Tag Archives: Яков Этингер

«Вы нам русачков, русачков давайте!»

Почему выявление евреев стало наиважнейшей проблемой в послевоенном СССР

13:17 07 июля 2019 Леонид Млечин журналист, историк

___________________________________________________________________________________________________

Иосиф Сталин. Фото: wikimedia.org

В день, когда Сталин отмечал свое семидесятилетие, 21 декабря 1949 года, ленинградская писательница Вера Панова сделала ему подарок. Преподнесла свой роман «Спутники» с автографом: «Человеку всеобъемлющего сердца и высшей справедливости, указавшему мне смысл моей жизни и цель моего труда, — Иосифу Виссарионовичу Сталину — с безграничным уважением».

Сталин книгу прочитал. Кое-что нашло отклик. Например, он подчеркнул слова автора: «Еще двух недель не прошло, как началась война, а казалось, что она длится годы». И на полях написал: «Да».

Вождь прилежно дочитал книгу до последней страницы. Ознакомился и с выходными данными: «Отпечатано с матриц под наблюдением майора Заводчикова В.П. Технический редактор Коновалова Е.К. Корректор Тепер М.С.».

Нерусскую фамилию корректора подчеркнул. Произвел несложные арифметические расчеты. И на полях написал 1/3. Надо понимать, сделал для себя вывод: в книжном деле одна треть — евреи. Это был конец 1949 года, который начался масштабной пропагандистской кампанией, которую расценили как антисемитскую.

Фото из архива автора

Массовые чистки

До войны антисемитизм не поощрялся. Он вспыхнул в военные годы.

Ответственный редактор «Красной звезды» генерал Давид Ортенберг вспоминал, как начальник главного политуправления Красной армии приказал:

— Подписывать газету будете фамилией «Вадимов».

Это вождь не захотел, чтобы «Красную звезду» подписывал еврей, объяснил:

— Не надо дразнить Гитлера…

Антисемитизм был сердцевиной немецкой пропаганды, которая твердила: «Германия ведет войну против евреев, так зачем же вам защищать евреев, которые вас угнетают?»

И было решено сделать евреев менее заметными. Редко какое указание исполнялось партийными чиновниками с таким энтузиазмом!

Начальник управления пропаганды и агитации ЦК Георгий Александров доложил в политбюро о необходимости очистить культуру от евреев: «В искусстве преобладают нерусские люди (преимущественно евреи)».

Осенью 1943 года знаменитую актрису Фаину Раневскую не утвердили на одну из ролей в фильме «Иван Грозный», потому что «семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах».

Сменивший в 1947 году Александрова на посту руководителя агитпропа ЦК Михаил Суслов, секретарь ЦК и будущий член политбюро, начал чистку средств массовой информации от евреев, методично проверяя одну редакцию за другой. Дальше намечалась чистка творческих союзов, учреждений культуры, учебных и научных заведений.

Руководитель отдела науки ЦК Юрий Жданов, сын члена политбюро и зять Сталина, бил тревогу:

«Среди теоретиков физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Френкель, Гинзбург, Лифшиц, Гринберг, Франк, Компанеец и другие. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят одиннадцать докторов наук; все они евреи и беспартийные… Лаборатории, в которых ведутся работы по специальной тематике, возглавляются на восемьдесят процентов евреями».

Перечисленные младшим Ждановым ученые принесли советской науке мировую славу и сыграли важную роль в создании ракетно-ядерного оружия. Однако руководитель отдела науки ЦК не только не испытывал благодарности к людям, столь много сделавшим для родины, но и требовал проведения чисток по расовому признаку. В ЦК составили таблицу: кто в Академии наук еврей, выделив академиков, членкоров, докторов и кандидатов наук.

Юрий Жданов. Фото: wikimedia.org

Академик Игорь Тамм, будущий лауреат Нобелевской премии по физике, представил список талантливой молодежи генералу Николаю Павлову, заместителю начальника Первого главного управления при Совете министров (первый главк занимался созданием ядерного оружия).

