Tag Archives: Магдебург

Зиновий Кнель. СУДЬБА «ДУБОСЕКА» (окончание)

Глава 15

Итак, закончился исторический Партизанский Парад, который состоялся 15 июля 1944 г. После его окончания все партизаны получили приказ: явиться в здание расположения штаба, сдать оружие и получить дальнейшее распределение. Кто-то будет «свободен», а кому-то будет предписано поступить в действующую Красную Армию. Настроение у всех партизан было одно: только в действующую армию!

В результате побед под Сталинградом и под Курском Красная Армия резко изменила обстановку в ходе войны, наступление осенью и зимой 1943 года, зимой и весной 1944г. поставило на повестку дня задачу: полный разгром немецко-фашистских захватчиков. Война шла к своему победному завершению. И мы, партизаны, чувствовали это, и все хотели участвовать в завершающем этапе войны уже на территории Германии.

Особенно переживали партизаны, которым за 45 лет, так как говорили, что после сорока пяти лет в армию не берут. А у меня было ещё больше причин волноваться, так как по-настоящему в это время мне только исполнилось 17 лет. В штабе отряда уже знали об этом, хотя по партизанским документам мне было 19 лет. Я хотел попасть только в действующую армию, буду настаивать только на этом, решил я.

И вот подошла моя очередь, захожу в комнату штаба, за столом командир отряда Баранов, начальник штаба отряда, представитель воинской части в звании майора. Указали, куда положить автомат, командир отряда говорит: «Ну, партизан Женя Григорьев, какую фамилию ты хочешь себе оставить, партизанскую или свою?» Этого во-проса я никак не ожидал, думаю, что командир отряда считал, что в дальнейшей жизни с партизанской фамилией Григорьев мне будет легче жить, не будет нависать надо мной знаменитый пятый пункт анкеты (национальность).

Я ответил, что мне нужна только моя настоящая фамилия Кнель, имя Зиновий, отчество Борисович. Затем начальник штаба отряда спрашивает:

– А дальше что с тобой делать?

– Как что? – отвечаю я – только в действующую армию.

– Но, тебе же только 17 лет, мы это знаем, а в армию в 17 лет не берут.

– Но по партизанским документам мне 19 лет, я в партизанском отряде выполнял все задания без скидки на возраст, вот и прошу оставить мне мой партизанский возраст− 19 лет.

Мою просьбу удовлетворили, указали, куда пойти, выдали полный комплект обмундирования, была баня, выдали новенький автомат, и я стал солдатом учебного батальона 215 запасного стрелкового полка 61 армии.

На следующий день весь полк оставил город Пинск и пешим строем отправился из Пинска в г. Белосток. Через двое суток мы подошли к Белостоку и сразу направились на железнодорожный вокзал, погрузились в товарные вагоны, и на вторые сутки прибыли на Второй Прибалтийский фронт. К тому времени столица Латвии была уже освобождена от фашистов, наш полк расквартировался в городе Елгава.

Началась ежедневная напряжённая солдатская жизнь: строевая подготовка, учёба, учёба и ещё раз – учёба, повторяя− «тяжело в ученье, легко у бою». Уже кончается август 1944 г., второй месяц в армии, все хотят на передовую, уже приезжают с фронта представители, набирают команды на фронт. Чтобы записаться в команды для отправки на передовую, надо приложить много сил, но не всем это удаётся. В первой половине сентября мне удалось записаться, я уже приготовился отбыть из полка. Но каково же было моё разочарование, когда мне сказали, что я вычеркнут из списка. Прихожу в штаб полка, спрашиваю,

– чём дело, почему меня вычеркнули из списка. Мне отвечают, что меня возьмут, когда надо и куда надо.

Через неделю меня вызвали в штаб полка, сказали, что мне присваивается звание младший сержант, что я направлен в воинскую часть, представитель которой приехал. Нас собралась группа из шестнадцати человек, погрузились в американскую машину Студебеккер и отправились в воинскую часть. Мы были в пути три часа, прибыли в небольшой городок с железнодорожной станцией Вайноде. Нам сказали, что передовая линия фронта находится в двадцати километрах от этого городка. Там большая группа немецко-фашистских войск находится в окружении, так называемый Курляндский котёл.

Затем нам сказали, что мы будем служить в разведроте при разведотделе штаба армии, распределили всех по отделениям. Нам также сказали, что хотя рота в боевых действиях на передовой не принимает участия, но от потерь убитыми и ранеными рота не освобождена, что сегодняшнее пополнение из шестнадцати человек – это компенсация потерь за осенне-зимний период наступления.

Меня распределили в отделение, командиром которого был старший сержант Владимир Попков из г. Хойники Гомельской области, бывший партизан Гомельского партизанского соединения. Моя судьба распорядилась так, что с ним впоследствии мы были неразрывно связаны друг с другом, вместе участвовали во многих операциях

Что такое служба в разведроте при разведотделе штаба армии – об этом можно многое написать. Это элитное подразделение, попасть в которое по своему желанию не-возможно. Элитное подразделение по сравнению с окопной жизнью на войне. И в это подразделение я попал, при том, что был там единственным евреем. Значит, не будь я «Дубосеком» меня бы здесь не было. А я стремился на передовую, уже записался было, но меня не взяли.

Ко времени начала моей службы на новом месте Латвия уже была полностью освобождена за исключением небольшой территории, занятой гитлеровцами в северно-западной части Латвии – в Курляндии. Но что могла рассчитывать эта окружённая группировка гитлеровцев? Из допроса пленных можно было сделать вывод, что они надеялись на поворот событий в Восточной Пруссии, надеялись на Берлинскую группировку немецких войск, думали, что Красная Армия не сможет одолеть эти преграды. А тем временем, служба в разведроте проходила по установленному порядку: одни сутки – дежурство у разведотдела, другие сутки – выполнение других заданий, например, доставка с переднего края или из какой-то дивизии пленного фашиста, потом доставка пленного в другое место.

Запомнился пленный немецкий полковник, которого мы доставили с переднего края, он говорил, что после поражения на Волге, а затем под Курском многие генералы и офицеры уже не верят в благополучный исход войны для Германии.

Разведотдел штаба армии возглавлял полковник, заместителем был подполковник, были переводчики, много офицеров. У всех было предчувствие, что у курляндского котла армия долго не задержится, все хотят участвовать на главном направлении – Берлинском. Долго ждать не пришлось, и в ноябре 1944 года наша разведрота вместе со штабом армии по железной дороге через Минск прибыла к новому месту расположения на территории Польши, южнее Варшавы, город Гарволин. Река Висла находилась от этого города в пяти километрах. На западном берегу Вислы уже был захвачен войсками Красной армии плацдарм Магнушевский и Пулавский. На Мангушевском плацдарме расположились войска нашей армии, передислоцированные из Латвии.

На Мангушевском плацдарме мне пришлось много раз бывать, видно было, что войска готовятся к решающему наступлению, к освобождению Варшавы, к наступлению на Берлин.

Глава 16

12 января 1945 года началось наступление 1-го Белорусского фронта. И с этого момента жизнь потекла по другому руслу. Наша разведрота двигалась вместе с наступающими войсками. Войска стремительно продвигались на запад. За первые сутки войска продвинулись, преодолевая сопротивление гитлеровцев, на 25−30км. 17 января была взята Варшава. Настроение у всех было воодушевлённое. Наконец-то свершилось! Волна огромной наступательной силы двигалась на запад, докатилась до цитадели фашизма.

К границе Германии на реке Нейсе Красная Армия вышла 28 января 1945 года. Командир роты собрал нас всех, чтобы принять решение, как обозначить этот исторический момент. Решили: на пограничном столбе на реке Нейсе, на границе между Польшей и Германией привязать убитого фашиста и на его вытянутой руке в сторону Германии повесить на фанере плакат: «Вот она, проклятая Германия!»

Перейдя мост через реку Нейсе, мы уже были в Германии. У всех нас было такое настроение, что раз мы вступили в Германию, то настал момент отмщения за все зверства, совершённые фашистами. И у меня было такое состояние, что я сам с собой не мог разобраться. С одной стороны хочется убивать, убивать своими руками этих извергов, этих фашистов, эту чуму ХХ-го века, с другой – а тут ведь есть и мирные люди… И у моего командира отделения Владимира Попкова, бывшего партизана Гомельского соединения такое же настроение. У него в Хойницком районе Гомельской области фашисты сожгли живьём его мать, младшего брата и сестру. Он мне всё время повторял: «Женя (так звали меня в армии), я войду в Германию, и я должен отомстить». Но мне было непонятно, ведь убивать надо тех фашистов, которые сопротивляются, не сдаются, а не мирных жителей, пусть и немцев. Иначе мы будем как они…

И вот в первом же немецком городе Германии мой командир зовёт меня с собой. Заходим в один очень ухоженный дом. Там пожилые мужчина и женщина и двое детей. Смотрю, Володя Попков быстро снял автомат с плеча, но в последнюю секунду я успел приподнять ствол его автомата кверху, очередь ударила в потолок. Так я спас эту немецкую семью, а Володе сказал, что об этом эпизоде я никому не скажу, но попросил его, чтобы он больше такого не делал…

В первые дни наступления было много пленных. По их показаниям деморализация немецко-фашистских войск охватывала их всех по мере приближения Красной Армии к границам Германии. От реки Висла до реки Одер войска должны были ещё преодолеть более пятисот километров. Но фашистские эсесовские войска яростно сопротивлялись и уничтожались. Дороги были забиты немецкими машинами, сожжёнными, подбитыми и просто брошенными. Убитые немцы в различных позах валялись на дороге, в кюветах. Серые бугорки трупов виднелись повсюду на изрытом траншеями поле.

При приближении к Одеру было много лесных массивов, в которых укрывались многочисленные группы немцев, оторвавшихся от своих разбитых частей, воевать им уже не хотелось, а сдаваться в плен они тоже не решались. Перед нашей разведротой была поставлена задача: прочесать эти леса. Мы шли по просекам, готовые в любую минуту вступить в бой. Но увидев нас, немецкие солдаты выходили из своих укрытий, бросали оружие и сдавались в плен. Мы собирали колонну пленных по 200-300 и в сопровождении небольшой охраны (немцы не собирались никуда бежать!) доставляли их в лагерь военнопленных.

Наблюдая за пленными, мы увидели, что они не были в подавленном настроении, они, скорее, испытывали облегчение, что всё закончилось, а они остались живыми.

Последняя преграда перед наступлением на Берлин – река Одер. Что представляет собой Одер? Это большая река, её истоки в Чехии, протяжённость 725 км. Ширина реки от 100 до 225 метров, глубина не менее 2 метров. В Одер вливаются реки Нейсе и Варта, река расширяется до 300 м. при глубине 3 метра. Подготовка к наступлению на Берлин от реки Одер продолжалась до 16 апреля 1945 года.

И вот в 5 часов утра 16 апреля содрогнулась земля от гула многих тысяч орудий и катюш. Потом вспыхнули 140 прожекторов, расположенных через каждые 200 метров, ослепляя гитлеровцев. Видеть это – было невероятно, ощущения фантастические!

На подступах к Берлину ожесточённое сопротивление немцы оказывали на Зееловских высотах. Нам было поручено доставить в разведотдел штаба армии с переднего края у Зееловских высот пленного немецкого полковника. При выполнении этого задания был ранен командир нашего взвода. Его отправили в госпиталь, а пленного полковника мы доставили в штаб армии. Мне запомнился разговор с этим полковником по пути следования. Он сказал:

– Германии через две недели капут!

– Почему, − спросили его.

– До Берлина будете наступать неделю, да битва за Берлин – тоже неделю, так что – Гитлер капут!

Через несколько дней мы навестили в госпитале нашего раненого командира взвода, состояние его было удовлетворительным. Но каким же было моё удивление и радость, когда я встретил в госпитале бывшего партизана моего отряда Владимира Завина. Он был ранен при штурме Зееловских высот, его полк не мог продвинуться вперёд, так как мешал сильный пулемётный огонь немецкого дзота. Владимир как командир отделении вместе с пулемётчиком сумели доползти до дзота, забросали амбразуру гранатами, чем дали возможности полку продвинуться вперёд. Владимир был ранен, он и пулемётчик были представлены к званию Героя Советского Союза, но звание дали только пулемётчику, а Владимир Завин получил орден Ленина. Видимо, присвоению звания Героя помешал знаменитый пятый пункт его анкеты!

(Владимир – это брат Исаака, которого мой отец встретил в поезде при краткосрочном отпуске с фронта).

30 апреля 1945 года в 21 час 50 минут над Рейхстагом было водружено Красное знамя Победы, но война продолжалась весь день 30 апреля и 1 мая. Ожидалось, что 2 мая Берлинский гарнизон капитулирует. Отдельные группы фашистов продолжали сопротивление до утра 2 мая. Берлин капитулировал 2 мая в 3 часа дня. В эти исторические минуты наша разведрота находилась в самом центре города, в полуразрушенном здании на углу улиц Форсштрассе и Вильгельмштрассе, где совсем недавно располагалась Имперская канцелярия. Нам было поручено захватить немецкие архивы и документы.

Большинство документов немцы успели вывезти или уничтожить. И только на четвёртом этаже в этом здании были обнаружены уцелевшие шкафы с делами и картотеками. За обнаружение этих архивов всем бойцам нашей разведроты была объявлена благодарность.

