Tag Archives: РШШК на Змитрока Бядули

Ю. Тепер. ИСТОРИЯ ОДНОЙ СТАТЬИ

Дню советской печати (5 мая) посвящается…

Среди произведений Сергея Довлатова мне более всего нравится «Компромисс». Там приводятся отрывки из статей в советской прессе 1970-х годов – а затем писатель рассказывает, как было на самом деле. Что-то похожее напоминает мне история с выходом статьи о знаменитом шашисте Анатолии Гантварге в «многотиражке» педагогического института. Хотя, по большому счету, я всё описал, как было.

Был декабрь 1984 года, месяц близился к середине. Спокойно тружусь в библиотеке, и вдруг меня просят зайти в редакцию «Савецкага настаўніка». Захожу, вижу редактора Маеровича – человека с рыжеватой шевелюрой, своеобразного… Не помню, как его звали – кажется, Виктор. Он много лет работал в редакции, и у меня с ним сложились неоднозначные отношения. Газета при Маеровиче давала материалы о шахматных соревнованиях, но нередко он «портачил» и не признавал ошибок.

Маерович говорит: «Здоров, гроссмейстер! Ты был на выступлении Гантварга? Можешь об этом написать?» Говорю: «Могу» – «А давай мы сделаем так, что он поздравил наших преподавателей, читателей с Новым годом?» Мне это показалось довольно странным, ведь встреча с Гантваргом состоялась у нас за несколько недель до Нового года, но я подумал, что хуже от поздравления никому не будет.

И вот статья вышла под «шапкой»: «Сардэчныя віншаванні з Новым годам, поспехаў у працы і вучобе, здароўя, шчасця!» А начиналась она так: «Да гэтай доўгачаканай сустрэчы рыхтаваліся ўсе: і студэнты, і выкладчыкі». Понятно, что не всем в институте были интересны шашки, да и шахматы тоже (правда, ими увлекались больше). Организаторы встречи с Гантваргом в материале не упоминались; сейчас могу сказать, что к ней были причастны председатель профкома Адамович, а также декан факультета естествознания Сергей Владимирович Кобяк, большой любитель спорта, в частности, шахмат и шашек. Он всегда интересовался, как «его» команда играет на институтских соревнованиях, помогал шахматистам при поступлении. К сожалению, умер (в середине 1990-х).

На математическом факультете с 1981 года учился Александр Пресман, мастер спорта по шашкам – я написал о Пресмане в газету в 1982-м или 1983-м, когда он стал чемпионом Минска… По шашкам чемпионатов пединститута не проводилось, зато, когда у молодой команды матфака были проблемы с составом по шахматам, Пресмана выставили на первую доску, как бы «на убой», а он сыграл прилично – вышел в «плюс». Припоминаю, что Пресман обыграл приличного шахматиста-перворазрядника Колю Молчана с исторического факультета. На мои занятия по шахматам Пресман не ходил, но отношения у нас были нормальные.

До сих пор точно не знаю, в чью голову пришла мудрая идея пригласить в пединститут многократного чемпиона мира, да ещё на пике его славы (очередной чемпионат закончился в октябре 1984 г.). Позже я спросил у Пресмана: «Не ты ли Гантварга пригласил?» – «Нет, на него вышли без меня, но Гантварг предварительно позвонил мне, спросил, что за люди в институте, стόит ли прийти. Я ответил, что стόит».

Пресман, кстати, и открыл встречу, произнёс небольшую вступительную речь. Когда мой «отчёт» вышел в газете, я передал экземпляр для Гантварга. Мастер спросил: «Может, что-нибудь ему напишешь?» – «Кто я такой, чтобы ему писать?». Газету Пресман передал.

Кто мне сообщил, что состоится встреча, уже не помню. Я пришёл на неё после работы. Кобяк сказал, что студенты 2-й смены вместо лекций могут сходить на Гантварга. Со мной были Александр Павлович (будущий тренер по шахматам и шашкам, тоже учился на естествознании), Царкевич Витя из Солигорского района, интересный парень. Дошел до уровня первого разряда, был в Пуховичском районе (посёлок Правдинский) председателем местного исполкома, а сейчас вроде бы работает учителем вместе с Молчаном, у них в районе сильная шахматная команда.

Пришли в актовый зал, сели, Кобяк нам быстренько выдал листки бумаги и ручку: «Вы знаете, какие вопросы задавать». В итоге вопросы шли в основном от нас с Павловичем.

После вопросов и ответов состоялся сеанс – в нём сыграло человек 15-20. Естественно, Гантварг все партии выиграл. В зале не хватало места, и у меня не было желания играть, но всё шло неплохо, пока гроссмейстер не выиграл шашку. Я сдался, но Гантварг продлил вариант на пару ходов и говорит: «Здесь ничья». Все переживали, что я не увидел этого варианта. Рядом сидела Ира Рогацевич с факультета естествознания, которая имела второй разряд по шашкам, но играла за факультет в шахматы (средне), иногда приходила ко мне на секцию. Она укоризненно заметила: «Что ж Вы так…» Впрочем, я, будучи шахматистом, ничуть не расстроился из-за поражения.

Слева Гантварг, за ним комсомольский лидер Григорьев, справа Адамович, на заднем плане я. Публикуется впервые.

