Tag Archives: Иосиф Керлер

Владимир Шаинский (1925–2017)

Пожалуй, нет в нашей стране человека, который при имени «Владимир Шаинский» не улыбнулся бы, не вспомнил про Гену с Чебурашкой, про Облака, про самого композитора, веселым мячиком скачущего по сцене. Да, он был такой – жизнерадостный, активный, заводной, безудержно хулиганистый и резвый. Сам про себя говорил, что счастливый, а дата смерти ему не известна. Но как Шаинский оставался таким, прожив 92 года?

Коренной киевлянин, появился на свет 12 декабря 1925 года, с 9 лет учился играть на скрипке во дворце пионеров, а уже через год оказался в 4-м классе спецшколы при Киевской консерватории, хотя родители были далеки от музыки: отец – химик, мать – биолог.

Владимир Шаинский | Русаргумент

Во время Великой Отечественной войны семья эвакуировалась в Ташкент. Владимир Яковлевич продолжал учебу в Ташкентской консерватории, а в 1943 году ушел в Красную Армию, служил в Средней Азии, в полку связи. Там же и первую песню сочинил, на стихи своего друга – о военных связистах.

В 1945 году – Московская консерватория, оркестровый факультет, затем три года работал с Утесовым в его оркестре, позже преподавал в музыкальной школе скрипку. И не переставал сочинять музыку, потому логичным было его поступление в 1962 году на композиторский факультет в консерваторию Баку. Окончив, вернулся в Москву. Тут его композиторская биография круто устремилась ввысь: написал более 400 песен для знаменитых исполнителей, а значение песни для детей трудно переоценить. Шаинский для всех малышей нашей страны в течение более чем 40 лет был и остается столь же важен, как Барто, Маршак, Чуковский.

Владимир Шаинский | Delfi

С 2000 года началась жизнь Владимира Шаинского на несколько государств: жил в Израиле, получил гражданство страны, переехал на юг США, в город Сан-Диего, имел вид на жительство, при этом часто приезжал в Россию и с ностальгией говорил об Украине.

Несколько лет назад проявилась онкология, однако это совершенно не мешало Шаинскому оставаться веселым и общительным человеком, как на протяжении всей его музыкальной жизни.

Музыка

Еще учась в консерватории, в 1963 году, Владимир Яковлевич Шаинский написал свой первый струнный квартет, а через два года – симфонию. Он всегда любил творчество П.И. Чайковского и старался отгадать секрет его музыки, сам желал успеха в области классики.

Владимир Шаинский | Открытый урок

Владимир Шаинский не раз говорил о том, что считает себя частью еврейской культуры, а его музыка рождалась из мотивов клезмера – народной еврейской мелодики. Были и песни, написанные для исполнения на идише. Хотя в серьезных классических произведениях композитора чувствуется традиция европейской школы. Но ключом бьющее жизнелюбие, страсть к озорству, любовь к детям-дошколятам и неуемный темперамент пересилили все его старания быть серьезным.

Владимир Шаинский с детским хором | Музей музыки

Однажды, придя на студию грамзаписи «Мелодия», в отдел симфонической музыки, Шаинский так активно требовал директора студии, что испуганная заведующая отделом пожаловалась на него Юрию Энтину, в то время заведующему детской редакцией. Тот пошел знакомиться со столь странным композитором. Это была историческая встреча. Шаинский претендовал на роль классического сочинителя и тут же, в течение 5 минут, напел Энтину на его стихи про мальчишку Антошку забавную песенку.

С ней они и поехали на студию «Союзмультфильм», где тогда делали всем известный журнал мультиков «Карусель». Да, и заставка к журналу тоже была придумана Шаинским! Так появились первые его детские песни и начался его рост как композитора. Позже, начиная с 1970-х годов, для детей были написаны опера «Трое против Марабука», мюзиклы «Аз, Буки, Веди», «Путешествие Нильса» и другие большие музыкальные произведения.

Владимир Шаинский | MuzzTop

Но Шаинский не был бы Шаинским, если б остановился на чем-то одном. Он, как и его Кузнечик, спешил жить и радоваться жизни в музыке, делая заметно счастливее жизнь маленьких слушателей. Владимир Яковлевич писал музыку для мультфильмов: «Чебурашка», «Шапокляк», «Катерок», «Крошка Енот», «Трям! Здравствуйте!» и многих других. До сих пор помним и мелодии для кино: «Анискин и Фантомас», «Завтрак на траве», «Школьный вальс», «Финист — ясный сокол».

