Category Archives: Речица и Василевичи

Бермудский треугольник семьи Паперно (2)

Часть 1

 

.
Дед мой по отцу, Моисей Аронович Паперно, человек очень необычной судьбы, родился в 1893 г. в Белоруссии, а умер в 1962 г. в Москве. Последний из поколения его братьев скончался в 1972 г. за несколько лет до моего рождения. В силу различных обстоятельств общения родственниками по этой линии не было почти никакого. Да и документы особо не сохранились. Опрос папы дал самые минимальные сведения. На фоне многочисленной маминой родни с подробно изученными глубокими корнями ситуация выглядела крайне удручающей.

.
Разумеется, история семьи Паперно вызывала у меня как у носителя этой фамилии наибольший интерес. А сложность задачи только подзадоривала.

.
Для начала удалось получить выписку из домовой книги по последнему месту жительства деда, адресов его братьев и сестры я не знал. Важно было выяснить, откуда они родом.
Из отцовского рассказа я знал, что дед родился в Речице, начинал трудовую деятельность в Киеве, был призван в царскую армию, после революции стал НЭПманом, обладал значительным имуществом, впоследствии у него отобранным, во время войны строил завод в Вятских Полянах, потом в эпоху борьбы с «безродными космополитами» лишился работы, пытался прокормиться, снимаясь в кино, и доживал свой век в крошечной комнатке с семьей из пяти человек. Сестра его похоронив молодую дочку, зарезанную известным хирургом во время неудачной операции на сердце, вскоре скончалась сама. Старший брат ушел еще раньше, связь с родственниками прервалась. Сын младшего брата уехал в Америку, не оставив концов.
Прабабушка умерла в Москве перед войной. От прадеда не осталось ничего, кроме имени.

Большую часть поисков я вел самостоятельно, развив кипучую деятельность. Нашел на Востряковском кладбище могилу прабабушки и ее младшего сына. Выписка из домовой книги подтвердила место рождения, там было написано «Речица».

.
Опираясь на это, я обратился к известному профессиональному исследователю архивов. И хотя по другим линиям он мне очень помог, в отношении фамилии Паперно значимых результатов достичь, увы, не удалось.

.
А далее в результате долголетней обширной переписки с различными архивами удалось выяснить, что подлинное место рождения – г. Мозырь, а не Речица. Из найденных впоследствии документов выяснилось, что проживая в Мозыре фактически (где их отец работал мастером на местной спичечной фабрике «Молния»), братья деда все же были приписаны к Речицкому еврейскому обществу, а предки к Глускому и Бобруйскому обществам. Не буду утруждать читателя подробностями этой своей исследовательской работы. Достижения были мизерными, а усилия титаническими.

.
Параллельно я старался фиксировать все линии Паперных, представители которых попадались на моем пути. И этот накопленный материал позволил через некоторое время сделать определенные выводы.

.
Во-первых, оказывается, предки всех изученных мною линий происходили из Бобруйского уезда, с потенциальным эпицентром в местечке Паричи. Имеется довольно много сведений о ранних поколениях, но соединиться с ними не удавалось. Если мысленно соединить линиями Бобруйск, Речицу, Мозырь – получится подобие треугольника, бермудского треугольника семьи Паперно, как я его в шутку называю.

.
Во-вторых, у носителей фамилии стойко бытует легенда о своих итальянских корнях. Действительно, в конце пятнадцатого – середине шестнадцатого веков под влиянием юдофобской политики Римских пап часть итальянских евреев переселилась в Речь Посполитую, где в то время подобных притеснений не было. У итальянских евреев до сих пор распространена фамилия «Пиперно», искажением которой некоторые полагают наше семейное имя. Эта фамилия происходит от города Приверно под Римом, некогда столицы племени вольсков, описанной еще Титом Ливием. Кажется, с 12 века и до реформ Муссолини город так и назвался – Пиперно.

.
Впрочем, есть и другие этимологические гипотезы. Например, от реки Арно во Флоренции. Израильско-итальянский профессор, на которого я вышел, заинтересовался моими исследованиями, но впоследствии по техническим причинам связь прервалась…

.
Важной вехой для всестороннего осмысления своей родословной явилась для меня семейная поездка – своего рода этнографическая экспедиция по местечкам Беларуси. Среди прочего мы посетили Мозырь и Речицу. Мы разыскали места массовых убийств евреев в период Холокоста, кладбища. С синагогами здесь было сложнее. И почти не встретили евреев – сформировалось ощущение «выжженной земли». Это было очень грустно…

.
И вот наступила осень 2020 г. Выздоравливая после тяжелого ковида, случайно обнаружил в сети сообщение о том, что в г. Мозыре при ремонте дороги возле здания бывшей тюрьмы под асфальтом нашли камни с давно уничтоженного еврейского кладбища, использованные в свое время для ее мощения.

На некоторых мацевах сохранились надписи, и приводился список имен, среди которых я заметил своего прадеда Аарона Паперно(го), скончавшегося в 1915 г. Совпадение имен и дат позволило подтвердить, что это именно он.

.
Всю прошедшую суровую зиму я ждал, что потеплеет, стает снег, и можно будет удалить налипшую глину и лед, чтобы полноценно прочесть надпись на надгробии. В итоге оказалось, что отца прадеда звали Элияу Зеэв. Это красиво совпадало с именем Вольф, которое носил старший брат моего деда.

.
Наконец, несколько недель назад я заказал в НИАБе два дела, рассмотренные в 1865 г. Речицким магистратом, из которых выяснилось, что прапрадед Элияу Зеэв Вольф Мовшевич проживал в Речице, будучи приписан к Глускому и к Бобруйскому обществу. При этом, в одной из найденных мною тамошних линий часто повторялось имя «Элияу», а одним из их потомков, родившимся в начале 19 века был как раз Мовша. Круг замкнулся.

Многое еще впереди, очень хочется, например, выяснить девичью фамилию прабабушки. Но в наше время, когда массово оцифровываются еще недавно недоступные архивные фонды, когда крепнет интерес к генеалогии у разных людей, выкладывающих в свободный доступ результаты своих поисков, шансы растут и перспективы грезятся захватывающими.
.
.
школьная спортплощадка на месте старого еврейского кладбища в г. Мозырь (2015 г.)
.
Продолжение следует

Менахем Йеошуа (Евгений) Паперно

.
Опубликовано 12.08.2021  04:14

טטיאנה נוריצינה על משפחתה וחייה בישראל ובקנדה

אני יודעת על המשפחה שלי מרצ’יצה דרך סבתי מצד אמא, אליזבטה יעקובלבנה, היא וסבא שלי בוריס גידלו אותי, כך קריאות הספרים הראשונות שלי היו משולבות עם זיכרונות ילדותם והפינוים.

סבא בוריס בצעירותו

המשפחות היו גדולות בשני הצדדים. סבי, בוריס שוסטין, היה אחד מחברי הקומסומול הראשונים ברצ’יצה ואחד הקומוניסטים נאמנים שלא קיבל “שוחד.”.

הוא עשה את עבודתו בצניעות: תחילה בחנות נעליים ברצ’יצה, ואחר כך בבית חרושת בקאזאן, שם תפרו נעליים לחזית. ואחרי המלחמה, הוא מצא את אשתו וילדיו האבודים, תיקן ותפר נעליים, כולל אלה של הרכבים מפורסמים.

  

סבא בוריס וסבתא ליזה

סבתא שלי ממשפחת פלוטקין. לאביה היתה חנות מכולת משלו, וסבתה מתה לאחר שחייל גרמני היכה עם קת הרובה שלו בחזה שלה במהלך מלחמת העולם הראשונה.

רחל פייגה פלוטקינה, אמא של סבתא שלי

אמה הלכה בעקבותיה ומתה בגיל 32 מסרטן (בגלל תסכול), וסבתא שלי, ילדה בת 13, החליפה את אמה לתינוקות, לארבעת אחיה הצעירים. חלק מהמשפחה – דוד של סבתא שלי עם ילדיו – עזבו במלחמת העולם הראשונה לדרום אמריקה.

סבתי ילדה את אמי באוגוסט 1941 ממש בדרך לסיביר, ליד סטלינגרד, שם נעלם אחד מאחיה בחזית (השאר מתו). היא סיפרה איך נשים זרקו את התינוקות שלהן לנהר ונשכבו בצד הכביש … היא גרה עד 1945 בכפר סיבירי, קברה את אביה בדרך, שלא יכל לעמוד בדרך הקשה מבלארוס לסיביר .

סבא בוריס עם אחיותיו שנהרגו ברצ’יצה

כל קרוביו של סבא בוריס שוסטין מתו ברצ’יצה – אחיותיו עם ילדיהם בקבר משותף. הם היו, על פי הסיפורים, קשורים לפרטיזנים. אבא של סבא שלי נהרג על ידי הפשיסטים בימים האחרונים – הוא אולץ לטפל בסוסים במהלך הכיבוש. סבא וסבתא שלי מצד אבי היו מבוברויסק.

אמא רעיסה

לרוע המזל, לא נשארו תצלומים – האלבום נעלם לאחר מותה של אמי רעיסה. היא היתה רופאת ילדים והיא נפטרה מסרטן לפני 11 שנה בערב השנה החדשה בידיו של דוד שלי יעקב, אחיה הצעיר (הוא היה בוס גדול בנמל הדיג). סביר להניח שהאלבום נזרק על ידי אבי החורג, אדם נורא.

רק כמה תמונות נותרו מדודה פאני (לסבתא שלי היו ארבעה ילדים: יצחק, אביו של בן דודי יבגני, הועלה לדרגת קולונל, מת לאחרונה), פאינה היא הדודה האהובה עלי, שנולדה ב- 1931, חירשת אילמת מילדות, בשל דלקת קרום המוח, אחד מבניה מת מאותה סיבה.

ניקולאי וליזה עם ההורים שלהם 1993

סיימתי את אוניברסיטת קלינינגרד, הפקולטה התעשייתית-פדגוגית. כשילדתי בשנים 1991-1992. שני ילדים, הגיע הזמן לקואופרטיבים. בקורסים האחרונים של האוניברסיטה ואחרי שעבדתי כמורה במוסד פדגוגי, שבו לימדו מקצועות שונים, ילדתי את ניקולאי, וליזה נולדה אחרי שנה וחצי. אלמנטים בשוק של “שנות ה-90 ” כבשו אותנו, ניסינו לפתוח חנות ספרים וכו ‘, אבל עדיין לא היה לנו דיור משלנו, גרנו בדירה משותפת עם סבתא שלי – היה חדר אחד עבור ארבעתנו עם חתול וכלב. אחרי שהיינו מעורבים בחברות בנייה שונות והפסדנו המון כסף. סוף סוף, ב -1997, ברחנו מגנגסטרים ועלינו לארץ, דרך התוכנית “הבית הראשון במולדת” – עם הילדים והחתול .

בקיבוץ דן, שהוזכר בספר על לימוד יסודות העברית (למדנו את השפה בעצמנו מראש, ובגלל זה הלכנו לעבוד במקום ללכת לאולפן הקיבוצי), ירו שם קצת. גם הילדים המקומיים וגם העולים היו רבים עם הילדים שלנו, אבל עד מהרה אבא שלנו תיקן חצי מהטלוויזיות השבורות ומכשירי החשמל, כמו גם את האופניים של הסבים המקומיים, שבמהרה נזכרו בשפה הרוסית (משנות ה -30 של המאה הקודמת הם שכחו :)) והמצב כולו התפתח לאווירה ידידותית מאוד. עבדנו במפעלים לייצור ממטרות. אבל לבעלי לא היתה עבודה כזאת, הוא התחיל לחתוך ירקות (ואצבעות) במטבח.

שנה וחצי לאחר מכן, למרות שהקיבוצניקים היו מאושרים, אם היינו נשארים איתם לנצח, עברנו לראשון לציון. הקשבנו לעצתו של דודני יבגני שוסטין, פרופסור למתמטיקה באוניברסיטת תל אביב ואשתו אמיליה פרידמן, גם היא פרופסור באותה האוניברסיטה – “טוב יותר לגור ליד בתי ספר”. למדתי, ובמקביל ניקיתי דירות של אנשים אחרים וטיפלתי בקשישים, אבא שלנו למד כמתכנת, הוא היה המבוגר ביותר בגיל 40+, הילדים הלכו לבית הספר.

באותה תקופה התחלנו להכין מסמכים למעבר לקנדה – לאבא שלנו היה חם מאוד בישראל.

לימדנו שחמט ילדים בני 3-4  … דרך דמקה. אבא שלנו היה שחקן דמקה נלהב (“תחת הסוציאליזם” הוא הצליח לשחק בעבודה, ולא רק בדק וכיוון מכשירים :)) בבית אנחנו כל הזמן שיחקנו אחד עם השני. יחד עם זאת, לימדנו אותם לכתוב ולקרוא ברוסית – עוד לפני ישראל, פחדנו שהם “יאבדו את השפה”. תמכנו ברוסית כל הזמן, עסקנו בה עם הילדים הצעירים שנולדו בקנדה, אז הרוסית שלהם היא כמו שלך ושלי. הילדים יודעים הרבה על התרבות ועל הספרות, והם מתבדחים וקוראים בדיחות ברוסית, אם כי בזכות בית הספר יש להם אנגלית מצוינת (לאחר מכן הם למדו גם צרפתית).

בקיבוץ היו חוגים לילדים. בשמחה רשמנו את הבכורים למועדון השחמט, ואיכשהו, באופן בלתי צפוי, ניקולאי, בלי לדעת את התיאוריה, התחיל לנצח את כולם. כשעברנו לראשון, התחלתי לחפש משהו מתקדם יותר, ומצאתי מועדון נהדר. אנחנו מאוד אסירי תודה למועדון השחמט בראשון – בשבתות היינו הולכים לשם כמה קילומטרים, כדי לשחק עם הקבוצות. הילדים, ליזה וניקולאי, אהבו לשחק שם. בגיל 8.5 החל ניקולאי ללמוד ובמשך כחצי שנה או שנה למד אצל מאמן נפלא, ואדים קרפמן, שהחל ללמד אותו את התיאוריות שלו. לאחר מספר חודשים זינק הרייטינג של ניקולאי מ -1300 ל -1700. הוא יכול היה לצאת לאירופה לאליפות לילדים, אבל אז הגיע הזמן להיפרד מישראל – עזבנו לקנדה ב -30 בדצמבר 2001.

לא השתמשנו באינטרנט באותו זמן, ולא היו לנו מכרים, עברנו לשם באמצעות עורך דין ש”האכלנו ” טוב גם פה וגם שם. כשעברנו לשם חשבנו כך: “טורונטו היא עיר גדולה, המשמעות שיש בה גם שחמט. אבל אז השחמט הוצג כאן בצורה גרועה מאוד בהשוואה לסטנדרטים הישראליים.

בתחילה עבדנו בקו ייצור במאפיות בלילה – בשכר מינימום. בגלל המהירות המטורפת של הקו, הגב, הזרועות, המפרקים – הכל “הלך”. לאחר שנה של עבודה כזו נולד לנו סריוז’ה ופתחנו גן ילדים “מעונות יום נוריצין” – מורשה, ארבע שנים מאוחר יותר נולד וניה.

אלכסיי (בעלי) התחיל לעזור לי עם הילדים בגן. במשך השנים חינכנו מאתיים ילדים. התחלנו עם דוברי אנגלית, ואז עברנו לדוברי רוסית, כשהמחוז שלנו הפך מ”קנדי “ל”רוסי-יהודי”. החוקים השתנו עם הזמן וניתן היה להשאיר רק 5 ילדים בבית, אבל עכשיו קיבלנו רישיון לילד שישי.

ילדים רבים מגן הילדים שלנו נכנסו לתוכנית לילדים מחוננים, מכיוון שאנחנו “בשורת הנושא” – שניים מילדינו הצעירים לומדים שם, לאחר שעברו בהצלחה את המבחנים. הילדים מתחילים בגן שלנו מ 10-12 חודשים ואנחנו מחנכים אותם עד בית הספר – עד ארבע שנים. איוון מלמד אותם מוסיקה, מורה ליוגה מגיעה, ואני מלמדת אותם את כל השאר. אנחנו עושים הרבה, אבל העיקר הוא ללמד ילדים לכבד אחד את השני “דו קיום בשלום”, כלומר מיומנויות חברתיות.

לאחר שהגענו לקנדה, כמעט מיד לקחנו משכנתא וקנינו בית קטן וישן. אחר כך עברנו למקום חדש יותר וגדול יותר, בגלל שכל המשפחה שלנו כבר לא התאימה לבית הישן, כי היה לנו ילד רביעי, איוואן. עבדנו משבע בבוקר עד שבע בערב, בשנים הראשונות לקחנו תינוקות גם בלילות וגם בסופי שבוע.

סרגיי במרכז-נותן שיעורים ואיוון-מצד ימין

כל ארבעת הילדים שלנו משחקים שחמט, הם עוסקים בהרבה ענפי ספורט – הם הפכו לאלופי אמריקה בסמבו ובג’ודו, ואז היו כמה שנים של בית ספר לשחייה, ציור רציני, הצעיר רצה ללמוד פסנתר וכינור, ועכשיו הם נחשפו לשיעורי תכנות. הצעירים – הם בכיתה ו’ ו -י’ עכשיו – הם מקבלים הרבה שיעורי בית, הרבה מתמטיקה נוספת. הילדים משתתפים בתחרויות מתמטיות וזוכים בפרסים.

ליזה-סיימה אוניברסיטה

 

הבת שלי ליזה סיימה אוניברסיטה, עובדת בחברת תרופות, והתחתנה עם יליד קנדה, אלכסנדר מאי.

ניקולאי באולימפיאדה לשחמט 2018 בבאטומי

ניקולאי הפך להיות אלוף קנדה בשחמט בקרב המבוגרים בגיל 16 – הצעיר ביותר בהיסטוריה של המדינה. הוא מאסטר בינלאומי ומאמן של “פידה”, מאז שהיה בן 12 הוא אימן את תלמידיו.

הארמוני ז’ו-תלמיד של ניקולאי, אלוף העולם עד גיל 8, 2013

אליפות העולם 2017

ילדים מעריצים אותו, כמה מתלמידיו זכו בפרסים באליפות העולם, רבים הפכו לאלופי המדינה לגילם . בתי שיחקה באינטרנט זמן רב בפורטלים של שחמט. באוניברסיטה היא היתה ממארגני מועדון השחמט.

ניקולאי משחק עם סרגיי בתחרות

האמצעי, סרגיי, התחיל לשחק בתחרויות למבוגרים מגיל 4 , הוא היה אלוף המדינה עד גיל 8, 10 ו-12. הוא יצא לאליפות העולם עם אחיו הבכור (ניקולאי היה מאמן הקבוצה, וסרגיי שיחק בקטגוריה שלו). בפעם האחרונה, הוא שיחק טוב מאוד בגיל 14 – אני חושבת. הוא חילק את המקומות 15-17  “בעולם”. הוא גם נותן שיעורים לילדים מגיל 12, והילדים אוהבים אותו מאוד.

איוון, הצעיר ביותר, משחק בתחרויות של יום ראשון ובמועדון

אנחנו מקדמים שחמט

החיים בקנדה ככלל, כמובן, הרבה יותר רגועים. בשנים האחרונות בולט זרם עצום של אוכלוסיית אסיה, המשתקף באופן פעיל בשחמט, קובע את הקצב בבתי הספר ובאוניברסיטאות ויוצר תחרות. למרות תערובת של הרבה אומות, עם רמות התפתחות שונות (בנוסף להגירה מקצועית, מספר עצום של פליטים ממדינות עוינות המקיפות את ישראל נכנסים לקנדה, שכבר החלה לשנות את מראה המדינה ואת הלך הרוח הפנימי) , רובם עדיין מצייתים לחוקים. הסדר פחות או יותר נשמר, אם כי הפשע , כמובן, גדל עם השנים, ויש הפחתה בבתים מעוטרים לליל כל הקדושים וחג המולד בשל שינויים בהרכב הלאומי.

יש מספיק בירוקרטיה בכל מקום, בעיקר בקונסוליה הרוסית. אבל כל השאר ממוחשב, מה שהופך את החיים לקלים הרבה יותר.

האקלים בעיר הוא די חם בקיץ, בחורף – קשה, רוחות חזקות מגיעות מן האגמים. אנשים רבים דוברי רוסית ודוברי עברית מתגוררים בסמוך לטורונטו ובתוכה, אפילו רחובות רבים בעיר קרויים “אור יהודה” ו”נר שדרות “, הרבה בתי כנסת, בתי ספר ומועדונים יהודיים פרטיים, הורים רבים שומרים על העברית עם ילדיהם וכו.

הטבע הוא יפהיפה, דביבונים, סנאים, שועלים, וארנבים – הם קופצים ממש בפארקים.

קשה מאוד לשפוט את הטיפול הרפואי, עדיף שלא יהיו בעיות בריאותיות. אני אפילו מפחדת לחשוב על פרישה – הפנסיה היא מאוד צנועה. לכן, אני מאחלת לכולם בריאות ושנים ארוכות!

(טטיאנה נוריצינה (פרנקל

טורונטו,

קנדה

תורגם מהמקור ברוסית מאת איגור שסטין

********************************************************************************

תשלחו סיפורים משפחתיים ועוד

אנו מזמינים מתנדבים המדברים מספר שפות. בואו לעשות טוב ביחד!
למד כיצד להעביר כסף כאן.
פורסם בתאריך 12/29/2018 16:24

Tatyana Noritsyna about her family and life in Israel and Canada

I know about my family from Rechitsa through my grandmother from mother’s side, Elizaveta Yakovlevna, she and my grandfather Boris raised me, so the readings of the first
books interspersed with memories of their childhood and evacuation.
Grandfather Boris is in his youth
Families were large on both sides. My grandfather, Boris Shustin, was one of the first  Komsomol members in Rechitsa and a loyal Communists who did not get out of the “trough”.
He modestly did his job: first in a shoe shop in Rechitsa, then at a factory in Kazan, where they sewed boots for the front. And after the war, he found the lost wife and children, repaired and sewed shoes, including those for famous ensembles.
 
Grandfather Boris and grandmother Liza
My grandmother from the Plotkin family. Her father had his own grocery store, and her grandmother has gone ill after a German soldier slammed his rifle in her chest during World War I.
Rachel-Feiga Plotkina, my grandmother’s mother

 

Her mother followed her and died at 32 from cancer (due to frustration), and my grandmother, a 13-year-old girl at the time, has replaced her mother to the babies, her four younger brothers. A part of the family – my grandmother’s uncle with his children – left during the First World War to South America.

My grandmother gave birth to my mother in August 1941 right on the road to Siberia, near Stalingrad, where one of her brothers went missing at the front (the rest died). She told how women threw out babies into the river and left to lie along the road … She lived until 1945 in a Siberian village, burying her father on the road, who could not stand the hard way on the supplies from Belarus to Siberia. 

Grandfather Boris with his sisters killed in Rechitsa

All the relatives of grandfather Boris Shustin died in Rechitsa – sisters with children in a common grave. They were, according to the stories, connected with the partizans. My grandfather’s father was killed by the fascists already in the last days – he was forced to take care of the horses during the occupation. My grandparents from my fathers side were from Bobruisk.

Mother Raisa

Unfortunately, there are no photographs left – the album disappeared after the death of my mother Raisa. She was a dental pediatrician and she died from cancer 11 years ago on the New Year’s Eve in the hands of my uncle Yacov, her younger brother (he was a big boss in the fishing port). Most likely, the album was thrown out by my stepfather, a terrible person.

Only a few photos left of Aunt Fani (my grandmother had four children; Isaac, the father of my cousin Yevgeny , was promoted to colonel, died recently), Faina is my favorite aunt, born in 1931, deaf-mute from childhood, because of meningitis, one of her sons died from the same reason.

Nicolay and Liza with their parents, 1993

I graduated from the Kaliningrad University, the industrial-pedagogical faculty. When I gave birth in 1991-92. two children, it was time for cooperatives. On the last courses of the university and after I worked as a teacher in a pedagogical institution, where schoolchildren studied different professions, I gave birth to Nicholay, and Liza was born after a year and a half. The market elements of the “dashing 90s” captured us, we tried to open a bookstore and etc., but we still didn’t have a housing of our own, we lived in a communal apartment with my old grandmother —there was one room for the four of us with a cat and a dog. After being involved into various construction companies and losing a lot of money … At last, in 1997,we ran away from gangsters and  We immigrated to Israel, with the program “First House in Homeland” – with the children and a cat into the bargain.

In Kibbutz Dan, who was mentioned in the book on the study of elementary Hebrew (we learned the language ourselves in advance, and because of it we were able to work instead of the kibbutz ulpan), we fired a little bit. Both local and olim children of ours were beating, but soon our dad fixed half of the broken TVs and electrical appliances, as well as bicycles to local grandparents, who quickly remembered Russian (from the 1930s they forgot :)) and the whole situation has developed to a very friendly atmosphere. We worked at the factories for the production of sprinklers. But for my husband there wasn’t such work, he began to cut vegetables (and his fingers) in the kitchen.

A year and a half later, despite the fact that the kibbutzniks would have been happy, if we stayed with them forever, we moved to Rishon Lezion. We listened to the advice of my cousin Yevgeny Shustin, a professor of mathematics at Tel Aviv University and his wife Emilia Friedman, also a professor of the same university – “living where schools are better”. I studied, and at the same time cleaned other people’s apartments and looked after the elderly, our dad studied as a programmer, he was the oldest there by age of 40+ years, The children went to school.

At that time, we began to prepare documents for moving to Canada -to our dad it was very hot in Israel.

We taught chess to children from 3-4 years … through checkers. Our dad was an enthusiastic checkers player (“under socialism” he managed to play at work, and not only checked and tuned instruments :)) At home we constantly played with each other. At the same time, we taught them to write and read Russian – even before Israel, we were afraid that “they would lose the language”. We supported Russian all the time, engaged with them and with the younger children who were born in Canada, so their Russian is the same as your and mine. The children know a lot about the culture and literature, and they make jokes and read jokes on Russian, although, thanks to the school, they have an excellent English (later they learned French).

In the kibbutz there were clubs for children. We gladly gave the elders to the chess club, and somehow, unexpectedly, Nikolay, not knowing the theory, started winning all. When we moved to Rishon, I began to look for something more advanced, and I found a wonderful club. We are very grateful to the Rishon Chess Club – on Saturdays we used to walk there for several kilometers, to play with the teams. The children, both Liza and Nikolay, loved to play there. At the age of 8.5, Nikolai began to study and for about six months or a year he studied with a wonderful trainer, Vadim Karpman, who began to teach him his theories. After a couple of months, Nikolai’s rating jumped from 1300 to 1700. He could go to Europe for the children’s championship, but it was time to say goodbye to Israel – we left for Canada on December 30, 2001.

We didn’t use the Internet at that time, and didn’t have acquaintances, we went there through a lawyer who we “fed” very well here, and there. We went, thinking this: “Toronto is a big city, which means that there is chess in it too. But then the chess was presented here very poorly comparing to Israeli standards.

Initially, we worked as a transporter in bakeries at night – at a minimum wage. Because of the mad speed of the line, the back, the arms, the joints – everything was “gone”  After a year of such work  we gave birth to Serezha and organized a home kindergarten “Noritsyn daycare” – licensed, four years later we gave birth to Vanya.

Alexey (my husband) began to help me with the children in the kindergarten. Over the years we have educated two hundred children. We started with English speakers, then switched to Russian speakers, when our district became from “Canadian” to “Russian-Jewish”. Laws changed over time and it became possible to keep only 5 children in the house, but now we have passed licensing and have taken a sixth.

Many children from our kindergarten get into the program for gifted children, since we are “in the subject line” – two of our younger children study there, having successfully passed the test. The children starts in our kindergarten from 10-12 months and we bring them until the school – up to four years. Ivan teaches them music, a yoga teacher comes, and I teach everything else. We do a lot, but the main thing is to teach children to respect each other and “peaceful coexistence”, i.e. social skills.

After arriving in Canada, we almost immediately took a mortgage and bought a house, small and old. Then we moved to a newer and a larger one, because our entire household did not fit in to the old one, because we had a fourth child, Ivan. We worked from seven in the morning to seven in the evening, in the first years we took babies both at nights and on weekends.

Sergey in the center – gives gives first lessons and Ivan – on the right

All our four children play chess, they play a lot of sports – they became American champions in sambo and judo, then there were several years of swimming school, serious drawing, the youngest wanted to learn piano and violin, and now they have introduced programming lessons. The younger ones – they are in the 6th and 10th grades now – there are a lot of home lessons, a lot of additional mathematics. The children participate in mathematical competitions and win prizes.

Liza – graduated from university

My daughter Liza graduated from a university, works in a pharmaceutical company, and married a native Canadian, Alexander May.

Nicolay at the 2018 chess Olympics in Batumi

Nikolay became the champion of Canada in chess among adults at the age of 16 – the youngest in the history of the country. He is an international master and coach of FIDE, since he was 12 he has been training his students.

Harmony Zhu – Nicolay’s student, world champion under 8 years old, 2013

world championship of 2017

Children adore him, several of his children won prizes at world championships, many became champions of the country at their group age. My daughter played on the Internet for a long time on the chess portals; at the university she was one of the organizers of the chess club.

Nicolay plays with Sergey in the competition

The middle one, Sergey, started playing in adult competitions from 4 years old, he was the champion of the country up to 8, 10, 12 years old, went to the world championships with his elder brother (Nikolay was the team coach, and Sergey played in his category). At the last time, he played very well at the age of 14 -I think. he divided 15-17th places “in the world”. He also gives lessons to children from the age of 12, and children love him very much.

Ivan, the youngest one,  plays in Sunday competitions and in the club

We are promoting chess

Life in Canada as a whole is, of course, much calmer. In recent years, a huge influx of the Asian population is evident – its actively reflects on chess, and sets the rhythm in schools, and in universities it creates competition. Despite the mixture of many different nations, with different levels of development (in addition to professional emigration, a huge number of refugees from hostile territories surrounding Israel are entering Canada, which has already begun to change the country’s appearance and the internal state of mind), most still obey the laws. Order is more or less maintained, although crime has, of course, increased over the years, and the houses decorated for Halloween and Christmas have diminished due to changes in the national composition.

There is enough bureaucracy everywhere, especially in the Russian consulate  But everything else is computerized, which makes life much easier.

The climate in the city is quite hot in the summer, in the winter – severe, strong winds blow from the lakes. Many Russian-speaking and Hebrew-speaking people live around Toronto and in it, even many streets near us are called “Or Yehuda and “Ner Sderot”. A lot of synagogues, private Jewish schools and clubs, many parents sustain Hebrew with their children and etc.

The nature is beautiful, many wild, but half-domesticated raccoons, squirrels, foxes, rabbits – they jump right in the parks.

It is difficult to judge health care, it’s better not to have problems.  I’m even afraid to think about retirement – The pension is very, very modest. Therefore, I wish you all health and long years!

Tatyana Noritsyna  (Frenkel)

Toronto, Canada

Translation from Russian in original  by Igor Shustin

***

From the editor belisrael.info

We continue to publish interesting and useful materials in various languages. Do not forget to support the site

Send us your family memories and stories about life.

Posted 12/03/2018 21:54

Татьяна Норицына о своей семье, жизни в Израиле и Канаде

О речицкой семье знаю в основном от бабушки с маминой стороны – Елизаветы Яковлевны, она с дедом Борисом меня вырастила, поэтому чтение первых книжек перемежалось у меня с воспоминаниями об их детстве и эвакуации.

Дедушка Борис в молодости 

Семьи были большие с обеих сторон. Мой дедушка Борис Шустин был одним из первых речицких комсомольцев и преданных коммунистов, которым не доставалось из «кормушки».

Он скромно делал своё дело: сначала в обувной мастерской в Речице, затем на заводе в Казани, где шили сапоги для фронта. И после войны он, найдя потерянных жену и детей, чинил и шил обувь, в том числе для известных ансамблей.

Дедушка Борис и бабушка Лиза

Бабушка моя из рода Плоткиных. У её отца был свой магазин бакалейных товаров, а её бабушка заболела после того, как немецкий солдат стукнул прикладом в грудь во время Первой мировой войны.

Рахель-Фейга Плоткина, мама моей бабушки 

Её мама вслед за ней ушла из жизни в 32 года от рака (из-за расстройства), и моя бабушка, в то время 13-летняя девочка, заменила маму малышам, своим четырём младшим братьям. Часть семьи – бабушкин дядя с детьми – уехала в годы Первой мировой в Южную Америку.

Бабушка родила маму в августе 1941 года прямо по дороге в Сибирь, под Сталинградом, где пропал без вести один из её братьев на фронте (остальные погибли). Рассказывала, как женщины выкидывали малышей в реку и оставляли лежать вдоль дороги… Она прожила до 1945 года в сибирской деревне, похоронив по дороге туда отца, не выдержавшего тяжелого пути на подводах из Белоруссии в Сибирь.

Дедушка Борис с сестрами, погибшими в Речице

Все родные дедушки Шустина Бориса погибли в Речице – сёстры с детьми в общей яме. Они были, по рассказам, связаны с партизанами. Отца моего деда фашисты убили уже в последние дни – его заставили ухаживать за лошадьми во время оккупации. Дед и бабушка со стороны отца были из Бобруйска.

Мама Раиса

К сожалению, не осталось фотоснимков – альбом пропал после смерти моей матери Раисы. Она была зубным детским врачом и ушла от рака 11 лет назад в новогоднюю ночь на руках моего дяди Якова, её младшего брата (он был большим начальником в рыбном порту). Скорее всего, альбом просто выкинул отчим, страшный человек.

Осталось несколько фото у тёти Фани (у бабушки было четверо детей; Исаак, отец двоюродного брата Евгения, дослужился до полковника, умер недавно), Фаина – моя любимая тётя, 1931 г. р., с детства глухонемая от менингита, один её сын умер от той же причины.

Николай и Лиза с родителями, 1993 г.

Я заканчивала Калининградский университет, индустриально-педагогический факультет. Когда родила в 1991-92 гг. двоих детей, наступило время кооперативов. На последних курсах университета и после поработала педагогом в педучреждении, где школьники обучались разным профессиям, родила Николая, а Лизу через полтора года. Рыночная стихия «лихих 90-х» захватила нас, пытались открыть книжный магазин и т. д., а жилья своего всё не было, жили в коммуналке с моей старенькой бабушкой – там была одна комната на нас четверых и кота с собакой 🙂 Залезли в разные компании по строительству, потеряли кучу денег… В итоге в 1997 г. удрали от бандитов и валявшихся в парках шприцев в Израиль, по программе «Первый дом на родине» – с детьми и кошкой впридачу 🙂

В кибуце Дан, который упоминался в книге по изучению начального иврита (мы учили язык сами заранее, и таким образом смогли работать вместо кибуцного ульпана) немного постреливали. То местные, то такие же олимовские дети наших поколачивали, но вскоре наш папа перечинил там половину сломанных телевизоров и электроприборов, а также велосипеды местным бабушкам и дедушкам, которые быстро вспомнили русский (с 1930-х годов позабывали :)), и в целом обстановка сложилась очень дружественная. Работали на заводах по производству поливалок (мамтирот – ивр.). Потом для мужа такой работы не стало, он начал резать овощи (и свои пальцы) на кухне.

Полтора года спустя, несмотря на то, что кибуцники были бы рады, останься мы навсегда у них, переехали в Ришон ле-Цион. Послушались совета моего двоюродного брата Евгения Шустина, профессора математики Тель-Авивского университета и его супруги Эмилии Фридман, также профессора того же университета – «жить там, где школы лучше». Я училась, одновременно отмывала чужие квартиры и присматривала за пожилыми, папа наш учился на программиста, был там самый старший по возрасту в 40+ лет 🙂 Дети пошли в школу.

В то время начали готовить документы на переезд в Канаду – нашему папе было очень жарко в Израиле 🙂

Шахматам старших детей обучали с 3-4 лет… посредством шашек. Наш папа был увлеченный шашист («при социализме» успевал на работе поиграть, а не только приборы проверял и настраивал :)) Дома мы постоянно играли между собой. Одновременно научили их писать и читать по-русски – ещё перед Израилем, боялись, что «язык потеряют». Мы поддерживали русский постоянно, занимались и с ними, и с родившимися в Канаде младшими детьми, так что русский у них такой же, как у нас с вами 🙂 Дети знают многое из культуры и литературы, и шутят, и анекдоты понимают и читают по-русски, хотя у них, благодаря школе, прекрасный английский (позже выучили и французский).

В кибуце были кружки для детей. Мы с удовольствием отдали старших на шахматы, и как-то неожиданно Николай, не зная теории, у всех начал выигрывать. Когда переехали в Ришон, я стала искать что-то более продвинутое, нашла замечательный клуб и кружок. Мы очень благодарны шахматному клубу Ришона – по субботам пешком ходили туда за несколько километров, играли с командами. Дети – и Лиза, и Николай – очень любили играть там. В 8,5 лет Николай начал заниматься и примерно полгода-год отзанимался с замечательным тренером Вадимом Карпманом, который начал учить его теории. За пару месяцев рейтинг Николая подскочил с 1300 до 1700. Могли бы ехать в Европу на детский чемпионат, но подошло время прощаться с Израилем – мы уехали в Канаду 30 декабря 2001 г.

Интернетом тогда не пользовались, знакомых не было, ехали через адвоката, которого очень хорошо «покормили» и там, и тут 🙂 Ехали, размышляя так: «Торонто – город большой, значит, шахматы в нём тоже есть» 🙂 Но тогда шахматы были здесь представлены довольно слабо по израильским меркам.