В статью не вошёл мой вопрос, почему Гантварг не поехал на чемпионат мира 1982 г. в Бразилию. Ответ был примерно такой: «Насколько мне приятно вспоминать чемпионаты в Африке, настолько неприятно вспоминать историю с Бразилией. Там получилось недоразумение: до того шашисты в страну не ездили, только шахматисты, и шахматы относились к департаменту спорта. У нас в Госкомспорте решили, что и шашки к нему относятся… Оказалось, что к департаменту культуры! А там надо не за месяц подавать, чтобы оформили разрешение, а за два. Игрокам сказали: “если хотите, поезжайте, но нет гарантий, что не окажетесь в Бразилии за решеткой”. Понятно, шашисты не поехали».

Я спросил и о том, почему у шашистов Беларуси есть выдающиеся достижения, а у шахматистов нет. Гантварг стал говорить о тренерской базе, которая лучше у шашистов, а потом подчеркнул, что в мировых шахматах всё-таки выше уровень, труднее пробиться.

Гроссмейстер вспомнил о первом наставнике – Израиле Бельском. Много внимания уделил своей особой диете (сыроедению) – раньше-де в решительный момент его настигали болезни, а сейчас сумел выдержать длительное соревнование. (Кстати, в книге 1986 г. «50 поединков на 100 клетках» А. Гантварг упомянул, что на диету его «подсадил» в конце 1970-х годов киевский мастер Юрий Колодиев.) Говорил, что в Африке интерес не к шахматам, а исключительно к шашкам. Двое подсобных работников в гостинице приходили убирать номер, и если видели шашки, то сразу в номере садились играть.

Фото из книги «50 поединков на 100 клетках».

Публикация в газете выглядела в моих глазах почётной – первый раз мне заказали статью, да ещё о чемпионе мира. До того я видел Гантварга дважды. Первый раз он выступал осенью 1975 г. в малом зале старого шахматно-шашечного клуба перед шашистами, их было 15-20, я подошёл к концу. Гантварг неодобрительно высказывался об Исере Купермане («Старый, пора на пенсию»). Рядом стоял Аркадий Рокитницкий, который, сославшись на выступление Харма Вирсмы по телевидению, назвал честными людьми Гантварга и Щеголева, а о Купермане и Андрейко высказался весьма нелицеприятно.

Не знаю, как сейчас, а в молодости Анатолий Гантварг был большим любителем футбола, в 1970 г. он не мог нормально играть в шашки, потому что в это время в Мексике проходил футбольный чемпионат мира, постоянно отвлекался, узнавая счёт. Несколько лет спустя в клубе выступал Вениамин Арзамасцев, пришёл и Гантварг. Он поздравил минских динамовцев, чемпионов СССР 1982 г., но добавил, что до команды 1963 г. «Динамо» ещё далеко; вспомнил матч с Тбилиси, когда из грузинских футболистов «сделали котлету».

Потом ещё видел Гантварга в конце 1990-х годов, когда ему исполнилось 50 лет. Во Дворце шахмат и шашек гроссмейстера поздравляли многие начальники, пели ему славу. Кажется, Ананьев (тогдашний министр спорта) сказал: «Гантварга можно отнести и к белорусскому, и к еврейскому, и к русскому народу».

Ну, а ниже – статья 1984 г. из «Савецкага настаўніка» (с некоторыми сокращениями).

Юрий Тепер, ведущий библиотекарь БГПУ имени М. Танка, г. Минск

СУСТРЭЧА З ЧЭМПІЁНАМ СВЕТУ

У сярэдзіне снежня ў госці ў наш інстытут прыйшоў трохразовы чэмпіён свету па міжнародных шашках, чатырохразовы чэмпіён СССР, пераможца розных Усесаюзных і міжнародных турніраў па стаклетачных шашках Анатоль Гантварг.

У праграму вечара ўвайшлі выступленне чэмпіёна свету і яго адказы на пытанні, а таксама сеанс адначасовай гульні ў рускія шашкі.

У сваім выступленні А. Гантварг коратка расказаў пра пачатак свайго шляху ў вялікім спорце, калі ён пачаў займацца шашкамі ў Мінскім Палацы піянераў. Ужо ў 18 гадоў ён увайшоў у склад зборнай СССР, а калі яму было 21, упершыню стаў чэмпіёнам краіны. Асаблівую ўвагу ў сваім выступленні А. Гантварг удзяліў чэмпіянату свету ў сталіцы Сенегала Дакары, які адбыўся ў канцы кастрычніка (там наш зямляк здолеў вярнуць сабе званне мацнейшага шашыста планеты).

Удзельнікам сустрэчы было цікава даведацца пра прыроду і кліматычныя ўмовы гэтай далёкай афрыканскай краіны. Гаворачы пра цяжкія ўмовы, у якіх праходзіла гульня, чэмпіён свету адзначыў вялікае значэнне фізічнай падрыхтоўкі, якая дапамагла яму паспяхова прайсці дыстанцыю турніра.