Что представлял собой Берлин 2 мая, в этот великий день нашей Победы? В Берлине моросил дождь, мелкий, холодный, было пасмурно. Лишь под вечер небо очистилось от туч, сквозь дым проглянуло солнце. В городе воцарилась тишина, кое-где нарушаемая автоматными очередями. В центре города полыхали пожары, пахло гарью, чёрный дым стелился над руинами.

Могу сказать, что я счастлив, ведь судьба подарила мне возможность пройти путь от гетто до Берлина, до логова озверевших нелюдей. Я горжусь тем, что расстояние до Берлина я прошёл вместе с боевыми товарищами в рядах партизанского отряда и в рядах Красной Армии. Иногда я задумываюсь: будет ли счастлив человек, если вся его жизнь будет лёгкой, беззаботной, если он не испытает тяжёлых утрат близких, трагедий, таких ужасных потрясений, как эта война с фашистами. Уместно вспомнить слова русского писателя Достоевского: «чтобы человек был счастлив, надо чтобы в его жизни было столько счастья, сколько и несчастий».

Думаю, что в конце войны у меня несчастий было больше, но жизнь продолжается, судьба ещё подарит мне счастливую жизнь.

Глава 17

Война закончилась. Мы находимся в пригородном районе Берлина – Бабельсберг. Городок мало пострадал по сравнению с другим пригородным районом берлина Потсдамом. Бабельберг похож на курортный городок, дома невысокие − двухэтажные и одноэтажные. Как нам сказали, здесь жили руководители фашистской Германии. Нам было понятно, что мы здесь не задержимся, наш путь лежит дальше от Берлина – на западную часть Германии.

В соответствии с решением Крымской (Ялтинской) конференции территория Германии (Берлин в том числе) была разделена на зоны оккупации, и войска Советского Союза, Америки, Англии и Франции должны расположиться в этих зонах. Зона большого Берлина отводилась для войск Америки, Англии и Франции. В ходе военных действий Советские войска достигли своей зоны, кроме большого района Тюрингии, занятой американскими войсками.

Наступил июнь 1945 года, союзные войска горят желанием ввести свои части в зоны оккупации Большого Берлина, но не спешат вывести свои войска из Тюрингии. Им было чётко заявлено, что если они не уйдут из Тюрингии, то в Берлин они не войдут. Во второй половине июня месяца американцы и англичане отвели свои войска из Тюрингии, после чего наши воинские части, и мы в том числе, перебазировались на юго-запад Германии, в Тюрингию, и остановились в самой западной части Тюрингии, в городе Мюльхаузен, в военном городке.

Началась обычная воинская служба: строевая подготовка, учебные стрельбы из всех видов оружия, политзанятия для повышения политического уровня.

Что представляла собой земля Тюрингия, где мы находились? Вся территория 16200 кв. километров, с запада на восток протяжённость земли составляет 192км., с севера на юг – 195км. Население 2,5 миллиона человек. Город Мюльхаузен, где мы остановились, небольшой, население – 30 тыс. человек.

Тюрингия находится в самом центре Германии. Дорога длиной 300 км. связывает восемь самых значительных городов Тюрингии. Самые крупные: Эрфурт, Веймар, Йена, Эйзенах, Гера, Зуль, Гота. Запомнился город Веймар на реке Ильм. В этом городке с романтическими переулками жили Шиллер и Гёте. На историческом кладбище в Веймаре они погребены в одном захоронении. Тюрингия ещё запомнилась тем, что там любят жареные сосиски с ломтями картофеля, луковый пирог, колбасы, традиционного гуся, знаменитое тёмное пиво и ликёр из душистых трав.

В начале сентября 45 года вновь передислокация из Тюрингии, оставили город Мюльхаузен и прибыли на новое место в город Магдебург на севере Тюрингии. Магдебург расположен на реке Эльбе, население 350 тыс. жителей. Одна четвёртая часть города полностью разрушена. Сильнее Магдебурга от массированных бомбардировок союзников пострадал только Дрезден. Магдебург был занят одновременно войсками США и СССР, но впоследствии был оставлен американцами.

В конце октября 45 г. ночью наша рота по тревоге была поднята, и в полном боевом снаряжении получила приказ оцепить военный городок нашего расположения по всему периметру городка. Никто не знал, в чём дело. На территории городка стояли автомобили, по их эмблемам было видно, что это транспорт сапёрных частей. С рассветом автомашины вместе с их персоналом выехали, и оцепление было снято. Потом по большому секреты мы узнали, что на территории нашего военного городка был ранее закопан Гитлер, в эту ночь его труп выкопали и перевезли в другое место.

Все мы считали, что нашу роту должны расформировать, так как в военное время мы располагались рядом с разведотделом армии, а сейчас в воинской части вдали от разведотдела. Мы наблюдали, что офицерскому составу воинской части предоставляется отпуск для поездки в родные места. Я обратился к моему командиру отделения, к старшему сержанту Владимиру Попкову с предложением обратиться к нашему начальству по вопросу о предоставлении нам отпуска, так как он и я являемся участниками войны с 1941 года. На другой день после его обращения нам сообщили, что отпуск нам предоставлен на 20 дней с 13 ноября 1945 года. Мы подготовились, купили сувениры на те средства, которыми располагали, продукты питания, какую-то гражданскую одежду,  получили отпускные документы, попрощались с личным составом роты и отправились в путь. Из Магдебурга до Берлина мы доехали поездом, оказались на Силезском вокзале. На привокзальной площади многолюдная суета. Много военных всех рангов.

Для поездки в Советский Союз необходимо получить в комендатуре вокзала посадочный талон на поезд Берлин-Москва до Минска. И каково же было наше разочарование, когда узнали, что в комендатуру нам лучше не обращаться, так как талоны на посадку в поезд дают только тем, у кого отпускные документы выписаны до 10 ноября, а наши документы от 13 ноября. Как нам сказали, с 13 ноября будут новые удостоверения. Это вообще логично, так как у рядового, сержантского и старшинского состава удостоверения личности, красноармейские книжки без фотографий. А ими может воспользоваться любой человек, нарушитель границы, диверсант и т.д.

Что нам оставалось делать? Первое – отметить в комендатуре документы и возвращаться обратно в свою часть. Второе – попытаться продолжать путь дальше и самостоятельно перебраться через границу. Но этот второй путь – настоящая авантюра, в случае неудачи – прощай предыдущая служба, прощай боевые товарищи, их больше не увидишь. Это нам было известно раньше. Недалеко от города Бреста в городке Картуз-Берёза есть штрафная воинская часть, куда направляют всех нарушителей. И мой командир отделения Владимир Попков, отчаянный парень, обращаясь ко мне, говорит: «Сержант Женя Кнель, слушай мою команду! Мы должны проверить, как после войны охраняется граница Союза Советских Социалистических Республик». Мой ответ был положительным.

С этого момента нами распоряжалась наша судьба. От Силезского вокзала мы переехали на другой Берлинский вокзал, там без препятствий сели на поезд Берлин-Познань-Варшава, прибыли на Варшавский вокзал, который находится на западном берегу Вислы. Мы знали, что поезд Берлин-Москва прибывает на вокзал на восточном берегу Вислы, куда мы и перебрались. Это была ночь, 23 часа. На вокзале уже стоял прибывший поезд Берлин-Москва. Мы могли сесть в любой вагон этого поезда, проводницы не возражали, но предупредили нас, что в Бресте из вагонов никого не выпускают, пока пограничники не проверят у всех документы.

Это нас не устраивало, в вагон мы не сели. Но на самом последнем вагоне, впереди вагона была так называемая тормозная будка, вполне просторная, с двумя дверцами с обеих сторон вагона. Туда в эту будку мы и залезли, там можно было свободно стоять и сидеть. В полночь поезд тронулся, с рассветом проехали по мосту через Западный Буг, поезд прибыл к вокзалу станции Брест. Мы видели, что к каждому вагону подошли по два пограничника, один входил в вагон, а второй оставался у входа. Мы не стали ждать, спустились из нашей будки, нас никто не остановил, мы не спеша направились от вагонов к вокзалу. В помещение вокзала мы не вошли, а подошли к пассажирскому составу, на вагонах значилось «Брест-Москва, у каждого вагона стояло по пограничнику. Что нам было делать, границу мы перешли незаконно, а это уголовное преступление. Но мы же патриоты своей страны, а вместо нас таким же образом могли перебраться через границу шпионы и диверсанты. Значит, граница нашей страны, нашей Родины плохо охраняется, о чём нужно доложить, куда следует. Спросил я своего напарника, моего командира В.Попкова, что он об этом думает. Он ответил, что с одной стороны я прав, но если доложить всё военной комендатуре вокзала, то благодарность мы получим, но заодно мы продолжим свой законный отпуск в штрафной части на большой срок в Картуз-Берёзе.

И мы решились пойти на авантюрный шаг, не предполагая, чем он закончится. Мы подошли к паровозу, подозвали машиниста, объяснили ему, что мы не успели получить посадочный талон, а поезд вот-вот тронется, а нам отпуск дали на считанные дни, мы просим его выручить нас, взять к себе в паровоз, в обиде не останется. Машинист огляделся вокруг и говорит нам: «давайте ваши вещи, И когда поезд тронется, вскочите в паровоз». Но мы сказали, что если он согласен нас взять, то вместе с вещами. Он ещё раз огляделся вокруг и говорит: «залезайте!» Мы быстро поднялись в паровоз, машинист положил нас на полку между паровозом и тендером, где находится уголь, накрыл брезентом. Мы слышали, как в паровоз поднялись пограничники, спросили, нет ли посторонних, и ушли. Минут через десять мы услышали стук паровозных колёс. При-мерно через полчаса машинист выпустил нас из укрытия, и мы вместе с ним и его помощником доехали до железнодорожной станции Барановичи, поблагодарили и попрощались с ними, сошли на перрон и свободно, с согласия проводницы, вошли в вагон. Было раннее утро, когда поезд прибыл в Минск, где мы должны были сойти, что мы и сделали. В Минске жила мамина сестра с мужем и дочерью, которые возвратились из эвакуации.

Они не знали о нашем приезде, мы решили очень рано к ним не являться. На вокзале мы пробыли до 10 часов утра, затем поймали попутную машину, которая и довезла нас до дома, где жила моя тётя. Они занимали одну комнату в коммунальной квартире, не более 20 м., куда мы с напарником неожиданно явились. Радости было много, мы немного отдохнули, и все вместе поехали на вокзал, провожать Владимира на его родину, в город Хойники Гомельской области.

У меня и в мыслях не было, что я вижу своего боевого товарища в последний раз, что наши пути разойдутся, только судьбе нашей было известно, что нас ожидает. Наш отпуск заканчивался 17 декабря 1945 года, в этот день мы должны уже прибыть в свою воинскую часть. С Володей я договорился, что он приедет ко мне в Минск 15 декабря, и мы вместе отбудем в Германию. И мы попрощались с уверенностью, что встретимся пятнадцатого декабря.

На следующий день впервые я облачился в гражданский костюм и вышел погулять в город. Походил по улицам и убедился в том, что жизнь продолжается в развалинах города. Во многих полуразрушенных домах окна были наполовину заложены кирпичом, там жили люди. Глядя на всё это, понимаешь, что война потихоньку отходит на задний план, наступил мир с надеждой, что такого лихолетья, как эта война больше не будет… На 3-й день отпуска я поехал поездом из Минска для встречи с отцом, которого я не видел с начала войны. После демобилизации у него появилась новая семья, его жена работала агрономом в колхо-зе в Сморгоньском районе, Молодечненской обл. в Бело-руссии. Колхоз находился в 12 к/м от Сморгони, добрался я туда в 10 часов вечера, радость была огромная, но папа и его жена не на шутку переживали, что я сумел добраться благополучно, так как на дорогах бесчинствовали бандиты, которые скрывались в лесах.

Дни отпуска пролетели быстро, наступило 15 декабря, а мой командир, старший сержант Володя Попков ко мне в Минск не приехал. И 17 декабря, когда отпуск наш закончился, его не было. Что же случилось с тобой, Володя? Ты же всегда находил выходы из самых опасных ситуаций. Ты не растерялся в декабре 45 г. на Сандомирском плацдарме за Вислой, когда, сам раненый, вытаскивал меня из развалин разрушенного блиндажа, куда попал снаряд во время обстрела. Что мне было делать. Уже просрочил я два дня, опоздание после отпуска считается дезертирством. Я решил, что наказания мне не миновать, что два дня опоздания или семь дней – одно и то же. И если 25 числа Володя не появится, то отбываю один. Дождливым утром 26 декабря встретил меня Брестский железнодорожный вокзал. Предъявил свою красноармейскую книжку и отпускное удостоверение, просроченное на семь дней. пограничнику в окошко военной комендатуры для получения отметки «Выезд из СССР» и получения посадочного талона на поезд «Брест-Берлин», но получил ответ: «подойдёте через 3 часа». Ну, думаю, всё попался я, ни в какой Берлин мне уже не ехать, а прямая дорога в штрафную воинскую часть, в Картуз-Берёзе. Прошло три часа, подхожу к окошку комендатуры, мне вручают оформленные мои документы с посадочным талоном на поезд, который должен ехать через два часа. Никак я не ожидал такого исхода, даже растерялся, но успел сказать спасибо.

