Tag Archives: Давид Бен-Гурион

Это осень. И много дней чьих-то рождений… (I)

Шалом. С Биньямином «Биби» Нетаньягу (иногда пишут «Нетаньяху») имею кое-что общее – иногда мы возвращаемся 🙂 Его блок на этот раз, в результате выборов 1 ноября, получил 64 мандата в Кнессете – любимое мною, как и прочими шахистами, число :)) Ну, и роста с ним я почти одинакового.

Вот поздравить без пяти минут победителя с 73-летием (21 окт. 2022) не успел, замотался. Однако привет ему из Вязынки (Молодечненский район), родины Янки Купалы!

Снято 23.10.2022

Почти уверен, что Биби распечатает эти мотивирующие фотки, повесит их в офисе 😉 Ведь ему во главе правительства трудновато будет – и большинство в парламенте не такое уж существенное, и возраст не совсем подходящий, чтобы снова входить в ту же реку, что 26 лет и 13 лет назад.

А напомнить, как Яков Кедми оценивал «своего» премьер-министра в конце 1990-х? Цитирую по книге ныне покойного Александра Бовина «Записки ненастоящего посла» (2001): «Поверхностный, невежественный, склонный к показухе, нечестный — такие эпитеты использовались. “Я обязан предупредить общественность”, — сказал бывший глава Бюро по связям, — что Биньямин Нетаньяху — опасный премьер-министр для Израиля. Опасен его образ мыслей, опасен путь принятия им решений, и это может привести государство к трагедии”». Выходит, отставной спецслужбист уже тогда проявил себя как банальный кликуша… Оставался таким в 2010-х, остаётся и поныне. Кривизну прогнозов от Кедми, судя по этой статье, даже многие запутинцы заприметили… но он не унимается: «По оценкам британской разведки, на Украину может быть введено в ноябре до 500 тысяч российских военных. Это не оставляет никаких шансов ВСУ… Основным событием может стать широкое ноябрьское наступление Российской армии на Украине». Даже не знаю, какой бы тут смайлик подошёл… наверно, сочувственный (типа «и тебя вылечат»). На фоне «эвакуации» бегства российских сил из Херсона сказки «дяди Яши» выглядят особенно стрёмно.

Не один Кедми попал пальцем в небо, оценивая перспективы Нетаньягу; к примеру, Давид Маркиш тоже. Полагаю, «добротному литератору» (характеристика от посла РФ Бовина) неуютно сейчас перечитывать свои строки 1999 г.: «Биби надоел и “своим”, и “чужим”… Время Биби Нетаньягу подходит к концу. Премьера, скорее всего, ждёт политическое небытие – его товарищи по партии предъявят ему счёт, и счёт этот будет сокрушительным» (в 2016 г. приводил я эту цитатку здесь).

В 1955 г. Давид Бен-Гурион тоже возвращался на должность премьер-министра, но ему было 68, и «третьего захода» после отставки 1963 г. уже не случилось. Можно как угодно относиться к Б. Н., однако он, бесспорно, боец! Чем-то схож с героиней следующей заметки (newsru.co.il, 03.11.2022):

В четверг, 3 ноября, на пляже в Герцлии сотрудники береговой полиции и инспекторы Управления природы и парков выпустили в Средиземное море черепаху, которая выжила благодаря им.

Фото отсюда

Около года назад сотрудники морского подразделения полиции Тель-Авивского округа заметили вдали от берега раненую морскую черепаху. Вернувшись на берег, они передали раненую Управлению природы и парков. В течение года черепаха проходила лечение и реабилитацию.

Оставляю читателям право самим решить, кто в 2021-2022 гг. стал для Биби аналогом «сотрудников и инспекторов» 🙂 И, кстати, вот публикация belisrael 2018 г. – рассказ о спасённой в Израиле черепахе, написанный Леонидом Нузброхом.

Не совсем осенью, но близко к ней (в конце августа 1897 г.) 125 лет назад официально зародилось международное движение сионистов. На первый сионистский конгресс в Базель по инициативе Теодора Герцля приехало свыше 200 делегатов из 17 стран; программу «создания национального дома на земле Израиля» вырабатывала комиссия во главе с Максом Нордау. В то время умели выражаться кратко и ёмко 😉

Оригинал «Базельской программы» на немецком языке; флаг, утверждённый конгрессом

Этой осенью в Беларуси (издательство Цимберова) увидела свет книга, состоящая из двух произведений Теодора Герцля: «Старая новая земля» и «Еврейское государство». В переводе с немецкого на белорусский Игоря Кребса. Чуть раньше в серии «Гебраістыка Беларусі» вышел сборник его же переводов из Генриха Гейне «Еврейские мелодии» («Габрэйскія мелодыі»). За рекламу мне никто не платит, поэтому здесь не будет прямой ссылки, но подскажу, что оба издания при желании можно поискать на kniger.by.

«Еврейское государство» Герцля читал ещё в середине 1990-х (перевод на русский печатался в серии «Библиотека Алия»), затем посетил могилу автора в Иерусалиме… Для себя этот «гештальт» я, пожалуй, закрыл. Похоже, инициатор нового перевода надеется, что творение Теодора нашего Герцля вдохновит белорусов на подвиги (потому и довольно оптимистичный для Беларуси-2022 тираж 500 экз.), хотя эпоха иная, состояние общества – тоже. Здесь любят не столько входить в ту же реку, сколько наступать на те же грабли 🙁

***

Сентября 17-го числа исполнилось 110 лет со дня рождения Максима Танка (1912-1995), народного поэта Беларуси. В финале его не самого известного стихотворения (1946) присутствует нечто бяликовское

Гетто

Мне круг последний ада показали,

Но я и сам его б нашёл легко

По заревам, что в небе полыхали,

По пеплу, что вздымался высоко.

По тем деревьям, корчившимся в муках

От тишины руин его немых.

Из-под земли, приветствуя живых,

Там братья мне протягивали руки.

Зачем пришёл я в это царство смерти?

Ведь я хотел назад вернуться жить!

Но пепел гетто страшного, поверьте,

На сердце камнем тягостным лежит.

Надеялся ль я тени дорогие

Подвластным мне глаголом оживить?

Напрасно! Даже плач Иеремии

Не в силах прах застывший воскресить.

Я был на том ужасном, страшном месте,

Чтоб сквозь пустынь горючие пески,

Забывчивому веку вопреки,

Пронесть скрижали с узниками вместе.

Скрижали, где пылает их завет:

«Прохожий, брат, не надо слёз нам,

Лишь гнев ты наш возьми на белый свет.

Рассей его как пахарь по бороздкам.

Он даст на ниве новый сочный плод,

С востока поднявшим зарю для всходов.

И на века пусть будет проклят сброд

Фашистских банд — душителей народов!»

Перевод с белорусского, выполненный Леонидом Зуборевым, взят отсюда. Леонид был лично знаком с поэтом – как и Дина Матлина-Харик, вдова Изи. М. Танк записал в дневнике 19.11.1993 (пер. с бел.): «Перечитал стихи Изи Харика, подаренные когда-то мне его женой Диной. Стихи его выделяются лиричностью, содержательностью среди тогдашней барабанной поэзии. Некоторые из них я когда-то переводил…»

М. Танк и Я. Колас в белорусской филателии & нумизматике

Чтобы Янке Купале (1882-1942) не было обидно, посмотрите и на монету с его изображением

Разумеется, не мог не вспомнить о 140-летии Якуба Коласа (1882-1956), широко отмеченном в первых числах ноября. С коласоведами мне не тягаться, но «Сымона-музыку», «Новую зямлю», «Казкі жыцця», «На ростанях» и кое-что ещё читал, люблю, рекомендую. В живописных местах близ Альбути – родины Константина Мицкевича, будущего Коласа – летом 2001 г. ночевал в палатке.

Любопытен «еврейский» рассказ классика «Хаім Рыбс» (1921) – о лавочнике, который после революции без драки попал в большие забияки… точнее, в местечковое начальство. Готов перевести этот жизненный анекдот на русский язык для публикации на belisrael, если кому-то важно.

Портрет Якуба Коласа работы Янкеля (Якова) Кругера, 1923. Отсюда

В 2011 г. воспроизвели мы («Шах-плюс») в книжечке «Беларусь шахматная» малоизвестный очерк Я. Коласа «Из “теней прошлого”», впервые опубликованный в 1925 г. Это «шахматные» воспоминания об отсидке молодого поэта в Пищаловском замке (ныне – СИЗО № 1 г. Минска, aka «Володарка»). Пусть фрагменты в переводе с белорусского побудут и здесь:

Красоту и приятность шахматной игры я познал в остроге. В значительной мере досуги нашей подневольной жизни скрашивались шахматами. Пока я не понял смысл шахматной игры, она казалась мне совсем не интересной; даже иной раз делалось смешно от созерцания того, как серьёзные люди сидят целыми часами у шахматной доски, захваченные ходом игры, иногда возбуждённые, с розовыми лицами.

Шахматы добывались у нас кустарным способом – их вылепливали из хлеба. Был у нас один узник, некто Сорока. Он весьма был способным по части лепки шахматных фигур из ситного хлеба (…) Фигуры, cделанные из этого материала, были необычайно крепкими: их можно было изо всей силы бить об стену – они не разбивались.

Среди шахматистов был у нас один товарищ, Яхим Повежар. Он очень не любил, когда его противнику кто-нибудь сбоку подсказывал ходы. Он тогда страшно возмущался, вскакивая из-за стола: выказывал все признаки своего душевного недовольства.

Такое состояние на арестантском жаргоне называлось «залезть в пузырь». «Залезание в пузырь» давало весьма богатую пищу для смеха и забав. А на почве шахматной игры у нас много было этих весёлых минут.

Выше – демо-кадры из белорусского мультфильма «Класікі і шахматы», снятого «Беларусьфильмом» в 2022 г. и тяготеющего к «познавательно-обучающему жанру». Очевидно, отправным пунктом стало известное фото 1932 г., где Колас играет с Купалой в шахматы…

Дядька Якуб показан аниматорами слишком старым; в мульте ему не 50 лет, а все 65-70. После войны, когда он достиг этого возраста, ни Купалы не было на свете, ни в шахматы Коласу играть уже не хотелось. Но за интерес к теме «Беларусьфильм» в любом случае заслуживает благодарности.

Вольф Рубинчик, г. Минск

07.11.2022

w2rubinchyk[at]gmail.com

***

Нетаньяху, занял пост главы Ликуда в 1992 году.
Несмотря на победу Ликуда в 1977 году, левые продолжали безраздельно владеть страной. В 1992 году, у Аводы (в девичестве МАПАЙ) было 44 мандатов в Кнессете, а у Мереца (в девичестве МАПАМ) – 12. Вместе -56 мандатов, против 32 Ликуда.
Прошло 30 лет. У Ликуда по прежнему 32 мандата. Мерец почил в бозе, а Авода еле-еле перешла электоральный барьер с жалкими 4 мандатами. Если хотите, это и есть миссия Нетаньяху. Уничтожение левых в Израиле. Хотя с другой стороны они сами себя уничтожили полностью отойдя от идеологии рабочего сионизма Бен Гуриона.
.
***
.
От ред. belisrael
.
Итогам прошедших выборов будет посвящено несколько публикаций
.

Опубликовано 07.11.2022  09:20

Мерием, Хамайда, «Галіяфы»

Шалом! Август – месяц бредовых задержаний: в Минске – певицу за песню (после 15 суток отсидки Мерием Герасименко, о которой было здесь, так и не вышла «на свободку» – какой-то довесок придумали для девушки «правоохранители»)…

В Витебске – пенсионера за «Пагоню». Конечно, пенсионер не рядовой – 74-летний Борис Хононович Хамайда прежде многократно задерживался «органами» – но на сей раз произошло нечто странное… Примерно так это описывает «НН»:

Медальон с гербом «Пагоня» на красной ленте распространитель независимой прессы и старейший витебский оппозиционер Борис Хамайда носит каждый день. Раньше у милиции не было претензий к внешнему виду Б. Х., поэтому для него стало неожиданностью то, что в суде Октябрьского района «Пагоню» приказали снять.