Темперамент Шаинского заставлял его жить на полную мощь: слушать свой внутренний голос, писать песни для детей и взрослых, выступать на концертах, играть, пусть эпизодические, но все же роли («ДМБ», например). Даже фото музыканта отражают его жизнерадостность, а видео с концертов демонстрируют увлеченность своим делом.

Владимир Шаинский | Muzcentrum

Шаинский был членом Союза композиторов СССР, Союза кинематографистов СССР и многих других организаций…

Владимир Шаинский награжден орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Орденом Почёта, Орденом Дружбы, нагрудным знаком «За заслуги перед польской культурой» (Польша, 1974 год). Он получил Государственную премию СССР, Премию Ленинского комсомола, звание Народного артиста РСФСР, Заслуженного деятеля искусств РСФСР и много других.

Личная жизнь

В молодости Шаинский старался стать успешным композитором. А вот к жизни в быту или семье был совершенно не приспособлен, оставаясь большим ребенком. Он мог отработать не один концерт в день, но не умел заколачивать гвозди или готовить себе обед. Прекрасно ладил с мальчишками и девчонками любого возраста, а свои дети появились поздно. Если рядом с ним вдруг оказывался инструмент, то через пару-тройку минут шумная компания превращалась в дружный хор, угадывающий песню композитора по первым же нотам, а сам он веселился при этом больше всех.

Владимир Шаинский с детьми | Родители

Женился очень поздно, в 46 лет, причем на очень юной девушке Наталье, на 25 лет моложе себя. Появился сын Иосиф (1987 г.р.). К сожалению, семья не сложилась, но сын старается поддерживать связь с отцом. Сейчас у него уже подрастают свои дети – внучка композитора Алиса и внук, родившийся в 2015 году. Иосиф Владимирович окончил Институт радиоэлектроники, живет в Израиле и довольно далек от музыки.

Когда личная жизнь совершила еще один крутой поворот, и музыкант женился вторично, в 58 лет, все родственники были в изумлении – жена Светлана оказалась младше на 41 год! И здесь семье многолетней жизни не пророчили, а получилось совсем наоборот: более 30 лет в браке, двое детей.

Владимир Шаинский с женой Светланой | Домашний Очаг

Второй сын Шаинского – Вячеслав (1987 г.р.) – учился в Институте современного искусства, стал звукорежиссером, сейчас живет в Москве, преподает в аудиошколе диджея Грува курсы теории музыки и ее создания, но сам композитором так и не стал. Дочь – Анна (1991 г.р.) – уехала в Америку вместе с родителями, там закончила сначала колледж, затем Калифорнийский университет, получила профессию, связанную с компьютерами. Вероятно, быть композитором, да еще таким, которого любят дети – самые чуткие слушатели, – это дар, который получает далеко не всякий человек.

Молодая жена оказалась не только мудрой и верной, но и отличной помощницей мужа – она стала его переводчиком (Шаинский совершенно по-детски не хотел учить другой язык), его директором, решая все проблемы, а они возникали, и не раз; его диетологом и сиделкой в тяжелые времена операций и реабилитации, когда он чуть не умер, но сумел выкарабкаться из лап тяжелого недуга.

Владимир Шаинский с семьей | MyJane

Последние годы Владимир Шаинский с женой чаще жили в своем доме в Сан-Диего, приезжал в Москву, охотно отзывался на приглашения по стране, встречи с юными почитателями его музыки, причем играл всегда, даже на расстроенном инструменте, заряжая своей энергией зал.

Смерть

Когда позволяло здоровье, Владимир Шаинский катался на лыжах, коньках, велосипеде, много плавал, даже в проруби, всегда любил повеселиться в дружеской компании, причем, неважно, взрослые это или дети. А про себя говорил так, как скажет только очень жизнерадостный и мудрый человек:

«Да, я счастливый. Молодость держала в рамках, а теперь – делай, что хочется. Я старый совсем, мне можно!»

