Tag Archives: «Диссернет»

Деградация белорусской науки…

Деградация белорусской науки: меньше учёных, больше менеджеров

За постсоветский период численность занятых в науке сократилась почти вдвое

Георгий Шкловский, 13 мая 2019, 15:54 — REGNUM

«В 2018 году 27,4 тыс. человек в 455 организациях занимались научными исследованиями и разработками», — сообщил 3 мая Национальный статистический комитет Белоруссии. Данные официальной статистики позволяют примерно оценить в ретроспективе темпы деградации интеллектуального потенциала бывшей советской республики за период «незалежнасци».

По данным Белстата, в прошлом году численность обучающихся аспирантов составила 5,4 тыс. человек. Аспирантуру окончили 857 человек, стали кандидатами наук 489 человек. В докторантуре обучались 572 человека, окончили её 69 человек, стали докторами наук 50 человек.

«Структура персонала, занятого научными исследованиями и разработками, в последние годы практически неизменна: исследователи — 65%, техники — 6,2%, вспомогательный персонал — 28,8%, — отметили в статкомитете. — Пятая часть всех исследователей имеет ученую степень: доктора наук — 626 человек, кандидата наук — 2829 человек». Среди исследователей женщины составили около 40% (доктора наук — 19,2% и кандидаты наук — 40,5%), а также 22,6% от общего числа исследователей были в возрасте до 29 лет включительно. В профессиональной структуре научных кадров преобладали специалисты в области технических и естественных наук. «Белорусские научные разработки успешно внедряются в машиностроении, приборостроении, энергетике, информационных технологиях, микробиологии, медицине, фармацевтике и других сферах, что свидетельствует о высоком уровне подготовки кадров», — проинформировал Белстат.

Здание Президиума Национальной академии наук в Минске

Даже если сравнивать с «лихими девяностыми», нынешняя ситуация говорит не в пользу политики, вот уже четверть века проводимой Александром Лукашенко. За последнее десятилетие прошлого века финансирование белорусской науки было сокращено в четыре раза, численность занятых в науке снижена до примерно 44 тыс. человек. В то же время стала резко наращиваться численность чиновников — в том числе в системе минобразования — а также нагрузка на профессорско-преподавательский состав вузов. Высшее образование стало переводиться на коммерческую основу, и уже в первые годы XXI века оно стало преимущественно платным.

За 90-е — начало 2000-х расширилась заочная форма обучения — вынужденная мера послевоенных лет, когда в силу объективных причин был острый дефицит доцентов и профессоров. Тогда требовалось ускоренными темпами подготовить максимально возможное количество специалистов, что не могло не сказываться на качестве. За профессорскую кафедру становились вчерашние аспиранты, читавшие «фондовые лекции» — написанные профессорами для озвучивания перед вчерашними фронтовиками и тружениками тыла. Во многих белорусских вузах такие лекции читаются до сих пор, как инновации преподносятся трансляции записанных лекций — фактически просмотр с возможностью конспектирования без возможности непосредственного общения с наставником.

Средняя зарплата в Белоруссии — среди самых низких в Европе. Показатель средней зарплаты занятых в науке и образовании Белстат учитывает в целом и общем, деля сброшенные в общий котёл нищенские зарплаты преподавателей (ассистентов) и доцентов с огромными по местным меркам зарплатами проректоров (как правило, в вузе их около пяти) и «пилящих» бюджет малозаметных работников пресловутых временных научных коллективов. К примеру, на разработку так называемой государственной идеологии из бюджета были выделены миллиарды, освоенные узкой группой лиц.

Не столько из-за злонамеренности соискателей учёных степеней и званий, сколько по объективным причинам в Белоруссии процветает банальный плагиат, пресловутые мелкотемье и мелкотравчатость. Даже беглый взгляд на темы защищённых диссертаций позволяет сделать вывод об их бесполезности для мировой науки. Однако это лишь часть проблемы, которая могла бы касаться конкретного «специалиста» или коллектива, если бы такие кадры не вмешивались в написание учебных программ и учебников, не выступали в качестве экспертов и не занимались другой деятельностью, где их участие приводит к катастрофическим последствиям.

В качестве примеров уместно привести Госкомитет судебных экспертиз, Следственный комитет и мининформации, где привлечение откровенно некомпетентных лиц к производству экспертиз и экспертных заключений выливается в шокирующие европейскую общественность запреты и годы лишения свободы для активистов гражданского общества. Прекрасно иллюстрируют состояние белорусской науки институты истории и философии НАН Белоруссии: в первом занимаются краеведением, а во втором — рефлексией на давно утратившие актуальность частные вопросы.

За весь постсоветский период белорусская наука не дала миру ни одного выдающегося учёного даже европейского масштаба. Нобелевскую премию смогла получить лишь Светлана Алексиевич, и это был громкий скандал, опустивший уровень самой премии. Белорусские вузы по-прежнему пребывают в аутсайдерах глобальных рейтингов, не имея при созданной ситуации шансов догнать не самые известные азиатские и африканские университеты. Индекс цитирования белорусских учёных чрезвычайно низок.

Наука и образование в Белоруссии поставлены на коммерческую основу по всем правилам латиноамериканской модели капитализма, которую почему-то называют «рыночным социализмом» или «белоруской моделью». Никто толком не может объяснить, что такое «рыночный социализм» — как и то, почему при отсутствии государственной идеологии почти две пятилетки её основы изучаются в белорусских вузах с выдачей дипломов по специальности «идеолог».

Нагрузка на преподавателей вузов за последнюю четверть века увеличена почти вдвое при том, что они остаются среди самых низкооплачиваемых категорий так называемых трудовых ресурсов (зарплата на ставку не дотягивает до $200 в эквиваленте). В результате, чтобы элементарно выжить, преподаватели ищут приработок, берут дополнительную нагрузку и рассматривают диссертацию не как результат научного исследования, а как оформление «хлебной карточки».

Впрочем, и у кандидата наук с учёным званием доцента в должности доцента кафедры зарплата на ставку ниже, чем в среднем по республике и почти в два раза ниже, чем у таксиста. Зарплата научного сотрудника белорусского НИИ сопоставима с зарплатой разнорабочего и кондуктора. Зато средние зарплаты госуправленцев и милиционеров почти в два раза выше средней по республике, что как бы намекает на приоритеты так называемой белорусской модели развития.

Динамика количественных показателей, позволяющих судить о темпах деградации белорусской науки и образования в Белоруссии, представлена в сборнике Белстата «Наука и инновационная деятельность в Республике Беларусь, 2018». В нём за период с 2011 года отражены сокращения численности занятого научными исследованиями и разработками персонала, охвата населения образованием, расходов на образование и зарплат работников данной сферы в соотношении со средней зарплатой, а также другие негативные тенденции, позволяющие сделать однозначный вывод об отсутствии позитивного будущего у проекта «Республика Беларусь».

