Tag Archives: сайт Reform.by

Разлетающиеся стены Игоря Тишина

13:11 20.08.2022

«Тогда они просто примерялись»: художник Игорь Тишин — про протесты в 1990-х, (не)легкое партизанское движение и приостановленное возвращение

Игорь Тишин в процессе создания тотальной инсталляции “Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями” в Музее Вольной Беларуси в Варшаве. Фото: KANAPLEV+LEIDIK.

Игорь Тишин — одна из ключевых фигур беларусского искусства, повлиявшая на многих художников разных поколений.

Сегодня в Музее Вольнай Беларуси в Варшаве работает выставка автора «Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями» (кураторка — Ольга Мжельская), которая обозначила собой рождение новой культурной площадки беларусского протестного движения в Польше.

А также высказывание стало важной главой в карьере художника, который начал свою историю сопротивления беларусскому авторитаризму более двадцати пяти лет назад.

«Про мою последнюю работу мне трудно что-то говорить. Представьте как разлетаются стены дома, запишите это на видео своим глазом. Потом, если сделать REVERTOR (Возврат — Reform.by), стены будут слетаться обратно. И люди вместе со стенами», — говорит Игорь Тишин про выставку и одновременно про Беларусь.

Художник уже давно живет зарубежом, и сам много лет является той самой птицей, которая улетела из родных мест (небольшой спойлер), почуяв неволю.

Игорь Тишин. Фото: https://kalektar.org.

Возможен ли путь домой?

Про «изгнанных» беларусских художников, стратегию партизанства в 1990-е и в 2020-е, «вечные» пять долларов беларусского демонстранта, выставки в поле и в лесу, а также почему невозможно было остановить авторитаризм в Беларуси — читайте в интервью Игоря Тишина Reform.by.

«Я хотел, чтобы мои ученики не считали себя полуфабрикатами»
— Игорь, когда началась ваша история сопротивления авторитаризму в Беларуси? В какой момент вы поняли, что «не хотите участвовать в этом всем балагане»?

— После учебы в театрально-художественном институте (теперь Академия искусств — Reform.by), я работал, преподавал в художественном училище с 1986 до 1991 годы (теперь Минский художественный колледж имени Глебова — Reform.by). Пять лет. Я хотел, чтобы мои ученики не считали себя полуфабрикатами. Многие тогда считали, что училище даёт полуфабрикат. И сейчас считают. И у них и после Академии часто тоже получаются полуфабрикаты. Я хотел тогда и сейчас хочу, чтобы этого не было.

Но это было старое время, надо было двигаться дальше. Появились ученики, которые пошли учиться в Академию искусств. Сразу оттуда стали слышны крики: чему он их там учит?!. Потом этих учеников стали выгонять из Академии, а некоторых — из училища тоже.

— И тогда в 1990-е случилась выставка «Уроки нехорошего искусства», когда вы объединились с учениками и сделали протестное высказывание. Расскажите об этой выставке, пожалуйста. С сегодняшней временной точки что тогда произошло?

— Это было в Палаце мастацтва (Дворце искусства — Reform.by). Мы собрали всех «изгнанных», и получилась выставка. Участники — мои бывшие ученики, а также ученики Натальи Залозной, Аллы Близнюк и других художников. Про «Уроки нехорошего искусства» писали газеты и журналы, говорили по радио и ТВ. 1992 — 1993 — это еще были хорошие годы для любых выставок. Годом позже, уже в 1994-м, такое было бы невозможно.


Афиша выставки. Иллюстрация: https://kalektar.org.

Потом уже некоторые из этих «изгнанников» учились в академиях в Германии (Дюссельдорф, Кёльн, Кассель), и в других странах. Теперь мы имеем уже немалое количество наших беларусских художников в Германии, Нидерландах, Польше…

И много наших хороших художников остаются и продолжают работать в Беларуси. Теперь уже в некоторых коллективных беларусских проектах получается международный состав. И это нормальная практика для нашего времени.

«Где мои 5 долларов?»

— Вы были тогда вовлечены в политическую жизнь?

— Ещё в 1991 году, при СССР, когда случился ГКЧП, я почувствовал, что ничего хорошего дальше не получится. Несмотря на то, что ГКЧП осудили, и несмотря на то, что все республики взяли независимость. Но всё таки в Беларуси было хорошее время с 1991 до 1994-й, хоть и были постоянные финансовые проблемы. Трудно было найти мастерскую для работы. Были какие-то детские изостудии, в которых надо было бесплатно работать, чтобы использовать эти помещения для своей работы.