На входе Бориса Хамайду остановил сотрудник Октябрьского РОВД Владислав Шишковец. Милиционер потребовал, чтобы Хамайда снял медальон, тот отказался и попробовал объяснить милиционеру, что носит его каждый день. А главное – что изображение не является запрещённым, что «Пагоня» есть даже на гербе Витебской области… Шишковец вызвал служебную машину, и активиста повезли в участок.

Б. Хамайда, фото 2017 г. отсюда; герб Витебщины, утверждённый в 2009 г. (фрагмент), и «Пагоня», изображённая на почтовой марке РБ 1992 г.

Пока неясно, что «шьют» Хононовичу – «неподчинение законным требованиям» или «пикетирование», а возможно, то и другое сразу. В общем, маразм крепчает… Как и на родине «русского военного корабля» (пишет Эль Мюрид, 1965 г. р.):

Минпромторг РФ отложил замену двигателя модернизированного «кукурузника» в связи с тем, что для «импортозамещения» деталей двигателя, который ранее поставляли США, потребуется от трех до пяти лет.

Я помню себя еще в детском садике, когда над нами летали эти самые «кукурузники». И слово «кукурузник» я выучил, еще когда читать не умел (а умел я с четырех лет). И вот теперь оказывается, что мы не в состоянии производить для него двигатель.

Уровень деградации страны просто впечатляет: тут даже специально так разрушить всё потребуется недюжинный ум. Но нет таких преград, которые не проломят кретины своими чугунными лбами.

Пример, конечно, взят наугад – можно привести сотни подобных, куда более показательных. В РФ и РБ уже много лет умение трепать языком + «хватать и не пущать» ценится больше, чем навыки инженеров, конструкторов, etc. Но и среди болтунов проявляется отрицательный отбор.

Вот пропагандист из «Мінскай праўды» (10.08.2022) озаботился… старением политической элиты в США.

У всех на устах — Нэнси Пелоси, спикер палаты представителей Конгресса США. Родилась 26 марта 1940 года. Сейчас ей 82. У нас она еще лет 20 назад вышла бы на пенсию и вязала носки внукам. Тем не менее порох в ее ягодицах еще сохранился, если сумела возбудить полтора миллиарда китайцев. Всего-то своим визитом на Тайвань…

[Н]а всех важнейших направлениях у них люди возрастом за 70 и более. А рядом с ними — молодые «помощники», которые подскажут, которые направят. Совсем как с белорусскими бабушками и дедушками, которыми управляют их дети и внуки, когда дело доходит до гаджетов.

Беларусь – страна оживших советских анекдотов? Один я на днях пересказывал, а г-н Орехов, похоже, решил проиллюстрировать собой ещё более древний (где «Подумаешь! У нас тоже можно выйти на площадь, крикнуть “Долой Эйзенхауэра”, и ничего за это не будет»).

Вообще-то на Западе (в Израиле тоже) люди в целом стареют медленно, долго остаются работоспособными. Некогда борисовскому, ныне ариэльскому краеведу Александру Розенблюму – 97, а пишет он хорошо, лучше многих молодых. Притча во языцех – мой собеседник 2017 г. Шимон Грингауз, которому уже за 90, но он по-прежнему преподаёт в гимназии Петах-Тиквы. То, что Уинстон Черчилль неплохо руководил Великобританией в 80, а Давид Бен-Гурион Израилем и Шарль де Голль Францией – в 75, уже, по-моему, избитые истины.

Ш. Грингауз, 24.07.2022. Фото А. Шустина

Если американцы выбирают в свой Сенат (на то он, впрочем, и сенат, от латинского «senex» – старик) политиков в возрасте 70+, это их дело и их выбор. В РБ вон палатой представителей «рулит» человек по фамилии Андрейченко, р. 02.01.1949 – и ничего, если не считать целого букета протащенных под его руководством репрессивных законов. А председателю Верховного Суда (тоже не ком с горы) Валентину Сукало в этом месяце стукнуло 80 – возглавляет он ключевую судебную инстанцию с 1997 г., и тоже не спешит в отставку.

Насчёт пенсии для спикера в 62 года… А что, если это намёк для главы здешнего «Совета Республики», которой в сентябре с. г. как раз исполнится 62? 🙂 Лично для меня, как вы догадались, её возраст – сам по себе не аргумент против дальнейшей работы, но эту даму постоянно заносило куда-то не туда… K примеру, в ноябре 2020 г. «оттопталась» по молодому художнику Бондаренко, избитому на «Площади перемен» в Минске и умершему в больнице: «Он был пьяный – 100%… Каждый день такие гибнут. А они [протестующие] устраивают панихиды. Правильно президент сказал: зачистить город!» Проще назвать один умный её шаг – извинение перед могилёвскими цыганами за облаву, которую устроило на них МВД, но то было ещё в мае 2019 г., когда Кочанова возглавляла администрацию президента. Короче, не буду возражать, если изобличительница «планов Даллеса» & обладательница «ордена Дружбы» (полученного от Путина в апреле с. г.) реально отправится вязать носки, внукам или не внукам. Да и другому политику в его 68 лет не помешало бы – тоже ведь на «другой планете» живёт.

C 2007 г. работало в Минске издательство «Галіяфы», учреждённое поэтами-авангардистами Дмитрием (Змитром) Вишнёвым и Михасём Башурой, нормальным людям не мешало, ежегодно выпускало до 50 наименований книг. Теперь же оно – в процессе ликвидации, что Змитер объясняет так:

Формальных причин, по которым Министерство информации приостановило работу «Галіяфаў», две. Мы не подали сведения о смене юридического адреса и не сообщили об уходе ответственного за издательскую деятельность. Когда тебе чиновница говорит, что с 2016 года ты занимаешься «незаконной предпринимательской деятельностью»… 10 раз подумаешь, надо ли возвращаться в Беларусь. Переаттестацию наш сотрудник не прошёл, хотя имеет высшее полиграфическое образование и хорошо был подготовлен.

Я думаю, что «Галіяфы» попали под каток зачистки гражданского общества. После 2020 года власти запретили Союз белорусских писателей, ПЕН-центр. Можно долго вспоминать и перечислять организации, которые были закрыты. Было бы странно, если бы книжные магазины, издательства и типографии оставались не в поле зрения репрессивной машины.

Из той же «оперы» – аннулирование мининформом свидетельства о госрегистрации «Газеты Слонімскай». В письме от 23.08.2022 обосновали это тем, что газета не выходила 6 месяцев подряд… при том, что сами же (хорошо, пусть их товарищи из соседних кабинетов) дали распоряжение не печатать её в Беларуси. Как это было с «КП», «Народнай воляй» и др., см. здесь.

В конце 2010-х чиновники выдавили из страны ещё одно издательство, работавшее с «альтернативной» литературой – Логвинова, от которого лет 15 назад фактически откололось вишнёвское. «Галіяфы», по-моему, больше налегали на поэзию; казалось бы, она-то властям не страшна, а поди ты… Напомню: ещё в СССР начала 1970-х, т. е. в брежневскую эпоху, по которой многие ностальгируют, цензоры настаивали на «изъятии» книг поэзии из библиотек. Оно рассматривалось как наказание для авторов за инакомыслие и/или переезд в Израиль.

Змитер Вишнёв осторожно себя держал в 2010-х (на мой вкус, иногда чересчур). Я благодарен за то, что он после кратких переговоров «приютил» презентацию двуязычного сборника Мойше Кульбака «Eybik/Вечна» в марте 2016 г. Тогда книжный магазин «Галіяфаў» находился в Троицком предместье, а вскоре переехал на Немигу, 3, где было не так просторно, но временами уютно. Запомнились встреча с Виктором Жибулем по поводу выхода его книги «Дзяцел і дупло» в декабре 2016 г. и с супругами Жибулями в марте 2017 г., когда вышел перевод «Зазеркалья» Льюиса Кэрролла на белорусский язык. Всё это было ярко, задорно.

Насколько здешним идеологам чужда поэзия (не путать с графоманией), особенно ироническая, можно заметить из публикаций той же «СБ»:

Доцент Янчук, 20.08.2022: «знаменитый советский поэт Владимир Маяковский… писал: “Поэтом можешь ты не быть, а гражданином быть обязан!”» На поверку – выражение Николая Некрасова, середина ХІХ века…

«Главный по спорту» Канашиц (02.07.2022): «“Цивилизованному миру” на белорусских спортсменов действительно плевать… Они, как пел Егор Летов, “лед под ногами майора”. Расходный материал». Вообще-то в летовской песне смысл иной: «Всё, что мы можем — это быть лишь льдом… Пока мы существуем, будет злой гололёд. И майор поскользнётся, майор упадёт. Ведь мы — лёд под ногами майора!» Таким «льдом» и я согласен быть 🙂

Наконец, Муковозчик (в представлении, увы, не нуждается) в 2021-22 гг. не раз мусолил слова Валентина Гафта, якобы обидные для Лии Ахеджаковой: «Везде играет одинаково актриса Лия Ахеджакова» – мол, даже коллеги серьёзно не относились к бунтарке… «Забывая» дать продолжение эпиграммы: «Великолепно! В самом деле везде играет на пределе».

Полагаю, начальник «СБ» позорит филологический факультет БГУ, диплом которого получил уже в независимой Беларуси (см. также предновогодний эпизод з «краінай-браначкай»). Захотят бывшие или нынешние филфаковцы высказаться на этот счёт – постараюсь предоставить им трибуну.

Ладно бы только поэзия, но ведь познания в кулинарии тоже не фонтан. Распрягает уже знакомый нам колумнист Волчков (26.08.2022):

«Кто не умеет – учит» (С)… Вот как выглядят мягкие сыры моцарелла и маскарпоне в исполнении Туровского молочного комбината:

Оч-чень схоже с «просто макаронами или лапшой», кто бы сомневался 🙂

Вольф Рубинчик, г. Минск

26.08.2022

w2rubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 26.08.2022  23:12

PS. Бел. ассоциация журналистов сообщила, что Б. Хамайду выпустили из витебского изолятора временного содержания.
Ему сказали ждать повестку в суд. Медальон предсказуемо был воспринят как “атрибут несанкционированного пикета” 🙁

КАК В ИЗРАИЛЕ ОТМЕНЯЛИ ИДИШ

В воскресенье, 18-го июля 1948 года редактор коммунистической газеты «Коль ха-Ам» Меир Вильнер явился в военкомат по ул. Калишер в Тель-Авиве для несения воинской службы. На рутинный вопрос, какие языки он знает, Вильнер ответил: иврит, польский, немецкий и идиш. Офицер заявил, что идиш — не язык. Вильнер возмутился, но ему возразили, что издан приказ верховного командования: идиш — не язык. Ивритские газеты отнеслись к инциденту без удивления, мол, идиш — наследие галута (диаспоры), и в новом государстве ему нет места.

Я слышал эту историю много раз, а вот продолжения не знал. Шмуэль Микунис, представлявший компартию в Законодательном собрании (предшественнике Кнессета), подал запрос главе правительства Бен-Гуриону. Тот ответил, что приказа такого нет, и он разыщет и накажет виновника самоуправства. Однако тот же Бен-Гурион несколькими годами ранее публично возмущался произнесенной на идише на сионистской конференции речью подпольщицы из Варшавского гетто Ружки Корчак, мол, зачем нам здесь иностранный язык?

На одном из спектаклей театра «Идишпиль» 

Более четверти века в Израиле я так или иначе был связан с активистами идиша и идишкайта. В их рассуждениях красной нитью проходила мысль об уничтожении идиша сионистским истеблишментом. Помню, как плодовитый публицист, редактор и исследователь Ицик Луден говорил всем, кто был готов слушать, что Израиль убил идиш.

Сегодня, когда все эти критики ушли в лучший из миров, «Израиль», наконец, решил ответить. Обвинения опровергает израильская исследовательница Рахель Рожански в своей книге «Идиш в Израиле. История» (Yiddish in Israel. A History by Rachel Rojanski), изданной в Университете Индианы. Автор подчеркивает, что ее «выводы категорически противоречат заявлениям идишских активистов о якобы намеренной антиидишской политике в Израиле». Рожански два десятилетия добросовестно интервьюировала всех ведущих активистов идиша и членов их семей, но отметает их свидетельства, как предвзятые, предпочитая опираться на официальные документы, в которых нет приказа о запрете этого языка.