Из этого сборника можно узнать, что, по данным Европейского инновационного табло (EIS-2018), выпуск аспирантов и докторантов в Белоруссии почти в три раза меньше, чем в Бельгии и Норвегии, почти в два раза — чем в Люксембурге и Хорватии, более чем в пять раз — чем в Дании. В этом рейтинге Белоруссия намного уступает даже Исландии и немного — постюгославской Македонии.

Доля МСП (малые и средние предприятия – belisrael), участвующих в совместных инновационных проектах, в общем числе обследованных организаций составила 0,5% в Белоруссии, 20,5% в Австрии, 28,6% в Бельгии. По этому показателю Белоруссия занимает последнее место — даже на Украине при Порошенко этот показатель составлял 1,5% (второе место с конца).

Доля расходов на НИОКР в коммерческом секторе в Белоруссии, по данным сборника Белстата, составляла 0,4% в ВВП, в Бельгии — 1,73%, в Германии — 2%, в Эстонии — 0,66%. При этом следует учитывать, что под научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами в белорусских отчётах может пониматься не то же самое, что и в немецких. Ситуация напоминает расчёт инфляции тем же Белстатом по исходным данным, которые рядовым белорусам представляются нереально заниженными.

В начале этой публикации процитирован отчёт Белстата с упоминанием 455 организаций, выполнявших научные исследования и разработки в 2018 году. В 2011 году таких организаций насчитывалось 501. Численность занятого научными исследованиями и разработками персонала сокращена с 31,194 тыс. человек (2011 год) до 27,4 тыс. человек (2018 год).

С 2011 года сокращена численность исследователей, заметно упало присутствие среди них обладателей докторских и кандидатских степеней. Резко сократилась численность студентов — при упоминании об этом власти кивают на «демографическую яму», предпочитая не замечать отток белорусов в иностранные вузы и совершенно иные показатели, например, Словении, где иностранных студентов намного больше, чем отечественных, — из-за качества образования.

Чем дольше Белоруссия будет пребывать в искусственном разделении, чем сильнее «белорусизаторы» её будут отдалять от России — тем сильнее будут проявлять себя тенденции деградации, тем в больший упадок будут приходить учреждения образования и науки. Подлинной науки будет становиться всё меньше, знания будут заменяться мифами о «возрождении» и якобы прекрасных перспективах, которым, как свидетельствует статистика, не суждено стать позитивной объективной реальностью.

Источник

Комментарий политолога

Со многим в «диагнозе», который поставил постоянный автор агентства «Regnum», увы, следует согласиться, хотя исходные данные не вполне точны. К примеру, я не стал бы однозначно утверждать, что в институте истории Национальной академии наук «занимаются краеведением». Уровень исследований там разный, но, скажем, школа археологов достаточно крепка, да и в иных отделах не так уж много «случайных» людей.

Вообще, о проблемах белорусской науки и образования говорилось за последние годы не раз; присоединялся к этим разговорам и я. Например, замечал в 2017 г., что количество учёных в Беларуси в 2011–2016 гг. снижалось примерно на тысячу в год… Что в бюджете РБ на 2018 г. доля расходов «на науку» по-прежнему составляла менее 1% (и даже не достигала скромного показателя 2011 г. – 0,7%). Собственно, об инновационном потенциале страны и перспективах внедрения научных разработок почти всё рассказывает табличка из упомянутого Г. Шкловским статистического сборника (с. 33):

Итак, желания что-то патентовать в Беларуси у изобретателей и рационализаторов в 2010-х годах было всё меньше. Да и четыре пятых местных организаций предпочитают работать по старинке – «без изотопов», как говаривал Анискин в популярном советском фильме.

Вместе с тем рецепт, который предлагает автор – воссоединение, если не «слияние в экстазе» с Россией – вряд ли полезен, хотя бы потому, что и у наших восточных соседей с наукой и образованием огромные проблемы.

Разумеется, чему-то можно поучиться у россиян; к примеру, я не вижу сейчас в Беларуси политологов уровня Екатерины Шульман. Однако наивно полагать, что в РФ у администрации существенно лучше отношение к преподавателям и исследователям (возможно, за исключением тех, кто работает на военно-промышленный комплекс). Ряд вопиющих фактов и оценок приведены, в частности, в открытых письмах профессора Саратовского госуниверситета Веры Афанасьевой и преподавателя из Москвы Ирины Канторович. По мнению четырёх сотен российских учёных, высказанному в декабре 2017 г., в их стране «создана громоздкая и неработающая система управления наукой».

«Покупка» учёных степеней влиятельными людьми – по-прежнему обычное дело в России, несмотря на все усилия «Диссернета». Доктрины, имеющие отдалённое отношение к научности, наступают, и априори даже более активно, чем в Беларуси. Общеизвестный факт – защита министром культуры РФ сомнительной по форме и содержанию докторской диссертации. В Беларуси, при всех идеологических извращениях, политики не так нахально «юзают» научные регалии; во всяком случае, А. Лукашенко не выдаёт себя за кандидата наук, как один небезызвестный российский деятель.

Короче говоря, ни к чему тушить пожар бензином. Если что-то и поможет белорусской науке, то реальная, а не фейковая либерализация экономики наряду с ликвидацией правового нигилизма, ведущего к несправедливому распределению средств и засилью бюрократов (ладно бы менеджеров!). Смею надеяться, что общество ещё способно реализовать эти задачи – конечно, по существу они имеют политический характер.

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 14.05.2019  22:17

Отклик от сотрудника минского НИИ (перевод с бел.)

Да, материал «Регнума» не совсем правдивый. Президент уже несколько лет как повысил заработки представителям академической науки, и понемногу действие его указа распространяется на НИИ (правда, всё время звучат угрозы забрать деньги назад).

«Изобретателей и рационализаторов» сейчас действительно меньше, чем в СССР, но у восточной соседки проблема та же (поэтому там и спутники падают). Впрочем, и в США дела с космической отраслью обстоят не намного лучше – немного преувеличу, но если бы не Илон Маск, всё было бы безнадёжно… Другое дело, что с написанным о белорусской школе (начальной, средней и высшей) по большей части надо согласиться. Хотя, опять-таки, многие проблемы общие для всего СНГ, и если уж объединяться, то с Финляндией 😉

Где-то ближе к середине 2000-х нашему НИИ было сказано, чтобы наши темы не разрабатывались дольше, чем 2 года. Ничего фундаментального в таких рамках выполнить, конечно, нельзя. Опять-таки, мелкотемье, плагиат действительно присутствуют в Синеокой, но она и в этом не «белая ворона»…

Вот как-то так. 

Пётр Резванов 

15.05.2019  22:36

 

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (98)

Шаломчык марозны! На пачатку года новага ўсё яшчэ цягне падводзіць рысу пад мінулым…

2018-ы быў год як год, для мізантропа самае тое – з баранамі, авечкамі, ваўкамі і ваўчыхамі, ды вельмі тонкай праслойкай людзей. Насельніцтва краіны зменшылася на яшчэ адзін раённы цэнтр («РАЙцэнтр» у гэтым кантэксце гучала б цынічна нават для мяне) – нічога дзіўнага. Здаецца, да нас ужо не так ахвотна едуць з Украіны, як тое было ў 2014–2016 гг.

