Tag Archives: неологизмы

В. Рубинчик. Августовские непонятки

Шалом, а может, и не шалом… Всё сложно. Тем не менее — дорогу санитарам леса!

Вернул себя из отпуска давний читатель-не-почитатель, минчанин Пётр Резванов. Поделился переживаниями (03.08.2021, пер. с бел.):

Катаясь по Синеокой, за основу беру «Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі». Чем дальше, тем больше это становится неудобным. Во-первых, улицы переименовываются. Так, в Орше, на улице между двумя монастырями, можно прочитать, что она «Г. Скарыны», «Ф. Скарыны», «Ільінская» — и даже «Ф. Скарыны-Ільінская» (с двумя названиями на одной шильде). В Копыле улица, на которой когда-то находился дом Тишки Гартного («Збор помнікаў» говорит, что мемориальная доска была «установлена на доме, где жил писатель», а современная мемориальная доска находится перед домом и сообщает, что «на этом месте находился дом, где жил…»), из улицы Карла Маркса естественным образом превратилась в улицу Жилуновича. Не сумел найти в Слуцке улицу Карла Либкнехта (лишь второй переулок его имени). И т. д. С другой стороны, в Речице или в Дзержинске не на каждом доме увидишь шильду: наверно, боятся шпионов!..

«Збор помнікаў» пишет, что в Клецке сохранилось здание синагоги, а карта местной автостанции — что это здание иешивы. Кое-где попадались здания, с которых шильды-щиты с сообщением, что это исторический памятник, охраняемый государством, были сняты (помимо «Збору помнікаў», об этом можно узнать по пятну на стене; что интересно, — учитывая темы нашей пропаганды, — государство не охраняет здания, связанные с подпольем)... Дорожные знаки «Славутасць» («Достопримечательность») тоже почему-то не всегда совпадают со «Зборам помнікаў»…

Да уж, иногда не до знаков! На первый взгляд, проблема «как будто не видна» (C) по сравнению с хронически фальсифицируемыми выборами, генеральным правовым дефолтом, etc. На второй — а кто запретит мне полагать, что из мелочей вырастают более крупные проблемные ситуации?

Самый центр Минска (парк Горького), 23.08.2021

Не иначе как вторая буква «с» попала под санкции. Или это «борьба с нацизмом» – по новым правилам ЦУ из администрации слова вроде «белорусский» уже не пишутся с двумя «с», дабы лишний раз не напоминать о нацистских штурмовиках? А какие будут ваши версии?

Вот вы улыбнулись, посмеялись или даже возмутились тем, как в моих текстах всё (ну, кое-что) докручивается до абсурда. Между тем жизнь в Тутэйшии местами абсурднее любых фельетонов.

Крик души витебского краеведа Виктора Борисенкова (fb, 15.08.2021; на снимке справа):

Они судили меня за эту фотографию, сделанную в освобожденном Витебске в 1944 году. Да-да, судили. Буквально. Статья 19.10 КоАП. Пропаганда нацистской символики. Тот факт, что это подлинная архивная фотография, находящаяся в свободном доступе на десятках сайтов, снятая фотографом-коммунистом, и пропагандирует вообще-то подвиг советских солдат, захвативших как трофей знамя врага, судом принято к сведению. Но приговор огласили, словно я матерый неонацист – 7 суток административного ареста...

На меня смотрят сейчас со своих горних высот оба моих деда, которые сражались с оккупационной властью полицаев и лежат сейчас в братских могилах Витебщины. Смотрят измученные войной родители, воспитавшие меня таким. И их поддержку я чувствую. Но, Господи, зачем всё это? Ради чего я искал эти снимки и показывал другим? Для кого я тратил своё время, свою драгоценную жизнь и загубил зрение? Господи, я не был исполнен тщеславия и всегда отдавал результаты своего труда людям безвозмездно и бескорыстно. И что за это я обрел? Ради чего я делал презентации и читал лекции в школах и библиотеках, готовился, отпрашивался с работы, где мне ставили свой счет, ехал куда-то? Кому это было нужно, Господи?..

Продолжение грустной восточнобелорусской истории:

Областной суд 20 августа рассмотрел жалобу краеведа и фотохудожника Виктора Борисенкова на решение суда Октябрьского района Витебска.

13 августа судья этого суда Владимир Цариков посчитал Борисенкова виновным по ст. 19.10 КоАП («Пропаганда или публичное демонстрирование, изготовление, распространение нацистской символики или атрибутики») и назначил ему 7 суток ареста.

Краевед опубликовал на своей странице в «ВКонтакте» фотографии освобожденного в 1944 году Витебска. На одном кадре — советские солдаты, которые держат трофей, флаг со свастикой. Это увидели силовики и составили протокол

Борисенков подал жалобу на решение районного суда. Однако судья областного суда Ирина Смолякова оставила его в силе… Из суда Виктор Борисенков пошел домой, его не задержали. Но, как пояснили юристы, теперь в любой момент к нему могут прийти из милиции или позвонить оттуда и попросить, чтобы он сам явился отбывать «сутки».

Для особо «бздительных» моих читателей (а таких, как показала позапрошлогодняя история с «Жыдовачкай», не один и не два). Выше — то самое фото, за публикацию которого власти ополчились на В. Борисенкова, но упомянутая статья Кодекса не нарушена, т.к. в ней сказано:

Не являются административными правонарушениями публичное демонстрирование, изготовление, распространение нацистской символики или атрибутики, а равно хранение или приобретение такой символики или атрибутики в целях распространения физическим лицом, индивидуальным предпринимателем или юридическим лицом при осуществлении в соответствии с законодательством деятельности в области театрального, музыкального, циркового и изобразительного искусства, библиотечного дела, кинематографической деятельности, музейного дела, организации и проведения культурно-зрелищных, зрелищных и иных культурных мероприятий, издательского дела, образовательной деятельности, научной деятельности, коллекционирования культурных ценностей, средств массовой информации при отсутствии признаков пропаганды нацистской символики или атрибутики.

Чисто в образовательных целях я попросил редакцию belisrael продемонстрировать, из-за чего сыр-бор возник… Кстати, витебский краевед прав, «страшный» снимок С. Баранова легко отыскивается в сети, и отнюдь не на «неонацистских» ресурсах: например, здесь и здесь.

Чтобы закрыть тему «Большого разговора…» 09.08.2021 и моих стилистических разногласий с его распорядителями. В прошлый раз приводился фрагмент об ИВС на «ул. Окрестина» (вместо «пер. Окрестина») и т.п.

1) «Кто на ком стоял?» (очевидно, имелось в виду, что Конституционный суд может формироваться «Всебелорусским народным собранием»); 2) «Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа»тоже классика!

Вот ишшо две любопытные фотографии. Одна – с проспекта Машерова, что в городе-герое Минске; на этом образчике социальной рекламы при желании можно найти и значок ООН, и эмблему здешнего минздрава. Другая – с сайта издания администрации РБ:

Эти люди не остались дома, а 21.08.2021 пришли на концерт в агрогородке Тихиничи Рогачёвского района, по утверждению sb.by, «подаренный Президентом страны». Очевидно, большинство без масок, и о дистанции в 1,5 метра (ну, пусть в 1 метр) тоже как-то не задумалось… Ведь эпидемия заявила о себе в наших краях всего лишь полтора года назад.

Что, коронавирус уже не буйствует в Беларуси? Если бы! Число инфицированных по дням (официальная статистика): 13 августа – 1425, 14 авг. – 1151, 15 авг. – 1305, 16 авг. – 894, 17 авг. – 597, 18 авг. – 1061, 19 авг. – 1355, 20 авг. – 1738. Умирало же в ту неделю от последствий COVID-19 от 9 до 12 человек в день. Короче говоря, уместность мероприятия, собравшего «около 5 тысяч зрителей» (ну, пусть 1-2 тыс.), вызывает вопросы.

Систему власти, сложившуюся в России 1990-х годов, писатель Юрий Поляков не без оснований окрестил «порнократией», и даже сборник свой так озаглавил. Он же, кстати, лет 20 назад предложил триаду-набросок национальной идеи для своей страны – «Духовность, Державность, Достаток» – которую в августе 2021 г. сплагиатил местный телепропагандон-орденоносец.

То, что я наблюдаю здесь и сейчас, напрашивается на термин «инанекратия», она же «пустократия» (или, если уж без варваризмов, то «пустовластие»). Судите сами…

Идеологическая мешанина «наверху» сродни вакууму, а разговоры «первого лица» об «ответственности за всё» оборачиваются перекидыванием ответственности… и, в конечном счёте, безответственностью. Для «тотального тоталитаризма» не хватает то ли ресурсов, то ли упорства, то ли вышеупомянутой связной идеологии, без которой претензии отдельных палачей на «пацификацию» общества смотрятся жутковато, но и смешно. Властная риторика тяготеет к противоречивости и косноязычию.

