Tag Archives: Марк Шнейдерман

И. Двужильная о Михаиле Крошнере

Двужильная Инесса Фёдоровна

Композитор Михаил Крошнер – жертва Минского гетто

Имя Михаила Ефимовича Крошнера (1900, Киев – 1942, Минск) хорошо известно в профессиональных академических кругах Беларуси. Он был одним из первых выпускников Белорусской консерватории 1937 года, автором первого белорусского балета «Соловей» (1937–1939). Этот балет, который называли явлением чрезвычайно значительным для советского хореографического искусства, после 1950‑х годов не ставился. Возможно, всё сложилось бы по-иному, если бы композитор остался жив. Но М. Крошнер попал в Минское гетто и погиб в конце июля 1942 года.

Михаил Крошнер

Весной 1944 г. при ЕАК (Еврейском антифашистском комитете) была создана Литературная комиссия, которую возглавил Илья Эренбург. Председатель ЕАК Соломон Михоэлс назвал «Чёрную книгу» памятником погибшим и чудом уцелевшим евреям и их спасителям. «Чёрная книга» была готова к началу 1944 года в отпечатанном виде, но после закрытия ЕАК в 1948 году её набор был уничтожен. В начале 1946 года рукопись была перепечатана и разослана в Австралию, Англию, Болгарию, Венгрию, Италию, Мексику, Францию, Польшу, Румынию, США, Чехословакию, Палестину. Русскоязычному читателю книга стала доступной только через 50 лет. В советской Украине в 1991 году стотысячным тиражом вышел сокращённый вариант «Чёрной книги». Без цензурных купюр «Чёрная книга» впервые была издана на русском языке в Литве в 1993 году.

В «Чёрной книге» представлены и материалы по Минскому гетто; в них неоднократно упоминаются фамилии музыкантов-евреев, в довоенное время проживавших в Минске. И это не случайно: в поликультурном пространстве Беларуси в 1920–1930-е годы еврейская музыкальная культура представляла одно из самобытных явлений. Абсолютное большинство белорусов (85,5%) проживало в сельской местности, а в городах преобладало еврейское население, составлявшее 53,5% всех горожан.

В Минске с 1926 г. функционировал Белорусский государственный еврейский театр (БелГОСЕТ) – один из крупнейших национальных театров СССР (художественный руководитель – М. Рафальский). Постановка спектаклей осуществлялась на идише (пьесы классиков еврейской литературы И. Л. Переца, Шолом-Алейхема и др.)[1].

Популярностью пользовался и еврейский государственный ансамбль Белорусской ССР под управлением Самуила Полонского. В репертуаре ансамбля к 1933 г. было около 200 произведений, половина из них – песни советского еврейского пролетариата, а остальное – идишские народные песни и классическая музыка. Музыканты-евреи работали не только в этом ансамбле, но и в других исполнительских коллективах (симфоническом оркестре, оркестре народных инструментов), были преподавателями и профессорами Белорусской государственной консерватории, открывшейся в сентябре 1932 года. В этих условиях формировалась еврейская композиторская школа, представленная творчеством С. Полонского, Т. Шнитмана, И. Любана и др.

Музыканты-евреи, не успевшие эвакуироваться с началом военных действий, оказались в Минском гетто: композитор Иоффе, скрипачи Белорусской государственной филармонии Варшавский, Барац. 28 июля 1942 года было самым страшным днём для узников гетто, о чём повествуется и на страницах «Чёрной книги»:

В полдень на Юбилейную площадь согнали всех, кто находился в пределах гетто. На площади возвышались огромные празднично украшенные столы (…); за этими столами сидели руководители неслыханного в мировой истории побоища. В центре сидел начальник гетто Рихтер, награждённый Гитлером железным крестом. Рядом с ним – сотрудники СС, один из шефов гетто, скуластый офицер Рэде, и жирный толстяк – начальник минской полиции майор Венцке. Неподалеку от этого дьявольского престола стояла специально построенная трибуна. С этой трибуны фашисты заставили говорить члена Еврейского комитета гетто композитора Иоффе. Обманутый Рихтером Иоффе начал с успокоения возбуждённой толпы, говоря, что немцы сегодня лишь проведут регистрацию и обмен лат. Ещё не докончил своей успокоительной речи Иоффе, как со всех сторон на площадь въехали крытые машины-душегубки. Иоффе стало сразу всё понятно, что это значит. Иоффе крикнул взволновавшейся толпе, по которой молнией пролетело ужасное слово «душегубки». «Товарищи! Меня ввели в заблуждение. Вас будут убивать. Сегодня погром!». (…) Во время этого погрома были уничтожены детский дом, инвалидный дом, гестаповцы уничтожили и больницу, пощажённую при предыдущих погромах. Больных расстреляли в постелях, среди них погиб композитор орденоносец Крошнер.

