Tag Archives: шахматисты Беларуси

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.6)

Предыдущие части 12 4, 5

Хочу напомнить читателям, хотя ранние главы этого цикла перекликаются с книгой «Теоретик, Игрок, Тренер» (но не тождественны), последние только изредка дублируют отрывки.

В чемпионате республики 1976 года я сделал только 5 ничьих, причем с участниками из нижней половины таблицы – сказалась застарелая болезнь недооценки партнеров, уступающих в классе. Витя отстал на очко, проиграв не только мне, но и Юферову с Мочаловым.

Это фото, подаренное Купрейчику, могло напомнить ему предыдущую за несколько месяцев встречу, но здесь он также просмотрел эффектный удар, а затем растерялся в тактических осложнениях

В апреле 1976 г. в Тбилиси прошёл очередной Кубок страны среди обществ. Кавказское гостеприимство вылилось в гигантский банкет в древнейшем городе Грузии Мцхете, построенном на слиянии Куры и Арагви. Несколько часов мы пировали на открытом воздухе рядом с храмом XI века Светицховели и могли любоваться ещё более старым Джвари на другом берегу реки. Когда я занимался с Наной Александрией, она привезла в Минск в подарок чеканку с видом монастыря на доске, как она сказала, из того, что там осталось.

Запомнилось, как Боря Гулько в долгой буфетной очереди в гостинице “Сакартвело” увидел в мусорной корзине обрывок газеты с шахматной диаграммой, разгладил её и начал решать. Очень интересной получилась партия с Дорфманом. Спустя полгода в Минске он выиграл 1-ю лигу, где я руководил пресс-центром, и Болеславский сказал: “Смотрите, Алик, восходит звезда первой величины”.

Пресс-центр 1 лиги, Минск, 1976 г. Нина Гавриловна Болеславская печатает обзор руководителя пресс-центра А. Капенгута. Сидит демонстратор (будущий ММ) Валерий Смирнов

На следующий год Иосиф стал чемпионом СССР,  но затем отработанные методы чекистской верхушки советских шахмат сломали его карьеру, так же, как и Псахису, Мише Гуревичу, Чернину  и многим другим.

Этому знаменательному для Минска событию предшествовала основательная встряска. В газете «Знамя Юности» была напечатана статья Г. Вересова, В. Купрейчика и В. Холода «Ни шагу… вперед», перепечатанная «Советским Спортом» и даже «Шахматы» (Рига) №21 за 1976 год. (В отличие от газет, эту перепечатку легко найти.). Авторы убедительно говорят о застое в шахматной жизни республики, иллюстрируя фактами, и непосвященного читателя охватывает волна возмущения. Однако центр тяжести критики смещен со Спорткомитета БССР, делавшего непозволительно мало для нашего вида спорта, на общественный орган – республиканскую федерацию, не имеющую ни финансов, ни штатных работников. К слову, «А судьи кто?». Оба автора – члены президиума федерации, отнюдь не замеченные в активном вкладе в ее работу, порой даже не представлявшие составы комиссий, которые они якобы возглавляли.

Статья троих

Безусловно, ситуацию с клубом можно считать критической. Я даже не говорю о сравнении с Дворцами шахмат в Ереване и Тбилиси, Домом шахматиста в Таллине и, конечно, клубами в Москве и Ленинграде. Правда, говоря о Латвии, авторы поверхностно отмечают второстепенное направление работы. Мне, прослужившему в Риге несколько лет, работа местного клуба известна в деталях.  Когда в 1966 году А.Н. Кобленц  возглавил разворованное хозяйство клуба, он наладил производство магнитных досок и шахмат, получив деньги для поддержки дышащих на ладан периферийных клубов, для чего создал Республиканский объединенный шахматный клуб, отказавшись от государственного финансирования не только клубов, но также всех соревнований. Маэстро организовал выпуск шахматной литературы, которая при огромных тиражах оставалась дефицитом, но поскольку в Советском Союзе по идеологическим соображениям книги невозможно было печатать не централизовано, то пришлось ограничиться ротапринтами тиражом в 2 000 экз. Кобленц добился большого помещения в старой Риге под методический кабинет, где много перспективных шахматистов пополняло пять(!) различных картотек. К слову, хотя масштаб университета шахматной культуры нам и не снился, справедливости ради надо отметить, что все же Рокитницкий «с барского плеча» иногда «отстегивал» оплату лекций для кандидатов в сборную.

А статистика результатов сборной с 1963 по 75 гг. нуждается в расшифровке. Третье место в 1963 году было спортивным подвигом, а не нормой. В реальности мы не могли бороться на равных с командами Москвы, России, Ленинграда и Украины. Несколько уступали Грузии и Латвии. Поэтому наш диапазон от 5 до 7 места, но многое зависело от жеребьевки. При попадании в группу с парой из большой четверки мы были обречены на второй финал, а занять там первое место еще надо постараться.

Кстати, тогда в 1963 году, после приема у В.Ф. Шауро Гавриил Николаевич пальцем не пошевельнул, чтобы подготовить запрошенный хозяином кабинета проект постановления ЦК КПБ о развитии шахмат. Об «успешном выступлении» Вересова на Спартакиаде 1967 года – 0,5 из 5, было сказано немало, а меня из-за этой Спартакиады республика оставила без участия (и, скорее всего, еще, как минимум одной, золотой медали) во Всемирной студенческой Олимпиаде. Да и партия Купрейчика с К. Григоряном в последнем туре Спартакиады Народов СССР 1972 года лишила нас первого места во втором финале.

В конечном счете цель тройки была достигнута – А.И. Шагалович подал в отставку. Купрейчик отомстил за попытку заменить его Шерешевским в первенстве СССР среди молодых мастеров 1974 года!

Если попытаться взглянуть на работу Федерации шахмат БССР изнутри, то бросается в глаза систематическая работа юношеской, судейской, квалификационной комиссий, а также и по переписке, композиции, а существование остальных только на бумаге, причем я говорю это, основываясь на 30-летнем членстве в президиуме федерации. Например, будучи постоянно членом тренерского совета, я был приглашен на его заседание только один раз в 1984 году, когда потребовалось после отказа ряда мастеров заставить Гельфанда играть в Спартакиаде БССР, стартующую в день его возвращения домой. Правда, я допускаю мысль, что в случаях возможного проблематичного обсуждения на президиуме, нужные для гос. тренера решения оформлялись протоколами тренерского совета.

Я уже рассказывал, как в начале 70-х мне понадобилось создать картотеку спартаковцев – кандидатов в мастера. После очередных перевыборов, по-моему, в 1972 году, я заменил Диму Ноя во главе квалификационной комиссии и расширил документацию на всю республику. Ранее писал, что в начале 1960 года в БССР было 7 мастеров и только 5 кмс, а норму можно было выполнить лишь в финале чемпионата республики. Но лёд тронулся, и за десятилетие их число выросло больше чем на порядок. Вначале мы утверждали норму КМС в турнирах, а также проверяли наличие 2 кандидатских баллов, но вскоре это стало ненужным.

Запомнилось несколько нестандартных ситуаций. В спартаковских турнирах выполнил норму политэмигрант из Ирана Хакшенас. Хотя он неплохо говорил по-русски, у меня (единственного судью и секретаря на 14 столиков) не было времени выяснять его подноготную, но я не сомневался, что он должен быть в контакте с КГБ. Неожиданно Мочалов объяснил мне, что его кураторы возражают против присвоения. Долгие годы судейскую коллегию возглавлял Лёва Горелик. Когда он выполнил норму, против присвоения резко выступил Витя Купрейчик. Аргументов против не было, но документы отложили. В кулуарах я поинтересовался у Лёвы, может был судейский конфликт, но Горелик предположил другие мотивы. Возможно, на следующем заседании Вити не было, и все прошло автоматически.

Переписочников чаще всего возглавлял Яков Ефимович Каменецкий.  Вспомнил забавную ситуацию. У нашего ветерана всегда находилось много недоброжелателей из-за острого пера, и при очередных выборах его забаллотировали. Когда начали распределять комиссии, выяснилось, что возглавить переписку некому. Пригласили ЯЕ на заседание и спросили, может ли он продолжить возглавлять этот специфический вид шахмат, не будучи членом президиума. Каменецкий горячо начал: «Вот, когда унижают и оскорбляют…». Дима Ной прервал его: «А когда Вы других унижаете и оскорбляете, это как?». Тот отмахнулся: «Это – другое дело!», вызвав всеобщий хохот.

Не думаю, что раскрою большой секрет, если напишу, что в то время переписочники охотно спрашивали эпизодического совета у практиков. Например, я предполагаю, что какой-то вклад в победы Г. Несиса внес его подопечный А. Халифман. Многие помогали известному меценату Й. ван Остерому. В 70-е у меня порой консультировались спартаковцы: чемпион Европы А. Парнас, призер Я. Каменецкий, участники отборочных к чемпионатам и кубку мира А. Габрилович, Г. Шмуленсон и др., а иногда даже динамовец Э. Балендо. Некоторые партии, которые игрались по моим рекомендациям, я печатал с примечаниями, иногда даже в Информаторе.

Все же в чем-то статья, (а, скорее, постановление ЦК КПСС) помогла – Каменецкий пробил выход странички “64” в газете “Физкультурник Белоруссии»

Я считал своим долгом печатать в “ФБ” творческие отчеты об участии во всесоюзных, а иногда и в международных соревнованиях, хотя “злые языки” трактовали это по-другому: “В. Р. …И сам Альберт Зиновьевич не брезговал публикациями в советских изданиях”.

Спорткомитет БССР согласился на проведение в Минске 1 лиги. Громадную роль в ее успешном проведении сыграл тогдашний председатель городской федерации Л.Н. Христофоров. Будучи членом коллегии Министерства промышленного строительства, он уговорил министра отдать актовый зал почти на месяц.

На переднем плане Рашковский – Карасев, руководитель пресс-центра А.Капенгут наблюдает за встречей Купрейчик – Чехов

Газета «Советская Белоруссия» пригласила меня сделать несколько еженедельных обзоров. Я старался в маленький объем воткнуть максимум информации. После третьего обзора меня пригласил ответственный секретарь и, с трудом сдерживая улыбку, рассказал про летучку накануне, когда главный редактор – член ЦК КПБ, обсуждая очередной №, оставил за собой сокращение на несколько строк моего обзора. Он не подозревал, что там слова были как шестеренки в часовом механизме, и, промучившись несколько часов, распорядился гнать меня взашей. Для меня это было признание журналистской зрелости!

К слову, в то время я уже несколько лет сотрудничал с журналом «Промышленность Белоруссии».

«Промышленность Белоруссии»

Однако в какой-то момент на совещании идеологического актива республики П.М. Машеров коснулся этого издания, которое: «…печатает что угодно, от уроков английского до истории шахмат в БССР, только не то, для чего оно было создано».

Я уже рассказывал, что Болеславский терпеть не мог ходить по кабинетам, но всюду его встречали с огромным уважением. Например, ИЕ со смехом рассказывал мне про заседание штаба по подготовке республики к Спартакиаде народов СССР 1975 г., который возглавлял первый заместитель председателя Совета министров БССР Владимир Фёдорович Мицкевич. Когда все расселись, заслуженный тренер СССР Генрих Матвеевич Бокун, возглавлявший тогда спорт, спросил у ВФ: «С кого начнем?”, не сомневаясь в выборе фехтования как коронного для Белоруссии олимпийского вида спорта, и был шокирован ответом: “О чем речь, когда здесь сам Болеславский”.

Я это вспоминал, когда этот член Бюро ЦК КПБ со свитой приехал на турнир. Я уговорил его сесть за доску и поставил знаменитый пешечный этюд Рети, который он решил, но при следующей позиции начал бегать глазами по сторонам, кто его спасет. В ходе дальнейшей беседы мы акцентировали проблему нового помещения для шахматного клуба, и он не только пообещал, но и реально пробивал решение, принятое еще до визита А. Карпова в Минск в 1979 году.

Наш земляк выступил неплохо, но в высшую лигу не попал. Вспомнил рассказ Юрия Тепера: «Хорошо помню фразу одного моего знакомого во время первой лиги чемпионата СССР 1976 г. в Минске: «Ни Капенгут, ни Болеславский помогать Купрейчику в чемпионате не будут».

После отставки Шагаловича стал остро вопрос о кандидатуре председателя федерации. Было ясно на опыте Гольденова, Суэтина, Зворыкиной, что выбор из собственной среды не работает. Был брошен клич искать влиятельную персону со стороны. Мой друг Саша Любошиц, отдыхая в Сочи, познакомился с членом-корреспондентом Академии медицинских наук СССР Николаем Семеновичем Мисюком.

Мисюк и Любошиц, 1976

Как мне говорили со стороны, положение в элите зав. Кафедрой нервных болезней Медицинского института пошатнулось. Его сотрудник Арнольд Гурленя, о котором писал ранее, как я слышал, в свое время женился на Наташе Машеровой, и Николай Семенович был в фаворе, по квоте республики его выбрали в АМН СССР. Однако злые языки шептались, что к первому секретарю ЦК КПБ попала информация о их совместных похождениях, и он выгнал зятя. Мисюку хотелось реабилитироваться в глазах руководства, потому зондаж Любошица встретил взаимопонимание. Дальше по цепочке – Саша поговорил со мной, я с Болеславским, затем вчетвером собрались у ИЕ. Вскоре на заседании федерации утвердили нового председателя.

В конце года очередной мемориал Сокольского впервые проводился по новой формуле, заложенной в упомянутое закрытое постановление ЦК КПСС по развитию шахмат, продублированное заинтересованными организациями. (Я думаю, что именно благодаря ему такой резонанс обрела статья трех, процитированная вначале). Среди многих полезных нововведений для нас ключевым стал статус подобных соревнований, резко облегчающий финансирование их проведения. Раньше надо было из кожи вон лезть, чтобы обеспечить приглашенным, как правило, сильнейшим мастерам страны, по несколько оплаченных лекций с сеансами. В постановлении были регламентированы 3 категории турниров. Для нашего мемориала (по низшей категории) предусматривалось участие 14 мастеров, позволяющее «Спартаку» выплачивать денежные призы. По-прежнему ключевым осталось приглашение 2 КМС – победителей пирамид отбора по «Спартаку» и по республиканскому календарю. Поскольку к участию мы стали привлекать не только мастеров – кандидатов на участие в сборной республики, но и мало играющих, можно было ограничиться тремя приглашенными. Старожил турнира Володя Савон повторил прошлогодний успех, а финалисты чемпионатов СССР Янис Клован и Эдик Бухман разделили 3-4 места, устроив белорусским участникам суровый экзамен. По «спартаковской» пирамиде в турнир попал Веремейчик. Еще со времен учебы в БПИ я взял над ним шефство, посылал на «спартаковские» турниры, несколько раз содействовал его участию в мемориалах. Для выполнения мастерской нормы Володя попросил меня не обыгрывать его в последнем туре, хотя итог предыдущих встреч был разгромный.

В феврале 1977 г. случилось несчастье – умер И.Е. Болеславский. Снова, как 11 лет назад после смерти отца, меня вызвали из Вильнюса в Минск. На похоронах мне даже не дали слова. Нелепейшая смерть этого милого, обаятельного человека была для всех тяжелым ударом, но по-настоящему начинаешь постигать утрату через годы.

Перед несостоявшимся матчем Карпова с Фишером в 1975 г. С. Фурман  заказал ИЕ широкий обзор современного состояния теории. После преждевременной кончины Болеславского перед матчем в Багио, Семен Абрамович предложил мне сделать работу учителя, но я не обладал его энциклопедическими знаниями, и мы договорились о свободном поиске.

Письмо С.А. Фурмана

Когда я сдал эту работу, меня тут же попросили сделать еще одну. К тому времени я ежегодно печатал 3-4 теоретические статьи, зачастую перепечатываемые за рубежом. Еще в 1972 году Болеславский вез готовящиеся к печати теоретические работы к Спасскому перед матчем с Фишером. В начале 1978 года я работал над продолжением статьи по системе Анлийского начала, названной впоследствии моим именем. Меня попросили предоставить этот материал Карпову для подготовки к матчу с Корчным, гарантируя возможность публикации после матча. Когда же после Багио я предложил рукопись в журнал, редактор “Шахматного бюллетеня”, милейший Герман Самуилович Фридштейн, который был большим педантом, попросил справку, что чемпион мира не возражает против публикации. Я махнул рукой на этот облом, и статья пополнила ряд других моих неопубликованных материалов.

В 1984 г., уже работая в штабе чемпиона мира, я напомнил Толе об этих материалах, и выяснилось, что первый, с 30 новинками под “злодея”, до него не дошёл. Я заметил, что одну из новинок применил Полугаевский на Спартакиаде в 1979 г., хотя шахматист его уровня, безусловно, мог и сам найти эту идею. Чемпиона мира это задело, и он в тот момент захотел разобраться в детективной ситуации с утечкой, однако впереди был матч с Каспаровым.

Завоевав признание как известный теоретик, стал получать приглашения и на тренерскую работу. Я уже как-то писал, что побывал в роли тренера Гуфельда на 33-м чемпионате CCCР, однако не скажу, что мне это понравилось. В предыдущей главе я рассказывал о работе с Аршаком Петросяном. Запомнилось, как еще в 1962 году в Тбилиси Вахтанг Ильич Карселадзе  указывал на 12-летнюю Нану Александрия, как будущую соперницу Ноны Гаприндашвили, что в тот момент казалось немыслимым. В какой-то момент 1976г. Нана обратилась ко мне за помощью. Я провел несколько сборов, но не был готов к большим масштабам работы с ней и рекомендовал обратиться к Марику Дворецкому.

В Кисловодске-1976 занимаюсь с Наной, рядом Леня Верховский

Когда-то перед одной из партий я показал Тамазу Георгадзе одну кривую новинку, однако Подгаец опроверг её за доской. Тем не менее тбилисец доверял моим знаниям в дебютной стадии и однажды даже приехал ко мне в Минск позаниматься. Апофеозом наших отношений была история с материалом для “Modern Chess Theory”. Грузинский шахматист ехал в Англию и я попросил его передать мою статью. Он «перевыполнил» просьбу – издал как свою, соответственно и гонорар забрал. Несколько лет назад в Нью-Йорке на матче Карлсен – Корякин вспоминали с Альбуртом работу на международном турнире в Одессе , где у себя дома Лева выполнил гроссмейстерский балл, но на первой лиге у меня дома выступил неудачно. Готовились к партии в его квартире на Льва Толстого, потом я возвращался в «Аркадию» на трамвае. В ходе подготовки к Марику Цейтлину, одессит показал свежую идею в остром варианте защиты Алехина, которую постоянно применял. В трамвайной тряске я мысленно возвращался к намеченному варианту и вдруг увидел эффектную жертву фигуру за белых, заканчивающую игру. Срочно на полпути вышел, нашел телефон-автомат и успел предупредить. Запомнилась партия Альбурта с Бронштейном, дважды откладывавшаяся, где Лева записанным 77-м ходом пожертвовал слона. Когда начали смотреть, я нашел отличную возможность за партнера и пришлось искать ничью. Однако маститый гроссмейстер не ожидал жертвы и быстро проиграл.

Похожая ситуация случилась в том же городе спустя 12 лет на чемпионате СССР, где я был с Гельфандом, а Илюшка Смирин – с Ильей Ботвинником. Партию последнего тура с Ваганяном мой бывший ученик отложил в позиции, близкой к ничье. Его тезка к моменту откладывания уже набрался, и мы смотрели втроем. Нашли крепость, и я пошел спать. Очевидно, уже во сне я увидел, что стойка пробивается, вскочил, но по телефону ребят не нашел. Пришлось проверять комнаты их друзей, чтобы откорректировать. К слову, в нашей среде находки такого рода во сне не такая уже редкость!

Приезжали заниматься и другие. Доводилось работать и со сборными республик. Как-то в Паланге я занимался с мужской командой Литвы, а Миша Цейтлин – с женской. Оригинальный путь избрал А. Гипслис. Меня пригласили тренером команды Латвии на сбор с просьбой прочитать цикл лекций по Анти-Бенони. Айвар все конспектировал, а потом я увидел свои анализы на страницах 5-го тома Югославской энциклопедии, естественно, под его именем. Периодически приглашали читать лекции на профсоюзных семинарах тренеров высшей квалификации.

В очередном чемпионате БССР  не играл Купрейчик, и борьба развернулась между прошлогодним чемпионом и Юферовым. Наша встреча была отложена в безрадостной позиции, но в силу обстоятельств доигрывалась незадолго до финища. Участникам и прессе ситуация с лидерством казалась неясной, ибо они не подозревали, что я нашел шансы на спасение, и не только повторил прошлогодний успех, но и оторвался на 1,5 очка от Сережи, которого на финише нагнал Слава Дыдышко. В сердцах, мой конкурент признался в своем убеждении о разнице в нашей силе … «на цвет». Т.е., если он играет белыми, то равная игра…До тех пор я не слышал такого сравнения.

Как всегда, в «Спартаке» начальство обращало внимание на выступления в чемпионатах ЦС. В предыдущей главе я рассказал, как команда Белсовета ДСО «Спартак» разделила первое место на командном чемпионате общества в 1974 году в Москве. На этот раз в Киеве мы все-таки отстали от россиян. Вскоре сильнейшие спартаковцы встретились в личном чемпионате, который мне удалось выиграть в третий раз, но этот раз в дележе.

Партия Жидков – Капенгут

Оба стали чемпионами ЦС ДСО «Спартак», Фрунзе 1977 г.

Забавно, что в 1970 году с нами делил еще Гена Сосонко, но победитель определялся по Бергеру, зато в 1975 году  я обогнал Игоря Иванова на пол-очка. Тогда еще ленинградец, он меня поражал, когда делал ход, менял очки, брал лежавшую рядом скучнейшую, на мой взгляд, книгу Теккерея “Ярмарка тщеславия” и с увлечением читал, не вставая из-за доски. После ответа партнера все повторялось в обратном порядке. Я не удержался и спросил об этом. Он пожал плечами и ответил: “ Я каждый ход как бы решаю логическую задачу. Выдав результат, моя голова чиста”.

Для полноты картины еще один штрих. Во время моих игровых странствий по Союзу я старался всюду записываться в библиотеки, очаровывая дам, которые имели все права отказать временному читателю, и даже получал доступ к полкам. В Челябинске я взял с собой Игоря, памятуя о его интересе к чтению. Тот попросил посоветовать что-то. Когда мы вышли из библиотеки, он достал из-за пазухи несколько рекомендованных книг и, заметив что-то в моих глазах, добавил: “А что, Софья Власьевна не обеднеет” – “Что-что?” – “Ну, Советская власть”. При первой же, заработанной победой над А. Карповым, поездке за рубеж на Кубу, он отказался лететь с Ю. Разуваевым  в пользу следующего рейса, дозаправлявшегося в Канаде, и там сбежал.

Вскоре состоялся очередной Мемориал Сокольского. Как я уже писал выше, формула для установления денежных призов разрешала участие только 2 кмс – победителей отборочных пирамид федерации шахмат БССР и Белсовета “Спартака”, который финансировал турнир. У всех на слуху блестящая победа 15-летнего Каспарова в этом состязании в 1978 г., с которой обычно начинается его послужной список. В книге «Мой шахматный путь. 1973-1985» Гарик замечает, что его допустили к участию только благодаря просьбе М. Ботвинника. К нашему позору, помогло не это обращение к спортивному руководству республики, имеющим отдалённое представление о личности автора письма, а разрешение зампредседателя Спорткомитета СССР В. Ивонина, позволяющее бухгалтерии позиционировать Каспарова как мастера, чтобы его участие не отразилось на выдаче денежных призов. Поскольку я сам занимался этим оформлением, то очередной легенде должен быть положен конец, хотя Гарик, я думаю, просто не знал этих деталей.

Далее он пишет: «Во время жеребьевки я с некоторым замиранием сердца разглядывал грозных соперников: неоднократные финалисты чемпионатов страны Анатолий Лутиков (гроссмейстер!), Альберт Капенгут (замечательный теоретик и тренер), Виктор Купрейчик, Янис Клованс и Александр Захаров, а кроме них – десяток крепких мастеров, практически вся белорусская рать».

Капенгут -Захаров

С юным вундеркиндом приехала целая команда – тренеры Никитин и Шакаров и, конечно, мама. Когда я их пригласил к себе, первым делом Гарик ринулся к библиотеке, где было немало свежих томов, изданных на Западе. Пришлось Аиде его оттаскивать, когда сели за стол. О старте будущего чемпиона мира вспоминает Александр Никитин: «…первые же его партии потрясли всех – болельщиков, тренеров и, главное, самих участников. Турнир сразу стал заметным событием в спортивной жизни города. На Каспарова пошли зрители. Игра бакинца выделялась необычайной свежестью и какой-то загадочной силой. От хитроумных маневров его фигур у соперников буквально кружилась голова. Соревнование он провел вдохновенно…» Все же, в какой-то момент возраст сказался. Гарик вспоминает: «…в 9-м обиднейшим образом выпустил местного кандидата в мастера Валерия Смирнова, чего долго не мог себе простить. За несколько ходов до контроля у меня был начисто выигранный эндшпиль, но когда я прогуливался по сцене, Альберт Капенгут дружески шепнул мне на ухо, что в гостинице меня ждет второй том романа «Граф Монте-Кристо» (книгу принесла родственница Капенгута – мастер Тамара Головей). Я так обрадовался, что сразу же «поплыл», и вместо элементарного выигрыша получилась ничья». Тем не менее уже за 5 туров до финиша юноша выполнил норму мастера! Обычно всесоюзная пресса обходила наш турнир стороной. На этот раз газета «Советский Спорт» снизошла: «Восьмой мемориал Сокольского удался особенно. Накал борьбы был необычайно высок: из 153 партий лишь 60 закончились вничью. Героем турнира стал чемпион СССР среди юношей Гарик Каспаров из Баку. Так уж получилось, что не мастера экзаменовали школьника, а школьник давал урок мастерам!».

Каспаров и Никитин, примерно, во время Мемориала

Вскоре прошел очередной чемпионат БССР. Несмотря на участие Купрейчика, как и в прошлом году конкуренцию составил только Юферов. Все же мне удалось обогнать его на очко. Сережа мрачно констатировал: «У нас штатный чемпион».

Если же подходить совсем серьёзно, то вспоминается недавнее интервью Бориса Марьясина программе «Шахматное ретро», когда он простодушно сказал: «Капенгут у нас всё выигрывал». Возьмем статистику по чемпионатам CССР, то Витя к этому времени играл 3 раза, 6,5 из 22 , 3,5 из 15 и 6 из 17,  всюду последнее место. У меня только 2 раза – 10,5 из 21 и 9,5 из 21. Он набрал 16 из 54 (30%), я – 20 из 42 (47%).

Если же взять статистику по чемпионатам БССР и Мемориалам Сокольского 70-х годов, то разница по результатам соперников еще более впечатляющая, счёт личных встреч (+6) соответствующий, но на международные турниры по плану республики ездил исключительно Витя, а автору, так и не получившему в свое время международного звания, по достижении 35-летного возраста, впрочем, как и другим, вообще запретили участие во всесоюзном календаре.

Подпевалы, типа горе-историка шахмат в БССР (по газетным вырезкам) В. Рубинчика пытались объяснить счёт: «Как будто кто-то отрицал, что Капенгуту, когда он жил в БССР, случалось побеждать за доской Купрейчика, который на 5 лет моложе!». Для сведения псевдоисториков я написал в книге Теоретик, игрок, тренер, стр. 390: «Не раскрою большого секрета – я обратил внимание на способного мальчика ещё со времени сеанса одновременной игры М.М. Ботвинника в 1962 году и, когда Витя стал кандидатом в мастера, предложил приезжать ко мне поработать.

Ботвинник задумался над ходом в партии против Вадима Мисника. Рядом сидят Толя Ахремчук и Витя Купрейчик. Подсказывают Капенгут и Миша Павлик

 Даже после моего перевода в Прибалтийский округ приказом Р.Я. Малиновского я достаточно часто бывал дома и назначал ему встречи. Когда пришло время играть между собой, я предложил делать короткие ничьи, но к 1968 году боевой характер известного задиры захотел бури». Да и для сравнения напомню, что Каспаров и Гельфанд выигрывали Мемориалы Сокольского в 15 лет!

Продолжение следует

PS.

От редактора belisrael

В конце публикации А. Капенгут неодобрительно высказывается о В. Рубинчике, многолетнем авторе материалов на сайте по различным белорусским вопросам, в начале прошлого года исчезнувшего с сайта, и его можно понять, после того, как тот в комментариях в ютюб на “Шахматном ретро” беседы с А.К. написал:

Well, я не ўзор бескампраміснасці. Але ці стаў бы пасля 24.02.2022 выдаваць сваю кнігу пад грыфам федэрацыі шахмат Расіі (прыўладнай суполкі, дзе сярод куратараў – Пяскоў, Шайгу & Co.), ці хваліўся б гэткім выданнем на ўвесь свет? Не стаў бы і не хваліўся.

Well, я не образец бескомпромиссности. А вот стал бы после 24 февраля 2022 издавать свою книгу под знаменем федерации шахмат России (привластной организации, где среди кураторов – Песков, Шойгу и Со.) или хвастался такой публикацией на весь мир? Не хвастался бы и не хвалился.

Добавлю, что книга была написана и отправлена в издательство 4 года назад. И второе, 3 марта 2022 ведущие шахматисты России обратились к Владимиру Путину. Они призвали прекратить войну на Украине.

“Ошибка может привести к роковой точке невозврата”.

Соответствующее письмо подписали 33 шахматиста из Российской Федерации. Также против войны высказались ряд др. известных шахматистов.

.
Опубликовано 02.03.2024, 23:13
.
Другие материалы автора:

Альберт Капенгут об Исааке Ефремовиче Болеславском

Альберт Капенгут. История одного приза

Альберт Капенгут. Глазами секунданта 

Альберт Капенгут. Победа над Талем

Альберт Капенгут. Победа над Талем

В 4-й части воспоминаний я рассказал о победе над Талем, но ограничился диаграммой позиции, где я пожертвовал коня. Сейчас появилась возможность познакомить читателя со всей партией (с повторением преамбулы).

В 1972 г. в преддверии Всесоюзной шахматной Олимпиады в Вильнюсе проходил традиционный матч-турнир столиц Прибалтики и Белоруссии. Рига приехала основной сборной республики без А. Гипслиса. Когда мы встретились в первый день до жеребьёвки, Таль был в гриме прямо с Ленфильма, где пробовался на роль главного героя в фильм “Гроссмейстер”.

Регламент был жёсткий, партии доигрывались с перерывом в пару часов.  При встрече он предложил ничью любым цветом в случае, если жребий сведёт нас в этот вечер, но подчеркнул, что речь идёт только о дне приезда. После откладывания мы пошли покушать, но в одном из лучших вильнюсских ресторанов для нас не нашлось мест. Мы попросили Микенаса позвонить.

Владас Ионович Микенас – заметная фигура в советских шахматах. Ещё в 30-е годы он переиграл почти со всей элитой как лидер команды Литвы. Микенас был одним из немногих шахматистов своего времени, имевших почетный ничейный счет с чемпионом мира Александром Алехиным (1:1 при трёх ничьих). Участник 10 чемпионатов СССР. В 70-80 гг. был арбитром самых престижных состязаний, включая матчи на первенство мира. Страстный филателист, «заразивший» Петросяна, Полугаевского, Багирова. В Литве ему посвящена марка. Мы часто общались, я бывал у него дома на улице Шило в Вильнюсе.

После звонка нас накормили. Миша, привыкший к своей исключительности, всегда очень болезненно воспринимал подобные моменты, они выбивали его из колеи, внутренняя реакция на такие ситуации зашкаливала. Вот и сейчас в очередной раз любимец миллионов меня поразил – он не мог вспомнить позицию с Микенасом, отложенную два часа назад! Но не всегда же в борьбе за возврат трона его будут окружать тепличные условия!

Наша встреча состоялась в последнем туре в решающем матче за первое место.

Альберт Капенгут – Михаил Таль

Испанская партия C67

Кубок столиц Прибалтики и БССР, Вильнюс 02.1972

1.e4 e5 2.Nf3 Nc6 3.Bb5 Nf6 4.0–0 Nxe4 5.d4 Be7 6.Qe2 Nd6 7.Bxc6 bxc6 8.dxe5 Nb7. За два года моей службы в армии в Риге, куда я был переведён приказом министра обороны, мы сыграли, я предполагаю, несколько тысяч партий в блиц. Ещё после предыдущей встречи в 39-м чемпионате страны, где его первый ход был 1.g3, Миша сказал, что не хотел встревать со мной в теоретическую дискуссию. Сейчас выбор старинного варианта Рио-де-Жанейро говорит о том же.

9.Nd4.

 

8-й чемпион мира был глубоким психологом. Конечно, я знал вариант лишь понаслышке. Только потом я прочитал, что сильнее 9.Nc3 0–0 10.Re1⩲.

9…0–0 10.Rd1 Bc5. С Винавером Тейхман и Цукерторт  играли 10…Qe8.

11.b4?! Спустя много лет мне не нравится этот кавалерийский наскок, ослабляющий свой ферзевый фланг.

Ещё сомнительнее 11.Nxc6? Qh4 12.b4 (12.g3?! Qa4 13.Nd4 Bxd4 14.b3 Qb4 15.c3 Bxc3 16.Ba3 Qa5 17.Nxc3 Qxa3 18.Nd5 Nd8 19.Nxc7 Rb8–+; 12.Nd4 Bxd4 13.g3 Bxf2+ 14.Qxf2 Qh5 15.Nc3 Nd8⩱) 12…Qxf2+ 13.Qxf2 Bxf2+ 14.Kxf2 dxc6 15.Bf4 a5 16.c3 h6 17.Nd2 Be6⩱.

11.Nc3 Re8 12.Qh5 Qe7 13.Bf4 Bxd4 14.Rxd4 d5 15.Bg3 Nd6! 16.Re1 Nf5 17.Rdd1 Qb4 18.Rb1 Be6⇄ Парма – Смыслов, Москва 1971 – «Информатор» 12/260.

11…Bxd4. Конечно не оправдана жертва ферзя 11…Bxb4?! 12.Nxc6! dxc6 (12…Qh4?? 13.g3+–) 13.Rxd8 Rxd8 14.c3±.

12.Rxd4 Re8. Ясно, что чёрным нужно освобождающее движение пешки «d», но на один или два шага? В более поздней партии Харанди – Пахман, Манила 1976 известный теоретик предпочёл немедленное 12…d5.

a) 13.Qh5?! g6 (к равенству вело 13…a5!? 14.bxa5 Rxa5 15.Nd2 Ra6 16.Ne4 Qd7 17.Be3 Qe6 18.Ng5 Qg6 19.Qxg6 hxg6=) 14.Qh6 f6 15.Rh4 Qe7 16.Nd2 fxe5 17.Nf3 Rxf3 18.gxf3 Nd6 19.Qg5 Qxg5+ 20.Bxg5 Nf5 с более чем достаточной компенсацией;

b) Сильнее 13.c4!? f6 14.cxd5 fxe5 15.Rd1 cxd5 16.Nc3 c6 17.b5 Bd7 18.Qxe5 (18.bxc6 Bxc6 19.Qxe5 Re8 20.Qf4 Nc5 21.Be3 Ne6 22.Qg4⩲) 18…Rf5 19.Qg3 Na5 20.bxc6 Bxc6⩲.