Поезд уже стоял на путях, подошёл к указанному в посадочном талоне номеру плацкартного вагона, поднялся в вагон, занял своё место. Вскоре в вагон поднялись два пограничника для проверки документов. Подошли ко мне, смотрят в документы, потом на меня, сказали, чтобы не выходил из вагона, забрали документы и ушли. Мне было понятно, что их насторожило: штампа «Въезд в СССР» не было, просроченный отпуск на 7 дней – на это любой проверяющий мог обратить внимание. Через час возвратился пограничник, вручил мне мои документы и пожелал счастливого пути.

Через двое суток я прибыл в город Магдебург, откуда я уезжал в отпуск, и где находилась моя воинская часть. Подхожу к военному городку и не узнаю его: всё новое, на территорию городка меня не пропускают, вызвали начальника караула и сказали мне, что моей воинской части здесь больше нет, а здесь расположен штаб 3−й Ударной Армии, той самой Армии, воинская часть которой водрузила Знамя Победы над Рейхстагом. Начальник караула также сказал, что они получили приказ принимать всех возвращающихся в свою бывшую воинскую часть 61 Армии и комплектовать команду для отправки в другую воинскую часть, а куда, они пока не знают. После этого начальник караула прошёл со мной на территорию городка и привёл в казарму, где некоторое время я буду находиться. Там уже было человек, таких, как я, по разным причинам, оказавшихся в отрыве от своей части.

На следующий день нас принял Начальник Отдела Кадров 3-й Ударной Армии полковник Корниленко, он вручил всем нам медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией». Затем полковник Корниленко сказал нам, что получен Приказ, направить нас для дальнейшей службы в 1-ю танковую Армию, в Энскую танковую дивизию, в 12 танковый полк, куда мы и прибыли через два дня.

Танковый полк располагался в военном городке на Восточной окраине города Дрездена. Нас разместили по казармам, распределили по батальонам и ротам. Меня расспросили подробно о прежней службе, о моём партизанском пути. Потом вызвал Начальник штаба полка и говорит: «младший сержант Кнель, вам присваивается звание «Сержант», вы назначаетесь командиром зенитного расчёта четырёхствольного пулемёта.

Что такое 4-х ствольный пулемёт я знал, так что моим назначением я остался доволен. Пулемёт этот американский, установлен на постоянной основе на американской машине «Додж», экипаж – всего 3 человека: командир расчёта, наводчик и водитель.

На следующий день всех новичков собрал заместитель командира полка по политчасти, чтобы сообщить нам о том, где мы находимся, и что нам следует знать и помнить. А нам надо знать и помнить, что мы находимся в побеждённой Германии, что будем находиться здесь не месяц, не год и не два, и что мы должны обращаться с населением не как с врагами, а как с мирным населением, которое будет строить демократическое государство.

Наш военный городок находится в пределах города Дрезден и поэтому не будет лишним всем знать краткие сведения о Дрездене. Этот город – административный центр земли Саксония, находится на реке Эльба, которая берёт начало в Чехии под названием Лабе, от Дрездена до границы с Чехией 20 километров. В результате англо-американских бомбардировок в ночь с 13 на 14 февраля 1945 года старый город Дрезден на левой стороне Эльбы был полностью уничтожен, не осталось ни одного целого дома, 35 тысяч погибших местных жителей + десятки тысяч людей, искавших здесь убежище. Дрезден не имел никакого стратегического значения, судьба нацистской Германии уже была решена. Дрезден являлся и после восстановления будет являться одним из крупнейших центров промышленности, транспорта и культуры Германии. Население города 510 тысяч человек, занимает площадь 328 кв.километров.

Заместитель командира полка по политчасти напомнил нам, что мы должны соблюдать честь и высокие боевые заслуги нашей прославленной Гвардейской 1-й танковой Армии, куда относится и наш 12-й танковый полк, не забывать, что нашу 1-ю танковую Армию возглавляет выдающийся полководец Генерал-полковник Катуков Михаил Ефремович.

 

Встретили новый 1946 год в торжественной обстановке, в большом зале клуба полка. Командир полка пожелал всем успехов в службе и благополучия в дальнейшей мирной жизни.

Воинская жизнь в полку продолжалась по обычному военному распорядку: дежурство в роте, часовые на постах, наряды на кухне, строевая подготовка, политучёба, изучение материальной части оружия, выезды на полигон на стрельбище и много других дел по надобности. День от подъёма до отбоя был загружен полностью. Мой четырёхствольный пулемёт я освоил настолько, что мог с закрытыми глазами разобрать и собрать его. Но нам сказали, что от американского оружия мы вскоре откажемся, получим новое советское вооружение.

Осенью 1946 года на стрельбище мы осваивали полученные новые ручные пулемёты Дегтярёва. Я лежал за пу-лемётом, приготовился стрелять по мишени, увидел начальника штаба полка, который обходил наш ряд, остановился он около меня, я дал короткую очередь по мишени, подполковник в бинокль посмотрел на мою мишень и сказал вслух: «Очень хорошо!» Тогда я не придал этому эпизоду никакого значения, но через некоторое время я о нём вспомнил.

В декабре месяце этого же года командир моей роты вызвал к себе, сказал, что меня срочно вызывают в штаб полка, но он не знает по какому вопросу. Отвечаю: слушаюсь! Явился в штаб полка, сказали зайти к Начальнику штаба. Постучал в дверь, доложил, что сержант Кнель по распоряжению командира роты прибыл в штаб полка.

Подполковник внимательно посмотрел на меня, я стою спокойно, так как знаю, что никаких нарушений воинской службы за мной не числится. Начальник штаба говорит: «Сержант, вы откомандированы для прохождения дальнейшей службы в расположение штаба дивизии». Отвечаю: «Слушаюсь!» Дальше подполковник сказал, что меня сопроводит в штаб дивизии капитан Ефремов, сказал, чтобы сейчас я возвращался в роту, доложил командиру роты

В распоряжении, попрощался с товарищами и с вещами быть у проходной, где меня будет ждать капитан Ефремов.

Возвращаюсь я в роту, по пути раздумываю, что за чудеса, кому я нужен в штабе дивизии, я – самый малюсенький винтик в нашей армии, образование считается 9 классов, я прибавил себе к возрасту 2 года, потому и образование увеличил на 2 класса. Тут я вспомнил тот эпизод на стрельбище за ручным пулемётом. Не просто так тогда начальник штаба остановился возле меня! Он, видимо, уже тогда знал, что меня вызывают в штаб дивизии и захотел узнать, что же я за фрукт такой, что мной заинтересовался штаб дивизии. Дойдя до роты, я вдруг подумал, что не будь я в прошлой партизанской жизни «Дубосеком», то меня ни в какой штаб дивизии не вызывали бы.

Приехали в штаб дивизии, который находился в одном из районов Дрездена – Клотше. Нам сказали зайти в кабинет Начальника штаба дивизии. В кабинете уже находились полковник, он же начальник штаба, один капитан и один старший лейтенант. Капитан Ефремов доложил, что мы прибыли, и полковник обращается ко мне: «Сержант, вам присваивается звание «Старший сержант», вы будете служить и работать младшим приёмщиком военно-почтовой станции дивизии. Капитан Быстряков, который перед вами – ваш начальник военно-почтовой станции, старший лейтенант Мойсеев, который тоже перед вами – старший приёмщик военно-почтовой станции. Я стоя обращаюсь к начальнику штаба: «Слушаюсь, тов. полковник. Но я должен сказать, что я незнаком с этой работой». На что получил ответ: «Вас это не должно беспокоить, вас научат».

 

Так внезапно в одно мгновение круто изменилась моя воинская служба. Освоил быстро свои обязанности, по-могли мне в этом капитан Быстряков и старший лейтенант Мойсеев. В мои обязанности входило: один день работать на месте, обрабатывать почту, принимать и оформлять по-сылки от офицеров и солдат для отправки на родину. На второй день отправляться с почтой, с газетами и журнала-ми по полкам дивизии в радиусе сто километров от Дрез-дена. Наш штат военно-почтовой станции состоял из пяти человек: начальник станции – капитан (старший приёмщик – старший лейтенант), два младших приёмщика (старшие сержанты) и шофёр автомашины Студебеккер.

Летом 1948 года на военно-почтовую станцию приехали два офицера из отдела СМЕРШ 1-й танковой армии. Зашли к начальнику станции Быстрякову и вскоре туда же вызвали и меня. Капитан Быстряков говорит мне, что я должен поехать с офицерами в штаб армии. Отвечаю: «Слушаюсь!» В штаб армии, так в штаб армии, но я знаю, что эти офицеры не просто из штаба армии, а из СМЕРШа, а оттуда не возвращаются. Спрашиваю капитана Быстрякова: «а свои вещи с собой взять?» Но он ответил, что надеется, что я вернусь. Значит, и капитан не знает, зачем меня забирает СМЕРШ. И я тоже не знал, что же я такого совершил, что за мной приехал СМЕРШ. Думай быстрее, старший сержант! По пути в машине стал быстро соображать, просто так за мной не приехали бы… СМЕРШ – это отдел контрразведки, который занимается шпионами, диверсантами, бандитами. К последним двум я точно не отношусь, меня могут подозревать только в шпионаже. А почему бы нет, думаю я, для шпиона я вполне подхожу, моя нынешняя службы – находка для шпиона. У меня свободное передвижение по городу, можно назначить любую встречу в любом месте, я знаю расположение всех полков и воинских частей дивизии. Для шпиона я вполне подходящая кандидатура. Но какие есть основания, чтобы подозревать меня в шпионаже? Только «связь с заграницей», к этому обвинению я быстро подготовился. Ничего не врать и не утаивать, иначе вместо возвращения в свою военно-почтовую станцию окажусь в Магадане. На этом я остановился в своих мыслях и был готов к любым вопросам.

Приехали в отдел СМЕРШа, заходим в кабинет, за столом – подполковник, капитан и старший лейтенант. Поприветствовали, приглашают присесть за стол, стоящий перпендикулярно к их столу. Они внимательно смотрят на меня, по внешнему виду мне они показались не злыми людьми. Но для них, если есть человек – значит шпион, нет человека – нет шпиона. Проще избавиться от человека, сослать его в Магадан или на Колыму, вот и нет больше шпиона, а будет выполнение задания и прибавление звёздочек на погоны. Я понял, что от этих троих зависит сейчас вся моя дальнейшая жизнь и судьба, на каждый вопрос должен отвечать правдиво, не выкручиваться. (привожу диалог).

И вот первый вопрос:

− Старший сержант, когда вы установили связь с заграницей?

– Моя связь с заграницей заключается в том, что примерно в начале 1946 года я написал и вместе с фотокарточкой отправил в городской посёлок Любань, Минской об-ласти моей тёте Алте Голод, сестре моей матери письмо. Письмо должно было быть переслано ею в Палестину, моему дяде, брату мамы Давиду Каценельсону. Моя мама убита фашистами, Алте Голод – её сестра.

– Где в Палестине и с какого времени находится ваш дядя Давид Каценельсон? С кем он живёт?

– Давид Каценельсон до сентября 1939 года жил в городе Барановичи, тогда это была Польша, он работал учителем. За две недели до нападения Германии на Польшу он с женой поехал в гости к своему сыну в Тель-Авив. В Тель-Авиве у него было два сына. Один погиб в 1937 году, в Испании, куда поехал добровольцем-интернационалистом. С какого времени живёт его второй сын в Тель-Авиве я не знаю, связи и ним у меня не было и нет. Так как война застала моего дядю в Тель-Авиве, то возвратиться в Барановичи он уже не имел возможности.

– Почему вы решили написать письмо вашему дяде в Палестину и послать ему вместе с фотокарточкой в военной форме?

– Меня попросила об этом тётя Алте Голод из Любани.

– Что вы писали в этом письме?

– Я написал, что служу в Красной Армии, нахожусь в Германии, что отомстил этим проклятым извергам за маму и четырёх моих сестёр, что я, уходя из гетто, где были убиты фашистами все евреи Любани, дал клятву, что отомщу фашистам.

– Какую клятву вы дали себе и как отомстили?

– Клятву я дал себе такую – что за маму и четырёх моих сестёр я лично должен уничтожить не менее 20 фашистов. Клятву эту я выполнил, как в партизанском отряде, так и в действующей армии.

– Поясните, как вы уничтожили не менее 20 фашистов.

– В партизанском отряде много раз принимал участие в засадах, в разгроме гарнизона, где фашисты несли большие потери. Только в последней операции, когда в июне 1944 года мы прочёсывали леса, где скрывались фашисты, одна моя рота из 40 человек, в том числе и я, уничтожили более 200 фашистов. А в действующей армии, в части, где я служил, мною уничтожено фашистов не меньше, чем в партизанском отряде. А в какой части я служил, вам известно.

– Фамилии ваших командиров в партизанском отряде вы можете перечислить?

– В партизанский отряд я поступил 11 декабря 1941 года (в удостоверении партизана указали, что 25 декабря – 2 недели сочли испытательным сроком). Тогда командиром отряды был Комаров (Корж Василий Захарович). В сентябре 1942 года отряд Комарова разделили на три отряда, которые влились в бригаду им. Будённого Я оказался в отряде им. Котовского. Командиром отряда стал Баранов, начальником штаба – Воронов, а Комаров (Корж В.З.) стал командующим Пинским партизанским соединением.