Генерал Павлов окончил институт общественного питания и прежде возглавлял Саратовское управление НКВД. Он недовольно сказал академику Тамму:

— Что же тут у вас одни евреи! Вы нам русачков, русачков давайте!

Зять-еврей опасен

Все министерства получили указание ежегодно представлять в аппарат ЦК отчеты о кадровой работе с обязательным указанием национальности ответственных работников. Даже самым далеким от политики стало ясно, что ЦК интересует только количество евреев и хороший отчет — тот, который свидетельствует об избавлении от работников-евреев на сколько-нибудь заметных должностях.

Аппарат ЦК составлял специальные таблицы, которые показывали, как стремительно сокращается количество евреев в руководящих кадрах союзных и республиканских ведомств.

Выявлением евреев — наиважнейшая проблема для пережившей войну страны! — лично занимались высшие руководители государства.

4 июля 1950 года министр госбезопасности генерал Виктор Абакумов отправил записку второму человеку в партии — члену политбюро и секретарю ЦК Георгию Маленкову:

«В клинике лечебного питания Академии медицинских наук СССР создалась атмосфера семейственности и групповщины. По этой причине из 43 должностей руководящих и научных работников клиники 36 занимают лица еврейской национальности».

Георгий Маленков свою дочь Волю выдал замуж за Владимира Шамберга, сына старого друга и сослуживца. Когда начались гонения на евреев, Маленков позаботился о том, чтобы брак дочери с молодым Шамбергом был молниеносно расторгнут.

Владимир Шамберг рассказывал, как он вернулся домой, и горничная передала ему конверт с запиской от Воли. Жена сообщала мужу, что они должны расстаться. Он пытался найти ее и поговорить, но она не захотела. В полной растерянности он ушел к родителям. 12 января 1949 года начальник личной охраны Маленкова отвез его в суд, оформил развод, забрал паспорт и выдал новый — без следов регистрации брака с дочкой Маленкова. Любовь и дружба ничто, когда речь идет о карьере и о расположении вождя.

Внутренний враг найден

Понятие «холодная война» с течением времени утратило свой пугающий смысл. Но ведь это было время, когда обе стороны психологически уже вступили в войну горячую. И Сталину нужно было настроить людей на подготовку к войне, обозначить внешнего врага и связать его с врагом внутренним.

Накануне массового террора неизменно формируют большую группу врагов — тогда не нужно доказывать вину каждого. Кулаки, вредители, троцкисты… Теперь — евреи. Это сразу поднимало заговор на мировой уровень. Ведь за евреями, объясняли пропагандисты, стоят Израиль и Соединенные Штаты.

Подлинная причина преследования советских евреев, столь неожиданного для страны, разгромившей нацистскую Германию, жестокого убийства художественного руководителя Государственного еврейского театра Соломона Михоэлса, процесса над членами Еврейского антифашистского комитета, ареста «врачей-убийц» состоит в том, что Сталин решил объявить евреев американскими шпионами.

Вячеслав Малышев, заместитель председателя Совета министров по машиностроению, записал слова вождя, сказанные им в узком кругу, — на заседании президиума ЦК 1 декабря 1952 года:

— Любой еврей — националист, это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США. Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов.

На совещаниях армейских политработников объяснялось, что следующая война будет с Соединенными Штатами. А в Америке тон задают евреи, значит, советские евреи — «пятая колонна», будущие предатели.

Они уже и сейчас шпионят на американцев или занимаются подрывной работой… Подготовку к большой войне следует начать с уничтожения внутреннего врага. Это сплотит народ.

10 апреля 1951 года министр госбезопасности Абакумов обратился к Сталину с предложением снять с должности и убрать из Москвы Героя Советского Союза генерала Николая Осликовского (и обеспечить за ним «тщательное наблюдение»):

«Нас беспокоит то обстоятельство, что, являясь начальником Высшей офицерской кавалерийской школы, Осликовский участвует в подготовке лошади для принимающего парад на Красной площади. Поскольку ряд лиц из числа еврейских националистов, которые были близко связаны с Осликовским и вели с ним антисоветские разговоры, — арестован, то как бы он не сделал какой-нибудь пакости».

