Tag Archives: сестры Бэрри

“Купите папиросы”: автор из Гродно

Купите папиросы. Секрет рождения (не) советского хита

Афиша программы «Папиросн» Германа Яблокова Маэстро с женой — певицей Беллой Майзель

Эта популярная песня с простым и коротким названием Папиросн («Папиросы») идеально подходит для иллюстрации эпохи НЭПа в Советском Союзе. Сага о подростке, торгующем вразнос в холодную и ненастную погоду и умоляющем прохожих купить сигареты, уверяя, что те не подмочены дождем. Из текста ясно, что деньги нужны, чтобы купить самое необходимое и не умереть с голоду. Зачин отражает драматизм ситуации:

А калте нахт,

А неблдике финстер унетум,

Штейт а ингеле фартроерт,

Ун кюхт зих арум

 

Ночь туманна и дождлива, за окном темно,

Мальчик маленький рыдает только об одном.

Он стоит, к стене прижатый

И на вид чуть-чуть горбатый,

И поет на языке родном

Первая мировая, октябрьский переворот, красный и белый террор, гражданская война, советская власть и снова перманентный террор. Бессчетное количество погибших, разрушенные семьи, дети, живущие на улице, пытающиеся выжить любым путем. Герой Папиросн вполне вписывается в этот контекст. У каждого слушателя сентиментальная мелодия вышибает слезу, а у знающих идиш — нечего и говорить. Многие согласятся, что песня эта — одна из лучших о той мрачной поре. Автором ее значится некий Герман Яблоков, о котором в СССР слыхом не слыхивали, впрочем, мало ли народу бесследно исчезли в Стране Советов в те страшные годы…

А теперь — разрыв шаблона. Песня, столь созвучная определенному периоду советской истории, на самом деле родом из США, автор ее не жил в Советской России, да и создана она была лишь в начале 1930-х. Обладатель славянской фамилии Герман Яблоков на самом деле оказывается уроженцем Гродно Хаимом Яблоником. Родился он в небогатой еврейской семье в 1903 году, в десять лет уже пел в синагогальном хоре, а в двенадцать  начал играть детские роли в местном театре на идише. В семнадцать он оставляет дом в уже польском Гродно и поступает в небольшую театральную труппу «Ковнер фарейникте групп», с которой начинает кочевать по городам и местечкам Литвы и Польши. В 1924 году Яблоник через Германию и Голландию добирается до Соединенных Штатов, где продолжает играть в еврейских театрах. По приезде в Америку Хаим превращается сначала в Хаймана, а затем в Германа, и меняет фамилию.

Реклама театра Яблокова на Второй авеню

Сочетая таланты актера, режиссера, драматурга, поэта, композитора и продюсера Хаим становится одной из самых заметных персон Второй авеню, известной как «Идиш-Бродвей», где кучковались еврейские театры. Достаточно сказать, что более 35 лет он был бессменным президентом Еврейского актерского союзa. 1920 — 1930-е — эпоха расцвета театрального искусства на идише в Соединенных Штатах. Яблоков ведет еженедельную радиопередачу на идише, а его  фирменное блюдо — музыкальные спектакли и пьесы, самым успешным из которых стал «Дер Паец» («Клоун»). Один из музыкальных спектаклей Германа носит название «Папиросн» — в нем впервые в 1932 году и прозвучала песня, о которой идет речь. Яблоков немедленно включил ее в свою радиопередачу, и она мгновенно стала популярной и за пределами театрального Нью-Йорка.

В 1933 году песня попадает в известное музыкальное издательство братьев Каммен («J and J. Kammen Co.»). В ее судьбе принимает участие и Генри Линн — несмотря на англосаксонские имя и фамилию, — уроженец Белостока, тоже не последний человек в еврейском театре.  Линн вместе с Яблоковым снимают короткометражный 15-минутный игровой фильм на сюжет песни и пьесы. В роли 11-летнего продавца сигарет, мерзнущего на перекрестке, чтобы продать сигареты и заработать на жизнь, снялся юный Сидней Люмет — сын польских еврейских актеров-эмигрантов, в те дни только мечтавший о кинематографической карьере. Через много лет он осуществил свою мечту, став одним из ведущих кинорежиссеров Голливуда. Достаточно сказать, что в его активе — один из лучших фильмов в истории мирового кино — «Двенадцать разгневанных мужчин», ставший классикой кинематографа. В 1935 году пьеса и короткометражный фильм «Папиросн» вместе пошли в McKinley Square Theater в Бронксе. Всё это лишь упрочило популярность песни.