Владимир Шаинский умер 26 декабря 2017 года в США на 93-м году жизни. Пару лет назад врачи поставили ему неутешительный диагноз – рак желудка. Однако операция, сделанная в 2015 году американскими онкологами, позволила немного продлить жизнь Владимиру Яковлевичу.

Источник

Песня Владимира Шаинского на стихи Иосифа Керлера (идиш). Исполнила Нехама Лифшиц. В. Шаинский писал музыку и на стихи других идишских поэтов: Мойше Тейфа, Арона Вергелиса.

Опубликовано 27.12.2017  04:29

***

Белорусы скорбят…

Из комментов на talks.by (26.12.2017):

patrio-12: Великий композитор – славное наследиеCнимаю шляпу.

Красный командир: Позитивный человек был… земля пухом.

limbonicartЗадорный дед был, лет пять назад по ящику показывали, как рюмку водки, стоя на одной ноге, погусарски заливал с шутками-прибаутками.

Пухлый_Шмель: Человек прожил достойную жизнь. ВСЕ советские детишки знали его песенки. Даже, по-моему, знаменитая песня про КВН «Снова в нашем зале» – тоже его. Очень жаль…

ttolik: Уходит музыка, остаются только говорящие головы. Мы всегда будем его помнить, мы  поколение, выросшее на его музыке.

aлександр_talks72: А замены таланту нет. Прискорбно. Соболезнование родным.

lips_wg: Вялiкая i цяжкая страта… Ад iмя дзяцей i дарослых вялiкае яму дзякуй за яго сонечныя i жыццярадасныя песнi. У песнях ён застаецца з намi i будзе жыць вечна – ён сам сабе пры жыццi паставiў такi памятнiк. Сумна, але кампазiтару, артысту, чалавеку – апладысменты!

Добавлено 27 дек. 12:02

12 августа, день казни членов ЕАК

Предлагаем вниманию читателей belisrael.info отрывки из книги Эстер Маркиш (1912–2010), вдовы поэта, арестованного 27.01.1949 и расстрелянного 12.08.1952. С 1972 г. Э. Маркиш жила в Израиле, книгу «Столь долгое возвращение…» написала в 1974-м.

Шестидневная война на Ближнем Востоке всё расставила по своим местам в психологии российского еврейства. Шесть дней понадобилось для этой расстановки – столько же, сколько понадобилось израильтянам, чтобы разбить арабские армии в Синае, на Голанских высотах и на Западном берегу Иордана.

Война не была неожиданностью для наблюдателей и политиков. Она была завершением длительной, многотрудной подготовки. Результаты войны, столь удивительно сказавшиеся на судьбе российского еврейства и приведшие к массовому исходу евреев из СССР, также нельзя назвать внезапным. Им предшествовал относительно благополучный период, последовавший за смертью Сталина: пресловутая «оттепель», возвращение из лагерей и тюрем уцелевших сионистов. Потом наступило подавление возникшего было свободомыслия. (…)

Начиная с 6 июня 1967 мы не отходили от приемника ни днем, ни ночью. Советские газеты кричали о «победоносном наступлении» арабских армий, но, зная почерк «отечественной» прессы, этим сообщениям мало кто верил. Первый же намек о «выравнивании» линии фронта сигнализировал о том, что арабы побежали. Евреи открыто ликовали, говорили друг другу: «Наши там наступают!» Когда над Израилем нависла военная угроза, очень многими среди российского еврейства был сделан категорический выбор: «Израиль – это родное, Россия – это в лучшем случае двоюродное, а то и вовсе чужое». Так рассуждали не только те евреи, которые уже тогда решили свою судьбу: вырваться в Израиль. Так рассуждали и те, кто на работе утверждали обратное, а вернувшись домой прилипали ухом к своим радиоприемникам, говорящим шепотом, – чтобы соседи не услышали. (…)

С 63—64 года мы стали бывать на приемах в Посольстве Израиля в Москве. Уходили мы оттуда подавленными: словно бы покидали родину и возвращались на чужбину. Связь с Израилем стала, однако, реальным фактором, и это укрепляло нас.