Генерал Осликовский был буквально влюблен в вождя. И его заподозрили в намерении совершить террористический акт против Сталина! С помощью лошади? Но в той атмосфере послание Абакумова не показалось безумным.

Давняя ненависть? Паранойя?

Историки пытаются понять: зачем вообще все это понадобилось Сталину? Что это было — крайнее выражение давней ненависти к евреям? Паранойей?

Профессор Владимир Наумов, разбиравший сталинские документы, рассказывал:

— Один из обвиняемых по делу «врачей-вредителей» профессор медицины Этингер в юности учился в гимназии в Витебске. Многие его соученики тоже стали врачами. Сталин потребовал принести ему список выпускников витебской гимназии и сам пометил, кого допросить, а кого сразу арестовать…

В те годы Сталин приглашал к себе следователей МГБ и объяснял, что и как надо делать. Сам придумывал, какие вопросы должны задавать следователи своим жертвам на допросах. Сам решал, кого и когда арестовать, в какой тюрьме держать. И естественно, определял приговор.

Илья Эренбург. Фото: wikipedia.org

Писатель Илья Эренбург, столько сделавший для победы, задавался вопросом:

«Я впоследствии ломал себе голову, пытаясь понять, почему Сталин обрушился на евреев. Я.З. Суриц мне как-то рассказывал, что еще в 1935 году, когда он был нашим послом в Германии, он докладывал Сталину о политике нацистов и среди прочего рассказывал о разгуле антисемитизма.

Сталин вдруг его спросил:

— Скажите, а немецкие евреи действительно настроены антинационально?

Мне кажется, что Сталин верил в круговую поруку людей одного происхождения; он ведь, расправляясь с «врагами народа», не щадил их родных.

Да что говорить о семьях; когда по его приказу выселяли из родных мест целые народы, то брали решительно всех, включая партийных руководителей, членов правительства, Героев Советского Союза.

В таком случае следует предположить, что он обрушился на евреев, считая их опасными: все евреи связаны одним происхождением, а несколько миллионов из них живут в Америке».

Письмо профессора Белкина

Сформировалась когорта профессиональных антисемитов — выгодное дело! От евреев избавлялись как от конкурентов. После подметных писем и открыто антисемитских выступлений освобождались места и должности. «Выявляли» и тех, у кого был небольшой процент еврейской крови, и тех, кто был женат на еврейках.

Многолетний глава Союза композиторов СССР Тихон Хренников рассказывал мне, как по этой причине он каждый день находил в почтовом ящике мерзкие письма: «Тиша-лопух, Тиша попал под влияние евреев, Тиша спасает евреев».

Рафаил Белкин. Фото: wikipedia.org

Профессор Р. Белкин обратился к Сталину с письмом. Он предлагал отказаться от паспортного определения национальности, обращал внимание на то, что живущие в России евреи уже ничем не отличаются от русских:

«Ассимиляция евреев, особенно интеллигенции, настолько глубока, что нередко подростки еврейского происхождения узнают, что они не русские, только при получении паспорта… Они воспитаны на советской русской культуре. Они не отличаются по условиям своего быта от коренного населения. Они считают себя русскими людьми, отличаясь от последних лишь паспортными данными. Изменился и психический склад, исчезли и некоторые остатки национального характера, свойственного евреям в прошлом. Не пришло ли время ликвидировать искусственное паспортное обособление русских людей еврейского происхождения от русского народа?”

Помощник вождя Александр Поскребышев переадресовал письмо секретарю ЦК Маленкову. Тот велел своему аппарату подготовить ответ. Отдел экономических и исторических наук и вузов ЦК партии заказал справки в Институте языкознания и Институте философии Академии наук СССР.

Институт языкознания доложил в ЦК, что «русская нация не может включать в свой состав лиц иной национальной принадлежности». За исключением тех, кто «обрусел и давно утратил в результате смешанных браков связи со своей прежней национальностью».

Институт философии отчитал профессора Белкина: «Вы совершенно неправильно считаете искусственным отличие евреев от русского народа. Русский народ является ведущей нацией среди всех наций СССР. Товарищ Сталин назвал русский народ выдающимся народом. Евреи имеют не только «паспортное» отличие от русских».

