Tag Archives: BossaNova

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (1)

Город Витебск известен прежде всего как родина великого художника Марка Шагала. Однако среди уроженцев Витебска немало одаренных людей, проявивших себя в разных областях. Один из них – международный гроссмейстер по шахматам Илья Смирин. Первый успех к нему пришел еще в четвертом классе, когда витебская школьная команда выиграла всесоюзный турнир «Белая ладья» в Паневежисе. Илья – чемпион Беларуси 1987 года и неоднократный чемпион Израиля, а в 2004-м, посетив родной город по приглашению Александра Сарбая, завоевал уникальный титул абсолютного чемпиона Витебской области. Почти повторил успех Михаила Ботвинника в предвоенном СССР :))

Год назад в издательстве «Quality Chess» на английском языке вышла книга Ильи Смирина «Староиндийские сражения». Она приобрела популярность и уже переведена на русский язык; ее выход оказался для нас одним из поводов, чтобы побеседовать с автором. Другим поводом стал 50-летний юбилей И. С. (12 января 2018 года). Накануне Илья согласился ответить на наши вопросы. Беседа состоялась в его уютной квартире в красивом городке Кфар-Саба, что километрах в 20 от Тель-Авива.

– Илья, расскажите, откуда пошло увлечение шахматами? Это было семейным хобби? А также немного о своих предках, о «корнях».

Юлий и Майя Смирины

– В шахматы научил играть папа, Юлий Исаакович. Он преподавал в витебском техникуме физику, электротехнику и основы электроники. Мама, Майя Израилевна, работала инженером на ковровом комбинате. Они уехали в Израиль через полгода после меня: я летом 91-го, они в конце 91-го. И живут под Хайфой, в Кирьят-Яме. Папа и привел меня в шахматно-шашечный клуб, мне было тогда семь лет.

Исаак Смирин

– Особенно же я был близок с дедушкой по линии отца. Был очень умный человек, высокой степени порядочности. Он умер в 1981 г.

– Он был религиозным евреем?

– Никто в семье не был религиозен, разве что прадедушка. У меня вообще интересная история семьи. У моего дедушки было восемь братьев. Из них шестеро уехали в Палестину в 1920-е годы. Дедушка был из тех, кто остался, он был вторым по старшинству. Его звали Исаак.

Моисей Смирин

– А его старший брат Моисей Смирин стал известным историком, лауреатом Сталинской премии, членом-корреспондентом Академии наук СССР. Он занимался сравнительно нейтральными темами: историей Германии средних веков, реформацией Томаса Мюнцера. Умер в 1975 году. Я его немного помню, когда маленьким был. Еще один брат со всей семьей погиб в Холокосте, тогда ведь часть Белоруссии относилась к Польше. Что касается тех шестерых, которые уехали в Палестину – когда я приехал в 1991-м в Израиль, еще трое были живы. Один был очень похож на моего дедушку. У меня было такое странное чувство, что я снова встретил своего дедушку. Хотя, я, естественно, никогда в жизни раньше не видел его братьев.

– Они говорили по-русски?

– Да, с акцентом, но всё же прилично. К сожалению, все они уже умерли, последний лет 10 назад в возрасте 95 лет. Один из братьев погиб в войну за Независимость 1948 года. В общем, интересная история. Они все Змирины (זמירין ). Поменяли первую букву «с» на ивритскую «заин», а я решил не менять, оставить всё как есть.

– И правильно, тем более, что вас все знали как Смирина. В 91-м году вы были уже известны.

– В принципе да, узкий круг разночинцев (смеется).

– Известно, что учились в минском институте физкультуры. А шахматной специализацией руководил Бондарь?

Леонид Бондарь и Тамара Головей

– Да, Леонид Алексеевич Бондарь. В тот год, когда я поступал, был прием на шашечную специализацию. Шахматы и шашки чередовались, поскольку Беларусь славилась своими всемирно известными шашистами. В числе шахматистов поступали и я с Гельфандом. Я окончил институт, но это была чистой воды проформа.

