Tag Archives: Ташкентский педагогический институт

Борис Гольдин. В каждой шутке…

В каждой шутке есть доля правды

* * *

Не открою Америку, если скажу, что у каждого из нас была интересная студенческая жизнь. Студенческие годы – замечательное время. Так получилось, что у меня эта пора сильно затянулась. Начал учиться на факультете физического воспитания Ташкентского педагогического института, получил диплом. Работая в Совете Союза спортивных обществ и организаций Узбекистана, занимаясь пропагандой физической культуры и спорта, поступил на отделение журналистики Ташкентского университета. Всё хорошо, пишу о спорте, являюсь корреспондентом редакции газеты «Физкультурник Узбекистана». Но увлекла наука, а именно – история средств массовой информации. Защита диссертации прошла в Институте истории Академии Наук. Всё выглядело, как звенья одной большой цепи. И снова в путь – к учёному званию доцента.

Борис Гольдин – доцент, кандидат исторических наук

У меня, «вечного студента», не было проблем ни с одной из учебных дисциплин. Вот только английский язык часто подводил – был для меня камнем преткновения. Помню, что на втором курсе педагогического института целый семестр не получал стипендию – и всё потому, что провалил экзамен по иностранному языку. Чтобы избавиться от «хвоста», пришлось много работать.

На американской земле снова вернулся к своему камню преткновения. Моя студенческая жизнь началась… с изучения языка Вильяма Шекспира, Чарльза Диккенса, Оскара Уайльда.

Я понимал, что, изучая английский язык, эмоционально возвращался в юность. Тогда тоже учил новые слова, делал ошибки и не мог подыскать нужное слово. Ощущение, которое при этом испытывал, было не из приятных. Давно забыл эти впечатления. Но когда на глазах у других людей мучительно барахтаешься в премудростях английского языка, память быстро возвращает к испытанным переживаниям. Взрослый и вроде бы уверенный в себе человек вдруг чувствует себя несмышлёнышем.

«БЕЗ ЯЗЫКА»

…Штат Флорида. В нашем комплексе в основном снимали квартиры те, кто только прибыл в Майами и вживался в новую жизнь. У каждого она складывалась по-разному, но английский при этом играл ведущую роль. Владеешь языком – ты на коне. Нет – жди, когда твоя сивка-бурка появится.

Как-то жена принесла книгу Владимира Короленко и посоветовала внимательно отнестись к рассказу «Без языка». Прочитав, я был под большим впечатлением. Автор поведал о том, как белорус Матвей «без языка» приплыл на пароходе в Нью-Йорк. Прошло более ста лет, и я со своей семьей из Узбекистана «без языка» прилетел в город Большого Яблока. Читая о приключениях Матвея, я видел себя.

«В это время через площадку проходил газетный репортер-иллюстратор… Странный незнакомец не мог ответить ничего на самые обыкновенные вопросы.

— Your nation? — спросил репортер, желая узнать, какой Матвей нации.

— Как мне найти мистера Борка?— ответил тот.

— Your name (ваше имя)?

— Он тут где-то… имеет помещение. Наш… могилёвский…

— How do you like this country? — Это значило, что репортер желал знать, как Матвею понравилась эта страна, — вопрос, который, по наблюдениям репортеров, обязаны понимать решительно все иностранцы…

Но незнакомец не ответил, только глядел на газетного джентльмена с такою грустью, что ему стало неловко. Он прекратил расспросы, одобрительно похлопал Матвея по плечу и сказал:

— Very well! Это очень хорошо для вас, что вы сюда приехали: Америка — лучшая страна в мире…»

«АКАДЕМИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА».

…Вскоре в нашей квартире открылась «Академия английского языка». Был только один слушатель – автор этих строк. Президентом и профессором тоже был один человек – Юлия Соломоновна, жена. Правда, весь учебный процесс проходил по вечерам, потому что наш президент уже работал в одной из частных школ. Я думаю, что опыт работы в Ташкентском институте иностранных языков сыграл свою роль.