Война 67 года окончательно взломала наслоения пятидесятилетнего страха. Израиль постоит за нас, Израиль не бросит нас, евреев, в беде! Нужно только получить вызов из Израиля – и начинать. Нам не предстояло шагать в темноте – начало пути было открыто и освещено такими, как поэт Иосиф Керлер, певица Нехама Лифшиц. Им было трудно – они были одними из первых. Они-то шагали в темноте по этому новому, невиданному пути – пути борьбы с Советской властью за свои права, которых эта самая власть их начисто лишила. (…)

Летом [1971 года] мы получили второй отказ, восприняли его спокойно, в тот же день опротестовали. А 12 августа – в 19-ю годовщину гибели Маркиша – мы с Давидом решили устроить демонстрацию. Долго обсуждали место демонстрации – и остановились на Приемной Верховного совета, не в самом здании, а против входа в него, в самом центре Москвы, у самой Красной площади. После некоторых колебаний мы решили демонстрировать протест с желтыми шестиконечными звездами на груди – такие звезды на грудь евреям навешивал Гитлер. Надеть в Москве желтые звезды – дело в высшей степени рискованное: власти очень не любят, когда им напоминают о тоталитарной основе их режима. Мы, однако, рассчитывали на то, что, будь мы арестованы именно 12 августа – это привлечет к нашему несчастью мировое общественное мнение, это заставит Советы отпустить нас. Сам Маркиш помог бы нам в день своей гибели.

Перец Маркиш с группой еврейских литераторов. Сидят: слева направо – Лейб Квитко, Дер Нистер, Шахно Эпштейн, Перец Маркиш. Стоят: слева направо – Абрам Каган, Фельдман, Меир Даниэль. Киев, 1927 г.

Операция была нами тщательно продумана. Мы должны были явиться в Приемную к открытию, вручить дежурному письмо. В письме сообщалось, что мы собираемся демонстрировать в знак протеста против насильственного удержания нас в СССР, а желтые звезды – напоминание о том, какие чудовищные жертвы принес еврейский народ фашизму и антисемитизму. В письме указывалось также, что мы избрали для демонстрации это место и этот день, потому что у Маркиша, погибшего девятнадцать лет назад, нет могилы, куда бы мы могли придти.

На первом совещании еврейских писателей. Сидят: слева направо – Ицик Фефер, Изи Харик, Александр Фадеев, Перец Маркиш, Яков Бронштейн. Стоят: слева направо – Шмуэль Годинер, Нотэ Лурье, Моисей Литваков, Меир Даниэль, Арон Кушниров, Мойше Кульбак. Москва, 1929 г.

О демонстрации было сообщено накануне иностранным корреспондентам. Было составлено нечто вроде плана дежурств молодых ребят – активистов братьев Кримгольд, Виктора Яхота, некоторых других. Они должны были находиться невдалеке от нас, и после нашего ареста тут же дать знать об этом.

Нас, однако, не арестовали – КГБ, как видно, сочло, что это было бы слишком.

Ровно в десять утра подали мы письмо дежурному Приемной.

– Это письмо – коллективное? – с подозрением спросил дежурный, признавший, по-видимому, в Давиде, подававшем письмо, еврея.

– Нет, – сказал Давид.

Он не хотел, чтобы письмо было распечатано и прочтено немедленно – это могло привести к задержанию нас здесь же, в помещении приемной. А коллективные письма принимаются советскими чиновниками с большой неохотой, либо вовсе не принимаются, либо прочитываются на месте – и не принимаются после прочтения.

Выходя из приемной, мы прикололи желтые звезды. Сделать это до вручения письма мы, естественно, не могли – нас бы задержали немедленно. Мне неизвестен случай демонстрации с желтыми «звездами Давида» до 12 августа 1971, и у нас были все основания полагать, что советские власти отнесутся к появлению в самом сердце Москвы людей с «желтыми заплатами» весьма болезненно.

* * *

Запись одной из августовских передач израильского радио РЭКА 1998 года. Вёл передачу Фредди Бен-Натан.

Мы вспоминаем плеяду выдающихся литераторов и еврейских общественных деятелей, объединившихся в бывшем Советском Союзе в Еврейский антифашистский комитет. 12 августа 1952 года они в числе 24 известнейших представителей советской еврейской интеллигенции были казнены. Сегодня, в годовщину трагических событий, которая отмечается и у нас в Израиле, мы позвонили к старшему сыну Переца Маркиша Симону, проживающему в Швейцарии. На связи в 6-й тель-авивской студии – Женева.

