Внешнему наблюдателю, интересующемуся процессами, которые происходят в Республике Беларусь, может показаться, что единственной проблемой страны является вопрос о власти. Мои же субъективные наблюдения свидетельствуют, что проблемы Беларуси лежат не только в плоскости политики. Предлагаемая статья, направленная на анализ социально-психологических процессов в белорусском обществе, имеет отчасти футурологический характер.
Современное белорусское общество представляет собой сложный конгломерат профессиональных, конфессиональных и других групп, которые в ходе событий 2020 года попытались осознать и манифестировать свои ценности. В современной ситуации всё более расширяющейся «зоны молчания» независимых СМИ важно использовать альтернативные источники информации, в частности, публикации в фейсбуке, а также попытаться изучить поведенческие стратегии и декларируемые ценности, что и было предпринято автором этого материала.
В Беларуси, в силу длительного подавления политической жизни, сложилась парадоксальная для современного сложно устроенного общества ситуация, когда конфликты, в том числе ценностного уровня, по сути не подвергались легитимному обсуждению и анализу посредством независимых СМИ, социологических исследований, научных и публичных дискуссий… Еще хуже обстоит дело в области принятия решений, где отсутствие самоуправления на низовом уровне сочетается с декоративным парламентом, неэффективной вертикалью исполнительной власти и т.д.
На территории слуцкого завода «Эмальпосуда», основанного в 1923 г. и закрытого в середине 2010-х гг. Фото Олеси Белой, 2019 г. (см. здесь)
Итак, предлагаю совершить вместе со мной небольшое «путешествие» по болезненным точкам белорусского общества. Начнём с семейных ценностей.
В современной Беларуси существует два типа семей, ценности которых прямо противоположны друг другу, и определенное количество «промежуточных» моделей семьи, сочетающих в себе элементы одного и другого типа.
Первый тип, унаследованный даже не из социалистического, а из еще более раннего этапа истории, – это семьи, в которых семейные обязанности разделены строго по половому принципу, соответственно мальчики и девочки воспитываются абсолютно по-разному. В этих семьях часто декларируется принцип «стеклянного потолка» для женщины, где на первом месте безусловно находится семья, а карьера и профессиональная самореализация – на втором. Нередко в таких семьях можно наблюдать элементы экономического и психологического насилия. В некоторых из этих семей легитимным является ограниченное физическое насилие как эффективный метод воспитания детей. В таких семьях формируется не просто неодобрение сексуальных меньшинств, а возможна крайняя форма этого неодобрения, выражающаяся на вербальном уровне, соответствующими высказываниями: «Я бы своего сына просто убил…». Негативно воспринимается идея декретного отпуска для мужчин, а женщины, разделяющие эту систему ценностей, склонны делегировать властные полномочия мужчине не только в семье, но и в профессиональной сфере, и в политике. Взрослые в такой семье боятся обратиться к семейным психологам и психотерапевтам, болезненно реагируют на предложение сходить на консультацию с детьми и занимают такую позицию долгие годы даже в ситуации физического насилия.
Второй тип семей ориентирован на равноправие, не приемлет семейное насилие (ни физическое, ни психологическое), стремится предоставить всем членам семьи равные возможности для самореализации, а в случае возникающих проблем спокойно принимает профессиональную психологическую помощь.
Самым тесным образом с психологией семейных отношений связана культура повседневности или, говоря проще, тот язык и те модели поведения, которые человек использует постоянно и в самом близком кругу общения. Речь идет о праздниках, семейных традициях, отношении к исторической памяти семьи, рода, страны, а также о языке общения в семье и в ближайшем социальном окружении.
Известно, что при всем мощном идеологическом прессинге, существовавшем в СССР, в кругу семьи и друзей продолжали отмечать религиозные праздники, рассказывать подлинную историю семьи и страны, говорить на полузапрещенных языках. Соответственно, лишь семья сможет изменить культурный ландшафт Республики Беларусь: например, принять решение раз в неделю весь день говорить по-белорусски; лишь семья определяет для себя формы сохранения памяти о событиях Второй мировой войны, рассказа или умолчания о семейной истории, и т.д.
Получивший семейное воспитание ребенок, подросток и даже взрослый, попадая в социум, постоянно сравнивает свои ценности с ценностями окружающих, семейную историю с текстом учебника или информацией СМИ, корректирует свои установки и ценности. Вместе с тем указанные процессы, как правило, происходят медленно, постепенно; они не могут регулироваться директивными документами. В современном белорусском обществе по всем этим вопросам существует серьезный ценностный конфликт, и допустимо предположить, что его преодоление займет не один год.
Такой же, а может быть еще тонкой и слабо поддающейся директивным влияниям, является религиозная жизнь белорусского общества. Попытки белорусских властей, с одной стороны, создать образ врага из католической общины страны, а с другой, навязать в качестве факультатива в школе «духовно-патриотическое воспитание», крайне негативно воспринимаются многими слоями населения. На мой взгляд, в такой многоконфессиональной стране как Беларусь единственным конструктивным вариантом привлечения религиозных конфессий к проблемам общества является социальное сотрудничество, перенесенное на уровень локальных сообществ: городских, районных, школьных. Этот путь позволит сохранить религиозный мир в стране.
Невозможно не коснуться перспектив экономических преобразований белорусского общества. Государственная пропаганда продолжает навязывать негативные образы представителей крупного, среднего, малого и микробизнеса, «теневой» и «серой» экономики как «жирных котов», социальной базы «пятой колонны», виновников наших экономических проблем и т.п. В то же время сторонники перемен не сильно озабочены выстраиванием ясных перспектив трансформации национальной экономики, хотя в будущем, очевидно, потребуется адаптация и переквалификация большого количества работников.
