From Israel to Australia. About Jews and everything else / מישראל לאוסטרליה. על היהודים ועל כל דבר אחר / От Израиля до Австралии. О евреях и обо всем на свете / Ад Iзраiля да Аўстралii. Аб яўрэях i ўсiм на свеце / Від Ізраїлю до Австралії. Про євреїв і все на світі
Борис Гольдин, доцент, кандидат исторических наук, член международной ассоциации журналистов.
(Странички из семейного дневника)
ОСТАП БЕНДЕР ИЗ ФИЛАДЕЛЬФИИ
У каждого из нас в памяти свое первое сентября. Мы привыкли, что в этот яркий и солнечный день после летних каникул дети всегда нарядные, красивые, счастливые и с
цветами в руках идут в школу. Но 1 сентября 2004 года в городе Беслане, что в Северной Осетии, праздника не было.Террористы захватили школу №1 и взяли в заложники
всех, кто собрался на утреннюю линейку: учителей, школьников и их родителей. Боевики уничтожили 334 человека, больше половины из них – дети.
Чем мы, простая семья, могла бы помочь? Решили послать деньги детям Беслана. Стали искать каналы.
– Люди охотно оказывают благотворительность, когда точно знают, кому дают деньги, и доверяют человеку или организации, – сказал знакомый журналист.
– Но будьте осторожны, – посоветовал сосед. Бывает, что немалая часть собираемых средств уходит на содержание большого аппарата какого-то фонда. Иной раз деньги щедрых жертвователей уплывают в руки тех людей, о которых ещё Гоголь писал, что это такие мошенники, каких свет не производил.
Кто-то из наших сыновей нашел в интернете сайт Международного фонда помощи жертвам террактов («International Foundation for Terror Act Victims»). Его возглавлял богатый бизнесмен Андрей Могилянский, – сын международного гроссмейстера по стоклеточным шашкам Александра Могилянского.
– Да, наш фонд собирает пожертвования для пострадавших детей от терракта в школе Беслана, – сообщил приятный женский голос. – Присылайте свои пожертвования и не
волнуйтесь.
Из публикаций в газете «Новое русское слово» и других изданий мы узнали, что детство Андрея прошло в городе на Неве. Его отец, – международный гроссмейстер по
стоклеточным шашкам, – Александр Могилянский. Имеет американское и российское гражданство. Андрей окончил один из лучших университетов – Колумбийский, имел успешный бизнес по экспорту автомобилей. Недвижимость Андрея оценивалась в 9 миллионов долларов. Спрашивается, кому ещё можно доверять? Отправили на
его имя денежный перевод для пострадавших детей от терракта.
И вдруг, как гром среди ясного неба. По всем новостным каналам передают сообщение: у себя в доме в городе Ричборо, близ Филадельфии, арестован бизнесмен Андрей
Могилянский. Ему предъявлены обвинения в организации притонов для педофилов в Москве и Санкт-Петербурге. Девочки, работавшие на Могилянского, были не старше 12
лет. По словам прокурора Восточного округа Пенсильвании Лори Магид педофил вступал с ними в половую связь для того, чтобы вовлечь детей-сирот в проституцию.
– Я предупреждал: будьте осторожны, – напомнил сосед.
– Плакали ваши денежки. Вот так. Еще не перевелись на свете
жулики и аферисты.
Мошенник, педофил и сутенер Андрей Могилянский отправлен за решетку на восемь лет.
Так неудачно закончилась наша попытка сделать доброе дело.
Эстафета мицвы
Есть такие люди… делают сильнее,
Это как лекарство раненой душе.
Добрая улыбка, слово, что нужнее,
И тепло по пульсу просится уже.
Есть такие люди… с теплым-теплым сердцем,
Раскрывают душу и дают войти.
Их тепло выходит за пределы герца,
И везет тем очень, кто их смог найти.
Т. Григорьева
Антитеррористическая операция «Нерушимая скала» в секторе Газа началась 8 июля 2014 года. Ежедневно шли тревожные сообщения.
– В секторе Газа против Армии обороны Израиля действуют почти 40000 боевиков террористических группировок, – сообщал Fox News, – таких как ХАМАС, «Исламский джихад», «Комитеты народного сопротивления», «Народный фронт освобождения Палестины», «Демократический фронт освобождения Палестины», «Бригады мучеников Аль-Аксы» (боевое крыло ФАТХ), фундаменталисты из «Бригад Абдуллы Аззама». За 50 дней они обстреляли практически всю территорию Израиля, выпустив более 4 560 ракет и минометных снарядов.
Моя сестра Гала со своей семьей уже много лет живет в Хайфе, а в Беэр-Шеве – мишпуха моей дочери Марины. Мы – далеко от них, но все вместе переживали это тяжелое время.
В воскресный день, когда собралась вся семья, старший сын Юра сказал:
– Более 500 военнослужащих Армии обороны Израиля получили ранения и находятся в госпиталях. Давайте сделаем доброе дело и пошлем им денежный перевод.
Юра служил в Советской Армии. Он лучше других понимал, что такое армейская служба, как ценится поддержка в трудную минуту. Да и сердце у него очень чуткое к людским бедам.
– Отличная идея, – поддержал младший сын Константин. – Но как это нам практически сделать?
Когда я смотрел фильм «Бегущая по волнам», запомнил такие слова:
— Смею заметить, выход есть всегда из любого положения. Его надо только найти…
Стали думать. Когда Галиному сыну Янику исполнилось 18 лет, семья проводила его в армию, где он принял присягу и добросовестно служил в передовых пехотных частях (хейль раглим– [חיל הרגלים[נקרא גם חיל הרגלים והצנחנים)
Главной особенностью Армии обороны Израиля является то, что женщины тоже военнообязанные. С отличием окончив школу, Полина сменила брата – стала рядовой (тураит – תוראית). Моя дочка Марина имела офицерское звание.
Вот и получилось, что все наши военнообязанные родственники ушли в запас. Так что на сегодня нет живой связи с армией.
Тогда мы все почти в один голос произнесли:
– Даша!
Моя жена Юля и Даша Ефимовна много лет преподавали в Ташкентском институте иностранных языков. Учили студентов английскому языку: Даша – на дневном, а жена – на вечернем факультете. Вместе занимались и на Курсах повышения квалификации. Более 25 лет прошло с тех пор, как их пути разошлись. Но крепкая дружба осталась.
Дарья Ефимовна и её муж Семен Матвеевич Цывкин, в прошлом – отличный специалист-энергетик, живут в Иерусалиме. Мы с Константином много раз гостили в этой гостеприимной семье. Однажды они «подняли» нас на холм Гиват-Рам, неподалеку от зданий Кнессета, пригласили в Музей Израиля и «Храм книги» — главный национальный музей страны, где хранятся знаменитые свитки Мёртвого моря. Мы видели шедевры Рембрандта, Шагала, Писсарро. В Саду скульптур любовались творениями Генри Мура, Жака Липшица, Пабло Пикассо, Огюста Родена.
Даша, Константин и автор этих строк у “Храма книги”.
Даша и Константин в Музея Израиля. Даша и автор этих строк на холме Гиват-Рам.
А сколько еще было интересных экскурсий! Дарью Ефимовну по праву можно назвать лучшим экскурсоводом Иерусалима.
Скажу правду, что Дарья Ефимовна ни одного дня не носила армейскую форму. Она только носит почетные титулы «бабушка» и «прабабушка», но у нее самые тесные связи с Армией обороны Израиля.
На нашу просьбу Дарья Ефимовна ответила:
– Присылайте. Деньги вручим раненым ребятам. Всякое доброе дело – это мицва.
Дарье Ефимовне далеко ходить или искать кого-нибудь не пришлось. Только рассказала об этом младшей дочке Элле.
…Моя жена любит Нью-Йорк со всеми его театрами, музеями и выставками. Там живут и близкие родственники. Есть ещё немало других причин любить этот город. Почти все преподаватели Ташкентского института иностранных языков, которых судьба в годы войны забросила в далекий солнечный Узбекистан, сейчас живут в «городе Большого Яблока». Иногда, когда мы приезжаем с женой, ее коллеги проводят «заседание» кафедры в… одном из узбекских ресторанов, которых в Нью-Йорке немало.
Тоня Юсупова живет в Нью-Йорке и не пропускает эти встречи. Она много лет преподавала на дневном факультете Ташкентского института иностранных языков. Тоня – очень приветливая женщина. Много лет дружит с моей женой. Они несколько раз встречались в «городе Большого Яблока». Как-то Тоня сообщила, что собирается в Израиль, навестить свою дочь. Жена попросила её передать Даше, бывшей коллеге, наши деньги.
Элла побывала в военном госпитале и передала наш денежный перевод двух раненым солдатам-одиночкам Армии обороны Израиля. Помогла перевести их благодарственные письма с иврита на русский язык. Нам было приятно получить от солдат-одиночек, Ави Рата (אבי רטה) и Иосифа Меконта (יוסף מקונט), сердечные и добрые письма.
Стираются лица и даты,
Но все ж до последнего дня
Мне помнить о тех, что когда-то
Хоть чем-то согрели меня.
Согрели своей плащ-палаткой,
Иль тихим шутливым словцом,
Иль чаем на столике шатком,
Иль попросту добрым лицом.
Как праздник, как счастье, как чудо
Идет Доброта по земле.
И я про неё не забуду,
Хотя забываю о Зле.
Юлия Друнина
Да, в израильской армии есть такое понятие, как «солдат-одиночка». Этот статус получает солдат, у которого во время прохождения службы нет ближайших родственников в Израиле. Обычно это новые репатрианты, которые живут в стране без родителей.
Несмотря на то, что армия старается помогать «солдатам-одиночкам», они получают бОльшую зарплату, им дают больше отпусков и так далее, служба проходит в совершенно других условиях по сравнению с «обычными» солдатами. На данный момент в Армии Обороны Израиля служат более 6000 солдат-одиночек.
В одном из музеев Лондона я увидел картину английского художника Фредерика Моргана. Это было много лет назад, но до сих пор помню эти добродушные, милые лица роскошных дам и их со вкусом одетых детей, которые от всей души помогали голодным детям. Художник дал точное название своему полотну – «Благотворительность».
На полотне художника лицо одной из милых дам очень похоже на лицо Даши. Или, может быть, мне только так показалось?…
От редактора, Присылайте свои семейные истории.