Гэта была ўжо другая перамога. Першая была ў 1980 годзе, калі наш зямляк перамог на чэмпіянаце свету ў сталіцы Малі г. Бамака. Такім чынам, па словах чэмпіёна, Афрыка з’явілася для яго шчаслівым кантынентам. Пра тое, што ўдзельнікаў сустрэчы зацікавіла выступленне А. Гантварга, сведчыць і вялікая колькасць пытанняў, якія былі зададзены чэмпіёну. Так, было зададзена пытанне пра шанцы А. Гантварга ў матчы за званне чэмпіёна свету ў матчы з галандскім шашыстам Робертам Клеркам, які адбудзецца ў 1985 годзе. Адказваючы на яго, гросмайстар сказаў, што гэта будзе ўпартая і цяжкая барацьба.

На пытанне, чаму многія замежныя мацнейшыя шашысты, напрыклад, Тоні Сейбрандс і Харм Вірсма, заваяваўшы сусветную карону, адмаўляюцца ад далейшай барацьбы за яе ўтрыманне, А. Гантварг адказаў: «Напружанне барацьбы ў сучасным спорце такое, што паказваць стабільныя вынікі доўгі час цяжка, таму замежныя “зоркі” спяшаюцца зарабіць як мага больш грошай і тым самым забяспечыць сваё існаванне. Калі гэта зроблена, яны лічаць, што ім больш няма сэнсу перагружацца, адстойваючы тытул чэмпіёна свету».

Сярод шматлікіх пытанняў было і такое: «Як вы ацэньваеце перспектывы студэнта нашага інстытута Аляксандра Прэсмана?» На яго чэмпіён свету адказаў так: «Гэта самы здольны сярод маладых шашыстаў у нашай рэспубліцы. Але, каб дасягнуць спартыўных і творчых вышынь, яму трэба вельмі многа працаваць».

Нямала было пытанняў, звязаных з жыццём, захапленнямі чэмпіёна свету.

Юрый Тэпер

Опубликовано 02.05.2017  02:25

Ю. Тепер. О Викторе Корчном

Июнь 2016 года. От одного из знакомых слышу: «Умер Корчной». Вспомнилась характеристика выдающегося русского дипломата Александра Горчакова: «Человек, переживший свою славу». В 1970-80-х годах о Викторе Корчном знали все, а многие ли помнят сейчас? Многие ли вообще интересуются шахматами в Беларуси?

Я видел и слышал гроссмейстера дважды во время его приезда в Минск (декабрь 1975 г.). Казалось бы, чем тут поделиться? Но начал вспоминать – и понял: мне есть что сказать о выдающемся шахматисте.

* * *

Август 1971-го. Я достиг возраста бар-мицвы (тогда, конечно, не знал, что это такое) и готовлюсь к началу своей шахматной «карьеры» в Минском дворце пионеров. Во дворе у нас шахматный бум, чего ни раньше, ни позже не наблюдалось – возможно, он был связан с успехами Роберта Фишера. Я успешно играю с парнями, которые значительно старше меня, кто-то сообщает отцу о моих успехах, на что тот не без доли кокетства отвечает: «Надо же ему умственно развиваться, не всё же время футбол да футбол». Решил выучить какой-нибудь дебют, выбор пал на сицилианскую защиту. Единственная шахматная книга в доме – «Основы шахматного творчества» Я. Г. Рохлина. Нашел в ней партию Матанович – Корчной и получил общее представление о шевенингенском (или, как сейчас говорят, схевенингенском) варианте. Суть его, правда, осталась для меня не очень понятной (ее позже объяснил тренер М. И. Шерешевский), но порядок ходов я запомнил. Сам не знаю, почему – у Корчного-то в партии этого не было – решил сначала выводить слонов на е7 и d7, а уж потом коней. Неожиданно идея принесла успех в моем первом турнире, в партии с соперником третьего разряда (у меня тогда разряда еще не было):

М. Дудецкий – Ю. Тепер. 1.е4 с5 2.Кf3 d6 3.d4 cd 4.K:d4 e6 5.Kc3 Ce7 6.Фg4?? е5 7.Ф:g7 Сf6 8.Cg5? Можно было ограничиться потерей одного коня, сейчас теряются две фигуры. 8…C:g7 9.C:d8 ed 10.Kb5 Kp:d8 и черные постепенно реализовали перевес. Интересно, как бы Виктор Львович реагировал на мои записки, скорее всего посмеялся бы, ведь с юмором у него всегда был порядок.

В детстве я не болел за Корчного. Творческий портрет его, изображенный в книге В. Васильева «Седьмая вуаль», особого впечатления на меня не произвел. Гораздо симпатичнее мне (наверное, не только мне) был Михаил Таль. В 1972 г. вышел фильм «Гроссмейстер», где снялись М. Таль и В. Корчной. Помню, наш тренер А. И. Шагалович говорил: «Фильм хороший, но и ошибок там хватает. Вот показано, что Корчной очень любит ничьи, а ведь это совершенно не так». Ясно, Корчной играл в фильме тренера по фамилии Волков и сыграл очень хорошо (в отличие от Таля, изображавшего самого себя), но зрители в эти тонкости далеко не всегда вникали. После бегства Корчного из СССР фильм больше не показывали, и сейчас мало кто вспомнит, о чем вообще там шла речь.