— Как вы восприняли политический кризис 1996 года? Вы участвовали в протестах?

— Да, в 1996-м ещё участвовал. Тогда люди приходили на эти протесты, как на выборы. Твоё присутствие означало, что ты — против. Потом по телевизору один человек говорил, что все участники протестов получили по 5 долларов. Потом в следующие дни люди встречались и спрашивали в шутку друг друга: а где мои 5 долларов? Это было смешно, но эти 5 долларов тогда для рабочего человека были немалой суммой, особенно для человека, живущего в деревне. Эта ложь про доллары была рассчитана на тех, кто ничего не понимает, на тех, кто будет правильно голосовать, на колхозы, на провинцию. Но тогда на протестных манифестациях ещё не били людей, как это было в 2020 году. Но уже хватали и арестовывали. Тогда они просто примерялись.


Игорь Тишин «Крик», 2015 год. Фото:https://kalektar.org.

«Выставки в лесах — это хорошая идея»

— Интересно, как бы могли описать пространство художника тогда, в 1990-е, и сейчас? В этом контексте мне хотелось бы упомянуть вашу культовую работу «Легкое партизанское движение», созданную в 1997 году. Пространством проекта стал заброшенный дом па улице Червякова в Минске, который вы трансформировали в галерею «Сёмы чарвяк». Критик искусства Ольга Капёнкина написала тогда про ваш проект: «Формай быцця [мастака] быў выбраны дом… Дом як номас, перасечаная прастора, выяўляў сутнасць мастацкага перажывання беларускай тэрыторыі, заснаванай на стратэгіі партызанскага руху. Цішын прапануе гэтую стратэгію ў якасці адзінага спосаба «тэрытарыялізацыі і дэтэрытарыялізацыі“ (Дэлёз), што не дазваляе ворагу прачытаць і прысабечыць мясцовасць». То есть вы предлагали художнику в каком-то смысле уйти в «складки» горада и действовать в этом необозначенном пространстве. Сейчас это партизанская стратегия для художников в Беларуси вам кажется продуктивной?

— Партизанская стратегия стала со временем тогда (после 1997 года) актуальной не только для художников.

Партизанство можно было найти в любой деятельности. Об этом много писали, тот же Артур Клинов (художник, архитектор, писатель, основатель альманаха «pARTisan» — Reform.by). Не буду повторяться. Потом прошло некоторое время, пришли новые люди и сказали, что партизанскую идею надо заменить. Например, Сергей Шабохин (художник, куратор, создатель проекта «Art Aktivist», один из основателей платформы «Kalektor» — Reform.by) предложил заменить партизанство активизмом. И я думаю, это было правильно тогда.


Кадр из фотосерии проекта «Легкое партизанское движение». Фото: https://partisanmag.by.

Но тогда же я сказал, что активизм скоро перерастёт в партизанский активизм. А позже, уже в последние годы активизм стал наказуем. А партизанство стало не просто культурным проектом в арт-среде, но начало становиться реальной практикой (и тоже наказуемой) для обычных нормальных людей.

Сегодня, когда идёт эта ужасная война, нам тут рассказывают, что на нас кто-то хотел напасть. Понятно, что это выдумки, но тот, кто это придумывает, тот, скорее всего, и хотел напасть. И надо понимать, что если понадобится, то партизанство возродится ещё с большим напором в реальности.

Не случайно, что в последнее время в Минске начали практиковать подпольные выставки, квартирники. Появились идеи делать выставки в лесу, в болоте, в городских подвалах, на чердаках.

— Вы бы хотели сейчас в них поучаствовать?

— Выставки в лесах — это хорошая идея. Надеюсь, получится у кого-нибудь. Я же тоже делал мою «Мобильную выставку» в 1995 году — в поле, в сараях.

Игорь Тишин «Мобильная выставка», 1995 год. Фото: partisanmag.by.

Игорь Тишин «Мобильная выставка», 1995 год. Фото: partisanmag.by.

— Как вы относитесь к тому, что некоторые беларусские художники все же выставляются сейчас в Беларуси на госплощадках?