И не забывайте о необходимости и важности финансовой поддержки сайта. Текст на русском и как это сделать, читайте внизу этой публикации
Опубликовано 26.06.2018 08:39
PS.
Поскольку этот материал автор назвал Благотворительность, то добавлю и здесь, что под его публикацией от 18 февраля 2021 я поместил письмо к нему, отправленное в тот же день, после чего закончилось, как он не раз говорил, очень приятное сотрудничество со мной и очень профессиональным сайтом. Хотя мог бы ответить, что был не прав или что-то в этом роде. Но куда там…
БОРИС ГОЛЬДИН, член международной ассоциации журналистов
«ДОМАШНЯЯ ПРАВДА»
Был воскресный день и никто из нас никуда не торопился. До завтрака Машенька сообщила новость:
– Сегодня 1 мая и в этот праздничный день начинаем выпускать нашу домашнюю газету. Вы можете писать то,что хотите и про кого хотите.
Мое предложение выпускать домашнюю газету сестры одобрили. Идея эта не была случайной. Я только-только познакомился с журналистикой, с работой в газете… Сестренки мною гордились: брат уже ого го! Договорились писать и о хорошем, и о плохом. Другими словами, хвалить и критиковать.
Немного истории. Тренер нашей волейбольной команды Юрий Алексеевич Никитин, журналист, работал и в спортивной газете. Я поражался, как он мог совмещать журналистскую дeятельность с работой тренера, да еще выступать за сборные команды Ташкента и Узбекистана.
Однажды прошла встреча с командой шахтеров Ангрена. После игры Юрий Алексеевич сказал:
– Попробуй написать об этом.
Я очень удивился:
– Газета эта для…
– Не волнуйся. Я уверен, что у тебя получится.
– Так я в жизни и двух слов еще не написал…
– Все когда-то начинают. Приноси прямо в редакцию.
За столом провел, наверное, целый день. И написал целых десять страниц.
Показал маме. По профессии она была бухгалтером. Но могла дать фору любому специалисту по русскому языку. Нашла орфографические ошибки, поправила стиль. С тех пор мама и была моим первым корректором и редактором. Была…
– Будь внимательней, – говорила она. – Помни, что для ученика десятого класса, любая ошибка – большoй минус.
Юрий Алексеевич представил меня коллегам-журналистам:
– Лучший игрок команды. Делает первый шаг в нашем деле…
Прочитал мое творение.
– Молодец, а ты еще волновался. Завтра эту информацию читай в номере.
Всю ночь я не мог заснуть. Рано утром у газетного киоска был первым. Купил пять номеров. Но еле-еле нашел свою публикацию. Там, в разделе “Коротко”, были напечатаны…только пара строк и моя фамилия большим черным шрифтом. Но и это было для меня настоящим праздником!
Завтрак завершили и мама сказала:
– Выпускать дома газету? Первый раз слышу такое. Что хотите, то делайте. Только у меня и так забот хватает. До зарплаты еще столько дней, а денег у нас, как кот наплакал. В эти игры я не играю и меня не критиковать.
– И меня, – добавил папа.
Поскольку идея была моей, то и ежу понятно, что и меня нельзя было ругать. Покажите мне человека, который бы любил критику?
Маша была за главного редактора, так что критика ее не касалась..
Скоро вышел первый номер домашней газеты. Пока без заголовка. Все обдумывали, как лучше назвать. Но он и так всем понравился. Тут были и цветочки, и кошечки. Рисовать все были мастера. Написали о маминых трудностях и о походе в сильный дождь в магазин. И критика была. Кого конкретно? Как вы думаете? Конечно, в адрес Галочки. Она часто смотрелась в зеркало. Маша написала, что смотреться можно, но не так часто. Гала была обижена и сказала:
– В эти игры и я с вами не играю.
Но потом обида прошла. Сестры были смелыми девочками. Я видел, что они что-то задумали и каждый день загадочно перешёптывались и таинственно смотрели в мою сторону…
Во втором номере, который вышел с названием “Домашняя правда”, в полном объеме критика была уже в мой адрес.
Мой друг Юра Когтев писал стихи. Как-то познакомил меня с симпатичной девушкой. Сейчас не помню, как ее звали. И добавил, что она легко пишет стихи.
Мы встретились. Чудесный вечер. Лунный серп в ночном небе, сплошь усыпанном звездами: яркими и едва заметными, белыми и голубыми, красноватыми и зелеными. Звучат лирические стихи.
Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров – чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Э. Асадов
Вдруг юная поэтесса мне говорит:
– Я люблю … Юру.
Сначала я растерялся. Потом встал и спокойно сказал:
– Я рад за друга.
Утром она нашла нашу квартиру и все рассказала маме:
– Я пошутила. Мне нравится ваш сын.
Мама вежливо ответила:
– Извините. Вы обратились не по адресу.
Пришел тогда с этого свидания поздно и нечаянно всех разбудил. На критику не обиделся. Было за что. Девочки думали, что буду выражать свое негодование. Но ошиблись. Подошел к каждой и поцеловал в щечку.
Родителям были по душе наши выпуски..Часто они подсказывали интересные темы.
Первая проба пера у девочек не прошла бесследно. Когда подросла Машкенька и не стало мамы, она заняла мамино место главного корректора. Как “санитарный врач” ни одну “инфекцию” не пропустит в мои публикации. У кого еще есть такой персональный корректор?
Как-то я с Галой были на улице Навои. Мне надо было пойти в редакцию спортивного издания. По соседству находился «штаб» газеты «Пионер Востока».
– Гала, давай зайдем в пионерскую газету, – предложил сестре.
– Я не против.
– У тебя есть желание попробовать себя в качестве нашего автора? – спросила заведующая отделом Тамара Исмаиловна Бахрами. – Вот, Боря был активным нашим автором. Попробуй, напиши нам о том, что тебя волнует, что тебе интересно или о книгах.Читать ты любишь? Не сомневаюсь.
Тамара Исмаиловна была опытной журналисткой. Любила помогать начинающим. В свое время много работала со мной. Учила писать кратко и емко. Через много лет я её встретил на факультете журналистики университета.
Уже не помню, о чем была первая заметка моей сестры, но все её дружно поздравляли. По этому поводу купили её любимые конфеты. Потом были еще публикации и еще. Дома уже стали подумывать, может быть ей по душе будет факультет журналистики.
Однажды у Галы было хорошие настроение и она сказала:
– Скажу правду. Мне лучше лишний раз пол вымыть, чем писать заметку. Писала для того,что бы вам приятное что-то сделать. Мне больше нравится логопедия.
ФИЗКУЛЬТ –УРА!
Я никогда не забуду один из моих дней рождения. Это было восемнадцатилетие. Наша комната имела всего 16 квадратных метров. Не разгуляешься. Родители сказали, что могу позвать кого хочу. Но где их посадить? Я пригласил только моего наставника – корреспондента газеты «Советский спорт» по Средней Азии Константина Васильевича Дмитриева. Под его началом у меня уже вышло несколько публикаций. Он пришел со своей женой Тамарой Аванесиянц, актрисой драматического театра. Папа поднял первый тост. Мама приготовила вкусную фаршированную рыбу. Посередине комнаты поставили стол, к нему пододвинули кровати. На эти неудобства никто не обращал внимания. Теплые слова сказали мама и мои сестренки.
– Я понимаю, – сказал Константин Васильевич. – На руках аттестат зрелости и надо сделать свой выбор. Ты любишь журналистику. И у тебя хорошее начало: за плечами школа молодого журналиста, практика в спортивной и молодежной газетах. Но и в спорте есть успехи. Член сборной города по волейболу. Имеешь перый разряд. Что подскажет тебе сердце, то и выбирай.
Быть в гуще жизненных событий,
Не пропустить больших открытий
И мастерски владеть пером,
А также русским языком,
Быть только честным и правдивым,
В своих оценках справедливым,
Универсал-специалистом —
Тогда зовись ты журналистом!
O. Повещенко
Я с малых лет полюбил и физическую культуру. Попробовал себя во многих спортивных секциях, но по- настоящему увлек волейбол. Вот я и выбрал факультет физического воспитания Ташкентского педагогического института.
Я лишь учитель, сколько прений
По поводу простого званья
Я вовсе не спортивный гений
Плодящий звёздное сиянье.
Мой труд, он местного масштаба
Сырьё – прекрасный Детский пол
По детски трудный, детски слабый
Учу играть их в волейбол.
В. Сидоров
Любовь к спорту старался передать моим замечательным сестрам. По утрам стали делать зарядку.
По порядку
Стройся в ряд!
На зарядку
Все подряд!
Агния Барто
Когда бывал на практике в пионерских лагерях в Чимганских горах, всегда брал с собой Машеньку и Галочку. За лето они набирали много сил, энергии. Они запомнили один смешной случай. Пионерский лагерь завода текстильного машиностроения. Раннее утро. Я – физрук, провожу общелагерную утреннюю зарядку. Смотрю две девочки стоят и смотрят, как другие ребята «потеют».
– Маша и Гала, здесь вам не курорт. Зарядка для всех, – говорю в микрофон.
Потом все дружно хохотали.
Гала росла болезненным ребенком. Посоветовался я со своим тренером по волейболу.
– Что делать?
– Начнет заниматься спортом – все пройдет, – сказал он.
Гала с папой часто приходили в спортивный зал Клуба текстильщиков «болеть» за меня,
когда проходили соревнования по волейболу. Это было моей мощной поддержкой. Я играл, если можно так сказать, с подъемом, часто поглядывая на трибуны, где удобно устроились мои болельщики. Сестренке волейбол очень понравился.
Да, чуть не забыл. На участке, где мы жили, была отличная волейбольная площадка. Поскольку я любил эту игру, часто вечерами проводил там свое свободное время. Игроки были разные. В основном это были молодые строители. Кто-то успел побывать в армии, кто-то только готовился. Сестры часто приходили «переживать» за меня.
– Почему тебе не попробовать, – предложил младшей сестре.
– Попробую.
– Ты рослая. Будешь играть в нападении – в нашей команде это слабое место, – сказал тренер по волейболу Валерий Кузьмин. – Уверен, что будет все нормально. Да и хворь твоя пройдет.
Так и было. Прошли годы, набралась опыта. Играла за сборную волейбольную команду Ташкентского педагогического института, за которую и я в студенческие годы выступал.
Однажды в Ташкентской школе № 160 проходило какое-то важное событие. Собрались учителя, родители и ученики.
