Tag Archives: Юлия Краснопеева (Гельфонд)

Советско-венгерские воспоминания

Вольф Рубинчик. О «крайних» турнирах в Минске поговорили, о турнирах в Ульяновске и Москве – ещё раньше, почему бы не вспомнить поездки на зарубежные соревнования по гексашахматам (ГШ)? Небось, за бугром и трава была зеленее?

Юрий Тепер. Ну, Москву и за сто раз всю не пересмотришь, да и в Ульяновске я каждый раз находил что-то новое. Вообще, мы ездили поиграть в ГШ и пообщаться с друзьями, а для этого не обязательно отправляться за тридевять земель. Но в чём-то ты прав: когда нас начали принимать за рубежом (1988-1990), стало интереснее.

Ездили мы в основном в Венгрию (там был и остаётся центр ГШ-движения), страну весьма живописную. Я не прочь поговорить о тех поездках.

В. Р. О, Венгрия! Оперетты Имре Кальмана, проза Тибора Дери (его книга в переводе на русский 1989 г. изд. и сейчас где-то в шкафу валяется прячется…) Сколько же раз ты побывал в гостях у мадьяр?

Ю. Т. Целых четыре. Три раза на соревнованиях и один раз по туристической путёвке (в августе 1988 года).

В. Р. Как удалось раздобыть путёвку?

Ю. Т. В профкоме нашего педуниверситета (тогда пединститута им. Горького) было объявление о формировании группы. Путёвка на 12 дней стоила 500 рублей – четыре месячных зарплаты «с хвостиком». Я спросил мнения у родителей и записался… Помню, ходил в поликлинику сдавать анализы, заполнял какие-то анкеты.

В. Р. Почти как у Владимира Высоцкого: «Перед выездом в загранку / Заполняешь кучу бланков». А инструктаж о моральном облике советского человека с вами ещё проводили?

Ю. Т. Нечто было. Объясняли, например, почему надо ходить по три человека: так, мол, интереснее, можно поговорить, обменяться впечатлениями. Если кому-то станет плохо, товарищи не дадут пропасть, а если вдруг нападут хулиганы, то втроём легче отбиться. Всё логично, но мысль при этом одна и та же: «Как бы кто не убёг». А в Венгрии уже никто на эти инструкции не обращал внимания, все гуляли, как хотели.

Однако моё знакомство с жителями Венгрии началось не с Дебрецена, а с Ульяновска…

В. Р. Ага, в прошлом году ты вскользь упоминал, что они там выступали…

Ю. Т. Да, ульяновский турнир 1988 г. интересен не сам по себе, а тем, что играли в нём аж 4 участника из Венгрии – Чаба Шенкерик (Будапешт), Андраш Путцер (Печ), Тибор Рутковски (Мишкольц), Шандор Бодор (Дебрецен).

В. Р. А до этого турнира кто-нибудь из гексашахматистов солнечной Венгрии был тебе известен?

Ю. Т. Все мы слышали о Ласло Рудольфе. Знали, что он основной соперник Марека Мацьковяка, не раз обходивший его в чемпионатах мира и других престижных соревнованиях; слышали, что Ласло получил высшее образование в Советском Союзе, хорошо говорит по-русски. Ещё говорили, что у него невеста в Донецке, и когда он женится, сможет постоянно играть в наших турнирах…

В. Р. И?.. Кстати, у Петра Вайля и Александра ГенисаПотерянный рай») есть такое ироничное наблюдение о жизни в позднем СССР: «Если спросить о самом сильном любовном переживании девушку среднего круга, почти всегда окажется, что у неё был любовником венгр».

Ю. Т. Увы, свадьба не состоялась, и в итоге Ласло женился на соотечественнице. Об остальных венграх я ничего не знал, хотя поговаривали, что общий уровень игры у них очень высокий. Ульяновский турнир это подтвердил.

В. Р. Чем же тебе запомнилась их игра? И каких результатов добились гости?

Ю. Т. Результаты такие: Шенкерик победил в турнире (7 из 9), трое остальных оккупировали места с 6-го по 8-е, набрав по 5 очков из 9.

В. Р. Шенкерик превосходил их в классе? И советских гексашахматистов тоже?