Иначе говоря, все решает кровь, раса… Судьба человека полностью определяется его биологией, кровью… Разделение народов на более и менее достойных быстро приобрело расовый характер. Эти настроения подтачивали единство государства. В союзных и автономных республиках внимательно следили за тем, что происходит в Москве. Если одним можно прославлять величие своего народа, своего языка и своей культуры, то и другие не отстанут. Откровенный национализм в конце концов погубит Советский Союз.

Это было лишь начало

Оперативники и следователи Министерства госбезопасности уверились в изначальной вине евреев, в их природной склонности к совершению преступлений, в готовности предать Родину.

Процесс по делу Еврейского антифашистского комитета был процессом над людьми, которых объединяло только одно: они были евреями. Им ставили в вину то, что они писали на родном языке, хранили старые книги на идиш и иврите, просили сохранить школы с преподаванием на еврейском языке. Малограмотный следователь, увидев, что писатель Абрам Коган правит ошибки в тексте собственного допроса, избил его: знает, подлец, русский язык, а пишет на еврейском!

Следствию нужно было что-нибудь серьезное — подготовка покушения на Сталина, шпионаж, диверсии, а эти люди, даже когда их били, ничего такого придумать не могли. Они играли в театре, писали стихи, лечили больных… 13 из 15 обвиняемых расстреляли.

Одно дело закончилось, а уже затевалось новое. 13 марта 1952 года следственная часть по особо важным делам МГБ постановила начать следствие по делу двухсот тринадцати человек, на которых были получены показания в ходе следствия по делу Еврейского антифашистского комитета.

Помощник начальника следственной части по особо важным делам подполковник Павел Гришаев распорядился взять в разработку «активного еврейского националиста и американского шпиона», а в реальности — замечательного писателя-фронтовика Василия Гроссмана. В тот же список вошли театральный режиссер Александр Таиров, поэты и прозаики Самуил Маршак, Борис Слуцкий, Илья Эренбург…

Но самой страшной стала всесоюзная кампания по выявлению «убийц в белых халатах».

Дело сразу приобрело антисемитский характер, поскольку большинство арестованных медиков были евреи. Страну охватила настоящая истерия.

«В стране стремительно нарастала волна антисемитизма, — вспоминал полковник Георгий Санников, который тогда служил в Министерстве госбезопасности Украины. — В киевском городском транспорте в это же утро было зафиксировано несколько случаев физической расправы над евреями. Несколько человек с выраженными семитскими чертами выбросили на ходу пассажиры трамвая… В самом густонаселенном евреями районе города Киева — Подоле — произошли два еврейских погрома».

И это было лишь начало. 16 января 1953 года секретарь парткома № 1 МГБ СССР Сергей Аставин (в войну секретарь обкома комсомола, а в будущем посол в Исландии и на Кипре) доложил секретарю ЦК Маленкову:

«Коммунисты и сотрудники оперативных управлений и отделов МГБ СССР отмечают совершенно правильную суровую критику в адрес органов государственной безопасности, которые вовремя не вскрыли террористической организации среди врачей. Высказывалось мнение о том, что в органах МГБ работает еще немало лиц еврейской национальности, на которых имеются серьезные компрометирующие материалы, однако они переводятся с места на место, а вопрос об увольнении их из органов не решается».

Отпущенных на свободу — арестовать!

После смерти Сталина арестованных врачей выпустили. Инициативу проявил ставший министром внутренних дел Лаврентий Берия. Им двигало не стремление восстановить справедливость и освободить невинных. Ему нужно было другое — убрать тех, кого он не любил. И создать себе репутацию народного заступника. Товарищи это понимали и поспешили от него избавиться.

После ареста Берии собрали партийный актив МВД. Во всех управлениях и отделах министерства провели партийные собрания. Чекисты единодушно клеймили недавнего начальника. Но вовсе не за пытки и расстрелы невинных людей!