– Там некому было особо учить шахматам

– Это было вообще не образование, это было смешно. Вот один случай. После первого курса я пошел в армию. И после армии, если честно, я не был на занятиях ни разу. Сдавал легко, готовясь перед экзаменом и вообще не посещая лекции. Но был такой предмет – политэкономия. Тут я решил всё же пойти на собеседование перед экзаменом, узнать, о чем, собственно, этот предмет, я не совсем понимал суть дела. (Это и сейчас затруднительно сказать.) Прихожу. Сидят борцы, штангисты, боксеры, вот такой контингент, и преподаватель спрашивает у одного штангиста: «Вот рынок сбыта, производство, может ли корабль быть товаром на рынке?» «Не может», – уверенно отвечает штангист. «А почему?» Ответ меня восхитил: «Корабль же большой, на рынок не поместится» 🙂

Мне понравилось, что преподаватель даже глазом не моргнул. Было видно, что он не впервые слышит такие ответы. «Это не Комаровский рынок, молодой человек, это мировой экономический рынок».

Тогда я понял, что сдам этот предмет. И я легко сдал политэкономию на 4.

– Когда поняли, что шахматы могут быть заработком и, шире, делом жизни?

– Я понял, когда мне предложили сделать это интервью за хорошую плату 🙂 (смеемся вместе).

Шахматы – не самая благодарная профессия для заработка. Делом жизни?.. Мне было просто интересно играть, хотя папа хотел, чтобы я поступал в обычный институт, тем более что я закончил специализированный математический класс, и с математикой, физикой, да и гуманитарными предметами у меня всё было хорошо. Но я любил именно шахматы, а тогда престиж шахматистов был достаточно высокий. В середине 1980-х и мастера были в большом почете, а из международных гроссмейстеров в Беларуси был один Купрейчик.

– В Беларуси в течение нескольких лет вообще ведь никто не становился мастером…

– Да, тяжело было стать мастером спорта, а гроссмейстером вообще казалось заоблачной мечтой. Я, правда, еще был кандидатом в мастера, но верил в себя. И решил поступить в институт физкультуры, хоть и понимал, что это несерьезное учебное заведение. Но именно для того я туда и поступал – иметь больше свободного времени для игры, чтобы реализовать свой шахматный потенциал. И в какой-то степени мне это удалось. Потом два года в армии…

– Кстати, расскажите про армию. Служили в спортроте?

– В спортроте.

– В Уручье?

– Да. Сейчас это черта города, а тогда это было километрах в четырех от Минска. Там уже провели метро. Я там был в 2017 году, когда проходил чемпионат Европы в Минске. Подъехал, чтоб посмотреть место своей службы. Многое изменилось, но стоит воинская часть. Хотя, наверное, уже нет спортроты, но военная инфраструктура там осталась. (Надеюсь, что не выдаю секреты!)

– Кто из шахматистов еще тогда служил?

Дмитрий и Валерий Атласы. В центре Нелля Гельфанд. Фото Алены Климец.

– Братья Атласы, Дима и Валера. Валера стал гроссмейстером, они живут в Австрии. Ну, и Боря Гельфанд, вместе были в нарядах по кухне.

 

Евгений Агрест                         Таир Куняшев, Виорел Бологан, Илья Смирин и Валерий Мин

– А когда я только начинал службу, был Женя Агрест, который стал гроссмейстером, много лет живет в Швеции. Т.е. был определенный контингент. Вот Валера Мин, в прошлом году виделся с ним в Казахстане. Он сам из Казахстана, известный там тренер. Служил в обычных войсках в Беларуси, и его перевели в спортроту.

В армии было много по-настоящему смешных моментов. Из цензурных эпизодов приведу два навскидку. Как старшина сказал однажды: «Эй вы, трое, оба ко мне!». Также запомнилась его фраза: «После отбоя запрещены магнитофоны, радиоприемники и другие музыкальные инструменты».

– А кто-то вам помог попасть в спортроту?

Кизилов Николай Степанович, он, кстати, много хорошего сделал для шахматистов в те годы. Многих из них он туда перетаскивал, Андрея Ковалева, например. Андрей Ковалев как раз один из моих друзей с той поры.