— К выставкам на госплощадках я отношусь плохо — извините. Какие бы они не были хорошие. Но есть Музей (Национальный художественный — Reform.by), там делают хорошие выставки. Хотя тоже проблематично. Но Палац (Дворец искусства — Reform.by) — это не госплощадка. И в Минске много разных мест. Ну, и в целом, другие есть места.

— В чем, на ваш взгляд, главная ошибка беларусского общества, в том числе и художественного сообщества, которая не позволила остановить авторитаризм в Беларуси? Была ли в целом такая возможность?

— Думаю, остановить авторитаризм в Беларуси было очень трудно или почти невозможно. В Беларуси, начиная с прихода к власти большевиков (после БНР), было всегда антибеларусское правительство. За исключением короткого периода при Шушкевиче.

Последние двадцать с лишним лет я живу за пределами Беларуси. Я не вижу беларусского телевидения. Я не смотрю телевизор нигде. Но когда мне приходилось бывать в Минске, и где-то был включен телевизор, я увидел пару раз фрагментарно обрывки беларусских новостей. И я понял тогда, что если это смотреть, то можно стать больным человеком. А кто-то же это смотрит всё время.

Игорь Тишин «Кризис в раю», 2009 год. Фото: Википедия.

«Где я — там и мой дом, там и моя Беларусь»

— Игорь, вы уже много лет живете в эмиграции. Работаете в Брюсселе с 2000 года, выставляетесь по всему миру. Как выглядит ваш дом, мастерская?

— За то время, как я уехал из Беларуси, у меня уже четвёртая мастерская в Брюсселе. Есть ещё мастерская в Петербурге.

— Что для вас дом?

— Конечно, моя мастерская. Где я — там и мой дом, там и моя Беларусь.

— Любопытно, что выставка, которая дала повод поговорить с вами, называется «Дом, в котором разлетаются стены. Между двумя мгновениями», и работает она в Музее Свободной Беларуси в Варшаве. Между какими двумя мгновениями сейчас для вас Беларусь?

Игорь Тишин в процессе создания тотальной инсталляции «Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями» в Музее Вольной Беларуси в Варшаве. Фото: KANAPLEV+LEIDIK.

— Про мою последнюю работу мне трудно что-то говорить. Почти всё, что я до этого сказал, это и было про эту работу. «Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями» — представьте стаю птиц на дереве — и вдруг взрыв. Птицы разлетаются. И прокрутите это в обратном направлении, как будто бы птицы слетаются…

Есть люди, которые осуждают уехавших из Беларуси. Говорят: вот мы тут боремся, а вы там сидите в европах и учите нас жить. По моему, никто никого не учит, я точно такого не видел. Просто время сейчас трудное. Время оккупации. Никто же из нормальных людей не осуждал тех, кто жил в Минске и в Беларуси в 1941-1943 годах.

— Вам снится ваша родная деревня — Васильполье?

— Когда приезжал в Беларусь, всегда ехал на хутор в Васильполье. Это моё место. Теперь уже трудно это сделать.

— Когда увидела ваш «Дом разлетающихся стен», почему-то подумала про Шагала, который писал парящих над Витебском, тосковал по Витебску…

— Я об этом не думал, но вы сейчас сказали, и это интересное сравнение. Наверно, в чем-то схожи. Трудно возвращаться.

Игорь Тишин и кураторка выставки «Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями» Ольга Мжельская. Фото:KANAPLEV+LEIDIK.

***

Выставка «Дом разлетающихся стен. Между двумя мгновениями» работает в Музее Вольной Беларуси в Варшаве до 8 сентября.

Источник

Беларускамоўны варыянт інтэрв’ю – тут 

Опубликовано 23.08.2022  09:51

 

Интервью с Евгением Отцецким, о «Площади Перемен» и не только

Год назад на Площади Перемен появился мурал с Диджеями. Евгений Отцецкий снял жизнь двора, ставшего символом протеста

___________________________________________________________________________________________________

Это беседа случилась в ноябре прошлого года, когда после убийства Романа Бондаренко обозреватель Reform.by встретился с фотографом и жителем Площади Перемен Евгением Отцецким. Тогда в силу обстоятельств интервью было отложено на неопределенный срок, как и публикация документальной фотосерии автора, поскольку нашему собеседнику угрожала опасность. «Время этой беседы придет», — сказал тогда Евгений.