– Сейчас перед вами выступит с показательными упражнениями наша ученица Маша Гольдина. Она отлично учится и тренируется в секции художественной гимнастики, – сказала директор школы.
Это было не совсем обычно, чтобы перед родителями выступали ученики. Но посмотреть на гимнастку с яркими лентами, да еще упражнения под джазовую музыку, было всем интересно. Конечно, сестра постаралась на славу. Мама и папа смотрели и наслаждались ее выступлением.
В художестввенную гимнастику Машенька попала совсем случайно. Как-то я для «Физкультурника Узбекистана» брал интервью у Лилии Юрьевны Петровой. Окончив Ленинградский институт физкультуры по специальности «художественная гимнастика», она приехала в Ташкент. Но здесь об этом виде спорта знали только понаслышке. В школе № 42 она открыла первую секцию художественной гимнастики. В конце нашей беседы спросил: «Могла бы моя сестра стать вашей ученицей ?». Она улыбнулась и сказала: «Пусть приходит».
Машеньку увлекла художественная гимнастика. На тренировках она познакомилась с девочкой Ириной Винер, которая стала чемпионкой Узбекистана и Советского Союза. У сестры результаты были скромными. Главным было то, как говорил Жан Жак Руссо: «В здоровом теле – здоровый дух». Она стала стройной, подтянутой, энергичной. Годы ее не изменили.
Родителям нравилось, что девочки увлечены физкультурой и спортом. Помогали и поддерживали. Тренировки проходили в разных концах города. Но они находили время возить наших спортсменок на занятия.
Никому же при рождении не говорят: “Ты будешь педагогом, а твое призвание – актриса.” Каждому что-то дано, но это что-то надо найти и воспитать в себе. Мама любила шутить: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
Если же без шуток, то родители хорошо понимали, что чем ярче и разнообразнее наша жизнь и жизнь каждого из нас, тем больше вероятности, что мы состоимся как личности, найдем свое призвание.
Пролетели годы. Отцу, как ветерану Великой Отечественной войны, торжественно вручили ключи от отличной трехкомнатной квартиры на Волгоградской улице, что в Чиланзарском районе. Казалось, что это замечательно. Но мы с какой-то грустью покидали наш отчий дом на участке на Саперной улице.
К большому сожалению, уже много лет нет с нами чуткой мамы – Полины Моисеевны Рыбак, заботливого отца – Якова Григорьевича Гольдина. Но их любовь и заботу мы всегда помним.
Вспоминаю детство безмятежное
И глаза небесной чистоты,
Руки моей мамы нежные,
Голос папы и его черты.
Столько для меня вы в жизни сделали,
Чтоб смогла я человеком стать.
Наши чувства временем проверены,
И хочу за все «спасибо» вам сказать.
А. Мосунова
Прошли десятилетия, как мы попрощались с отчим домом, где выпускали “Домашнюю газету”, пробовали себя в спорте, делали первые шаги в журналистике, полюбили книги, учились танцевать, откуда меня призвали в армию …
Вспоминаю слова из песни Александра Галича:
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом,
Золотой мой, недолгий век.
Но все то, что случится со мной потом, –
Все отсюда берет разбег!
Ныне мне и сестрам далеко за пятьдесят. У всех хорошие семья, все мы окружены заботой своих детей и сами заботимся о внуках. Мы и сейчас в отличной форме. Живу в Калифорнии, буквально в двух шагах от Маши и в двадцати часах лету от Галы .
Вы спросите: «Как сложилась в дальнейшем наша жизнь?»
Автор этих строк на Храмовой горе
– Я окончил педагогический институт и факультет журналистики университета, стал кандидатом исторических наук, доцентом Ташкентского института инженеров железнодорожного транспорта. Был членом Союза журналистов СССР, работал в редакциях газет «Физкультурник Узбекистана», «Фрунзевец» (Туркестанского военного округа) и общественно-политического журнала «Партия турмуши» – «Партийная жизнь». Принят в члены международной ассоциации журналистов.
Сестра Марина Шейнман с мужем Евгением Шейнманом, дочерьми Яной и Юлей Шейнман в театре (Сан Хосе, Калифорния)
Младшая сестра Галина Филярская с мужем Мишей Филярским (Хайфа)
– С детства мне нравились, – рассказала Маша , – русский и французский языки, русская и французская литература. Больше всего увлек меня язык Оноре де Бальзака, Жан-Жака Руссо, Виктора Гюго и Александра Дюма. Поступила в Ташкентский институт иностранных языков. Родители были счастливы. Прошли годы и там же стала преподавать французский язык. С юных лет полюбила художественную гимнастику, настольный теннис, плавание. Но почему-то шахматы больше. Даже участвовала в межвузовских соревнованиях. Увлек и компьютер. От него трудно отойти. Как и мама, люблю стоять у плиты и что-то вкусное готовить. Как и папа, стараюсь поддерживать все начинания своих удивительных внуков.
– Волейбол был моим спутником долгое время. Защищала честь института, – поведала Гала. – Любовь к физической культуре осталась навсегда. Регулярно хожу в спортзал и вытягиваю туда мужа. Нравится путешествовать по миру. Однажды в Италии встретилась с братом и его женой. Прогулки вдоль моря мне по душе. Окончила факультет логопедии педагогического института. Мой выбор профессии родители одобрили. Опыт в ташкентских школах № 110 и 168 помог стать отличным специалистом. В Израиле много лет проработала в этом направлении. Люблю красиво накрыть стол, готовить по новым рецептам. Особая моя любовь – это чудесные внуки.
доцент, кандидат исторических наук, член международной ассоциации журналистов
Родительский дом, это место из Рая.
Где время застыло на стрелках часов.
И мама всем сердцем ошибки прощая,
Подарит тебе теплоту и любовь.
Где в детство свое ты опять окунешься,
Не будешь усталым, спешащим, седым.
Как будто воды из колодца напьешься
И станешь, как в сказке, опять молодым..
Таня Кирпиченко
Село Константиново. Приехали мы с женой на родину великого поэта. С высокого холма видна извилистая красавица Ока. За ней покрытые буйными травами луга. На горизонте в синей дымке темнеют знаменитые Мещёрские леса. По другую сторону села лежат бескрайние просторы полей с перелесками и деревушками.
– В этих местах прошло детство Сергея Есенина, – рассказывает наш эксурсовод, – вот, что он сам пишет:
Вот моя деревня;
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
Когда я слушал занимательные истории о детстве поэта, мне на память пришли события, связанные с моим детством, с детством моих сестёр.
НА БЕРЕГУ ДНЕПРА
Незадолго до войны мамин старший брат Петр прямо на свадьбе вручил молодоженам ключи от новой квартиры, которую получил как офицер Советской Армии.
– Дорогие Поля и Яша, я еще не нашел, как говорят, свою половинку, – сказал он, – так что, она больше вам пригодится.
Отчий дом, все оттуда стартуем
Может, знаем его не всегда.
Мы его с детской робостью любим
Мысль о нем мы несем сквозь года. Александр Галич
В этой квартире на берегу могучего Днепра я родился. Но недолго длилось наше счастье в отчем доме. В сорок первом году прямо в первые же дни войны фашисткие стервятники не оставили даже камня на камне от нашего квартала .
Отец ушел на фронт. Мы – в добрый солнечный Ташкент, который и приютил нас, согрел своим теплом, поделился последней лепешкой и пиалой зеленого чая.
Пришла долгожданная победа! Отец вернулся. Бравый офицер с наградами на кителе. Вскоре в родильном доме № 2, рядом с Красной площадью, родилась умная и красивая сестра Машенька.
Мы стали “военными”. За год сменили немало гарнизонов. Жили в узбекском городе Ургенче, в туркменском Чарджоу, в каракалпакской столице Нукусе, и остановились в молодом городе Тахиаташе, что у мыса Тахиаташ на бурной реке Амударье, где уже началось строительство Главного Туркменского канала.
Говорят, что Бог любит троицу. В тридцати километрах от этого мыса, в старинном каракалпакском городе Ходжейли, где по приданию аксакалов захоронен Адам – первый человек на земле, родилась еще одна прелестная и милая сестра Галочка.
Везде шум и суета,
Радостно гудит толпа
Человек в семье родился,
В доме нашем поселился.
А.Мосунова
ОШИБКА ВРАЧА
Отец автора этих строк – Яков Григорьевич Гольдин
Отец – офицер, участник Великой Отечественной войны, кавалер многих правительственных наград, в армии был, как говорят, на высоте. Но в один прекрасный день его начальник полковник Константинов нарушил почти все инструкции по охране секретного объекта, а всю вину свалил на капитана Гольдина. Отца уволили из армии. Это событие изменило жизнь отца и, естественно, нашу жизнь. С молодым городом Тахиа-Таш нам пришлось попрощаться.
Столица Узбекистана снова стала домом «родным». Отец искал любую работу. И мама с утра до ночи обивала пороги различных учреждений. Это было послевоенное время и найти работу было далеко не легко. Мне было тогда лет тринадцать – четырнадцать. Как-то проходя мимо управления военных строителей, которое было расположено на улице Саперной, я обратил внимание на объявление, которое одиноко висело на стенде: требуется старший бухгалтер. Тут же подумал, что мама – большой специалист в этом деле, может быть у меня рука «легкая»? К счастью, так и случилось.
– Полина Моисеевна, как говорится, берем с руками и ногами. И еще. Мы вам выделим комнату, правда, небольшую, на участке строителей, он тут рядом, – сказал начальник отдела кадров.
Прямо, как у известного русского драматурга Александра Островского: « Не было ни гроша, да вдруг алтын».
Вскоре и папа пришел с отличной новостью. Его берут комендантом общежития железнодорожного техникума. Но сказали, что первым делом – медицинская комисссия.
Назавтра отец пришел домой, лег лицом к стенке, так и неподвижно лежал, думая о чем-то о своем.
– Папочка, где ты был? Ты, наверное, очень устал? – Галочка стала гладить папу.
– Да нет, – ответил он. – Я был у врачей и очень расстроился. Они обнаружили тяжелое заболевание легких. Завтра должен явиться на повторный осмотр.
– Яша, какой тебе поставили диагноз? – спросила мама.
– Туберкулез. Я очень боюсь за вас. У нас же одна только комната…
Хотя мама не была медиком, а только бухгалтером, она задала очень хороший вопрос: «Тебе сделали пробу Манту? У тебя обнаружили палочку Коха? Был ли рентген?»