Между тем кое-что в этой истории не совсем ясно. В ней явно присутствует русский след, что следует из русского слово «купите» в тексте песни, за которым, правда, тут же идет аналог на идише — койфт. Да и папиросы существовали лишь на пространстве  Российской Империи, на Западе курят сигареты. Но Яблоков, а именно он является автором оригинального текста, никогда не жил в Советском Союзе, а текст написан в начале 1930-х, когда Герман уже был вполне респектабельным американцем. Поищем разъяснений у самого автора. После войны он издал  книгу «Клоун: вокруг света с театром на идише», где сообщает, что замысел этой песни возник у него еще в 1922 году, когда он жил и работал в Ковно (Каунасе) — тогдашней столице Литвы. Это многое объясняет, ведь Литва граничила с Советским Союзом, и в Ковно, разумеется, были в курсе происходящего у соседей. А русский язык уроженец Российской Империи Яблоник знал, как и то, что такое папиросы. Тогда, в Ковно, Хаим решил, что выводить песню в свет еще рано и вернулся к ней уже в США, где смог достойно раскрутить.

Альбом сестер Берри 

Интересно, что в своих воспоминаниях Яблоков подтверждает только авторство слов, но не музыки. Герман пишет о народной мелодии, которую он лишь обработал, придав ей нужную музыкальную форму. Чья же это мелодия? Она столь грустна, что может сойти за румынскую дойну, особенно в исполнении еврейских музыкантов. Или венгерский мотив. В свое время эта мелодия, обозначенная как «цыганская свадебная», попала на диск с фольклорными произведениями румынских цыган. В 1930-х годах в Соединенных Штатах вышла пластинка с популярными греческими мелодиями — «Папиросн» там тоже есть, уже под названием «Цыганского хасапико» (хасапико — греческий народный танец). Известный болгарский этнограф, профессор Николай Кауфман нашёл болгарскую народную песню, напоминающую произведение Яблокова. Хотя профессор не исключает, что мелодия эта, благодаря странствующим музыкантам, попала в его страну из Румынии. Ясно лишь, что мелодия широко ходила по Восточной Европе и была известна еврейским клезмерам, которые, возможно, и донесли ее до ушей Германа.

Популярность песни лишь возросла после Второй мировой, во многом, благодаря турне Яблокова по лагерям для перемещенных лиц в Германии, Австрии и Италии, за что он был награжден почетным дипломом армии Соединенных Штатов. В этих лагерях было около 200 000 евреев, в том числе детей. Кого-то освободили из нацистских лагерей смерти, кто-то прятался на чердаках, в погребах, в лесах, у соседей-христиан… Концертное турне, а Герман дал более ста представлений, вызвало огромный интерес, а герой «Папиросн», разумеется, вызывал сострадание соплеменников, чудом избежавших смерти. Позднее популярность песни обеспечило ее исполнение дуэтом сестер Берри. Яблоков был знаком с сестрами, участвовал в их работе над песней и результатом стал маленький шедевр, который хотелось многократно слушать, даже не понимая язык, на котором пели сестры Берри. Кроме того, сам Яблоков много гастролировал со своей супругой — известной актрисой и певицей Беллой Майзель, поэтому и в Европе, и в Южной Америке, и в Израиле песня звучала на его концертах.

Надгробие Германа Яблокова и Беллы Майзель 

Автор «Папиросн» умер в 1981 году. А его песня? Песня живет. Трудно найти клезмерский оркестр, в репертуаре которого не было бы этой мелодии с солирующей партией на любимом еврейском инструменте — кларнете. Вариант песни с несколько измененным ритмом — прекрасная танцевальная мелодия. Именно так ее исполнял еще в 1930-е годы в Соединенных Штатах популярный оркестр под руководством Эйба Эльштейна при солировании виртуоза кларнетиста Дейва Тараса. Очень любят эту мелодию в Аргентине, где она исполняется в ритме танго, правда, со словами на идише. В одном я абсолютно уверен: песня нравится миллионам, и часто даже в самом неожиданном месте вы можете услышать: «Купите, койфт-же, койфт-же папиросн, с’из трукене, нит фун регн фергоссен» («Купите-же, купите папиросы, они сухие, не подмоченные дождем»). Это все те же неувядаемые и не исчезающие «Папиросн».