Ю. Т. Судя по результату, да. Чаба ведь до Ульяновска победил и на турнире в Татабанье, где играли минчане Александр Павлович и Юрий Бакулин (который занял 2-е место). А по содержанию сейчас не скажу. Остальные венгры тоже играли достойно – во всяком случае, опередили меня, взявшего 4 очка. Во втором туре я проиграл Бодору, в четвёртом – выиграл у Рутковски.

Стиль у каждого был, конечно, свой. Общим, как мне показалось, было то, что все они играли «от обороны». Вспоминается дружеский шарж, опубликованный В. П. Волковым в «ГШ бюллетене» 1990 года.

Скрыл в засаде войско

Чаба Шенкерик.

Гексашахмат он стратегию постиг –

Как тряхнёт своей курчавой бородой,

То отважно все идут фигуры в бой.

О своеобразной оборонительной стратегии венгров говорил мне и ульяновец Андрей Жупко: «Трудно с ними играть, стоят и не дёргаются, а когда ошибёшься, то ловят тебя на вилки»…

В. Р. Прямо-таки стиль новой чемпионки Беларуси по обычным шахматам, Александры Тарасенко!

Ю. Т. Если вспомнить мои партии с Ш. Бодором, то реплика Жупко попадала в точку. С Рутковски всё же имел место встречный бой, где мне улыбнулась удача. Годом позже он у себя дома (в Мишкольце) взял реванш.

С Путцером я дважды играл в Венгрии (1,5:0,5 в мою пользу), с Шенкериком – не довелось.

В. Р. Внешне гости Ульяновска тебе запомнились? Общался с ними помимо доски?

Ю. Т. Трое были высокие, а вот Шенкерик имел вид довольно тщедушный. Даже с соотечественниками он мало общался. Я беседовал с Путцером (он хорошо говорил по-русски), но ничего особенного вспомнить не могу. Разве что… он упоминал, что его родители работали в СССР, и язык – от них. Ещё говорил, что моя фамилия похожа на венгерскую.

В. Р. Хм, вполне еврейская фамилия. В переводе с идиша «Тепер» означает «горшечник», «гончар».

Ю. Т. Рутковски спрашивал меня, как в Ульяновске найти пиво (тогда это была немалая проблема), и несколько раз повторил по-русски: «холодное пиво».

В. Р. Да, для сурьёзного игрока это почти что допинг, особенно летом. Ну, а чем запомнился третий венгерский товарищ?

Ю. Т. Бодор – талантливый художник, в венгерских гексашахматных журналах часто печатались его рисунки и дружеские шаржи. Он приезжал не только в Ульяновск, но и в Минск (1990). За год до этого, на открытом первенстве Венгрии 1989 г. в г. Гардони я победил Л. Рудольфа. В Минске при встрече Бодор приветствовал меня: «О! Гардонь, Тепер – Рудольф». Дальнейшему общению мешал языковой барьер.

В. Р. Вернёмся к твоей турпоездке осенью 1988 года…

Ю. Т. До Львова ехали поездом, пересекли границу (в Чопе) на автобусе. Во Львове успели сходить в театр, на пьесу «Улица Шолом-Алейхема» – не самого высокого уровня, но в то время весьма популярную. Дальше – «галопом по Европам». 12 дней – 8 городов, в которых мы останавливались. Экскурсовод Петер учился в СССР и хорошо говорил по-русски. Запомнились своеобразная кухня, сильная жара. А маршрут был такой: Дебрецен – Сексард – Печ – Шиофок (на озере Балатон), Будапешт (3 дня) – Эгер – Ньиредьхаза – Токай. Затем Львов и Минск.

В. Р. Какие попадались «изюминки» в дороге?

Ю. Т. Искупались в Балатоне. Обычно кладёшь вещи на пляже и заходишь в водоём, а там вещи принимают в камере хранения, выдают номерок. Это хорошо, но как с номерком плавать? Всё же как-то справлялись, купались с номерками в руках.

Отель «Арань быка» («Золотой бык»). Оформляемся, а тут в коридоре – группа раввинов в белых рубашках, чёрных пиджаках и шляпах. Девушка из нашей компании Валя Паськова (мы учились в институте в параллельных группах, ходили вместе на английский язык) спрашивает меня: «Ну что, Юра, нравятся они тебе? Хотел бы быть таким же?» Я не нашёл, что ответить.

