Tag Archives: Припять

Как живёт Наровля…/ Як жыве Нароўля…

“Те, кто остался, — патриоты”. Как живёт Наровля в 80 км от Чернобыльской АЭС

АНАСТАСИЯ БОЙКО  25/04/2018  20:26

Самый высокий уровень, который мы зафиксировали в Наровлянском районе,  —  0,46 мкЗв/ч.

Мы въезжаем в Наровлю около десяти утра. Город встречает нас серыми заборами вдоль улиц и березками, усыпанными “ведьмиными метлами” — наростами грибов-паразитов. Редкие прохожие прячутся в воротники от ветра, пронизывающего до костей. Погода не удивительная для речного города в начале апреля.

Мы в самом южном райцентре Гомельского региона — всего в 80 км от Чернобыльской АЭС.

На главной улице Наровли — Октябрьской — вперемешку с частными домиками стоят здания школы и больницы. По другую сторону — старый парк с дворцом Горватов. С дороги видно, как школьники наводят  в парке порядок.

Наровля — райцентр в Гомельской области. До Чернобыльской АЭС — 80 км. После взрыва на ЧАЭС в Наровлянском районе отселили 36 деревень. 5 из них в 1987 году были захоронены. Несмотря на радиационную опасность, спустя время в отселенные Гридни и Белый Берег вернулись местные жители.

Наровлянский историко-этнографический музей стоит на берегу Припяти.

Наровля — типичный белорусский райцентр с памятником Ленину на главной площади возле исполкома. Самые высокие дома — пятиэтажки, а градообразующие предприятия — кондитерская фабрика “Красный Мозырянин” и “Наровлянский завод гидроаппаратуры”. Раньше в городе был свой хлебозавод и предприятие по деревообработке. Но, по словам местных, из-за нерентабельности они закрылись. Работы в городе мало, реальная зарплата — 200-300 рублей.

В апреле 2018 года сотрудники Полесского радиационно-экологического заповедника зафиксировали в Наровлянском районе один из самых высоких уровней радиации в регионе. Но жители Наровли говорить о радиации не хотят. Они считают, что здесь их дом.

В этом году Припять разлилась очень сильно.

Дорога на Киев делит район на две части

С одной стороны продолжают жить люди, а с другой расположен радиационный заповедник. Весной здесь разливается Припять: с обжитого берега реки открывается вид на отселенные территории.

Сразу за парком размещается наровлянский историко-этнографическом музей. В нем Чернобыльской катастрофе посвящена отдельная экспозиция. Названия отселенных деревень, дерево с красными и черными ленточками, карта района и костюм ликвидатора аварии на ЧАЭС Ивана Шаврея — изучаем экспонаты в небольшой прохладной комнате музея на берегу Припяти.

Иван Шаврей стал настоящей легендой не только в родной Наровле, но и в истории чернобыльской катастрофы. Со своими братьями Петром и Леонидом он среди первых пожарных начал ликвидировать аварию.

“В чужой школе, среди чужих людей нам выдали аттестаты”

В этнографическом музее работает Инесса Соцкая, которая в 1986-ом году готовилась к важному событию — выпускному из школы.

“Это тяжело вспоминать. Были планы, жизненные перспективы. Так получилось, что они просто не реализовались. Когда случилась авария, я заканчивала 10 класс. Мы ждали выпускной, ждали аттестат, который выдается взрослому человеку. Выпускные проходили красиво — вчерашние школьники нарядные шли по центральной улице. На них выходили посмотреть все жители. Этого события мы ждали больше всего.

26 апреля мы не знали, что случилось. С первых чисел мая началось отселение, но и тогда мы не понимали, насколько все серьезно. Наша школа уехала 8 мая. Мои родители никуда выехать не могли, потому что моя мама была ответственным человеком на конфетной фабрике “Красный Мозырянин”. На ней фактически держалась вся лаборатория. Она никак не могла позволить себе оторваться от производства.

Инесса Соцкая

Мы уехали на целый май. Сначала мы были в Паричах (Светлогорский район), а потом нас увезли в Гродненскую область. Там, в чужой школе, среди чужих людей нам выдали аттестаты.

Это был наш выпускной, но не тот. Это было больно.

