Сэм Ружанский, РочестерФеликс Зандман: жизнь – и 59 минут
Недавно в Интернете появился фильм израильтянина Хаима Гехта «Триумф духа. История Феликса Зандмана». Он длится всего 59 минут, но эти минуты покажутся вам секундами – настолько интересно, трогательно и искренне звучит с экрана уникальная история обыкновенного еврейского мальчика из Гродно, которому удалось выжить в огне Холокоста. Выжить благодаря благородству, мужеству и бескорыстной готовности к самопожертвованию обыкновенной польской семьи Анны и Яна Пухальских. Феликс выжил, вырос, успешно окончил университет, защитил докторскую. Сегодня основанная им компания Vishay – крупнейший международный концерн по производству электронных компонентов, концерн, вносящий весомый вклад в промышленность и обороноспособность США и Израиля. По просьбе главного редактора «Мы здесь» Леонида Школьника я взял эксклюзивное интервью у президента компании Vishay, доктора Феликса Зандмана. Оно будет опубликовано в очередном номере «МЗ». А пока что рекомендую посмотреть киноочерк о д-ре Зандмане: Сэм Ружанский, «МЗ» Я беседую с человеком-легендой. Человеком, который в 1943-1944 годах мог быть многократно убит. Человеком, который, проведя долгие 500 дней в подземелье, выжил и победил – всем смертям назло. Человеком, которого безжалостная нацистская машина должна была перемолоть так, чтобы о нем ни осталось на земле и следа. Но он выжил в испепеляющем огне войны, и не просто выжил – сегодня этот еврейский мальчишка из Гродно знаменит на весь мир. Он стал крупным ученым и влиятельным бизнесменом, создал знаменитую теперь компанию Vishay. Его достижения отмечены высокими наградами Франции, Америки и Израиля, по его учебникам учатся поколения студентов. Моего собеседника зовут Феликс Зандман. Гродно до Второй мировой Уважаемый д-р Зандман, прошу вас хотя бы коротко рассказать о своей семье. Родители Феликса – Арон и Геня Зандман; бабушка Тэма Фрейдович Чем руководствовались родители, записав вас в школу с обучением на иврите и только двух предметов на польском языке? Но почему в гимназию с обучением на иврите, а не на идиш? В 1939 году, в тогда еще польском Гродно, евреи составляли 60 процентов всего населения. Тем не менее, они испытывали антисемитизм со стороны «коренного меньшинства». Что, исходя из вашего личного опыта, вы можете сказать об антисемитизме в Польше до, во время и после Второй мировой войны? В довоенной гродненской синагоге… Что касается послевоенного периода, то ничего особо не изменилось и это, к сожалению, естественно, ведь это был тот же самый народ, и его отношение к евреям не могло измениться со сменой власти. Это нашло подтверждение во время знаменитого погрома в Кельце (июль 1946 года). Поляки после войны неоднократно нападали на евреев, особенно на тех, кто готовился уехать в Израиль, при этом польская полиция не мешала погромщикам. Почему же ваша сионистская семья не последовала призыву Зеэва Жаботинского: «Оставьте все… Гитлер идет. Уезжайте в Израиль! Мы на пути к Катастрофе!»… 1939 год. Советы оккупировали часть Польши. Ваш отец полон надежд, что «не будет гонений на евреев… будет хорошая жизнь». Почему же всего месяц спустя он резко изменил свое мнение? Война. Оккупация О тягостях жизни в гетто и трагической судьбе его обитателей хорошо известно, в том числе и из вашей книги. Но мне хотелось бы кое-что уточнить. Поверьте, мне не очень удобно говорить об этом, но я обязан спросить: с какой целью вы хотели вступить в полицию гетто? «Всех согнали в гетто. А я убежал…» Однажды во время построения немцы предложили тем, кому от 17 до 30 лет, подать заявление на вступление в полицию. Я решил, что могу это сделать, поскольку, несмотря на то, что мне было только 15, выглядел старше. Я подумал, что таким образом смогу спасти свою жизнь. Я спросил отца и он сказал: «Нет. Никто из нашей семьи не сделает этого». Я послушал его и не подал