…Сегодня ограничусь, пожалуй, одним описательным абзацем; если кого-то заинтересует разработка концепции инанекратии (а также её атрибутов – лолитики и вируса истерических чрезмерных реакций), обращайтесь 🙂 Я, конечно, не такой знаток местных реалий, как отставной панк, а ныне всеведущий писатель Б., давший за последний год около 60 интервью, но свой диплом политолога-менеджера, заработанный в ЕГУ за пятилетку, лягушкам не дарил 😉

И без дополнительных исследований заметно, что у властей нет единой линии касательно политрепрессированных/взятых в плен: «отпускать нельзя удерживать». В итоге одни получают «конские» сроки (Виктор Бабарико 6 июля – 14 лет, Степан Латыпов 16 августа – 8,5 лет), другие почти сразу выходят… О логичности всего потока рассуждать не берусь, да и не представляется возможным, но хорошо, к примеру, что 20 августа «на свободку» вышел дипломат Игорь Лещеня (отсидел 9 суток), ещё раньше – социолог Татьяна Водолажская (сидела 10 суток).

За ликвидацию негосударственных объединений, имеющих отношение к культуре и свободе самовыражения, взялись как будто всерьёз: 24 августа (завтра!) Верховный суд РБ займётся «делом Союза белорусских писателей», 25-го – делом Ассоциации белорусов мира «Бацькаўшчына», 27-го – делом Общества белорусского языка, оно же ТБМ, и Белорусской ассоциации журналистов. СБП – мой «причал» с марта 2015 г., а вместе с ТБМ могут исчезнуть газеты «Новы час» и «Наша слова», в которые, бывало, пописывал «на общественных началах». Так что выглядит всё печально, однако я помню заседание Высшего хозяйственного суда на ул. Володарского, 8 (июль 2011 г.), инициированное министерством информации РБ. Министерство намеревалось закрыть газеты «Наша Ніва» и «Народная воля», перед началом заседания нашанивцы имели бледный вид, но в течение минут 15-ти выяснилось, что иск отозван… Уж не знаю, кто тогда в лесу сдох. Возможен ли римейк 10 лет спустя? Скоро узреем.

Вольф Рубинчик, г. Минск

23.08.2021

w2rubinchyk[at]gmail.com

Всё-таки решил перечеркнуть свастику на снимке 1944 г., да простит меня покойный автор за искажение оригинала… Многовато ныне привластных истероидов, которые любой показ готовы считать пропагандой. «Волк собаки не боится, а брюзги не любит».

Опубликовано 23.08.2021  23:49

Эдвард Скидельский о тоталитарной природе «новой этики»

* * *

В марте 2019 года налоговый консультант Майя Форстейтер потеряла работу. Причина увольнения, официально зафиксированная в суде, — вот это ее высказывание: «Половая принадлежность человека — непреложный биологический факт». Когда Джоан Роулинг встала на защиту Форстейтер, на писательницу посыпались оскорбления… Одна трансгендерная женщина, к примеру, предложила автору «Гарри Поттера» «подавиться толстой трансгендерной сосиской».

Дело Форстейтер получило широкий резонанс, однако сегодня суды рассматривают огромное множество подобных исков. В наши дни любой, кто имел неосторожность высказаться хоть сколько-нибудь полемически по вопросам трансгендерности, расы, инвалидности, политической ситуации на Ближнем Востоке, а также по целому ряду других вопросов, рискует не только потерять работу, но и подвергнуться угрозам и оскорблениям, а возможно, даже предстать перед судом. Неслучайно издающийся с 2020 года Journal of Controversial Ideas («Журнал спорных идей») предлагает своим авторам писать под псевдонимами, чтобы «обезопасить свою карьеру и себя лично». Как получилось, что мы все оказались сегодня в такой ситуации?

Э. Скидельский, фото 2014 г. с wikimedia.org

Новая нетерпимость часто считается чисто «левым» явлением — закономерным этапом развития политкорректности, зародившейся в американских университетах в 1980-х годах. На мой взгляд, однако, это не совсем так. Американские сионисты — первые, кто стал применять тактику давления на общественные организации с целью заставить замолчать своих идеологических противников. Праворадикальные националисты чаще прочих занимаются интернет-травлей оппонентов, а религиозные фанатики любых сортов всегда охотно угрожали расправой своим идейным врагам. Одним словом, «левые» (к которым европейская публика в целом более благосклонна), скорее, предпочитали добиваться своих целей через институты власти и посредством закона; «правые» же в целом чаще «левых» действовали анонимно через интернет. Так или иначе, целью и тех, и других радикалов всегда было одно и то же: запугать противника, заставить его замолчать.

В последнее время разница между левыми и правыми становится все более размытой… Различные формы современного экстремизма подражают друг другу, используя в борьбе друг против друга похожие методы. Единственное, к чему обе стороны прибегают все реже и реже, — это цивилизованная дискуссия.

Тоталитаризм как образ мыслей

В связи с этим мне бы хотелось поговорить здесь не о правых и левых, не о «фашизме» и «политической корректности», а о «тоталитаризме». На мой взгляд, это слово хорошо описывает то общее, что объединяет левых и правых радикалов. Обычно тоталитаризмом называют разновидность государственного режима, поэтому использование этого термина для описания политических движений может показаться преувеличением — ведь западный мир, несмотря ни на что, пока продолжает жить при демократии.

Однако слово «тоталитаризм» можно использовать и в более широком смысле — для описания образа мыслей и общего стиля политической борьбы. Тоталитаризм в этом широком смысле слова существовал и в Германии, и в России до того, как в этих странах установился тоталитарный режим. А в Западной Европе (хоть и в маргинальном виде) он продолжал существовать даже после войны. Именно распространение тоталитаризма в широком понимании этого слова является сегодня, на мой взгляд, главной причиной для беспокойства. Потому что народ, привыкший к тоталитарному образу мыслей и тоталитарному дискурсу, вряд ли сможет оказать реальное сопротивление установлению в своей стране тоталитарного государственного режима.

Каковы же отличительные черты этого понимаемого в широком смысле тоталитаризма? Прежде всего это, конечно, нетерпимость. Все тоталитарные движения нетерпимы к своим оппонентам, даже если у них нет возможности придать своей нетерпимости силу закона. Ленин всегда настаивал на беспрекословном соблюдении единой, им самим разработанной линии партии. До 1917 года большая часть его сил уходила на борьбу с «уклонистами» в партийных рядах.

Гитлер, также еще до прихода к власти, активно преследовал своих идейных противников — правда, не столько внутри партии, сколько вне ее. Уже с 1929 года так называемые «ненемецкие» писатели и художники начали получать письма и звонки с угрозами, а их публичные выступления часто срывали сторонники нацистов. В марте 1932 года нацистская газета Völkischer Beobachter опубликовала письмо от имени сорока двух немецких профессоров: подписанты призывали защитить немецкую культуру от «врагов». Позднее в том же году под давлением нацистов была закрыта знаменитая школа Баухаус в Дессау.

Все эти стратегии запугивания и подавления инакомыслящих возродились к жизни в последние годы. При этом люди, стараниями которых они возрождаются, часто даже не подозревают о нацистских и большевистских корнях подобных методов.

И Ленин, и Гитлер были по крайней мере откровенны в своем отвращении к идее толерантности, справедливо связывая ее с ненавистным им либерализмом. Однако многие нынешние имитаторы этих вождей полагают себя сверхтолерантными людьми. Как такое возможно? Причина кроется в той мутации (практически никем не замеченной), которую в последние годы претерпела концепция толерантности.

В своем классическом либеральном смысле толерантность предполагает одновременное признание двух положений: 1) идея или практика может быть неверной; 2) любая идея и практика имеет право на существование. Эти положения вроде бы и не противоречат друг другу в строгом смысле слова, но одновременное признание их часто вызывает в нас психологическое сопротивление, ибо вступает в конфликт с нашим внутренним стремлением искоренить ошибочные, по нашему мнению, идеи или практики. Толерантность — непростое дело. Это достояние культурных элит, сумевших подняться над своими разногласиями ради диалога друг с другом.

Куда делась терпимость

Однако в последнее время классическая либеральная концепция толерантности незаметно трансформировалась в совершенно другую концепцию — концепцию «приятия» (affirmation). Если классическая толерантность предписывает нам отстаивать право на существование даже тех идей, которые кажутся нам ошибочными, то «приятие» требует от нас безоценочного, безоглядного принятия всего спектра самых разных жизненных позиций и идентичностей. С точки зрения идеологии «приятия» одной только толерантности уже недостаточно. Терпимость — это неудовлетворительный компромисс. Ведь «терпеть» можно с неохотой, а принимать, согласно новой концепции, следует от чистого сердца. Как заметил однажды британский философ Бернард Уильямс, есть что-то неправильное в ситуации, когда гетеросексуальная пара проявляет «терпимость» к своим соседям-гомосексуалам.