Сегодня в знаковый день для Площади Перемен это публикация стала возможной. В первую очередь, благодаря тому, что Евгений Отцецкий сейчас находится за границей. Как и многие из нас.

И тем не менее история двора, о сопротивлении которого уже знает весь мир, продолжается. Многие вещи, о которых говорил наш собеседник, сегодня, к сожалению, сбылись, многое — даже стало хуже, однако взросление беларусского общества, о котором мы также говорили, не остановилось.

А значит,  — и наше «отложенное» интервью не потеряло своей актуальности.

«Думаю, что финальной точки пока еще нет»

Евгений Отцецкий.

Евгений Отцецкий — фотограф-блогер, проекты и фотографии которого выделяются осмысленной подачей, человечностью, и персональным отношением к «предмету» съемок. Это он — автор известного снимка Нины Багинской с флагом на фоне Кафедрального собора, street-фото и камерных портретов, разных фотосерий, и, частности, проекта «Messed Up» — о девичей панк-группе из Гродно.

По иронии судьбы, в этом году Евгений попал в самую, пожалуй, важную и узловую точку Минска — Площадь Перемен. Фотограф живет в доме, который находится напротив известного двора — и история проекта с одноименным названием родилась сама собой. Начиная с августа Евгений снимает жизнь небольшой дворовой территории, которая сейчас уже стала символом самоорганизации и мужественного протеста. Зачистка и восстановление мурала Диджеев перемен, концерты, задержание Степана Латыпова, солидарность жителей в отстаивании права на свою точку зрения, мемориал в память о Романе Бондаренко — в серию вошли фото ключевых этапов жизни Площади Перемен 2020. Правда, недавнюю зачистку двора органами правопорядка Евгению не удалось снять — в этот день, 15 ноября, он был задержан за выражение своей гражданской позиции.

То самое фото с Ниной Багинской. Автор: Евгений Отцецкий.

Пока не пришла повестка в суд Евгений согласился рассказать Reform.by о том, как рождалась Площадь Перемен, не сломлен ли дух жителей знаменитого двора, и верит ли он, что убийцы Романа Бондаренко будут найдены.

— Женя, откуда пошло это название — Площадь Перемен? Его же кто-то придумал.

— Не знаю. Но очевидно, что название связано с песней Цоя «Перемен». Песню летом на митинге поставили диджеи Влад Соколовский и Кирилл Галанов — мурал с их изображением появился у нас на будке и стал символом двора. Кто-то назвал так площадь, и прижилось.

— Какой момент можно считать рождением Площади Перемен?

— 12 августа. Тогда днем на улицы вышли женщины в белом. С цветами. И в этот же вечер жители наших домов начали светить фонариками из окон и кричать «Жыве Беларусь!» . Это стало своего рода началом. Потом на стене появился мурал, на крыше будки — бело-красно-белый флаг. Через несколько дней все перезнакомились и стали общаться. Уже через неделю двор было не узнать.

Дети играют на детской площадке, где находится мурал. Дома густонаселены, поэтому площадка пользуется большой популярностью. 31 августа 2020 год. Фото Евгений Отцецкий.

— Что тебя привлекло в этом движении как фотографа?

— Низовая активность, самоорганизация. То, что люди стали объединяться в горизонтальные сети и проводить мероприятия, выражать свое мнение. А дальше уже непропорциональная реакция властей на этот безлидерный протест сыграла свою роль. Они стали задействовать милицию, ОМОН, тихарей, — и противостояние стало накаляться. По сути, дальше этот контраст только усиливался — оставалось его фиксировать.

— Как ты считаешь, есть ли какая-то причина, почему все эти драматические события произошли здесь? Можно ли говорить о том, что Площадь Перемен, прощу прощения за термин, — особенная?

— Ее особенность, в первую очередь, в людях, которые здесь живут. Они более независимы. Часто работают в негосударственных компаниях. Многие из жителей — творческих профессий. Все эти факторы способствуют более свободному мышлению. Во многих районах «закостенелого» пожилого населения больше, и оно до сих пор смотрит телевизор, который является для них основным источником информации. Здесь ситуации другая: много молодых семей, активных людей, которые чего-то добились, которые ценят себя, и их, конечно, максимально возмущает то, что происходит в стране. Это такая очень яркая реакция. Условно говоря, есть фактор везения, но так сложилось, что такие активные люди живут здесь.