Вначале работали на конвейере в пекарнях по ночам – на минимум зарплаты. Бешеная скорость линии, спина, руки, суставы – всё «ушло». Родили через год такой работы Серёжу и организовали домашний детский садик Noritsyn daycare – licensed, через четыре года родили Ванечку.

Алексей (муж) стал мне помогать с детками в садике. За эти годы мы выпустили человек двести. Начинали с англоязычными, потом перешли на русскоязычных, когда наш район сделался из «канадского» «русско-еврейским». Законы со временем поменялись и в доме стало можно держать только 5 детей, но сейчас мы прошли лицензирование и взяли шестого.

Многие дети из садика попадают в программу для одаренных детей, поскольку мы «в теме» – двое наших младших там учатся, успешно пройдя тестирование. Детки у нас начинают с 10-12 месяцев и мы доводим их до школы – до четырёх лет. Иван ведет у них занятия музыкой, приходит преподаватель йоги, всему остальному учу я. Занимаемся мы много, но главное – научить деток уважать друг друга и «мирному сосуществованию», т.е. социальным навыкам.

Приехав в Канаду, мы почти сразу взяли ссуду и купили дом, небольшой и старенький. Потом переехали в более новый и больший по размеру, потому что всё наше хозяйство не помещалось в старом, ведь мы родили четвертого ребёнка, Ивана. Работаем с семи утра до семи вечера, первые годы брали деток и по ночам, и на выходные.

Сергей в центре – дает первые уроки и Иван – справа

Все наши четверо детей играют в шахматы, много занимались спортом – стали чемпионами Америки по самбо и дзюдо, потом было несколько лет плавательной школы, серьёзного рисования, младший сам захотел учиться пианино и скрипке, а сейчас ввели занятия основам программирования. У младших – они в 6-м и 10-м классах сейчас – очень много домашних уроков, масса дополнительной математики. Дети участвуют в математических олимпиадах и занимают призовые места.

Лиза – выпуск из университета

 

Дочка Лиза окончила университет, работает в фармацевтической компании, вышла замуж за коренного канадца Александра Мая (Alexander May).

Николай на Олимпиаде 2018 в Батуми

Николай стал чемпионом Канады по шахматам среди взрослых в 16 лет – самым молодым в истории страны. Он международный мастер и тренер ФИДЕ, с 12 лет тренирует своих учеников.

Хармони Жу (Harmony Zhu) – ученица Николая, чемпионка мира до 8 лет, 2013 г.

Чемпионат мира 2017 г.

Дети обожают его, несколько его ребят занимали призовые места на чемпионатах мира, многие стали чемпионами страны в своём возрасте. Дочка долго играла в интернете на шахматных порталах, в университете была одним из организаторов шахматного клуба.

Николай играет с Сергеем на соревновании

Средний, Сергей, начал играть во взрослых соревнованиях с 4 лет, был чемпионом страны до 8, 10, 12 лет, ездил на чемпионаты мира вместе со старшим братом (Николай был тренером команды, а Сергей играл в своей категории). Последний раз сыграл очень неплохо в 14 лет – кажется, разделил «на мире» 15-17-е места. Тоже даёт уроки детям с 12 лет, и дети очень любят его.

Иван, младший, играет в воскресных соревнованиях и в клубе.

Пропагандируем шахматы 

Жизнь в Канаде в целом, конечно, намного спокойнее. В последние годы очевиден огромный приток азиатского населения – это активно двигает и шахматы, и задаёт ритм в школах, и в университетах создаёт конкуренцию. Несмотря на смешение множества разных народов, причем разного уровня развития (помимо профессиональной эмиграции в Канаду попадает огромное количество беженцев из окружающих Израиль враждебных территорий, что уже начало менять и внешний облик страны, и внутреннее состояние души), большинство всё-таки подчиняется законам. Более-менее поддерживается порядок, хотя преступности, конечно, за эти годы прибавилось, а украшенных к Хеллоуину и Рождеству домов – убавилось, в связи с изменением национального состава.

Бюрократии везде хватает, особенно в русском консульстве 🙂 А так – многое компьютеризовано, что значительно облегчает жизнь.

Климат в городе достаточно жаркий летом, зимой – суровый, дуют сильные ветра с озёр. Вокруг Торонто и в нём живет множество русскоязычного и ивритоговорящего населения, даже многие улицы недалеко от нас названы типа «Ор Егуда» и «Нер Сдерот». Немало синагог, частных еврейских школ, кружков, многие родители поддерживают у детей иврит и т. д.

Природа красивая, много диких, но наполовину одомашненных енотов, белок, лис, зайцев – они скачут прямо в парках.

О здравоохранении судить сложно, лучше проблем не иметь 🙂 О пенсии даже боюсь задумываться – она очень-очень скромная. Посему желаю всем здоровья и долгих лет!

Татьяна Норицына (Френкель),

 Торонто, Канада

Опубликовано 21.11.2018  23:49

От редакции belisrael.info

Присылайте свои семейные истории, рассказы о нынешней жизни.

Альберт Каганович. Евреи Речицы и война

Настоящая статья представляет собой отредактированный и дополненный вариант главы из книги автора на русском языке: «Речица: История еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии» (Иерусалим, Мика, 2007).

От себя добавлю, что корни большинства Шустиных, ныне разбросанных по миру, идут из Речицы. Из семьи моего отца, призванного в армию 22 июня 1941 и прошедшего всю войну, в живых остался лишь он,  остальные были расстреляны в Речице. 

19 ноября 2014

Письма посетителей сайта (2)

Продолжение материала Письма посетителей сайта (1)

Здравствуйте!

Я нашел на Вашем сайте данные и фотографию!!! своего дедушки – Фейгельмана Исаака. В день его памяти решил поискать в интернете, без особых надежд, и вдруг такая находка. Он был очень хороший человек. В начале двадцатых пошел добровольцем на войну с Польшей, после того как стал свидетелем преступлений балаковцев. Попал в плен, прошел концлагеря, чудом выжил несмотря на голод, болезни и издевательства. А в 1939 – когда через Житковичи везли из Западной Белоруссии поляков (чуждых советской власти элементов ) – ходил на станцию с ведром молока и раздавал его людям, которых везли в Сибирь.

Огромное спасибо. Евгений Коберман, бывший пинчанин и уже многолетний москвич.   13 марта 2011
(Примечание. Кликнув на
Поселок “Новые Калинковичи” и др. материалы, можно увидеть фото Фейгельмана Исаака. А.Ш.)

Здравствуйте, Арон!
Меня зовут Изабелла Перцовская. Живу в Минске.
Совершенно случайно наткнулась на Ваш сайт, даже не знала, что есть такой. Сразу отправила письмо на адрес сайта, но, видимо, оно не дошло. Ответ тоже я не могла получить, т. к. указала е-мейл, который почему-то сервер заблокировал. Так что теперь пишу второе письмо, с нового почтового ящика.
Дело в том, что в Калинковичах жили и впоследствии погибли во время войны мои прадед и прабабка – Лейб Шейнин (1875 г.р.)  и Бася Шейнина (1876 г.р., в девичестве – Шапиро). Я о них мало что знаю по рассказам бабушки. Прадед (ее отец) был сапожником и кантором в синагоге. У них было много детей, жили они в большом доме – на какой улице, не знаю. После революции сначала их, что называется, «уплотнили», а затем и вовсе забрали дом под Народный суд.
Во время войны бабушка со своей семьей  (мужем и детьми)  эвакуировались в Россию. Родители пытались эвакуироваться позднее, но не успели, и были расстреляны в 1941 году.
Больше ничего о них не знаю, к сожалению. Остались их фото. Еще знаю, что Владимир Винокур – наш родственник. Сама я в Калинковичах никогда не была. Так что не так уж неправа та тетка из Минска, о которой Вы пишете (И. Герасимова). Действительно, многие из нас ведут себя по отношению к своим предкам как «Иваны, родства не помнящие». И позор нам.
Посылаю вам фото Лейба и Баси Шейниных для размещения на сайте. Может, остались еще люди в Калинковичах, которые могут что-то помнить о них или об их детях.
Заранее благодарна.
P.S. У меня имеются письменные воспоминания моей недавно умершей тетки (она тоже родилась в Калинковичах, это сестра моего отца, внучка Лейба и Баси Шейниных – Клара Перцовская).  После ее смерти мне прислал эти записки ее сын – Вадим Френкель, мой двоюродный брат. В них много интересного можно прочитать о жителях Калинкович довоенного времени, и о некоторых наших родственниках, проживавших там. Если Вас это интересует, могу выслать текстовый файл в следующем письме.
До свидания. Успехов Вам.
Изабелла Перцовская.
15.03.2011

Shapiro-Basja
Ба
ся Шейнина

sheinin-leib
Лейб Шейнин

Здравствуйте, Арон!
Быстро же Вы ответили, а я-то раскачивалась сто лет после первого моего
неудачного письма!
Моя тетя после войны не вернулась в Калинковичи, жила в Минске со своими
родителями, затем вышла замуж за военного (своего троюродного брата
Михаила Френкеля), ездила с ним по гарнизонам, потом надолго осела в
Лиепае, затем перебралась в Ригу, что бы быть ближе к младшему сыну
Марку. Совсем недавно, 10 февраля 2011 года, она умерла, не дожив одного
месяца до своего 80-летия. Через некоторое время я связалась с ее
старшим сыном Вадимом Френкелем, который с 80-ых годов проживает в
Америке, и он мне выслал ее воспоминания.
Мы вообще-то первоначально, лет сто назад, носили фамилию Перец, затем –
Перцовичи, а уж потом переименовались в Перцовские. Вроде так красивее,
на польский лад. Тетя Клара пишет, что некоторые наши родственники до
сих пор носят фамилию Перцовичи. Может, где-то есть и Перцы.
Посылаю вам ее воспоминания. Они состоят из писем ее сыну Вадиму,
который с некоторых пор интересуется нашей родословной, даже составил
наше генеалогическое дерево.
До свидания.
Изабелла.   16 марта

Интересный материал, написанный Кларой Перцовской можно прочесть здесь:

После полученных писем от Изабеллы, за которые очень благодарен, хочу сказать несколько слов. Я, конечно, уже не удивляюсь тому, что в нынешнее время большинство живут сами по себе и человека мало что волнует. И все-таки, казалось бы, чего проще, зная о существовании сайта, тем более, что появился он не вчера, а скоро будет 3 года, рассказать о нем другим, хотя бы всем своим родственникам и знакомым. И тогда не было бы такого, что живущая в Минске Изабелла случайным образом сама наткнулась на него. И, в отличие от многих других, сразу прислала интересный материал. Это тот самый пример, достойный всяческого уважения и подражания!       16 марта 

 

Добрый день!
Через поиск нашел Ваш сайт – очень интересный!
Моя бабушка и мой дедушка жили в Давыдовке и в Калинковичах, и если вам нужна какая-то информация, возможно, я мог бы помочь.

Сам я живу в Петербурге.

Дмитрий 22 марта

Добрый день!
Прежде всего хочу поблагодарить Вас за столь информативный и интересный сайт!!!! А пишу Вам с такой целью. У меня есть очень хорошая знакомая, которая всю жизнь со мной рядышком. Зовут ее Лиля Иосифовна Миневич, я бы очень хотела ей помочь, а именно, она ничего не знает о своем отце Миневиче Иосифе Абрамовиче 1907 года рождения. Судя по той информации, что имеется, семья Миневич проживала в Калинковичах Гомельской области, где – то до 1910, а потом переехала в Украину, Киев. Я буду очень благодарна за любого рода информацию, очень хочется помочь этой милой женщине, спасибо…
Наталья 25 марта

 

Здравствуйте. Меня зовут Михаил Александрович Зарецкий. Если можно, помогите пожалуйста узнать о событиях в городе Ельске. Родители моего отца Зарецкого Александра Евсеевича проживали в Ельске. Мой отец еще до войны покинул семью, уехав в Ленинград. Воевал добровольцем на Невском пятачке под Ленинградом. Умер в 2001 году. Никогда ничего не знал о своей семье. Возможно, что все они были уничтожены фашистами. Может есть список жителей Ельска или список погибших. Если можно помогите мне пожалуйста. С уважением МИХАИЛ ЗАРЕЦКИЙ.       8 апреля

В ответ на письмо Михаила, обращаюсь к нынешним и бывшим жителям Ельска, Калинкович и др. мест. Не будьте просто пассивными читателями материалов. Ведь остаются еще возможности узнать о давних трагических событиях, восстановить имена людей, погибших в те страшные годы. Спрашивайте у родственников, знакомых, ищите архивные материалы. Не упускайте время! 

Уважаемые дамы и господа,

я родилась в Киеве, так же как и мой отец. После смерти деда (1989 года в Киеве), которого звали Равинский Леонид Михайлович, родился в Гомеле 25 декабря 1927 года, мы решили отыскать наши еврейские корни, о которых во времена Совесткого Союза никогда не говорили.

Я не знаю, с чего мне начать поиски, и поэтому обращаюсь к Вам. Есть ли какие-то регистры-архивы по поиску еврейской истории семьи?

Практически никаких документов про моего деда у нас не осталось. Известно только, что вырос он в семье Равинских, ходил в школу в Гомеле – предположительно до 1943 года, а потом уехал учиться в Москву, позже стал гидромеханизатором, разработал много патентов, живя уже в Киеве.

Меня интересуют имена его родителей, свидетельство о рождении, родственники – двоюродные, троюродные. Слышали мы, что у него была сестра по имени Белла, Белла Равинская, 1924 года рождения – предположительно.

Я не знаю, правильно ли я к Вам обратилась, но буду очень рада Вашему ответу в любом случае.

 

С уважением,
Алина С.   10.04.11

Обращаюсь в бывшим и нынешним гомельчанам. Наверняка есть возможность помочь Алине и отыскать корни семьи Равинских.
Давайте помогать друг другу! Рекомендуйте сайт другим и просите продолжить по цепочке. Чем больше будут знать о его существовании, тем более вероятность восстановления, казалось бы, уже утерянных корней. 

Хочу найти своих предков. Знаю что корни надо искать в Беларуси, так как прабабка Ковгард приехала из Беларуси с 5 детьми вначале 20 века. Знаю что прадеда звали Ковгард Михаил. То ли из Гомельской области, то ли из Могилевской.

Епифанова Наталья (Ковгард) 14 апреля

Изредка, но получаю письма с дополнением данных родственников или знакомых, которые не были указаны в материалах Сохраним в памяти дом и его обитателей. Сейчас интернет есть у многих, независимо от того где живут. Хочу обратиться ко всем. Зайдите по ссылке и, пересмотрев материалы по улицам, не поленитесь как можно полнее дополнить и прислать на мэйл. Займет это совсем немного времени. И тогда спустя некоторое время я допечатаю данные не отдельных семей, а большинства, что поможет заполнить немало ныне существующих пустот.  

Поздравляю читателей сайта с приближающимися Пасхальными иудейскими и православными праздниками!
Доброго здоровья, личного и семейного счастья, удачи, благополучия!  16 апреля 2011 г.

 

Я внук Кацмана Михаила Борисовича (Мойша Бенционовича), проживавшего в г. Калинковичи, ул. Красноармейская, д. 56. О нем у Вас неполные данные на Вашем сайте. Он был сапожником, у него было 2 сына: Валентин и Марат, дочь Ася и еще одна дочь Ида, которя давно погибла. В живых только Марат остался. Есть их дети – мои двоюродные братья. У деда были две сестры, проживали на Белова и Куйбышева. Если Вас интересуют данные о нем или об евреях из г. Калинковичи, то я смогу немного помочь. Могу также связать Вас с моим дядей Кацман Марат Михайлович, который постоянно живет в Калинковичах, думаю он много может рассказать, так как знает очень многих.

Спасибо Вам за память об евреях из Калинковичей, особенно с улицы Красноармейской (Красноеврейской, как ее называли). Я постоянно проживаю в Санкт-Петербурге. Кацман Юрий

После начавшейся переписки Юрий прислал еще несколько писем.

Добрый день, Арон! Я сам 1955 г.р. Родился в г. Боровске под Москвой, где после военного училища служил мой отец. Мать моя русская из Парфеньево Костромской области. Они познакомились в г. Пушкин под Ленинградом, где оба учились. Так что Калинковичи это не моя родина, а место где проводились все мои летние каникулы. Сначала семья моего деда жила в Наровле, но после смерти его младшей дочери Иды они переехали в Калинковичи. Мой отец дружил с Додиком Симановичем, белорусским поэтом, он живет в Витебске. Мой дядя Марат простой слесарь-сантехник и вечно кому-то делал водопровод в Калинковичах и по деревням. Кстати, я нашел его фото на Вашем сайте о современной жизни евреев в Калинковичах. Он живет на ул. Советской рядом с рестораном. Я прекрасно знал многих с ул. Красноармейской: Гутмана Додика, машиниста и его сыновей Мишу и Женю, из Френкелей переписывался с Аликом.
Да, еще дед мой был сапожником и одним из лучших в Калинковичах, работал в основном на дому, а заготовки брал на комбинате в Калинковичах, а потом помню, почему-то за ними ездили в Мозырь, и еще он играл на трубе. Фамилия бабушки Неменман. Ее брат жил где-то у площади круглой, но его помню плохо. Другой брат жил в Мозыре. Его звали Сема. По поводу всех остальных постараюсь написать, но быстро не получится, так как времени прошло действительно много. Постараюсь выстроить более или менее стройную картинку и отправить Вам. Будут вопросы, пишите. Фото тоже отсканирую и пришлю. Еще раз спасибо Вам за память. Юрий

Дополнительно. По Советской 116 у Вас значится Кацман М.М. Скорее всего это мой дядя Кацман Марат Михайлович. По ул. Куйбышева жила сестра моего деда, звали ее Сима, а ее дочку звали Маня, она была учитель, жила и умерла в г. Тосно Ленинградской области (мы жили долгое время в г. Любань, Ленобласти – это рядом). (Маня Гинзбург работала учителем русского языка в сельской школе. В 60-е годы она была женой Палицкого Якова Ханоновича, зав. шахматного клуба (1964-68 гг.). Поскольку он часто болел, то в то время Мария открывала клуб и до закрытия проверяла тетради учеников. Жели они по ул. Пушкина. Сына Марии звать Борис Гинзбург, 1951 г. Закончил ЛИТМО. Дальнейшая жизненная судьба Бориса мне неизвестна. – А. Ш.) Другую сестру деда звали Галя, она жила по ул.Белова. Ее мужа звали Хаим (главный по базару), дети Боря и Алик. Еще по ул. Красноармейской по нечетной стороне, ближе к Советской жили родители Марата Шульмана, который в свою очередь был женат на двоюродной сестре моего отца – Броне. Они жили в г. Пушкин, сейчас живут в США. Отец Марика был болен ногами и ходил с костылями или с палочкой, не помню точно. В переулке по четной стороне жили родители папиного друга Газмана Изи.
Я нашел записи о родственниках моих по еврейской линии, их со слов моего дяди Марата несколько лет назад сделала моя мама. Вот разберу их, напечатаю и пришлю. Я вот считаю, что основная задача – это память о людях, событиях, жизни и смерти, и пр… А настоящее – это совсем другое дело. Тех, кто не хочет ничего помнить и знать, не заставишь. Может когда-нибудь и кто-нибудь захочет что-то узнать о своих корнях, то пусть им будет где это прочитать. Юрий
16-18 апреля

Здравствуйте уважаемый Арон!

Сегодня случайно попал на Ваш сайт.

Был приятно удивлен, так как увидел своё родовое древо, которое собираю с 2000 г. Начал его собирать, когда жил в Израиле.

Сейчас живу в России, в Липецке. Ныне у меня в родовом древе 735 человек. Благодаря Вашему сайту добавится еще, так как линия Журавель тоже в моей родословной присутстствует.

Хотелось бы узнать, кто Вам дал моё родовое дерево. И если можно Ваш телефон. Я бы Вам позвонил, хотелось бы пообщаться.

ОГРОМНОЕ ВАМ СПАСИБО за ВАШ титанический труд и НИЗКИЙ ПОКЛОН!!!!!!!!

С нетерпением жду от Вас ответа!!!

Борис Аронович Вольфсон 23 апреля

 

Хочу добавить в список медработников свою мать, Цехмейстер (Миневич) Роза Борисовна. Работала в детской поликлиннике участковой медсестрой. Стаж около 40 лет. Живёт в Калинковичах. Спасибо.
Борис 10 мая 2011
(Просьба активнее присылать дополнения в различные разделы сайта: проживания по улицам города, учителей, медработников и т.д. В дальнейшем все данные будут размещены на своих местах)

Сайт очень интересный. Можно ли оттуда брать в свою газету “Ами”? Мой отец родом из Гомеля и прожил там до 15 лет, его отец был меламедом, он умер от испанки в 1918 году. Шабат шалом, Яков Цукерман, 65 лет,
Санкт-Петербург 6 мая

Гут шабес! Насколько я знаю, мой прадед, Абрам Сыркин, жил в Гомеле. Насколько я знаю, он был каким-то чиновником от лесозаготовки. Все 9 его детей (в том числе и мой дед) уехали оттуда еще до войны, кто в Москву, кто – в Питер. Где-то есть адрес дома, где они жили, но сам дом, как выяснили, уже не существует. Что удалось узнать Вам? Спасибо. Надеюсь, получится еще побывать на “доисторической родине”. 🙂 Удачи! Гут шабес!  Дмитрий Сыркин, 30 лет, Санкт-Петербург 13 мая 2011

Арон, я посмотрел Ваш сайт и убедился какую огромную работу Вы проделали по изучению истории и различных аспектов жизни евреев Белоруссии. Кстати, обнаружился еще один связывающий фактор – мои родители Григорий ( Гирш ) Бабицкий и Софья Яхнина – из Речицы. С уважением, Анатолий Бабицкий, 73 года, Мангейм, Германия

Отличный сайт! Тарас Прокопенко, 25 лет, Гомель

Очень интересный сайт. Будут идеи – напишу обязательно. Мария Яблочник, 25 лет, Бат-Ям, Израиль
25 мая

Арон, здравствуй! Давно не писала и не заходила на твой сайт. Растёшь, молодец! Прочитала в письмах про тётю Зину Доленко. Они с моей мамой дружили со школы, тётя Зина постоянно бывала у нас, любила посидеть на лавочке, приходила с внуком, по-моему, сыном Эдика. А с Эдиком мы вместе в музыкалке учились. Тётя Зина и теперь с мамой связи не теряют, она обычно передаёт письма, маленькие подарки. Вообще, их 4 или 5 подружек-учителей, они всю жизнь общаются, встречаются на дни рождения, хотя уже довольно пожилые.      Ирина Карымова, Пружаны, Брестская обл. 2 июня

 Я не еврей и не из Гомеля, но за такой сайт Вам низкий поклон!!! Это огромная работа! Александр Лешков, 34 г., Минск 2 июня 2011

 

Здравствуйте! Помогите пожалуйста связаться с синагогой г. Речица Гомельской обл. Дело всё в том, что мы с женой хотим уехать в Израиль, а документов, подтверждающих еврейские корни, на руках нет, они у родственников в Ашдоде. А последние по непонятным нам причинам видеть нас в Израиле не желают, – вот последний шанс на то, что в синагоге остались записи о рождении прабабушки (Соркина Роза Григорьевна 1913 г.р. г. Речица, Гомельской обл.) Если возможно, может быть Вы нам чем-то поможете, мы из Евпатории, поэтому сами не можем. Заранее огромное спасибо! Николай 5 июня

Не знаю, существует ли сейчас синагога в Речице, в которой находятся документы, но я обращаюсь как к нынешним речичанам, так и гомельчанам, постараться помочь Николаю в поиске копий необходимых документов – А.Ш.

 

Журналистка Элеонора Хризман из Челябинска, ныне проживающая в Израиле, интересуется своими предками на уровне прадеда Изакова Якова, родившегося в 1906 году в Бобруйске. Отец его, Исаак Изаков, был фельдшер в местной больнице. И особенно она хочет узнать побольше об одном из Изаковых, организовавшем цирк шапито, а позже уехавшем, скорее всего, на Дальний Восток. И, кажется, его заведение называлось Русский цирк профессора Изако. Он был братом Исаака.   6 июня

Элеонора печатается в израильской газете “Вести”, ведет свой блог. Ее материалы на тему еврейских корней можно прочитать на сайте в материале: Элеонора Хризман. Фамилии «по прейскуранту» – А.Ш.

 

Shalom, Aaron! Dazhe tolko odno interview s Taimanovym nastoyashaya zhemchuzhina, eshe raz spasibo! Миша Шварцман, 51 год, бывший москвич, ныне Сент-Пол, США.

 

Шалом, Аарон! Меня материалы сайта интересуют как пресс-секретаря белорусского землячества в Грузии. Сам я никаким боком к Белоруссии отношения не имею, если не считать того, что мой папа освобождал Белоруссию в годы войны… Спасибо! Готовы к сотрудничеству!

Филипп Улановский, 56 лет, Тбилиси

Чрезвычайно интересные материалы. Большое спасибо Вам, Aaron. 🙂 С нетерпением жду публикации о евреях Ветки и Добруша.

Александр Погарцев, Минск, бывший житель Добруша.    7 июня

Это очень интересно. Любовь Лунева, журналистка, Минск.   13 июня

Дзякуй, Арон. Вельмі прыемна. Малайцы! Тое, што вы робіце, важна – для ўмацаваньня беларуска-ізраільскіх сувязяў. Усяго найлепшага і плёну. Як будуць нейкія ідэі ці мерапрыемствы, запрашайце. Як змагу дапамагчы – зьвяртайцеся!  Франак Вячорка, 23 года, менеджер независимого спутникового теканала на белорусском языке БелСат, Минск   16 июня

Спасибо, Арон! Очень информационный портал. Ефим Френкель, 63 года, преподаватель ВУЗа, Вольск, Саратовская обл. 17 июня

 

Добрый день, зовут меня Светлана. В настояще время проживаю в Москве, но мой дедушка жил (по крайней мере после войны) в Петриковском районе, деревне Бринев. зовут его Комисарчик Борис Ефимович, умер он после войны. точную дату рождения я так и не узнала. мои родственники делали запрос в местные органы, но нам ответили, что все данные утеряны. хотелось бы узнать хоть какую-то информацию о дедушке и, быть может, найти родственников. быть может, у Вас имеются какие-то данные.
заранее благодарна,
С уважением, Светлана

Обращаюсь ко всем Комиссарчикам. Возможно кто-то что-то знает о Борисе Ефимовиче  и поможет Свете в ее поисках.

Здравствуйте. Я интересуюсь своей родословной. Прочитала на вашем сайте документ с сообщениями от Клары Перцовской. Она там пишет и о моих родных. Скажите, она жива? или тот её сын, которому она пишет? С ними как-то можно связаться?

Элина Лемберская, Курск. 2 августа

Перечитал письмо от Изабеллы Перцовской, в котором она написала, что Клара умерла 10 февраля нынешнего года. Для Элины пересылаю адрес Изабеллы.

 

Андрей Сложеникин, окончивший школу в г. Полярный, Мурманской обл. в 1976 г, и с 1977 постоянно проживающий в Бресте, прислал следующее письмо:

С 1968 по 1972 я учился в калинковичской школе №2, где была преподавателем математики и нашим классным руководителем Ида Борисовна (фамилию не помню), очень хороший учитель. В вашем списке преподавателей ее нет – надо востановить, ее тоже помнят.

А был завучем и преподовал историю Феликс Захарович. Это был великолепный преподаватель, лучших учителей я не встречал. Мой отец был офицером, его переводили служить в разные города Союза. За 10 лет обучения я учился в 6 школах, так что у меня есть с кем сравнить. Горелик Феликс Захарович – лучший учитель СССР, я его запомнил на всю жизнь. Вечная ему память.

Из одноклассников в своем письме Андрей вспомнил Алика Герчикова и Володю Креймана.

В дальнейшем Андрей продолжил: Практически везде, где я учился, были евреи, но самые настоящие всеже были в Калинковичах. К сожалению, восточноевропейские евреи практически исчезли. Был в мае в Израиле, паломнический тур. Понравилось многое, конечно, есть и недостатки. Но самое страшное впечатление на меня оставило следующее: не арабы живут среди евреев, а евреи среди арабов. И второе, из – за высокой рождаемости среди арабов – судьба государства Израиль очень туманна. Я желаю Израилю и евреям Израиля всего самого наилучшего!

Хочется выразить Андрею огромное спасибо за это письмо. Думаю, что он вспомнил Иду Борисовну Бененсон, которая вскоре уехала в Кишинев. А уже оттуда, вероятно, в году 91-м переехала в Израиль. Знаю, что она поселилась в Бат-Яме.

Присылайте фамилии врачей, учителей и всех других калинковичан, кого можно дополнить в соответствующие списки.

27 августа

 

Здравствуйте! Нашла на Вашем сайте в списке солдат, уроженцев г. Калинковичи, Петлах Михаил Бенцианович и Петлах Мордух Борисович. Мой дедушка – папин папа – пропал без вести в 1942 г. где-то в районе Ладожского озера. Оттуда бабушка получила последнее его письмо. Папа говорил, что дедушку звали Петлах Мордух Бенцианович и дата рождения 1910 г. похожа (я не знаю точной). Дедушка был женат на Славе Израилевне Петлах ( Лифшиц (Лившиц) в девичестве).  У них родилось до войны 3 сына – Эдуард (мой папа, умер в 2002 г.), Лев (живет в Германии) и Анатолий – жил все время в г. Калинковичи, умер в 2001 году. Бабушка после войны тоже жила в Калинковичи. Очень хотелось бы знать: кто-то из Вашего списка – мой дедушка? – я не видела его даже на фотографии, ничего не сохранилось. У Вас есть какая-то информация для меня? Я живу в Израиле. Спасибо за то, чем Вы занимаетесь. Элла Петлах

По Калинковичам я вспоминаю Марата Петлаха, одного из первых мастеров спорта по борьбе. Прошу откликнуться всех, кто знает и может что-то вспомнить о всех калинковичских Петлахах, и постараться помочь в просьбе Эллы. 23 сентября

 

С ума сойти! На этом сайте столько ценной информации. Думаю, они провели большую работу. Еще раз спасибо за ссылку! … Оказывается, Вы создали его. Суперский сайт! Карина Кринко, 22 года, из Пинска, ныне в Фрейберге, Германия.  28 октября

 

На ранее поступившее письмо от Эллы Петлах с просьбой о поиске, получил следующее сообщение:

Добрый день!
Фамилия моей бабушки Петлах, она родилась в д. Давыдовке, потом была в Калинковичах, а во время войны оказалась в Петербурге.

Так вот, в поиске на сайте http://www.obd-memorial.ru/ если написать “Петлах” то среди результатов есть некий Мордук Бенцианович (и другие):

Номер записи     67151142
Фамилия    Петлах
Имя    Мордук (наверняка, последняя буква была “х”…А.Ш.)
Отчество    Бенцианович
Дата рождения    __.__.1910
Место рождения    Белорусская ССР, Гомельская обл., г. Калинковичи
Последнее место службы    135 отд. Мот. Строит. Бат.
Воинское звание    сержант
Причина выбытия    пропал без вести
Дата выбытия    __.03.1942
Название источника информации    ЦАМО
Номер фонда источника информации    58
Номер описи источника информации    977536
Номер дела источника информации    10

Возможно это и есть прадедушка Эллы.
Пожалуйста, передайте ей эту информацию и мой контакт – вдруг мы сами тоже родственники?
Дмитрий

Благодарю Дмитрия и пересылаю Элле его эл. адрес.  1 ноября

В продолжение предыдущего письма, получил следующее:
Теперь немного про мою семью, можно для сайта:
Меня зовут Дмитрий Красильщиков, 25 лет, женат, живу в Санкт-Петербурге. Не очень давно стал строить свое генеалогическое дерево, искать родственников со всех стороон. И нашел belisrael через яндекс поиск по фамилии бабушки. Моя мама Татьяна родилась в 1960 г в Ленинграде, ее мама Клара (Кейля) Исааковна (Ицковна) Петлах родилась в Домановическом районе Белоруссии в 1923 году, в местечке Давыдовка. В семье моей бабушки было 7 детей: Генрих, Галина, Семен, Яков, Хая, Гриша, Клара. Генрих самый старший. Клара, моя бабушка, самая младшая. Во время войны они эвакуировались кто куда – в Москву, в Пермь, в Ленинград. Их родители, мои прадедушка и прабабушка, Исаак Петлах и Фрида Петлах, по некоторой информации эвакуировались в Алмаату. Также, вероятно, папу моего прадедушки Исаака звали Нотке. Я ищу информацию об Исааке Петлах и Фриде, об их родителях, братьях/сестрах.

14 ноября

 

Арон, дорогой, здравствуй!

Мы сердечно поздравляем тебя, наших дорогих калинковичан, с самым дорогим для нас праздником –

67 годовщиной ПОБЕДЫ!

Желаем Вам счастья, успехов и здоровья!

Пусть для нас всех будет мир и надежда на лучшую спокойную жизнь.

Мила, Наум Рошаль, наши дети и внуки.

Вашингтон                                                  5 мая 2012 года.

 

Майя Пеккер прислала следующее письмо: моя мама Бейдик Софья Абрамовна работала в Юревичах в еврейской школе. Разыскиваю материалы об истории этой школы, а также бывших учеников.

17.05.12

 

Публикую следующее письмо с надеждой, что, возможно, кто-нибудь отыщет в архивах ответ на поставленный вопрос.

Уважаемые господа!
Пожалуйста, подскажите, если возможно, к кому имело бы  смысл  мне обратиться по поводу поиска каких-либо следов в архивах относительно происхождения композитора Якова Богорада ( 1879-1941), автора марша “Прощание Славянки”.
По всей видимости, семья эта происходила из Гомеля, или какого-либо населенного пункта вблизи. Отец Богорада работал меламедом в местном хедере.
Сам Яков Богорад некоторое время, после окончания Варшавской консерватории, примерно в 1900-1903гг служил капельмейстером полкового оркестра 161-го Абхазского полка, расквартированного в Гомеле.

Буду весьма признательна за консультацию.

С уважением,
Ирина Румшицкая

P.S. К письму приложен масштабный материал из ЖЖ http://www.rebeka-r.livejournal.com/147190.html

20.08.12

 

Zdrasti,

gde mojno poluchit ZAKS informatziu ili genealogicheskuu ili lubuu podobnuu informatziu o evreyah Belorusii.
Ia strou derevo semii, i u menia vse iz belarusii

spasibo!  Roman Dreyer 10 сентября 2012

В ответ на такое письмо я связался с Романом, который жил в Курске, а ныне в Израиле, а вот его дедушка, как оказалось, был из Калинкович. Затем мы начали общаться ч-з скайп, в результате чего он узнал немало о своих  родственниках и еще смог также наладить хороший контакт с Фирой (Эсфирь Левина (Дреер).

 

Получил письмо от Елены, которая пишет:

Здравствуйте, уважаемые создатели сайта!
Случайно наткнулась на эти строки из подборки писем:

“Фамилия бабушки Неменман. Ее брат жил где-то у площади круглой, но его помню плохо. Другой брат жил в Мозыре. Его звали Сема. По поводу всех остальных постараюсь написать, но быстро не получится, так как времени прошло действительно много. Постараюсь выстроить более или менее стройную картинку и отправить Вам. Будут вопросы, пишите. Фото тоже отсканирую и пришлю. Еще раз спасибо Вам за память. Юрий”

(Я просмотрел все письма и обнаружил, что это была часть сообщения

Юрия Кацмана из С. Петербурга от 16-18 апреля 2011).

Далее Елена продолжает:
Девичья фамилия моей мамы Неменман, а в Наровле у этой бабушки – ее звали Эсфирь – я была в возрасте 6 лет в 1963 или 1964 году.Эту мдадшую дочку, которая погибла (утонула) звали Идочка, и я ее тоже помню. Отца моей мамы звали Давид, он был репрессирован в 1937 году, в 1938 расстрелян. Если Юрий или кто-то из родственников сможет отозваться, буду очень рада. Я с семьей живу в Израиле.
Заранее благодарю.

Не знаю, обратит ли внимание Юрий на данное письмо, но я с ним свяжусь и передам адрес Елены. Хочу также заметить, что свои письма Юрий присылал еще полтора года назад и вот сейчас оно нашло своего адресата.

В связи с этим прошу всех почаще заходить на сайт и еще передавать адрес и информацию о нем другим. А. Ш.

9 октября 2012

 

Арон, дорогой, здравствуй!

Мы сердечно поздравляем тебя, наших дорогих калинковичан с наступающим Новым 2013 годом.
Желаем всем счастья и здоровья, пусть Новый год станет годом мира и спокойствия для наших калинковичан, живущих в Израиле.
Пусть сбудутся мечты и стремления там, где живут наши земляки.

Твоё письмо от 8 декабря мы получили. Я рад, что ты начинаешь новый проект. Конечно,  мне есть о чем рассказать о нашем городе, об улицах, на которых мы жили. 32 года я принимал непосредственное участие в строительстве города. В третьей книге моих воспоминаний я хоть и кратко, но старался об этом рассказать.
Так как мы жили на улице Аллея Маркса, то о ней я постараюсь рассказать.

Новогодний привет от наших детей и внуков.

С уважением, Мила и Наум Рошаль.        27 Декабря 2012 года.

 

Получил следующее письмо:

В интернете только здесь я нашла упоминание о Самуиле Вольфсоне и Инессе Красяковой. Ищу эту Семью давно. Какие данные для связи с ними я могла бы получить у вас. Прошу мне помочь. Спасибо.