В Мозыре я отучилась на педагога младших классов и после попала в поток добровольного отселения. Те люди, которые хотели уехать, уехали. Те, кто хотел остаться, остались. Тех, кто остался, я могу назвать патриотами”.

Инесса с маленьким ребенком на руках на 15 лет уехала в Слоним, а вернулась домой в 2005 году. На вопрос: “Почему?” — отвечает: “Сколько бы ты там ни жил, все равно понимаешь: ты там чужой”.

За Лукашенко в Наровлянским районе проголосовало 98,4% избирателей

Каждый год жители Наровли проходят обследование на СИЧ — спектрометрию излучения человека. В санстанции местные могут бесплатно проверить на уровень радиации, например, грибы, золу от дров или землю с огорода.

После Чернобыля в городе сняли несколько слоев земли, перезаливали асфальт, меняли крыши. Мария Калита получила удостоверение ликвидатора как медсестра, а спустя 32 года на Радуницу продает искусственные цветы недалеко от музея. Полтора месяца назад умер её отец, известный в Наровле историк Евгений Калита. Год назад самой Марии Евгеньевне поставили диагноз — рак.

“Люди здесь коров держат, пьют молоко, грибы собирают, выращивают овощи на огороде, — говорит Мария Калита. — Я как-то нехорошо к этому отношусь. Всегда здоровый образ жизни вела, не пила, не курила, а тут такое. Считаю, что каждому, кто тут живёт, нужно проверяться у врачей”.

Мария Калита в белой куртке. Женщина продает искусственные цветы к Радунице.

По сведениям Центризбиркома, в 2015 году на президентских выборах за Александра Лукашенко в Наровлянским районе проголосовало 98,4% избирателей. Это самый высокий показатель в Беларуси. Во время досрочного голосования на участки пришло больше людей, чем в день выборов. Похожая статистика в соседнем Хойникском районе. Мария Калита признается — сама голосовала за Лукашенко, и вся её семья, и знакомые тоже.

Памятник отселённым деревням.

“Сейчас, куда бы я ни поехала, везде не то”

Мария Калита родилась в деревне Ломыш Хойникского района. Напрямую через Припять 5 километров, но теперь моста через реку нет, поэтому приходится делать крюк в 140 километров. На родине Мария Евгеньевна бывает только на Радуницу, но в последний раз недавно ездила на кладбище — хоронить отца.

В Наровлю она вернулась 11 лет назад из Кобрина, где получила квартиру, чтобы ухаживать за родителями. Теперь её здесь ничто не держит, но уезжать или нет — женщина пока не решила.

“У нас на Радуницу все собираются в деревне. Машинами приезжают. И с России, и с Украины люди едут. Туда приезжаешь, и душа болит, потому что там прошло детство. Сейчас, куда бы я ни поехала, везде не то. В Европе была — и мне там не очень понравилось. Чтобы попасть теперь в родную деревню, нам нужно получать пропуска.

Хорошо там, где нас нет”.

Дети играют на площадке возле Припяти.

***

“Тыя, хто застаўся, — патрыёты”. Як жыве Нароўля ў 80 км ад Чарнобыльскай АЭС

Опубликовано 25.04.2018  23:23

Владимир Верин. ТУРОВСКИЙ МОСТ

В одну сторону.

Фото с сайта onliner.by

Вокруг Туровского моста сейчас много «художественного свиста» со стороны чиновников и околочиновничьей прессы. Особое восхищение вызывают заявления о том, что «ситуация под контролем». Она, что, и создавалась под вашим чутким руководством? Позвольте мне рассказать о том, что же происходило под этим контролем.

Туровщина — моя малая Родина. На Припяти и ее старицах прошло мое детство. Если у отчего дома залезть на дерево повыше, то в ясную погоду можно увидеть тетиву моста. Правда, сейчас она опасно натянулась.

Река, ее многочисленные притоки — Стырь, Случь, Птичь, Ствига, Лань, Горынь и другие всегда были источником жизни для населения края. Вдоль них протянулись линии человеческих судеб. Нынешняя авария Туровского моста наглядно показывает: то, что было главной артерией жизни, превратилось в препятствие, пересекло судьбы людей. Как и почему это произошло?