Местные жители восстанавливают мурал после очередной атаки. За историю своего существования мурал уничтожался не менее 20 раз. Фото: Евгений Отцецкий.

— Мне также кажется, что в процессе знакомства, развития отношений вы и укрепляли вашу солидарность. Это видно и по фотографиям. Она проходила какие-то этапы?

— Условно. Важно, что люди начали знакомиться лично, и дальше поддерживать друг друга.

Например, если кому-то из двора выписывают штраф, — во дворе всегда поддерживают деньгами. Если кого-то садят в тюрьму, — то когда он или она выходят на свободу, двор встречает, делает подарки тем, кто освободился. Были определенные действия. У нас всегда помнят о своих. Да, это важный процесс, который происходил и происходит. И, например, для меня не было проблемой скидываться деньгами на такие вещи, потому что это важные, значимые дела. И таких людей — много.

По вечерам люди встречаются во дворе, пьют чай, поют песни и в знак солидарности светят фонариками мобильных телефонов в небо. 2 сентября 2020 год. Фото: Евгений Отцецкий.
Люди во дворе растянули два огромных флага. Бело-красно-белый — официальный флаг Беларуси в период с 1991 по 1995 год, а также флаг протестующих в 2020, красно-зелёный — официальный флаг Республики Беларусь в данный момент. Многие протестующие считают красно-зелёное сочетание символом террора. Фото: Евгений Отцецкий.
Люди собрались посмотреть футбольный фристайл на Площади Перемен. Его организовали люди из соседних домов. Выступление вызвало огромный интерес со стороны детей. 9 сентября 2020 год. Фото: Евгений Отцецкий.

— Я внимательно посмотрела твою серию — и для меня это почти готовый фильм. Здесь есть и определенная завязка, кульминация, и… я не хочу говорить развязка. Как ты считаешь в истории Площади Перемен развязка уже случилась? Или ее время еще не пришло? И что можно назвать в твоей серии кульминацией?

— Тут много точек можно было поставить. Но, думаю, той самой финальной — пока еще нет. Обрати внимание, у меня первый кадр — это детская площадка, а последний — мемориал на этом же месте. По сути, моя серия — это процесс трансформации детской площадки в мемориал. И, казалось бы, это уже финальная история, но на следующий день происходит уничтожение этого мемориала. Тотальное жестокое разрушение этого места плюс охота за людьми по квартирам. Все это тоже может быть точкой, конечно же. К сожалению, я эти события не снял, потому что меня задержали в этот же день в другом месте, где я выражал свою гражданскую позицию.

После очередной закраски мурала люди вышли в байках с символом двора и надписями «Я живу на площади перемен» и «я хочу жить на площади перемен». Фото: Евгений Отцецкий.
Сотрудники милиции прогоняют ребёнка, рисующего на стене. После одного из уничтожений мурала стену покрыли битумом. Эту поверхность стали использовать дети для рисования мелками. Фото: Евгений Отцецкий.

Конец ли это? На мой взгляд, нет. Потому что жизнь двора продолжается, люди все равно есть и они — против. Даже этот какой-то неимоверный уровень зверства не сломил дух людей. Да, жители стали осторожней, конечно же они боятся за свое здоровье, жизнь, но их убеждения не меняются. Вот какой интересный момент. В моем представлении власть не осознает, (а может и осознает), что убрать недовольство насилием невозможно. Да, его можно в какой-то степени заглушить. Но такие действия только добавляют ненависти. Я уверен, что люди найдут способы как донести свою позицию.

— Ты был знаком с Романом Бондаренко?

— Очень шапочно. Мы здоровались. Я пересматривал фото, когда узнал о его убийстве, и нашел его на паре фотографий. Со многими из двора общаюсь, взаимодействую, это для меня принципиально важно: я — часть комьюнити, не пришлый человек. Видел переписку в дворовом чате, но просто не связывал, что он — это он. Потом когда у меня все сложилось в конце концов, то «накрыло» чуть больше, чем я ожидал.

Люди чистят стену после очередного покушения на мурал со стороны неизвестных. В этот раз мурал был зарисован цветами национального флага Республики Беларусь. Фото: Евгений Отцецкий.

— Правда ли, что Роман и был тем самым художником, который поддерживал мурал?