– Фамилии партизан вы помните?

– Некоторые помню, но они могут быть не точными, так как вступившие в отряд в 41 году и в первой половине 1942 года должны были поменять свои фамилии. Так, моя фамилия и имя до 14 июля 1944 года была Григорьев Женя.

– Партизана по фамилии Дубосек вы знали в отряде им. Котовского?

(Прежде, чем ответить на этот вопрос, я глубоко вздохнул, мне стало ясно, что они проверяют, кто я на самом деле – бывший партизан или кто-то другой). Отвечаю:

– Партизана по фамилии Дубосек в отряде не было. А «Дубосек» − это мой личный псевдоним, мне его дал особый отдел.

−Когда и почему вам дали этот псевдоним?

– Летом 1943 года мне стало известно, что в отряде появился бывший полицейский из Могилёвской области. Я доложил об этом командиру отделения, после этого меня вызвал начальник особого отдела отряда, вот тогда я и получил псевдоним «Дубосек».

−Вам приходилось воспользоваться этим псевдонимом в отряде?

– Два раза. Один раз я получил задание, жить две недели в одной землянке с двумя новенькими, которые оказались диверсантами, во второй раз я жил с одним таким диверсантом.

Вопросов мне больше не задавали, но сказали, чтобы я отправился в другую комнату с фотоальбомом, я должен буду сказать, есть ли знакомые мне лица среди сфотографированных. С альбомом я вошёл в другую комнату, там находился один офицер – лейтенант, он указал, где мне сесть. Я начал смотреть альбом. Первая страница – все незнакомые.

Вторая страница – то же самое. Третья страница – внимательно смотрю – да это же начальник полиции местечка Старобин – Логвинов. В марте 1942 года наш отряд Комарова разгромил гарнизон гитлеровцев и полицаев Старобина, а этого начальника полиции за его зверства повесили.

Четвёртая страница− знакомых нет. Пятая страница альбома – узнал сразу же – это вся полиция и управа местечка Любань. Всех не знаю, но многих узнал. Перечисляю всех, кого узнал:

– Сержанин – бургомистр

– Герданович – начальник полиции до сентября 1941 года

– Березовский – начальник полиции с сентября 1941года

– Ременчик, он же – Трусик – полицай

– Мордвилко – полицай

– Романчук – старший следователь полиции

– Тажуны (два брата) – полицаи

– Садовский – следователь полиции

– Макейка – полицай

– Марейчик – полицай

– Хижняк – полицай.

Я всё записал, попросил старшего лейтенанта доложить, что я закончил работу с альбомом. Вскоре я возвратился в комнату, где заседали.

Подполковник посмотрел мои записи по альбому, затем передал их капитану и старшему лейтенанту. По выражению их лиц я определил, что они остались довольны.

После этого подполковник говорит мне: «старший сержант, слушайте внимательно и запомните, никогда больше не посылайте письма и свои фотографии за границу кому бы то ни было, даже ближайшим родственникам. Надеюсь, вы поняли, чем для вас могла кончиться эта переписка. О том, о чём мы с вами здесь говорили, на своей службе не распространяйтесь. Сейчас вас отвезут в часть на место службы. Я воспринял всё сказанное с облегчением, сказал: «Слушаюсь!» и вышел из помещения, где меня ожидала автомашина, которая и доставила меня обратно к месту службы.

Все последующие дни проходили в обычной повседневной работе, никто не интересовался моим вызовом в СМЕРШ, но я чувствовал настороженность в разговорах с сослуживцами, боялся сказать что-либо лишнее. Как мне хотелось сказать всем: «не опасайтесь меня, я не стукач, я для вас не опасен!» Но я не мог этого сделать, так как не сомневался в том, что за мной установлено тайное наблюдение.

Служба продолжалась и протекала быстро, работа на военно-почтовой станции была интересной, был знаком со многими офицерами штаба дивизии, и они были рады знакомству со мной. Дело в том, что каждый офицер имел право отправлять только одну посылку в месяц домой на родину. С моей стороны было нарушением принимать от офицеров более одной посылки в месяц. Но я шёл на это, не считая это уголовным преступлением. За всё время работы на ВПС за это нарушение никто не был наказан.

Заканчивался 1949 год, уже шли разговоры о том, что в 1950 году будет демобилизация служащих моего 1925 года, по которому исчисляется моя служба в Армии. Мой начальник ВПС капитан Быстряков, милейший человек, он относился ко мне как к сыну, завёл со мной разговор о том, что мне не надо демобилизоваться, а остаться на сверхсрочную службу. Тогда мне будет присвоено звание «старшина», а через два года присвоят офицерское звание. Нет слов, предложение было заманчивым. Служить в Советской Армии в группе оккупационный войск в Германии, об этом мечтает каждый солдат. Жизнь здесь намного лучше, чем в послевоенные годы на родине. Но мне 23 года, остаться на сверхсрочную службу – это примерно ещё 7 лет хорошей, благополучной жизни. И тогда мне будет 30 лет, я возвращусь на родину, и что меня ждёт? Образование – 7 классов, специальности нет, угла для жилья нет. Так не лучше ли начинать жизнь сначала, когда тебе 23 года, а не 30 лет! Всё это я изложил начальнику ВПС Быстрякову, он со мной согласился.

В июне 1950 года я демобилизовался и приехал в Минск. В этот день 21 июня 1951 года я снял военную форму и стал гражданином города Минск, Белорусской ССР. Ровно через 10 лет после начала войны. Воинской службе вместе с партизанскими годами я отдал 9 лет и 7 месяцев. Уходил на войну мальчишкой неполных 15лет, возвратился в мирную гражданскую жизнь мужчиной в 23 года. Образование – те же 7 классов, что и в 15 лет, специальности нет, жилья нет.

Значит, я вступаю во взрослую жизнь с нуля, как мальчишка, поступающий в первый класс. Разница только в том, что я должен поступить в восьмой класс. И тут я вспомнил свою заповедь, когда в партизанском отряде мы попадали в засады:

«В минуты наибольшей опасности каждый заботится о себе, берёт судьбу в свои собственные руки»

То же самое надо применить и в гражданской жизни, брать судьбу в свои руки, позаботиться о себе самому. Никто за меня заботиться обо мне не будет, мне самому нужно всё предусмотреть. И в первую очередь – решить вопрос с жильём. У тёти, маминой сестры, смогу пожить не больше месяца. Чтобы быть в хороших отношениях с родственниками, нужно не жить с ними вместе, а приходить в гости. Второй вопрос, который мне нужно решить, это финансовый. Нужны средства для жизни. Денег, полученных при демобилизации, хватит примерно на два-три месяца.

Так что, старший сержант в запасе – действуй! Угол нашёлся, платить надо 100 рублей в месяц. В начале августа 1950 года читаю объявление в газете «Вечерний Минск»:

«Белорусский республиканский учебный комбинат объявляет набор на курсы нормировщиков для работы в системе УИТЛК МВД БССР».

Что за специальность «нормировщик» мне добрые люди разъяснили. А что такое УИТЛК – тоже понятно. Управление исправительных трудовых лагерных колоний – это значит, что работать надо будет в лагерях заключённых. Прихожу в здание, где находится приёмная комиссия на эти курсы. Там сказали, что на эти курсы нужно набрать только 35 человек, а заявлений уже поступило больше ста, так что гарантировать поступление они не могут. Каждое заявление будет рассматривать мандатная комиссия. Кто будет принят, должен будет написать обязательство, что по окончанию курсов он должен поехать на работу в любую точку СССР, будь то Магадан или Колыма, Дальний север или Дальний восток.

Учёба рассчитана на 6 месяцев, стипендия 400 рублей в месяц. Раздумываю – из 400 рублей 100 рублей уйдёт за угол в квартире, остаются 300 рублей. За два месяца этого 1950 года я уже определил, что на 300 рублей в месяц можно прожить. Прихожу на мандатную комиссию, людей для поступления на курсы много, евреев среди них не видно, значит, только я с этим пунктом в анкете подал заявление для работы в системе МВД. Образование должно быть не менее 9 классов средней школы. Согласно году рождения, написанного в моих документах, там и образование проставлено – 9 классов, которых на самом деле я не заканчивал.

Меня выручили мои анкетные данные – партизанский отряд и действующая армия, придраться было не к чему, так я был принят на эти курсы. Первого сентября идут в 1 класс, а я пошёл на курсы, занятия тоже начались 1 сентября. Одновременно я подал заявление в вечернюю школу, в 9 класс, решил, что материал за 8 класс я освою, догоню в девятом. День был занят с утра до позднего вечера. Утром – курсы, вечером – школа. Курсы продолжались 7 месяцев вместо шести. При распределении на работу спросили, куда я желаю поехать. Ответил, что поеду туда, куда пошлют.

Видимо, не все выпускники курсов отвечали так, как я. Многие получили направление далеко на Дальний восток, на Север. Мне предложили должность старшего нормировщика в лагерь заключённых, расположенный на территории Минского тракторного завода. И 29 марта 1951 года я переступил проходную лагеря заключённых. Ознакомился со своими обязанностями, которые заключались в следующем: заключённые работали на строительных объектах Минска, за выполненные ими работы по нарядам начисляли зарплату, которая поступала на счёт лагерного отделения, заключённым лагерь выплачивал их часть. Следовательно, все строительные управления стремились платить заключённым как можно меньше за выполненные ими работы. В мои обязанности старшего нормировщика (а я был один в лагере на этой должности) входила проверка правильности начисления зарплаты.

Строительных объектов, где работали заключённые, было много. Утром я приходил в лагерь, возвращался к концу дня, а по окончанию месяца приходилось допоздна задерживаться, нужно было проверять все наряды, полученные от строительных управлений, затем визировать эти наряды. Кем же были заключённые в лагере? Я убедился в том, что бандитов и убийц там не было. Люди сидели за незначительные экономические преступления, среди них были люди, занимавшие ранее высокие должности, главные инженеры, начальники производства и цехов.

Общаясь с ними, я накапливал опыт в своей работе, детально осваивал строительную технологию. Запомнился мне один бывший главный инженер строительной организации. Как заключённый он работал простым рабочим на объекте по строительству Минского мукомольного комбината. Там тогда возводили бетонные блоки с помощью подвижной опалубки. Работы было много, а платили мало, притом, отдельно за выполнение каждого элемента работы.

И вот этот бывший главный инженер посоветовал мне пойти в центральную библиотеку Минска. Он помнит, что когда-то он видел там расценки за готовый блок при работе с этой подвижной опалубкой. Эти расценки я нашёл, должен признаться, что книжку с этими расценками я тайно вынес из библиотеки, снял копию, затем возвратил книжку в библиотеку. Когда пересчитали работу за месяц в целом за блок по этим расценкам, то сумма зарплаты увеличилась в три раза. Спасибо бывшему главному инженеру за его совет.

Знание расценок и суммы оплаты за выполненные работы по конечной продукции оказало мне огромную помощь в дальнейшей работе.

Чем ещё мне запомнилась работа в лагере заключённых: два раза в месяц надо было целые сутки дежурить на пищеблоке, т.е. на кухне, следить за соблюдением норм закладки продуктов в котлы, за соблюдением санитарных норм – чистоту и порядок в пищеблоке. Но всему приходит конец. К концу марта 1952 года лагерное отделение на тракторном заводе закрылось, заключённых перевели в другие лагеря.

Мне предложили работу нормировщика в другом лагере заключённых в пределах города, где было промышленное производство по деревообработке, но я отказался. Но увольняться я не имел права. Тогда ещё действовал Указ военного времени о том, что самовольный уход с работы наказывается уголовным судом. Через два месяца после закрытия лагеря, я получил увольнение.

Год 1952 для меня оказался знаковым. В этом году я окончил 10 класс вечерней школы и получил Аттестат Зрелости. В этом же году 1 мая я женился на очень красивой девушке. Ко дню 65-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне исполнилось 58 лет нашей совместной жизни.

Также в этом, 1952 году я поступил на вечернее отделение Белорусского Государственного института народного хозяйства, который закончил в 1958 году и получил квалификацию ЭКОНОМИСТ.

После лагерного УИТЛК МВД БССР о моей трудовой деятельности можно ознакомиться по следующим сведениям:

15.07.1952 г. Зачислен на должность инженера по нормированию на один из заводов пищевой промышленности.

2.08.1955 г. Зачислен на должность инженера-экономиста на один из заводов строительной индустрии.

9.04.1960 г. Назначен на должность начальника планового отдела этого же завода.

7.08.1970 г. Переведен для дальнейшей работы на один из домостроительных комбинатов строительной индустрии и назначен на должность главного экономиста − начальника планового отдела комбината.

2.03.1979 г. Уволен по собственному желанию в связи с отъездом на постоянное место жительства в Государство Израиль.

Приближался новый этап жизненного пути. Опять жизнь начиналась с начала, с нуля. Этот этап связан с государством, возникшим в 1948 году в той самой Палестине, из-за которой я мог оказаться далеко на Севере или на дальнем востоке – и это государство Израиль.