 

13.Nc3.

a) 13.Bb2

a1) 13…d5 14.Nd2 ) с идеей 15.Qh5 g6 16.Qh6 Rxe5 17.Re4!) 14…Nd6! 15.f4?! (15.c4!?⇄) 15…Qe7 (15…Nf5!? 16.Rd3 Ba6 17.c4 Qb8⩱) 16.Qf2 Nf5 17.Nb3! Nxd4 (Ерменков – Николац, Люблин 1976 – «Информатор» 22/283) 18.Bxd4!? Qxb4 19.f5;

a2) 13…a5!? (хочется использовать чересчур ранний выпад b2-b4) 14.Nd2 axb4 15.Qf3 Rxe5 16.Rf4 d6!? 17.Qxc6 (17.Bxe5? dxe5 18.Rxf7?? Nd6 19.Qxc6 Ra6–+) 17…Re6 18.Qf3 Qe8 19.Rxb4 c5 20.Rf4 (20.Rxb7? Bxb7 21.Qxb7 Rb8–+) 20…Bd7=;

b) На 13.Nd2 опять напрашивается 13…a5!? (13…c5 14.bxc5 Nxc5 15.Nf3 Ne6 16.Rd1 Bb7 17.Qd3 Bc6 18.Nd4 Nxd4 19.Qxd4 Файбисович – Лейн, Воронеж 1969 19…Rb8 20.Bf4 a5 с несколько более перспективной позицией для чёрных; 15…Bb7!?) 14.Qh5 d5 15.exd6 axb4 16.Bb2 cxd6 17.Rxb4 d5 18.Rf4 (18.Rh4? Bf5!∓) 18…f6 19.c4 Be6 20.cxd5 Qxd5 21.Qxd5 Bxd5 22.a4 Nc5. Шансы чёрных предпочтительнее.

13…d6. В случае 13…d5?! 14.b5 Na5 (14…Bd7 15.Bf4M) 15.bxc6 Nxc6 16.Rxd5 Qe7 17.Be3 Nxe5 18.Bf4 Ng6 19.Qxe7 Nxe7 20.Rc5⩲ белые сохраняют инициативу.

14.Bf4 c5. Возможно 14…Qe7 15.Re1 Bf5 16.exd6 Qxe2 17.Rxe2 Rxe2 18.Nxe2 cxd6 19.Bxd6 Bxc2 20.f3 f6 с минимальной инициативой у белых.

15.bxc5 Nxc5.

Примерно в этот момент я перекинулся парой слов со своим приятелем по двухлетнему пребыванию в Риге Толиком Шмитом, игравшим рядом на второй доске, и выразил недоумение Мишиным выбором дебюта. Тот прокомментировал слова экс-чемпиона мира на собрании команды о том, что, если матч будет складываться хорошо, он сделает ничью, и посоветовал не упускать шансы.

16.Bg3 Qg5? Грубая ошибка! После партии Таль объяснял, что он ориентировался на 17.Nе4 и приводил варианты, ведущие к уравнению.

Необходимо играть 16…f6 17.f4 Qe7 18.Qh5 Be6 (приемлемо и 18…Bb7 19.Re1 Qd7 20.Red1 Qc6 21.Nd5 Nd7 22.exd6 cxd6 23.Qg4 Qc8) 19.Re1 dxe5 (19…Qf7 20.Qf3 Rad8 21.Red1 fxe5 22.fxe5 Qxf3 23.gxf3=) 20.fxe5 f5! 21.Nd5 Bxd5 22.Rxd5 c6 23.Bh4 Qf8 24.Rd6 Ne4 25.Rxc6 Rxe5=.

17.Nd5O Qd8. После 17…Ba6 18.Qg4! чёрные не успевают спасти качество: 18…Qxg4 19.Rxg4 dxe5 (19…h5? 20.Nf6+ Kf8 21.Nxe8 hxg4 22.Nxc7+–) 20.Nf6+±.

18.Qh5 Re6. Практически единственный ответ. Слишком опасно 18…Bb7? 19.Rh4 Bxd5 20.Qxh7+ Kf8 21.Rg4! g5 (21…Ne6 22.Bh4 g5 23.Rxg5! Nxg5 24.Qh6+ Kg8 25.Bxg5+–) 22.Rd1 f6 23.Rxd5 Qe7 24.Qh8+ Kf7 25.Qh5+ Kf8 26.h4+–.

Сомнительно 18…Nd7?! 19.f4 Bb7 (19…Nb6 20.Bh4 Qd7 21.e6! Qxe6 22.Re1+–) 20.Bh4 f6 21.exf6 gxf6 22.Rc4±.

 

19.Nf6+!? Трудно удержаться, чтобы не дать такой шах Талю, но не мешает рассмотреть другие продолжения.

19.exd6 cxd6 20.Bxd6!? (20.Nf4 Re8 21.Rad1 Qf6 22.h3±) 20…Rxd6 21.Ne7+! Kh8 (21…Qxe7 22.Qxc5 Rxd4 23.Qxe7 Be6+–) 22.Nc6 Qe8 23.Qxc5 (23.Rxd6?! Nb7!) 23…Rxd4 24.Nxd4±;

19.Rf4!? Qf8 20.Nxc7 Rh6 21.Qe2 dxe5 22.Qxe5 Rb8 23.Rd1±;

19.Rh4! Rh6 (19…h6 20.Rf4 – теперь понятно, зачем 19.Rh4 – 20…Qf8 21.Nxc7 Rxe5 22.Qd1 Rb8 23.Rc4 Rb7 24.Bxe5 dxe5 25.Nd5 Be6 26.Qf3 Qd6 27.Rxc5! Qxc5 28.Nf6+ gxf6 29.Qxb7+–) 20.Nf6+ Qxf6 21.exf6 Rxh5 22.Rxh5 g6 (22…gxf6 23.f3+–) 23.Rh4 Be6 24.a3 Bf5 (24…Rb8? 25.Rb4+–) 25.Rc4 Be6 26.Rb4 a5 27.Rb2±.

19…Rxf6!? Конечно, плохо 19…gxf6? 20.Rg4+ Kf8 21.Qxh7 Ke7 22.Rg8 Qxg8 (22…Qd7 23.exf6+ Rxf6 24.Re1+ Ne6 25.Qg7+–) 23.Qxg8 dxe5 24.Re1 a5 25.Qg4 Rb8 26.Qc4 Rc6 27.f4 Be6 28.Qc3 Rb4 29.fxe5 fxe5 30.Qxe5+–.

20.exf6 Qxf6. Поразмыслив в этой позиции, я понял, что ради «красного словца» – эффектного хода – продешевил. (Впрочем, это я перенял у своего оппонента, иногда злоупотреблявшего «красотой»). Сейчас не так просто наметить план. В лагере чёрных нет заметных слабостей, поэтому сначала надо разменять тяжёлые фигуры, чтобы активизировать короля. Но это не так просто сделать.

Когда-то, по-моему, на 39-м чемпионате СССР, после успешного старта, кто-то из журналистов спросил меня, в чем разница между сильным мастером-финалистом и гроссмейстером. Немного задумавшись, я ответил, что в отдельных компонентах он может не уступать, но привел пример – позиционная жертва качества. Безусловно, мастер понимает рациональность подобного решения, но в нем сидит неуверенность в своей технике для дальнейшего поддержания равновесия. (Естественно, речь идет о начале 70-х, когда число гроссов только перевалило за двадцатку.) Однако и титулованным не просто в течение длительного времени поддерживать баланс.

В книгу включены также партии с Тукмаковым (№26) и Неем (№38), где соперники жертвовали ладью за легкую фигуру и долгое время поддерживали приемлемую игру. Хотя мне удалось их выиграть, анализ показывает нереализованные возможности партнеров, лишний раз подтверждая дискуссионный тезис. В то время непревзойденным мастером позиционной жертвы качества был Тигран Петросян, а в 90-е Боря Гельфанд восхищался умением Володи Крамника играть позиции с нарушенным материальным равновесием.

21.Re1.

  1. a) А. Халифман в книге «Mikhail Tal Games-III, 1962–1972», 1995–ChessStars рекомендует 21.Rad1

a1) 21…Be6 22.Bh4±. Продолжу анализ: 22…Qf5 23.Qxf5 Bxf5 24.c4 a5 25.f3 Bd7 26.R4d2 Ne6 27.Bf2 Bc6 (27…Rb8? 28.c5!) 28.Rb1 h6 29.Rdb2±;

a2) 21…h6 22.Qe2 Bd7 (22…Bf5 23.f3 Ne6 24.R4d2 Qc3 25.Bf2 Rb8 26.Qe3 Qxe3 27.Bxe3 Rb4 28.c4 Ra4 29.Kf2 a5 30.Rc1 Ra3 31.c5!±; 22…Be6 23.Qd2 a5 24.a3 Bd7 25.Rf4 Qg5 26.h4 Qg6 27.Rb1±) 23.f3 a5 24.Qd2 Ne6 25.Rc4 Qg5 (25…a4 26.Rb1 Qf5 27.Be1 Kh7 28.Qd3 Qg6 29.a3 Ra6 30.Rb8±) 26.Qxg5 hxg5 27.h4 Bb5 28.Rc3 gxh4 29.Bxh4 a4 30.Rb1 f6 31.Be1 (31.Rxb5? Nd4=) 31…Bd7 32.Kf2±;

  1. b) Возможно, точнее Qd5!? Bb7 22.Qc4 Ba6 (22…Bc8 23.Bh4 Qe5 24.Qd5 Qxd5 25.Rxd5 Bb7 26.Rdd1±) 23.Qb4 Ne6 24.Rdd1 Qf5 25.Qb3 Qc5 26.Qd5 Qxd5 27.Rxd5±.

21…Be6 22.c3.

 

Думаю, что возникшая позиция ближе к ничьей, хотя белые и владеют инициативой.

22…Rb8?! Не в характере Таля сюрпляс на месте – ему скучно, рижанин начинает искать способы сделать ничью самому и, в конечном счёте, нарывается.

Чёрные обошли очередную ловушку: 22…Bxa2?! 23.Bh4 Qg6 24.Qf3! Rc8? 25.Rg4 Bd5 (25…Qc2 26.Rxg7+ Kxg7 27.Qg4+ Qg6 28.Qxc8+–; 25…Qh6 26.Bg5! Qg6 27.Bf6+– или 26…Qh5 27.Rge4!) 26.Qg3 Qh6 27.Bg5 Qg6 28.Be3 Qf6 29.Bd4+–. Относительно лучше 24…Rf8 25.Rg4 Qd3 26.Bf6 g6 27.Qf4 Nd7 28.Rg3 Qc4 29.Qf5 Nxf6 30.Qxf6+–.

Возможно, сильнейшее в этой позиции – 22…a5!? Чёрные не только готовят захват линии «b», исключив Rb4, но и трансформируют отсталую пешку в силу. Сейчас преждевременно 23.Bh4?! Qg6, и белые ещё не готовы к размену, не захватив вертикаль «b» и не обезопасив пешки ферзевого фланга.

Однако возможно начать перегруппировку с 23.Qe2 Bd7 24.h3 Rb8 25.Qd2 h6 26.f3 Qg5 27.Bf2 Qxd2 28.Rxd2 Ne6 29.Be3 Bc6 30.Ree2⩲.

После 23.h3 h6 не слишком удачно 24.f4?! Qf5 25.Qxf5 Bxf5 26.Bf2 Ne6 27.Rd5 g6 28.Bd4 a4 (28…Nxf4?! 29.Rxa5!) 29.g4 Bd3 30.Be3 Be4 31.Rb5 a3⩲. При 24.Qe2 белые имеют относительную свободу действий, но как ей воспользоваться!? Ферзей разменять не сложно, но от размена ладей чёрные решительно уклоняются: 24…a4 25.Kh2 Bd7 26.Qb2 Qf5 27.c4 Bc6 28.f3 Ne6 (28…Nd3? 29.Qb1+–) 29.Rd2 Ra5 30.Qc3 Rc5 31.Rb2 Qg6⩲.

23.Bh4 Qg6 24.Qxg6 hxg6 25.Rb4 Rxb4?! (25…Rf8 26.Reb1 Bxa2 27.Ra1 a5 28.Rb2 Bc4 29.Rxa5±) 26.cxb4 Nd3 27.Re4 Bxa2.

 

28.b5!? Эту идею экс-чемпион мира просмотрел! Однако здесь максимум для белых – равное число пешек на одном фланге, что не гарантирует победу.

Таль ориентировался на 28.Re7?! Nxb4 29.Rxc7 a5 30.Ra7 Nc6 31.Ra6 Nd4 (31…Bd5 32.Bg3±) 32.Rxa5 Bc4 33.f3 f6⩲. Несмотря на оптимистичные оценки Stockfish 14, не уверен, что этот эндшпиль можно выиграть.

28…Ne5?! При правильной игре чёрные отдают пешки «а» и «с» за пешку «b», после чего белым надо искать шансы на выигрыш, связанные с цугцвангом, когда чёрные вынуждены добровольно отдавать пешку «d».

28…Be6 29.Ra4 Bd7 30.Rxa7 Bxb5 31.Rxc7 d5±.

28…d5!? Игра не носит форсированный характер, поэтому здесь и в дальнейшем приводим примерные варианты. 29.Re8+ Kh7 30.Re7 Kg8 31.Rxc7 Bc4 32.Rb7 (32.Rxa7 Bxb5 33.Be7 Nf4 34.h4 Ne6 35.f3⩲) 32…Nc1 33.f3 d4 (33…Ne2+ 34.Kf2 Nc3 35.Rxa7 Nxb5 36.Ra8+ Kh7 37.Be7±) 34.Bg5 Nb3 35.Kf2 f6 36.Rxa7 Bxb5 (36…fxg5?! 37.b6 Nc5 38.Rc7 Nd3+ 39.Kg3 Ba6 40.Rd7 Nc5 41.Rxd4±) 37.Bf4 d3 38.Rb7 Nd4 39.Bd2 (39.Be3 g5 с идеей 40.Bxd4?? d2∓) 39…g5 40.Bc3±.

29.Ra4?! Ответная неточность. Правильно 29.f4!? Nd3 30.Re8+ Kh7 31.Re7 Bc4 32.Rxc7 Bxb5 33.Rxf7 Kg8 34.Rxa7 Nxf4 35.Bg3 Ne2+ (35…Ne6 36.Bxd6±) 36.Kf2 Nxg3 (36…Nc3 37.Bf4 Ne4+ 38.Ke3 Nf6 39.Bxd6±) 37.Kxg3 d5 38.Rb7 Bd3 39.Kf4+–. Белый король в конце концов проникает на f8.

29…Bb3 30.Rxa7 Bc4 31.Rb7. Чёрные ещё должны потрудиться, чтобы разменять пешки.

31…f6 32.Bg3 Nf7 33.f3 Kf8.

 

34.Be1?! Меня увлекла идея дополнительного давления на пешку с7 после Bа5, однако сейчас подходящее время, чтобы сначала раскачать пешечную структуру королевского фланга.

34.h4!? Nh6 (34…g5 35.h5 Nh6 36.Rxc7 Bxb5 37.Bxd6+±)

a) 35.b6 cxb6 36.Bxd6+ Kg8 37.Rxb6 Nf5 38.Ba3 Bd5 (38…Nxh4?? 39.Rb4+–) 39.Rb8+ Kh7 40.Rb4±;

b) 35.Kf2!? Nf5 36.Bf4 Kg8 (36…Nxh4 37.g4 g5 38.Bd2 Ke8 39.Ba5+–) 37.g4 Nd4 38.Bxd6! cxd6 (38…Nxb5 39.Bxc7 Nxc7 40.Rxc7 Bd5 41.Ke3+–) 39.b6 Bd5 40.Rb8+ Kf7 41.b7 Bxb7 (41…Ne6 42.Rf8++–) 42.Rxb7+ Kf8 43.Rd7 Nb5 44.Ke3+–.

34…Nd8 35.Rb8. Можно уже остаться с равными пешками на королевском фланге. 35.Rxc7 Bxb5 36.Bb4 Nf7 37.Rb7 Be8 (37…Ba4 38.h4 Kg8 39.Rb6 g5 40.hxg5 Nxg5 41.Bxd6±) 38.h4 g5 39.hxg5 Nxg5 40.Bxd6+±.

35…Ke7.

 

36.Ba5?! Опять, как и пару ходов назад, точнее 36.h4!? g5 37.hxg5 fxg5 38.Bc3 g4 39.fxg4 g6. Белые в конечном счёте пробивают эту стойку – при короле в центре и слоне на а5, переведя ладью на h7 и оттеснив чёрного короля на последнюю горизонталь, играют b5-b6. Затем, используя угрозы королю, вытесняют чёрного слона с диагонали b1-h7 и выигрывают пешку g6.

36…Kd7 37.Kf2 Ne6. В случае 37…g5 белые достаточно быстро выигрывают пешку, оставаясь с хорошими перспективами: 38.g3 Ne6 39.Bc3 Ke7 40.b6!? cxb6 41.Rb7+ Ke8 42.Rxb6 Kd7 43.Bb4 d5 44.Rd6+ Ke7 45.Rxd5+±.

То же самое и после 37…d5 38.Bb4 g5 39.Bf8 Ne6 40.b6 Ba6 (40…cxb6 41.Bxg7!±) 41.Ba3 cxb6 42.Rxb6 Bc4 43.Rd6+ Ke7 44.Rxd5+±.

38.Ke3. Опять можно было легко получить знакомую позицию: 38.b6!? cxb6 39.Rxb6 g5 40.Bb4 d5 41.Rd6+ Ke7 42.Rxd5+±.

38…Bf1. Мало что меняло 38…g5. Вот примерный вариант 39.Bc3 d5 40.g3 Kd6 41.Bd4 c5 42.bxc6 Kxc6 43.f4 gxf4+ 44.gxf4 Kd7 45.Bb2 (с идеей f5) 45…d4+∞ 46.Bxd4 Nxd4 47.Kxd4 Bf7 48.Rb7+ Ke8 49.Kc5 Kf8 50.Kd6±.

39.g3 g5.

40.f4! Задача белых – организовать проходную по линии «h». Хорошо и 40.h4!?

40…gxf4+ 41.gxf4 Bh3 42.b6?! Неудачное время для основного ресурса белых. Намного точнее 42.Ra8!? d5 43.Ra7 d4+ 44.Ke4 Bg2+ 45.Kf5 Kd6 (45…Bh3+?! 46.Kg6+–) 46.Kg4 (с идеей f5) 46…g6 47.f5 gxf5+ 48.Kxf5+–.

42…cxb6 43.Rxb6 d5. Таль рад любой подвернувшейся возможности проявить активность и проходит мимо 43…Nd8!? 44.Bb4 Nf7 45.Kf3 Ke6⩲.

44.Bb4 d4+ 45.Ke4 Bg2+?! Упорнее 45…g6 46.Kf3 Bf5 47.h4 d3 48.Rd6+ Ke8 49.Bc3 Ke7 50.Ra6 Kf7 51.Ra7+ Ke8 52.Bxf6 Nxf4! 53.Kxf4 d2 54.Ra8+ Kf7 55.Rd8 Kxf6 56.Rxd2+–.

46.Kf5 Bh3+ 47.Kg6 Nxf4+ 48.Kxg7+–.

48…f5. Или 48…Bg2 49.Rd6+ Kc7 (49…Ke8 50.h4 Bf3 51.Bd2 Nh5+ 52.Kg6 Ng3 53.Bf4 Be4+ 54.Kxf6 Nh5+ 55.Kg5 Nxf4 56.Kxf4 Bh7 57.Rxd4+–) 50.Ra6 (50.Rxf6?? Nh5+=) 50…Nd5 51.Bd2 f5 52.h4 f4 53.h5 Be4 54.h6 f3 55.Ra3! f2 56.Ra7+ Kd6 57.Rf7 Ne3 58.Rxf2 Nf5+ 59.Kf6+–.

49.Rd6+ Kc7 50.Kf6 Ne2 51.Ke5 f4. Легко выиграно после 51…Ng1 52.Rg6 Bg4 53.Kxd4+–.

52.Ba5+ Kb7 53.Rb6+ Kc8 (53…Ka7 54.Rb3+–) 54.Rb3 Bg4 55.Kd6. Неожиданно чёрный король оказался в матовой сети.

55…Nc3 56.Bxc3 dxc3 57.Rxc3+ Kd8 58.Rc4 Ke8 59.Rxf4. Чёрные сдались.

            Как следствие, белорусская команда обогнала латвийскую, а в турнире первых досок я оторвался на 2 очка из трёх партий. Когда я рассказал об этом своему другу, автору книги «Математика на шахматной доске» Жене Гику (здесь я рассказывал историю его женитьбы), он тиснул на одном из сайтов этот эпизод как задачку, но для «красного словца» заменил Микенаса и Лудольфа на Кереса и Штейна, вызвав нездоровую дискуссию. Через месяц на Всесоюзной олимпиаде Миша отреваншировался.

Опубликовано 28.01.2024, 13:31

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.5)

Предыдущие части 12 4

Я продолжаю писать о событиях шахматной жизни в Белоруссии, как правило, не вошедших в напечатанную книгу.

На фоне турнирных баталий настала пора рассказать об основной работе. После выхода Алексея Павловича Сокольского на пенсию в 1969 году, я был оформлен на его место инструктором-методистом Дома физкультуры ДСО «Спартак».

Памяти Алексея Павловича Сокольского

 Причем название своей должности я узнал, только занявшись оформлением тренерского стажа много лет спустя. Главной заботой была реализация спортивного календаря Миноблсовета и Белсовета.

Я уже рассказывал как, воспользовавшись приездом в Минск руководителя профсоюзных шахмат Якова Герасимовича Рохлина, бессменный тренер сборной СССР И.Болеславский, Председатель Федерации шахмат БССР А.Шагалович и я (на правах 4-хкратного чемпиона мира среди студентов в командном зачете) на приеме у секретаря Белсовпрофа Спартака Александровича Аржавкина  добились проведения в годовщину смерти Сокольского важнейшего турнира, ставшего традиционным мемориалом. Попутно хозяин кабинета распорядился, чтобы «Спартак» постоянно возглавлял развитие шахмат в профсоюзах республики.

Помещение методического кабинета Дома физкультуры после рабочего дня отдавалось нам. Одним из первых я провел командный турнир профсоюза работников гос. учреждений. Хорошо запомнил команду МИДа, а в ней будущего министра иностранных дел Мартынова, за которым забегала надменная красавица-жена в шикарном норковом манто, странно выглядевшем в нашем кавардаке. Знакомство с другим членом этого коллектива – Соболевым, даже пригодилось потом, в начале 90-х. Мою жену в Варшаве обокрали, а он помог вернуть загранпаспорт.

Команда Госплана, в которой играл будущий кмс В.Клюкин, также помогала в нашей работе. Мой приятель разработал чертежи недорогого шахматного столика, но заказ не принимали из-за отсутствия дефицитного шпона, наряд на который «с гаком» обеспечили новые знакомые.

Но одним календарем начальству мил не будешь, а вести занятия «по Сокольскому», пуская на самотек «кто придет», никого не устраивало. В то же время Республиканский клуб с «непотопляемым» Рокитницким, практически ничего не делал для массы перворазрядников, ограничиваясь традиционными полуфиналами ч-та Минска, а норму КМС можно было выполнить только в финале.

В течение нескольких лет я выстроил стройную пирамиду, в конечном счете кандидатом в мастера можно было стать даже в круговом полуфинале ч-та Миноблсовета, а «морковкой» для КМС стала возможность пробиться через сито отбора в Мемориал Сокольского, да и играть в Минске особо негде было. В промежутке между турнирами я читал лекции, а главное, полагаясь на активистов, помогающих с судейством, я мог уезжать на свои соревнования.

Лекция в «Спартаке» первая половина 70-х.

Со временем у меня появилось убеждение, что большинство перворазрядников, после института бросившее активную игру, защитив диссертацию, с удовольствием вернутся к любимой игре и быстро поднимут свою квалификацию.

Безусловно, потребовалось создать картотеку членов нашего клуба и долгими часами «висеть» на телефоне, собирая составы с нормой, но «цель оправдывает средства». Конечно, для начальства ежегодные 3-4 новых КМС до поры до времени обеспечивало статус наибольшего благоприятствования.

И судья, и секретарь. Начало 70-х

Для отношения к шахматам в «Спартаке» очень полезным оказалось выступление команды республики в чемпионате страны по шахматной композиции, ставшей двухкратным чемпионом СССР. Костяк сборной составляли спартаковцы. Капитан команды мой друг Гриша Шмуленсон  также играл и по переписке и часто обращался ко мне за советом. Я пробил для композиторов сбор в спортивном лагере «Стайки» для подготовки к следующему чемпионату. Со временем Гриша эмигрировал в Израиль и стал там популярным юмористом.

Конечно, приходилось чем-то жертвовать. Я уже писал, как после армии восстановился в БПИ и мне быстро оформили свободное посещение занятий с индивидуальным графиком сдачи экзаменов и зачетов, но окончательный выбор профессии в сочетании с рождением сына делали диплом инженера чем-то малозначащим. Дотянув до 4 курса, я оставил попытки завершить образование, хотя мой диплом техникума до сих пор находится в БПИ, а на стенде сильнейших спортсменов еще десятилетия красовался мой портрет.

Фото со стенда БПИ с никелированным значком мастера спорта СССР

Рассказ был бы не полным, если бы я не упомянул подвижническую деятельность Лазаря Моисеевича Ангеловича, инженера Промэнергопроекта, посвящавшего все свободное время шахматам в Политехническом. Традиционные командные межфакультетские соревнования привлекали не только студентов, но и преподавателей. Безусловно, для шахмат это был лучший ВУЗ столицы. Большего энтузиаста трудно было найти. Достаточно сказать, что именно ему перед отъездом я передал громадный архив газетных вырезок, накопленный за десятилетия.

Отдавая долги «alma mater» – сеанс на 42 досках в Белорусском политехническом институте

Я уже писал, как после смерти А.П. Сокольского договорился с Республиканской научно-методической библиотекой по физкультуре и спорту о покупке осиротевшей библиотеки. В последующие 15 лет в многочисленных поездках по Союзу я старался пополнять шахматный фонд. (К сожалению, после развала СССР он был разбазарен). Не то, что они любили шахматы, но старались перейти в следующую категорию по объему, обеспечивая более высокие ставки. Удалось даже пробить подписку за валюту на «Schach-Archiv», с трудом выдираемый на сборы команды республики.

Уже со второго мемориала Сокольского я договорился с библиотекой о печати ротапринта со всеми партиями, заложив расходы в смету. Спустя несколько лет я не мог смириться с потерей партий первого турнира. Оказалось, папка с документацией была сдана в гос. архив. Я сделал соответствующие письма и добрался до нее, но оказалось, что все партии при оформлении передачи выкинули. Только Коля Царенков, которому в свое время я одолжил папку, переписал дебюты всех встреч.

В конце 1973 года вновь надо было организовывать очередной Мемориал Сокольского. Проведение предыдущего я доверил (поскольку сам играл в 40-м ч-те СССР) Якову Ефимовичу Каменецкому , заметному персонажу в послевоенной шахматной жизни республики. С его именем связано много личных воспоминаний, заслуживающих отдельной статьи, хотя кое-что читатель может почерпнуть в публикации.

До появления в 1976 году широко известного постановления заинтересованных организаций, базировавшегося на закрытом постановлении ЦК КПСС, о развитии шахмат в СССР, приглашение известных мастеров, не говоря уже о гроссах, было связано с финансовыми обязательствами, как правило, выливающимися в  организацию сеансов, а имя приглашающего было своего рода гарантией. Потому столь важны личные контакты. На этот раз мне удалось заполучить своего друга чемпиона СССР 1971 года гроссмейстера  Володю Савона , с которым в период 1964-66 гг. мы проводили по полгода вместе на Всемирных студенческих олимпиадах, тогда ещё закрытых первенствах страны среди молодых мастеров, личных и командных армейских соревнованиях, а также на бесчисленных учебно-тренировочных сборах. Володя тогда погружался в игру настолько, что его почти не оставалось для кипящей вокруг жизни.

Он не был большим интеллектуалом, его непосредственность иногда вызывала улыбку, но харьковчанин был искренним добрым парнем и, если бы федерация на самом деле заботилась о пополнении большой сборной, то, начиная с участия 20-летнего юноши в 29-м чемпионате СССР (Баку, 1961) могла, выделив ему несколько международных турниров, снять с него заботу о титуле, как средстве обеспечить себя. Не сомневаюсь, что в этом случае его талант заиграл бы новыми красками.

Владимир Савон на 39-м чемпионате СССР, Ленинград 1971

Уже после того, как он стал чемпионом СССР, его послали в Чили. Там Савон сыграл в небольшом турнирчике в Ла-Серена, а потом к нему обратился второй человек в компартии Родриго Рохас и попросил бесплатно поездить по глубинке с выступлениями, чтобы поддержать социалистическое правительство Альенде и продемонстрировать солидарность и дружбу советского народа. Володя мотался в тяжелейших условиях по 2-3 сеанса в день, но был искренне горд своей миссией. Я думаю, что никто больше из наших гроссмейстеров не был способен на это.

Еще я пригласил своих одноклубников: прошлого, по службе в Прибалтийском военном округе, будущего гроссмейстера Юзика Петкевича  и тогдашнего, по игре в «Спартаке» и за него – Валерия Жидкова , с которым год назад играли в финале ч-та СССР.

Мне удалось с результатом 9 очков из 13 в очередной раз выиграть мемориал. Мой главный оппонент в белорусских турнирах – Витя Купрейчик, выступил ужасно, 4,5 и предпоследнее место. Кстати, в книге «Мемориалы Сокольского» Минск, 1989 г. на стр. 187 приводится статистика всех лет с маленьким нюансом – поскольку число турниров у всех разное, то логично подсчитать %, однако, поскольку одним из авторов был Е. Мочалов, это сделано не было. Я не поленился подсчитать. Капенгут -12 мемориалов 104,5 из 144 = 72,6%.  Купрейчик – 6 мемориалов 51 из 85 = 60% .

Этот результат имел последствия. Зашел как-то в Спорткомитет БССР к Е.Г. Зотковой, но ее вызвали к начальству. От скуки ожидания, мой взгляд остановился на лежащей на столе бумаге, и я с удивлением прочитал: «…в связи с неудачным выступлением В.Купрейчика на 4-м Мемориале Сокольского просим в п-ве СССР среди молодых мастеров заменить его на М.Шерешевского. Председатель Федерации шахмат БССР А.Шагалович.» В то время Витя много пил и часто забегал ко мне стрельнуть 5 руб. на бутылку. Когда я рассказал про это письмо, хмель как рукой сняло. Я посоветовал сразу позвонить гос. тренеру по молодежи Быховскому, ибо оставалась неделя. Толя нашел ему место, и Витя выиграл этот турнир. Вскоре после того на Федерации обсуждалось ходатайство о присвоении 1 тренерской категории Шагаловичу и мне. Купрейчик выступил против. В кулуарах я поинтересовался у Вити, почему? Он смутился, но объяснил свое желание насолить первому наставнику, а я попался под руку, чтобы замаскировать истинные намерения. С подобной «логикой» в дальнейшем я сталкивался не раз.

К этому времени стало ясно, что отсутствие представления на присвоение ММ на конгрессе не случайно. Осознание случившегося привело к мучительной боли изнутри, которую не удавалось погасить. Чтобы облегчить своё состояние, я твердил себе о месте евреев в этой стране, “всяк сверчок знай свой шесток”, и прочие банальные истины, но не отпускало. Я начал ломать в себе честолюбивые планы, подпитывающиеся десятилетними успехами. Только когда я сломал стержень уверенности в себе, стало полегче, но какой ценой… Я не мог мобилизовать себя за доской, а главное, исчезла способность максимальной концентрации, что я почувствовал, с треском завалив чемпионат республики, ранее выглядевший лёгкой прогулкой. Через десятые руки до меня дошло, что Батуринский  распорядился выкинуть мои документы.

Летом нас ожидало командное первенство ЦС ДСО «Спартак». Я договорился с Вересовым о проведении сбора вдвоем в Доме творчества писателей в Королищевичах. Я подписал смету, а ГН, используя старые связи, достал путевки. Я взял с собой свежий «Информатор» и Гавриил Николаевич с упоением начал анализировать все подряд, начиная с первой партии. Результаты вносил в школьную тетрадку, забытую в конце сбора. Как-то он уговорил меня составить компанию в преферанс с его старинным приятелем. Женившись, я перестал играть в карты, ибо не хотелось обыгрывать друзей, а с другими не садился. Я понимал, что вечерами ветерану скучновато и согласился. Однако писатель, проигрывая, начал нервничать и, как следствие, позволил себе антисемитский выпад. Я заставил себя доиграть, отказался взять выигранный рубль(!)  и, когда мы остались одни, попросил больше его к нам в комнату не приглашать. ГН за все время не проронил ни слова, но мне показалось, что оценил мою сдержанность. К слову, примерно в этот период Вересов изредка брал книги из моей библиотеки, но каждый раз возвращал их в срок.

В преддверии очередного, на этот раз, Кубка страны среди обществ в Москве в 1974 г. “Спартак” провёл свой командный смотр там же, и ситуация с экс-чемпионом мира, о которой я рассказывал в предыдущей части, повторилась. Он переиграл меня, но просмотрел контрудар. И в этот момент, абсолютно неожиданно для меня, Т. Петросян предложил ничью, которую я тут же принял и спросил удивленно, а что белым делать после 26…Nc4 с последующим надвижением пешки «b»? Опять это произошло при зрителях, и его неудовлетворенность своим решением, спровоцированным незапланированной тактикой, снова вылилась на меня.

Ещё больше он переживал, проиграв Рашковскому белыми в староиндийской защите в 20 с небольшим ходов. К слову, в соперничестве первых досок Нёме и мне удалось его обогнать, но на публикацию и обсчет результатов Тигран наложил табу, а Эдик Шехтман даже не сумел включить эти поединки в полное собрание партий экс-чемпиона мира. Лишь в начале века я получил запрос из «New in Chess» с просьбой сообщить детали турнира, однако в mega database 2023 их по-прежнему нет. Для наших читателей могу сообщить, что команда в составе Капенгут, Вересов, Марьясин, Веремейчик, Головей, Арчакова разделила первое место с ленинградцами.

На сборе меня поразил Толя Лейн, непринуждённо рассказывавший о намерении эмигрировать. Мне казалось, что в то время, когда людей за одно подобное желание пропускали через поголовно осуждающие собрания и увольняли с работы, в нашей профессии, казалось, надо было молчать до последнего, и его раскрепощённость ставила меня в тупик. Семилетняя борьба Бори Гулько за выезд была ещё впереди.

Анатолий Лейн на 39-м чемпионате СССР, Ленинград 1971

На Кубке Петросян не отбывал номер, как некоторые, а был настоящий лидер команды. Я вспоминаю, как Тигран мгновенно нашел выигрывающий план с жертвой пешки в моей партии из матча против «Молдовы» после того, как я не сумел победить! Все команды жили в гостинице “Россия” напротив Кремля и ребята дружно общались, невзирая на различные интересы команд.

К этому времени активный член сборной республики Юферов окончил работу по контракту в Группе советских войск в Германии, и мы были заинтересованы удержать его в Белоруссии. В то время Советский Союз охватило поветрие картотек. Я убедил Болеславского, что при нашем отставании, как минимум, на 10 лет от соседей, необходимо догонять, и он договорился с Рокитницким о работе над картотекой. Количество экземпляров периодики возросло втрое, а Сережа резал и клеил карточки, когда клуб пустовал.

Я рассказал ему, как в детстве мы помогали Суэтину, обяснил эстонский вариант – там использовали перфокарты для ЭВМ, поделился опытом работы в Латвии. Кобленц добился большого помещения в старой Риге под методический кабинет, где много перспективных шахматистов пополняло пять(!) различных картотек – по дебютам, по партнерам, комментированные партии и статьи и т.д.  С юмором поведал о картотеке рижского Дома офицеров, когда я там служил, подчеркнув, что в то же самое время члены сборной ПрибВО А. Шмит, Л. Гутман и Е. Кузьмичев работали и над своими базами. Конечно, показал, как предпочитаю делать для себя, когда карточка служила лишь промежуточным вариантом.

Я охотно делился своей системой с учениками. Особенно выделялся Сережа Артишевский, чьими трудами пользовались Р. Ваганян, Н. Александрия и, конечно, М. Таль. Один из моих подопечных, кандидат медицинских наук – патологоанатом Юра Неборак создавал картотеку Сицилианской, в основу положив книгу Кобленца, и пополнял ее. Перед отъездом из Белоруссии он подарил ее мне. Когда в Минск приехал Аршак Петросян заниматься перед отборочным к чемпионату среди юниоров в 1973 году и захотел освоить шевининген, то я достал с антресолей чемодан с Юриной базой, чем поверг его в ужас. Много лет спустя он еще вспоминал этот эпизод.