Михаилу Ефимовичу Крошнеру было 42 года. В музыковедческой литературе сохранились лишь краткие факты из жизни композитора. Он родился в 1900 году в Киеве, в семье служащего. В 1918–1921 гг. Михаил занимался в Киевском музыкальном училище (класс фортепиано В. В. Пухальского), по окончании которого поступил в Киевскую консерваторию (класс профессора Ф. М. Блуменфельда). Позже дипломированный музыкант сменил много профессий, но музыку не оставлял. В начале 1930-х годов судьба забросила его в Тюмень. Для совершенствования композиторского мастерства М. Крошнер был направлен комсомольской организацией на учёбу в Свердловский музыкальный техникум (класс композиции профессора В. А. Золотарёва). Вокруг В. Золотарёва, ученика и преемника Н. А. Римского-Корсакова, собрался кружок молодых композиторов, в основном уральцы: Борис Гибалин, Пётр Подковыров, Георгий Носов… Самым старшим и опытным в группе был киевлянин М. Крошнер.

В 1932 году открывается Белорусская консерватория, на должность профессора композиции пригласили В. А. Золотарёва. Вместе с ним переезжает в Минск и М. Крошнер, продолжая учёбу в консерватории и работая концертмейстером балетной труппы Минской оперной студии, позднее преобразованной в Театр оперы и балета БССР. Это позволило ему изучить специфику хореографии.

Как отмечает Н. Степанская, в 1920-е годы белорусская и еврейская музыка решали сходные задачи: синтез национального и европейского, освоение классических жанров, форм и технических приёмов: «Но если белорусы не ощущали дискомфорта, благополучно помещая цитаты народных песен в сонатные формы и создавая оперы, квартеты, кантаты и т. д. на белорусском языке, то еврейские композиторы понимали неорганичность такого пути для себя. Слишком большая культурная дистанция между еврейскими и славянскими типами интонационного мышления, вкусами и эмоционально-психологическими предпочтениями не позволяла образованным еврейским музыкантам автоматически повторять в творчестве путь своих русских и белорусских собратьев»[2].

Музыкальному мышлению профессиональных академических музыкантов нередко был присущ дуализм: с одной стороны, они писали музыку, востребованную обществом и властью, с другой – оставались в рамках еврейской культуры, проявляя иную стилистическую платформу, ориентируясь на другую аудиторию. Так случилось и с М. Крошнером. В поездках по деревням и местечкам предвоенной Беларуси он собирал еврейский и белорусский фольклор, а в дальнейшем использовал его в своих произведениях. Большую популярность имели обработки народных песен, в частности, «Три еврейские песни старого быта» (1939). Белорусский фольклор предстал в фортепианных вариациях на темы белорусских народных песен. Он же составил основу балета «Соловей», написанного композитором ещё в консерваторские годы (1937; в творческом наследии композитора помимо названных сочинений значились струнный квартет, романсы и хоры на стихи Я. Купалы, Я. Коласа, А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Суркова, обработки белорусских и еврейских народных песен для голоса и фортепиано). Высокий результат был обусловлен не только сложившимся профессиональным мастерством уже зрелого автора, но и творческим коллективом, благодаря которому и появился этот спектакль.

Либретто по одноимённой повести З. Бядули написали искусствовед Юрий Слонимский и балетмейстер Алексей Ермолаев. Балет создавался к Декаде белорусского искусства в Москве (июнь 1940 г.). В этой связи были приглашены именитые хореографы из Ленинграда (Фёдор Лопухов) и Москвы (Алексей Ермолаев).

В бурных спорах и дружеских беседах М. Крошнера с актёрами рождались контуры музыки будущего балета. Стержнем спектакля должен был стать народный танец, язык которого мог выразить самые сложные и тонкие человеческие чувства. Одновременно с работой над либретто и музыкой шли поиски танцевального фольклора: поездки в деревни, общение с пожилыми людьми, обращение к архивам Академии наук БССР.

Сроки подготовки спектакля были жёсткие, но постановщиков и актёров объединяли сила духа и особая любовь к сюжету, его хореографическому воплощению. Совсем юными были главные герои спектакля, будущие звёзды белорусского балета: Семён Дречин (Сымон) и Александра Николаева (Зося), Олег Сталинский (Макар, управляющий поместьем) и Зинаида Васильева (Пани Вашмирская, владелица поместья), ученики балетной школы театра, участвующие в постановке.

Балет был показан в ноябре 1938 г. и подвергся серьёзной критике. Сотрудничество двух разных постановщиков-хореографов нарушило целостность спектакля. Вторую редакцию балета подготовил А. Ермолаев, уже 10 лет работавший в Большом театре оперы и балета СССР. Именно эта постановка оказалась одной из самых значительных работ белорусского балета в довоенный период. 11 мая 1939 года показом балета «Соловей» открылось здание Белорусского театра оперы и балета. Далее предстояла интенсивная подготовка спектакля к Декаде. Критики так оценили спектакль, поставленный в Москве: «Всё тут впервые. Всё тут молодо. Отсюда, от молодости – эта искренность, взволнованность, этот пафос, согревающий спектакль. Отсюда же, от молодости – и его недостатки: гиперболичность стиля и чувств, гиперболичность многих образов. Злодей – так уж злодей стопроцентный: при первом же его появлении на сцене вы это видите. Силач – так уж такой, что с ним двадцать гайдуков не справятся. Встряхнёт он плечами – и все противники лежат на земле. Эта любовь к подчёркнутости сюжетных положений, эмоций, преувеличенной яркости изобразительных средств – тоже свойство молодости… Белорусский балет ещё слишком молод, чтобы требовать от него зрелости. И, право, нет ничего страшного в этой юношеской горячности, в увлечении фигурами колоссальными, страстями необузданными» (цит. по статье «История одного спектакля» из журнала «Партер», 2013 г.).