Что заставило меня готовиться к перемене места жительства? У каждого человека могут быть для этого разные причины. Я считаю, что каждый должен иметь право самому решать, где ему жить, куда он хочет поехать. При этом я считаю, что Родиной у него всё равно должно быть то государство, где он родился.

При подготовке к перемене места жительства у меня возник интерес к еврейской истории. Оказалось, что древнее еврейское государство было очень развитым и сильным, но в школьных учебниках по истории о нём – ни слова! Были Урарту, Шумерское царство, что-то ещё, а Иудейского царства и след простыл в этих «учебниках». Еврейское государство, завоёванное Римом, исчезло…

Но дальше начались чудеса: изгнанные евреи в большинстве своём оказались в Италии. Римляне не препятствовали этому. Они только запретили им иметь землю и заниматься ремёслами. Для евреев было лишь два выхода – рабский труд, на что и рассчитывали победители, или найти другой выход. И наши предки придумали: они начали заниматься торговлей. Почти весь торговый флот в Древнем Риме был еврейским, так пришлые евреи стали более зажиточными, чем коренные жители.

Но как такое можно выдержать! Начались еврейские погромы, горели корабли, и побежали, кто куда, многие оказались в Испании. Начался их вклад в европейскую историю. Схема повторялась: переселение, усиление влияния, высокие должности и звания, погромы, опять переселение: Испания, Германия, Польша и дальше на Восток – Украина, Белоруссия, Россия.

Всё это поверхностный экскурс в историю. Прошлое ещё менее тёмное и неизвестное, чем грядущее, будущее. Но ясно одно – века гонений, издевательств, истреблений при двухтысячелетнем отсутствии своего государства не уничтожили НАРОД и его веру в свою судьбу. Через 2000 лет (Это ж подумать только!) вновь возродился Израиль на земле Обетованной и заговорил на иврите, который давно считали мёртвым языком. В чудеса я не верю, но то, что случилось с еврейским народом – это чудо.

И вот 22 октября 1979 года самолёт приземлился в аэропорту Тель-Авива. Начался новый этап жизни. В тот же день и час, когда мы сошли с трапа самолёта, мы стали гражданами новой страны, государства Израиль. Хочу отметить, что гражданами новой страны стала моя семья из трёх человек: автор этих записей, моя жена Мария и наш сын Владимир 17-ти лет. Наша дочь с мужем и нашей внучкой по уважительным причинам с нами в этот период не могли поехать.

Новый этап жизни в корне отличался от предыдущего. На целый год государство обеспечивает всем необходимым: жильём, выданы денежные средства на проживание. Жильё предлагается в трёх вариантах: первое – можно сразу получить квартиру в том районе страны, куда предложат, второе – можно самому выбрать район проживания жить на съёмной квартире, а государство в первый год жизни будет оплачивать проживание в съёмном жилье. И, наконец, третий вариант – получить направление в Центр абсорбции – это здание типа гостиницы, есть однокомнатные и двухкомнатные номера со всеми удобствами, с кухней для приготовления пищи. Там же проходишь курс изучения языка иврит. В центре абсорбции можно проживать до получения квартиры от государства для постоянного проживания (это будет собственность государства) или самостоятельно купить себе собственную квартиру полностью за свои деньги или частично с помощью кредита, взятого в банке на 20 лет. Мы выбрали третий вариант и поселились в центре абсорбции. Времени было достаточно, чтобы решать все бытовые вопросы. Но прежде, чем составлять проекты на будущее я решил ознакомиться с государством, куда мы прибыли на постоянное место жительства.

Что же представляет государство, куда мы прибыли. Израиль – государство на Ближнем Востоке, на восточном побережье Средиземного моря. На севере граничит с Ливаном, на северо-востоке – с Сирией, на востоке – с Иорданией, на юго-западе – с Египтом. Площадь – 22072 кв. км, население – около 7 млн. человек.

Северная и центральная часть страны, где проживает основная часть населения, делится на три части:

– Прибрежная равнина на западе, в которой расположены крупнейшие города − Тель-Авив и Хайфа.

– Иорданская впадина на востоке, где находятся два внутренних водоёма Израиля – озеро Кинерет и Мёртвое море, связанные между собой рекой Иордан.

– Гористый район центрального Израиля, включающий горы Галилеи, Самарию, Иудею и столицу Иерусалим.

На территории Израиля – соседствуют самые разные виды рельефа. На северо-востоке страны находятся Голанские высоты и покрытая снегом гора Хермон, а на Юге – пустыни Негев и Арава, занимающие значительную часть территории страны, крупнейший город Беэр-Шева, который называют столицей Негева, а также широко известный курорт на Красном море – Эйлат.

Диапазон колеблется между 2224 м. на горе Хермон до минус 392 м. в районе Мёртвого моря – самой низкой точки на Земле.

Климат в Израиле субтропический. В связи с этим лето (период с апреля по октябрь) длинное, тёплое и сухое, А зима (ноябрь – март) достаточно мягкая. Климат и погодные условия в разных регионах значительно отличаются друг от друга. Зима в гористых районах страны, например в Иерусалиме и в Цфате несколько прохладнее и суше, чем в других районах. Дожди выпадают в основном в северном и центральном районах. Побережье характеризуется влажным летом и мягкой зимой, горные районы – сухим летом и относительно холодными зимами. В Иорданской долине наблюдается жаркое и сухое лето и мягкая приятная зима, а в Негеве – типичный климат полупустынь.

Температурный диапазон широк – от периодических зимних снегопадов до горячего сухого ветра, который приносит с собой резкое повышение температуры. Государственную символику Израиля представляет собой флаг – две голубые полосы на белом фоне со звездой Давида между ними.

Гимн государства Израиль – А-Тиква – (Надежда). В 1933 году А-Тиква была избрана гимном сионистского движения, а с провозглашением государства Израиль стала национальным гимном страны. Государство Израиль является парламентской демократией, во главе которой стоит президент, чья роль является скорее символической. Фактически страной управляет орган законодательной власти (Кнессет), орган исполнительной власти (правительство) и орган судебной власти.

Законодательная власть в Израиле представлена Кнессетом (парламентом), состоящим из 120 парламентариев, избираемый 1 раз в четыре года на всеобщих выборах Кнессет вводит законы, принимает политические решения, выбирает президента и правительство и контролирует деятельность последнего.

Роль исполнительной власти в Израиле играет правительство. Оно отвечает за выполнение законов, принятых Кнессетом и за управление государством. Премьер-министр – член Кнессета, на которого президент возлагает роль формирования правительства, облечённого доверием Кнессета. С момента основания государства Израиль ни одной партии не удавалось получить в Кнессете абсолютное большинство. Вследствие этого все правительства в Израиле были и остаются правительствами коалиционными.

Юридическая власть в Израиле отвечает за поддержание законности в стране. Во главе юридической системы стоит Верховный суд. Тут рассматриваются апелляции по поводу решений судов низших инстанций и проводятся заседания Высшего суда справедливости, в ходе которых рассматриваются жалобы граждан на действия государст-венных властей. Помимо обычной и гражданской системы судов в Израиле действуют суды, наделённые законом исключительной властью в решении ряда вопросов.

В их числе – суд по трудовым вопросам, военный суд, религиозные суды (иудейский, мусульманский, христианский и друзский), которые рассматривают дела о браках и разводах. Экономика Израиля – это история успеха. Несмотря на почти полное отсутствие в стране природных ресурсов, несмотря на войны и на иммиграции, следующие одна за другой, являющиеся нелегким бременем для экономики, Израиль принадлежит к числу самых преуспевающих стран мира. Одной из существенных причин экономического процветания Израиля является квалифицированная рабочая сила.

С момента образования государства израильский экспорт вырос с 30 миллионов до$54,31 млрд в год (на 2010 – А.Ш). За это время в экономике Израиля произошло немало перемен. На первых порах Израиль экспортировал в основном цитрусовые, а также обработанные алмазы и некоторые промышленные продукты. Сегодня основную массу эксперта составляют продукты высоких технологий в самых различных областях, таких, как электроника, программное обеспечение, компьютеры, оптика, средства коммуникации и медицинское оборудование.

С течение времени изменилась и идеология, согласно которой производится управление израильской экономикой. Вначале экономика была по преимуществу централизованной, характеризовавшейся активным вмешательством государства в экономическую деятельность. Вследствие политических перемен, произошедших в Израиле в 1977 году, экономическая идеология Израиля следует либеральной экономической политике.

 

Доминирующим сектором израильской экономики являются высокие технологии, ставшие движущей силой экономического роста страны. К числу других процветающих областей экономики принадлежит фармацевтика, химическая промышленность, туризм, военная промышленность и обработка алмазов.

Глава 18

Прошло 30 лет с начала новой жизни в новом госу-дарстве, в государстве Израиль. Как пригодилось в первые же месяцы пребывания в Израиле моё виртуальное знакомство с государством! Я убедился в том, что каждый репатриант, начинающий свою жизнь в Израиле, должен обладать определённым набором знаний о еврейском государстве. Абсорбция моя, жены и сына прошла успешно во всех отношениях, как в социально-бытовых, так и в трудовой деятельности. После краткосрочной учёбы у меня и у жены было 13 лет трудового стажа, у меня – почти по своей специальности, а у жены – руководящая работа в гостиничном хозяйстве. Сын окончил учёбу по специальности инженер-электрик, работает по специальности. После учёбы он женился, у него два сына 17 и 13 лет.

Наша дочь с мужем и дочерью приехали в Израиль в 1989 году, они инженеры-конструкторы по строительству, работают по специальности, полностью благоустроены во всех областях жизни, они уже стали бабушкой и дедушкой, у них есть внучка 2 лет. В целом, можно сделать вывод, что израильское общество стоит перед свершившимся событием: в стране за прошедшие 30 лет появилась и существует миллионная община русскоязычных граждан страны.

Определяющими факторами общины стали язык общения – русский, общие культурные ценности, репатриация из бывшего СССР и постсоветского блока государств.

Наблюдая за абсорбцией новых репатриантов, вижу, что большинство из них начинают работать на низших работах, потом поднимаются год за годом, ступенька за ступенькой вверх по лестнице социальной значимости и материального благополучия. За годы абсорбции появились «русские» магазины, рестораны, газеты, книги, журналы, спортивные клубы, небольшие предприятия. На русском языке работают театры, радио и телевидение, клубы и культурные центры. Во многих городах Израиля живут граждане, которые общаются только и преимущественно на русском языке, без проблем делают покупки в своём любимом «Русском» магазине, посещают «русского» семейного врача, слушают новости по «русскому» радио или смотрят последние известия и фильмы по телевидению на русском языке. Можно без проблем отправиться с «русской» туристической фирмой за границу, отдать своего ребёнка в русскоязычный детский садик или школу с изучением русского языка.

Следует отметить, что Израиль – сотая из самых маленьких стран с населением менее чем 1/1000 от всего населения в мире. При этом Израиль:

− Имеет самое большое в мире количество научных работ – 109 на каждые 10.000 чел., а также самое большое количество зарегистрированных патентов, считая на душу населения.

− Имеет второе место в мире (после США) по количеству технологических компаний (3500).

– Имеет третье место в мире (после США и Канады) по количеству компаний NASDAO.

– Имеет самое большое количество биотехнических компаний в мире из расчёта на душу населения.

– 34% израильской рабочей силы имеет высшее образование. При этом Израиль является третьей индустриальной державой в мире – после США и Голландии.

– Израиль является вторым в мире по печатанию и продаже новой литературы.

– По сравнению с любой другой страной Израиль имеет самое большое количество музеев на душу населения.

– Израиль имеет самое большое количество компьютеров на душу населения.

– Израиль имеет самое большое в мире количество учёных на 10000 населения:

Израиль – 145, США − 85, Япония−70, Германия – 60.

– Windows NT operating system. Ptntium MMX Chip tech-nology и AOL Instant Messenger – были разработаны в Израиле.

– Microsoft и Cisco имеет свои единственные R*D вне США только в Израиле.

– Первая в мире действующая солнечная батарея была установлена израильтянами в Калифорнии.

– всё это к 2004 году, за 55 лет своего существования, при постоянных войнах и терроризме!

Хочу высказать своё личное мнение о некоторых аспектах внешней политики Израиля.

Израиль ни с кем не хочет воевать, и не намерен нападать на кого-либо, но армия Израиля всегда готова защищать свой народ и государство. Я считаю, что существование государства Израиль сохранит еврейский народ от второго Холокоста.

Что касается создания Палестинского государства, то убеждён, что в обозримом будущем такое государство не может быть создано из-за существующих на сегодняшний день следующих факторов:

− будущее Палестинское государство состоит из двух частей, враждующих между собой. Одна часть не признаёт государство Израиль и готова уничтожить его.

− вторая часть на словах признаёт существование государства Израиль, и на словах согласна создать своё Палестинское государство, но это только СЛОВА, на самом деле они этого не хотят. Предыдущие правительства Израиля отдавали им 97% территорий, но они отказались от этого. Им выгодно быть в положении «оккупированных» и «беженцев» и получать постоянную помощь от других государств. Им выгодно получать от Израиля воду, электричество и другие блага, в своём государстве это они вынуждены будут производить сами.

Чтобы обсуждать проблемы о создании будущего Палестинского государства, следует остановиться на вопросе: что представляет собой современная Палестина. Кто такие палестинцы? На эти вопросы корреспондента М. Немировской отвечает президент Института Ближнего Востока Евгений Янович Сатановский.

