Tag Archives: Владимир Лобач

В. Рубинчик. Ещё раз о слове «жыд» и названии группы «Жыдовачка» (1)

  1. Что я знаю и думаю о слове «жыд»

В этой части расскажу прежде всего о cвоём опыте, но по ходу дела будут упомянуты факты, которые, возможно, и сами по себе любопытны, и пригодятся читателям/писателям для размышлений/дискуссий.

Об использовании слова «жыд» в белорусском языке я, коренной минчанин 1977 г. р., стал задумываться ещё в школе, прочтя брошюру Змитрока Бядули «Жыды на Беларусі» 1918 г. (в 1992 г. была переиздана репринтным способом в Минске). Примерно тогда же, в середине 1990-х, в сборнике Янки Купалы 1993 г. наткнулся на стихотворение классика «Жыды!..», написанное и впервые опубликованное осенью 1919 г. Отыскав полную версию, в 1997 г. перевёл его на русский язык и порефлексировал об отношении Купалы к евреям. Свою статью предложил израильскому редактору, ныне покойному Леониду Школьнику… Позже эта статья, с некоторыми изменениями опубликованная в 2001 г., вызвала дебаты в мэрии Ашдода: заммэра записал меня в «известные белорусские литературоведы» 🙂

В 1990-е годы знал я и о том, что в Беларуси ставится «Камедыя» Владимира Рудова, где среди персонажей – «Жыд», «Чорт», «Селянін»… В общем, когда в декабре 1999 г. вышел тематический «жыдоўскі» номер газеты «Наша Ніва», я был морально подготовлен к этому. Принёс экземпляр в Минское объединение еврейской культуры, где волонтёрил в библиотеке… Тот номер «НН» вызвал резкую реакцию у активиста МОЕКа Семёна Л., 1932 г. р.: «Да как же так?! Да на них надо в суд подать!» (конечно, он не подал).

Так выглядели страницы «Нашай Нівы» № 33, 1999

Не скажу, что был в восторге от слова «жыд» в современном издании, но меня больше интересовало содержание газеты, преимущественно юдофильское. Накануне 2000 г. я написал статью на белорусском, в которой призвал еврейских деятелей к диалогу с деятелями круга «Нашай Нівы», и отнёс её в недавно созданную газету «Берега». Замредактора отреагировал примерно так: «Мы бы с удовольствием напечатали, но по-белорусски вообще ничего не печатаем».

Совпадением это было или нет, но примерно через месяц на связь вышли представители журнала «ARCHE», рассказали, что готовится «еврейский номер» (уж не помню, называли его тогда «габрэйскім» или «жыдоўскім»). Предварительно предложили поучаствовать в «сайд-проекте» «ARCHE-Скарына» – своего рода спецвыпуске журнала, посвящённом критике разнообразных культурных и политических явлений. Мне было что сказать о «Нашай Ніве», и в апреле 2000 г. вышло эссе: «Яўрэйскі погляд на “жыдоўскі нумар”». В частности, оспорил мнение Андрея Дынько: «Большинство оставшихся здесь трудно назвать евреями белорусскими. Белорусских уничтожили в войну, а эти приехали сюда после войны». Впрочем, я нашёл объяснение, почему авторы «НН» сомневались в белорусскости местных евреев: последние в конце 1990-х (как и сейчас) отдавали предпочтение русскому языку. Оценок этому факту не давал и не советовал белорусскоязычным разговаривать с евреями, «держа кнут в руках».

Высказал я и своё мнение о слове «жыд»: «да, сторонники жыда могут сослаться на Ф. Богушевича, Янку Купалу, Змитрока Бядулю и др., но, как мне кажется, не всё из прошлого имеет одинаковую ценность. Если название яўрэй прижилось, в том числе в белорусской литературе, то надо ли возвращаться к архаичной форме? С. Шупа [один из авторов «НН»] вспоминает о том, что слово жыд вызывает у нынешних людей болезненные ассоциации, т. к. употреблялось коллаборационистами во время Второй мировой войны. Он даже констатирует: Слово «жыд» погибло в пламени Холокоста – но всё-таки его использует».