В 1964 г. на сборе перед чемпионатом мира среди студентов я впервые увидел табличную нотацию у Володи Багирова, а вскоре приобрел одну из жемчужин своей библиотеки “Handbuch des Schachspiels”, von Bilguer 1916 г. издания, ставшую прообразом моих подборок. Интуитивно я понял, что делать записи надо на отдельных листах. Спустя много лет я с сочувствием листал амбарные книги Эрика Аверкина, который обесценил этим свою гигантскую работу, ибо пополнение заполненных тетрадей превращалось в каторгу. В Алма-Ате на матче Таль – Полугаевский, увидев обилие подборок, подготовленных Артишевским по заказу Таля, только переехавший в Ригу Багиров радостно воскликнул: “Как родные!”

“Handbuch des Schachspiels”, von Bilguer 1916 г. издания

 В моем варианте главную роль играла “шапка”, куда желательно было поместить как можно больше ходов, чтобы сократить техническую работу на ненужных повторах. Особым цветом выделялись ходы специфически для конкретной страницы, где четверть места внизу резервировалось для примечаний. К началу нашей работы с Гельфандом появились в продаже тетради – разъемные скоросшиватели, более компактные, чем мои большеформатные листы в клеточку на 4 страницах, и Боря начал в них фиксировать свою подготовку. Промежуточным этапом были карточки, заполняемые из первоисточника. Спустя несколько лет Боря лишь подготавливал каркас и карточки, а его отец брал черновую работу на себя. Основной элемент системы – по мере заполнения одна страничка заменялась на 4-5. К началу компьютерной эры у него накопилось свыше 20 тетрадей, и он уже выбирал нужные для очередного турнира. Вот что написал впоследствии сам Гельфанд: «Особое внимание в работе над шахматами Альберт Зиновьевич уделял систематизации информации; особенно это было важно в дебютной подготовке до появления серьезных компьютерных баз. До начала 1990-х годов это обеспечивало мне огромное преимущество перед конкурентами, так как идеи Капенгута давали более систематическое видение шахмат, дебютной теории.»

Первоначально идея подборок возникли для подготовки теоретических статей в «Шахматный бюллетень» и «Шахматы» (Рига), где каждый год появлялось по несколько моих материалов. В то время редакция рижских  «Шахмат» в порядке обмена получала много изданий со всех концов земного шара. А. Гипслис, за бутылку коньяка, разрешал мне копаться в его закромах, и я там и сям находил перепечатки. Как-то в мою библиотеку попала переплетенная годовая подписка американского журнала с перепечатками 3 моих статей из «Шахматного бюллетеня». Увы, гонорар мне не доставался, ибо СССР не подписал конвенцию об авторском праве!

В начале 70-х мы с Исааком Ефремовичем много работали над комментированием партий, вначале только в «Информатор», потом и что-то в “The Chess Player”, с которым я начал контактировать с 1972 г. Помимо белорусских турниров, я привозил избранные поединки с соревнований, где играл. Часть из них Болеславский отбирал для работы. Дома я находил соответствующие ссылки на предшественников, и только после этого начинался совместный анализ, который потом оформлял и отсылал. Поэтому сложилась ситуация, когда ИЕ встречался со мной индивидуально, а с Купрейчиком, Дыдышко, Мочаловым, Шерешевским и Юферовым в другие дни.

К слову, с издателем “The Chess Player” Тони Гиллэмом сложились хорошие неформальные отношения. Сам или совместно с ИЕ прокомментировал там 314 партий.

издатель “The Chess Player” Тони Гиллэм

Однажды я попросил Юру Балашова получить у него за меня 50 фунтов. Его жена Лена Шмидке вручила мне взамен гульдены, которые были выведены из обращения. Только спустя 15 лет Боря Гельфанд сумел заменить их в центральном банке Нидерландов.  Взамен гонораров Тони присылал шахматную литературу, а если что-то оставалось, то и подобранные мной по каталогам альбомы по живописи. Однажды по своей инициативе он, увидев на большой распродаже громадный том «Импрессионизм» выслал его, не дожидаясь заказа.

Мой заочный друг предложил издательству «Pitman» выпустить мою книгу по Модерн Бенони еще в начале 70-х, они прислали запрос в ВААП (Всесоюзное агентство по охране авторских прав, монополист по изданию книг советских авторов за рубежом). Их консультант – гроссмейстер Котов предпочел предложить другого автора. Аналогичные ситуации возникали еще много раз.

На 5-й Мемориал Сокольского я пригласил опять Валеру Жидкова, а также героя 40-го ч-та СССР Мишу Мухина, и одного из будущих секундантов Гарика Женю Владимирова и Сашу Бангиева. В эти же сроки в Ленинграде проходил 42-й ч-т страны, где ужасно сыграл Купрейчик.

К этому времени с постоянными жалобами на глаза я попал к главному офтальмологу Минска, поставившему мне страшный диагноз – опухоль мозга. (К счастью, ошибочный.) Пришлось добиваться энцефалограммы на единственном в республики аппарате. Я рассказал об этом ИЕ, он посочувствовал, заодно попросил не претендовать на первую доску. Учитель не хотел лишних проблем, хотя за пару месяцев до нашего разговора Витя набрал только 3,5 из 15 в чемпионате СССР. Чтобы подсластить пилюлю, он добавил, что если мне врачи запретят играть, то возьмёт вторым тренером. Я поделился ситуацией со здоровьем с моим приятелем в то время Серёжей Юферовым.

В преддверии Спартакиады народов СССР 1975 г. в Риге Болеславский договорился с Латвийским клубом о проведении учебно-тренировочного сбора для нашей команды на Рижском взморье. Взамен ИЕ, занимаясь с нами, ещё читал лекции хозяевам. Я подробно описывал дальнейшие события, ограничусь только самым важным. Во время сбора Нина Гавриловна умудрилась огорошить Серёжу ближайшим приездом дочки Тани “к нему”. Сказать, что он был напуган, мало – одним словом, она “из Савла сделала Павла”. Он знал, как Купрейчик тяготился ведущей ролью Болеславского в белорусских шахматах, и они написали совместное заявление в ШВСМ, отказываясь заниматься у ИЕ. Попутно возражали против моей кандидатуры в качестве второго тренера.

Тем временем я принял участие в чемпионате ВЦСПС. Охотно и в дальнейшем принимал в них участие, особенно, когда их организовывал Яков Герасимович Рохлин, очень колоритная фигура советских шахмат.

Яков Герасимович Рохлин

Именно он придумал изречение якобы Ленина: «Шахматы – гимнастика ума», существенно помогавшее в советской действительности. Его дореволюционное прошлое в гимназии очень помогала при общении с власть имущими. В одном из таких турниров нам даже давали талоны на такси! Ни на чемпионатах страны, ни при заграничных выездах такого сервиса я не видел. Игралось достаточно легко, никуда не надо было отбираться. Два раза я завоёвывал серебряные медали, однажды ещё – бронзовую.

Чемпионат ВЦСПС, Ярославль 79 

Победители играют с «беленьким» и «черненьким» Козловами.

По итогам чемпионата была сформирована команда для поездки в Варшаву на матчи. Хозяева были удивлены моим появлением на 2 доске, ожидая в качестве лидера. В их команде я увидел Витковского, уже потерявшего свою должность. Стефан извинился за молчание, ибо не мог написать правду, ведь должен был поддерживать хорошие отношения с Москвой. Конечно, он подтвердил отсутствие моих документов а конгрессе, даже, по его словам, сам спрашивал о них.

С.Витковский (в светлом костюме) наблюдает за партией А.Капенгут – З.Дода. Варшава 75г.

Ян Адамский пожаловался мне на конфликт годичной давности на турнире в Люблине. С его описанием можно познакомиться на Youtube (“Tal Resigns, and then his Wife WINS the Game!”)

Эту же историю повторяют много сайтов.

«На турнире в Польше в 1974 году Таль играл белыми с Адамским. Оба соперника попали в цейтнот. Флаг Адамского упал, но Таль к этому моменту потерял фигуру и сдался. Однако тут жена Таля сказала: «Черные не сделали 40 ходов». Арбитр вмешался и присудил победу Талю, поскольку флаг упал до того, как он сдался. Адамский подал протест, но он был отклонен. Таль выиграл турнир».

Когда я стал Мишиным секундантом, Геля с гордостью рассказала, как она отстояла очко (при отрыве от второго призёра на 3 очка!). Я думаю, что её “медвежья услуга” нанесла удар по репутации, которую экс-чемпион мира ценил, пожалуй, побольше других коллег: “Так Талю в Польше в 1974-м году простили, что он сдался в партии против Адамского, и позволили выиграть…”. (В. Корчной “Шахматы без пощады”).

Чемпионат БССР 1975 года проходил в Гомеле по швейцарской системе. С результатом 7 очков из 9 первое место занял чемпион Ленинграда 1966 года бывший мастер Евгений Рубан, в 1964 году  в чемпионате Белоруссии с прекрасным результатом 12 из 15, пропустивший вперед только Болеславского.

Он также принимал участие в матчах с ГДР, регулярно посещал занятия сборной на квартире у гроссмейстера. Однако на заседании федерации Вересов настойчиво призывал к признанию чемпионом следующего участника. Я пытался аргументировать, что человек отсидел свое по статье за мужеложство, а за поступок, несовместимый со званием мастера, Рубана лишили его. Но начинал турнир он полноправным участником и признание участником вне конкурса противозаконно. ГН практически согласился с моими доводами, но повторял, какой ущерб шахматам принесет чемпион-пидарас! В итоге большинство с ним согласилось. Кстати, кто-то в печати заявил, что председатель федерации несет ответственность за ее решения. Этот человек незнаком с уставом, согласно которому у председателя такой же голос, как и у остальных.

Капенгут – Рубан ч-т БССР Минск 1974

Спартакиада Народов СССР состоялась в июле в столице Латвии. Рига для меня была хорошо знакомым городом, в котором я провел несколько лет, но на этот раз гостиница была на другом берегу Даугавы, да и напряжённый регламент не позволял вылазки в центр, хотя играли мы в Мюнстерской избе – одном из красивейших зданий старой Риги со времен Ганзейского союза.

Мне удалось выиграть первую партию Спартакиады у Марика Рудерфера в излюбленном варианте системы Паульсена в 21 ход, получив за нее приз. Ещё одна награда досталась за самую красивую партию с жертвой ферзя против Олега Павленко.

Однако, несмотря на 1-е место на 2-й доске во втором финале, я проиграл Корчному и Полугаевскому, невольно подтвердив свои мысли об отсутствии максимальной концентрации, потерянной после отказа послать документы на ММ в ФИДЕ и усугублённой новыми обстоятельствами, о которых я подробно рассказал в главе о Болеславском.

Сенсационная победа России над москвичами 8,5-0,5 предопределила результат главного финала. Забавно, что смета главного турнира года ставила запасных, в интересах команд более сильных, чем 7-я доска, в неравное положение к другим участникам. В нашей сборной обижен был Шерешевский. Пришлось запасному ленинградской команды Тайманову дать телеграмму председателю Спорткомитета СССР, чтобы восстановить справедливость.

Основательно помолодевшая команда не имела шансов выйти в первый финал в конкуренции с Россией и Ленинградом, но во втором не должна была уступать узбекам. Неудачно выступили лидеры Купрейчик и Головей – по 2,5 из 9, зато блестяще сыграла Таня Костина – 8 из 9. Вскоре она вышла замуж за чемпиона мира среди юниоров 1975 года Валеру Чехова и переехала в Москву.

Для меня итоги турнира имели неожиданные последствия. В облсовете ДСО «Спартак» шахматы захотели выжить из методического кабинета и не нашли ничего умнее, чем, обвинив в провале на Спартакиаде Народов СССР, снизить мне нагрузку, аргументируя ответственностью общества за этот вид спорта. При первом же разговоре с председателем миноблсовета в ответ на его: «…он не должен объяснять свои действия», мне пришлось стать в позу и произнести: «Как руководитель советского учреждения, он обязан аргументировать свои решения». Пришлось прибегнуть к помощи Е.Г. Зотковой, которая подчеркнула, что плановые задания определялись до жеребьевки, но группа с Россией и Ленинградом не оставляла нам шансы на успех, и Спорткомитет БССР претензий не имеет, к тому же я лично не только занял 1-е место на 2-й доске во втором финале, но и получил два специальных приза. Не помогло. Пришлось обращаться к председателю Белсовета В.И. Борсуку. Гроза подчиненных, он несколько робел перед моей интеллигентностью и удавалось в его кабинете решать наши вопросы поразительно легко. Он рассвирепел, вызвал своего зама и приказал немедленно вернуть мне зарплату. Оказалось, я в роли лакмусовой бумаги попал в эпицентр кабинетной борьбы покровителей обоих, которая продолжалась несколько месяцев. В конце концов Владимир Игнатьевич победил, и бывший председатель Миноблсовета Г.Х. Миннуллин стал простым инструктором учебно-спортивного отдела Белсовета. Хотя мы с ним никогда не возвращались к этому эпизоду, а может, именно поэтому, отношения стали со знаком плюс. Благодаря этой «войне», в Миноблсовете ДСО «Спартак» я «пробил» вторую ставку и пригласил на работу своего друга сильного КМС Наума Кагана, переехавшего из Борисова, неоднократного участника мемориалов и чемпионатов БССР. Это разгрузило меня от текущих турниров с нормой КМС и для спартаковского актива я стал ограничиваться лекциями. Все же из методического кабинета нас вытурили и пришлось на личных контактах договариваться с ДЮСШ ГорОНО, чтобы проводить наши турниры по вечерам в их помещении.

Шефская помощь в порядке компенсации.

В очередном YI мемориале Сокольского опять согласился играть чемпион СССР 1971 года Володя Савон, сумевший отреваншироваться за предыдущее выступление и выиграть турнир. Также я пригласил своих друзей на Всемирным студенческим Олимпиадам Мишу Подгайца  и Эдика Бухмана, а также Аршака Петросяна, которого в 1973 году тренировал на отборочном к ч-ту мира среди юниоров, и его нового тренера Олега Дементьева.

Партии с Купрейчиком всегда были чем-то особенным, но эта далеко не безошибочная встреча стоит особняком. В ней, как в волшебном зеркале, можно преломить многие наши поединки.

Альберт Капенгут – Виктор Купрейчик

Французская защита C03

6-й Мемориал Сокольского, Минск 01.1976

1.e4 e6. Наши партии, как правило, носили принципиальный характер, и значительно чаще, чем обычно, я избирал французскую защиту, чтобы минимизировать свой контроль над творческой фантазией соперника.

2.d4 d5 3.Nd2 Be7.

В то время история варианта только начиналась. В Белоруссии полезный выжидательный ход быстро приобрёл популярность. Поскольку его практика измеряется тысячами партий, я ссылаюсь только на свои – за оба цвета.

4.Bd3.

I. 4.e5?! (неточность, сразу оправдывающая выжидательный ход чёрных, которые при других продолжениях должны это ещё спровоцировать) 4…c5 5.c3 cxd4 6.cxd4 Qb6 7.Ndf3 Bd7 8.Ne2 Bb5 (8…h5) 9.Nc3 (9.a4!?) 9…Bxf1 10.Kxf1 Nc6 11.g3 h5 12.h3 Nh6 13.Kg2 Nf5 14.Ne2 Kd7 15.a3 Rag8 16.Qd3 g5 17.g4 Nh6 18.Nh2 hxg4 19.hxg4 f5 20.exf6 Bxf6⩱ М. Пршибыл – Капенгут, Брно 1991.

II. 4.Ngf3 Nf6 5.e5 Nfd7 6.c3.

6…c5 7.Bd3 Nc6

a) Стандартную ошибку сделал В. Цешковский – 8.Qe2?! cxd4 9.cxd4, допустив 9…Nb4 10.0–0 (10.Bb1? b6∓) 10…Nxd3 11.Qxd3 b6 12.Re1 a5 13.Nf1 Ba6 14.Qe3 Qc7 15.Bd2 Qc2 16.b3 Ba3?! (16…0–0⩱) 17.Bc1 Be7 18.Bd2 Ba3 19.Bc1 Be7 20.Bd2, ничья, Цешковский – Капенгут, Ашхабад 1978;

b) 8.0–0 Qb6 (8…g5!) 9.dxc5!? Nxc5 10.Bc2 10…Qc7 (10…g5!?) 11.Re1 b6 12.Nb3 a5 (12…Ba6?! 13.Nbd4 Rc8 14.Nxc6 Qxc6 15.Nd4 Qd7 16.Qg4± Рашковский – Капенгут, Спартакиада народов СССР, Москва 1963) 13.Nbd4 Ba6 14.a4 (14.Nxc6 Qxc6 15.Nd4 Qd7 16.Qg4±) 14…Nxd4 15.Nxd4 h5 16.h3 Nd7 17.Qf3 Bc5 18.Nb5 Bxb5 19.axb5 Rc8 20.Qg3 g6 21.Ra4± Толонен – Капенгут, Ярославль 1979.

III. 4.c3.

a) 4…Nc6 5.Ngf3 Nf6 6.Bd3 b6?! 7.Qa4! 0–0?! (7…Bd7 8.Qc2 dxe4 9.Nxe4⩲) 8.Qxc6 Bd7 9.Qb7 a5 10.Ne5 (10.e5!? Ne8 11.Be2 Rb8 12.Qa6 b5 13.a4 Ra8 14.axb5!! Rxa6 15.bxa6 a4 16.b4) 10…Rb8 11.Qa6 Ra8 12.Nxd7 Rxa6 13.Nxf6+ gxf6 14.Bxa6 dxe4 15.Nxe4+– Мих. Цейтлин – Капенгут, Ярославль 1979;

b) 4…dxe4 5.Nxe4 Nd7 6.Nf3 Ngf6 7.Bd3 0–0 8.Neg5!? c5 (8…h6 9.h4) 9.Qc2 h6 10.h4!? cxd4 11.cxd4 e5 12.Bc4 (12.Be3 Qa5+ 13.Kf1 exd4 14.Bxd4 b6 Капенгут – Марьясин, Минск 1982 15.Bh7+ Kh8 16.Kg1 Bb7 17.Bf5 Bxf3 18.Bxd7 Be4 19.Nxe4 Nxd7 20.Qc6! Ne5 21.Qc7 Qb4 22.Bxe5 Qxe4 23.Qxe7 Rfe8 24.Bxg7+±) 12…e4? (12…exd4∞) 13.Nxe4 Nxe4?! (13…Nb6 14.Bb3 Bb4+ 15.Nc3 Bg4=) 14.Qxe4 Nf6 15.Qd3 Bb4+ 16.Kf1⩲ b5 17.Bb3 Bb7.

18.Bxh6! Ne4 (18…Be4? 19.Qxb5+–; 18…Bxf3 19.Qg6 Ne8 20.gxf3 Qxd4 21.Rg1 Rc8 22.Qf5±) 19.Qxb5 Rb8 20.Qh5 (20.Be3+–) 20…Qf6 (20…gxh6 21.Qg6+ Kh8 22.Qxh6+ Kg8 23.Ng5! Nf6 24.Qg6+ Kh8 25.Bxf7 Be4 26.Nxe4 Rxf7 27.Qxf7 Nxe4 28.Qh5+ и Qg4+–) 21.Be3+– Капенгут – Бегун, Минск 1982.

4…c5.

4…Nc6.

a) 5.c3 dxe4 6.Bxe4! Nf6 7.Bf3 0–0 (7…Nd5!? с идеей е5) 8.Nc4 Nd5 (8…Bd6!) Ne2 b6 (9…b5!? 10.Ne3 Na5 11.0–0 c6 12.b3 Qb6 13.g3 Rd8 14.Nxd5 exd5 15.Nf4=; 9…Nb6!? 10.Qd3 Nxc4 11.Qxc4 Bd6 12.0–0 Qh4 13.g3 Ne5!=) 10.0–0 Bb7 11.Re1 b5 12.Ne3 Na5 13.Nxd5 Bxd5 14.Bxd5 exd5, ничья, Розенталис – Капенгут, Даугавпилс 1983;

b) 5.Ngf3 Nb4.

b1) 6.Bb5+ Bd7 7.Be2 Ba4 8.b3 dxe4 9.Nxe4 Bc6 10.Neg5 Bf6 (10…Nd5!? 11.Bd2 Bxg5 12.Bxg5 Ngf6 13.Bd2 Ne4 14.Ne5 Ndc3 15.Bxc3 Nxc3 16.Qd3 Nxe2 17.Kxe2 Qd6=) 11.c3 Bxf3 12.Nxf3 Nd5 13.Qd2 Nge7 14.Ba3 Ng6 (14…a5) 15.0–0 (15.g3!?) 15…Be7 (Капенгут – Марьясин, чемпионат БССР, Гомель 1978) 16.Bb2±;

b2) 6.Be2 dxe4 7.Nxe4 Nf6 8.Nxf6+ Bxf6 9.0–0⩲ 0–0 10.c3 Nd5 11.Bd3 Qe7 (11…Bd7 12.Qe2 c5 13.dxc5 Qc7 14.Ng5 Bxg5 15.Bxg5 Qxc5 16.Qe4 f5 17.Qe5 Qc7 18.Rfe1 Qxe5 19.Rxe5 h6 20.Bd2 Rac8 21.Rd1 Rfd8 22.Bc2 Nb4 23.cxb4 Rxc2 24.Bc3 Rc8 25.g4 Ba4!= Бегун – Капенгут, Минск 1983).

5.dxc5 Bxc5. 5…Nf6 6.e5 Nfd7 7.Qg4 Nxe5 (7…0–0 8.Nb3 Nxe5 9.Bxh7+!? Kxh7 10.Qh5+ Kg8 11.Qxe5 Na6∞) 8.Qxg7 Bf6 9.Qg3 Nbd7 10.Ne2 Nxc5 11.0–0 Bd7 12.Nf4 Ncxd3 13.cxd3 h5 14.Nb3 (14.Re1) 14…h4 15.Qe3 Ba4 16.Re1 Bxb3 (16…d4!?) 17.axb3 Nc6 18.Nxe6 fxe6 19.Qxe6+ Qe7 20.Bg5 Bxg5 21.Qg6+ Kd7 22.Qf5+ Капенгут –– Черепков, Минск 1983, и партнёры согласились на ничью.

6.Ngf3 Nf6 7.e5.

7…Ng4!? Новинка, неожиданная для меня. Даже спустя почти полвека в Mega Database 2023 есть только две партии третьеразрядных игроков. В случае 7…Nfd7 возникает широко известная позиция системы Тарраша с лишним темпом (Bf8-e7-c5) у белых.

8.0–0 Nc6 9.Qe2 f6. К неясной игре ведёт 9…Qc7 10.Nb3 Bb6 11.Bb5 0–0 12.Bxc6 bxc6 13.h3 Nh6 14.Bxh6 gxh6 15.a4 a5.

10.Nb3. Наиболее естественно 10.exf6 Nxf6 11.a3 0–0 12.b4 Nd4 13.Qe5 Nxf3+ 14.Nxf3 Bd6 15.Qe2±.

10…Bb6 11.exf6 Qxf6 12.c4!? Начало оригинального плана. Проще было сыграть по стандарту: 12.Bg5 Qf7 (12…Qxb2 13.Rab1 Qc3 14.Nfd4±) 13.h3 h6 14.Bd2 Nf6 15.Be3 0–0 16.Bxb6 axb6 17.Ne5⩲.

12…dxc4 13.Bxc4 0–0 14.Bg5 Qg6 15.Bh4. Неплохо и 15.Nbd2!?

15…Kh8 16.Bg3 e5.

17.Rad1? Ужасный ход, сделанный из общих соображений. «Благими намерениями вымощен путь в ад». Необходимо было 17.Rae1 (занимаясь основной слабостью чёрных – изолированной пешкой) 17…Bd7 18.Bd3 Qh5 19.Nbd2⩲.

17…e4! 18.Nh4 Qe8 19.Rd5? Продолжение порочного плана. Меньшим из зол было 19.h3□ Nf6 20.Bd6 g5 21.Nc5 gxh4 22.Bxf8 Qxf8 23.Nxe4 Bf5⩱.

19…Be6. Ещё сильнее 19…e3! 20.f3 Nge5 21.Bb5 Qe7 22.Bxc6 Nxc6 23.Rh5 Qf7 24.Rb5 Be6 25.Rxb6 axb6 26.Qxe3 Qf6–+.

20.Rg5? Три плохих хода ладьёй – достаточно, чтобы последовало наказание! Тяжелой остаётся позиция после 20.Rb5 e3 21.Bxe6 Qxe6 22.f4 Rad8 23.Kh1 Nf6 24.Nf3 Ne4 25.Ng5 Nxg5 26.Rxg5–+.

Эту позицию можно встретить в массе учебников по тактике, а некоторые авторы даже выдают возможный вариант за произошедшее в партии.

Эффектным ударом 20…Bxc4! 21.Qxc4 Ne3! чёрные могли выиграть: 22.Qc3 (22.fxe3 Bxe3+ 23.Kh1 Rxf1+ 24.Qxf1 Bxg5–+) 22…Qe7 23.Rh5 Qf7–+, и обе ладьи остаются под боем.

20…Ne3?! Витя допустил перестановку, считая, что так ещё проще.

Я сидел за доской, не поднимаясь, около 40 минут. Участники Мемориала, посмотрев разок на позицию, уже не обращали внимание на столик, больше смотрели на меня, зная о принципиальном характере наших поединков, кто с сочувствием, а кто и со злорадством. Но всем казалось, что я бессмысленно сижу в нокдауне. Только Олег Дементьев, переведя взгляд с меня на позицию и назад, увидел напряжённую работу мысли. Постоял ещё немного, но должен был идти делать ход. Я потом забыл его спросить, досчитал ли он весь вариант. Во всяком случае Витя, ничего не подозревая, ходил победителем. Однако я хорошо знал своего соперника, одна из характерных особенностей которого – широчайший разброс тактических трюков на протяжении всей партии. Но тут вступает диалектика, своего рода принцип Гейзенберга в шахматах: при ширине охвата страдает глубина расчёта, всё надо тщательно проверять. Конечно, такая работа чрезвычайно трудоёмка, но «овчинка стоит выделки». Счёт наших встреч «+6» говорит сам за себя!

Это фото, подаренное Купрейчику, могло напомнить ему предыдущую за несколько месяцев встречу, но здесь он также просмотрел эффектный удар, а затем растерялся в тактических осложнениях.

При подготовке книги к печати я решил показать здесь ещё один пример, где я посчитал дальше:


После 13.h4 позиция выглядит угрожающей, но можно сыграть 13…Qc7 14.f4 Ne7 с приемлемой игрой. Я нашёл очередную дыру в Витиных фантазиях.

13…Nxh4!? 14.Qg4 Ng6 15.Bxg6 fxg6.

16.Rxh7!? (безусловно, надо проверять 16.Qxg6+!? hxg6 17.Rxh8+ Kf7 18.Rxd8 Rxd8=) 16…Bxf2+! Вот почему я принял жертву пешки.

17.Ke2 (17.Kxf2? 0–0+! 18.Bf4 Kxh7 19.Rh1+ Kg8 20.Kg3 g5!?∓) 17…Rxh7 18.Qxg6+ Kf8 19.Qxh7 Qh4 20.Qxh4 Bxh4= Купрейчик – Капенгут, Минск 1978.

Кстати, композитор В. Прыгунов даже составил этюд (1990), используя эту идею.

1.e7+ Kf7 2.e8Q+ Kxe8 3.f7+ Kf8 4.Be7+ Kxe7 5.f8Q+ Kxf8 6.0–0+ с выигрышем.

В итоге на 20…Ne3 последовало, как «гром среди ясного неба»:

21.Bxe6! Nxf1 22.Ng6+! hxg6 23.Qxe4 Nxg3 24.hxg3 Bxf2+ 25.Kh2.

Неожиданно роли переменились. Как играть чёрным? Как спасаться от мата? Растерянный Купрейчик сыграл не лучшим образом.

25…Rf7?! Можно отдать ферзя в попытке построить обороноспособную крепость: 25…Qxe6 26.Qxe6 Rf6 27.Qe2 Raf8, но, скорее, речь идёт о технических трудностях.

Большую часть моих раздумий я пытался досчитать до конца 25…Rf4!? 26.gxf4 Nd8. Здесь у белых выбор между 27.Bd5 Qxe4 28.Bxe4 Ne6 29.Rg4 g5 30.fxg5 g6 31.Bxb7± и 27.Rxg6 Nxe6 28.Qxe6 (28.Rxe6?? Qh5#), например: 28…Rd8 (28…Rc8 29.Qh3+ Kg8 30.Rg5 Rc2 31.Qd3+–) 29.f5 (29.g4 b5 30.f5 Bb6⩲) 29…Qg8 30.g4 Qxe6 31.Rxe6 Bh4 32.Nc5 Bf6 33.Re2±.

После слабого ответа белые выигрывают ферзя.

26.Qxg6 Nd8 27.Bxf7 Qxf7 28.Rh5+ Kg8 29.Qh7+ Kf8 30.Rf5 Ke7. Ещё хуже 30…Bb6 31.Qh8+ Ke7 32.Rxf7+ Kxf7 33.a4+–.

31.Qh4+! Надо не забывать, что белый король ещё в матовой клетке, поэтому они не торопятся забирать ферзя!

31.Rxf7+ Nxf7 32.Qe4+ Kd6 33.Qf4+ Ne5 с угрозой Rh8.

31…g5!? Очередная ловушка: 31…Kd7? 32.Qxd8+!+–.

Плохо 31…Qf6? 32.Rxf6 gxf6 33.Qe4+ Kf7 34.Qh7+ Ke6 35.g4 (грозит Qf5+) 35…Bb6 36.Qf5+ Ke7 37.Nc5 Bxc5 38.Qxc5+ Kd7 39.Qc3 Ke6 40.Qc7+–, и чёрные никак не могут наладить координацию оставшихся фигур.

32.Qb4+ Ke8 33.Rxf7 Nxf7 34.Nd2. Перевод коня в центр доски оптимизирует координацию с ферзём. Легко выиграно и после 34.Nc5 Bxc5 35.Qxb7! Rd8 36.Qb5+ Rd7 37.Qxc5+–.

34…Rd8 35.Ne4 Bd4 36.Qxb7!? Точнее 36.g4!

36…g4.

Витя собрался и изыскивает хоть какие-то угрозы белому королю.

37.b4?! Застарелая болезнь легкомысленных ходов в выигранных позициях. Сильнее 37.Nc5! Rd6 38.Qe4+ Ne5 39.Ne6! Rxe6 (39…Bxb2? 40.Ng7+ Kf7 41.Qb7++–) 40.Qxd4 Re7 41.Qd5+–.

37…Kf8 38.Nc5 Rd6 39.Qb8+ Ke7?! Надо было переходить в коневой эндшпиль без двух пешек: 39…Kg7!? 40.Qxd6 Nxd6 41.Ne6+±.

40.Qxa7+ Ke8 (40…Kf6 41.a4 Rd5 42.Qb6+ Rd6 43.Qc7 Kg7 44.Qxd6+–) 41.Qa8+ Ke7 42.Qe4+ Ne5 43.Qf4 Nf7 44.Nb3!+– Bb6 (44…Rh6+ 45.Qxh6 Nxh6 46.Nxd4 Kd6 47.a4+–) 45.Nc5 Rh6+ 46.Kg1 Rg6 47.Qe4+ Kf6 48.Kf1 Kg7. Черные сдались.

Между прочим, хороший учебный пример для рейтинга около 2000. Ребята легко находят комбинацию. Следует вопрос: «Имеет ли значение перестановка ходов?»

К слову, незадолго до своего бегства, Виктор Львович готовился к Гастингсу в спортлагере “Стайки” под Минском с Витей Купрейчиком. Памятуя, что ему урезали стипендию после первого матча с Карповым, я организовал в двух шагах от моего дома двойное выступление (около 100 руб. при его месячной стипендии в 170 руб.), попросив вместо двух сеансов выступить пооткровеннее. Корчного понесло, и он произвёл скорее негативное впечатление на априори своих поклонников. Один из них не выдержал и спросил, как можно так отзываться о Тале. “Злодей” попытался смягчить впечатление, но тут же произнёс: “У меня с ним счёт 5:5 – пять выиграл, остальные -ничьи. Я его насквозь вижу, он не успеет подумать, а я уже знаю о чём”. Любопытно, что в этот отрезок времени счёт был уже значительно больший, но ленинградец использовал талевскую же формулу из интервью сразу после первого матча с Ботвинником.

Продолжение следует

Купить книгу Теоретик, игрок, тренер в России

в Беларуси

Для Европы и Израиля связаться в Риге с книжным магазином Intelektuāla grāmata

Об авторе и вышедшей книге с 3.40 до 7.30 мин.

Опубликовано 08.01.2024, 13:05

Обновлено 12.01.2023, 11:13

Другие материалы автора:

Альберт Капенгут об Исааке Ефремовиче Болеславском

Альберт Капенгут. История одного приза

Альберт Капенгут. Глазами секунданта

 

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.4)

Предыдущие части 1, 2,

Продолжаю делиться своими воспоминаниями о шахматной жизни в Белоруссии

(чтоб увеличить шрифт на обратной стороне обложки, кликните на нее)

Четырехлетняя работа над книгой подошла к концу, она уже в типографии и можно сосредоточиться на событиях в республике, как правило, оставшихся за бортом, хотя что-то, бесспорно дублируется, особенно в этом фрагменте о периоде 1971-73гг.

В сентябре 1971 года я успешно дебютировал в финале 39-г-о чемпионата СССР.

Подробнее главу из книги можно прочитать на сайте e3e5

Партия Капенгут – Балашов, 39-й ч-т СССР, Ленинград 1971г. откладывается

Как награду за ч-т предложили сыграть в традиционном матче с второй в мире в то время сборной Югославии в Ереване, причём его формула оказалась экспериментальной. Женщины на этот раз сражались отдельно в другом городе. 6 мужских (с 2 запасными) и 3 юношеские доски играли 6 туров по шевенингенской системе. Не придумали ничего лучшего, чем черные и белые дни.

Для акклиматизации нас вызвали на несколько дней раньше. Запомнилась прогулка со Штейном, когда Лёня с энтузиазмом доказывал нерациональность фишеровской расстановки в Модерн-Бенони с ферзём на е7. К этому времени культ будущего чемпиона набрал силу, и было любопытно, как трехкратный чемпион страны не боится “ни бога, ни чёрта”. К слову, я был не согласен с ним, и через несколько месяцев применил эту идею против Т. Петросяна, а потом ещё и ещё. В «Chess Base magazine» #107 я с удивлением прочитал в комментариях турецкого гроссмейстера С. Аталыка про этот план: «…is called Kapengut Benoni for some reason».

Л.Штейн, стоит Ю.Николаевский. 39-й ч-т СССР, Ленинград 1971г.

В свободный день нас возили на высокогорную базу Спорткомитета СССР в Цахкадзоре, построенную к Олимпийским играм в Мехико в 1968 г. Опрометчиво я посулил нашим гостям хороший банкет, памятуя кавказское гостеприимство, но увы… Драголюб Минич на обратном пути не выдержал: ”Я пьян, я пьян от этой кислой воды…” Жуткое впечатление у меня осталось от печей для экстренной сгонки веса. Внутри перед дверцей топки типа русской печи маленькая ступенька для рук и головы. Меня ещё долго преследовали ночные кошмары, как будто я лежу внутри.

Жили мы в гостинице “Ани”. Один шеф-повар обожал шахматы, и нас встречали как королей, а другому было наплевать, и его отношение передавалось официантам. После тура мы ужинали глубоким вечером, выбор был ограниченным, и Керес заказал глазунью, попросив для нее ложечку. Тот благополучно забыл, а нам не с руки было начинать кушать без него. В конце концов мы все-таки съели что-то, а ПП все ждал ложечку.