В. Р. А как бы сейчас ответил?

Ю. Т. Наверное, так: «Раввины мне нравятся, а принимать ли их образ жизни, не знаю. Этому надо учиться с детства либо со студенческих лет».

Синагога стояла напротив отеля, но зайти туда не решился. Да и не очень мне это было интересно в ту пору.

Во дворе синагоги Будапешта, 2017 г.

В. Р. Ну, зато теперь ты бааль-тшува. Больше евреев в социалистической Венгрии не встретил?

Ю. Т. Больше не встретил, но постфактум прочёл в путеводителе «В Будапеште проездом», что там был еврейский музей (находясь в Венгрии, мы не знали, что он есть). А вот о шахматах, если не возражаешь, кое-что припомню.

В. Р. Когда же я возражал?..

Ю. Т. В отеле Дебрецена захожу в бар. Смотрю, два мужичка играют в шахматы.

В. Р. Случайно не в гекса?

Ю. Т. Нет, случайно в классические. Уровень был не очень… Партию они быстро закончили, и один из соперников отошёл от стола. Спрашиваю у второго: «Do you want to play with me?» Тот согласился и показал жестами, на каких условиях готов играть. Достаёт купюру в 500 форинтов (примерно 30 сов. рублей), кладёт её под ключи. Мне пришлось поступить аналогично. Первую партию я играл белыми, удалось выиграть качество в «сицилианке», но явного выигрыша я не видел. Реализация ещё предстояла долгая, но соперник сдал партию и перевернул доску. Начали вторую партию. Мой соперник выбрал дебют Сокольского.

В. Р. В Европе он чаще назывался «дебютом орангутанга».

Ю. Т. Молодец, возьми с полки пирожок 😉 Прижал меня венгр в этом «орангутанге», но создать что-то реальное не сумел.

В. Р. Кстати, одна из особенностей дебюта 1.b4 – белым нередко удаётся достичь перевеса в пространстве, а между тем чёрные держатся. Говорю это как человек, играющий «Сокольского» лет 30 (с подачи своего тренера Э. Н. Андреева, ученика Алексея Павловича). Почему-то коню b1 почти всегда трудно бывает найти достойное применение…

Ю. Т. Потом мой соперник просчитался, потерял фигуру и сразу сдался. Сказал мне: «Thank you, very good game». Забрал ключи, а деньги оставил мне. Я был в эйфории, растрезвонил об этом случае всей компании.

В. Р. Ещё с кем-нибудь попрактиковался в английском?

Ю. Т. Нет, в Венгрии была проблема с иностранными языками. Старшее поколение знало немецкий, а молодёжь конца 1980-х, похоже, и его утратила. Хотя в ту поездку мы мало общались с местными. А среди гексашахматистов проще было найти русскоязычных, чем англоговорящих. Наши туристы в этом плане, как ни странно, выглядели лучше. Заходили в магазины и пытались обращаться на английском, немецком, польском. Правда, толку от этого было мало.

В. Р. Ты пробовал учить венгерский язык?

Ю. Т. Да – нашёл в библиотеке учебник и кое-что запомнил. В 1989 г., во время поездки в Мишкольц, к нашей группе (8-10 человек) подошёл один местный и заговорил. Его познания в русском были на уровне: «Гласность хорошо! Перестройка хорошо! Горбачёв хорошо, Брежнев плохо». Затем он что-то спросил, и я единственный понял смысл вопроса: говорит ли кто-нибудь из нас по-венгерски. Я отрицательно покачал головой, и он с огорчением отошёл.

В. Р. Что ещё вспомнишь?

Ю. Т. Политический анекдот, который нам рассказал переводчик. Генсека венгерской социалистической рабочей партии Кароя Гроса спросили, почему он присоединил к своему посту и должность премьер-министра. Ответ: «В Венгрии на одну зарплату не проживёшь». Кто сейчас помнит этого Гроса или его предшественника, Яноша Кадара?