Такое представление о «приятии» как о наивысшей форме толерантности, как о сверхтолерантности, вводит в заблуждение. На самом деле требование полного приятия любой идентичности приводит к новой форме нетерпимости, по сути более радикальной, поскольку она не осознается как нетерпимость. Если «приятие» становится обязательным, то «неприятие», по логике, должно быть просто запрещено. К тем, кто не признает идеологии «приятия», нельзя проявлять терпимость. Согласно этому новому принципу, следует проявлять нетерпимость к любому, кто не демонстрирует полной и безоговорочной лояльности.

Здесь есть существенное отличие от старого либерального принципа «нетерпимости к нетерпимым». Старый принцип служил для маргинализации Лениных и Гитлеров, оставляя все же большое пространство для несогласия и споров. В ситуации, когда «приятие» заменяет «терпимость», диапазон разнообразия мнений сокращается до нуля. Тот, кто не проявил полного «приятия», должен быть готов подвергнуться остракизму. Именно тут кроется секрет той странной, уродливой метаморфозы, в результате которой защитники «культурного многообразия» и «инклюзивности» превратились сегодня в самых фанатичных гонителей свободной мысли.

Можно было бы ожидать, что университеты, традиционно считающие себя бастионом свободной дискуссии, станут центрами противодействия новой нетерпимости. Однако вместо этого они возглавили движение по распространению и продвижению концепции «приятия». Сегодня, например, большая часть британских университетов разделяет представления о гендерной идентичности, согласно которым «быть» мужчиной или женщиной — значит «осознавать себя» мужчиной или женщиной, вне зависимости от анатомии или от мнения других людей. Любой, кто рискнет подвергнуть сомнению — даже в рамках философской дискуссии — это довольно спорное с научной точки зрения мнение, автоматически становится трансфобом, а значит, по существу, уголовным преступником. Диссиденты из числа студентов и преподавателей становятся объектом служебных расследований и цензурирования и порой вынуждены покинуть учебное заведение.

Неудивительно, что многие предпочитают молчать. В университетах царит атмосфера страха и унижения. Один из профессоров, осмелившийся выступить с критикой господствующей идеологии, рассказывает, что друзья и коллеги начали сторониться его, опасаясь, что их репутация будет испорчена из-за знакомства с диссидентом… Конечно, «черный воронок» пока еще не приезжает ни за кем в предрассветный час. Но основной принцип тоталитаризма уже восторжествовал: сегодня в британских университетах гендерный волюнтаризм является догматом. Точно так же, как в советской системе образования был догматом диалектический материализм.

Нетерпимость как инструмент политики

Хотя нетерпимость — важный элемент тоталитаризма, она не является уникальной, характерной только для него чертой. Все авраамические религии также всегда стремились соблюдать завет псалмопевца: «человек злоязычный не утвердится на земле». Однако от старой религиозной нетерпимости тоталитарную нетерпимость отличает стремление добиться ото всех без исключения полной и безоговорочной лояльности. От каждого из нас ожидается не просто воздержание от зла, но готовность ревностно защищать добро… Молчание — это измена. «Если вы не являетесь частью решения, вы являетесь частью проблемы».

Типичный пример такого рода рассуждений можно найти в работах Ленина, с большим успехом использовавшего тактику «или-или» для подавления инакомыслия среди своих собственных соратников. «Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология, — писал он, — поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной» («Что делать?», 1901). По неумолимой ленинской логике, любое, самое ничтожное отклонение от марксизма, заключающего в себе всю истину, «объективно» (как любил выражаться вождь пролетариата) означало поддержку ошибочной идеологии и реакции. Никакого «среднего» пути, компромисса тут было не дано.

Движение Black Lives Matter в целом находится в русле ленинских традиций революционного максимализма. Слоганы вроде «молчание — это насилие» или «недостаточно не быть расистом — надо быть антирасистом» превращают во врага всякого, кто не является союзником. Здесь нет места нейтралитету. Кто не с нами, тот против нас.

Тоталитарные методы борьбы за всеобщее соучастие не останавливаются на воздетых к небу руках и преклоненных коленях. Они стремятся проникнуть в души людей, выкурив оттуда скрытые от чужих глаз крамольные мысли и убеждения. Они призывают к самокопанию и строгой самокритике. Оттого-то организаторы BLM столь гневно отвергают протесты белых, заявляющих, что они не расисты. Расистами, по мнению BLM, являются все белые люди — даже если их расизм носит «имплицитный» или «структурный» характер. Такие заявления невозможно опровергнуть. Виновные должны признать свою вину (или, выражаясь языком активистов BLM, «задуматься о своих привилегиях»). Только в этом случае они могут быть приняты в ряды «союзников».

Существуют и другие ритуалы, которые помогают виновным ощутить свою вину. Например, участники «парада привилегий» должны сделать один шаг вперед за каждую привилегию, которой они пользуются (шаг за белый цвет кожи, шаг за мужской пол, шаг за гетеросексуальность, шаг за цисгендерность и т. д.) и один шаг назад за каждую отсутствующую у них привилегию. После этого участникам предлагается «подумать» о том, чему научили их вышеописанные действия. Эта маоистская практика публичного самоуничижения сегодня является частью многих университетских тренингов, во время которых студенты и преподаватели обучаются правилам общения с коллегами.

Всякий тоталитарный проект всегда стремился проникнуть в повседневную жизнь людей. Самый обыкновенный частный разговор выглядит как минное поле мелких обид и незаметных оскорблений — «микроагрессий», направленных против представителей меньшинств. Таким микрооскорблением может стать комплимент за хороший английский язык, вопросы вроде «а вы сами откуда будете?» или даже просто неосторожный взгляд. Важно здесь то, что сам «микроагрессор» может вообще не подозревать, что совершил микроагрессию. Другими словами, микроагрессией может считаться все то, что вызывает какой-либо дискомфорт у ее «жертвы», все то, что воспринимается как агрессия. Такая формулировка, конечно, не выдерживает никакой критики ни с научной, ни с правовой точки зрения. Тем не менее о микроагрессии сегодня принято говорить со всей серьезностью, в особенности в университетах, где она может послужить основой для обвинений в хараcсменте. Отчет о расизме в британских университетах, опубликованный в прошлом году британской Комиссией по равенству и правам человека, содержит следующее положение:

«Источник микроагрессии может не иметь намерения никого оскорбить или унизить. Таким образом, квалификация какого-либо действия как хараcсмента чаще всего зависит от того эффекта, который это действие произвело на жертву».

Как с юридической, так и философской с точки зрения это положение выглядит абсурдом. Оно содержит в себе отрицание принципа mens rea (преступного умысла, то есть намерения совершить нечто противозаконное), который считается неотъемлемым признаком всякого преступления в любом цивилизованном законодательстве. Практическим следствием появления этого отчета стал резкий рост обвинений в хараcсменте и — как результат — дальнейшее снижение взаимного доверия как среди университетских преподавателей, так и, в особенности, между преподавателями и студентами британских университетов… Одна китайская коллега недавно призналась мне, что стала чувствовать себя менее свободной в Британии, чем дома — в Пекине или Шанхае. Если там определенные темы нельзя затрагивать публично, то среди друзей, как правило, можно говорить все, что думаешь. Здесь же ей приходится следить за собой все время, даже в кругу друзей.

Либеральные общества всегда справедливо гордились тем, что в их недрах зародились традиции свободной дискуссии, стоящей выше политических разногласий. Пару лет назад оксфордский философ Джефф Макмэхен говорил о своем коллеге, философе Роджере Скрутоне: «Я не согласен с ним практически по всем пунктам, но это человек, преданный идеалам свободной мысли». Меня всегда трогают подобные заявления — они демонстрируют верность идеалам более высоким, чем идеалы, продиктованные партийной принадлежностью. Речь идет о приверженности общим правилам ведения спора и — в конечном итоге — о приверженности истине.

Тоталитарный дух не в состоянии понять идеалов такого рода. Для тоталитарного сознания все в конце концов определяется партийной принадлежностью. Любовь к искусству или науке не может быть бескорыстной — за ней всегда «объективно» (пользуясь ленинским выражением) скрывается партийная заинтересованность. «Кто любит истину или красоту, того подозревают в равнодушии к народному благу» («Этика нигилизма. Вехи», 1909) — писал русский философ Семен Франк, имея в виду своих революционно настроенных соотечественников. Идеологическая независимость университетских профессоров и университетских учебных программ всегда становилась первой мишенью пришедших к власти тоталитарных движений. Так в 1922 году Ленин выслал из страны всех антимарксистски настроенных интеллектуалов (включая упомянутого Франка), а Гитлер почти сразу после своего назначения канцлером в 1933 году объявил о «национализации университетов».