Рахель Рожански и ее книга Yiddish in Israel. A History

Приведенные в книге многочисленные документы демонстрируют, как большие начальники, правительственные комитеты и общественные комиссии отменяли идиш; как власти дискриминировали, оскорбляли и ограничивали деятельность идишских театров и прессы; как опускался престиж языка и культуры европейских евреев; как сам идиш в Израиле подвергался гонениям и опасности запрета. Действительно, не существует декретов, запрещавших идиш в Израиле. Но они и не были нужны. В книге множество документов, свидетельствующих, что идиш в Израиле отменили с помощью государственной гегемонии во всех сферах жизни.

Для объяснения происходившего Рожански несколько раз обращается к теории престижа Антонио Грамши. Грамши интересовало, как и почему народы принимают язык и культуру, как функционируют механизмы, мирным путем устанавливающие культурную гегемонию победившего пролетариата. Грамши изучал необыкновенно эффективную деятельность иезуитов. Например, в Украине в XV—XVI вв. никто насильно не вводил католицизм. Иезуиты просто основали сеть университетов, куда стало престижно отправлять отпрысков украинской православной шляхты. Сто лет спустя украинцы оказались практически без своей элиты. Украинские магнаты, гордые княжеские роды, потомки Рюриковичей оказались ополяченными в лоне римско-католической церкви. Продолжение известно — кровавая гражданская война, известная как Хмельнитчина, трагическая потеря украинской автономии и крах Речи Посполитой.

В книге Рахель Рожански множество документов, официальных писем и протоколов. Они дышат ненавистью к идишу, к культуре ашкеназских евреев. Гегемон здесь — сами ашкеназы, зелоты, обуреваемые идеологией отрицания своего прошлого, еврейского местечка. Рожански находит более или менее убедительные объяснения, мол, молодая сионистская культура опасалась конкурировать со старой идишской.

Израильские плакаты, призывающие говорить на иврите

Но объяснить можно и политику Евсекции (создание новой национальности советских евреев). И даже советский государственный антисемитизм (после Холокоста евреи больше не отвечали сталинскому определению национальности, а после образования Израиля и вовсе стали иностранной национальностью, вроде немцев, поляков или корейцев, и их надо было ассимилировать). Можно найти внутреннюю логику в любой политике в истории человечества.

Разумеется, Израиль — не сталинский СССР (а я слышал от заслуженных идишистов и куда более обидные сравнения). Факт, что еврейское местечко было неразрывно связано с идишем, вовсе не означает, что крах местечкового уклада означал и крах идишистской культуры. Наоборот, еврейская культура создавалась в больших городах и всегда была европейской городской культурой. Идиш уходил в города вместе с евреями. Лишь осуществление фашистских и коммунистических проектов подрезало корни культуры еврейского народа. Сионизм «отменил» идиш и помог подтолкнуть его дальше в пропасть.

В последние десятилетия различные феномены контркультуры обращались к идишу, как ультимативной культуре преследуемого меньшинства. Рожански отказывается считать идиш в Израиле культурой меньшинства. Действительно, носители идиша принадлежали к господствующему в то время большинству по всем социоэкономическим параметрам. В еврейском государстве они имели все основания рассчитывать на уважение к своей еврейской идентичности.

Сионистское государство строило свою идентичность вокруг иврита. Лидеры еврейского ишува в Палестине видели себя защитниками молодой национальной идентичности меньшинства. Они считали, что им грозит глобальная идишская культура с литературой мирового класса, с активной прессой и общественной жизнью. Идиш до Холокоста был культурой подавляющего большинства еврейского народа (11-12 миллионов из 16-ти). Когда читаешь тексты того времени, явно ощущаешь тревогу, которую часть украинских элит испытывает сегодня по отношению к русскому языку и украинской двуязычной идентичности.

Первый еврейский город в новейшей истории Тель-Авив, 1930-е

Идиш отменяли в угоду экстремистской идее шлилат а-галут (отрицания диаспоры). Две тысячи лет истории «между Танахом и Пальмахом» (фраза писателя Йорама Канюка) считались вредными и подлежащими забвению. В этой парадигме культуре на идише и других еврейских языках (ладино, иудейско-арабском, бухарском и др.) было «приказано исчезнуть». По современным понятиям, тон сионистской пропаганды вплоть до конца 1970-х можно запросто назвать антисемитским.

Уже в 1970-е в Израиле осознали, что политика «плавильного котла» оказалась несостоятельной. Тогда были приняты меры для поддержки идиша. Но было уже поздно. Идиш не могли вернуть ни субсидированные литературные журналы, на которые мейстрим не обращал внимания; ни пышные всемирные конгрессы идиша с участием главы правительства и обильным угощением (я сам бывал на нескольких); ни бюрократическое творчество Государственного управления по делам идиша; ни введение идиша в программу нескольких школ, как второго иностранного (!) языка; ни крупные литературные премии (премия им. Мангера была крупнейшей в стране). Эти меры принимались не ради идиша, а ради абсорбции идишистов-иммигрантов из СССР. Еще больше, ради асбары — пропаганды сионизма и имиджа Израиля, как центра еврейской культуры.

Как все еврейские истории, история идиша в Израиле состоит из парадоксов. Политики, воротившие нос от идиша, санкционировали издание партийных газет на этом языке, хорошо понимая электоральный потенциал выходцев из Восточной Европы.

Единственный проект, доживший до сегодняшнего дня — кафедра идиша в Еврейском университете в Иерусалиме. Ее пытались создать еще в 1920-е, но проект наткнулся на ожесточенное сопротивление. Кто-то из профессоров даже заявил, что идиш в университете — это словно распятие в Храме (Еврейский университет в ранней сионистской пропаганде часто сравнивался с возрожденным Иерусалимским храмом). В 1950-е атмосфера смягчилась, но кафедра стала возможной, поскольку американские евреи профинансировали проект. Однако, мировой центр идиша, создать, очевидно, не получилось, если книга израильтянки Рахель Рожански вышла не на иврите в Израиле, а по-английски в Америке.

В книге рассказывается о том, как идиш лишался престижа, опускался в глазах общественного мнения, изображался местечковым. Идишский театр — не просто шмальц (так называл народный театр и классик идишской литературы И. Л. Перец) но и шанда (позор). В книге несколько раз упоминается шанда, описывается презрение ивритских элит к «темным» зрителям, «приходивших в театр (им. Гольдфадена) целыми семьями с корзинами еды… не способных отличить Шолом-Алейхема от Шолома Аша, зато наизусть знавших все песни, которые они пели вместе с артистами».

Шимон Джиган и Исраэль Шумахер (фото Давида Рубингера, Музей Эрец Исраэль); Ицик Мангер

Много внимания автор уделяет и разделению идишской культуры на низкую и высокую. К элитной относились несколько лучше, поскольку сионистское руководство состояло из людей европейской культуры. Гордость от причастности к творению нового еврея была круто замешана на ощущении культурной провинции, один из критиков назвал этих деятелей «чертой оседлости во дворянстве».

В Израиль охотно приглашали звезд еврейской сцены, известных идишских писателей и поэтов, и даже поощряли их создать здесь репертуарный театр в надежде, что со временем, вместе с другими «новыми репатриантами» они перейдут на иврит.

Немногочисленные истории успеха идишских артистов демонстрируют ошибочность деления культуры на высокую и низкую. Сатирический дуэт Шимона Джигана и Исраэля Шумахера был хорошо известен еще до войны. Их театр-кабаре в довоенной Лодзи пользовался бешеным успехом. Они умело сочетали еврейский народный юмор свадебных шутов-бадханов с традициями русского модернистского театра и европейского политического кабаре. В 1957-м, пройдя советские лагеря, послевоенную Польшу и Аргентину, они осели в Израиле. Шумахер умер через три года, а Дзиган выступал еще два десятилетия, пользуясь неизменным успехом.

Поразительна история постановки «А мегиле» на стихи Ицика Мангера. Единственный раз в истории, когда ивритский репертуарный театр поставил идишскую пьесу на идише. Постановку 1965 года посмотрело 250 тысяч человек (в стране с населением в 2,5 миллиона).

Постановка была осуществлена артистической семьей Бурштейнов, известных еще в довоенной Польше, в сотрудничестве с двумя «образцовыми сабрами» Хаимом Хефером и Даном Бен Амоцем — эталоном подражания для целого поколения в Израиле.

В идишской журналистике пробовал себя и Ури Авнери, которого я однажды назвал «последним саброй». Он пробовал издавать идишский перевод своего радикального журнала «Ха-олам ха-Зэ», но быстро понял, что идишский читатель нуждается не в переводах ивритской прессы, а в качественной оригинальной журналистике.

Шапка газеты «Лецте найес»

Рожански называет идишскую прессу «сердцем идишской культуры». Ее главный герой — Мордкэ (Мордехай) Цанин, многолетний редактор крупнейшей газеты на идише «Лецте найес», автор идиш-ивритских словарей и т.д. Мне посчастливилось попасть на чествование его столетия в тель-авивском доме писателей им. Лейвика (см. эссе «Слишком правый, слишком левый, слишком мертвый идиш»). Однако созданная им газета к тому времени уже 30 лет была куплена партией Мапам, а другое свое популярное издание «Иллюстрирер вохблат» он давно закрыл, написав в последнем выпуске статью со знаменательным названием «Корбн фун цайт» («Жертва времени»).

Куда более показательна история бесстрашного бундовского издания «Лебнс фрагн», где резали всех священных коров. Журнал этот под редакцией Ицика Лудена перешагнул в XXI век, не теряя качества и полемического задора.

В книге есть много упоминаний коммунистических изданий на идише, но обойдена вниманием интереснейшая история коммунистического идишизма. Отсутствует в книге и советский идишизм (проект Арона Вергелиса вокруг журнала «Советиш Геймланд»), незримо присутствовавшего как главный конкурент израильского идишизма. В отличие от журнала «Голдене кейт», который так и не выполнил обещания «открыть новую главу идишской литературы» и подготовить смену, Вергелис не только подготовил блестящую плеяду идишистов, но сумел обеспечить их заработком.

Вопреки сионистской мифологии, до создания государства идиш был широко распространен в Израиле. После провозглашения независимости в страну приехали более четверти миллиона уцелевших в Холокосте евреев, говоривших на идише. Идишская культура могла бы стать интегральной частью израильской идентичности, если бы иммигрантам позволили бы развивать свою сеть образования, как это позволили ультраортодоксам. В «Истории» Рожански не нашлось места рассказу об искоренении идиша в системе образования; о разделении детей в детсадах, чтобы не говорили на идише; об учениках, которых штрафовали за беседу на «иностранном языке».

Сцена из спектакля театра «Идишпиль»

Существует обширная мифология о том, почему Бен-Гурион пошел на соглашение с харедим о статусе кво. Однако никакой политической подоплеки в этом не было. Ультраортодоксы тогда не участвовали в израильской политике. Бен-Гурион сам вспоминал, что встретился с их лидерами уже после того, как принял решение не вмешиваться в жизнь их общин, не призывать в армию студентов иешив и не принимать мер, ставивших под угрозу существование а идише ойлем — мира Торы, уничтоженного Холокостом. Политические проблемы с харедим начались только в 1970-х. На заре государства сионисты, очевидно, просто решили сохранить их, как Скандинавия — лапландцев.

Историю всегда пишут победители, но потом она дополняется историями побежденных, и тех, кто вообще не хотел быть вовлеченным в водоворот истории. Никто не запрещал идиш декретами. Идиш отменили люди, верившие в миф прогресса, отрицающий ценность истории в угоду полезной политике памяти. Они искали простые ответы на сложные вопросы, отринув опыт людей, в течение 2000 лет формировавших еврейский народ и создававших сложные системы еврейской цивилизации. Тем самым они лишили себя понимания системы, в которой живут. Отказываясь от многоязычия — одной из основ еврейской идентичности, выбирая рак иврит (только иврит), пытаясь плавить многокультурную еврейскую цивилизацию, отцы современного Израиля обрекли свое государство на абсорбцию в левантийскую стихию Ближнего Востока. Они были глухи к аргументам и не придали значения личной симпатии к маме-лошн. Некоторые пожалели об этом, о чем замечательно рассказывает последняя глава книги, посвященная успеху театра «Идишпиль» в 1990-х годах. Но было уже поздно. Идишу было сказано ОК, как нынешние воители новой этики самоуверенно отменяют своих реальных и воображаемых врагов: «ОК, бумер».