Помимо всего, я почувствовал, как у венгров перемешиваются царская Россия и Советский Союз. Мы смотрели картину времён революции 1848 г. – там было показано, как российские войска передают австрийцам венгерских генералов, сдавшихся им в плен. Позже генералы были казнены. Переводчик Петер назвал русские войска советскими, правда, тут же поправился. А в другой раз сказал, что думает об экономическом сотрудничестве наших стран, передаю смысл его слов: «Вы гордитесь, что поставляете нам дешёвые полезные ископаемые. Я химик, окончил институт в Москве и знаю, что ваша руда часто – не руда, а красная земля, да и ваша нефть бывает низкого качества». Возражать было трудно, мы не разбирались в полезных ископаемых. Но после этих слов меня не удивило, что два года спустя экономические отношения СССР со странами Восточной Европы практически прекратились.

В. Р. На этой оптимистической ноте закончим рассказ о путешествии?

Ю. Т. Под конец был ещё кабачок в Токае, городке, славном своими винами. Завели нас в погребок, выступил перед нами специалист, рассказал, как всё делается. И вот дегустация: сначала очень слабое вино, постепенно напитки становились всё крепче… Мы не сразу это поняли и продолжали пить большими порциями. В конце налили виноградной водки, после чего надо было спеть песню. Мы спели «Бывайце здаровы, жывіце багата!» Когда хозяин услышал перевод пожелания, чтобы каждый год рождалось по ребёнку, он засмеялся и схватился за голову.

В. Р. Да, насыщенная получилась поездка. И о погоде… В смысле, о гексатурнирах в Венгрии.

Ю. Т. Там, конечно, всё было зациклено на игре, но кое-что интересное вспоминается. Октябрь 1989 г. – едем в Мишкольц через Дебрецен. В Дебрецене большой базар. Поезд пришёл рано, около 4 утра. Вышли из вагона, делать особо нечего. Нас обступила толпа цыган. Спрашивают, что у нас есть, предлагают обменять советские рубли (купить у них за форинты). Но нам самим требовались форинты, так что обмен не состоялся. Знали, видно, ромы, что вскоре, как у Салтыкова-Щедрина, «за рубль будут давать только в морду». А вот наручные часы, которые я вёз на продажу, начальник местной охраны (цыган с повязкой на руке), несколько раз предлагал мне продать ему, причём всякий раз повышал цену. Я пересчитывал сумму по официальному курсу – и в итоге отказался продавать. Курс же давно не соответствовал реальности… В итоге, после того как часы упали, я сбыл их на базаре поляку – дешевле, чем предлагалось на вокзале.

В. Р. Неплохой урок рыночной экономики! Вспоминаю себя 13-летнего, пытавшегося что-то продать на перроне в Бухаресте. А кто из представителей Беларуси тогда, осенью 1989 г., ездил на турнир?

Ю. Т. Боюсь ошибиться (таблицы у меня нет), но помню, что ездили В. Яненко, В. Некрасов, В. Вашкевич, братья Зезюлькины – Алексей и Юрий, их мама Валентина Иосифовна (неофициальный руководитель делегации), А. Касперович, В. Липник, Н. Шапиро и Ю. Дубашинский.

В. Р. Не сын ли народного артиста Беларуси Павла Дубашинского (1931-2000)?

Ю. Т. Точно. Юрий Павлович (для меня просто Юра) работал со мной в библиотеке пединститута и спросил, можно ли ему поехать с нами. В ГШ он до того не играл, но правила освоил. Ему разрешили поездку.

В. Р. И он что-то выиграл?

Ю. Т. Нет, но очень старался. В том турнире 1989 г. победил Некрасов, я набрал 50% (4,5 очка). Наташа Шапиро обошла меня на пол-очка. Касперович набрал 3,5, об остальных не помню. Курьёзно, что турнир назывался «Кубок Ленина» (в последний раз). А две недели спустя после возвращения состоялась следующая поездка – на открытое первенство Венгрии и командный турнир трёх сборных (Венгрия, СССР, Югославия) в город Гардонь.

В. Р. Начальство в библиотеке тебя отпускало?

Ю. Т. Второй раз – со скрипом. Заведующий, Григорий Иванович Волынец, говорил, что в таком случае нечего было возвращаться из первой поездки, я объяснял, что вхожу в состав сборной, показывал бумагу на венгерском… Точно уже не помню – кажется, взял отпуск за свой счёт.