Тот, кто помнит эти места хотя бы еще в 50 — 60-е годы прошлого столетия, особенно во время весеннего разлива, хорошо понимает «отца истории» Геродота. Он называл пойму Припяти «морем племени Будинов». Или царя персов Дария Гистаспа, чьи полководцы в скифском походе проникали в эту «страну вод и туманов» или «море Геродота».
В самом деле, река для людей была всем: естественной защитой, дорогой, кормилицей. Обязательной принадлежностью каждого хозяйства были лодки, долбленые челны. Остатки их кое-где и сейчас догнивают на задворках брошенных усадеб. Судоходство, рыболовство, лесосплав, разнообразные ремесла, торговля… Их природным «спонсором» была Припять. А прежде всего — сельхозугодья, которые с древности славились богатыми урожаями благодаря естественному плодородию полей, заливаемых весенними паводками. И древний Туров в центре всего этого изобилия.
Сохранились цифры начала 20-го века. Только с Туровской пристани по реке ежегодно отправлялось 700 тыс. пудов различных товаров, а прибывало 50 тыс. пудов. Всего же товарная продукция Туровского края составляла более 13 млн. пудов. Кстати, подобная пропорция сохранялась всегда… Но жизнь не стоит на месте. Кажется, автор бессмертного высказывания: «в одну реку нельзя войти дважды» – тоже побывал на Припяти. Конечно, в основе перемен — причины объективные. Меняется логистика социально-экономических процессов. Но, как водится, не обошлось и без властного вмешательства государства.
Хорошо помню, как кипела жизнь на реке во время летней навигации. Сначала колесные пароходы, регулярно ходившие по линии Туров — Мозырь. Их сменили винтовые теплоходы. В 70-е годы появились «Ракеты» на подводных крыльях, трижды в день летавшие от Турова в обе стороны: на запад — до Пинска, и на восток — до самого Киева.
Грузовое движение было не менее интенсивным. На запад, в Польшу через Днепро-Бугский канал шли баржи с криворожской рудой, каменным углем из Донбасса, щебнем, тяжело сидевшие в воде до самых бортов. Мы, мальчишки пользовались этим, доплывали до фарватера, взбирались на борта и носились по кучам руды или угля, дразня бородатого шкипера на буксире-толкаче. Тот грозил нам кулаком и изысканно матерился.
Обратно баржи грузились лесом, шахтной стойкой. Лес шел и сплавом — огромными связками плотов, которые сопровождали наши односельчане — сплавщики. Тащившие их катера напоминали о недавней войне: многие были из разоруженной Днепровской военной флотилии. На бронированной палубе еще сохранялись площадки для пушек и турельных пулеметных установок.
Судоходное русло своенравной Припяти регулярно чистилось от топляка и коряг, его углубляли плавучие земснаряды, попутно намывая строительный песок. В общем, это было большое и сложное хозяйство, основа экономики всего региона.
В какой-то момент все стало медленно, но неуклонно меняться. Лесозаготовители уходили все дальше от рек вглубь массивов. Появились тяжелые автомобили-лесовозы, способные доставить древесину непосредственно к железной дороге без перевалки на реке. Другой стала и сама река. Печально известная кампания по осушению болот привела к резкому обмелению притоков, затем и к падению уровня самой Припяти. Сначала исчезли тяжелые баржи-рудовозы. Транспортные потоки переориентировались на железную дорогу. Пассажиры тоже переключились на более надежные автобусы.
Но теперь река стала препятствием. Чтобы добраться до ближайшей железнодорожной станции Житковичи, туровцам необходимо было преодолеть Припять. Летом выручал паром. Зимой на реке намораживали лед, укрепляли его досками, устанавливали временное освещение и как-то перебирались. Но осенью, во время ледостава, и весной — в ледоход, Туровщина на несколько недель оказывалась отрезанной от «большой» земли.
Вообще, потребность в постоянной переправе через реку была всегда. В связи с этим старожилы даже рассказывали такую историю. (За достоверность ее ручаться не могу. А официальных подтверждений нет — по понятной причине).
Так вот, говорят, после войны на территории района размещалась инженерно-саперная бригада. Ее командир, вникнув в ситуацию, предложил местному начальству. Вам нужен мост, а мне нужно учить личный состав возведению подобных сооружений. Готов построить бесплатно деревянный мост при условии обеспечения материалами. И предоставил расчет требуемых тыяч кубометров леса и количества гужевого транспорта для его доставки из места заготовки.
Начальники, якобы, подумали, а может посоветовались с кем повыше, и ответили отказом. Нам, мол, государство каменный мост построит. Саперов вскоре куда-то перевели. Тем дело и закончилось. А проблема осталась.
Особенно обострилась она в 1962 году, когда во времена хрущевских экспериментов был ликвидирован Туровский район. Его объединили с Житковичским, частично с Лельчицким районами Гомельской области. Его стали покидать люди.
Первыми на «большую» землю потянулись партийные и советские функционеры. Их «почин» дружно поддержало население, особенно молодежь. Парни — на учебу или в армию. И уже не возвращались. Невесты — вслед за женихами.
Тут есть еще один любопытный момент. Туров долгое время в народном рейтинге слыл неофициальной «столицей». Как, например, Шклов — по огурцам, Бобруйск — по евреям, Наровля — по количеству коз на душу населения… А вот Туров, говорят, не имел себе равных по уникальному сочетанию евреев и коз в общем составе населения.
Но в 70-е годы начали разрешать выезд евреев в Израиль. Многие туровские представители древнего народа не преминули этим воспользоваться. И тут дрогнули духовные устои, традиционный образ жизни, складывавшиеся веками у «черты оседлости»… Да и коз разводить стало некому.
Оставшиеся же еще острее ощущали свою «второсортность». Фактически они были лишены одного из важнейших демократических прав — свободы передвижения. И при первой возможности восстанавливали справедливость. Как говорится, «голосовали ногами».
В результате к 80-м годам население Турова, которое еще в 1939 году превышало 5,5 тысячи жителей, сократилось до 3 тысяч. Это по количеству. По качеству — возрастному, профессиональному составу — ситуация стала еще более удручающей.
Древняя, процветавшая земля приходила в запустение, теряла жизненную силу молодежь. А те, у которых «все под контролем», решали свои грандиозные планы: осваивали целинные и залежные земли, затевали великие стройки пятилеток, покоряли космос… И постоянно обещали решить проблему моста. Не один высокопоставленный чиновник сделал себе на ней карьеру.
Фото с сайта ok.ru
На мой взгляд, то, что Туровский мост, наконец, появился, произошло не «благодаря», а «вопреки». Вероятно, уже из космоса стал виден непонятный тромб у паромной переправы через Припять между Беларусью и Украиной. И вот спустя «каких-то 40 лет» после войны тысячелетний Туров получил-таки устойчивую связь со страной. Которой, между прочим, уже недолго оставалось украшать карту мира. И мост в ее положении уже ничего изменить не мог. Он лишь укрепил тенденцию, сложившуюся в предшествующие десятилетия, продолжая работать в одном направлении – «на вылет».
Сегодня можно строить разные версии причин аварии. Ошибки проектировщиков. Авральный режим его строительства. Пресловутое директивное планирование того, что в принципе планированию не подлежит. Ведь мост строился по дну древнего моря с его тайнами… Но, думается, не в последнюю очередь причиной его аварийного состояния стали и затянувшиеся попытки «взять ситуацию под контроль».
Фото с сайта tut.by
В суверенной Беларуси Туровский мост вновь стал работать в одном направлении, только в противоположном направлении. Так, 25 — 30% работников крупнейших предприятий Турова едут на работу с заречной стороны — из Житкович. В том числе и их руководители. Авария — это напоминание: возродить землю руками «варягов» нельзя.
Уверен, у древней Туровской земли есть силы для возрождения. Залогом тому уникальная полесская природа и память потомков. А главное — взаимная ответственность государства и его граждан за будущее родного края. Иначе говоря, создание «моста с двусторонним движением».
Владимир Верин. 