заявление. Хотя внутренне был не совсем с ним согласен. Я повторяю, мне тогда было только 15 лет и я хотел жить! Это же так просто! Во время оккупации вас несколько раз могли поймать и расстрелять. Но вам каждый раз удавалось уйти от ареста. Вы полагаете, что у вас за спиной стоял некий личный ангел-хранитель? Кстати, вы верите в Бога? Чем вы можете объяснить, что Анна Пухальска, у которой было пятеро детей, зная, что только за то, что она прячет евреев, вся ее семья, включая 3-летнею Ванду и годовалого Валека, будет расстреляна, пошла на такой смертельный риск и предоставила вам и еще трем евреям убежище на долгие 17 месяцев? Анна Пухальска Однажды, когда Анна была на последнем месяце беременности, ее муж Ян пришел домой пьяный и выгнал ее на улицу без гроша в кармане. И она пришла за помощью к пани Тэме – моей бабушке. «Твоя бабушка, – рассказала Анна, – отвела меня в еврейский госпиталь, где я родила свою вторую дочку – Сабину. А все больничные расходы пани Тэма взяла на себя». Выслушав этот рассказ, я сказал Анне: «Мы, домашние, знали, что бабушка наша была филантропом из филантропов, но об этой истории дома никто не знал. Бабушка об этом никогда даже не заикалась». В тот же вечер в доме Анны появился мой дядя Сендер, потом – семейная пара Голда и Мотл Басс и еще двое бежавших их гетто евреев. Всех Анна пустила переночевать. Но утром она сказала, что может приютить только (!) четверых. Поэтому двое ушли в другое убежище. Правда, за месяц перед нашим освобождением Анна разрешила присоединиться еще пятому человеку – Эстер. Анна Пухальска; Зандман: «Отсюда полтора метра – вот до сих пор, и вниз…»
Как вам удалось создать скрытое убежище в небольшом двухкомнатном домике? И как смогли вы выжить физически и морально в крошечной яме, в полной темноте, сырости, кишащей насекомыми, с крайне редкой возможностью помыться и с ведром в качестве унитаза? И как в такой яме могли разместиться четыре человека, а в конце срока – пятеро? Чья это была идея – начать с вами заниматься? Насколько трудно было в темноте осваивать алгебру, геометрию с тригонометрией, плюс учить физику и историю? Но в вашем «классе» было темно!? В подполье у вас была мечта – отомстить немцам за всё содеянное с вашей семьей. Вы думали: «Как только я буду освобожден, пойду стрелять немцев, всех подряд: мужчин, женщин и даже детей!». После освобождения вы переехали в Данциг, в котором в то время было полно немцев, приобрели пистолет и … не смогли убивать? Что или кто остановил вас? Немцы на одной из улиц Гродно Я действительно тогда ненавидел немцев. Что же меня остановило? Понимаете, я увидел женщин с детьми, пожилых и старых людей (все молодые были в армии) и … не смог стрелять. При всей моей ненависти – не смог. Я не мог стрелять в беззащитных людей. Я не убийца, поэтому и не смог! Всё, точка! Когда я об этом думаю сегодня, то осознаю, что моя «месть» нашла иное воплощение – в моих и других евреев победах: я остался живой! У меня есть семья! Мой народ получил свое государство – Израиль! Я помогал и продолжаю помогать Израилю создавать промышленность и военную технику. И, наконец, но не в последнюю очередь, очень важная для меня победа – компания Vishay приобрела в Германии завод концерна Телефункен, кстати, отобранный нацистами у еврея. И теперь над корпусом этого немецкого концерна благодаря мне реет флаг Государства Израиль!.. Из Польши – в Америку и Израиль Почему, будучи еще школьником, вы мечтали стать именно инженером? Это и стало причиной, из-за которой вы бросили занятия в университете Данцига и отправились для дальнейшей учебы во Францию? Феликс Зандман в годы учебы во Франции