— Допускаю, что один из муралов он мог сделать. Но не больше. Дело в том, что Роман жил на нашей улице, но ему нужно было какое-то время, чтобы добраться до Площади Перемен. Полагаю, что сейчас происходит формирование такого мифа. Произошла действительно большая трагедия, и человек становится символом. Но по факту не думаю, что он имеет сильное отношение к муралу.

— Как ты в целом смотришь на то, что произошло?

— К сожалению, это рано или поздно должно было случиться. Подобная трагедия. Они, люди в гражданской одежде, приходили во двор неоднократно: один раз, второй. Случались драки, и было понятно, что те люди, которые применяют насилие, в один день перешагнут черту. Специально или случайно, но рано или поздно так произойдет. Вот только в автозаке во время моего задержания человек чуть не умер от сердечного приступа. Это случается постоянно. Везение, что таких случаев на так много, а может и много, просто мы не все знаем.

Чтобы поддержать Степана Латыпова, уже месяц содержащегося под арестом, люди вышли во двор в масках с изображением его лица. Фото: Евгений Отцецкий.

— Ты веришь в эту версию, которую сейчас обсуждают (Тогда в сеть была выложена запись разговоров людей, голоса которых похожи на голоса Баскова и Шакуты — Reform.by)?

— С большой долей вероятности допускаю, что эту версию стоит рассматривать.

— А записи разговоров?

— Тоже допускаю, что это может быть правдой. По крайней мере, в тот вечер там стоял бус, в который заносили Романа. И люди видели омоновцев там тоже.

— То есть омоновцы там были?

— Неподалеку. Жители их видели — людей в черном. Почему, собственно, почти никто и не вышел в тот вечер. Потому что все было похоже на очень хорошо спланированную операцию. Если вдруг возникнет противостояние, чтобы был повод, в том числе, все «зачистить». Большинство поэтому и решило, что здоровье в данном конкретном случае важнее, чем ленты. К сожалению, не получилось это решение принять совсем коллегиально и несколько человек все-таки вышли. Оказавшись в меньшинстве, один из них (я буду все-таки называть Рому жителем Площади Перемен), был похищен, избит, и в итоге погиб.

Люди собрались на Площади Перемен, почтить память местного жителя Романа Бондаренко. День назад, во время очередной атаки во двор, он был похищен и избит неизвестными (предположительно людьми, имеющими отношение к власти). Вечером 12 ноября пришло сообщение, что Роман скончался в больнице. Фото: Евгений Отцецкий.
Человек стоит у мемориала Романа Бондаренко. Люди дежурили у мемориала круглые сутки. 13 ноября 2020 год. Фото: Евгений Отцецкий.

— Кто еще был в этом белом фургоне?

— Я не знаю ничего. Они могли пересадить его в другой бус и там продолжить избиение. Наличие Шакуты и Баскова не доказывает, что они его избили до полусмерти. То, что они там были и били — большая вероятность, засунули в бус — большая вероятность, а дальше доказательной базы нет. Но они-то знают куда его передавали. В любом случае, это суперважные свидетели.

— Как ты думаешь, будет ли найдет убийца Романа?

— Я думаю, кто убийца — уже известно. Просто дело будут затягивать и все. Или осудят совершенно невинного человека. На данный момент вся правоохранительная система работает на сбережение каждого своего работника. Чтобы они не совершили.

— В продолжение темы, но возвращаясь и к твоей серии. На фотографиях мы видим как развиваются события: дети играют на площадке, появляется изображение Диджеев перемен, потом его зачищают, потом мурал восстанавливают, потом его заливают битумом, и дальше на черной поверхности битума дети рисуют и пишут слова. Бесконечное противостояние, а также концерты, ярмарки, — у вас такая насыщенная жизнь. И самое любопытное, что в этой жизни двора уже как стражи, я не знаю как кто, участвуют правоохранительные органы. Как у вас складывались отношения? За такое приличное время взаимодействия можно ведь увидеть многие вещи другими глазами?

12 декабря 2020 год. Акция памяти Романа Бондаренко. Фото: Евгений Отцецкий.

— Я не знаю. Это сложный вопрос. Думаю, что они также убеждены в своей правде, как и мы. Во-вторых, шанс что-то поменять в сознании человека существует, когда есть хотя бы зерно сомнения. И нужно найти эту территорию, где это зерно находится. В каких-то конфликтах, беседах во дворе на улице, я, в частности, найти это зерно пытался.