– Только рентген легких.
– На войне ты перенес тяжелое ранение. Выжил. Сейчас ты в строю, – сказала мама, – все поддается лечению. Уверена, что все будет хорошо.
– Это правда. Но с таким диагнозом на работу меня никто не возьмет.
Так, в этих тяжелых переживаниях, прошла ночь и весь последующий день. Когда солнце «село» за высокие макушки тополей, пришел папа. На лице – неописуемая радость, а в руках – что-то завернутое в бумагу. Мы ничего не поняли.
– Ура! Ура! Произошло простое недоразумение. Рентгенолог не обратил внимание на верхнюю часть спины, где был глубокий след от ранения. Сегодня был первый мой рабочий день. Давайте отметим. Вот шоколадные конфеты.
БАРАК
Всю ночь шел дождь. Он усиливал наш и так крепкий сон. Раннее утро. Мама накинула плащ и тихо за собой закрыла дверь.
– Женя, доброе утро. Снова деньги кончились, вот и пришла, – сказала мама.
– Полина, не волнуйся! Как всегда, когда будут – отдашь.
За прилавком продуктового магазина стояла настоящая добрая фея. Время было трудное, послевоенное. Но все, что тебе надо для жизни, можно было тут купить. Даже, если у тебя нет денег. Женя, так звали продавщицу продуктового магазина, была очень приветливой и отзывчивой. Она хорошо знала всех своих покупателей. У нее была старенькая, потрепанная тетрадь, куда она заносила имена всех своих «должников». Проценты? Какие здесь проценты? Если пришел без денег, не беда, можешь занести их в получку. Но было у нее одно условие: можешь брать что хочешь, за исключением …алкоголя.
Мама положила в авоську буханку хлеба, пачку масла, коробку яиц, словом, все, что было нужно. Расписалась в тетрадке.
И поспешила домой. Надо было что-то приготовить на целый день и не опоздать на работу. Но для этого ей надо было растопить дровами печку, которая находилась в нашей же маленькой комнате. Это было далеко не легкое дело.
Вы смотрели художественный фильм «Барак», режиссера-постановщика Валерия Огородникова, который получил Государственную премию СССР? Он показал, как люди абсолютно разные по характеру и по судьбам живут в бараке. Заселялись на время, а получалось – навсегда.
Так вот, наша семья была очень рада тому, что хоть в таком бараке у нас появилось свое жилье. Правда, все удобства – во дворе и никакого покоя. Все живут, как одна семья, вместе переживая и радости, и печали. Русские, евреи, татары, украинцы – все под одной крышей..
Мама, автор этих строк и сестра Маша
– Самое лучшее время в жизни для меня , когда я уже лежу в своей постели, – любила говорить мама. Но у нас поход в кровать каждый раз начинался с приключений. Мама, Гала и я вместе спали на одной из самых “широких” кроватей. По-другому было никак нельзя, – вспоминает старшая сестра Маша. – Надо было ложиться всем в одно время. Сначала так оно и было. Гала и я – с одной стороны, а мама – с другой. Но вдруг бывало кому-то срочно приспичило: отдельного туалета ведь не было, жили в одной комнате. Надо было, если холодно, одеться по полной программе и шагать во двор, куда даже царь пешком ходил… Все уже хорошо и пора закрывать глаза, а тут вдруг кому-то из нашей тройки тоже надо…Но вот уже все дружно укрылись теплым одеялом. Мы с Галой начинаем шептаться, что-то интересное рассказывать друг другу. Мама раз говорит, что пора спать, другой, но не помогает. Нам о многом хотелось поболтать. Тогда приказ: одна из вас будет спать на моей стороне. Что делать? Решаем: кому перебираться.
Автор этих строк – сержант Советской Армии
– По тем временам у Бори было прямо-таки “королевское ложе”. Он спал на нашем семейном дорожном … сундуке, – рассказывает о нашем быте Гала. – Было время, когда мы переезжали из одного гарнизона в другой, и это деревянное многолетнее изделие играло важную роль. Только было одно «но». .. он был с горбинкой. После своих тренировок брат так крепко спал, что этого просто не замечал. Мне здорово повезло. Когда Борю призвали в армию, по решению “педсовета” я заняла его почетное место. И тогда мамино изречение: “самое лучшее время в жизни, когда уже лежишь у себя в постели”, себя полностью оправдало.
Мало кто мог похвастаться, что дома есть душ. Особенно те, кто, как мы, жили в бараке. Все ходили в баню. Нашу – мы не забудем никогда. Она находилась в районе Туркменского базара (не знаю почему он так назывался). До нее минут двадцать – тридцать нам надо было шагать. В жару или мороз не имело значения. Без бани – жить никто не мог. Раз в неделю у нас были банные “походы”. Мы делились на группы: я с папой, девочки – с мамой. Как, правило, надо было отсидеть длинную очередь. Был душ и тазики, которыми все использовались, наверно, более ста лет. Никто тогда и не думал о том, что какую-то инфекцию можно подцепить в этих условиях. Однажды там маме стало очень плохо. Еле-еле оделась и с девочками дошла до дома.
МАМУ ВЫЗВАЛИ В ШКОЛУ
Я учился в школе № 25. У нас ввели новый предмет – военое дело. На первом же уроке я спрятал штык от учебного автомата. Никому ни слова. Во главе с учителем все ребята искали и – безрезультатно. Тогда я понял, что выходка была нехорошая и сказал, где он находится.
– Ваш сын играет в плохие игры, – сказал маме директор школы Аракел Никитыч. – Тут недалеко до детской комнаты милиции .
Всю обратную дорогу мама шла, молча. Когда подошли к бараку, она тихо сказала:
– Зачем ты так? Жизнь и без того тяжелая.
Мне было бы легче, если бы она меня просто отругала…
Машенька как-то решила нашу первоклассницу порадовать. Каким образом? Нет, не догадаетесь. Вечером она взяла и сделала сестренке Галочке … настоящий яркий маникюр. Скажите, какая девочка об этом не мечтает? И сразу же все её ноготки засияли, как маленькие фонарики. Как красиво! Но радость продолжалась … только до утра. В классе обратили внимание на необычные ноготки ученицы. И на первом же уроке учительница в её дневнике написала одно только гневное слово: “Позор!” Маму опять вызвали в школу.
“СТУДЕНТОЧКА”
Родная, старшая сестра!
Так хочется тебя обнять,
И сидя ночью у костра
Про все на свете рассказать!
Надежда Шеверова
Год назад мы с младшим сыном Константином гостили у Галы в Хайфе (Израиль).
– Ты знаешь, – рассказала сестра, – вот уже столько лет прошло, как мы жили в бараке, но до сих пор не могу смотреть на жаренную вермишель с яйцами и луком.
Вспомнила интересную историю. Маша была очень заботливой. Строго следила, чтобы я никогда не была голодной. Вот однажды пришло время обеда.
– Галочка, мой руки и за стол, – скомандовала она… – Мама оставила нам очень вкусную вермишель с яйцами и луком. Пальчики оближешь.
– Да, это очень вкусно.
Прошло какое-то время. Я долго играла во дворе с девочками, пока не проголодалась.
– Маш, а Маш, что есть поесть?
– Как что? Вермишель с жаренным луком и яйцами.
– Опять? Так я это уже ела…
– Ну и что? Было вкусно? Другого ничего нет.
Что было делать?
– Ну, хорошо, – сказала и села за стол.
Сестра Гала – студентка педагогического института
Сестра Маша: школьница и студентка института иностранных языков
– Мы иногда ссорились, – вспомнила Гала. – И Маша решила показать на деле, как меня крепко любит. Она предложила: “Давай, я буду тебе помогать с уроками, а ты будешь получать пятерки.” Я радостно закивала. Машенька представляла себе эту помощь так: за меня будет делать уроки. И правда, первое время я с радостью показывала свой дневник. Там прямо пятерка сидела на пятерке. И вдруг получаю жирный “кол” и рядом с ним красивым почерком выведено : «Уроки надо делать самой». Я не расплакалась. Поцеловала Машеньку и сказала маме, чтобы её не ругала, а я буду впредь сама всё делать.
– И еще. И до сих пор не могу забыть песню Петра Лещенко о какой-то студенточке.
Она подошла к компьютеру, и я услышал знакомый голос:
Студенточка. Вечерняя заря.
Под липою
В мае одну жду тебя.
Счастливы будем мы,
Задыхаясь в поцелуях.
И вдыхаю аромат твой,
И упиваюсь я мечтой.
Не помнишь ты,
Но помню я:
С тревогою
Я ожидал тебя.
На берегу пруда
Твои очи целовал я,
И пленился я навек тобой
Под серебристой луной.
Колективное фото.Студент педагогического института, автор этих строк, первый слева в первом ряду
Слушая, я вспомнил свою студенческую пору. Когда шел домой, то проходил мимо нашего барачного окна и всегда насвистывал эту мелодию. Если мама или девочки были дома, то они ставили на стол то, что было. Хорошо знали, что после тренировок иду голодным. Однажды Машенька решила пошутить. Мама была дома и что-то делала. Она несколько раз прошла мимо окна, насвистывая мою «студенточку». Через пару минут стол был накрыт и тут … зашла Машенька. Был повод всем улыбнуться.
«ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУПП»
Наш папа любил перед сном читать в кровати. Кто не любит заснуть с книжкой в руках? Так для этого ему надо было укрыться с головой, взять фонарик и, как в туристической палатке, наслаждаться чтением, пока не слипнутся глаза.
– Кстати, книги в нашей семье все любили, – вспоминает Маша. – В этом нас здорово выручала библиотека, которая находилась, буквально, в двух шагах от дома. Работала там чудесная женщина. Большой профессионал своего дела. Она строго следила, чтобы художественная литература строго соответствовала возрасту читателя. Помню, когда мне было двенадцать лет, хотела взять роман «Милый друг» французского новеллиста Ги де Мопассана. В школе слышала от старших девочек, что это был необычный автор и пишет необычные вещи.
– Только через мой труп, – сказала библиотекарь. -Тебе еще рано читать такие вещи. Надо подрасти. Все впереди.
ПОДРУЖКИ ДАЖЕ АХНУЛИ
В то время в нашей жизни проблем было не счесть. Одни были четко на виду, а другие – мы старались просто не замечать.