С другой стороны, я не чувствовал себя на «информационной войне» и не считал, что само по себе употребление архаичного слова – великий грех (если с оскорбительной интонацией или в уничижительном контексте, вроде «брудны жыд», то другое дело). По-видимому, не считали так и еврейские организации.

В мае 2000 г. тиражом 1200 экз. вышел «Габрэйскі нумар» журнала «ARCHE», спонсированный «Джойнтом». В этом собрании статей, эссе, стихов, пословиц и переводов современные авторы спокойно употребляли варианты «яўрэй», «габрэй» и «жыд» (Виталь Зайка предпочитал вариант «гэбрай»). Редактор «ARCHE» Андрей Дынько объяснял в предисловии: «У белорусов для евреев [в оригинале “габрэяў – В. Р.] есть целый ряд равноправных этнонимов. И каждый из этих этнонимов дорог, с каждым жаль расставаться. Даже слово жыды, такое болезненное для евреев российской культуры, не хочет пропадать. Хотя Сергей Шупа и писал: Это слово погибло в пламени Холокоста, но очень уж дорог для нас тот белорусский культурный контекст, который стоит за ним – прежде всего масштабное стихотворение Янки Купалы [1919 г.] с его Я веру вам, жыды… Языковые разногласия не должны вставать у нас на пути». Минская газета «Авив» опубликовала в сентябре 2000 г. вполне благожелательный отзыв о том «еврейском номере» – «Советы журнала “ARCHE”».

И после весны 2000 г. я нередко встречал слово «жыд» и производные от него на страницах «Нашай Нівы». Осенью 2000 г. «НН» поместила заметку под заголовком «З новым годам, жыды!» по случаю Рош Ашонэ. Пожал плечами… Но эту же заметку на сайте газеты обнаружил зам. начальника Белтелерадиокомпании Александр Зимовский и ухватился за неё в своей программе «Рэзананс». Смысл его послания был такой: белорусские националисты сплошь антисемиты, и если к власти в Беларуси придут идеологи «Нашай Нівы», то они станут рассылать «жыдам» поздравления вместе с жёлтыми звёздами.

Я оставил сообщение в электронной гостевой книге «НН» (тогда ещё мало кто имел доступ к интернету) и отправил ехидную заметку в газету «Берега»: мол, Зимовский дёшево пиарится. В январе 2001 г., в «Берегах» появилось большое интервью с редактором «НН», тем же А. Дынько. Он объяснял: «Я не думаю, что слово жыд себя дискредитировало… Приходил в нашу редакцию Яков Гутман, президент Всемирной ассоциации белорусских евреев. Писал об этом и политолог Вольф Рубинчик. Они трактовали сказанное в телепередаче как умышленное желание властей вбить клин между белорусским и еврейским народами [не знаю, как Гутман, а я таких выводов не делал. – В. Р.]… При выпуске журнала ARCHE и еврейского номера Нашей Нивы в редакции проходили жаркие дискуссии: стоит ли пользоваться этим словом. В частности, Галина Синило, преподаватель филологического факультета университета, была категорически против слова жыд. Однако мы посчитали, что если это слово использовали такие писатели, как Змитрок Бядуля и Янка Купала, значит, оно будет существовать в языке и в будущем. Здесь возникает вопрос не только о чистоте языка, но и о чистоте мышления: если мы не придаём слову никакого отрицательного оттенка, значит, в нашем восприятии евреев нет ничего оскорбительного».

Видимо, для «равновесия» в марте 2001 г. «Берега» напечатали отзыв на интервью с А. Дынько пенсионера из Мстиславля Ефима Шлёмовича Есенкина: «Как «коренной еврей из глубинки», я не смог обойти дискуссию по поводу позорного слова жид. Для меня бесспорно, что оно оскорбительно для евреев… Хотела она того или нет, но газета [«Наша Ніва»] своим приветствием оскорбила и унизила еврейский народ».