Тамара Вайсман 6.01.13

 

От себя добавлю сведения, которые размещены на сайте:

1.3.1.1 САМУИЛ АБРАМОВИЧ ВОЛЬФСОН 03.08.1947, Мозырь – 18.05.2006, Москва + ИННЕСА ПАВЛОВНА КРАСЯКОВА 13.07.1947,  Лида, Гродненской обл. – 11.01.2002, Москва

 

1.3.1.1.1. ОЛЬГА САМУИЛОВНА ВОЛЬФСОН 05.06.1974, Мозырь + ТАРАЩЕНКО ТИМУР ВЛАДИМИРОВИЧ 08.06.1973

1.3.1.1.1.1.ВОЛЬФСОН ДАН ТИМУРОВИЧ 20.05.2005, Москва

1.3.1.1.2. ЕЛЕНА САМУИЛОВНА ВОЛЬФСОН 27.05.1978,
Павлодар, Казахстан + МИХАИЛ ПЕТРОВИЧ БАРИНСКИЙ.

 

1.3.1.1.2.1. ИНЕССА МИХАЙЛОВНА БАРИНСКАЯ 24.06.2003,  Москва
1.3.1.1.2.2 ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВНА БАРИНСКАЯ 21.05.
2006,  Москва
1.3.1.1.2.3. ЭММА МИХАЙЛОВНА БАРИНСКАЯ 16.05.2008,
Москва

 

Вчера написал Тамаре, чтоб узнать немного подробностей и о ней самой. И вскоре получил ответ, который привожу:

Здравствуйте, Арон. Благодаря Вам я узнала , что моя институтская подруга живет в Москве, что я представить совсем не могла. В справочнике Москвы есть их телефон. Если они еще там, я свяжусь с ними. Странно, что их нет нигде: ни в скайпе, ни в одноклассниках, ни в фейсбуке. Спасибо, что ответили, если Вам удастся узнать что-то, свяжитесь со мной, пожалуйста. Вольфсон тоже учился со мной и мне хочется их найти. К Гомельщине я отношения не имею, мой отец из Варшавы. Узнать бы что-то о нем, это моя мечта и боль. Спасибо за неравнодушие и пользу за вашу работу. До свидания.      7 января 2013

Ищу информацию о родном брате моей бабушки, Шерайзине Григорие. На начало ВОВ служил на границе в Гродненской области.

Леонид Лившиц, Нацрат-Элит, Израиль   10 февраля

Обращаюсь к Вам с просьбой. Если у Вас есть данные о Комиссарчик Борухе Натановиче и Комиссарчик (Лившиц) Зелде Цодиковне, проживавших до и после войны в Калинковичах, а также их родственниках.

С огромным уважением Лившиц Юрий Ефимович, г. Чита      16 февраля

Фамилии Комиссарчик и Лившиц были достаточно распространенными в Калинковичах. Надеюсь, кто-то сможет откликнуться на это письмо.

 

Прошу Вас помочь мне вастановить мои корни. Моя бабушка Будник Анна Иосифовна проживала в Калинковичах. Мне известно, что она зарегистрировала сына в г. Калинковичи, Будник Константина Ивановича, 08.05.1919 г. Место его рождения д. Буда, Калинковического р-на, Полеской области. Мне также известно, что она имела дочерей Ольга, Мария, Надежда. Фамилия мужа Анны Иосифовны – Будник Иван Гаврилович. У Анны Иосифовны девичья фамилия также Будник.

С Уважением Алла.

Обращаюсь ко всем быть более активными. Ведь только таким образом мы можем помочь друг другу. Присылайте также свои воспоминания об улицах, на которых жили. Ведь со временем многое забывается и будет невосполнимо.

10 марта

 

Следующая информация, может быть интересна не только Алле Будник, пытающейся восстановить свои корни. Родословную можно узнать только в одном месте – Национальном историческом архиве Беларуси (Минск). Там хранятся метрические книги Дудичской Свято-Троицкой церкви, в приход которой входила д. Буда (это родовое гнездо всех местных Будников, они там и сейчас почти все население). В интернете есть сайт архива, там прописаны все условия, как можно с ними ознакомится. Но реально туда попасть невозможно, читальный зал небольшой и они туда пускают только ученых и разных заграничных исследователей. Но они сами выполняют такую работу по поиску родословной, образцы заявления и расценки у них на сайте. Записи начали вестись на русском в Дудичах только с 1837 года, когда их церковь из униатской стала православной. Все предыдущие записи велись на польском, и, возможно, они пропали, хотя по калинковичской имеются с конца 18 века. Много чего погибло безвозвратно. По калинковичской церкви там в архиве большой пробел в метрических книгах, последние двадцать предреволюционных лет. В калинковичском архиве нашлась бумажка калинковичского исполкома за 1926 год, что книги за эти годы в церкви изъяты и находятся у них на хранении. Ничего не сохранилось. Кстати, там же перечислены были ежегодные, что-то вроде метрических, книги калинковичской еврейской общины, лет за двадцать или более, и они сгинули, конечно.

22 марта 2013

Интересные случаются вещи. 2-го декабря, после того как в Киеве “беркутовцы” начали жестоко избивать людей, стоящих на Майдане независимости, в Израиле рядом с украинским посольством состоялась акция солидарности. И вот обсуждая вчера в фейсбуке с Жанной Вильде – одной из участниц прошедшего ровно месяц назад мероприятия, тему Евромайдана и задуманной браготворительной помощи из Израиля для многих людей, я посоветовал также заглянуть на этот сайт. Через некоторое время получил неожиданный ответ.

Я, как и большинство здравомыслящих людей, поддерживаю стремление моего народа жить в свободной, демократической стране, а не в полицейском государстве. В “совке”, куда снова пытаются загнать. Против бандитской власти, которая издевается, в прямом смысле слова, над своим народом. Поэтому я вышла на акцию поддержки, как и многие люди по всему миру. Это всё, что я могла сделать, находясь далеко за пределами Украины”…и далее Спасибо за ваш сайт. Мне понравился. Вот удивительная штука Жизнь! Ваш сайт всколыхнул во мне массу эмоций и воспоминаний. Ведь мои родные по материнской линии из тех мест, о которых написано на сайте. Моя бабушка Санчук Евгения Давидовна и её муж Гомон Наум Рувинович из тех краёв: с. Копцевичи, Петриковского р-на Гомельской области. Моя мама Ремиза Наумовна, и дядя родились там. Дед Наум работал в лесхозе, добровольцем ушёл на фронт и в 1943-м году погиб под Запорожьем (умер от ран). В рассказах бабушки и мамы, в детстве я часто слышала названия этих мест: Калинковичи, Петриков, Копцевичи. Спасибо за память!”

Это лишний раз говорит о том, как важно каждому не только читать материалы сайта, но и рекомендовать его любому.

Всех с наступившим Новым годом! Здоровья, счастья, удачи, успехов, мира, благополучия!

Что же касается прошедшей месяц назад в Тель-Авиве акции, то, как все выглядело, можно увидеть в материале

  • Tel-Aviv, Euromaidan, 2.12.13 Евромайдан в Тель-Авиве

3 января 2014

 Пересмотрено и более упорядочено 19 июля, 13:41

Евреи Речицы в годы немецкой оккупации


Сегодня, 27 января, в Международный день памяти жерт Холокоста


привожу статью Альберта Кагановича (Виннипег, Канада)

“Евреи Речицы в годы немецкой оккупации, 1941-1943 гг.”,

опубликованную в последнее время в вышедшем в Минске сборнике

“Уроки Холокоста: История и совеременность”

 1

Речица меньше многих других городов Белоруссии подверглась бомбежкам в начале войны. Но первая бомба на город была сброшена уже вечером 22 июня 1941 г. самолетом-разведчиком, которого интересовали расположенные близко один от другого железнодорожный и автодорожный мосты через Днепр. Бомба разорвалась недалеко от центра, никого не убила и ничего не разрушила [1], но со всей очевидностью стало ясно, что пришла война. Через несколько дней очередная фашистская бомба угодила прямо в здание столовой, где обедали бойцы 10-го мотострелкового батальона НКВД, охранявшие железнодорожный мост через Днепр. В результате 18 человек из них погибли [2]. Известно только об одной еврейской семье, погибшей во время бомбежек до непосредственных боев за город [3].

Как и во всех западных областях СССР, евреи оказались перед дилеммой: эвакуироваться или нет. В предшествовавшие войне полтора-два года советские власти, связанные договором с Германией о ненападении, ничего не сообщали об отношении нацистов к евреям. После начала войны уже не замалчивалась тема геноцида в антигерманской пропаганде, но и не использовалась широко. Власти вполне справедливо опасались, что сведения об антиеврейском геноциде в советских средствах массовой информации смогут стать подтверждением одного из краеугольных тезисов германской пропаганды, распространявшейся на территории СССР, о том, что война ведется немецкой стороной против евреев. Поэтому материалы об этом в газетах на русском языке публиковались в небольших заметках на внутренних страницах.

Как отмечал в одной из работ, изданных в Израиле на иврите известный историк Мордехай Альтшулер, газеты на идише, которые в Восточной Белоруссии еще многие евреи читали, теме преследования евреев в Германии и на оккупированной территории уделяли гораздо больше внимания [4], но отношение к этой информации было неоднозначным. За годы советской власти евреи, как и другие советские граждане, привыкли не доверять газетам, видя в них прежде всего средство агитации, а не источник информации [5]. К тому же, вначале у советских властей и информации о более жестоком отношении немцев к евреям на оккупированной территории СССР, чем в завоеванных ими ранее странах, еще не было. Такая информация стала поступать не ранее чем через две-три недели после начала войны. Например, лектор Брестского обкома С. Н. Иоффе, выбравшийся с оккупированной территории 13-14 июля 1941 г., в своей докладной записке белорусским властям сообщил о расстрелах евреев в Бресте, Городищах и Торгошевичах (последние два входили в Пинскую область) [6].

Впервые власти широко и публично подняли тему гитлеровского геноцида евреев лишь в конце августа, на следующий день после оккупации Речицы, когда евреи оттуда и со всей остальной Белоруссии, к тому времени уже оккупированной, не могли бежать. На состоявшемся 24 августа 1941 г. в Москве еврейском антифашистском митинге с речами выступили народный артист С. М. Михоэлс, профессор П. Л. Капица, режиссер С. М. Эйзенштейн, поэт и переводчик С. Я. Маршак, писатель И. Эренбург, известный американский журналист Ш. Эпштейн и другие [7].

Само название митинга, который, вне сомнения, проходил если не по инициативе И. В. Сталина, то при его личном одобрении, даже свидетельствует о временном отказе вождя от его собственного определения нации, в которое еврейский народ не вписывался. Пытаясь мобилизовать «своих», но еще больше «чужих» евреев на борьбу с нацизмом, Сталин на следующий день пошел еще дальше, санкционировав обращение в прессе с немыслимым в предвоенное время началом: «Братья евреи во всем мире!», которое перекликалось с его знаменитым воззванием «Братья и сестры!». В открытом письме упомянутых выше и других известных в стране и за рубежом евреев своим собратьям не только говорилось о героизме советских воинов-евреев, необходимости помощи СССР и важности экономического и политического бойкота Германии, но и сообщалось о проводимом немецкими оккупационными войсками антиеврейском геноциде [8].

Но Государственный комитет обороны и тогда не отдал никаких, даже секретных, распоряжений об эвакуации еврейского населения [9]. В свете широко используемой немцами антиеврейской пропаганды как на оккупированной территории, так и неоккупированной, через листовки, агентуру, распространявшую слухи, такое распоряжение могло стать подтверждением «жидовского характера большевистской власти» и вызвать ещё худшее отношение и к евреям, и к властям. С другой стороны, власти уже дискредитировали себя в глазах части населения неподготовленностью к войне и хаотичным отступлением в ее начале.

2

Уже 24 июня чиновники белорусского аппарата ЦК КП(б)Б и СНК БССР бежали вместе с семьями из Минска в московском направлении, не только не организовав эвакуацию населения и предприятий хотя бы из восточных регионов БССР, но даже не оповестив местные власти о своем отъезде. А ряд наркомов уехали, даже не предупредив об этом свои ведомства [10]. Справедливости ради надо отметить, что подобным образом повели себя и республиканские власти Литвы и Латвии [11].

После бегства республиканских властей в Минске возросли паника и анархия [12]. Организации отнимали друг у друга автотранспорт. Были ситуации, когда машины отбирали у детских садов, вывозивших детей [13]. Уже к 7 июля 1941 г. большая часть руководителей белорусского центрального аппарата и многих наркоматов, всего 171 человек, а вместе с членами семей – 466 человек, прибыли в Москву [14]. В докладе управления милиции Москвы о бегстве белорусских высших чиновников говорится, что «семьи отдельных ответработников везли с собой много разного имущества, вплоть до разных ковров и т. д., в то время как по пути их следования в Москву шли в пешем порядке ряд работников и их семей (т. е. в том числе дети. – А. К.) тех же учреждений, которые просили их взять в машины, но на их просьбу следовал отказ» [15].

Панические настроения республиканских властей были подхвачены местными властями ряда других городов еще не оккупированной части Белоруссии. В Речице 28 июня уже через три часа после объявления распоряжения областных властей об эвакуации гражданского населения в госучреждениях никого не осталось, секретные документы были сожжены, а несекретные выброшены во двор райисполкома. Первый секретарь Речицкого районного комитета партии Александр Кутейников и председатель исполкома городского Совета Василий Кострома поспешили в тыл вместе со своими семьями. Их действия, а также полная неорганизованность этой первой волны эвакуации усилили панику среди населения.

Сообщивший об этом в Москву прокурор Речицкого района Тращенко писал также: «Часть населения – женщины с детьми без продуктов питания – пошли пешими в неизвестном направлении, а другая часть, оставшаяся на пристани, к вечеру вернулась обратно» [16]. Сам Тращенко остался на месте и предотвращал грабежи в Речицком районе [17]. Об этих событиях в Речице доложил в июле 1941 г. в ЦК ВКП(б) и новый прокурор Г. Сафонов. Он добавил, что по полученным новым сведениям 10 июля речицкие руководящие работники вернулись в свой район [18].

Еще хуже поступили власти в соседнем Мозыре. В соответствии с устаревшим, но никем не отмененным постановлением Бюро ЦК КП(б)Б от 23 июня о «приостановлении дальнейшего движения эвакуированных» и о запрете использования автотранспорта «для личной эвакуации» [19] мозырские власти, отдав приказ о невыезде из города, сами эвакуировались вместе с семьями [20].

Оказавшимся при описанных обстоятельствах в Москве белорусским властям пришлось срочно исправлять то неловкое положение, в котором оно очутилось. Сталин в то время был скор на расправы. ЦК КП(б)Б и СНК БССР поспешно вернулись в Белоруссию, избрав в середине июля 1941 г. местом пребывания Гомель. Там белорусские власти довольно активно занимались организацией сопротивления и эвакуацией, для чего возвращали в Восточную Белоруссию и ту местную власть, которая уже успела уехать [21]. В результате оттуда, особенно из Гомельской области, располагая временем и эшелонами, власти эвакуировали многие предприятия, в том числе небольшие [22].

В этот период республиканские власти в Гомеле, уже располагая информацией о расстрелах евреев, могли дать устные инструкции местным властям еще не оккупированных белорусских территорий о важности эвакуировать евреев. На это указывает ряд фактов оповещения евреев местными властями в Юго-Восточной Белоруссии во второй половине июля, хотя не исключено, что это было сделано по личной инициативе. По сведениям израильского историка Мордехая Альтшулера, в расположенном неподалеку от Речицы Ельске один белорусский комсомольский вожак ходил по домам евреев и уговаривал их уехать [23]. В находящихся рядом Калинковичах местные власти внимательно отнеслись к просьбам евреев о помощи с транспортом [24]. А в соседних Хойниках даже по привокзальному радио кто-то призывал еврейскую молодёжь уезжать, так как с приходом немцев евреи будут уничтожены [25].

В Гомеле местные власти выделяли машины до железнодорожного вокзала всем желающим уехать. Более того, милиция ежедневно обходила квартиры и «напоминала» населению это сделать [26]. Хотя, скорее всего, вряд ли при этом выбирались еврейские квартиры, но во время беседы с еврейскими хозяевами тема отношения немцев к евреям могла подниматься. Возможно, использовали этот аргумент и местные власти Турова и Жлобина, которые, по сведениям другого израильского историка – Бен-Циона Пинчука, также призывали население эвакуироваться [27].

3

Надо отдать должное и вернувшимся речицким властям. По сведениям израильского историка Леонида Смиловицкого, в Речице местные руководители обходили дома евреев с уговорами уезжать: председатель райисполкома Василий Кострома, инструктор райкома партии по Речицкому району и председатель эвакуационной комиссии Зелик Добрушкин, председатель городского совета по просвещению Сара Рабинович [28]. Власти в Речице организовали для эвакуации гражданского населения товарные вагоны-«теплушки», в которых в основном и уезжало на восток население из всех регионов. Для посадки нужно было предъявить справку городских властей о разрешении на выезд. Выдача справок, как правило, была бесхлопотной формальностью (одним из нескольких чиновников, выдававших их, был Хайтович), целью которой было только зафиксировать место эвакуации. При этом власти не контролировали и не регламентировали посадку, а об отправлении вагонов часто становилось известно незадолго [29].

Существовала и более организованная эвакуация предприятий и работников. Они отправлялись специальными вагонами или составами. Из Речицы власти с 3 по 11 июля эвакуировали работников и оборудование гвоздильного завода (6 вагонов) и спичечной фабрики (8 вагонов) [30]. Нередко во время пути в таких составах менялись лишь паровозы, и поэтому поезда шли к запланированному новому месту дислокации предприятия лишь с небольшими остановками. Гораздо сложнее было выехать из местечек и деревень, удаленных от железной дороги. Успех их бегства на восток зависел от наличия подвод и автотранспорта, чтобы добраться до ближайшей железнодорожной станции.

Многие речичане в 1939 г. посмотрели поставленные в СССР фильмы по роману Лиона Фейхтвангера «Семья Оппенгейм» и пьесе Фридриха Вольфа «Профессор Мамлок», по которым могли сформировать представление об отношении нацистов к евреям [31]. Кроме того, об издевательствах, принудительном труде и единичных расстрелах рассказывали польские евреи, часть из которых оказались в Речице после перехода новой советско-германской границы в конце 1939 г. – первой половине 1940 г. [32]. Многих евреев немецкие власти в сентябре-октябре 1939 г. депортировали на советскую территорию насильственно. Они и позже нередко они не препятствовали самостоятельному переходу границы евреями, хотя и не пренебрегали возможностью их ограбить при этом.

Трудности испытывали беженцы с советскими пограничниками, которые все меньше и меньше были готовы их пропустить на советскую территорию. Иногда евреев вынуждали вернуться, но на обратном пути они попадали под шквальный огонь немцев, которые не желали принимать их обратно. Вообще в этот период Германия желала избавиться от евреев депортацией их в другие страны, а не путем тотального уничтожения. Прибывшие в Речицу польские евреи не могли знать планов нацистов в отношении восточноевропейского еврейства.

Сами немцы в своей агитационной пропаганде, направленной на славянское население Белоруссии, утверждали, что они борются только с коммунистами и евреями, уничтожение которых облегчит положение местного населения. Листовки такого содержания были разбросаны с самолётов, в частности, над Бобруйском [33].

Евреи в СССР столкнулись со сложнейшей дилеммой: бежать или остаться. С одной стороны, не хотелось оставлять имущество и квартиру (эти опасения впоследствии в основном оправдались), а с другой – надеялись, что немцы не сделают ничего плохого рядовым евреям -ремесленникам, служащим и пенсионерам. Эту надежду распространяли лица, помнившие относительно спокойную немецкую оккупацию Речицы в 1918 г., а также те, кто побывал в Германии в качестве военнопленных в Первую мировую войну [34].

С приближением фронта большинство речицких евреев решились, однако, эвакуироваться. Эмоционально этому способствовал в какой-то мере проезд через Речицу в сторону Гомеля относительно большого числа еврейских беженцев, жителей Пинской, Минской и в основном Полесской областей. Потоки еврейских беженцев (поездами, автотранспортом, на телегах, пешком) способствовали распространению в городе панических настроений [35]. Глядя на них и на опустевшие дома евреев, уже уехавших из Речицы в первые недели войны, большая часть многих еще остававшихся там евреев также решилась на эвакуацию. Наличие железной дороги и речного пути, поощрение эвакуации местными властями и поздняя оккупация Речицы из-за того, что основной удар был нанесен севернее, дают основание предположить, что многие речичане, пожелавшие заблаговременно эвакуироваться, смогли это сделать.

4

Кто же остался в Речице? Согласно самому большому списку евреев, погибших в Речице (см. о нем далее), в городе осталось больше всего нетрудоспособных от 0 до 15, от 56 до 65 лет и от 66 и старше.

Возрастной состав евреев (мужчин и женщин), погибших в 1941 г.

в Речице (в %) [36]

Возраст 0-15 16-25 26-35 36-45 46-55 56-65 старше 66 Всего

Мужчины 34 4,9 5,4 10,3 8,6 20 16,8 100

Женщины 25,8 7,6 12,2 12,2 9,1 19 14 100

Обоего пола 28,9 6,6 9,5 11,5 9 19,2 15,3 100

Пожилое население больше остальных не хотело покидать свои дома, опасаясь трудностей эвакуации и устройства на новом месте. Это осложнялось и тем, что их сыновья были призваны в армию, а часть дочерей жили в других местах, связь с которыми после немецкого нападения оказалась затруднена. Многие пожилые люди были серьезно больны. Из-за категорического отказа части пожилого населения эвакуироваться с ними нередко оставались невестки или дочери с детьми. Большой процент погибших детей при относительно небольшом проценте погибших женщин в возрасте 26-45 лет указывает на то, что не уехали многодетные матери, которые по понятным причинам опасались остаться без дома и работы. В то же время из Речицы уехало много работоспособных женщин 46-55 лет без маленьких детей. Еще больше эвакуировалось женщин 16-25 лет, большая часть из которых детей еще не имела или имела только одного ребенка. Некоторая часть мужчин призывного возраста осталась в городе, вероятно, из-за болезни. Не исключено также, что это были солдаты, которым удалось выйти из окружения и добраться до дома.

В любом случае, на эти возрасты приходится самый низкий процент погибших мужчин. При этом нужно не забывать, что взрослых мужчин в Речице было всегда меньше, чем женщин: с одной стороны, из-за большей их мобильности, а с другой – из-за потерь во время Гражданской войны.

Первая группа евреев покинула город в июле 1941 г., отправившись на баржах вниз по Днепру. Миновав Киев, они оказались на Южной Украине, Северном Кавказе и в Ставропольском крае. Немало речичан не успели вовремя эвакуироваться оттуда далее на восток и погибли под бомбежками или во время немецкой оккупации. Часть речичан, покидавшая город баржами в конце июля, была вынуждена вернуться в Речицу из-за быстрого продвижения немцев на юге. Второй способ эвакуации, которым воспользовались речицкие евреи, в основном в конце июля – первой половине августа, был поезд в направлении Брянска. Этот способ оказался более надежным.

Отъезд поездом был осложнен повреждением моста через Днепр в начале июля 1941 г. Хотя к 13 июля его удалось частично отремонтировать, но состав мог идти по нему только на малой скорости [37]. К середине августа эвакуация стала возможна только на юг через Лоев, а затем через Украину на восток. Некоторые группы беженцев покидали город 20-22 августа, накануне оккупации. Из-за неразберихи и отсутствия информации большая часть их выбрала неправильное направление и погибла. Семья Самуила и Сошу Селецких выехала из Речицы на подводе в северном направлении по дороге на Озерщину. Во время этого пути на них напали с топорами, ломами и вилами несколько местных жителей. Евреи были перебиты, а ограбленные трупы убийцы закопали неподалёку [38].

Еще в конце июня 1941 г. местные власти по распоряжению республиканского начальства сформировали из 150 человек так называемый истребительный батальон из трех рот. Его командиром был назначен член партии еврей Макар Турчинский (1924-1984). Секретарь ЦК КП(б)Б и начальник Белорусского штаба партизанского движения Петр Калинин написал о нем в мемуарах: «Волевой, смелый, решительный, он с первых же дней потребовал от бойцов строжайшего соблюдения воинской дисциплины» [39].

Эти качества не могли заменить отсутствие военного опыта. Это сказалось уже в плохой организации двухнедельного курса обучения. После прохождения курса одну из рот послали на изготовление толовой начинки для противотанковых мин, деревянные корпуса для которых делали на местном фанерном заводе. Другая рота была посажена на бронетанкер Днепровской флотилии, суда которой отправились вверх по реке, а затем вошли в р. Березину. Этот слабенький десант, в основном состоявший из катеров, у местечка Паричи немцы легко разбили. С приближением фронта оставшиеся в Речице две роты бросили в бой для прикрытия города. Одна из рот заняла оборону со стороны дороги из деревни Озерщина. До 10 июля она, мужественно обороняясь, вывела из строя восемь бронемашин, танк, танкетку и семь пулемётов противника. В августе 1941 г. уцелевшую роту отправили на охрану моста [40]. Часть бойцов этой роты погибли во время бомбежки и защиты моста, когда немцы подошли к нему, обойдя Речицу со стороны железнодорожной станции. Среди погибших оборонцев были Моше-Давид Милявский, Фроим Мнускин, Рувен Блюмкин, Фима и Хаим Сосновские.

Хотя в Речице накануне войны были расквартированы четыре полка 143-й стрелковой дивизии [41], вероятно, они в первый же месяц были переброшены ближе к фронту. Скорее всего, других крупных соединений под городом не было при подходе противника, ударные группировки которого прошли в стороне от Речицы, соединяясь восточнее, в районе Гомеля. Последние защитники города с трудом избежали плена, переправившись на другой берег Днепра по понтонному мосту, обстреливаемому минометами и самолетами. Понтоны неоднократно разрывались, многие солдаты утонули. Скорее всего, среди них оказался пропавший без вести при обороне Речицы горский еврей рядовой Семен Симандуев, житель Махачкалы [42].

Остатки речицкого истребительного батальона отошли к Лоеву, где одной из рот под огнем, с потерями чудом удалось перейти на другой берег по понтонному мосту (во время этой переправы погибли старшина Нема Глускин и студент-ополченец Феликс Фидельский), а другая рота погибла вместе с комбатом Гончаровым. Остатки речицкого батальона ушли к Чернигову. В этом батальоне был Борис Галезник, дошедший затем до Вены и участвовавший в знаменитом Параде Победы в 1945 г. [43].

5

23 августа, как уже упоминалось выше, Речица была оккупирована. Она была включена в Житомирский гебиткомиссариат рейхскомисса-риата Украины. В городе были организованы отделение гестапо под командованием Георга Галюндера и служба безопасности (СД), местные полиция безопасности и гражданская полиция, тайная полевая полиция (ГФП) и полевая районная жандармерия во главе с начальником Фишером, охранная полиция, караульная команда при военной комендатуре и отряд войск СС. Полицейский участок разместился в бывшем доме доктора Жолквера на Вокзальной улице. Начальником полиции стал бывший бухгалтер хлебозавода Коржевский. Полицейская управа помещалась в бывшем здании райисполкома на ул. Советской. Бургомистром Речицкого и Лоевского районов стал местный уроженец немец Карл Герхард. Его помощником – Чаловский [44]. Новые власти сразу приступили к восстановлению городской промышленности и хозяйства. В городе была налажена работа водочного, мыловаренного и спичечного заводов [45].

По указанию нацистских властей еврейское население спустя две недели после оккупации должно было нашить на каждый рукав пятиконечные жёлтые звезды, а на спине написать мелом «Jude». Им запретили появляться в общественных местах [46].

Согласно материалам судебного процесса по «делу о злодеяниях немецко-фашистских преступников», начатого в феврале 1946 г. в Минске, связной обер-ефрейтор Гайнц Фишер отправился на мотоцикле с водителем в октябре 1941 г. с пакетом от радиостанции, находившейся на другом берегу Днепра, в Речицу, где располагался штаб дивизии. Они встретили 9 человек, среди которых было четверо детей, собиравшихся переправиться через Днепр. Проверив у беглецов документы и убедившись, что перед ними евреи, немцы их расстреляли [47].

Вероятно, в этот же период несколько еврейских семей (семья Шмуэля Френкеля – пятеро, включая трехлетнего ребенка, Маня Еренбург с годовалым сыном и другие), всего около 20 человек, бежали из Речицы на подводах. После того как они отъехали 6-8 километров от Речицы, на них напали с топорами, ломами и вилами жители деревни Бронное. Все евреи были убиты, включая младенцев. Ограбленные трупы убийцы закопали неподалеку. После войны сестра Шмуэля Френкеля Эстер-Фрада Копаровская выяснила эти обстоятельства, и некоторые из убийц оказались в тюрьме. Их амнистировал Берия в марте 1953г. [48].

Удачным оказался побег семьи Добрушкиных и их родственников (всего 7 человек) в начале сентября 1941 г. Чудом им удалось выбраться из Речицы, пройти пешком по тылам противника и перейти линию фронта в Орловской области [49].

В этот период в Речице немцы и полицаи часто расстреливали евреев по одному или небольшими группами. Этому предшествовало глумление, что было на оккупированных территориях распространённой практикой. В первые дни после оккупации Речицы Зельде Блюмкиной было приказано утопить в Днепре своих троих детей. Когда же она отказалась это сделать, ее утопили вместе с ними. Немцы приказали запрячь Юдку Смиловицкого в сани вместо лошади и заставляли его жену Хаю погонять мужа кнутом. Когда та отказалась, Юдку застрелили на глазах у всей семьи. Саму Хаю отправили в речицкую тюрьму. Назавтра их пятилетний сын Лева попытался передать матери узелок с едой через забор и был застрелен конвоиром с вышки.

Семидесятилетнюю Басю Смиловицкую заперли в погребе и наблюдали, как она умирала. Хану Шпилевскую привязали за едущим мотоциклом. Когда она выбилась из сил и упала, то ее еще некоторое время волокли по земле под гогот солдат и полицаев, а после этого добили. Немцы поймали одного старика-еврея. Его привязали веревкой за шею и периодически опускали в колодец. Сюда была приведена группа евреев в качестве зрителей, которых затем расстреляли. Шейндел Ресина пряталась по деревням, но была поймана и доставлена в Речицу. Ее запрягали в телегу и возили на ней из реки воду, заставляя есть сено, потом расстреляли. Также немцы поступили и с Ароном Атласом. Его супругу, Фаню Атлас, они привязали за волосы к запряженной телеге и таким образом волочили по улице, а затем убили. Точно также поступили с Шлемой Гутионтовым. Шестидесятишестилетнего Михула Казовского заставили возить на бочке с водой парализованную жену Марьясю, а после, избив, застрелили.

Портного Лейбу Генина прятали в деревнях крестьяне, но после того как кто-то донес об этом немцам, его нашли, запрягли в телегу и возили на нем воду, а затем расстреляли. В сентябре 1941 г. немецкий солдат, демонстрируя меткость, застрелил издалека ловившего рыбу Леву Атамчука. Впрочем, последний был убит не как еврей. На его месте мог оказаться и белорус. На еврейском кладбище немцы устроили стрельбище, упражняясь в стрельбе по надгробиям, многие из которых разбили [50].

Вместе с тем были случаи помощи со стороны немцев. Так, в сентябре 1941 г. немецкий инженер-строитель, руководивший восстановлением моста через Днепр, не только позволил перейти по нему упомянутой группе евреев – семье Добрушкиных и их родственникам, бежавшим из Речицы, но и даже перенес ребенка через опасное место» [51].

6

Спустя полторы недели после оккупации города в комендатуру (она размещалась в школе № 6) вызвали бывшего меламеда Исраэля Малинковича, который работал до войны бухгалтером. Ему приказали составить список оставшихся евреев. Выбор пал на него, так как немцы предполагали, что этот «раввин», во-первых, хорошо знает всех еврейских жителей, а во-вторых, будет служить из-за недовольства преследованием советским режимом еврейской религии [52]. Согласно свидетельству Екатерины Матвеевой, Малинкович такой список составил. Тем не менее, как указывают многие свидетели, его убили еще до создания гетто и массовых расстрелов. Казалось бы, за исполнительность новые власти могли назначить его главой юденрата или старостой, так как обычно через них осуществлялось распределение на работы, взималась контрибуция и регулировались другие вопросы, даже в местах с меньшим, чем в Речице, числом евреев.

Сразу после освобождения оккупированных территорий советские власти отнеслись к ним как к «фашистским пособникам». Глава юденрата Шаргородского гетто (Украина) Меир Тайх предупреждал евреев в гетто об их включении в списки для предстоявшей депортации в трудовые лагеря, грозившей верной гибелью. Тогда эти евреи успевали спрятаться в местных катакомбах. Советские власти арестовали его как «агента Сигуранцы в еврейском гетто» и, скорее всего, приговорили к расстрелу [53].

Советская публицистика 70-80-х гг. чаще всего вспоминала Холокост в основном, когда требовалось обвинить юденраты в сотрудничестве с нацистами. Хотя юденраты никакого отношения ни к Израилю, ни к сионизму не имели, в СССР рассказ об их «сотрудничестве с фашистами» был неотъемлемой частью антисионистской пропаганды [54].

Согласно сталинской установке, все заключенные в гетто, так же как в концлагерях и лагерях для военнопленных, должны были погибнуть, но отказаться от какого-либо сотрудничества с немцами. Советские органы не задумывались об абсурдности ситуации, вешая ярлык «фашистского пособника» еврею, чье физическое существование на оккупированной территории не входило в планы нацистов независимо от оказанных услуг. Во всяком случае, во многих местах оккупированной территории СССР главы юденратов или еврейские старосты вели себя корректно по отношению к остальным узникам. Староста в гетто Браилов (Украина) Иосиф Кулик, которого полицаи вместе с женой пытались с места расстрела отправить обратно в гетто, предпочел гибель из-за того, что он своей деятельностью – организацией трудовых работ и сбором контрибуции (прежде чем требовать от других, он сдал все ценное, что у него самого было) – не смог предотвратить массовый расстрел евреев [55].

Что же касается Речицы, то Малинковича, скорее всего, расстреляли из-за неуплаты непосильной контрибуции, которой немцы обычно облагали еврейское население. Ничего не известно о назначении нового старосты. Скорее всего, никто назначен не был, и функции старосты полностью выполняли полицаи. Они распределяли евреев на разного рода физические работы, в частности, женщины обязаны были подметать ул. Советскую, которую разделили между ними на участки [56].

В начале сентября более 200 мужчин-евреев трудоспособного возраста, от 15 до 50 лет, были согнаны в один дом в фабричном районе под предлогом отправки на восстановление моста через Днепр. Затем немцы и полицаи расстреляли их в двух километрах западней Речицы, возле кладбища. Спустя несколько дней, по распоряжению властей, крестьяне закопали трупы в противотанковых рвах. Общее число этих жертв составило, согласно официальному отчёту айнзатцкоманды 7b (специальный отряд СС, созданный для уничтожения еврейского населения на территории БССР), 216 человек [57].

Из-за того что в отчетах этих команд часто занижалось число жертв, заслуживает внимания свидетельство Екатерины Матвеевой от 1968 г. (к этому времени она поменяла фамилию на Лякутину) о том, что в этой акции было убито свыше 300 человек, в основном мужчины, а также одинокие женщины [58]. Прибывший в город новый комендант Александр Майер заявил, что не примет города, пока всех евреев не расстреляют [59]. Но не исключено, что это заявление сделал бургомистр Речицкого и Лоевского районов Карл Герхард [60]. В начале 1943 г. его убили партизаны [61].

В начале 20-х чисел ноября 1941 г. евреи, согласно расклеенному по городу приказу, пришли к Дому культуры, откуда их отправили в два двухэтажных здания на территории бывшей тюрьмы в фабричном районе, на углу улиц Фрунзе и Советской (по другим сведениям, это были общежития спичечной фабрики). Немцы устроили здесь гетто, обнеся территорию колючей проволокой высотой около 2 метров. Вход и выход осуществлялся через проходную будку. Узники содержались в необычайной тесноте, по 40 человек в каждой комнате. Поэтому они могли только стоять. Днем становилось чуть-чуть просторнее, когда трудоспособных забирали на работы. Гетто тщательно охранялось полицаями [62].

Сюда же были помещены военнопленные, коммунисты и активисты. Их расстреляли утром 25 ноября [63].

Не явившихся по приказу евреев немцы и полицаи собирали по домам и приводили в гетто до 12 декабря. Параллельно в Речицу доставлялись и евреи, обнаруженные в окрестных деревнях. По свидетельству Якова Гутарова, его дедушку и бабушку, находившихся в поселке возле Речицы, вместе с другими евреями согнали в город и позже всех там расстреляли. Ему самому при этом вместе с мамой и Ханой Стрешинской удалось убежать [64].

7

Согласно документам ЧГК (принятое сокращенное название Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками), в середине 20-х чисел ноября 1941 г. в четыре часа вечера к гетто подъехало семь автомашин. Узникам объявили, что их везут в совхоз убирать капусту и морковь. В каждую машину грузили по 40-47 человек, а затем увозили за город или к противотанковому рву, вырытому речичанами во время оборонительных работ в июле 1941 г. в районе костно-туберкулезного санатория. Людей выгружали по 15-20 человек и загоняли в противотанковый ров. После того как отбирали серьги, кольца, браслеты и другие украшения, расстреливали из автоматов. Несколько человек помоложе пытались бежать, но были убиты из винтовок. Согласно одному из свидетельств, двенадцатилетний Борис Смиловицкий перед расстрелом закричал: «Бандиты, фашисты, вы проливаете нашу кровь, но все равно Красная Армия победит и отомстит за нас!». После чего его застрелил из автомата полицай. Всего было расстреляно в этой акции около 300 евреев [65].