Напротив, требовали возобновить «дело врачей» и другие остановленные Берией оперативные и следственные дела. Арестовать тех, кого отпустили на свободу после смерти Сталина. В Главном управлении контрразведки говорили, что «вражеская деятельность врачей доказана, и вносили предложение — просить руководство министерства пересмотреть решение об их освобождении».

Жаловались на заместителя начальника 5-го Управления генерал-майора Бориса Трофимова. Чем же вызвал недовольство недавний заместитель начальника ГУЛАГа?

«При рассмотрении дел на еврейских националистов пытался их вражеские действия оправдать какой-то общей обстановкой, якобы созданной в стране. Малограмотный человек, отстал от чекистской работы. Будучи на явке с агентом, заявил ему, что в СССР якобы существует режим притеснения евреев».

Один из следователей 1-го Главного управления обратился в ЦК:

«В передовой «Правды» указано, что Михоэлс оклеветан. На самом деле это не так. На него имелись серьезные агентурные и следственные материалы, свидетельствующие о его вражеской деятельности против Советского государства. Отдел по обслуживанию медицины сокращен до отделения не более десяти человек на весь Советский Союз. Таким же путем сокращен отдел по разработке еврейских буржуазных националистов. Да и вообще проводилась линия, будто бы евреи не ведут вражеской работы».

Аппарат не сомневался, что страна вернется к сталинским временам. Многолетняя антисемитская кампания не пропала втуне.

Оригинал

Опубликовано 07.07.2019 23:04

В. Смирнов. Божество и его жертвы

Мое поколение с самого раннего детства росло в обстановке культа Сталина, но в послевоенные годы этот культ достиг безумных размеров. Сталина буквально обожествляли. В декабре 1949 г. с неслыханным размахом отпраздновали его 70-летие. Все члены Политбюро ЦК ВКП(б) опубликовали в «Правде» и в «Большевике» юбилейные статьи, названия которых говорили сами за себя: «Товарищ Сталин – вождь прогрессивного человечества» (Г. М. Маленков), «Великий вдохновитель и организатор побед коммунизма» (Л. П. Берия), «Гениальный полководец Великой Отечественной войны» (К. Е. Ворошилов), «Нашими успехами мы обязаны великому Сталину» (А. Н. Косыгин). Среди прочих была опубликована и статья будущего борца против культа личности Сталина, члена Политбюро Н. С. Хрущева, где автор писал: «Слава родному отцу, мудрому учителю, гениальному вождю партии, советского народа и трудящихся всего мира – товарищу Сталину».

На торжественном заседании в Большом театре Сталин, окруженный членами Политбюро и руководителями зарубежных компартий, сидел в президиуме под своим собственным огромным портретом. Он не сказал ни слова (подозревали даже, что он заболел и лишился речи), зато много говорили руководители всех союзных республик, лидеры зарубежных компартий (в том числе Мао Цзэдун и П. Тольятти), а также, в соответствии с неизменным ритуалом, – «представители» рабочего класса, науки, культуры, женщин, молодежи. Поэты, удостоенные чести выступить на этом заседании, изъяснялись стихами. Среди них были очень уважаемые люди. Известный белорусский поэт, лауреат Сталинской премии Я. Колас, обращаясь к «вождю народов», сказал: «Учитель наш мудрый! Для счастья людского / Ты солнцем взошел над землей». Еще более известный русский поэт А. Т. Твардовский, который, возглавляя в 1958–1970 гг. журнал «Новый мир», боролся против возрождения сталинских порядков, тогда не отличался от остальных. От имени советских писателей он восклицал:

Великий вождь, любимый наш отец…

С кем стали мы на свете всех счастливей,

Спасибо Вам, что Вы нас привели

Из тьмы глухой туда, где свет и счастье.