Когда деколонизация доходит до абсурда

В наши дни учебные программы университетов снова оказались под давлением. «Деколонизация учебных планов» была впервые предложена левыми активистами в 2016 году. Теперь это часть обычной практики многих британских университетов. Цели этого начинания пока не вполне ясны, но они включают в себя как минимум увеличение числа «небелых» писателей в списках изучаемых авторов, а по максимуму — попытку уделить равное количество времени западной и незападной традициям. В определенном контексте обе эти цели выглядят вполне разумно. Понятно, что курс по английской литературе конца двадцатого века должен включать себя произведения В. С. Найпола и Воле Шойинки, а факультет религиоведения будет неполным без специалистов по буддизму и индуизму. В других контекстах, однако, эта идея не выглядит столь многообещающей. Интересно, каким именно образом нам предлагается провести деколонизацию стоматологии или древнегреческой философии?

Аргументы за и против проведения деколонизации знания можно и нужно обсуждать. Вызывает беспокойство здесь не сама идея, а ее практическая реализация. Одно дело, когда внутренняя логика развития той или иной дисциплины естественным образом направляет ее в сторону большей глобализации (ведь эпоха глобального доминирования западной цивилизации действительно уходит в прошлое). И совсем другое дело — насильственное подталкивание науки в этом направлении в угоду политической конъюнктуре и вне зависимости от происходящих в этой конкретной науке глубинных процессов. Если бы деколонизация университетских программ проводилась более последовательно, ее можно было бы сравнить с нацистской практикой под названием Gleichschaltung, которая представляла собой насильственное навязывание нацистской идеологии высшим учебным заведениям.

Пока что, однако, проведение деколонизации больше похоже на пиар-акцию. Тем не менее эта пиар-акция создает опасный прецедент. А почти полное отсутствие сопротивления этим попыткам искусственно перекроить учебные курсы внушает страх. Нет никакого сомнения, что часть университетских профессоров активно поддерживает идею всеобщей деколонизации. Однако многие другие, как я подозреваю, предпочитают молчать, опасаясь, что их критика может быть расценена как проявление симпатии к колониализму. Это и есть ленинские принципы в действии.

Небезобидные неологизмы

Язык — первичное общественное благо, от которого зависят все другие общественные блага. Язык — это наш общий дом, то место, где мы встречаемся с нашими друзьями, нашими соперниками или даже врагами (потому что прежде, чем не согласиться друг с другом по сути любого вопроса, нам все-таки необходимо сначала договориться о терминологии)… В любом языке постоянно возникают новые слова и термины, в том числе и вводимые из чисто полемических соображений. Однако опыт показывает, что новые слова, как правило, становятся частью нашего общего языка лишь по прошествии десятилетий (а то и столетий) и только при активном участии миллионов рядовых носителей. Лингвистические изменения постепенны и незаметны, как рост дерева или сдвиги земной коры. Это означает, что в каждый момент времени любой носитель языка может всегда опереться на то, что в текущий момент является нормой. Уверенно, обеими ногами стоять на твердой почве своего языка.

Тоталитарные режимы ХХ века попытались изменить такое положение вещей. Впервые в истории слова стали штамповать как танки или аэропланы и насильственно внедрять в живой язык. В 1921 году литературовед Аркадий Горнфельд жаловался на «хлынувшие… неудержимым потоком на русскую речь новшества, неправильности, уродства, нелепости» (А. Горнфельд. «Новые словечки и старые слова». Речь на съезде преподавателей русского языка и словесности, 1921). Слова «нарком», «чека», «комсомол», «Коминтерн» были слеплены советской властью из кусочков существующих русских слов.

Позже нечто подобное было проделано и нацистами, которые (в отличие от советских лидеров) имели слабость к сусальным архаизмам вроде Sippe (родня) или Gau (область). Ни один из этих варваризмов не был востребован реалиями жизни и никак не способствовал облегчению коммуникации между людьми. Эти слова были нужны не для этого. Их целью было озадачить и запугать граждан. Тоталитаризм — это тщательно спланированное покушение на наше чувство реальности, которое осуществляется посредством обрушивающейся на нашу голову лавины новых слов.

Недавно один доброжелательный друг (вероятно, почувствовав, что со мной следует провести просветительскую работу) подарил мне краткий словарик терминологии ЛГБТ. В этой интересной книжке я обнаружил много новых для себя слов. Например, такие слова, как «пангендер» («человек, чья гендерная идентичность включает в себя множество гендеров или все гендеры»), «новосексуал» («человек, чья сексуальная идентичность видоизменяется в соответствии с его гендерной идентичностью на данный момент времени») или «зедсексуал» («человек, испытывающий сексуальное влечение к другим людям»). Словарь включал в себя 160 подобных терминов. Трудно представить себе, что большинство из них могут послужить какой-либо другой цели, кроме дальнейшей эскалации взаимного непонимания.

Неологизмы – не единственный лингвистический инструмент тоталитаризма. Для тоталитарного режима важно, чтобы все и всегда имели строго определенное, продиктованное этим режимом отношение ко всему на свете. Поэтому он заставляет нас говорить не «предприятие», а «мелкобуржуазное предприятие», не «рационализм», а «еврейский рационализм». Или дает вещам названия, в которых уже содержится определенное к ним отношение, тем самым позволяя нам обойтись без оценочных прилагательных. Известный исследователь нацистского языка Виктор Клемперер писал, что в фашистской Германии Веймарская республика неизменно называлась «системой» — словом, ассоциирующимся с чем-то сухим и бесстрастным, вроде системы Канта или метрической системы. В то же время национал-социализм всегда обозначался словом «движение» — динамичным и внушающим оптимизм. Тоталитарный язык всегда полон слов, которые, по выражению Клемперера, «думают за нас». Мы можем употреблять их непреднамеренно, но их скрытый смысл все равно оказывает на нас свое подспудное влияние. Подобно крупицам мышьяка в нашей ежедневной пище, эти слова медленно, но верно отравляют наши сердца и мысли.

В последнее десятилетие, по мере того как гравитационный центр политических дискуссий сместился из области экономики в более туманные сферы культуры и «идентичности», количество слов, которые «думают за нас», резко увеличилось. Набирают популярность специальные ярлыки, при помощи которых прогрессивные левые активисты сигнализируют, что те или иные идеи или модели поведения терпеть нельзя. Раньше это были лейблы «некорректного» или «неприемлемого» («inappropriate», «unacceptable»). Теперь появился еще более жесткий ярлык — «токсичный». Той же цели служит и многочисленное семейство «-фобов»: слова «гомофоб», «исламофоб», «трансфоб» и им подобные используются сегодня, чтобы обезоружить оппонента в споре, указав ему, что вся его аргументация есть не что иное, как следствие присущей ему патологии. Так разрушается нормальное течение дискуссии, поскольку и ее предмет, и ее участников представляют таким образом, чтобы «правильный» вывод напрашивался сам собой.

Тоталитаризм не только изобретает новые слова — он также занимается уничтожением слов старых. Часто это делается не прямым запретом на такие слова, а через изменение их значения. «Новояз», как мы знаем от Оруэлла, был создан с целью сокращения количества употребляемых слов, которое помогло бы уменьшить количество нежелательных мыслей. Это, конечно, всего лишь художественный вымысел. В реальной жизни понятия редко подвергаются преднамеренному уничтожению. Как правило, в результате намеренно искаженного словоупотребления происходит постепенная подмена одного значения другим.

Хорошим примером такой подмены может служить слово «либерал». Некогда либералом называли человека, приверженного принципам свободы личности, а кроме того, демонстрирующего «свободу мысли», то есть способного свободно воспринимать различные идеи. Сегодня быть либералом — значит придерживаться строго определенных взглядов на расовые проблемы, аборты, права гомосексуалов и т. д. Таким образом, человек может быть «либералом» в новом, усеченном значении слова — и при этом быть врагом либерализма и свободомыслия.

Проигрыш демократии

Тоталитаризм не умер. Его наследников — детей, внуков и правнуков — выдают общие фамильные черты: узость мышления и косноязычие. Вопрос только в том, сможет ли какое-либо из современных тоталитарных движений получить поддержку, достаточную для того, чтобы построить тоталитарный режим в полном смысле, с полноценным аппаратом принуждения. Сегодня «прогрессивные» левые идут к этой цели, используя принцип так называемого «долгого марша по институтам власти» (Руди Дучке) — приобщения к своей идеологии школ, университетов, государственных учреждений и больших корпораций. Однако, будучи представителями меньшинства, эти активисты пока не смогли поставить под свой контроль выборные органы власти. В результате именно выборные органы все чаще становятся сегодня оплотом противоположно направленного правого радикализма.

Неизвестно, чем обернется эта странная позиционная борьба радикалов в ближайшие годы. Однако, каков бы ни был ее исход, в проигрыше, похоже, окажется демократия — ведь обе стороны гораздо больше преданы своей идеологии, чем демократическим законам и институциям. Как известно, Веймарскую республику называли «республикой без республиканцев» — пустой оболочкой, которую схлестнувшиеся не на жизнь, а на смерть политические враги использовали каждый в своих целях. Надеюсь, нам удастся избежать этой участи.

