Размышления в залах

Начну, как всегда, немного издалека. Я была обычным подростком, и как обычного советского подростка меня «водили» на плановые организованные экскурсии в белорусские литературные музеи. При всей моей детской литературоцентричности, умении «проглатывать» толстые книги за три дня, экскурсии эти я рассматривала как пустую трату времени. Доросла до понимания ценности таких пространств я примерно к пятому курсу своего технического вуза. B тот период самым важным автором я полагала Льва Николаевича Толстого, и отчетливо помню, что первым литературным музеем, куда отправилась сама, был музей Толстого в Москве. Отправиться-то отправилась, а вот «вынести» оттуда что-то большее, чем общие впечатления и смутные воспоминания о мемориальных вещах, не удалось. Гораздо более значимой стала внезапно свалившаяся на мою голову поездка в Михайловское. Стояла изумительная осенняя погода, желтые листья плавали в темной осенней воде и «мемориальные» комнаты Пушкина произвели на меня неизгладимое впечатление. Но даже в этом случае я была абсолютно не готова рассматривать в витринах черновики поэта.

Немало воды утекло с дней моей юности, и сегодня я чрезвычайно люблю литературные музеи, как, впрочем, и другие тоже. Предлагаемый вашему вниманию материал – субъективная попытка осмысления экспозиции Дзяржаўнага музея гісторыі беларускай літаратуры (Государственного музея истории белорусской литературы) и его филиала – «Беларускай хаткі».

Что же интересного можно обнаружить за нераскрученными вывесками? Начнем с музея истории белорусской литературы в минском Троицком предместье. Похоже, его научные сотрудники настолько «не пиарщики», что даже броское название основной экспозиции придумать не хотят. Получите, уважаемые посетители сайта, изображение старой пишущей машинки, плюс текст под ней, напоминающий название научной статьи: «Пастаянная экспазіцыя “Беларуская літаратура другой паловы ХХ ст.”»

Фрагмент афиши постоянной экспозиции музея

Но это – лишь «упаковка», а если не полениться ее развернуть, то каждая витрина – это чья-то судьба: личные вещи, любовно подобранная фотография, книжные раритеты. Вот писатели-фронтовики, рядом первые «бунтари» 1960-х-70-х, поколение Перестройки, когда сомнительное качество бумаги издания с лихвой компенсируется новым звучанием текста. Пересказывать все имена не имеет никакого смысла, просто откройте статьи белорусской Википедии о писателях – и можете не сомневаться, что найдете информацию о каждом из этих авторов в зале музея. Так я со щемящим сердцем обнаружила мемориальную полку своей тёти-in-low Лидии Арабей – известного белорусского прозаика. Прекрасный портрет, принадлежавшие ей украшения и, конечно, некоторые издания.

Мемориальная витрина Лидии Арабей

Ходишь по экспозиции, вспоминаешь лица и произведения, и вдруг, как горячим кипятком плеснули в лицо – на стене от пола до потолка список реабилитированных белорусских писателей. Да не просто список, а разбитый по годам. Начинаешь судорожно искать знакомые фамилии, в том числе из почти полностью разгромленной еврейской секции Союза белорусских писателей. Кого-то расстреляли в тридцатых, считанные арестанты вернулись после смерти Сталина на Родину или «осели» в Москве. Последнее случилось с Мойше Тейфом – коренным минчанином, который просто не смог приехать в Минск, ведь на белорусской земле был уничтожен в войну его сын. Кто не знает пронзительный текст Тейфа про кихелах и земелах?

Однако вернемся к списку. Научные сотрудники пояснили мне, что все справки о реабилитации хранятся в фондах музея…

Пример такой справки (документ о реабилитации Михася Зарецкого)

Я не поленилась и сосчитала реабилитированных по годам. Получились красноречивые данные, где вся история белорусской советской литературы – как на ладони. В общие списки навсегда включены члены еврейской секции Союза белорусских писателей.

1954 г. – 11

1955 – 5

1956 – 28

1957 – 29

1958 – 9

1959 – 1

1960 – 2

1962 – 1

1966 – 1

1967 – 1

1982 – 1

1989 – 3

Общее количество реабилитированных писателей – 92 человека.

Хочу заметить, что политические убеждения литератора большого влияния на его судьбу не имели. Так в одну и ту же осеннюю ночь были расстреляны и убежденный советский писатель – Изи Харик и независимый, почти антисоветский Мойше Кульбак. Не так давно достоянием гласности стал документ, где зафиксирован компромат на Янку Купалу, Змитрока Бядулю, Изи Харика. Причем компромат этот был собран на делегатов Первого съезда писателей СССР и датируется 1934 г. Короче говоря, отправить в лагеря или на расстрел можно было любого.