Особого внимания заслуживает ситуация в сферах фундаментальной науки, образования, культуры. Потерявшие свой социальный статус ученые и преподаватели, частично утратившие свой авторитет деятели культуры и прочие работники этих отраслей становятся удобным объектом давления со стороны как государства, так и общества. Первое обвиняет их в отсутствии лояльности, осуществляет неэффективное руководство в условиях хронического недофинансирования, при этом требуя «оправдать возложенное доверие». В свою очередь, значительная часть общества выдвигает зачастую невыполнимые требования, предполагая, что вправе решать любые профессиональные проблемы с позиции дилетантов, и тоже постоянно ждет благодарности за уплаченные налоги.
Актуальной остается задача определения оптимальных форм и границ общественного контроля, определения самостоятельности вышеуказанных сфер. Эта задача приобретает особую важность в современном мире, который движется в направлении креативной экономики.
Продолжением предыдущей проблемы является политизация экологических проблем, где зачастую путаются причины и следствия, на передний план выдвигаются лишь определенные теории при полном игнорировании других доводов, и на фоне непроработанной как в массовом сознании, так и в научном сообществе экологической и медицинской проблематики растет боязнь чего угодно: от прививок до 5G связи. Это же относится к страху перед тотальным «цифровым контролем».
Наконец, стремление борьбы с социальным иждивенчеством переходит у части сторонников перемен в другую крайность, когда отрицается необходимость активной государственной социальной политики. На противоположном конце спектра находятся группы, которые ожидают мощнейшую социальную поддержку, ориентируясь в своих ожиданиях на скандинавские страны и не осознавая ограниченность экономических возможностей Беларуси. Все эти разнонаправленные социальные и экономические ожидания и интересы потребуют реального функционирования широкого спектра политических движений, свободных профсоюзов, реальных, а не декоративных обществ людей с инвалидностью, ассоциаций многодетных семей, пенсионерских организаций… И, конечно, требуются свободные СМИ, где будут представляться и сталкиваться разнообразные интересы, ценности и проекты экономического будущего.
Проблема государственных символов, праздников, мест памяти и ритуалов, а также оценки исторических событий ХХ и ХХI веков непременно станет зоной реального конфликта. По-видимому, недостаточно поступить так, как предлагают некоторые политические и культурные активисты, – поменять в оценках исторических событий плюс на минус, снести все советские памятники, сменить ритуалы, в кратчайшие сроки переименовать улицы больших и малых городов. Действия подобного рода, неотрефлексированные социумом, малоэффективны с точки зрения осознания прошлого, и сами по себе не создают условий для дальнейшего демократического развития. Во-первых, многие памятники эпохи СССР имеют немалую культурную ценность, образуют ансамбль с рядом расположенными архитектурными ансамблями. Во-вторых, определенные ритуалы и места памяти, связанные, в частности, с памятью о жертвах войны, являются важнейшими символами, а значит, должны быть переосмыслены и включены в практики демократического общества.
Светлана Бень проводит экскурсию по бывшему лагерю военнопленных в Масюковщине (Минск), июль 2020 г. Фото отсюда
Изучение архивов и открытые научные дискуссии неизбежно приведут к изменению оценок исторических событий. Важно создать условия для формирования коллективной исторической памяти и нетерпимости к преступлениям тоталитарных режимов у будущих поколений.
Была и остается актуальной проблема языковой политики, в контексте актуальных общекультурных процессов. В этой связи мне нравится высказанная в одной из сетевых дискуссий позиция о «родных мовах» в современной Беларуси. При безусловной необходимости расширения сферы функционирования белорусского языка необходимо продумать и реализовать на практике возможности для полноценного функционирования других языков. Причем эти возможности должны обеспечиваться на государственном уровне, в том числе с точки зрения финансирования. Такой подход соответствует основополагающим документам международных организаций; при продуманной реализации он станет мощным фактором объединения белорусского общества.
Отношение к национальным меньшинствам, мигрантам, другим странам и народам потребует последовательных и продуманных решений. Много лет занимаясь проблемами формирования толерантности и изучая уровень толерантности столичных гимназистов, я могу взять на себя смелость утверждать, что и в этой сфере в современном белорусском обществе существуют нерешенные проблемы. Речь идет не об официально декларируемых ценностях, а о негативных и позитивных этнических стереотипах. В рамках исследования выяснилось, что существует ряд негативных этнических стереотипов, относящихся в первую очередь к национальным меньшинствам Республики Беларусь. Если общество хочет избежать роста межэтнических конфликтов и других проявлений ксенофобии, то государственным органам необходимо разработать и планомерно внедрять локальные и общенациональные целевые программы по формированию интереса к культуре и традициям других народов, снижению уровня ксенофобии в различных возрастных и социальных группах. В свою очередь, общество в лице этнического большинства должно осознанно и ответственно относится к «внедрению» этих программ в реальную повседневную жизнь.
В конце своей почти научной статьи позволю себе сделать выводы научного характера:
– в современном белорусском обществе существуют группы не просто с разными, а с противоположными интересами и ценностями;
– эти группы ввиду определенных политических условий не смогли выработать методы декларирования и отстаивания своих позиций;
– одной из основных задач демократии становится создание реальных условий для осуществления эффективного национального диалога, где все эти группы будут услышаны, а их базовые ценности в той или иной степени будут учтены;
– от успешного решения этой задачи в большой степени зависит реализация оптимистических или пессимистических сценариев социального, политического и культурного развития страны.
Инесса Ганкина,
психолог, культуролог
г. Минск
Опубликовано 12.09.2021 13:15