В Штатах вы изобрели принципиально новый тип электрических сопротивлений, для производства которых 22 февраля 1962 основали собственную компанию. Но вы всегда хотели быть инженером – и только инженером! Что же вас побудило стать бизнесменом и почему вы назвали вашу компанию «Вишей»? Насколько вы, как глава компании, следуете традициям вашей семьи – в частности, бабушки Тэмы и отца Арона, таким традициям, как милосердие, благотворительность и социальная справедливость? В чем конкретно выражается ваша благотворительность? Уроки этики Приведу пример из опыта моей работы в компании Budd. Как-то раз в одном контракте я обнаружил ошибку в оформлении, которая позволила бы нашей компании получить дополнительно два млн. долларов. И я пришел к главе компании м-ру Бадду с предложением взыскать эти деньги с заказчика. В ответ услышал жесткое «нет». Я спросил шефа: «Разве это незаконно?». «Законно, – ответил он, – но мы так делать не будем». Дискуссия была окончена. Лишь дома я догадался, в чем причина такого решения. Во-первых, неэтично ловить клиента на неточностях договора. Во-вторых, это означало бы потерю репутации честного партнера. И еще один, не менее важный аспект, – что будут думать подчиненные м-ра Бадда (и в первую очередь я) о его порядочности. С тех пор я, с одной стороны, всегда руководствуясь этим принципом, наши контракты максимально четко оговаривают все его пункты, а с другой – мы никогда не используем в свою пользу ошибки (или случайные лазейки) в контракте. Это, наверное, и есть социальная справедливость, уроки которой я еще в детстве получил от своего отца. Что касается милосердия и благотворительности, – это целиком мое личное дело, никак не связанное с работой Vishay. Тут я полностью придерживаюсь урока моей бабушки Тэмы: «Единственное, что нам принадлежит, – это то, что мы отдали другим. И это все, чем мы только владеем. Если ты помог человеку, если это сделано от души, это и есть то, что никто у тебя не отнимет». Надо сказать, что Тэма сама по себе была институтом благотворительности. Руководствуясь этими ее уроками, я регулярно делаю различные пожертвования, в том числе помогаю тем, кто может и хочет что-то сделать (Феликс, так же, как его бабушка, предпочитает помогать без публичной огласки. Но я в качестве примера приведу два из наиболее крупных пожертвований д-ра Зандмана. Вместе с женой Рутой он финансировал восстановление синагоги в Гродно, а также бесплатно разработал и осуществил модернизацию пушки знаменитого израильского танка «Меркава», для чего он надел на ствол пушки изобретенный им оригинальный термальный рукав. Это предложение позволило резко повысить точность стрельбы и вывело «Меркаву» в число лучших танков мира – С.Р.). «Моя жена Рута и есть мой главный советник…»
Д-р Зандман в Димоне Как-то раз при посещение одного из заводов в Димоне Феликс обратил внимание на профессионально работающую женщину. Он поинтересовался, откуда у нее инженерное образование, и в ответ услышал: «Я не инженер, я историк». Тогда он спросил, откуда тогда у нее эти знания, и услышал простой ответ: «Днем я работаю здесь, а вечером учусь». И таких людей на заводе немало. «Так что я очень доволен отношением и качеством работы евреев из Союза. Честно говоря, не знаю, была бы столь успешна работа заводов в Димоне, если бы там не работали «советские» евреи!», – считает д-р Зандман. Есть ли у вас деловые контакты с Польшей, Россией, Чехией и другими странами Восточной Европы? Ныне «Вишей» представляет собой одну из крупнейших компаний по производству электронных компонентов. Довольны ли вы своими достижениями? Каким вы видите будущее «Вишей»? Как вам удается достичь высокого качества продукции ? Вы были гражданином Польши, затем – гражданином Франции и Америки и, наконец, 11 марта 1994 года стали гражданином Израиля. Как важно для вас быть израильтянином? Позвольте мне, перефразируя Джона Кеннеди, спросить: что вы сделали, делаете и будете делать для этой страны, для Израиля? На заводе «Вишей» в Димоне, Израиль Я с детства хотел быть израильтянином и, наконец, мне удалось стать гражданином страны, о которой я всегда мечтал. Я был гражданином