«На самом деле Палестина – понятие не только географическое, но и филологическое. Это – провинция Римской империи, названная так, насколько помнится, во времена императора Адриана по имени филистимлян*, выходцев с греческих островов за тысячу с лишним лет до его эпохи, завоевавших побережье в районе Газы, Ашкелона, Ашдода, чтобы стереть историческую память об Израиле и Иудее. После подавления восстания Бар-Кохбы римляне постарались очистить эту территорию от мятежных евреев и заселить её римскими колонистами. Но евреи продолжали жить во многих местах (Иерусалиме, Хайфе, Цфате) фактически до начала распространения сионизма и массовой алии новейшего времени.

Многие из потомков тех евреев, которые никогда оттуда не уходили, были обращены в христианство или ислам. Утверждение о том, что Палестину испокон веков населяют арабы, вызывает недоумение. В Палестине, помимо еврейских племён, селились выходцы из Индии, Сирии, двуречья, Египта. Во времена Оттоманской империи поселились черкесы. Существовали две-три деревни алавитов. Друзы живут в Ливане, Сирии и в Северном Израиле. Но современное государство на этой территории было образовано одно – Израиль.

Никаких других государств на этой территории в историческое время не было, кроме государств еврейских, а на их развалинах «по наследству» несколько столетий существовали государства крестоносцев. Остальное время это была провинция: египетских фараонов, римских цезарей, турецких султанов, британской короны. Палестины же как государства со столицей и правящей династией не существовало никогда. И в этом один из корней того, почему палестинское государство не возникло и сегодня, хотя последние десятилетия весь мир занят его созданием.

Ситуацию на Ближнем Востоке можно назвать и «мирным процессом», и капитуляцией Израиля – в зависимости от подхода. На протяжении десятков лет ею занимается международное сообщество – несколько тысяч дипломатов, политиков, чиновников, журналистов, ООН, международных организаций, фондов, МИДов, занимается и Госдепартамент США. Ситуация загнана ими в абсолютный тупик. Сегодня на наших глазах рассыпается, как все пирамиды, построенные на песке, концепция о двух государствах для двух народов на одной небольшой территории. Рассыпается потому, что не каждый народ может построить собственное государство. Иначе в мире существовало бы столько же тысяч государств, сколько существует народов. Несмотря на беспрецедентную помощь в несколько десятков миллиардов долларов, вложенных за 60 лет в строительство Палестинского государства, оно так и не возникло. Вопрос о том, какой именно род: Нашашиби или Хуссейни, Ашрауи или Аль Хинди – кто из палестин-ких «нобелей» возглавит Палестину – вопрос смертельной борьбы кланов. Такой же, как в Италии времён Монтекки и Капулетти.

Невозможно было понять до Гарибальда, кто будет править единой Италией, а до Бисмарка – единой Германией, этими «лоскутными одеялами» Европы. Так и сейчас – невозможно понять, кто станет главным на палестинской политической сцене, где будет располагаться палестинская столица. Иерусалиме, как того требует «мировое сообщество» или в иерусалимском пригороде Абу Дис? Кто будет править Палестиной? Джибриль Раджуб, родовой удел которого Иерихон? Мохаммед Дахлан, отступивший на Западный берег Иордана, потеряв власть в Гезе? Кто-то из «сильных людей» Наблуса, Вифлеема или Рамаллы? Неизвестно. Гражданская война в Палестине – следствие того, что там нет ни признанного центра, ни единого лидера.

Сегодня Палестина – это ряд городов и деревень, племён и оседлого населения с разным этническим происхождением. Некоторые из них восходят к евреям и самаритянам. Другие – к греко-римским поселенцам. Очень немного настоящих арабов, в частности – две большие семьи, оставшиеся в Газе, когда основная часть арабской армии пошла на Миср – в Египет. Они неохотно женятся даже на своих соседях, помня, что они-то и есть арабы в отличие от всех остальных. Мы знаем потомком армян и тех, кто ведёт родословную от греков, индийцев, туркмен, курдов, цыган и выходцев из Грузии. Знаем потомков освобождённых англичанами суданских рабов. Такая «гремучая смесь» характерна для всего Ближнего Востока, построенного на больших семьях и племенах, в Европе давно ушедших в прошлое. В Палестине такого ещё не произошло. Это не вина, и не беда – это этап исторического развития.

Палестинцы – самый образованный народ в мире с почти поголовным средним образованием. Высок и процент населения с образованием высшим, полученным в Европе, России, США, Канаде, Австралии за счёт ООН и национальных грантов. Палестинские преподаватели, за исключением небольшого числа образовательных учреждений исламского типа, строят образование на светских моделях.

– И это касается живущих в Газе?

– Разумеется. Там достаточное количество бесплатных школ с высоким для Арабского Востока уровнем преподавания. Деньги выделяет ООН. Палестинцы создали хорошую систему школьного и университетского образования. Евреи это для себя сделали за собственный счёт, палестинцы – за счёт других. Так что рассуждения о том, как они «страдают от израильской оккупации», не слишком совпадают с действительностью. Газа застроена приличными домами, почему и не показывают её вид с моря. «Блокада и оккупация» выглядят не вполне так, как хотелось бы палестинцам.

Распад Британской империи породил палестинских беженцев, выведя их в окружающий мир. Если бы этого не произошло, никаких палестинцев мир бы сегодня не знал. Они были бы одной из периферийных групп арабского мира. Существовала бы Палестина, поделенная между Сирией, Египтом и, может быть, Саудовской Аравией. И вряд ли участь палестинцев была бы более счастливой, чем участь голодающих египетских феллахов. «Израильская оккупация» оказалась для палестинцев самой мягкой и либеральной из всех, которые они знали. Её нельзя сравнивать ни с египетской, ни с иорданской.

Почему палестинцы превратились в ударный отряд исламского мира, действующий против Израиля? А это была единственная роль, в которой их видели в Дамаске, Багдаде, Каире и Эль-Рияде. Почему они стали «евреями арабского мира»? В значительной мере это связано с двумя факторами. Образованные палестинцы – врачи, учителя, инженеры, техники, преподаватели университетов живут в арабском мире как чужаки, нелояльные к местным властям. Им припоминают попытку свергнуть в 1970 году короля Хусейна в Иордании, закончившуюся резнёй «Чёрного сентября», гражданскую войну в Диване, инициированную Арафатом в 1975−1976 гг, которую остановила только Сирия в 1990 г.; трагедию Кувейта, который палестинцы в том же 1990 году сдали Саддаму Хусейну, после чего сотни тысяч их были изгнаны из всех стран Аравийского полуострова. Палестинская диаспора доказала свою нелояльность всему арабскому миру. Не случайно сегодня ХАМАС поддерживается Исламской Республикой Иран. Парадоксальная ситуация: суннитская религиозная группировка в Газе опирается на шиитское государство. В поисках политического прикрытия спонсоров ХАМАС умудрился поссориться даже со своим естественным союзником – Саудовской Аравией, нарушив перемирие с ФАТХом Абу Мазена, заключённое под патронажем саудовского монарха в Мекке, под сенью Каабы, скреплённое клятвой на Коране. Не случайно после этого саудовская газета «Аль Ахрам», выходящая в Лондоне, писала: «В обмен на иранские деньги ХАМАС предал и арабов, и палестинский народ, и саму идею палестинского государства».

Гражданская война стоила палестинцам тысячи жизней. После того, как в августе 2005 года под давлением Ариэля Шарона Газа осталась бесконтрольной, из неё были выселены поселенцы-евреи, и ушла контролирующая её израильская дивизия, там погибло более 9000 палестинцев. Из них более 1500 – во время операции «Литой свинец» и израильских антитеррористических действий. Остальные в междоусобице ХАМАСа с ФАТХом. Когда израильская армия в январе 2009 года брала штурмом Газу, лишь около тысячи бойцов ХАМАСа из примерно 30-35 тысяч человек, поставленных под ружьё, находились «на передовой». Остальные либо дезертировали, либо отсиживались дома, спрятав форму и оружие, большинство же занималось грабежом гуманитарных конвоев и уничтожением активистов ФАТХа. Было убито множество фатховцев, а захваченных в плен пытали, в то время как ХАМАС трубил на весь мир о жестокостях «израильских оккупантов», о том, что только немедленное международное вмешательство может спасти Газу. Отдельно – о бюджете Палестинской национальной администрации, которую часто неверно называют «Палестинской национальной автономией» (ПНА).

Автономия – часть какого-либо государственного образования. Палестинцы же не входят ни в Израиль, ни в Иорданию, ни в Египет. Все страны, имевшие несчастье брать на себя контроль над Палестиной за последние сто лет, хотели (или хотят до сих пор) избавиться от этого «чемодана без ручки». Нести его чрезвычайно тяжело, а бросить почти невозможно. «Одностороннее размежевание» Шарона и было попыткой бросить этот «чемодан». Закончилось это грустно.

Из 2,5 миллиарда, необходимых для ежегодных текущих расходов ПНА, включая сектор Газа, не более 15% собираются в виде налогов. Экономика Палестины, бывшая когда-то на более высоком уровне, чем египетская, иорданская, ливанская, сирийская, за счёт сотрудничества с Израилем – разрушена, из-за прерванных контактов с Израилем палестинская рабочая сила стала не нужной никому. Палестинцы потеряли в Израиле около 200 000 рабочих мест. Их заняли приезжие из Африки, Иордании, Китая, Филиппин, Индонезии, Таиланда, Румынии, а также жёны и мужья израильских арабов (примерно 150 000 человек). Каждый работавший в Израиле палестинец кормил 5 −7 человек. Это примерно 1,5 миллиона, включая водителей автобусов, такси, бульдозеров, и другой строительной техники, с зарплатой до 3 – 5 тысяч долларов в месяц.

Не забудем о ежегодно пересылаемых Палестинской администрации 700-780 млн. долларов налогов с заработка палестинцев, работавших в Израиле. В аналогичной ситуации Франция должна была бы перечислить Алжиру налоги за заработка гастарбайтеров-алжирцев, американцы – за работу на территории США граждан Мексики − мексиканскому правительству. Но подобная система действовала только между Израилем и палестинской администрацией. Не забудем также о перечислении палестинской администрации таможенных сборов и прочих платежей. К деньгам этим палестинская администрация быстро привыкла, деля их между собой и полагая, что их вовсе не обязательно вкладывать в инфраструктуру Палестины.

– Но зачем же Израиль занимался такой благотворительностью, получая в ответ взрывы шахидов и обстрелы касамами?

– Правительство Израиля с его леворадикальными социалистическими идеями, догмами и иллюзиями начала ХХвека – провинциально и не слишком образовано. К тому же значительная часть израильского истеблишмента участвовала в дележе этих денег, обслуживая финансовые потоки. Так было даже в годы интифады. Пока израильская армия вела бои с палестинскими боевиками и террористами-самоубийцами, на личные счета Арафата в иерусалимском банке Апоалим поступали сотни миллионов долларов через Гиноссара, когда-то ответственного сотрудника израильских спецслужб, а в годы «мирного процесса» − партнёра по казино в Иерихоне Джибриля Раджуба и посредника между израильской элитой и палестинским руководством. Когда разразился скандал, Гиноссар «скоропостижно скончался».

Политика делается разными людьми. К сожалению, в Израиле, как уже было сказано, − не слишком образованными, но обладающими талантом политических комбинаций. Эти люди умеют брать власть, не очень понимая, что с ней делать и не слишком заслуживая того, чтобы у власти находиться.

Реальная политика существенно отличается от романтических идей, связанных со строительством еврейского национального очага. В этом плане нынешние правители сильно отличаются от Зеэва Жаботинского, не дожившего до образования государства Израиль, первого и последнего еврейского государственного деятеля ХХ века, интеллектуальный уровень и образование которого были достойны еврейского государства.

Его политические противники увековечили память о нём как об экстремисте, забыв, каким либералом был этот человек. Именно Жаботинский писал, что если президентом еврейского государства будет еврей, премьером должен быть араб, и наоборот: при президенте-арабе премьер-министром должен быть еврей. Сегодня даже ультралевая партия «Мерец» не способна на такие заявления. Жаботинский трезво оценивал будущее сосуществование двух народов в одном государстве. Он понимал, что война – это война, а мир – это мир, что лояльность стране – обязательное условие для того, чтобы быть ей гражданином. Эта простая идея сегодня в Израиле с трудом пробивает себе дорогу сквозь левацкие догмы при помощи нынешнего главы МИДа и вице-премьера Авигдора Либермана. Впрочем, его тоже называют экстремистом.

Операция «Литой свинец» по завышенным оценкам палестинцев принесла Газе убыток в 2 млрд. долларов. Конференция стран-доноров в курортном Шарм−аш−Шейхе обещала Газе помощь в 5,4 млрд. В условиях мирового экономического кризиса – блестящий бизнес! Похоже, ХАМАС должен просить Израиль ежегодно бомбить Газу, чтобы проводить такого рода инвестиционные операции. Сотни миллионов долларов ежегодно поступают туда из Ирана, миллиарды – из других источников.

