Мое поколение с самого раннего детства росло в обстановке культа Сталина, но в послевоенные годы этот культ достиг безумных размеров. Сталина буквально обожествляли. В декабре 1949 г. с неслыханным размахом отпраздновали его 70-летие. Все члены Политбюро ЦК ВКП(б) опубликовали в «Правде» и в «Большевике» юбилейные статьи, названия которых говорили сами за себя: «Товарищ Сталин – вождь прогрессивного человечества» (Г. М. Маленков), «Великий вдохновитель и организатор побед коммунизма» (Л. П. Берия), «Гениальный полководец Великой Отечественной войны» (К. Е. Ворошилов), «Нашими успехами мы обязаны великому Сталину» (А. Н. Косыгин). Среди прочих была опубликована и статья будущего борца против культа личности Сталина, члена Политбюро Н. С. Хрущева, где автор писал: «Слава родному отцу, мудрому учителю, гениальному вождю партии, советского народа и трудящихся всего мира – товарищу Сталину».
На торжественном заседании в Большом театре Сталин, окруженный членами Политбюро и руководителями зарубежных компартий, сидел в президиуме под своим собственным огромным портретом. Он не сказал ни слова (подозревали даже, что он заболел и лишился речи), зато много говорили руководители всех союзных республик, лидеры зарубежных компартий (в том числе Мао Цзэдун и П. Тольятти), а также, в соответствии с неизменным ритуалом, – «представители» рабочего класса, науки, культуры, женщин, молодежи. Поэты, удостоенные чести выступить на этом заседании, изъяснялись стихами. Среди них были очень уважаемые люди. Известный белорусский поэт, лауреат Сталинской премии Я. Колас, обращаясь к «вождю народов», сказал: «Учитель наш мудрый! Для счастья людского / Ты солнцем взошел над землей». Еще более известный русский поэт А. Т. Твардовский, который, возглавляя в 1958–1970 гг. журнал «Новый мир», боролся против возрождения сталинских порядков, тогда не отличался от остальных. От имени советских писателей он восклицал:
Великий вождь, любимый наш отец…
С кем стали мы на свете всех счастливей,
Спасибо Вам, что Вы нас привели
Из тьмы глухой туда, где свет и счастье.
Поздравления Сталину от всех предприятий и учреждений СССР почти два года печатались в «Правде» под заголовком «Поток приветствий». Подарки, присланные Сталину со всего мира, заняли большинство залов Музея Революции. Бесчисленные портреты и скульптурные изображения Сталина заполнили несколько залов Третьяковской галереи, где была организована выставка в честь юбилея Сталина. Целую стену большого зала Третьяковской галереи занимал барельеф «Заседание Политбюро ЦК ВКП(б)», на который даже тогда нельзя было смотреть без смеха. В центре барельефа находилась аляповато сделанная фигура Сталина, а слева и справа от неё спускались вниз, как бы две лестницы, на ступенях которых, в соответствии с неписаной, но строго соблюдавшейся иерархией, размещались столь же аляповатые фигуры членов Политбюро. Лучшие места, всего одной ступенькой ниже Сталина справа и слева занимали ведавший партийными кадрами Секретарь ЦК ВКП(б), Герой Социалистического труда Г. М. Маленков и министр внутренних дел Л. П. Берия – тоже Герой Социалистического труда, да еще и Маршал Советского Союза, неизвестно, за какие военные заслуги.
В соседнем зале висела не менее несуразная картина «Грузинский народ вручает меч революции Маршалу Л. П. Берия». На картине Берия, грузин по национальности, в штатском костюме, в пенсне, при галстуке, одной рукой держал под уздцы лихого коня, а другой – принимал «меч революции», который вручал ему «грузинский народ» в образе стройного джигита в черкеске с газырями. Сейчас некоторые мои сверстники говорят, что уже в студенческие годы они критически относились к Сталину и к советскому режиму. Возможно, и даже вероятно, что такие люди были, но я их тогда не встречал. Зато собственными ушами слышал, как на дружеской студенческой пирушке первый стакан поднимали «За товарища Сталина!». Как-то вечером в нашей комнате в общежитии, кажется Малик Рагимханов задумчиво сказал: «А что, ребята, ведь и Сталин когда-нибудь умрет!» Мы в ужасе замахали руками: «Да ты что, с ума сошел? Как ты можешь так говорить! Замолчи!» И Малик смутился и замолчал. Видимо, где-то в нашем подсознании гнездилось ощущение, что такой великий вождь – не простой смертный; а может быть, просто испугались говорить на опасную тему.
Образец «поэзии» тех лет из книги Платона Воронько, лауреата Сталинской премии («Стихи», Москва, 1951; этот cтих перевёл с украинского П. Шубин)
Восторженные славословия в адрес Сталина и сообщения о небывалых успехах социализма странным образом сочетались с известиями о происках врагов Советской власти и агентов империализма, среди которых очень видное место продолжала занимать «клика Тито». В конце 40-х – начале 50-х годов почти по всем странам Народной демократии прокатилась волна фальсифицированных судебных процессов, на которых виднейших государственных и партийных деятелей обвиняли в связях с «кликой Тито», в измене и шпионаже. Первым и самым громким из них был публичный процесс Ласло Райка – бывшего министра внутренних дел, а потом министра иностранных дел Венгерской Народной Республики, члена Политбюро и заместителя Генерального секретаря Венгерской коммунистической партии.