До конца второй декады декабря немцы и полицаи ежедневно вывозили на расстрел группы евреев. Майя Ястребинская, сама как-то спасшаяся, засвидетельствовала ЧГК, что ее мать и другие родственники были арестованы 26 ноября, а 29 ноября их расстреляли. Сама же она была очевидцем расстрела в тот же день семей Шкловер, Василевицких, Каганович, Гурарье и Когельман [66]. Подробные показания дал комиссии Иван Копанский, согласно которым в ноябре 1941 г. были арестованы еврейские семьи Кутиковых и Короткиных, которых затем расстреляли около гвоздильного завода, там же закопав, а арестованную большую семью Пугач немцы расстреляли около деревни Озерщина. Он же указал, что в декабре того же года была арестована врач Викендеева, которую расстреляли около гвоздильного завода [67].

Елизавета Бобченок видела, как из тюрьмы на ул. Советской в конце ноября 1941 г. одна машина отвезла евреев на расстрел к леднику, неподалеку от Озерщины, а в начале декабря того же года она же была очевидцем вывоза туда 80 евреев одной машиной двумя ходками [68]. Лариса Бородич в своем свидетельстве не называет дату ареста своей семьи, но пишет, что дедушку арестовали раньше. Она же упоминает, что по ночам ежедневно отправляли группы евреев на расстрел [69].

Известно из находящихся в материалах ЧГК показаний Ольги Фуксон, что в начале декабря 1941 г. немцы и полицаи отобрали несколько еврейских семей и одиночек (всего около 20 человек), погрузили на автомашину, повезли к югу от города, к деревне Бронное, и где-то поблизости, видимо, расстреляли [70]. Приблизительно 15-18 декабря 1941 г. часть узников гетто была вывезена на трех машинах к противотанковым рвам, находившимся в двух километрах к югу от города в направлении винного завода. Несмотря на мороз, жертв заставили полностью раздеться. Их поставили лицом ко рву, после чего расстреляли из автоматов и пулеметов. Грудных детей немцы отнимали у матерей, подбрасывали в воздух и стреляли по ним [71]. Лейбу Рябенького, который был парализован и не мог самостоятельно взобраться в кузов, бросили туда на вилах. Когда вели на расстрел, многие посылали проклятья. Хава-Сейна Рудницкая кричала: «Сталин победит!» [72].

Вероятно, во время этой акции была расстреляна невестка-еврейка Мальвины Грибовской. В своем свидетельстве от 20 ноября 1943 г., т. е. сразу после освобождения Речицы, она сообщила, что невестку Геню (в девичестве Шустину) вместе с другими евреями вывезли из тюрьмы (термин «гетто» местным жителям, вероятно, был малознаком, да и употребление его по отношению к одному или нескольким зданиям не вписывалось в представление о гетто) на трех машинах за пять километров от города и расстреляли. Хотя Грибовская, путаясь, сообщает, что невестку забрали в начале декабря, после чего она просидела под арестом 6 недель [73], предположительно та была арестована в начале 20-х чисел ноября и пробыла в гетто до середины декабря. В любом случае встреча нового года с внуками, в то время как их мать была расстреляна, должна была запомниться. Этих детей от смешанного брака (сын Грибовской был в Красной Армии) полицаи не арестовали и не отправили на расстрел [74], что выгодно отличает Речицу от многих других оккупированных мест. Так как славянская кровь считалась у нацистов низкосортной, то такие дети в восточных землях обычно уничтожались [75]. В «арийских» же странах такие дети подлежали «перевоспитанию».

Спустя несколько дней, приблизительно 20 декабря, гетто было полностью ликвидировано. Во время последней, самой крупной акции погибло свыше 500 человек. Узников подводили к большой яме, которую их заранее заставили выкопать. Один немецкий жандарм разбивал по очереди жертвам головы дубинкой и толкал в яму, а второй достреливал их. После акции жандармы уехали, а яму, почти полностью заполненную, присыпали землей полицейские. Аресты и расстрелы производились в основном размещавшимся на ул. Луначарской, 82 специальным немецким карательным отрядом (скорее всего, подразделением айнзатц-группы) [76].

Кроме вышеупомянутых мест расстрелов евреев в Речице, известны еще несколько: одно возле гвоздильного завода, а другое на еврейском кладбище возле могилы упомянутого цадика Шолом-Дов-Бера Шнеерсона, на фундаменте бывшей каменной синагоги [77].

Очевидно, расстрелам предшествовала селекция, которую обычно устраивали и в других местах на оккупированной территории СССР, и в Белоруссии в частности. Оставлялись в живых обладатели «необходимых» профессий, т. е. в основном ремесленники с семьями, но и их, в конце концов, расстреливали вместе с другими трудоспособными узниками, временно оставленными в живых для различных работ.

8

Едва ли не самой большой проблемой изучения нацистского геноцида в Речице представляется определение числа жертв. Согласно отчету ЧГК, основанному на показаниях Екатерины Матвеевой (ноябрь 1943 г.), в Речице было расстреляно 785 семей евреев, или 3 тысячи человек. Эти цифры, фигурирующие во всей историографии, касающейся Холокоста в Речице, предполагают около 4 человек в семье, что маловероятно. К отчету прилагался список расстрелянного в Речице населения, составленный по опросам сразу после освобождения. В нем среди 631 человека 443 еврея, в том числе 183 мужчины (41, 3%) [78].

По анкетам Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме [79] удалось также составить список евреев, погибших в Речице. После устранения двух десятков двойных и даже тройных анкет, заполненных разными людьми на одних и тех же лиц, общее число жертв по анкетам (на 30 марта 2005 г.) достигает 266. Сопоставление обоих списков дает число евреев, фигурирующих и там и здесь, – 86. Учитывая это, получаем общее число погибших евреев с установленными именами – 666. С учетом того, что многие речицкие евреи, как указывалось выше, своевременно эвакуировались или были призваны в армию, число погибших евреев в Речице за время войны можно оценить в 1300-1400 человек. Это составляет 18% от всего довоенного еврейского населения, что представляется вполне реальной цифрой.

С указанной оценкой практически совпадает цифра, которую сообщила Екатерина Матвеева (к тому времени Лякутина) в своих новых свидетельствах, сделанных во время расследования КГБ в феврале 1968 г. Расследование проводилось по просьбе Польской Народной Республики, где судили бывшего старшего лейтенанта Фишера. Хотя между свидетельствами разница в четверть века, новые показания свидетелей представляются более достоверными. Согласно им, в Речице всего было уничтожено 1300 евреев, составлявших около 400 неполных семей [80]. Почти ту же самую информацию сообщила следователю и мать Екатерины Ольга Фуксон [81].

Интересные дополнительные сведения дал в том же 1968 году и свидетель Илья Колоцей:

«Я видел, как полицейские на подводах свозили евреев в большие жилые двухэтажные здания фабрики «10 лет Октября» в 250 метров от моего дома. Здания были огорожены колючей проволокой высотой около 2 метров и назывались словом «гетто». Евреям приказали пришить на одежду лоскуты белого и желтого цвета и гоняли на работу. Две недели евреи копали большую яму под охраной полиции в гетто около уборной. …Я видел, как 10 евреев вывезли из гетто на себе повозку с бочкой для воды. На бочке сидел немецкий солдат, который палкой бил тех, кто плохо тянул повозку.

…Однажды (после большого расстрела в противотанковом рву в ноябре. – А. К.) евреев выгнали из этих двух домов и построили в колонну. Большинство – подростки и малолетние дети. Многие женщины держали на руках грудных детей. Около ямы, выкопанной евреями, находилось два немецких жандарма с эмблемой черепа и костей, а на груди – металлическая цепь». Далее свидетель сообщает, как один из них разбивал по очереди евреям головы дубинкой и толкал в яму, а второй достреливал всех. «Яма была заполнена трупами до верха. После этого жандармы уехали, а полицейские присыпали трупы землей и разошлись» [82].

Другая свидетельница этого расследования, Дарья Селеверстова, сообщила об этой ликвидации гетто: «Во время расстрела я видела из своего дома, как к яме подвели еврейскую женщину с двумя детьми. Жандарм попытался отнять у нее грудного ребенка, но она не позволила и прыгнула с ним в яму сама. Восьмилетнего мальчика, который держался за юбку матери, жандарм бросил в яму живого. От такого ужаса я потеряла сознание. К вечеру яма до верха была полна трупов – свыше 500 евреев» [83].

9

Возвращаясь к деятельности ЧГК в Речице, стоит отметить, что комиссия начала работу 20 ноября 1943 г., через два дня после освобождения города, а закончила в апреле 1945 г. Если на начальном этапе расследование вели военные, юристы и медицинские эксперты, то в дальнейшем комиссия состояла в основном из руководства города и представителей общественности, что подчёркивало ее общественный статус. На заключительном этапе председателем речицкой комиссии стал Виктор Половинке (скорее всего, лицо, назначенное республиканскими властями), а членами – руководители города (председатель исполкома, председатель городского Совета, районный прокурор), медицинский эксперт, протоиерей [84] и другие общественные лица. Скорее всего, цифры, появившиеся в показаниях Ольги Фуксон и ее дочери Екатерины, были сообщены им членами ЧГК. Учитывая, что мать и дочь, находившиеся в одной из комнат гетто в тесноте, а евреев все время туда приводили и вскоре одновременно по группам расстреливали, подсчитать общее число узников они не могли. Что же касается членов речицкой комиссии, то таким образом они хотели преувеличить масштабы людских потерь для предстоявшего суда над нацистскими преступниками. Таким же образом комиссии вели себя и в ряде других городов СССР [85]. В любом случае, трагедия в Речице и других местах никак не уменьшается с установлением действительного несколько меньшего числа расстрелянных евреев.

Согласно более поздним вышеупомянутым показаниям Екатерины Матвеевой-Лякутиной о том, что в Речице оказалось под оккупацией 400 еврейских семей, она узнала от Исраэля Малинковича [86]. Скорее всего, на основе этой информации была получена цифра 1300 погибших евреев, которая вполне легитимна, учитывая, что из-за войны многие семьи, оставшиеся в Речице, оказались неполными.

Среди погибших в Речице евреев, по-видимому, было несколько десятков беженцев из мест, расположенных западнее Речицы, которые не успели уехать дальше на восток. Известен, например, Давид Верник из Бреста. Оттуда же приехали в Речицу и несколько родственниц Александры Добрушкиной. Вероятно, большая часть таких беженцев не попали в список Исраэля Малинковича, так же как и евреи из окрестных деревень.

Следует отметить, что среди погибших евреев было много учителей: Лея Пикоровская, Анна Глускина, Федор Скоромный, Берта Овецкая, Соня Кирпичникова, Фёдор Скоромный, Борис Портной, Фаня Маликина, Берта Ревзина, Хаим Голуб и Яков Лившиц.

Отношение местного населения к уничтожению евреев было неоднозначным. Одни спасали их, рискуя жизнью, а другие выдавали немцам в надежде получить вознаграждение или заполучить имущество жертвы. О том, что растаскивалось буквально все, свидетельствует распоряжение № 65, сделанное в мае 1942 г. бургомистром Карлом Герхардом о сдаче населением взятых еврейских грампластинок [87].

Кроме указанного выше случая самочинной расправы с евреями в ближайшей деревне, были случаи убийства и в самой Речице. Янкеля Рожавского убил сосед, когда тот пытался бежать из города в день его оккупации [88]. Сразу после оккупации Речицы Сару-Рашу Шерман убил сосед-полицай. Житель Речицы Гарай с целью завладеть коровой и домашним имуществом убил старика Кравцова еще до упомянутых выше акций [89]. После расстрела сына и мужа Сосновской к ней пришла соседка, выразившая желание забрать вещи, которые той «больше не понадобятся». Хозяйка попыталась оказать сопротивление, но в драке была заколота вилами [90]. Бежавшего во время конвоирования на расстрел Иосифа Малинковича во дворе его дома убил сосед [91]. В дом к Добрушкиным ворвался с двумя ножами мужчина, который согнал всех в дальнюю комнату, бросил с кровати покрывало на пол, куда стал складывать их вещи. Только благодаря знакомым, которым были многие эти вещи уже обещаны, грабителя забрали в комендатуру [92].

Представление об отношении части окружавшего населения к евреям можно составить и по фразе в показаниях ЧГК упомянутой выше Мальвины Грибовской, у которой жили во время оккупации внуки, наполовину евреи: «Я счастлива тем, что с приходом Красной Армии меня никто не будет ругать жидовкой, хотя я по национальности белоруска» [93].

10

Нередко в городах и местечках Белоруссии не находилось достаточного количества местных полицаев, готовых участвовать в ликвидации еврейского населения, и поэтому немцы присылали их с Украины или из Литвы. В Речице, подчинявшейся Житомирскому гебиткомиссариату, немецкие власти не испытывали затруднений с полицаями, которых в основном набирали из местных жителей и в случае надобности присылали с Украины. Особое рвение, отмеченное весной 1943 г. наградами и званиями, проявляли полицаи Иван Радченко, Людвиг Смольский, Федор Евланов, Павел Метушка, Николай Макаров, Иван Нипомуйши, капралы Александр Ермольчик, Антон Комаровский, вице-капралы Василий Бульбанов, Адам Лещенко, Алексей Белов, Антон Жильяк, главный вахмистр жандармерии Арно Ратайчак [94].

В Речице, как и в других местах, было несколько советских ответработников, отправившихся служить в полицию [95]. Лицам, разочарованным своим довоенным общественным положением, служба в полиции давала новый статус, предоставлявший возможность властвовать над людьми и их грабить. Она давала освобождение от отправления на принудительные работы в Германию, однако не спасала от риска, сопряженного со службой в полиции. Часто в Белоруссии и на Украине немецкие и местные полицейские перед акциями по ликвидации евреев или другого населения напивались [96]. Скорее всего, то же происходило перед расстрелами и в Речице. Особое рвение в преследовании евреев среди полицаев проявляли Мельников и Яков Крук.

Сразу после освобождения Речицы часть полицаев понесли наказание. На центральной площади, рядом с бывшей комендатурой, были установлены шесть виселиц, на которых партизаны бригады И. П. Кожара повесили пойманных в подвалах домов гитлеровцев и полицаев. К груди каждого казненного была прикреплена табличка с надписью о злодеяниях по отношению к гражданскому населению [97]. Но многие речицкие полицаи успели скрыться от возмездия как в пределах СССР, так и за границей. Лишь по официальным данным, с немцами бежали из Речицкого района 120 человек, так или иначе связанных с оккупационным режимом [98]. Еще больше бывших полицаев в восточных областях Белоруссии, и, очевидно, в Речицком районе, сразу после освобождения территорий ушли с Красной Армией, избежав таким образом ареста [99].

Результатом усердия полицаев в Речице стала гибель, очевидно, не менее десяти прятавшихся евреев. Семилетнюю Хану Мнускину укрывали у себя соседи, но кто-то донес, и полицаи её расстреляли. Белоруска Анна Закревская около года прятала пятилетнего Абрама Василевицкого в яме, которую сама выкопала под сараем, пока об этом не стало известно одному из полицаев, который собственноручно застрелил мальчика [100]. Семья Ковалевских укрывала Двойру Меламед с дочкой и внуком, но по неосторожности соседей об этом стало известно полицаям, которые расстреляли прятавшихся евреев [101]. Другие случаи упоминались выше.

По-видимому, 10-15 евреям, находившимся в Речице в момент оккупации или прибывшим туда чуть позже, всё-таки удалось спастись. Это не могло произойти без помощи нееврейского населения, которому за укрывательство евреев грозила смертная казнь. Установлены имена только части спасенных. Хае Кофман удалось выжить в деревне Жмуровке благодаря известному там гармонисту Горошко. В деревне Казазаевке спасли Григория Славина, женатого на нееврейке. Нескольких еврейских детей прятала в сарае пожилая женщина Елизавета Гаврилова. В этом ей помогали ее подруги [102].

Драматично сложилась история упомянутой ранее Иты (Гиты) Шустиной, вышедшей замуж за нееврея, который в первые дни войны ушел на фронт. Благодаря соседям ей и ее трем малолетним детям удалось избежать заключения в гетто. По совету этих соседей Иту с детьми окрестил местный священник, после чего повесил им кресты. Но, несмотря на это, спустя некоторое время Иту Шустину одну, когда уже многие были расстреляны, тоже отправили в гетто. Но судьба к ней была более милосердна, чем к ее дальней родственнице, упомянутой выше Гене Грибовской (Шустиной).

Соседи обратились к бургомистру с заявлением, что она русская, «подкрепив» это подарками. Он сказал немцам, что Ита русская. Это подтвердил и начальник тюрьмы Коржевский. Поэтому немцы в скором времени перевели ее для разбирательства из гетто в комендатуру. Дети из укрытия видели, как их мать совсем голой по снегу вели туда специально длинной дорогой. В комендатуре ее долго допрашивали, а затем отпустили благодаря учительнице немецкого языка Нине Картович, возглавлявшей в годы оккупации отдел переводчиц при комендатуре. После этого Ита с детьми, опасаясь того, что немцы все-таки узнают, что она еврейка, ушла в расположенную в нескольких километрах от Речицы деревню Казазаевку. Там ее укрывал в погребе один из местных жителей. Когда соседи угрожали выдать Иту с детьми, он уводил их на время в соседние деревни и там прятал [103].

Только одной девочке, Ларисе Урецкой (в замужестве Бородич), удалось бежать непосредственно из самого гетто. Ее, одиннадцатилетнюю, мать ночью протолкнула под колючей проволокой наружу и сказала бежать к Лидии Назаровой. Полицаи стреляли по Ларисе, но не попали. У Назаровых ее не смогли оставить надолго, так как рядом жил полицай, загонявший в гетто семью Урецких, в которой было 7 человек. Девочка бродила в слезах по родному городу, боясь сказать прохожим, что она бежала из гетто. Ее забрала Елена Богданова, знавшая их семью. Она прятала Ларису у себя на ул. Выгонная, 60, у своих друзей: Горшковых, Ференцевых, Козорезовых, Станкевичей и даже в доме бургомистра, о чем знали только его жена и прислуга. Сама Елена Богданова вместе с Максимом Янковым была связной партизанского отряда им. К. Ворошилова.

Ларисе Урецкой приходилось ночевать и в окрестных деревнях, и в заброшенных домах и постройках, где она мерзла и голодала. Так Лариса скиталась полтора года. Наконец, в начале мая 1943 г. Елена Богданова, знавшая, где девочка прячется, нашла ее и привела в свой партизанский отряд. В отряде Лариса помогала готовить, стирала, ходила в деревни, рискуя жизнью, за молоком для раненых. В конце октября 1943 г. с приближением фронта ее с несколькими десятками раненых переправили на самолете в тыл. Там она была некоторое время в детдоме, а затем приехала в Речицу и жила еще несколько лет у Елены Богдановой. Эту историю кратко пересказал читателям Илья Эренбург в 1944 г. в рассказе «Победа человека» [104].

Упомянутым выше свидетельницам ЧГК Ольге Фуксон и ее дочери Екатерине, 1926 г. р., которые обе были ранены при расстреле, помог выбраться из-под трупов какой-то старик. Около двух недель они оставались в Речице, где залечивали раны, а затем, опасаясь полицаев, ушли в Василевичи Полесской области, откуда Ольга родом. Там они поселились в доме бежавших родственников. Ольга говорила по-белорусски и хорошо знала немецкий. Не знавшие ее прежде, жители соседних домов С. Сопот, Н. Брель и Е. Шульга рискнули подписаться под ее заявлением, о том, что она уроженка немецкой колонии, бежавшая из колхозного обоза во время депортации. Бургомистр Карл Ионус поверил этому заявлению и даже нанял ее домработницей. Ольга передавала через связного Сопота партизанам сведения, которые узнавала в доме бургомистра. Она обучала свою дочь немецкому языку и говорила ей при немцах о скорой победе Германии и о возвращении из сибирской ссылки родственников. После войны обе вернулись в Речицу [105].

Среди тех, кто спасал речичан-евреев, наиболее известна Ольга Анищенко. Связная-подпольщица, она спрятала в своей квартире на 1-й Набережной улице, № 1 девятнадцатилетнюю Марию Рохлину. Однако сосед Лука Козяев донес об этом в полицию, и Мария была арестована. Спустя некоторое время девушке удалось бежать. Какое-то непродолжительное время она скрывалась у других речичан, а затем выбралась из города и добралась до партизанского отряда им. М. Фрунзе [106]. Скорее всего, это произошло не ранее второй половины 1942 г., так как до этого партизан в Белоруссии было мало и евреям из гетто практически не к кому было примкнуть. Лишь немногие из бежавших в лес евреев смогли, прячась в землянках, самостоятельно выжить в холодную зиму 1941-1942 г.

11

К весне же 1942 г. подавляющее большинство еврейского населения на территории Восточной Белоруссии было уничтожено. Но даже те из евреев, кому удалось бежать и добраться до партизан в 1942 г., нередко встречали отказ командиров принять их в отряд. Иногда это было проявлением антисемитизма, а иногда нежеланием обременять отряд обузой – стариками, женщинами и детьми. Были случаи, когда партизаны убивали евреев, встреченных в лесу. Впрочем, такие партизаны жестоко вели себя и по отношению к нееврейскому населению. Хотя продовольствие отбирали у крестьян в случае отказа его дать, скорее всего, все партизаны, так как это было условием их существования, но для части партизан (а по сути, бандитов) лес был только прикрытием намерения пограбить и спрятаться от активных боевых действий на чьей-либо стороне. Нередко они отбирали у евреев и неевреев ценные вещи и насиловали женщин [107].

С середины 1942 г., когда партизанское движение было поставлено под контроль центра, отношение к евреям в отрядах несколько изменилось [108].

Часть евреев после побега из Речицы добрались до леса, где нашли партизан и были приняты в отряды. Многие из них после этого погибли в боях. Среди них были Гершон Ольбинский, Наум Стругач, Израиль Дубровский, Лейба Глуховский и Хема Глускин. Среди доживших до Победы партизан особенно известен упомянутый выше Макар Турчинский, организатор первого партизанского отряда в районе. Он был комиссаром партизанского отряда им. К. Ворошилова, а после преобразования этого отряда в апреле 1943 г. в бригаду с таким же названием – командиром отряда им. М. Фрунзе этой бригады. За свою деятельность после войны он удостоился звания Почетного гражданина Речицы [109].

В бригаде им. К. Ворошилова были и другие евреи. Среди них Самуил Шульман (погиб в апреле 1943 г.), Борис Шмидов (погиб в мае 1943 г.), Израиль Дубровский (погиб в октябре 1943 г.), воевавшие до прихода Красной Армии в отряде этой бригады, также носившей имя К. Ворошилова, его комиссар Соломон Егудкин, а также Броня Золотухина, Виктор Шитман и Яков Антенберг [110].

Часть евреев, бежавших из Речицы в лес, попали в конце 1941 – начале 1943 г. в руки немцев и полицаев и были казнены. Среди них семья беженцев из Бытеня (Брестской области), оказавшаяся в местечке накануне войны и погибшая в феврале 1943 г. [111]. Их судьбу разделили и попавшие в плен речичане-евреи, уже будучи партизанами. Среди них известны Наум Фарбер и Залман Точильников. Упомянутый выше пятнадцатилетний Яков Гутаров входил в семейный партизанский отряд им. Щорса, но в результате блокады карателями леса в октябре 1942 г. он вместе с другими членами отряда попал в плен и оказался в концлагере в Хойниках, а затем в Мозыре. Его посылали на тяжелые строительные работы. Жив он остался чудом [112].

Кроме описанных выше случаев спасения евреев были эпизоды, когда преследуемым помогали одеждой или продуктами. Например, жена врача Чапурного высыпала картошку на крыльцо дома Добрушкиных, после чего поспешно ушла, опасаясь, что ее увидят [113]. Чаще помощь евреям оказывали жители, так или иначе связанные с партизанами. Эти связи особенно расширились к лету 1942 г., несмотря на то, что за малейшее подозрение в помощи партизанам местное население подвергалось самым суровым наказаниям. Согласно актам ЧГК, в Речице за помощь партизанам расстреливали стариков, женщин и детей. Таких акций было несколько. Одну группу, в количестве 25 человек, немцы расстреляли в августе 1942 г. в противотанковом рву на западной окраине города, а другую (300 человек) в ноябре-декабре 1942 г. – в подвале дома 105 на ул. Вокзальной [114].

12

В ноябре 1943 г. Речица была освобождена в ходе операции, вошедшей в историю этой войны как Гомельско-Речицкая. Вот как писал об освобождении города маршал Константин Рокоссовский: «Успешно действовали и войска 48-й армии, наступавшие вдоль западного берега Днепра на Речицу. Батов принял смелое решение: завернул вырвавшиеся вперед две стрелковые дивизии и две танковые бригады корпуса М. Ф. Панова в тыл гитлеровцам, оборонявшимся в Речице. В результате этого неожиданного для противника удара город был освобожден с незначительными для нас потерями» [115].

Сам генерал армии Павел Батов впоследствии так описывал эти события: «Речица не входила в полосу наступления 65-й армии. Но создалась благоприятная обстановка для глубокого маневра и удара по городу с тыла, поскольку корпус Д. И. Самарского сумел уже перевести через Днепр все свои дивизии. Упустить такую возможность было бы непростительно… Две бригады гвардейского Донского танкового корпуса во взаимодействии с 37-й гвардейской и 162-й Сибирской дивизиями нанесли удар по Речице с северо-запада, ворвались в город и завязали бой на улицах. С востока наступал стрелковый корпус 48-й армии. Он сковал значительные вражеские силы, предназначенные для обороны города. Мы овладели Речицей почти без потерь, не дали врагу разрушить город, захватили богатые трофеи и много пленных.

Бой за Речицу – один из примеров организации взаимодействия между войсками двух армий, которые совместными усилиями освободили город. Больше того – этот бой дает также пример взаимодействия регулярных и партизанских войск в наступлении. После того как корпус Д. И. Самарского и танкисты М. Ф. Панова захватили 14 ноября станцию Демехи, фронт противника был разорван, и севернее станции наши наступающие части соединились с партизанскими бригадами И. П. Кожара. Партизаны надежно прикрыли левый фланг армии, дали ценную информацию о вражеском гарнизоне Речицы и вместе с нашими войсками участвовали в освобождении города… Салютовала Москва. Восемь дивизий фронта получили наименование Речицких» [116].

Следует добавить, что «сковать противника» 48-й армии в районе Речицы удалось во многом благодаря точной стрельбе 1-й гвардейской артиллерийской дивизии под командованием еврея Аркадия Волчека, получившего звание генерал-майора всего за два месяца до этого [117]. Вызванная артобстрелом сильная паника у немцев нашла воплощение в народной поговорке того времени: «Фашисты в Речице от страха мечутся».

Согласно более подробным воспоминаниям одного из участников боев Евгения Галоты, в то время сержанта и командира артиллерийского расчета, 16 ноября, ближе к вечеру, был сформирован ударный клин, состоящий из артиллерийской, пехотной и танковой дивизий, который двинулся на штурм Речицы. Нападение было неожиданным для немцев. Они отвечали пулеметным огнем, но были бессильны против танков и пушек. В 4 часа утра 18 ноября 1943 г. красноармейцы ворвались в Речицу. Единственное серьезное сопротивление было оказано в районе вокзала – группой прикрытия. Она сопротивлялась часа полтора, после чего сдалась. Даже штабные машины немцы побросали на улицах.

Увидев новую советскую военную форму, погоны, местные жители долго разбирались, кто взял город. После того как разобрались, радости не было предела. Солдат угощали кто чем мог. Галота там же вспоминает, что во время конвоирования колонны пленных «защитников» вокзала, «Миша, разведчик из нашей батареи, заметив фашистов, хватается за автомат – неделю назад он получил известие о том, что немцы уничтожили всю его семью, жену и двоих маленьких детей. Еле мы его удержали» [118].

Известно имя другого участника освобождения города – Семена Альтшулера, участника боев Черниговско-Припятской и Гомельско-Речицкой операций. Согласно его свидетельству, их артиллерийская батарея в этих операциях понесла существенные потери в технике и проходила доукомплектование чуть западнее Речицы [119]. Среди освободителей города был сержант Михаил Шутен из Харькова, доживший до Победы [120]. Лейтенант Моисей Августевич за взятие Речицы получил благодарность [121].

Особое чувство при освобождении родного города испытал капитан 478-го минометного полка Моисей Лившиц, впоследствии погибший в 1945 г. [122].

Много воинов-евреев пали при освобождении Речицы. Среди них житель Днепропетровска Семен Ваксман, лежащий в братской могиле в парке Победы. Здесь же захоронены капитан Вениамин Нежинский и рядовые Даниил Голуб, Абрам Юнах, Михаил Шкловский. Освобождал город и погиб 24 ноября 1943 г. недалеко от Речицы, в 2 км восточнее деревни Бронное, командир взвода Семен Шапиро из Одессы. Также недалеко, у деревни Надвин, погиб другой Семен Шапиро, из Житомирской области. В самой Речице погиб москвич младший лейтенант Борис Розинкин. Среди погибших при освобождении города капитан Яков Трепетер из Барабинска. Он захоронен в городском сквере. На городском кладбище покоятся погибшие евреи капитан Михаил Гилев, рядовые Ефим Глейкин, Иохим Гилкин, Самуил Цуканов, Ефим Ша-банович. На территории костно-туберкулезного санатория захоронены умершие в госпитале от ран капитан Лифшиц, старший лейтенант Вульф Лифшиц, лейтенант Д. С. Лившиц, сержант Григорий Резник, а также бойцы: Илья Жидок, Идель Шер и Зиновий Векслер.

13

В отличие от остального населения, оставшегося на территории, которая затем была оккупирована, доля евреев, попавших на фронт, была несколько больше, на что были объективные причины. В эвакуации мужчины-евреи в возрасте, прежде не подлежащем призыву, были мобилизованы. Их ровесники-неевреи остались на оккупированной территории, и многие из них не были мобилизованы в Красную Армию даже после освобождения. Часть мужчин, особенно в сельской местности, еще до оккупации уклонились от призыва, попрятавшись в лесах или у знакомых [123].

На фронте военнослужащие-евреи редко сдавались и вообще старались не попадать в плен, так как знали, что немцы их уничтожат. Около 27% всех воевавших евреев ушли на фронт добровольцами, что по статистике больше, чем добровольцев других национальностей [124]. Высокой мотивацией можно объяснить непропорционально высокую относительно своей общей численности долю евреев среди лиц, удостоенных орденов и звания Героя Советского Союза. При этом необходимо учитывать, что из-за государственного и бытового антисемитизма многие евреи не были удостоены этой награды, иногда даже несмотря на представление к награде своим командованием [125].

Если судить только по именам, опубликованным общим списком в посвященной Речице книге «Память» [126], на фронте погибли 399 евреев, составившие 37% от общей численности всех павших солдат всех национальностей, родившихся и проживавших в городе до войны. Это намного больше доли евреев среди всех жителей, которая в 1939 г. составляла 24,3%.

Если же брать всех евреев и неевреев, родившихся в Речице и погибших на фронте, то доля евреев среди них будет еще больше, так как многие евреи до войны переехали на жительство в другие места, чаще всего восточнее Речицы. Там вероятность оказаться на фронте была больше, чем в самой Речице. С другой стороны, взяв, к примеру, 1926 г. р., следует учесть, что евреи в то время составляли в Речице несколько больший процент от всех рожденных в этом году. Кроме того, очень мало кто из евреев, в отличие от неевреев, оказавшись в плену, вернулся домой.

Дополнить список евреев, уроженцев Речицы, погибших на фронте, позволяют подсчёты по «Книге памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом» [127], в которую занесены имена 190 евреев, родившихся в Речице.

Третий источник, который позволяет расширить список погибших евреев, это упомянутые анкеты Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме, согласно которым на фронте погибло 213 евреев уроженцев Речицы.

Сопоставляя все три источника, получаем общий список из 635 погибших на фронте евреев – речицких выходцев, который представляется неполным. Общее число евреев – уроженцев Речицы, погибших на фронте, по меньшей мере, 800 человек. Немало погибло и евреев, проживавших в Речице до войны, но родившихся в других местах. В списке речицкой «Памяти»

таких лиц 55 [128]. Объединённый список, таким образом, составляет 102 имени, что, по-видимому, намного меньше их действительного числа.

Целый ряд семей потеряли на фронте двух и более своих членов. Не вернулись с войны братья: Давид и Юлий Боксенбаум; Мотл и Борис Василевицкие; Мордух и Ицхак Весёлые; Янкель и Гирш Гинзбург; Шимон и Наум Гольдштейн; Эли и Велв Гроздины; Нота и Рувим Гу-рарье; Израиль и Иосиф Гутерман; Леба и Мотл Каган; Лев и Бенцион Капустины; Израиль и Лев Коралинские; Мейлах и Шимон Левины; Григорий и Борис Лившицы; Александр и Захар Малинковичи; Исаак и Моисей Милявские; Семён и Леонид Михалевские; Меир-Вульф и Григорий Рудые; Абрам и Нисим Рязановы; Абрам и Григорий Слободские; Арон и Борис Стрельницкие; Залман и Натан Точильниковы, Ошер и Яков Уткины, Нисон и Самуил Френкель; Нема (сокр. форма древнееврейского имени Беньямин) и Борис Фридман; Натан и Самуил Хаздан; Израиль и Шолом Цирульниковы; Шлема и Иосиф Черток.

В сентябре 1944 г. под Варшавой погибла военный врач Зыся Резер, а ее брат командир батареи Борис Резер погиб во время боев за Берлин в мае 1945 г. На фронте погибли Эля Разгон и два его сына – Берл и Эфраим. Из трех сыновей Лейбы Гроздина только Цалер вернулся, а Ицхак и Эля погибли. Пали в бою Моисей Голубев и два его сына – Исаак и Семен. Погибли на фронте по три брата: Борис, Григорий и Иосиф Силинги; Исаак, Григорий и Эльяким Альтерман [129].

Среди выявленных 635 погибших на фронте евреев – речицких уроженцев было 103 офицера (16,2%). Среди офицеров 17,5% принадлежали к военно-политическому составу, т. е. носили звания политруков и комиссаров разного ранга. Старших офицеров среди погибших было немного.

В 1941 г. пропал без вести батальонный комиссар (соответствует званию майора) Абрам Грайвер. Как уже говорилось, батальонный комиссар Захар Малинкович застрелился в окружении во время боев на Северном Кавказе в 1942 г. Также в 1942 г. пропал без вести майор Нисон Тараховский, начальник отдела СМЕРШ. В 1943 г. умер от полученных ран майор Давид Марголин, агитатор политотдела управления Ленинградского фронта. При освобождении Польши погиб в 1944 г. подполковник Борис Голдин. В октябре 1941 г. пропал без вести военный техник 1-го ранга (соответствует полковнику) Хаим Линович. В 1943 г. пропала без вести техник-интендант 1-го ранга (соответствует полковнику) Полина Марголина.

Несколько десятков речичанок добровольно ушли на фронт, где воевали зенитчицами, санитарками, связистками. Среди них известно лишь несколько имен погибших: санитарка Маня Гольдина (1941 г.), зенитчица Хана Вольфсон, бывшая учительница (1943 г.).

Учитывая, что, согласно общей статистике, на фронте и в плену погибли, а также пропали без вести 40% всех воевавших в регулярных войсках евреев [130], на основании числа погибших евреев – речицких уроженцев можно смело предположить, что фронт прошли около двух тысяч евреев, родившихся в Речице.

Среди выживших наибольшей известностью в Речице пользовался капитан 1-го ранга Михаил Каганович, удостоенный за свою фронтовую деятельность и за общественно-патриотическую работу звания Почетного гражданина города. Храбро воевал Цалер Довжик, дважды тяжело раненный под Москвой и Курском. Участник финской кампании кадровый военный Цалер Василевицкий участвовал в обороне Белоруссии, Крыма, Сталинграда и во взятии Берлина и Праги, за что был удостоен многих медалей и ордена Красной Звезды (его брат Шая, тоже кадровый военный, погиб в начале войны). Дошел до Берлина и Праги награжденный тремя орденами и многими медалями один из немногих кадровых военных, Иосиф Поляков; войну он закончил подполковником, начальником штаба артиллерийского полка. На Волховском фронте отважно воевали майор батальона связи Борис Агроскин и майор танковых войск Роман Чауский. Отлично служила капитан медицинской службы Валентина Василевицкая, участница освобождения Польши.

14.

Возрастную характеристику погибших на фронте евреев – речицких уроженцев позволяет исследовать список, в котором указаны даты рождений. В нем 404 имени. Еще до войны в армию были призваны лица мужского пола, родившиеся в первой половине 1922 г. и в 1919-1921 гг. Составившие вместе (равномерно по годам) 11,9% от всего списка, к началу военных действий они находились в кадровой армии и приняли первый удар на себя. Согласно указу, к 23 июня 1941 г. мобилизации подлежали мужчины 1905-1918 гг. рождений включительно. Среди призывников-евреев – речицких уроженцев 1905-1914 гг. – число погибших колебалось незначительно: от 12 до 18 человек по каждому году рождения. Среди призывников 1915-1918 гг. рождения погибло в два раза меньше: от 6 до 10 человек каждого года рождения. Это было прямым следствием низкой рождаемости в годы Первой мировой войны (1914-1918).