Кто-то нам сообщил, что в пяти минутах ходьбы от нашего дома открыта школа для взрослых. Юля сказала, что посещать её будет полезно. После сдачи теста определили меня в класс для начинающих. Администрация решила, что и у моего младшего сына Константина такой же уровень знания английского языка, как у отца. Тест ему даже не предложили. А Костя, как и мой старший сын Юрий, английский начал впитывать ещё с маминым грудным молоком. Ему было семнадцать, и за его плечами имелись победы на различных языковых конкурсах.

Начался урок. Учитель сел на стол и свесил ноги (для меня это было дико). Каждому «подкинул» пару вопросов. Через десять минут он добрался и до сына.

— Думаю, что ты, парень, по ошибке попал в этот класс.

После сдачи теста Костю направили в класс с самым высоким уровнем. Вскоре сын поступил в Miami-Dade College (Майами-Дейд Колледж). Да и работу нашел. Все были этому рады: как-никак признание заслуг «президента академии».

Жена Юля нашла работу в городе Monterey (Монтерей, в штате Калифорния). Стала преподавать в Военном институте иностранных языков Министерства обороны США.

Американская жизнь – жизнь на колесах. Рыбацкий причал являлся одним из самых популярных мест. Здесь, в итальянском «Rappa’s Seafood Restaurant», и открылась та дверь, которую я, словно Буратино, так долго искал. Моя работа – busperson (помощник официанта). Целый день английский: надо слушать, говорить и… ещё до пота трудиться.

— Языковая практика в ресторане — это хорошо, — сказал сын, — но для языка этого мало.

Костик днём работал в универмаге «Burdines», а вечерами учился в Monterey Peninsula College. В буквальном смысле слова взяв меня за руку, однажды повёл в «первый раз в первый класс» — в свой колледж.

* * *

У меня сегодня праздник –

Я сегодня первоклассник,

И пойду я в первый раз

В самый лучший первый класс…

Очень я хочу учиться,

Обещаю не лениться,

Все предметы изучать

Постараюсь я на «пять».

Т. Ласточкина

— Уверен, папа, ты справишься.

Сын был прав. Кое-как, но всё прошёл…

Итак, я студент. Таких «молодых», как я, в группе было немало. Стал присматриваться к соседям. У одного смуглого юноши была огромная коса, прямо как у русской красавицы из фильма-сказки «Варвара-краса, длинная коса». Другой был подстрижен под ненавистника евреев Тараса Бульбу. В первом ряду я увидел парня, голова которого была окрашена в чернильный цвет.

Когда я был в старинном узбекском городе Бухаре, любовался красивыми девушками с аккуратно заплетенными многочисленными косичками. А тут рядом сидит широкоплечий парень, похожий на Отелло, с такими же косичками.

В колледже познакомился с заведующим отделения «Английский как второй язык» («English as Second Language») Ричардом Абендом (Richard Abend). Он окончил одно из лучших учебных заведений США– Колумбийский университет.

Я поделился с Ричардом своими наблюдениями.

— Это у вас там, в Сибири, все подстрижены на один манер, как солдаты, — улыбнулся он. — А тут свобода.

— Но это же учебное заведение, — не удержался я.

— Неважно, — парировал он. — Свобода!

Ричард мог вызвать меня с любого урока и беседовать тет-а-тет на актуальные темы. Я ему говорил, что, мол, моего языка хватит на пять-шесть минут общения, а он в конце урока, улыбаясь, показывал на часы: сорок пять минут.

Перестройка в Советском Союзе «докатилась» до Монтерея, до американского Военного института. Прошло большое сокращение специалистов по славянским языкам. Жена осталась без работы.

— Знаешь, — сказал мне на прощание Ричард, — ты выживешь в новых условиях. Без проблем пошел работать в ресторан. За всё время ты ни разу не обмолвился, что был тем-то и тем-то, работал там-то и там-то. Вот некоторые твои земляки ещё живут той жизнью и не замечают реальную действительность. Им будет трудно.