Приезд Корчного в Минск (декабрь 1975 г.) стал большим событием в шахматной жизни Беларуси. Я, тогда уже студент института культуры, был на двух выступлениях Корчного – в старом здании РШШК и в библиотеке по ул. Интернациональной. Встреча в клубе продолжалась недолго, в число участников сеанса одновременной игры меня не включили. Победу в том сеансе одержал мой друг Миша Клиза, тогда еще не кмс, а перворазрядник. Помню, на мой вопрос, какое впечатление произвел на него Корчной, Миша в шутку (а может, и не только) ответил: «Впечатление, что он играть не умеет!»

korchnoi_fb1975

Заметка из «Физкультурника Белоруссии» за 1975 г. Вместо «Туранина» правильно «Турапина» (чемпионка БССР 1977, ныне – известная брестская тренерка)

Из устного выступления запомнился вопрос из зала: «Правда ли, что советское правительство запретило Борису Спасскому жениться на француженке?» Ответ был такой: «Нет, неправда, потому что Спасский женился на француженке». В то время я об этих околошахматных делах еще ничего не знал. Корчной рассказывал о том, что он и многие другие сильные игроки недовольны системой проведения чемпионатов СССР (высшая и первая лиги). В высшей лиге оставалось тогда лишь 6 человек, а остальные выбывали в первую (7-12-е места) либо во Всесоюзный отборочный турнир, который называли «школа мужества» ввиду того, что пробиться наверх оттуда было очень тяжело. Гроссмейстер также говорил, что ведущие зарубежные шахматисты не любят играть в СССР из-за маленьких призов, при том, что уровень игры советских мастеров очень высок и можно потерять рейтинг.

Продемонстрировал Корчной свою партию с югославским гроссмейстером Планинцем из Мемориала Алехина 1975 года. Запомнился рассказ о том, что после партии (был королевский гамбит) соперник спросил югослава, знает ли тот, что в югославской шахматной энциклопедии есть статья Корчного об этом дебюте. На это Альбин Планинц ответил: «Нет, я не знал, иначе сыграл бы что-то другое».

О втором выступлении Корчного я узнал чуть ли не в последнюю минуту. На следующий день, в понедельник, я вернулся домой из института. Отец специально позвонил соседям (у нас тогда телефона не было), они позвали меня к телефону, и он сообщил: «В семь вечера Корчной выступает в библиотеке на Интернациональной. Возьми книгу Корчного, можно будет под фотографией взять автограф». Папа имел в виду книгу «Ленинградский межзональный турнир 1973 года» (редактор-составитель Ю. Бразильский), где имелись фотографии всех участников турнира.

Нахожу нужную книгу и вовремя прихожу к месту лекции. Сеанса не было – только встреча с любителями шахмат. Без всякой рекламы небольшой зал (вместимость человек 50) переполнен. Встречу ведет кандидат в мастера Григорий Аронович Шмуленсон, ныне известный литератор («Гаш»). Начало выступления проходит спокойно, Корчной говорит о главных турнирах того времени (чемпионаты СССР, Мемориал Алехина), о которых уже рассказывал в РШШК. Дальше он переходит к соревнованиям на первенство мира 1973-75 гг., и его тон меняется. Со смехом зал встречает рассказы о матчах 1974 года Корчной – Мекинг и Корчной – Петросян. Думаю, история об «обмене любезностями» между партнерами после окончания матча в Огасте (США) будет чем-то новым для читателей; в книгах Корчной об этом не писал. Насколько помню, Виктор Львович говорил: «После окончания матча Мекинг заявил, что я выиграл матч благодаря тому, что мне звонили из Москвы. Он даже не мог себе представить, что я настолько сильнее его в эндшпиле. Я не остался в долгу и сказал, что бразилец вышел в претенденты из-за того, что межзональный турнир проходил у него на Родине и он мог в решающий момент купить пару очков, что и принесло ему победу в турнире».

История матча с Тиграном Петросяном в Одессе хорошо известна и пересказа не требует. Когда речь заходила о Петросяне, в словах Корчного замечалась неприязнь, которую он даже не пытался скрывать. Попытаюсь воспроизвести его слова: «В 1951 г. должны были играть на первенство мира Михаил Ботвинник и Давид Бронштейн. Ботвинник тогда заявил, что не может чемпионом мира стать человек, у которого нет высшего образования. Бронштейн на это ответил: «Будет первый». Но он ошибся. Первым чемпионом мира, у которого на момент завоевания короны не было не только высшего, но и среднего образования, стал Петросян. После этого у него очень быстро появилось и среднее образование, и высшее, а чуть позже – и диссертация… Экс-чемпион мира очень не искренний человек. Он может в печати ругать мастеров за ничью в 15 ходов, а сам предлагать ничью на 8-м ходу».

Об Анатолии Карпове Корчной старался говорить менее резко. По поводу интервью югославским журналистам, за которое его наказали после матча с Карповым, лектор говорил следующее: «Я сказал, что Карпов играет неплохо, но его победу не следует переоценивать, поскольку игра шла не на равных. На Карпова работал почти весь тренерский штат Союза, а я был совсем один. Может быть, это интервью прошло бы спокойнее, но Петросян, чтобы мне отомстить, сообщил о моем «преступлении» наверх, и сразу началась травля в печати. В итоге мне снизили гроссмейстерскую стипендию на 100 рублей, запретили участвовать в международных турнирах, даже проходящих в СССР». Для подавляющего большинства слушателей, в том числе, конечно, и для меня, эта информация звучала сенсационно.