На показе 1940 г. присутствовали И. Сталин, В. Молотов, А. Жданов, П. Пономаренко. Во многом благодаря этой постановке театр был награждён орденом Ленина и правом называться Государственным большим театром оперы и балета БССР. Многие участники балета были отмечены правительственными наградами: А. Ермолаев удостоен звания народного артиста БССР, М. Крошнер – звания заслуженного артиста БССР и ордена Трудового Красного знамени, дирижёр М. Э. Шнейдерман – звания заслуженного деятеля искусств БССР. С. Дречин был награждён орденом «Знак почёта».

Афиша «Соловья»; С. Дречин с партнёршей

Чем же был оригинален балет «Соловей»? Никто не сомневался в том, что в произведении будут преломлены традиции русского балета, художественные принципы советской хореографии. Но балетмейстер А. Ермолаев щедро вводил в действие народные белорусские танцы. Впервые именно белорусский народный танец стал основой сценического действия и драматургии произведения. Он звучал в «Соловье» как естественное и единственно необходимое выражение чувств героев, их мыслей. В хореографию классического балета вводились отдельные движения белорусских народных танцев, которые показывали хореографам талантливые народные танцоры.

Весна. В утреннем тумане виднеется живописная группа детей, собравшихся вокруг цветущей яблони. На холме пастух Симон играет на свирели. За прекрасную игру народ прозвал его соловьем. Дети начинают пляску (из либретто Ю. Слонимского).

Начало балета представлено обрядовой сценой, большой симфонической картиной, воспевающей красоту природы, любви, жизни. Вслед за дуэтом главных действующих героев начинаются танцы-игры детей: «гигантские шаги», хороводы, «карусель», строящаяся на использовании большого пируэта, сменяют друг друга под музыку, в которой слышны интонации белорусских народных танцев.

Зоська и Симон так увлечены друг другом, что не замечают, как подкрадываются к ним парни и девушки. Схватили они влюблённых, втянули их в весёлую «Лявониху». Сцена строится на умелом комбинировании различных фигур и постепенном эмоциональном нарастании. Симон пляшет «Юрочку». Преследуемый шутками друзей, он убегает.

Молодёжь продолжает пляски. Вдруг по сигналу Макара из-за кустов выбегают гайдуки и отделяют девушек от парней. Пани Вашмирской нужны красивые девушки и дети – она сама отбирает их и отправляет в помещичий дом.

Опустел луг. Возвращается Симон. Девушек нет. Друзей не видно. Тяжелые мысли волнуют Симона. А гайдуки издеваются над ним, приплясывая «Юрочку» (из либретто Ю. Слонимского).

Вся драматическая сцена строится на материале народного танца «Юрочка», интонации которого преобразуются в зависимости от сценической ситуации. В этом несомненен творческий поиск композитора в работе с фольклорным первоисточником.

Белорусский народный танец возвращается в третьем действии балета, где показан древний осенний обряд «дожинок». Здесь звучат «Толкачики», «Метелица», «Чернец», «Козел», «Кукушка».

В образах главных героев балета – Сымона (пастуха) и Зоськи (крестьянки, которую страстно любит Сымон) – также подчёркивался национальный характер народа, его свободолюбие, жизнерадостность, искренность, сила духа.

В «Соловье» значительно возросла, по сравнению с классическими балетами, роль мужского танца. Танцевальный язык Сымона был действен, страстен, исполнен романтического пафоса, своей смелой манерой и твёрдой, уверенной поступью чрезвычайно близок народному плясовому творчеству. На это указывала исследователь белорусского балета Юлия Чурко в книге 1983 г. «Белорусский балетный театр»: «Герой балета впервые заговорил на своём национальном языке, и язык этот мог выразить самые сложные человеческие чувства, рассказать о самых тонких движениях души». Речь идёт о главном герое балета пастухе Сымоне, партию которого исполнял артист С. Дречин, став подлинным соавтором постановщика. «Прекрасная сценическая внешность, большой темперамент и исключительная выразительность помогли С. Дречину создать образ, оставляющий глубокое впечатление», – отмечала Ю. Чурко в книге «Белорусский балет» (1966).

«Роль эта не содержала в себе много виртуозных прыжков (они не являлись сильной стороной артиста). Но Дречину достаточно было порой одного жеста, взгляда, чтобы передать многое, практически всё. Я помню, что первые же сцены в Адажио Сымона и Зоськи, показанные Дречиным и Николаевой на репетиции, вызвали восторженные аплодисменты труппы. И восторг этот потом всё время сопровождал спектакль», – писала в воспоминаниях солистка ГАБТа БССР Юлия Хираско (цит. по статье Л. Дречиной «Пионер белорусского балета: к 90‑летию со дня рождения Народного артиста БССР Семена Дречина»).