Общий вид стенда со списком реабилитированных

Фрагмент стенда

Но, пожалуй, хватит об этом. Раскрою читателям важную тайну – почему я полюбила заглядывать в литературные музеи. Перейдем в соседний зал и окажемся на небольшой, но уникальной временной выставке, которая называется «Залатая раніца беларускага Адраджэння» («Золотое утро белорусского Возрождения»).

Афиша временной выставки

На эту выставку можно попасть еще весь январь 2022 г. – остаётся понять, что же там можно увидеть. Начнем с фотографий. Меня старые фотографии просто завораживают: черно-белая история страны, где красноречиво всё, от одежды до выражения лиц. Сначала просто оглянемся вокруг, а потом прочитаем подписи под фотографиями.

Сябры літаратурнага аб’яднання «Полымя», 1928 г. Першы рад: Якуб Колас (1882-1956), Цішка Гартны (1887-1937), Янка Купала (1982-1942), Міхась Чарот (1896-1937), Васіль Сташэўскі (1895-1937). Другі рад: Алесь Ляжневіч (1890-1937), Міхайла Грамыка (1885-1969), Уладзіслаў Галубок (1882-1937), Міхась Зарэцкі (1901-1937) , Анатоль Вольны (1902-1937), Алесь Дудар (1904-1937), Алесь Гурло (1892-1938).

Изо всех вышеперечисленных справка о реабилитации не понадобилась лишь Янке Купале и Якубу Коласу. Обратите внимание, какими молодыми ушли из жизни эти авторы, и подумайте, как могла бы выглядеть белорусская литература ХХ века, если бы не репрессии.

О каждом из перечисленных сегодня можно прочесть в сети, там же найти их произведения. Я же хочу обратить внимание на общую особенность литературной жизни того времени, а именно: наличие разных творческих объединений писателей. Давайте познакомимся – объединение «Полымя» (1927–1932 гг.), члены правления: Якуб Колас, Тишка Гартный, Михась Чарот. Среди целей объединения – укрепление пролетарской идеологии и развитие национальной формы в белорусской литературе. Важно отметить, что объединение стремилось уравновесить крайние тенденции в литературном движении конца 1920-х – начала 1930-х годов, что давалось непросто с учетом разницы взглядов внутри самой организации. Ведь часть авторов совсем недавно входила в объединение «Маладняк».

Фотографии на выставке не вступают друг с другом в литературные перепалки, поэтому неподалеку от пролетарского «Полымя» разместилась групповая фотография объединения «Узвышша».

Групповая фотография объединения «Узвышша», 1928 г.

Першы рад: Пятро Глебка (1905-1969), Васіль Шашалевіч (1897-1941), Кандрат Крапіва (1896-1991), Язэп Пушча (1902-1964), Змітрок Бядуля (1886-1941), Адам Бабарэка (1899-1938), Кузьма Чорны (1900-1944). Другі рад: Тодар Кляшторны (1903-1937), Максім Лужанін (1909-2001), Антон Адамовіч (1909-1998), Уладзімір Дубоўка (1901-1976), Уладзімір Жылка (1900-1933), Сяргей Дарожны (1909-1943).

Раз уже мы начали свой рассказ со стенда про реабилитацию, то стоит отметить, что из авторов «Узвышша» не были арестованы Пётр Глебка, Кондрат Крапива и Змитрок Бядуля. Все остальные в большей или меньшей степени оказались жертвами репрессивной машины. Ну, а что же представляло собой объединение «Узвышша» (1927–1932 гг.)? Можно сказать, что это было самое «эстетическое» литературное объединение эпохи, которое ставило задачу сочетания реалистических традиций с новаторством, стремилось к разнообразию литературных форм и стилей. Предлагаю читателям сами убедиться в литературной ценности произведений авторов литобъединения, прочитав, например, наполненную образами поэзию В. Жилки, ранние экспериментальные поэмы В. Дубовки… Я уверена, что любители литературы откроют для себя другую, совсем не «программную» белорусскую литературу. К сожалению, наше поколение, получавшее школьное образование в эпоху застоя, не имело такой возможности. Ибо формально реабилитированные поэты и писатели оставались на обочине школьной программы по литературе, следовательно, найти и прочесть их произведения стремились только специалисты.