В партии с чемпионом мира среди юношей 1961 г. Бруно Пармой я применил интересную новинку, подготовленную ещё к прошедшему первенству страны, однако в какой-то момент сыграл неточно, и он сумел уравнять. Через полгода я поймал на эту идею Тукмакова и выиграл важную встречу для выхода в следующий чемпионат Союза

В №47 «64» за 1971 г. Айвар Гипслис написал: «Весь вечер зрители с большим вниманием следили за острой схваткой Марович – Капенгут. Уже в дебюте советский мастер пожертвовал две фигуры. Но в какой-то момент Капенгут сыграл не самым энергичным образом и упорной защитой белым удалось отразить грозный натиск…»

Немного об одной из своих лучших новинок.

В преддверии командного чемпионата СССР 1969 года в Грозном я организовал двухнедельный сбор под Минском, где в гордом одиночестве вникал в тонкости системы фианкетто Модерн Бенони. По количеству найденных идей эта вылазка стала «болдинской» осенью, естественно, моего масштаба. На базе привезенной со сбора тетради с анализом новых идей я решил подготовить статью, которая чуть позже была напечатана в «Шахматном бюллетене» № 7 за 1971 г., где я указывал эту возможность. Обычно в своих статьях я к каждой рассматриваемой партии только давал оценку и рекомендацию, но здесь попробовал также наметить пути развития инициативы за черных. Но, хотя на сборе я разработал вариант досконально, мне было жалко публиковать его, и я ограничился общей фразой: «Возможно, игру черных в какой-то момент можно усилить» – правду, только правду, но… не всю правду! Это постоянная проблема для активных игроков: что-то нужно оставлять… на потом.

Напряженнейшая партия была отложена. Я просил помочь с анализом официального тренера нашей команды Славу Осноса, но он объяснил, что в его обязанности входит только помощь Корчному. Через несколько лет мы жили в одном номере, и я мог оценить его остроумие. Например, по поводу присвоения звания «заслуженный тренер РСФСР» после их расставания он заметил: «Алименты на Корчного». Перед партией с Наной Александрией он, теряясь перед интересной женщиной, свел подготовку к просмотру в зеркале разных вариантов одежды. Окончательно разозлившись на себя за это: «Разрядился, как петух», он так и не мог сконцентрироваться и проиграл.

В итоге я анализировал с нашей молодежью – Белявским и Аршаком Петросяном, игравшими на юношеских досках. Саша нашел этюдное решение, к сожалению, за моего соперника.

После официального заключительного банкета в ресторане часть народа поднялась к югославам в люкс. Я практически не пил, но мне было интересно пообщаться с корифеями в неформальной обстановке. Матанович предложил сотрудничество с “Информатором”, а потом поинтересовался, почему закрывают “Шахматную Москву”. Я рассказал версию об обзоре выступления чемпиона мира перед дипломатами, когда Спасский заметил: “Советский рынок пуст, поэтому наши гроссмейстеры предпочитают ездить за рубеж”. Возможно, цензор подумал о нехватке турниров, но, конечно, нашлись доброжелатели, обратившие внимание соответствующих органов. Я прокомментировал, что, может, и не стоило “дразнить гусей”. Тут же сидевший рядом, казалось, отключившийся Корчной неожиданно встрепенулся и высказал глубокую мысль: “Ты не прав. В наше время каждый должен фрондировать, насколько может себе позволить. Иначе быстро закрутят гайки”. Спустя полвека, подготавливая рукопись к печати, я узнал, что причиной послужило письмо в ЦК Тиграна Петросяна.

В начале 1972 года я увлекся идеей шахматного кинолектория. С письмом от Федерации я договорился с директором кинотеатра «Новости дня» на ул. Энгельса о показе заказанных им в Госфильмофонде лент о матчах Ботвинника, «Вечно второй» о Кересе, «Большие сражения на маленькой доске» – о недавно прошедшем чемпионате СССР в Ленинграде. Гвоздем программы стала одна из новелл фильма «Семь шагов за горизонт», где Таль дает сеанс вслепую. Условием директора был выкуп всех мест в зале на 4 вечера, естественно, за мой счет. Пришлось развернуть бурную активность, обзвонить массу народа, в результате на руках осталась лишь незначительная часть билетов. Мне обеспечили микрофон и по ходу просмотра я кое-что комментировал, вызывая дополнительный интерес, особенно, когда моя физиономия мелькала на экране.

Михаил Таль в научно-популярном фильме “7 шагов за горизонт” (Киевнаучфльм, 1968 г.)

Конечно, эта свистопляска на пару недель оторвала меня от подготовки. В 1972 г. в преддверии Всесоюзной шахматной Олимпиады в Вильнюсе проходил традиционный матч-турнир столиц Прибалтики и Белоруссии. Рига приехала основной сборной республики без А. Гипслиса. Когда мы встретились в первый день до жеребьёвки, Таль был в гриме прямо с Ленфильма, где пробовался на роль главного героя в фильм “Гроссмейстер”. Регламент был жёсткий, партии доигрывались с перерывом в пару часов.  При встрече он предложил ничью любым цветом в случае, если жребий сведёт нас в этот вечер, но подчеркнул, что речь идёт только о дне приезда. После откладывания мы пошли покушать, но в одном из лучших вильнюсских ресторанов для нас не нашлось мест. Мы попросили Микенаса позвонить, после чего нас накормили.

Миша, привыкший к своей исключительности, всегда очень болезненно воспринимал подобные моменты, они выбивали его из колеи, внутренняя реакция на такие ситуации зашкаливала. Вот и сейчас в очередной раз любимец миллионов меня поразил – он не мог вспомнить позицию с Микенасом, отложенную два часа назад! Но не всегда же в борьбе за возврат трона его будут окружать тепличные условия!

В последнем туре победитель матч-турнира определялся во встрече Латвия – Белоруссия. Я играл белыми с Талем. За два года моей службы в армии в Риге, куда я был переведён приказом министра обороны, мы сыграли, я предполагаю, несколько тысяч партий в блиц. Ещё после предыдущей встречи в 39-м чемпионате страны, где его первый ход был 1.g3, Миша сказал, что не хотел встревать со мной в теоретическую дискуссию. Сейчас выбор старинного варианта Рио-де-Жанейро говорит о том же. Тем ни менее мне нравилась моя позиция. Примерно в этот момент я перекинулся парой слов со своим приятелем по двухлетнему пребыванию в Риге Толиком Шмитом, игравшим рядом на второй доске, и выразил недоумение Мишиным выбором дебюта. Тот прокомментировал слова экс-чемпиона мира на собрании команды о том, что, если матч будет складываться хорошо, он сделает ничью, и посоветовал не упускать шансы. После 18 ходов я сыграл

 

19.Nf6+!? Трудно удержаться, чтобы не дать такой шах Талю, однако, поразмыслив в этой позиции через ход, я понял, что ради «красного словца» – эффектного хода – продешевил, забрав качество. (Впрочем, это я перенял у своего оппонента, иногда злоупотреблявшего «красотой»). Сейчас не так просто наметить план. В лагере чёрных нет заметных слабостей, поэтому сначала надо разменять тяжёлые фигуры, чтобы активизировать короля. Но это не так просто сделать.

Когда-то, по-моему, на 39-м чемпионате СССР, после успешного старта, кто-то из журналистов спросил меня, в чем разница между сильным мастером-финалистом и гроссмейстером. Немного задумавшись, я ответил, что в отдельных компонентах он может не уступать, но привел пример – позиционная жертва качества. Безусловно, мастер понимает рациональность подобного решения, но в нем сидит неуверенность в своей технике для дальнейшего поддержания равновесия. (Естественно, речь идет о начале 70-х, когда число гроссов только перевалило за двадцатку.) Однако и титулованным не просто в течение длительного времени поддерживать баланс. Все же, к 60-му ходу мне удалось реализовать материальный перевес. Как следствие, белорусская команда обогнала латвийскую, а в турнире первых досок я оторвался на 2 очка из трёх партий.

Когда я рассказал об этом своему другу, автору книги «Математика на шахматной доске» Жене Гику, он тиснул на одном из сайтов этот эпизод как задачку, но для «красного словца» заменил Микенаса и Лудольфа на Кереса и Штейна, вызвав нездоровую дискуссию.

Через месяц на Всесоюзной олимпиаде Миша отреваншировался в решающем матче  полуфинала и мы не попали в первый финал. По сравнении с предыдущим командным турниром наш состав сильно омолодился. Из ветеранов остались только Вересов, в качестве запасного сыгравший только одну партию, и Ройзман на 7-й доске.

Первой напряжённой встречей в Москве стала острейшая партия с Петросяном, завершившаяся вничью. Тигран был очень расстроен, но, когда я имел глупость показать при зрителях выигрыш после 28. Nd3!! (он не видел этого хода), то по-настоящему разозлился. Если раньше при встрече мы мило улыбались и обменивались рукопожатием, то после этого он старался меня не замечать, а в крайнем случае сухо кивал. Но, поскольку мы через 2 года играли вместе за «Спартак», прежние отношения восстановились.

Запись партии Тиграном Петросяном. Видно, как он нервничал в конце

Январёв в своей книге писал: “Что и говорить, обидная ничья, но, как ни странно, она сыграла в творческой судьбе Петросяна положительную роль. После того, как в 1969 году его многолетнее сотрудничество с Болеславским прекратилось, Петросян как действующий гроссмейстер нуждался в обновлении дебютного репертуара, в притоке свежих идей. Именно партия с Капенгутом (прямо Петросян об этом не говорил, но упоминал 1972 год) послужила толчком к такому обновлению.”

Во втором финале запомнилась партия с Кересом. В какой-то момент я пожертвовал пешку, но Пауль Петрович прошёл мимо сильнейшего продолжения, и игра выровнялась. Я предложил ничью, он принял. Начали смотреть, лидер эстонской команды предположил, что в заключительной позиции у него получше. Я возразил: “Если бы я хоть на секунду предположил, что у меня похуже, я никогда не посмел бы предложить Вам ничью”. Он мило улыбнулся и согласился с моей оценкой.

Я не оставил себе копию, не сомневаясь, что она появится в бюллетене, но неожиданно редакция пропустила партию лидеров. Спустя несколько лет уговорил своего приятеля Иво Нея поискать её в архиве Кереса. В 1990 г. в Литве Гельфанд готовился к матчу претендентов с Николичем. Саша Хузман попросил посмотреть эту партию и с удивлением обнаружил, что моя идея осталась новинкой 18 лет спустя.

Повеселю читателей забавным эпизодом. В тот день я играл с Борисенко на отдалении от главного финала, где Гуфельд применил с Полугаевским мою разработку, но комизм ситуации был в том, что они оба не слишком хорошо помнили эталон.

Еще в 1961 году, когда я увидел новинку Левы в партии со Штейном, в голову пришла любопытная жертва пешки. Самое забавное, пролежавшая 7 лет идея пригодилась во встрече с учителем: мой тренер включил анализ нашей партии в монографию, изданную в ГДР. Через несколько лет я в очередной раз поймал на вариант своего приятеля Володю Тукмакова, не читавшего свежую работу мэтра. Как сказал мне Ясер Сейраван: «Гроссмейстеры книг не читают, они их только пишут!». Полугаевский в статье “Жаркие дни в Ростове” в №11 спецвыпуска ЦШК “Международные встречи” на стр.14-15 подробно остановился на дебюте этой встречи и, разочарованный, написал после 22-х ходов “… и здесь соперники неожиданно согласились на ничью, что, откровенно говоря, не делает им особой чести”. (Последний ход я сделал не лучший и предложил ничью, а Володе стоило нервов понимание, что очередной раз влетел на мою разработку).

В те времена еще не считались зазорным разговоры во время тура и вот, подбегает, запыхавшись, наш толстяк и сходу: “Какой порядок ходов был у тебя с Тукмаком?” Поскольку он всегда оставлял для меня повод сердиться на него, я не торопился отвечать и процедил один ход. На горизонте показался Полугаевский, и Эдик помчался за доску. Лева начал издалека: “ Знаешь, Алик, я погорячился, когда писал статью. Ты извини! А что у тебя дальше было?” Замаячила фигура Гуфельда, и лидер команды России отправился восвояси. Эти забеги продолжались ещё пару ходов – я получил удовольствие от таких мизансцен.

Ещё эпизод. Мы жили в гостинице “Останкино”. За несколько часов до последнего тура, в котором Белоруссия встречалась с Арменией, ко мне в местном ресторане подошел Карен Григорян и начал жаловаться, что у него не осталось денег на дорогу домой. Я отдал ему оставшиеся талоны на питание. Он тут же предложил ничью без игры сидевшему вблизи Купрейчику и на одолженные “на дорогу” заказал водку. Виктор последовал его примеру. Перед началом тура мы с Ваганяном уже сидели за своим столиком и услышали, как подошедший Карен, снимая пиджак, громко произнес: “Никаких ничьих”. Я подумал, что Григорян маскирует свои намерения перед командой, и был шокирован, когда он разгромил “не вязавшего лыка” белоруса. В результате мы проиграли матч и отстали на пол-очка от Эстонии, выигравшей второй финал. Лучше всех в команде сыграли Юферов (5-я доска, 6,5 из 8) и Костина (1-я девичья, 6 и 8).

Через несколько лет на первой лиге чемпионата СССР, где было запрещено соглашение на ничью до 30-го хода, Рашковский в цейтноте Клована предлагает ничью, но нужно сделать кучу ходов. “Как?” – шепчет на сцене тот. Нёма диктует. “А может, так?”. “Ян, я же не Карен!” Тут же последовал предложенный Нёмой вариант.

После шахматной Олимпиады СССР раздался звонок гос. тренера гроссмейстера Антошина, предлагающего заменить утверждённый для меня в плане спорткомитета страны за попадание в десятку на ч-те турнир в Нови-Саде на Кечкемет (Венгрия). В то время Югославия по оформлению была приравнена к капстранам, да и призы были соответствующими. Он дал понять: если документы на осеннюю поездку не будут готовы, то я останусь «на бобах». Худшие опасения косвенным образом подтвердились. Мне предоставили место в специализированной туристической группе на Олимпиаду в Скопле осенью, однако выезд «зарубили». Я понял – «Доктор Живаго» закрыл кап. страны надолго. Только в разгар перестройки я сумел опять посещать их.

Вторым участником от нашей страны оказался Суэтин, сразу предложивший перемирие на время турнира, хотя я и не считал себя в состоянии войны с ним. Он, очевидно, имел в виду период моего возвращения из армии, когда он, в качестве председателя республиканской федерации, возможно, опасаясь потенциальной конкуренции, старался представлять меня в глазах начальства в чёрном свете. Я поставил себе программу-минимум – выполнить норму международного мастера, однако это очень сковывало, я не мог максимально сконцентрироваться, не был приспособлен играть с оглядкой, что иногда приводило к легкомысленным решениям. На банкете после закрытия молоденькая девушка-демонстратор подошла и, тщательно выговаривая слова, произнесла: “Мой папа – советский офицер”. Холодный душ – напоминание о событиях 1956 года.

В августе в Одессе в полуфинале очередного зонального чемпионата СССР безусловным фаворитом был Штейн, однако приехавшая к отцу Женя Авербах спутала все карты, и Лёня даже не попал в финал, правда, место в межзональном было гарантировано. Жить ему оставалось меньше года и, как мне говорил Миша Таль, она последней видела блестящего шахматиста живым.

Турнир проходил в шахматном клубе, возглавляемом Эдуардом Валентиновичем Пейхелем, колоритнейшей фигурой, о котором я был наслышан ещё со времён студенческих олимпиад от Ромы Пельца. Когда там же я был тренером Альбурта на международном турнире 1976 г. и требовалось решить какой-то вопрос, Лёва нервничал, объясняя, что он не может зайти в кабинет директора с пустыми руками.

Незадолго до конца полуфинала я увидел его в действии. Мой приятель Марик Дворецкий попросил помочь с анализом тяжелой отложенной против Тукмакова, сохраняющего шансы на выход, и я нашёл интересную идею с реальными шансами на спасение. Обрадованный Марик пошёл на пляж, и там его обокрали. Он обратился за помощью к Пейхелю, а при доигрывании не избрал найденный план. На мой вопрос, почему он не использовал анализ, смущенно ответил: “У тебя же всё равно лучший коэффициент и попадаешь в финал в любом случае”. В итоге Володя зацепился за выходящее место с худшим Бергером, и Федерация допустила его в чемпионат страны, откуда Тукмаков вышел в межзональный. Интересно, что ни один из квартета гроссмейстеров нашего полуфинала не прошёл отбор.

40-й зональный чемпионат СССР в конце 1972 г. в Баку был организован безобразно, даже не печатался бюллетень. После критики в центральной прессе слегка подсластили пилюлю, раздав участникам растворимый кофе, но и здесь “восточное гостеприимство” было на уровне Оруэлла – все равны, но гроссмейстеры равнее, а наиболее титулованные ещё круче. У Володи Савона появилась шутка:” Ты двухбаночный или трёхбаночный?”

Победитель 39-го ч-та СССР В.Савон и призер М.Таль, Ленинград 1971г. На 40-м ч-те они поменялись местами.

После первого тура я возвращался в гостиницу в приподнятом настроении – оценка отложенной с Альбуртом радовала. За несколько ходов до контроля, пожертвовав пешку, я соорудил капкан для ферзя. Болеславский, сумевший ради меня вырваться на чемпионат от подготовки очередных переизданий своих дебютных монографий для ГДР, разделял оценку отложенной. Успокоенный результатом анализа, я уже собирался лечь спать, но тут ИЕ обнаружил парадоксальную возможность за белых. Посмотрели ещё, и мне стало не до сна. Любопытно, что Лёва и его тренер Игорь Платонов считали, что ничью должны делать чёрные. Однако жертва пешки была правильной, а ошибся я контрольным ходом. Весь анализ напечатан в “Шахматы в СССР” 1973 г., №2. Почти полвека спустя, рассказывая об этом, я включил модуль и, на глубине 48 полуходов, его оценка –5.18.

В первом ряду: А.Капенгут, Л.Альбурт, Е.Убилава, во втором: Г.Кузьмин и Е.Свешников. Одесса 1968г.

В следующей встрече с Зильберштейном прошёл дополнительную проверку вариант в системе Найдорфа, где незадолго до этого Спасский победил Фишера в матче на первенство мира. Детальный анализ нашей игры опубликовал Леонид Александрович Шамкович в статье “Жертвы, жертвы…”, “Шахматы в СССР” 1973 №3 стр. 3-6. В превосходно проведенной партии последним ходом я подставил ладью. Таль подошёл со словами: «Если во втором туре такое, то что дальше!?» Пришлось признаться Мише, что месяц назад похоронил мать и было не до шахмат. Вик. Васильев в «64» №47 за 1972 год написал: «А вот Капенгут допустил ошибку трагичную. Подставив в лучшей позиции ладью в партии с Зильберштейном, он прошёл в комнату участников и буквально свалился в кресло, выронив из рук книгу. Поднять её у него уже не было сил. Да, и в шахматах случается забивать мяч в свои ворота, и можно понять, каких страданий стоят такие ошибки…». В итоге вместо двух заслуженных побед досталось лишь пол-очка. После такого начала мне уже было трудно оправиться.

 М.Цейтлин, А.Капенгут, Л.Шамкович

В свободный день Тукмаков позвал Разуваева и меня в нелегальный ресторан. Его тёща лечила, если мне не изменяет память, сына владельца. Тот, безусловно, хотел нас угостить, но Володя чётко предупредил, что мы рассчитываемся сами. Забавно было смотреть на официанта, который не понимал, какие цены он должен называть гостям хозяина за браконьерскую осетрину на вертеле. Мой старый приятель Володя Багиров хмыкнул насчёт клички этого места – “Сортирный”.

После 8 туров единоличным лидером стал Васюков, но тут появился свежий “64” №48, где Вик. Васильев спрашивает его: “Скажите, почему вы часто расходитесь с партнёрами в оценке?” Он ответил: ”Может быть, потому, что я глубже оцениваю позицию”. Это интервью буквально взвинтило будущих партнёров, и Женя окончил турнир со скромным +2. Беглый анализ его результата поражает воображение – 9 из 10 белыми и только 2,5 из 11 другим цветом, причём 8 отложенных по ходу турнира, одна из них дважды.

Другим героем первенства стал чемпион страны среди юношей 1965 г. Миша Мухин. В 15-м туре в жутком цейтноте с Зильберштейном они отшлёпали, не считая, больше ходов, чем требовалось. Бдительный судья мастер Алик Шахтахтинский заметил, что флажок у Валеры упал, когда он делал 40-й ход, однако бакинец не успел их остановить. Позже за кулисами я случайно услышал, как главный судья Борис Баранов распекал подопечного за «несвоевременное» свидетельство, повлиявшее на турнирную гонку.

К сожалению, из-за двух, скажем так, сомнительных партий в последнем туре, алмаатинец не попал сразу в межзональный турнир, а матч-турнир он проиграл. Через несколько лет Миша умер молодым, так и не реализовав свой потенциал. 

Записывая грустные строки и оглядываясь на это, понимаешь, что мне ещё повезло. Казалось бы, рядовое событие, о котором сейчас расскажу, перевернуло мою жизнь, как я понял это лишь спустя несколько лет.

Весной 1973 г. в Москве собрали совещание тренеров высшей квалификации. Приехали и мы с ИЕ. Собрали весь цвет. Помню Кобленца, Эстрина, Ватникова, Столяра, одним словом, несколько десятков корифеев. Я не собирался выступать, но по ходу набросал несколько тезисов и за 10 минут выпалил их.

Начало 70-х

Сначала привлёк всеобщее внимание, заявив, что центр теоретической мысли перемещается на Запад. Помимо “Schach Archive”, с 1965 г. начал выходить в Белграде “Informant”, а с 1972 г. в Ноттингеме “The Chess Player”, и наши ведущие игроки предпочитают печататься там. Я предложил наладить обмен информацией внутри страны. Для этого обязать всех участников зарубежных турниров сдавать на пару дней для копирования турнирные бюллетени с партиями, распространяемые затем среди членов сборной. Начать работу над картотекой, используя опыт Латвии и Эстонии. Особое внимание призвал уделять рейтингу, в то время ещё не имевшему официального статуса, но уже несколько лет печатавшегося в Европе, спрогнозировав отставание, если не заниматься этим всерьёз.

Надо заметить, что кое-что из предложенного было реализовано, однако лишь спустя много лет. Верочка Стернина трудилась над картотекой. В середине 80-х стали ксерокопировать бюллетени. Однако я посягнул на святая святых: ведь реализация рейтинговой иерархии сужает возможности начальства “казнить или миловать” – распределять поездки!

Не случайно, после скорого введения рейтинга в документы ФИДЕ количество турниров для обсчёта не превышало 8, установленного международной федерацией бесплатного лимита, рационального для небольших стран, но не для лидера мировых шахмат. Наши чиновники этим виртуозно пользовались, сделав лимит священной коровой. Можно только догадываться, по какому принципу они отбирали эти турниры. Эдик Гуфельд мне как-то рассказывал, как, заинтересовав гостренера, ответственного за подачу материалов в ФИДЕ, удалось избавиться от обсчёта турнира, где он сыграл неудачно.

Перед полуфиналом очередного первенства страны во Львове я принял предложение двоюродного брата провести сбор в Нальчике. Он защитил докторскую в 30 лет и возглавлял отделение биофизики в БГУ. Когда ректор университета разогнал кафедру ядерной физики, профессор Габрилович не мог найти работу в Белоруссии и пришлось переехать на Северный Кавказ завкафедрой микробиологии и деканом медицинского факультета. В дальнейшем Изя стал членом-корреспондентом АМН. Попутно он поигрывал в шахматы, выполнил КМС и долгие годы возглавлял Кабардино-Балкарскую федерацию. Брат боготворил Болеславского и поселил нас у себя дома.

Член-корреспондент АМН. Председатель Кабардино-Балкарской федерации шахмат И. Габрилович

Как-то я ему пожаловался, что уже 5 лет отравляет жизнь постоянная усталость глаз, особенно во время турниров. Началось это во время Спартакиады профсоюзов 1969 года в Ленинграде, когда в полуфинале мне удалось обогнать Корчного. Врачи ничего не находили, кроме конъюнктивита, и всё сваливали на последствия армейского сотрясения мозга. Когда во Львове “сверление изнутри” вернулось, я не нашёл ничего умнее, чем заказывать капли с антибиотиком, которые довели меня до гноя из глаз. О нормальной игре не могло быть и речи.

Впоследствии я старался перед туром вести щадящий образ жизни, оберегал глаза от нагрузки как мог, но ничего не помогало. Схожие проблемы были у Юры Разуваева. Он пытался делать примочки из спитого чая. Настоящую причину я узнал только в 1982 г. в Сочи, где аспирантка, по-моему, Альбина Шумская, меряла кровоснабжение мозга членов сборной СССР, причём, в отличие от обычных реоэнцефалограмм по 4 точкам, она, по рекомендации своего руководителя-академика, меряла по 22! Популярно она объяснила, что по трем участкам, ответственным за зрение, ток крови значительно ниже нормы, а по четвертому получше, не всё равно недостаточно. Как с этим бороться, наша исследовательница не знала.  Хотя турнир я завалил, несколько хороших партий удалось сыграть.

Небольшой международный турнир в Люблине достался мне по плану республики, хотя подразумевался финал чемпионата страны. Так в Москве убивали двух зайцев, отчитавшись по двум линиям, выкраивая в распоряжение руководства лишнюю поездку для «своих». Проводили соревнования местные власти, но советские участники приезжали как гости Польской федерации – это вызывало различные недоразумения по дороге туда и обратно. Как-то по дороге в гостиницу с тура зашла речь о Цукерторте, родившимся здесь. Я слушал одним ухом и вдруг чисто рефлекторно напрягся, услышав: “Нет, он не был жидом, его отец был пастором“ (он крестился), однако тон и контекст исключали оскорбление. Будущий гроссмейстер Ян Плахетка ужасно разволновался, когда я напомнил о наших разговорах в 1968 г. о “социализме с человеческим лицом“. В Чехословакии так же, как и у нас, стали бояться за разрешение на выезд.

Случайно в Варшаве по пути домой я встретил их руководителя мастера Стефана Витковского с Мариком Дворецким. За обедом в русском ресторане “Тройка” в высотном здании Дворца культуры – подарке Сталина полякам, мне предложили поехать с Мариком в Поляница-Здруй – более респектабельный турнир, где можно было выполнить ещё один балл международного мастера, хотя достаточно и двух. Конечно, надо было ехать! Моего паспорта с визой для этого хватало. Но я знал, что вскоре будет конгресс ФИДЕ и боялся трудностей с предварительной, по-моему, за месяц, отправкой моего классификационного представления на конгресс. Конечно, можно привезти непосредственно на заседания, но для этого нужна добрая воля советского шахматного руководства, в наличии которой я сомневался.

 Дворец Культуры в Варшаве

Тем не менее, в опубликованных в “Советском Спорте” материалах конгресса, моя фамилия не значилась. Я тут же отправился в Москву. Председатель федерации Авербах, вроде бы хорошо ко мне относившийся после частых совместных прогулок по паркам Львова, констатировал лишь своё отсутствие на конгрессе, намекнул на незначительную роль и отправил к Батуринскому. Тот, в свою очередь, мямлил о приезде туда уже после рассмотрения классификационных вопросов и рекомендовал поговорить с Родионовым, представляющим там Союз.

Спустя полвека. А.Капенгут и Ю.Авербах. Флорида 2008г.

“Не солоно хлебавши”, я вернулся в Минск и попросил инструктора Спорткомитета БССР Евгению Георгиевну Зоткову отправить официальный запрос, оставшийся безответным. После повторного ей позвонили и рекомендовали больше не делать это. Я отправил документы в ФИДЕ заказным письмом с уведомлением о вручении. Через год после заявления о розыске мне выплатили компенсацию за “утерянное” письмо 11 руб. 76 коп. Написал также и Стефану Витковскому, но ответа не получил.

Осознание случившегося привело к мучительной боли изнутри, которую не удавалось погасить. Чтобы облегчить своё состояние, я твердил себе о месте евреев в этой стране, “всяк сверчок знай свой шесток”, и прочие банальные истины, но не отпускало. Я начал ломать в себе честолюбивые планы, подпитывающимися десятилетними успехами. Только, когда я сломал стержень уверенности в себе, стало полегче, но какой ценой… Я не мог мобилизовать себя за доской, а главное, исчезла способность максимальной концентрации, что я почувствовал, с треском завалив чемпионат республики, ранее выглядевший лёгкой прогулкой. Через десятые руки до меня дошло, что Батуринский распорядился выкинуть мои документы. Оказавшись на одном из туров Высшей лиги и разговаривая с друзьями в привилегированных местах, я встречал умоляющие взгляды администратора турнира Бори Рабкина, просившего меня уйти. Он прекрасно ко мне относился, но я увидел момент очередной взбучки ему от Батуринского, и до меня дошло.

Я не могу утверждать наверняка, но построил гипотезу, что на мое выступление на совещании, никак не затрагивающее директора ЦШК лично, кто-то обратил внимание, и, возможно, полковнику-прокурору пришлось оправдываться, за что и невзлюбил меня. Вряд ли это было указание КГБ. Учитывая мой характер, стоп-сигнал на дальних подступах к элите обошёлся ему малой кровью. Последующие остановки нежелательных талантов шли уже по проторенным тропам.

В книге «Профессия – шахматист» В. Тукмаков пишет о первенстве страны среди молодых мастеров 1970 года: «…у большинства спортивная карьера состоялась. Назову только имена будущих известных гроссмейстеров: Альбурт, Ваганян, Гулько, Джинджихашвили, Купрейчик, Разуваев, Романишин, Свешников, Тукмаков. Имена Дворецкого, Капенгута, Подгайца, почему-то гроссмейстерами не ставших, тоже хорошо известны.» Уверен, что автору этих строк прекрасно известно, почему!

Продолжение следует

Опубликовано 01.10.2023  12:49

Обновлено 02.10.2023  19:52

Другие материалы автора:

Альберт Капенгут об Исааке Ефремовиче Болеславском

Альберт Капенгут. История одного приза

Альберт Капенгут. Глазами секунданта

 

***

Вышла книга А. Капенгут “Теоретик, игрок, тренер” Цена: 1200 руб.

Количество страниц: 496

30.10.2023  17:29

P.S.

От редактора belisrael

Подробно о партии с Талем из традиционного матч-турнира столиц Прибалтики и Белоруссии, проходившего в 1972 в Вильнюсе, автор рассказал в материале Победа над Талем, опубликованом на сайте 28 января 2024

 

Альберт Капенгут об Исааке Ефремовиче Болеславском

От ред. belisrael

В продолжение опубликованных ранее материалов автора из готовящейся к выходу книги, предлагается несколько переделанная глава о Болеславском, в которой много белорусской специфики.

Фото автора – капитана команды Беларуси на Олимпиаде в Москве 1994 года в тренировочной форме с национальной бчб символикой, ныне признанной “экстремистской” 

Фото Болеславский на турнире претендентов 1950

Болеславский Исаак Ефремович (1919—1977) международный гроссмейстер. заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР. 

«Для меня идеалом в шахматах всегда был стиль Болеславского. У кого еще из современных шахматистов так хорошо воедино слиты стратегия, тактика, логика и фантазия?». Под этими словами Светозара Глигорича, наверное, подписались бы многие крупные шахматисты.

В “64” за 1981г. №19 стр. 13-15 я написал: “И все-таки вряд ли ошибусь, если скажу. что вклад Болеславского в шахматы как теоретика еще более весом, чем его практические достижения”. На это Давид Бронштейн попенял мне в частном разговоре, что я не прав, ибо он был блестящий игрок, который был вынужден отказаться от больших нагрузок, как я знаю, по состоянию здоровья. Только поэтому своё гигантское дарование мой учитель посвятил развитию дебютной теории. Оценки ИЕ стали чуть ли не «священным писанием» для целого поколения шахматистов, а лучшей наградой для дотошных теоретиков было признание «Опроверг вариант самого Болеславского».

Человек другой генерации, Саша Белявский в своих мемуарах “Бескомпромиссные Шахматы” Москва 2004 стр. 28 написал: “Болеславский любил анализировать дебютную часть партии много больше, чем практически играть. Его анализы отличались добротностью, а книги по теории дебютов содержали множество оригинальных идей, оспаривающих выводы практики. Из общения с Болеславским я почерпнул методы работы над дебютами”.

Мне выпал счастливый жребий много лет работать с этим обаятельным человеком;  попытаюсь рассказать, каким его знал я. На молодых шахматистов, впервые увидевших минского гроссмейстера на Всесоюзных соревнованиях 60—70х годов, не производил сильного впечатления невысокий, полный, рано полысевший, молчаливый человек, который не расставался с видавшей виды старенькой тюбетейкой.  Как-то одна западная газета окрестила ее «ермолкой, похожей на среднеазиатский наряд». На людях все эмоции ограничивались восклицаниями: «Плохо дело!» да «Горе, горе!». Короткие реплики “пустое!» казалось, говорили о флегматичности, но Болеславского выдавали мятущиеся пальцы рук, по-пасторски сложенных на животе. Немногословие бессменного тренера сборной СССР вошло в историю, но все дискуссии заканчивались, когда он изрекал вердикт. Впрочем, аналогичная ситуация сопутствовало заседаниям республиканской Федерации.

Внешней замкнутостью, пассивностью Исаак Ефремович пытался скрыть легко ранимую натуру. При этом он тонко разбирался в людях, давал меткие оценки, хотя непрактичность его порой была поразительна. Среди близких Болеславский становился совсем другим, иногда даже язвительным. Случалось, он слегка подтрунивал над интеллигентнейшим Сокольским. Кочевал даже анекдот о нём, часами молча гуляющим во время турнира претендентов в Будапеште со своим тренером. В конце концов тот не выдержал: «Чудесная погода, Исаак Ефремович», и в ответ услышал: «Ну. и болтун же вы, Алексей Павлович!».

Большие друзья. они вместе переехали в начале 50-х годов в Минск, жили в одном доме. Сокольский был очень близок с Болеславским. Помню, с какой болью АП рассказывал мне, как ИЕ откликнулся на просьбу старого друга Дэвика Бронштейна, переданную через Вайнштейна, позволить ему догнать Болеславского в турнире претендентов 1950 г., где АП был секундантом своего соседа.

Встреча Болеславского и Бронштейна, 1950 г

Гена Сосонко в книге «Давид Седьмой» стр.40 писал: «Исаак Ефремович Болеславский в доверительной беседе с земляком и любимым учеником Альбертом Капенгутом рассказывал, что немного партий этого матча действительно игралось…». Пользуюсь возможностью сказать, что ИЕ никогда мне этого не говорил, а весьма вольная трансформация моих слов, сказанных в доверительной беседе «не для печати», не делает чести автору.

Вернёмся к старинному другу героя. К слову, они и обращались друг к другу – ИЕ и АП. Однажды в поздравительной открытке Сокольский написал: «Вы примите, о ИЕ, поздравления мае», и Болеславский долго посмеивался над приятелем, который продал грамматику ради рифмы. АП был, пожалуй, излишне сентиментален, и ИЕ часто подтрунивал над ним. Последним выступлением Болеславского был турнир памяти Алексея Павловича Сокольского (Минск, 1970 г)

Однако надо не забывать, что их переезд в Минск в начале 50-х по приглашению первого секретаря ЦК КПБ Н.Патоличева вызывал недовольство тех, кому они могли мешать. Адриан Михальчишин писал: «В начале 50-х белорусы переживали шахматный бум благодаря «старому партизану» Гавриилу Вересову – он перевел в Минск Болеславского, Суэтина и Сокольского!» Насколько я знаю, это заслуга известного журналиста Я. Каменецкого, более того, я был свидетелем нескольких стычек Вересова с Болеславским и Суэтиным, несколько раз он жаловался на них в ЦК КПБ.

Одним из недовольных был директор шахматного клуба А. Рокитницкий. Он всячески препятствовал учреждению в Спорткомитете БССР должности инструктора по шахматам, подчеркивая, что выполняет эти функции на общественных началах. Однако делал это заслуженный тренер БССР по шашкам на свой лад.