Несмотря на то, что «Соловей» был насыщен народными мелодиями, танцами, играми, балет не превратился в простой набор образцов белорусского фольклора – во многом благодаря профессиональному мастерству композитора.

Не осталось аудиозаписи даже отдельных номеров произведения, а в «Хрестоматии по белорусской музыкальной литературе» для музыкальных училищ (т. 1; сост. С. Г. Нисневич, Минск, 1959) сохранился лишь нотный материал «Адажио Сымона и Зоси» из первого действия балета. Эта запись позволяет говорить об оригинальном подходе автора музыки к работе с фольклорным материалом. Если в жанровых сценах композитор широко цитирует материал, то в лирических номерах, характеризующих героев, он создаёт авторские темы, включая интонации белорусских народных песен.

Балет «Соловей» был одним из самых ярких сочинений в предвоенной Беларуси, о его авторе говорили с особым пиететом. В отличие от других сочинений М. Крошнера, сгоревших в горниле Холокоста, партитура балета сохранилась в библиотеке Национального театра оперы и балета. Благодаря этому «Соловей» был восстановлен в 1950 году хореографом Константином Муллером и поставлен в 18-м театральном сезоне. Но затем спектакль сошёл со сцены.

Тот самый сборник 1939 г. (17 стр., 1000 экз.; спасибо за подсказку Зислу Слеповичу)

В Национальной библиотеке Республики Беларусь сохранился изданный в Москве в 1939 году сборник песен М. Крошнера, представляющий для исследователей любопытный материал и подтверждающий тезис о дуализме музыкального мышления еврейских музыкантов. На примере одной из песен этого сборника – «Колыбельной», включённой в репертуар ансамбля «Гилель» (Минск), сделавшего её аудиозапись на двух языках (идише и русском), – можно увидеть работу М. Крошнера в области еврейской музыки. Основа «Колыбельной» – народный текст (перевод на русский язык Ю. Цертелёва) о нищете еврейской жизни: чердачное помещение ветхого дома, под его крышей подвешена люлька с младенцем, озабоченность матери в поисках питания для своих детей:

Ojf dem bojdem šloft der dax

Cugedekt mit šindelex

Un in vigl ligt a kindl

Naket gor on vindelex

Hop, hop, ot azoj

Est di cig fun dax dem štroj

Hop, hop, ot azoj

Est di cig fun dax dem štroj

(un azoj vajter)

  1. Сумрак душен. Гол чердак.

Крыт соломой ветхий дом.

Без пелёнок мальчик спит,

Ходит люлька под крюком.

Хоп, хоп, мальчик мой,

Нашу кровлю ест коза!

Хоп, хоп, мальчик мой!

  1. Стонет люлька. Гол чердак.

А в углу застыл паук –

Он бедою нашей сыт,

Он наткал нам много мук.

Хоп, хоп, мальчик мой,

Горе ткёт он, злой паук!

Хоп, хоп, мальчик мой!

  1. Бродит пёстрый наш петух,

Просит зёрен, просит пить.

По кварталу ходит мать,

Надо денег раздобыть.

Хоп, хоп, мальчик мой,

Надо деток накормить!

Хоп, хоп, мальчик мой!

Не эта ли тема через десять лет привлечёт внимание и Д. Шостаковича в отдельных номерах его вокального цикла «Из еврейских народных песен»? Строгая мелодия узкого диапазона в гармоническом си миноре отдана вокальной партии. В припеве повторяются её отдельные фразы.

В условиях еврейского быта колыбельная могла звучать а cappella либо с сопровождением клезмерского ансамбля, обычно включающего скрипку, виолончель и один из духовых инструментов – флейту или кларнет. Подобный ансамбль, вероятно, имел в виду и М. Крошнер, работая над фортепианной партией песни. Её отличают выразительная мелодия, нередко импровизационного характера, размашистый «виолончельный» аккомпанемент, экспрессивные хроматические интонации, ладовый колорит увеличенной секунды:

М. Крошнер. «Колыбельная» для голоса и фортепиано

В среде штетла, да и на вечерах еврейской музыки в городе, песня звучала в сопровождении инструментального ансамбля, что и проявляется в фактуре аккомпанемента «Колыбельной».

Несколько произведений сохранили имя еврейского композитора, родившегося в Киеве, но ставшего автором первого национального балета Беларуси. Остальные сочинения уничтожены во время нацистских акций, многократно проводимых в Минском гетто. Михаил Крошнер вряд ли задумывался о том, какую музыку он пишет, чей фольклор бережно включает в свои сочинения. Ему напомнили об этом в годы Великой Отечественной войны. И жизнь оборвалась…

РЕЗЮМЕ

Двужильная И. Ф. Композитор Михаил Крошнер – жертва Минского гетто. Рассмотрено творчество композитора в период его жизни в Минске, в частности, сочинённая им еврейская музыка (на примере песен на идише) и обращение к белорусскому музыкальному фольклору (на примере балета «Соловей», который стал первым национальным белорусским балетом). В научный обиход вводятся неизвестные факты из биографии композитора, погибшего в Минском гетто.

