«The New Times» 18 апреля 2011
Академик Евгений Велихов: «Саркофаг был рассчитан строителями на 10 лет. Прошло 25…»
Чернобыль как машина времени
free 
Валерий Балаян
Я попал в Чернобыль ровно год назад. Вместе с известным украинским режиссером-документалистом Сергеем Буковским мы поехали, как у нас в кино говорят, «осматривать натуру» для съемок фильма нового проекта к 20-летию распада СССР для телеканала ARTE.
В Зоне теперь построили гостиницу барачного типа для иностранцев. Налаживают турбизнес. Говорят, один день прогулки будет стоить около 200 долларов.
Мы побывали не только в Припяти, куда, собственно, и будут возить интуристов. Объехали довольно внушительный диаметр вокруг – сначала почти до самой границы с Белоруссией, потом километров 60 на юг, потом на северо-запад.
Не буду останавливаться на личных впечатлениях – их много, и обо всех не расскажешь. Скажу только о главном. Об ощущении невероятного путешествия на машине времени, которым, собственно, и является поездка в Зону.
Остановившееся, законсервированное время излета советской эпохи – вот что такое Чернобыль сегодня. Его приметы повсюду – на стендах о соцсоревновании, на лозунгах и панно Дворца культуры, в разрушенных школах, в газетах на полах зарастающих исполинскими травами изб с провалившимися крышами.
Вспоминается Макондо Габриэля Маркеса – самый точный образ выморочной литературной реальности, ставшей абсолютно зримой материальной явью.
Полесские джунгли неумолимо поглощают последние на планете останки советской цивилизации. То, что не под силу флоре, по зубам фауне – повсюду следы кабаньего, лосиного, волчьего присутствия. Зайцев и лис мы видели прямо среди бела дня, и неоднократно. По словам сопровождавшего нас биолога, развелось очень много мышевидных грызунов. Однако никаких особых «мутаций», о которых писали в конце 80-х, сейчас вроде бы не наблюдают.
В Зоне по-прежнему живут люди, и не самоселы, а вернувшиеся в свои хаты старики. Они официально не существуют, по бумагам не проходят, в выборах не участвуют. Но власть милостива – закрывая глаза на их «официальное» несуществование, она все же раз в неделю подвозит им фургончик-автолавку, а раз в месяц – почтальона с пенсиями. В некоторых селах поставили рации, у многих есть подаренные детьми «мобилки».
Периодически в Зоне отлавливают людей, скрывающихся от правосудия, и армейских дезертиров. Рекорд поставил один сбежавший из армии хлопец, поселившейся в брошенной хате и промышлявший рыбалкой и охотой почти полгода. Его быт был полностью налажен: в деревнях по-прежнему можно найти все необходимое – от швейной иголки до трактора.
Раз в год, обычно на Пасху, сюда разрешают приезжать на кладбище родственникам похороненных здесь людей. Вот и в этом году разрешили. Люди приезжают на автобусе, а дальше разъезжаются по своим селам. В первые после аварии годы многие поджигали свои хаты, из-за чего возник страшный пожар 92-го года когда, говорят, горело ползоны.
Отчего жгли – со зла? От отчаяния? Думаю, что скорее всего это была реакция на невыносимый для разума абсурд здешней реальности. Потому что здесь, в Зоне, наглядно и зримо явлена метафора не производственной катастрофы атомного энергоблока, а тотального полураспада всего строя жизни трех-четырех поколений новой исторической общности – советского народа. Да и вообще тотального крушения всей химеры советской реальности. Которая была не чем иным, как попыткой восстания злых сил против самих основ Жизни. Против естественных форм бытия. Против основ мироздания.
Думаю, что возврат к «советскому», столь усиленно культивируемый с приходом к власти людей, про которых одна еврейская бабушка сказала мне очень точно «да они все давно умерли, но их забыли похоронить», – так вот, это возвращение власти Не-бытия, не-Жизни, а точнее, Антижизни в Бытие и в Жизнь. Танатоса в Эрос. Сила, которую называют Природа, Жизнь, Бытие, Бог, никогда не прощает этого.
Стоит прокатиться на этой доступной всем машине времени, чтобы очень отчетливо, всей кожей это почувствовать. И понять потом, что никакие точки еще не поставлены. В этом, по-моему, и заключается главный урок Чернобыля.
Материалы по теме:
Дмитрий Шушарин. Чернобылем поросло –> - Владимир Войнович. Осознанная необратимость –>
Россия выделит 45 миллионов евро на чернобыльские проекты –>
Чернобыль: что мы знаем 25 лет спустя
Илья Колмановский http://www.snob.ru/thread/43#entry_34634
Мультимедийный дневник из Чернобыльской зоны
26.04.2011 / 14:10 / Общество
http://naviny.by/rubrics/society/2011/04/26/ic_articles_116_173359/
Председатель израильского союза ликвидаторов о кошмаре Чернобыля. Интервью
// NEWSru.co.il // В Израиле // 26 апреля 2011 г.
Лукашенко заявил, что у Януковича «вшивости хватает», а Баррозу обозвал «козлом»
Газета. Ru 26.04.2011 18:07
Гонки со смертью. Первый в истории «советский» этап велогонки мира стартовал в Киеве 6 мая 1986 года
СОБЫТИЕ ДНЯ. 25 ЛЕТ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ КАТАСТРОФЕ
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦЕВ
Случилось это четверть века назад. 5 мая вечером был подписан в печать номер «Советского спорта» со знаком радиационной опасности на первой полосе. При том, что никакой опасности тогда мы не осознавали…
«Хочешь съездить на велогонку Мира? Вопрос главного показался издевательским. Кто же откажется пару недель покататься по Европе? Тем более, детали опускаю, я года два западнее Таллина (тогда еще с одним «н») не забирался. Велогонка вновь распахивала окно в мир, будоража творческие фантазии. И меня, конечно, ничуть не смущало, что в тот момент я не отличал туклипса от турнепса.