Позади школьные годы. Впереди – выпускной вечер. У родителей большая проблема: где взять деньги на покупку выпускного платья?
Машенька и говорит: “Мама и папа, не волнуйтесь, что-нибудь из своих нарядов выберу.”
– Такое событие бывает раз в жизни, – сказала мама. – Что-то решим.
Нашла мама красивый белый материал и портниху, которая брала за свои труды по-божески. Машенька, как царевна, в красивом наряде появилась на школьном празднике. Подружки даже ахнули.
Тут пришло время решать: что делать после окончания школы? Многие одноклассницы, даже из богатых по тем временам семей, приняли решение: учиться и работать.
– У нас трудные времена, – обратилась наша выпускница к родителям. – Я тоже хочу вносить свой вклад в домашний бюджет.
Но они в один голос ответили:
– В каждой семье к этому вопросу подходят по-разному Думай только об учебе. Машенька, считай, что твой вклад впереди.
После войны наша семья осталась в Ташкенте, хотя все родственники вернулись в Украину. Мама вспомнила о проблемах с «пятой» графой. Еще до войны в Киеве процветал махровый антисемитизм, и она предвидела его в будущем. Время показало, что мама была абсолютно права. Если в Ташкенте в то время всем были открыты двери в учебные заведения, и мы получили высшее образование, то в Киеве ни один из наших родственников не смог поступить в институт. Мандатные комиссии вузов находили тысячи причин, чтобы отказать молодым евреям. Им приходилось уезжать на учёбу в Белоруссию или в республики Средней Азии.
Моя двоюродная сестра Аня решила стать учителем русского языка. В то время хотеть можно было всё, всем и везде… только не ей в Киеве. С фамилией Браверман даже к приемной комиссии трудно было подобраться. Не помогло даже то, что ее отец, гвардии майор, прошел с оружием в руках всю войну и закончил ее в логове врага – Берлине.
В Ташкентском институте русского языка и литературы на ее фамилию смотрели иначе. Училась она заочно. Много лет надо было летать на экзаменационные сессии. Прошли годы. Аня успешно сдала государственные экзамены. Мечта сбылась: получила диплом учителя русского языка и литературы.
Совсем другая картина была в Украине. Миша Рыбак, мой двоюродный брат, математику любил с детства. В старших классах даже занимался по вузовской программе. На вступительном экзамене по математике в Киевском политехническом институте он ответил на все вопросы экзаменатора. Ему стали задавать дополнительные, по программе высшей школы. Он знал материал и уверенно отвечал. В самом конце ему сказали, что надо было лучше подготовиться к вступительным экзаменам. Миша вернулся домой с сединой в волосах…
Тут подошел призыв в армию. Попал во внутренние войска Министерства внутренних дел СССР. Приходилось часто сопровождать преступников из киевской городской тюрьмы в суд. Однажды сопровождал в тюрьму арестованного за взятку… своего бывшего экзаменатора по математике из Киевского политехнического института.
– Я ни в чем не виноват, – сказал тот, – такая была установка – евреев не пропускать.
Прожив в Калифорнии несколько лет, как-то в городской библиотеке Сан-Хосе случайно наткнулся на литературу о чемпионе мира по шахматам, американце Роберте Фишере. Родился он в годы войны в Чикаго. Его мать, Регина Фишер, в девичестве Вендер — еврейка и отец Ханс-Герхард Фишер — немецкий еврей. Но чем больше я вчитывался, тем больше удивлялся, и всё ниже и ниже падал в моих глазах его авторитет.
Почему так случилось? Потому, что он превратился в ярого антисемита и ненавистника своей Родины. Уже с 1996 года Фишер стал появляться на страницах газет и журналов, на радио и телевидении с резкими выступлениями в адрес США и… евреев. В 1999 году его выступление в венгерском радиоэфире было прервано ведущим, так как состояло исключительно из ругательств в адрес евреев. Последними из попавших в эфир слов были: «Эти грязные ублюдки, придумавшие никогда не существовавший Холокост, теперь пытаются захватить весь мир…».
* * *
Антисемит таков, и это априори,
Неважно, молод он, иль абсолютно сед.
Шатает мозг его, как щепку в бурном море,
Одна лишь мысль: еврей — всегда виновник бед.
Бен Эзоп
* * *
СТОЛИЦА ДРУЖБЫ И ТЕПЛА?
“Заседание кафедры иностранных языков”… в узбекском ресторане в Нью-Йорке (фото автора).
Так случилось, что почти все преподаватели одной из кафедр Ташкентского педагогического института иностранных языков, которых судьба в годы войны забросила в далекий солнечный Узбекистан, сейчас живут в городе Большого Яблока.
Иногда, когда мы приезжаем с женой, ее коллеги проводят «заседание кафедры» в… одном из узбекских ресторанов. Приходят празднично одетые с мужьями и внуками. Ресторан – это ностальгия по Ташкенту, городу детства и юности. Ностальгию усиливают знакомые мелодии. Без волнения нельзя было слушать чудесную песню «Сияй, Ташкент»:
Когда война опустошала
И разрушала города,
Его земля теплом дышала,
Звала, звала друзей сюда.
Чьё сердце было одиноко,
К тому надежда здесь пришла.
Сияй, Ташкент – звезда Востока –
Столица дружбы и тепла!
В этой прямо-таки семейной обстановке мне вспомнилось многое.
* * *
Город наш хоть не велик,
Но, однако, многолик.
И узбеки, и армяне,
Греки, турки и славяне,
И татары, и таджики,
И евреи, и калмыки.
Мусульмане и буддисты,
Христиане и баптисты,
Кришнаиты, иудеи,
Да и просто без идеи.
Все в Ташкенте проживают
И друг друга уважают.
Не за нацию и лесть –
За радушие и честь.
Максим Чистяков
Абсолютно прав Максим. Я могу и сейчас под присягой это подтвердить; родился я в Киеве, а вырос-то на узбекской земле. Но… есть одно «но» – так было раньше. Сейчас же всё по-другому. И это не со слов уличного прохожего или залетного туриста. В 80-х годах неравенство между материальным положением села и города, провинции и центра, русификаторская политика властей породили недовольство простых людей – рабочих, дехкан. Шел рост национализма, авторитета религии. Все беды узбеков ассоциировались с центром и с русским народом.
Вспомнился анекдот, популярный в то время. Дехканин трудится в поле. К нему прибегает сын и кричит:
– Ота, русские на Луну полетели!
Тот прекращает работу, опирается на кетмень и спрашивает:
– Все?
– Нет, один.
– Э-э… – и дехканин продолжил свою работу.
В условиях падения жизненного уровня в конце 80-х годов скрытое недовольство населения стало обретать открытые формы. На узбекской земле проросли семена проклятого антисемитизма. Пришлось двадцать пять лет тому назад попрощаться со столицей солнца и тепла.
– Кто мог подумать, что мне придётся уехать из Ташкента?! Невозможно было в это поверить. Но когда столкнулась с проявлением ненависти к евреям, пелена с глаз мгновенно спала. Стала собирать чемоданы, – с волнением говорила Тоня Юсупова.
Согнувшись в виде запятой,
Гонимые судьбой треклятой,
Мы все ходили под пятой
И под графой ходили пятой.
Ю. Солодкин
* * *
ЗА ИСКЛЮЧЕНЬЕМ ПУСТЯКА…
Позади воинская служба. Перед демобилизацией успешно сдал экзамены экстерном за полный курс военного училища. Теперь я – офицер Советской Армии, младший лейтенант запаса. Впереди, как я думал, всё для меня. Посудите сами: высшее образование, да служба в армии, да член КПСС, только выбирай двери, все они открыты. Кто скажет «нет»?
Дома сказали:
– Предоставляем тебе месячный отпуск за отличную службу.
Жили мы, что тут скрывать, бедно. Вот я и пошёл на первую попавшуюся работу. Стал старшим инспектором областного комитета ДОСААФ.
– Идёшь по моим стопам, – сказал папа. – Я тоже начинал свою жизнь до армии с добровольной оборонной организации ОСОАВИАХИМ. Там, кстати, и встретил твою маму – прилежную курсантку. Так что у нас в семье это вошло в традицию.
Зарплата – одно название, но всё же принёс домой хоть какие-то деньги!
Как-то ко мне пришел посетитель. Это был председатель комитета по делам физической культуры и спорта при Фрунзенском райисполкоме.
– Ты уже не помнишь меня. Подскажу: школьные соревнования по волейболу. Много мне помогал в судействе, в организации, сам выступал за наш район. Потом ты играл в сборной города, – сказал Владимир Петрович Простов, – получилось так, что ты рос на моих глазах. Знаю, что окончил факультет физвоспитания, что вернулся из армии. В фармацевтический институт требуется преподаватель физического воспитания. Счастливо тебе!
– На учёном Совете института кафедру критиковали за то, что уж очень много у нас преподавателей преклонного возраста, что совсем нет притока молодёжи. Так что идём прямо к ректору. Некоторые наши преподаватели узнали вас, вместе учились, и отзываются отлично. Думаю, что для отказа не будет основания.
– Ассалом алейкум, – улыбаясь и протягивая мне руку, вышел из-за стола пожилой мужчина с традиционной узбекской тюбетейкой на голове, – омолаживать кафедру решили, Фаина Марковна? Правильно.
Он внимательно выслушал мой рассказ, потом – речь заведующей кафедрой. Казалось мне, что вот сейчас он скажет: всё, достаточно, если кафедре нужен, то мы – не против. Я уже представлял себе, как начну свой первый рабочий день, на что ухлопаю свою первую зарплату.
– Всё очень хорошо. Но кадры – дело серьезное. Предоставьте нам недельку на размышление, – сказал ректор.
ВРАТЬ ИЛИ НЕ ВРАТЬ?
Семь дней – как семь минут. На этот раз нас долго продержали в приёмной.
– Извините, – вежливо сказал ректор, – столько дел сейчас – голова ходуном ходит. Понимаете, какая ситуация. Из одного управления Совета Министров нам направили молодого специалиста. Из Самарканда. Говорю вам откровенно: не могу я ответственным товарищам отказать. Договоримся так: если будет какая-то возможность, пригласим.
* * *
Между нами говоря,
Может быть и даже зря
Я касаюсь этой темы,
Но извечная проблема –
Значит, врать, или не врать!
Тут уж нужно выбирать.