Вениамин Чернухин, специально для «Хадашот»

Наиболее известную версию «Папиросн» на русском языке можно назвать не переводом, а, скорее, вольным пересказом оригинала.     

Ночь туманна и дождлива, за окном темно,
Мальчик маленький рыдает только об одном.
Он стоит, к стене прижатый
И на вид чуть-чуть горбатый,
И поет на языке родном:

Друзья, купите папиросы!
Подходи, пехота и матросы!
Подходите, пожалейте,
Сироту меня согрейте!
Посмотрите, ноги мои босы.

Мой папаша под Херсоном жизнь свою отдал,
Мамочку мою с винтовки немец расстрелял,
А сестра моя в неволе
Погибает в чистом поле —
Так свое я детство потерял.

Друзья, купите папиросы!
Подходи, пехота и матросы!
Подходите, пожалейте,
Сироту меня согрейте!
Посмотрите, ноги мои босы.

Подстрочный же перевод с идиша производит еще более драматическое впечатление:

Холодная ночь, туманно, темно кругом.
Стоит мальчик опечаленный и оглядывается по сторонам.
От дождя защищает его только стена,
Корзинку держит он в руке,
И его глаза молчаливо просят каждого:
У меня уже нет больше сил слоняться по улице,
Голодному и оборванному, от дождя промокшему.
Я выпрашиваю милостыню с раннего утра —
Никто не дает мне заработать,
Все смеются, потешаются надо мной.

Купите же, купите папиросы —
Сухие, дождем не намоченные.
Купите дешево, я вам доверяюсь,
Купите — сжальтесь надо мной,
Спасите от голода меня сейчас.
Купите же спички — ценные вещицы,
Тем самым вы сироту утешите.
Напрасны мои крики и моя беготня —
Никто не хочет у меня покупать,
Сгинуть мне придется, как собаке.

Мой папа на войне потерял обе руки,
моя мама не смогла вынести страданий,
молодыми загнали себя в могилу —
А я остался на свете
Несчастный и одинокий, как камень.
Крошки собираю я, чтобы есть, на старом рынке,
Жесткая скамейка — моя постель — в холодном парке.
И к тому же полицейские
Бьют меня тяжелыми дубинками —
Их не трогают моя мольба, мой плач.

У меня была сестренка,
Вместе со мной она побиралась целый год.
С ней мне было намного легче,
Не так тяжко переносился голод,
Стоило лишь взглянуть на нее.
Однажды она очень ослабла и заболела,
У меня на руках она умерла на тротуарной скамейке.
И, когда я ее потерял,
Я понял, что утратил всё —
Пусть же смерть придет и ко мне тоже.

номер газеты: №8, август 2019, ав 5779
Опубликовано 22.08.2019  20:27

А «БУБЛИЧКИ»-ТО НАШИ!

От переводчика. До недавнего времени я, как и многие уважаемые граждане, полагал, что популярная песенка 1920-х годов зародилась в Одессе. «Википедия» указывает на харьковский след. Но недавно полученный мною от израильского коллеги файл ставит под сомнение – если не опровергает – обе версии… Оч-ч-чень похоже, что мелодия всемирно известного шлягера, подхваченного Леонидом Утёсовым и сёстрами Бэрри, была создана всё-таки у нас, в восточной Беларуси. Итак…

* * *

«БУБЛИЧКИ»

Российская метаморфоза идишного напева

Сенсация дня во всей Европе – новый фокстрот «Бублички», представляющий собой обработку русско-советской уличной песенки под тем же названием. Но танец, захвативший всех, которому не было и нет равных в современной эксцентрической танцевальной музыке, имеет, как нам известно, иное происхождение; его интересную историю я сейчас вкратце и расскажу.

Под Могилёвом жили в своё время два свадебных дел мастера старой закваски: бадхен Эля-Веля и скрипач Мордехай-Зерах. Первый был высоким, худым, безбородым, не отращивал усы. В лице его было нечто бабье. Второй же, напротив, был человек приземистый, широкий в кости, с типичной еврейской бородкой и парой небольших, слегка вьющихся пейсов. Если Веля был несколько легкомыслен, то Мордехай-Зерах, наоборот, весьма набожен. Во время девичьего танца он всегда стоял в одной позе – словно кантор перед молящимися – чтобы не смотреть сверх меры на женщин.