Поздравления Сталину от всех предприятий и учреждений СССР почти два года печатались в «Правде» под заголовком «Поток приветствий». Подарки, присланные Сталину со всего мира, заняли большинство залов Музея Революции. Бесчисленные портреты и скульптурные изображения Сталина заполнили несколько залов Третьяковской галереи, где была организована выставка в честь юбилея Сталина. Целую стену большого зала Третьяковской галереи занимал барельеф «Заседание Политбюро ЦК ВКП(б)», на который даже тогда нельзя было смотреть без смеха. В центре барельефа находилась аляповато сделанная фигура Сталина, а слева и справа от неё спускались вниз, как бы две лестницы, на ступенях которых, в соответствии с неписаной, но строго соблюдавшейся иерархией, размещались столь же аляповатые фигуры членов Политбюро. Лучшие места, всего одной ступенькой ниже Сталина справа и слева занимали ведавший партийными кадрами Секретарь ЦК ВКП(б), Герой Социалистического труда Г. М. Маленков и министр внутренних дел Л. П. Берия – тоже Герой Социалистического труда, да еще и Маршал Советского Союза, неизвестно, за какие военные заслуги.

В соседнем зале висела не менее несуразная картина «Грузинский народ вручает меч революции Маршалу Л. П. Берия». На картине Берия, грузин по национальности, в штатском костюме, в пенсне, при галстуке, одной рукой держал под уздцы лихого коня, а другой – принимал «меч революции», который вручал ему «грузинский народ» в образе стройного джигита в черкеске с газырями. Сейчас некоторые мои сверстники говорят, что уже в студенческие годы они критически относились к Сталину и к советскому режиму. Возможно, и даже вероятно, что такие люди были, но я их тогда не встречал. Зато собственными ушами слышал, как на дружеской студенческой пирушке первый стакан поднимали «За товарища Сталина!». Как-то вечером в нашей комнате в общежитии, кажется Малик Рагимханов задумчиво сказал: «А что, ребята, ведь и Сталин когда-нибудь умрет!» Мы в ужасе замахали руками: «Да ты что, с ума сошел? Как ты можешь так говорить! Замолчи!» И Малик смутился и замолчал. Видимо, где-то в нашем подсознании гнездилось ощущение, что такой великий вождь – не простой смертный; а может быть, просто испугались говорить на опасную тему.

Образец «поэзии» тех лет из книги Платона Воронько, лауреата Сталинской премии («Стихи», Москва, 1951; этот cтих перевёл с украинского П. Шубин)

Восторженные славословия в адрес Сталина и сообщения о небывалых успехах социализма странным образом сочетались с известиями о происках врагов Советской власти и агентов империализма, среди которых очень видное место продолжала занимать «клика Тито». В конце 40-х – начале 50-х годов почти по всем странам Народной демократии прокатилась волна фальсифицированных судебных процессов, на которых виднейших государственных и партийных деятелей обвиняли в связях с «кликой Тито», в измене и шпионаже. Первым и самым громким из них был публичный процесс Ласло Райка – бывшего министра внутренних дел, а потом министра иностранных дел Венгерской Народной Республики, члена Политбюро и заместителя Генерального секретаря Венгерской коммунистической партии.

«Правда» регулярно публиковала материалы этого процесса, из которых следовало, что Райк и еще четверо обвиняемых – это «наемные шпионы и убийцы из фашистской клики Тито». Они тайно вели борьбу против Сталина, против Советского Союза и руководителя венгерской компартии Матиаса Ракоши. Все обвиняемые признались в том, что были «инструментом в руках Тито и его американских хозяев», намеревались установить в Венгрии «кровавый фашистский террор против трудящихся масс». Все они «сотрудничали со штурмовым отрядом империалистических поджигателей войны – югославской антинародной фашистско-террористической кликой Тито», являлись югославскими, американскими и почему-то еще и французскими шпионами. Райка и еще двух обвиняемых повесили, двух остальных приговорили к пожизненному тюремному заключению. «Правда» приветствовала приговор суда в передовой статье под заглавием: «Победа лагеря мира, демократии и социализма».

Теперь известно, что Райка и других обвиняемых жестоко пытали и заставили «сознаться» в несуществующих преступлениях. В допросах участвовал один из товарищей Райка по коммунистической партии, сменивший его на посту министра внутренних дел Янош Кадар – впоследствии глава правительства Венгерской народной республики. Кадар присутствовал при казни Райка, и через несколько лет рассказал Микояну, что, идя на эшафот, Райк воскликнул: «Да здравствует Сталин! Да здравствует Ракоши!» После процесса Райка начались поиски его «сообщников» в других странах Народной демократии. Генеральный секретарь компартии Чехословакии Р. Сланский, первый заместитель Совета Министров Болгарии Т. Костов, многие министры и члены центральных комитетов компартий Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии, Болгарии были смещены со своих постов, арестованы и казнены за «измену» и «шпионаж».