В 1964 г. на конференции Федерации шахмат ее председатель Шагалович в своем докладе привел вопиющие факты. Наибольшее впечатление на меня тогда произвело выступление Болеславского. В этот момент он был сам на себя не похож, метался по сцене как раненый зверь. Он рассказывал о содержании документов, которые я воочию увидел позже, работая в архиве клуба над материалами по истории шахмат в Белоруссии.

Читаю письмо 1956 г. из Федерации шахмат СССР председателю Спорткомитета БССР: «В связи с учреждением Спорткомитетом СССР звания «Заслуженный тренер СССР» просим представить ходатайство о присвоении этого титула Болеславскому и Сокольскому». Резолюция председателя комитета Коноплина: «т. Рокитницкому – подготовить». Далее читаю «подготовленный» ответ: «Мы отказываемся ходатайствовать… ибо не знаем, что они сделали для страны (! – АК), но в республике они не подготовили ни одного разрядника». В итоге бессменный тренер сборной СССР Болеславский получил это звание лишь в 1964 г. по ходатайству сборной страны, а Сокольский – в 1965 г. за 3-е место на Спартакиаде Народов СССР 1963 г. А впервые белорусские любители познакомились с прославленным гроссмейстером на чемпионате города вскоре после его переезда. Трудно представить победителя недавнего турнира претендентов в одном состязании с перворазрядниками. Не уклонялся Исаак Ефремович и от участия в чемпионатах Белоруссии. В одном из них еще зеленым юнцом я ощутил на себе силу игры выдающегося шахматиста (смотри партию №1)

Под влиянием личности Исаака Ефремовича выросло не одно поколение белорусских мастеров. Но разве можно ограничивать его влияние только шахматами! Он блестяще знал художественную литературу (филолог по образованию) и сыпал цитатами в самых неожиданных ситуациях. Болеславский великолепно знал поэзию, особенно любил Caшv Черного. Как-то в Тбилиси на чемпионате СССР среди женщин 1974 года Исаак Ефремович читал наизусть своим ученицам Тамаре Головей и Татьяне Костиной поэмы Лермонтова. На сборах он любил играть в составление из букв длинного слова других покороче. В стандартном режиме после всех участников зачитывал свой оставшийся список, превосходящий всё услышанное от других. Как-то во время очередной прогулки в лесу Шагалович с изумлением слушал, как мы с ИЕ горланили песни Галича и Кима. Вспоминая своё детство, он признавался в любви к украинским песням. Очень часто ездил в город своей молодости Днепропетровск. Как-то я его развеселил, спросив: “Что, Туров – это псевдоним Баранова?” Насмеявшись над аналогией, он объяснил, что это – другой сотрудник редакции.

Поскольку после демобилизации в 1966 г. я восстановился в БПИ со второго семестра, то был относительно свободен и согласился поехать тренером Головей и Арчаковой на финал женского чемпионата СССР в Киев. Хотя я и раньше много помогал Тамаре советами, но тут я увидел специфику во всем блеске. Девочки расположились в таблице через одного, поэтому через день предстояла подготовка к той же партнерше тем же цветом. Относились к этому очень ответственно, годами вместе слушали Болеславского, и, естественно, в тетрадках были одни и те же варианты. Безусловно, они знали это наизусть, но все равно повторяли. Однажды, увидев старую запись, я попытался показать, что есть более сильное нововведение, но был с негодованием отвергнут, ведь это рекомендовал сам ИЕ! По приезде я спросил у него. Наш общий тренер объяснил:” Я думал, что это продолжение им легче понять”.

Новый 1967 год я встречал у Болеславских. После триумфа Петросяна в 1963 г Армения встречала чемпиона мира и его секунданта “на ура”. Не меньше месяца они ездили “по городам и весям”, а наиболее рьяные болельщики забрасывали их посылками каждый год. Накануне праздника из очередной извлекли трехзвездочный коньяк и любимое варенье Тиграна из грецких орехов. Были только Сокольские.

Играли в буриме. Каждый за столом придумывал две строчки, но следующему показывал только последнюю. В тот раз АП сочинил: «И губы милой целовал», на что ИЕ в своей манере пригвоздил друга: «Но тут наехал самосвал». Потом зачитывали и все долго хохотали. .

Большая часть его заграничных поездок в 60-х связана с работой тренером сборной СССР. Конечно, авторитет Болеславского у тех, кто входил в шахматную элиту, был непоколебим. Миша Таль рассказывал, как на Олимпиаде в Варне в 1962 г. команда что-то анализировала в комнате у ИЕ. Чтобы разрядиться, Боря Спасский произнёс со смаком первую строчку фривольного четверостишья, которую охотно подхватил Керес. Когда мой тренер услышал последнюю матёрную строчку, он всех вытолкал взашей из номера. Трудно представить кого-то ещё, кому можно было так поступить с элитой. Редкий матч на первенство мира обходился без его участия.

Холмов, Кобленц, Гипслис, Таль, Болеславский. Ч-т СССР, Рига-58

Болеславский помогал Давиду Бронштейну, Василию Смыслову, Тиграну Петросяну, Борису Спасскому. Лишь во время матчей с участием Таля он брал «тайм-аут», объясняя Кобленцу, что рижанин вызывает тёплые чувства, но ему нужен не тренер, а нянька, хотя тот искренне относился к минчанину с большим пиететом. Достаточно прочитать воспоминания Миши об их отложенной с чемпионата СССР 1957 г.: “Болеславский долго думал перед тем, как записать ход, а затем, как это часто бывает, мы после партии начали разбирать ее по горячим следам. Человек удивительной доброты, достаточно щепетильный, Исаак Ефремович показал, какой записал “закрытый” ход. Он из этого большого секрета вроде бы не делал. Ход, который (по его словам) был записан, довольно естественный и относительно быстро приводил к упрощениям и к позиции, где наиболее вероятна ничья. До доигрывания было несколько дней, и, когда мы с Кобленцем сели анализировать отложенную позицию, первым делом он ткнул в это напрашивающееся продолжение. Мы бегло посмотрели: вроде бы ничья. И тут вдруг Кобленцу пришел в голову очень неочевидный, неожиданный “секретный” ход соперника. Я убеждал, что Болеславский не похож на человека, который запишет один ход, а будет показывать другой… Кобленц настаивал, мы просидели за анализом этого хода несколько часов, но убедительного ответа не нашли. Я пришел на доигрывание, вскрыли конверт, и я увидел ход, который показал ранее Болеславский. Однако его последствия мы ведь и не проанализировали…”

В 1962 г. участникам турнира претендентов на Кюрасао предложили выбор – послать с каждым тренера или жену. Естественно, выбор был очевиден, а тренером на всех послали ИЕ с запретом готовить Тиграна против остальных советских гроссмейстеров. Со смехом мой тренер пересказывал разговор Корчного с Геллером, когда ленинградцу стал понятен тройной сговор: “У кого же ты будешь выигрывать?” – “У тебя”.

Отработав успешно матчи 1963 и 66 гг., он надеялся, что новый чемпион мира при распределении международных выступлений не забудет своего тренера, но тот мог обеспечить, например, Бевервийк Игорю Платонову за победу над Геллером в 1969 г., а не человеку, столько сделавшего для него. Последний турнир за рубежом Болеславский сыграл в 1963 году, когда ему было только 44 года, да в 1965 г.  подменил в последний момент основного участника на чемпионате Европы.

После первого матча со Спасским была выпущена книга с комментариями секундантов, но поверхностные примечания Бондаревского трудно сравнивать с обстоятельным “разбором полётов” ИЕ. Весной 1968 г. Петросян “вспомнил” о предстоящем в следующем году матче на первенство мира. ИЕ иногда жаловался, что тот совершенно не занимается. Болеславский считал, что матч 1966 г. Спасский проиграл из-за ошибочного выбора дебютной стратегии и понимал, что больше это не повторится. Зная эту семейку, пытался подсунуть вместо себя Суэтина, который мечтал о квартире в Москве, однако Тигран предпочел иметь обоих, а у ИЕ не хватило стойкости отказываться.

Надо сказать, что Болеславский был крайне ортодоксален в вопросах морали. Однажды в 1968 г. Корчной, дал “Шахматной Москве” №18 очень интересное интервью, но, когда я попытался заговорить об этом с ИЕ, тот, не вступая в дискуссию, дал ему уничтожающую характеристику:” Похотлив, как обезьяна”. Я был шокирован, ведь это совершенно из другой оперы. Злые языки нашептали, что во время сбора на подмосковной даче Петросян и Суэтин, решив расслабиться, пригласили девушек. Взбешенный Болеславский позвонил Роне Яковлевне. Та тут же приехала и навела порядок, но это не осталось для ИЕ бесследным.

Болеславский, Рона Петросян

На следующий год, оказавшись в Москве к концу матча, я встретился с ИЕ вскоре после начала 19-й партии и вместе пошли в зал. По дороге я спросил, какой сегодня будет дебют. Слегка поколебавшись, он назвал испанскую. Увидев на демонстрационной доске сицилианскую, Болеславский, наглухо замкнувшись, уединился в уголок, ему было не до меня.  Петросян, проиграл эту встречу, ставшую решающей, а ИЕ, позвонившему в квартиру чемпиона мира, где он жил во время матча, выкинули на площадку чемодан с вещами. Когда в Минске он мне это рассказывал, его колотило. Потом, в течение нескольких лет, Тигран пытался восстановить отношения, но на этот раз учитель был непреклонен.

В 1971 году ИЕ впервые согласился поехать моим тренером на 39-й чемпионат СССР. Молодежи свойственно не обращать на это внимание, поехал с тобой тренер и хорошо. А то, что он при этом доплачивает из своего кармана, не говоря уже о пропадающих побочных заработках (сеансы, статьи, занятия помимо основной работы и т.д.) мало кто замечает. При работе на Кавказские республики организаторы старались компенсировать расходы оформлением тренерской нагрузки, но для Белоруссии это было не реально. Безусловно, я ценил стремление Болеславского мне помочь и его решение поехать много значило. Неожиданно после 3-х туров я стал лидером при звёздном составе, однако в этот момент мой тренер преподнёс неприятный сюрприз, отказавшись от дебютной подготовки к Полугаевскому.

После разрыва с Петросяном Болеславский недолго оставался свободным – его пригласил на сбор Лёва. Из общения с ИЕ я пришёл к выводу, что он ориентируется на долгосрочное сотрудничество с ним. Однако тут сработал фактор различного подхода к совместной работе. После сбора выдающийся теоретик опубликовал статью по системе Авербаха староиндийской защиты, куда включил кое-что из совместных анализов. Полугаевский был в ярости, но ничего ему не сказал, а ИЕ был уверен в дальнейших контактах. К слову, не скажу, что нравилось, когда тренер опровергает мои разработки в печати, но я осознавал, что ему надо кормить семью. Чтобы писать на высоком уровне, надо опережать практику, а тут генератор идей под боком.

Я уже в какой-то публикации высказывался на эту тему, приводя наиболее известные примеры докатившихся до печати разборок – Карпов и Белявский или Каспаров – Гельфанд. Мое субъективное мнение о ситуациях, не оговоренных заранее – если спарринг-партнер оплачивается (конечно, речь идет не о командировочных расходах), то работодатель – собственник анализов. В противном случае, итоги совместной работы принадлежат обоим.

Увидев мою реакцию, ИЕ подсластил пилюлю, пообещав анализировать отложенную, если она будет хуже. В системе Мароци возник эндшпиль по 3 пешки на королевском фланге и по две на ферзевом, однако мои слон и конь противостояли паре слонов соперника. В какой-то момент я спросил Лёву, играет ли он на выигрыш? “Конечно!“ Я растерялся, и тут же сделал сомнительный ход, ослабляющий пешки, а за несколько ходов до контроля упустил четкую ничью, указанную Ваганяном.

В обзоре тура М.М. Юдович писал: “Партия отложена в слоновом эндшпиле при равном количестве пешек. Все же Капенгуту предстоит преодолеть ряд технических затруднений”. ИЕ немного подвигал бесперспективную позицию и уговаривал меня не тратить силы и сдаться, что я и сделал. Через несколько дней он комментировал эту партию в турнирный бюллетень и ужасно разволновался, установив, что вариант, которым аргументировал сдачу, не проходит. Пришлось его успокаивать, что я это нашел, но позицию уже нельзя спасти.

В 1972 году по инициативе Геллера Болеславский был приглашен на предматчевый сбор Спасского в Сочи. Кстати, на этот сбор ИЕ попросил у меня рукопись еще не опубликованной статьи по Анти-Бенони. Спустя полгода в разговоре с Н. Крогиусом выяснилось, что они не смотрели нужный материал по причине… плохой печати! Потом ИЕ рассказывал, что Ефиму Петровичу хотелось во что бы то ни стало опровергнуть систему Найдорфа с 6.Bg5, и они истратили на это уйму времени.

Чемпиону мира настолько понравилась энциклопедическая эрудиция ИЕ, что он настоял в ЦК на поездке Болеславского в Рейкьявик, о чем мало кто знает. Исаак Ефремович жил там с туристами отдельно от Спасского как корреспондент “Шахматного бюллетеня”, но, когда Р. Фишер начал выигрывать партию за партией, он наряду с Геллером стал играть ведущую роль при подготовке. Болеславскому приходилось буквально дневать и ночевать в резиденции чемпиона, ибо Фишер начал бегать из дебюта в дебют, и только знания ИЕ позволяли 10-му чемпиону мира поддерживать определенный уровень.

Проиграв матч, Спасский совершенно неожиданно для Болеславского дал ему приличную сумму, однако Исаак Ефремович стеснялся показать окружающим, что у него есть деньги, и лишь в последний момент решился и купил в аэропорту пересадки очень дорогой радиоприемник, чтобы слушать “вражеские голоса”. Вы бы видели его разочарование, когда я объяснил бесполезность покупки, ибо там не было коротких волн!

На мой взгляд, Е. Геллер и И. Болеславский являлись теоретиками-гигантами, определявшими лицо времени, но их отношение к публикациям было полярно противоположно. Одессит работал на себя и в глубине его анализов, к сожалению, я убедился на нашей партии.  Мой учитель, охотно делившийся знаниями, не случайно 14 лет был тренером сборной страны, постоянно выигрывающей золото на Олимпиадах. А вообще-то, на мой взгляд, Болеславский был на голову сильнее всех остальных публичных теоретиков того времени, и его рекомендации воспринимались современниками как высший знак качества.

Геллер, 1971 г. Ленинград, 39 ч-т СССР

Благодаря феноменальной памяти его познания были энциклопедическими. Как-то Исаак Ефремович рассказывал, как в молодости с Бронштейном и Константинопольским они развлекались, по очереди расставляя на доске позиции из различных партий. Оппоненты же должны были вспомнить, что это за поединок. Конечно, при нынешнем потоке информации эта забава была бы не под силу даже прославленным эрудитам.

Болеславский – Фурман – Бронштейн

Перед несостоявшимся матчем Карпова с Фишером в 1975 г. по заказу С. Фурмана ИЕ сделал широкий обзор современного состояния теории. После преждевременной кончины Болеславского в 1977 г., перед матчем в Багио, Семен Абрамович предложил мне сделать работу учителя, но я не обладал его энциклопедическими знаниями, и мы договорились о свободном поиске. Когда я сдал эту работу, меня тут же попросили сделать следующую.

Письмо Фурмана

Трудно найти современный дебют, в теорию которого Болеславский не внес бы весомый вклад. Особенно его радовало, когда домашняя заготовка срабатывала у питомцев. Он высказывал удивительно много свежих дебютных идей и щедро делился со всеми, не ограничиваясь лишь своими подопечными и учениками. Тренер самого высокого ранга, он заботился и о белорусских резервах, находил время ездить на Всесоюзные юношеские соревнования и это, естественно, приносило плоды.

Один из его учеников, Заслуженный тренер БССР Михаил Шерешевский в книге «Моя методика» пишет: «Это был суперкласс! Гроссмейстер мирового масштаба, тренер сборной СССР и чемпионов мира. Все, кому посчастливилось в составе сборной Белоруссии с ним работать, могли почерпнуть для себя очень многое. Но системы не было! Мы занимались анализом дебютов и их связью с миттельшпилем, а также разбором сыгранных партий.

Конечно, понимание игры у И. Болеславского было колоссальным, умение анализировать уникальным, комбинационное зрение острым, но имеющий уши должен был сам услышать. Никто тебе ничего «не разжевывал» и в рот не клал».

Понятно, что «небожителя», спустившегося с шахматного Олимпа до уровня групповых занятий со сборной республики, мало интересовал пройденный путь до попадания в команду, а недочёты в знаниях лишь встречали недопонимание и лёгкое осуждение. Поэтому дискуссионно сравнение с  Мариком Дворецким, отработавшего методику совершенствования от кандидата в мастера до гроссмейстера.

Число находок Болеславсного можно измерить, пожалуй, четырехзначным числом. При таком изобилии он не любил конспирации, охотно печатал свои анализы, многое показывал на лекциях. Меня всегда поражала его уникальная дебютная интуиция – случалось, он не мог однозначно ответить, чем именно какой-нибудь ход плох или хорош, но его оценки подводили крайне редко. Были у нас и принципиальные споры. Он любил находить истину самостоятельно, я же предпочитал предварительно познакомиться с уже имеющейся информацией, как следствие его же тренерского подхода, когда ещё в 1959 г. на любой вопрос 14-летнего юнца сурово спрашивал, что на эту тему я уже читал. Естественно, приходилось готовиться к занятиям.

Мы часто по этому поводу пикировались с ИЕ, и мой основной аргумент был: “Мне бы Вашу голову!” Возможно, будь у остальных такой инструмент, его метод устроил бы каждого, но увы…

Как-то году в 1960-м на собрании сборной республики на квартире ИЕ участники помоложе столпились у столика, за которым сидели мэтры. Я, как самый молодой, видел доску лишь краешком глаза. Кто-то спросил мнение нашего лидера об одной идее в популярной тогда системе Раузера. Я тут же прокомментировал: «Этот ход впервые применил Гольденов». Когда я произнес его имя, Ройзман тут же заткнул мне рот, но я видел, что Исаак Ефремович сидит озабоченный. Спустя 5 минут он повернулся ко мне и кивнул: «Да».

В вопросах этики он был весьма щепетилен. что я почувствовал на себе. Тяжело разойдясь с Т. Петросяном в 1969 году, Болеславский был секундантом Л. Полугаевского на межзональном турнире. Я уже рассказывал о проблемах, возникших перед партией с Лёвой в финале XXXIX чемпионата СССР.

Когда я демобилизовался в 1966 г., он попросил меня редактировать первый том его рукописи для ГДР – популярная в будущем дебютная серия только началась. Я проверял его рекомендации и оценки, автоматически исправляя опечатки Нины Гавриловны., что, несомненно, помогло мне в дальнейшем совершенствовании. Спорные моменты вызывали дискуссии. Получив авторские экземпляры, один из них ИЕ подарил мне с пожеланием не только изучить, но и развивать дальше. Надеюсь, несколько систем, названных моим именем, подтверждают, что я выполнил пожелание мэтра. В мою первую книгу “ Индийская защита” я включил посвящение “Памяти учителя И.Е. Болеславского”. Мои ученики Гельфанд, Смирин, Шульман продолжили развивать теорию шахмат, публикуя свои книги..

Другие титулованные звезды нанимали “негров” – мастеров на своих условиях, лишь где-то в предисловии благодарили реальных авторов за помощь. Эту же систему потом применили и югославы в 80-90-х годах при издании всех энциклопедий и монографий. Тайманов как-то предлагал это и мне, но я хотел, чтобы имя светилось. Даже после переезда в США Джин предлагал анонимно готовить его дебютные видеокурсы, но и здесь я отказался, хотя, возможно, сделал ошибку, не учитывая специфику жизни шахматистов в Америке.

В отличие от других, ИЕ писал сам, но жесткие сроки не позволяли ему писать на том же уровне, как статьи в журналы, и, вынуждено, его критерии качества снизились. Последние 10 лет жизни ИЕ интенсивно работал над этой серией. Приходилось пересматривать многие общепринятые оценки, разрабатывать новые продолжения. Заменяя общеизвестные варианты, базирующиеся на практике, на свои рекомендации, мой тренер рисковал – ведь в случае их опровержения читатель не имел альтернативы. Хотя и редко, но это случалось. Чтобы осветить какую-то проблему при лимитированном объёме приходилось допускать перестановки ходов, далеко не всегда сильнейшие. За первым изданием появились последующие. Исаак Ефремович много работал над книгами, и до поздней ночи можно было видеть огонек в его окне. Между прочим, это лишний довод против тех, кто объяснял ранний отход от практики «леностью» Болеславского. Конечно, он должен был выдерживать график и опускаться до популяризации, что наложило заметный отпечаток и на другие публикации.

Мы много времени проводили за совместным анализом, поэтому в монографиях текст некоторых вариантов был продолжением дискуссии со мной: там, где я находил какие-то идеи, он старался их опровергнуть. Естественно, это било по моему репертуару. Обладая феноменальной памятью, Исаак Ефремович не хотел тратить время на обработку шахматной литературы, как это приходилось делать мне. Однако лавина информации резко возрастала, и надо было найти способы обуздать ее. В конце концов, он вынужден был придумать свою систему. Под каждый том отводился блокнот для телефонного справочника, где на странице сверху писалась “шапка” варианта и, по мере поступления свежей периодики, указывался краткий адрес ссылки типа “ШБ-73/10-28”.

По несколько раз в неделю я бывал у ИЕ, однако, когда маленького сынишку не на кого было оставить, он приходил ко мне. О его тренерском подходе хорошо говорит один эпизод.

Во время 40-го чемпионата СССР я обратил внимание на партию Васюков – Разуваев в системе Россолимо, где Юра применил новинку на 7-м ходу. После тура я немного посмотрел, разбираясь в идее жертвы отравленной пешки. К моему удивлению, во время тренировочного матча Белоруссия – Эстония Вейнгольд прельстился материалом. После тура я заметил Саше, что я уже напечатал анализ с ключевым 13-м ходом. Он уверял, что просмотрел все опубликованные материалы по варианту. Редкий случай, когда оба правы – дома я нашёл это в своей статье… по Английскому началу! Сейчас система носит моё имя.

Я решил обыграть парадокс и прокомментировал в “Шахматы в СССР” за 1975 г. №6 стр. 11-12. ИЕ просмотрел журнал и поинтересовался возможностью белых получить приемлемую позицию в миттельшпиле. Пришлось признаться в неточности и, как следствие, подачи эффектной идеи в комментариях, обходя острые углы. Можно представить, какие слова мне пришлось выслушать!

К слову, Болеславский не раз констатировал, как часто мне приходилось выигрывать партию дважды из-за потери концентрации в подавляющих позициях. В своё время нам понравился детский фильм “Айболит-66”. Две цитаты оттуда мне часто приходилось слышать в свой адрес: “Нормальные герои всегда идут в обход” и “И мы с пути кривого ни разу не свернём, и, если надо, снова пойдём кривым путём”.

Время окончания нашей работы было стабильным – 8 часов вечера, когда учитель, иногда в моей компании, пытался слушать “вражеские голоса”.

Когда я рассказал Болеславскому о “ Докторе Живаго”, он признался, что встречался с лидером Народно-трудового Союза Е. Романовым на турнире претендентов в Цюрихе в 1953 г., его настоящая фамилия Островский, и, оказывается, он был тренером ИЕ на матч-турнире за звание абсолютного чемпиона СССР. Впоследствии я читал об этом в книге Евгения Романова «В борьбе за Россию» Москва, 1999. Кстати, тогда же мой тренер рассказал о своей встрече с чемпионом СССР 1927 г. Федором Богатырчуком в Амстердаме в 1954 г., а Сергею Воронкову, описавшему свою большую работу, чтобы установить этот факт, достаточно было спросить у меня.

Как-то, разоткровенничавшись, он рассказал о событиях, предшествовавших матч-турниру 1948г. Перед первенством СССР 1947 г., Дмитрий Васильевич Постников, в то время зам. председателя Спорткомитета, как написал Д. Кряквин, “настоящий вершитель шахматных судеб в послевоенном СССР”, а впоследствии председатель Федерации страны, объявил участникам о планируемой просьбе к ФИДЕ включить в матч-турнир двух победителей этого и следующего чемпионатов. Ими стали победитель турниров Керес и Болеславский, дважды финишировавший вторым. Но уже убили Михоэлса и на фоне борьбы с космополитизмом включили Смыслова.

Керес-Болеславский

Уже подготовив рукопись к печати, я наткнулся на старое (2016) интервью Д. Гордона с А. Белявским, где Саша рассказывает, как М. Ботвинника не включили в команду СССР на Олимпиаду в Хельсинки в 1952 году. Я и раньше где-то читал эту версию, скорее всего, рассказанную самим «патриархом». Однако, в “64” №1 за 2003 год был напечатан протокол собрания, где принималось решение не заявлять чемпиона мира на первую доску. (Кстати, при голосовании Болеславский был единственным воздержавшимся.). В свою очередь, ИЕ рассказывал мне своё видение, где акценты расставлены по-другому.

Наиболее полно отразил ситуацию С. Воронков в статье  «КОНЕЦ ЭПОХИ» от 28 ноября 2017.  Однако он не упомянул, а возможно, и не знал, что триггером послужила ситуация со сборной СССР по …футболу на летних олимпийских играх 1952 года в той же Финляндии. Проигрывая 1:5 за полчаса до конца игры команде Югославии (в то время её главой был злейший враг Сталина Иосиф Броз Тито), советская сборная сумела отыграться, но повторный матч проиграла.

«Говорят, что по прибытии в Москву футболисты и тренеры сборной СССР долго не выходили из вагона, опасаясь, что их арестуют прямо на перроне – за проигрыш принципиальному политическому противнику. Но время шло, а люди из ГБ не появлялись, и спустя час все разъехались по домам. Однако история на этом не закончилась. Через месяц спортивное руководство страны приняло решение о расформировании являвшегося базовым клубом сборной ЦДСА. Формулировка? «За провал команды на Олимпийских играх и серьёзный ущерб, нанесенный престижу советского спорта».

Шахматистами, да и начальством, в этой ситуации владел страх! К слову, одним из тренеров нашей команды был А. Сокольский.

Любопытно мой учитель рассказывал про Олимпиаду в Тель-Авиве 1964 г. Их сопровождал майор КГБ со смешной фамилией Приставка, однако не слишком им докучавший. Лучшим книжным магазином города слыл “Болеславский”. Так он назывался ещё долгие годы после смерти дяди ИЕ. На приеме у бессменного премьера Бен-Гуриона убеждённый коммунист Ботвинник вёл с хозяином дискуссию о социалистических принципах кибуцев, а на вопрос, что запомнили шахматисты-евреи на иврите, отличился Лёня Штейн, озвучивший какое-то ругательство. Увидев улицу, названную в честь известного сиониста Жаботинского, он удивился: “Как они уважают наших спортсменов!”. Штангист-однофамилец несколько месяцев ранее выиграл Олимпийские игры.

Было ещё немало забавных ситуаций, рассказанных в соответствующем настроении. Вот одна из них. В 1954 году сборная СССР гастролировала по Южной Америке. Заканчивая выступления в Уругвае, часть команды уже сидела в автобусе, но Петросяна никак не хотели отпускать его соотечественники из большой армянской колонии, одаривавшие его всевозможными сувенирами. Сопровождающий чекист положил на сиденье кофточку для жены, приобретённую на крохи от суточных, и вышел поторопить с отправкой. Одессит решил разыграть друга и перекинул упомянутое скромное приобретение на место Тиграна, наконец вернувшегося в автобус и слегка удивившегося пакетику. “Это тебе армяне передали.” прокомментировал Геллер, и тот спокойно положил это в чемодан.

В конце апреля 1967 г. команда республики играла традиционный матч с ГДР в Берлине по схеме двух четверок. Руководителем делегации был зав. сектором спорта ЦК КПБ Павел Владимирович Пиляк. Незадолго до поездки ИЕ узнал, что 3 месяца назад с него сняли стипендию за снижение спортивных показателей. Непонятно, почему бессменный старший тренер сборной СССР на семи Олимпиадах был оформлен как играющий гроссмейстер, но это не самое “левое” решение на московской кухне. Одно распределение международных поездок чего стоило! ИЕ очень болезненно переживал лишение средств к существованию. Надо отдать должное нашему куратору, он быстро осознал место Болеславского в шахматной жизни республики и вскоре после возвращения открыл под него позицию в Школе Высшего Спортивного Мастерства.

Учебно-тренировочный сбор к Спартакиаде 1967 г. проходил в только что открывшемся мотеле “Интуриста” на 17-м километре Брестского шоссе. Удобное автобусное сообщение из центра в 2 шагах от квартиры, городские телефоны выглядели соблазнительно для ИЕ. Во время нашего первого сбора Болеславский любил следить за нашей игрой в волейбол, иногда гулял по лесу, а Нина Гавриловна носила за ним раскладной стульчик. Потом он не раз выбирался туда просто погулять. Охотно ездил на сборы в открывшийся в 1974 г.  олимпийский центр в Раубичах, где было раздолье для прогулок по биатлонным дорожкам.

После фиаско в ГДР Вересова сдвинули на пятую доску, спустя месяц незаметно поменяли с Ройзманом. Затем повторилась ситуация 1963 г. Уже в поезде, ИЕ, стесняясь смотреть мне в глаза, объяснил мнение ЦК КПБ и попросил уступить ГН. Получив желаемое, но чувствуя себя неуверенно, наш ветеран тут же предложил иметь в команде сильного запасного, например, его, чем взбесил Болеславского.

В финале Вересов опять проиграл все партии, особенно трагично в решающем матче за пятое место с Грузией. В очередном цейтноте, помня об ответственности перед командой, он предложил ничью мастеру Ломая, но когда тот отказался, не выдержал и возмутился:” Мальчишка, как Вы смеете отказываться от ничьи, когда Вам предлагает международный мастер”. Обалдевший Теймураз тут же сделал ход, подставляя фигуру. ГН схватил ее, но затем дал очень плохой шах, уводя ладью, защищавшую от мата по первой горизонтали. После этого надо было давать вечный шах, и снова, как в ГДР, подсознательное нежелание ничьи привело к просрочке времени.

Задерганный Болеславский не мог на это смотреть. “Все, можете уезжать”. В прострации Вересов походил минут 10, потом подошел к ИЕ и грубо оскорбил его. Тот вначале собирался по возвращении подать в суд, потом подостыл и ничего не предпринимал. Его друг Давид Бронштейн в своей книге “The Sorcerer-‘s Apprentice 1998”, написанной в соавторстве с Томом Фюрстенбергом, подчеркнул: “You ought to know that Veresov was very anti-Semitic. He lived in Minsk and was a real enemy of Isaac Boleslavsky”.

Летом 1968 г. Болеславского пригласили тренером студенческой сборной на очередной Олимпиаде. В команде играли два его ученика. На Клязьминском водохранилище мы в основном отдыхали, хотя с нами был лучший тренер страны. Там мне довелось получать для него письма до востребования от близкой подруги довоенных лет. Он рассказывал историю его женитьбы в эвакуации и добавлял, что у Нины Гавриловны золотые руки, но голова… Однако стоически нёс свой крест и главным приоритетом для него был достойный жизненный уровень семьи, оставляя за кадром свою персону.

Пресс-центр 1 лиги, Минск, 1976 г. Нина Гавриловна Болеславская печатает обзор руководителя пресс-центра Капенгута. Сидит демонстратор Валерий Смирнов

Для него неприятным сюрпризом стала ситуация перед доигрыванием последнего тура полуфинала, когда по всем параметрам мы не попадали в главный финал (подробнее в главе о малых олимпиадах). ИЕ, зная в первую очередь от меня об уверенных победах, жалел, что связался, но, к счастью, всё обошлось. Встряска не прошла бесследно для Болеславского, написавшего гневную статью в “Шахматы в СССР” №10 за 1968 г. стр.18 -22., причем сотрудники редакции мне говорили, что кое-где им пришлось сглаживать эмоции.

Гуляя по окрестностям, мы натолкнулись на вишнёвые деревья на косогоре. Я забрался и стал лакомиться, соблазняя ИЕ, но, когда он стал карабкаться, я быстренько сделал кадр. Однако мне не повезло – порвалась перфорация и плёнка была испорчена. На обратном пути в Вене я знал один магазинчик, где наша сборная успешно отоварила свои гроши. ИЕ был в столице Австрии 5 раз, но выводить по карте пришлось мне. Когда мой тренер увидел, что он не мог торговаться как я, попросил купить кое-что и для его семьи.

В 1968 г. на командном первенстве страны среди обществ мы жили в гостинице “Рига” напротив оперного театра. Недалеко был шахматный клуб, а рядом – популярное в то время кафе “Луна”. Как старожил, я сводил ИЕ и Тамару Головей, выступавших за “Спартак”, в это заведение. На обратном пути я спросил своего тренера, как ему там понравилось, и с изумлением услышал в ответ: ”Вы знаете, Алик, для меня это слишком дорого”.

Немного помог маэстро. Став директором Латвийского объединенного шахматного клуба и отказавшись от государственного финансирования, Кобленц организовал выпуск шахматной литературы, которая при огромных тиражах оставалась дефицитом, но поскольку в Советском Союзе  по идеологическим соображениям книги невозможно было печатать не централизованно, то пришлось ограничиться ротапринтами тиражом в 2 000 экз. Вскоре Болеславский стал в этой серии основным автором, публикуя на русском языке очередные переработанные главы, написанные для ГДР.

Даже после серийного выхода трех монографий с последующими переизданиями, его финансовые возможности были ограничены. Некоторые мастера в Минске соглашались давать сеанс только вместе с лекцией, получая через лекционное бюро шахматного клуба около 20 руб. ИЕ соглашался ехать в парк Челюскинцев за 10 руб.

В начале 70-х мы много работали над комментированием партий, вначале только в Информатор, потом и что-то в “Chess Player”, с которым я начал контактировать с 1972 г. Помимо белорусских турниров, я привозил избранные поединки с соревнований, где играл. Часть из них Болеславский отбирал для работы. Дома я находил соответствующие ссылки на предшественников, и только после этого начинался совместный анализ, который потом я оформлял и отсылал.

Как-то ИЕ предложил написать статью по шевенингену. Я тут же вспомнил свою первую теоретическую статью по проблемам этой системы, которая была напечатана в “Шахматном бюллетене”, 1967 г. №3, стр. 68-70. Однако возникающий миттельшпиль трудно объяснить доступным языком, ибо к одной и той же позиции можно прийти самыми разными порядками ходов, и в то же время в каждом из них возможны совершенно самостоятельные продолжения, и её понимание базируется на нюансах перестановок ходов. Я начал, как обычно, подбирать материал, но потом учитель отказался от нашей затеи и объяснил: “Вы знаете, Алик, я подумал и решил, что не надо нивелировать разницу в классе”. Кстати, в воспоминаниях о работе с Талем я рассказываю о нашей попытке покорить этот Монблан перед межзональным.

Перед полуфиналом очередного первенства страны во Львове 1973 г. я принял предложение двоюродного брата провести сбор в Нальчике. Член-корреспондент АМН Габрилович поигрывал в шахматы, выполнил КМС и долгие годы возглавлял Кабардино-Балкарскую федерацию. Брат боготворил Болеславского и поселил нас у себя дома. Как-то гуляя по городу, зашли в ресторан и мне захотелось цыплят табака, но цена стояла за 100 г. На мои настойчивые расспросы о возможной стоимости, официант стойко держался – “сколько завесит”. Получилось приемлемо, но почему-то на ИЕ этот мини диалог произвёл большое впечатление, и в разных ситуациях он напоминал мне – “сколько завесит”.

К 1974 г. сложилась ситуация, когда ИЕ встречался со мной индивидуально, как  правило для совместного комментирования, а с Купрейчиком, Дыдышко, Мочаловым, Шерешевским и Юферовым в другие дни. К этому времени его дочь Таня неудачно побывала замужем в Одессе и вернулась. Однажды смущённый ИЕ попросил помочь организовать для неё не шахматный контакт с моим приятелем в то время Серёжей Юферовым. Я не мог ему отказать – к концу совместного занятия, как бы случайно, дочка зашла в кабинет и, слово за слово, пригласила нас в свою комнату посидеть поболтать за бутылкой сухого.