– Господин Cимон Маркиш, доброе утро!

– Доброе утро.

– Оно не доброе, но мы привыкли так здороваться друг с другом, а вообще-то у нас сегодня печальные воспоминания.

– Совершенно верно.

– В то страшное время, о котором мы сегодня вспоминаем, о кровавых злодеяниях лета 1952 года, на Западе знали тогда больше, чем в самом Советском Союзе, где сегодняшняя дата – 12 августа – долго замалчивалась. Прошли десятилетия, родились и выросли миллионы людей за это время. Знают ли сегодня на Западе, и в частности, в стране, где Вы живете, о дате календаря, которая обрамлена в истории еврейского народа траурной рамкой?

– Да, конечно – дата 12 августа, или, как ее называют в Америке (да и не только в Америке), «Ночь убитых поэтов», хорошо известна, и обычно каждый год в этот день, 12 августа, какие-то звуки в еврейском мире раздаются, вспоминают… Но Вы знаете – 46 лет прошло, и к сожалению, человеческому уму, человеческой памяти свойственно слабеть, забывать. Сейчас уже другие в, основном интересы в стране, где я живу, сейчас говорят о счетах в швейцарских банках, которые принадлежали евреям и были потом этими банками скрыты… Это их волнует намного больше, чем «Ночь убитых поэтов».

– Хотя Катастрофа восточноевропейского еврейства, если понимать ее в широком смысле слова, включает в себя и эту трагедию.

– Разумеется, но это мы с Вами лучше понимаем, чем западные евреи. Если Вы разрешите, я хотел бы сказать об еще одном аспекте этой страшной для нас, евреев, и для меня в частности, даты. Для меня, и для всех моих близких, думается, дата особенная, по одной причине, которую не все, может быть, чётко себе представляют. В следующем году в январе месяце 27 числа будет ровно полвека, как Переца Маркиша увели из дома, и, следовательно, из жизни… Из его жизни и из нашей. Не только навсегда, но и бесследно – так казалось русским советским гестаповцам, которые его увели. Эти полвека, подумайте – 50 лет! Жизнь прожита, эти полвека прошли без него, но вроде бы, как бы под его присмотром, с постоянной оглядкой на него. Мне кажется, я надеюсь, что это в какой-то мере верно и в общем плане, для еврейства. Потому что казнь 12 августа, мне кажется, была решающим событием в судьбе советских евреев всех без исключения. Вы понимаете, когда начались отъезды, алия в Израиль (ну и эмиграция, естественно, тоже), то отсюда, от даты 12 августа шел отсчет. Тогда произошел разрыв – или начало разрыва окончательного – между нами, еврейским народом, и нашими «гостеприимцами» на российской земли. Была такая писательница – наверное, никто ее уже в России не помнит, хотя она была замечательная писательница – Юлия Шмуклер, она давным-давно сгинула где-то в Америке. У нее был сборничек рассказов, вышел 25-30 лет назад – назывался «Уходим из России». Вот это «Уходим из России», внутреннее решение, по-моему, в значительной мере начинается с 12 августа.

– Я бы употребил даже другое слово, более понятное всем нам: «Исход».

– Да… Ну, «Исход» – это высокое слово, наверное, приложимое к целому народу, а тут каждый из нас в отдельности… Так мне кажется, может быть, я преувеличиваю свою собственную боль, которая за 50 лет, в общем, не ослабела.

– Симон Маркиш, это наша общая боль. Я благодарю Вас за участие в нашей передаче, спасибо. А сейчас на связи с нами находится Нина Соломоновна Михоэлс. Мы приветствуем Вас.

– Доброе утро.

– Годовщина событий 12 августа 1952 года, как известно, отмечается под знаком 50-летия трагической гибели Вашего отца, Соломона Михоэлса, и навеяна размышлениями о судьбе театра Михоэлса. Мы знаем, что театр начинается с вешалки, так принято говорить, но вот этот театр начинался с личностей, подлинные масштабы таланта которых видятся нам сегодня с расстояния, «большое видится на расстоянии». Что Вы можете сказать сегодня, в эту дату, размышляя о прошлом, и, наверное, заглядывая в будущее, потому что иначе и нельзя размышлять?