Перевод с английского. Источник (17.02.2021)

* * *

От belisrael. Текст, который вы прочли, вызвал в России неоднозначную реакцию. Например, филолог Николай Подосокорский в своём ЖЖ написал: «Важную статью британского философа Эдварда Скидельского в переводе Ильи Куна опубликовала “Медуза”. Скидельский справедливо пишет о новом тоталитаризме и разрушительной силе “новой этики”, содействующей разрушению доверия между коллегами и друзьями и повышению взаимной агрессии». А вот социолог Анастасия Новкунская считает, что подход британца неоснователен.

На наш взгляд, проблемы, затронутые Э. Скидельским, как минимум заслуживают внимания. Мы традиционно готовы предоставить трибуну сторонникам разных точек зрения.

Опубликовано 21.02.2021  03:21

В. Рубинчик. Белорусские влиялки

Восьмае сакавіка. «Крокодил не ловится, не растёт кокос»; захотелось чего-то накропать о женщинах (или «жэншчынах») в политике и около политики. Отчасти в стиле Киберакына – «что вижу, о том пою» – пусть далеко не всё мне в этом стиле близко…

Такое время, что политкорректность рулит – и там, где не надо, тоже. Поэтому сразу скажу, что никого не намерен обидеть словом «влиялки». Ну, есть же у одного из моих любимых российских писателей Евгения Лукина, которому на днях исполнилось 70, слово «влиялы»:

Это какой же манией величия надо обладать, чтобы искренне верить, будто влияешь на исторический процесс? Оглянитесь, господа. Там, в прошлом, такие влиялы, что мы рядом с ними как-то теряемся из виду. Данте, Шекспир, Пушкин. И куда же это они нас завели?

Влиялки суть влиялы женского рода, только и всего. Есть, правда, слово «инфлюэнсеры» (и от него легко образуется «инфлюэнсерки»), но мне оно не нравится. Напоминает «инфлюэнцу», которая грипп, да и более громоздкое.

Тридцать лет назад, будучи школьником, я вовсю интересовался тем, что происходило вокруг, и даже сходил на «оппозиционное» шествие, где кричали «Долой Соколова!» (первый секретарь ЦК КПБ). Но вот женщин весной 1990 г. я среди политических лидеров что-то не примечал – хотя, конечно, они были. Будущие депутатки (депутессы?) Ольга Абрамова, Людмила Грязнова, ныне покойная Галина Семдянова уже торили себе дорогу в «большую-пребольшую политику»…

В середине 1990-х познакомился с Людмилой Елизаровой, одной из руководительниц экологической партии. Офис партии нашёл приют в квартире на ул. Полины Осипенко, 19 – в трёх минутах ходьбы от моего тогдашнего обиталища, в том же доме, где в 1980-х располагался шахматный клуб «Проходная пешка» под руководством Русланы Мочаловой. Г-жа Елизарова баллотировалась в Верховный Совет Беларуси на последних относительно честных выборах (весна 1995 г.), я распространял листовки в её округе; проще говоря, разбрасывал их по почтовым ящикам, благо в то время подъезды ещё не ощетинились домофонами. Увы, лозунг Елизаровой «Из кризиса и пораженщины нас выведут только женщины!» не сработал, а идеи экологов в то время – как и сейчас – не особо трогали избирателей.

Кое-чем Людмила – вскоре перебравшаяся в Брест – помогла и мне. Летом 1995 г. оформлял загранпаспорт… Интересное, кстати, было время: для выезда за границу уже не требовались характеристики с места работы, но необходимо было сдать подробную анкету. Бланки выдавались в ОВИРе по определённым дням после стояния в очереди, их следовало заполнить не иначе как на пишущей машинке. Не все граждане Беларуси владели машинками, а вот у Л. Елизаровой, научной работницы, пишмашинка была… Не с первого раза, но сдал я в ОВИР на Комсомольской заполненную анкету. И летом 1996 г. туристом отправился в Израиль.

Конечно, слышал я о белорусской партии женщин «Надзея», которая существовала с 1994 г., но близко к сердцу не принимал. Смутно помню декларации её первой руководительницы Валентины Полевиковой за всё хорошее и против всего плохого… Валентина, кажется, была всё же больше профсоюзной деятельницей, чем политиком. О её последовательницах (Матусевич, Яськова) не могу ничего сказать… Когда в 2007 г. партию ликвидировали решением Верховного Суда, мало кто сие заметил; от закрытия женского института благородных девиц «Энвила» (существовал в 1994–2012 гг.) шуму было побольше.

В конце 1999 г. заключил с одним своим коллегой-политологом пари насчёт того, станет ли женщина до конца 2024 г. президентом Беларуси (или хотя бы премьер-министром). Я говорил – не станет, коллега утверждал обратное. Прошло четыре пятых срока, и сейчас я думаю, что лучше бы заключил пари только на 20 лет; одну из «влиялок» в ближайшие 4 года вполне могут подназначить на премьерскую должность. Во всяком случае, Наталья К. занимала уже посты вице-премьера, руководителя администрации президента… На подобных должностях в 1990-е гг. «обкатывался» Миша М., премьер-министр РБ начала 2010-х годов.

Помимо Наты К., моему благосостоянию в 2020–2024 гг. никто, по большому счёту, не угрожает. Лиде Е. уже поздновато переходить из чиновниц в политики; её потолок – озвучивание нужных «шефу» цифр и законопроектов. Поклонница диктатуры как формы правления, пресс-секретарь Лукашенко Наташа Э.? Инициативная, но… тень, вечная тень. О бывшей «мисс Беларусь», прошедшей в палату представителей от БРСМ, лучше бы вообще помолчать. Её, судя по прошлогоднему высказыванию теленачальника, мало уважают и «свои»: «Нынешний парламент: национальное меньшинство представлено в лице Думбадзе, молодёжь и красота – в лице Василевич, интеллигентность и дипломатичность – в лице Савиных». На месте Тенгиза Думбадзе и Марии Василевич я бы слегка обиделся 🙂

Впрочем, хочется верить, что Маша, 1997 г. р., – не совсем уж пешка. Ради красного словца проведу параллель с Глебом Еремеевым, студентом радиотехнического института, одним из самых молодых депутатов Верховного Совета БССР ХІ cозыва: «Накануне выборов в ВС БССР XII созыва Г. Еремеев дал искреннее интервью газете «Літаратура і мастацтва» [15.10.1989], где заявил, что фактически был назначен депутатом по инициативе руководства республики и ректората вуза… По словам молодого человека, персональный состав ВС определялся руководящими кругами, исходя из квот представительства по возрасту, полу и национальности. Предвыборной борьбы в классическом понимании не велось – имели место лишь ритуально-формальные встречи с избирателями, которым «всё до лампочки»… Эффективность деятельности комиссии по делами молодёжи, членом которой он являлся, Г. Еремеев оценил как нулевую» («Апазіцыя БНФ у Вярхоўным Савеце ХІІ склікання, Смаленск, 2015, с. 137). Может, и «наша Маша» осмелеет 😉

О «казусе 2016 года» в том же году написал так:

В отличие от некоторых горе-журналистов и «политологов», мы на belisrael.info за месяц до дня голосования понимали, что ситуация в стране не такая, как в 2008-м и 2012-м, и предчувствовали, что в «палате № 6» появится хилое представительство «альтернативных сил». Пробились две дамы – Елена Анисим из Общества белорусского языка (ТБМ) и Анна Канопацкая из Объединенной гражданской партии. Обе депутатки представляют общенациональные по охвату, но второстепенные по существу организации, к которым де-факто принадлежит разве что по тысяче-две белорусов, и играют в них не главные роли: Анисим – второй человек в ТБМ, Канопацкая в ОГП – пятыйесятый. Полагаю, ожидания фанатов Елены и Анны вскоре окажутся завышенными: вряд ли новые избранницы судьбы добьются большего, чем в своё время добились Ольга Абрамова и Надежда Цыркун. Кстати, в 20022003 гг. депутатка-психолог Цыркун слала обращения в защиту памятников архитектуры (в т. ч. минских синагог) – ей приходили отписки от высоких чиновников.

Я не очаровывался «оппозиционерками», потому и не пришлось разочаровываться. Всё же весной 2019 г., когда было заявлено о досрочном роспуске «парламента» (естественно, незаконном), уповал на большую их активность, писал им письма мелким почерком. Г-жа Анисим ответила в мае, что «подумает» о сборе подписей депутатов под обращением в Конституционный суд, а г-жа Канопацкая не одарила и отпиской (словно какая-нибудь Ирина Дорофеева). Когда в начале марта 2020 г. Анну выкинули из числа участников «альтернативных праймериз», я не радовался, но и не очень переживал… Увы, за три года в «парламенте» (2016–2019) Анисим и Канопацкая так и не доросли до уровня реальных политиков; подобно сотне остальных их коллег, занимались в основном ИБД.