ИЕ терпеть не мог ходить по кабинетам, но всюду его встречали с огромным уважением. Например, ИЕ со смехом рассказывал мне про заседание штаба по подготовке республики к Спартакиаде Народов СССР 1975 г., который возглавлял первый заместитель председателя Совета Министров БССР Владимир Фёдорович Мицкевич. Когда все расселись, Заслуженный тренер СССР Генрих Матвеевич Бокун, который тогда возглавлял спорт, спросил у ВФ: ”С кого начнем?”, не сомневаясь в выборе фехтования, как коронного для Белоруссии олимпийского вида спорта, и был шокирован ответом: “О чем речь, когда здесь сам Болеславский”.

В преддверии Спартакиады Народов СССР 1975 г. в Риге, Болеславский договорился с Латвийским клубом о проведении учебно-тренировочного сбора для нашей команды на Рижском взморье. Взамен ИЕ, занимаясь с нами, ещё читал лекции хозяевам. К этому времени с постоянными жалобами на глаза я попал к главному офтальмологу Минска, поставившему мне страшный диагноз – опухоль мозга. (к счастью, ошибочный). Пришлось добиваться энцефалограммы на единственном в республики аппарате. Я рассказал об этом ИЕ, он посочувствовал, заодно попросил не претендовать на первую доску. Учитель не хотел лишних проблем, хотя за пару месяцев до нашего разговора Витя набрал 3.5 из 15 в чемпионате СССР. Чтобы подсластить пилюлю, он добавил, если мне запретят играть, то возьмёт вторым тренером. Я поделился ситуацией со здоровьем с Юферовым.

Во время сбора Нина Гавриловна умудрилась огорошить Серёжу ближайшим приездом Тани “к нему”. Сказать, что он был напуган, мало – одним словом, она “из Савла сделала Павла”. Он знал, как Купрейчик тяготился ведущей ролью Болеславского в белорусских шахматах, и они написали совместное заявление в ШВСМ, отказываясь заниматься у ИЕ. Попутно возражали против моей кандидатуры в качестве второго тренера.

ИЕ ужасно перепугался. Ещё свежи были в памяти три месяца без зарплаты и унижение от Петросяна. Хотя нашего лидера заверили, что на его зарплате заявление учащихся не отразится, тем не менее, морально он был готов к капитуляции.

Слухи о возникшей ситуации распространились быстро и через пару месяцев на Спартакиаде я получил несколько деловых предложений. Сначала Алик Рошаль предложил на великолепных условиях переехать в Ташкент, затем директор Ленинградского клуба Наум Антонович Ходоров и, автономно, будущий руководитель советских шахмат Бах предложили стать местным гос. тренером. Алик, поднаторевший в составлении обменных цепочек, детально объяснил мне, как трансформировать выделяемую 2-х комнатную квартиру вкупе с минской в более приличное жильё. Я решил поинтересоваться мнением чемпиона мира, ещё выступавшего за Ленинград. Он ответил, что это не его инициатива, но знает об этом, а на вопрос, что будет представлять эта работа, составление подборок для него или беготня по кабинетам со сметами, ответил, что не знает, но, несомненно, будет такого человека использовать.

Естественно, я тут же поделился с Болеславским, на что тот, пряча глаза, посоветовал: “ Конечно, Алик, Вам надо переезжать”. Он предельно чётко дал понять, что защищать меня не будет, а ситуация через несколько дней на собрании команды вылилось в нашу короткую стычку, для большинства совершенно непонятную. До нелепой кончины спустя полтора года у меня так и не повернулся язык сказать, что триггером была его просьба, хотя, если бы её и не было, может быть позже, подвернулось бы что-то другое.

В феврале 1977 г. ИЕ вышел из дома за рыбой для кота, поскользнулся и упал на Ленинском проспекте, сломав ногу. Проходившая мимо призёр одного из женских чемпионатов республики вызвала скорую, доставившую его в леч. комиссию. Так называлось в Минске 4-е управление Минздрава. Был карантин на грипп. Забытый врачами, «незаметный пациент» просился домой. Перед выпиской врач его даже не осмотрела, а тромб уже начал своё черное дело. Через 15 мин. после появления в своей квартире он скончался.

Фото Болеславского с похорон

В это время я играл в чемпионате ВЦСПС в Вильнюсе и снова, как 11 лет назад, меня вызвали в Минск. Когда появился в знакомой квартире, был ошарашен первой же фразой Тани: “Ты представляешь, у него на книжке только 3 тысячи!”. На похоронах мне даже не дали слова. Нелепейшая смерть этого милого. обаятельного человека была для всех тяжелым ударом, но по-настоящему начинаешь постигать утрату через годы.

В интервью для “The Chess Gerald” за 1994 г.№4 стр. 59-64, я говорил: «В какой-то момент сотрудничества с Болеславским я задумался: вроде бы этим я обязан себе, этим – тоже, а что же я взял у него? И уже позднее понял, что на мне неизгладимая печать его отношения к любимому делу, его шахматного мировоззрения».

Опубликовано 04.11.2021  20:59

***

Еще материалы автора:

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.1)

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.2, начало)

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.2, окончание)

К юбилею Исаака Болеславского

Девятого июня 2019 г. исполнится 100 лет со дня рождения знаменитого гроссмейстера Исаака Ефремовича Болеславского (родился в украинском местечке Золотоноша, умер 15.02.1977 в Минске). По случаю юбилея предлагаем вниманию читателей статью, опубликованную в журнале «Шахматы в СССР» № 2, 1941. Если не ошибаемся, в сборниках автора, маэстро Саломона Флора (1908–1983), она не перепечатывалась, да и в интернете её до сих пор было не найти, хотя некоторые рассуждения Флора о творчестве Болеславского попали в известную книгу Алексея Суэтина «Гроссмейстер Болеславский» (Москва, 1981).

Благодарим за помощь при подготовке публикации минчанина Юрия Тепера.

Примерно так выглядел герой статьи незадолго до войны; шарж Ю. Гомбарга

С. Флор

О ТВОРЧЕСТВЕ БОЛЕСЛАВСКОГО

Одной из приятнейших неожиданностей ХII всесоюзного чемпионата был, несомненно, успех чемпиона Украины Болеславского. В этом серьезнейшем чемпионате Болеславский показал себя как большой мастер.

Молодой, хрупкий на вид, он отстал в первой половине турнира лишь по той причине, что проводил свои партии с исключительной быстротой, тратя особенно мало времени на обдумывание в дебюте.

Быстрая игра Болеславского доказывает, что у него есть талант. Давно известно, что лучшие шахматисты мира быстро ориентируются в положениях на доске, и превосходно проводят блитц-партии. Это умение особенно ярко проявилось у чемпионов мира и ведущих гроссмейстеров в молодые годы. Юный Капабланка был непобедим в блитц-партиях.

Даже сейчас, будучи уже в возрасте 52 лет, Капабланка изумительно быстро ориентируется в позициях. В начале своей шахматной карьеры Капабланка не был знаком со словом «цейтнот» и проводил дебюты так же молниеносно, как Болеславский. По-моему, наличие таланта проявляется и в том, насколько быстро шахматист оценивает позицию. Приятно смотреть, как летают по доске фигуры, когда партию анализируют гроссмейстеры. Есть, однако, и такие шахматисты, которые благодаря упорному изучению теории и выдержке в практической игре достигли мастерского класса. Однако, при совместном анализе с ними становится ясным, что настоящий талант у них отсутствует. Выдающийся шахматист как скрипач чувствует позицию «кончиками пальцев». И этим правильным чувством позиции, судя по всему, обладает Болеславский.

Однако, нужно ли использовать умение быстро охватывать позицию для того, чтобы без всякого обдумывания делать дебютные 15-20 ходов? Я не сторонник такого способа игры. Когда 15-20 ходов делаются без обдумывания, это означает, что игра ведется «по известным образцам». А в каждой партии нужно стараться мыслить самостоятельно.

Шахматная игра находится в настоящее время на высоком уровне. Важна каждая стадия партии, но самой важной является, пожалуй, дебют. Если в результате дебюта один из противников получает хорошее положение, у него есть надежда на выигрыш. Если же, наоборот, выходишь из дебюта, имея худшую позицию, то на успех мало шансов, хотя бы и оставалось много времени на обдумывание. Поэтому-то манеру Болеславского – проводить дебютную часть партии в темпе блитц – нельзя рекомендовать.

Во второй половине XII чемпионата Болеславский начал играть серьезнее и вдумчивее, и успех не заставил себя ждать.

Несомненно, что среди одаренных советских молодых мастеров Болеславский является одним из талантливейших. Несмотря на его юность, у него уже есть несколько крупных достижений. Когда молодой мастер добивается успехов, злые языки приписывают это, обычно, случаю. Когда же после нескольких успехов случается неудача, они утверждают, что этот результат и есть настоящее мерило его таланта. С подобными трудностями приходится бороться каждому мастеру на пути к признанию.

Успех Болеславского в XII чемпионате многие также расценивали как случайность. Но еще одна убедительная победа в чемпионате Украины 1940 г. подтвердила, что Болеславский является мастером большого класса. Украина, занимающая видное место в советском шахматном движении, может гордиться своим чемпионом.

Стиль Болеславского агрессивен, но это вообще свойственно молодым мастерам. Всё же Болеславский, пожалуй, слишком уж агрессивен. Как шахматист он еще не сформировался, но с годами его стиль, несомненно, стабилизируется. В игре Болеславского ясно чувствуются предприимчивость, энергия и остроумие, свойственные молодой гвардии советских мастеров. Болеславский прежде всего – прекрасный тактик, но как стратег он еще не вполне на высоте.

Однако, эти особенности его стиля, конечно, не постоянны. Юный мастер, обладающий таким большим шахматным талантом, будет, конечно, развиваться и усиливаться во всех стадиях партии. Знакомясь с партиями, игранными Болеславским в чемпионате, приходишь к убеждению, что он разбирается в современной позиционной игре, хотя еще и не вполне ею овладел. Например, в партии со Смысловым он перешел в эндшпиль, надеясь использовать пешечное преимущество на ферзевом фланге. Однако, его надежда не осуществилась, так как он не проявил достаточного знакомства с эндшпильной техникой и достиг лишь ничьей.

Болеславский – Смыслов

Преимущество позиции Болеславского совершенно ясно. Прежде всего у него перевес на ферзевом фланге. Это обстоятельство существенно особенно здесь, поскольку у черных имеется сдвоенная пешка. Она образовалась уже по дебюту (защита Каро-Канн: 1.е4 с6 2.d4 d5 3.Kc3 de 4.K:e4 Kf6 5.K:f6+ ef) и не представляет невыгоды до той поры, пока служит защитой для позиции короткой рокировки, обеспечивает опорные пункты для черных фигур и препятствует вторжению белых фигур (пункты е5 и g5!)

Однако, в эндшпиле наличие этой сдвоенной пешки может дать решающий перевес белым. В позиции диаграммы сдвоенная пешка представляет невыгоду еще и потому, что она продвинута уже до f4 и отнимает важное поле у черного коня. Помимо этого белые фигуры расположены активнее. Всё это должно было повести черных к проигрышу.

Без преувеличения можно сказать, что любой мастер должен был бы довести эту позицию до выигрыша. Достижение в подобном эндшпиле лишь ничьей должно быть отмечено как определенный неуспех.

Задача белых, логически рассуждая, довольно проста: они должны все свои фигуры расположить выгоднейшим образом. Кроме коня, остальные фигуры их расположены удачно. Так же оценивал позицию и Болеславский, сыграв 26.Кg5. Однако, этот ход позволил Смыслову после 26…Ле7 защитить 7-ю горизонталь, затем сыграть h7-h6, обеспечивая «форточку» для короля, и добиться защитимой позиции.

По моему мнению, правильным и отвечающим требованиям позиции было продолжение 26.Kd4! с централизацией коня. После 26.Kd4 грозит Kb5. Если черные сыграют 26…Се5, то все же последует 27.Kb5, и в ответ на 27…С:с3 белые могут продолжать 28.bс! Если же черные сыграют 26…а6, то белым следует лишь продвинуть пешки на а4 и b4, так как ход 26…а6 еще больше ухудшает позицию черных.

В партиях против Ботвинника и Рудаковского Болеславский добился многообещающих позиций, но вел атаку слишком стремительно.

Ботвинник – Болеславский

Напряженная и трудная для обеих сторон позиция. Положение черных производит более благоприятное впечатление, так как у белых ощутимая слабость на g3, и они ничего активного предпринять не могут. Черным следовало попытаться усилить нажим на пешку g3 и в нужные момент провести h5-h4.

Борьба должна была бы сейчас по-существу лишь начаться. Однако, после хода Ботвинника 30.а3 Болеславский решил, что должен предпринять энергичное контрнаступление на королевском фланге в ответ на планируемое белыми продвижение на ферзевом. Но ход 30…h4? оказался удавшейся попыткой самоубийства. Последовало 31.gh Фh6 32.Лg5! Ф:h4 33.Лfg2 Ce8 34.Л:f5 с выигранной позицией у Ботвинника.

Ход 30…h4 доказывает, что Болеславский переоценил свою позицию. Действительно, трудно одним ходом превратить положение на диаграмме в проигранное. Черным следовало лишь добиться наиболее активного расположения своих фигур. Заслуживало, например, внимания продолжение 30…Сf8 с идеей перевести слона на е7, где он расположен лучшим образом, так как защищает коня и может быть в нужный момент переброшен на ферзевый фланг. В дальнейшем черные могли сдвоить ладьи по линии g.

Наступление белых на ферзевом фланге было не столь уж опасным, так как у них связаны руки ввиду наличия слабости на g3. Кроме того, нельзя с уверенностью утверждать, что вскрытие игры на ферзевом фланге оказалось бы к выгоде белых. Ни один зрелый стратег не допустил бы на месте Болеславского, даже будучи в цейтноте, ошибки 30…h4, избавляющей белых от слабости на g3 и дающей им возможность сыграть Лg5.

Во встрече с [Владимиром] Макогоновым, как и в других партиях, молодой чемпион Украины показал, что ему не чужда алехинская техника ведения атаки. Он часто жертвует пешку в интересах быстрого развития, как это делает и Алехин. В возникающей напряженной борьбе искусство Болеславского в ведении атаки выявляется во всем блеске. Смелым принадлежит мир! Вот боевой лозунг Болеславского. Это подтверждает и его блестящая партия против Котова.

Болеславский – Котов

В позиции диаграммы чемпион Украины решился на жертву пешки посредством 17.е5. После 17…de 18.fe K:e5 19.Cf4 черные, по мнению Болеславского, попадают под неприятную связку. Правда, после 19…Cd6 ничего решающего не видно, но всё же не приходится порицать белых за эту жертву, так как это дело стиля. Один мастер жертвует в подобных позициях пешку, другой не так легко решается на это, если не может рассчитать до конца все последствия. Всё же следует заметить, что жертва на е5 основана не на точном расчете, а значительно больше на интуиции. Чутье Болеславского подсказывало ему, что в этой позиции что-нибудь обязательно должно найтись. Трудно предположить, что, играя 17.е5, он имел в виду что-либо неопределенное.

Партия продолжалась следующим образом: 17.е5 Ке8 18.f5. Снова остроумная жертва пешки, корректность которой подтвердил и последующий анализ. 18…К:е5 19.fe fe 20.Cg5? Подтверждается, что жертва не была рассчитана до конца. Здесь Болеславский упускает изящное продолжение 20.Сd5!, оправдывавшее жертву пешки. Всё же белые красиво выиграли эту партию, правда, не без помощи противника.

Эта партия интересна тем, что показывает, как охотно Болеславский жертвует пешки. Однако, после остроумной жертвы, которая оказывается правильной и при последующем анализе, Болеславский иногда упускает правильное продолжение атаки. Это показывает, что он жертвует интуитивно, а затем лишь начинает искать правильное продолжение.

В партиях, например, такого мастера, как Ботвинник, это не могло бы быть. Если Ботвинник решается на жертву, то она всегда точно и далеко рассчитана. К стилю Болеславского гораздо ближе примыкает стиль Шпильмана. В партиях этого большого мастера атаки также частенько встречаются жертвы, основанные скорее на чувстве позиции, чем на расчете. При сегодняшней технике защиты жертвы Шпильмана не всегда оправдываются. В этих случаях он обычно жалуется, что в настоящее время нельзя больше жертвовать, что шахматы уже не доставляют ему удовольствия и т. д. Нет, мастер Шпильман, жертвовать можно, но нужно только, как вы сами назвали свою книгу, – «Правильно жертвовать!»

Я уверен, что Болеславскому обеспечены дальнейшие успехи. Однако, для этого ему следует побольше играть в шахматы. Выдвинуться в первые ряды мастеров можно только благодаря практической игре, трудолюбию и углубленному изучению теории. У Болеславского есть предпосылки для того, чтобы стать гроссмейстером.

Мне часто бросают справедливый упрек в том, что мой дебютный репертуар ограничен и несколько односторонен. Указывается, например, что я почти всегда начинаю партию ходом 1.d4. Некоторым оправданием может служить для меня то, что начало 1.d4 наиболее современно и что применяя его, на мой взгляд, легче добиться успеха.

Не меньший упрек может быть брошен и Болеславскому, который все партии в XII чемпионате начинал ходом 1.е4. Подобная односторонность заслуживает, конечно, порицания. Если Болеславский (аналогично другим мастерам его стиля) полагает, что начало 1.d4 не дает простора для фантазии и для проявления искусства в ведении атаки, то он ошибается. Приведу лишь один пример и напомню о знаменитой 6-й партии матч-реванша Алехин – Эйве, которую можно назвать своеобразным гамбитом Муцио в ферзевом дебюте (1.d4 d5 2.с4 с6 3.Кс3 dc 4.e4 e5 5.C:c4 ed 6.Kf3).

Поэтому я хочу посоветовать Болеславскому и другим шахматистам – убежденным сторонникам 1.е4 – всё же испытать ход 1.d4. Применение современных дебютов приведет к тому, что Болеславский и другие мастера атакующего стиля будут и в открытых партиях играть осторожнее. Болеславский не должен понимать меня превратно: я отнюдь не собираюсь давать ему совет вообще играть боязливо и осторожно. Нет, это означало бы перегнуть палку. Но больше осторожности и меньше азарта ему бы не повредили. Очень приятно, конечно, играть красиво, но, участвуя в турнире, не нужно забывать и о спортивной стороне и об ответственности за свои партии. Когда мастер играет 1.d4, то это еще не говорит о том, что он стремится к ничьей. И даже, избирая 1.е4, Болеславский не всегда мог избежать своеобразных «гроссмейстерских ничьих».

Кое-кто из молодых советских мастеров допускает ошибку, когда вообще стыдится ничьих. Чтобы избежать ничьих, зачастую предпочитают даже пускаться в авантюры, заканчивающиеся поражением. Конечно, это отрицательно сказывается на окончательном турнирном результате. Я, как опытный практик, нисколько не стыжусь ничьих. Две половинки составляют очко – вот мой принцип в любой турнирной борьбе.

Поскольку Болеславский почти исключительно играет 1.е4, он не овладевает очень важным для современных шахмат искусством доводить до победы даже маленькое преимущество, искусством создавать в неприятельском лагере слабые пункты и использовать их. Дело в том, что игра в открытых началах носит иной характер. Необходимо изучить также и искусство лавирования и перегруппировки фигур. И этим искусством, вытекающим исключительно из практики, труднее овладеть, применяя исключительно 1.е4.

В миттельшпиле Болеславский чувствует себя увереннее всего.

Трудно упрекать Болеславского в недостатке техники в эндшпиле, так как у него отсутствует достаточный опыт. Нужно дать молодому мастеру возможность померяться силами с признанными гроссмейстерами.

***

Об успешном выступлении И. Болеславского за белорусскую команду на Спартакиаде 1963 г. читайте здесь:

Опубликовано 04.06.2019  17:00

Поддержите сайт и его активных авторов

********************************************************************************

Геннадий Несис 5 июня, 23:14

Мой отец, Ефим Несис, также был первокатегорником, представителем знаменитой шахматной школы – украинской. В юности его партнером и другом был удивительный человек, и замечательный гроссмейстер Исаак Болеславский. Встречались они и после войны. В нашей семье существует легенда, что первый в жизни апельсин я получил из рук Исаака Ефремовича, вернувшегося в конце 40-х годов с какого-то крупного международного соревнования, и по дороге домой заглянувшего к своему старому другу в Ленинград.  

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (1)

Город Витебск известен прежде всего как родина великого художника Марка Шагала. Однако среди уроженцев Витебска немало одаренных людей, проявивших себя в разных областях. Один из них – международный гроссмейстер по шахматам Илья Смирин. Первый успех к нему пришел еще в четвертом классе, когда витебская школьная команда выиграла всесоюзный турнир «Белая ладья» в Паневежисе. Илья – чемпион Беларуси 1987 года и неоднократный чемпион Израиля, а в 2004-м, посетив родной город по приглашению Александра Сарбая, завоевал уникальный титул абсолютного чемпиона Витебской области. Почти повторил успех Михаила Ботвинника в предвоенном СССР :))

Год назад в издательстве «Quality Chess» на английском языке вышла книга Ильи Смирина «Староиндийские сражения». Она приобрела популярность и уже переведена на русский язык; ее выход оказался для нас одним из поводов, чтобы побеседовать с автором. Другим поводом стал 50-летний юбилей И. С. (12 января 2018 года). Накануне Илья согласился ответить на наши вопросы. Беседа состоялась в его уютной квартире в красивом городке Кфар-Саба, что километрах в 20 от Тель-Авива.

– Илья, расскажите, откуда пошло увлечение шахматами? Это было семейным хобби? А также немного о своих предках, о «корнях».

Юлий и Майя Смирины

– В шахматы научил играть папа, Юлий Исаакович. Он преподавал в витебском техникуме физику, электротехнику и основы электроники. Мама, Майя Израилевна, работала инженером на ковровом комбинате. Они уехали в Израиль через полгода после меня: я летом 91-го, они в конце 91-го. И живут под Хайфой, в Кирьят-Яме. Папа и привел меня в шахматно-шашечный клуб, мне было тогда семь лет.

Исаак Смирин

– Особенно же я был близок с дедушкой по линии отца. Был очень умный человек, высокой степени порядочности. Он умер в 1981 г.

– Он был религиозным евреем?

– Никто в семье не был религиозен, разве что прадедушка. У меня вообще интересная история семьи. У моего дедушки было восемь братьев. Из них шестеро уехали в Палестину в 1920-е годы. Дедушка был из тех, кто остался, он был вторым по старшинству. Его звали Исаак.

Моисей Смирин

– А его старший брат Моисей Смирин стал известным историком, лауреатом Сталинской премии, членом-корреспондентом Академии наук СССР. Он занимался сравнительно нейтральными темами: историей Германии средних веков, реформацией Томаса Мюнцера. Умер в 1975 году. Я его немного помню, когда маленьким был. Еще один брат со всей семьей погиб в Холокосте, тогда ведь часть Белоруссии относилась к Польше. Что касается тех шестерых, которые уехали в Палестину – когда я приехал в 1991-м в Израиль, еще трое были живы. Один был очень похож на моего дедушку. У меня было такое странное чувство, что я снова встретил своего дедушку. Хотя, я, естественно, никогда в жизни раньше не видел его братьев.

– Они говорили по-русски?

– Да, с акцентом, но всё же прилично. К сожалению, все они уже умерли, последний лет 10 назад в возрасте 95 лет. Один из братьев погиб в войну за Независимость 1948 года. В общем, интересная история. Они все Змирины (זמירין ). Поменяли первую букву «с» на ивритскую «заин», а я решил не менять, оставить всё как есть.

– И правильно, тем более, что вас все знали как Смирина. В 91-м году вы были уже известны.

– В принципе да, узкий круг разночинцев (смеется).

– Известно, что учились в минском институте физкультуры. А шахматной специализацией руководил Бондарь?

Леонид Бондарь и Тамара Головей

– Да, Леонид Алексеевич Бондарь. В тот год, когда я поступал, был прием на шашечную специализацию. Шахматы и шашки чередовались, поскольку Беларусь славилась своими всемирно известными шашистами. В числе шахматистов поступали и я с Гельфандом. Я окончил институт, но это была чистой воды проформа.

– Там некому было особо учить шахматам

– Это было вообще не образование, это было смешно. Вот один случай. После первого курса я пошел в армию. И после армии, если честно, я не был на занятиях ни разу. Сдавал легко, готовясь перед экзаменом и вообще не посещая лекции. Но был такой предмет – политэкономия. Тут я решил всё же пойти на собеседование перед экзаменом, узнать, о чем, собственно, этот предмет, я не совсем понимал суть дела. (Это и сейчас затруднительно сказать.) Прихожу. Сидят борцы, штангисты, боксеры, вот такой контингент, и преподаватель спрашивает у одного штангиста: «Вот рынок сбыта, производство, может ли корабль быть товаром на рынке?» «Не может», – уверенно отвечает штангист. «А почему?» Ответ меня восхитил: «Корабль же большой, на рынок не поместится» 🙂

Мне понравилось, что преподаватель даже глазом не моргнул. Было видно, что он не впервые слышит такие ответы. «Это не Комаровский рынок, молодой человек, это мировой экономический рынок».

Тогда я понял, что сдам этот предмет. И я легко сдал политэкономию на 4.

– Когда поняли, что шахматы могут быть заработком и, шире, делом жизни?

– Я понял, когда мне предложили сделать это интервью за хорошую плату 🙂 (смеемся вместе).

Шахматы – не самая благодарная профессия для заработка. Делом жизни?.. Мне было просто интересно играть, хотя папа хотел, чтобы я поступал в обычный институт, тем более что я закончил специализированный математический класс, и с математикой, физикой, да и гуманитарными предметами у меня всё было хорошо. Но я любил именно шахматы, а тогда престиж шахматистов был достаточно высокий. В середине 1980-х и мастера были в большом почете, а из международных гроссмейстеров в Беларуси был один Купрейчик.

– В Беларуси в течение нескольких лет вообще ведь никто не становился мастером…

– Да, тяжело было стать мастером спорта, а гроссмейстером вообще казалось заоблачной мечтой. Я, правда, еще был кандидатом в мастера, но верил в себя. И решил поступить в институт физкультуры, хоть и понимал, что это несерьезное учебное заведение. Но именно для того я туда и поступал – иметь больше свободного времени для игры, чтобы реализовать свой шахматный потенциал. И в какой-то степени мне это удалось. Потом два года в армии…

– Кстати, расскажите про армию. Служили в спортроте?

– В спортроте.

– В Уручье?

– Да. Сейчас это черта города, а тогда это было километрах в четырех от Минска. Там уже провели метро. Я там был в 2017 году, когда проходил чемпионат Европы в Минске. Подъехал, чтоб посмотреть место своей службы. Многое изменилось, но стоит воинская часть. Хотя, наверное, уже нет спортроты, но военная инфраструктура там осталась. (Надеюсь, что не выдаю секреты!)

– Кто из шахматистов еще тогда служил?

Дмитрий и Валерий Атласы. В центре Нелля Гельфанд. Фото Алены Климец.

– Братья Атласы, Дима и Валера. Валера стал гроссмейстером, они живут в Австрии. Ну, и Боря Гельфанд, вместе были в нарядах по кухне.

 

Евгений Агрест                         Таир Куняшев, Виорел Бологан, Илья Смирин и Валерий Мин

– А когда я только начинал службу, был Женя Агрест, который стал гроссмейстером, много лет живет в Швеции. Т.е. был определенный контингент. Вот Валера Мин, в прошлом году виделся с ним в Казахстане. Он сам из Казахстана, известный там тренер. Служил в обычных войсках в Беларуси, и его перевели в спортроту.

В армии было много по-настоящему смешных моментов. Из цензурных эпизодов приведу два навскидку. Как старшина сказал однажды: «Эй вы, трое, оба ко мне!». Также запомнилась его фраза: «После отбоя запрещены магнитофоны, радиоприемники и другие музыкальные инструменты».

– А кто-то вам помог попасть в спортроту?

Кизилов Николай Степанович, он, кстати, много хорошего сделал для шахматистов в те годы. Многих из них он туда перетаскивал, Андрея Ковалева, например. Андрей Ковалев как раз один из моих друзей с той поры.

Андрей Ковалев

– Я как раз хотел спросить о нем. Так и остался близким другом?

– Да, хотя сейчас видимся значительно реже. Мы вместе занимались шахматами, вместе ездили на турниры, он был моим секундантом и тренером в прежние времена. А когда я был подростком, Андрей был для меня уже взрослый дядя, учил «школе возмужания».

  

Иван Куль и его бронзовая команда BossaNova (Елена Заяц, Наталья Жукова, Ланита Стецко и Ольга Баделько)    Илья и Иван (Тромсе, Норвегия 2014)

– Кто еще из друзей оттуда – Ваня Куль, витебский шахматист, младше меня года на три. Мы встречаемся, когда я приезжаю в Беларусь. А недавно встретились на Крите, где был чемпионат Европы среди клубных команд. Работает программистом, живет в Минске и Витебске. Тем не менее, шахматы по-прежнему любит, создал и спонсировал женскую команду из Беларуси, назвав ее BossaNova и они заняли 3-е место на клубном кубке Европы. Такого ранее не было в истории Беларуси. Часто в последние годы виделся с Володей Полеем. С ним мы еще играли в глубоком детстве в белорусских юношеских соревнованиях.

– Что можете рассказать о витебских шахматистах, не только гроссмейстерах, кто запомнился с юных лет? 

– Действительно, в Витебске были интересные люди.

Владлен Вакуленко (род. в 1946 – ?)

– Как шахматиста могу выделить Владлена Вакуленко, которого уже давно нет.

Андрей Ковалев, Рая Эдельсон и Григорий Иссерман (15.04.1951 – 08.03.2017)

– С Гришей Иссерманом я ездил на мой первый мастерский турнир в 83-м в Калининград. Его, к сожалению, уже тоже нет с нами (умер в Германии – ред.).

Александр Сарбай 6-й слева. Рядом с ним один из авторов интервью и редактор сайта Арон Шустин. Крайний слева Феликс Флейш, второй справа Владлен Вакуленко. Еще на фото: Валерий Акопов – Мозырь, затем Калинковичи, Леонид Линдоренко – Гомель, в дальнейшем Пинск, судьи, Ефим Шейн – Бобруйск – Иерусалим, Сергей Погар – Бобруйск. Верхний ряд: после Ф. Флейша, Сергей Румянцев – Солигорск, Геннадий Нахаенко – Бобруйск, Владимир Голубев – Могилев, Сергей Березюк – Брест, а затем Фридек-Мистек, Чехия, Владимир Железняков – Гомель, и крайний справа Валерий Булгаков – Гродно. Полуфинал ч-та БССР, Пинск, 6-24 февраля 1980 г.

– Александр Сарбай был моим тренером в детстве. Вспоминается любопытный момент, связанный с ним. Мне было лет 11-12. Он предложил сыграть в игру на 3 рубля. Сказал: «Назови число». Я назвал – допустим, 14. Он и говорит: «15. У меня больше, я выиграл».

А потом я увидел знаменитый фильм «Асса», 1987 года. С Цоем, Говорухиным, Друбич. И там был такой эпизод. Герой Говорухина говорит:

– Давай сыграем в Бангладеш.

– А как играть?

– Назови число.

– Ну, 17.

– 18, я выиграл!

В фильме это была шутка, мне же она обошлась в 3 рубля (смеется)

Психиатр Михаил Кунин, в Израиле с осени 1991

Феликс Флейш еще раньше меня переехал жить в Израиль, а Михаил Кунин несколько позже.

  

Владлен Вакуленко и Феликс Флейш                                        Феликс Флейш

Феликс Флейш приехал в 1990. Работал тренером, преподавателем информатики в школе, сейчас занимается компьютерами и работает в муниципалитете Ришон ле- Циона 

– С обоими иногда встречаюсь во время игр израильской лиги

– Дружите ли с кем-то из нынешних молодых белорусских гроссмейстеров?

Геннадий Сагальчик, Борис Гельфанд, Елена Герасимович, Юлия Левитан, Елена Заяц, Илья Смирин, верхний ряд справа налево: Эдуард Райский, Евгений Мочалов, Михаил Шерешевский, Альберт Капенгут, Алексей Александров, Валерий Атлас.  Краматорск 1989. Молодежная спартакиада. 

– С молодыми гроссмейстерами у меня сейчас мало общего. Мне кажется, что Алексей Александров самый талантливый из белорусских шахматистов следующего после меня поколения. Вместе еще играли за одну юношескую сборную в 89-м на чемпионате СССР, заняли 3-е место. (как раз пару дней назад Алексей стал чемпионом Беларуси – belisrael.info)

– Что можете сказать о Купрейчике, Дыдышко, Шерешевском, само собой, о Капенгуте?

– Виктор Купрейчик, конечно, был знаковой фигурой, играл очень интересно, да и по результатам явно выделялся. Яркий человек, жалко, что он недавно умер.

– Вячеслав Дыдышко был одним из сильнейших мастеров Союза. Обыгрывал и Льва Псахиса, и Андрея Соколова, когда они были на пике. Рекордсмен по количеству побед в чемпионатах Беларуси.

– Михаил Шерешевский снова вернулся к шахматам, работает в академии шахмат Крамника в Сочи.

    Альберт Капенгут c юными Борисом и Ильей                                  Капенгут,  Гомель, 1968

– Альберт Капенгут был известным теоретиком и сильным шахматистом, играл в чемпионатах СССР, тренер мой и Бориса Гельфанда. Первым моим персональным тренером был как раз Капенгут. Потому что в Витебске у меня личного тренера не было. Я читал много книг, вот это были мои главные учителя.

Андрей Ковалев, Лев Пак, Александр Сарбай

– Но Пака Льва Рувимовича, который, к сожалению, скоропостижно умер полтора года назад, можно выделить, потому что он воспитал четырех гроссмейстеров: меня, Женю Агреста, Андрея Ковалева, Раю Эйдельсон. Для Витебска очень серьезная цифра. Хотя он не был особо сильным шахматистом, но, видимо, была у него педагогическая нотка, педагогическая изюминка. Он ездил со мной на турниры, опекал по-настоящему, искренне был привязан, и я его тоже очень любил. И для меня его смерть большая потеря. В последние годы он жил в Германии. Два года назад мы виделись в Израиле.

– А были ли знакомы с доктором Николаем Мисюком, многолетним председателем шахматной федерации БССР?

– Общался немножко, запомнил таким немного смешным профессором, потом сменился председатель федерации, и я его больше не видел. Был высокий человек с копной седых волос.

– Благодаря профессору Мисюку, его возможности напрямую обращаться к Машерову, и был построен Дворец шахмат

– Да, я тоже об этом слышал, строительство завершилось в 1985-м.

– Учились с Андреем Филатовым, известным шахматным меценатом, в последние годы – президентом Российской шахматной федерации, верно?

– Да, познакомился с ним уже после армии.

– Он был кандидатом в мастера?

– Точно, кандидатом, способным шахматистом.

– В то время не проявлял еще интерес к бизнесу?

– Тогда нет. Когда мы с ним дружили в институте, никаким бизнесом он не занимался, только незадолго до моего отъезда начал двигаться в этом направлении. Скоро, кстати, выборы в Российскую Шахматную Федерацию. Надеюсь, что он будет переизбран – Андрей сделал много хорошего на благо российских шахмат.

Леонид Бондарь, Борис Гельфанд, Илья Смирин и Андрей Филатов

– И благодаря ему в мае 2012 года в Москве состоялся матч на первенство мира между Анандом и Гельфандом…

– Я выступал там в роли комментатора, как и в других турнирах, к которым Андрей «руку приложил». Именно он подтолкнул меня попробовать себя и в этом жанре.

– Кто из белорусских шахматистов всех времен был, на ваш взгляд, «самым-самым»?

Борис Гельфанд

– Борис Гельфанд, конечно!