В приложении к израильской газете «Новости недели» («Еврейский камертон», 20.12.2001) журналистка Галина Айзенштадт, которая до алии работала на белорусскую службу «Радыё Свабода», возмущалась тем, что в конце 1990-х звучало в эфире этого радио, и тем, что «слово жид [видимо, всё-таки имелось в виду жыд. – В. Р.] в интеллигентской среде давно заменило слово еврей [видимо, всё-таки яўрэй. – В. Р.]… Что при этом чувствуют евреи, когда их оскорбляют, как всегда, в расчет не принимается Кто “оштрафует” интеллектуалов-лингвистов? Мы сами, если восстанем против их далеко не наивных и хорошо продуманных “творческих опытов». В начале 2002 г. я написал ответ, где подчеркнул: «Я – еврей, но само по себе, вне уничижительного контекста, слово “жыд” в лексиконе носителей белорусского языка оскорбить меня не может. Не оскорбляет же никого статья Самуила Плавника – Змитрака Бядули – “Жыды на Беларусі”».

Тем временем в январе 2002 г. в Минске начала выходить газета «Анахну кан», которую я представил миру так: «Незалежная яўрэйская газета». В ней использовались по мере надобности белорусский и русский языки, а также идиш и иврит. Я полагал, что если слово «жыд» и возможно «девальвировать», то лишь путём создания качественного продукта, который будет маркирован как «яўрэйскі». Естественно, в «Анахну кан» говорилось преимущественно о «яўрэях», а слово «жыд» и т.п. использовались при отсылке к прошлому. Впрочем… В ноябре 2002 г. («АК», № 10) опубликовал заметку своего товарища по ЕГУ, политолога и этнолога Владислава Гарбацкого «Сьмелая жыдоўка». Приведу фрагменты в переводе с белорусского:

В городах «жыд», «жыдоўка» – настоящее оскорбление, но ведь в городах даже слово «колхозник» приобретает отрицательный оттенок. Чтобы понять второй смысл слова «жыд» или такого выражения как «сьмелая жыдоўка», нужно обратиться к деревне. Например, жители Восточной Витебщины – Оршанщины, Дубровенщины, а также Лиозненщины, говоря «сьмелы жыд»/«сьмелая жыдоўка», понимают под этим личность отважную, принципиальную, умеющую рисковать ради собственных интересов. Так говорят жители деревень Брыли, Сяглово, Крапивно. В одной из оршанских деревень бабуля объяснила мне, что «смелы жыд» – это «асоба дабіюшчая», имеющая цель в жизни… а в понимании сельского жителя иметь цель и достичь её (на работе, в семье…) – это главное в жизни.

Интересно, что жизненность выражения «сьмелая жыдоўка» обеспечивается не только благодаря деревенским белорусам, но и благодаря белорусам зарубежья – например, Ханты-Мансийского округа [где В. Гарбацкий жил в 1990-х. – В. Р.]. Хантыйские белорусы по большей части ассимилированы в российскую культуру… лишь изредка в их языке проскакивают «белорусизмы», одним из которых как раз и является выражение «сьмелая жыдоўка» – почему-то именно в женском роде. Хантыйские белорусы довольно часто говорят «во, ты сьмелая жыдоўка» в отношении человека, который знает, чего хочет, рискует и без колебаний строит свою жизнь.