Машыях не прыйшоў. Праўда, убачылі свет «Выбраныя катлеты і мухі» (36 серый), змяніліся прэм’ер-міністр, некалькі віцэ-прэм’ераў, міністры фінансаў, эканомікі, архітэктуры і будаўніцтва, etc., начальнік Мінска… Крутых перамен аз грэшны пакуль што не адчуў; хутчэй выглядае на тое, што нарыў унутры дзяржсістэмы спее і вось-вось прарвецца. Калі на сайце government.by не ўмеюць прозвішчы-імёны-па-бацьку міністраў акуратна пісаць, то куды ўжэ.

Год таму, у студзені 2018 г., байкар ад культуралогіі Віктар М. каторы раз вырашыў самасцвярдзіцца, гукнуўшы: «Дзве Беларусі робяцца адной». Гэтак ён прадоўжыў-утылізаваў думку Святланы Алексіевіч, выказаную ў канцы снежня 2010 г.: «Ужо няма адной, ужо дзве Беларусі». М. даводзіў, што ў 2017 г. пачаўся працэс збліжэння афіцыйнай, «датацыйнай» Беларусі, і «андэграўнду»: «Мы ўсе мусім навучыцца з’ядноўвацца… Бо, ведаеце, дзве краіны для дзесяцімільённага народа — гэта зашмат». Што й казаць, думка глыбокая, вартая Ксеніі Сітнік з дзіцячага еўрабачання-2005: «О-а-о, только вместе мы большая сила»… Пастка, аднак, у тым, што саступкі альтэрнатыўнікам рабіліся ў драбніцах, на маргінэсе, а ў галоўных сферах, як паказаў 2018-ы год, ніхто і не збіраўся «злівацца ў экстазе».

Сярод прыкмет збліжэння аўтар называў «Кангрэс даследчыкаў, які рыхтуюцца правесці [Андрэй Казакевіч і кампанія] ў Беларусі ў супрацы з Акадэміяй навук». Пра супрацу «незалежных» і «залежных» беларусістаў было абвешчана ў снежні 2017 г., cем месяцаў нібыта вялася падрыхтоўка, але раптам выявіліся «арганізацыйныя складанасці»… У выніку Кангрэса-2018 не адбылося ні ў Мінску, ні ў іншым месцы, а сёлета яго, як і ў першай палове 2010-х, плануюць правесці «на выгнанні» – у Літве.

Летась аматараў Беларускай народнай рэспублікі пусцілі на юбілейны канцэрт, арганізаваны за накраўдфаўнджаныя грошы, у «загон» каля Опернага тэатра, але шыльду на будынку, дзе ў 1918 г. была прынята Трэцяя ўстаўная грамата (Мінск, Валадарскага, 9), так і не дазволілі павесіць. Не дапамаглі і звыш 3 тысяч подпісаў, адпраўленых у Мінгарвыканкам у кастрычніку.

Карацей, «пакуль сонца ўзыдзе, раса выесць вочы». Ці не адзінае дасягненне «дзяржаўна-недзяржаўнага партнёрства» 2018 г. – памятны знак у Курапатах, адкрыты з санкцыі міністэрства культуры ў лістападзе. Аднак месца згубы тысяч людзей і з гэтым знакам, на жаль, не зрабілася ўсеагульнай святыняй. І ўжо ў сярэдзіне снежня якісьці вандал надрапаў на ім зорку Давіда.

Існуе меркаванне, што ўсіх яднаюць шахі… Што выйгранае ў Батумі права на шахматную Алімпіяду ў Мінску (2022) здольнае мабілізаваць і «левых», і «правых», і лукашыстаў, і антылукашыстаў. Адылі сумняюся: ну, хаця б таму, што звычайныя («класічныя») шахматы перасталі быць гульнёй, якая дапраўды інтрыгуе. Намаганні дамы, што пазалетась ачоліла Беларускую шахматную федэрацыю, давесці свае тэзісы да самых розных аўдыторый («Беларусь сегодня», «Народная воля», «Звязда», «Прессбол», «Радыё Свабода»…), самі па сабе заслугоўваюць ухвалы. З другога боку, БФШ летась нарабіла глупстваў і апрача сумнавядомага канфлікту, раздзьмутага на роўным месцы. Пра нешта-нейкае чытайце тут, хоць я б і не падпісаўся пад усімі каташукоўскімі «вынікамі года». І ёсць што дадаць:

Нябожчык года – Віктар Давыдавіч Купрэйчык, 03.07.1949 – 22.05.2017. Дагэтуль лічыцца членам БФШ пад № 535 і, гледзячы па ўсім, ад яго чакаюць унёскаў за 2018–2019 гг. (!)

Дапускаю, што, калі грунтоўна папаварочаць спіс членаў федэрацыі (1994 прозвішчы), знойдзецца шчэ не адна «мёртвая душа»… У прынцыпе, лагічна, што чычыкаўшчына руліць і ў інтэрв’ю фронтвумен БФШ вышэйзгаданым СМІ. Напрыклад, Наста-віцэ-прэзідэнтка гутарыла з карэспандэнтам «РС» (11.10.2018): «Мы выхаваем добрых шахматыстаў, каб у нас зьявіўся свой Магнус Карлсэн. Нарвэгія 20 гадоў таму наогул да шахматаў ня мела ніякага дачыненьня. А цяпер у іх там бум, кожнае дзіця гуляе ў шахматы. А Беларусь жа мае традыцыі».

Па-першае, пра Нарвегію, якая да шахмат «не мела ніякага дачынення»… Пад канец 1990-х шахматныя традыцыі ў гэтай невялікай краіне былі крыху багацейшыя, чым у Беларусі: прынамсі чэмпіянаты Нарвегіі пачалі ладзіцца з 1918 г., БССР – з 1924 г. У 1970–1990-х гадах, г. зн. да выхаду М. Карлсена ў эліту, і нават да яго нараджэння (30.11.1990), усенарвежскія турніры – разам з адборачнымі – штогод прываблівалі сотні шахматыстаў. У сусветных шахматных алімпіядах зборная Нарвегіі ўдзельнічае з 1930 г., Беларусь (не блытаць з асобнымі яе прадстаўнікамі) – з 1994 г. Добра, калі актывісты Нарвежскага шахматнага саюза «ліхіх 1990-х гадоў» не прачытаюць інтэрв’ю функцыянеркі ФІДЭ і не затояць крыўды на ўсіх нас…

Па-другое, перш чым «Сінявокай» спаборнічаць з радзімай Фрыт’ёфа Нансена ды Рагнара Фрыша ў выхаванні шахчэмпіёнаў, варта падумаць пра тое, як дапяць хоць бы да паловы сярэднедушавога ВУП Нарвегіі-1998 (34788$). На хвілінку, у РБ ён, паводле звестак Сусветнага банка, складаў у 2017 г. 5726$.