Революция – прибыльный бизнес, а палестинское руководство это прекрасно понимало во все времена. Обычная же экономика в Палестине отсутствует, поскольку не может существовать в условиях диктатуры. Ни один диктатор, обеспеченный дотациями извне, не допустит появления в контролируемом им анклаве источников финансирования, не зависящих от него. Именно поэтому Арафат, один из богатейших людей планеты, уничтожил палестинскую экономику, сложившуюся в период израильского контроля, построенную на посредничестве между Израилем и арабскими странами.

– Выходит, палестинцам вообще не нужно государство?

– Государство необходимо для определённых целей. Оно решает вопросы вашей карьеры, будущего ваших детей, проблемы инфраструктуры. Никто в мире не получал от «мирового сообщества» такого количества денег, которого хватило бы на строительство доброго десятка государств.

Идея палестинского государства пока что привела к великой «халяве»: бесплатное снабжение продуктами питания, медикаментами, бесплатные образование и медицинская помощь. Но «у семи нянек дитя без глазу». Международные организации убивают будущее этих людей. Именно на гарантированной «халяве» основан беспрецедентный демографический рост в Палестине, в два-три раза выше, чем у соседей. Как Палестина будет существовать в дальнейшем, сегодня непонятно. Она раскалывается на отдельные анклавы, в каждом из которых свои «сильные люди» и своя администрация.

– Вы полагаете, что палестинцы не смогут построить соб-ственное государство?

– Я не занимаюсь научной фантастикой. Государства, создаются не ООН, не «конспонсорами» и не американским президентом, а людьми, которые хотят и могут это сделать. Есть все условия для того, чтобы Палестина стала государством. Все деньги для того, чтобы создать средних размеров государство, причём европейского уровня, выданы. Если в результате Палестина стала не чем иным, как рассадником радикализма, исламизма, гражданской войны и терроризма, значит, такова судьба этой территории. И существование Газы на расстоянии 20-30 км. От Западного берега этому не помеха.

Мы не знаем, что будет происходить дальше. Может быть, в Палестине родится новый Саддам Хусейн, Каддафи, Насер, Вашингтон или Бен-Гурион. Если там появится лидер, готовый построить государство, пойдя на те же жертвы, на которые пошли израильтяне, отказавшись от претензий на строительство Израиля «от Нила до Евфрата», он создаст палестинское государство. Отказавшись от Заиорданья, Южного Ливана, Южной Сирии, Синая, исторически входивших в состав Израиля, израильтяне построили своё государство на той части территории, которую могли взять под контроль и удержать.

Чтобы построить Польшу, нужен был Пилсудский, Финляндию – Маннергейм. Но не все революционеры могут стать руководителями государств. Фидель Кастро смог из революционера превратиться в такого лидера. Ясир Арафат не хотел и не смог перейти грань, отделяющую государственного деятеля от революционера. Единственное, что сделало палестинцев народом – это жёсткая сегрегация в арабском и исламском мире в целом, создание из них ударной силы против Израиля. На такой базе государства не строят. Вы или занимаетесь революцией или строите свою страну в мире с соседями. Идея палестинского государства убита усилиями ООН и «мирового сообщества», внутренними палестинскими распрями, внешним давлением арабского и исламского мира.

− Если Палестина не государство, то какое же гражданство у палестинцев, проживающих на территории ПНА?

− Собственного гражданства в них нет. Существуют документы гражданской администрации. У некоторых есть израильские паспорта, у большинства – иорданские. Своей валюты нет. Вся торговля, включая Газу, идёт на шекели.

− Расскажите немного о своём институте.

− Институт частный, независимый, негосударственный, не входящий в академию наук РФ. Занимается регионом от Мавритании и Марокко до Пакистана и от Сомали до Российской границы. Нас интересуют вопросы современности и будущего этого региона: экономика, религия, терроризм, политика, армия и всё, что связано с региональными диаспорами. Плюс распространение ислама за пределами Ближнего и Среднего Востока, всё, что связано с этим процессом в окружающем мире.

Институт существует с начала 1990 годов. За это время издано более двух сотен книг и несколько тысяч статей. У нас уникальные архив и библиотека. На институт работают несколько сотен экспертов, в т.ч. около сотни из Израиля, Турции, Ирана, стран Арабского Востока. Говоря попросту, наше дело – аналитика, которая идёт в профильные вузы и государственные структуры Российской Федерации. Как это реализовать на практике – решают они. Книги, изданные институтом, поступают в библиотеки, посольства, академические структуры, с которыми мы сотрудничаем.

В минувшем 2009 году государство Израиль отметило своё 60-летие. Я надеюсь, что и будущие юбилейные даты (65-ти-летие, 70-ти-летие и далее) государство Израиль встретит мирной и благополучной жизнью.

***

На этом закончу публикацию книги Зиновия Кнеля, опустив последнюю главу.

Вскоре на сайте размещу книгу на иврите. В ней значительно меньше стр. и нет ряда глав, которые не представляют интерес для ивритоговорящих.

Опубликовано 25.02.2017  20:58  

 

К 75-летию “хрустальной ночи”

 

Германия – непростая страна

Александр Гордон, Хайфа

 

9-го ноября 2013 года будет отмечаться 75-я годовщина «хрустальной ночи»

 

Полёты в прошлое


Я думаю о своих многочисленных визитах в Германию в течение 22 лет. Они начинались как командировки, но оказывались эмоционально напряжёнными поездками, ибо еврей не может приехать в Германию как в обычную страну, просто так. Германия – это непросто.

«Хрустальная ночь» в Магдебурге

В 1991 году я работал в институте имени Макса Планка в Штутгарте. Это было моё первое посещение Германии. Тогда там было раз в десять меньше евреев, чем сейчас. Еврейский вопрос задавали мне и отвечали на него в основном немцы. 9-го ноября я приехал в Магдебург, который напоминал давно забытый мною советский город с громоздкими и шумными трамваями, убогими магазинами, тёмный по вечерам. Эльба встретила меня хмуро. Хотя Берлинской стены уже не было, в Магдебурге ещё оставались советские солдаты. После долгого перерыва я видел воинов СССР, государства, которое прекратит своё существование через полтора месяца после моей встречи с его оккупационным контингентом. В Магдебург я прибыл по приглашению Марины Минковой, отставного профессора местного университета, еврейки, бывшей москвички, бывшей заключённой советских лагерей, жившей в Германии к тому времени более 30 лет. В день моего приезда Марина и её муж немец Мартин, тоже профессор в отставке, привели меня на еврейское кладбище. Отмечали 53-ю годовщину «хрустальной ночи». На траурной церемонии молодые немцы просили прощения у еврейского народа за преступления отцов и обещали, что в Германии этот ужас больше не повторится. Когда мы с Мариной и Мартином вернулись в их квартиру с кладбища, по телевидению показывали демонстрацию неонацистов в соседнем городе Галле. Как всё непросто в Германии…

Мюнхенская встреча


Через месяц после посещения Магдебурга я приехал с рабочим визитом в Мюнхен. В местном университете заканчивал дипломную работу мой сотрудник Тим Залдитт. Тим, уроженец Кобленца, стал моим учеником за полтора года до нашей встречи в Германии. Он приехал во Францию делать курсовую работу и учить французский язык. Его прикрепили ко мне. Потом он приезжал в Израиль, и мы опубликовали статью в американском журнале. В Мюнхене мы продолжили работу и опубликовали новую статью в британском журнале. Тим, тяготевший к Израилю и написавший на дипломной работе посвящение мне на иврите, решил показать мне Мюнхен с необычной стороны. Мы пришли на то место, где был убит в 1919 году националистом глава баварского правительства еврей Курт Эйснер, и посетили пивную, в которой в 1923 году начался «пивной путч» Гитлера.

JENOPTIK DIGITAL CAMERA

Та самая пивная «Хофбройхаус» в Мюнхене…Фото: alexcheban.livejournal.com

Тим учился в университете имени Людвига-Максимилиана, который не принял на работу Генриха Гейне и лишил Лиона Фейхтвангера докторской степени, полученной им за диссертацию о незаконченном произведении Гейне «Бахарахский раввин». Зимний, холодный, снежный Мюнхен, декабрь 1991 года. Мы с Тимом сидим в кафе, он рассказывает с болью о прошлом Германии, о Мюнхене, о баварской революции, о пивном путче будущих нацистов, о борьбе против гитлеровского режима считанных немцев, попавших в близлежащий лагерь смерти Дахау. Он осуждает немцев за нацизм и спрашивает, что я думаю о будущем связей немецкого и еврейского народов. Занимает ли ещё эта проблема руководителя группы в институте физики рентгеновских лучей, профессора Гёттингенского университета Тим Залдитта?

Киевский «гость»

Я проживал в пригороде Штутгарта Бюсснау, где находился институт имени Макса Планка, в котором работал в субботний год. От моего квартирного хозяина, господина Маурера, я узнал о его жизни и службе в 1941 году в Киеве, в городе, где я родился и вырос, и в котором сложили головы от нацистских пуль члены моей семьи. Я узнал от хозяина квартиры о горячем приёме, который “коренное” население Киева оказало оккупантам, и об активном участии местных жителей в убийствах евреев в Бабьем Яре. Маурер был фельдшером гитлеровской авиации. В сентябре 1941 года ему было 37 лет. Он был только что мобилизованным медбратом и с содроганием описывал дружественный приём, оказанный местным населением “нацистам” (в кавычках слова рассказчика – А. Г.). Он слышал звуки выстрелов палачей в Бабьем Яре. Жена Маурера рассказала, что он всю жизнь видел ночные кошмары, следствие пережитого в Киеве. Она вспоминала, как он просыпался от звуков автоматных очередей, от криков евреев, идущих на смерть, и молитв “Шма Исраэль!” (Слушай, Израиль!). Он просыпался, а мои родные спали там беспробудным сном. Нацистское прошлое Германии вдруг пришло ко мне в рассказе «гостя» Киева, немецкого солдата Маурера. Германия – непростая страна для еврея…

Сионизм в новогоднюю ночь

Ночь с 31-го декабря 1991 года на 1-е января 1992 года застала меня за давно забытым за годы жизни в Израиле занятием – встречей Нового Года во франкфуртской гостинице «Амбассадор» на улице Мозеля, рядом с главным железнодорожным вокзалом центрального делового города Германии. Там я встретился спустя много лет с другом детства, переселившимся из СССР в Германию за неделю до моего приезда из Штутгарта во Франкфурт. Рядом с другом я увидел новоприбывших советских евреев, пионеров заселения Германии. Они были растеряны, не уверены в себе и в своём будущем и полны угрызений совести передо мной, израильтянином, живущим в еврейском государстве, от которого они бежали в страну «окончательного решения еврейского вопроса», чтобы решить свой еврейский вопрос. Я был из той же страны, что и они, говорил на том же языке, что и они, но жил в стране их народа, которой они избегали «из-за климата, войн и религиозности». Новогодняя ночь стала для них ночью исповеди передо мной. Они стыдливо, сбивчиво и с волнением объясняли мне, почему предпочли Германию Израилю. Я никого ни о чём не спрашивал, никого не осуждал. Я молча выслушивал рассказы о причинах переезда в Германию, плач по необретённой стране евреев, стыд и объяснения любви к Израилю. Некоторые выказывали желание когда-нибудь переехать в еврейское государство. Сионизм бился в их сердцах несколько часов. Наступил Новый Год, началась новая германская жизнь, они интенсивно включались в изучение нового языка и новой страны, которые для них никогда не станут своими. Я застал их в момент истины, в минуту слабости, и они заполнили новогоднюю ночь извинениями и оправданиями.

Место, которого нет

Прошло 7 лет, и я работал в научно-исследовательском институте в Рейн-Вестфалии, родине Гейне. Маленький город Юлих назван в честь Юлия Цезаря. Он расположен между Аахеном и Кёльном. В 1998 году во время работы в тамошнем институте физики твердого тела ко мне приехал сын Ариэль. По приезде он заявил: «Папа, быть в Германии и не посетить Берген-Бельзен означает упустить что-то очень важное». В 1978 году, перед отъездом в Израиль, я привёл четырёхлетнего Ариэля в Бабий Яр. Мы пришли попрощаться с теми, кто не смог уехать с нами.

Берген-Бельзен – концентрационный лагерь. Когда Ариэль один впоследствии ездил в Мюнхен на конференцию, он посетил Дахау. Я последовал его примеру через несколько лет. После того, как сын сказал мне о желании поехать в Берген-Бельзен, я подумал: «Странное воспитание», а потом спросил себя: «Неужели моё?».

Мы начали искать Берген-Бельзен в туристских агентствах. Никто не знал о наличии такого центра притяжения для туристов. Есть город Берген, есть деревня Бельзен, нет такого места, как Берген-Бельзен. В справочниках этой точки не было, но мы туда всё же поехали. Я сказал Ариэлю: «Поезжай в Бонн, сходи в музей Бетховена, а потом разузнай в израильском посольстве, как туда ехать». Он так и сделал, и мы поехали в Ганновер. Ехали долго и со многими пересадками. В Ганновере обнаружили следы Берген-Бельзена: служащая местного турбюро рассказала, что в детстве её водили на это место, но она ничего не поняла, и пошла туда вновь уже взрослой. Из Ганновера мы приехали в соседний город Целле. Там заночевали в гостинице, в которую нас привёз шофёр такси. Денег с нас он не взял. Почему?