Михаэль Дорфман, для «Хадашот»

Автор выражает благодарность проф. Анне Штерншис (директор Центра еврейских исследований Торонто), Елене Носенко-Штейн (Институт востоковедения РАН), а также друзьям в Израиле, Украине, США и Канаде, и библиотекарю CIPU Жанетт Ковальски, оказавшей содействие в поиске редких изданий.

Источник (газета «Хадашот», Киев, апрель 2021)

Опубликовано 24.05.2021  01:27

Шестидневная война: 53 года спустя

* * *

26 ияра – первый день Шестидневной войны. 53 года назад мы начали кампанию, в которой: 1. Ликвидировали угрозу уничтожения Израиля. 2. Освободили всю западную Эрец-Исраэль. 3. Доказали всему миру, что с нами надо считаться. Запомним эти три пункта.

Война стала результатом уверенности арабов, что нас можно победить. В этом их активно убеждал СССР, имевший свои стратегические цели в противостоянии с США на Ближнем Востоке. Для начала КГБ и Штази создали в 1964 г. ООП и расширили поставки оружия арабским странам.

В самих арабских странах это был расцвет национализма и милитаризма, особенно после переворота в Сирии, приведшего к власти маоистско-националистский режим офицеров. Египет, Сирия и Иордания собрали свои армии под единым командованием, а к ним были присоединены и выдвинуты в сторону Иордании войска Ирака и Саудовской Аравии.

СССР пустил слух, что Израиль перебросил восемь бригад к сирийской границе. Несмотря на все опровержения, Насер ввёл свою армию в Синай, убрав оттуда международный контингент миротворцев. Иракцы выдвинулись на запад, и их построение указывало, что они нацелены на рассечение Израиля в самом узком месте – в районе Нетании. Где ширина Израиля была 15 км…

Демонстрация силы Израилю не помогла – когда в апреле 1967 г. произошел воздушный бой с сирийцами, израильтяне демонстративно сбили несколько самолетов противника прямо над Дамаском, где в это время проходили празднования правящей партии Баас. Вскоре, в мае 1967 г., было создано правительство Национального Единения («мемшелет ликуд леуми»), и проведена срочная мобилизация резервистов.

С приближением арабских армий к нашим границам была дана команда к атаке. В первый день была уничтожена почти вся египетская авиация и начались сухопутные бои в Синае и в секторе Газы. Успехи были невероятные.

Но победы в той войне так и остались чисто военными. Освобождение нашей страны прошло мимо нас. Мы так ею и не завладели (по крайней мере, часть израильтян так и не знает о важности Шило, Хеврона для нашей истории и традиции) и сегодня не знаем, с какой стороны подступиться к суверенитету в Иудее и Самарии.

Помочь этому может повторение трёх пунктов, упомянутых в начале. Только в обратном порядке. Необходимо:

1.(3) показать миру, что с нами надо считаться, что владение нашей страной – это наше законное право, и мы им не поступимся.

2.(2) провести, наконец, суверенизацию западной Эрец-Исраэль, со всеми вытекающими – сохранением наследия, ростом экономических преимуществ и укреплением безопасности.

3.(1) убедительно продемонстрировать всем нашим «френдам и фолловерам» на Ближнем Востоке, что мы чётко понимаем значение такого шага для национального будущего и готовы его защищать.

Пришло время сделать это, 53 года спустя начала нашего пути к полностью суверенной Эрец-Исраэль.

Лучше позже, чем никогда.

Удачи нам в этой решающей борьбе за нас и за наших детей.

Михаил Лобовиков (из фейсбука)

***

Предыстория войны 

1. 10 жарких дней в мае

13 мая 1967 года правительство Египта получило официальное уведомление правительства СССР о том, что израильские войска готовят нападение на Сирию, и что на северной границе Израиля с этой целью сконцентрировано от 11 до 13 израильских бригад.

Сообщение это было сделано в Москве, в личной беседе Председателя Президиума Верховного Совета СССР Подгорного с главой египетской парламентской делегации Анваром Садатом.

Этo же сообщение ранее былo доведенo до сведения премьер-министра Израиля Леви Эшколя послом СССР Чувахиным, и тоже в личной беседе.

Эшколь ответил послу, что его источники информации, скорее всего, не совсем верны. Он предложил Чувахину совместную поездку на север, чтобы посол смог лично убедиться в том, что концентрации израильских войск там нет.

Так как поездка могла быть проделана буквально за пару часов, а спрятать 30-40 тысяч человек и 3-4 тысячи машин на пространстве шириной в 20 км было бы просто невозможно, предложение выглядело убедительнo.

Однако Чувахин не зря служил в МИДе СССР чуть ли не 30 лет. Он ответил, что его дело состоит не в том, чтобы проверять сообщения его правительства, а в том, чтобы доводить их до сведения израильского премьер-министра – после чего прервал беседу и откланялся.

Разговор был неприятным. На сирийской границе в первые месяцы 1967-го года действительно происходили инциденты – один за другим. «Федаины», шедшие из Сирии, устраивали нападения на дорогах, ставили мины. Были жертвы. Обстрелы пограничных киббуцев с Голанских высот шли так регулярно, что в дело пришлось вводить авиацию. 7 апреля сирийцы тоже задействовали свои МиГи, но неудачно. В воздушном бою над Голанами они потеряли несколько самолетов. Так что напряжение существовало, в этом посол был прав. Поэтому Эшколь предложил начальнику генштаба Израиля (им в ту пору был Ицхак Рабин) сократить военный парад, который должен был состояться в День Независимости, 15 мая, до минимума.

14 мая египетские войска начали продвижение на Синай, к египетско-израильской границе. Колонны военной техники в два часа дня прошли через улицы Каира, прямо под окнами американского посольства.

В тот же день начальник Генштаба египетской армии, генерал Махмуд Фавзи, вылетел в Дамаск для установления координации между армиями Египта и Сирии. Большой тревоги это в Израиле не вызвало. Начальник военной разведки Израиля, генерал Ярив, уведомил премьер-министра, что речь идёт, скорее всего, о демонстрации – вроде той, которую египетская армия уже проводила в 1960 году… Вероятность возникновения войны он рассматривал как низкую – по прогнозу разведки, пик готовности египетской армии должен был прийтись на конец 1970 года, после завершения программы военных поставок из СССР…

15 мая в Израиле состоялся необыкновенно скромный военный парад, в котором против обычая не участвовали ни танки, ни самолеты, a просто прошли строем несколько пехотных частей. Отсутствие военной техники на параде было замечено арабской прессой – хотя интерпретировано это наблюдение было совсем нe так, как надеялся Эшколь. Арабские газеты пришли к единодушному мнению – всё, что может стрелять, уже стоит на сирийской границе.

Во время парада Эшколь получил записку из военного ведомства – число египетских войск на Синае выросло с 30 тыс. до 60 тыс. и продолжало возрастать. После совещания в министерстве обороны было решено начать частичную мобилизацию.

Утром 16 мая индийский генерал, командующий войсками ООН на Синае, получил уведомление от генерала Фавзи с просьбой убрать его части с египетско-израильской границы, чтобы «не препятствовать действиям египетской армии в том случае, если Израиль предпримет агрессию против какой-либо арабской страны». Просьба эта была немедленно доведена до сведения самого генсека ООН, бирманского дипломата У Тана, который педантично ответил, что просьба одного генерала к другому не может быть основой для каких-либо действий со стороны ООН – но добавил, что если он получит эту просьбу в должной форме, то он её исполнит.

Его желание было немедленно удовлетворено – министр иностранных дел Египта Махмуд Риад в любезном письме на имя Генерального Секретаря уведомил его, что правительство Египта приняло решение «о прекращении деятельности войск ООН как на территории Египта, так и в полосе Газы».

Дальше случилось нечто, что не имело аналогов в истории международных организаций. Без всяких консультаций У Тан согласился выполнить запрос правительства Египта. Это в высшей степени драматическое решение было принято с неслыханной, поистине космической скоростью – ответ был доставлен египетскому правительству через 75 минут после получения его просьбы.

Абба Эбан, министр иностранных дел Израиля в тот период, в своих мемуарах изумляется, что ООН, известная своим бюрократизмом и медлительностью, оказалась способна к таким стремительным действиям. Складывается впечатление, что удивлялся он зря – этот экспромт выглядел хорошо подготовленным.

Попробуйте представить себе, что чрезвычайно важный документ должен быть прочитан, осмыслен, ответ на него должен быть сформулирован, он, наконец, должен быть отпечатан (сразу, без черновика?) и доставлен адресату – и всё это за 75 минут?

Эбан почему-то жалуется, что ни с Израилем, ни с государствами, которые поставляли свои контингенты в войска ООН на Синае, никак не проконсультировались. С некоторыми странами совещания, несомненно, состоялись. Например, Индия и Югославия не только моментально выразили полное согласие на вывод своих частей, но начали осуществлять этот вывод без всяких задержек, даже не получив на этот счет никаких (по крайней мере официальных) инструкций из Секретариата ООН.

Выходит, то, что с Израилем не посоветовались – как раз понятно. Вот что абсолютно непонятно: У Тан не собрал Совет Безопасности, не известил без промедления Генеральную Ассамблею, не поговорил ни с одним из послов стран, имеющих постоянное представительство в Совете Безопасности – и, кстати, имеющих там право вето.

Что ещё более интересно – ни одна из этих держав не пожелала выступить с инициативой созыва сессии Совета Безопасности, на что они имели неотьемлемое право. Действия Генерального Секретаря критиковали только США и Канада, да и то частным образом. Это обьясняли впоследствии тем, что западные страны сочувствовали Израилю, но полагали, что в Генеральной Ассамблее азиатские и африканские страны автоматически поддержат Египет – как видного члена Движения Неприсоединения. Конфронтации же хотелось избежать. А Совет Безопасности был блокирован Советским Союзом, который уже выразил мнение, что «никакого кризиса нет, а в обострении обстановки виноваты израильские провокации».

Эбан с большой гордостью приводит свои слова из речи, произнесенной им впоследствии, в которой он остроумно сравнил действия войск ООН c «пожарной бригадой, отозванной именно в тот момент, когда появились первые следы дыма».

17 мая два египетских МиГа пролетели над территорией Израиля – с востока (из Иордании) на запад. Их полёт прошел точно над израильским ядерным центром в Димоне. Перехватить их не успели.

У Тан выразил желание посетить Каир с целью «ознакомиться с ситуацией на месте». Почему он решил поехать туда после своего решения, а не до того, тоже осталось необьяснённым.

18 мая египетские дипломаты посоветовали ему отложить его визит до тех пор, пока он не получит официального приглашения.

19 мая посол СССР в Израиле посетил министра иностранных дел Израиля Эбана по его просьбе. Он разьяснил министру, что все дело вовсе не в движении египетских войск на Синай, а «в политике Израиля, непрерывно и без всякой нужды обострявщей и без того непростую обстановку», и высказал смелое предположение, что «мины на израильских дорогах, примыкающих к израильско-сирийской границе, на самом деле ставят агенты ЦРУ».

Эбан пишет в своих мемуарах, что советское посольство уведомило Москву о том, что правительство Эшколя неустойчиво, не располагает должным авторитетом для ведения войны и вообще может пасть в любую минуту.

Цена этой осведомленности была не слишком велика – 21 мая совершенно такая же информация появилась в израильской газете «Йедиот Ахронот», с разьяснением, что оставшиеся не у дел (после неудачных для них выборов 1966 года) видные деятели Рабочей партии Шимон Перес и Моше Даян ведут переговоры о создании нового правительства с лидером оппозиции Менахемом Бегином. Эшколя на посту премьер-министра в этом случае должен был бы сменить Бен-Гурион.

Возникает, правда, вопрос – откуда Эбан знал о содержании советских телеграмм? Либо израильская разведка читала советскую дипломатическую переписку и не считала нужным это скрывать, либо – что более вероятно – посол Чувахин сказал министру ещё что-то, что в протокол их разговора не заносилось. Например, он мог посоветовать правительству Израиля проявить больше уступчивости – ввиду ненадежности положения самого правительства…

Вечером 21 мая премьер-министр Эшколь выступил с речью, обращённой к нации. Речь эта была произнесена после совещания в министерстве обороны, где было принято мнение, что война, скорее всего, неизбежна. Тем не менее, Эшколь полагал, что надо сделать всё возможное, чтобы её избежать. Он был не одинок в этом мнении – Бен-Гурион полагал, что ситуация очень опасна, что помощи ниоткуда не видно, и что виноват в этом Эшколь.