SUMMARY

Dvuzhilnaya I. F. Composer Michael Kroshner, a Victim of the Minsk Ghetto. Composer M. Kroshner was one of the prisoners of the Minsk ghetto. In this article some pages of the life of the composer in Minsk are considered. It is focused on two directions: the work in the context of Jewish music (songs in Yiddish) and the Belarusian folk music (the ballet «Nightingale», which became the first national Belarusian ballet). Some unknown facts from the biography of the composer, who was killed in 1942, are presented.

Сокращённый и слегка доработанный вариант статьи, опубликованной в киевском издании: Часопис Національної Музичної Академії України імені П. І. Чайковського: Науковий журнал. №4 (25). – Київ: НМАУ ім. П. І. Чайковського, 2014. – С. 107–120.

[1] Отметим, что М. Е. Крошнер написал музыку к одному из спектаклей БелГОСЕТа (по пьесе А. Гольдфадена «Цвей кунелемлех» – «Два недотёпы», 1940). – belisrael.info.

[2]Степанская Н. Феномен еврейского композитора в Белоруссии первой половины ХХ века / Н. Степанская // Музычная культура Беларусі: перспектывы даследавання. Матэрыялы ХІV Навуковых чытанняў памяці Л. С. Мухарынскай (1906–1987) / Склад. Т. С. Якіменка. – Мінск: БДАМ, 2005. – С. 123.

Опубликовано 21.11.2017  18:39

1966 – «год Ройзмана»

(Авторский материал на белорусском. Русский перевод ниже – А. Ш.)

Паводле пэўных крытэрыяў сярэдзіна 1960-х была для нашага краю, дый для ўсяго Савецкага Саюза, часам даволі спрыяльным. У Саюзе да ўлады ў 1964 г. прыйшоў Леанід Брэжнеў, у Беларусі ў 1965 г. – Пётр Машэраў. Яны, відаць, хацелі згуляць на кантрасце са сваімі папярэднікамі і крэслілі далёкасяжныя планы. З прамовы «прэм’ер-міністра» Аляксея Касыгіна на ХХІІІ з’ездзе партыі (5 красавіка 1966 г.): «Планируется строительство крупного комбината синтетического волокна в Могилёве… На Полоцком химическом комбинате будут введены мощности по производству 48 тыс. тонн полиэтилена и 50 тыс. тонн волокна нитрона в год». З дырэктыў з’езда, датычных Беларусі: «Осушить 1,5—1,6 млн. гектаров переувлажнённых земель, раскорчевать кустарники и мелколесье на площади примерно 900 тыс. гектаров».

«Касыгінская рэформа», будоўля новых небяспечных прадпрыемстваў і барбарская меліярацыя толькі пачыналіся, прамовы новых «правадыроў» яшчэ не паспелі надакучыць… Забойства ў Мінску маладога пісьменніка Ігара Хадановіча (студзень 1966 г.), якое так балела Уладзіміру Караткевічу, працэс Андрэя Сіняўскага і Юлія Даніэля ў Маскве (люты 1966 г.) многія папросту не заўважылі. Пятрусь Броўка, праўда, у дакладзе на з’ездзе Саюза пісьменнікаў БССР не прамінуў даць выспятка зняволеным Сіняўскаму і Даніэлю, а таксама палітэмігранту Валеру Тарсісу: «подонки, выродки» («Советская Белоруссия», 14.05.1966). Як быццам мала было паэту 1930-х гадоў…

Савецкія людзі радаваліся поспехам у космасе, куды адправілі станцыю «Месяц-9», якая зрабіла даволі якасныя здымкі спадарожніка Зямлі, а потым «Месяц-10». Выляталі з Байканура і аўтаматычныя міжпланетныя станцыі «Венера-2», «Венера-3». Тым часам работніцы Мінскага трактарнага завода Кудраўцава і Эпштэйн скардзіліся на недабраякасную запраўку шарыкавых ручак. Галоўная беларуская газета «Звязда» 14.02.1966 супакоіла чытачак: Галоўнае ўпраўленне бытавога абслугоўвання заказала ў Мінскага завода імя Гастэлы апараты для запраўкі.

Выглядае, грамадства было больш патрыярхальнае, чым цяперака. Праз паўстагоддзя няпроста ўявіць у цэнтральнай газеце такі жарцік: «Дедушка, а почему женщин не берут в армию? – Э-э-э, внучек, в армии нужна дисциплина!» («Знамя юности», 10.04.1966).

Для яўрэяў гэта быў, бадай, апошні год адноснага спакою. Шасцідзённая вайна 1967 г. прывяла да таго, што адныя адчайна кінуліся ў сіянізм, другія пачалі апраўдвацца за сваіх супляменнікаў у газетах і на прэс-канферэнцыях… У 1966 г. Савецкі Саюз яшчэ меў дыпламатычныя стасункі з Ізраілем, так што цікавіцца яўрэйшчынай было «можна, калі асцярожна».