С августа по октябрь 1941 г. в зависимости от близости фронта в армию призывались молодые люди, родившиеся во второй половине 1922 г. и в 1923 г. Они понесли самые большие потери. Часть из них были призваны или ушли добровольно (т. е. до выхода указа) на фронт до оккупации Речицы. Из них многие погибли в упомянутом истребительном батальоне (туда попали и 16-17-летние подростки, и добровольцы старших возрастов, в то время непризывных). Плохо обученных, их бросили в «мясорубку» самых тяжелых сражений, в то время пока солдаты, призванные еще до войны, выходили из окружения, проходили переукомплектование, залечивали раны и перепроверялись НКВД.

Вернувшиеся с войны бывшие фронтовики были самой активной частью еврейского населения. В 1946 г. по личной инициативе бывшего фронтовика Хаима Гуменника часть останков евреев, расстрелянных в противотанковом рве в районе костно-туберкулёзного санатория, была выкопана. В этом приняли участие вышеупомянутый Цалер Василевицкий и Авраам Довжик. Последний вспоминает:

«Трупы лежали на глубине не больше 50 см. Запах стоял ужасающий… [Я] видел детские головки. Потянул лопату, и потянулись черные длинные волосы, из которых выпал алюминиевый гребешок. Рыженькая детская головка и ножки в сандаликах… все эти останки я складывал на простыни и брезент, старые мешки и носил в ящик, который стоял на возу. Там же лежала кувалда. Подошедший мужчина, русский, который присутствовал на раскопках и показывал, где копать, говорил, что этой кувалдой их добивали» [131].

На следующий день указанная группа евреев хотела продолжить собирать останки, но приехал председатель горисполкома в сопровождении милиции и запретил это делать, пообещав установить на этом месте общий памятник. Позже памятник был установлен неподалеку от этого места, возле костно-туберкулёзного санатория на ул. Фрунзе [132].

Останки погибших в ящике, которые успели собрать до запрета, были доставлены на еврейское кладбище. Там их с молитвами перезахоронили в братской могиле, над которой в 1946 г. на собранные по еврейским домам деньги установили памятник из кирпича с надписью на жести. Примерно тогда же был установлены памятники опознанным братьям Лурье, а также погибшим в саду на углу улиц Чапаева и Вокзальной Хацкелю Кагану, Гилелю Ресину, Шмуэлю Чертку, Аврааму Серебрянному и Мойше Пинскому [133].

В полукилометре от города, по дороге на Озерщину, где, как указывалось, расстреливали евреев, а затем по соседству уничтожали других жителей Речицы, в чем-либо «провинившихся», также был установлен памятник [134]. Общий мраморный памятник еврейским жертвам нацизма на месте старенького кирпичного был построен уже в 1994 г. на пожертвования речичан из Израиля. На нем сделана надпись: «3000. За что?».

Согласно анкетам, заполненным для института Яд ва-Шем, пропавших без вести, умерших в эвакуации или в госпитале от ран, погибших в Речице во время оккупации, в других местах и на фронте числится 752 человека. Среди них, как указывалось выше, 266 анкет на погибших в Речице, что составляет 35,4% от выявленной выше цифры реально погибших.

Оккупация мест традиционного расселения евреев всей бывшей черты оседлости нанесла непоправимый ущерб традиционному укладу еврейских местечек, многие из которых или исчезли, или остались без еврейского населения. В небольших местечках Белоруссии, где евреи когда-то составляли подавляющее большинство населения, после войны евреи составили незначительную часть от всех жителей. В этих условиях наступила их быстрая ассимиляция. В крупных местечках, таких, как Речица, евреи, хотя и оставались важным меньшинством, уже утратили прежние позиции в социально-общественной жизни и перестали влиять на ее характер.

1. Галезник Б.И. Записки о войне. Красный Яр, 1999

2. Вечерний Минск, 19.06.1998, с. 5.

3. Это семья Польсман из пяти человек. О бомбежках города в июле 1941 г. см.: Добрушкин Л. История одной семьи. Нью-Йорк, 1998, с. 4.

4. Альтшулер М., 1986, с. 129-131.

5. Там же, с. 132-133.

6. Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны, 22 июня – август 1941 г.: документы и материалы. Мн., 2006, с. 94-98.

7. Вечерняя Москва, 25.08.1941, с. 3

8. Там же. (Позже такие обращения стали широко практиковаться в средствах массовой информации и по отношению к другим народам. См., напр.: Красная Звезда, 15.01.1943, с.4; Там же, 10.06.1943, с.3; Там же, 08.08.1943, с.3. Властям уже в 1942 г. стали хорошо известны подробности массового геноцида еврейского населения не только на территории СССР, но и в других странах, о чём свидетельствуют большие статьи в центральных газетах: Там же, 26.05.1942, с. 3; Там же, 19.12, 1942, с. 1; Известия, 19.12.1942, с. 1; Там же, 20.12.1942, с.4.

9. По крайней мере, ни одного такого распоряжения не удалось обнаружить в ранее засекреченных архивных материалах Комитета по эвакуации. Уроженцу Речицы Иосифу Казовскому, который во время войны работал на разных должностях в министерстве путей сообщения, в том числе заместителем начальника Управления воинских перевозок, ничего не известно о специальной эвакуации еврейского населения.

10. Государственный архив Российской федерации (ГАРФ), фонд А259, опись 40, д. 3032, л. 19-20.

11. Архив Национального института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» (АЯВ), ф. Ж.24.678, д. 40, л. 19-20.

12. Воронкова И., Война обрушилась на Минск бомбардировками. // Вечерний Минск, 20.06.1997, №115, с.5.

13. Альтшулер М., 1986, с. 136-137.

14. АЯВ, ф. Ж.24.678, д. 40, л. 19-20.

15. Там же.

16. Жирнов Е., Проверка страхом. // Коммерсант-власть, 20.06. 2005, с. 72-73.

17. Беларусь в первые месяцы…, с. 167.

18. Жирнов Е., с. 72-73.

19. Беларусь в первые месяцы…, с. 14-15.

20. Жирнов Е.. с. 72-73.

21. Беларусь в первые месяцы…, с. 19, 24.

22. Там же, с. 19-28, 36-74.

23. Альтшулер М., 1986, с. 143.

24. Там же, с. 142-143.

25. Письмо Фридриха Валлера от 17.06.2001.

26. Альтшулер М., 1986, с. 142-143; Беларусь в первые месяцы…, с. 251.

27. Пинчук, 1979, с. 108.

28. Добрушкин Л, История одной семьи. Нью-Йорк, 1998, с. 4; Смиловицкий Л. Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941-1944 гг., Тель-Авив, 2000, с. 264. (Командир роты капитан Зелик Добрушкин погиб недалеко от Речицы – при освобождении Рогачева. См.: Книга памяти воинов, 1996, том 1, с. 449).

29. Добрушкин Л., с. 4; Интервью с Абрамом Френкелем от 16.08.2004.

30. Добрушкин Л., с. 4.

31. Здесь и далее я сознательно избегаю термина «фашизм», широко распространенного в СССР и странах, образованных после его развала, так как в действительности только немецкий нацизм предусматривал физическое уничтожение отдельных народов и целых рас. Роман Лиона Фейхтвангера «Семья Оппенгейм» за 1935-1938 гг. издавался в СССР около десяти раз. Согласно свидетельству Зельды Рожавской от 17.10.2001, на ее решение эвакуироваться в значительной мере повлияло прочтение этой книги.

32. Интервью с Софьей Буржинской от 25.07.2004. (Вообще о распространении польскими евреями этих сведений среди советских евреев см.: Альтшулер, 1986, с. 129-130, 132).

33. Альтшулер М., 1986, с. 131-133.

34. Добрушкин Л, с. 4; Смиловицкий Л., с. 264. (Такое мнение распространяли Арон Атлас, Исраэль Малинкович, Исраэль Пекаровский, Гуревич и другие).

35. Добрушкин Л., с. 3.

36. Таблица составлена на основании анализа списка погибших, содержащегося в материалах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками. См.: АЯВ, ф. М.ЗЗ, д. 476, л. 21-61 или: Там же, ф. JМ, д. 20006, л. 21-61.

37. Беларусь в первые месяцы…, с. 181; Письмо Авраама Довжика от 28.09.2001; Интервью с Фимой Шейнкманом от 17.03.2003.

38. Свидетельство Евгении Горелик. Зал имён Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме.

39. Калинин П.З. Партизанская республика, М., 1964, с. 21.

40. Там же; Галезник Б.,; Беларусь в первые месяцы…, с. 181.

41. В 1939 г. эти полки инспектировал Георгий Жуков, в то время заместитель командующего Белорусского военного округа. См.: Вейгман С. Дипломат из киевских десантников. // Столичные новости, 22.01.2002, №2.

42. Свидетельство Пахама Симандуева, Зал имен Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме.

43. Галезник Б.

44. АЯВ, ф. ГМ, д. 20006, л. 12-13; Умецкий Б. Речица, Мн.,1963, с. 48-49; Непокорённая Белоруссия, Мн., 1963, с. 130; Смиловицкий Л., с. 265.

45. АЯВ, ф. Ш, д. 1322, л. 3-4.

46. Там же, д. 20006, л. 75об.-76.

47. Там же, ф. М41, д. 2433, л. 98, 169, 230, 248.

48. Письмо Авраама Довжика от 28.09.2001.

49. Добрушкин Л., с.9-11.

50. (О стрельбище на кладбище см.: Добрушкин Л., с. 9).

51. Там же, с. 11.

52. Такими доводами немцы руководствовались при назначении религиозных деятелей еврейскими старостами или главами юденрата и в других оккупированных районах СССР. В местечках, где не было религиозных авторитетов, или в крупных городах оккупанты часто ставили на эти должности пользовавшихся уважением учителей или врачей. В отличие от них, евреи-руководители, чаще всего партийные, подлежали немедленной ликвидации.

53. АЯВ, ф. М.37, д. 1330, л. 8.

54. Имея слабую доказательную базу связи юденратов с сионизмом, советские журналисты воздействовали на сознание читателя или зрителя с помощью специально отобранных фотографий или кинохроники, где на одежде членов юденрата обязательно присутствовала шестиконечная звезда, которую на самом деле заставляли их носить немцы.

55. Анчель, 1970, с. 411; Черная книга, К., 1991, с. 65-66.

56. Добрушкин Л., с. 9.

57. АЯВ, ф. Ж, д. 20006, л. 3, 77-77об.; Arad Y., Krakowski S., Spector S. (eds.) The Einsatsgruppen reports: Selections from the Dispatches of the Nazi Death Squads’ Campaign Against the Jews, July 1941 – January 1943, New York, 1989, p.180.

58. Архив Управления КГБ Гомельской области (АУКГБГО), ф. 1, д. 234, т. 4, л. 4-7. (Я благодарен Леониду Смиловицкому за предоставленные мне материалы этого дела).

59. АЯВ, ф. М, д. 20006, л. 74об, 78об.

60. Там же, л. 12об.-13; Добрушкин Л., с. 12.

61. Умецкий Б., с. 48-49; Непокорённая Белоруссия, с. 130.

62. Дворник А., Последний свидетель // Авив, 1998, №7, с.2.; Письмо Авраама Довжика от 28.09.2001; Свидетельское показание Тамары Кузьминич от 07.08.2005.

63. АЯВ, ф. ХМ, д. 20006, л.1-2, 74-75об. (Среди них были также евреи, см.: Там же, л. 15).

64. Лист показаний Якова Гутарова от 15.06.2001.

65. АУКГБГО, ф. 1, д. 234, т. 4, л. 4-7, 14-17; АЯВ, ф. Ж, д. 20006, л. 2, 78об. (Вообще расстрел евреев в противотанковых рвах часто практиковался немцами. См.: Altshuler M. The Unique Features of the Holocaust in the Soviet Union, Jews and Jewish Life in Russia and the Soviet Union, London, 1995, p.177. Леонид Смиловицкий считает, что Борис Смиловицкий был восьмилетним, хотя согласно списку убитых в Речице Борис родился в 1929 г. См.: Смиловицкий Л., с. 267).

66. АЯВ, ф. М, д. 20006, л. 90-90об.

67. Там же, д. 20005, л. 95об.

68. АЯВ, ф. т, л. 104-104об.

69. Письмо Ларисы Бородич в Речицкий райисполком от 10.08.1996. Я благодарен Алле Шкоп за предоставленную возможность ознакомиться с этим письмом. Отрывок из него см.: «Дняпровец», 21 красавiка 2005, с. 2.

70. АЯВ, ф. Ж, д. 20006, л. 2, 78об.

71. Там же, л. 78-78об.

72. Письмо Израиля Рогачевского от 16.01.2001; Письмо Песи Рожавской от 14.01.2001.

73. АЯВ, ф. М.ЗЗ, д. 477, л. 8-10.

74. Там же.

75. Altshuler M. с. 180.

76. АЯВ, ф. М, д. 20005, л. 95.

77. Там же, л. 106; Интервью с Марией Рубинчик от 01.01.2001.

78. Данные содержатся в материалах Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками. См.: АЯВ, ф. М.ЗЗ, д. 476, л. 21-61 или: Там же, ф. Ж, д. 20006, л. 21-61.

79. Анкеты официально названы «Листы свидетельских показаний», что неверно отражает связь авторов с жертвами, так как заполнены они в основном родственниками и знакомыми, а не свидетелями.

80. АУКГБГО, ф. 1, д. 234, т. 4, л. 4-7, 14-17.

81. Там же, л. 14-17.

82. Там же, л. 8-9.

83. Там же, л. 11-13.

84. Показателен сам факт его привлечения, что свидетельствует об изменении отношения властей к православной религии.

85. Feferman K. Soviet investigation pf Nazi crimes in the USSR: documenting the Holovaust // Journal of Genocide Research, 2003, no. 5 (4), pp. 593-598.

86. АУКГБГО, д. 234, т. 4, л. 4-7.

87. АЯВ, ф. М.11218, д. 14, л. 1.

88. Письмо Самуила Рожавского от 31.12.2000.

89. Смиловицкий Л. Борьба евреев Белоруссии за возврат своего имущества и жилищ в первое послевоенное десятилетие 1944-1954 // Беларусь у ХХ стагоддзi, вып.1, Мн., 2002, с. 173.

90. Добрушкин Л., с. 9.

91. Свидетельство Фридриха Валлера, Зал имен Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме.

92. Добрушкин Л., с. 10.

93. АЯВ, ф. М.ЗЗ, д. 477, л. 10.

94. АЯВ, ф. М, д. 10645, л. 11-15.

95. Добрушкин Л., с. 4.

96. Altshuler M., p. 176.

97. Чернышев А.Д. Дорогами войны: воспоминания о Великой Отечественной войне (1941-1945), Новосибирск, 2005.

98. Памяць: Рэчыцкi раён, кн. 2, Мн., 1999, с. 215.

99. Освобожденная Беларусь, Мн., 2004, с. 64.

100. Интервью с Софьей Буржинской (Зайончик) от 15.02.2002.

101. Письмо Фаины Винник от 22.04.1998.

102. Письмо Израиля Рогачевского от 16.01.2001; Письмо Песи Рожавской от 14.01.2001; Интервью с Марией Рубинчик от 02.03.2002.

103. Свидетельское показание Тамары Кузьминич от 07.08.2005.

104. Эренбург И., Победа человека // Война, т. 3, М., 1944, с. 399-402. Подробности этого спасения см.: Дворник А. (В настоящее время Национальный Институт памяти жертв нацизма и героев Сопро¬тивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме присвоил Елене Богдановой (посмертно) звание Праведника народов мира. См.:Архив отдела праведников «Яд ва-Шем», д. 10601. Я благо¬дарен сотруднице этого института Кате Гусаровой и бывшему председателю речицкой еврейской общины Алле Шкоп за содействие в этом).

105. Один из свидетелей, Степан Сопот, спасавший во время оккупации и еврея-военнослужащего, в 1997 г. был удостоен звания Праведника народов мира Национальным Институтом памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме (Архив отдела праведников «Яд ва-Шем», д. А-7831).

106. Ксерокопия заявления Марии Рохлиной (в замужестве Айзеншпис) властям в Москве от 05.08.1952 (Архив отдела праведников «Яд ва-Шем», д. А-7719). Хотя точно неизвестно, по какому поводу было написано заявление, его тон недвусмысленно говорит о желании засвидетельствовать благонадежность Ольги Анищенко. Из заявления видно, что власти инкриминировали ей в вину преподавание в школе в течение нескольких месяцев во время оккупации, что Мария объясняла стремлением заработать денег на еду, а также избежать отправки на принудительные работы в Германию. (Там же). По свидетельству Семена Кофмана, Мария считала Ольгу Анищенко своей второй матерью и, уехав в Москву после войны, помогала ее семье посылками в голодные послевоенные годы. В середине 60-х гг. Рохлина приезжала в Речицу на встречу партизанского отряда и рассказывала свою историю местным школьникам. См.: Письмо Семена Кофмана в отдел праведников «Яд ва-Шем» (д. А-7719). По его инициативе «Яд ва-Шем» в 1997 г. присвоил Ольге Анищенко звание Праведника народов мира (посмертно) с предоставлением почетного израильского гражданства.

107. Интервью с бывшим партизаном Михаилом Асташинским от 12.03.2001; Герштейн и Каганович (ивр.), 1965, том 1, часть 1, с. 11-13, 104-107, 152-153; Смиловицкий Л. (ивр); Романовский Д. Холокост в Восточной Белоруссии и Северо-Западной России глазами неевреев // Вестник еврейского университета в Москве, 1995, №2 (29), с. 62; Серебрянников, Воспоминания случайно выжившего в Холокосте, Лос-Анжелес, 2003, с.74-75.

108. Altshuler M., p. 183. (Но даже весной 1944 г. партизаны-евреи на территории Белоруссии в отдельных отрядах страдали от антисемитизма. См.: Герасимова И.П., «Встали мы плечом к плечу…», Мн., 2006, с. 155.

109. Памяць: Рэчыцкi раён, кн. 2, Мн., 1999, с. 226-227, 240-241.

110. Там же, с. 240-241, 340; Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны, т.2, Мн., 1973, с. 376; Против нацистского врага, т.4, кни. 1-3, Иерусалим,1999, с. 38. (Несколько выходцев из Речицы партизанили в других местах. Например, Владимир Столберг – в Крыму, после того как его полк попал в окружение под Алуштой осенью 1941 г. См.: Архтв института исследования еврейского Сопротивления, кмбуц Бейт лохамей га-гетаот (АИИЕС), д. 11728.

111. Свидетельство Давида Абрамовича. Зал имен Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме.

112. Письмо Якова Гутарова от 21.03.2004 в Апелляционный совет Комиссии по материальным претензиям евреев к Германии (Сlaims Соnference) в Иерусалиме.

113. Добрушкин Л., с. 11.

114. АЯВ, ф. М.ЗЗ, д. 477, л. 2-5.

115. Рокоссовский К.К., Солдатский долг, М., 1988.

116. Батов П.И. В походах и боях, М., 1974. (Немецкие документы об обороне Речицы и Речицкого района 2-й армией, с одной стороны, свидетельствуют о создании здесь оборонительных укреплений и передислокации сюда войск, а с другой – о неожиданности удара в этом месте со стороны Красной Армии. См.: Там же, ф. Ж, д. 5022-5023. Кроме немецких войск в Речице в то время размещалось и подразделение итальянцев. См.: Всенародное партизанское движение…, т. 2, Мн., 1973, с. 286-287.

117. Освобождение городов, М., 1985, с. 202; Свердлов Ф.Д., Евреи – генералы вооруженных сил СССР, М., 1993, с. 60.

118. Советская Белоруссия, 18.11.2003, №215, с. 5. (Сразу после освобождения города там оказался со своим подразделением врач Николай Амосов, известный впоследствии хирург и академик. Воспользовавшись несколькими днями отдыха, он женился в Речице на своей возлюбленной. Очевидно, это был первый брак, зарегистрированный в городе после освобождения.

119. Альтшулер Н.С. и Бородин П.М., В войсках противотанковой артиллерии // Семен Александрович Альтшулер: Воспоминания друзей, коллег, учеников. Казань, 2001, с. 36-37. (Семен Альтшулер впоследствии стал физиком-ядерщиком. В 1976 г. он был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР).

120. Против нацистского врага, т. 4, книга 3, Иерусалим, 1999, с. 485.

121. Августевич С. Лейтенант Моисей Августевич, русский, 1944 год. // Мишпоха, 2005, №17, с. 101.

122. Лившиц Д., Забыть и вспомнить // Урал, 2004, №11.

123. Беларусь в первые месяцы…, с. 187-188.

124. Шнеер А., Плен, т. 2, Иерусалим, 2003, с. 27.

125. Там же, с. 38-49.

126. Памяць: Рэчiцкi раён, кн. 2, Мн., с. 72-93.

127. Книга памяти воинов-евреев, павших в боях с нацизмом, тт.1-7, М., 1994-2002.

128. Памяць: Рэчiцкi раён, кн. 2, Мн., 1999, с. 93-103.

129. Памяць: Рэчiцкi раён, кн. 2, Мн., 1999, с. 76; Книга памяти воинов…, т.1, М. 1994, с. 19, 67; Анкеты Зала имен Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме.

130. Шнеер А. Плен, т. 2, Иерусалим, 2003, с. 28-29.

131. Письмо Авраама Довжика от 28.09.2001.

132. Там же.

133. Письмо Авраама Довжика от 28.09.2001; Интервью с Розой Дворкиной от 1.10.2002; Письмо Марии Рубинчик от 12.04.2001.

134. Збор помнiкаў. Мн., 1985, с. 316.
 
Приведенная выше статья находится по адресу http://homoliber.org/ru/uh/uh010205.html
С этой страницы можно перейти на сайт бюллетеня Гражданское достоинство. Факты. Документы. Аналитика. В его номерах за 2006 – 2008 гг. опубликованы материалы на различные еврейские и другие темы. Сразу на бюллетень можно попасть по ссылке

Гибель еврейской общины в Речице

Леонид Смиловицкий (Иерусалим)

(из книги “Катастрофа евреев в Белоруссии, 1941-1944 гг.”, Тель-Авив, 2000 г.)

