Период распада.

– Какой отвратительный вкус!
– Пейте, – строго сказала мама, и мы с подружкой дождались, пока она уйдет из кухни, чтобы вылить неудавшийся молочный коктейль в раковину.
Мама, чувствуется, была начеку. Вернулась, ввалила по полной программе, достала банку с йодом и констатировала – теперь мы каждый день будем пить ВОТ ЭТО!
– Йод?!
-Да! И дома сидите. Все выходные.

Кто-то кому-то позвонил, сказал, что солдатиков массово перебросили на Чернобыльский реактор, страшное случилось. Тот перезвонил своим родственникам, те поделились с соседями, соседи предупредили нас, мы стали пить йод. Это было еще до майских, можно сказать везение, что так это сарафанное радио сработало. Обычное молчало. То есть пело, декламировало, поздравляло людей в передаче «Абедзенны перапынак», но про Чернобыль ни-ни.

Потом вызвали моего отца, уже после майских, так он стал ликвидатором, и после долгие годы принимал участие в проектных работах саркофага, в его реконструкции и обновлении. Гробница реактора все никак не получалась совершенной.

В мае к нам переехала моя двоюродная сестра Лена, которая жила в Брагине с бабушкой. И мы начали жить вместе и учиться в одном классе. Бабушка, как и все жители городского поселка, уезжать ни за что не хотела. До смешного, по улицам люди ходят в спецодежде, улицы моют, а бабули сидят себе на лавках, рассаду посадили. Эти овощи их потом заставили выкопать и сжечь.
– А во вам! – конструировала бабуля пальцы в кукиш.
Борщ, говорила, был – во! Вкусный.

Не помню, кто первый рассказа мне анекдот про чернобыльского ежика. После шутки посыпались одна за другой- про свинцовые трусы, про гигантский огурец.
– Почему в зоне отчуждения грибы собирать нельзя?
-Разбегаются.
– А почему их грибники не поймают?
– Так грибники светятся, и грибы их издалека видят.

Так, если честно, жизнь устроена. Беда не может занять всю твою сущность, тем более такая незримая. Душа стремится к солнцу, на дворе лето. Нам с Леной по 11 лет, мы сбиваем коленки и это гораздо неприятнее.

День от дня радио становится все разговорчивее, еще конечно подбирает слова, но уже звучат печальные факты и рекомендации.
– Теперь им конец, из этого бардака уже не выбраться, – констатирует папа, употребляя, если честно, слова покрепче и уезжает в очередную командировку.
Мы и сами чувствуем, что скоро наступит новый период. Про периоды, кстати, мы узнали еще до посвящения в раздел науки, под названием химия. Узнали, что радиоактивный йод уже распался и больше не нужно пить отвратное молоко. Это было первой победой. Йод распался и все распадется, все будет замечательно просто.

– Как там?
-Обычная жизнь.
Папа привозил из «зоны» рассказы о невероятном урожае, который нельзя употреблять в пищу, о тишине, о людях, не желающих съезжать со своих домов.
– Всю жизнь эти бабули там вековали, куда они теперь из Брагина?..
И наша не хотела бросать хату. Уже много позже, решила она все же сменить прописку на минскую. В основном, конечно, ради Ленки. Я пришла к ней в гости, в последние дни жизни бабушки.
– Как ты?
– Да, вот, коньки собираюсь откинуть. Войну пережила, дочку похоронила, Чернобыль меня не взял, а теперь вот…

В этом была единственная истина и правда всей жизни. Можно многое вынести, но, в конце концов, вся твоя история закончится в один день, который потом назовут датой смерти.
Так они и уходили, наши бабули-переселенки. Не из родных стен, не в родную землю. Я это чувствовала, и, наверное, в день похорон бабушки впервые поняла, что-то особенное про эту Чернобыльскую трагедию.

Папа не пользовался льготами, которые давало ему удостоверение ликвидатора.
-Да ну, ходить объяснять, подтверждать. Обычная работа у меня, не надо льгот.
Так наша семья и прошла сквозь эту историю. Рутинно. Молоко, ежики и каждый день. В этой части жизни, много таких, как мы, кого коснулось, но не ранило. Тридцать лет прошло. Тридцать лет- это период полураспада цезия 137 и стронция 90. Через тридцать еще половина распадется. Еще…. А дальше – жизнь. Надеюсь уже без периодов.

А еще я, засыпая, все думала – может это мы, советские дети виноваты. Не нужно было рисовать этот ужасный грибок по поводу и без. Но мы так боялись ядерного взрыва, что он материализовался. И начался период распада.

А вот еще одно совсем свежее из Фб от

Yelena Nebeskaya  Morrisville, PA, United States

• Вот уж тридцать лет радость от моего дня рождения омрачена воспоминанием о Чернобыле . Я жила в 15 минутах от этого сейчас жуткого , а когда- то цветущего и спокойного городка . Мы провожали тогда друзей поздней ночью после веселого и , как обычно , шумного застолья и сотни автобусов , пожарных машин и скорых двигались в этом направлении и мы не понимали , что происходит . Дома посапывала моя маленькая дочурка , которой исполнилось 5 месяцев , цвели каштаны и сирень , мы были молоды , счастливы , воздух пьянил и никто не мог подумать , что это начало отчета другой жизни , что включился счетчик для многих из тех , кто находился в этом потоке , движущемся к смерти. Я каждый год вспоминаю в этот день тех, кто пытался спасти нас , кто был там, а потом умирал в муках ..,. Только через время мы узнали о масштабах аварии , которую от населения тщательно скрывали . Кошмар по – советски . Помню майские праздники и мерзкий парад , на которых всех погнали , а потом многочисленные пикники по городу , ведь никто не мог поверить , что это так опасно и никто не предупрежден , и лишь потом чуть позже , когда слухи распространились по городу началось паломничество в аэропорту и на вокзале , опустевший от детей и женщин город , и я со своей крошечный дочуркой в Крыму ( спасибо папочке , который чудом все устроил самым лучшим образом , чтоб отправить меня с дочкой ) и местные , подозрительно спрашивающие : ” а это не заразно ? ” …. И батарея бутылок красного вина в кухне , которое якобы выводит радиацию … Жизнь продолжается, the show must..