Легенду пра тое, што шахматы – танны від спорту, лепей адкінуць: перспектыўным гульцам трэба частыя выезды за мяжу, паслугі трэнераў, кансультантаў… Карлсен – і яго супернік па матчы 2016 г. Сяргей Каракін – дасягнулі гросмайстарскага рэйтынгу 2500 у 13 гадоў. Напрошваецца вывад (аптымістычны, бо параўнальна з сярэдзінай 2000-х гадоў канкурэнцыя на вышэйшым узроўні абвастрылася), што, каб рэальна змагацца за сусветную карону, неабходна мець к 13 гадам 2420-2440 пунктаў Elo. Некаторыя шансы заняць «стартавую пляцоўку» для змагання ёсць хіба ў пары хлопцаў з гэтага беларускага спісу. Ну, спадзяваймася на цуд… і на тое, што дажджу стыпендый ад «прэзідэнцкага клуба» хопіць усім.

Па-дзеля мяне, «жэстачайшая шахматная вертыкаль» агулам састарэла – гадоў шэсць таму, як пачалі зачыняць шахаддзяленні ў рэгіянальных спартшколах, тое зрабілася відавочным. У 2013 г. я прапаноўваў ставіць у Беларусі не так на ілюзорныя спартыўныя перамогі, як на «гарызанталь», г. зн. на «сеціва “народных” гурткоў і клубаў інтэлектуальных гульняў». Але адміністрацыя прадказальна праігнаравала ідэю, і з 2015 г. фарсіруе ў Мінску «Нью-Васюкі».

Уразіла тое, што ў квазіэкспертным «Белорусском ежегоднике 2018», прысвечаным падзеям 2017 г., Барыс Т., аглядальнік з «Прессбола», пішучы пра спорт, не заўважыў ані змены кіраўніцтва ў БФШ, ані тэндэнцыі ператварэння шахмат у ідэалагічна важны, «іміджавы» від з гледзішча адміністрацыі прэзідэнта (дый увогуле пра іх не ўспомніў :)). Колішні вядучы шахаддзела ў «БДГ»…

Па-мойму, паводзіны большасці нашых «экспертаў» – а таксама палітыкаў і журналістаў – укладваюцца ў дзве вядомыя показкі: або яны шукаюць не там, дзе згубілі, а там, дзе відно (ігнаруюць небяспечныя праблемы), або прагнуць змяніць свет, пачынаючы з цырульні (перабольшваюць значэнне праблем адносна дробных). Зразумела, першы і другі тыпы паводзінаў лёгка спалучаюцца.

Вунь 27.12.2018 прэзентавалі даследаванне, прысвечанае плагіяту ў пісьмовых работах беларускіх студэнтаў. Так, студыёзусы перапісвалі чужыя работы (або фрагменты з іх), перапісваюць і, пэўна, яшчэ доўга будуць перапісваць. Мой досвед выкладання курсу «Асновы права» ў Акадэміі музыкі (2004-2005) пацвярджае, што «Многія выкладчыкі стараюцца не бачыць некаторыя формы плагіяту і вельмі паблажлівыя ў справе пакарання за плагіят». Але, магчыма, не дарма яны «паблажлівыя»? Мо цямяць, што пачынаць выпраўленне гэтага свету трэба не з цырульні студэнтаў, а з прафесароў і чыноўнікаў, якія дзесяцігоддзямі не саромеюцца прысабечваць плады інтэлектуальнай працы?

Да разбэшчанай моладзі дакляпацца няцяжка, і ў многіх ВНУ Беларусі дзейнічае праграма «Антыплагіят», якую «незалежныя даследчыкі» яшчэ толькі прапануюць увесці 😉 Не ведаю, якія могуць быць іншыя «рэформы вышэйшай адукацыі» пры цяперашняй сістэме ўлады і кіраўніках адпаведнага міністэрства, якія амаль не хаваюць, што «сваім – усё, чужым – закон». Тут я ўжо адзначаў, што супрацоўнік прэс-службы мінадукацыі РБ для «імхаклуба» капіпасціў фрагменты з інтэрнэт-энцыклапедыі «Луркамор’е» – тэму за паўгода хто-небудзь падхапіў? Трымайце працяг ад таго ж Андрушы Л.:

 

Крэатыў lurkmore.to (2013-2015 гг.) і высер на «імхаклубе» ад 24.12.2018. Сцеражыцеся падробак.

Пра тое, што не Л. пісаў пра «Шушку» ў Луркамор’і, ведаю хаця б таму, што часткова сам рабіў тамака падборку «Главнюки» 😉

Я супраць плагіяту ў любых формах, дый сам ад яго цярпеў. Але мне здаецца, што пара б ужо перастаць «змагацца за чысціню», заміж каб падмятаць (ізноў здароў, Ільф & Пятроў). І нагадаю, што пісаў у снежні 2017 г.: «Няма ў сінявокай свайго “Дысернета”, а варта было б стварыць: дальбог, беларускай навуцы хоць трохі палягчэла б. Падобныя задачы ставіў перад сабой мінскі часопіс “Аrche” ў 2000-х гадах, асабліва ў «скарынаўскіх» выпусках, але “ніасіліў”. Замежныя навукоўцы, патрыёты Беларусі, маглі б асіліць пры падтрымцы мясцовых кадраў…» Ніхто з прапановамі не звярнуўся – ОК, хлопцы-дзеўкі, рабіце без мяне, толькі не лямантуйце, калі сутыкнецеся з «мафіяй». Гэта вам не «долю пашкоджанасці плагіятам» беларускага студэнцтва падлічваць 😉

Дарэчы, на месцы тутэйшых інтэлектуалаў я б суцішыў хор захаплення Кімам Хадзеевым, якому сёлета споўнілася б 90 год (памёр у 2001 г.). Так, пакручасты лёс, нетрывіяльнае для БССР мысленне… Здолеў выйсці з «псіхушкі», напісаўшы кандыдацкую дысертацыю для загадчыка аддзялення – малойца. Аднак тое, што К. Х. на волі гандляваў дысертацыямі, гэта ўжо крыху занадта. Колькі ёлупаў праз яго незаслужана выбіліся ў кандыдаты й дактары, атрымаўшы вагары ўплыву на грамадства?!

У тым жа 2001 г., калі я быў аспірантам, паўдзельнічаць у monkey business мне прапаноўваў іншы неардынарны жыхар Мінска, Леў К. (к таму часу ён пісаў дысертацыі на замову не адзін год). Я адмовіўся – і не шкадую.

І пра добрае. У мінскага пісьменніка, чые карані пад Мазыром, пад канец года выйшла новая кніга, амаль такая ж харошая, як мая 🙂 🙂 🙂

Андрэй Федарэнка са сваім «Сузіральнікам». Д-р Ганна Кісліцына адгукнулася на гэты невялікі зборнік тут. Толькі чаму аўтар у яе «Федоренко», калі ён (у рускім варыянце) ФедАренко?