Старик (Бен-Гуриону исполнилось уже 81 год) был очень недоволен своим преемником. Толковый агроном, очень дельный администратор, прекрасно проявивший себя на посту министра финансов, Эшколь в свои 72 года не имел ни военного опыта, ни ораторского дара, ни харизмы прирождённого лидера. Он произнёс в Кнессете сдержанную, даже примирительную речь. Акабский пролив и доступ к Эйлату даже не были упомянуты – Эшколь хотел показать, что сама мысль о действиях Египта, направленных на возобновление блокады, так «немыслима», что даже не приходит ему в голову.

22 мая, в тот момент, когда У Тан, получивший наконец приглашение посетить Насера, должен был приземлиться в его столице, радио Каира обьявило о закрытии Акабского пролива – «для всех судов, направляющихся в израильский порт Эйлат». Обьявление блокады морского порта любой страны, согласно всем законам и прецедентам международного права, являлось актом войны.

2. Ожидания, колебания, совещания и назначения

23 мая в министерстве обороны Израиля состоялось экстренное совещание, проходившее в расширенном составе. В нем участвовали все министры, представители партий, входивших в правительственную коалицию, высшие чины армии и военной разведки, а также представители оппозиции.

От недавнего оптимизма не осталось и следа.

Гамаль Абдель Насер последовал примеру Эшколя. Не в пример израильскому премьеру, президент Египта был блестящим оратором. Он произнес впечатляющую речь, в которой, в частности, сказал следующее:

«Мы находимся в конфронтации с Израилем. Однако сейчас не 1956 год, когда Франция и Великобритания были на его стороне. Сейчас Израиль не поддержан ни одной европейской страной. В этот раз мы встретимся с Израилем лицом к лицу. Евреи угрожают нам войной. Я отвечаю им: “Ахлан ва-сахлан” (“Добро пожаловать”)».

Абба Эбан в своей книге «Свидетель и очевидец» («Personal Witness») сообщает, что на совещании было принято единодушное решение – срочно отправить его за границу для консультаций, чтобы «… искать поддержку международного сообщества в неожиданно разразившемся кризисе…» Но была большая вероятность, что вместо Эбана будет отправлен другой эмиссар.

Эбан, опытнейший дипломат, образованный и остроумный человек, полиглот с тройной золотой медалью Кембриджа (он очень гордится этим отличием в своей автобиографии), не имел в своей стране и тени того влияния и авторитета, на которые он полагал себя вправе рассчитывать. Даже Эшколь, который назначил его министром иностранных дел Израиля и заместителем премьер-министра, полагал, что его зам «всегда готов заменить трудное решение блестящей речью», и определял Эбана – на родном идишe, на котором до конца жизни предпочитал говорить в частном кругу – как «дер гелернтер нар», что можно приблизительно перевести как «учёный дурак». Эбан знал о такой своей репутации и боролся с ней как мог – например, приводил лестные отзывы из американской прессы о своём красноречии, где стиль его речей сравнивали со стилем Де Голля и Черчилля.

Избранные речи А. Эбана были даже записаны на пластинку (1959)

Как бы то ни было, 25 мая Эбан улетел. Путь его лежал сначала в Париж, потом в Лондон, и, наконец, в Вашингтон. В 1957-м Франция обещала поддержку Израиля в случае повторной блокады Эйлата, а Великобритания и США в том же году сделали заявления, сводившиеся к тому, что «Акабский пролив является международными водами». Что означало: они не могут быть перекрыты Египтoм без нарушения международного права.

Эбан очень надеялся, что Англия и США усмотрят в такого рода действиях ущемление их собственных интересов. На поддержку Франции он больших надежд не питал – отношения с ней сильно охладились. Де Голль искал сближения с арабским миром, и в последнее время на срочные телеграммы из Израиля французский МИД просто не отвечал.

26 мая президент Египта выступил с очередной речью, обращенной к Панарабской федерации профсоюзов. Он повторил свои предыдущие слова о том, что «теперь не 1956-й год» и добавил нечто новое: «если война разразится, она будет тотальной и ее целью будет уничтожение Израиля». Он назвал Соединенные Штаты «главным врагом», а Англию – «американским лакеем».

27 мая Эбан вернулся домой. Результаты его поездки были неутешительны, хотя сам он интерпретировал их очень положительно.

На все его доводы, что «в 1957-м вы нам обещали», во всех трёх столицах ему отвечали «да, но сейчас 1967-й…». Разница была в оттенках.

Хуже всего приём был во Франции – Де Голль требовал, чтобы Израиль ни в коем случае не предпринимал «односторонних действий». Британский премьер-иинистр Гарольд Вильсон в Лондоне говорил с Эбаном более дружески, но сообщил, что его страна «старается сочетать размеры своей ответственности с размерами своих ресурсов, поэтому в одностороннем порядке ничего предпринимать не будет». Президент США Джонсон был не столь прямолинеен – в манере, которая составила бы честь дельфийскому оракулу, он говорил, что «Израиль не останется одинок, если только не захочет остаться одиноким». В конкретных шагах, направленных на помощь Израилю – например, в ускорении поставок обещанных, но задержанных самолетов «Скайхок» – он отказал. Правда, американцы обещали «рассмотреть вопрос об организации международной армады, которая под защитой американских военных судов прошла бы Акабским проливом». Именно это обещание и послужило основанием для оптимистического отчёта Эбана своему правительству.

27 мая У Тан, вернувшись из Египта, предcтавил доклад Совету Безопасности ООН о положении на Ближнем Востоке. Он сказал, что «как президент Египта Насер, так и министр иностранных дел д-р Махмуд Риад заверили его, что Египет не предпримет наступательных действий против Израиля, а главной целью является восстановление положения, которое существовало до 1956 года».

Произнесённую накануне тем же Насером речь «о тотальной войне, целью которой будет уничтожение Израиля» генсек ООН не заметил – возможно, по причине понятной у столь занятого человека рассеянности. Однако речь эта произвела совершенно иное впечатление и в Израиле, и в арабских странах – и там, и там её восприняли совершенно серьёзно.

По Каиру и Дамаску шли ликующие демонстрации – толпы народа несли плакаты, выражающие восторженную поддержку своих правительств. Газеты выходили с огромными заголовками «Конец Израилю!» и с рисунками, на которых изображался горящий Тель-Авив с залитыми кровью улицами и с грудами черепов… В Израиле, как легко догадаться, настроение было обратным.

Новорождённый Израиль был создан людьми, уцелевшими после крематориев и расстрельных рвов Катастрофы. Так что невмешательство наблюдающего за развитием конфликта мира задевало самые больные воспоминания – рассчитывать на «справедливых мира сего» было нечего.

Действия же собственного правительства доверия публике не внушали. Последнeй соломинкой в этом смысле стало выступление Эшколя 28 мая. Он приехал на радио сразу после бессонной ночи, проведённой на совещании в министерстве обороны, текст читал с черновика, говорил скомканно и невнятно. В довершение всего он сбился, никак не мог найти потерянную строчку, и – в прямом эфире! – попросил своего помощника показать ему нужное место.

30 мая стало известно, что американский проект создания международной флотилии, которая под защитой американского флота прошла бы Акабским проливом, не может быть реализован. Ни одно из 80 государств, которым участие в этом предприятии предлагалось, к нему не присоединилось. Египет довёл до сведения США, что по кораблям, пытающимся нарушить территориальные воды Египта, будут стрелять.

В тот же день в Каир прилетел неожиданный гость – король Иордании Хуссейн. Приняли его по-братски, с распростёртыми обьятиями, хотя буквально за пару дней до визита радио Каира называло короля «хашемитской шлюхой». Король Хуссейн пришёл к выводу, что война неизбежна, что его политическая позиция, сформулированная как «сидеть на заборе и ждать исхода событий» больше не обеспечивает безопасность ни его стране, ни ему лично, и что надо спешить присоединиться к победителю. Был немедленно заключен договор о дружбе и взаимопомощи, иорданскaя армия отдана под командование египетского генерала, а Ахмед Шукейри – глава палестинской политической организации, находившийся под контролем египетского правительства, заклятый враг короля Хуссейна – вылетел в Амман в качестве посланца доброй воли. Свои радикальные антииорданские взгляды он молниеносно изменил.

Для Израиля это было огромным событием. Война на три фронта становилась совершенно осязаемой реальностью. Общественное мнение пришло к выводу, что «надо что-то делать, и немедленно…».

Вечером 1 июня на пост министра обороны Израиля был назначен Моше Даян. Даян был человек в Израиле известный, говорили про него разное. Например, утверждалось, что он хвастун, враль и позёр… А ещё он считался истинным автором победы в войне 1956-ого года. То, что именно он будет готов действовать решитeльно, у израильской публики не вызывало сомнений…

Абба Эбан пишет в своей книге, что он, Эбан, позвонил 1 июня начальнику генштаба Израиля генералу Рабину и его заместителю, начальнику службы военной разведки генералу Яриву, и сообщил им, что «можно начинать». Он утверждает, что оба генерала и премьер-министр Эшколь «выразили глубокое облегчение» по этому поводу.

Визит Леви Эшколя на синайский фронт, июнь 1967 г.

Для постороннего наблюдателя слова Эбанa звучат несколько комично – он выглядит человеком, с важным видом дающим разрешение на отправление поезду, который уже пошёл.

Дипломатия кончилась, дальше должна была высказаться армия…

По книге Бориса Тененбаума «Арабо-израильские войны»

Источник

Опубликовано 20.05.2020  14:35

М. Дорфман. Как евреи идиш убивали

Ячейка одной из американских групп по изучению идиша

Хотите понравиться и прийтись ко двору в компании, говорящей на идише? Тогда на вопрос «говорите ли вы на идише» ни в коем случае не отвечайте: йо («да»). Невозможно для еврея вот так просто ответить. Не рекомендуется и реагировать вопросом на вопрос: ци рэд их идиш? («говорю ли я на идише?»), как вроде бы принято у евреев. Вот если вы бесхитростно заметите: алевай волтн але азой геред («чтобы все так говорили, как я»), то сразу продемонстрируете владение не только словарем, но и духом нашего языка. Ведь идиш такой язык, что стоит вам открыть рот и обязательно найдется кто-нибудь, кто скажет, что вы говорите неправильно. Поэтому смело отвечайте, что никто не только не говорит на идише, как вы, но и никогда не будет. Этот и другие советы дает Майкл Векс в своей замечательной книге «Жизнь как квеч».

«В Израильской империи еврейских букв скрывается Народная республика еврейской литературы и культуры на идише», — писал американский лингвист Гилель Галкин. Казалось, что расцвет этой республики давно в прошлом. В стремительно американизирующемся сверху и арабизирующемся снизу Израиле становится все меньше и меньше очагов культуры на идише. Когда-то идиш владел улицей даже в первом «ивритском городе» в разгар сионистской революции. Даже арабы из Яффо приняли его как универсальный язык общения со своими еврейскими соседями. Старые арабы Газы пытались говорить на идише с израильскими солдатами, занявшими сектор в ходе Шестидневной войны 1967 года.

В тель-авивском Доме писателей им. Левика до сих пор держится небольшой гарнизон Народной республики идиша. Помню, как здесь отмечали 100-летний юбилей Мордехая Цанина — легендарного основателя и редактора идишистской газеты «Лецте найес». Всю свою долгую (102 года!) жизнь Цанин был несгибаемым борцом за культурное самоопределение идиша в Израиле. Его травили, над ним издевались. Ретивые борцы за торжество иврита ловили и избивали на улицах распространителей его газеты. Среди его врагов был и всесильный Давид Бен-Гурион — первый премьер-министр Израиля.

Газета  «Лецте найес»

Вопрос о «Лецте найес» рассматривался на заседаниях правительства. Большинство тогдашних министров по-прежнему думали на своем родном языке — идише — и не спешили прямо запрещать газету. Да и зачем, если можно обложить ее непомерным налогом, как иностранные СМИ, если в школах детей штрафуют за разговоры на маме лошн, если за идиш грозит исключение из всемогущего Гистадрута, что чревато потерей работы и медицинской страховки.