Cupertino (Купертино, Калифорния). Во Флинт-Центре, расположенном на территории De Anza College, я стал работать по вечерам билетером (usher). В первый же день познакомился со своими «коллегами» по билетному делу: профессором литературы из Чехии, специалистом-химиком из Китая, архитектором из Японии.

На этот раз я без проблем прошел тест в De Anza College. Попал в класс преподавателя английского языка… по имени Вейюан Чжоу. Он был старательным, но мне здорово мешал его китайский акцент. Но что делать? Надо мириться.

Вскоре, однако, наш педагог меня огорчил.

— Мистер Гольдин, — вежливо обратился ко мне Вейюан Чжоу. — Встаньте, пожалуйста. Выйдите в коридор, поверните направо, потом налево. Увидите мой офис. Откройте дверь и возьмите на столе учебник. Я его забыл.

Я покраснел. В группе много молодежи, а он остановился именно на мне.

Я встал и сказал:

— Дорогой наш учитель. Спасибо, что выбрали меня – самого молодого. А сейчас, пожалуйста, в коридоре поверните направо, потом налево. В офисе возьмите свою книгу. Благодарю вас.

Теперь у него лицо порозовело, но он выполнил мою «инструкцию» и принёс учебник.

Быстро пролетел семестр. Все радовались его завершению, только не я. На экзамене Вейюан Чжоу засыпал меня вопросами. Многие я не понимал, на другие — просто не знал ответа. Они были далеки от программы нашего курса.

Таких «крутых» педагогов больше не встречал. Дружелюбие — этим отличались почти все мои учителя. Однажды один из них, мистер Томас Becker (Thomas Бекер), попросил меня рассказать о советских космонавтах. Колледж имел свой планетарий. Тема была мне знакома, но я чувствовал, что выступать ещё рано. Предложил другой вариант: с переводчиком.

— Задача невыполнимая. У нас нет синхронистов.

— У меня есть. Это моя жена.

На фоне звёздного неба и состоялся наш дебют.

Юля тоже пошла учиться – на курсы социальных работников. Окончила с отличием. Прошла по конкурсу в County Of Santa Clara Social Service.

В САН-ХОСЕ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ

На снимке: автор этих строк – офицер службы безопасности Симфонического оркестра и студент San Jose City College

— За работу не переживай, — сказал мне президент охранной компании Рон Хармон.

Он перевёл меня в службу безопасности симфонического оркестра города Сан-Хосе (штат Калифорния). Музыканты – народ любознательный. Каждый хотел о чём-то спросить, узнать о жизни в СССР. Для меня это была хорошая языковая практика.

Начался новый учебный год в San Jose City College.

— Меня зовут Patrick Williamson. Я — ваш преподаватель. А сейчас напишем маленький диктант. Проверим: не забыли ли что-либо за лето.

Через десять минут вся большая группа передала ему свои «произведения». Преподаватель взял первый лист с диктантом. Назвал имя студентки. Поднимается азиатская красавица.

— Для вас, я вижу, этот класс сложный. Уж очень много грамматических ошибок. Пройдите в административное здание.

Затем он поднял ещё несколько студентов и отправил следом за девушкой. Вижу, что класс уже значительно поредел. Очередь дошла и до меня.

И опять двадцать пять.

— Жаль, но и у вас я насчитал много ошибок…

— Понимаю, сокращая число студентов, создаёте себе комфорт на весь семестр, — перебил я. — Если бы вы сказали, что у меня нет ошибок, я бы очень удивился.

Я отправился к декану.

— Я преподавал в высших учебных заведения Советского Союза. Думаю, что мистер Патрик Уильямсон не имеет права самовольно сокращать студенческую группу, — сказал я.

— Вы правы. Мы разберёмся.

Декан пригласил преподавателя Alexis Кozak.

— Студента Гольдина направляю в вашу группу.

Мне крупно повезло. Прямо как в русской пословице: «Нет худа без добра». Алексис Козак была настоящим мастером своего дела.