Андрей Ковалев

– Я как раз хотел спросить о нем. Так и остался близким другом?

– Да, хотя сейчас видимся значительно реже. Мы вместе занимались шахматами, вместе ездили на турниры, он был моим секундантом и тренером в прежние времена. А когда я был подростком, Андрей был для меня уже взрослый дядя, учил «школе возмужания».

  

Иван Куль и его бронзовая команда BossaNova (Елена Заяц, Наталья Жукова, Ланита Стецко и Ольга Баделько)    Илья и Иван (Тромсе, Норвегия 2014)

– Кто еще из друзей оттуда – Ваня Куль, витебский шахматист, младше меня года на три. Мы встречаемся, когда я приезжаю в Беларусь. А недавно встретились на Крите, где был чемпионат Европы среди клубных команд. Работает программистом, живет в Минске и Витебске. Тем не менее, шахматы по-прежнему любит, создал и спонсировал женскую команду из Беларуси, назвав ее BossaNova и они заняли 3-е место на клубном кубке Европы. Такого ранее не было в истории Беларуси. Часто в последние годы виделся с Володей Полеем. С ним мы еще играли в глубоком детстве в белорусских юношеских соревнованиях.

– Что можете рассказать о витебских шахматистах, не только гроссмейстерах, кто запомнился с юных лет? 

– Действительно, в Витебске были интересные люди.

Владлен Вакуленко (род. в 1946 – ?)

– Как шахматиста могу выделить Владлена Вакуленко, которого уже давно нет.

Андрей Ковалев, Рая Эдельсон и Григорий Иссерман (15.04.1951 – 08.03.2017)

– С Гришей Иссерманом я ездил на мой первый мастерский турнир в 83-м в Калининград. Его, к сожалению, уже тоже нет с нами (умер в Германии – ред.).

Александр Сарбай 6-й слева. Рядом с ним один из авторов интервью и редактор сайта Арон Шустин. Крайний слева Феликс Флейш, второй справа Владлен Вакуленко. Еще на фото: Валерий Акопов – Мозырь, затем Калинковичи, Леонид Линдоренко – Гомель, в дальнейшем Пинск, судьи, Ефим Шейн – Бобруйск – Иерусалим, Сергей Погар – Бобруйск. Верхний ряд: после Ф. Флейша, Сергей Румянцев – Солигорск, Геннадий Нахаенко – Бобруйск, Владимир Голубев – Могилев, Сергей Березюк – Брест, а затем Фридек-Мистек, Чехия, Владимир Железняков – Гомель, и крайний справа Валерий Булгаков – Гродно. Полуфинал ч-та БССР, Пинск, 6-24 февраля 1980 г.

– Александр Сарбай был моим тренером в детстве. Вспоминается любопытный момент, связанный с ним. Мне было лет 11-12. Он предложил сыграть в игру на 3 рубля. Сказал: «Назови число». Я назвал – допустим, 14. Он и говорит: «15. У меня больше, я выиграл».

А потом я увидел знаменитый фильм «Асса», 1987 года. С Цоем, Говорухиным, Друбич. И там был такой эпизод. Герой Говорухина говорит:

– Давай сыграем в Бангладеш.

– А как играть?

– Назови число.

– Ну, 17.

– 18, я выиграл!

В фильме это была шутка, мне же она обошлась в 3 рубля (смеется)

Психиатр Михаил Кунин, в Израиле с осени 1991

Феликс Флейш еще раньше меня переехал жить в Израиль, а Михаил Кунин несколько позже.

  

Владлен Вакуленко и Феликс Флейш                                        Феликс Флейш

Феликс Флейш приехал в 1990. Работал тренером, преподавателем информатики в школе, сейчас занимается компьютерами и работает в муниципалитете Ришон ле- Циона 

– С обоими иногда встречаюсь во время игр израильской лиги

– Дружите ли с кем-то из нынешних молодых белорусских гроссмейстеров?