Кто-то ещё недавно питал надежды на поход в «большую политику» единственного в Беларуси нобелевского лауреата по литературе. Но Светлана Александровна после 2015 г. отдала предпочтение «общественной деятельности» – вхождению во всякого рода комиссии и советы… В октябре 2019 г. она милостиво согласилась быть избранной на пост председателя Белорусского ПЕН-центра. После ряда её скандальных высказываний (о «стране полицаев» и не только) вес г-жи Алексиевич как потенциального политика, да и морального авторитета, приблизился к нулю: sad but true 🙁

А вышеупомянутые «праймериз» в форме «народного голосования» шагают по стране: пятёрка «кандидатов в кандидаты» объезжает Витебскую область. Единственная женщина из этой пятёрки, Ольга Ковалькова (заявившая о своих президентских амбициях ещё в прошлом году), покамест уверенно занимает последнее место. Смысл участия этой молодой дамы, светившейся в ОГП и БХД, не совсем ясен; по моему скромному разумению, ей бы сперва победить в своих кругах «тяжеловесов» от двух названных организаций (соответственно, Николая Козлова и Павла Северинца – или хоть кого-то одного), а затем уже выходить на общенациональный уровень.

Нежная лилия среди «грубых и неотёсанных» 🙂 Фото отсюда

Возможно, участие г-жи Ковальковой в «праймериз» – сигнал зарубежным партнёрам (партнёркам?), восхищающимся Ангелой Меркель или новым правительством Финляндии. Однако судьба страны решается прежде всего здесь, в Беларуси… где, хорошо это или плохо, политический феминизм ещё не набрал обороты. Представляется, что за слонимскую пенсионерку Надежду Пугаеву, чьё наивное, сумбурное послание к А. Лукашенко было «раскручено» журналистами, сейчас бы проголосовало больше избирателей, чем за минскую активистку. Несмотря на синофобию г-жи Пугаевой, продемонстрированную также в предыдущем её обращении (а может, и благодаря той самой синофобии).

Скриншотец: «Коршуны сожрали всю птицу, котов, малых козлят…» По этой ссылке – ещё одна женская жалоба государю на слуг его.

А если серьёзно, жду появления в Синеокой такой влиялки, которая была бы self-made woman и политическую деятельность использовала не ради самопиара. Поставил бы в пример боевых израильтянок (две ЦипиЛивни и Хотовели, Айелет Шакед…), но для этого я слишком мало о них знаю. Не всегда соглашаясь с их взглядами, уважительно отношусь к выходящим на белорусские площади Нине Богинской, Ольге Николайчик, Елене Толстой.

Н. Богинская, апрель 2019 г. (у небезызвестного ресторана под Куропатами)

Да, с праздничком! 🙂

Вольф Рубинчик, г. Минск

Опубликовано 09.03.2020  00:53

Водгук

У свой час я ледзь не паверыў “Нямецкай хвалі”, калі яны зрабілі матэрыял пра Вольгу Карач. Але (не ведаю, як у сябе ў Віцебску) да нацыянальнага ўзроўню яна не ўзнялася (хаця тыя-сія агітгазеткі “Нашага дома” ў паштовую скрыню траплялі). Здаецца, больш ніхто ў мяне пасля таго, як першыя прэзідэнцкія выбары скончыліся, ніякіх спадзяванняў не выклікаў, прычым незалежна ад наяўнасці/адсутнасці Y-храмасомы… (Пётр Рэзванаў, г. Мінск)  09.03.2020  18:04

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (30)

Напярэдадні ўрачыстага адкрыцця ў Мінску новага інтэлектуальнага клуба (запіс у яго пакуль не вядзецца, але рэгістрацыю дакляруюць распачаць у бліжэйшыя дні) раскідаю па маніторы жменьку згадак пра «далёкае-далёкае» мінулае.

У 1990-х гадах Еўрапейскі гуманітарны ўніверсітэт не раз наведвалі з публічнымі лекцыямі асобы… ну, калі не сусветнага, то кантынентальнага маштабу. У старым будынку на праспекце Скарыны (ля Дома афіцэраў) акадэмік Міхаіл Гаспараў прачытаў нават не адну, а дзве лекцыі пра рускую паэзію – прыпамінаю, што светлай памяці Гаспараў аналізаваў вершы ХІХ ст. з фармальнага боку. Гэта было ў 1997 ці 1998-м, а ў 1996-м там жа выступаў дарадца прэм’ер-міністра Францыі Гі Сарман, з ім можна было і падыскутаваць… Сарман падпісаў мне сваю кнігу «La solution libérale», перакладзеную на рускую ў пачатку 1990-х (выйшла ў Маскве-1992). На падзею адгукнуўся, у прыватнасці, «Вечерний Минск».

sorman sorman2

Агулам шанцавала на сустрэчы з аўтарытэтнымі французамі. Адзін з іх, дырэктар інстытута палітычных даследаванняў у Страсбургу (Рэно Дарандо; цяпер выкладае ў Парыжы), ацэньваў маю дыпломную працу… Найбольш запомніўся Дамінік Кала – аўтар падручніка «Палітычная сацыялогія». Чытаў ён свае лекцыі студэнтам франка-беларускага факультэта ЕГУ – нас было чалавек 10 – але, па вялікім рахунку, быў даступны для ўсіх. Журналістка «БДГ» пыталася ў мяне, ці мог бы я перакласці некалькі пытанняў для гэтага прафесара (пазней, здаецца, вырашыла праблему сама).

dorandeu2013 colas2009

Р. Дарандо і Д. Кала. Фота з адкрытых крыніц.

Усё гэта адбывалася ўжо ў лукашэнкаўскі час. Могуць запярэчыць, што тады, у канцы ХХ ст., «правадыр» яшчэ не падгроб пад сябе ўсё і ўсіх, таму заходнія інтэлектуалы не баяліся прыязджаць, дый ЕГУ быў важнай «кропкай прыцягнення». У пэўнай ступені яно так – тым не менш «зоркі» актыўна гойсалі да нас і ў ХХІ ст. Чамусьці «Еўрарадыё» не прыгадала, што «абсалютна легендарны» французска-швейцарскі славіст Жорж Ніва, якога зараз нібыта мерацца запрасіць адным з першых, ужо наведваў Мінск у 2002 г. Тады ён даў змястоўнае інтэрв’ю газеце «Белорусский рынок» (некалі эканамічныя выданні не шкадавалі плошчы на развагі пра Пастарнака і Салжаніцына)… Ніва яшчэ казаў: «Вельмі цікавы новы празаік Андрэй Дзмітрыеў». Накаркаў 🙂

Шмат разоў бываў у «сінявокай» брытанскі прафесар, даследчык беларускай літаратуры Арнольд Макмілін. У маі 2010 г. завітаў ён на «яўрэйскую секцыю» кангрэса міжнароднай асацыяцыі беларусістаў (на вул. Прытыцкага)… і пад псеўданімам «Макмілер» трапіў у гумарыстычна-фантастычнае апавяданне Паўла Касцюкевіча «Вайна з дзьмухаўцамі». Ізраілец Этгар Керэт – таксама той яшчэ знаны інтэлектуал, хоць і без навуковых ступеняў – сёлета выступаў у галерэі «Ў», лінгвістычным універсітэце і Нацыянальнай бібліятэцы. Па лініі Ізраільскага цэнтра некалі прыязджалі Фелікс Кандэль, Ігар Губерман, Міхаіл Хейфец – ніхто з іх не расчараваў публіку. Ну і г. д.

kandel

Аўтограф Ф. Кандэля на кнізе «Люди мимоезжие. Слово за слово»

Раз ужо памочніца С. Алексіевіч Юлія Ч. пералічвае прозвішчы кандыдатаў на выступленні ў новым клубе, дазволю сабе выказацца наконт кандыдатур і я (чыста як патэнцыйны слухач :)) Рэжысёр Сакураў, палітыкіня Хакамада, псіхалінгвістка Чарнігаўская, актрыса Ахеджакава, літаратуразнавец Ніва, пісьменніца Забужка… Няма сумневаў, што ўсе яны паважаныя людзі, але няможна не заўважыць у гэтым шэрагу элемент сумбуру. Пажадана, каб мелася канцэпцыя адбору, іначай будуць хадзіць не на лекцыі, а на саму Алексіевіч. Найперш аматарцы Герцэна і Дастаеўскага варта запрашаць або калег-літаратараў, або, умоўна кажучы, экс-дысідэнтаў – прынамсі тых, хто меў вопыт выжывання ў цяжкіх умовах і мог бы ім падзяліцца (напрыклад, вышэйзгаданыя Губерман, Кандэль, Хейфец так ці іначай дапасоўвалі, а пад канец 2002 г. выступаў у Абшчынным доме на вул. Веры Харужай, 28 і весялун Эдуард Кузняцоў, у 1970-м асуджаны да смяротнай кары…)

Калі ж пільна трэба запрашаць адмыслоўцаў з розных сфер, то не зашкодзіла б час ад часу даваць слова беларускім даследчыкам – у першую чаргу тым, каго выціснулі з універсітэтаў і навуковых устаноў па палітычных матывах (асобы прывет былому куратару Гродзенскага ўніверсітэта Сямёну Шапіру). Бальшыня з іх, наколькі ведаю, неяк адаптавалася, атрымала трыбуны і крыніцы даходаў у Літве або Польшчы, «маргіналамі» не з’яўляецца. Ды запросіны ў Мінск і ганарарчык наўрад ці калі будуць лішнімі.

