Оригинал на белорусском

Краткое изложение на русском (вставлен также ряд фактов, не вошедших в запись):

Моисей (Мойше, или, на местном диалекте идиша, Мейше) Кульбак был многогранной личностью: не только поэтом, но и прозаиком, переводчиком, педагогом, драматургом, театральным режиссёром, философом (хотя и не имел формального философского образования).

За ним пришли ровно 80 лет назад – 11 сентября 1937 г. Лаврентий Цанава в то время ещё не служил в Беларуси. Ответственность за смерть Кульбака несут нарком внутренних дел БССР Борис Берман, его московский начальник Николай Ежов, члены Политбюро, начиная со Сталина, некто Фарбер (непосредственно арестовывал), Иван Матулевич – начальник выездной сессии военной коллегии Верховного Суда СССР, который оформил приговор Кульбаку и многим иным литераторам.

Эскиз этой картины Андрея Дубинина («Клуб Дзержинского, или Ночь поэтов», 2017) экспонировался во время лекции в книжном магазине Логвинова 8 сентября 2017 г.

Произведения Кульбака переводились с идиша, кроме русского и белорусского, на английский, литовский, немецкий, польский, украинский, французский, другие языки… И на иврит тоже – это язык, которым Кульбак хорошо владел, на котором начинал писать стихи (позже перешел на идиш). Cовсем недавно по-немецки вышел перевод романа 1920-х гг. «Понедельник».

В Беларуси творчество Кульбака было культовым у реставраторов-идишистов во главе с Олегом Ходыко (с 1980-х гг.). Много воспоминаний о старшем товарище оставил писатель Гирш Релес (1913-2004).

В последние 5-10 лет интерес к наследию Кульбака растет. В 2014 г. вышел музыкальный альбом группы «Литвакус», названный «Райсн» в честь знаменитой поэмы 1922 г. В 2015 г. переиздан роман Кульбака «Зельманцы» (по-русски – «Зелменяне»). На белорусский язык перевёл Виталь Вольский еще в конце 1950-х, книга 1960 г. была в Беларуси первой после реабилитации писателя. Переиздание 2015 г. получило хорошую прессу.

В 2016 г. впервые с 1970 г. в Минске увидел свет сборник поэзии Кульбака «Eybik/Вечна» – самиздатовский, но есть шанс, что в следующем году более солидная книга появится в серии «Поэты планеты». Стихи и поэмы Кульбака в ХХI в. переводили Лявон Барщевский, Василь Жукович, Андрей Хаданович, Анна Янкута. Андрей Дубинин готовит новый, бесцензурный, комментированный перевод «Зелменян». Сергей Шупа переводит на белорусский язык два ранних романа Кульбака, «Мессия сын Эфраима» и «Понедельник»… В журнале «Дзеяслоў» выходили переводы пьесы Кульбака «Бойтре» (2014; потрудился Феликс Баторин) и рассказа «Муня-птицевод и его жена Малкеле» (2016; над ним выпало поработать мне). Фамилия писателя – благодаря Павлу Костюкевичу, который кое-чему научился и у Кульбака – появилась у входа в книжный магазин, где читается сия лекция. Всё это неспроста.

Большую часть своей короткой жизни (41 год) поэт находился в здешнем культурном пространстве. Это и Сморгонь, где он родился в марте 1896 г., и Вильно, и Минск, но также и Воложин, где Кульбак учился в иешиве с 13 лет.

Есть версия, что фамилия Кульбак происходит от «кульбы», что значит «культя». Но Андрей Дубинин считает, что «Кульбак» – местный вариант названия немецкого города Кульмбах, что значит «ручей вершины».

Далее предлагаются 18 утверждений о писателе. Число «18» в еврейской традиции значит «живой». Мне хотелось бы по возможности показать живого Кульбака.

1. Мойше Кульбак был очень остроумным человеком, с этим согласны все мемуаристы. Иронией и самоиронией, а также чёрным юмором наполнен его «главный» роман «Зелменяне». Это всё не одесское и не бабелевское, а местное, литвацкое… Возможно, с примесью сарказма из немецкой поэзии (в частности, Гейне), которую любил Кульбак.
2. Кульбак имел дар адаптации в разных обстоятельствах; неплохо себя чувствовал и на селе, и в городе, что проявилось и в его творчестве. И о деревне, и о городе он писал со знанием дела. Возможно, это объясняется происхождением его родителей (отец – приказчик по сплаву леса, мать – из селян, живших под Сморгонью).
3. С одной стороны, Кульбак любил компанию (в Минске 1930-х гг. – Зелик Аксельрод, Айзик Платнер, белорусские классики Якуб Колас, Янка Купала, Кузьма Черный). С другой – был довольно замкнут, в Вильно 1920-х «ни с кем не был запанибрата» (Ш. Белис).
4. Долго вынашивал свои произведения, а затем быстро их записывал.
5. В молодости попал в романтическую историю; забрал свою будущую жену (Женю Эткину; они поженились в 1924 г.) чуть ли не со свадьбы с биологом Спектором. В дальнейшем вставил этот эпизод – в переработанном виде – в пьесу «Бойтре».
6. За рубежом (в Германии) писал о Беларуси, в Беларуси – о зарубежье.
7. В 1930-х называл себя «писателем-середняком» – возможно, в этом была своеобразная хитрость, попытка отвлечь от себя внимание критиков и «органов».
8. Часто и охотно вводил в свои произведения белорусские образы, фольклор.
9. Интересовался мистикой, сверхнатуральными силами – всё это не редкость в его произведениях. Например, мыши, которые в «Зелменянах» едят лунные лучи, перекликаются с птицей чакорой из индийской мифологии. В чём-то творчество Кульбака близко к гоголевскому или булгаковскому, есть параллели и с Исааком Башевисом-Зингером.
10. В прозе Кульбака много поэтического. Скрытые рифмы не всегда замечались переводчиками, но Андрей Дубинин заметил.
11. Кульбак увлекался философией, читал Аристотеля и Лао Цзы, Ибн Гвироля и Спинозу, что, безусловно, положительно сказалось на его творчестве.
12. Сознательно пытался «навести мосты» между еврейской культурой и мировой, обогатить язык идиш.
13. Тянулся к театру. Собственно, в Берлине в начале 1920-х гг. он и работал суфлёром в театре, а затем в Вильно ставил в школах спектакли по мотивам классики (Гомер, Шекспир, Ицхак-Лейбуш Перец), которые очевидцы вспоминали еще десятилетия. И после переезда в Минск сотрудничал с театрами, но уже с государственными – Белорусским ГОСЕТом, Московским, Биробиджанским… Возможно, стихотворение «Ikh bin a bokher a hultaj…» (в переводе Андрея Хадановіча – «Гультая відаць здаля…») и было первоначально написано для театра.

