение поэмы Маяковского „О бюрократизме“».
— Эта ошибка произошла при наборе текста, — объяснял еще один представитель издательства Зарембовский. — Наборщик вместо «Волком бы я выгрыз бюрократизм» набрал «Волком бы я выгрыз бюрокрайкома».
Свидетелем обвинения тут выступал писатель Михась Лыньков, однако он подтвердил слова о типографской ошибке.
.Книги с рисунками Житницкого получали премии на крупных конкурсах в 1934, а в 1936 художника арестовали..
«Ответ писателя прозвучал как пощечина суду, и у нас всех остались благодарные чувства к Лынькову», — запишет в дневнике художник.
Судья быстро отправил писателя за дверь.
Житницкий описывает окончание суда:
«Мы сели, и кто-то сказал „комедия“. У них давно все взвешено и измерено. В зал суда через полуоткрытые двери заглядывают родственники. Уходит час. Нервы напряжены. Курцы непрерывно курят. У некоторых от нервной лихорадки расстроились желудки. Шутка ли, ведь вот за стенкой люди, облеченные властью, решают наши судьбы и судьбы наших семей. Нам командуют встать и просят не садиться. Хриплый бас Безбарда звучал для нас как похоронный звон».
Директора Белгосиздата Фадея Бровковича приговорили к 10 годам лагерей, столько же дали заведующему сектором политической литературы — сотрудничество со следствием явно не помогло. Житницкий тоже получил 10 лет. Еще трем сотрудникам дали по 7 лет лагерей, одному — 5. И поражение в правах еще на 3 года.
Выдержки из дневника художника. Здесь можно прочитать диалоги из суда целиком:
Судья Безбард:
— Следствием доказано, что склады издательства были замусорены контрреволюционной литературой. Зачем вы ее держали?
Директор издательства Фадей Бровкович:
— Никакой контрреволюционной литературы на складах не было. Были книги, которые по распоряжению отдела печати ЦК были изъяты из обращения, потому что содержание перерабатывалось. Например, «История партии» Ярославского (известный идеолог и сторонник Сталина. — Прим. TUT.BY) и ряд книг в этом роде.
Судья:
— Следствием доказано, что вы хорошо относились к авторам-нацдемам и печатали их произведения.
Фадей Бровкович:
— Я уже сказал, что издательство работало по плану, утвержденному в ЦК… Что касается того, что многие белорусские писатели были замешаны в нацдемовщине, то это не моя вина. Тогда не надо было бы печатать Янку Купалу и Якуба Коласа и многих других видных писателей!
После этого начался допрос бывшего редактора политического сектора Василия Жукова.
Василий Жуков:
— Я был членом партийной ячейки издательства. Если считать, что среди нас были бывшие троцкисты, бундовцы и нацдемы, то можно сказать: такая контрреволюционная группа была.
Судья:
— Расскажите, как вел себя обвиняемый Житницкий во время посевной кампании в колхозе.
Василий Жуков:
— Выражал недоверие в организацию колхозов. Сказал, что советская власть создала их, но они распадутся.
Судья:
— А что вы можете сказать об остальных?
Василий Жуков:
— Бровкович сквозь пальцы смотрел, как бывший бундовец Альтман печатал еврейских националистов, а Зарембовский белорусских нацдемов, а Квапинский на польском языке печатал Бруно Ясенского и других.
Судья:
— Садитесь, Жуков.
К трибуне пригласили обвиняемого редактора Зарембовского — он был и секретарем партийной ячейки в издательстве. Кстати, один из тех, кто открыто вступился за директора до ареста и вскоре следом отправился в камеру.
Судья:
— Подтверждаете, что состояли в контрреволюционной группе при издательстве?
Константин Зарембовский:
— Я избирался секретарем парткома издательства на протяжении ряда лет. Кроме партийной ячейки в издательстве никаких групп не было.