Невозможно передать всё, сказанное Корчным: его выступление продолжалось более двух часов. Но хорошо помню, что на вопрос об отношении к белорусским шахматистам ответ был таков: «Я две партии проиграл Виктору Купрейчику. С Альбертом Капенгутом мы два раза сыграли вничью и один раз мне удалось его победить. Так что если Таля я считаю «пижоном», то белорусских шахматистов я очень уважаю и желаю им успехов».

В конце вечера Корчному подарили панно с изображением зубра. При этом было высказано пожелание: «Бить ваших врагов так, как их бьют наши зубры». На память о встрече мне остался автограф на книге.

korchnoi_avtograf

Интерес к личности Корчного в 1970-х был огромен, и то, что я услышал в конце 1975 г., стало моей «фишкой», имевшей успех почти в любой компании. Зимой-весной 1976 г. у нас в институте изучался курс психологии. Я взялся писать работу по психологии шахмат. Преподаватель (доцент Вера Николаевна) в теме не разбиралась, но поощрила мое рвение. Основу работы составили сведения из книг Н. В. Крогиуса, где обильно приводились высказывания Корчного по разным вопросам шахматной борьбы и психологии шахмат.

К июню работа была написана, набрана (на машинке), готова к представлению на республиканский конкурс студенческих научных работ. Экзамен для меня в том году представлял собой приятную светскую беседу с Верой Николаевной. Я получил оценку «отлично». Мы договорились встретиться после студенческих каникул и обсудить окончательный текст перед подачей на конкурс.

Решение Корчного остаться за границей (июль 1976 г.) поставило мой труд под удар, но я об это поначалу даже не задумался. «Прозрение» пришло осенью. Встретил в институте В. Н., она была напугана и сказала: «Надо немедленно выкинуть из работы все упоминания о Корчном, иначе могут быть неприятности и у тебя, и у меня».

Делать работе «обрезание» мне не хотелось, как не было и желания приписывать высказывания Корчного кому-то другому (например, Петросяну, автору диссертации по схожей тематике). В общем, работа «Некоторые проблемы психологии шахмат» так и осталась не поданной на конкурс, а я искренне пожалел, что Корчной так не вовремя стал невозвращенцем. Хотя, может, всё к лучшему, ведь особой научной ценности, как я теперь понимаю, мой текст не имел…

…Октябрь 1976 года. В Минске – первая лига чемпионата СССР. В выступлениях перед зрителями «старички» стараются осудить Корчного, доказать, что их с ним ничего не связывает. На открытии турнира берет слово Сало Флор (главный судья). Он начинает фразу так: «Корчного за его поведение мы, конечно, осуждаем, но…» Договорить Флору не дает Марк Тайманов: он вскакивает с места и резко заявляет: «Мы осуждаем Корчного не за поведение, а за предательство». Сейчас я понимаю, что Марк Евгеньевич, старый друг Корчного, переживал большие неприятности после матча с Фишером в 1971 г. и спустя пять лет просто боялся снова не попасть «в струю», но тогда мне было стыдно за Тайманова. Я рассказал об этом эпизоде одному из друзей, и его реакция была аналогична моей: «Мы тоже осуждаем Тайманова за предательство».

Май 1977 года. Группа из 4 человек (я и 3 девушки) проходит практику в библиотеке института «Минскгражданпроект». В программе, помимо заданий по специальности, и так называемая «общественно-политическая практика». Не помню, что должны были делать мои коллеги, но мне дали задание подготовить политинформацию для читателей библиотеки. Я отдавал себе отчет в том, что до Бовина и Зорина мне далеко, и после краткого обзора политических новостей свел дело к шахматной информации. Рассказал о прошедшем в начале 1977 г. четвертьфинальном матче Корчной – Петросян, о том, что ему предшествовало. Добавил рассказ о неучастии СССР и его союзников в шахматной Олимпиаде 1976 г. в Израиле… и с удивлением обнаружил, что посетители библиотеки, пришедшие вовсе не для того, чтобы меня слушать (библиотека техническая, здания производственные), забросили свои занятия и с интересом прислушиваются к моей «скрытой антисоветчине». После выступления одна девушка говорит: «Вы очень интересно рассказываете. Приходите к нам и расскажите нам в отделе». Я с удовольствием принял приглашение. Заведующая библиотекой Гольбина (имени не помню) отправила меня на новое мероприятие, сказав, что это повышает авторитет библиотеки.