Ни одна богатая свадьба или сиюм (окончание изучения талмудического трактата), ни одно веселье у господ не обходилось без Эли-Вели Кричевера, Мордехая-Зераха Чечерскера (Кричев и Чечерск – местечки на Могилёвщине) и их капеллы. Многие доселе смакуют вкус и сладость их игры и пения. «Кабалас-поним» («Приветственная»), «Добрыдень», «Калэ базэцн» («Посажение невесты»), «Хупе вечере» («Свадебный ужин»), «Голдене йойх» («Золотой бульон»), «Шлэйер-варемс» («Тёплая шаль») и т. д. – всё это было им подвластно. То Мордехай-Зерах играл волехлы (клезмерские мелодии с бессарабскими мотивами), а Эля-Веля читал импровизированные стихи в рифму, пародировал талмудистов, делал намёки на злобу дня. То исполнялись разнообразные танцы – фрейлахсы, «бройгез-танц» («танец обиды») и, вместе со всеми, «мицве-танц» («танец-заповедь»). В последнем, как говорят, музыканты затыкали за пояс таких гигантов, как Элиокум Цунзер и Арче Бобруйскер.

Дважды в год у Эли и Мордехая рождался новый напев с новыми словами для «танца-заповеди», и в течение полугода они пользовались им на всех свадьбах. Однако совершенно новый репертуар они должны были подготовить к свадьбе 16-летнего сына лоевского раввина, который был поздним и любимым ребёнком. Это ведь не мелочь – богатые сваты от известного торговца лесом, почтенный раввин Аба Пойзнер во главе празднества… Как не отхватить лакомый кусок?

Коронным номером программы был у них именно «мицве-танц».

Картинка с evrofilm.com

В сопровождении всех клезмеров начинает бадхен свои рифмованные присказки в честь богача, хасида, славного талмудиста и наставника, великолепного господина … (перечисляются его предки вплоть до праотца Авраама), который выходит танцевать с невестой. Мордехай-Зерах тем временем выводит на своей скрипочке сердечную руладу, выражающую невестину душу, а отец невесты со всем почтением берёт дедовский платок за один конец, а другой протягивает стеснительной невесте, чьё лицо покрыто вуалью до глаз, призывая её к танцу. Пока они танцуют, публика прихлопывает. Люди стоят кругом, взявшись за руки, а бадхен поёт припев, текст которого мы приводим здесь. После той свадьбы вся публика запомнила его:

То nemt zhe jidelakh,

Аlе di fidelakh

Un zingen lidelakh

Veln mir zen;

Tsum mitsve-tentsele,

Аlе in krentsele!

Nоr zej а mеntselе:

А mentsl gej!

Свадебный танец. Автолитография М. Горшмана, 1926

А ну, ребяточки,

Возьмите скрипочки

И вместе песенки

Мы пропоём;

Да будем верными

Мы танцу древнему,

Скорей, еврейчики,

Все в хоровод!

(вольный перевод В. Р.)

Таким образом, типично еврейский напев полюбился и пришёлся по сердцу евреям целого округа. На долгие годы он стал почти традиционным на всех свадьбах, а затем исчез, когда обычай «танца-заповеди» прекратил своё существование.

М. Горшман. «Свадьба», 1926

Благодаря тому, что российское еврейство избавилось от «черты оседлости», напев получил известность среди наших братьев, современных московских евреев. В Москве он обернулся вышеупомянутой уличной песенкой, вариантом которой сейчас наслаждается вся Европа…

Э. Гиршин

Перевёл с идиша Вольф Рубинчик. Источник: газета «Dos naje lebn» (Белосток), 09.10.1928.