Судья:
— Как это вы допустили, что в литературном журнале «Полымя», секретарем которого вы являлись, появилось контрреволюционное искажение поэмы Маяковского «О бюрократизме»? Пришлось вырывать листы из издания…
Константин Зарембовский:
— Эта ошибка произошла при наборе текста. Наборщик вместо «Волком бы я выгрыз бюрократизм» набрал «Волком бы я выгрыз бюрокрайкома».
Судья:
— Введите свидетеля обвинения писателя Михася Лынькова.
Лыньков вошел в зал, «слегка кивая головой» обвиняемым. У того спросили: он подтверждает «грубую политическую выходку» Зарембовского?
«Ответ писателя прозвучал как пощечина суду, и у нас всех остались благодарные чувства в Лынькову», — пишет в дневнике художник Житницкий.
Михась Лыньков:
— Мы проверили тексты оригинала, с которых надо было печатать поэму. Все было в порядке. Была типографская ошибка. Кроме того, я должен нести ответственность за журнал как его редактор. А здесь Зарембовский ни при чем.
Судья:
— Гм, да, но вы ведь были почетным редактором.
Михась Лыньков:
— Нет, я был его настоящим рабочим редактором.
Судья:
— Спасибо, товарищ Лыньков, вы свободны!
«Гляжу председателю суда в глаза. Чувствую, одна нога подрыгивает у меня от волнения и сознания, что от этого артиста зависит: быть ли мне с моей семьей, или загонит, куда Макар телят не гонял», — вспоминает иллюстратор.
— Зачем у вас в музее висели фото, прославляющие БУНД (еврейский рабочий союз. — Прим. TUT.BY)? — интересовались у директора Музея революции Артемия Данильчика. Его добавили к этому делу, когда выяснилось: один сотрудник издательства привез для его музея из Москвы пару вещей. Вещей от предполагаемого контрреволюционера.
Артемий Данильчик:
— Фото эти были времен революции 1905 года. Ведь известно, что большинство минских рабочих тех времен входили в БУНД как евреи по национальности. Это ведь история…
Наконец черед дошел до художника Житницкого, он также отвергал существование какой-либо группы.
Судья:
— А что это вам колхозное строительство не понравилось?
Марк Житницкий:
— Мы были в слабом колхозе, и о нем сложилось впечатление, что он рассыпается: нет тяговой силы и инвентаря. Вопрос стоял не о всем колхозном строительстве.
За ним выслушали заведующего польским сектором Людвига Квапинского. «Он хром на одну ногу. В тюрьме у него отобрали одну палку, и он с трудом передвигается. Он сильно близорук. Получив по нашему процессу 7 лет в исправительных лагерях, — забегает вперед художник, — его в лагерь не отправили. А привязали к делу с Бруно Ясенским и другими поляками. И расстреляли».
Судья:
— Вы были знакомы с Бруно Ясенским. Почему вы платили ему большие гонорары и иногда авансировали его произведения? Вы знали, что он буржуазный националист…
Людвиг Квапинский:
— Мы Ясенского печатали не по рукописям, а переводили с московских изданий. Если мы давали ему гонорар, то после выхода его книги. Что он со своим гонораром делал — его дело. Напрасно следователь свел работников издательства в выдуманную им контрреволюционную группу. Таковой в издательстве не было, я был членом компартии…
Суд объявил перерыв. В коридоре обвиняемые заметили замдиректора издательства Брензина — у того в руках была папка с иллюстрациями Марка Житницкого к книге Груздева «Молодые годы Максима Горького».
«Следователь Кунцевич в поисках материала для подтверждения своих версий остановил внимание на моих рисунках. Он обвинил меня, что я нарочито „раскурносил“ молодого Горького. А потому велел Брензину принести папку в суд, но Безбард не воспользовался ими».
По пути в тюрьму, вспоминает автор дневника, фигуранты отзывались о суде с юмором и называли обвинения смехотворными.