Первое летописное упоминание о Речице относится к 1214 г., когда князь Мстислав Новгородский присоединил это место к своему княжеству. К тому времени Речица была уже значительным поселением, входившим в состав Киевской земли, и являлась торговым пунктом на пути “из варяг в греки”.
Происхождение названия города точно не установлено. Скорее всего, оно связано с расположением на берегу реки. В Белоруссии насчитывается около тридцати населенных пунктов с одноимённым названием, но ни одному нет научного объяснения. Во второй половине ХII в. Речица входила в состав Волынского княжества, затем городом завладели Черниговские князья. Позже под городом, и не раз, были перекопские татары, которые разоряли своими набегами окрестные селения. С 1392 по 1430 г. Речицей владел князь Великого княжества Литовского Витовт, построивший в городе свой замок. Это было три линии укреплений с центром в пятибашенной крепости, окруженной рвом и связанные с другими частями города двумя мостами. Торговая площадь, культовые сооружения размещались между крепостью и второй линией обороны.
В 1561 году город получил Магдебургское право. После заключения Люблинской унии в 1569 г. и образования союзного с Литвой государства – Речи Посполитой Речица осталась в Великом княжестве Литовском. Она являлась главным городом одноименного повета в составе Минского воеводства. В состав Российской империи Речица вошла после второго раздела Речи Посполитой в 1793 г.
В последующие годы её административная принадлежность менялась. В 1796 г. Речица была староством, а потом уездным городом Черниговского наместничества. Годом позже – присоединена к Минской губернии, а в 1802 г. была возведена в статус уездного города. Во время Отечественной войны 1812 г. здесь был главный склад и временная резиденция Минского губернатора. После присоединения к России граница отодвинулась на запад, и Речица утратила своё стратегическое значение.
Вместе с тем водный транспорт сохранял в Речице свое значение, в начале ХХ в. действовали грузовая и параходная пристани по маршруту Могилев – Киев.
В 1886 г. проложили рельсовое полотно и открыли вокзал Полесской железной дороги Лунинец – Гомель. Путь от Речицы до Гомеля в 60 км на поезде занимал два часа. Значительная часть населения была занята лесосплавом, имелось 2 винокурни, несколько мельниц, земская больница, лечебница, почта, уездная управа, казначейство, тюремный замок, добровольное пожарное общество, реальное училище, приходские школы и частные учебные заведения.
Население Речицы в 1863 г. – 4500 человек, в 1885 г. – 7000, в 1897 г. – 9300, в 1913 г. – 13.000.
Одно из первых упоминаний о евреях связано с пребыванием казацких отрядов. Согласно записке дьяка Григория Купанова, в Речице произошло “избиение евреев полчищами Богдана Хмельницкого”. В 1765 г. в Речице насчитывалось 133 еврея, а во всём повете – 4125.
Еврейское население постоянно увеличивалось и его роль в развитии города быстро росла. Без участия евреев нельзя было решить ни одного важного хозяйственного вопроса, что накладывало отпечаток и на общественную жизнь. По окладным книгам 1800 г. в Речице насчитывалось 34 купцов- христиан и 14 купцов-иудеев, мещане-христиане составляли 573 чел., то мещане-иудеи – 1254 чел. По ревизии 1847 г., Речицкое “еврейское общество” состояло из 2080 душ.
Благоприятные природные условия – мягкий климат южной Белоруссии, хвойные и лиственные леса, дубовые рощи, судоходные и рыбные реки, заливные луга, богатые чернозёмы, удобные транспортные пути к Украине, Польше и русским губерниям империи как нельзя лучше сказались на развитии края. В еврейских общинах существовал давно сформировавшийся уклад общественной, религиозной и экономической жизни. Евреи демонстрировали свою лояльность, соблюдали законы и платили налоги. По переписи 1897 г., в Речицком уезде насчитывалось 221 тыс. жителей, среди которых евреи составляли 28.531 человек, в том числе в самой Речице – 5334 еврея, или 57% всех её жителей.
Синагог в Речице было несколько. Первая стояла на углу ул. Александровской (ныне Калинина) и ул. Сапожницкой (ныне Пролетарская). Вторая синагога вместе с иешивой принадлежала хасидам Шалома Дов-Бера Шнеерсона. Здание её сохранилось до наших дней на четной стороне ул. Ленина (бывшая Преображенская) напротив городского исполкома. Третья синагога была на перекрестке улиц Успенской (ныне Советская) и Пролетарской. Четвертая синагога (“Высокая”) располагалась между улицами Советская и Набережная. Пятая (“Роговая”) – на перекрестке улиц Андреевская (ныне Луначарского) и Ленина. Шестая синагога стояла сразу за Роговой по Андреевской улице. Седьмая — на углу ул. Владимирской (ныне Урицкого) и ул. Преображенской. Это была “Купеческая” синагога, красивая, в два этажа. Потом ее разрушили и построили одноэтажное невзрачное здание городской прокуратуры. Кроме синагог действовали русское народное мужское училище, два частных еврейских (мужское и женское) училища и талмуд-тора.
Речица была одноэтажным деревянным городом. Кирпичными были дома только у людей состоятельных. По ул. Казарменной (потом Кооперативной, а ныне Конева) стояли каменные здания, принадлежавшие Бейле Шкловской, Фрейде Агранович, Абраму Шейндлину. По ул. Преображенской – дома Хаи Шкловской (ныне ул. Ленина, 38), с высоким ундаментом в полтора этажа – дом Лейбы Лифшица (не сохранился). В двухэтажном каменном здании с балконом после революции 1917 г. разместили исполком Речицкого городского Совета (ул. Ленина, 47).
Жили в Речице интересные люди. Большим доверием пользовался раввин Тышлер. У раввина Рейнина была красавица дочь Маня. Закончив гимназию, она уехала продолжать образование в Париж, где выйграла приз на конкурсе красоты. По слухам, за ней ухаживал предводитель дворянского собрания Речицы. В женской гимназии русскую словесность преподавала крещеная еврейка Палу. Её муж обращался к супруге не иначе как “моя жидовка”. В конце конце Палу не выдержала и отравилась. До 1905 г. в Речице жил Наум Бецалель Френкель, который после погромов уехал в Палестину со своей женой Гниссой Гинзбург и сыновьями. В Яффо у него был книжный магазин. В 1914 г. как выходцев из России турки изгнали семью, которая укрылась в Египет.
Революционные события начала ХХ в. отразились на судьбе Речицы так же, как и по всей стране. В октябре 1905 г. крестьяне близлежащих деревень учинили в городе погром. Cобытия 1917 г. вовлекли евреев Речицы в общероссийскую гражданскую войну.
Политика военного коммунизма пагубно отразилось на демографии города и района. Люди уходили туда, где было безопаснее и легче выжить. К 1920 г. население Речицы уменьшилось с 17.594 до 12.363 чел. В годы гражданской войны некоторые уезды Гомельской области потеряли до 20%, а Речицкий – до 30%. В 1921-1923 гг. население городов восстанавливало свою численность: в Гомеле – на 24%, а в Речице – на 21%.
Еврейское население Речицы пополнилось за счет тех, кто спешил перебраться из окрестных деревень, опасаясь погромов. Примером может служить местечко Холмеч Речицкого района, куда в декабре 1920 г. нагрянула банда Галака. Накануне в лесу был убит Зуся Марголин, возвращавшийся на санях из Гомеля. Ограбив наиболее состоятельных жителей, бандиты ушли, а назавтра в Холмечь свезли 11 изуродованных трупов евреев из близлежащих сел.
После этого многие потянулись в Речицу, где было спокойнее. Там стоял красноармейский полк, который в 1919 г. участвовал в подавлении Стрекопытовского мятежа в Гомеле.
Евреи Речицы защищали советскую власть. В память об этом установили памятник, погибшим в боях, на котором обозначены еврейские фамилии. Летом 1920 г. евреи пострадали от легионеров Пилсудского. Поляки грабили, насиловали, обрезали старикам-верующим бороды штыками, заставляли выезжать в Польшу. В деревне Волчья гора, в семи километрах от Речицы, есть братская могила, погибшим в боях с польскими войсками. Рядом – памятник, где перечислены многие еврейские фамилии.
После этого были кратковременный нэп с последующей изощренной ликвидацией всех его результатов, сталинские предвоенные пятилетки и охота на инакомыслящих. Руководителям советской власти решение еврейского вопроса представлялось возможным в рамках “революционного преобразования общества”. На практике всё сводилось к тому, чтобы бедноту и мелкую буржуазию поставить “к станку и сохе”, а сопротивляюшихся – к стенке.
Сионистские организации обвинили в буржуазном национализме, шовинизме, хотя многие важнейшие пункты их программ не противоречили принципам советского государства. Сионистские клубы, библиотеки, школы закрывались, производились аресты и высылки.
Начиная с середины 1920-х гг. синагоги закрывали и приспособили под клуб общества кустарей, сапожную мастерскую, жилые помещения, школу медицинских сестер и даже кожно-венерологический диспансер. Здания синагог ветшали и разрушались, постепенно их сносили. Несмотря на это, верующие продолжали соблюдать традицию. Миньянов в Речице было несколько. Власти относились к ним с неприязнью, облагали налогами, старались запретить. Наиболее крупные миньяны существовали в домах Хаима Гуменика, Мойше Ольбинского и др. Последний молитвенный дом содержал Григорий Овецкий.
Евреи, принявшие постулаты социализма, могли продвигаться по служебной лестнице. В предвоенное десятилетие еврейское население Речицы почти не менялось. В 1926 г. оно насчитывало 7386 человек, а накануне Второй мировой войны – 7237, или 24% от общего количества речичан.
Положение евреев-речичан оставалось стабильным. Они были обустроены, пользовались авторитетом, занимали соответствующее социальное положение, были учителями, врачами, юристами, инженерами, агрономами, рабочими, кустарями, членами еще разрешенных кооперативов. Евреи были на партийной, комсомольской, профсоюзной и административной работе. Первым председателем Речицкого Совета был еврей Крупецкий, первыми комсомольцами – Софья Финкельберг, Натан Варгавтик, Григорий Рогинский, Иосиф Ресин. Управляющим Речицким отделением Госбанка был Шнееров, секретарем горкома комсомола – Лельчук, директором Речицкой МТС – Глезина.
До 1939 г. в Речице работала еврейская общеобразовательная школа на идише. Директором её был Мойше Проховник, завучем – Иосиф Бялый, преподавателями — Гинда Глуховская, Маша (Меира) Каганович, Мария Ольбинская, Григорий Маршак, Ривка Нодельман, Песя Стругач и др. После преобразования школы в белорусскую директором стал Цимберг, его супруга Рива Финкельберг заведовала в Речицком отделом народного образования дошкольными учреждениями. Накануне войны их направили в Брест для организации советской системы обучения в Западной Белоруссии. Вместе с другими евреи страдали от необоснованных репрессий ОГПУ-НКВД. В Национальном архиве Республики Беларусь в материалах Бюро ЦК КП(б)Б упоминается “Докладная записка наркома внутренних дел БССР Лаврентия Цанавы по делу бывшего руководства Речицкого района от 22 февраля 1940 г.”
На второй день войны, 23 июня 1941 г., над Речицей летели самолеты с большими черными крестами на крыльях. Низко, вызывающе, подчеркивая полное господство в воздухе, летели бомбить Гомель. Речица расположена в глубинке Белоруссии и первые недели войны продолжала ещё вести привычную размеренную жизнь. Правда, были сформированы истребительный батальон, затем народное ополчение, готовился Речицкий партизанский отряд.
Население находилось под воздействием официальной успокаивающей пропаганды и не подозревало о размерах катастрофы. Далеко не все собирались в эвакуацию. В течение июля-августа 1941 г. в Речице было три так называемых “паники”, когда распространялся слух, что немцы прорвали фронт и вот-вот войдут в город. Люди срывались с мест, укладывали вещи, брали детей и покидали Речицу. Шли пешком, ехали на телегах и автомобилях, по железной дороге, плыли на баржах вниз по Днепру. Потом, когда слухи не подтверждались, дойдя до Паричей, Гомеля или Лоева, многие возвращались.
Эвакуацией руководил Лельчук. Председатель исполкома Речицкого Совета депутатов Василий Кострома, член райсовета Добрушкин, председатель горкома союза работников просвещения Сара Рабинович ходили по домам, уговаривали выезжать, торопили, мотивируюя тем, что немцы в первую очередь расстреливают евреев. Слова “геноцид” тогда не знали, но говорили, что евреев убивают всех подряд.
Существовала и другая точка зрения. По Тюремной улице (ныне не существует) жил Гуревич. Как бывший нэпман советскую власть он не любил, работал служащим, был человеком грамотным, рассудительным и к нему прислушивались. На вопрос стоит ли оставаться в оккупации Гуревич отвечал, что немцы люди цивилизованные и бояться их нечего. В империалистическую и гражданскую войны немцы поддерживали порядок, защищали мирное население от погромов, а если что-то брали, то за плату. “Кто грабил и убивал?” – спрашивал Гуревич и сам же отвечал: “Бандиты, булаховцы, националисты”.
Но многие уезжали. Семье Кагановичей (отец, мать, старшая дочь с двумя детьми в возрасте 1 год и 8 месяцев, младшая дочь с пятимесячным ребенком) покинула Речицу 2 июля 1941 г. На открытой барже они 12 суток плыли до Днепропетровска. Там ожидали вагоны из-под угля, чтобы ехать дальше в сторону Куйбышева. Внезапно налетели немецкие бомбардировщики. Взрывной волной баржу перевернуло, Кагановичи чудом уцелели. В Днепропетровске жили их родственники. У одной из дочерей был документ, что муж в армии и на этом основании военный комендант выдал временный аттестат и разрешение на дальнейшую эвакуацию. Свой путь они продолжили в вагонах для цемента. Через 10 дней доехали до Курганской области, где в одном из районов удалось найти место счетовода. Это была единственная еврейская семья в колхозе “Октябрь”. Татьяну Каганович избрали секретарем комсомольской организации, она организовывала сбор средств в Фонд обороны. Относились к ним прекрасно. Хозяйка дома, где они жили, говорила, что их пугали, что едут евреи, и сделала вывод: “А ведь вы лучше нас!”
Речицу оккупировали 21 августа 1941 г. Отдельные партизанские отряды и группы не успели приступить к своей деятельности. В Буда-Кошелевском, Добрушском, Журавичском и Уваровичском районах они отошли вместе с частями Красной Армии. В середине сентября 1941 г. был рассеян Речицкий партизанский отряд. Многие погибли в боях с карателями, некоторые не выдержали трудных испытаний и вышли за линию фронта.
Территорию Гомельской области (15.800 кв.км) расчленили. Речицкий и еще четыре района (Гомельский, Добрушский, Тереховский и Лоевский) присоединили к рейхскомиссариату Украина. Остальные 10 районов подчинялись администрации тыла группы армий “Центр”. Вся власть была сосредоточена в руках военного коменданта.
Инструкции и приказы содержали неприкрытые угрозы. За враждебное отношение к немецкой армии, укрывательство красноармейцев, партизан и оказание им помощи была обещана смертная казнь. При обнаружении партизан предписывалось брать заложников из местных жителей. Через 24 часа, если партизан не выдадут, заложников предписывалось повесить и взять новых, но в два раза больше.
В Речице были организованы гестапо, СД, русская полиция безопасности, местная гражданская полиция, тайная полевая полиция (ГФП), полевая жандармерия, шуцполиция (охранная полиция), вахткомпания (караульная команда при военной комендатуре) и отряд войск СС. Прежде всего, репрессиям подвергли представителей партийно-советского актива и члены их семей. В суточном рапорте по гарнизону Речица от 25 сентября 1941 г. сообщалось, что патруль ╧ 1 расстрелял учителя и учительницу, которые были известны, как коммунисты и хранили у себя оружие. Патруль ╧ 2 расстрелял трех человек, которые поддерживали связь с партизанами.
Оккупанты расправлялись с мирным населением Речицы без какого то бы ни было повода. Примером может служить эпизод, рассказанный автору одной из местных жительниц, Лилией Ильиничной Козловской. Её брат, Лёва Атаманчук в сентябре 1941 г. ловил рыбу на Днепре. В это время в городском парке, расположенном на возвышенности, находился немецкий солдат, который пытался заигрывать с белорусской девушкой. Увидев рыбака на воде, солдат предложил окружающим оценить его способности, как стрелка. Он вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Пятнадцатилетний Лёва упал замертво на дно челнока.
Вскоре гитлеровцы перешли к антиеврейским акциям. Они приказали нашить спереди и сзади желтые шестиконечные звезды и прекратить все отношения с неевреями. В обзоре трофейных документов, направленных 9 мая 1942 г. начальнику Особого управления ЦК ВКП(б) Малинину сообщалось, что “остатки еврейского населения” нацисты предписывали администрации оккупированных областей “сгонять” в особые кварталы или гетто, которые должны подвергаться многократным повторным обыскам. В приказе ╧ 8 по кавалерийской бригаде СС от 28 сентября 1941 г. в отношении евреев-специалистов делалось временное исключение: “Само собой понятно, что ремесленников можно сохранить”. В приказе по 221 дивизии охраны немецкого тыла от 21 сентября 1941 г. повторялось, что “еврейский кварталы следует прочёсывать чаще”.
В ноябре 1941 г. бывшему меламеду Маленковича приказали составить списки оставшихся евреев. Гетто устроили в фабричном районе по ул. Фрунзе за городской тюрьмой в двухэтажном помещении. Часть домов огородили колючей проволокой и охраняли — не менее 785 семей. В октябре-ноябре 1941 г. в Гомельской области была создана сеть гетто (15 тыс. узников). В Гомеле существовало четыре гетто, в Жлобине – два, в Рогачеве, Брагине, Хойниках, Речице и некоторых других местах – по одному. Узников содержали в невыносимых условиях, били, унижали, морили голодом, отбирали ценности, заставляли выполнять тяжелые физические работы.
Нацисты не скрывали своих намерений, но просто убивать евреев им казалось мало. Рабочий-ударник Речицкой фабрики “Десять лет Октября” Юдка Левикович Смиловицкий (родной брат Мотеля, деда Леонида Смиловицкого) очень любил лошадей. Немцы приказали запрячь его в сани (даже не в телегу!) вместо лошади и заставляли его жену Хаю Хацкелевну погонять мужа кнутом. Когда та отказалась, дядю Юдку застрелили на глазах у семьи. Саму Хаю отправили в Речицкую тюрьму. Назавтра их пятилетний Левушка пытался передать матери узелок с продуктами через забор и был застрелен конвоиром с вышки. Басю Ароновну Смиловицкую, 1872 г. р. (прабабушка Леонида Смиловицкого) живой столкнули в погреб дома по улице Комсомольской и в течение нескольких дней наблюдали, как она умирала. Хану Шпилевскую привязали к мотоциклу и заставили бежать вслед. Когда женщина выбилась из сил и упала, её еще некоторое время волокли по земле под гогот солдат и полицейских, а затем расстреляли.
В конце ноября 1941 г. в Речицу прибыл новый комендант, который заявил, что не станет принимать у своего преемника город до тех пор, пока “останутся в живых жиды и коммунисты”. 25 ноября 1941 г. после полудня к воротам гетто подъехало семь крытых грузовых автомобилей. В каждый сажали по 30-35 чел. и увозили в сторону военных лагерей, где был противотанковый ров (ныне район костнотуберкулезного санатория). Людей выгружали и загоняли в ров группами по 15-20 чел., выстраивали в шеренгу и открывали огонь из автоматов. К четырем часам дня каратели завершили свою “работу”. По свидетельству очевидцев, стрелявшие были в “пьяном виде”. В момент расстрела восьмилетний Борис Смиловицкий кричал: “Бандиты, фашисты, вы проливаете нашу кровь, но всё равно Красная Армия победит и отомстит за нас!”
По мнению Льва Смиловицкого, кричал скорее всего не восьмилетний Борис, что трудно было ожидать от ребенка в таком возрасте, а его 15-летний двоюродный брат Зиновий Смиловицкий. Зяма не без основания слыл боевым пареньком, задирой, любил играть в “казаки-разбойники”, был патриотом. И остался он в Речице не по своей вине. Именно он, а не кто-то другой был способен посылать в момент расправы проклятия. Так погибло более трех тысяч речицких евреев. Примерно в одно с ними время ушли из жизни 4000 евреев в Гомеле, 3500 – в Рогачеве, 1200 – в Жлобине и т. д.
Речица пробыла под немецкой оккупацией с 23 августа 1941 г. по 18 ноября 1943 г. За это время в городе были разрушены и сожжены спичечная фабрика “Десять лет Октября”, лесозавод им. Кирова, дубильно-экстрактовый завод им. Ворошилова, метизный завод “Интернационал” и фанерная фабрика, городская электростанция и хлебопекарня. В развалинах остались лежать шесть школ, четыре детских дома, центральная городская библиотека, три клуба, городская больница и железнодорожная станция. Исчезли целые кварталы домов по улицам Пролетарская, Кладбищенская (ныне Авиационная).
Заводы и фабрики, школы можно отстроить заново, затратив время, силы и деньги. И не только восстановить, но даже умножить, улучшив прежнее качество. Но как вернуть погибших? По переписи 1939 г., в городе проживало 29.796 жителей, включая 7237 евреев.
За три года оккупации, в ходе военных действий, бомбардировок, артиллерийских обстрелов, акций по уничтожению мирных жителей погибло 4395 чел. – 4190 горожан и 205 военнопленных. Свыше трех четвертей жертв Речицы (3500 чел.) составили евреи. И среди них тринадцать Смиловицких – один взрослый мужчина, два старика, пять женщин и пятеро детей в возрасте от 4 до 12 лет, единственной виной которых оказалась национальная принадлежность.
Речицкая комиссия содействия ЧГК СССР сумела установить всего 819 фамилий жертв, а 3576 чел. оказались неопознанными. Безымянными остались пропавшие без вести на фронтах.
Отношение к таким случаям долгое время было негативным на том основании, что это не исключало плен, добровольный переход на сторону противника с последующим сотрудничеством с оккупантами. На восстановление правды потребовались десятилетия. Спустя много лет стало известно о гибели гвардии рядового Янкеля Эльевича Смиловицкого (1922-1944), призванного Гомельским горвоенкоматом. В списках евреев Борисова и Борисовского района, погибших в годы войны, указаны Смиловицкая Рая и Мордух.
Весной 1944 г. в Речице были размещены карантинные пункты гражданского населения, освобожденного Красной Армией из немецких концлагерей – 10 324 чел. К марту 1944 г. в пути следования для размещения в госпиталях Речицы насчитывалось особо истощенных людей 1250 чел. Подобные пункты были открыты в Калинковичах (2285 чел.), Василевичах (5757 чел.), Наровле (1500) и Хойниках (2652). Одним из последствий оккупации стали инфекционные заболевания в освобожденных районах. Немецкая оккупация сказалась на отношении части населения к евреям. В августе 1945 г. Мария Рубинчик (Мера Грайфер) ехала в Речицу из эвакуации в Курганской области по вызову правительственной телеграммой Наркомата просвещения БССР. На вокзале в Минске она пыталась устроиться со детьми в комнате “матери и ребенка”, но получила отказ. Ей заявили, что еврейские девицы были “первыми проститутками” при немцах, что все евреи – трусы, раньше других “драпанувшие” на Восток, что с врагом они не боролись и шли на убой, как овцы. Рубинчик-Грайфер вынуждена была провести ночь на холодном полу под лестницей. В результате её девятимесячная дочь Галина заболела воспалением лёгких.
В послевоенные годы в Речицу вернулись не только евреи из эвакуации, демобилизованные из Красной Армии и партизанских отрядах. Сюда переселились евреи из окрестных деревень и местечек, соседних районных центров, где количество еврейских семей в связи с геноцидом сократилось до минимума: Лоева, Горваля, Буды-Кошелева, Дворец, Василевичей, Хойников, Озаричей, Наровли и других мест. В 1946 г. по инициативе Хаима Гуменика родственники расстрелянных перезахоронили останки жертв на еврейском кладбище города. На скромные средства, собранные людьми, поставили простенький кирпичный памятник с магендовидом. Разрешения у властей не спрашивали, потому что помощи не ждали, да и шаг этот всего год спустя после окончания войны, казался настолько естественным. Надпись на памятнике гласила:
“Здесь похоронены мирные люди, убитые гитлеровцами 25 ноября 1941 г. Родными они преданы земле и Богу. Кровь людская напрасно не должна пролиться”.
Евреи приняли активное участие в восстановлении хозяйства города и района, заняли некоторые руководящие хозяйственные должности. Исаак Маскалик, работавший до войны секретарем Речицкого райкома партии, стал председателем артели “Красный мебельщик”, а потом директором городской мебельной фабрики. Еще один бывший секретарь райкома партии, Чернявский, был избран председателем артели инвалидов, Михаил Лифшиц – артели “Рассвет”, Лев Бабин возглавил отдел культуры Речицкого райисполкома. Директором швейной фабрики стал Маликин, промышленного комбината – Фридлянд, верёвочной фабрики – Зеличонок; директором и главным инженером строительного управления – Лапидус и Клайман. Евреи показали себя умелыми организаторами сельского хозяйства, что в условиях советской власти было не просто. Абрам Спицеров руководил пригородным совхозом, Семен Левин — директором совхоза “Борщёвка” и др.
Евреи составили большую группу учителей Речицы, работавших в послевоенные годы в десяти средних школах, двух школах-интернатах, педагогическом и медицинском училищах, сельскохозяйственном техникуме. Это Раиса Хавина, Любовь Брагинская, Любовь Левит, Любовь Овштейн, Любовь Басина, Евгения Каган, Леонид Колем, Нина Зильбер, Александра Лифшиц, Римма Хазановская, Раиса Иоффе, Раиса Эренбург, Раиса Долинская, Бронислав Спевак, Татьяна Брагинская (Бойцова), Михаил Гектин, Эсфирь Балтэ, Майя Каплан, Светлана Каплан, Нина Каплан, Раиса Каплан, Сима Вольфсон, Нина Дубова, Сарра Левина, Зинаида Рогинская, Клара Карасик, Софья Майдель, Паша Модина, Белла Горовая, Белла Рябкина, Белла Урецкая, Белла Шифрина, Мария Рубинчик, Мария Бескина, Мария Ольбинская, Мария Болотина, Мария Кофман, Абрам Кофман, Илья Крупецкий, Владимир Рябкин, Роман Гуревич, Римма Фрейдина, Софья Фрадлина, Софья Портная, Софья Овштейн, Софья Плоткина, Борис Плоткин, Евгения Белкина, Анна Портная, Бася Шапиро, Сарра Вайнер, Циля Сапожникова, Евгения Вассерштром, Михаил Бисс, Михаил Вассерштром, Михаил Бухман, Борис Бухман, Фаина Бухман, Исаак Бухман, Наум Бухман, Наум Милявский, Наум Комиссаров, Наум Майлис, Давид Иоффе, Аркадий Боксинер, Броня Курцер, Броня Лившиц, Броня Пинская, Анна Ваксман, Фаина Кобринская. Директором школы-интерната ╧ 1 работал заслуженный учитель БССР Петр Голод. Директором СШ ╧ 3 Речицы – Николай Юдашкин (ныне проживает в Кацрине), директором СШ ╧ 4 – Давид Песин (проживает в Сан-Франциско); завучем в Речицкой школе для детей с физическими недостатками – Яков Грайфер; завучем в СШ ╧ 6 – Наум Житомирский и др.
Речичане запомнили тех, кто приложил свои силы в сфере культуры. Это заведующие отделом культуры в городском исполкоме Речицы Лев Бабин и Григорий Гомон, директор городского краеведческого музея — Ирина Шафир, директор Речицкого городского дома культуры и руководи-тель хорового коллектива Анис Финкельберг, руководитель драматичес-кого коллектива Моисей Бланкман, руководитель городского струнного оркестра Лев Кофман, заведующий клубом на Речицкой мебельной фабрике Роман Левин, в Речицкой городской музыкальной школе преподаватели Мая Дубова (скрипка), Марлен Лифшиц (баян), Вера Азарова, Броня Зубрицкая (Бабушкина), Эмилия Шафран (фортепиано); самодеятельным поэтом был Борис Грубман.
Большой известностью пользовался самодеятельный композитор Левик Френкель-Майзлик. Часовой мастер по специальности, он всё своё свободное время посвящал созданию песен. Их у него было около 40. Затем он возглавил клуб в пригородном совхозе “Десять лет Октября”, создал самодеятельный коллектив, который выступал с гастролями в Гомеле, Минске и Ленинграде. Выехав в Израиль в начале 1990-х гг., он не оставил своего творчества и написал 12 песен, как на русском языке, так и на иврите. С гордостью в Речице говорят о своих земляках художнике Исааке Захаровиче Копеляне и его брате Ефиме (Хаиме) Захаровиче Копеляне (1912-1975), народном артисте СССР, актёре Большого драматического театра в Ленинграде, где с 1943 г. он сыграл около 50 ролей. Ещё более известен Копелян стал, снимаясь в кино (с 1932 г.).
В Речице считают, что евреи Этуши, дом которых находится на углу ул. Карла Маркса (бывшая Михайловская) и ул. Калинина, – это родственники народного артиста СССР Владимира Абрамовича Этуша, актера театра им. Вахтангова (с 1945 г.), профессора, ректора театрального училища им. Щукина в Москве.
Рассказывают, что народный артист России Валентин Иосифович Гафт тоже из Речицы, а его родственники Гафты проживали по ул. Ленина, 30.
На ул. Набережной жили родители Леонида Менделевича Левина, одного из ведущих архитекторов современной Беларуси, одного из авторов мемориального комплекса “Хатынь” (Ленинская премия 1970 г.), академика, президента Белорусского объединения еврейских организаций и общин (с 1993 г.).
Заслуженным уважением в Речице пользовались евреи-врачи: главный врач Речицкой районной больницы и одновременно заведующий хирурги-ческим отделением Петр Ратнев, хирурги Эмма Игнатенко, Борис Миркин, Зинаида Чечик, терапевты Сара Кобринская, Софья Горелик, Гита Кобринская, Михаил Балтэ, инфекционист Анна Славина, детские врачи Римма Забродина и Галина Зельдович, Шмидов, глазной врач Зинаида Латух, гинеколог Полина Соболева, стоматолог Борис Грубман, венеролог Маина Щербова, медицинская сестра Софья Езерская, зубные техники Рая Голод, Михаил Чечик, Игорь Рубин, Михаил Бараночник, Исаак Бабицкий и др.
С каждым годом еврейский облик Речицы таял. Уцелевшие испытывали пристрастное отношение государства. Конец 1940-х и начало 1950-х гг. стали временем борьбы с “безродными космополитами” и преклонением перед буржуазным Западом. Особенно страдали те, кто имел родственников за границей. Директора Речицкой вечерней школы Иду Каплан уволили после того, как она получила посылку из Америки. С той же мотивировкой отстранили от работы директора Речицкого землеустроительного (потом ветеринарно-животноводческого) техникума Сагинор.
Не обошло Речицу и “дело врачей”. 13 января 1953 г. у городского сквера Речицы на автобусной остановке собралась толпа. Здоровенный мужчина с красным лицом благим матом кричал на всю Советскую улицу: “Бей жидов! Они в Кремле бардак устроли!” Речичанин Яков Файншмид в 1953 г. закончил Минский медицинский институт с отличием и имел направление в ординатуру. Однако вместо этого его призвали в армию.
Все речицкие евреи в течение января, февраля и марта 1953 г. были “тише воды и ниже травы”. Когда же 6 апреля появилась Информация ТАСС о реабилитации арестованных врачей, то с плеч точно свалилась гора. Евреи, хотя и шепотом, поздравляли друг друга, учителя-еврейки целовались. Смерть Сталина многие восприняли, как личное горе, плакали. Арест Берии был неожиданным, но с резюме: “Как верёвочке не виться, а конец будет!” Доклад Хрущёва на ХХ съезде КПСС ошеломил, сведения о культе личности не укладывались в голове. Но постепенно всплывали в памяти образы “врагов народа” — Соломон Михоэлс, Перец Маркиш, Давид Гофштейн, Давид Бергельсон… Большие люди и маленькие люди — студентка Лида Гирина, сапожник Феликс Мисюн, оставивший после себя 8 сирот. Это стучало в голове: “Значит, правда! Правда!”
Удивительные судьбы прошли через город, связанные с образованием государства Израиль. С 1956 по 1980 гг. в Речице жили супруги Фальчук. Хацкель Фальчук успел к тому времени совершить настоящую одиссею. Из Пинска в 1929 г. он уехал в Аргентину, спасаясь от преследований польских властей из-за симпатий к СССР. В Буэнос-Айресе стал активистом еврейской общины, участвовал в выпуске газеты на идише, с началом второй мировой войны вступил в еврейский добровольческий корпус в составе Британских вооруженных сил. Недалеко от границы с Бельгией танк Хацкеля подбили, а сам он был ранен. Хацкеля эвакуировали в Англию, где он в течение года проходил лечение в госпитале. В 1948 г. он прибыл в Палестину, участвовал в войне за независимость и вступил в кибуц Маале hа-Хамиша.
В то время многие евреи в Израиле верили, что в Советском Союзе наступило братство и равенство. С таким чувством в 1956 г. Хацкель приехал в Пинск искать оставшихся родных, но вернуться обратно уже не смог. Действительность разочаровала его, по свидетельству его жены, он говорил: “Чтобы перестать верить в коммунизм, нужно было приехать в СССР”. Супруги переехали в Речицу, где Фальчук с трудом устроился в ремонтную контору. Через некоторое время их посетил корреспондент (еврей) газеты “Советская Белоруссия”, который распрашивал о Палестине. И вскоре появилась статья, в которой от имени Хацкеля критиковались порядки в Израиле, описывалась тяжелая жизнь репатриантов, расизм и национализм. На возмущенные протесты Фальчуков никто не отреагировал.
После смерти Сталина его наследники не изменили отношения к “еврейскому вопросу”, не поступились принципами. Почувствовав безвыходность, многие евреи стали скрывать национальность. С еврейскими именами и фамилиями было труднее жить, поступить на учебу, устроиться на работу, продвинуться по службе. Симе Урецкой и Рае Грайфер отказали в приеме на высшие педагогические курсы при педагогическом институте им. Герцена в Ленинграде. Сусанне Грайфер – в Минский педагогический институт им. Горького на литературно-музыкальный факультет, Иосифу Овецкому – на исторический факультет Гомельского педагогического института, Алле Френкель – на историко-английский факультет Гомель-ского государственного университета. Свою национальность в Речице изменили Тамара Г., Яша Х., Лева С., Света Б., Мила В., Миша Д., Клара П., Гриша Р., Борис В. – и такие примеры, к сожалению, можно приводить долго.
Несмотря на то, что известная поговорка гласит, о том, что “бьют по морде, а не по паспорту”, перемена пятой графы в анкетных данных часто срабатывала. Люди получали престижную работу, становились, “как все”. Однако в душе испытывали постоянный дискомфорт. Время от времени можно было услышать: “Ты хороший человек (работник, специалист), хоть и еврей”.
Речицкий горком партии отклонил кандидатуру Марии Рубинчик на присвоение звания “Заслуженный учитель БССР”. Директору школы объяснили, что необходимо в первую очередь выдвигать национальные белорусские кадры. И это несмотря на то, что Рубинчик, мать пятерых дочерей, была награждена медалями “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”, многочисленными почетными грамотами и дипломами, благодарностями Министра народного просвещения БССР, что за 50 лет работы в школе у неё училось пол-Речицы. В центре города на почетном стенде кавалеров ордена Ленина отказавлись поместить портрет Марии Менделевны Ольбинской и т. д.
Ещё труднее стало после отъезда первых речицких семей в Израиль. Особенно это сказывалось на детях: “Не играй с ним — он еврей”. В школьной столовой: “А ну, освободи место! Твоё место в Израиле”. И в коридоре, и во дворе: “Израиль идет!” Что было ответить еврейской маме, когда её ребенок спрашивал: “Почему меня называют агрессором?”
В послевоенный период соблюдение обрядов и традиции приобрело негласный характер. Из семи сохранившихся после войны синагог ни одну не вернули. В течение 1960-1980-х гг. их здания были снесены, а последняя, в которой располагался Речицкий городской кожно-венерологический диспансер, сгорела в 1985 г.
Религиозная жизнь ещё некоторое время теплилась в миньянах, число которых постепенно сократилось с четырех до одного. Службу проводили при закрытых ставнях. Мацу еще выпекала для речицких евреев Эстер-Фрада по ул. Калинина, но делала это тайком. Хоронили с соблюдением еврейской традиции теперь немногих: шойхета Гершла Пинского, бывшего меламеда Израиля Чечика, извозчика Мотеля Смиловицкого, повитуху Лею Файншмид, печника Арона Вайнера, заготовителя леса Захара Копеляна, Хаима Гуменика, чету Хасиных. Последнее собрание иудейской группы в Речице состоялось во время еврейских праздников осенью 1986 г. Всё это ускоряло ассимиляцию. Еврейская молодежь, не видя перед собой перспектив в родном городе, разъезжалась.
В 1964 г. под Речицей нашли залежи нефти, промышленная разработка которой началась в 1970 г. Её запасы были невелики, но для бедной природными ископаемыми Белоруссии это стало событием. Появились новые современные, крупные предприятия. Выстроили мебельный комбинат, завод древесно-стружечных плит. Бывший полукустарный гвоздильный заводик превратился в метизный завод общесоюзного значения, был преобразован завод “Дубитель”, открыто предприятие про производству масла и сухого молока. Из кустарной верёвочной артели, основанной до войны Пиней (Пинхусом) Гореводским, выросла современная ткацкая фабрика. Завод “Ритм” стал известен продукцией радиоэлектроники. Кроме них работали кирпичный и керамический заводы, предприятие железобетонных изделий, фабрика “Термопласт”.
Внутренний, самобытный мир Речицы, давший трещину еще в 1940-е и 1950-е гг., быстро разрушался. Облик Речицы становился другим, как внутренне, так и внешне. Появились новые кварталы, уродовавшие стандартной архитектурой прелесть прежнего города. Речичане метко назвали их “каменками”. В угоду им вырубались многолетние фруктовые сады так называемого “частного сектора”, перекраивались исторически сложившиеся улицы. Набережную Днепра, затратив большие средства, одели в бетон, но река от этого не стала глубже и чище. Наоборот, рыбы в ней водилось всё меньше, а отбросов и мусора становилось больше.
В апреле 1986 г. разразилась Чернобыльская катастрофа, и Речица оказалась в зоне радиоактивного неблагополучия. Правда, её положение было не столь бедственным, как соседних Ветки, Хойников или Брагина, но разве от общей беды можно отгородиться?
Живописные окрестности, воды рек Ведрич и Днепр, продукты сельского хозяйства стали небезопасными. Перемены в демографическом балансе стали ещё разительнее. Люди уезжали уже целыми семьями, и не только евреи. По переписи 1989 г., из 69.366 человек, проживавших в городе, евреи насчитывали едва 1904 чел. или 2,7%. В Речицком же сельском районе только единицы – 36 евреев из 53.302 чел.
К началу девяностых годов “перестройка” М.С.Горбачева окончательно расшатала устои государственного социализма. Все достижения прежних лет были объявлены ошибочными. Как водится в подобных случаях, начали искать виновных. И евреи, в который уже раз, почувствовали на себе косой глаз окружающих. Эти и другие причины заставили евреев покидать Речицу.
В ноябре 1989 г. в городе был организован клуб еврейской культуры “Ами” (народ мой). Его душой и первым председателем правления стал Лев Константинович Рутман. Членами правления были избраны Наум Ладин, Левик Френкель-Майзлик, Сарра Левина, Р.Ф.Рабинович, Г.Е.Френкель, З.А.Маленкович, Б.С.Гликсман. Активное участие в работе приняли Р.Г.Хазановская, И.А.Бекер, С.М.Сердюк, А.Е.Шкоп, А.Ю.Спевак, Ц.Г.Гинзбург, Л.М.Рапопорт и др. Сначала заседания клуба проходили на квартире Рутмана, а потом в помещении, предоставленном во Дворце культуры и техники “Нефтяник”. В 1993 г. Речицкий городской исполком зарегистрировал клуб “Ами” как еврейскую общественную организацию, а в апреле 1994 г. это сделал и Гомельский облисполком, предоставив ему право юридического лица, печать и счёт в отделении Белпромстройбанка. Тогда же, в 1994 г., была проведена большая работа по сбору средств для увековечивания памяти трех тысяч евреев. Деньги собирали не только в Речице, но и в Израиле. Активное участие в возведении памятника приняли предприятия города и района – РПТО “Красный Октябрь” (директор М.Н.Смирнов) и опытно-промышленный гидролизный завод (директор А.Н.Турок). Памятник возводил кооператив “Беларусь” (председатель Б.М.Трейбух). Надпись на монументе из черного гранита была лаконичной: “3000! За что?”
Общество “Ами” в наши дни занимается культурной и просветительной деятельностью, его члены изучают иврит и идиш, проводят встречи, посвященные памятным датам еврейской истории и иудейского календаря, помогают отбирать детей для программы “НААЛЕ-16”, ведут запись в сохнутовские детские лагеря; еврейская ветеранская организация насчитывает 59 чел. Много делается для благотворительных целей: организована патронажная служба, помогают неимущим, больным и наиболее нуждающимся (бесплатные обеды, продуктовые и вещевые посылки).
Какое будущее ожидает евреев Речицы? Количество еврейского населения за последние 100 лет разительно изменилось:
1897 г. – 5334 еврея из 9332 жителей Речицы (57,4%);
1911 г. – 7160 из 12.187 (58,8%);
1939 г. – 7237 из 26.480 (27,3%);
1970 г. – 3123 из 48.393 (6,4%);
1979 г. – 2594 из 60.327 (4,3%);
1989 г. – 1904 из 69.366 (2,7%);
1997 г. – 450 из 71.500 (0,6%).
Сегодня в Речице ещё проживают около 400 евреев, большинство из которых – пенсионеры.
Память мертвых время от времени тревожат местные антисемиты. В ночь с 15 на 16 февраля 1999 г. на еврейском кладбище в Речице повредили 24 памятника. Обелиск жертвам нацистского геноцида был расколот ни части. За 6 лет это был пятый случай вандализма, два из которых были на православных кладбищах, но больше всего страдают еврейские могилы.
Еврейской Речицы фактически не стало, послевоенное восстановление города вытеснило тех, кто в течение столетий составлял её гордость и славу, умножал успехи, передавал накопленную мудрость новым поколениям. В этом отношении речичане повторили судьбу земляков других местечек Белоруссии, навсегда утративших еврейский след.

 

Речица: История еврейского местечка



  

 

СТАТЬИ В СЕТЕВОМ ЖУРНАЛЕ “ЗАМЕТКИ ПО ЕВРЕЙСКОЙ ИСТОРИИ”     № 85 , август 2007 г.

 

                                      Речица: История еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии

 

Фрагменты новой книги

Послесловие Леонида Смиловицкого

 

 

Из первой главы

 

…Малочисленность евреев в Речице была обусловлена её принадлежностью  короне, где городское самоуправление, опасаясь конкуренции в торговле и ремесле, препятствовало переселению евреев из других мест. Иное положение было в частных крупных местечках повета, в которые их владельцы привлекали евреев для развития экономики. С другой стороны, и сами евреи предпочитали проживать в деревнях, сёлах и небольших местечках Белоруссии, так как их основным занятием в то время были винокурение, продажа водки и аренда разных отраслей шляхетских хозяйств. Малонаселённые и бедные белорусские города не могли в то время обеспечить пропитанием пожелавших переселиться туда евреев. Не исключено также, что и евреи не желали жить в Речице из-за того, что община была обременена долгами Пинского кагала или казне, подобно главным кагалам Вильны, Бреста, Гродно и Пинска, все годовые доходы которых в 1765 г. покрывали только 4,5% всей суммы задолженности…

 

Обложка книги

 

…Существовавшая до 1764 г. фискальная система, при которой единицей налогообложения был не совершеннолетний мужчина, семья или дом, а вся община, привела к необратимым этнокультурным последствиям для евреев Речи Посполитой. Наличие автономных ваадов с коллективной налоговой ответственностью и кагальной замкнутостью способствовало в XVI веке началу приобретения, в частности евреями Великого княжества Литовского, ментальных особенностей, которые со временем усилились и стали отличать их от польского и украинского еврейства.

Так называемые литваки – литовско-белорусские евреи – к концу XVIII века стали говорить на своём собственном диалекте, по-другому одеваться и стричься, приобрели особую ментальность, отличавшуюся от близких им украинских и польских евреев рационализмом в поведении, тягой к знаниям, деловитостью, целеустремлённостью и сдержанностью в выражении чувств. Эти качества проявлялись в повседневной и духовной жизни. Одна часть литваков, во главе с Виленским гаоном раби Элиягу бен Шломо-Залманом, вообще не приняла хасидизм, получив название миснагиды (миснагдим – букв. «противящиеся», «возражающие», ед. ч. – миснагид, иврит – название, которое дали приверженцы хасидизма его противникам), а другая, во главе с раби Шнеур-Залманом из Ляд, соединила хасидизм с раввинской учёностью и рационализмом, создав собственное самостоятельное течение в хасидизме – Хабад. Между литваками и польско-украинским еврейством существовал определённый антагонизм. Шлёма Зальцман пишет о взаимной неприязни между польскими евреями и литваками в Варшаве, про которую в городе ходило много анекдотов. И если отношение миснагидов к польскому или украинскому хасидизму было резко отрицательным, то к литовскому хасидизму оно было мягче, так как его приверженцы были ближе им ментально. Браки между представителями обоих литвакских религиозных течений были нередки на территории Белоруссии. По свидетельству уроженца белорусского Каменца Ехезкеля Котика, посетившего в последней трети XIX века Варшаву, местные евреи и литовско-белорусские евреи, составлявшие там довольно большую общину, предпочитали не общаться друг с другом. При этом литваков, по свидетельству того же автора, называли свиньями за аскетизм в питании и образе жизни. Кроме того, за тягу к знаниям, которая у части литваков распространялась и на светские науки, что считалось отступничеством, их называли также целем коп (букв. – «голова крестом», идиш). В свою очередь, литовско-белорусское еврейство презирало польских евреев за аккультурацию и невежество. Согласно другой версии, наименование целем коп литваки получили от украинских хасидов за эмоциональную сдержанность, граничившую в их глазах с атеизмом. Судя потому, что Котик не сообщает о том, что польские хасиды относились отрицательно только к миснагидам, можно заключить, что такое же отношение было и к литвакам-хасидам. 

Г. Цыбукмахер, посетивший в 1880 г. еврейские сельскохозяйственные колонии в Херсонской губернии, писал о трениях между украинскими евреями и литваками: «Господствующий элемент населения – выходцы из Литвы – пренебрежительно относятся как к невеждам к выходцам из украинских губерний». На территории современных Белоруссии и Литвы, по свидетельству Шлёмы Зальцмана, не принимали чужаков в качестве общинных раввинов.

Взаимное пренебрежение было основано на инаковости этих двух этнокультурных групп, которые вполне можно считать разными еврейскими субэтносами. Отталкивало всё: манера поведения и внешний вид, язык, к чему вернёмся ниже, и кулинарные пристрастия (например, разные способы приготовления гефилтэ-фиш – фаршированной рыбы), но больше всего темперамент. Так описывает еврейский писатель Мордехай Бен-Амми (псевдоним, наст. имя Марк Рабинович; 18541932) в местечке Верховка (Винницкая область) в 60-е гг. XIX века отношение к приехавшему туда литовско-белорусскому еврею: «Слыхали новость! – сообщали друг другу. – Какой-то литвак свалился к нам. И посмотрели бы вы на его трефную цире (букв. – «вид», идиш. – А. К.). Совсем нет у него еврейского лица. Сказано целем коп. Надо сказать, что литвака у нас ещё никто не видал… его все пронизывали своими взорами, оглядывая с величайшим любопытством и большим недоверием и далеко не дружелюбно, даже враждебно. Дети же за ним бегали, как бегали бы за обезьяной или за цыганом, который водит медведя. Некоторые… кричали ему: целем коп, где твои пейсы? Смотрите, крысы срезали у него пейсы. С таким же напряжённым любопытством и резко выраженным недоверием… [все] следили, как он молится, с сердцем ли, с усердием и т. п.».  Далее писатель вспоминает, что несколько дней литвак держался очень скромно, но потом всех ошеломил, когда во время горячего обсуждения одного из трудных мест комментария к Талмуду попросил у местного раввина посмотреть книгу, заявив, что когда-то учился в хедере, а затем скромно и тихо сделал правильное толкование. Все удивлялись: «Как вам нравится литвекель. Оказывается, совсем ламдан («учёный»)… недаром говорят литвацкая голова. Но тут что-то неладное». Затем автор пишет, что если бы замечательно шивший костюмы приезжий одевался и стригся «как человек», в Верховке стали бы подозревать в нём скрывающегося праведника, «но никто не мог бы допустить такую кощунственную мысль», что литвак мог быть праведником. «Литваки у нас были вообще на весьма дурном счету», – заключает Бен-Амми. 

…В 1913 г. Р. Самойлов в петербургской еврейской газете на русском языке «Рассвет» после описания различий ментальности литовского и польского еврейства остановился на «южном еврействе» Новороссии, которое он определил как недавно образованную смесь «поляков» и «литваков». Отмечая зажиточное положение еврейских переселенцев в одном из шахтёрских городов Екатеринославской губернии, Самойлов любопытно описывает отношения трёх субэтнических групп: «Во-первых, нет полного слияния между различными еврейскими группами. До сих пор [вы] отличите южан, “хохлов иудейского вероисповедания”, совершенно невежественных в еврейской культуре и более всего подвергающихся влиянию бытовой ассимиляции. Отдельно живут “литваки”, первые пионеры которых пытались перенести все устои иудаизма на новую родину: они-то организовали синагоги, благотворительные общества, одним словом, всё то, что составляет жизнь современной еврейской общины. Обособленно живут “поляки” с их хасидизмом и демонстративной ортодоксией».   

Скорее всего, отличия в ментальности возникли в основном под воздействием среды, в которой пришлось существовать этим еврейским субэтносам. В отличие от польского и украинского еврейства, подавляющему большинству литваков пришлось приспосабливаться к тяжёлым экономическим условиям Белоруссии и Литвы, где в силу бедности сельского населения (на чём остановлюсь в свое время) им приходилось затрачивать много больше усилий, чтобы в конечном итоге довольствоваться лишь малым. Экономические условия способствовали развитию у литваков не только аскетизма, но и скупости, как считал Шлёма Зальцман, сравнивший её с известной скупостью шотландцев. Возможно, это качество литваки переняли от местного населения, о котором писал известный исследователь края, выходец из Речицы, Митрофан Довнар-Запольский: «Белорус отличается бережливостью, почти скупостью, расчётливым ведением хозяйства». Скорее всего, только относительная терпимость населения, о чём будет сказано в третьей главе, и правителей, с одной стороны, и отсутствие между евреями острой конкуренции в силу их небольшой концентрации в XVI–XVIII веках – с другой,  удерживали литваков от миграции в другие места.

Сложившийся у литваков особый литовско-белорусский, или северо-восточный, диалект идиша отличается от юго-восточного диалекта украинских евреев и центрального диалекта польских евреев. Кроме значительной разницы в фонетике, он отличается от них отсутствием среднего рода, особенностями спряжения и склонения, а также в некоторой степени лексикой. Например, «шкаф» литваки называют алмэр, украинские евреи шафэ, а польские – шранк. В то время как две последние группы используют слово либн в значении «любить»,  литовско-белорусские евреи говорят голт гобн. 

Литваки-мужчины не носили неудобную длиннополую одежду, за что, с одной стороны, встречали немало нареканий от украинских и польских евреев, а с другой – поощрение русской администрации, боровшейся в XIX веке с еврейским костюмом.

Литваки и украинское еврейство отличались и обрядами, такими, как помолвка, свадьба, встреча субботы. Если в семье литваков мужчина советовался с женой по важным вопросам, и в частности в области торговли, то в семьях украинского еврейства это чаще всего не допускалось. Вообще, женщина в литвакской семье нередко самостоятельно принимала решения.

Кроме различий в ментальности, обрядности, языке и одежде, литваки несколько отличались от украинских евреев ещё и внешне… И у мужчин, и у женщин среди украинских евреев доля светловолосых куда больше, чем среди литваков. Среди украинских евреев также несколько больше голубоглазых мужчин и женщин. Кроме того, украинские евреи оказались немного выше ростом. Индекс структуры крови, установлённый биохимическим анализом, у минских евреев оказался отличным от соответствующего индекса польских евреев и, особенно, украинских евреев. В целом тема физиологических различий этих субэтнических групп изучена ещё слабо, а причины, приведшие к ним, исследованы ещё хуже.

Новые социально-экономические условия, в которых оказались бывшие евреи Речи Посполитой в Российской империи, способствовали быстрому сближению всех трёх субэтносов. Больше всего на размыв этнокультурных особенностей воздействовали миграционные процессы, интенсивность которых особенно была велика во второй половине XIX – начале XX века.