Захожу по указанному адресу, спрашиваю, о чем рассказывать. В ответ – молчание. Пересказываю выступление Корчного – и получаю порцию аплодисментов. Записываю в отчет по практике: «Выступал в одной из групп. Получилось удачно. Мне аплодировали и поблагодарили». Наш руководитель практики Николай Васильевич Иванов посмеялся над моим отчетом. Единственное его замечание: «Можно было бы скромнее». Так Корчной помог во время практики 🙂

Май 1978 года. В старом клубе (РШШК) выступает Лев Полугаевский. Он в отличном настроении после командного турнира I лиги в Могилеве, поскольку посетил родной город (впервые после эвакуации в 1941 г.), а команда «Локомотив», которую возглавлял Лев Абрамович, вернулась в высшую лигу. Гроссмейстеру всё нравится. Он говорит о хорошей организации соревнования, расточает комплименты игре белорусской команды «Красное знамя». Особенно выделяет А. Я. Ройзмана, набравшего на 2-й доске 4,5 очка из 5: «Такой блестящий тактик, как Борис Гулько, попался на тактику Ройзмана». Наш мастер довольно улыбается. Но вот речь заходит о предстоящем матче на первенство мира Карпов – Корчной (Багио, 1978) и о провальном для Полугаевского матче с Корчным (Эвиан, 1978) – и настроение гроссмейстера сразу меняется. Он растерянно говорит: «Это что-то удивительное. Ну, не может же он в таком возрасте играть намного лучше, чем раньше. Наверное, принимает какие-то допинги или стимуляторы, в шахматах же нет допинг-контроля. В начале партии он выглядит сонным, а затем постепенно приходит в себя, и на 5-м часу игры, когда соперник устает, Корчной находится в лучшей форме». Не знаю, как это комментировать: больше ни от кого я такого не слышал.

Впервые рассказал Полугаевский и о будущей жене Корчного Петре Лееверик. Имен он не называл: просто сообщил, что у Корчного, который борется за выезд семьи, появилась другая женщина. Я пересказал эту лекцию Полугаевского моему другу Мише Кагану; он взял лист бумаги и записал рассказ «для истории». Кстати, у Кагана была целая подборка фотографий Корчного разных лет.

О матче Карпов – Корчной писано-переписано; вспомню, что в сентябре 1978 г. оказался на сельскохозяйственных работах в Поставском районе Витебской области. Меня и нескольких студентов выпускного курса отправили туда с первокурсниками. Юные девушки о шахматах знали мало, но с немалым интересом слушали мои «майсы» о Корчном. Еще спросили, какое название дать стенгазете. Я, недолго думая, ответил: «Цугцванг-78». Попутно пришлось объяснять, что такое цугцванг. Название понравилось, так и написали. А в один из рабочих дней мне говорят, что надо выступить с лекцией о матче в местной школе. По этому случаю тщательно бреюсь, а наша преподавательница Тамара Николаевна Королёва зашивает мне штаны, которые я порвал, когда лазил на дерево (в первые дни мы собирали яблоки). Она просит, чтобы я был поосторожнее в речах о Корчном. Стараюсь выполнить пожелание – больше говорю о Карпове, о матче Гаприндашвили – Чибурданидзе, о состоянии белорусских шахмат.

После выступления школьники просят меня сыграть с ними. Успеваю сыграть две партии – гудок машины прервал партию на самом интересном месте. Возвращался я в хорошем настроении – легче говорить о шахматах, чем копаться в земле и таскать ведра…

Приехав с «картошки» в Минск, застаю драматическую концовку матча. При счете 5:5 слышу разговоры в клубе: «Если Карпов проиграет, то в руководстве полетят головы». Но Карпов вырывает победу, и головы остаются на месте. Зато в «Литературной газете» в статье о матче печатается фотография: Корчной, стоящий на голове, а рядом – его наставники-йоги… Позже я прочел в статье о командном молодежном первенстве СССР (1949) стишки о Корчном «Самый главный пёс – Корчной, он растёт вниз головой», и подумал: «Забавное получилось предсказание».

Матч Карпов – Корчной (Мерано, 1981) не вызывал у минчан столь живого интереса, как матч 1978 г. Стало очевидным, что сила Корчного падает, снизился и интерес к его судьбе. Я еще выступил перед студентами Минского пединститута перед началом матча, но это было последнее мое выступление, связанное с Корчным. Во время матча 1983 г. Корчной – Каспаров я уже болел за Каспарова.

Юрий Тепер, ведущий библиотекарь БГПУ им. М. Танка, г. Минск

06.10.2016

Опубликовано 7.10.2016  9:45

Доброе слово о старом клубе

????????????????????????????????????

Автор статьи с участниками первенства Союза белорусских писателей по шахматам (крайний справа, играл вне конкурса). Фото с сайта lit-bel.org.

Читая материалы о Н. С. Мисюке, где много говорилось о заслуге бывшего председателя президиума федерации шахмат БССР в том, что в Минске появился Дворец шахмат и шашек, я невольно задался вопросом: «А так ли плох был старый Республиканский шахматно-шашечный клуб (РШШК), насколько обоснованной была его критика в печати?»

В свое время нашумела статья 1976 г. Г. Вересова, В. Купрейчика и В. Холода «Ни шагу… вперед». В ней говорилось: «Республиканский клуб мог считаться приемлемым лишь в условиях первых послевоенных лет, но теперь он лишь компрометирует прекрасный город Минск и спортивную честь республики». Подобных высказываний можно найти немало. К примеру, Алла Кушнир, выступая на закрытии матча с Татьяной Затуловской (полуфинал первенства мира в 1971 г., Кушнир победила), пожелала минским шахматистам поскорее получить «новый красивый клуб, достойный столицы республики».

Match1971

Снимок из «ФБ», август 1971 г.