Нядаўна памерлы ў ЗША журналіст-антыкамуніст Уладзімір Левін тады на ўсю моц прапагандаваў савецкі лад жыцця – у прыватнасці, праз газету «ЗЮ». Папісваў вершы, 12.04.1966 прапанаваў «Песенку минских болельщиков», якая пачыналася так: «Голубь сизыми крыльями машет, / он в футбол, словно в небо, влюблён. / Коль на поле динамовцы наши, / рукоплещет им весь стадион». Не горшае з таго, што ён напісаў… Газета аб’явіла конкурс на мелодыю і 1 мая 1966 г. падвяла вынікі: «Жюри под председательством заслуженного деятеля искусств республики, председателя Музфонда БССР Марка Эммануиловича Шнейдермана, объявляет победителем конкурса Ивана Ивановича Кузнецова».

Выпадкова ці не, але ў красавіку таго ж года Любан Ісак Ісакавіч (аўтар песні «Бывайце здаровы, жывіце багата», 1906–1975) атрымаў Ганаровую грамату Вярхоўнага Савета Беларускай ССР. У тым жа месяцы Плакхін Аркадзь Міронавіч (нар. у 1940) упершыню заваяваў званне чэмпіёна Беларусі па міжнародных шашках. У 1966 г. званне майстра нарэшце атрымалі двое мінскіх шахматыстаў: кандыдат тэхнічных навук Любошыц Аляксандр Ісакавіч (нар. у 1929) і Галавей Тамара Ашэраўна (нар. у 1943). А Ройзман Абрам Якаўлевіч (1932–2015), майстар спорту СССР

з 1957 г., які штурмаваў мясцовыя «вышыні» ўжо на пачатку 1950-х, займаў 3-е месца ў 1960 г. і 2-е ў 1963 г., першы і адзіны раз стаў чэмпіёнам Беларусі па шахматах. Як гэта было 50 гадоў таму?

У шахматным аддзеле «Знамени юности» пад рэдакцыяй Аляксея Паўлавіча Сакольскага 7.04.1966 паведамлялася: «В Минске проходит розыгрыш первенства Беларуси по шахматам. Участвуют международный мастер Вересов, мастера Ройзман, Шагалович, Сокольский, чемпион Беларуси 1965 г. В. Дыдышко (все Минск), кандидаты в мастера». А 24 красавіка газета падвяла вынікі: «В Минске проходил чемпионат БССР по шахматам. Звание чемпиона республики завоевал мастер А. Ройзман, набравший 10 очков из 13. На одно очко отстал Вересов. По 8 очков у Сокольского и Крупского».

Газета «Физкультурник Белоруссии» апублікавала больш падрабязныя звесткі:

  1. А. Ройзман – 10 з 13; 2. Г. Верасаў – 9; 3-4. А. Сакольскі, Р. Крупскі – 8; 5-6. Р. Збароўскі, А. Шагаловіч – 7,5; 7-8. В. Дыдышка, Ф. Пятруша – 7; 9. Дземянцей – 6; 10. Л. Стругач – 5,5; 11. І. Рубенчык – 5; 12. І. Міхлін – 4,5; 13. А. Войцех – 4; 14. Біркан – 2.

На сайце al20102007.narod.ru калекцыя шахматных табліц увогуле добрая, але поўнай табліцы чэмпіянату БССР 1966 г. пакуль няма…

Ніжэй – урыўкі з публікацыі ў маскоўскім часопісе («Шахматы в СССР», № 8, 1966), дзе можна бачыць выяву пераможцы. Прыведзена і партыя-мініяцюра з каментарыямі аўтара заметкі, А. П. Сакольскага:

1966-1  1966-2

А гэтую мініяцюру Сакольскі пракаментаваў у рыжскім часопісе «Шахматы» (№ 24, 1966). Уступ да публікацыі гучаў так: «Уже своим пятым ходом Ройзман показал агрессивные намерения, готовя атаку на королевском фланге. В дальнейшем он предложил жертву ладьи. Его молодой противник соблазнился материальными приобретениями и был наказан». Напэўна, Абрам Якаўлевіч сам не чакаў, што так хутка ўдасца адолець чэмпіёна Беларусі 1965 года…

А. Ройзман – В. Дыдышка

1.c4 e5 2.g3 Кc6 3.Сg2 g6 4.Кc3 Сg7 5.h4!? Кf6 6.d3 d6 7.Сd2 0-0 8.Фc1 Кd4 9.Кf3 Сg4 10.Кg5! h6? 11.Кge4 c6 12.С:h6! С:h6 13.Ф:h6 Кc2+ 14.Kрd1 К:a1 15.h5! Сf5? 16.hg 1:0.

«Победитель ровно провел все соревнование. Правда, он потерпел одно поражение (проиграв И. Рубенчику), но нашел в себе силы и уверенно закончил турнир», – пісаў А. Шастакоў у тых жа «Шахматах» (№ 17, 1966).