  1. Проблемы небольших районных городов прослеживаются уже давно, начиная с советских времен и основания РБ до нынешнего времени. Как я считаю, связанно это с некомпетентностью чиновников различных рангов.
    Как и описывается в статье, все находится под контролем. Только что означает это самое «под контролем»?
    Контролем называется непринятие решений или их несвоевременное исполнение? В нашей системе политической власти появилось очень много чиновников, которые будут писать различные отписки и отговорки, чтобы не брать на себя ответственность за какие-либо решения. А потом героически всё бросались исправлять, когда данный “косяк” придается народной огласке. Не знаю, можно это назвать политическим кризисом или нет, но претензий к нынешней власти много. Есть одна замечательная цитата: «Критикуешь – предлагай!». За последние годы было много критики и предложений, которые так и остались неуслышанными. За примером далеко ходить не нужно – та же ситуация с мостом, которую описывает автор. Писались письма ныне покойным Николаем Маркевичем, который подписывался как «ветеран дорожной отрасли, мостовик». Его первое письмо, адресованное в Минтранс и «Белавтодор», датировано 26 июня 2011 года. Уже являясь пенсионером труда, Николай Николаевич пытался предупредить: у мостов такой конструкции замечены характерные проблемы, необходимы специальные обследования. На письмо пришел ответ ведомства, в котором была так называемая отписка. Зато теперь очередная проблема и её героическое решение. И таких примеров много…