Cлева направо: С. Михоэлс, В. Зускин, И. Добрушин. Все погибли в 1948–1953 гг.

– Я хочу начать с той мысли, о которой Вы уже сказали: будущего и настоящего нет без прошлого. В этом я убеждена… Глубокие и подлинные корни еврейского народа, культуры, были выражены прежде всего в искусстве, литературе. Не мог быть Михоэлс, не мог быть Зускин без Шолом-Алейхема, без Менделе Мойхер-Сфорима, без Маркиша, без Добрушина… Без Бергельсона, без Квитко – это немыслимо. Это всё создаёт огромный фон культуры. Хотелось бы сегодня говорить не столько об отце, потому что, безусловно, его смерть была первым тяжелейшим звонком всей этой трагедии, но прежде всего, я хотела бы сегодня говорить о Зускине. Потому что я прожила уже немалую жизнь, видела огромное количество актёров других театров мира и русского театра, но такого народного актера, такого обожаемого, такого разнообразного, как Вениамин Львович Зускин, я в своей жизни не видела. Он был настолько музыкален, народен, интуитивен… Заразительный – это не то слово, от него исходили харизма, необычайное обаяние, необычайное тепло. И он не был «местечков», никакого местечка маленького там не было, там было такое осмысление… Просто с отцом вместе они были совершенно невероятная пара, с папиной глубиной, философией… Он (Михоэлс) вообще был старшим – как человек, очевидно, и как актёр… А Зускин – это был потрясающий ребёнок. Потому что ребёнок видит всё, видит, что «король голый», он не может этого скрыть. Вот это были глаза Зускина. Он был совершенно изумительный, его же никто не называл «Вениамин Львович», его все называли «Зуска» – не пренебрежительно, а наоборот, потому что он вызывал к себе необыкновенную любовь, тепло… Я знаю, что жизнь идишистской культуры тяжела, и это уже особая тема для разговора. Думаю, одна из колоссальных ошибок государства Израиль – то, что «они» пренебрегли культурой идиш, боятся ее, стесняются ее. И когда актёры играют безвкусно, говорят: «Ну, как в театре идиш!» Это позорно для страны, которая без идишистской культуры не состоялась бы. Я сама говорю на иврите, преподаю на иврите, я его очень люблю, но забывать, простите, откуда ноги растут, подмять культуру и зачеркнуть ее – это великий позор нашего государства. В этом я уверена. Поэтому сегодня у меня особенно болит сердце за тех актёров – за Зускина, за Рут Баум, за Шидло, за Штеймана, за огромную культуру еврейского театра. Киевский театр, одесский театр, минский театр… Это огромнейшая культура, огромный слой. Сейчас идет в театре на идиш здесь спектакль, упоминаются все актёры разных театров мира – ни слова об идишистской культуре в России, как будто их не было. Очевидно, советская власть сделала правильно – она вычеркнула, она помогла их забыть… Вот о чём у меня сегодня разрывается душа и сердце.

– Нина Соломоновна Михоэлс, большое спасибо. Мужества, здоровья, всего самого доброго.

– Спасибо…

Памятник в Иерусалиме, август 1996 г., фото В. Рубинчика; в зале «Тель-Ор» 12.08.1998, справа налево – Нина Михоэлс, Наталья (Тала) Михоэлс, Вольф Рубинчик. Фото И. Резника.

– К сказанному добавлю: «Еврейский мемориал», Общинный дом, муниципальное управление абсорбции Иерусалима, библиотека Сионистского форума сегодня, 12 августа, проводят День памяти Еврейского антифашистского комитета. В 15 часов состоится азкара у памятника членам Еврейского антифашистского комитета и памятника евреям-жертвам советского режима, в сквере на перекрестке улиц Аза, Черниховски и Герцог, в 16 часов пройдет конференция в зале «Тель-Ор», тема этой конференции – «Судьба еврейского театра в бывшем Советском Союзе». Выступят родные, близкие, друзья погибших, очевидцы событий тех лет, учёные и общественные деятели из нашей страны, а также из-за рубежа.

Записал В. Р.

Опубликовано 13.08.2017  06:49