* * *

Оригинал статьи прислал израильтянин Павел Гринберг, давно изучающий еврейскую музыку. Исследователь комментирует: «Статья Элиягу Гиршина интересна тем, что она явилась своеобразной реакцией на всепольскую популярность “Бубличков” в 19271928 годах. По моим прикидкам, сначала в Польше Бублички” зазвучали по-русски, позже на польском, и, наконец, на идише. Причем на момент опубликования статьи Гиршина идишская версия даже еще не была записана (а то и написана), это случится только в начале 1929 года. На польском же языке Бублички пели такие звезды, как Ханка Ордонувна

Вот Гиршину и стало за евреев обидно. Вообще, автор, уроженец польского Плоньска, – очень любопытная фигура. Профессиональный музыкант и педагог, этнофольклорист, а не только “однобокий” кантор, он и песни на идише писал, и аккомпанировал, коль была нужда. Рассказанная им история “Бубличков по большому счёту бездоказательна, и вот тут-то вступает в силу фактор репутации рассказчика».

* * *

П. Гринберг любезно выслал для сайта также краткую биографию Э. Гиршина из книги Леона Блащика «Евреи в музыкальной культуре польских земель в XIX и XX веках» (Leon Blaszczyk «Zydzi w kulturze muzycznej ziem polskich w XIX i XX wieku», 2014). Предлагаем её в переводе с польского. Действительно, непонятно, по какой причине успешному хормейстеру и вокалисту нужно было придумывать историю о «Бубличках», тем более что Могилёв – не его малая родина. Стало быть, история о Кричевере и Чечерскере правдива 🙂

Элиягу (Элинька) Гиршин (1876?, – 1960, Париж). Вокалист, кантор, дирижер, композитор. В 1903 г. окончил Варшавскую консерваторию по специальности «воинский капельмейстер». Служил кантором в Плоньске, а затем в варшавской синагоге «Синай». Считался одним из лучших хормейстеров своего времени. В 1920-е годы преподавал вокал в школе театрального объединения «Еврейская сцена» в Варшаве. Примерно в середине 1930-х годов уехал в Париж и стал кантором в одной из городских синагог. В 1937 году журнал «Di shil un di khazonim velt» («Синагога и мир канторов») присудил ему I приз за лучшую литургическую композицию. Был музыкальным рецензентом в различных изданиях. В последние годы жизни сотрудничал с парижским журналом «Unzere vort» («Наше слово»).

Опубликовано 05.09.2018  19:41

Водгук

З дзяцінства памятаю рыфму: “публіка – рублікі” (“дорогая публика, гоните рублики”). А ўжо ад каго яе пачуў – не ўспомню. Помню, што спявалі ў Малкавічах Ганцавіцкага раёна. Гэта была, як я цяпер зразумеў, пародыя на песеньку, пра якую я толькі што прачытаў (Анатоль Сідарэвіч, 09.09.2018).

Rafael Grugman , 30 сент. 16:37 Прекрасная статья. Понравились и иллюстрации 

Койфен папиросн. История песни / Koyfen papirosen

Evgeny (klonik69) wrote,

“КУПИТЕ КОЙФЧЕН, КОЙФЧЕН ПАПИРОСН”. ИСТОРИЯ ПЕСНИ

Эту песню очень любил мой отец. Но ни он, ни многие другие, знавшие и любившие эту прекрасную песню, столь созвучную определённому периоду советской истории, не знали что она оказывается родом из Соединенных Штатов, что автор её не жил в Советском Союзе в первой половине 20-х годов прошлого века, да и создана она была лишь в начале 30-х годов.

Её автором считается  Герман Яблоков, обладатель голландско-германского имени и русско-славянской фамилии, который на самом деле был  Хаимом Яблоником, уроженцем западно-белорусского города Гродно.

Родился он в небогатой еврейской семье в 1903 году, в те времена это была Российская империя, а далее город отошёл к получившей независимость Польше. В возрасте десяти лет юный Хаим уже поёт в синагогальном хоре кантора Й. Слонимера, в двенадцать он начинает играть детские роли в местном театре на идиш, а в 17 оставляет дом и поступает в небольшую театральную труппу «Ковнер фарейникте групп» («Объединенная Ковенская группа») и вместе с ней начинает кочевать по городам и местечкам Литвы и Польши.