Юля мне говорила, чтобы не торопился с работой, придет, мол, твоё время. Она была права. И вот оно пришло. Диплом педагогического института помог открыть дверь в плавательный центр De Anza Cupertino Aquatics на позиции swimming instructor (инструктора по плаванию) и water aerobics instructor ( инструктора по выполнению упражнений в воде).

Если к изучению языка в колледже добавить мою работу-практику busperson в ресторане, usher во Флинт-Центре, security officer в симфоническом оркестре, swimming instructor и water aerobics instructor в плавательном Центре, то, думаю, что мой словарный запас намного пополнился.

Жизнь стала лучше, жить стало веселее. Константин завершил учёбу в Калифорнийском технологическом институте (город Сан-Луис-Обиспо) и нашёл своё место в компьютерной компании. Приехал старший сын Юра, работая, стал заниматься в San Jose City Сollegе.

В КАЖДОЙ ШУТКЕ ЕСТЬ ДОЛЯ ПРАВДЫ

Если бы мне тогда сказали, что буду работать в этом же самом колледже, то я бы шутя ответил:

— А почему не в Стэнфордском университете?

Но говорят, что в каждой шутке есть доля истины.

Пробежали годы. Я уже работал ассистентом учителя специального образования в одной из школ Santa Clara County Office of Education (Управление образования округа Санта Клара).Однажды ко мне обратилась директор школы.

— Многие наши подопечные решили заниматься в San Jose City Сollegе. Руководство округа дало согласие. Возник вопрос: кто будет координировать и контролировать учебный процесс? Мой выбор пал на вас.

— Спасибо за доверие, но я не знаком с этой работой.

— Пусть это вас не волнует.

Тридцать пять студентов с нарушениями развития выбрали для учебы семнадцать разных классов: компьютер, математика, английский и испанский языки, танцы, аэробика, теннис, карате и другие. Началась моя «бурная рабочая жизнь» в San Jose City College. Словом, мне было нескучно.

Но и это ещё не всё. По ходу работы я часто встречался с руководителем департамента физического воспитания миссис Крисс Уолл.

Однажды она поинтересовалась моим образованием. А «у меня секретов нет…», как в стихотворении Маяковского. Говорю, что окончил факультет физического воспитания. Попросила принести диплом.

— Беру вас инструктором на условиях почасовой оплаты… Не волнуйтесь, это не помешает основной работе.

Я был счастлив!

Вот вам и шутка с долей правды.

Я знаю, что в Челябинске, Тамбове и в других городах России установлены памятники Вечному студенту. Думаю, что не за горами время, когда и на американской земле появятся такие монументы. Вечных студентов, каким был и я, здесь тоже хватает.

___________________________________________________________________________________________

От редакции belisrael. Не забывайте о важности поддержки сайта.

Присылайте свои материалы на самые различные темы.

Опубликовано 06.11.2018  11:52

 

Борис Гольдин. АИДИШЕ МАМА

(листки из семейного дневника)

* * *

На свете

Добрых слов

Живёт немало,

Но всех добрее

И нежней одно

Из двух слогов

Простое слово

«ма-ма»,

И нету слов,

Роднее, чем оно!

И. Мазнин

Думаю, что лето в Ташкенте можно было смело сравнить с летом в Африке. Неслучайно каждый старался увести своих детей куда-нибудь подальше от этой жары.

Я работал доцентом кафедры научного коммунизма в Ташкентском институте инженеров железнодорожного транспорта. Были льготы: бесплатный проезд по железной дороге в любую точку Советского Союза, для меня и членов моей семьи. Редактор институтской многотиражки, где я часто публиковался, посоветовала «спрятаться» на это время в Мещёрском крае. И добавила, что это о нём написал Константин Паустовский в книге «Мещёрская сторона – обыкновенная земля»: «…край этот обладает большой притягательной силой. Он очень скромен так же, как картины Левитана. Но в нём, как и в этих картинах, заключена вся прелесть и всё незаметное на первый взгляд разнообразие русской природы».