В 1949 году правительство разрешило Цанину выпускать еврейскую газету один раз в неделю, да и то под надзором военной цензуры. «Если родители говорят по-немецки или по-венгерски и читают газеты на этих языках, то они выучат иврит у своих детей, — заявлял министр внутренних дел Исраэль Роках. —  Идиш — нечто другое. Он представляет неизмеримо большую опасность для иврита». Кампанию против идиша поддержал министр почт и телеграфа Иосиф Бург, представлявший национально-религиозную партию МАФДАЛ. На идеологический призыв откликнулись видные поэты Леа Гольдберг и Натан Альтерман, актер национального театра «Габима» Шимон Финкель и другие.

В Израиле выходили тогда восемь газет на иностранных языках — «Джерузалем Пост» по-английски, «Л’эко д’Исраэль» — по-французски, «Йедиот хадашот» — по-немецки, венгерская «Уй келет» и другие. Газете на идише выделили лимит бумаги, достаточный лишь на три выпуска в неделю. Попытки увеличить периодичность решительно пресекла полиция, несколько раз «наезжавшая» на редакцию. Тогда, в 1953-м, Цанин, совершенно в духе легендарного еврейского «иванушки-дурачка» Гершеле Острополера, получил лицензию на выпуск второй газеты, выходившую в дни, когда не печаталась первая. И дабы продемонстрировать, что речь идет об одном и том же издании — он печатал в них роман с продолжением — то в одной, то в другой. Читатели знали об этом и молчали. Молчали и власти, и лишь в 1957 году разрешили выход ежедневной газеты.

Зато армия, покупавшая его газету для солдат — в основном, уцелевших в Холокосте новых репатриантов — отказалась от подписки из идеологических соображений.

Цанин прожил интересную жизнь. Родился в Польше, до Второй мировой был активистом БУНДа и мечтал стать еврейским писателем. В 1940-м через СССР попал в Китай, а вскоре оказался в Палестине, где занялся коммерцией. Для владельца гостиницы Цанина еврейская газета и поэзия на идише были страстью, а не заработком. Он автор почти сорока книг — романов, стихов, воспоминаний и дневников, составитель лучшего идиш-ивритского словаря и неустанный защитник идиша от произвола израильских властей.

Мордехай Цанин в молодости и в зрелые годы

В августе 1949 года Совет по цензуре при Министерстве внутренних дел запретил все местные труппы, игравшие на идише. Исключение делалось лишь для зарубежных гастролеров, да и тем разрешалось выступать лишь в центрах абсорбции и лагерях репатриантов. Министерство образования в свою очередь выпустило грозное постановление: «Театр является второй школой, и постановки на чужих языках вредят образованию на иврите». Выдающиеся идишистские сатирики Шумахер и Дзиган, тоже объявленные вредителями, лишились работы. Они вернулись на сцену лишь несколько лет спустя, пообещав включить в репертуар «идеологически выдержанные» скетчи на иврите.

В том же 1949 году власти запретили частный театр им. Гольдфадена в Тель-Авиве, пытавшийся обойти постановление властей. Когда труппа при содействии нескольких меценатов все же стала играть вопреки запрету, то полиция разогнала спектакль и пригрозила арестовать актеров. Подобно другим гонителям идиша, израильское правительство хорошо понимало, что без школ обрекает эту культуру на смерть. Однако, даже лишив возможности учить детей родному языку, сионистский истеблишмент Израиля продолжал бояться идиша.

Идиш преследовали не только в Израиле. В конце 1960-х сионистские эмиссары убедили  ведущие еврейские организации Северной Америки свернуть в еврейских школах преподавание на идише и перейти на иврит. Иврит не стал языком еврейского народа в диаспоре в целом, и в Америке в частности. Зато идиш, который дети слышали дома, изгонялся как устаревший пережиток. Сегодня многие уверены, что кризис еврейской идентичности, переживаемый американским еврейством, — во многом следствие принятых в 1960-е годы радикальных решений.

«В еврейской языковой войне …произошла схватка между двумя культурно-политическими концепциями еврейского будущего, одна из которых представлялась катастрофически неверной. В конце концов, идишизм был радикально ампутирован из еврейской народной жизни и еврейской истории», — писал в свое время Гилель Галкин. Его не смущает, что «ампутация» проводилась сионизмом сразу после уничтожения европейского еврейства и проводилась по живому, а уцелевшие в Холокосте ощущали себя обворованными, потеряв культуру на родном языке. Координатор Фонда Спилберга на Западной Украине Юлий Штернберг рассказывал мне:

«Для вернувшихся из эвакуации во Львов в 1946 году артистов Еврейского театра главным потрясением стало исчезновение идиша со львовских улиц. Мужчины запили. Ида Каминская (великая актриса, руководитель театра) не могла избавиться от депрессии, уходила из театра и бродила по опустевшим улицам, где когда-то бурлила еврейская жизнь… И речь не только о театре. Уничтожение еврейских врачей привело к росту заболеваемости детей на 60%… падению успеваемости, обеднению языка местного населения…»

Евреи в лагере для перемещенных лиц под Мюнхеном. На баннере надпись на идише: «Мы хотим вернуться в свой дом, в Землю Израиля», 1945

Уинстону Черчиллю приписывают крылатую фразу о том, что «историю пишут победители». Развитию идиша и его широкому распространению сегодня мешают три стигмы в еврейском общественном сознании. И первое клеймо — идиш якобы слишком левый. Это в значительной мере связано с интернациональным, социальным и гуманистическим направлением традиционного идишизма, выраженного в идеологии и деятельности БУНДа.

Сегодня побежденный идишизм необычайно привлекателен для всех защитников гуманизма, прав женщин, мультикультурализма, терпимости к этническим, религиозным и сексуальным меньшинствам. Он притягателен для многих светских евреев и тех, кто не приемлет воинствующий национализм и фундаментализм, угрожающих традиционному еврейскому разнообразию.

Интерес к идишу растет в кругах левой и либеральной интеллигенции. Им импонирует традиционное миролюбие ашкеназского еврейства, выраженное известной фразой нобелевского лауреата Башевиса Зингера о том, что в идише нет слов для обозначения войны.

Активистам идиша, пытающимся попасть в мейнстрим организованного еврейства, такая поддержка кажется вредной. «В наши дни евреи (и неевреи), ратующие за дело геев и лесбиянок, за феминизм и неотроцкизм, свободно ассоциируют свои чувства несправедливости с делом идиша, — писала еще 20 лет назад профессор Гарвардского университета Рут Виссэ в консервативном журнале Commentary. — Таким образом, они совершают двойной грех. Отожествляя себя с идишем, они подрывают моральность и преемственность идишистской культуры и, превознося ценность слабости, задним числом возводят поклеп против еврейской воли жить и процветать».

Идишизму нет места в современной еврейской активности, базирующейся на трех китах: увековечении памяти о Холокосте, борьбе с антисемитизмом и поддержке Израиля.

К тому же у многих еврейских лидеров идишизм вызывает инстинктивное отторжение, а то и отвращение своей связью с эмигрантским прошлым. Успешные и состоятельные дети и внуки эмигрантов они еще не изжили комплексы и страх «быть не как все». В глубине души здесь не перестают стесняться своего еврейства.

Идиш на нью-йоркских улицах, 1920-е 

Поэтому религиозный полюс идишистского спектра тоже не устраивает современное организованное еврейство — на этот раз своей «излишней правизной». Ведь идиш еще ассоциируется с миром местечка, харедим и хасидов. Звуки идиша в Израиле неизменно вызывают у аудитории инстинктивный нервный, чуть растерянный смешок.

Еврейский истеблишмент в Америке, да и в диаспоре в целом, настроен враждебно к говорящему на идише религиозному еврейству. Среди многочисленных исследований нет ни одного, исследующего причины страха перед тем исконно еврейским, что символизирует идиш, и инстинктивного нежелания выглядеть как-то связанным с ним. Не удивительно, что большинство современных евреев предпочитают бороться за еврейство, а не быть евреями в любой из множества существующих сегодня форм.

Третья стигма связана с состоянием самого идиша. «Принято считать, — пишет Довид Кац, — что идиш «слишком мертвый» и интерес к этой культуре сродни извращенной культурной некрофилии. — Слишком левый, слишком правый, слишком мертвый — три клейма приклеились к идишу, три стигмы мешают нормальному его развитию». При этом Кац не замечает, что обозначенные им стигмы на самом деле легко превращаются в достоинства, способствующие если не ренессансу, то сохранению идишистской культуры.

Оттенок экстремизма придает идишу элитный респект, а это способно привлечь как раз лучших — как в правых, так и в левых кругах. Радикальная левизна присуща людям  молодым, творческим и ищущим. Они уже не помнят «позорной, затхлой местечковости», связанной с идишем у старших поколений. В университетских аудиториях и творческой среде сформировалась сильная группа, считающая идиш «крутым» и модным.

Не стоит бояться, что многие из этих адептов идиша весьма радикальны, а прописные еврейские истины мало о чем им говорят. Не страшно, что они солидаризуются с радикальными постмодернистскими идеями вроде неотроцкизма, квир-теории или иудо-буддизма. Не стоит отталкивать их лишь потому, что многие здесь не знают и не учат идиш, а лишь рассуждают о его красоте. Такие любители делают полезное дело. Ведь любование идишем порождает интенсивную творческую работу, попытки передать свои ценности и саму душу народа через перевод.

В то же время в ортодоксальных еврейских кругах наблюдается интересная картина идишизации. Идишем пронизан своеобразный диалект студентов религиозных учебных заведений. В Северной Америке он даже приобрел название фрумспик — от фрум (набожный, — идиш) и английского speak — речь.

Три кита, на которых сегодня стоит мир еврейской activity, стремительно теряют свою устойчивость. Антисемитизм все меньше пугает молодое поколение, выросшее в западном плюралистическом обществе. Память о Холокосте стала чем-то повседневным, вошла в школьные программы и хрестоматии, что, как известно, способно убить любую идею. Поддержка Израиля — когда-то наиболее сильный объединяющий фактор еврейского народа, теперь грозит расколоть евреев. Зато в современном многокультурном мире стигмы и слабость идишистской культуры делают ее привлекательной для молодого поколения.

Плакат на идише, Бруклин, Нью-Йорк

Нельзя сказать, что между правыми и левыми идишистами существует гармония, не говоря уж о симпатии. Они даже говорят на разных идишах. «Правые» религиозные евреи используют различные народные диалекты еврейского языка, в основном венгерский и литовский. «Левые» и университетские идишисты пользуются стандартным, но  искусственным клал-шпрех, созданным в начале XX века. Даже правописание у них разное. Но в обеих группах идиш из простонародного, презираемого «жаргона» становится маркером престижа.

Интересно, что в еврейской истории уже была аналогичная ситуация. Величайшее произведение еврейской мысли — Талмуд — создавался в течение почти 600 лет на имевшем хождение по всему Ближнему Востоку разговорном арамейском языке. Однако к VII веку, когда составление Талмуда близилось к завершению, еврейский народ перестал говорить по-арамейски. Даже библейские тексты приходилось переводить на арабский язык. Однако арамейский не исчез. Пирамида перевернулась, и из простонародного разговорного наречия арамейский стал престижным, доступным лишь ученой элите языком.

Как раз в Израиле, где решительно боролись с идишем среди широких масс, идишистская культура как код образованной элиты никогда не вызывала сопротивления. В начале 1950-х годов завершилась успехом борьба за создание кафедры идиша в Еврейском университете в Иерусалиме. Сионистский истеблишмент поддержал и идею элитного ежеквартального литературного журнала «Ди голдене кейт». Издание было основано в 1948 году и поддерживалось Гистадрутом почти полвека.

«Слишком мертвый» идиш уже не так страшен сионизму и не угрожает затаенным комплексам мечтающих «стать как все» евреев диаспоры. В сознании молодежи идиш больше не ассоциируется с местечковостью. Да и само еврейское местечко идеализируется. Его яркие типажи деклассированных «людей воздуха» утратили свой резко негативный смысл.