«Бровкович мне говорит: «Вот увидишь, тебя выпустят, да и многих из нас. Мне уж как главе издательства наверное немного всыпят».
Процесс продолжился на следующий день. Заведующему сектором еврейской литературы Давиду Альтману вменялось, что тот «финансировал еврейских националистов, например поэта Изи Харика и других».
Давид Альтман:
— Позвольте, гражданин председатель суда, по-моему Изи Харик — депутат Верховного совета БССР. [Хацкель] Дунец писатель и критик, исполняет обязанности начальника отдела искусств при Министерстве культуры. А Давидович начальник Главлита. Все они старые члены партии и никогда не было речи об их контрреволюционности.
Судья:
— Здесь не место дискутировать. Садитесь, Альтман.
И удалился в совещательную комнату.
***
«Сопровождаемые плачем и криком, мы погрузились в «черный ворон», — пишет художник. — Все, что произошло с нами, не вмещается в сознание. Ведь это произошло в Советской Стране, руководимой компартией, поставившей целью добиться счастья для всего человечества.
.«График тюремной лагерной отсидки. Начат в Минской тюрьме в октябре 1936 года. Окончен в Ветлосяне, город Ухта, Коми АССР в сентябре 1946 года. Всего 10 лет». «Плюс Игарка (ссылка) 1949 — 1955 годы» — это после отсидки первых десяти лет художника на тех же основаниях снова отправляют в Сибирь. Так «очищали» города от тех, кто дожил до окончания срока и возвращался домой..
«Пока мы между собой рассуждали, Жуков постучал в дверь камеры и попросил у надзирателя бумагу и карандаш. Он уселся за тумбочку и начал писать… он писал главному прокурору БССР, что следователь Кунцевич вынудил его говорить неправду, за что обещал свободу, но не сдержал своего слова. Он, Жуков, берет свои показания обратно и просит пересмотреть дело. Меня взорвало от возмущения. … Всю боль и гнев я обрушил на его голову. Меня еле оторвали от лежащего на полу между койками Жукова. …Наивные люди, как утопающие, хватаются за соломинку. … Привозят обеденную баланду, но я третьей ложкой поперхнулся. К горлу подкатил ком. Я тихо плакал».
Лагеря. «И вот мы уже в столыпинском вагоне»
Последние записи в дневнике: свидание с родными перед разлукой. Маленькая дочь Лара с недоумением смотрит на родителей, которые целуются сквозь слезы. Перед отправкой на этап мужчин стригут и отводят в баню.
«И вот мы уже в столыпинском вагоне (вагоны для перевозки осужденных, сначала так называли вагоны с переселенцами, по имени царского министра Столыпина, инициатора переселения в Сибирь. — Прим. TUT.BY). Сквозь решетку мелькают селения. Ночные огни в деревушках принуждают Бровковича произнести: „Эх, прожить бы тихо в таком домике со своей семьей. Хоть на хлебе и воде“. Поезд мчит нас в неизвестность».
.«Пересыльный пункт Котлас. Бараки с трехъярусными нарами набиты заключенными. Урки (воры, жулики) непрерывно нападают и отбирают пожитки. Жуликам давали отпор. Мой чемодан уворовали урки (воры). Воспользовались проломом. Я через пролом зашел на нары к уркам. Я ходил от урки к урку и отбирал свои вещи».
Перед тем как пути участников этой истории навсегда разошлись, были еще две удивительные встречи.
Марк Житницкий второй раз в жизни увидел судью Безбарда — уже без партийного билета в кармане, на одном из этапов в лагере, тоже осужденного.
Другой эпизод случился на нефтеперегонном заводе в Сибири, куда художника отправили рисовать надписи «Не курить». Среди огромных цистерн он встретил сгорбленного сторожа, в котором с трудом узнал своего бывшего директора Фадея Бровковича.