Генерального секретаря Польской рабочей партии (т. е. компартии Польши) Владислава Гомулку тоже арестовали, без суда бросили в тюрьму, но все же не казнили. Не поздоровилось и Яношу Кадару. В 1951 г. его по приказу Ракоши арестовали, пытали и приговорили к пожизненному тюремному заключению. Только после смерти Сталина его освободили и реабилитировали. Я читал публиковавшиеся в газетах отчеты о судебных процессах с жадным любопытством, не сомневаясь в достоверности приводимых там сведений, ведь все обвиняемые признались в своих преступлениях, но все же несколько удивляясь тому, как вражеские шпионы и диверсанты смогли пробраться на высшие партийные и государственные посты.

В Советском Союзе публичных процессов, подобных процессу Райка или Московским процессам 30-х годов, больше не проводили, но репрессии против мнимых «врагов народа» не прекращались. В 1949–1950 годах были арестованы, подвергнуты пыткам и расстреляны обвиняемые по так называемому «Ленинградскому делу» заместитель председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов и другие советские и партийные руководители. Такая же страшная участь постигла руководителей Еврейского антифашистского комитета, в том числе бывшего главу Совинформбюро С. А. Лозовского, художественного руководителя государственного еврейского театра В. Л. Зускина, известных поэтов Л. М. Квитко и П. Д. Маркиша. Об этом не сообщали, просто имена осужденных больше нигде не упоминались.

В январе 1953 г. во всех газетах появилось сообщение «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Самые лучшие «кремлевские» врачи, которые лечили высших руководителей СССР, оказались агентами иностранных разведок, организовали по их заданию «террористическую группу» и «губили больных неправильным лечением. Жертвами этой банды человекообразных пали товарищи А. А. Жданов и А. С. Щербаков». Они «старались вывести из строя» виднейших военачальников: маршалов А. М. Василевского, И. С. Конева, Л. А. Говорова и других. «Все участники террористической группы врачей состояли на службе у иностранных разведок, продали им душу и тело». Они «были завербованы филиалом американской разведки – международной еврейской буржуазно-националистической организацией “Джойнт”. Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывавшей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено», и перед всем миром теперь предстало истинное лицо её хозяев – «рабовладельцев-людоедов из США и Англии».

Так впервые в советской печати появилось ранее мало кому известное слово «сионисты», которому была суждена долгая жизнь. Газеты стали регулярно печатать сообщения о разного рода неблаговидных действиях: растратах, хищениях, злоупотреблениях, причем в каждом из них как бы случайно фигурировали еврейские фамилии. Люди отказывались лечиться у врачей с такими фамилиями. Поднялась новая волна антисемитизма. Неизвестного ранее врача Лидию Тимашук наградили орденом Ленина, «за помощь оказанную Правительству в деле разоблачения “врачей-убийц”», и мы подумали, что, видимо, она донесла на арестованных врачей. Публичное объявление об аресте «врачей-убийц» и начавшаяся вслед за тем «антисионистская», то есть антисемитская кампания в печати предвещали большой показательный судебный процесс над очередными «врагами народа», каких в СССР не видели с 1938 г. По Москве поползли слухи, что всех евреев вышлют в Сибирь.