Уже немногие помнят, что представлял собой РШШК на первом этаже жилого дома. Вестибюль клуба занимал примерно 20 кв. метров. Там были гардероб, место для продажи билетов и получения инвентаря, столик для чтения газет (лично я всегда получал удовольствие от чтения подшивки «Физкультурника Белоруссии»). Во время проведения турниров в «предбаннике» на стене висели таблицы с последними результатами. Если посетителю не хватало времени, чтобы вникнуть во все подробности, то изучить свежие «сводки с шахматных фронтов» можно было и не раздеваясь. В нынешнем Дворце (с 2000 г. – центр олимпийской подготовки по шахматам и шашкам), чтобы получить аналогичную информацию, надо подняться на третий этаж, при этом тебя могут несколько раз спросить, кто ты, что тебе надо.

Плата за часы и шахматы в старом клубе составляла 20 копеек, члены клуба могли получить шахматы без часов бесплатно. Раз уж речь зашла о получении инвентаря, припомню один случай, касающийся А. Я. Ройзмана. Посетитель получал вместе с инвентарем билетик, затем его возвращал… Если другие посетители были в хороших отношениях с тем, кто брал шахматы и часы, то можно было «на халяву» взять у уходящего инвентарь, попользоваться и сдать. Таким же «халявным» способом можно было взять инвентарь после окончания турнирной партии, если Ройзман или другой судья отсутствовал в турнирном зале. Если же Абрам Яковлевич узнавал о подобных случаях, то всегда отчаянно негодовал. Кстати, дважды в неделю он проводил в РШШК занятия: показывал какую-нибудь партию, а затем любители играли в турнирах, где можно было выполнить первый разряд или кандидатский балл. Эти занятия неофициально назывались «школой Ройзмана».

Не помню уж, с кем я блицевал, не заплатив, когда А. Я. обнаружил нашу «контрабандную» игру и раскричался: «Кто вам разрешил брать часы? Копеечники, люмпен-пролетариат! Тебе, Тепер, не стыдно? Отец – известный инженер (Ройзман знал моего отца, вторая жена А. Я. работала с моим отцом в одной проектной организации. – Ю. Т.), а ты чем занимаешься?! Немедленно сдай часы!» Стыдно мне не было, скорее, было смешно, что А. Я. так разволновался из-за пустяка. Но этот случай имеет значение для характеристики мастера, который всегда стремился к «честной игре».

Однако вернемся к интерьерам РШШК. Слева от «предбанника» находился большой турнирный зал, там проводились чемпионаты БССР, мемориалы Сокольского и другие республиканские соревнования. Там же проходил вышеупомянутый матч Кушнир – Затуловская, а возможно, и полуфинал мужского первенства СССР 1964 г., в котором участвовала Н. Гаприндашвили – чемпионка мира среди женщин 1963–1978 гг. Использовался этот зал также во время массовых турниров, там игралось одновременно по 30–40 партий. По-моему, он идеально подходил для массовых соревнований, а для серьезных турниров был тесноват: на сцене помещалось не более 14 человек, а в зале – не более 50 зрителей.

Бывало и так, как писали Вересов, Купрейчик, Холод в статье 1976 г.: «В зале пустота, а зрителей меньше, чем участников». Авторы задавали вопрос «почему»: ответ, как мне представляется, следующий. На крупные турниры (первая лига чемпионата СССР 1976 г., высшая лига 1979 г., международный турнир 1982 г.) зрители шли охотно, и зал был почти всё время заполнен, но на местные турниры, к которым можно отнести и мемориалы Сокольского, массовый зритель не ходил. Причины этого – отдельная тема.

Кроме турниров, в большом зале РШШК проводились лекции и встречи с известными людьми (не обязательно шахматистами). Я присутствовал на выступлениях Виктора Корчного (декабрь 1975 г.), Льва Полугаевского (май 1978 г.),

В_Арзамасцев_1963

второго тренера минской футбольной команды «Динамо» Вениамина Арзамасцева (декабрь 1982 г. – после того, как наше «Динамо» стало чемпионом СССР),

Л_Тараненко

чемпиона Московской олимпиады, тяжелоатлета Леонида Тараненко и его тренера Ивана Логвиновича (зима 1980/81)… Лекции вызывали большой интерес, зал всегда заполнялся.

Покинем большой зал и перейдем через «предбанник» направо. Там было небольшое помещение – назовем его «комната отдыха» или «телевизионный зал». В нем стояли 4-5 шахматных столов, можно было одновременно играть (или наблюдать за игрой) и смотреть телетрансляции (в основном футбольных или хоккейных матчей, а также новостных программ). В этом помещении покуривали, но после ехидной реплики Якова Каменецкого 1978 г. курение было запрещено. Помню, что атмосфера во время телевизионного боления была как на стадионе, посетители эмоционально переживали за минское «Динамо» или за сборную СССР. Во Дворце шахмат тоже вначале стоял телевизор в фойе, потом его убрали.

Replika1978

Тая самая реплика, «ФБ» 24.11.1978

Через «телевизионный зал» проходим в игровые комнаты № 3 и № 4. Они предназначались в основном для любителей. Именно в комнате № 3 произошел эпизод с А. Я. Ройзманом, описанный выше. В каждой из комнат было не менее 15 столов, а в № 4, может быть, около 20. Вечером (клуб работал до 22.00) игровые комнаты почти всегда были полны: игрались партии, звучали шутки, смех. Большинство присутствующих давно знали друг друга. Желающие поговорить на нешахматные темы могли отойти в сторонку и обсудить интересовавшие их вопросы.