Сестра Маша с семьёй облюбовали берег Чёрного моря, а мы с женой Юлей взяли курс на Мещёру, где, как отмечал писатель, «нет никаких особенных красот и богатств, кроме лесов, лугов и прозрачного воздуха».

Я первым вылетел с сыновьями Юрой и Костиком в европейскую часть России. Юле же надо было решить важный вопрос. Её отцу, Соломону Семёновичу, было много лет, да и здоровье его желало лучшего. Словом, одного пожилого человека в квартире оставлять было нельзя.

Когда младшая сестра Гала, сейчас живущая в Израиле, узнала о нашей проблеме, она спокойно сказала:

– Можешь не волноваться. Я поживу у вас столько, сколько потребуется, и помогу Соломону Семёновичу.

И Юля со спокойной душой вылетела к нам.

…Когда мы росли, время было трудное. Но мама и папа делали всё возможное, чтобы наша жизнь была нормальной, старались воспитать и бережное отношение друг к другу.

* * *

Жизнь и теплей, и много интересней,

И в ней надёжней можно устоять,

Когда идёшь по этой жизни вместе.

А потому – и дальше так держать!

Т. Вик

– Мы не вечные, – часто говорила мама.

Настало время, когда у каждого из нас уже были семьи, дети. Все были загружены до предела. Мама это хорошо понимала, но иногда могла кому-нибудь из нас вежливо сказать:

– Нужна твоя помощь!

Эта помощь касалась важных жизненных проблем. Помню, Гала вышла замуж и получила с мужем квартиру на массиве Кара-Су. Мама попросила Машу:

– Выручи сестрёнку. Купи ей новый замок на дверь: Миша сейчас в командировке, а Гале с маленьким Яником будет трудно это сделать. А то мало ли что может случиться, пока он вернётся!

Маша была вечно занята: работа, семья, дом. Но мамина просьба не обсуждается. Нашла время, купила замок и помогла заменить старый.

В те годы в Ташкенте была большая проблема с продуктами. В постоянном лексиконе были слова «достал», «нашёл», «купил». Как-то Гале очень повезло: удалось добыть много мяса, которое тогда было в большом дефиците. Позвонила маме, порадовала новостью, что смогла купить на всех. Мама выслушала и попросила:

– Когда у Миши будет свободное время и если он сможет, пусть развезёт всем.

Надо добавить, что мы жили в разных концах города.

Однажды мама мне сказала:

– Если сможешь, помоги Гале по окончании института остаться в Ташкенте. Папы давно нет. Я уже не молодая. Да, и с работой нашему молодому логопеду надо будет помочь.

Гала оканчивала факультет логопедии Ташкентского педагогического института. Задание было не из лёгких. Но мамина просьба для меня была приказом, а в армии учили приказы не обсуждать, а выполнять.

В то время я трудился в Министерстве высшего и среднего специального образования Узбекистана, а пединститут подчинялся другому ведомству – Министерству просвещения. Были большие сложности, но я выполнил мамин приказ. Она была очень рада, когда Гала с радостью сообщила, что ни в какую область уже не едет. Мама была счастлива, когда и я ей сказал, что Гала завтра выходит на работу в самую лучшую школу города.

Однажды ночью звонок:

– Я извиняюсь, уже очень поздно, – с волнением в голосе говорила мама. – у нас большая беда. Скорая помощь увезла Машеньку в больницу. Мы не знаем, что с ней.

В это время Маша с мужем жили у мамы.

Мама назвала больницу.

Какой ночью в Ташкенте транспорт? Я вышел из дома и поймал… хлебовозку.

– Куда? – спросил «таксист».

Доехали быстро. Главный вход в больницу был закрыт. Долго пришлось звонить. Женщина в белом халате сонным голосом спросила.

– Кто? Что надо?

Что ей сказать?

– Доцент Гольдин, – сказал коротко.