Цікава, што ў свой зорны час А. Я. Ройзман – інжынер МТЗ – вёў шахматны аддзел у газеце «Мінская праўда», але практычна не пісаў пра чэмпіянат БССР, і нават сваю перамогу сціпла не згадаў. 20 красавіка 1966 г. ён паведаміў: «Пачынаем чарговы ХVIII конкурс па рашэнні задач, эцюдаў, камбінацый», а далей штотыдзень даваў заданні чытачам. Даволі шмат месца ён удзяляў матчу на першынство свету Петрасян – Спаскі, які «наклаўся» на мінскі турнір. Так, 11 мая Ройзман пісаў: «“Першы тайм“ закончыўся з яўнай перавагай чэмпіёна свету… І ўсё ж нельга лічыць вынік матча перадвырашаным. Спаскі вызначаецца ўпэўненасцю ў сваіх сілах, ён сапраўдны баец, і можна не сумнявацца, што ў другой палове матча прыкладзе ўсе намаганні, каб выправіць сваё становішча». Тады яшчэ не стары (няпоўных 34 гады) беларускі гулец яўрэйскага паходжання відавочна сімпатызаваў маладзейшаму Барысу Спаскаму.

Падрыхтаваў Вольф Рубінчык, г. Мінск

rubinczyk[at]yahoo.com

Дзякуй за садзеянне Дзмітрыю Маркіну (г. Днепрапятроўск)

1 мая 2016 г.

Раней апублiкаваны матэрыял аб Абраме Ройзмане 

Васіль Жуковіч. Балючая страта (Болезненная утрата)

 

По некоторым показателям, середина 1960-х была для нашего края, да и для всего Советского Союза, временем довольно благоприятным. В Союзе к власти в 1964 г. пришел Леонид Брежнев, в Беларуси в 1965 г. – Петр Машеров. Они, видимо, хотели сыграть на контрасте со своими предшественниками и строили далеко идущие планы. Из речи «премьер-министра» Алексея Косыгина на XXIII съезде партии (5 апреля 1966 г.) «Планируется строительство крупного комбината синтетического волокна в Могилёве… На Полоцком химическом комбинате будут введены мощности по производству 48 тыс. тонн полиэтилена и 50 тыс. тонн волокна нитрона в год». Из директив съезда, касающихся Беларуси: «Осушить 1,5—1,6 млн. гектаров переувлажненных земель, раскорчевать кустарники и мелколесье на площади примерно 900 тыс. гектаров».

«Косыгинская реформа», стройка новых опасных предприятий и варварская мелиорация только начинались, речи новых «вождей» еще не успели надоесть… Убийство в Минске молодого писателя Игоря Ходановича (январь 1966 г.), из-за которого так переживал Владимир Короткевич, процесс Андрея Синявского и Юлия Даниэля в Москве (февраль 1966 г.) многие попросту не заметили. Петрусь Бровка, правда, в докладе на съезде Союза писателей БССР не преминул дать пинка заключенным Синявскому и Даниэлю, а также политэмигранту Валерию Тарсису: «подонки, выродки» («Советская Белоруссия», 14.05.1966). Как будто мало было поэту 1930-х годов…

Советские люди радовались успехам в космосе, куда отправили станцию «Луна-9», которая сделала довольно качественные снимки спутника Земли, а потом и «Луну-10». Вылетали с Байконура и автоматические межпланетные станции «Венера-2», «Венера-3». Тем временем работницы Минского тракторного завода Кудрявцева и Эпштейн жаловались на недоброкачественную заправку шариковых ручек. Главная белорусская газета «Звязда» 14.02.1966 успокоила читательниц: Главное управление бытового обслуживания заказало у Минского завода имени Гастелло аппараты для заправки.

Похоже, общество было более патриархальное, чем теперь. Через полвека непросто представить в центральной газете такую шутку: «Дедушка, а почему женщин не берут в армию? – Э-э-э, внучек, в армии нужна дисциплина!» («Знамя юности», 10.04.1966).

Для евреев это был, пожалуй, последний год относительного спокойствия. Шестидневная война 1967 г. привела к тому, что одни отчаянно бросились в сионизм, другие начали оправдываться за своих соплеменников в газетах и на пресс-конференциях … В 1966 г. Советский Союз еще имел дипломатические отношения с Израилем, так что интересоваться еврейством было «можно, если осторожно».

Недавно умерший в США журналист-антикоммунист Владимир Левин тогда вовсю пропагандировал советский образ жизни – в частности, через газету «ЗЮ». Пописывал стихи, 12.04.1966 предложил «Песенку минских болельщиков», которая начиналась так: «Голубь сизыми крыльями машет, / он в футбол, словно в небо, влюблён. / Коль на поле динамовцы наши, / рукоплещет им весь стадион». Не худшее из того, что он написал … Газета объявила конкурс на мелодию и 1 мая 1966 г. подвела итоги: «Жюри под председательством заслуженного деятеля искусств республики, председателя Музфонда БССР Марка Эммануиловича Шнейдермана, объявляет победителем конкурса Ивана Ивановича Кузнецова».