Польши, затем Франции и Америки, но все же везде ощущал себя, в первую очередь, евреем. Только в Израиле я чувствую себя гражданином своей страны. Что касается вашего вопроса о том, что я сделал для Израиля, то назову всего две вещи. Первое – Vishay открыл в Израиле свои предприятия, что позволило создать 4000 рабочих мест, а с учетом вспомогательных служб – почти 10 000. Кроме того, я лично, как физик, внес весомый вклад в конструкцию израильского танка. И благодарю Бога, что мне довелось способствовать развитию промышленности и укреплению обороноспособности Израиля. Кто был и продолжает оставаться вашим главным советником и опорой? Кому вы признательны за помощь и поддержку в написание книги? И кто всегда рядом с вами в хорошие и плохие времена? В этих книгах на английском и русском языках – судьба Феликса Зандмана Вы непосредственный свидетель поражающего воображение поступка семьи Пухальских – удивительный пример высокого духа, героизма, человеколюбия и готовности пожертвовать собой ради жизни других людей. Могли бы вы повторить их подвиг? Что является главным событием в вашей жизни? Реализовали ли вы свою мечту? Играете ли вы по-прежнему на скрипке и кто ваш любимый композитор? Вы свободно говорите на шести языках – на идиш, иврите, польском, французском, английском и русском. Сидя в яме под домом Пухальских, вы наизусть повторяли стихи и поэмы Пушкина и Лермонтова. Не помните ли, какие именно произведения вы повторяли? Уважаемый др. Зандман, благодарю вас за интересную беседу и за то что вы, будучи чрезвычайно занятым человеком, нашли возможность уделить для интервью нашему еженедельнику час своего времени. Напоследок – еще один вопрос: что вы хотели бы пожелать нашим читателям? Во-первых, я желаю всем читателям всего наилучшего. Во-вторых, помните, что мы с вами имеем одну страну, которая для нас, евреев, важнее всего на свете. Сейчас я живу в Америке, в этой свободной стране, я гражданин Штатов, я голосую на выборах и плачу налоги. Но если вы спросите меня: «Это ваша страна на все 100 процентов?», мой ответ будет – нет. Моя страна на все сто процентов – это Израиль! Когда я жил в Польше, я был еврей, когда жил во Франции, меня считали поляком, когда я приехал в Штаты, меня стали называть французом. Наконец, когда я приезжаю в Израиль, меня там называют американцем. Но я знаю одно – я всегда еврей, и этого у меня никто не отнимет… “Мы Здесь” № 253 1 – 7 апреля 2010 Послесловие от 30 июня 2011, “МЗ” Вспоминая Феликса Зандмана
Сэм Ружанский, Рочестер, шт. Нью-Йорк
Казалось, это было только вчера – мне посчастливилось договориться об интервью для «МЗ» с Феликсом Зандманом – основателем, владельцем и главным инициатором и вдохновителем всех научных, технических и организационных решений, реализация которых превратила его компанию «Vishay Intertechnology» в одного из крупнейших поставщиков электронных компонентов в мире. Да, это было вчера, точнее – в первых числах апреля 2010 года, когда в еженедельнике «Мы здесь», № 253, было опубликовано мое интервью с Феликсом Зандманом под заголовком «Всем смертям назло». А спустя всего год с небольшим интернет принес печальную весть – в возрасте 83 лет Феликс Зандман, з”л, ушел из жизни. Не стало человека, который в 1943-1944 годах мог быть многократно убит; человека, который, проведя долгие 500 дней в подземелье, выжил и победил – всем смертям назло; человека, которого безжалостная нацистская машина должна была перемолоть так, чтобы о нем ни осталось на земле и следа. Но он выжил в испепеляющем огне войны, и не просто выжил – этот еврейский мальчишка из Гродно стал знаменит на весь мир. Сегодня я вспоминаю всё, что связано с проведением этого интервью. Еще только готовясь к нему, я тщательно изучил всё, что было напечатано о Феликсе, включая его автобиографическую книгу Never the Last Jouney. Все публикации свидетельствовали, что всё, что Зандман