Маралька. Не варта прыбядняцца, як гісторык Аляксей Братачкін, і абагульняць: «Крайне цяжка пераканаць каго-небудзь прыехаць сюды, з нашымі рэсурсамі і з адсутнасцю ў гасцей асабістай цікавасці да Беларусі… Беларусь дрэнна ўключаная ў інтэлектуальныя міжнародныя сеткі». Грошы і асабістая сувязь гасцей з краінай вырашаюць многае, аднак не ўсё, далёка не. Рыхтуйце глебу – штосьці вырасце.

Хітрымудрыя актывісты адной сямейна-клоўнскай палітычнай (?) партыі – той самай, што ў 2014 г. прапаноўвала назваць вуліцу ў Мінску імем тав. Левіна – глебу для сябе якраз рыхтуюць. Днямі закінулі ў СМІ ініцыятыўку: праз рэферэндум павялічыць тэрмін паўнамоцтваў прэзідэнта з 5 да 7 гадоў, а дэпутацікаў – з 4 да 5 гадоў. («Францыя, мы ўжо набліжаемся да цябе…» – праўда, там якраз на пачатку ХХІ ст. зменшылі прэзідэнцкі тэрмін з 7 да 5 гадоў :))

Новы рэферэндум праводзіць трэба, хто б спрачаўся, але першае пытанне ў ім павінна быць наконт будоўлі АЭС пад Астраўцом (замарозіць або не), другое – наконт судовай сістэмы. Нагадаю, што ў 2013 г. в. а. цара «імем рэвалюцыі» скасаваў гаспадарчыя суды, прадугледжаныя Канстытуцыяй, ды ўліў іх у агульныя. Да таго было паабяцана сфармаваць у Беларусі «суд прысяжных» – гл. перадвыбарную праграму гр-на Лукашэнкі А. Р. 2010 г. Не прайшло і пяці гадоў, як названы грамадзянін паабяцаў «падумаць» над пытаннем і прызнаўся, што не памятае сваёй абяцанкі… Можа, няхай бы крайняе слова сказаў-такі народ? Між іншага, цешу сябе спадзевам, што народ на рэферэндуме, нарэшце, адкіне прапановы-абяцанкі-цацанкі галоўнага чыноўніка, і той мужна падасць у адстаўку, як зрабіў Шарль дэ Голь у 1969 г., калі большасць французаў адкінула яго рэформы. І хто б мог падумаць? Францыя не развалілася, хаця так многа было ў яе гісторыі звязана з імпэтным генералам!

Пра матч на першынство свету Карлсен – Каракін, што адбываецца ў Нью-Ёрку з 11 лістапада. Абодва гульцы, народжаныя ў 1990 г., «машынападобныя»; поспех расійца тлумачыцца, сярод іншага, тым, што ён навучыўся «сушыць» пазіцыі лаўчэй за нарвежца… «Класічныя» шахматы хутчэй жывыя, чым наадварот, або, як дасціпна выказаўся народны каментатар з chessbomb.com, «If chess is dead, where is the body?» («Калі шахматы мёртвыя, то дзе ж труп?»). Аднак цягам матчу, які пачаўся з сямі (!) нічыіх, чуліся заклікі пераходзіць на фішэрэндам. Я б аддаў перавагу шахматам-5039, і ўсё ж за прыгожую канцоўку 8-й партыі, дзе чорныя фігуры дамінавалі на дошцы, гатовы многае дараваць… Эстэтычную асалоду атрымаў, бадай як ад «Балеро» Марыса Равеля. Няйначай у гонар гэтай перамогі магілёўскія прадпрымальнікі назвалі сваю прэмію, якую ўручаць 26.11.2016, «Неверагодны ферзь» 🙂 Паглядзеўшы на энтузіязм у рунэце, я не здзіўлюся, калі ў рускай мове з’явіцца новы сэнс у слова «закaрякать» – замучыць суперніка на роўным месцы… «Адказка» ад Карлсена ў 10-й партыі была куды менш відовішчная.

13 год таму я атрымаў па электроннай пошце артыкул М. Ковыцева (гэтае прозвішча мне нічога не казала), прысвечаны Сяргею Каракіну: «Шахматный Робертино Лоретти». Аўтар прапаноўваў апублікаваць артыкул у часопісе, аднак, параіўшыся з членам рэдкалегіі «Шахмат-плюс» Паўлам Макевічам, я вырашыў гэтага не рабіць, бо гутарка падалася мне занадта «газетнай» і далёкай ад беларускай праблематыкі. Трохі пазней тутэйшыя аматары ўсё адно даведаліся пра таленты юнага жыхара Украіны – інтэрв’ю падабраў часопіс «Шахматы» (гл. № 1, 2004). Ці шкадую пра «незабітага мядзведзя»? Не, не шкадую. Ці асуджаю пераезд Каракіна ў Расію 8 год таму і яго прапуцінскія погляды? Да гэтага я абыякавы, бо аддзяляю мух ад катлет. Пісаў пра тамтэйшых ігракоў, бываў «на ўсходзе», але жыву ў краіне, якая ўжо 25 год незалежная. На жаль, глебы пад нагамі так і не адчулі многія ўраджэнцы СССР, а сярод іх – і наша нобелеўская лаўрэатка. Іначай не падпісвала б зварот 18.11.2016 ад імя «расійскіх пісьменнікаў і журналістаў»…

А тут якраз і навіна культуркі падваліла. 8 снежня 2016 г. у мінскім клубе «Мулен Руж» плануецца рэдкі ў нашых краях спектакль-камедыя «Паліто з Бабруйска». Хачу спадзявацца, што не зусім папса, што выйдзе кранальна. Рэклама, па-мойму, вартая таго, каб прывесці яе цалкам – прама-такі бітлоўскі «бенефіс містэра Кайта»:

Упершыню ў Мінску! Адраджэнне жанру вадэвілю!!! Шмат гумару і песень па матывах яўрэйскага фальклору. А вы ведалі, што ўпершыню яўрэі з’явіліся на тэрыторыі сучаснай Беларусі яшчэ ў часы вялікага Княства Літоўскага? Не? А што ім асаблівыя граматы з прывілеямі ахвяраваў вялікі князь Вітаўт? Таксама міма? Дык запомніце і іншым перадайце, што толькі ў Бабруйску да рэвалюцыі 72 працэнты насельніцтва складалі яўрэі! Так, і па часці гумару адэсіты ў бабруйчан «падлогі мылі». Мяркуйце самі: гораду Адэсе 200 з чымсьці гадоў, а яўрэйскай абшчыне Бабруйска 500. І хто не ведае за анекдот пра паліто: «Сустракаюцца на «Сацыялцы» два яўрэі. – Абрам, дзе ты шыў такое паліто? – У Парыжы. – А гэта далёка ад Бабруйска? – 2000 кіламетраў. – Слухай, такая глухмень, а шыюць прыстойна!»

Шмат іншых анекдотаў, рэальных смешных гісторый з жыцця бабруйскіх яўрэяў і папулярныя музычныя кампазіцыі 30-х – 50-х гадоў мінулага стагоддзя вы зможаце пачуць у выкананні лепшых артыстаў і кіно! Смяяцца і спяваць дазваляецца!!!

У пастаноўцы занятыя: Ігар Пятроў, Таццяна Ружаўская, Бэла Шпінер, Сяргей Навіцкі, Жора Волчак, Наталля Якаўлева, Маша Возба, Ягор Найдовіч, Таццяна Жданава і інш.