Геннадий Сагальчик, Борис Гельфанд, Елена Герасимович, Юлия Левитан, Елена Заяц, Илья Смирин, верхний ряд справа налево: Эдуард Райский, Евгений Мочалов, Михаил Шерешевский, Альберт Капенгут, Алексей Александров, Валерий Атлас.  Краматорск 1989. Молодежная спартакиада. 

– С молодыми гроссмейстерами у меня сейчас мало общего. Мне кажется, что Алексей Александров самый талантливый из белорусских шахматистов следующего после меня поколения. Вместе еще играли за одну юношескую сборную в 89-м на чемпионате СССР, заняли 3-е место. (как раз пару дней назад Алексей стал чемпионом Беларуси – belisrael.info)

– Что можете сказать о Купрейчике, Дыдышко, Шерешевском, само собой, о Капенгуте?

– Виктор Купрейчик, конечно, был знаковой фигурой, играл очень интересно, да и по результатам явно выделялся. Яркий человек, жалко, что он недавно умер.

– Вячеслав Дыдышко был одним из сильнейших мастеров Союза. Обыгрывал и Льва Псахиса, и Андрея Соколова, когда они были на пике. Рекордсмен по количеству побед в чемпионатах Беларуси.

– Михаил Шерешевский снова вернулся к шахматам, работает в академии шахмат Крамника в Сочи.

    Альберт Капенгут c юными Борисом и Ильей                                  Капенгут,  Гомель, 1968

– Альберт Капенгут был известным теоретиком и сильным шахматистом, играл в чемпионатах СССР, тренер мой и Бориса Гельфанда. Первым моим персональным тренером был как раз Капенгут. Потому что в Витебске у меня личного тренера не было. Я читал много книг, вот это были мои главные учителя.

Андрей Ковалев, Лев Пак, Александр Сарбай

– Но Пака Льва Рувимовича, который, к сожалению, скоропостижно умер полтора года назад, можно выделить, потому что он воспитал четырех гроссмейстеров: меня, Женю Агреста, Андрея Ковалева, Раю Эйдельсон. Для Витебска очень серьезная цифра. Хотя он не был особо сильным шахматистом, но, видимо, была у него педагогическая нотка, педагогическая изюминка. Он ездил со мной на турниры, опекал по-настоящему, искренне был привязан, и я его тоже очень любил. И для меня его смерть большая потеря. В последние годы он жил в Германии. Два года назад мы виделись в Израиле.

– А были ли знакомы с доктором Николаем Мисюком, многолетним председателем шахматной федерации БССР?

– Общался немножко, запомнил таким немного смешным профессором, потом сменился председатель федерации, и я его больше не видел. Был высокий человек с копной седых волос.

– Благодаря профессору Мисюку, его возможности напрямую обращаться к Машерову, и был построен Дворец шахмат

– Да, я тоже об этом слышал, строительство завершилось в 1985-м.

– Учились с Андреем Филатовым, известным шахматным меценатом, в последние годы – президентом Российской шахматной федерации, верно?

– Да, познакомился с ним уже после армии.

– Он был кандидатом в мастера?

– Точно, кандидатом, способным шахматистом.

– В то время не проявлял еще интерес к бизнесу?

– Тогда нет. Когда мы с ним дружили в институте, никаким бизнесом он не занимался, только незадолго до моего отъезда начал двигаться в этом направлении. Скоро, кстати, выборы в Российскую Шахматную Федерацию. Надеюсь, что он будет переизбран – Андрей сделал много хорошего на благо российских шахмат.

Леонид Бондарь, Борис Гельфанд, Илья Смирин и Андрей Филатов

– И благодаря ему в мае 2012 года в Москве состоялся матч на первенство мира между Анандом и Гельфандом…

– Я выступал там в роли комментатора, как и в других турнирах, к которым Андрей «руку приложил». Именно он подтолкнул меня попробовать себя и в этом жанре.

– Кто из белорусских шахматистов всех времен был, на ваш взгляд, «самым-самым»?

Борис Гельфанд

– Борис Гельфанд, конечно!