«Правда» регулярно публиковала материалы этого процесса, из которых следовало, что Райк и еще четверо обвиняемых – это «наемные шпионы и убийцы из фашистской клики Тито». Они тайно вели борьбу против Сталина, против Советского Союза и руководителя венгерской компартии Матиаса Ракоши. Все обвиняемые признались в том, что были «инструментом в руках Тито и его американских хозяев», намеревались установить в Венгрии «кровавый фашистский террор против трудящихся масс». Все они «сотрудничали со штурмовым отрядом империалистических поджигателей войны – югославской антинародной фашистско-террористической кликой Тито», являлись югославскими, американскими и почему-то еще и французскими шпионами. Райка и еще двух обвиняемых повесили, двух остальных приговорили к пожизненному тюремному заключению. «Правда» приветствовала приговор суда в передовой статье под заглавием: «Победа лагеря мира, демократии и социализма».
Теперь известно, что Райка и других обвиняемых жестоко пытали и заставили «сознаться» в несуществующих преступлениях. В допросах участвовал один из товарищей Райка по коммунистической партии, сменивший его на посту министра внутренних дел Янош Кадар – впоследствии глава правительства Венгерской народной республики. Кадар присутствовал при казни Райка, и через несколько лет рассказал Микояну, что, идя на эшафот, Райк воскликнул: «Да здравствует Сталин! Да здравствует Ракоши!» После процесса Райка начались поиски его «сообщников» в других странах Народной демократии. Генеральный секретарь компартии Чехословакии Р. Сланский, первый заместитель Совета Министров Болгарии Т. Костов, многие министры и члены центральных комитетов компартий Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии, Болгарии были смещены со своих постов, арестованы и казнены за «измену» и «шпионаж».
Генерального секретаря Польской рабочей партии (т. е. компартии Польши) Владислава Гомулку тоже арестовали, без суда бросили в тюрьму, но все же не казнили. Не поздоровилось и Яношу Кадару. В 1951 г. его по приказу Ракоши арестовали, пытали и приговорили к пожизненному тюремному заключению. Только после смерти Сталина его освободили и реабилитировали. Я читал публиковавшиеся в газетах отчеты о судебных процессах с жадным любопытством, не сомневаясь в достоверности приводимых там сведений, ведь все обвиняемые признались в своих преступлениях, но все же несколько удивляясь тому, как вражеские шпионы и диверсанты смогли пробраться на высшие партийные и государственные посты.
В Советском Союзе публичных процессов, подобных процессу Райка или Московским процессам 30-х годов, больше не проводили, но репрессии против мнимых «врагов народа» не прекращались. В 1949–1950 годах были арестованы, подвергнуты пыткам и расстреляны обвиняемые по так называемому «Ленинградскому делу» заместитель председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) Н.А. Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М. И. Родионов и другие советские и партийные руководители. Такая же страшная участь постигла руководителей Еврейского антифашистского комитета, в том числе бывшего главу Совинформбюро С. А. Лозовского, художественного руководителя государственного еврейского театра В. Л. Зускина, известных поэтов Л. М. Квитко и П. Д. Маркиша. Об этом не сообщали, просто имена осужденных больше нигде не упоминались.
В январе 1953 г. во всех газетах появилось сообщение «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Самые лучшие «кремлевские» врачи, которые лечили высших руководителей СССР, оказались агентами иностранных разведок, организовали по их заданию «террористическую группу» и «губили больных неправильным лечением. Жертвами этой банды человекообразных пали товарищи А. А. Жданов и А. С. Щербаков». Они «старались вывести из строя» виднейших военачальников: маршалов А. М. Василевского, И. С. Конева, Л. А. Говорова и других. «Все участники террористической группы врачей состояли на службе у иностранных разведок, продали им душу и тело». Они «были завербованы филиалом американской разведки – международной еврейской буржуазно-националистической организацией “Джойнт”. Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывавшей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено», и перед всем миром теперь предстало истинное лицо её хозяев – «рабовладельцев-людоедов из США и Англии».
Так впервые в советской печати появилось ранее мало кому известное слово «сионисты», которому была суждена долгая жизнь. Газеты стали регулярно печатать сообщения о разного рода неблаговидных действиях: растратах, хищениях, злоупотреблениях, причем в каждом из них как бы случайно фигурировали еврейские фамилии. Люди отказывались лечиться у врачей с такими фамилиями. Поднялась новая волна антисемитизма. Неизвестного ранее врача Лидию Тимашук наградили орденом Ленина, «за помощь оказанную Правительству в деле разоблачения “врачей-убийц”», и мы подумали, что, видимо, она донесла на арестованных врачей. Публичное объявление об аресте «врачей-убийц» и начавшаяся вслед за тем «антисионистская», то есть антисемитская кампания в печати предвещали большой показательный судебный процесс над очередными «врагами народа», каких в СССР не видели с 1938 г. По Москве поползли слухи, что всех евреев вышлют в Сибирь.