В. Р. И вот тогда ты выиграл у Ласло Рудольфа, «неоднократного чемпиона мира и Европы» (цитирую беседу годовой давности).

Ю. Т. Было дело, ещё запомнилась красивая победа над Путцером (жертва фигуры, сильная атака, натуральный мат в финале). Но больше хвастаться нечем. Попал лишь в десятку – 5 очков из 9. Забавно, что Ласло – второй игрок по фамилии Рудольф, которого я победил.

В. Р. И кто же был первый? Брат чемпиона? Сын? Двоюродный дядя?

Ю. Т. Нет, студент из ГДР. Он играл за БИМСХ (институт механизации сельского хозяйства) в чемпионате БССР среди вузов. Имени его не помню; возможно, ударения в фамилиях разные.

В. Р. Неважно; главное, один Тепер двух Рудольфов победил… А что за город Гардонь?

Ю. Т. Курортное местечко на берегу Веленце, второго по величине озера Венгрии (первое – Балатон). В Гардони победителем вышел Яненко, я с ним в последнем туре расписал ничью (точнее, он со мной). У него был отрыв от Имре Ботко на 0,5 очка. Ботко играл с Некрасовым, и Яненко решил, что Некрасов не проиграет. Так и получилось. Ботко, несмотря на проигрыш, занял 2-е место. Ещё там играли Владимир Вашкевич и Игорь Акушевич (выпускник БГУ; перворазрядник по обычным шахматам, в ГШ играл редко). Акушевич – хороший бриджист, научил нас понимать бридж.

По дороге в Гардонь был казус в будапештском метро. Сперва мы приехали на другой вокзал и взяли талончики. Но мы не знали, что они действительны только час. По этим талончикам проехались в город, в книжный магазин. Туда, обратно – срок действия истёк. Женщина-контролёр нас выловила. Стали ей объяснять, что не успели поменять деньги, Вашкевич что-то говорил по-русски… Полиции рядом не было, и она нас отпустила.

В. Р. Я бы на её месте вытряс деньги из «богатеньких советских буратин» 🙂 Ну, а что с третьей поездкой на турнир?

Венгерские, польские и советские гексашахматисты в Беларуси. Стайки, март 1990 г. Слева – Валентина Зезюлькина, усач рядом – Геза Эрдеш, с бородкой, в очках и при галстуке – Мариуш Войнар. Далее – Шандор Бодор, Марек Мацьковяк, Юрий Тепер. Впереди стоят, слева направо, Юлия Краснопеева (Минск), Гражина Мацьковяк, Малгожата Шульнис (Польша).

Ю. Т. Летом 1990 года отправились в Татабанью. Кроме меня ездили Ю. Бакулин, В. Некрасов, братья Зезюлькины и Ю. Краснопеева (в девичестве Гельфонд). Помню лишь свой результат (4,5 из 9) и то, что в турнире победил Некрасов. В свободное время забавлялись магнитным бильярдом, смотрели по телевизору чемпионат мира по футболу и сами играли в футбол. Я стоял в воротах. Геза Эрдеш (учился в Москве, в бронетанковой академии) сказал мне: «Ты как Яшин». Было это во время игры, я его плохо слышал и не понял. Он удивлённо спросил: «Ты что, не знаешь про Яшина?»

В. Р. Да, в конце 1980-х о легендарном вратаре, наверное, слышали все. Сейчас, конечно, вряд ли – Лев Иванович умер в 1990 году, память о нём постепенно уходит. Но диалог наш затянулся. Чем завершим?

Ю. Т. Для прикола ещё раз процитирую В. С. Высоцкого: «И всё снились мне венгерки / С бородами и с ружьём».

В. Р. А если чуть более серьёзно?

Ю. Т. Я рад, что увидел Венгрию, мне там понравилось.

В. Р. Теперь я пошучу: вступай в общество белорусско-венгерской дружбы! Самое любопытное, что его вроде как и нету, да не беда. Кто думал 30 лет назад, что появится общество «Беларусь-Израиль», а в начале 1990-х оно р-р-раз – и появилось. Правда, руководили им, мягко говоря, не совсем те люди…

Опубликовано 17.07.2019  20:54