Песню на стихотворение Моисея Кульбака начала 1920-х гг. исполняет белорусский джазмен Павел Аракелян

14. В свободное время играл в шахматы (Гирш Релес вспоминает о партии Кульбака с артистом еврейского театра Хаимом Виногуро). Роман «Зелменяне» можно трактовать как шахматную партию.
15. Разводил птиц и в жизни, и в своих произведениях («Зельманцы», «Муня-птицевод»…).
16. Пользовался большой популярностью в Вильно 1920-х годов, но не умел «конвертировать» ее в деньги. Говорил, что положение еврейских писателей в Польше его не устраивает – возможно, поэтому и уехал в советский Минск.
17. Работал в Академии наук БССР на скромной должности стиль-редактора в еврейском секторе. Брался за дела, не соответствующие его уровню: например, сборник «Революционные новеллы» (переводы на идиш малоизвестных авторов, 1931, совместно с З. Витензоном).

Фотографии, демонстрирующие, как «весело» жилось М. Кульбаку в первой половине 1930-х гг. На первой он с женой Зельдой (Женей) и сыном Ильей в 1930 г. Вторая взята из газеты «ЛіМ», относится к 1936 г.: на ней Кульбаку всего 40 лет, но выглядит он гораздо старше.

18. Поддался большевистскому влиянию (примеры: публикация очерка о Якубе Коласе в журнале «Штерн» за 1936 г., где восхваляется сталинская политика, статья о недостатке бдительности в газете «Літаратура і мастацтва» за тот же год, где Кульбак обвинял уже арестованного к тому времени Хацкеля Дунца).

Всё же свой шедевр, роман «Зелменяне», Кульбак не испортил окончательно. Да, на 2-й книге, изданной в 1935 году (1-я вышла в 1931 г.), лежит отпечаток приспособленчества, но нельзя сказать, что она беспомощная. В художественном плане Кульбак оказался меньшим оппортунистом, чем, например, Змитрок Бядуля (2-й том его романа «Язэп Крушинский» – голая агитка).

В заключение – два частных, но довольно важных вопроса.

Где Кульбак жил в Минске 1930-х гг.? Даже в некоторых авторитетных источниках высказывались соображения, что на «Опанском» или «Окопном» переулке. Однако Гирш Релес вспоминал, что семья Кульбака жила на Омском переулке (нынешняя улица Румянцева). Рахиль Баумволь, которая в то время также жила в Минске, говорит о том, что Кульбак жил у Комаровки. «Опанский» переулок в таком случае не подходит, т. к. находится от Комаровки гораздо дальше. Последнюю точку поставила Анна Северинец, обнаружившая в российском архиве переписку с Кульбаком 1937 г. по поводу перевода на русский язык его романа… Указан адрес получателя: Омский пер., д. 4а, кв. 1. Хорошо бы отыскать расположение этого деревянного дома на карте современного Минска, обозначить место, где он стоял, памятной табличкой. Место, где Кульбак жил в Вильно (ул. Кармелиту, 5 в современном Вильнюсе), обозначено с 2004 г.

Где обитали самые известные герои Кульбака – зелменяне? В конце одноименного романа говорится о том, что на месте их двора строится фабрика «Коммунарка» (существующая и поныне на ул. Аранской). Казалось бы, ясно, но в последнее время всё чаще звучат утверждения о том, что имелся в виду бисквитный цех «Коммунарки», находившийся в излучине Свислочи недалеко от гостиницы «Беларусь» (ул. Коммунистическая, район Сторожёвки). Некоторые намёки на Сторожёвку действительно есть в романе, но время действия в нём не совпадает с открытием бисквитного цеха весной 1929 г. Например, рассказывается о пуске трамвая (который состоялся осенью 1929 г.). Из текста следует, что «конфетную фабрику» начали строить в конце лета 1930 г. Итак, даже методом «от противного» можно установить, что зелменяне жили всё же в районе Аранской, на Ляховке.

Опубликовано 13.09.2017  21:29 

***

Водгук д-ра Юрася Гарбінскага з Польшчы на відэазапіс лекцыі: “Выдатна – канцэптуальна (“18”!), глыбока асэнсавана і капітальна прадстаўлена. Асабліва ўразіла “Зорачка” ў перакладзе Андрэя Хадановіча. Гэта нешта незвычайнае – містычная элегія Млечнага шляху. Мне гэты верш нагадвае адну з асабліва шчымлівых габрэйскіх калыханак з Лодзі” (атрымана 26.09.2017).