У чаканні «рэальных смешных гісторый» пацешыла «вайна правак» на Магілёўскай, 32. Нагадаю, у чэрвені 2016 г. пад уплывам расійска-беларускай лалітыкі з’явіліся выявы дзяцей, адразу ж раскрытыкаваныя людзьмі з мастацкім густам; у кастрычніку дзецям нехта падмаляваў калючы дрот, але скора гарадскія ўлады аддалі загад яго замазаць, што і было выканана 23.11.2016. На наступны дзень нават выставілі ахову, ды як бы пасля восеньска-зімовай слаты фарбы не змыліся, і дрот не вылез на паверхню зноў 🙂 Пакуль жа наша сціплая фотка выглядае «гістарычнай» – нечакана выявілася, што альтэрнатыўная версія мурала дажывала ўвечары 22 лістапада апошнія гадзіны… Трапную заўвагу зрабіў чытач tut.by: «Cамы задаволены ў гэтай гісторыі – кранаўшчык. І адныя заплацілі за пад’ём, і другія, потым трэція». Я ўжо нават захацеў быць качагарам кранаўшчыком, але потым прыгадаў, што ў нашай краіне вежавыя краны часам захопліваюць тэрарысты нармальныя пацаны, якім недаплачваюць заробленыя грошы, і адмовіўся ад гэтай перспектыўнай ідэйкі…

Вольф Рубінчык, г. Мінск

25.11.2016

wrubinchyk[at]gmail.com

Кароткі змест папярэдніх дзесяці серый:

№ 29 (22.11.2016). Прызначэнне пасла Ізраіля ў Мінску. Місія МВФ у Беларусі, запазычанасць краіны, рэкамендацыі. Няпрошаныя парады «старшыні цэнтрвыбаркама» і прэс-сакратаркі міністэрства адукацыі. Пагрозы прадстаўніцы Мінгарвыканкама ў адрас ананімнага мастака, які зрабіў праўкі ў графіці ля вакзала. Забарона канцэрта гурта «Дзецюкі» галоўным ідэолагам Мінска. Новыя публікацыі пра братоў Бельскіх і Хатынь. Спектакль пра Другую сусветную ў Купалаўскім тэатры і цэнзура на «Хартыі-97». Памылкі на сайце мінадукацыі. Новы інтэлектуальны клуб, планы запрасіць Вольгу Седакову. Бязглуздыя развагі тутэйшых экспертаў пра Трампа і Ле Пэна.

№ 28 (18.11.2016). Прэс-канферэнцыя «галоўнага чыноўніка». Заява пра 90% вышэйшай адукацыі за кошт бюджэту, якая не адпавядае сапраўднасці. Успамін пра зборнік габраўскіх анекдотаў і «вясёлы цынізм» Л. Левіна. Развагі пра сярэднюю і мінімальную зарплату ў розных краінах. Казка пра Лукашэнку 1994 г. Смерць Меіра Дагана (сакавік 2016 г.). Бурчэнне беларускай наменклатуры і прапанова вылучыць у прэзідэнты С. Сідорскага, а ў прэм’ер-міністры – М. Кадырава. Крытыка. Артыкул пра «словы-паразіты» як адцягванне ўвагі ад рэальных праблем, згадка пра аналагічны эпізод у рамане Вайновіча пра Чонкіна. Табурэткавы гумар «афіцыйнай прадстаўніцы РФ» і меркаванне Дзмітрыя Быкава. Ацэнка матчу Карлсен – Каракін.

№ 27 (16.11.2016). Закон пра «ўзроставую» маркіроўку інфапрадукцыі, скандал у мінскім кінатэатры. Меркаванне А. Кудзіненкі пра цэнзуру ў кіно і развагі Э. Лімонава пра «дысцыплінарны санаторый». Прапанова перакласці на беларускую асобныя творы Лімонава. Юбілей «Нашай Нівы», артыкул І. Соркінай пра «НН» і яўрэяў у пачатку ХХ ст. Урывак з кнігі С. Дубаўца пра яго стасункі з яўрэем-п’яніцам у 1990-х. Асабістыя згадкі пра супрацу з рэдакцыяй «НН», пачынаючы з 2000 г. Прычыны цяперашняй абыякавасці да гэтага выдання. Кур’ёзная гісторыя, звязаная з амерыканскім прафесарам геаграфіі ў Мінску. Іншыя замежныя аматары стабільнасці, прапанова плаціць ім столькі ж, колькі плацяць тутэйшым.

№ 26 (11.11.2016). Перамога Трампа, беларускія карані яго зяця. Я. Гутман і Г. Каспараў пра Трампа, кнігі з яго ўдзелам, выдадзеныя ў Мінску. Як можа адбіцца яго перамога на «беларускіх справах». Псеўдаэксперты, якія прадказвалі перамогу Клінтан. «Інавацыйная Беларусь» Ю. Зісера і яе крытыка, параўнанне з «Еду ў Магадан» І. Аліневіча (на карысць апошняга). Няспраўджаны прагноз ад Зісера ў лістападзе 2015 г.

№ 25 (06.11.2016). Напад на людзей з бензапілой у кастрычніку. Патрэба ў інстытуце псіхалогіі. Забойства ў Петрыкаўскім раёне, неабароненасць работнікаў пошты. Развагі пра затрымку з прызначэннем пасла Ізраіля ў Беларусі. Кніга пра цэнзуру ў СССР, выдадзеная ў Ізраілі. Крытычныя заўвагі. Як К. Чорны адгукаўся пра «галоўную цэнзарку БССР» Ф. Дадзіёмаву. Кніга Я. Шумскага пра саветызацыю Заходняй Беларусі, яе плюсы. Памылкі на шыльдах у публічных месцах. «Шучын» на мінскім вакзале.

№ 24 (19.10.2016). Мова нянавісці, яе крыніцы. Паводзіны А. Носіка і суд над нім. Падзеі вакол Э. Пальчыса. Развагі пра «віртуальнае змаганне». Абраза на адрас паэта Барадуліна, патрэба ў судовым пераследзе. Караткаватая памяць жыхароў Беларусі. Абсурдныя версіі мінулага ў РФ і ў ЮНЭСКА. Прысуджэнне Нобелеўскай прэміі Бобу Дылану і яго ўкраінскія (беларускія?) карані. Беларусізацыя культурных герояў. Дэ Голь у Шчучыне. Маляўнічыя запалкі ад «Барысаўдрэва».

№ 23 (07.10.2016). Спрэчкі вакол прамовы прэзідэнта Ізраіля ў Кіеве. Украінска-яўрэйскія адносіны вачыма Я. Сусленскага і З. Бен-Ар’е. Цытаты з Р. Рыўліна, палеміка з І. Зісельсам. Апаненты Рыўліна, іх несамавітасць. Разумнае меркаванне П. Зуб’юка. Кніга Л. Рэйна пра беларускіх калабарантаў, недахоп дыскусій вакол заяўленай у ёй тэмы. Пазіцыя А. Белага. Спектакль паводле вершаў М. Алейнікава «З жыцця насякомых» у Мінску.

№ 22 (27.09.2016). «Дзень яўрэйскай культуры» ў Мінску і спрэчкі вакол пляцоўкі. Як улады з дапамогай святаў адцягваюць увагу ад праблем. Як «старое» змагаецца з «новым». Шыльды з гістарычнымі назвамі вуліц у Мінску. Памыснасць згадкі пра вул. Яўрэйскую. Сітуацыя з «домам Варбурга» ў Брэсце. Успамін пра разбурэнне мінскай сінагогі на Дзімітрава, 3 у 2001 г. Баязлівасць «прафесійных яўрэяў» пры наяўнасці ў іх арганізатарскіх жылак. «Адмазка» намесніка міністра пра слабасць інфраструктуры. Стан беларускай сацыялогіі, развагі пра А. Манаева і Д. Ротмана. «Ліцвінскі клуб» як навука іншым.

№ 21 (14.09.2016). Прапанова больш актыўна выказвацца на сайце і не забываць пра палітыку. Пра дам, якія прабіліся ў палату прадстаўнікоў. Крытыка выказванняў А. Анісім, ацэнка вагі Г. Канапацкай. Уласныя назіранні за ходам выбараў. Будучыя выбары старшыні руху «За свабоду», тлумачэнне, чаму Ю. Губарэвіч – больш прымальная кандыдатура. Зварот да Беларускай асацыяцыі журналістаў – зрабіць ганаровымі сябрамі арганізацыі В. Купрэйчыка і Д. Ноя. Эсэ Галкоўскага пра «12 крэслаў» і «Залатое цяля», расчараванне ў аўтары праз яго антыяўрэйскія забабоны. Шахматны «ўсенавуч» у беларускіх школах, яго ценявыя бакі.

№ 20 (05.09.2016). Вакантнасць пасады ізраільскага пасла ў Беларусі. Герантакратыя ў «яўрэйскім руху» Беларусі, прагноз 2015 г., які не збываецца. Дасціпнае асвятленне візіту соцень рабінаў у Беларусь на старонцы ІРА ў фэйсбуку. Памылачка з прозвішчам галоўнага рабіна. Пра баязліўцаў-перастрахоўшчыкаў і тых, хто не баіцца. Нявыкананая абяцанка прадстаўніка Рагачоўскага райвыканкама. Вынікі «Дня беларускага пісьменства» ў Рагачове. Карцінкі з фестывалю «Аўцюкі». Смяхоты перадвыбарнай кампаніі. Пра немагчымасць займацца сур’ёзным бізнэсам, ігнаруючы палітыку. Кпіны з парады масквіча выкарыстоўваць «яўрэйскі фактар», адрасаванай уладам РБ. Чалавечыя ахвяры на будоўлі беларускай АЭС.

Змест ранейшых серый гл. у № 20 🙂

Ад рэдакцыі. Мы не заўсёды згодныя з суб’ектыўнымі ацэнкамі нашых аўтараў, у тым ліку і В. Рубінчыка.

Апублiкавана 25.11.2016  19:00