    ОТВЕТИТЬ

  2. Проблема моста (Туровского или любого другого) видится намного шире, чем просто вопрос транспортной коммуникации. За нею – образ жизни общества и модель государства. За способом связи между двумя берегами – символ связи между центром и регионами, провинцией; характер отношений между элитой общества и “простонародьем”; наконец, между конкретными носителями власти (бюрократией, в том числе) и ее источником – обществом. В СССР, когда и строилось большинство нынешних мостов, все эти вопросы снимались на уровне идеологии – “самой научной и прогрессивной в мире”. Чем это кончилось, хорошо известно. К сожалению, суверенная Беларусь унаследовала многое из этой практики. “Все под контролем!” – тоже из этой “оперы”. Недостаточно объявить себя социальным государством, нужно к нему двигаться. Об этом хотел сказать своим историческим и эмоциональным экскурсом. В. В.

    Оригинал

    Опубликовано 12.03.2018  21:11

К 30-летию Чернобыльской катастрофы

ОДНАЖДЫ
Люди, которые во время Чернобыльской аварии оказались в зоне бедствия и прилегающих к ней областях, по просьбе Романа Попкова вспомнили, что пережили и как спасались
Советское государство на протяжении 70 лет существования объясняло гражданам, какие книги им нужно читать, какие фильмы смотреть, какие песни слушать, в какие идеи им следует верить, а какие идеи с гневом отвергать. Государство чутко следило за всеми сторонами жизни человека и могло залезть куда угодно — от телефонной трубки до постели. Но в апреле 1986 года это государство мгновенно забыло о своей роли всепроникающего хранителя и учителя. Когда случилась самая страшная беда с момента окончания Великой Отечественной войны, оно бросило миллионы людей в неизвестности и панике.

Одно из последних и, одновременно, одно из самых серьезных преступлений руководства СССР — утаивание от советских граждан самого факта катастрофы на Чернобыльской АЭС, а затем и масштабов этой катастрофы.

Хотя в феврале 1986 года на трибуне съезда КПСС говорили о необходимости «гласности», в первые, критически важные дни после аварии никакой «гласности» относительно произошедшего не было.

Даже жителям Припяти, в которой фактически и находилась АЭС, сообщили о беде по местному радио только через 36 часов, — и это было сообщение о полной эвакуации города, так как «складывается неблагоприятная радиационная обстановка». Жителям зараженного огромными дозами радиации города по радио советовали «взять с собой на первый случай продукты питания».

«Товарищи! Временно оставляя свое жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны»,— заодно напомнила диктор припятской радиостанции.

Если жители прилегающих к АЭС территорий были оповещены о катастрофе с полуторасуточным опозданием, то остальная страна почти ничего не знала о произошедшем еще несколько дней. Радиоактивному загрязнению подверглись обширные территории Украины, Белоруссии и России. Особенно сильно пострадали Киевская, Гомельская и Брянская области. Жители этих регионов нуждались как минимум в подробнейших инструкциях по технике безопасности, в постоянном медицинском наблюдении. Но киевляне, брянцы и другие советские граждане, которым не посчастливилось жить рядом с чернобыльской зоной, в конце апреля — начале мая плохо представляли себе сложившуюся ситуацию и были предоставлены сами себе.

Первое сообщение ТАСС по чернобыльской теме было зачитано вечером 28 апреля в программе «Время». Оно стоит того, чтобы привести его полностью:

«На Чернобыльской атомной электростанции произошел несчастный случай. Один из реакторов получил повреждение. Принимаются меры с целью устранения последствий инцидента. Пострадавшим оказана необходимая помощь. Создана правительственная комиссия для расследования происшедшего».