Яшчэ навіна. Ідышна-беларускую кніжку «Eybik/Вечна» (Мінск: Шах-плюс, 2016) летась выкарыстоўвалі для знаёмства з творамі Мойшэ Кульбака аж у Варшаве. I тэрпенцін самвыдат для чагосьці карысны 🙂

«Вольфаў цытатнік»

«Кідаючы словы на вецер, не спадзявайся, што яны стануць крылатымі» (Юрый Кувалдзін, 2003)

«Ніхто з вялікіх не быў канфармістам, усе яны былі крытычнымі асобамі, таму што фармаваліся ў процістаянні: спрачаліся, лаяліся, абаранялі сваю пазіцыю. Дайце нашым дзецям права на памылку, на ўласнае меркаванне, якое можа не супадаць з меркаваннем настаўніка або падручніка… Ёсць такія настаўнікі, але іх пакуль што вельмі мала» (Наталля Вінаградава, 20.12.2018)

«Грамадства не можа без масы прафесій, якімі грамадства само і пагарджае. У гэтым сэнсе грамадства само па сабе штука ўкрай несправядлівая» (Дзяніс Драгунскі, 07.01.2019)

Вольф Рубінчык, г. Мінск

08.01.2019

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 08.01.2019  22:27

Интервью с Михаилом Гельфандом

Биолог Гельфанд: «В современную Россию человек в здравом уме не поедет»

Знаменитый биолог, один из основателей «Диссернета» Михаил Гельфанд дал интервью изданию Znak, в котором прокомментировал заявления Владимира Путина о «технологическом прорыве». По словам ученого, декларации главы государства не соответствуют действительности, при существующем порядке вещей Россия проиграет в научно-технологической конкуренции, в битве за будущее.

— Михаил Сергеевич, президент России на словах часто подчеркивает стратегическую важность науки и технологий. Например, в послании Федеральному собранию он заявил: «Технологическое отставание, зависимость означают снижение безопасности и экономических возможностей страны, а в результате — потерю суверенитета». На ваш взгляд, это ритуальные слова или есть основания полагать, что государство предпримет реальные шаги для развития науки и технологий?

— Не бывает такого чуда, чтобы вокруг все было ужасно, а в науке и технологиях при этом все было хорошо. Если коррумпирована практически вся система управления, силовые структуры, суд, то и в науке будет хреново, эти вещи полностью друг с другом коррелируют. Это одна сторона. Вторая: в стране, где горизонт планирования максимум полгода, рассчитывать на то, что кто-то будет вкладываться в науку, смешно. Поэтому я не понимаю, что может служить основанием для научно-технологического рывка. Россия сегодня — это сырьевое государство, вся энергия людей направлена на доступ к естественным ресурсам, но не на создание чего-то нового. И несмотря на все замечательные, уверенные заявления, так и не получается выйти из этого состояния. Приведу параллель из генетики. Очень многие генетические дефекты приводят к слабоумию. Просто потому, что мозг — это самый чувствительный орган, все генетические ошибки на нем отражаются. С обществом и наукой точно так же.

— Но ведь представление о том, что мы можем сделать научно-технический рывок, рождается не на пустом месте. У нас есть заделы еще с советских времен, например, в ядерной физике. Тот же Путин утверждает, что «за последние годы мы смогли серьезно нарастить потенциал фундаментальной науки, по целому ряду направлений вышли на передовые позиции».

— Потенциал есть, согласен. Есть даже научные достижения. По крайней мере, в моей области — молекулярной биологии. Наши ученые публикуют статьи в хороших международных научных журналах. Но чтобы мы совершили какой-то прорыв по сравнению с другими странами — такого я не вижу. Статьи в международных научных журналах может предъявить любой нормальный университет. И тем более не стоит всё это выдавать за достижения режима или власти. У нас в России есть несколько лабораторий, которые работают на мировом уровне. Их считанное количество и не становится больше. То есть научный потенциал у нас есть, но сможем ли мы его сберечь? Посмотрите, сколько ученых российского происхождения уехало из страны и работает в западных университетах.

— К слову сказать, в том же послании Федеральному собранию Владимир Путин отметил важность геномных исследований: «Кардинальный прорыв по этому направлению откроет путь к созданию новых методов диагностики, предупреждения и борьбы со многими заболеваниями, расширит возможности в селекции, в сельском хозяйстве». Государство уже что-то делает для поддержки исследований?

— Тут я полностью согласен с Путиным. И исследования в этой области есть, ими, например, занимаюсь и я. Но не думаю, что нужна какая-то отдельная программа поддержки геномных исследований — надо просто поддерживать сильные группы, а они сами найдут перспективные направления. А когда объявляют государственные программы поддержки, обычно оказывается, что поддерживают не тех, кто хорошо работает, а тех, кто умеет на этой тематике спекулировать. Вспомните, как Курчатовский институт (возглавляемый одним из братьев Ковальчуков, Михаилом — прим. ред.) вдруг стал пропагандистом нанотехнологий. Теперь те же не самые лучшие люди, благо они близки к путинскому уху, решили переключить его (Путина, а не ухо) на геномные исследования. Не дело президента заявлять на публику о конкретных научных направлениях. Дело президента — создать такие условия, чтобы наука, ее конкурентоспособные отрасли, поддерживались автоматически, без лишних заявлений.

Вообще, я уже несколько устал комментировать Путина, это скучное занятие. Давайте обойдемся без его цитат. Если вы хотите понять, насколько сходятся слова Путина и реальность, то они не сходятся. Он представитель своего класса — бюрократии. У них в руках инструменты распределения ресурсов, и, естественно, в первую очередь они распределяют их в свою пользу. Даже не потому, что жадные. А потому, что уверены, что их деятельность — это хорошо и полезно, поэтому ее-то и нужно развивать.

— Тогда спрошу об образовании: с него начинается наука. Как вы оцениваете государственную политику в этой области под началом Ольги Васильевой?

— Как анекдот. При ней появилась ВАКовская специальность «теология», что при предыдущем министре, Ливанове, было невозможно. В остальном деятельность Васильевой прошла для науки незамеченной. Что касается школьного образования, которым Васильева будет заниматься как новоиспеченный министр просвещения, то отмечу некоторые попытки сделать что-то полезное и эффективное. Например, центр «Сириус». Я был там несколько раз. Действительно, хорошие дети и местами вполне разумная программа. Но в целом образование пострадало: стало больше бюрократизации, возникла крайне вредная идея так называемого «единого учебника» — одного учебника по каждой дисциплине, как в СССР.

— Открытие кафедр теологии в университетах вы назвали одним из проявлений напора религиозного мракобесия и клерикализма. Они создают серьезные помехи для научной деятельности?

— Скорее, появление кафедр теологии — признак упадка науки. Репутационные механизмы в научном сообществе сильно подорваны, людям стало все равно, как к ним относятся. Они могут спокойно целовать руку священникам и соглашаться с наличием кафедр теологии в вузах. Сейчас это больше проблема для общественных наук. Непосредственного влияния на естественные науки «духовные скрепы» пока не оказывают. Если в каждом вузе откроют кафедры теологии, как раньше везде были кафедры научного коммунизма, тогда, вероятно, вред начнет ощущаться. Пока это происходит точечно. А потому противно, но терпимо, но вот тенденция настораживает.