Германия – непростая для евреев страна, но также не совсем простая для немцев. Если вы прибыли из Израиля и направляетесь в бывший концентрационный лагерь, с вами могут произойти удивительные события. Когда мы сели в такси, чтобы ехать в гостиницу, шофёр спросил, откуда мы приехали и что ищем в таком неинтересном для туристов районе? Берген-Бельзен… Ему было лет пятьдесят в 1998 году. С момента, когда он узнал о цели нашего приезда и месте, из которого мы прибыли, диалог превратился в монолог. Мы ехали час в гостиницу, в которую надо было добираться пять минут. Говорил только шофёр. «Эти позорные 12 лет надо вычеркнуть из истории Германии. Это были страшные для наших народов годы». Голос его дрожал. Он путал слова. “Немцы перестали принадлежать к роду человеческому. Всё, что существовало глубоко в подсознании немцев, из какой-то тёмной бездны вышло наружу и создало невиданные преступления. Незаконное стало законным, уродливое – красивым, фальшивое – действительным. Когда я вырос и узнал, что произошло, я не захотел жить в Германии. Я перебрался в Англию. Я был не в силах считать себя немцем. Я европеец». Всё это время такси стояло на месте, а он говорил. Затем довёз нас до гостиницы и никак не мог расстаться. «Впервые вижу израильтян. Я много читал о вашей стране: Бен-Гурион, Бегин. У вас замечательная страна. Я не был в Израиле, но уверен, что у такого мудрого народа должна быть прекрасная страна. Её надо защищать. Не только от вашего окружения. В Германии всё может вернуться к прежнему. Нацизм не побежден полностью. Я знаю, что в Германию переехали русские евреи. Для чего? История повторяется». У него в глазах стояли слёзы. Он видел уцелевших евреев, едущих в концентрационный лагерь Берген-Бельзен…

Когда мы зашли в гостиницу, хозяин, с удивлением увидав иностранных туристов, спросил, откуда мы и куда. Мы рассказали. Он помолчал и, как будто продолжая с кем-то дискуссию, сказал: это спорный вопрос. Я попытался определить его возраст: в то время он был маленьким мальчиком. Наутро мы поехали в лагерь, сначала на автобусе, а потом, после выяснений у местного населения, – на такси. Мемориал впечатляет. Продаются и частично даются бесплатно материалы о лагере на иврите. Демонстрируется фильм по-английски и по-немецки. Мы шли в смешанном лесу по территории лагеря и через полчаса подошли к могиле Анны Франк. Через несколько дней мы приехали в Амстердам, Ариэль там был впервые. Он, конечно, пошёл в тот самый дом, в котором пряталась Анна и долго там ходил. Вышел напряжённый и мрачный. Мы отошли от могилы Анны и продолжали бродить. Туристов не встретили. Неподалеку от нас шла группа немецких полицейских. Они слушали рассказ экскурсовода. Когда мы уезжали на такси от мемориала к автобусу, чтобы возвратиться в Юлих, девушка-шофёр сказала нам: «Мы все через это прошли». Мы не поняли. Она показала на экскурсию полицейских и повторила: «Мы все через это прошли. Нам нужны прививки от рецидивов».

Мой Генрих Гейне

После той поездки в Юлих родился замысел моих книг о немецких евреях «Этюды о еврейской дуальности» и «Двойное бремя». Он начался с первого дуального образа, с которым я познакомился в жизни – с Генриха Гейне, исследователем творчества которого был мой отец.

Генрих Гейне вёл двойную жизнь немца и еврея. В предисловии к поэме «Германия. Зимняя сказка». (1844) он пишет о своей «странной любви к отчизне» (в терминах М. Ю. Лермонтова: «Люблю отчизну я, но странною любовью»): «Я люблю отечество не меньше, чем вы. Из-за этой любви я провел тринадцать лет в изгнании, но именно из-за этой любви возвращаюсь в изгнание, может быть, навсегда, без хныканья и кривых страдальческих гримас». Гейне был любим и ненавидим двумя народами, к которым принадлежал. Немцы любили его лирику и не любили его политическую поэзию. Евреи любили причислять к себе его гений и не любили его переход в протестантизм, над которым он часто подшучивал: “Что вы хотите? Я нашёл, что мне не по силам принадлежать к той же религии, что и Ротшильд, не будучи столь же богатым, как он”. Гейне был доктором права. Немецкий поэт крестился, чтобы стать адвокатом, но Германия не дала доктору права Генриху Гейне права заниматься её законами, и он стал описывать её беззаконие. Университет Людвига-Максимилиана в Мюнхене счёл Гейне недостойным быть профессором немецкой литературы, и тот стал её творцом. В одном письме Гейне утверждал, что в его переезде во Францию главную роль играли “не столько страсть к блужданию по свету, сколько мучительные личные обстоятельства, например ничем не смываемое еврейство…”. Он считал, что нанёс себе вред переходом в лютеранство: “Едва я выкрестился – меня ругают как еврея… Я ненавидим теперь одинаково евреями и христианами. Очень раскаиваюсь, что выкрестился: мне от этого не только не стало лучше жить, но напротив того – с тех пор нет у меня ничего, кроме неприятностей и несчастья”. Горько посмеиваясь над своим крещением, Гейне как-то сказал Бальзаку: “Я окропился, но не крестился”.

Выкрест Гейне критиковал выкрестов-антисемитов: «Среди евреев-выкрестов есть многие, которые из трусливого лицемерия преступно говорят о еврействе. Они ведут себя хуже, чем евреененавистники от рождения… Известные писатели для того чтобы им не вспомнили их еврейского происхождения, наносят вред евреям или замалчивают их. Это известное, печальное и смехотворное явление».

В 1851 году в сборнике «Романсеро» (романсы) Генрих Гейне опубликовал «Еврейские мелодии». Они состоят из трёх поэм: «Принцесса Шабат», посвящённая субботе, «Иегуда бен Галеви» и «Диспут». Поэма «Иегуда бен Галеви» – рассказ о еврейских поэтах XI-XII веков – Иегуде Галеви, ибн Эзре и ибн Гвироле. «Диспут» изображает идеологическую борьбу между христианством и иудаизмом. Поэма Гейне о кордовском поэте, враче, философе и раввине Иегуде Галеви – квинтэссенция двойственного отношения немецкого поэта к евреям. Она является выражением его тяги к еврейству и отстранения от него, глубокого знания его печальной истории, сочувствия его бедам и подшучивания над ним. В отличие от еврейского поэта Галеви, Гейне не верил в возможность обретения евреями родины в стране Израиля. В «Дневнике» (1910-1913 гг.) Франц Кафка писал о Гейне: «Несчастный человек. Немцы обвиняли и обвиняют его в еврействе, а ведь он немец, и притом маленький немец, находящийся в конфликте с еврейством. И как раз это и есть типично еврейское в нём».

Мои книги

Две трети героев моих книг – германоязычные евреи. После публикации в 1783 году книги немецкого философа Моисея Мендельсона «Иерусалим» считалось, что решение еврейского вопроса состоит в дуальной жизни народа: еврей должен исповедовать иудаизм, но принадлежать к немецкой нации. Таким путём, по мнению философа, еврей органически вливается в нацию, исповедующую христианство, сохраняя особенности своей религии и культуры. Дуальность, предложенная Мендельсоном в качестве образа жизни, оказалась тяжёлой ношей для немецких евреев. Они были не в состоянии нести двойное бремя принадлежности к двум народам. Такой модус вивенди толкал их к выбору, который чаще был в пользу титульной нации. Дуальное существование в качестве немцев и евреев одновременно было отвергнуто и немцами, и евреями. Камень, который катил Мендельсон на вершину освобождения евреев, упал к подножию горы, как камень Сизифа. Дуальный образ жизни испробован евреями стран диаспоры, в том числе евреями СССР. Всюду он давал плохие результаты. Люди были заворожены иллюзией равноправия и травмированы душевно её крушением.

Немецкая еврейская община была уничтожена. Отдельные её представители эмигрировали из Германии. Реквием по самой талантливой общине еврейского народа не написан. В своих книгах я хотел вспомнить о них, о том, как они жили, творили, разрушали, заблуждались, надеялись. Я впервые приехал в Германию через 50 лет после исчезновения еврейской общины. Мне достались руины.

В биографических эссе о создателе еврейского либерализма философе Моисее Мендельсоне, предтече сионизма Моисее Гессе, основоположнике коммунизма Карле Марксе, публицисте Людвиге Бёрне, великом поэте Генрихе Гейне, философе, юристе и политическом деятеле Фердинанде Лассале, поэте Первой мировой войны Эрнсте Лиссауэре, государственном деятеле Курте Эйснере, знаменитом химике Фрице Габере, министре иностранных дел Германии Вальтере Ратенау, выдающемся писателе Стефане Цвейге, известном сатирике Курте Тухольском, популярном композиторе Леоне Йесселе, создателе психоанализа Зигмунде Фрейде, великом физике Альберте Эйнштейне, знаменитом шахматисте Эммануиле Ласкере, основоположнике сексуальной революции Вильгельме Райхе, авторе концепции еврейской самоненависти философе Теодоре Лессинге, мыслителях франкфуртской школы, «последнем немецком еврее», философе Герберте Маркузе и знаменитом писателе Лионе Фейхтвангере, я прослеживаю проявления еврейской дуальности, последствия отказа от неё и результаты солидаризации с титульной нацией. Я описываю раздвоение, порождённое желанием быть “нормальными”, как все, и оставаться евреями, а также показываю стремление некоторых героев книги порвать с еврейством ради “более высоких идеалов”.

Немецкие евреи сегодня и завтра

Я много раз выступал в немецких еврейских общинах с лекциями об Израиле и презентациями книг. Когда я писал о немецких евреях прошлого, я поневоле сравнивал их с немецкими евреями настоящего, в основном выходцами из СССР. В отличие от своих предшественников, немцев по языку и культуре, родившихся и выросших в Германии, советские евреи в Германии – иностранцы. Они германские граждане, живут в демократической стране, поэтому их существование в ней обеспеченное, охраняемое законами государства. Их дети – гибриды, не евреи и не немцы, даже при отличном знании немецкого языка. Они ищут себя в удобной, благополучной и чужой стране. У исчезнувших евреев Германии были глубокие корни в своей стране, но их вырвали из неё с корнями. Они так и не стали «своими». Дети сегодняшних советских евреев, обладатели немецких паспортов, не имеют корней в стране, гражданами которой они являются, но жаждут, как и их предшественники, укорениться в Германии. У них нет той интимной, уникальной связи со страной, которая была у немецких евреев до Катастрофы. Они теряются в идентификации, блуждают среди церквей, к которым не имеют отношения, проходят мимо еврейских кладбищ, на которых захоронены не их семьи, читают повести и стихи о любви и родине, написанные далёкими от них по духу людьми. Они поколение пустыни в стране обильных дождей, больших рек и красивых озёр. Германские власти делают вид, что хотят возродить еврейскую общину. Им известно, что привезенные ими евреи мыслят, чувствуют, живут образами, понятиями, способами, заимствованными из советской жизни, а их дети далеки от еврейских общин, в которых родители говорят и думают по-русски. Советские евреи, населяющие еврейские общины Германии, которые смотрят на своих детей, осознают, что еврейская жизнь в Германии окончилась. Жизнь эта окончилась намного раньше – с исчезновением старой общины в 30-40-х годах прошлого столетия. Пессимисты говорят, что у евреев Германии нет будущего. Они имеют в виду фактическую оторванность советских евреев от культуры народа. У сегодняшних евреев нет прошлого, немецкого прошлого, на котором строится традиция и зиждется продолжение национальной жизни. Советские евреи мало знают о своих предшественниках, плохо говорят, пишут и читают на их языке, и используют Германию как удобное жилище с мягким климатом, из которого доступна Европа и в котором можно рядиться в евреев, отдаляясь от своего народа в детях и внуках. Германия, с которой были кровно и духовно связаны герои моих книг, – чуждая для советских евреев страна. Их дети затрудняются ассимилироваться в Германии. Они пришельцы, иммигранты с неопределённым национальным лицом. Они не принадлежат к нации, на языке, которой говорят, как на родном языке. Они не евреи, они люди ниоткуда, которые не знают, куда идёт поколение их соплеменников. Они незваные гости, которые хотят быть немцами, но не знают, как это сделать. Они знают только, что Германия – непростая страна.

Опубликовано 23 октября 2013 года
в приложении «Окна» к газете «Вести»

 

 

Юрий Векслер. “Ночь сожженных синагог…”

Вночь с 9 на 10 ноября 1938 года нацистские штурмовики поджигали синагоги и били стекла в магазинах, принадлежавших евреям, и на следующий день на всех улицах, где были такие магазины, под ногами прохожих хрустело стекло. Название “хрустальная ночь” было придумано, скорее всего, в аппарате Геббельса, главного организатора этого масштабного еврейского погрома. Немецкие евреи называют эту ночь “ночью сожженных синагог”. Мероприятиями в Берлине, посвященными 75-й годовщине тех событий, завершается тематический год “Уничтоженное многообразие”, который был приурочен к 80-летию прихода Гитлера к власти и целью которого было напомнить о преступлениях нацизма. (Для прочтения всего материала, нажмите на текст)

11 ноября 2013