Я до сих пор не знаю, насколько достоверны были эти слухи. Имеющиеся сведения противоречивы. Так доктор исторических наук Я. Я. Этингер, арестованный по делу Еврейского антифашистского комитета, сообщил о своих встречах с бывшим председателем Совета министров СССР Н. А. Булганиным, состоявшихся в 1970 г. Булганин рассказал Этингеру, что в марте 1953 г. должен был состояться процесс над «врачами-убийцами» по образцу довоенных процессов. Обвиняемых «предполагалось публично повесить на центральных площадях в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Свердловске, других крупнейших городах». Была составлена своего рода «разнарядка», где было заранее расписано, в каком конкретно городе будет казнен тот или иной профессор. Булганин подтвердил ходившие в течение многих лет слухи о намечавшейся после процесса массовой депортации евреев в Сибирь и на Дальний Восток. В середине февраля 1953 г. ему позвонил Сталин и дал указание подогнать к Москве и другим крупным центрам страны несколько сотен военных железнодорожных составов для организации высылки евреев. При этом, по его словам, планировалось организовать крушение железнодорожных составов, «стихийные» нападения на поезда с евреями с тем, чтобы с частью их расправиться еще в пути.

Другой собеседник Этингера, бывший сотрудник аппарата ЦК ВКП(б) Н. Н. Поляков утверждал, что с этой целью создали специальную комиссию во главе с М. А. Сусловым. «Для размещения депортированных в отдаленных районах страны форсированно строились огромные комплексы по типу концлагерей, а соответствующие территории закрывались на закрытые секретные зоны. Одновременно составлялись по всей стране списки (отделами кадров – по месту работы, домоуправлениями – по месту жительства) всех лиц еврейской национальности». Есть и другие аналогичные свидетельства. В мемуарах видного деятеля сталинского руководства члена Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микояна написано, что за месяц или полтора до смерти Сталина «готовилось “добровольно-принудительное” выселение евреев из Москвы. Смерть Сталина помешала исполнению этого плана». Еще один член Политбюро (но более позднего периода), А. Н. Яковлев пишет: «В феврале 1953 г. началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны».

Казалось бы, это убедительные свидетельства, но историк Г.В. Костырченко, специально занимавшийся изучением политики государственного антисемизма в СССР, справедливо указывает, что все такие свидетельства не опираются на документы. «Разнарядки» для казни «врачей-убийц» и списки предназначенных к депортации евреев не найдены. В архивах Министерства путей сообщения пока не искали сведений о том, что в феврале–марте 1953 г. к Москве и другим крупным городам стягивали военные эшелоны. Письменные распоряжения о создании комиссии Суслова и подготовке депортации евреев не обнаружили. Если о депортации немцев Поволжья и народов Кавказа сохранились многочисленные документы, то о подготовке депортации евреев документов не нашли.

Фразу о подготовке выселения евреев из Москвы вписал в мемуары Микояна редактировавший их после смерти автора его сын Серго, потому что отец не раз говорил ему об этом. В ответ на запросы Костырченко в архивы ЦК КПСС и МГБ СССР ему сообщили, что Н. Н. Поляков в конце 40-х – начале 50-х годов в этих ведомствах не работал. По всем этим соображениям Г. В. Костырченко считает слухи о готовившейся депортации евреев «мифом». Мне кажется, это слишком поспешный вывод. Документы можно уничтожить. Они могли быть составлены в зашифрованном виде, подобно приказам на военные операции. Наконец, совершенно не обязательно давать письменные приказы, они могут направляться в устной форме, и так бывало не раз в практике сталинского руководства. Я думаю, что надо продолжать поиски документов, причем не только в центральных, но и в местных и в ведомственных архивах. Гарантий успеха нет, но надежда остается, ведь, скажем, секретные советско-германские протоколы 1939 г. или документы о расстреле органами НКВД поляков в Катыни искали полвека, но, в конце концов, все же нашли.

* * *

Владислав Павлович Смирнов (род. 1929) — советский и российский историк, специалист по истории Франции. Заслуженный профессор Московского университета (2012), лауреат премии имени М.В. Ломоносова за педагогическую деятельность (2013). В 1953 году В. П. Смирнов окончил исторический факультет МГУ, затем стал аспирантом, а с 1957 г. начал работать на кафедре новой и новейшей истории исторического факультета МГУ, где прошел путь от ассистента до профессора. Выше приводится фрагмент из его книги: Смирнов В. П. ОТ СТАЛИНА ДО ЕЛЬЦИНА: автопортрет на фоне эпохи. – Москва: Новый хронограф, 2011.

Взято отсюда

Опубликовано 17.02.2018 22:56