Даже этого пустого и бесполезного сообщения, на которое мало кто обратил внимание, могло не появиться, — но тревогу забили на Западе. 27 апреля резко скакнул уровень радиации в Швеции, и там быстро установили, что источником заражения является территория СССР. После того, как министр энергетики Швеции рассказал о происходящем на пресс-конференции, Москва была вынуждена «дать тассовку».

Кое-какую информацию получили те, кто по долгу службы оказался вовлечен в ликвидацию последствий аварии, и те, у кого к ликвидации последствий были подключены знакомые или родственники. Некоторые узнавали о подлинных размерах катастрофы из эфира западных радиостанций. Советская власть в те апрельские и майские дни подвергала здоровье миллионов своих граждан смертельной опасности, и именно западные «вражеские голоса» передавали необходимые инструкции безопасности для жителей радиационных районов. А «государство рабочих и крестьян» этот спасительный эфир нещадно глушило.

Но миллионы граждан ничего не знали вплоть до конца первой декады мая, когда в советских СМИ наконец появились более развернутые сообщения.
По нашей просьбе жители Брянщины и Киевщины вспомнили о том, как весной 1986 года им стало известно об аварии на Чернобыльской АЭС и как они пытались защитить себя и свои семьи в условиях бездействия со стороны государства.
(для прочтения всего материала, кликнуть на начало)

***

***

Чернобыль: из архива КГБ

Владимир Вятрович (в блоге Свободное место) 25.04.2016

Чернобыльская катастрофа стала переломной в советской истории и запустила отсчет времени до конца Советского Союза.

Рассекреченные документы КГБ позволяют воссоздать и предпосылки этой аварии, и что случилось собственно 26 апреля 1986 года, и как советская власть боролась – или не боролась – с последствиями аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

***

Klub

Материалы по теме, опубликованные на сайте в предыдущие годы:

Чернобыль: 25 лет спустя

Опубликовано 26 апреля 2016 01:11

Добавлено 26 апреля 12:58 большой материал  Чернобыльцы

И еще более свежее из фейсбука     татьяна сулимова  

 Город Минск, Беларусь

Период распада.

– Какой отвратительный вкус!
– Пейте, – строго сказала мама, и мы с подружкой дождались, пока она уйдет из кухни, чтобы вылить неудавшийся молочный коктейль в раковину.
Мама, чувствуется, была начеку. Вернулась, ввалила по полной программе, достала банку с йодом и констатировала – теперь мы каждый день будем пить ВОТ ЭТО!
– Йод?!
-Да! И дома сидите. Все выходные.

Кто-то кому-то позвонил, сказал, что солдатиков массово перебросили на Чернобыльский реактор, страшное случилось. Тот перезвонил своим родственникам, те поделились с соседями, соседи предупредили нас, мы стали пить йод. Это было еще до майских, можно сказать везение, что так это сарафанное радио сработало. Обычное молчало. То есть пело, декламировало, поздравляло людей в передаче «Абедзенны перапынак», но про Чернобыль ни-ни.

Потом вызвали моего отца, уже после майских, так он стал ликвидатором, и после долгие годы принимал участие в проектных работах саркофага, в его реконструкции и обновлении. Гробница реактора все никак не получалась совершенной.

В мае к нам переехала моя двоюродная сестра Лена, которая жила в Брагине с бабушкой. И мы начали жить вместе и учиться в одном классе. Бабушка, как и все жители городского поселка, уезжать ни за что не хотела. До смешного, по улицам люди ходят в спецодежде, улицы моют, а бабули сидят себе на лавках, рассаду посадили. Эти овощи их потом заставили выкопать и сжечь.
– А во вам! – конструировала бабуля пальцы в кукиш.
Борщ, говорила, был – во! Вкусный.

Не помню, кто первый рассказа мне анекдот про чернобыльского ежика. После шутки посыпались одна за другой- про свинцовые трусы, про гигантский огурец.
– Почему в зоне отчуждения грибы собирать нельзя?
-Разбегаются.
– А почему их грибники не поймают?
– Так грибники светятся, и грибы их издалека видят.