Почему-то многие думают, что доцент – это медицинское светило. Но пусть так думают. Я действительно имел ученое звание доцента, только в другой области: в области общественных наук.

Наконец открыли дверь.

– Я – дежурный врач Каримова, – представилась женщина. – Я вас слушаю.

– Час назад к вам по «скорой» доставили Марию Шейнман. Прошу доложить о её состоянии.

– Женщина сейчас находится на обследовании в гинекологическом кресле… Угрозы жизни нет…

Каримова любезно дала мне белый халат, и мы пошли через всю больницу к кабинету гинеколога. Дежурный врач продолжала делиться информацией… Тут до меня дошло. Стоп! Не шагать же мне в кабинет гинеколога. Я сказал:

– Доктор Каримова, благодарю Вас за сообщение.

Я попрощался. Опять «такси» с надписью «Хлеб» и – прямиком к маме.

– Причин для волнений нет, – коротко сообщил я.

И все вдохнули с облегчением.

Много воды утекло с тех пор. Уже подросли наши внуки. В Калифорнии, где мы живём, не надо прятаться от жары. Не надо стоять в очереди за мясом. Не надо ночью «ловить» хлебовозку. Но многое осталось в нас от родительского воспитания. Стало уже традицией учить детей бережному отношению друг к другу и взаимопомощи во всех делах. И, как раньше, в наших семьях сохраняется и исполняется наш семейный устав: приказ (просьбу) – не обсуждать, приказ – выполнять.

Раннее утро. Голубое небо. Ни облачка. Приятно светит солнышко. Мы с женой Юлей в гостеприимном городе Чарльстон. Казалось, всё хорошо. Но только добраться сюда была целая история.

Сначала всё шло хорошо. Наш самолет авиакомпании «Аmerican Airlines» почти вовремя покинул аэропорт Сан-Хосе, и наш путь лежал в Даллас, штат Техас. Но, подлетая к городу, узнали, что из-за нелётной погоды аэропорт временно нас не принимает. Покружились в воздухе в течение часа и приземлились. Мы не волновались, так как между рейсами (а конечной целью был город Чарльстон) было три часа.

Но наш рейс отменили. Конечно, началась небольшая паника. Когда подошли к стойке, нам стало ещё хуже. В тот день не намечалось ни одного вылета. На востоке штата было торнадо.

* * *

Мы можем по году

Плевать на погоду,

А если накроют –

Локаторы взвоют

О нашей беде…

В. Высоцкий

Мы с женой попадали в разные ситуации и всегда находили выход из положения. Сейчас же был тупик. Тут и пришла к нам мысль: а что, если обратиться за помощью к сыновьям? Но опять же: где находились мы, а где были сыновья. Нас разделяли почти три тысячи километров! Но, как говорят, попытка не пытка. Звоним. Застали дома младшего сына.

– Костик, нужна твоя помощь. Просто не знаем, что делать.

– Для начала передайте ваш телефон работнику аэропорта за стойкой, – спокойно ответил сын.

Молодой работник был удивлён, но взял телефон.

Дебаты длились долго. Мы затаили дыхание и ждали, и ждали…

Но вот телефон вернулся к нам.

– Всё в порядке. Будет на ночь гостиница, а утром вас ждёт рейс на Чарльстон, – сказал сын.

Вот тебе и волшебник!

– У вас заботливый и очень вежливый сын, – сказал работник аэропорта. – Сейчас будем оформлять…

* * *

Два хороших сына у меня.

Две надежды, два живых огня.

Мчится время по великой трассе.

У меня – две юности в запасе,

Жизнь горит во мне неугасимо.

У меня две вечности – два сына.

Сразу две улыбки маме,

Две заботы жизнь дала,

Две судьбы, двойной экзамен,

Две надежды, два крыла.

Автор неизвестен

__________________________________________________________________________________________

От редакции belisrael. Не забывайте о важности поддержки сайта.

Присылайте свои материалы на самые различные темы.

Опубликовано 25.10.2018  20:58