В 1924 году через Германию и Голландию он добирается до Соединенных Штатов, где и живет всю свою остальную жизнь. И здесь он играет в театрах на языке идиш, сначала в провинциальных театрах в Монреале, Торонто и Лос-Анжелосе, а затем перебирается в столицу театра на языке идиш, в Нью-Йорк.  Талантливый человек, а Хаим Яблоник и был таковым, сочетая таланты актёра, режиссёра, драматурга, поэта, композитора, продюсера, скоро становится одним из самых заметных лиц района Второго Авеню (район Манхеттена, где располагались помещения театров, в которых давали спектакли еврейские театральные труппы). Двадцатые-тридцатые годы двадцатого века – эпоха расцвета театрального искусства на идиш в Соединенных Штатах. Кстати, по приезде в Америку он становится сначала Хайман, а затем Герман (по английски это имя произносится как Херман) и меняет фамилию. Основное направление деятельности Г. Яблокова – музыкальные спектакли, пьесы, часто не очень глубокие, но насыщенные пением и музыкой. Самым успешным из них был «Дер Паец» («Клоун») и эту маску клоуна Г. Яблоков использует и далее в своём творчестве. Популярность его такова, что он удостаивается чести вести еженедельную передачу на идиш на радио. Один из музыкальных спектаклей, в создании которого Г. Яблоков активно участвует, носит название «Папиросн», вот в нём впервые и зазвучала песня под тем же названием, о которой мы ведём речь. А случилось это в 1932 году. К сожалению, содержание пьесы, по которой был поставлен спектакль осталось мне неизвестным, но известно, что песня понравилась зрителям. Г. Яблоков немедленно включил её в свою радиопередачу и она стала известной и популярной уже и за пределами Нью-Йорка.

В 1933 году песня попадает в известное музыкальное издательство братьев Каммен («J and J. Kammen Co.»), которое её публикует. Принял участие в судьбе песни и Генри Линн (несмотря на чисто англосаксонские имя и фамилию – тоже не последнее имя в кино и театральном искусстве на идиш), в то время популярный кинорежиссер, делавший короткометражные фильмы для включения в театральные постановки. Г. Линн вместе с Г. Яблоковым сделал короткометражный 15 минутный игровой фильм на сюжет песни и пьесы. В роли 11-летнего продавца сигарет, мёрзнущего на уличном углу, чтобы продать сигареты и заработать столь необходимые для жизни деньги, снялся юный Сидней Люмет, сын польских еврейских актеров-эмигрантов, совсем недавно скончавшийся в весьма почтенном 86-летнем возрасте. В те дни только мечтавший о своей кинематографической карьере. Впоследствии он осуществил свою мечту и стал одним из ведущих кинорежиссеров Голливуда, достаточно сказать, что в его активе один из лучших фильмов, снятых когда-либо там — «Двенадцать разгневанных мужчин», шедший и на экранах Советского Союза и ставший классикой кинематографа.
В 1935 году пьеса и короткометражный фильм «Папиросн» вместе пошли в МакКинли Сквер Театре в Бронксе (один из районов Нью Йорка). Всё это лишь упрочило популярность песни.
И тем не менее кое-что в истории песни остаётся не совсем понятным. В ней явно присутствует русский след. Использовано в тексте русское слово «Купите», за которым, правда, тут же дано это же слово на языке идиш «Койфт». Да и папиросы существуют только в России, вернее, на том пространстве, где некогда располагалась Российская Империя.. На Западе курят сигареты, а что такое папиросы там вообще не известно. Но Г. Яблоков, а именно он является автором оригинального текста, вне всякого сомнения, никогда не жил в Советском Союзе, да и текст датируется началом тридцатых годов, когда он уже был вполне респектабельным американцем.
Поищем разъяснений у самого автора. После войны он издал книгу «Дер Паец: Арум Дер Велт Мит Дем Идишен Театр» («Клоун: Вокруг света с театром на идише»). В ней он сообщает, что замысел этой песни у него появился ещё в 1922 году, когда жил и работал в Ковно (Каунасе), в тогдашней Литовской республике. Вот теперь процесс создания более понятен, Литва граничила с Советским Союзом и до Ковно, разумеется, доходили отзвуки всего того, что имело место у соседей. А русский язык и что такое папиросы Г. Яблоков не мог не знать, всё же родился и вырос он в Российской Империи. Тогда, в Ковно Г. Яблоков решил, что у него ещё нет возможностей вывести песню в свет и оставил всё на стадии набросков, а вернулся к ней и с большим успехом сделал её популярной, когда имел к тому возможности в Соединенных Штатах.