С. Олексяк
* * *
Только спустя много лет я узнал правду. На следующий день после нашего визита ректор пригласил к себе заведующую кафедрой физического воспитания и спорта.
– Фаина Марковна, – по-деловому сказал ректор. – Мы вместе работаем уже много лет, и мне от вас скрывать нечего. Тем более, что вы – секретарь нашей партийной организации. Знаете, как я отношусь к вашей национальности. Все мои учителя были евреями. Но я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. По количеству работающих у нас евреев мы на первом месте среди вузов Ташкента. Просто чемпионами стали. Кадровая политика Министерства высшего и среднего образования и отдела науки и учебных заведений Центрального Комитета Компартии Узбекистана вам хорошо известна. Так что, я не против молодого специалиста, но…
Прямо как у знаменитого певца Леонида Утесова:
Всё хорошо, прекрасная маркиза
Дела идут и жизнь легка
Ни одного печального сюрприза
За исключеньем пустяка…
ПРОЧНЫЙ ШЛАГБАУМ
Работал в редакции газеты «Фрунзевец» Туркестанского военного округа. Увлекла история журналистики. Если позволяло время, то подолгу засиживался в архивах. Собрал много интересного материала. Написал несколько брошюр, опубликовал серию статей в научных изданиях.
Как-то коллега из «Блокнота агитатора» аспирант-заочник Борис Палацкий сказал:
– Пора за науку браться.
Он привел меня на кафедру истории Ташкентского педагогического института.
– Надо выбрать конкретную проблему. Сдать экзамены кандидатского минимума. Определиться с руководителями. И, конечно, публикации по теме. Планируйте на это примерно три-четыре года, – сказала мне доктор исторических наук, профессор кафедры истории Галина Ильинична Желтова. – Ректор института, профессор Абдуллаев, возглавляет нашу кафедру. За ним – последнее слово.
– Мне нравятся молодые журналисты, которые хотят заниматься наукой, – приветливо встретил он нас. – Проявите себя, и через год можно будет говорить об аспирантуре. А пока даю согласие руководить вашей научной работой, как соискателя кафедры.
Я подумал: «Какие тут хорошие и доверчивые люди». Пришел, как говорят, с улицы, и в меня поверили.
А вам встречались «солнечные» люди?
Мне с ними кофе кажется вкусней,
Душевная, промозглая простуда
Проходит сразу от таких людей.
Они гуашью самой-самой светлой
Рисуют мир открыто для людей,
Хочу сказать спасибо им за это,
За то, что мир наш делают теплей.
К. Газиева
* * *
Через год ректора педагогического института, заслуженного деятеля наук, доктора исторических наук, участника Великой Отечественной войны, похоронили. Сердце не выдержало – инфаркт миокарда.
Много тёплых слов сказали об этом известном ученом его аспиранты, преподаватели, друзья, студенты.
Плохие мысли лезли мне в голову, что тут на кладбище, провожая в последний путь замечательного человека, и похороню свою мечту. Весь год трудился. Было очень сложно со временем: журналистские командировки, работа, семья. Но сумел сделать очень много. На кафедре утвердили тему научного исследования, сдал все экзамены кандидатского минимума, появились научные публикации. И тут меня осенило: почему бы не поступить в очную аспирантуру университета при кафедре истории журналистики? Нужно только отнести все документы в отдел аспирантуры – и не надо сдавать вступительные экзамены. Чисто автоматически я становился бы аспирантом. Так гласили правила и инструкции министерства высшего образования СССР. Я гордился собой. Какой я молодец! Но на минуточку забыл одну поговорку: «гладко было на бумаге, да забыли про овраги».
МУДРАЯ ЖЕНА
Отнес документы в отдел аспирантуры Ташкентского университета. Всё оказалось в порядке.
– Ура, – радовался как ребенок, – осталось только ждать приказа о зачислении.
– Через месяц мы вас ждём, – приятно улыбалась заведующая отделом аспирантуры.
Моя жена – разумный человек, в то время она преподавала в институте иностранных языков:
– Не торопи события. Будь готов ко всему.
– Пойми, мне нельзя отказать. Просто нет причин.
Через месяц я летел в университет, словно на крыльях. Читаю приказ о зачислении. Что такое? Не верю своим глазам. Нет моей фамилии. Иду к заведующей отделом аспирантуры. На этот раз на ее лице нет и следа улыбки.
– Вас ждет первый проректор по науке.
СТРЕЛОЧНИК ВИНОВАТ
Профессору на вид было более шестидесяти лет. Но и в этом возрасте он сумел на моем пути выложить стопудовую преграду и поставить заслон.
– Горе мне с молодыми работниками, – начал он. – Не везет, и всё. Представляете, наша молодая машинистка случайно пропустила вашу фамилию в приказе. Peктор так его и подписал. Изменить уже ничего нельзя. Через два года у нас будет очередной приём на эту специальность, и обещаю, что лично возьму всё под СВОЙ контроль.
Вот тебе и ленинская национальная политика. Сам виноват! Захотелось в науку, да еще с комфортом – через аспирантуру. Вот вежливо и культурно указали на дверь. Интересно, что в этом приказе о зачислении в аспирантуру молодая машинистка пропустила только одну… еврейскую фамилию.
Я – боец по жизни. Никто ничего никогда не принес мне на блюдечке. Но в этом случае я не мог с первым проректором тягаться. Дело в том, что в отделах культуры, пропаганды и агитации ЦК Компартии Узбекистана многие работники имели научные степени, а у некоторых из них научным руководителем был… первый проректор. В то время я работал в редакции журнала «Партийная жизнь» (орган ЦК КП Узбекистана). Уж очень разные были у нас «весовые» категории.
После всего на душе было как-то муторно.
«ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ» ИЗ ЗАСАДЫ
Неожиданно, уже на самой финишной прямой, из засады высунул голову еще один «доброжелатель». Это был профессор, доктор исторических наук Худайберген Иноятов. Он что-то не поделил с моим научным руководителем, у них остались какие-то нерешенные проблемы. На предварительной защите в Институте истории Академии наук Узбекистана он решил отыграться на мне, и не только по этой причине…
– Вы работаете в Министерстве высшего и среднего специального образования. Какое отношение это имеет к истории журналистики? Научная проблема должна быть близка соискателю.
– Работал в журнале «Партийная жизнь». Меня пригласили в отдел общественных наук министерства. До этого трудился в редакции газеты Туркестанского военного округа «Фрунзевец». Так что тема исследования мне очень близка.
– У вас что там – заочное, что ли, образование?
Спокойно отвечаю:
– Окончил факультет журналистики Ташкентского университета и педагогический институт. Дипломы в нашей стране идентичны: в дипломе выпускника не пишется форма обучения.
– Вы изучили узбекский язык?
– Я сдал экзамен кандидатского минимума по английскому языку. Сдача узбекского языка не предусмотрена программой кандидатских экзаменов.
Профессор зло посмотрел на меня. Я знал, что, когда будет защита, диссертационный совет проведет тайное голосование по присуждению ученой степени, и тут он сможет поставить подножку.
На защиту моей диссертации пришли друзья, знакомые. Был среди них и профессор-травматолог, доктор медицинских наук Адыл Шарипович Шакиров. Только недавно я завершил книгу об этом мужественном человеке, который войну закончил в логове врага – в Берлине. Когда мы с ним разговаривали, к нам подошел профессор Х. Иноятов. Они были знакомы.
– Как мой друг? – спросил Адыл Шарипович. – Я за него волнуюсь. Все учителя у меня были евреями. Они всегда переживали за меня. Теперь мой черед.
Всё прошло успешно.
ПУХЛАЯ ПАПКА МИНИСТРА
Фото автора. Моя сестра Марина Яковлевна Шейнман.
– Не ты первый, не ты последний, – успокаивала меня сестра Марина после той встречи с первым проректором университета. И рассказала о своем нелицеприятном знакомстве с антисемитом, только рангом намного выше.
Однажды в университет на кафедру иностранных языков пришло приглашение на стажировку во Францию. Принять были готовы только одного человека. У многих других подразделений учебного заведения, вплоть до профсоюзной организации, были весьма «скромные» желания послать своего человека. Спасибо проректору по науке профессору С. Николаеву. Он всё, как мог, всем объяснил:
– Разнарядка пришла на кафедру, и там должны решать этот вопрос.
Моя сестра много лет преподавала в Узбекском государственном университете мировых языков. Учила студентов французскому языку. Автор многих учебно-методических пособий. Активный участник научных и научно-методических конференций.
– Марина Яковлевна, кроме вас у нас нет другого кандидата, – сказала заведующая кафедрой. – Но вы понимаете, что на каком-то этапе вашу кандидатуру по некоторым причинам могут отклонить.
Она четко дала понять: фамилия Шейнман может подвести.
– Вот и думаю, – продолжала заведующая, – может быть, сразу остановиться на Максуде Шариповой. Хоть она работает недавно… но вы сами понимаете.
Через несколько дней заведующая, наверное, где-то посоветовалась и сказала:
– Лучшей кандидатуры, чем ваша, у нас нет.
Кафедра единогласно рекомендовала мою сестру на стажировку во Францию. Ректорат утвердил. Остался последний шаг – поехать в министерство высшего и среднего специального образования Узбекистана, а потом уж заказывать билет на самолет.
Получилось так, что я много лет проработал в отделе общественных наук этого министерства. Знал, что любое решение вопроса зависело и зависит от одного человека – министра. Коллегия министерства – для «галочки», пустой звук. Министры менялись, как перчатки. Но сама тенденция оставалась и передавалась по наследству: «Я – хозяин-бай, что хочу, то и творю».
Позже сестра рассказывала:
– Сижу в кабинете, министр делал вид, что очень занят. Долго чего-то жду. Наконец, он оторвался от бумаг, положил ручку, поднял голову, снял очки и посмотрел на меня.
– Как ваша фамилия? – спросил тихим голосом.
Перед ним лежала пухлая папка с моими бумагами.
– Шейнман, – отвечаю.
Он сделал паузу. Дал мне понять, почему прозвучал этот вопрос.
– Давайте сделаем так, товарищ Шейнман, сейчас пошлем преподавателя Мавлюду Султанову из Бухары, а вас – в следующий раз.
«И это министр считает справедливым? – подумала она тогда. – Антисемитизм и национализм, как родные братья, пробрались и сюда, а еще говорят о какой-то справедливости».
Вот тебе и еще один «шлагбаум»!
На снимке: автор этих строк с сестрой М. Я. Шейнман.