Должен признаться, что я сам долго был в плену идеи о неизбежном и естественном конце идиша. И верил, что это неизбежное следствие исчезновения феномена еврейского местечка, потерявшего экономический и социальный смысл. Я писал, что Холокост, сталинские погромы и культурная война сионизма против еврейской культуры на идише лишь ускорили шедший без того естественный процесс. Но позже понял, что идиш не связан с местечком, как и украинский язык не связан с селом. Идиш ушел в города где, несмотря на трудности и гонения, Международная республика идиша держала оборону. Идиш продолжает возбуждать страсти и вызывать споры. Умер-шмумер, — говорили наши деды, — главное, чтобы был здоров.

Оригинал

номер газеты: №7, июль 2019, тамуз 5779
Опубликовано 23.07.2019  19:25

70 YEARS OF THE STATE OF ISRAEL! / ГОСУДАРСТВУ ИЗРАИЛЬ – 70!

How it was at the beginning / Как было в первые годы

On the cover of the album published by LIFE: Young Israelis stand in a wagon at a collective settlement in the Plain of Sharon, waiting to be transported to work in nearby fields. Next 16 photos are taken from the same album / На обложке альбома, изданного редакцией журнала «LIFE»: молодые израильтяне из коллективного поселения ждут, когда их отвезут на полевые работы в долине Шарон, aka Саронская долина. Далее – фото из этого же англоязычного альбома (Copyright 1962 by Time Inc.).

Proud soldier in the welldrilled Israeli army is one of thousands of women serving on active duty / Гордая девушка-солдат в хорошо вышколенной израильской армии – одна из тысяч женщин-военнослужащих.

In one of bustling Tel Avivs numerous cafés, Israeli youths while away talking amiably over coffee, a favourite pastime / В шумном кафе, коих много в Тель-Авиве, израильская молодежь любит коротать вечера, дружески беседуя за кофе.

Touring school children in Jerusalem gaze at the 16-foot bronze menorah (ritual candelabrum) donated by the British Parliament to Israels parliament / Школьники-экскурсанты в Иерусалиме глазеют на пятиметровую бронзовую менору, подаренную израильскому Кнессету британским парламентом.

Gay awnings that clamp down over the ubiquitous little sun porches are a household necessity in hot and humid Tel Aviv / Ярко раскрашенные навесы над повсеместными мини-террасами – необходимость в жарком и влажном Тель-Авиве.

Crisp suburb of Tel Aviv has characteristic rows of threestory apartment buildings separated by narrow air spaces / Для раскидистых пригородов Тель-Авива характерны ряды трёхэтажных жилых зданий, теснящихся друг к другу.

Coastal resort of Herzliya is dotted with new luxury hotels whose suntanned guests radiate an aura of deep comfort. The town has begun to thrive in the past few years, as wealth increases and the spirit of austerity gradually weakens / Прибрежный курорт Герцлия усеян новыми шикарными гостиницами, посетители которых излучают ауру безмятежности и комфорта. Город расцвёл несколько лет назад (т. е. ближе к концу 1950-х – В. Р.), когда в Израиле прибавилось денег, а дух самоограничения начал слабнуть.

Carrying their supplies and rations, a family newly arrived from Tangier moves into the shack awaiting them in a Negev village / Семья Недамов, новоприбывших из Танжера (Марокко), вселяется в хибару, приготовленную для них в одном из посёлков пустыни Негев.

Being treated by the village nurse, one of the Nedams gets antibiotics for her eyes. Eye disorders are common among North African immigrants. Picking cotton gives Nedam a chance to earn some money. In Tangier, Nedam, who is 42, worked as a carpenter / Медсестра посёлка закапывает антибиотик девочке из семьи Недамов. Глазные болезни – обычное явление у олим из Северной Африки. Справа – сорокадвухлетний глава семьи собирает хлопок. В Танжере г-н Недам работал плотником.

On the road in Jerusalem. Sabras (native-born Israelis) race home from the Hebrew University campus / Иерусалим, сабры едут домой из кампуса Еврейского университета.

Ben-Gurion’s protégé, popular ex-army head Moshe Dayan (with eyepatch) has served as Agriculture Minister. With him is Deputy Defense Minister Shimon Peres. Minister of Education Abba Eban served for many years as Israels eloquent spokesman at the U.N. / «И Перес такой молодой…» 🙂 Слева – замминистра обороны Шимон Перес и протеже Бен-Гуриона, министр сельского хозяйства Моше Даян, справа – министр образования Абба Эбан, экс-представитель Израиля в ООН.

At his home in Tel Aviv, Ephraim Ben Arzi, managing director of El Al Airlines, takes early breakfast out of doors. He is brigadier general in the Israeli Reserve, one of many managers recruited from the military / Эфраим БенАрци (бригадный генерал резерва, директор авиакомпании «ЭльАль») завтракает у себя дома в ТельАвиве. Многие топ-менеджеры набираются в Израиле из военных.

New buildings rise rapidly on the Mediterranean coast where the new port of Ashdod is being laid out to handle the Negev desert’s increasing mineral exports. In Israels first 13 years, 24 new towns were constructed / На строительстве нового ашдодского порта, который необходим для вывоза на экспорт минералов из Негева, благо их добыча растёт. За первые 13 лет независимости Израиля было построено 24 городских поселений.

Copper refinery in the desolate Negev processes ore from deposits unworked since King Solomon’s time. Much of the copper is earmarked for export to Japan / Медный завод в глубине Негева обрабатывает руду, чего в этой местности не делалось со времен царя Соломона. Большая часть меди экспортируется в Японию.

Dead Sea salts are dug up in chunks from the bottom of an evaporation pond. They are turned into potash, used Israel’s growning fertilizer and glass industries / Соли Мёртвого моря выкапываются со дна прудаиспарителя. Затем из них вываривается углекислый калий, используемый для производства удобрений и в стекольной промышленности.

Fragile flakes of papyrus are examined by Israeli archaeologist Yigael Yadin (left) and scroll expert James Biberkraut / Хрупкие обрывки пергамента исследуют израильский археолог Игаэль Ядин (слева) и специалист по свиткам Мёртвого моря Джеймс Биберкраут.

Children at an Orthodox religious school learn to read / Дети в религиозной школе учатся читать.

Compiled and adapted by WR / Подготовил В. Р.

* * *

BONUS: photos by Wolf Rubinchyk / Бонус: фото от В. Рубинчика

Squares in Petah-Tikva (summer 2017) / Площади в ПетахТикве (лето 2017 г.).

published on May 13, 2018  21:57 / опубликовано 13.05.2018  21:57

***

Our work deserves your support / העבודה שלנו ראויה לתמיכה שלכם

Напоминаю о необходимости и важности финансовой поддержки сайта.
Текст на русском и как это сделать, читайте внизу этой публикации  

В. Рубінчык. Яшчэ не склаўся пазл

У канцы чэрвеня – пачатку ліпеня пабываў я ў Ізраілі чацвёрты раз у жыцці. Раней (1996, 1998, 2000) лётаў штораз на шэсць тыдняў, сёлета абмежаваўся трыма. Праўда, гэтым разам быў з жонкай – на кожнага па тры тыдні, то і выходзяць «традыцыйныя» шэсць…

Спыняліся ў Петах-Тыкве, па некалькі дзён прабавілі ў Іерусаліме і Эйлаце, а па колькі гадзін – у Тэль-Авіве-Яфа і Цфаце. Заязджалі таксама на Мёртвае мора. Бачылі поўнач і поўдзень, захад і ўсход краіны. Здавалася б, усё добра, можна толькі пазайздросціць. Але.

Сямнаццаць год таму па вяртанні, прыпамінаю, уражанні былі цэльныя, хацелася адразу напісаць кнігу. Зараз няма такой цэльнасці. Мо праз тое, што высаджваўся ў аэрапорце імя Бен-Гурыёна з галавой, загружанай мінскімі праблемамі – да іх у Ізраілі імпэтна далучыліся і некаторыя міжземнаморскія. У выніку не ўдалося мне скласці свой «пазл» да канца.

Усё-такі, аглядаючы Ізраіль-2017, параўноўваючы яго з Ізраілем-2000, маю штосьці гукнуць «са сваёй званіцы». Краіна для турыстаў – гэта па-ранейшаму ярка, досыць шумна… а таксама дорага і бруднавата. Калі падарожнічаць не толькі па калідорах гатэляў, ясная рэч.

На «парасонавай» вулачцы ў Іерусаліме такі ярка

Да шуму я стаўлюся хутчэй пазітыўна, калі ён – прыкмета жывога, але такі шум, як ні дзіўна, у Ізраілі паціху глухне. Элементарнае: у аўтобусах ужо рэдка калі пачуеш гаману, кожны другі, як і ў Мінску, сядзіць, занурыўшыся ў свой гаджэт. Ехалі мы з Петах-Тыквы ў Тэль-Авіў праз Бнэй-Брак і Рамат-Ган (дарога з усімі прыпынкамі, нечакана доўгая), зайшлі ў салон дзяўчаткі, расчырыкаліся… Дык нейкі важны дзядзя асадзіў іх: «Тут не школа». Яны і прыціхлі, аж мне шкада было. І на рынках, як падалося, гандляры ўжо менш схільныя крычаць-зазываць пакупнікоў, хоць і засталіся яшчэ асобныя «луджаныя горлы». Нават у Старым горадзе Іерусаліма нам з жонкай не дужа дадзявалі… З аднаго боку, добра, з другога – як жа каларыт?

Абменны пункт, або «Пераключальнік грошай» 🙂

Шум цяпер у Ізраілі збольшага механічны – аўтамабільны парк, выглядае, павялічыўся ў разы. Яно б нічога, за апошнія гады пабудавана шмат новых магістраляў, аднак вулачкі-та ў гарадах не пашырыліся. І блукаюць пешаходы між машын, і веласіпедыстам мала дзе прыткнуцца. Чуў, дарэчы, што з гэтага года забараняюць ім ездзіць па тратуарах: рашэнне яшчэ не ўвайшло ў сілу, аднак вось-вось увойдзе. У такім разе небяспека для аматараў «чыстага» віду транспарту істотна павялічыцца.

«Тут з асалодай жыве сям’я бутэлек Петах-Тыквы» – крэатыўная замануха, каб гараджане насілі пластык у спецыяльныя кантэйнеры

Як правіла, ізраільцяне ў адносінах да гасцей краіны – мілыя, клапатлівыя людзі, не вынятак і рускамоўныя імігранты. Нашу сям’ю кранальна апякалі ва ўсіх названых гарадах, пускалі пераначаваць, частавалі і г. д. 87-гадовы настаўнік матэматыкі, выхадзец з Беларусі, звазіў на ўласным аўтамабілі ў петах-тыквенскі рэстаран – зрабіў мне такі падарунак да дня народзінаў. Паліцыянт, да якога я звярнуўся з пытаннем ля Мёртвага мора, убачыўшы, што не маю з сабою вады (засталася ў жонкі), працягнуў поўную бутэльку. Іўрытамоўная жанчына на аўтавакзале ў Цфаце дапамагла даць рады з хітрамудрым раскладам руху аўтобусаў… Учынкаў, за якія выпадала казаць «дзякуй», «спасибо» ці «toda raba», было шмат.

   

Гуляю з юнаком у шахматы, «малыя» і «вялікія». Тэль-Авіў, вул. Гашамэр

І ўсё ж… Разняволенасці, упэўненасці ў сабе, якімі я некалі захапляўся, у мясцовага люду не дадалося. Кантраст з Беларуссю перастаў кідацца ў вочы: «правілы гульні» ў эканоміцы такія, што лёгка пазбавіцца заробку, знайсці яго цяжэй (хаця фармальна беспрацоўных у Ізраілі менш за 5%). Як і ў нас цяперака, начальнікі шмат дзе могуць не даплаціць, а то і проста выкінуць з працы. Чуў рэальныя гісторыі.

Відаць, не ад добрага жыцця многія ізраільцы, не адно імігранты, апошнім часам сталі збіраць і здаваць бутэлькі па 0,3 шэкеля за штуку. Цэны ў краіне досыць высокія, нават на рынках; цяпер прадаецца нават тое, што гадоў 20 таму часам і выкідвалася, аддавалася задарма. Вядома, дабрачыннасці і «яўрэйскай салідарнасці» ніхто не адмяняў – ёсць склады, бясплатныя сталоўкі… Аднак такі варыянт не ўсім падыходзіць.