Из второй главы

…Евреи Речицы участвовали не только в самоуправлении и общественной жизни города, но и в общественно-политических движениях страны. Братья Натан (р. 1847) и Лейзер (р. 1857) Мовшевичи Голубовы, учась в университете – один в Петербургском, другой в Киевском, – примкнули в начале 70-х гг. к движению народовольцев. За эту деятельность Натан в 1876 г. был сослан на пять лет в Архангельскую губернию; позже он поселился в Варшаве. В 1884 г. выпустил в Петербурге книгу об институтах убежища у древних евреев, греков и римлян. Его брат Лейзер был арестован в 1875 г. и в 1877 г. приговорён по «делу 50-ти» к ссылке также в Архангельскую губернию, куда его гнали пешком в наручниках 63 дня – от Великого Устюга до места ссылки в Шенкурске. Оттуда он бежал в 1878 г. в Париж, но вернулся через год в Россию, и в Киеве был вновь схвачен и судим в 1880 г. по «делу 21-го». В 1883–1885 гг. его отправили в ссылку в Якутск, по отбытии которой он поселился в Иркутске. Хотя доля евреев в народническом движении России не превышала и 5%, т. е. примерно соответствовала доле евреев среди всего населения, правые круги кричали о значительно большем численном участии евреев в  революционном движении…

…Во время русско-турецкой войны (1877–1878) в боях за Плевну отличились 16 и 30-я дивизии, сформированные в Могилёвской и Минской губерниях. Эти дивизии на четверть состояли из евреев. Один из русских генералов описывал случай храбрости группы еврейских солдат, которая с криками «Шма Исраэль» ворвалась в турецкую траншею. Многие солдаты-евреи погибли в боях за Болгарию. В документальном романе Владимира Шарова «След в след» рассказывается, как всю Болгарию во время этой войны прошёл и чудом остался в живых Шимон Моисеевич Шейкман, уроженец Речицы, сын переехавшего туда из Гомеля известного в прошлом кантора. По сведениям В. Шарова, Ш. М. Шейкман был первым евреем, награждённым двумя Георгиевскими крестами – один за форсирование Дуная, а второй за Шипку, где получил тяжёлое ранение. О нём много писали еврейские и русские газеты, в том числе отдала ему должное даже юдофобская газета «Гражданин» В. П. Мещерского. Но после того как Шейкман крестился, газеты стали упоминать его только как героя, забыв о его происхождении. По всей видимости, Шаров изменил на Шейкман фамилию действительного героя русско-турецкой войны – Шейдемана. Среди других речичан, участников этой войны, известен Берка Пасов…

…Несмотря на службу евреев в армии, участие в самоуправлении, значительную их роль в развитии экономики местечка, на чём я подробно остановлюсь в следующей главе, часть христианского населения относилась к евреям предвзято. Это почувствовалось ещё в 1881 г., когда во время погромов на Украине в Речице поползли слухи о предстоящем погроме. Не исключено, что эти слухи, приведшие к сокращению городской торговли, имели под собой реальную почву. В любом случае, местная администрация в лице уездного исправника и воинского начальника продемонстрировала горожанам свою готовность решительными мерами поддержать порядок. Возможно, такая твёрдая политика властей предупредила погром в местечке, и население успокоилось. Наоборот, бездействие администрации во время погромов в других местах способствовало распространению среди крестьян и деклассированного населения слуха о санкционированности погромов правительством. Это подтверждает событие, произошедшее в селе Новопавловка на Украине в 1881 г. Там крестьяне разбили еврейский шинок, но когда прибыл полицейский чиновник и сказал, что указа грабить евреев не было, то сейчас же исправили повреждения и оплатили пролитую водку…

Из третьей главы

…За границей белорусские помещики приобретали предметы роскоши, в том числе и современные товары, потребность в которых всё время росла в их среде. Предметы роскоши наряду с числом крепостных крестьян определяли в кругу помещиков имущественную иерархию. От этого, в свою очередь, во многом зависели авторитет и должность. Вот почему среди многих помещиков сильно развилось стремление «не отстать от моды». Оно требовало от них, с одной стороны, изыскивать возможности для перехода от натурального способа ведения своего хозяйства к рыночному, а с другой – экстенсивности использования крестьянского труда.

Проблема состояла в том, что помещики не могли угнаться за западными достижениями в создании предметов роскоши и товарных новшеств, а повышение доходности принадлежащего им хозяйства имело естественные пределы, определяемые природными условиями, степенью повиновения и физическими возможностями крестьян. Бедные белорусские крестьяне не справлялись с выплатами податей. Их недоимки в Витебской и Могилёвской губерниях составляли в 1853 г. колоссальную сумму – 34 миллиона рублей. Очевидно, не лучшим было и положение крестьян Минской губернии, бедность которых вела к разорению помещиков. К 1860 г. в этой губернии была заложена четверть помещичьих имений. Долги всех помещиков на территории Белоруссии составляли к этому времени около 41 миллиона рублей. Конечно, повышения рыночности хозяйства можно было добиться введением новых сельскохозяйственных технологий, но это потребовало бы от помещика большого личного участия в ведении хозяйства, к чему он был не готов, так как указанные выше соображения престижа вынуждали его наносить дружественные визиты, посещать балы и ездить в столичные города, на курорты и за границу.

Не имея времени, а зачастую также желания и навыков управления собственным хозяйством, помещики передавали его в полное управление посредникам. Тем самым они ставили свое благополучие в зависимость от хозяйственных способностей управляющих. Уже в 40-х гг. XIX века многие белорусские помещики, преодолевая собственную религиозную нетерпимость и закрывая глаза на «инаковость» евреев, как вспоминал Ехезкель Котик, были вынуждены передавать им свои поместья в управление или в аренду, так как высоко оценили их предприимчивость. И. Зеленский писал о положении в Минской губернии: «Еврей у помещика в доме и в делах равный с ним, если ещё не больше его хозяин. Помещик никогда почти дела не решит без своего еврея-поверенного, который всегда покончит с вами без своего доверителя».

Любопытно, что и крестьяне при найме на работы больше доверяли посреднику-еврею. Тот же автор писал об этом: «Мне не раз случалось слышать, что крестьяне иногда не хотят ни за какие деньги наниматься на работу к помещику, до тех пор пока не явится какой-нибудь Цицерон в лапсердаке, которому достаточно сказать несколько слов наедине с крестьянами, чтобы те отправились работать за самую умеренную цену». Скорее всего, они верили, что еврей их не обманет в отличие от помещика, а с другой стороны, еврей лучше понимал крестьянскую ментальность, что давало возможность находить им между собой общий язык. На это указывает свидетельство Николая Янчука, другого исследователя Минской губернии: «Если крестьянину придётся выслушать от помещика или чиновника какой-нибудь полезный совет, услышать какую-нибудь важную новость, для проверки всего этого он отправится, прежде всего, к какому-нибудь знакомому шинкарю-еврею». И вообще, среди крестьян бытовала в то время поговорка: «Як беда, то до жида». В помещичьих имениях евреи – арендаторы и управляющие могли быстро улучшить своё благосостояние и усовершенствовать предпринимательские навыки. С другой стороны, вовлечение части евреев в сельскую жизнь способствовало разрыву еврейской самоизоляции от христианского населения…

Из четвёртой главы

…Что касается уездных помещиков, то в первой половине XIX века основные доходы приносили им вывоз сельскохозяйственной продукции и виноторговля, которую они вели через своих управляющих или сдавали арендаторам. Винокурением и виноторговлей занимались многие слои населения. Ещё Г. Р. Державин, посетивший Белоруссию в 1800 г., писал: «Курят вино, владельцы, курят панцирные бояре, окольная шляхта, попы, разных орденов монахи и жиды». Владельцу Гомеля князю И. Ф. Паскевичу-Эриванскому питейная торговля в конце 1820-х гг. приносила ежегодно 53% всех его доходов. В другом частном восточно-белорусском владении – Дубровенском графстве – доходы от винокурения и виноторговли за период с 1809 по 1830 г. возросли относительно остальных доходов с 18 до 43%. В отличие от русских губерний, где винокурением могли заниматься только помещики, имевшие соответствующие казённые подряды, на территории современной Белоруссии за помещиками было сохранено свободное право на винокурение – так, как они пользовались им в Речи Посполитой. До 1850-х гг. помещики платили за это право по 0,5 рубля в год с каждой крестьянской души, а затем постепенно и здесь была введена, так называемая, акцизная плата, зависевшая от объема продаж вина…

…Однако вино и водка производились в уезде в основном не для внутренних нужд, а на вывоз. В то время экспорт алкогольных напитков занимал в Речицком уезде второе место после вывоза древесины. Хотя и для купцов-евреев торговля алкоголем была не так важна, как торговля лесом, они занимали в ней ведущее положение в уезде на протяжении первой половины XIX века. К примеру, из 80 тысяч вёдер (около миллиона литров) алкоголя, вывезенного из Речицкого уезда в 1827 г., 62% продукции принадлежало предпринимателям-евреям. Крупнейшим экспортёром горячительных напитков был речицкий предприниматель Элиягу Лейбович Шайкевич. Вероятно, он имел казённый подряд на поставку этих напитков. Его сын Абрам, член первой купеческой гильдии в Речице и арендатор Минского и Пинского питейных откупов, в 30-х гг. XIX века был крупным государственным поставщиком горячительных напитков, леса и продовольствия для армии и флота. С целью удешевления стоимости поставляемых товаров он в немалой степени способствовал развитию, в то время основного на Украине и в Белоруссии, речного транспорта. В частности, он укреплял канал, соединявший Днепр и Буг. За выгодные казённые поставки и подряды на строительство богоугодных заведений, казарм и других строений стоимостью десятки тысяч рублей, губернское начальство в 1840 г. даже представляло Абрама Шайкевича к золотой медали на анненской ленте. Но, несмотря на поддержку ходатайства со стороны главного начальника III отделения императорской канцелярии графа А. Х. Бенкендорфа, комитет министров в 1841 г. отказал в просьбе, ссылаясь на распоряжение императора о том, что евреи не подлежат награждению за выгодные для казны поставки…

…В отличие от Шайкевичей, подавляющее большинство евреев, занимавшихся винокурением и виноторговлей в черте оседлости, влачили жалкое существование. Генерал-губернатор Волынской, Подольской и Минской губерний сообщал в начале XIX века, что евреи, занимающиеся шинкарством, «не имеют насущного с семействами их пропитания», а недолюбливавший евреев Гаврила Державин признавал, что белорусские евреи находятся «в крайнем изнурении и нищете, и таковых суть большая часть»…

…Но и в это время товарность крестьянского сельского хозяйства Белоруссии продолжала оставаться низкой, что не могло не оказывать прежнего отрицательного влияния на положение евреев-торговцев. Вот как описывал положение в торговле один из современников: «К торговле евреев Северо-Западного края вряд ли применим термин “конкуренция”. Рынок изображает собой скорее арену для драк из-за возможности купить у крестьян привозимые ими в город продукты; такие же драки сопровождают продажу этих продуктов более крупным торговцам»…

…В целом еврейское предпринимательство сильно страдало от бюрократии. Хотя с ней сталкивалось всё население, тем не менее, евреям доставалось больше трудностей из-за сложности и запутанности русского законодательства о евреях, в котором мог разобраться далеко не каждый чиновник, да и то не сразу. Местные чиновники считали, что «еврейские дела могут полежать». Такой подход, по-видимому, сложился в результате частых изменений русского законодательства в еврейском вопросе. Заваленный сотнями других дел, чиновник небезосновательно полагал, что, пока «еврейские дела» лежат, то или иное положение о евреях может еще раз измениться, и тогда не придётся заниматься ими дважды. Административные меры, направленные на сдерживание экономической деятельности евреев, с одной стороны, вызывали их недовольство, а с другой – замедляли развитие местечка. Нередко таким способом полиция принуждала евреев дать взятку…

…Торговцы-евреи во время страды со всего уезда привозили в Речицу сельскохозяйственную продукцию и скот, закупленные у крестьян уезда. После сбора урожая крестьяне сами ездили в город для более выгодной продажи собранного урожая, покупки обновок и посещения церкви. Но и в это время евреи оставались посредниками между городом и деревней. Так, недолюбливавший евреев корреспондент газеты «Минские губернские ведомости» сетовал в ноябре 1880 г. на то, что крестьяне, привозившие свой сельскохозяйственный товар на базар в Речицу, и здесь предпочитали сбывать весь товар евреям, убедившись, что сделка с ними выгоднее и что самим оптом не удастся продать лучше…

…После того как в 1866 г. евреям было запрещено заниматься торговлей вином и водкой в деревнях, им на смену пришли крестьяне-шинкари. В некоторых местах Речицкого уезда они были подставными лицами евреев, продолжавших таким образом свое прежнее занятие. Русская администрация беспощадно боролась с этим явлением. Речицкий уезд, по крайней мере с середины XIX века, был крупнейшим центром винокуренного и пивоваренного производства как в Минской губернии, так и на территории всей Российской империи. Во всей губернии в 1889 г. производилось алкоголя на 5,3 млн. рублей, что составляло 80,6% от стоимости всей произведённой здесь продукции. Минская губерния занимала первое место в России по числу винокуренных заводов.

Принятые в мае 1882 г. так называемые «Временные правила», запрещавшие евреям селиться в сельской местности и иметь там недвижимое имущество, значительно ограничили евреев в производстве вина и водки и торговле ими. Однако самый серьёзный удар по еврейскому винно-водочному производству нанесли помещики, основавшие множество винокуренных заводов по всей Минской губернии, вывозя оттуда продукцию в основном на Украину, а также в соседние Могилёвскую и Витебскую губернии. К концу XIX века в Речицком уезде христианским населением было построено несколько десятков таких заводов. Крупнейшим производителем алкоголя в уезде стал помещик Горват, вывозивший его не только в соседние губернии, но и за границу. Это была самая доходная отрасль промышленности и в масштабах всей черты оседлости, и в целом в России. Рост числа винокуренных заводов в руках у неевреев привел к тому, что к концу века занятость евреев в этой отрасли уменьшилась во много раз…

…Большая же часть речицких торговцев-евреев устремилась в мануфактурную торговлю, занимавшую в России второе месте по значимости после винно-водочной. К 1897 г. доля евреев в мануфактурной торговле России составила 36,5%. Разумеется, в черте оседлости их доля была намного больше. Что касается Речицы, то в начале XX века здесь было восемь мануфактурных лавок и магазинов, и все они принадлежали евреям…

…Таким образом, евреи в России, подобно индийским купцам в Юго-Восточной и Средней Азии, итальянским купцам в Западной Европе и армянским купцам на Среднем Востоке, фактически создали свои коммерческие сети, основанные на доверии к рекомендации. Предприниматели-евреи дорожили этой сетью, что было одной из причин их редкого перехода в христианство, которое могло предоставить им намного больше предпринимательской свободы. Как справедливо указывал исследователь еврейского предпринимательства в России Аркадиус Каган, коммерческая сплочённость купцов-евреев во многом компенсировала дискриминацию со стороны русской администрации…

…Урбанизационные меры русских властей привели к тому, что в течение полстолетия, с 1789 по 1839 г., т. е. почти с присоединения Речицы, еврейское население здесь выросло более чем в десять раз. Продолжением принудительной миграции евреев из деревень, а также из мелких местечек в первой четверти XIX века стала добровольная миграция, так как усилилось экономическое значение городов…

…Толчком к усилению миграции послужили вышеупомянутые «Временные правила» 1882 г., лишавшие растущее еврейское население возможности прокормить себя и свои семьи  за пределами местечек и городов. Хотя во «Временных правилах» евреям запрещалось там «селиться впредь», на практике в результате применения новых мер из деревень и сёл выселяли и евреев, поселившихся там ещё до введения данных правил. Об этом писал князь С. Д. Урусов, один из немногих русских администраторов, толерантно относившихся к евреям: «Выжимание евреев из сельских местностей и стремление заставить их “вариться в собственном соку” не ограничилось мерами, направленными против новых сельских жителей. Правительство принялось, систематически и упорно, сгонять в города и местечки тех евреев, которых правила застали в селах. С этою целью ряд местечек был переименован в села, а к оставшимся городам и местечкам стали применять искусственное сужение территории».

…Десятки тысяч еврейских семей были вынуждены искать альтернативные места жительства. Часть из них по прошествии некоторого времени, не найдя надёжного источника заработка, возвращались в деревни, до следующего выселения. Поэтому период конца XIX – начала XX века представлял собой бесконечную борьбу между фискальной системой и евреями, пытавшимися остаться жить в деревнях и иметь там заработок. В этой неравной борьбе евреи пускались на различные уловки, чтобы как-то отсрочить выселение, так как в местечках их ждала жёсткая конкуренция…

…В отличие от евреев, у православного населения, проживавшего в основном в удалённых деревнях, было меньше возможностей обратиться к акушерке, а тем более к врачу по женским или детским болезням. На весь обширный Речицкий уезд был всего семь земских врачей, в том числе два в Речице. В условиях недостатка обустроенных дорог поездка к врачу или его вызов в деревню занимали слишком много времени, или ближайший врач всегда мог оказаться на выезде к другому пациенту, или крестьяне до последнего тянули с обращением за врачебной помощью, надеясь, что «всё обойдётся», и поэтому помощь больному нередко оказывалась запоздалой. Загруженность врачей была небольшой: врач в Речицком уезде в 1903 г. принимал в среднем 411 пациентов в год, т. е. всего по 1,1 пациента в день. Упомянутая статистика по Минской губернии за 1911 г. показывает, что близкое расстояние до акушерского пункта было решающим обстоятельством в этих обращениях…

Из пятой главы

…В самом конце XVIII века в Минской губернии распространился хасидизм, приверженцы которого постепенно вытесняли миснагидов. Очевидно, тогда же хасидизм проник и в Речицу, где в первой трети XIX века между двумя течениями шла борьба. Уже в 1830-е гг. хасидизм стал доминирующим религиозным течением среди речицких евреев…

…Хабадское направление в Речице ещё более окрепло, когда в 1880 г. сюда приехал адмор («цадик, глава хасидского двора») Шолом-Дов-Бер Шнеерсон (1840?–1908), внук Цемаха Цедека. До переезда в Речицу Шолом-Дов-Бер учился у своего отца цадика Иегуда-Лейбы (1811-1866), основателя Копысской ветви Хабада, а после его смерти – у своего старшего брата Шломо-Залмана из Копыся (1830-1900), единственного цадика, поддерживавшего палестинофильское движение. Ш.-Д.-Б. Шнеерсон сразу после приезда основал в городе хабадскую иешиву и превратил Речицу в конце XIX века в один из важнейших центров хабадского хасидизма. После смерти своего брата Шломо-Залмана в 1900 г. Шолом-Дов-Бер возглавил эту ветвь Шнеерсонов, в то время ещё самую деятельную в хабадском движении. О его большом авторитете и активной деятельности в этот период свидетельствуют многочисленные респонсы (шеелот ве-тшувот – «вопросы и ответы»)…

…Очень быстро учёба в иешиве возобновилась в одной из синагог Гомеля. Новогрудский старец посылал её выпускников для распространения учения и организации небольших иешив во многие места, в том числе местечки Юго-Восточной Белоруссии: Речицу, Рогачёв, Брагин, Мозырь, Хойники, Поддобрянку и Юровичи. По-видимому, раввин Гурович стремился создать сеть миснагидского образования, которая должна была составить конкуренцию быстро распространявшемуся движению Хабад. После смерти знаменитого раввина, несмотря на возникшие организационные проблемы, гомельский центр «Балей мусар» ещё несколько лет поддерживал маленькую речицкую иешиву, пока его лидеры не приняли в 1922 г. решение об эмиграции в Польшу. Возможно, и речицкие представители движения тогда же бежали за границу…

…До конца XIX века у большинства детей с окончанием хедера завершалось не только религиозное образование, но и образование вообще. Этому было несколько причин. В местечках и даже в средних городах в большинстве семей существовала традиция ограничиваться чисто религиозным образованием. Это было связано прежде всего с небольшими финансовыми возможностями многих родителей, особенно до последней четверти XIX века. Кроме того, в черте оседлости в то время было очень мало школ, особенно в местечках…

Из шестой главы

…Парадоксально, но факт, что при том большом числе руководителей,  которое дали евреи оппозиционным партиям из-за своего ущемлённого, по сравнению с другими этносами, правового положения, в России, пожалуй, не было другой национальности, средний социально-экономический статус которой так упал бы после Октября 1917 г. Это произошло во многом из-за последовавшей государственной монополизации торговли, где доля евреев намного превышала соответствующий процент других российских этнических групп. Сложившуюся ситуацию обостряла экономическая борьба государства с неподконтрольным ему ремесленничеством – другой важнейшей сферой их занятости. До конца 1920-х гг. множество еврейских семей оказались в катастрофическом положении. Председатель евсекции С. М. Диманштейн в 1926 г. отмечал: «…От революции в большинстве своём евреи даже проиграли, а не выиграли. Если мы возьмём общее положение евреев в местечках до революции и сейчас, то получится, что 15–20% улучшили своё положение после революции, 30% осталось в том же положении и у 50% положение ухудшилось. Главная масса евреев жила ремеслом, торговлей, теперь это у них исчезло из рук…». В действительности же доля улучшивших своё положение и сохранивших его была намного ниже.  Большинство евреев были вынуждены искать занятость в других сферах, что оказалось трудным из-за ограничительных мер, которым они подверглись как бывшие торговцы. Смена занятости требовала времени и энергии на переквалификацию, обучение и поиск работы. Эти усилия стали приносить плоды лишь во второй половине 1920-х гг., когда средний экономический уровень евреев стал постепенно подниматься. Быстро стала увеличиваться доля евреев среди врачей, инженеров, учителей, юристов и представителей других профессий, требовавших высшего образования. К этому времени обладатели таких профессий в СССР могли работать только в государственном секторе, куда до 1917 г. доступ евреям с высшим образованием был ограничен, а для обладателей среднего и начального образования практически полностью закрыт. В годы советской власти это положение изменилось.

Ликвидация легального и свободного рынка разрушила еврейский традиционный семейный уклад. Мужчина уже не мог прокормить семью, и женщине пришлось искать работу. Если раньше она могла помогать в семейной лавке, выполнять дома или в мастерской какие-то посильные ремесленные работы, при этом отдавая приоритет домашним обязанностям, то работа в государственном секторе делала эти обязанности второстепенными. К середине 30-х гг. среди евреев БССР, работавших в государственном секторе, 36% составляли женщины, подавляющее большинство из них (81,4%) – в качестве рабочих…

… В первые годы советской власти в Речице, как и в других городах, появились торговцы-посредники, извлекавшие в условиях торгового вакуума большие прибыли, за это их называли спекулянтами. Но низкая покупательная способность населения, с одной стороны, и преследования представителями властей, многие из которых требовали от спекулянтов взяток, – с другой, не давали им возможности разбогатеть. До отмены карточек на хлеб в 1935 г. и позже на другие продукты спекулянты и созданный ими чёрный рынок играли огромную роль в жизни любого города или местечка. Если карточки в какой-то мере обеспечивали население продуктами, то такие необходимые товары, как чай, табак, сахар, соль, спички, керосин, зачастую можно было купить только на чёрном рынке. Сюда же приходили речичане и для покупки хлеба, так как в государственной сети магазинов нередко случались перебои. На рынке же можно было купить качественную продукцию кустарей – одежду, обувь, головные уборы, а также заводские товары, попавшие сюда через магазины («из-под полы») или непосредственно через заводы с помощью хозяйственников или так называемых «несунов». Среди спекулянтов, или посредников, в Речице, как и в других местах бывшей черты оседлости, было довольно много евреев, чьи навыки в торговле и предпринимательстве пригодились на новом поприще…

…Здесь уместно отметить, что в середине 20-х гг. властям в СССР стало ясно, что невозможно искоренить пьянство путём сокращения государственного производства алкоголя, из-за относительной лёгкости этого производства в домашних условиях. Поэтому государство вновь вернулось к интенсивному производству алкоголя, самой доходной отрасли в бывшей Российской империи. В результате с 1923 по 1927 г. рост производства спирта в БССР побил все рекорды. Это производство выросло в 44 раза! Для сравнения: находившийся на втором месте по росту производства объём выпуска кирпича в республике за эти же годы вырос в 21 раз…

…Что касается возрастной группы 16–19 лет, превышение доли мужчин среди евреев объясняется, как говорилось в гл. 4, большим числом рождавшихся у евреев мальчиков. Что касается двух остальных рассматриваемых возрастных групп, то меньший процент мужчин-евреев в них был вызван их бóльшей мобильностью – отъездом из Речицы на заработки и на учёбу. Молодые евреи из Речицы, других белорусских мест, как и из бывшей черты оседлости в целом, мигрировали в основном за пределы республики, и прежде всего на территорию РСФСР, следствием чего стало резкое преобладание там мужчин среди еврейского населения…

… С середины 20-х гг. ещё больше усилилась еврейская миграция из местечек Юго-востока БССР (в порядке убывания) в Ленинград, Москву, Киев, Крым, Минск, Харьков и другие места СССР. Согласно анкетам, заполненным для Национального Института памяти жертв нацизма и героев Сопротивления «Яд ва-Шем» в Иерусалиме, к которым мы ещё вернёмся, в Ленинград мигрировало в 3,5 раза больше евреев, речицких уроженцев, чем в Москву, что было связано с традиционным тяготением белорусского еврейства, в отличие от украинского, к северной столице. Эти же анкеты на родившихся в Речице в разные годы 632 еврея свидетельствуют и о том, что к июню 1941 г. в ней осталось две трети из них, а остальные мигрировали, в основном в 20-30-е годы. Отъезд еврейского населения к концу 30-х гг. привёл к сокращению численности его в Речице до 24,3% (см. табл. 10) от общего населения. Такой низкий процент еврейского населения был в Речице лишь в самом начале XIX века. Евреи вновь стали меньшинством в местечке, хотя и значительным…

… Декрет ВЦИК от 23 февраля 1922 г. об изъятии церковных ценностей ознаменовал усиление гонений на церковь. Поводом и оправданием декрета был голод, охвативший Россию, особенно Поволжье, начиная с 1921 г. Национализация синагогальной утвари и синагог была частью этой кампании. В отличие от церквей, синагоги в Восточной Европе были бедны, за исключением больших городов, где богатые члены общин, проживавшие там, жертвовали синагоге дорогую утварь, упрочивая тем самым свой авторитет среди прихожан. Поэтому национализировать было нечего, за исключением разве что серебряных подсвечников, корон для Торы (кетер Тора), медальонов со свитков Торы (Тора-шильд), указок для чтения и шкатулок для благовоний (бсамим). В большинстве синагог, как правило, мелких, эта утварь была из простых металлов. В результате в Речице из всех синагог было конфисковано, не без помощи евсекции, всего 12 фунтов (около пяти килограммов) серебра. Повсеместно власти были разочарованы незначительным количеством собранных в синагогах ценностей, особенно на фоне довольно широко распространённого в России мнения о богатстве еврейских кагалов…

… В письме сыну в Эрец-Исраэль на иврите в конце 1923 г. он подробно остановился на экономических проблемах раввинов в местечке: «Разве ты забыл природу людей нашего города с прошлых времён? Даже в спокойные времена они кричали, что раввины не дают им жить поборами. А особенно в беспокойные годы и после того как богатые и зажиточные повержены совсем, а их места заняли другие, более грубые по природе. Коробочный сбор, свечной сбор ушли в небытиё, а после них были отменены один за другим другие сборы, и среди них ханукальные, пуримские, также многие уже не платят на свадьбах; после того, как нет ссуд или долгов, которые можно вытребовать, религиозные обряды почти не существуют, запрещённые властями. Ничего не осталось раввинам, как попросить кого-то из авторитетных лиц собирать для них пожертвования у горожан…». Вдобавок ко всему власти обложили раввинов повышенными налогами. В другом письме сыну раввин Ком сетовал, что с него взяли девять рублей, а спустя две недели заявили, что это он выплатил только часть налога. Налоги с раввина действительно представляются большими, учитывая, что за полтора рубля в то время в Речице можно было купить пуд (16 килограммов) ржаной муки, а за 22 копейки – фунт (400 граммов) некошерной говядины…

… Из проведённых нами опросов речичан можно сделать вывод о том, что еврейские семьи, сохранявшие приверженность религии, после того как обучение в хедере стало невозможно, не всегда записывали своих детей в школы с преподаванием на идише. Скорее наоборот, так как антирелигиозная, антииудаистская пропаганда в так называемой «еврейской» школе была сильнее. Верующие родители предпочитали отдавать детей в «русскую» школу, где пропуск ребёнком занятий в еврейский праздник не был так заметен. В школы с обучением на идише отправляли в основном детей, которые росли в идишской языковой среде. В тех семьях, где родители (или один из них) говорили с детьми по-русски, используя идиш в основном для разговоров между собой, предпочтение отдавалось по практическим соображениям русскоязычной или белорусоязычной школе. Иная ситуация была в 20-х и даже в начале 30-х гг. в маленьких местечках с подавляющим еврейским населением, где мало кто из старшего поколения достаточно хорошо знал русский язык…

… Как видно из списка, репрессиям, 64% которых пришлось на 1937–1938 гг., подвергались в годы советской власти все социальные слои, члены партии и беспартийные. Репрессированных за 1922–1950 гг. можно разбить на четыре возрастные группы: с 17 по 27 лет (21% всех репрессированных), с 28 по 37 лет (21%), с 38 по 47 лет (41%), с 48 по 57 лет (17%). Таким образом, две пятых репрессированных оказались из третьей возрастной группы. Если же рассматривать только 1937–1938 гг., то на эту возрастную группу приходится ещё больше репрессированных (47%), тогда как в 20-е гг. жертвами репрессий была в основном молодёжь. Причина всплеска репрессий в 1937–1938 гг. среди третьей возрастной группы в том, что она включала в себя работников с известным  положением в обществе, находившихся в группе повышенного риска. Ведь на них чаще всего писали доносы и их «ошибки» были на виду. Что касается географии репрессий, то у евреев, уехавших из Речицы в крупные города, шансы им подвергнуться возрастали, в основном из-за того, что многие из них достигли там определённых карьерных вершин. Например, среди всех 15 репрессированных еврейских мужчин, родившихся в местечке в период с 1897 по 1906 г. (и которым было от 20 до 29 лет в 1926 г., т. е. они находились в двух возрастных группах, рассмотренных нами в демографическом разделе), в крупных городах РСФСР было арестовано 9, УССР – 4, в самой Речице – 1 и ещё 1 в Минске…

Из седьмой главы

…Отношение местного населения к уничтожению евреев было неоднозначным. Одни спасали их, рискуя жизнью, а другие выдавали немцам в надежде получить вознаграждение или заполучить имущество жертвы. О том, что растаскивалось буквально всё, свидетельствует распоряжение № 65, сделанное в мае 1942 г. бургомистром Карлом Герхардом о сдаче населением взятых еврейских грампластинок. Кроме указанного выше случая самочинной расправы с евреями в ближайшей деревне, были случаи убийства и в самой Речице. Янкеля Рожавского убил сосед, когда тот пытался бежать из города в день его оккупации. Сразу после оккупации Речицы Сару-Рашу Шерман убил сосед-полицай. Житель Речицы Гарай с целью завладеть коровой и домашним имуществом убил старика Кравцова ещё до упомянутых выше акций. После расстрела сына и мужа Сосновской к ней пришла соседка, выразившая желание забрать вещи, которые той «больше не понадобятся». Хозяйка попыталась оказать сопротивление, но в драке была заколота вилами. Бежавшего во время конвоирования на расстрел Иосифа Малинковича во дворе его дома убил сосед. В дом к Добрушкиным ворвался с двумя ножами мужчина, который согнал всех в дальнюю комнату, бросил с кровати покрывало на пол, куда стал складывать их вещи. Только благодаря знакомым, которым были многие эти вещи уже обещаны, грабителя забрали в комендатуру. Представление об отношении части окружавшего населения к евреям можно составить и по фразе в показаниях ЧГК упомянутой выше Мальвины Грибовской, у которой жили во время оккупации внуки, наполовину евреи: «Я счастлива тем, что с приходом Красной Армии меня никто не будет ругать жидовкой, хотя я по национальности белоруска»…

…По-видимому, 10-15 евреям, находившимся в Речице в момент оккупации или прибывшим туда чуть позже, всё-таки удалось спастись. Это не могло произойти без помощи нееврейского населения, которому за укрывательство евреев грозила смертная казнь. Установлена только часть спасённых. Хае Кофман удалось выжить в деревне Жмуровке благодаря известному там гармонисту Горошко. В деревне Казазаевке спасли Григория Славина, женатого на нееврейке. Нескольких еврейских детей прятала в сарае пожилая женщина Елизавета Гаврилова. В этом ей помогали несколько подруг. …Кроме описанных выше случаев спасения евреев славянским населением в Речице, были эпизоды, когда преследуемым помогали одеждой или продуктами. Например, жена врача Чапурного высыпала картошку на крыльцо дома Добрушкиных, после чего поспешно ушла, опасаясь, что её увидят…

… Лишь немногие из бежавших в лес евреев смогли, прячась в землянках, самостоятельно выжить в холодную зиму 1941-1942 г. К весне же 1942 г. подавляющее большинство еврейского населения на территории Восточной Белоруссии было уничтожено. Но даже те из евреев, кому удалось бежать и добраться до партизан в 1942 г., нередко встречали отказ командиров принять их в отряд. Иногда это было проявлением антисемитизма, а иногда нежеланием обременять отряд обузой – стариками, женщинами и детьми. Были случаи, когда партизаны убивали евреев, встреченных в лесу. Впрочем, такие партизаны жестоко вели себя и по отношению к нееврейскому населению…

…В отличие от остального населения, проживавшего на территории, которая затем оказалась оккупированной, доля евреев, оказавшихся на фронте, была несколько больше, на что были объективные причины. Оказавшись в эвакуации, мужчины-евреи в возрасте, прежде не подлежащем призыву, были мобилизованы. Их ровесники-неевреи остались на оккупированной территории, и многие из них не были мобилизованы в Красную Армию даже после освобождения. Часть мужчин, особенно в сельской местности, ещё до оккупации уклонились от призыва, попрятавшись в лесах или у знакомых. На фронте военнослужащие-евреи редко сдавались и вообще старались не попадать в плен, так как знали, что немцы их уничтожат. Около 27% всех воевавших евреев ушли на фронт добровольцами, что было по статистике больше, чем добровольцев других национальностей. Высокой мотивацией можно объяснить непропорционально высокую относительно своей общей численности долю евреев среди лиц, удостоенных орденов и звания Героя Советского Союза. При этом необходимо учитывать, что из-за государственного и бытового антисемитизма многие евреи не были удостоены этой награды, иногда даже несмотря на представление к награде своим командованием.

Согласно нашим подсчётам по именам, опубликованным общим списком в посвящённой Речице книге «Память» (хотя авторы не дают ссылку на источник, скорее всего, это сведения военкомата), на фронте погибли 399 евреев, составившие 37% от общей численности всех павших солдат всех национальностей, родившихся и проживавших в городе до войны. Это намного больше доли евреев среди всех жителей, которая, согласно табл. 10, составляла 24,3% в 1939 г. …Среди выявленных 635 погибших на фронте евреев – речицких уроженцев было 103 офицера (16,2%). Среди офицеров 17,5% принадлежали к военно-политическому составу, т. е. носили звания политруков и комиссаров разного ранга…

…С августа по октябрь 1941 г. в зависимости от близости фронта в армию призывались молодые люди, родившиеся во второй половине 1922 и в 1923 гг. Они понесли самые большие потери – 13 и 24 человека соответственно, вместе 9,1% от всего списка. Часть их была призвана или ушла добровольно (т. е. до выхода указа) на фронт до оккупации Речицы. Из них многие погибли в упомянутом истребительном батальоне (туда попали и 16–17-летние подростки, и добровольцы старших возрастов, в то время непризывных). Большая же часть, не менее трёх четвертей, второй половины 1922 и 1923 гг. рождения уехала из Речицы на жительство в другие места до начала войны или успела эвакуироваться. Плохо обученных, их бросили в «мясорубку» самых тяжёлых сражений, в то время пока солдаты, призванные ещё до войны, выходили из окружения, проходили переукомплектование, залечивали раны и перепроверялись НКВД. По сравнению с 1923 г., призывники 1924 г. (призваны в основном в 1942 г.) потеряли вдвое меньше – 12 человек. Что касается евреев 1925–1927 гг. рождения, они в соответствии с годом призыва (1927 г. рождения был призван осенью 1944 г.) относительно меньше воевали, в результате чего их общие потери составили 3,7% от всего списка. 