* * *
Долой философскую заумь,
Её не продашь и за грош.
Да здравствует мощный шлагбаум!
А чем же шлагбаум хорош?
Устроен шлагбаум не сложно,
Не требует много труда.
Дойти до шлагбаума можно,
А дальше – обсудим всегда.
Л. Каганов
* * *
…Конец 80-х годов. Мы с семьей в Москве. На знаменитом Арбате. Что это? Идут стихийные митинги. Вижу физиономии с красными носами, слышу пламенные речи:
– Мы защитим русский народ. Чё ты мне толкаешь какую-то муру, – кричал полупьяный мужик, держа в руке поллитровку. – Тоже мне знаток русской истории. Ты только можешь мозги людям пудрить. Запомни: во всей нашей несладкой жизни виноваты только вы, жиды. Кто, скажи, делал революцию? Кто убивал царя-батюшку? Только евреи, вот. К чертовой матери, скорее все уехали бы в свой Израиль.
Там же, на Арбате, я подумал: «А чем интеллигентные профессора, доктора наук в Ташкенте, такие как ректор фармацевтического института, первый проректор университета, министр высшего и среднего специального образования, отличаются от этого пьяницы-оратора на Арбате? Да по сути – ничем. Одна идеология. Одного поля ягодки: только одни – с лукавой улыбкой, другие – с крепкими кулаками».
***
К наступающему Рош а-Шана поздравление от Бориса Гольдина
В Ташкентском педагогическом институте, да и в годы учебы в университете, мне нравились лекции по философии. Может быть потому, что много внимания преподаватели уделяли древнегреческой философии. Особенно сочинениям великого мыслителя Платона, чьи труды дошли и до наших дней. Интересно, что Платон был одним из лучших учеников Сократа, учителем Аристотеля, который, как известно, воспитал знаменитого Александра Македонского.
В одном из своих высказываний Платон отмечал, что порядочность – это правильный образ мыслей, соединенный с искренностью нрава и честностью характера. Порядочный человек честен с собой и людьми, он обладает собственной добродетелью.
Вы спросите: к чему такое начало? Научный трактат? Давайте не будем спешить.
***
Мама – Рыбак Песя Моисеевна, старшая сестра Марина, младшая сестра Гала и папа – Гольдин Яков Григорьевич.
Выпускник ташкентской средней школы № 80, автор этих строк.
Мама всю жизнь проработала бухгалтером. Время было тяжелое – военное, да и потом далеко не легкое – послевоенное. Рано не стало папы. Вся тяжесть легла на ее плечи. Если по-честному, они и не были такими уж мощными. Но несмотря ни на что, смогла дать нам высшее образование.
Я стал преподавателем физкультуры, анатомии и физиологии человека. Мама поздравила и добавила, улыбаясь, что она не имеет высшего образования, и, если смогу, то ей очень бы хотелось, чтобы получил еще одно… за неe.
Шутки шутками, а времени на раздумье в армии целых два года вполне хватило: особенно, когда сидел на политзанятиях в «ленинской комнате» или стоял в карауле по охране Боевого Красного Знамени… Затем смело, без вступительных экзаменов (такие были правила Министерства высшего образования СССР), зашагал на факультет журналистики университета.
Подросли и мои сестры. Маша не на шутку увлеклась художественной гимнастикой. Окончила педагогический институт иностранных языков, вскоре сама стала преподавать французский язык будущим учителям… У нее получалось очень профессионально.
Все думали, что наша Гала пойдет моим путем, в журналистику. Она еще в школе часто писала в пионерскую газету. Но младшая сестра окончила педагогический институт и стала специалистом в области логопедии.
Сестры: младшая Галина Яковлевна Филярская ( Кирьят-Ям) и старшая Марина Яковлевна Шейнман (San Jose).
В руках диплом, долой конспект,
Скажи работе: «Здравствуй!»
Дал институт зелёный свет,
А мог бы дать и красный.
Красивым жестом дверь прикрой,
Стал институт вчерашним,
И только память греет вновь
Воспоминаньем частым.
Т. Чечекина
Пришло время, и мы все порадовали родительский дом прекрасными внуками.
Мама по жизни была очень грамотной. Хорошо знала русских и зарубежных писателей. Любила классическую музыку. Могла подолгу слушать Чайковского, Бородина, Баха. Любила посещать наш театр оперы и балета. Она не была знакома с трудами великого Платона, на курсах бухгалтеров о нем просто не знали. Но всегда и везде получалось так, что мама старалась претворять его установки в нашу тяжелую реальную жизнь и передавала нам свой опыт. Делая это, она и не думала читать нам скучные нотации, долгие лекции. Больше это было, так я помню, похоже на личный пример.
Мне мама всё дала на свете,
Тепло, и ласку, и любовь.
Всегда давала мне советы,
Когда не знал я нужных слов.
Она глаза на мир открыла,
И показала в жизни путь.
Всегда так искренно любила,
И разгоняла горе, грусть.
Когда я плакал, утешала,
Когда мне было тяжело.
Всегда ты нежно обнимала,
Я чувствовал твоё тепло.
Д. Веремчук
Давно нет нашей мамы, но мы хорошо помним ее прекрасные слова: «Порядочность и честность – эти качества должны быть на первом месте».
БУХГАЛТЕР, МИЛЫЙ МОЙ БУХГАЛТЕР
Автор этих строк – студент факультета физического воспитания Ташкентского педагогического института.
Жизнь в ту пору казалась мне радужной. Такой период бывает почти у каждого. Можно загибать пальцы… В руках диплом педагогического института – это раз. Получил направление на работу – это уже два. Да притом, в лучшую школу маленького городка Янгиюль (Новый путь).
Кстати, у него интересная история. В 1899 году в древнем городище Каунчи-Тепа под Ташкентом была открыта железнодорожная станция Кауфманская Туркестанской железной дороги Российской империи. После революции был поселок, затем вырос и стал городом.
И, наконец, говорю «три». В школе работали опытные преподаватели физкультуры, было у кого учиться. Я понимал, что хорошим учителем сразу не станешь. Одного диплома мало, тут важную роль играет практика.
Три месяца пролетели как три дня. Ах, какие это были месяцы! Но тут – «ласточка» из военкомата. Подъем, труба зовет! В поход!
Мы с мамой поехали в школу за расчетом. Дорога занимала где-то 30-40 минут. Я маме рассказал историю о том, как после завершения работы в пионерском лагере за мной приехал папа. Это было далеко от дома, почти у подножья Чимганских гор. Тогда я был физруком – набирал опыт. Первая работа – первая зарплата. Уже собрались было уходить, когда папа сказал:
– Давай проверим, как тебя рассчитали. Всякое бывает.
Оказалось, папа был прав: мне передали приличную сумму. Антонине Ивановне, нашему бугхалтеру, которую на лето откомандировали с завода «Таштекстильмаш», чуть плохо не стало. Мы знали, что это такое, со слов мамы. Она всю жизнь проработала в таком амплуа.
Итак, мы в Янгиюльской средней школе. Нас встретила директор и долго говорила маме о том, какой я хороший учитель, что после армии меня будут тут ждать. Когда получил расчет, попрощался со всеми, и мы уже почти пришли на автобусную остановку. Тут мама и говорит:
– Давай я проверю.
К моему большому удивлению, она, как и папа, тут же выявила, что мне опять передали много денег.
– Ну, что – шагом марш в школу, – шутя, скомандовала мама, – а еще я расскажу небольшую историю о том, что случилось со мной и с тобой в первые дни войны.
У СКУПОГО БОЛЬШЕ ПРОПАДАЕТ
Немцы бомбят Киев. Папа ушел на фронт. Наш поезд мчится во весь дух. В глубокий тыл. В город Ташкент.
Я с тобой и маленьким Ленечкой устроились в купе. С первых же минут обнаружилась проблема. Белые большие мешки с пеленками лежали аккуратно, а вот белых мешков с сухарями, нашего запаса на черный день, не было видно. В вокзальной суматохе их просто забыли на перроне. Что делать? Надо было искать выход. Хорошо, что были деньги.
Война, как рентгеном, высветила светлые и темные стороны людей. Вместе с нами в купе ехали муж и жена. Им было на вид чуть более 50 лет. Они успели хорошо подготовиться. Запаслись салом и хлебом, банками меда и солений. Всю дорогу до Ташкента, а ехали очень долго, сейчас даже и не припомнишь, сколько дней, они ни разу не предложили детям чего-нибудь поесть.
Ташкентский вокзал. Так получилось, что я с маленькими детьми последняя выходила из вагона. Но что это? На полу лежал солидный, увесистый, полный денежных купюр кошелек. Я подняла его и решила передать проводнику. Еще в детстве нас дома учили, что чужое не греет. Каково было мое удивление, когда увидела, что возле вагона стоят на коленях мои соседи по купе. Стоят и плачут.
– Люди, дорогие, – молили они, – заберите себе все деньги, а нам отдайте только документы.
Любого человека без документов в военное время могли рассматривать как немецкого шпиона. Что это означало? Всем было понятно. Объяснять не надо.
Кошелек и его содержимое передала в руки этим людям и сказала только одно: «У скупого больше пропадает».
Прямо с поезда мы попали в больницу:
– У ваших детей все признаки пневмонии: высокая температура, учащенное дыхание, кашель…
Тебя и Ленечку трудно было узнать. Стали капризными, плаксивыми, вялыми, отказывались от еды, появилась рвота и пропал сон.
Мне сказали, что в детском отделении родителям быть не положено. Я еле-еле упросила врача быть рядом с больными детьми. Была там сутками. Больница – переполнена. Врачей и лекарств не хватало. Буквально с плачем, за руку каждый раз приводила к вам врача. Кругом детский крик. На себя обращать внимание просто не было сил. Все время хотелось спать. Ленечку спасти не удалось. Плакала, плакала и плакала… Потом взяла себя в руки. Не имела права. Надо было спасать твою жизнь…
Народная мудрость гласит, что Бог не может быть везде одновременно – поэтому он создал матерей.
Тогда и подумала, вот если бы этот кошелек в поезде я не отдала тем людям, может быть, на эти деньги я могла бы купить дорогие лекарства, заплатить врачам? Может, это помогло бы спасти Ленечку. Но тут же отогнала от себя прочь эту мысль. Еще в детстве дома учили, что чужое не греет.