— Почти пять лет как принят закон о Российской академии наук. Часть ученых назвали это событие разгромом РАН. Как обстоят дела сейчас?

— Задача РАН, как и всего нашего государства, это фиксация текущей ситуации и исключение всяких изменений. Вопрос финансирования мне трудно прокомментировать. Но бюрократии точно стало больше. Все научные процессы крайне бюрократизированы. Но управление в российском смысле: масса контроля, бумажек и прочего подобного — в науке не работает. Поэтому вместо динамики — болото, а в болоте прорывных трендов нет.

— А с кем, на ваш взгляд, можно работать в правительстве?

— Есть, например, заместитель министра образования и науки Григорий Трубников, который как раз у Васильевой курировал науку. Он действительно ученый и производит впечатление адекватного человека. Но таких людей мало.

— Нет опасения, что система рано или поздно выдавит таких спецов?

— Выдавит. Я не думаю, что наши чиновники сознательно хотят сделать хуже. Просто система устроена так, что не позволяет развиваться науке. Иногда бюрократия понимает важность и ценность науки и пытается ею как-то рулить, но делает это неумело, неправильно, плохо.

— А каково материальное положение ученых?

— Помните знаменитые «майские указы»? Была поставлена задача удвоить зарплату ученым. Денег на это выделено не было. Что сделал бюрократ? Людей стали массово переводить на доли ставки, чтобы формально этот указ был выполнен. Вот так «повысили» уровень жизни ученых.

— Вы отметили, что ученые покидают нашу страну. Как вернуть их в Россию?

— Это невозможно. В современную Россию человек в здравом уме не поедет. А если все-таки соберется, то его не пустит супруг. Так было не всегда. В середине «нулевых» возвращение вполне рассматривалось как вариант жизненной стратегии. Сейчас такое экзотика. Конечно, кто-то по каким-либо причинам останется. Но в общем тренд на отъезд усилится. Впрочем, проблема не в том, что уезжают. Это как раз нормально: люди должны иметь возможность много ездить, путешествовать. А конкретно ученому очень полезно поработать где-то еще. Проблема в том, что не возвращаются. И вместо уехавших никто не приезжает. Нет потока талантливых индийцев или китайцев, которые бы приезжали в Россию и развивали здесь науку.

Это происходит потому, что в России создано полицейское, к тому же коррумпированное государство, жить в котором крайне неуютно. Страна решила противопоставить себя всему миру, пошла по пути конфронтации и изоляции. Не только ученым — вообще людям свободной мысли, предпринимателям, молодежи в такой среде, мягко говоря, не очень комфортно. Кроме того, в таком государстве невозможно планировать свою жизнь, даже на полгода вперед. Поэтому нет стимула стараться, отдавать силы и время.

Нужны реальные политические реформы — демократические выборы, справедливый суд и так далее. Нужно решить проблему Крыма и перестать воевать на Украине. Потому что страна, которая воюет с соседями, не является полноценным членом международного сообщества, в том числе научного. Современная наука — это международная деятельность. Как можно нормально заниматься ею, если мы поссорились со всем развитым миром? Лично мне мои зарубежные коллеги в сотрудничестве не отказывали, но на науке в целом положение государства-агрессора, государства-изгоя, безусловно, сказывается.

А если говорить непосредственно об отношении к науке в России, то вот вам два примера. Взяли и директивно открыли перед Московским госуниверситетом фан-зону, из-за чего сместились сессии, невозможно проводить семинары, я уж не говорю, что футбольные болельщики постоянно шумят и мешают работать. Другой «чудесный» пример. На время чемпионата по футболу в стране запретили провоз радиоактивных веществ. Это значит, что все биологические эксперименты, связанные с радиоактивной меткой (а их очень много), остановились на несколько месяцев. Биология — конкурентная область, задержка исследований может сказаться довольно серьезно. Но когда принимали это решение, о науке наверняка не подумали. А вы меня спрашиваете, как у нас обстоят дела с наукой.

— Кстати, как вы относитесь к факту проведения в России чемпионата по футболу?

— Я противник этого мероприятия. Считаю, что зрелища подобного масштаба в авторитарных государствах работают только во благо власти. Уж не говорю, сколько денег это стоило. Сравнимо с бюджетом всей фундаментальной науки на несколько лет.

— Вы говорите, что полицейское государство не дает развиваться науке. Но, скажем, ракетостроение вполне развивалось и в Третьем Рейхе, и в Советском Союзе, СССР первым запустил в космос спутник и человека. Ученым были созданы все условия, заниматься наукой было престижно, почетно. Работайте, главное в политику не лезьте.

— Во-первых, ракетостроение — это не наука, а инженерия. Занимаясь наукой, вы пытаетесь понять, как устроен мир. Занимаясь технологиями, пытаетесь сделать что-то немедленно полезное. Есть люди, которые занимаются и тем, и другим, но чаще это два разных направления человеческой деятельности. Во-вторых, ваш перечень я бы дополнил Китаем: там тоже развиваются технологии. Но, поймите, не все любят работать в шарашках. Для ученого комфортная среда — это не только комфортное занятие наукой, это атмосфера в обществе в целом. И потом, кто в полицейском государстве определяет — кто ученый, кто не ученый, кому создавать хорошие условия, а кому — нет? Политик, бюрократ, силовик. Что из этого получается, мы знаем по трагической истории нашей генетики. В Советском Союзе прорывы совершались в основном в военной сфере, к которой относится и космос. В других был провал. В конечном счете тоталитарные государства (к ним я отношу и полицейские) проигрывают в технологической конкуренции. Потому что такие режимы подавляют инициативу. А в основе инноваций лежит именно она.

В подготовке интервью участвовал Александр Задорожный

Взято отсюда

Опубликовано 29.06.2018  21:20

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (66)

Чытачам – шалом, нечытачам – паўшалому! Насоўваецца свята Ханукі, якое з года ў год нейк адметна грэе. Дрэйдла праз сваё савецкае дзяцінства круціць не давялося, аднак дранікі (бадай латкес) – наша кулінарнае ўсё. І перамога продкаў над прыгнятальнікамі – дужа сімпатычная з’ява, і прынцып «вялікае з малога», калі дзённай порцыі алею хапае на тыдзень з гакам – гэтак сама.

Акурат 10 год таму тэлефанавалі мне з радыё «С.», на Хануку выводзілі ў прамы эфір. А ў мяне ў той дзень скокнула тэмпература, язык не слухаўся, дык і плёў кашалі з лапцямі… З таго часу зносіны з супрацоўнікамі хітрамудрага радыё меў толькі па перапісцы, а цяпер, пасля брыдкага ўчынку аднаго з рэдактараў (пра іншых таксама ведаю сёе-тое малапрыемнае, хоць адмыслова не цікаваў), спыніў і ліставанне. Час ідзе, прыярытэты мяняюцца… Нікому сваёй думкі не навязваю, але парадак дня для Беларусі лепей бы вызначаць яе грамадзянам, незалежным ад замежных структур, тым болей (пры)ўрадавых.