В Речице в первой половине августа 1941 г., до оккупации, успели призвать и лиц, родившихся в 1890–1904 гг. и не успевших эвакуироваться. Другие были призваны из мест эвакуации. Характерно, что среди родившихся с 1897 по 1904 г. колебания потерь составили от 6 до 16 человек каждого года, что было намного выше, чем среди призывников 1890–1896 гг., давших колебания от 0 до 5 человек каждого года. Конечно, среди лиц, родившихся в 90-е гг., было относительно много таких, кто получил освобождение от армии по состоянию здоровья или оставшихся на оккупированной территории. Среди них, так же как и среди остальных, что необходимо учитывать, были лица, получившие броню. Вместе с тем среди лиц разных возрастов, освобождённых от армии по разным причинам, было много ушедших на фронт добровольцами. Представляется, что показанная здесь статистика характерна и для всех вообще евреев – речицких уроженцев, погибших на фронте…

…В 1946 г. по личной инициативе бывшего фронтовика Хаима Гуменника часть останков евреев, расстрелянных в противотанковом рве в районе костно-туберкулёзного санатория, была выкопана. В этом приняли участие вышеупомянутый Цалер Василевицкий и Авраам Довжик. Последний вспоминает: «Трупы лежали на глубине не больше 50 см. Запах стоял ужасающий … [я] видел детские головки, потянул лопату и потянулись чёрные длинные волосы, где выпал алюминиевый гребешок. Рыженькая детская головка и ножках в сандаликах… все эти останки я складывал на простыни и брезент, старые мешки и носил в ящик, который стоял на возу. Там же лежала кувалда. Подошедший мужчина, русский, который присутствовал на раскопках и показывал, где копать, говорил, что этой кувалдой их добивали». На следующий день указанная группа евреев хотела продолжить собирать останки, но приехал председатель горисполкома в сопровождении милиции и запретил это делать, пообещав установить на этом месте общий памятник. Позже памятник был установлен неподалёку от этого места, возле костно-туберкулёзного санатория на ул. Фрунзе…

Из восьмой главы

…Уже в конце 1943 г., почти сразу после освобождения, в Речицу начали постепенно возвращаться из эвакуации её еврейские жители, хотя и не все. Несколько лет эвакуации для большинства еврейских беженцев оказались трудным испытанием. Особенно тяжело пришлось семьям, в которых были дети, больные и старики. Гораздо лучше пережили это время семьи с трудоспособными членами. Но и они в среднем зарабатывали в эвакуации в два раза меньше, чем до войны в Речице. Многие беженцы оказались в непривычно тяжёлых климатических условиях Средней Азии, Казахстана, Севера и Сибири. Голод, отсутствие тёплого жилья, а в жарких районах Средней Азии неблагоприятная гигиеническая среда способствовали развитию болезней, причём некоторые из них имели эпидемический характер. Согласно упоминавшимся анкетам Института «Яд ва-Шем», среди всех речичан, умерших во время эвакуации, особенно много приходится – до четверти – на живших в Узбекистане…

…Негативное отношение к евреям было связано в какой-то мере с успехом антисемитской пропаганды, которой подвергалось местное население во время оккупации, но прежде всего с вопросом возврата еврейского имущества, в первую очередь квартир и домов, как частных, так и государственных. Последние бывшим хозяевам особенно тяжело было получить обратно. Хотя часть жилья и домашнего имущества христианское население вернуло добровольно, часть только через суд или после обращения к городской администрации, а часть по разным причинам вернуть так и не удалось…

…Коллаборационизм части местного населения, трёхлетняя антиеврейская пропаганда нацистов, захват еврейского имущества и борьба за его возвращение обострили отношения еврейского и нееврейского населения во всех местах традиционного расселения евреев вообще и в Речице в частности. Разочарованное вынужденностью вернуть бывшим хозяевам захваченное имущество, часть местного населения, нажившаяся на войне, муссировала слухи о трусости евреев на фронте и об их поголовном бегстве в Ташкент. Таким способом нееврейское население стремилось в какой-то степени реабилитировать себя перед властями за запятнанную «пребыванием на оккупированной территории» анкету. Послевоенный антисемитизм не был особенностью Речицы. В областном центре Гомеле, где в результате войны сохранилось мало пригодного жилья, антисемитизм, по-видимому, был ещё сильней. В 1945 г. следователя Гомельской железной дороги Григория Кагановича после антисемитских оскорблений пассажиры-лётчики избили до смерти и, раздев, выкинули труп на ходу поезда на участке Гомель–Уваровичи. И это дело власти замяли.

В соседней Украине, где отношение к евреям было ещё хуже, характерными для послевоенного времени были избиения и оскорбления евреев. В упомянутом выше письме Даргольц писал Сталину: «В Каменец-Подольске царит жуткий, разнузданный антисемитизм, не знающий границ, который не встречает отпора со стороны местных организаций… На каждом шагу слово “жид” обычное явление. Такие выражения: “еврей не воевал”, “награды, которые евреи носят, куплены за деньги”. Немало случаев драки на этой же основе прямо на улице». По всей Днепропетровской области, согласно отчёту властей, вернувшиеся из эвакуации еврейские дети подвергались травле со стороны своих русских и украинских сверстников, остававшихся на оккупированной территории. В Кривом Роге лётчик-фронтовик Фридзон в июне 1944 г. зашёл в свою бывшую квартиру, которая оказалась занята после расстрела его жены и детей. Новые жильцы подняли крик: «Жиды наехали и бьют русских», – на который сбежалась толпа с находившегося рядом базара. Фридзон был избит толпой под выкрики: «Мало оказалось пять шахт для жидов, надо все шахты заполнить ими». А когда заведующая коммунальным хозяйством попыталась остановить расправу, то и на неё набросилась толпа с криками: «А, эта коммунистка приехала жидов защищать, бей её, бей»…

…Евреи в короткие сроки сумели сорганизоваться в артели и наладить выпуск продукции. Деятельность артелей была более мобильной и гибкой, чем  государственных предприятий, скованных неповоротливой бюрократической структурой и административной ответственностью. Среди воссозданных артелей, так же как и прежде, центральное место заняла сапожная артель «Объединение», где работало свыше ста человек… Значение артелей как места трудоустройства речичан, евреев и остального населения трудно переоценить. Об этом свидетельствует тот факт, что в них в 1946 г. работало около 850-900 работников, в то время как на имевшихся в то время в городе шести заводах трудилось чуть меньше 600. Что же касается выпуска продукции, то девять артелей вместе с горпромкомбинатом (директор – Михаил Захарьин) производили ежегодно продукции на 7,7 миллиона рублей, в сравнении с 1,7 миллиона рублей на упомянутых заводах. Таким образом, городская экономика в это время базировалась в основном на артельной продукции. Едва ли меньшее значение имели указанные артели и для всего Речицкого района. Лишённые в течение двух лет соответствующего товарного обеспечения, крестьяне с их помощью смогли удовлетворить свои потребности в обуви, одежде, бытовых товарах и т. д…

…И в Речице образование государства Израиль вызывало живой интерес. Многие речицкие евреи переживали национальный подъём. Тема Израиля особенно оживлённо обсуждалась миньяном на ул. Ленина во главе с  Исааком Комиссарчиком. Члены религиозной группы выразили готовность с согласия властей поехать в Палестину воевать добровольцами или оказать материальную помощь молодому еврейскому государству…

…В середине 1960-х гг. с дальнейшим усилением государственного антисемитизма в СССР и «рядовые» евреи стали сильнее подвергаться дискриминации. В условиях формального конституционного равенства она существовала на основе негласных директив. Ограничивался приём евреев в учебные заведения, в партию, на работу, выезд за границу, возможность продвижения по службе, получение наград и присвоение почётных званий. Даже в школе евреям – кандидатам на медали занижали отметки. Переписка с заграничными родственниками регистрировалась КГБ, которое время от времени наказывало или предупреждало «провинившихся». Иду Каплан освободили от должности директора вечерней школы за получение заграничной посылки. Конечно, соответствующие предписания касались не только евреев, но, учитывая, что в Белоруссии в основном они поддерживали заграничные связи, эти меры властей воспринимались еврейским и нееврейским населением именно как антиеврейские. Государственный антисемитизм стимулировал неприязнь к евреям в быту, всегда существовавшую в стране, проявления которой зависели от терпимости населения той или иной местности, отличавшейся даже в пределах одного и того же региона. Что касается Речицы, то бытовой антисемитизм проявлялся здесь в основном в оскорблениях, иногда публичных. Но в целом во второй половине 40–60-х гг. евреи в Речице страдали от государственного антисемитизма больше, чем от бытового. В этих условиях евреи стали менять свою национальность, еврейские имена и отчества, а некоторые даже фамилии на «благозвучные». Большинство евреев изменяли свои имена и отчества без соответствующей регистрации, но были и такие, кто их официально регистрировал. Вместе с тем некоторые евреи продолжали давать детям еврейские имена, что, вероятно, было данью традиции или выражением протеста против растущего антисемитизма…

Из девятой главы “Речица в лицах”

Удивительно красивые речицкие окрестности постоянно притягивали к себе своих выходцев. Они нередко посещали город. Окружавшая Речицу природа полюбилась и известным представителям еврейской интеллигенции в России…

…На эти летние дни как раз пришёлся десятилетний юбилей личного знакомства Дубнова с Шолом-Алейхемом, который ещё весной 1900 г. напомнил историку о старом уговоре «непременно свидеться друг с другом через десять лет, в начале XX  века». Шолом-Алейхем собирался приехать в Речицу из Киева на пароходе и в своём письме даже набросал шутливую программу празднеств по случаю торжественной встречи там двух еврейских писателей. Однако задуманная встреча в Речице не состоялась… Другие белорусские места, в том числе родная Мстиславщина, не вызывали у С. Дубнова такой любви, как речицкие окрестности. В июле 1901 г. он писал из Пропойска (в 1945 г. переименован в Славгород) М. Кагану: «Для меня настоящий отдых возможен только в Речице».

В августе 1901 г. Семён Дубнов в последний раз приехал в речицкую усадьбу Маркуса Кагана. Там историк вновь встретился с Ахад га-Амом, его детьми и другими гостями. Дубнов вспоминал: «Для меня это были прощальные прогулки по любимым местам. Моё четвёртое лето в Полесье оказалось последним; больше мы здесь не сходились. В конце августа я попрощался с речицким лесом и берегом Днепра и вместе с Ахад га-Амом вернулся в Одессу…»

Вопросы и отзывы можно посылать на адрес: dr.kaganovitch@gmail.com

Послесловие Леонида Смиловицкого

Евреи в Речице – далекое и близкое прошлое

Рецензия на книгу: Альберт Каганович, Речица: история еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии,
Иерусалим 2007 г., 450 с. ISBN 965-7129-45-1
                                               

 

Еврейское местечко, как феномен национальной жизни, образа мыслей и поведения, отношения к окружающей действительности, взаимоотношения с соседями – это Атлантида, которая исчезла из современной истории совсем не давно, почти на наших глазах. Говорить и писать о местечке легко и трудно одновременно. Его помнит еще старше поколение людей, многие из которых с гордостью могут воскликнуть – я родом из местечка – и назвать имя своей малой родины. В то же время начать конкретный разговор о далеком и близком прошлом желающих очень мало.

Речице повезло, у нее нашелся свой летописец. В последние дни апреля 2007 года в Иерусалиме увидела свет монография Альберта Кагановича: Речица: история еврейского местечка Юго-Восточной Белоруссии, Иерусалим 2007 г., 450 с. Она была задумана пятнадцать лет назад, как дань памяти землякам, а выросла в серьезную научную работу. Практическое воплощение этого замысла потребовало долгих четыре года упорного труда. Название «Речица» происходит от слова река и широко распространено в Белоруссии. Первое известие о ней относится к тринадцатому веку, с середины четырнадцатого столетия – это уже местечко Минского воеводства Великого княжества Литовского, затем – в составе Речи Посполитой, а после присоединении к России (1793) – уездный центр в Минской губернии. В конце девятнадцатого века через Речицу проложили участок Полесских железных дорог и открыли пристань. В 1919-1926 – центр Речицкого района и Речицкого округа БССР, 1927-1929 в Гомельском округе, с 1938 – в Гомельской области.

Евреи упоминаются в Речице с семнадцатого века, хотя пришли туда раньше. В 1765 г. там проживало 133 еврея, в 1847- 2080, 1897- 5334 из 9280 чел. от общего населения или 57,5%. После революции 1917 г. количество евреев Речицы составило 7386 чел. или 44,6% (1926) и 7237 чел. или 27,3% (в 1939). Сегодня – это город областного подчинения в Гомельской области, центр Речицкого района, порт на Днепре, железнодорожная станция на линии Гомель-Калинковичи, узел автодорог на Гомель, Калинковичи, Светлогорск, Жлобин, Лоев и Хойники. Большой современный город, только евреев там почти не осталось.

Книга о судьбе еврейской общины Речицы и окружающих ее местечек, Альберта Кагановича обращает внимание обстоятельностью, широтой взгляда на эпоху и события, обоснованными выводами, продуманным планом и доказательной базой. Она написана на стыке научной, краеведческой и семейной истории. Десятки речичан, живущие не только в Белоруссии, но и в Америке, Канаде, Германии, Израиле, поделились с автором своими воспоминаниями, документами и материалами, всем тем, что не отыскать в официальных хранилищах памяти – государственных архивах и библиотеках.

Подобная работа могла оказаться под силу человеку, получившему академическое образование, понимающему особенности еврейской истории Восточной Европы в целом, бывшего СССР и Белоруссии, в частности. Альберт Каганович (1964 г.р.), выпускник Еврейского университета в Иерусалиме, защитивший докторскую диссертацию на кафедре иудаике и востоковедения, поставил перед собой задачу, за которую до него не брались. Рассказывая о евреях Речицы в 17-20 вв., он проследил закономерности и особенности существования евреев Юго-Восточной Белоруссии в целом. В монографии подробно рассматриваются национальная жизнь, традиционное образование, участие в экономической, культурной и научной жизни, благотворительность, отношения с белорусами, как титульной нацией, быт, демографические и социальные процессы, участие в революционном движении, очарование коммунистической идеей и ее крах, эмиграция, погромы, НЭП, сталинские пятилетки, трагедия нацистского геноцида в годы Катастрофы, надежды на возрождение и угасание общины послевоенного периода.

Обращает на себя внимание корпус источников, использованных автором. Это архивы Белоруссии, России и Израиля, монографии и сборники документов, периодическая печать, воспоминания современников. Автор искал ответы на свои вопросы в материалах на самых разных языках – русском и белорусском, иврите и идише, английском, польском, немецком. Благодаря незаурядной настойчивости, Каганович сумел добраться до таких кладовых памяти, куда до него не забирались. Просеивая как через сито противоречивые факты и примеры, историк отбирал наиболее убедительные из них, доказывая читателю, на основании чего он пришел именно к такому выводу.

Трудно выделить наиболее важные разделы книги, настолько органично они выстроены в общей композиции. Особое внимание привлекают главы, посвященные наименее известным сторонам жизни речицких евреев – соблюдение иудейской традиции национальному образованию. Читатель узнает о духовных и казенных раввинах, синагогах, ешиботах (иешивах) и хедерах, станет свидетелем противоборства хасидов и миснагдим (их противников), благотворительности, сионистах и пожертвованиях на Палестину. В 1912 г. в Речице действовало восемь синагог и молитвенных домов, существовали хасидские дворы сначала Хаима Шлемы Кома, а затем Шолома-Дов-Бера Шнеерсона. В годы первой мировой войны город пережил своеобразное религиозное возрождение в связи с прибытием беженцев из Западной Белоруссии; в 1922 г. последние члены речицкой иешивы выехали в Палестину.

Полна драматизма глава, посвященная межвоенному периоду, когда немногим более чем за 20 лет евреи Речицы пережили целую эпоху от вдохновения самыми радужными надеждами до сталинских репрессий. Сионисты, бундовцы, левые социалистические еврейские организации, соперничавшие с большевиками, перешедшие на их сторону, потом объявленные националистами и расстреляны. Новая экономическая политика, землеустройство евреев, переселение в Крым, индустриализация и культурная революция, расцвет образования на идиш и закрытие еврейских школ, гонения на религию и закрытие синагог – все это как в калейдоскопе сменяло друг друга.

Нельзя без горечи читать о судьбе Речицы в годы оккупации. Автор скрупулезно реконструировал хронику гибели общины, начиная от эвакуации и бегства части ее жителей до образования и ликвидации гетто в ноябре 1941 г. Д-р Каганович не обходит молчанием такую неудобную для белорусской стороны тему, как соучастие нацистских пособников из местных жителей Речицы и ее окрестностей. Опираясь на документы Чрезвычайной Комиссии по расследованию преступлений и злодеяний нацистских преступников и их соучастников (ЧГК СССР), свидетельства людей, переживших Катастрофу, материалы процессов по делу военных преступников 1950-1960 годах, он раскрывает страшные подробности этой трагедии, которые никогда раньше не придавались гласности.

По уточненным данным в Речице погибло до 1500 чел. или почти 20% ее довоенного еврейского населения. В период эвакуации умер каждый пятый речичанин-еврей, на фронтах советско-германской войны и партизанах почти 30%. На этом фоне особенно заметны примеры праведников из белорусов и русских, спасавших в Речице своих соседей евреев с риском для жизни. На сегодняшний день мы знаем об этом ничтожно мало. Общая беда в том, что поиски предание гласности подвигов этих людей начались очень поздно, спустя полвека после разгрома Германии, когда большинство свидетелей ушли из жизни и унеся с собой эту тайну.

Отдельное место в книге посвящено вкладу евреев-речичан в борьбе нацистами в действующей армии и тылу противника. Перед нами встает галерея портретов и судеб людей, преодолевших трудности эвакуации и вернувшихся в город после его освобождения. Бывшие фронтовики стали самой активной частью еврейского населения. В 1946 г. они перезахоронили останки евреев, расстрелянных в противотанковом рве в районе костно-туберкулезного санатория и установили несанкционированный памятник с надписью на идиш. Общий памятник всем жертвам нацистского геноцида в Речице был установлен только в 1994 г. Немецкая оккупация нанесла непоправимый урон еврейскому местечку, после которого оно уже не оправилось. Ограничения и запреты советской национальной политики в послевоенный период подстегнули ассимиляцию. Евреи в Речице, хотя и продолжали занимать многие важные (но не ключевые) должности в администрации, предприятиях и учреждениях, здравоохранении, просвещении и культуре, утратили прежние позиции в социальной жизни и перестали влиять на ее характер.

Одной из авторских находок можно считать заключительную главу «Речица в лицах». Она представляет целую плеяду знаменитостей и незаслуженно забытых деятелей, имеющих речицкие корни. Большинство из них провели в городе на Днепре детство и, даже покинув его, передали детям любовь к своей малой родине. Назовем только некоторых – Израиль Блюмин (1897-1959 гг.), доктор экономических наук, профессор МГУ; Натан Варгавтик (1904-1994 гг.), доктор технических наук, теплофизик; Г. Голдовский (1893-1948 гг.), идишистский поэт, публицист; Михаил Кикоин (1892-1968 гг.), известный художник парижской школы, входивший в круг Модильяни, Шагала. Сутина и Кислинга; Михаил Кобринский (1951), доктор педагогических наук, профессор, ректор Белорусского государственного университета физической культуры; Ефим (Хаим) Копелян, прославленный артист советского театра и кино; Иосиф Ресин (1904-1981 гг.), директор спичечной фабрики в Речице, управляющий лесной промышленностью БССР, первый заместитель начальника Главлессбыта при СНК БССР; Александр Шейндлин (1916-1995 гг.), действительный член Российской Академии Наук, лауреат Ленинской (1959) и Государственной (1976) премий и многие другие.

В этой же главе мы находим известных людей, родители которых родом из Речицы и все годы были связаны с ней невидимыми узами. Среди них мы находим: Леонида Левина (1936 г.р.), действительного члена Белорусской Академии архитектуры, автора важных проектов в Минске, мемориальных комплексов «Хатынь», «Прорыв», «Катюша», «Солдатское поле» и др., президента Белорусской объединения еврейских организаций и общин (с 1993); Владимира Ресина (1936 г.р.), доктора экономических наук, действительного члена Российской Академии наук, председателя Попечительного Совета Российского еврейского Конгресса, начальника Главмоспромстроя, первого заместителя мэра Москвы (с 1996); Ицхака Шнеерсона (1881-1969 гг.) сына раввина Шнеур-Залмана, участника движения Сопротивления во Франции (1940-1944), инициатора создания парижского мемориала «Неизвестному еврейскому мученику» (1956), автора труда «Жизнь и борьба евреев в царской России, 1905-1917 гг.» и многих других.

Необыкновенная природа, окружавшая Речицу, притягивала к себе многие еврейские знаменитости. Маркус Каган (Мордехай Бен Гилель га-Коэн) построил недалеко от города усадьбу и лесопильный завод. В 1897 г. на первом сионистском конгрессе он был единственным делегатом, кто произнес речь на иврите. Эмигрировав в Палестину (1907), Каган оказался среди основателей Еврейского университета в Иерусалиме и газеты «Гаарец». В речицкой усадьбе Кагана неоднократно гостили такие знаменитости, как историк Семен (Шимон) Дубнов и Ашер-Гирш Гинцберг – писатель, идеолог духовного сионизма, больше известный, как Ахад га-Ам. Семён Дубнов любил в Речице не только отдыхать, но и работать. На даче у Кагана, он начал писать “Учебник еврейской истории” и свой знаменитый труд “Всеобщую историю евреев”.

Одним из больших книги достоинств является ее изобразительный ряд. Автор представил целую коллекцию портретов, семейных фотографий, редких документов, карт (свыше ста). Все это даёт наглядное представление об эволюции еврейской жизни на примере Речицы в связи с процессом эмансипации, охватившей Россию во второй половине 20 в. после отмены крепостного права, открывшей новые перспективы деловой активности.

Книга Альберта Кагановича снабжена обязательным для серьезного научного издания подробными именным и географическим указателями, списком литературы и источников, приложением из документов.

Можно спорить полноте раскрытия темы, подходе в освещении основных событий, связанных с Речицей и местечками Юго-Восточной Белоруссии, оценках поведения тех или иных исторических личностей и простых тружеников, созидавших скромным трудом славу родному городу. Нельзя отрицать главного – Альберт Каганович вернул из небытия важнейший пласт прошлого, связанной с еврейской общиной Речицы. Его книга – яркое подтверждение тому, что представить историю Белоруссии за последние триста лет без еврейской составляющей невозможно.    

Вне сомнения в недалеком будущем нас ожидают работы новых авторов о жизни еврейских местечек Белоруссии. Курс проложен, остается только пожелать: в добрый путь!

Центр по изучению еврейской диаспоры при Тель-авивском университете

Погромы и убийства евреев Мозырского уезда в 1918-начало 20-годов

Обстановка в Калинковичах и др. населенных пунктах Мозырского уезда в период 1918 – начало 20 – годов.  Антисемитизм. Банды Булак-Балаховича, Петлюры, польские легионеры. Погромы, убийства, грабежи.  Первая волна эмиграции 20-х годов прошлого века.

 

38. Доклад инструктора Белорусской комиссии Евобщесткома А. Найдича ЦК Евобщесткома о пребывании С. Булак-Балаховича в г. Мозыре Минской губ. в октябре-ноябре 1920 г. Не позднее 2 декабря 1921 г.

Мозырь
Выдержка из доклада Найдича Арона, 37 лет (инструктор Евобкома)

В феврале 1918 г., перед прибытием немцев, большевики оставили город. На время безвластия еврейские соц[иалистические] партии образовали самооборону (главным образом, Бунд и Фарейнигте ) в составе 200 чел. В город до немцев прибыли петлюровцы – человек 20 – во главе с Субботским и Луценкой. Они хотели арестовать начальника самообороны Нохима Фельдмана, но отряд отказался его выдать. [….]

В марте вступили петлюровцы (29 марта 1919 г.), за два дня до прибытия петлюровцев 27 марта на бойню отправились резник Мойше-Хаим и 2 мясника: Линович и еще один, по дороге они встретились с отрядом петлюровцев, который обыскал их. Обнаружив у них ножи, петлюровцы начали над ними издеваться, истязали их, а потом застрелили их, а также одного служащего на бойне. Это были первые четыре жертвы в Мозыре. Когда петлюровцы вступили в город, они тотчас же убили женщину Гамбург, лет 45, больше жертв не было, зато начался открытый грабеж еврейских квартир и лавок, который продолжался до 12 час. утра следующего дня. Офицеры, однако, начали принимать меры против грабежей, убеждая солдат прекратить их. Офицерам помогали некоторые русские люди во главе с бывшим помощником исправника и помощником начальника милиции Чумаковым, который всячески старался остановить погром. Комендант города предложил председателю думы Семенову созвать заседание думы, избрать охрану и приступить к работе. Город успокоился. 2 апреля петлюровцы оставили город, причем отступление произошло без эксцессов. В город вошли советские войска. В марте 1920 г. вступили в Мозырь польские войска. Сейчас же легионеры рассыпались по городу и начали грабить евреев. Группами заходили в еврейские квартиры, забирали все, что было, были также случаи избиений. У меня в квартире были несколько раз, ограбили все. Грабеж продолжался 2 дня. Потом погром прекратился, началась ловля исключительно евреев на работу. Ходили по квартирам, ловили по улицам евреев, при этом избивали прикладами, резали бороды и т.д. Так продолжалось 2  месяца, потом евреи образовали комитет по урегулированию назначений на работу. Поляки обращались к комитету за известным количеством рабочих, которых комитет доставлял. Но помимо комитета [поляки] продолжали евреев ловить на работу. Состоятельные люди откупались, а бедняки вынесли на себе всю тяжесть работ. Вообще, поляки не брали на работу хорошо одетых евреев, а охотились исключительно за бедно одетым элементом. В Мозыре образовался Американский комитет . Я состоял членом его. Гражданская польская власть очень скверно относилась к Комитету и всячески тормозила его работу. В конце мая 1920 г. в Калинковичах были арестованы три еврея: Соловьев, Кацман и [ третий, фамилия которого неизвестна ], по обвинению в шпионстве; все трое были повешены в Мозыре в городском саду в 3 часа дня на глазах у многочисленной публики . В связи с этим началась антисемитская агитация. По городу были расклеены объявления, что вследствие того, что еврейская нация занимается шпионажем, выдача пропусков евреям прекращается, и в дальнейшем будут применены суровые репрессии . Объявление было подписано командующим генералом Сикорским . Объявления были напечатаны на польском и русском языках; все другие объявления и приказы властей в то время печатались на одном только польском языке. Американский комитет решил послать делегацию к генералу Сикорскому в составе председателя Комитета присяжного пов[еренного] Лиокумовича и членов Президиума доктора Офингенда и Бабицкого. Генерал Сикорский заявил делегации, что он был неправильно информирован и обещал отменить приказ, однако приказ не был отменен, пропусков не давали, и вообще отношение к евреям стало значительно хуже. В середине июля поляки начали эвакуировать город. [….] Ночью в конце июня поляки ушли, причем подожгли предварительно железнодорожные деревянные мосты. Тушить мосты не пускали. Красные войска вступили в город при исключительной радости населения, измученного польскими грабежами и издевательствами.

13 июля в Мозырь прибыла передовая агентура Особотдела 37-й дивизии во главе с Гладковым. Отряд арестовал членов Американского комитета, в том числе и меня, а также члена рады и магистрата. Ревком и парткомы КП и соц[иалистической] партии потребовали нашего освобождения. Нас обещали выпустить, но ночью нас увели из Мозырской тюрьмы и отправили в Глуск в Ревтрибунал. Нас обвиняли в том, что Американский комитет был органом Антанты для контрреволюционной пропаганды и будто председатель Комитета ездил в Варшаву для переговоров по этому поводу с Пилсудским. Ревком и профбюро послали специальную делегацию к […] Особотдела 57-й дивизии об освобождении нас. [….] 9 октября узнали, что балаховцы надвигаются на Мозырь. Утром сотрудникам ревкома было сообщено, что 3 полка балаховцев перешли на сторону советских войск и что опасаться нечего. Днем настроение стало тревожное, но ревком отдал приказ никого не пускать через мост. В 5 час. вечера балаховцы вступили в город. Крестьянское население радостно встретило балаховцев, но евреи попрятались по квартирам. Сейчас же начался погром с массовыми изнасилованиями, избиениями, издевательствами и убийствами. Офицеры участвовали в погроме наравне с солдатами. Незначительная часть русского населения грабила лавки, вскрытые балаховцами. Всю ночь по городу стояли душу раздирающие крики. Я лично сравнительно мало пострадал, так как был в доме русского (Бежика), который просил балаховцев не трогать нас.

ГА РФ. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 459. Л. 2-3. Заверенная копия.

45. Доклад уполномоченного ОЗЕ М.Л.Лифшица для Минского отдела ЕКОПО о положении населенных пунктов в Мозырском уезда Минской губ., пострадавших от набега С. Булак-Балаховича в ноябре 1920 г. Не позднее 18 января 1921 г.

Мною были посещены в Мозырском уезде следующие пункты: Мозырь, Птичь, Житковичи, Туров, Петриков, Копаткевичи, Скрыгалов, кроме того, получены сведения о погромах в Лельчицах, еврейских колониях Черемня, Редьки и селе Городятичи Мозырского же уезда. По пути я остановился также в Калинковичах и еврейской колонии Ситня Речицкого уезда Гомельской губ.

Г. Мозырь насчитывает до 13 тыс. жителей, из них евреев свыше 10 тыс. душ (около 2000 семейств). Цифры эти, впрочем, далеко не точны.

Узнав о приближении балаховцев, большая часть еврейской молодежи (особенно девушки) пешком ушли из Мозыря; очень многие, в том числе 12-15-летние девочки, ходили пешком до самого Гомеля (186 верст). Следует отметить, что местный ревком, по неизвестным мне соображениям, установил заставу на мосту через Припять, ведущем из Мозыря в Калинковичи, и никому без особого пропуска не было разрешено перейти через мост. Пешеходам пришлось ходить вдоль берега до м. Брагин.

Балаховцы вступили в Мозырь в среду вечером 10 ноября. Пробыли они в этом городе 10 дней. Погром начался тотчас по вступлении головного отряда армии в город и продолжался до 12 час. следующего дня. Однако и в течение последующих 9 дней грабежи, избиения и даже убийства продолжались, как на окраинах города, так и в центре. Балаховцы, хорошо осведомленные об отступлении и направлении красноармейских частей, вступили в Мозырь сразу большой массой без предварительной разведки. Не разместившись еще по квартирам, солдаты вместе со своим начальством стали обходить еврейские дома, грабить, убивать и насиловать. В течение первой ночи своего пребывания в Мозыре балаховцы успели почти во всех без исключения еврейских домах обыскать чердаки, погреба, хлевы, лавки. Во многих домах вырывали доски полов, выламывали кирпичи из подпечников и т. п. В эту ночь было убито 18 чел., в течение остальных 9-ти дней было убито и умерло от ран еще 14 чел. Всего в Мозыре и непосредственно прилежащих окраинах города, Трипуны и Кимбры, убито было 32 чел. Число изнасилованных женщин точному учету не поддается. Некоторые обыватели полагают, что их было до 1500 и даже более; врачи, однако, считают цифру эту сильно преувеличенной. Доктора Офенгенде, Шапиро и Бабицкий находят, что в Мозыре было изнасиловано до 300 еврейских женщин. Среди изнасилованных, как и во всех других местах, есть девочки 12 лет, глубокие старухи, беременные на 9-м месяце и роженицы. Изнасилованные женщины, опасаясь огласки, избегают обращаться к местным врачам за медицинской помощью.
[…]

Уполномоченные Евобществом Овручского уезда с грузом помощи. 1921-1922 гг.

Мозырское еврейское население до крайности разорено. Кроме денег и ценных вещей забрали почти все белье, одежду, обувь, которую снимали с ног даже у детей. Более громоздкое имущество, как подушки, перины, старая одежда, посуда, кухонная утварь, швейные машины и т.п., которые солдатам и офицерам не понадобились, забраны были подводчиками и стекавшимися из окрестных сел и деревень крестьянами и местными жителями-христианами.

На почве отсутствия белья и мыла и нужды в Мозыре свирепствуют эпидемические болезни. Медикаментов нет. Аптекарские магазины, аптеки, больницы разграблены. Награбленное имущество, кроме расхищенного местными и окрестными крестьянами, было вывезено при отступлении Балаховича его обозом на 150 подводах. Помощи мозырское население не получило до сих пор никакой. Пострадавшим предложено зарегистрироваться в особой комиссии, каждой семье, зарегистрировавшейся в комиссии, усобесом выдается денежное пособие в 5400 рублей. Комиссия эта еще не наладила своей работы; она не получила никакого кредита для организационных расходов и содержания штата, не имеет бумаги для делопроизводства и регистрационных карточек. Очень многие, простояв в очереди по целым дням и не добившись регистрационного номера, не записались на получение пособия.
[…]

В Житковичах во время безвластия была организована гражданская милиция. Балаховичу было доложено каким-то местным черносотенцем, что милиция разоружала отступавших вразброд солдат его армии, и им было приказано в течение получаса собрать всех местных евреев и расстрелять их из пулеметов. Только благодаря заступничеству и ходатайству местного священника приказ был отменен.

Следует отметить, что местное христианское население здесь в грабежах участия не принимало. Многие приняли на хранение еврейское имущество и укрывали у себя самих евреев. Грабили только пришлые подводчики. Станция Житковичи не пострадала: узнав о приближении Красной армии, балаховцы поспешно удалились на туровскую дорогу, минуя станцию. Сам Булак-Балахович здесь чуть не попал в плен.

Местечко Петриков, 8 верст от ст. Муляровка Полесской ж. д.
В местечке числится до 400 еврейских семейств (около 2300 душ) и вдвое более христиан. Евреи были застигнуты балаховцами врасплох. 3 ноября из местечка выехал ревком, совершенно не предупредив еврейское население о грозящей ему опасности, а 4-го в 10 час. утра в местечке появился конный разъезд – отряд балаховцев человек в 40-50. Группа молодежи, убежавшая в тот же момент из местечка, была обогнана офицером, предложившим молодым людям вернуться домой, уверяя, что никаких беспорядков и буйств допущено не будет. Грабежи и буйства начались, однако, уже в тот же день. Офицерами отряда было предложено собрать к 12 часам следующего дня 100 тыс. рублей царских денег. Сумма эта была внесена к сроку, тем не менее, погром не прекратился, а наоборот, шел крещендо. 6 ноября командный состав отряда потребовал еще 250 тысяч рублей (царских), которые также были внесены, но ужасы погрома от этого не были смягчены. Так, 7-го числа конный отряд вместе с подоспевшими в этот день пешими силами подожгли деревянные лавки – [числом] 12, пожар охватил и ряд каменных лавок, на которых сгорели крыши. Во время пожара обнаружилось, что под железными крышами было спрятано много товаров, что дало нить к новым и весьма успешным поискам во всех зданиях, крытых железом. В общем, балаховцы провели в Петрикове 16 дней (4-19 ноября), но погром продолжался всего лишь 5 дней (4-8 [ноября]), с 8-го числа грабеж стал затихать, по крайней мере, убийства совершенно прекратились. Надо, впрочем, заметить, что в течение первых пяти дней местечко было настолько опустошено, что уже дальнейший грабеж дал бы довольно мало. За эти 5 дней было убито 11 чел., а именно:

Яков Рувимович Зарецкий, лавочник 55 лет. Угрожая расстрелом, его заставили отдать все имевшиеся у него деньги и ценные вещи, затем избили находившихся во флигеле в его дворе дочь и сестру, потерявшую от побоев зрение в правом глазу. Выходя из флигеля, бандиты встретили во дворе Зарецкого и ударом топора убили его.

Вигдор, 70 лет, живший на иждивении своих детей, убит, защищая честь своей внучки.

Михель Рейнгольд, 60 лет, пленник [так в тексте, имеется в виду – плотник]. Повешен за отказ в выдаче денег, которых у него и не было.

Нохим Золотовский, 45 лет, кондитер, при таких же обстоятельствах.

Цивья Зискинд, 65 лет, жена меламеда. Застрелена без всяких поводов.

Два неизвестных молодых еврея из Турова, зашедших в квартиру некоего Цфасмана. Цфасман этот обещал было нескольким офицерам доставить золотых колец, но обещания не сдержал и куда-то скрылся. Возмущенные его обманом, офицеры явились к нему на квартиру и, застигнув там двух молодых туровских евреев, застрелили их.

Бенцион Овсеевич Голубицкий, 65 лет, содержатель гостиницы, защищая честь своей дочери, был тяжело ранен и через несколько дней скончался. При таких обстоятельствах был ранен некий Гарбер, 18 лет, заступившийся за свою сестру.

Иосиф Аронович Романовский, 25 лет, при неизвестных обстоятельствах.

Фейга Муравьева, 20 лет, портниха, застигнутая балаховцами вместе с 10-12 другими женщинами; она заявила приставшим к ней бандитам, что даст себя скорей убить, чем обесчестить. Девушка была тут же убита из револьвера, после чего балаховцы удалились, не подвергая остальных женщин насилию.
В Петрикове же повешен неизвестно по какой причине еврей-балаховец. Один утверждает, что за протест против погромов, другие, что по обвинению и подпольничеству.

Кроме того, в Петрикове же похоронены 34 жертвы из окрестных деревень, а именно:
9 чел. из д. Турок убиты в лесу, где искали себе спасение: 5 молодых мужчин, 1 женщина и 3 детей, из них один грудной ребенок, замерший на груди своей матери.
14 чел. (2 семьи вместе с детьми) в д. Мелидовичи
5 чел. (4 мужчины и 1 женщина) в д. Смедин
6 чел. из д. Шестовичи.

ГА РФ. Ф. 1339. Оп. 1. Д. 459. Л. 2-3. Заверенная копия. 10 мая 2007 г.
Много интересного можно также прочесть в материале: Погромы 1918-1921 гг. сетевой журнал ” Заметки по еврейской истории ” № 103 , декабрь 2008 г
Из книги Л. Смиловицкого «Евреи в Турове: история местечка Мозырского Полесья» Иерусалим 2008 г.

 

Опубликовано 23.01.2010

А вот в нынешней Беларуси из С. Булак-Булаховича и его брата Юзефа делают героев. Читайте материал на белорусском от 1 ноября 2015  

Рука Масквы: забойства ў Белавежскай пушчы

Добавлено 3 ноября 2015