* * *
Много лет пролетело с тех пор. Отслужил в армии. Женился. Чудесные дочь и два сына. Не знаю, правда ли, что ждала меня директор школы? Но случилось так, что учителем физкультуры в школу не вернулся. Получил второе высшее образование. Утянули меня журналистские тропы. Но когда родился старший сын Юра, на моем пути чуть не опустился шлагбаум. В тот день дежурил по редакции газеты «Физкультурник Узбекистана» и чуть не перепутал число и год. К моему счастью, ошибку вовремя поймал.
Время показало, что я оказался далеко не устойчивой натурой. Легко и далеко увели меня члены кафедры истории СССР педагогического института. С головой ушел в научные дебри. Прошли или пробежали годы – сложно сказать. Порадовал близких ученой степенью кандидата исторических наук и ученым званием доцента.
Сейчас даже трудно себе представить, что эти события и не думали отмечать. Мама сказала одно слово: «нет». Сделала просто скромный обед. Был в то время модный лозунг: «Пьянству – бой!». В разгар антиалкогольной кампании в стране были запрещены банкеты, связанные с защитой диссертаций. Но зато жена отметила… рождение младшего сына Костика. Тут уж никто не мог запретить поднять бокалы.
ЧУЖОЕ НЕ ГРЕЕТ
У Танюши дел немало,
У Танюши много дел.
Мы хорошо помним стихотворение «Помощница» Агнии Барто. Это из нашего детства. Сегодня с моей колокольни я бы написал:
У Марины дел немало,
У Марины много дел.
Про мою сестру.
И на это у меня имеется немало причин. Начнем с того, что в школе, где учится старший внук Николос, как-то попросили родителей:
– Нужны добровольцы для работы на кухне во время школьных обедов.
Родители – люди вечно занятые. Зарабатывают на жизнь. И бабушка Марина, как первоклашка, первой подняла руку.
Вы слышали о «Французской Академии Наук» на колесах? Еще нет? Тогда поведаю. Её организовала моя сестра. Она едет давать уроки то к Дане и Саше, то к Николосу. Хочет со временем говорить со своим внуками по-французски. Это дело хорошее. Учитель французского – всегда и везде учитель французского.
Узнала, что одному из внуков врачи прописали продукты без глютеина, и уже мчится на своей машине в нужный супермаркет. Сутки у этой бабушки практически равняются сорока часам.
Как-то спросил сестру:
– Марина, откуда у тебя столько энергии? Тебе даже уже не пятьдесят!
– Ты не догадываешься? – переспросила она. – Естественно, от мамы и папы. Помнишь, какими они были? А у тебя откуда?
…Моя сестра Марина живет в Калифорнии. Как-то раз она вместе с дочкой Юлей ехала домой. Вечером почти все дороги забиты машинами, и они ползут, как черепахи. Их внимание приковал к себе какой-то предмет у обочины дороги. Другой, возможно, проехал бы мимо, но сестра – никогда. Может, что-то опасное, так и шину можно проколоть. Остановились. Это был самый обычный дамский кошелек. Открыли. Там были далеко не простые две кредитные карточки и удостоверение личности.
– Поехали по адресу, указанному в документе. – предложила Марина.
Два маленьких Мышонка
Нашли мешочек пшёнки.
Один кричит: «Он мой!
Возьму его с собой!»
«Не тронь! – сказал другой, –
Не твой он и не мой.
Возможно, мама Мышка,
Несла своим малышкам,
Случайно обронила,
Мышат не накормила…
Нельзя чужое брать!
Пойдём её искать,
Вернём находку Мышке,
Пусть кушают детишки».
Л.Дьяченко
Нашли многоквартирный дом. Нужный номер. Но там жили совсем другие люди. Что делать? Рассказали им, в чем дело. Пошли вместе к менеджеру. Она знала всех и даже новый адрес и телефон бывших квартиросъемщиков.
На телефонный звонок ответил взволнованный голос:
– Да, беда. Потеряла и удостоверение личности, и кредитные карточки. Как так получилось – и сама не знаю, – почти плакала женщина.
– Не волнуйтесь, пожалуйста. Давайте встретимся на парковке у магазина «Safeway», – предложила Юля.
Сколько было радости, когда заплаканная дамочка взяла в руки свое богатство. Только и смогла она произнести:
– Большое спасибо.
ДОБРЫЙ АНГЕЛ
Мы с Константином приехали в гости к моей младшей сестре. Она живет в Израиле. Давно не виделись. Много лет назад мы провожали ее семью в составе четырёх человек, а нас встретила целая компания! Гала стала бабушкой, а Миша – дедушкой. Сын Яник – отец двух прекрасных детей Ёника и Эден. Дочь Полина – чудесная мама маленького богатыря Эльада.
Мы приехали издалека. Точнее, прилетели. Нам старались показать интересные места древней еврейской земли. Погостив немного, я удивился, как сестра все успевает. День у нее расписан прямо по часам. Четыре дня в неделю занята на работе. Успевает сходить за Ёником в садик. Погулять с Эден. Понянчить крепыша Эльада. Сходить на тренировку в спортивный зал. Вы спросите: а дом на ком? Конечно, на ней, на хозяйке. Всегда в квартире чисто и на столе вкусный обед. Да, еще следит, чтобы и муж не пропускал занятия в спортивном центре.
Любой экскурсовод может позавидовать тому, как Гала знает Израиль. Я еле поспевал за ней в походах по Тель-Авиву, Хайфе и увлекательным местам старинных заповедников.
У моей сестры Галы чудесные внуки. Один из них, Ёник, очень любознательный. Тысяча вопросов в минуту. И бабушка к этому уже привыкла.
Как-то внучек спросил:
– Куда деваются старики?
Гала чуть задумалась и ответила:
– На небо.
Тогда семилетний Ёник сделал небольшую паузу и спросил:
– Почему они не падают?
Я вместе с младшим сыном Костиком приехал в гости к моей младшей сестре. В Израиле все мне было ново и интересно. Каждый день на Галу сыпались теперь уже мои сотни вопросов. Она мужественно терпела и старалась дать вразумительный ответ. Как я понял, у нее был на этот счет определенный опыт и ежедневные тренировки.
Мы собирались в парк.
– Почему еврейский парк носит имя богача Ротшильда из Франции? – на этот раз спросил я.
По дороге Гала немного рассказала о бароне Эдмунде де Ротшильде.
– Он поддерживал создание и развитие еврейских поселений. Идеи барона заключались не только в том, чтобы дать людям возможность зарабатывать и жить плодами своего труда, но и создать условия для еврейской жизни и возрождения нации. А это возможно только на нашей святой земле, там, где Тора, там, где похоронены национальные герои, которые жили и творили во все времена.
Я слушал внимательно и больше не задавал вопросов.
– Через 20 лет после смерти барона Ротшильда и его жены Ады их прах перенесли сюда, на возвышенность между поселениями Биньяминой и Зихрон-Яаковом, которые он создал. В память о великом филантропе вырастили и эти сады.
Мы – в центре парка. Здесь размещается погребальная пещера, в которой, за дверями, оформленными в архитектурном духе эпохи Талмуда, покоится прах барона и его супруги. Тут сестра перевела нам с иврита девиз династии Ротшильдов: «Согласие, честность, трудолюбие».
В чудеснейшем уголке сада наши сыновья Костик с Яником нашли удобное место для пикника. Времени у нас хватало на все. Торопиться было некуда. Кругом – неописуемая красота. Ярко светило солнце. И мы бродили и бродили. В этой уникальной обстановке, которая тянула к воспоминаниям, разговору по душам, Гала и поведала мне одну историю.
– Яник тогда был не старше, чем сейчас Ёник. И ходил в детский сад, что был в пяти минутах ходьбы от дома. Как-то раз я, прямо в халатике, заперла дверь на ключ, взяла своего малыша и бегом в садик. Опаздывать было не в моем вкусе.
В это время у рабочих дела шли полным ходом. Заливали крышу смолой, готовили детский сад к осени, к нашим родным дождям. К сентябрю дожди тут как тут, их можно ждать в любое время. Что поделаешь, живем рядом с морем. Поцеловала Яника и шагаю домой.
Но что это? Я услышала жуткий крик. Мужчина кричал от невыносимой боли. Бегала тогда неплохо, благо регулярно совершала длительные прогулки вдоль моря. Увидела, что одному из рабочих на руки вылилась горячая смола. Помощи ему ждать было неоткуда. Кругом малыши и воспитатели. Детей оставить одних никто не мог. Я потянула кричавшего парня за рубашку к себе, и вместе с ним побежали к дороге.
На наше счастье, проезжало такси. Водитель попался очень порядочный парень. Рассказала, что случилось с рабочим, и добавила, что не могу оплатить проезд.
– Я все понимаю, садитесь. Знаю, где ожоговый центр. Через десять минут там будем.
И он помчался, как на пожар. Приняли парня быстро. Он оказался киргизом, раньше жил в городе Фрунзе. Но мне было, скажу откровенно, все равно, кем он был. Передо мной был человек, почти уничтоженный горячей смолой, который не знал, на каком свете он находится. От страшной боли, мне показалось, что у него даже лицо перекосило, тяжело дышал и стонал, стонал…
– Можете идти домой, – сказали мне. – Спасибо, он уже в надежных руках.
Назавтра утром Миша сам отвел Яника в садик, а я рано была уже в ожоговом центре. Рядом с обожжённым уже находилась молодая девушка.
– Я – жена, – представилась она. – Мы тут недавно, на работу приехали. Любой труд тут для нас – счастье. В Средней Азии жить сейчас невозможно: нет работы, нечего есть.
Когда она узнала, что мы почти «земляки» – тоже из Средней Азии, жили в узбекском городе Ташкенте, произнесла:
– Я не верю в случайность. Неспроста Вы оказались в тяжелый момент рядом с рабочими, не случайно так помогли моему мужу. Вы – настоящий ангел. Большое спасибо Вам и этой еврейской земле.
И я тогда почему-то подумала, если бы мама была тут, то она сказала бы, что я все правильно сделала.
* * *
– Порядочность – это не пиджак, который надевают по выходным и праздничным дням, а в будние дни снимают. Она – либо есть, либо её нет, – сказал известный общественный деятель Аман Тулеев. Он добавил, что порядочность – это букет добродетелей, таких как честность, доброта, благородство, великодушие и чувство собственного достоинства.
И вот такой большой букет на всю жизнь нам мама и оставила.