– Был еще Исаак Болеславский…

Исаак Болеславский, 1960

– Он играл с Давидом Бронштейном финальный матч претендентов в 50-м для определения соперника чемпиона мира Ботвинника, и при счете 6:6 проиграл в дополнительной партии. Да, действительно, Исаак Ефремович был выдающимся шахматистом, тренером и теоретиком, но он родился не в Беларуси, а в Украине, и переехал в Минск из России уже знаменитым гроссмейстером.

Поэтому я ставлю на первое место Бориса Гельфанда – он играл матч за звание чемпиона мира и был на волоске от победы. К тому же много лет он входит в мировую шахматную элиту. Я бы также отметил Виктора Купрейчика, были еще Алексей Сокольский, Гавриил Вересов.

 – Илья, это ваша книга «Староиндийские сражения» на столе?

– Да. Книга вышла на двух языках. Я ее писал на английском. Это было довольно непросто. Я владею английским хорошо, но не скажу, чтобы свободно.

– Когда начали писать?

– Я долго ее писал, года два, были большие перерывы. Это книга о староиндийской защите, моем любимом дебюте за черных на протяжении всей карьеры. Книга, кажется, удалась – по крайней мере, отзывы о ней были очень хорошие. В «New In Chess», шахматном журнале, который выходит 6 или 7 раз в год, есть постоянная рубрика, они следят за шахматной литературой, которая выходит. И мою книжку они оценили как «любимая книжка». Есть такой английский гроссмейстер Мэттью Садлер, он сказал, что это любимая его книжка 2016 года. Ну и я считаю, что книга удачная, без ложной скромности.

– Как возникла идея написать книгу? Понятно, что давно играли этот дебют, но играют многие, а пишут – нет.

 В Чикаго с Борисом Аврухом и его дочкой Софией. Апрель 2017

– Мне всегда хотелось написать книгу. А тут мой товарищ Боря Аврух, который уже несколько лет живет в Америке, а до этого в Израиле, и мы вместе много лет играли за сборную и за один клуб, выпустил свою книгу в издательстве «Quality chess».

Якоб Агард  (Jacob Aagaard) – представитель этого издательства. И вот Боря и Якоб предложили мне тоже попробовать. Я не торопился ее писать. Обычно книгу пишут полгода, я же не спешил, делал большие паузы. Во-первых, я играл в турнирах и во-вторых, я всё же писал ее по-английски.

– Кого из шахматистов (прошлого и современников) могли бы перечислить как знатоков этого дебюта за белых и за чёрных?

– Многие чемпионы мира играли староиндийскую: Таль, Фишер, Каспаров. В репертуаре двух последних староиндийская занимала одно из главных мест. Из тех, кто не стал чемпионами мира, можно выделить выдающихся гроссмейстеров: Геллера, Бронштейна, Штейна…

– Болеславского?

– Да, забыл его назвать. Вот Геллер, Бронштейн, Болеславский – те трое, которые стояли у истоков староиндийской еще в 1940-х, и играли ее здорово. Из белорусских – Купрейчик, ярко разыгрывавший этот дебют, ну и Гельфанд, новый классик, можно сказать.

Кстати, мой друг Андрей Ковалев тоже любит староиндийскую. Сейчас он реже играет в шахматы, но это по-прежнему его основной дебют.

– В книге отдается предпочтение компьютерным анализам или же логическим обьяснениям структур, типичных манёвров?

– На компьютере я проверял тактические моменты, варианты. Я старался не делать особый упор на теорию, не обходил ее, конечно, полностью стороной, но в целом обозначал пунктиром. Старался делать упор на идее и на эстетике, на красоте возникающих позиций, которые удавалось получить. Я брал свои партии, но не только. В основе книги – 49 моих прокомментированных партий, а внутри этих партий – еще почти 100 моих, записанных просто нотацией или с совсем короткими примечаниями, а также партии других шахматистов. Вот несколько дней назад мне написала из Америки мама одной шахматистки, что партия ее дочки Наринэ Каракашан попала в книгу. А дочка ее играла в полуфинале чемпионата СССР 89-го, но в финале выступать не стала, а вышла замуж. Но ее мама была очень рада, что интересный фрагмент из партии дочки оказался в книге.

(продолжение следует)

Опубликовано 30.01.2018  04:17

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (58) / КОТЛЕТЫ & МУХИ (58)

(Перевод на русский под оригиналом)

Ізноў шалом-здароў! Лета ў самым разгары, і восень надыйдзе скора. Але мы яшчэ з вясной не разабраліся…

Вясна пачалася з масавых пратэстаў у розных гарадах Беларусі, а завяршылася даволі ганебным «мерапрыемствам»: сходам Нацыянальнага алімпійскага камітэта 30 мая. Чаму яно ганебнае? Слушна заўважылі журналісты, што статут НАК прадугледжваў (пера)выбары кіраўніка арганізацыі кожныя 4 гады. Апошнія перавыбары адбыліся 9 красавіка 2010 г. – значыць, «прэзідэнт» к маю 2017 г. ужо не адзін год быў «ненастаяшчы».

Калі ўсчаўся шум, то нехта на сайце НАК хітрамудра пазначыў, што А. Лукашэнка перавыбіраўся не толькі ў 2010 г., а і ў 2012 г. Маю вялікія сумневы… Так, 26.10.2012 праводзіўся сход НАК з удзелам А. Л., ды ён быў прысвечаны іншым праблемам, у прыватнасці, не зусім удаламу выступленню беларусаў на Алімпіядзе ў Лондане. Нідзе ў справаздачах пра сход не фігуруе тэма выбараў прэзідэнта, дый навошта праз 2 гады пацвярджаць сваю легітымнасць, якую ніхто тады не аспрэчваў?

Каб прыбраць расставіць усе кропкі над «і», 30.05.2017 я ўсё ж звярнуўся ў НАК з просьбай адказаць, колькі чалавек у 2012 г. галасавала за кандыдата, колькі супраць, колькі ўстрымалася. За два тыдні не атрымаў рэакцыі на элементарнае пытанне – вось і аргумент на карысць маёй версіі… У сярэдзіне 2010-х небезвядомы палітык проста забыўся, што трэба перапрызначацца перавыбірацца яшчэ і «алімпійскім» прэзідэнтам, а падхалімы ў 2017 г. «падчысцілі» гісторыю ў стылі персанажаў Оруэла.

Ясна, чалавек, які груба ігнаруе рэгламент, наўрад ці зможа «навесці парадак» у арганізацыі, колькі б гучных слоў ні вымаўляў. У шахматыстаў, здаецца, абстаноўка лепей. Ці то Наста Сарокіна, спехам «выбраная» старшынькай Беларускай федэрацыі шахмат на «канферэнцыі» 19 мая, пазнаёмілася з папярэдняй серыяй «Катлет & мух», ці то нехта з юрыстаў патурбаваў, і яна адчула хісткасць уласнай пазіцыі… Пастанавіла правесці 7 ліпеня 2017 г. яшчэ адну пазачарговую канферэнцыю, куды ўжо змогуць адабрацца рэальныя, а не фэйкавыя дэлегаты. Абвясціла пра скліканне, як і належыць паводле статута БФШ, за месяц – рэспект!

Можна, вядома, ацаніць кандыдатуру «двойчы прэзідэнта» не толькі з фармальнага боку. Калі ў маі 1997 г. Лукашэнка ўпершыню стаў прэзідэнтам НАК, то пэўны сэнс у сумяшчэнні пасад быў. У Беларусі дзеяла выразна патэрналісцкая мадэль кіравання, іначай кажучы, людзі (у тым ліку спартсмены) спадзяваліся перадусім і збольшага на «высокае начальства». Малады, апрыёры поўны сіл палітык – тады яму ішоў 43-і год – меў патэнцыял для рэалізацыі сваіх планаў. У 2017 г., калі дзяржаўная ласка зрабілася хутчэй абстрактным паняццем, аднагалоснае (!) абранне хакеіста-аматара, які дасягнуў пенсійнага веку, выглядае суцэльным анахранізмам. Пасля колькіх тэрмінаў знаходжання на пасадзе, нестабільных вынікаў беларускіх дэлегацый на сусветных Алімпіядах (і нядаўняга правалу на чэмпіянаце свету па хакеі) – якія застаюцца спадзевы на гэтую асобу?

Гульні Золата Серабро Бронза Усяго Месца Месца

 (паводле сумы медалёў)

1996 1 6 8 15 37 23
2000 3 3 11 17 23 15
2004 2 5 6 13 26 18
2008 4 5 9 18 16 15
2012 2 5 5 12 26 22
2016 1 4 4 9 40 40
Усяго 13 28 43 84  

Медалі, заваяваныя беларускімі спартоўцамі на летніх Алімпійскіх гульнях. Тэндэнцыя 2010-х гадоў гаворыць сама за сябе. Крыніца: wikipedia.org.

На сход НАК прыйшлі чыноўнікі, галасаванне якіх было прадказальным (у гэтым выпадку яны мелі права лічыць сябе вольнымі ад «субардынацыі», бо прадстаўлялі грамадскую арганізацыю, ды такая логіка для цяперашніх «гасударавых людзей» занадта складаная). Але ж прысутнічалі тамака i славутыя спартсмены, трэнеры, «гонар краіны». Няўжо і яны пабаяліся гукнуць, што думаюць? Светлай памяці Віктар Купрэйчык, памерлы 22 мая 2017 г., 20 год таму не збаяўся выступіць супраць «адзяржаўлівання» НАК, адкрыта галасаваў супраць Лукашэнкі. Нічога, апрача вывядзення са складу НАК, яму за гэта не было: Віктар Давыдавіч яшчэ некалькі гадоў заставаўся членам зборнай краіны па шахматах, потым быў віцэ-прэзідэнтам БФШ, старшынёй камісій па этыцы і па масавых шахматах… «Не шкадую, што галасаваў супраць», – праказаў ён у 2003 г., а ў 2013 г. дадаў: «мая пазіцыя толькі ўмацавалася, стала нават больш жорсткай».

Карацей, не разумею спартоўцаў, якія 30.05.2017 падтрымалі «правадыра» пры вылучэнні яго на чарговы тэрмін. Хоць бы кожны шосты галасаваў супраць – такі працэнт «дысідэнтаў» афіцыйна прызнаваўся Цэнтрвыбаркамам пасля выбараў прэзідэнта РБ у 2015 годзе!.. Пакуль я вымушаны зрабіць выснову, што «спартовы асяродак» – адзін з найбольш адсталых у краіне, колькі б дыпломаў аб вышэйшай адукацыі там ні круцілася. Большасць рабочых і сялян усё даўно зразумела пра становішча ў «сінявокай» і не баіцца (хіба асцярожнічае).

* * *

Завяршыўся ў Мінску чэмпіянат Еўропы па шахматах (29 мая – 10 чэрвеня). Амаль 400 шахматыстаў змагаліся ў Палацы спорту, з іх ажно два дзясяткі прадстаўлялі Ізраіль. Напэўна, імпрэза пабіла некалькі рэкордаў, прынамсі я не помню такіх масавых шахтурніраў у Беларусі. Да таго ж упершыню ў адным беларускім спаборніцтве выступала столькі гросмайстраў (звыш 170) і столькі ізраільцаў… Найлепшы вынік – 7,5 з 11 – паказаў Максім Радштэйн, блізкі да сусветнай эліты. Ён заняў 23-е месца, што дае права згуляць у Кубку свету. Эмілю Сутоўскаму, які набраў столькі ж ачкоў, не пашэнціла: 31-е месца паводле дадатковых паказчыкаў, застаўся «за бортам».

Па «плюс 4» выбілі і беларускія гросы: Аляксей Аляксандраў і Сяргей Жыгалка, абодвух прыме Кубак. Для Аляксандрава гэта вялікі поспех, улічваючы, што яму ўжо добра за 40, а моладзь падціскае. Першымі прызёрамі («плюс 6») сталі расіянін Максім Матлакоў (Спб), Баадур Джабава з Грузіі і яшчэ адзін «піцерскі» Уладзімір Федасееў – ім, адпаведна, 26, 33 і 22 гады.

Выдатна выступіла 13-гадовая дзяўчынка, імя якой прымусіць усміхнуцца ўсіх, хто ведае пра супругаў Нетаньягу: майстарка ФІДЭ Бібісара Асаубаева з Казахстана, якая цяпер жыве пад Масквой. Яна апярэдзіла многіх гросмайстраў, і 5,5 з 11 аказалася дастаткова для выканання нормы міжнароднага майстра сярод мужчын. Бібісара хоча стаць чэмпіёнкай свету; можа, Мінск будзе для яе такім самым «трамплінам», якім быў для Гары Каспарава ў 1978 годзе.

Па вялікім рахунку, чэмпіянат кантынента быў арганізаваны няблага, ды прайшоў у краіне амаль незаўважаным, бы шараговая «швейцарка». Мо справа і ў тым, што «чужынцаў» – неакрэдытаваных гледачоў – у залу не пускалі. З месца падзеі вёў трансляцыі гросмайстар Сяргей Шыпаў, вядомы ўсяму рускамоўнаму шахматнаму свету, але, напрыклад, турнір у нарвежскім Ставангеры з удзелам Магнуса Карлсена цікавіў публіку больш. Як бы ні было, cотні замежнікаў трохі лепей даведаліся пра Беларусь, і гэта, безумоўна, цешыць. Аутсайдэрка Фіёна Стэйл-Энтані з Люксембурга падрыхтавала нават пару відэасюжэтаў пра Мінск.

Дарэчы, наконт аутсайдэраў… Нічога не маю супраць Фіёны (мм сярод жанчын, ЭЛА 2155) і свайго суперніка па дзіцячых гульнях Лёні Элькіна (кмс, ЭЛА 2099), якія набралі па 3,5, але ўмудрыліся павысіць рэйтынг. Разам з тым не ўпэўнены, што ў чэмпіянат Еўропы трэба было ўключаць ігракоў трэцяга-другога разраду; для трэніроўкі хапае іншых спаборніцтваў…

Л. Элькін, здымак з chess.by, і Б. Асаубаева (tengrinews.kz)

Мінчанін Элькін у першых турах зрабіў дзве нічыі з «гросамі», потым расклеіўся… Аднак стаў рэальным чэмпіёнам Еўропы – калі не па гульні, то па знешнім выглядзе і колькасці парад, якія даў шахматыстам 🙂

* * *

Завяршыўся і адзін з этапаў допуску Украіны ў «еўрапейскую сям’ю». 10 чэрвеня Пётр П. выступіў у Кіеве на тэму «Прощай, немытая Россия», а яшчэ падкрэсліў, што бязвізавы рэжым «Украіна-ЕС» уступае ў сілу напярэдадні свята расійскай незалежнасці (так, маўляў, «ім» і трэба). З аднаго боку, я радуюся за ўкраінцаў, якія сталі больш мабільнымі. З другога… навошта ў свой святочны дзень класці «кучу» пад дзверы суседа?

Нагадаюць, што Украіна ваюе з Расіяй. Дапусцiה, тады чаму дагэтуль не абвешчана ваеннае становішча? І як «бязвіз», дый нават асацыяцыя з ЕС, дапаможа выйграць вайну? Ні рост колькасці турыстаў, якія выберуць заходні кірунак, ні выезд актыўнай часткі жыхароў на паўлегальныя сезонныя працы ў краіны Захаду (магчыма, з далейшай натуралізацыяй) апрыёры не здольныя ўзмацніць абароназдольнасць краіны… Хутчэй наадварот.

Тры гады таму, пад канец мая 2014 г. паспрачаўся я ў магілёўскім інтэрнаце з жыхаром Ужгарада Сяргеем Г., які ў ружовых колерах маляваў будучыню сваёй краіны за новым прэзідэнтам. «Па-мойму, вы памянялі шыла на мыла», – казаў я. Баюся, што меў рацыю… Іменна пры Парашэнку шавiнiстычная партыя «Свабода» «даціснула» з’яўленне праспекта Рамана Шухевіча ў Кіеве. І да 1 чэрвеня 2017 г. ва Украіне меліся вуліцы імя «слаўнага змагара» з беларускімі партызанамі, але ў перыферыйных гарадах яны не так кідаліся ў вочы. Ад перайменавання кіеўскага праспекта Ватуціна (генерал, загінуў пры вызваленні Украіны, Герой Савецкага Саюза) у праспект Шухевіча асабіста мне проста брыдка. Выказаўся і Віктар Шэндэровіч: «Дарагія ўкраінцы, мы такі браты. У нас – партрэты Сталіна, у вас – праспект Шухевіча. Давайце ж і далей, не збочваючы з выбранага шляху, па-братэрску спаборнічаць у ідыятызме і людаедстве». Дзмітрый Гардон, адзіны дэпутат Кіеўскага гарадскога савета, які летась галасаваў супраць праспекта Бандэры, напісаў 02.06.2017 яшчэ больш жорстка, але «па справе».

Варта вярнуцца да спраў, якія непасрэдна тычацца Беларусі. Тутэйшыя чыноўнікі маюць адметны талент – знаходзіць за мяжой сяброў, якія потым прыцягваюць да сябе непрыемнасці. Гэтак было з кіраўніцтвам Венесуэлы, потым – з ісламскім дзеячам Гюленам… Цяпер, здаецца, у пераплёт патрапіла «правячая сям’я Дзяржавы Катар», якой яшчэ ў 2012 г. Мінскі аблвыканкам аддаў у арэнду на 99 гадоў не адну сотню гектараў пад Лагойскам. Мясцовыя жыхары, якім не даюць хадзіць па зямлі продкаў, нездаволены, аднак, як той казаў, «праблемы неграў шэрыфа не хвалююць».

Журналісты задалі дарэчнае пытанне: «што Беларусь атрымала ўзамен ад катарскіх сяброў?» Можа, нешта і атрымала за пяць год («тайна гэтая вялікая»), але далейшае супрацоўніцтва – калі арабскія суседзі наладзяць сапраўдную блакаду Катара, абвінавачанага ў падтрымцы тэрарызму – выглядае праблематычным. Упэўнены, што 10 дзён таму ніхто ў беларускім Міністэрстве замежных спраў – не кажучы пра адміністрацыю прэзідэнта – не прадбачыў, што 10 краін свету парвуць адносіны з багатым Катарам. Зараз міністэрскія круцяцца, як уюны на патэльні, пралічваюць, як бы дагадзіць усім – ну, не ўпершыню, вецер ім у спіну.

А так – усё пучком. Падумаеш, нобелеўская лаўрэатка выдала чарговы «перл», які засмуціў ужо і лідара беларускіх католікаў! Або рэдактар «галоўнай прэзідэнцкай газеты» кінуўся пераконваць беларусаў, што яны не дараслі да знаёмства з архіўнымі справамі на расстраляных у сталінскі час… Было б дзіўна, каб гэтыя дзве асобы сказалі нешта мудрае. Між іншага, абвастрэнне «курапацкай тэмы» ў 2017 г. і «дабрыня» ўладаў, згодных на «мемарыял смутку і памяці», могуць тлумачыцца тым, што ў 2016 г. скончыўся тэрмін захоўвання спраў, звязаных з даваеннымі рэпрэсіямі (у многіх выпадках ён – 75 гадоў), і тыя справы былі знішчаны. Цяпер «адкрыццё архіваў КДБ» значна больш бяспечнае для рэпутацыі «органаў», чым у 1990–2000-х гадах – аднак і надалей, як вынікае з інтэрв’ю П. Якубовіча, інфармацыю будуць выдаваць скупа, «давераным» і «правераным» асобам.

Вольф Рубінчык, г. Мінск,

12.06.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 12.06.2017  22:35

 

***

 

КОТЛЕТЫ & МУХИ (58)

Шалом-привет (от двух штиблет)! Лето в самом разгаре, и осень наступит скоро. Но мы еще с весной не разобрались…

Весна началась с массовых протестов в разных городах Беларуси, а завершилась довольно позорным «мероприятием»: собранием Национального олимпийского комитета 30 мая. Почему оно позорное? Резонно заметили журналисты, что устав НOК предусматривал (пере)выборы руководителя организации каждые 4 года. Последние перевыборы состоялись 9 апреля 2010 г. – значит, «президент» к маю 2017 г. уже не один год был «ненастоящим».

Когда поднялся шум, то кто-то на сайте НОК хитроумно указал, что А. Лукашенко переизбирался не только в 2010-м, а и в 2012 году. Имею большие сомнения… Да, 26.10.2012 проводилось собрание НОК с участием А. Л., но оно было посвящено другим проблемам, в частности, не совсем удачному выступлению белорусов на Олимпиаде в Лондоне. Нигде в отчетах о собрании не фигурирует тема выборов президента, да и зачем через 2 года подтверждать свою легитимность, которую никто тогда не оспаривал?

Чтобы убрать расставить все точки над «і», 30.05.2017 я всё же обратился в НОК с просьбой ответить, сколько делегатов в 2012 г. голосовало за кандидата, сколько против, сколько воздержались. За две недели не получил реакции на элементарный вопрос – вот и аргумент в пользу моей версии… В середине 2010-х небезызвестный политик просто забыл, что нужно переназначаться переизбираться еще и «олимпийским» президентом, а подхалимы в 2017 г. «подчистили» историю в стиле персонажей Оруэлла.

Ясно, человек, который грубо игнорирует регламент, вряд ли сможет «навести порядок» в организации, сколько бы громких слов ни произносил. У шахматистов, кажется, обстановка получше. То ли Анастасия Сорокина, наспех «избранная» председателем Белорусской федерации шахмат на «конференции» 19 мая, познакомилась с предыдущей серией «Котлет & мух», то ли кто-то из юристов напряг, и она почувствовала шаткость собственной позиции… Постановила провести 7 июля 2017 г. еще одну внеочередную конференцию, куда уже смогут отобраться реальные, а не фейковые делегаты. Объявила о созыве, как и полагается по уставу БФШ, за месяц – респект!

Можно, конечно, оценить кандидатуру «дважды президента» не только с формальной стороны. Когда в мае 1997 г. Лукашенко впервые стал президентом НОК, то определенный смысл в совмещении должностей был. В Беларуси действовала четко патерналистская модель управления, иначе говоря, люди (в том числе спортсмены) надеялись прежде всего и большей частью на «высокое начальство». Молодой, априори полный сил политик – тогда ему шел 43-й год – имел потенциал для реализации своих планов. В 2017 г., когда государственная забота стала скорее абстрактным понятием, единогласное (!) избрание хоккеиста-любителя, достигшего пенсионного возраста, выглядит полным анахронизмом. После нескольких сроков пребывания в должности, нестабильных результатов белорусских спортсменов на всемирных Олимпиадах (и недавнего провала на чемпионате мира по хоккею) – какие остаются надежды на эту личность?

Игры Золото Серебро Бронза Всего Место Место (по сумме медалей)
1996 1 6 8 15 37 23
2000 3 3 11 17 23 15
2004 2 5 6 13 26 18
2008 4 5 9 18 16 15
2012 2 5 5 12 26 22
2016 1 4 4 9 40 40
Всего 13 28 43 84  

Медали, завоеванные белорусскими спортсменами на летних Олимпийских играх. Тенденция 2010-х годов говорит сама за себя. Источник: wikipedia.org.

На собрание НОК пришли чиновники, голосование которых было предсказуемым (в этом случае они имели право считать себя свободными от «субординации», так как представляли общественную организацию, но такая логика для нынешних «государевых людей» слишком сложна). Но присутствовали там и прославленные спортсмены, тренеры, «честь страны». Неужели и они побоялись вымолвить, что думают? Светлой памяти Виктор Купрейчик, умерший 22 мая 2017 года, 20 лет назад не побоялся выступить против «огосударствления» НОК, открыто голосовал против Лукашенко. Ничего, кроме выведения из состава НОК, ему за это не было: Виктор Давыдович еще несколько лет оставался членом сборной страны по шахматам, потом был вице-президентом БФШ, председателем комиссий по этике и по массовым шахматам… «Не жалею, что голосовал против», – говаривал он в 2003 г., а в 2013 г. добавил: «моя позиция только укрепилась, стала даже более жесткой».

Короче, не понимаю спортсменов, которые 30.05.2017 поддержали «вождя» при выдвижении его на очередной срок. Хоть бы каждый шестой голосовал против – такой процент «диссидентов» официально признавался Центризбиркомом после выборов президента РБ в 2015 году! .. Пока я вынужден сделать вывод, что «спортивная среда» – одна из самых отсталых в стране, сколько бы дипломов о высшем образовании там ни крутилось. Большинство рабочих и крестьян всё давно поняли о положении в «синеокой» и не боятся (разве что осторожничают).

Завершился в Минске чемпионат Европы по шахматам (29 мая – 10 июня). Почти 400 шахматистов боролись во Дворце спорта, из них аж два десятка представляли Израиль. Наверное, мероприятие побило несколько рекордов, по крайней мере я не помню таких массовых шахтурниров в Беларуси. К тому же впервые в одном белорусском соревновании выступало столько гроссмейстеров (свыше 170) и столько израильтян… Наилучший результат у них – 7,5 из 11 – показал Максим Родштейн, близкий к мировой элите. Он занял 23-е место, что дает право сыграть в Кубке мира. Эмилю Сутовскому, который набрал столько же очков, не повезло: 31-е место по дополнительным показателям, остался «за бортом».

По «плюс 4» выбили и белорусские гроссы Алексей Александров и Сергей Жигалко, обоих примет Кубок. Для Александрова это большой успех, учитывая, что ему уже сильно за 40, а молодежь поджимает. Первыми призерами («плюс 6») стали россиянин Максим Матлаков (СПб), Баадур Джобава из Грузии и еще один «питерский» Владимир Федосеев – им, соответственно, 26, 33 и 22 года.

Отлично выступила 13-летняя девочка, имя которой заставит улыбнуться всех, кто знает о супругах Нетаньягу: мастер ФИДЕ Бибисара Асаубаева из Казахстана, которая сейчас живет под Москвой. Она опередила многих гроссмейстеров, и 5,5 из 11 оказалось достаточно для выполнения нормы международного мастера среди мужчин. Бибисара хочет стать чемпионкой мира; может, Минск будет для нее таким же «трамплином», каким был для Гарри Каспарова в 1978 году.

По большому счету, чемпионат континента был организован неплохо, но прошел в стране почти незамеченным, словно рядовая «швейцарка». Может, дело и в том, что «чужаков» – неаккредитованных зрителей – в зал не пускали. С места события вел трансляции гроссмейстер Сергей Шипов, известный всему русскоязычному шахматному миру, но, например, турнир в норвежском Ставангере с участием Магнуса Карлсена интересовал публику больше. Как бы то ни было, cотни иностранцев немного лучше узнали о Беларуси, и это, безусловно, радует. Аутсайдерша Фиона Стэйл-Энтони из Люксембурга подготовила даже пару видеосюжетов о Минске.

Кстати, насчет аутсайдеров… Ничего не имею против Фионы (мм среди женщин, рейтинг Эло 2155) и своего соперника по детским соревнованиям Лёни Элькина (кмс, Эло 2099), которые набрали по 3,5, но умудрились повысить рейтинг. Вместе с тем не уверен, что в чемпионат Европы нужно было включать игроков третьего-второго разряда; для тренировки хватает других соревнований…

Л. Элькин, снимок с chess.by, и Б. Асаубаева (tengrinews.kz)

Минчанин Элькин в первых турах сделал две ничьи с «гроссами», потом расклеился… Однако стал реальным чемпионом Европы – если не по игре, то по внешнему виду и количеству советов, которые дал шахматистам 🙂

* * *

Завершился и один из этапов допуска Украины в «европейскую семью». 10 июня Пётр П. выступил в Киеве на тему «Прощай, немытая Россия», а еще подчеркнул, что безвизовый режим «Украина-ЕС» вступает в силу накануне праздника российской независимости (так, мол, «им» и надо). С одной стороны, я радуюсь за украинцев, которые стали более мобильными. С другой… зачем в свой праздничный день класть «кучу» под дверь соседа?

Напомнят, что Украина воюет с Россией. Допустим, тогда почему до сих пор не объявлено военное положение? И как «безвиз», да даже и ассоциация с ЕС, поможет выиграть войну? Ни рост количества туристов, выбирающих западное направление, ни выезд активной части жителей на полулегальные сезонные работы в страны Запада (возможно, с последующей натурализацией) априори не способны усилить обороноспособность страны… Скорее наоборот.

Три года назад, под конец мая 2014 г. поспорил я в могилевском общежитии с жителем Ужгорода Сергеем Г., который в розовых тонах рисовал будущее своей страны с новым президентом. «По-моему, вы сменяли шило на мыло», – говорил я. Боюсь, что был прав… Именно при Порошенко шовинистическая партия «Свобода» «дожала» появление проспекта Романа Шухевича в Киеве. И до 1 июня 2017 г. в Украине имелись улицы имени «славного борца» с белорусскими партизанами, но в периферийных городах они не так бросались в глаза. От переименования киевского проспекта Ватутина (генерал, погиб при освобождении Украины, Герой Советского Союза) в проспект Шухевича лично мне просто противно. Высказался и Виктор Шендерович: «Дорогие украинцы, мы-таки братья. У нас – портреты Сталина, у вас – проспект Шухевича. Давайте же и дальше не сворачивать с избранного пути, по-братски соревноваться в идиотизме и людоедстве». Дмитрий Гордон, единственный депутат Киевского горсовета, который в прошлом году голосовал против проспекта Бандеры, написал 02.06.2017 еще жестче, но «по делу».

Стоит вернуться к делам, которые непосредственно касаются Беларуси. Здешние чиновники имеют особый талант – находить за рубежом друзей, которые потом притягивают к себе неприятности. Так было с руководством Венесуэлы, потом – с исламским деятелем Гюленом… Теперь, кажется, в переплет попала «правящая семья Государства Катар», которой еще в 2012 году Минский облисполком отдал в аренду на 99 лет не одну сотню гектаров под Логойском. Местные жители, которым не дают ходить по земле предков, недовольны, однако, как говорится, «проблемы негров шерифа не волнуют».

Журналисты задали уместный вопрос: «что Беларусь получила взамен от катарских друзей?» Может, что-то и получила за пять лет («тайна сия велика есть»), но дальнейшее сотрудничество – если арабские соседи устроят настоящую блокаду Катара, обвиняемого в поддержке терроризма – выглядит проблематичным. Уверен, что 10 дней назад никто в белорусском министерстве иностранных дел – не говоря об администрации президента – не предвидел, что 10 стран мира порвут отношения с богатым Катаром. Сейчас министерские вращаются, как вьюны на сковородке, просчитывают, как бы угодить всем – ну, не впервые, ветер им в спину.

А так – всё пучком. Подумаешь, нобелевская лауреатка выдала очередной «перл», который расстроил уже и лидера белорусских католиков! Или редактор «главной президентской газеты» кинулся убеждать белорусов, что они не доросли до знакомства с архивными делами на расстрелянных в сталинские времена… Было бы странно, скажи эти два человека что-то мудрое. Между прочим, обострение «куропатской темы» в 2017 году и «доброта» власти, согласной на «мемориал скорби и памяти», могут объясняться тем, что в 2016 г. закончился срок хранения дел, связанных с довоенными репрессиями (во многих случаях он равен 75 годам), и те дела были уничтожены. Сейчас «открытие архивов КГБ» куда менее опасно для репутации «органов», чем в 1990-х – 2000-х годах – однако и в дальнейшем, как следует из интервью П. Якубовича, информацию будут выдавать скупо, «доверенным» и «проверенным» лицам.

Вольф Рубинчик, г. Минск

Перевод на русский добавлен 13.06.2017  11:46

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (44)

Палымяны беларускі шалом! Як казаў Рыгор Барадулін, 82-ую гадавіну якога некалькі дзён таму адзначыла ўсё прагрэсіўнае чалавецтва, «сабе я надакучыў сам – а вам?» Тым не менш падазраю, што камусьці патрэбен гэты серыял несамавіты… Надоечы журналіст «Радыё Свабода» паблажліва паляпаў нас па плячах: «Чытаю вашыя агляды – даволі цікава, часам шкада, што гэта не ідзе на вялікую аўдыторыю». І параіў завесці акаўнт у фэйсбуку, маўляў, больш людзей убачыць. Дзякуй, дзядзечка, за параду; за колькасцю чытачоў не ганюся, дый мне дарагія правераныя сябры, а не «фрэнды». Карацей, толькі сёння і толькі для вас: «Піянерская зорка» «Катлеты і мухі» зноў у прамым эфіры.

«Зорку», дарэчы, таксама цяпер паслухаць можна: пасля распаду СССР перадача знікла з эфірнага сеціва, і вось у 2017 годзе адрадзілася ў РБ – усяго-та праз 10 гадоў пасля вяртання «акцябрат»… «У нас так часта бывае: новае ледзь з’явіцца і адразу ж выцясняецца старым. Каб насаджаць новае, трэба замнога сіл і энергіі» («Запіскі пра кашэчы горад»).

Раз ужо на піянЭраў перайшлі, то спадабалася мне ці то показка, ці то былічка з тутбая: «Школа – гэта месца, дзе казаць “не” наркотыкам вучаць людзі, няздольныя сказаць “не” падпісцы на “Юный спасатель”» (Юля, 11-ы клас). Сапраўды, якой толькі макулатуры не навязваюць педагогам… Ценькая газетка «Юный спасатель» з каляровымі ілюстрацыямі, якой я шмат папацягаў у бытнасць паштальёнам (выпісвалі яе не толькі школы, а і дзіцячыя садкі) – яшчэ, бадай, не найгоршы варыянт.

Перачытваеш раман «На ростанях» Якуба нашага Коласа, прысвечаны настаўнікам пачатку ХХ стагоддзя, і дзівішся – куды ўсё сплыло за сотню гадоў? Некалі – пашана педагогам з боку вучняў, іх бацькоў дый мясцовых «аўтарытэтаў», цяпер – ледзь не таптанне нагамі… Дырэктарам гімназіі ў Магілёве прызначана асоба, раней асуджаная за махлярства? Нічога, «піпл схавае»: гэта ж не першы раз, калі ваўчугаў ставяць сцерагчы авец… Скора, напэўна, будзе так, як у антыўтопіі 1932-33 гг. празорлівага маньчжура Лаа Шэ, замардаванага за сваю празорлівасць у час «культурнай рэвалюцыі» 1966 г.:

«Следам за дзецьмі я вырушыў да школы. Гэта была пустая пляцоўка, абкружаная мурам. Дзеці ўвайшлі ў браму, а я пачаў назіраць з вуліцы. Адныя школьнікі качаліся па зямлі, другія лезлі на мур, трэція нешта малявалі на ім… Настаўнікаў не было. Нарэшце ўдалечыні паказаліся трое дарослых, худых як шкілеты… Настаўнікі – іх прафесію было цяпер лёгка вызначыць – ішлі марудна, трымаліся за мур… Калі яны ўпаўзлі ў браму, школьнікі працягвалі качацца, шумець, сваволіць…

– За брамай замежнік!

Школьнікі прыціхлі.

– З вамі хоча гаварыць дырэктар.

Дырэктар выйшаў уперад і паглядзеў на схіленыя голавы.

– Сёння для вас урачысты дзень, вы канчаеце інстытут…

Я ледзь не страціў прытомнасць. Гэта інстытут, і гэтыя смаркачы канчаюць яго?

– Зараз будуць выдавацца дыпломы.

Дырэктар выцягнуў з-пад мура купу каменных пласцінак і вымавіў:

– Вы ўсе занялі першае месца, можаце ганарыцца! Зараз падыходзьце і бярыце любы дыплом. Яны абсалютна аднолькавыя…»

Калі я чытаў пра «аднолькавыя дыпломы», то ўспомніўся «замалот» першага прэзідэнта ўлетку 2006 г.: «Я не думаю, што ва Урадзе юрысты слабейшыя, чым у Адміністрацыі, або наадварот. Юрысты ўсе аднолькавыя». Натуральна, з безаблічных «аднолькавых» падбіраюцца тыя, хто не пярэчыць, і… «профіт», прававая дзяржава наадварот: указ, дэкрэт і дырэктыва (а ў рэшце рэшт, воля аднаго чэла) мацнейшыя за Канстытуцыю. І што, няўжо ў 2010 г. з «найвышэйшай трыбуны» гучала абяцанка ўвесці суд прысяжных, пра які ў Беларусі гаворыцца акурат 25 гадоў, з вясны 1992 г.? Ну дык крэпкі хазяйсцвеннік – гаспадар свайго слова; сам даў, сам не помніць! Аднак, калі будзем сябе добра весці «калі гэта сапраўды трэба», то нам, наіўным занудам, дазволяць памарыць пра дэмакратызацыю судоў яшчэ гадоў …ць.