Я до сих пор не знаю, насколько достоверны были эти слухи. Имеющиеся сведения противоречивы. Так доктор исторических наук Я. Я. Этингер, арестованный по делу Еврейского антифашистского комитета, сообщил о своих встречах с бывшим председателем Совета министров СССР Н. А. Булганиным, состоявшихся в 1970 г. Булганин рассказал Этингеру, что в марте 1953 г. должен был состояться процесс над «врачами-убийцами» по образцу довоенных процессов. Обвиняемых «предполагалось публично повесить на центральных площадях в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Свердловске, других крупнейших городах». Была составлена своего рода «разнарядка», где было заранее расписано, в каком конкретно городе будет казнен тот или иной профессор. Булганин подтвердил ходившие в течение многих лет слухи о намечавшейся после процесса массовой депортации евреев в Сибирь и на Дальний Восток. В середине февраля 1953 г. ему позвонил Сталин и дал указание подогнать к Москве и другим крупным центрам страны несколько сотен военных железнодорожных составов для организации высылки евреев. При этом, по его словам, планировалось организовать крушение железнодорожных составов, «стихийные» нападения на поезда с евреями с тем, чтобы с частью их расправиться еще в пути.
Другой собеседник Этингера, бывший сотрудник аппарата ЦК ВКП(б) Н. Н. Поляков утверждал, что с этой целью создали специальную комиссию во главе с М. А. Сусловым. «Для размещения депортированных в отдаленных районах страны форсированно строились огромные комплексы по типу концлагерей, а соответствующие территории закрывались на закрытые секретные зоны. Одновременно составлялись по всей стране списки (отделами кадров – по месту работы, домоуправлениями – по месту жительства) всех лиц еврейской национальности». Есть и другие аналогичные свидетельства. В мемуарах видного деятеля сталинского руководства члена Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микояна написано, что за месяц или полтора до смерти Сталина «готовилось “добровольно-принудительное” выселение евреев из Москвы. Смерть Сталина помешала исполнению этого плана». Еще один член Политбюро (но более позднего периода), А. Н. Яковлев пишет: «В феврале 1953 г. началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны».
Казалось бы, это убедительные свидетельства, но историк Г.В. Костырченко, специально занимавшийся изучением политики государственного антисемизма в СССР, справедливо указывает, что все такие свидетельства не опираются на документы. «Разнарядки» для казни «врачей-убийц» и списки предназначенных к депортации евреев не найдены. В архивах Министерства путей сообщения пока не искали сведений о том, что в феврале–марте 1953 г. к Москве и другим крупным городам стягивали военные эшелоны. Письменные распоряжения о создании комиссии Суслова и подготовке депортации евреев не обнаружили. Если о депортации немцев Поволжья и народов Кавказа сохранились многочисленные документы, то о подготовке депортации евреев документов не нашли.
Фразу о подготовке выселения евреев из Москвы вписал в мемуары Микояна редактировавший их после смерти автора его сын Серго, потому что отец не раз говорил ему об этом. В ответ на запросы Костырченко в архивы ЦК КПСС и МГБ СССР ему сообщили, что Н. Н. Поляков в конце 40-х – начале 50-х годов в этих ведомствах не работал. По всем этим соображениям Г. В. Костырченко считает слухи о готовившейся депортации евреев «мифом». Мне кажется, это слишком поспешный вывод. Документы можно уничтожить. Они могли быть составлены в зашифрованном виде, подобно приказам на военные операции. Наконец, совершенно не обязательно давать письменные приказы, они могут направляться в устной форме, и так бывало не раз в практике сталинского руководства. Я думаю, что надо продолжать поиски документов, причем не только в центральных, но и в местных и в ведомственных архивах. Гарантий успеха нет, но надежда остается, ведь, скажем, секретные советско-германские протоколы 1939 г. или документы о расстреле органами НКВД поляков в Катыни искали полвека, но, в конце концов, все же нашли.
* * *
Владислав Павлович Смирнов (род. 1929) — советский и российский историк, специалист по истории Франции. Заслуженный профессор Московского университета (2012), лауреат премии имени М.В. Ломоносова за педагогическую деятельность (2013). В 1953 году В. П. Смирнов окончил исторический факультет МГУ, затем стал аспирантом, а с 1957 г. начал работать на кафедре новой и новейшей истории исторического факультета МГУ, где прошел путь от ассистента до профессора. Выше приводится фрагмент из его книги: Смирнов В. П. ОТ СТАЛИНА ДО ЕЛЬЦИНА: автопортрет на фоне эпохи. – Москва: Новый хронограф, 2011.
Взято отсюда
Опубликовано 17.02.2018 22:56