Наконец, обзор литературной жизни довоенной Беларуси невозможен без краткого знакомства с литературным объединением «Маладняк» (1923-1928 гг.). Свое полное название «Усебеларускае аб’яднанне…» кружок взял после создания отделения в Москве (май 1924) и инициативных групп в других городах. В состав объединения входили национальные секции русских, польских, еврейских, литовских писателей. «Маладняк» – своего рода колыбель белорусской советской литературы, в него в разное время входили почти все вышеуказанные литераторы. Программа объединения была пронизана пафосом утверждения социалистического строя, деятельность тесно увязывалась с коммунистической идеологией. При этом многие члены объединения отрицали ценность литературного наследия, занимаясь смелыми литературными экспериментами.

После выхода из состава объединения целой группы авторов объединение было реорганизовано в БелАПП. Белорусская ассоциация пролетарских писателей (1928-1932 гг.) стояла на твердых пролетарских позициях, ратовала за развитие пролетарской культуры и резко критиковала другие литературные объединения за их недостаточную революционность. Она была ликвидирована в 1932 г. в соответствии с постановлением ЦК КП(б)Б «О перестройке литературно-художественных организаций БССР» (27 мая 1932). Так закончился период жарких дискуссий, литературных объединений, фактически живой литературной жизни в Беларуси. В 1934 г. первый съезд писателей СССР, где единственным легитимным творческим методом советской литературы и искусства был объявлен «соцреализм», стал фактически творческой, а порой и реальной, могилой для любого автора, не готового шагать в ногу с политикой партии.

На небольшой временной выставке можно рассказывать про каждый экспонат или витрину. В частности, не обошли вниманием сотрудники музея историю еврейских писателей Беларуси.

Фрагмент стенда еврейской литературы

Насколько я поняла, основной целью экспозиции является знакомство посетителей с разнообразием литературной и художественной жизни соответствующего исторического периода. И следует отметить, что цель эта безусловно достигнута. Фотографии, личные вещи, книги – всё будит воображение и стимулирует желание дальнейшего погружения в эпоху.

Продолжаем двигаться по музейной экспозиции и оказываемся… внутри романа «Анна Каренина».

Эта выставка создана совместно с Государственным музеем Л.Н.Толстого (Россия) и позволяет посетителю в некоторой степени погрузиться в творческую кухню писателя. В этой связи особенный интерес у меня вызвал стенд, где представлены описания главных героев романа (текст рукописи), начиная с первого варианта до окончательной версии.

Возможно, кому-то представляется, что литературный персонаж приходит к автору сразу и в окончательном виде. У кого-то случается и так, но известно, что рукопись «Войны и мира» Лев Николаевич переписывал и корректировал четыре раза. На выставке можно также узнать о прототипе Анны Карениной, о роли незаконченной рукописи Пушкина, об истории экранизаций, а также о постановках «Анны Карениной» на сценах белорусских театров. Выставка будет работать до 8 февраля, так что времени посетить обе временные выставки еще вполне достаточно.

На этом можно было бы закончить обзор экспозиции литературного музея, но хочу настойчиво посоветовать заглянуть не только в основное здание музея, но и в один из его филиалов – «Беларускую хатку». Именно это пространство можно назвать мемориальным музеем. Экспозиция посвящена минскому периоду жизни Максима Богдановича, а также воспроизводит бытовые детали жизни Змитрока Бядули. В музейном пространстве можно увидеть быт горожан во время Первой мировой войны, узнать о роли минской интеллигенции в помощи беженцам, а также заглянуть в полностью восстановленную по воспоминаниям Зоськи Верас, Лявона Зайца и Змитрока Бядули комнату Максима Богдановича. Понятно, что мебель в комнате представлена соответствующими аналогами, а единственными реликвиями являются ступка и толкачик для измельчения лекарств, но искусно воссозданная атмосфера, разложенные на столе предметы, горящая настольная лампа создают ощущение, что сейчас в комнату зайдет ее хозяин и сядет работать над новыми рукописями.

Мемориальная комната Максима Богдановича

«Беларуская хатка»

Экспозиция, посвященная жизни минской интеллигенции в годы Первой мировой войны

Фрагменты комнат Змитрока Бядули

В конце своего материала я хочу возвратиться к началу и призвать активных и любознательных любителей культуры время от времени заглядывать в литературные музеи Минска. Ведь временные выставки часто меняются, да и на постоянных экспозициях вдумчивый посетитель найдет поводы для размышления.

Инесса Ганкина, культуролог, г. Минск

Фото Инессы Ганкиной и Дмитрия Симонова

Опубликовано 24.12.2021  00:11