задумывал – от реализации своих научных разработок до совершенствования системы управления 26-тысячным коллективом своих предприятий, расположенных почти во всех частях света, – он проделывал только после тщательного и скрупулезного анализа, находя, как и положено большому ученому, самые оптимальные решения. Этот подход я прочувствовал лично: только после того, как я познакомил его с идеей интервью (где оно будет опубликовано, кому и почему будет адресовано) после его знакомства с несколькими моими прдыдущими публикациями в старом добром русскоязычном «Форвертсе», – лишь после всего этого я получил «добро» Зандмана на подготовку вопросов. (Видимо, он тщательно «просеивал» представителей прессы!). Не прошло и недели, как я направил ему список моих вопросов. Сразу отмечу, что, несмотря на то, что Зандман хорошо владел русским языком, он предпочел всю переписку, а впоследствии и само интервью провести на английском. Итак, я направил Зандману вопросы и стал ждать ответа, прекрасно понимая, что от их качества зависит его согласие на интервью. Наконец, пресс-секретарь Зандмана м-р Эндрю Пост сообщил: г-н Зандман дал согласие на интервью и назначил его на 15 часов 5 марта (время на интервью – один час). Пресс-секретарь при этом не преминул добавить от себя: мол, он не ожидал, что его чрезвычайно занятый шеф выделит из своего плотного графика столько времени для беседы. «Видимо, вы чем-то его заинтересовали», – добавил Эндрю Пост. Эти его слова я вспомнил позже, когда в процессе интервью Зандман, слегка отвлекшись от ответа на очередной вопрос, сказал мне: «Я вижу, вы тщательно прочитали мои книгу, о чем свидетельствуют ваши точные, конкретные и интересные вопросы». (В устах Зандмана это прозвучало для меня, как награда за труд, который я вложил в подготовку к беседе). Что же касается непосредствено интервью, хочу отметить, что Знадман и здесь остался верен себе, проработав до мелочей порядок проведения и последующего оформления самого интервью. Так, он предложил для более рационально использования времени не зачитывать сами вопросы – каждый из нас имел пред собой отпечатанный их список. При этом, естественно, я мог задать любые уточняющие вопросы. Далее – всё интервью проводится на английском языке с записью на диктофон с последующим моим переводом на русский язык и подготовкой текста публикации в целом. Но было еще одно непременное условие Зандмана: он непременно хотел ознакомиться с текстом интервью на русском языке до его публикации. 5 марта 2010 года за 3 минуты до назначенного часа я позвонил секретарю Зандмана и ровно в 15.00 она соединила меня с Феликсом. После традиционного обмена приветствиями Зандман сразу приступил к ответам на вопросы. И в этом тоже сказался его рациональный подход. Он еще раз повторил, что будет просто называть номер вопроса и давать на него ответ. После каждого вопроса он спрашивал удовлетворен ли я ответом и нет ли у меня дополнительных вопросов. Мы уложились ровно в час (кстати, это была пятница), никто не отвлекал Зандмана от разговора со мной (правда, всё же он отвлекся один-единственный раз – когда позвонила его жена. Он кратко ей ответил и снова вернулся к интервью). Прошу читателей не удивляться столь подробному рассказу о, может быть, далеко не главном факте из жизни Феликса Зандмана. Но в этом небольшом факте его биографии, как в капле воды, отразились все черты его характера, стиля жизни и работы, которые определили не только его выживание во время войны, но – и это, пожалуй, главное – его потрясающие успехи как крупного ученого, инженера и одного из талантливейших менеджеров нашего времени. Выражая глубочайшее соболезнование семье Феликса Зандмана, хочу завершить эти заметки словами поэта: «Печаль моя светла». Потому что он был удивительным Человеком, единственная встреча с которым оставила неизгладимый след в моей жизни. Эрэ зайн ондэнк – светлая ему память! |