Для начала вступил в контакт с Виктором Капитоновым. Тот лишь недавно сдал пост наставника советской сборной и вызвался просветить неофита. Олимпийский чемпион принял меня на Рублевке – еще свободной от царских хором и глухих заборов с камерами слежения. Контакт проходил в невзрачном деревенском домике. Под шашлык и напиток марки «самогон». После чего хозяин бодро сел за руль престижной в ту пору «Волги» и с пугающей скоростью (пробок не было и в помине), но строго в рамках ПДД доставил меня к метро.
Потом слетал в Сочи, где шоссейники готовились к грядущему испытанию. Перед очередным велозаездом договорился с Александром Гусятниковым, главным тренером, поехать следом в «техничке». Хотел понаблюдать караван в реальном времени. Впечатлений получил массу. Вместе с приступами тошноты и телесными ушибами. От болтанки в тесном кузове на горных серпантинах.
К чему эти подробности? А к тому, чтобы читатели уяснили, насколько ответственно автор отнесся к своей миссии. Ответственность усугубляло немаловажное обстоятельство: велогонка Мира-86 принципиально отличалась от предыдущих. Если те проходили по дорогам ГДР, ЧССР и ПНР, символизируя нерасторжимую связь братских нам республик в борьбе за мир и дружбу, то эта должна была стартовать в СССР – колыбели идеалов прогрессивного человечества.
А потом перебраться из Киева в соцлагерь по воздушному мосту.
Еще в Москве, получив от киевского собкора Бориса Гопника свежую порцию новостей о подготовке к старту, я понес заметку в секретариат. По дороге-то (барабанная дробь!!!) меня и осенило.
– Слава, – говорю выпускающему. – Иллюстрация бы не помешала, а у меня – шаром покати. Но есть идея.
Тут же, взяв карандаш, я ее изобразил: «Вот круг – это Киев. А вокруг – три лепестка, как три этапа гонки. Усек?»
Выпускающий Варывдин, живописи не чуждый, догнал сразу…
Нам и в голову не пришло, что мое творение и значок, предупреждающий о радиации, похожи как две капли воды. Взрыв в Чернобыле еще не прогремел…
Ассоциации появятся позже. Уже в Киеве.
Когда увижу на вокзале толпы, штурмующие поезда.
Когда услышу советы хорошо осведомленных аборигенов: как можно реже появляться на улице, по крайней мере в дождь, и почаще прибегать к водке (она якобы помогала от радиации, но отсутствовала в природе по причине сухого «горбачевского» закона).
Когда наконец перед посадкой в самолет буду наблюдать из очереди у рамки, фиксирующей вредные излучения, как массажиста нашей команды заставят снять кроссовки. На борт поклонник здорового образа жизни поднимется босиком – расплата за пробежки по изумрудным киевским газонам…
В те дни радиационный фон в Киеве превышал норму раз в 500. Хотя радио вещало про вполне безобидные 0,34 миллирентгена в час. Но и этой скупой, помноженной на слухи, информации хватало для паники. Город опустел наполовину…
В сотне километров отсюда, в Чернобыле и Припяти, тысячи специалистов боролись с невидимой смертью. А здесь время словно остановилось. Товарищи, ответственные за массовку, исправно обеспечивали флажками шеренги пионеров. Над толпой не раскрывались зонтики, когда пару раз с безоблачного неба вдруг проливался ласковый дождик. Не было зонтиков и уж тем более дозиметров. Зато секундомеры включались строго по графику. Механизм велогонки работал безотказно. Журналисты строчили бодрые репортажи…
Как выяснится много позже, с погодой Киеву тогда здорово повезло. Солнце припекало, и мощные потоки воздуха возносили радиоактивную грязь в голубые небеса. А сильный юго-восточный ветер относил выбросы из горящего реактора в леса Брянщины, Белоруссии и далее – вплоть до Скандинавии. Будь иначе…
А завесу тумана мне приоткрыл уже по пути в Варшаву фотограф из ТАСС Валерий Зуфаров, оказавшийся в соседнем кресле. Он исхитрился полетать на вертолете спасателей над аварийной АЭС и с чувством законной профессиональной гордости показал снимки. Технически безупречные, но жуткие по сути.
Эти «веселые картинки» принесут ему несколько международных премий. Они же станут причиной преждевременной (всего через десять лет!) смерти этого талантливого и жизнелюбивого человека…
http://www.1tv.ru/videoarchive/32254
Волки в зоне (1990)
http://www.youtube.com/watch?v=eiKSvIJ9nm8
Режиссер: Виктор Дерюгин
Сценарист: Анатолий Делендик
Оператор: Владимир Кислицын
Художник: Владимир Ефимов
“Импульс” (Минск), “Бенефис” (Ленинград)
Актеры: Юозас Киселюс, Станислав Садальский, Виктор Костромин, Марина Гайзидорская, Виктор Михайлов, Витаутас Томкус, Михаил Пахоменко, Виталий Зикора, Владимир Толоконников, Андрей Дударенко, Евгений Крыжановский, Михаил Петров, Кахабер Шарабидзе.
В основе фильма факты чернобыльской трагедии и ликвидации аварии. Герои этого фильма мародер Семен, сбывающий зараженную технику, его бывший сослуживец Стас, капитан милиции, в недавнем прошлом ликвидатор аварии и некий Человек-Зона, наблюдающий за событиями. Брошенные людьми вещи, драгоценности и техника становятся легкой добычей преступников, действующих под прикрытием властей и милиции. Положить конец этому беспределу берутся бывший капитан милиции Родион и его напарник Стас.