Так, если честно, жизнь устроена. Беда не может занять всю твою сущность, тем более такая незримая. Душа стремится к солнцу, на дворе лето. Нам с Леной по 11 лет, мы сбиваем коленки и это гораздо неприятнее.

День от дня радио становится все разговорчивее, еще конечно подбирает слова, но уже звучат печальные факты и рекомендации.
– Теперь им конец, из этого бардака уже не выбраться, – констатирует папа, употребляя, если честно, слова покрепче и уезжает в очередную командировку.
Мы и сами чувствуем, что скоро наступит новый период. Про периоды, кстати, мы узнали еще до посвящения в раздел науки, под названием химия. Узнали, что радиоактивный йод уже распался и больше не нужно пить отвратное молоко. Это было первой победой. Йод распался и все распадется, все будет замечательно просто.

– Как там?
-Обычная жизнь.
Папа привозил из «зоны» рассказы о невероятном урожае, который нельзя употреблять в пищу, о тишине, о людях, не желающих съезжать со своих домов.
– Всю жизнь эти бабули там вековали, куда они теперь из Брагина?..
И наша не хотела бросать хату. Уже много позже, решила она все же сменить прописку на минскую. В основном, конечно, ради Ленки. Я пришла к ней в гости, в последние дни жизни бабушки.
– Как ты?
– Да, вот, коньки собираюсь откинуть. Войну пережила, дочку похоронила, Чернобыль меня не взял, а теперь вот…

В этом была единственная истина и правда всей жизни. Можно многое вынести, но, в конце концов, вся твоя история закончится в один день, который потом назовут датой смерти.
Так они и уходили, наши бабули-переселенки. Не из родных стен, не в родную землю. Я это чувствовала, и, наверное, в день похорон бабушки впервые поняла, что-то особенное про эту Чернобыльскую трагедию.

Папа не пользовался льготами, которые давало ему удостоверение ликвидатора.
-Да ну, ходить объяснять, подтверждать. Обычная работа у меня, не надо льгот.
Так наша семья и прошла сквозь эту историю. Рутинно. Молоко, ежики и каждый день. В этой части жизни, много таких, как мы, кого коснулось, но не ранило. Тридцать лет прошло. Тридцать лет- это период полураспада цезия 137 и стронция 90. Через тридцать еще половина распадется. Еще…. А дальше – жизнь. Надеюсь уже без периодов.

А еще я, засыпая, все думала – может это мы, советские дети виноваты. Не нужно было рисовать этот ужасный грибок по поводу и без. Но мы так боялись ядерного взрыва, что он материализовался. И начался период распада.

А вот еще одно совсем свежее из Фб от

Yelena Nebeskaya  Morrisville, PA, United States
  • Вот уж тридцать лет радость от моего дня рождения омрачена воспоминанием о Чернобыле . Я жила в 15 минутах от этого сейчас жуткого , а когда- то цветущего и спокойного городка . Мы провожали тогда друзей поздней ночью после веселого и , как обычно , шумного застолья и сотни автобусов , пожарных машин и скорых двигались в этом направлении и мы не понимали , что происходит . Дома посапывала моя маленькая дочурка , которой исполнилось 5 месяцев , цвели каштаны и сирень , мы были молоды , счастливы , воздух пьянил и никто не мог подумать , что это начало отчета другой жизни , что включился счетчик для многих из тех , кто находился в этом потоке , движущемся к смерти. Я каждый год вспоминаю в этот день тех, кто пытался спасти нас , кто был там, а потом умирал в муках ..,. Только через время мы узнали о масштабах аварии , которую от населения тщательно скрывали . Кошмар по – советски . Помню майские праздники и мерзкий парад , на которых всех погнали , а потом многочисленные пикники по городу , ведь никто не мог поверить , что это так опасно и никто не предупрежден , и лишь потом чуть позже , когда слухи распространились по городу началось паломничество в аэропорту и на вокзале , опустевший от детей и женщин город , и я со своей крошечный дочуркой в Крыму ( спасибо папочке , который чудом все устроил самым лучшим образом , чтоб отправить меня с дочкой ) и местные , подозрительно спрашивающие : ” а это не заразно ? ” …. И батарея бутылок красного вина в кухне , которое якобы выводит радиацию … Жизнь продолжается, the show must..