 И что ты говорил, обращаясь к силовикам?

— Спрашивал. Например, если они считают, что нас единицы, тогда почему никто не приходит их поддержать? Почему в нашем случае собираются стотысячные марши, а в их случае нужно собирать людей специально? Задавал разные вопросы в надежде, что у человека возникнет сомнение.

Я всегда исхожу из той позиции, что я — гражданин. Всегда. И имею такие же права, как и представитель правоохранительных органов. Никогда не считал, что он в иерархии выше. Он — гражданин Беларуси, и я — гражданин. Я часто взывал к тому, что в моих глазах уважение к правоохранительным органам сильно упало, мягко говоря. Не этот конкретно человек, но его коллеги постоянно занимаются насилием, и этих случаев огромное количество. Милиционер ударил женщину в лицо с кулака — это нормально? То, что происходит с завидным постоянством, я рассказывал этим милиционерам и призывал их к дискуссии. Если они, как обычно, прятались за протокольными лицами, типа, «пишите в пресс-службу МВД», в таком случае я призывал их к диалогу как гражданин с гражданином. Потому что желание спрятаться за функцией, условно, «работника милиции», очень пагубное. Именно оно порождает безнаказанность: мол, это не я делал, не мое мнение, исполнял приказ, работал… Я видел всех милиционеров, тихарей, что у нас работали во дворе. И узнал многих из них в РУВД, как, собственно, и они меня. Конечно, для меня это может быть дополнительная репрессивная нагрузка.

Новый год на ПП. Люди фотографируются у стены, которая даже без диджеев имеет важное значение. Двор снова круглосуточно патрулируется. 31 декабря 2020 год. Фото: Евгений Отцецкий.

— Они нарушали твои границы? Ты — их?

— Я всегда стараюсь быть в рамках своих границ. Это моя очень важная жизненная позиция. У меня не стоит задачи унизить человека. Общаясь с ним, я говорю о своих переживаниях, чувствах, о том, что меня волнует. И задаю ему волнующие меня вопросы: сперва как работнику милиции, а потом — как гражданину. Переходить в зону оскорблений не в моих правилах. Моя тайная цель и надежда, что я смогу попасть в ту самую точку, где родится сомнение. Осознание все равно придет рано или поздно, но я думаю, что это очень болезненный процесс.

— То есть, ты пришел к таким выводам в результате бесед?

— Я бы сказал, что пришел к таким выводам, наблюдая картину в целом.

Думаю, что сейчас у многих силовиков есть подозрения, но они находятся в закрытой системе. Конечно, будучи внутри, тяжело поддаться инакомыслию. Но ты же выходишь на улицу, в магазин, встречаешься с друзьями, наверняка, многие из них пользуются интернетом, читают новости из независимых СМИ. Это все должно как-то сподвигать к мышлению. Скорее всего, есть те, кто знает как все происходит, но считают, что более выгодная, «теплая» позиция оставить все как было.

25 марта 2021 год. Фото: Евгений Отцецкий.

Позиция силы — это очень распространенная ситуация. Для многих приемлема концепция иерархичности — я займу свою ступеньку и спокойно проживу дальше, никаких проблем не будет. Буду иметь свою толику власти, толику унижений: в иерархии те, кто выше, будут тебя унижать, а ты будешь иметь возможность унижать тех, кто тебя ниже. А если ты в серединке, то в целом можно более-менее нормально существовать. Для многих это нормализованная система — для них пока принцип свободного мышления не приемлем. Чтобы начать думать иначе, из этого нужно выбраться, принять другую среду — это очень сложный процесс. Здесь нужно понимать, что у нас сейчас идет ценностная война: люди ХХІ века сталкиваются с людьми ХХ века, с традиционной властью, с культом силы. На примере Площади Перемен это хорошо видно.

— Ты веришь в раскол элит, который рано или поздно должен произойти?

— Сложная ситуация. Сейчас любой представитель элит, который «отколется», подвергнется суперрепрессиям. Там, конечно, есть люди, которые против, которые все понимают и хотели бы изменений, но, думаю, они опасаются за свою жизнь. Я вижу как работает репрессивная система по отношению к нам, чужим, и могу представить как она работает к своим. Еще сильнее. Свой — это еще и предатель. А в военной терминологии предатель карается по полной программе. Так что здесь все очень тяжело.