Окна комнаты № 4 и большого турнирного зала выходили на улицу, и оттуда можно было наблюдать за игрой (демонстрационные доски были хорошо видны и с улицы). В связи с этим вспоминается один забавный эпизод. В мае 1972 г. в большом зале игрался чемпионат БССР. Я пришел в клуб около 8 часов вечера (игра начиналась всегда в 17.00). Билетерша говорит обо мне Абраму Моисеевичу Сагаловичу, инструктору-методисту клуба: «Его днем искал отец». Не помню, где я был днем, но то, что отец меня искал, совсем не означало, что он был против моего посещения клуба. Сагалович, однако, не стал долго разбираться: «Нечего ему тут делать, пускай идет домой». Пришлось подчиниться, ведь билета я не брал (Михаил Шерешевский, как и осенью 1971 г., договорился, чтобы нас, его учеников, бесплатно пускали).

Покинув помещение, я убедился, что наблюдать за игрой можно и с тротуара. Через некоторое время Сагалович обнаружив, что домой я не ушел, пожалел меня и разрешил вернуться в клуб. Настойчивость (или упрямство?) была вознаграждена.

Обратимся к более серьезным вопросам. Во-первых, как оценивать спортивную и общественную роль РШШК? Полагаю, клуб выполнял свои функции настолько, насколько было возможно в тех условиях. Недавно я просматривал «Физкультурник Белоруссии» за 1971 год. В статье А. Ройзмана о чемпионате Минска говорилось, что в турнире играли 130 человек – перворазрядников и кандидатов в мастера – по швейцарской системе. Турнир проходил в 2 смены с днями доигрывания, в неделю проводилось по 3 тура. Практически все дни были заняты. Всего состоялось 11 туров. Победил Евгений Мочалов – тогда еще кандидат в мастера. Можно ли было при таких условиях говорить, что клуб компрометировал город? Любой объективный наблюдатель сказал бы «нет».

В статье 1976 г. авторы сопрягли критику клуба с критикой в адрес руководства федерации, и в итоге своего добились: руководство сменилось. То, что в РШШК в свое время не проводились темпотурниры и шахматные фестивали, как в Прибалтике, конечно, недоработка, но понять ее можно. Шахматисты Прибалтики больше ориентировались на Запад, а минчане были более консервативными. Всё же блицтурниры на праздники устраивались у нас регулярно.

Обвинять РШШК во всех грехах – всё равно, что упрекать перворазрядника в том, что он не гроссмейстер. Чтобы получить согласие властей на строительство нового клуба, нужны были успехи, значительно превышавшие возможности белорусских шахматистов. В Тбилиси Дворец шахмат был построен, когда грузинские шахматистки массово вышли на мировой уровень (Нона Гаприндашвили, Нана Александрия и др.). В Таллинне Пауль Керес был национальным героем, не случайно же его портрет позже поместили на денежной купюре; в Ереване «на руках носили» Тиграна Петросяна. Белорусские шахматисты подобных фигур выдвинуть, увы, не сумели. Для спортивного руководства шахматы всегда были неолимпийским, а значит, менее важным видом спорта.

Дворцу шахмат и шашек по ул. Карла Маркса выпало прекрасное начало, но с позиций сегодняшнего дня старый клуб по ул. Змитрока Бядули (тоже в самом центре столицы), который действовал до весны 1985 г., выглядит не менее функциональным… Чуть ли не половина помещений Дворца, реорганизованного в РЦОП, занята кабинетами минспорта и Национального олимпийского комитета либо сдается в аренду.

Какова же судьба помещения РШШК? Помню, в 1986 г. в здании, покинутом шахматистами, в духе времени расположилось республиканское «Общество борьбы за трезвость», которое многие иронично называли «Обществом борьбы с трезвостью». Недавно я проходил возле того здания и прочел на табличке: «Комитет государственной безопасности Партизанского района г. Минска». Похоже, КГБ взял «реванш» за то, что в 1979 г. чемпионат СССР по шахматам проводился в Минске на его территории – в клубе им. Дзержинского… На этой оптимистической ноте разрешите откланяться 🙂

Юрий Тепер, кандидат в мастера,

ведущий библиотекарь БГПУ им. М. Танка, г. Минск

От редакции. По понятным причинам мы решили не публиковать снимок помещения, где когда-то находился РШШК. Будем признательны читателям, которые поделятся с нами фотографиями 1960–80-х гг. с видами старого клуба. Возможно, отыщутся более качественные снимки матча Кушнир – Затуловская, а также Корчного и Полугаевского во время их выступлений в клубе. Интересуют также изображения его руководителей: Аркадия Рокитницкого (до середины 1970-х гг.), Леонида Прупеса (конец 1970-х – начало 1980-х гг.), отставного военного Смирнова (середина 1980-х).

Опубликовано 2.09.2016  18:29

***

Присланные отзывы:

Cтараюсь читать материалы вашего сайта – очень интересно и подробно написано, много малоизвестных фактов и деталей, что для меня, как историка шахмат, весьма ценно – Дмитрий Маркин, международный мастер, зам. председателя Днепропетровской областной шахматной федерации. (11.09.2016)