Як бачна з віншаванкі ў газеце «Берега» (лістапад 2017), і афіцыйны прадстаўнік Ізраіля апынуўся пад Хануку «на сваёй хвалі». Арыгінальная трактоўка свята – гэта адно, а другое – трэба мець не абы-якое выабражэнне, каб убачыць у РБ яўрэйскую «абшчыну» (не блытаць з асобнымі арганізацыямі – яўрэйскімі, квазіяўрэйскімі і псеўдаяўрэйскімі). Да таго ж, па-мойму, ясна, што ніводная грамадская або рэлігійная суполка не цягне на ролю «моста» паміж яўрэямі і беларусамі, а пагатоў паміж Ізраілем і Беларуссю. Усе яны занятыя перадусім уласным выжываннем – вунь той жа выдавец «Берегов», Іудзейскае рэлігійнае аб’яднанне, штомесяц скардзіцца на фінансавыя цяжкасці.

Турысты, бізнэсоўцы, культурныя дзеячы, якія ездзяць туды-сюды-назад, як правіла, не маюць патрэбы ў паслугах тутэйшых «лідэраў»; іх контрагенты (гіды, арэндадаўцы, юрысты, прадзюсеры…) працуюць незалежна ад волі прафесійных яўрэяў. Гэта што да «народнай дыпламатыі», а афіцыйныя ізраільска-беларускія адносіны яшчэ менш завязаныя на маламоцным «трэцім сектары»; хто-хто, а пасол павінен пра тое ведаць. Адылі будзем лічыць, што ён проста хацеў зрабіць прыемнае яўрэям у «постсоветстких» (sic) краінах. У такім разе дзякуй яму ў капялюш кіпу.

Год 2017-ы характарызаваўся трампуцінскімі закідонамі і далейшай эрозіяй сістэмы міжнароднага права, што для невялікіх краін, у тым ліку Беларусі (найперш) і Ізраіля (у меншай ступені), стратэгічна нявыгадна. Але што паробіш, перажывем неяк. Абы ў жыхароў нашых краін часцей абуджаліся «пачуцці добрыя».

…Перачытваў «Легенду пра Уленшпігеля» Шарля-Тэадора-Анры дэ Кастэра – і ўсцяж лавіў сябе на думцы, што гэта не проста круцельскі раман з прагай помсты за «попел Клааса», а і прышчэпка ад каланіялізму ды цемрашальства, такая памысная праз 150 год пасля першага выхаду кнігі (у снежні 1867 г.). Аж крыху зайздросна, што саракагадовы Кастэр меў у актыве такі выдатны твор, і цяжка не згадзіцца з расійцам Змітром Быкавым, які мяркуе, што гэтую кнігу, нягледзячы на яе жорсткасць, трэба даваць чытаць ужо сямі-дзевяцігадовым дзецям: на прыкладзе нацыянальнага эпасу Фландрыі «чалавек пачынае разумець, як робіцца эпапея». Праўда, сам я прачытаў «Легенду…» гадоў у 12, а цяперашнія выдаўцы ставяць на яе пазнаку «16+», што ўвогуле абсурдна. Ну, перастрахоўшчыкаў ва ўсе вякі хапала…

А вось дохтур гістарычных навук Эмануіл І., які выдаў чарговую «цагліну» на 500 з лішнім старонак, прысвечаную гэтым разам крываваму Цанаве («Лаврентий Цанава. Его называли “Белорусский Берия”», Мiнск, 2016), Кастэра ў дзяцінстве яўна не чытаў, і ў спелым веку наўрад ці заглыбляўся ў творчасць Караткевіча («Хрыстос прызямліўся ў Гародні» – наскі аналаг «Уленшпігеля», няхай з пэўнай нацяжкай). Калі б І. чытаў «патрэбныя кнігі» ((С) Ул. Высоцкі), то не ўзяўся б адбельваць обер-ката з дапамогай ліслівых выразаў тыпу «таленавіты аналітык, храбры і вельмі камунікабельны чалавек… ненавідзеў паклёпнікаў, махляроў і падманшчыкаў, быў добрым сямейнікам і клапатлівым дзядулем». На гэтае адбельванне звярнуў увагу філолаг Міхась С. – і дастаў газетны адказ ад гора-гісторыка, маўляў, апанент мысліць як дылетант, закранае гонар «вучонага і выкладчыка», ды ўвогуле нічога не ведаў пра Цанаву да згаданай кнігі.

Міхась С., мой старэйшы таварыш па Саюзе беларускіх пісьменнікаў, насамрэч павёў сябе досыць наіўна. Як быццам не ведаў, хто такі І. – 78-гадовы прыстасаванец, які ўсхваляў яшчэ Лёніка Брэжнева, аматар падбіраць чужыя тэксты без спасылкі на іх… Колькі ўжо было публікацый, дзе паказваліся цынізм і некампетэнтнасць І., хоць бы ў «Анахну кан» (2002) і той жа «Народнай волі» (2003) – яму як з гусі вада.

Хіба адчуваючы, што выбраў не тую мішэнь, пад канец С. гукнуў: «Няўжо выдавецтву “Адукацыя і выхаванне” няма чым заняцца? Няўжо нашы школы і ўніверсітэты цалкам забяспечаны навучальнай літаратурай? Няўжо і далёка не аб’ектыўная кніга пра Цанаву, на думку міністэрскіх чыноўнікаў – таксама навучальная літаратура? Мне як падаткаплацельшчыку не дае спакою пытанне: чаму ў Мінадукацыі з’явіліся “дубы”, якія вырашылі “пашумець” яўна не “сваёй дуброве”?» Аднак і гэтыя пытанні – збольшага рытарычныя. Больш дарэчна было задаваць іх у 2003 г., калі згаданае выдавецтва было яшчэ ўстановай, г. зн. непасрэдна падпарадкоўвалася міністэрству ў сваёй дзейнасці. Тады намесніца дырэктара (якая кур’ёзна пісала рускае слова «гонорар»: «ганорар») красамоўнічала на судзе: маўляў, навошта расказваць пра сталінскія рэпрэсіі ў шахматным часопісе? (Сам я і не расказваў, але паставіў у нумар нарыс Вадзіма Жылко на тэму «шахматы і літаратура», там было пару радкоў пра Сталіна.) Дзяўчына маёй генерацыі, аматарка замежных паездак… Яшчэ на пачатку 2000-х гадоў я скеміў, што «пакаленне БРСМ» – часцяком яшчэ больш паскуднае, чым замшэлыя, карыкатурныя камунякі тыпу тав. Малафеева (не футбольнага трэнера, вядома ж). Апошнім часам пацвярджалася шмат разоў…

У сярэдзіне 2000-х «АіВ» набыло форму РУП – рэспубліканскага ўнітарнага прадпрыемства. Гэта значыць, яно ўладае самастойнасцю ў гаспадарчай дзейнасці, і фармальна мінадукацыі за яго рэдакцыйную палітыку не адказвае. Карацей, які б трэш ні выпускалі, заўсёды могуць адбрахацца: «Мы – прадпрыемства, павінны зарабляць грошы».