Калі разважаць пра бяспеку ў гарадах, то мы гулялі па іх без аніякага страху, дабраўшыся 30 чэрвеня аж да Храмавай гары ў Іерусаліме (кароткую праверку ля ўваходу вытрымалі з гонарам!). Ды не паспелі пахадзіць тамака і чвэрць гадзіны, як нас, разам з іншымі турыстамі, прагналі адтуль спецслужбоўцы. Атмасфера была насамрэч напружаная – праз падрыхтоўку да пятнічнай малітвы? – і я не здзівіўся, калі прыйшла вестка пра тэракт 14 ліпеня з забойствам двух ізраільскіх паліцыянтаў-друзаў… Пачытаеш хроніку тэрактаў за 2015–2017 гг. – і разумееш, чаму не так ужо багата ўсмешлівых твараў на вуліцах Іерусаліма.

Вул. Кінг Джордж у Іерусаліме. І ў 1998-м, і ў 2017-м я імкнуўся быць «на кані».

«Трэмп» у Ізраілі цяпер зусім не такі папулярны, як Трамп… Трэмп – гэта аўтастоп, калі хто не скеміў. Лавіў аўтамабілі ля адной з гор Цфата і на павароце да Эйн-Гедзі – агулам за сорак мінут спыніўся толькі адзін чалавек, і тое яму было з намі не па дарозе. Як мне патлумачылі, ізраільцы баяцца падвозіць незнаёмых… У 1990-х, падаецца, было іначай.

Раней я не раз пісаў пра эканамічныя дасягненні Ізраіля, у прыватнасці, пра рост валавага ўнутранага прадукта і золатавалютных рэзерваў. Дык вось, на вонкавым выглядзе гарадоў той рост адбіваецца слаба. Хмарачосы як хмарачосы, але па-ранейшаму часцяком трапляюцца старыя будынкі, сярод іх ушчэнт занядбаныя. Папрашаек на вуліцах у параўнанні з канцом ХХ ст. візуальна меней не стала – мо наадварот. І ў Іерусаліме, і ў Тэль-Авіве (раён цэнтральнай аўтастанцыі наганяе сум, бо нават з акна аўтобуса відаць трушчобы). Агаваруся, што ўсёй карціны за тры тыдні я не бачыў і не мог бачыць.

На вуліцы Шолам-Алэйхема ў Тэль-Авіве

Эйлат – асобная «песня», за 20 гадоў ён-такі стаў курортам міжнароднага значэння, і адначасна даволі ўтульным горадам для жыцця. Пляжы і гатэлі на любы густ, з рыбкамі і без, цудоўная падводная абсерваторыя (уваход – каля 100 шэкеляў з «носа», але справа таго вартая), фантаны з музыкай па вечарах – гэта ўсё Эйлат.

Платны туалет – даволі рэдкая з’ява ў Ізраілі, бо процьма бясплатных

Мора – унізе, а мы жылі амаль на самым версе (Mish’ol Ha-Ma’arav, «Заходняя сцежка»), і штодня праходзілі па тры-чатыры кіламетры пад гару і ўгору: практыкаванне ў спёку не самае прыемнае, але ж і не фатальнае. Цешылі вочы вычварныя скульптуры тыпу дрэва-святлафора, стэнд з гарадамі-пабрацімцамі Эйлата, дзе пазначана і ўкраінская Ялта…

Дзіўна, што ў гэтым спісе няма беларускіх назоваў. На беразе Чырвонага мора з пачатку 1990-х жыве пісьменнік-рабочы Давід Шульман, які шмат зрабіў для збліжэння жыхароў дзвюх краін, а ў прыватнасці, Эйлата і Барысава. Празрысты намёк гарадскім саветам абодвух гарадоў 🙂

У кватэры з дасканалай сістэмай ахалоджання паветра лавіў кайф, перачытваючы Уладзіміра Набокава. Да некаторых твораў дабраўся ўпершыню, і вось урыўкі з «Шляхаводніка па Берліне», якія проста клаліся на нашае адчуванне: «У кожным вялікім горадзе ёсць своеасаблівы зямны рай, створаны чалавекам… раю наведваць дом земнаводных, насякомых, рыб… І вядома, трэба паглядзець, як кормяць чарапах». Мы з жонкай усё гэта назіралі – не ў берлінскім заапарку, а ў эйлацкім акіянарыуме.

З другога боку… хапае ў Эйлаце, як і ў іншых мясцінах, вуліц, пакрытых брудам; немалую ролю тут граюць хатнія гадаванцы. Уражанне такое, што цяпер палова сем’яў трымаюць сабачку, хто-ніхто і па два. Улады з дапамогай плакатаў папярэджваюць гаспадароў, каб не пакідалі пасля прагулак сабачае гаўно, ды гэта слаба дапамагае.

Вясёлы кліп ад Ніра & Галі пра коціка і птушку. Жэстачайшэ рэкамендуецца для прагляду

Безліч у ізраільскіх гарадах і катоў – рудых, шэрых, усялякіх. Часта яны сядзяць ля ўваходаў у крамы, адкуль кандыцыянер гоніць свежыя струмені – ратуюцца ад спёкі, значыць. Паводзяцца па-гаспадарску. Вунь адзін разлёгся пасярод тавару (знята на рынку Кармель у Тэль-Авіве).

Што зачапіла мацней – сітуацыя з Мёртвым морам; яно, слушна адзначалі розныя аўтары, літаральна памірае, бо вада з ракі Іярдан практычна не даходзіць да мора-возера. Я зрабіў памылку, вырашыўшы з Эйлата заехаць у Эйн-Гедзі і паплюхацца ў салёнай вадзе (помніў з 1996 г., што ля запаведніка ёсць грамадскі пляж). Той самы паліцыянт, які прэзентаваў мне бутэльку, патлумачыў: уся паўночная частка Мёртвага мора закрыта для купання. Насамрэч паўсюль тырчэлі плакаты: «Асцярожна, правалы ў глебе», «Купанне забаронена». Тым не менш я пераадолеў круты спуск і дабраўся да берагавой лініі, падзівіўся з гранул солі, што сабраліся ў «кветкі», памачыў ногі, пафоткаў… На жаль, камера з мабільнага не перадасць усіх нюансаў.

Праваахоўнік радзіў вярнуцца на 25 кіламетраў у бок Эйлата, у Эйн-Бакек, што мы з жонкай і зрабілі. Праўда, паўднёвую частку, разрэзаную канальцамі, ужо цяжка ўважаць за «сапраўднае» мора, дый пейзажы там менш маляўнічыя. Аднак людзі ахвотна прыязджаюць здаля, бо вада, кажуць, валодае-такі лекавым эфектам. Паляжалі ў ёй і мы.

* * *

Агулам, за 17 гадоў Ізраіль, пабагацеўшы, не здолеў вырашыць многія свае праблемы – сацыяльныя, дэмаграфічныя, экалагічныя. На лакальных узроўнях робіцца нямала – пабудавана трамвайная лінія ў Іерусаліме, што дазволіла разгрузіць цэнтр горада, будуецца нешта падобнае ў Тэль-Авіве… Аднак рызыкну дапусціць, што ў стратэгічным плане дзяржава топчацца на месцы. Пры ўсёй павазе да Бібі Нетаньягу (дасведчанага тактыка, майстра кампрамісаў), няма зараз нацыянальнага лідэра, голас якога лавіла б уся краіна, дый ці будзе?.. Па вялікім Тэль-Авіве развешаны гіганцкія плакаты з выявай Машэ Кахлона, міністра фінансаў, які яўна рыхтуецца да выбараў. Напэўна, гэта не найгоршы экземпляр палітыка, але хто гарантаваў бы, што, трапіўшы на самы верх, ён не пойдзе за сваім цёзкам Кацавам або Эхудам Ольмертам, нядаўна выпушчаным з турмы? Асабіста я не схільны давяраць тым, хто шукае папулярнасці праз каляровыя карцінкі.

Якраз у час нашага прыезду ўсчаўся чарговы скандальчык – урад Ізраіля пастанавіў прыпыніць пагадненне ад 31.01.2016, згодна з якім прадстаўнікі кансерватыўнага і прагрэсіўнага іудаізму атрымлівалі некаторыя правы ля Муру Лямантаў (Сцяны Плачу). Большасць аналітыкаў ацаніла крок прэм’ер-міністра як саступку ультраартадоксам, прысутным і ва ўрадзе. Ёсць думка (вычытаў у газеце «Наguesher»), што пагадненне было заключана ў эпоху Абамы, каб залучыць на свой бок лідэраў амерыканскіх яўрэяў, а калі прыйшоў Трамп, то з ім у Нетаньягу ўсталявалася непасрэдная сувязь, і ў падтрымцы тых лідэраў – сярод якіх нямала ўплывовых людзей – ужо няма патрэбы… Ізраільцам ніхто не забараняе сварыцца з багатырамі: іншае пытанне, дзеля чаго? Што на даляглядзе? Парады «меншасцей» з вясёлкавымі сцягамі?

Тэль-Авіў. Такіх сцягоў у горадзе хапае.

Як бы ні ставіцца да першага галавы ізраільскага ўрада Давіда Бен-Гурыёна, ён з’яўляўся дапраўды галавой (палец у рот не кладзі). І быў здольны на нетрывіяльныя крокі – чаго варты пераезд у паўднёвы кібуц Сдэ-Бокер, што ў пустыні Негеў… У 1950-х ён клікаў суайчыннікаў за сабой, асвойваць пустыню, бо яе засяленне, паводле Бен-Гурыёна, з’яўлялася «нацыянальнай задачай вышэйшага парадку». І праўда – яна ж займае 60% тэрыторыі краіны.

Мы з Б.-Г. 🙂

У 2015 г. Нетаньягу заяўляў ганарліва, што «мара Бен-Гурыёна пра заселены і квітнеючы Негеў ператвараецца ў жыццё на нашых вачах». Нешта я не заўважыў. Па дарозе з Тэль-Авіва ў Эйлат, пачынаючы з наваколляў Беэр-Шэвы, жылых паселішчаў мала (асабліва злавеснае ўражанне пакідае раён Цын з яго «іншапланетнымі» кратэрамі; бліжэй да Іярданіі аднастайны пейзаж прынамсі разбаўляецца шматлікімі пальмавымі аазісамі). Карацей, нягледзячы на дэкларацыі ды подзвігі энтузіястаў, на рукатворны лес Ятыр, Ізраіль развіваецца перадусім у досыць вузкай прыбярэжнай паласе, дзе і круцяцца асноўныя капіталы. Нават Галілея з яе спрыяльным кліматам заселена не вельмі шчыльна: калі мы ехалі ўвечары, то адзначалі толькі рэдкія агеньчыкі. Бадай палова з іх, напэўна, адносілася да арабскіх паселішчаў.

Стаўка на «вялікі Тэль-Авіў» і «вялікі Іерусалім» крыху нагадвае канцэнтрацыю расійскіх рэсурсаў у Піцеры і Маскве. Эйлат параўнаў бы тады з горадам Сочы, прынамсі па капіталаўкладаннях ды іміджавай значнасці для дзяржавы. (А Хайфа як Навасібірск :)) Слушна? Няслушна? Такое маё суб’ектыўнае адчуванне. Як і тое, што Ізраіль пасля хваль масавай іміграцыі крочыць ужо «сярэднім шляхам», без амбіцый сусветнага – і нават кантынентальнага – маштабу. Бацькі-заснавальнікі, якія мелі падобныя амбіцыі, памерлі, змагар за «Новы Блізкі Усход» – таксама…

Некалі прачытаў выраз Марціна Бубера: «Кібуц – гэта ўзорны не-правал. Гэта не поспех, але ўзорнае не-паражэнне» (прыведзена, напрыклад, тут). Мяркую, калі замяніць слова «кібуц» на «Ізраіль-2017», вялікай памылкі не будзе.

* * *

Бонус аматарам штучных моў. Паказаная вулачка ў Петах-Тыкве, што носіць імя д-ра Заменгофа, ураджэнца Беластока, які жыў і ў Гародні. Дзе таксама ёсць вуліца, названая ў гонар «доктара Эсперанта».

Вольф Рубінчык, г. Мінск,

18.07.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 19.07.2017  00:07