Написал краткое послесловие от редакции: «Мы сдержанно относимся к словам жыд, жыдоўкаи др. Газета наша – яўрэйская. Однако мы отказываемся упрекать в антисемитизме белорусскоязычных граждан, которые употребляют слово жыд, при этом, очевидно, не имея в виду нас оскорбить». Одной читательнице из Старых Дорог этого показалось мало, она позвонила мне в Минск, уверяя, что публикация «Сьмелая жыдоўка» – моя ошибка, что автор заметки – часть хитрого антисемитского плана…

В 2006–2008 гг. с участием минского клезмера Дмитрия (Зисла) Слеповича, защитившего кандидатскую диссертацию о музыке восточноевропейских евреев, в столице прошли три небольших клезмерских фестиваля под названием «Жыдовішча».

Источник скриншота: https://by-afisha.livejournal.com/53231.html

Эта традиция прекратилась, насколько я знаю, не из-за протестов возмущённых активистов, а в связи с отъездом г-на Слеповича – который одно время даже числился руководителем молодёжной секции вышеупомянутого МОЕКа – за океан (2008).

Летом 2008 г. в Минске тиражом 1000 экз. вышел большой идиш-белорусский словарь, составленный Александром (Алесем) Астраухом. В нём слово «jid» переводится с идиша как «гэбрэй, жыд; чалавек, асоба, спадар», а «jidiš» как «ідыш, жыдоўская мова». А. Астраух не был подвергнут за такую «вольность» остракизму местными еврейскими организациями, и слава Б-гу. Осенью 2008 г. во время презентации в центре Минска тогдашняя директор(-ка) музея истории и культуры евреев Беларуси Инна Герасимова засыпала комплиментами составителя словаря, работавшего над изданием около 10 лет. Фрагменты этой работы под названием «Жыдоўскія прыказкі і прымаўкі» публиковались в том самом «еврейском» номере «ARCHE» (2000).

А. Астраух дарит свой словарь д-ру Лее Гарфинкель (Киев, 2014). Фото отсюда

В 2012 г. на сайте «Будзьма» появился «реактивный» материал: Александра Дорская в связи со скандалом в Украине захотела узнать, «как воспринимается издревле нейтральный этноним жыд в современном белорусском языке». Обратилась к блогеру Евгению Липковичу, литератору Павлу Костюкевичу и бизнесмену Юрию Зиссеру. Избранное из их мнений в переводе с белорусского:

Е. Липкович: «Что касается использования в белорусском языке слова жыд, я думаю, что если еврейскому сообществу не будет нравиться, то по-хорошему не стоит его использовать, какими бы историческими реалиями и лингвистической необходимостью это ни обосновывали. Но если община согласится – то почему бы и нет.

Никто же не использует в отношении белорусов слово бульбаш, понимая, что это может затронуть национальные чувства. Так и с жыдом – дело деликатное». NB: что такое «община» в понимании Е. Липковича, из материала неясно.

П. Костюкевич: «Жыд, жыдоўка” – исконные белорусские и украинские слова. Слова “яўрэй”, “габрэй” і “гэбрай” – более поздние… Знаю много людей – даже прогрессивно настроенных – которые обижаются на слово жыд, и много таких, которые относятся к этому слову нормально.

Проблема слова “жыд” в белорусском языке – не проблема белорусско-еврейских отношений, а проблема самостоятельности, самодостаточности (самости) белорусского языка в РБ, с которыми, как мы все прекрасно знаем, не всё ладно. Насколько белорусское общество готово к слову «жыд», настолько оно готово к публичному белорусскоязычию, скажем, в делопроизводстве, армии, в будничной жизни».

Ю. Зиссер: «Формальное наличие какого-нибудь слова в языке ещё не делает уместным его использование в любой ситуации. Мы имеем дело с распространённым во всех языках мира явлением смены семантики слова во времени. Да, в ХIХ веке cлово “жыд” звучало привычно вместе с “маскалём” и в белорусском, и в украинском языке. Но на протяжении ХХ века в восточноевропейских языках сформировалась однозначно негативная семантика слова “жыд” (кстати, вместе с “маскалём”)… Даже ироничное “бульбаши” в отношении белорусов и близко не имеет такой сильной негативной коннотации, как “жыды” в отношении евреев. И если мы хотим в Европу, то из трёх названий этноса (“яўрэй”, “габрэй” и “жыд”) должны использовать два нейтральных, а старое название из XIX века оставить историкам… Надеюсь, в Беларуси евреев не будут называть “жидами” ни на каком языке». Не совсем понятно, как стремление в Европу связано с отказом от слова «жыд» – видимо, Ю. З. имел в виду принятие норм политкорректности, на которые семь лет назад возлагалось куда больше надежд, чем ныне.