– Был еще Исаак Болеславский…

Исаак Болеславский, 1960

– Он играл с Давидом Бронштейном финальный матч претендентов в 50-м для определения соперника чемпиона мира Ботвинника, и при счете 6:6 проиграл в дополнительной партии. Да, действительно, Исаак Ефремович был выдающимся шахматистом, тренером и теоретиком, но он родился не в Беларуси, а в Украине, и переехал в Минск из России уже знаменитым гроссмейстером.

Поэтому я ставлю на первое место Бориса Гельфанда – он играл матч за звание чемпиона мира и был на волоске от победы. К тому же много лет он входит в мировую шахматную элиту. Я бы также отметил Виктора Купрейчика, были еще Алексей Сокольский, Гавриил Вересов.

 – Илья, это ваша книга «Староиндийские сражения» на столе?

– Да. Книга вышла на двух языках. Я ее писал на английском. Это было довольно непросто. Я владею английским хорошо, но не скажу, чтобы свободно.

– Когда начали писать?

– Я долго ее писал, года два, были большие перерывы. Это книга о староиндийской защите, моем любимом дебюте за черных на протяжении всей карьеры. Книга, кажется, удалась – по крайней мере, отзывы о ней были очень хорошие. В «New In Chess», шахматном журнале, который выходит 6 или 7 раз в год, есть постоянная рубрика, они следят за шахматной литературой, которая выходит. И мою книжку они оценили как «любимая книжка». Есть такой английский гроссмейстер Мэттью Садлер, он сказал, что это любимая его книжка 2016 года. Ну и я считаю, что книга удачная, без ложной скромности.

– Как возникла идея написать книгу? Понятно, что давно играли этот дебют, но играют многие, а пишут – нет.

 В Чикаго с Борисом Аврухом и его дочкой Софией. Апрель 2017

– Мне всегда хотелось написать книгу. А тут мой товарищ Боря Аврух, который уже несколько лет живет в Америке, а до этого в Израиле, и мы вместе много лет играли за сборную и за один клуб, выпустил свою книгу в издательстве «Quality chess».

Якоб Агард  (Jacob Aagaard) – представитель этого издательства. И вот Боря и Якоб предложили мне тоже попробовать. Я не торопился ее писать. Обычно книгу пишут полгода, я же не спешил, делал большие паузы. Во-первых, я играл в турнирах и во-вторых, я всё же писал ее по-английски.

– Кого из шахматистов (прошлого и современников) могли бы перечислить как знатоков этого дебюта за белых и за чёрных?

– Многие чемпионы мира играли староиндийскую: Таль, Фишер, Каспаров. В репертуаре двух последних староиндийская занимала одно из главных мест. Из тех, кто не стал чемпионами мира, можно выделить выдающихся гроссмейстеров: Геллера, Бронштейна, Штейна…

– Болеславского?

– Да, забыл его назвать. Вот Геллер, Бронштейн, Болеславский – те трое, которые стояли у истоков староиндийской еще в 1940-х, и играли ее здорово. Из белорусских – Купрейчик, ярко разыгрывавший этот дебют, ну и Гельфанд, новый классик, можно сказать.

Кстати, мой друг Андрей Ковалев тоже любит староиндийскую. Сейчас он реже играет в шахматы, но это по-прежнему его основной дебют.

– В книге отдается предпочтение компьютерным анализам или же логическим обьяснениям структур, типичных манёвров?

– На компьютере я проверял тактические моменты, варианты. Я старался не делать особый упор на теорию, не обходил ее, конечно, полностью стороной, но в целом обозначал пунктиром. Старался делать упор на идее и на эстетике, на красоте возникающих позиций, которые удавалось получить. Я брал свои партии, но не только. В основе книги – 49 моих прокомментированных партий, а внутри этих партий – еще почти 100 моих, записанных просто нотацией или с совсем короткими примечаниями, а также партии других шахматистов. Вот несколько дней назад мне написала из Америки мама одной шахматистки, что партия ее дочки Наринэ Каракашан попала в книгу. А дочка ее играла в полуфинале чемпионата СССР 89-го, но в финале выступать не стала, а вышла замуж. Но ее мама была очень рада, что интересный фрагмент из партии дочки оказался в книге.

(продолжение следует)

Опубликовано 30.01.2018  04:17