Теперь о музыкальной части. Г. Яблоков в своей книге подтверждает лишь авторство слов, но никак не мелодии. Он излагает версию, что это народная мелодия, которую он лишь обработал, придав ей нужную для этой песни музыкальную форму. А чья же это мелодия? А вот на этот вопрос ответ дать крайне трудно. Мелодия песни, жалобно грустная, вполне может сойти за румынскую дойну, особенно в исполнении еврейских музыкантов, вносящих национальный колорит в исполнение. Венгров тоже трудно будет убедить в том, что это не их национальная музыка. В обоих этих странах полно цыган, которые, разумеется, будут уверять, что это их мелодия, хотя, возможно и признают, что позаимствовали её у еврейских музыкантов. Были, например, выпущены пластинки с фольклорными произведениями румынских цыган, где звучала и эта мелодия, обозначенная как «цыганская свадебная». В 30-х годах прошлого столетия в Соединенных Штатах была выпущена пластинка с популярными греческими мелодиями в исполнении греко-американского музыкального ансамбля, там эта мелодия тоже присутствовала и была названа «цыганским хасапико» (хасапико – живой греческий народный танец). Болгарский специалист по народному фольклору профессор Николай Кауфман нашёл болгарскую народную песню, мелодия которой напоминает «Папиросн». Хотя профессор не исключает,что мелодия эта попала в его страну из Румынии, занесённая странствующими музыкантами. Возможно, есть и другие претенденты на авторство этой мелодии. Из всего этого многообразия можно понять, что мелодия широко ходила по Восточной Европе, под неё имелись, наверняка, и тексты на разных языках, она была хорошо известна еврейским народным музыкантам-клезмерам, которые и сыграли в её судьбе ключевую роль разнося по разным городам и странам и через них дошла она до ушей Г, Яблокова.

Песня прошла через этап заметного роста популярности после Второй Мировой войны. Основным движущим моментом здесь явилась семимесячная поездка самого Г. Яблокова по послевоенным лагерям для бездомных «перемещённых лиц» (DP по английски) в Германии, Австрии и Италии, за эту поездку он был награжден почётным дипломом армии Соединенных Штатов. Конечно, в этих лагерях было полно евреев (около 200 000 человек) и еврейских детей в частности. Часть была освобождена из нацистских концлагерей, часть пряталась на чердаках, в погребах, в лесах, у соседей христиан и т.д. Концертное турне Г. Яблокова, а он дал более ста представлений, вызвало большой интерес и уж там, вне всякого сомнения, исполнялись «Папиросн» и евреи и еврейские дети только что сами так страдавшие были, разумеется, полны сочувствия и сострадания герою песни. Хотя в лагерях DP пища была и там никто не страдал от голода и не стоял с протянутой рукой.

Ещё одним фактором роста популярности песни после войны стало её исполнение дуэтом сестёр Берри (Багельман). Г. Яблоков был знаком с сёстрами и участвовал в их работе над песней и результатом стал маленький шедевр, который многим хотелось многократно слушать даже не понимая и не зная язык. Г. Яблоков вообще много гастролировал со своей супругой Беллой Майзель, также известной актрисой и певицей, побывав и в Европе и в Южной Америке и в Израиле и песня, конечно, звучала на его концертах.  Г. Яблоков умер в 1981 году.

А его песня? Песня живёт.
Трудно найти оркестр клезмеров, в репертуаре которого не было бы «Папиросн» с солирующей партией любимого еврейского музыкального инструмента – кларнета. Вариант песни с несколько измененным ритмом – прекрасная танцевальная мелодия. Именно так её исполнял ещё в 30-е годы в Соединенных Штатах популярный оркестр под руководством Эйба Эльштейна при солировании виртуоза кларнетиста Дейва Тараса. Очень любят эту мелодию в Аргентине, где она исполняется в ритме танго, правда, со словами на идиш, а не по испански, но, возможно, и это будет. В одном я абсолютно уверен: людям песня нравится и часто даже в самом неожиданном месте вы можете услышать: «Купите, койфт-же, койфт-же папиросн, с’из трукене, нит фун регн фергоссен» («Купите-же, купите папиросы, они сухие, не подмоченные дождём»). Это всё те же неувядаемые и не исчезающие «Папиросн».

 Оригинал

***

Опубликовано 1.11.2016 11:19