То ли во имя политкорректности, то ли по иным причинам «Наша Ніва» в 2010-х гг. свела к минимуму употребление слова «жыд» и ему подобных. Впрочем, литераторы от «крамолы» не отказались: например, Владимир Лобач в рассказе, опубликованном 23.11.2013, упомянул «жыдоў з мястэчка».

В 2010 г. поэт Феликс Баторин (Хаймович; род. в 1948 г., сын бывшего узника Минского гетто и партизана Бориса Хаймовича) написал такие строки: «Перш чым сцвярджаць: “Антысеміт!” – / Cпадар хай зразумее, – / Не ў тым бяда, што кажуць “жыд”, / Бяда, што б’юць габрэя!» В переводе с белорусского: «Прежде чем утверждать: “Антисемит!” – / Пусть господин поймёт, – / Не в том беда, что говорят “жыд”, / Беда, что бьют еврея!». Они вошли в книгу Ф. Баторина «Яблычны пах цішыні» (Минск, 2018). А в 2014 г. Зисл Слепович во главе ансамбля «Litvakus» (США) выпустил альбом «Raysn». Среди номеров на идише была и старая песня на белорусском, где фигурирует «Хайка-жыдоўка» (ранее она исполнялась, в частности, в рамках проекта «Крамбамбуля»). Альбом «Raysn» получил признание и в Беларуси.

Мне казалось, что к концу 2010-х гг. проблема «жыда», «габрэя», «яўрэя» утратила свою остроту и актуальность – «кто как хацит, тот так и гаварыт», лишь бы не обзываться – но не тут-то было…

(2-я часть следует)

Вольф Рубинчик, г. Минск

16.09.2019

wrubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 16.09.2019  22:07

Отклики

Зиссеровское сравнение «жыда» с «маскалём» не совсем правильное, но ещё ярче отражает семантические сдвиги: если почитать, например, раннего Тараса Шевченко, у него то и дело кого-то из крестьян-украинцев «забирают в москали». Перевод пьесы Ивана Котляревского «Москаль-чарівник» (1819) на русский язык называется «Солдат-чародей» тоже вовсе (не только) из уважения к «старшему брату». Москаль (был) тот, кто служил российскому царю.

Пётр Резванов, г. Минск    (17.09.2019  16:33)

*

Интересный обзор.

Если полистать газеты, то, думается, слово «габрэй» первым в нашей печати употребил я. Услышал это слово ещё при советах от одной белорусской польки (она говорила «гэбраі»), а затем полез в книжки. Помнится, и с Алесем Рязановым это слово «обсасывал».

А когда во время премьерства Ариэля Шарона началась драма «на территориях», когда Европа снова гадила Израилю, я написал текст «Чаму я жыд». Он печатался в «Нашай Ніве», был переведен на русский язык.

Анатоль Сидоревич, г. Минск (перевод с бел.; 17.09.2019 21:14)

*

Когда в 1993 году выбиралось название для Всемирной ассоциации белорусских евреев, я консультировался в Нью-Йорке с покойным Геннадием Буравкиным. Он возглавлял миссию Беларуси в ООН. По его рекомендации было выбрано для белорусскоязычного варианта слово «габрэяў». Это слово – и в надписи на памятнике в Мозыре, на месте самосожжения местных евреев в 1941 году. Текст был согласован в Академии наук Беларуси.

Яков Гутман, Нью-Йорк  (17.09.2019  22:39)