.Встреча на нефтеперегонном заводе Ухты бывшего моего директора Белгосиздата Фадея Бровковича — через три недели он умрет от туберкулеза. Его похоронили в общей могиле на санпункте «Ветлосян» отдельного лагерного пункта № 7. «Я ему принес папиросы. Он был заядлый курец. Я писал на баках «Не курить!».
Больше Марк Житницкий никогда не видел своих бывших коллег.
Директор издательства Фадей Бровкович умер в лагере от туберкулеза. Реабилитирован посмертно. Заведующий политическим отделом Жуков в 1950 повторно выслан, в Красноярский край. Дальнейшая судьба неизвестна, реабилитирован только в 1962 году (все остальные пятью годами ранее). Зарембовский — не исключено, после срока вернулся в Беларусь, реабилитирован, умер в 1977 году. Альтман — дальнейшая судьба неизвестна, реабилитирован. Ривкин — после отбытия срока освобожден в 1942 году, дальнейшая судьба неизвестна, реабилитирован. Неизвестно о дальнейшей судьбе директора Музея революции Данильчика, потом он был оправдан. Редактора военного сектора Милова судили позже, приговорили к 10 годам — но он умер в тюрьме через два года. Реабилитирован посмертно. Заведующего сектором польской литературы Квапинского через год судили по еще одному делу — как шпиона-диверсанта из организации ПОВ (нелегальной Польской организации войсковой). Расстрелян в Минске, позже реабилитирован.
.Справка о реабилитации. Марку Житницкому предъявили обвинение как члену контрреволюционной группировки (ст.72а, 76, 145 УК БССР). Осудили 17 декабря 1936 года. Приговор: 10 лет ИТЛ, конфискация имущества. Освобожден в 1946 году. Реабилитирован 14 сентября 1956 года..
Самому художнику почти два десятка лет в лагерях помогла пережить кисть: когда из шахты или с лесоповала отправляли писать очередной агитационный плакат или декорации для театра заключенных.
.«Воскресный отдых в этапе. Бывшие военные и партийные, инженеры и писатели. Занимаемся поисками вшей». На втором рисунке — сцена с Фадеем Бровковичем на этапе. «Здесь жил в ссылке Сталин, и ему поставили бронзовый бюст. Я говорю своему бывшему директору издательства: Когда-нибудь на этом месте, что я сижу, мне тоже поставят мой бюст как знаменитому художнику».
..«Ежедневно, идя на работу в лес, я наблюдал, как заполнялась яма размером 7 на 3 метра мертвецами. Возчик сбрасывал мертвеца как попало. Снег засыпал. Весной яму закапывали. Хорошо, что родные не видят эту картину»..
..«Наше чудесное, незабываемое свидание с Ниной и дочуркой Ларисой — Ларочкой в сентябре 1939 года на пересылке „Пионер“ Ухтпечлага. 10 дней, промелькнувших как сон». «Я стоял с глазами, полными слез. Я во весь голос кричал „Сволочи! За что?“ (это в адрес бандитов, повинных в наших страданиях). Нину увозят, чтобы никогда ее не увидеть…»..
Вернулся художник в Минск только в 1955 году, через год его реабилитировали. Его первая жена Нина во время войны погибла в застенках гестапо, а дочь Лара стала приемной в семье писателя Петра Глебки.
.Ссылка. До возвращения в Беларусь осталось три года.
.
.Семья Житницких накануне эмиграции в Израиль. Марк Соломонович в нижнем ряду справа.
Марк Житницкий женился второй раз, у него родились еще двое детей.
Он снова работал художником в Минске; много картин посвятил теме Холокоста и репрессиям — некоторые хранятся в музеях Беларуси и России. В 70-е вместе с сыном перебрался в Израиль: там, говорят, у него открылось второе дыхание. Умер Марк Житницкий в 90 лет.
Портал TUT.BY благодарит Исаака Житницкого за предоставленные материалы из архива отца