З ліста намесніка міністра працы і сацыяльнай абароны РБ, 2004 г. Намміністра адукацыі ў тым жа годзе паведамляў: «кіраўніцтву “Выдавецтва “Адукацыя і выхаванне” зроблена заўвага…»

Магу толькі паспачуваць шараговым супрацоўнікам; не думаю, што стаўленне да іх адміністрацыі з 2004 г. істотна змянілася ў лепшы бок, хутчэй наадварот.

…«Год навукі» ў Беларусі яшчэ не скончыўся, але выглядае, што найбольшым яго дасягненнем застанецца «ІІ з’езд навукоўцаў» у Мінску (12-13 снежня, для больш як 2000 дэлегатаў). Штопраўда, навуковыя адкрыцці робяцца не на з’ездах: імпрэза можа прыгадзіцца хіба што сацыёлагам (як прадмет для вывучэння). А добрых пажаданняў можна і без выдаткаў на пышныя мерапрыемствы накідаць цэлы мех… Што не раз і не два рабілася ў «Катлетах з мухамі». Зрэшты, у бюджэце РБ на 2018 г. доля выдаткаў на навуку па-ранейшаму складзе менш за 1% (і нават не дасягае сціплага паказніка 2011 г., 0,7%), то «нафіга папу баян»?

У нечым разумею і ўрадоўцаў з парламентарыямі: адшпіліш сур’ёзную суму такім «аўтарытэтам», як акадэмікі, апісаныя ў папярэдняй серыі, дык потым сам не будзеш рады. Але хто вінаваты, што створана сістэма, якая заахвочвае ў навуцы маўчалінскія «памяркоўнасць і акуратнасць», іначай кажучы, пасрэднасць – хіба не высокія чыноўнікі? Упэўнены, калі б незалежныя эксперты прааналізавалі дзейнасць Міхаіла М-ча на чале Акадэміі навук у 2001–2010 гг., то выявілася б нямала цікавага. Дый майса пра абарону М-чам, кіраўніком адміністрацыі Лукашэнкі, доктарскай дысертацыі па эканоміцы ў канцы 1990-х інтрыгуе не менш, чым расійскі «казус Мядзінскага».

Няма ў сінявокай свайго «Дысернета», а варта было б стварыць: дальбог, беларускай навуцы хоць трохі палягчэла б. Падобныя задачы ставіў перад сабой мінскі часопіс «Аrche» ў 2000-х гадах, асабліва ў «скарынаўскіх» выпусках, але «ніасіліў». Замежныя навукоўцы, патрыёты Беларусі, маглі б асіліць пры падтрымцы мясцовых кадраў… Мо і філосаф-выкладчык Пётр Р. перастаў бы наракаць, што «большасць студэнцкіх работ – плагіят»: «старых малпаў» не навучыш новым трукам, затое моладзь паціху прызвычаілася б да самастойнай даследніцкай працы.

Філолаг Аляксандр Ф. заявіў у «Народнай волі» (08.12.2017), што «краіна павінна ператварыцца ў адзіную каманду». Адным з «драйвераў», як ён лічыць, мае стаць памяць пра рэпрэсаваных, для захавання якой нямала зрабіў рэдактар партала tuzinfm.by Сяргей Будкін (куратар праекта « (Не)расстраляная паэзія»).

Пры ўсёй павазе да С. Будкіна – які, дарэчы, папулярызуе на сваім партале і «хасідскае рэгі» Пінхаса Цынмана – і згаданай у народнавольскім артыкуле Ганны Севярынец, памяць пра 1937 г. слаба яднае «дзяржаўнікаў» і «апазіцыянераў» (тэрміны Ф., я б такімі не карыстаўся), і ў бліжэйшы час не паяднае. Гаваркі факт: на краўдфандынгавай платформе праект сабраў менш за 10 тыс. рублёў з запрошаных 15 тыс., г. зн. усяго 64%. Выдатная лекцыя Андрэя Хадановіча пра Тодара Кляшторнага (між іншага, паэт пісаў і пра яўрэяў; пад канец Андрэй працытаваў адпаведныя радкі) за два тыдні прыцягнула ўвагу каля сотні інтэрнаўтаў.

Так уладкаваны сучасныя людзі: пераважнай большасці абыякава нават тое, што адбывалася летась, а не тое што 80 год таму. Можа, уплывае пастаянны перагруз інфармацыяй… Як бы ні было, уратаванне ў краіне навукі як апірышча рацыянальнасці – больш дарэчны драйвер. Гэткая тэма, звернутая ў будучыню, а не ў мінулае, насамрэч дазволіла б распачаць «паўнавартасны агульнанацыянальны дыялог у імя Беларусі». Аднак афіцыёзныя з’езды навукоўцаў, зразумела, збіраюцца з іншымі мэтамі.

Дужа спадабалася показка ад каманды электроннага слоўніка skarnik.by: «Сядзіць беларус у канцлагеры, і тут ахоўнік-акупант звяртаецца да яго па-беларуску. “А БОЖУХНА, ЯКОЕ ШЧАСЦЕ, ДАВАЙЦЕ ЯШЧЭ ШЫЛЬДАЧКІ ПЕРАКЛАДЗЁМ!”». Тут я адразу ўспомніў, што беларусізацыяй бланкаў розных карных устаноў колькі год таму займаўся калега Л-ц. Зрэшты, хто я такі, каб кпіць з яго? Сам жа некалі «перавыхоўваў» міліцыянтаў, пракурораў і суддзяў, цешыўся, калі службоўцы пераходзілі на беларускую, абстрагуючыся ад іхніх намераў. Гэта пройдзены этап; зараз мне хочацца атрымліваць рэальныя перамогі, а не толькі маральныя/сімвалічныя.

В. Міхедзька заклікае «памятаць і разбірацца»

З пазітываў: музей гісторыі польскіх яўрэяў «Полін» «загаварыў па-беларуску», то бок беларуская стала мовай аўдыёгідаў у варшаўскай мемарыяльнай установе. Гомельскі гісторык Валянцін Міхедзька ў рамках адукацыйнага праекта «Краявід» запісаў грунтоўную лекцыю пра яўрэяў Гомеля і не толькі. Бліскучая Бенька з мужам-музыкам наведала Ізраіль з гастролямі – ужо другі раз (першы меў месца сёлета ў маі). Здаецца, усё прайшло паспяхова. Аўтар трылогіі «Беларусалім» Павел Севярынец, правёўшы пафасную прэзентацыю першай часткі рамана ў Мінску (16.11.2017, «Золак»), ездзіць з ёй па рэгіёнах. «Беларусь вынасіла пад сэрцам Ізраіль», – кажа адзін з герояў рамана.

Вольф Рубінчык, г. Мінск

12.12.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 12.12.2017  16:45