Акция памяти Романа Бондаренко. На одном из домов на Площади Перемен жители развернули полотно с нарисованной на нём большой свечой. Акция была организрована спустя два дня после снятия круглосуточного милицейского патрулирования во дворе. Сотрудники милиции находились на Площади Перемен 132 дня, с 16 ноября 2020 по 6 апреля 2021. Фото: Евгений Отцецкий.

 Женя, когда мы с тобой пересеклись в сентябре и обсуждали ситуацию в стране, количество задержанных еще не исчислялось десятками тысяч. Сейчас эту цену, которые беларусы платят за свободу, нельзя не назвать высокой. Она, на твой взгляд, и дальше будет расти?

— Проблема в том, что если сейчас остановится, то цена будет еще выше. Невозможно сказать на данным момент: ладно, стоп, «обнуляемся» и живем дальше. Нет. Процесс зашел в такую стадию, когда его так просто не остановишь. Да, это очень высокая цена. Очень жаль, что огромное количество людей уже пострадали и физически, и финансово, и психологически. И я не знаю ответа на этот вопрос. Я бы не хотел, чтобы жертв репрессий было больше, но похоже что… Каждый здесь решает сам за себя. Это вопрос личной ответственности. Надо помнить, что против людей выступает очень жестокая сила, к сожалению. Очень жестокая.

— Как жителя Площади Перемен не могу не спросить тебя о судьбе Степана Латыпова. Есть новости? (На сегодня Степан Латыпов приговорен к 8, 5 годам лишения свободы — Reform.by).

— Да, ему пишут письма, и он на них позитивно отвечает. Что-то доходит, слава Богу. Степан — политически заключенный, что тут можно сказать. Уже два месяца он находится в СИЗО. Человек, который пострадал за свои идеи и понятно, что дело, которое ему шьют, — полностью липовое.

Власть мыслит в таких категориях, что она видит голову — и ее рубит. Но власть не понимает, что в условиях низовой самоорганизации все работает по-другому. Условно говоря, на месте «срубленной головы» вырастают три новых. Это движение без лидеров. И то, что двор по-прежнему продолжает существовать, — этот принцип подтверждает.

7 января 2021 год. Фото: Егений Отцецкий.

— Площадь Перемен — что это для тебя лично?

— Конечно, это место силы, место борьбы. И самое важное — это объединение небезразличных людей, которые показали, что готовы сами решать свои вопросы, не обращаясь к государству.

Дело в том, что наше государство постоянно транслирует отношение к обществу как к малым детям. Есть народ — ребенок, и есть власть — взрослый. Такое отношение сверху, снисходительное. Мы же заявляем, что сами в состоянии справится со своими вопросами. Мы повзрослели, и требуем к себе уважения. С нами нужно говорить на равных.

Власть, конечно, на равных говорить с нами не согласна. И тогда мы получаем уважение друг от друга. Это чувство плеча, поддержки, очень подогревает. Ты, конечно же, рискуешь, и это все очень не приятно, но люди это ценят. В этом процессе и формируется наше гражданское общество.

Новый год на ПП. 1 января 2021 года. Фото: Евгений Отцецкий.
А 8 мая появился последний на данный момент мурал с диджеями. Фото: Евгений Отцецкий.
.
Источник
.

Дополнение от ред. belisrael:

1) Интересные фото с пл. Перемен публиковались у нас, начиная с августа 2020 г.; например, здесь, здесь и здесь.

2) Увы, за майский мурал 2021 г., закрашенный почти сразу, его создатели серьёзно пострадали – в рамках уголовного дела о «злостном хулиганстве, совершённом группой лиц», 37-летний Василий Логвинов 23.08.2021 получил два года «химии», а 29-летняя Диана Каранкевич – два года «домашней химии».

В. Логвинов и Д. Каранкевич. За небольшой трафаретный рисунок им насчитали ущерб в 334 рубля и 1 копейку (cвыше USD130). Сумма была возмещена ещё в мае, но… Правда, приговор суда Центрального района г. Минска ещё не вступил в законную силу

3) 25 августа – т.е. вчера, как раз в то время, когда мы думали, перепечатывать ли материал Reform.by о «Площади перемен», этот интернет-ресурс был признан «крамольным» министерством информации РБ и заблокирован на территории Беларуси. Что ж, свободным журналистам – респект, цензорам – презрение.

Опубликовано 26.08.2021  15:45