Адзін нямецкі палітык, калі верыць Генры Пікеру, у пачатку 1940-х прыкладна гэтак ставіўся да правазнаўцаў і права:

«Ніводзін разумны чалавек не ў стане зразумець прававыя навукі, напрыдумляныя юрыстамі – не ў апошнюю чаргу пад уплывам яўрэяў… Ён зробіць усё, каб выклікаць грэблівасць ад вывучэння права, то боку усіх гэтых прававых ідэй. Бо вывучэнне права такім вось чынам не дазваляе падрыхтаваць загартаваных людзей, прыдатных для таго, каб гарантаваць падтрыманне ў дзяржаве натуральнага правапарадку. Так іх толькі прывучаюць да безадказнасці. Ён будзе клапаціцца пра тое, каб выдаліць з упраўленняў юстыцыі ўсіх, за выняткам мо 10 працэнтаў сапраўдных суддзяў. Будзе скончана з судовымі засядацелямі, бо суд з іх удзелам – гэта сапраўднае махлярства. Ён больш не дапусціць, каб суддзя сыходзіў ад адказнасці за свае рашэнні, адгаворваючыся тым, што засядацелі ў большасці былі супраць яго… Любы юрыст або ад прыроды непаўнавартасны, або з цягам часу зробіцца такім».

Чым заклікі да «натуральнага правапарадку» і «найвялікшай адказнасці» скончыліся для Германіі, досыць добра вядома. Увогуле, часцей за ўсё неправавыя рашэнні – на першы погляд, простыя і эфектыўныя – вядуць да ўскладненняў у эканоміцы, дый невыгадныя палітычна. Узяць хаця б сумнавядомы дэкрэт № 3 ад 02.04.2015, «удасканалены» 12.01.2017. Калі меркаваць па масавых пратэстах у беларускіх гарадах за адзін люты 2017 г., «той, хто крыху вышэй за Бога» і яго каманда сваімі рашэннямі стрэлілі сабе ў ногі. За пратэстоўцамі – «маўклівая большасць»: паводле апытання tut.by, распачатага 20.02.2017 (больш за 92 тыс. чытачоў па стане на 27 лютага), чатыры пятых лічаць, што дэкрэт трэба скасаваць. Ну, няхай тры чвэрці, калі дапусціць хітрыкі з боку не(да)нармалізаванага Зісера… 🙂

Пакуль адчуванне ў мяне такое, што вярнуўся 1989-ы – фактычна першы, калі ў Беларусі адбыліся масавыя мітынгі непасрэдна супраць «наменклатуры» (удзельнікі кастрычніцкага шэсця 1988 г., разагнанага міліцыяй, ставілі перад сабой іншыя мэты). КПСС яшчэ панавала і нават лічылася «кіруючай сілай савецкага грамадства, ядром яго палітычнай сістэмы» – артыкул 6 канстытуцыі будзе адменены толькі ў 1990-м – аднак яе ўжо не дужа баяліся, пагатоў толькі што заснаваны БНФ набіраў сілу. Мяркую, рэйтынг Аляксандра Лукашэнкі ў 2017 г. наблізіўся да папулярнасці (дакладней, антыпапулярнасці) беларускага «правадыра» канца 1980-х Яфрэма Сакалова, калі нехта яшчэ памятае такога.

Міф пра «вечнае вяртанне» як ён ёсць. Жывучы ў сінявокай, часам адчуваеш сябе ў лабірынце, зачараваным коле або на цягніку з «Камедыі строгага рэжыму»: зноў і зноў валтузня ў Курапатах, зноў і зноў размовы пра звышбяспечную АЭС… Наколькі легкадумна ў Беларусі ставіліся да радыяцыі, расказала знаёмая выкладчыца, якая ў 1989 г. якраз паступіла ў магілёўскі інстытут, а ў 1990-м паехала на практыку (раскопкі) пад Быхаў. Дазіметр іхні трашчаў і зашкальваў, але кіраўнік практыкі Вячаслаў К-н нават тады, праз 4 (!) гады пасля катастрофы, калі многа было вядома, не палічыў неабходным згарнуць экспедыцыю… Б-г яму суддзя: чалавек памёр, не дажыўшы да 60.

Нават афіцыйны даклад «30 год Чарнобыльскай аварыі», вытрыманы збольшага ў аптымістычных танах, не хавае таго факта, што на тэрыторыі Беларусі ў 2016 г. захаваліся здаравезныя плямы цэзія і стронцыя. А таксама таго, што за тры дзесяцігоддзі колькасць хворых на рак шчытавіднай залозы вырасла ў Беларусі ў сем і больш разоў… Новых ядзерных сховішчаў у сінявокай, ясен пень, толькі і не хапала.

І этыка працы ў нас – куды там Японіі з яе Фукусімай ці Францыі з Фламанвілем! Эх, варта было мне стрымана пахваліць Скідзельскі цукровы завод за беларускую мову на пакунках з цукрам, як там адбылася трагедыя: выбух, у выніку якога пяць жанчын атрымалі моцныя апёкі. Харош і «Гродна Азот» (31.01.2017 – трэцяя сур’ёзная аварыя за паўтара года, чытаць тут і тут)… У Беларусі мінаў 13-ы год з моманту прыняцця «дырэктывы № 1» пра «жэстачайшую дысцыпліну».

* * *

Надакучыла мне разграбаць завалы тутэйшых чыноўнікаў і квазінавукоўцаў, але пару казусаў не праміну-такі згадаць. 24.02.2017 міністэрства інфармацыі (начальніца – прыгажуня Лілія, аматарка бачыць сваё імя на вокладцы ненапісаных ёю кніг) заблакавала ў Беларусі доступ да вясёлай і бесцырымоннай інтэрнэт-энцыклапедыі «Луркамор’е», якую пачытваю звыш пяці гадоў, а пару артыкулаў і сам падрэдагаваў… Cёння адказам на запыт http://lurkmore.to мне служыць надпіс: «Ресурс заблокирован в соответствии с законодательством Республики Беларусь», але дастаткова змяніць у адрасе адну літару, і тады… Стоп, не стану падказваць чыноўнікам, дзе яны «недадушылі» вольнае слова; нечыноўнікі ж самі разбяруцца, як абысці забарону. Хто не дацяміць, спытайцеся ў Максіма Міровіча

Тлумачэння, у чым «Луркамор’е» парушыла заканадаўства, на сайце мінінфарма няма: і праўда, хто мы такія, каб нешта тлумачыць? Галоўная навіна ад 27.02.2017: «Представители Министерства информации и подведомственных организаций приняли участиев республиканском физкультурно-спортивномпразднике “Минская лыжня-2017”, который состоялся 25 февраля 2017 года на базе Минской городской лыжероллерной трассы в столичном микрорайоне «Веснянка»» (стыль і арфаграфія арыгінала захаваныя).

Экс-дырэктарцы цэнтра алімпійскай падрыхтоўкі па шахматах і шашках Наталлі К., арыштаванай пару гадоў таму, таксама бывала весела ў час спартыўных святаў.

Дзіва што летась, паводле некаторых апытанняў, толькі мізэрная доля жыхароў Беларусі лічыла, што здольная паўплываць на ўладу – як на агульнадзяржаўным, так і на мясцовым узроўні. Гэтая доля – менш за 2% – трапляе ў межы статыстычнай хібнасці, што асабіста мне цяжка прыняць, да таго ж за паўгода многае змянілася. З іншага боку, падаецца, што ў савецкім 1989-м беларусы насамрэч менш баяліся начальства ды больш верылі ў свае магчымасці (і жыватворную сілу БНФ :)), чым у «незалежным» 2017-м.

На карысць познесавецкага перыяду гаворыць і тое, што нормы дабра і зла, сумленных і несумленных паводзін тады яшчэ не зусім размыліся. Так, дыямат «руліў», але наўрад ці ў канцы 1980-х у галоўнай навучальнай установе доўга трымалі б прафесара, які ў «навуковым выданні» для падмацавання сваіх тэзісаў спасылаўся на… звесткі з тэлепраграм. Гаворка пра д-ра Б. і яго кнігу 2009 г., даступную ў нэце. У 2014 г. гэтага Б. павысілі: прызначылі загадчыкам кафедры інавацыйнага менеджменту Белдзяржуніверсітэта.

Урывачак з той самай кнігі. «Паніжэнне інтэлекту» – з хворых галоў на здаровыя.

У лістападзе 2013 г. аўтар «Белгазеты» з’едліва заўважыў, разважаючы наконт прафанацыі вышэйшай адукацыі ў РБ: на эканамічным факультэце БДУ «студэнтам сур’ёзна тлумачаць, што ва ўсіх бедах эканомікі вінаватыя або “сусветнае закуліссе”, або нават “атланты”, якія перажылі гібель Атлантыды (!!!)» Сітуацыя не змянілася і праз тры гады, што дазволіла гора-палітыку Яраславу Р. чарговы раз папіярыцца, у гэтым выпадку на допісе Арцёма Каратчэні. Аднак ідэю выгнаць шарлатанаў, якая ляжыць на паверхні, я падтрымліваю – галоўнае, потым новых не набраць…

Тым часам расійскі віцэ-прэм’ер паставіў Беларусь «на лічыльнік»: спачатку патрабаваў за газ 550 мільёнаў «зялёных», цяпер – 600. Чаму ў тутэйшым урадзе ніхто не прыпомніў, што гэты мужычок – шахматыст, сын шахматыста? На перамовы з ім трэ’ было адпраўляць не Сямашку, а Жыгалку або Азарава… Можа, нашыя «гросы» адыгралі б палову доўгу. Азараў – той яшчэ і юрыдычна падкуты; даб’ецца таго, што Расія cама прыплаціць за паліва і кампенсуе маральную шкоду 🙂

Вольф Рубінчык, г. Мінск

27.02.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 27.02.2017  18:30

Водгукi з фэйсбука:

Алена Ждановіч 21:54 Так і жывем, я вось пазбаўлена права выкладаць. Нема пед. адукацыі…А выкладала я апошнія гады ў Глебаўцы шрыфты, каліграфію, тыпаграфіку…зараз магу толькі падлогу ды посуд мыць, са сваей архітэктурнай…

Год без Ройзмана (2)

(русский перевод после оригинала на белорусском)

Royzman

Пра Абрама Ройзмана я даведаўся ў раннім дзяцінстве – мабыць, да школы. Першая шахматная кніга, якую з падачы дзядзькі Марка я вывучаў у 6-7 гадоў, была «Путешествие в шахматное королевство» Авербаха і Бейліна, а адна з наступных – «Шахматные дуэли» Ройзмана, яе пазычыў сусед. Найбольш уразіла тады, у сярэдзіне 1980-х, «бессмяротная партыя цугцвангу» (Земіш – Німцовіч).

Неўзабаве я пабачыў Абрама Якаўлевіча ўжывую. Пару разоў дзядзька браў мяне ў парк Чалюскінцаў, дзе па выходных збіраліся аматары шахмат і шашак, а майстры часам давалі сеансы адначасовай гульні. Так я сустрэўся з А. Я. – і, вядома, прайграў. Рухаўся ўздоўж столікаў з дошкамі ён хутка – пэўна, таму, што меў к таму часу ўжо багаты вопыт сеансёрства.

Больш блізкае знаёмства адбылося на пачатку 1990-х, калі я браў удзел у некаторых юнацкіх (і дарослых) турнірах, што ладзіліся ў Палацы шахмат і шашак на К. Маркса, 10. Майстар сачыў за гульнёй маладых шахматыстаў – нейкія заўвагі рабіў і мне. Пазней іменна А. Я. заагітаваў мяне, ужо кандыдата ў майстры, далучыцца да клуба пры Палацы, аформіў членскі білет. Аднак я ўжо вучыўся ў ЕГУ і не бачыў сэнсу пастаянна завітваць у клуб, таму неўзабаве пакінуў слаўныя рады… Тым не менш білет захоўваю.

Тады я меў ужо амаль поўны камплект Ройзманавых кніг. Найбольш цаніў добра аформленую «444 сражённых короля», папрасіў аўтара падпісаць яе. Вось гэты аўтограф:

Rojzman444 Royzman444 (1)

У 1990-х я зацікавіўся «яўрэйскім пытаннем»,. Ведаючы, што А. Я. пісаў пра даваенных шахматыстаў Беларусі (сярод якіх было нямала яўрэяў), аднойчы папрасіў яго падрыхтаваць пра «нашых» асобны нарыс. Ён паставіўся да гэтай ідэі даволі скептычна. Яшчэ адна гутарка тычылася дэбюта 1.b2-b4. Мне хацелася мець кнігу Сакольскага 1963 г. пра гэты пачатак, а ў букіністычных яе не знаходзіў. Высветлілася, што Абрам Якаўлевіч гатовы памяняць кнігу са сваёй калекцыі на грошы… або іншае выданне. Абмен адбыўся: я аддаў А. Я. нейкую дэбютную манаграфію на нямецкай.

Тое былі спарадычныя сустрэчы і гутаркі 1980-90-х гг. Пры ўсёй прыязнасці, майстар Ройзман «трымаў дыстанцыю» – справа была, наколькі разумею, і ва ўзросце, і ў рознай шахматнай кваліфікацыі. Найбольш актыўна мы кантактавалі ў 2003-2004 гг. і ў 2012-2015 гг. па «выдавецка-гістарычных справах». Пра гэта зараз і распавяду.

К сакавіку 2003 г. я скончыў аспірантуру і вырашыў «адпачыць» ад тутэйшых паліталогаў. Зайшоў у выдавецтва пры міністэрстве адукацыі, кіраўнік якога, здалося, даў карт-бланш на арганізацыю шахматнага часопіса, паабяцаўшы зарэгістраваць яго праз мінінфармацыі, узяць мяне на пастаянную працу і аплаціць выхад першых нумароў: «вялікага прыбытку не трэба – Вы зрабіце так, каб ён акупляў сябе». Пазней я даведаўся, што ў той установе амаль усе часопісы – праз завышаныя сабекошты – не акуплялі сябе, але тое было потым… А ўвесну 2003 г. я фармаваў рэдкалегію, звярнуўся і да А. Я. Ройзмана. Паслухаўшы пра планы зрабіць выданне для юных шахматыстаў і аматараў, асабліва з перыферыі, ён завагаўся і стаў тлумачыць, што такіх аматараў вельмі мала. Я меркаваў, што патэнцыйная аўдыторыя часопіса – сотні, калі не тысячы чалавек, А. Ройзман жа ацаніў яе ў дзясяткі (і, у рэшце рэшт, меў рацыю). Але ў рэдкалегію ўсё ж увайшоў.

А. Ройзман паабяцаў мне падрыхтаваць матэрыял для № 1 «Шахмат» (рабочую назву «Шахматы ў Беларусі» ў міністэрыі «зарубілі») і расказаць пра новы часопіс у «Народнай волі». Абодва абяцанні ён выканаў. Больш за тое, у сярэдзіне ліпеня 2003 г. А. Я. выступіў перад удзельнікамі чарговага турніру ў «малой зале» РЦАП з паведамленнем пра часопіс, які толькі што выйшаў. Пачаў прыкладна так: «Когда-то у нас выходил бюллетень “Шахматы, шашки в БССР”, на его издание понадобилась санкция самого Петра Мироновича Машерова. Ну, а вот сейчас будет такой журнал… больше, наверное, для детей, с педагогическим уклоном».

Прамова была з адценнем паблажлівасці, што, у прынцыпе, адлюстроўвала стаўленне А. Я. да майго рэдактарства. Крытыкаваў ён мае метады і ў вочы, і за вочы. Недзе ў жніўні заўважыў, што дарэмна я ўключыў у № 1 нарыс В. Жылко пра шахматы ў літаратуры: «шахматистам это не интересно». Я не стаў спрачацца, але спадзяваўся, што чытачы і супрацоўнікі з цягам часу ўспрымуць «культуралагічны» кірунак – і прысутнасць у часопісе беларускай мовы – як належнае.

У верасні я з выдавецтвам развітаўся, а ў лістападзе 2003 г. выйшаў № 2 «Шахмат» з іншай рэдкалегіяй. З першага складу там застаўся толькі А. Ройзман. Папраўдзе, гэта збянтэжыла: я не чакаў, што А. Я. далучыцца да майго новага праекта («Шахматы-плюс»), але меркаваў, што ён «грукне дзвярыма» на знак нязгоды з (бес)парадкамі ў выдавецтве, як іншыя мае паплечнікі. Цяпер усведамляю, што ад яго далейшай супрацы з часопісам («Шахматы» выдаваліся да канца 2008 г.) аб’ектыўна было шмат карысці: А. Я. адказваў за рубрыку «Гісторыя» і выклаў нямала цікавых гісторый, якія ў газетах ён бы выкласці не змог. Да таго ж ва ўзросце за 70 яму зусім не замінаў дадатковы ганарар. Пры гэтым майстар па-ранейшаму скептычна ставіўся да выдання: лічыў, што плацяць там капейкі, а новы рэдактар таксама недапрацоўвае… Запомнілася рэпліка А. Я. сярэдзіны 2000-х гг.: «Новицкий обложился евреями – и в ус не дует!». Сапраўды, нейкі час «творчы калектыў» часопіса «Шахмат» складаўся ці не выключна з яўрэяў.

З 2004 г. бачыліся мы рэдка – хіба што часам я адпраўляў адказы на заданні Ройзмана ў «Народнай волі». Аднойчы я наведаў сход Мінскай гарадской федэрацыі шахмат, быў там і Абрам Якаўлевіч. На дзіва, у новы склад праўлення ён не прайшоў. «Что ж, надо дать дорогу молодым…» – суцяшаў сябе стары майстар, пакідаючы сход. Яшчэ амаль штогод бачыліся на мінскай «Яме», аднак гаварылі мала, хіба віншавалі адно аднаго з 9 мая. Аднойчы па дарозе з «Ямы» (на вул. Мельнікайтэ) паказаў я свае кніжкі, выдадзеныя суполкай «Шах-плюс». А. Я. па завядзёнцы недаверліва спытаў: «И что, какой там у тебя тираж? 150 экземпляров? А вот у меня выходили тиражом по 50 тысяч!»

Пад канец 2000-х я ўзяўся даследаваць беларускую шахматную мінуўшчыну, друкаваў свае знаходкі на сайтах і ў лунінецкіх папяровых выданнях (потым з гэтых публікацый склаліся кніжачкі). Натуральна, я аналізаваў даробак папярэднікаў, а таму мусіў быў «чапляцца» да А. Ройзмана за недакладнасці. Крытыкаваў наіўны раздзел «У истоков. Шахматы в довоенной Белоруссии» ў зборніку «Шахматисты Белоруссии» (1972), некаторыя публікацыі ў газеце «Народная воля» і часопісе «Шахматы»… А. Я. не крыўдзіўся, але пару разоў казаў: «Вы с Юрой Тепером меня “подкалываете”, а у вас тоже ошибок хватает». Наконт кніжкі 1972 г. апраўдваўся, што раздзел пра даваенныя шахматы павінен быў напісаць Я. Камянецкі, але не справіўся, і ў апошні момант даручылі яму, Ройзману, а ён жа не гісторык… Маўляў, што трапіла на вочы ў бібліятэцы, тое і скарыстаў.

Пацяплелі нашы адносіны ўлетку 2012 г., калі я даслаў А. Я. сваю кніжку «З гісторыі Беларусі шахматнай». Ён спецыяльна пазваніў, каб паведаміць, што яму спадабаўся мой «даследчыцкі падыход». Параіў мне звярнуцца да некаторых сваіх знаёмых па ўдакладненні, і гэтыя парады выявіліся каштоўнымі.

У чэрвені 2013 г. у смаленскай шахматнай школе я заўважыў на стале кнігу «444 сражённых короля»: тамтэйшы трэнер сказаў, што вучыць па ёй дзяцей. Прыемна было паведаміць аўтару, што яго зборнік карысны і праз чвэрць стагоддзя па выхадзе. У канцы таго ж года А. Ройзман, паглядзеўшы кніжачку «Беларусь шахматная. Год 1926», зноў пазваніў мне і прапанаваў «сувеніры», што ляжалі ў яго на К. Маркса-10. Адным з іх быў «Билет участника 3-го Всебелорусского шахматного (шашечного) турнира колхозников» 1952 г., другім – польскі шахматны часопіс, дзе расказвалася пра тое, як у Мінск прыязджаў юны Барыс Спаскі. А. Я. высока яго ставіў і настойваў, каб я напісаў пра Спаскага, але пакуль не склалася.

У лютым 2014 г. Абрам Якаўлевіч без прыкрас распавёў мне пра Якава Камянецкага; фрагменты гэтага інтэрв’ю потым увайшлі ў кніжачку «Вартавы шахматнага лабірынта» (2015). А. Я. дапамог і арганізатарам конкурсу складання задач памяці Камянецкага, што ладзіўся ў 2014 г.: даў анонс конкурсу ў «Народнай волі», а незадоўга да сваёй смерці апублікаваў у газеце кароткія вынікі.

Абрам Якаўлевіч наўрад ці быў вялікім жартуном, аднак няблага адчуваў камічнае. І знешне, і манерамі ў 1990-х ён нагадваў мне камісара Жува ў выкананні Луі дэ Фюнэса. Трэба было чуць, з якім імпэтам ён абвяшчаў туры ў тым ці іншым спаборніцтве… Напэўна, сімпатызаваў Андрэю Малюшу: аднойчы ў 90-х заявіў, што зараз будзе гуляць «МалЫш». У нейкі момант партыі дзеля жарту апрануў яго міліцэйскую куртку.

Не заўжды мы з А. Я. знаходзілі паразуменне, ды нічога ўжо не зменіш. Мне здаецца, у апошнюю нашу сустрэчу (май 2015 г.) ён шчыра цешыўся, разглядаючы маё пасведчанне сябра ГА «СБП». Добра ставіўся да беларускай мовы і яе носьбітаў, хаця аддаваў перавагу рускай. Праз тое запаволіўся выхад яго мемуараў.

Як згадана вышэй, А. Ройзман цікавіўся поспехамі моладзі – можа, таму, што сам у 1950-х зведаў няпросты лёс на шляху да звання майстра. Ён быў адным з першых, хто гучна заявіў пра таленты юных Віктара Купрэйчыка і Барыса Гельфанда. У заметцы «Чэмпіёну – 12 гадоў» пісаў: «Калі да ўдзелу ў мужчынскім чэмпіянаце Мінска па шахматах дапусцілі шасцікласніка 45-й сярэдняй школы Мінска Віцю Купрэйчыка, знайшліся скептыкі, якія ўсумніліся ў мэтазгоднасці гэтага. «Так, – гаварылі яны, – хлопчык здольны, але не мае вопыту, ды і наогул вельмі яшчэ малады для такога сур’ёзнага спаборніцтва. Але пачаўся турнір, і скептыкам прыйшлося замаўчаць. Дванаццацігадовы школьнік паспяхова вёў барацьбу з вопытнымі шахматыстамі і закончыў першынство першаразраднікам… Хочацца пажадаць юнаму шахматысту вялікіх поспехаў» («Фізкультурнік Беларусі», 19.01.1962).

Матэрыял з «ФБ» 30.10.1977 прапаную цалкам:

FB30-10-1977

Шкада, што ў 2013-2015 гг. спартыўныя ўлады не далі Абраму Якаўлевічу спакойна (да)працаваць у РЦАПе. Але файна, што 19-20 ліпеня 2016 г. у Мінску адбыўся Мемарыял Ройзмана (ажно з удзелам алжырца ды ізраільца!) – федэрацыя ўсё ж паклапацілася пра ветэрана, няхай і пасмяротна. Будзем спадзявацца, Мемарыял гэты не апошні.

Вольф Рубінчык, г. Мінск

* * *

Актыўна выкарыстоўваю кнігу А. Я. «Шахматные миниатюры. 400 комбинационных партий» (Мінск, 1978) у занятках з дзецьмі. Цудоўны зборнічак! Эх, толькі цяпер адкрываю для сябе кнігапрацы Ройзмана. Абрама Якаўлевіча мы помнім, любім і будзем узгадваць і далей!

Павел Лашкевіч-Тасман, г. Мінск

Чытайце таксама артыкул паэта Васіля Жуковіча «Балючая страта» (2015) і 

матэрыял В. Р. «1966 – “год Ройзмана”» (2016).

 

* * *

Royzman

Про Абрама Ройзмана я узнал в раннем детстве – может быть, до школы. Первой шахматной книгой, которую с подачи дяди Марка я изучал в 6-7 лет, была «Путешествие в шахматное королевство» Авербаха и Бейлина, а одной из следующих – «Шахматные дуэли» Ройзмана, её одолжил сосед. Больше всего поразила тогда, в середине 1980-х, «бессмертная партия цугцванга» (Земиш – Нимцович).

Вскоре я увидел Абрама Яковлевича вживую. Пару раз дядя брал меня в парк Челюскинцев, где по выходным собирались любители шахмат и шашек, а мастера иногда давали сеансы одновременной игры. Так я встретился с А. Я. – и, конечно, проиграл. Двигался вдоль столиков с досками он быстро – наверное, потому, что имел к тому времени богатый опыт сеансёрства.

Более близкое знакомство произошло в начале 1990-х, когда я участвовал в некоторых юношеских (и взрослых) турнирах, которые проводились во Дворце шахмат и шашек на К. Маркса, 10. Мастер следил за игрой молодых шахматистов – какие-то замечания делал и мне. Позже именно А. Я. сагитировал меня, уже кандидата в мастера, присоединиться к клубу при Дворце, оформил членский билет. Однако я уже учился в ЕГУ и не видел смысла постоянно наведываться в клуб, поэтому вскоре покинул славные ряды… Тем не менее билет храню.

Тогда я имел уже почти полный комплект ройзмановских книг. Наиболее ценил хорошо оформленную «444 сражённых короля», попросил автора подписать ее. Вот этот автограф:

Rojzman444 Royzman444 (1)

В 1990-х я заинтересовался «еврейским вопросом». Зная, что А. Я. писал о довоенных шахматистах Беларуси (среди которых было немало евреев), однажды попросил его подготовить о «наших» отдельный очерк. Он отнёсся к этой идее довольно скептически. Еще одна беседа касалась дебюта 1.b2-b4. Мне хотелось иметь книгу Сокольского 1963 г. об этом начале, а в букинистических её не находил. Выяснилось, что Абрам Яковлевич готов поменять книгу из своей коллекции на деньги… или иное издание. Обмен состоялся: я отдал А. Я. какую-то дебютную монографию на немецком.

То были спорадические встречи и беседы 1980-90-х гг. При всей доброжелательности, мастер Ройзман «держал дистанцию» – дело было, насколько понимаю, и в возрасте, и в разной шахматной квалификации. Наиболее плотно мы общались в 2003-2004 гг. и в 2012-2015 гг. по «издательско-историческим делам». Об этом сейчас и расскажу.

К марту 2003 г. я окончил аспирантуру и решил «отдохнуть» от здешних политологов. Зашёл в издательство при министерстве образования, руководитель которого, казалось, дал карт-бланш на организацию шахматного журнала, пообещав зарегистрировать его через мининформации, взять меня на постоянную работу и оплатить выход первых номеров: «большого дохода не нужно Вы сделайте так, чтобы он окупал себя». Позже я узнал, что в том учреждении почти все журналы – по причине завышенной себестоимости – не окупались, но то было позже… А весной 2003 г. я формировал редколлегию, обратился и к А. Я. Ройзману. Послушав о планах сделать издание для юных шахматистов и любителей, особенно с периферии, он заколебался и стал объяснять, что таких любителей очень мало. Я предполагал, что потенциальная аудитория журнала – сотни, если не тысячи человек, А. Ройзман же оценил её в десятки (и, в конце концов, был прав). Но в редколлегию всё же вошел.

А. Ройзман пообещал мне подготовить материал для № 1 «Шахмат» (рабочее название «Шахматы ў Беларусі» в министерстве «зарубили») и рассказать о новом журнале в газете «Народная воля». Оба обещания он выполнил. Более того, в середине июля 2003 года А. Я. выступил перед участниками очередного турнира в «малом зале» РЦОП с сообщением о только что вышедшем журнале. Начал примерно так: «Когда-то у нас выходил бюллетень “Шахматы, шашки в БССР”, на его издание понадобилась санкция самого Петра Мироновича Машерова. Ну, а вот сейчас будет такой журнал… больше, наверно, для детей, с педагогическим уклоном».

Речь была с оттенком снисходительности, что, в принципе, отражало отношение А. Я. к моему редакторству. Критиковал он мои методы в глаза, и за глаза. Где-то в августе заметил, что напрасно я включил в № 1 очерк В. Жилко о шахматах в литературе: «шахматистам это не интересно». Я не стал спорить, но надеялся, что читатели и сотрудники со временем примут «культурологическое» направление и присутствие в журнале белорусского языка.

В сентябре я с издательством распрощался, а в ноябре 2003 г. вышел № 2 «Шахмат» с другим составом редколлегии: из первого состава там остался лишь А. Ройзман. По правде говоря, это смутило: я не ожидал, что А. Я. присоединится к моему новому проекту («Шахматы-плюс»), но предполагал, что он «хлопнет дверью» в знак несогласия с (бес)порядками в издательстве, как иные мои товарищи. Сейчас осознаю, что от его дальнейшего сотрудничества с журналом («Шахматы» издавались до конца 2008 г.) объективно было много пользы: А. Я. отвечал за рубрику «Гісторыя» и опубликовал немало интересных историй, которые в газетах он бы опубликовать не смог. К тому же в возрасте за 70 ему совсем не мешал дополнительный гонорар. При этом мастер по-прежнему скептически относился к изданию: считал, что платят там копейки, а новый редактор тоже недорабатывает… Запомнилась реплика А. Я. середины 2000-х гг.: «Новицкий обложился евреями и в ус не дует!». Действительно, какое-то время «творческий коллектив» журнала «Шахмат» состоял чуть ли не полностью из евреев.

С 2004 г. виделись мы редко. Иногда я отправлял ответы на задания Ройзмана в «Народной воле». Однажды посетил собрание Минской городской федерации шахмат, был там и Абрам Яковлевич. Как ни странно, в новый состав правления он не прошёл. «Что ж, надо дать дорогу молодым...» – утешал себя старый мастер, покидая собрание. Кроме того, почти ежегодно виделись мы на минской «Яме», однако говорили мало, разве что поздравляли друг друга с 9 мая. Однажды по дороге с «Ямы» (на ул. Мельникайте) показал я свои книжки, изданные товариществом «Шах-плюс». А. Я. по обыкновению недоверчиво спросил: «И что, какой там у тебя тираж? 150 экземпляров? А вот у меня выходили тиражом по 50 тысяч!».

В конце 2000-х я взялся исследовать шахматное прошлое Беларуси, печатал свои находки на сайтах и лунинецких бумажных изданиях (потом из некоторых этих публикаций сложились книжечки). Естественно, я анализировал вклад предшественников, а потому «цеплялся» к А. Ройзману за его неточности. Критиковал наивный раздел «У истоков. Шахматы в довоенной Белоруссии» в сборнике «Шахматисты Белоруссии» (1972), некоторые публикации в газете «Народная воля» и журнале «Шахматы»… А. Я. не обижался, но пару раз высказывался так: «Вы с Юрой Тепером меня “подкалываете”, а ведь у вас тоже ошибок хватает». Насчет книжки 1972 г. оправдывался, что раздел о довоенных шахматах должен был написать Я. Каменецкий, но не справился, и в последний момент поручили ему, Ройзману, а он же не историк… Мол, что попалось на глаза в библиотеке, то и использовал.

Потеплели наши отношения летом 2012 г., когда я отправил А. Я. свою книжку «З гісторыі Беларусі шахматнай». Он специально позвонил, чтобы сообщить, что ему понравился мой «исследовательский подход». Посоветовал мне обратиться к некоторым своим знакомым ради уточнений, и эти советы оказались ценными.

В июне 2013 г. в смоленской шахматной школе я заметил на столе книгу «444 сражённых короля»: тамошний тренер пояснил, что учит по ней детей. Приятно было сообщить автору, что его сборник полезен и четверть века спустя. В конце того же года А. Ройзман, посмотрев брошюру «Беларусь шахматная. Год 1926», снова позвонил мне и предложил «сувениры», лежавшие у него на К. Маркса-10. Одним из них был «Билет участника 3-го Всебелорусского шахматного (шашечного) турнира колхозников» 1952 года, второй – польский шахматный журнал, где рассказывалось о том, как в Минск приезжал юный Борис Спасский. А. Я. высоко его ставил и настаивал, чтобы я написал о Спасском, но пока не сложилось.

В феврале 2014 г. Абрам Яковлевич без прикрас рассказал мне об Якове Каменецком; фрагменты этого интервью потом вошли в книжечку «Вартавы шахматнага лабірынта» (2015 год). А. Я. помог и организаторам конкурса составления задач памяти Каменецкого, что проводился в 2014 г.: дал анонс конкурса в «Народной воле», а незадолго до своей смерти опубликовал в газете краткие итоги.

Абрам Яковлевич вряд ли был большим шутником, однако неплохо чувствовал комическое. И внешне, и манерами в 1990-х он напоминал мне комиссара Жюва в исполнении Луи де Фюнеса. Надо было слышать, с каким энтузиазмом он объявлял туры в том или ином соревновании… Видимо, симпатизировал Андрею Малюшу: однажды в 90-х заявил, что теперь будет играть «МалЫш». В какой-то момент партии шутки ради надел его милицейскую куртку.

Не всегда мы с А. Я. находили взаимопонимание, да ничего уже не изменишь. Мне кажется, в последнюю нашу встречу (май 2015 г.) он искренне радовался, рассматривая моё удостоверение члена ОО «СБП». Хорошо относился к белорусскому языку и его носителям, хотя отдавал предпочтение русскому. По этой причине замедлился выход его мемуаров.

Как упомянуто выше, А. Ройзман интересовался успехами молодежи – может, потому, что сам в 1950-х испытал превратности судьбы на пути к званию мастера. Он был одним из первых, кто во весь голос заявил о таланте юных Виктора Купрейчика и Бориса Гельфанда. В заметке «Чемпиону – 12 лет» писал: «Когда к участию в мужском чемпионате по шахматам допустили шестиклассника 45-й средней школы Минска Витю Купрейчика, нашлись скептики, которые усомнились в целесообразности этого. «Да,говорили они, мальчик способный, но не имеет опыта, да и вообще очень молод для такого серьезного соревнования. Но начался турнир, и скептикам пришлось замолчать. Двенадцатилетний школьник успешно вел борьбу с опытными шахматистами и закончил первенство перворазрядником… Хочется пожелать юному шахматисту больших успехов» («Физкультурник Беларуси», 19.01.1962).

Материал из «ФБ» 30.10.1977 предлагаю полностью:

FB30-10-1977

Жаль, что в 2013-2015 гг. спортивные власти не дали Абраму Яковлевичу спокойно (до)работать в РЦОП. Но хорошо, что 19-20 июля 2016 г. в Минске состоялся Мемориал Ройзмана (даже с участием алжирца и израильтянина!) – федерация всё же позаботилась о ветеране, пусть и посмертно. Будем надеяться, Мемориал этот не последний.

Вольф Рубинчик, г. Минск

***

Активно использую книгу А. Я. «Шахматные миниатюры. 400 комбинационных партий» (Минск, 1978) в занятиях с детьми. Прекрасный сборничек! Эх, только сейчас открываю для себя книжные труды Ройзмана. Абрама Яковлевича мы помним, любим и будем вспоминать и дальше!

Павел Лашкевич-Тасман, г. Минск

Читайте также статью поэта Василя Жуковича «Балючая страта (Болезненная утрата, 2015 г.)» и материал В. Р. «1966 – “год Ройзмана”» (2016 г.).

Опубликовано 13.08.2016  01:39