Случайно или нет, но в апреле того же года Любан Исаак Исаакович (автор песни «Бывайце здаровы, жывіце багата», 1906-1975) получил Почетную грамоту Верховного Совета Белорусской ССР. В том же месяце Плакхин Аркадий Миронович (род. в 1940) впервые завоевал звание чемпиона Беларуси по международным шашкам. В 1966 г. звание мастера наконец-то получили двое минских шахматистов: кандидат технических наук Любошиц Александр Исаакович (род. в 1929) и Головей Тамара Ошеровна (род. в 1943). А Ройзман Абрам Яковлевич (1932-2015), мастер спорта СССР с 1957 года, который штурмовал местные «высоты» уже в начале 1950-х, занимал 3-е место в 1960-м и 2-е в 1963 годах, в первый и единственный раз стал чемпионом Беларуси по шахматам. Как это было 50 лет назад?

В шахматном отделе «Знамени юности» под редакцией Алексея Павловича Сокольского 7.04.1966 сообщалось: «В Минске проходит розыгрыш первенства Беларуси по шахматам. Участвуют международный мастер Вересов, мастера Ройзман, Шагалович, Сокольский, чемпион Беларуси 1965 г. В. Дыдышко (все Минск), кандидаты в мастера». А 24 апреля газета подвела итоги: «В Минске проходил чемпионат БССР по шахматам. Звание чемпиона республики завоевал мастер А. Ройзман, набравший 10 очков из 13. На одно очко отстал Вересов. По 8 очков у Сокольского и Крупского».

Газета «Физкультурник Белоруссии» опубликовала более подробные сведения:

  1. А. Ройзман – 10 из 13; 2. Г. Вересов – 9; 3-4. А. Сокольский, Р. Крупский – 8; 5-6. Р. Зборовский, А. Шагалович – 7,5; 7-8. В. Дыдышко, Ф. Петруша – 7; 9. В. Дементей – 6; 10. Л. Стругач – 5,5; 11. И. Рубенчик – 5; 12. И. Михлин – 4,5; 13. А. Войцех – 4; 14. Биркан – 2.

На сайте al20102007.narod.ru коллекция шахматных таблиц в общем хорошая, но полной таблицы чемпионата БССР 1966 г пока нету…

Ниже – отрывки из публикации в московском журнале («Шахматы в СССР», № 8, 1966), где можно увидеть изображение победителя. Приведена и партия-миниатюра с комментариями автора заметки, А. П. Сокольского:

1966-1   1966-2

А эту миниатюру Сокольский прокомментировал в рижском журнале «Шахматы» (№ 24, 1966). Вступление к публикации звучало так: «Уже своим пятым ходом Ройзман показал агрессивные намерения, готовя атаку на королевском фланге. В дальнейшем он предложил жертву ладьи. Его молодой противник соблазнился материальными приобретениями и был наказан». Наверное, Абрам Яковлевич сам не ожидал, что так быстро удастся одолеть чемпиона Беларуси 1965 года…

А. Ройзман – В. Дыдышко

1.c4 e5 2.g3 Кc6 3.Сg2 g6 4.Кc3 Сg7 5.h4!? Кf6 6.d3 d6 7.Сd2 0-0 8.Фc1 Кd4 9.Кf3 Сg4 10.Кg5! h6? 11.Кge4 c6 12.С:h6! С:h6 13.Ф:h6 Кc2+ 14.Kрd1 К:a1 15.h5! Сf5? 16.hg 1:0.

«Победитель ровно провел все соревнование. Правда, он потерпел одно поражение (проиграв И. Рубенчику), но нашел в себе силы и уверенно закончил турнир», – писал А. Шестаков в тех же «Шахматах» (№ 17, 1966).

Интересно, что в свой звездный час А. Я. Ройзман – инженер МТЗ – вел шахматный отдел в газете «Мінская праўда», но практически не писал о чемпионате БССР, и даже свою победу скромно не упомянул. 20 апреля 1966 года он сообщил: «Начинаем очередной ХVIII конкурс по решению задач, этюдов, комбинаций», а далее еженедельно давал задания читателям. Довольно много места он уделял матчу на первенство мира Петросян – Спасский, который «наложился» на минский турнир. Так, 11 мая Ройзман писал: «”Первый тайм” закончился с явным преимуществом чемпиона мира… И все же нельзя считать результат матча предрешенным. Спасский славится уверенностью в своих силах, он настоящий боец, и можно не сомневаться, что во второй половине матча приложит все усилия, чтобы исправить свое положение». Тогда еще не старый (неполных 34 года) белорусский игрок еврейского происхождения явно симпатизировал более молодому Борису Спасскому.

 

Подготовил Вольф Рубинчик, г. Минск

Спасибо за содействие Дмитрию Маркину (г. Днепропетровск)

Опубликовано 1 мая 2016

Читайте также ранее опубликованный материал об Абраме Ройзмане 

Васіль Жуковіч. Балючая страта (Болезненная утрата)