Tag Archives: Хосе-Рауль Капабланка

Капабланка: «Каждый должен уметь играть в шахматы»

Хосе Рауль Капабланка был чемпионом мира по шахматам в 1921–1927 гг., пока не уступил титул Александру Алехину в Буэнос-Айресе. В том матче ему предсказывали победу, и Капабланка жаждал провести повторный матч со своим русским соперником, но, несмотря на все усилия, ему так и не удалось снова побороться за звание чемпиона мира.

В интервью 1932 года, которое взял Аделардо Фернандес Ариас, Капабланка говорит о предполагаемом нежелании Алехина встретиться с ним, о лучших игроках мира, роли денег в шахматах и важности изучения игры в детстве. Запись беседы была опубликована в мадридской газете «АВС» 14.05.1932.

На снимке: Алехин и Капабланка в 1914 году

Когда состоится чемпионат мира по шахматам? Я спросил об этом Капабланку, который сейчас находится в Нью-Йорке. А выдающийся шахматист ответил мне: «Как только захочет Алехин».

– Почему Вы так сказали?

– Потому что я бросал ему вызов в течение последних четырех лет, после того как он выиграл чемпионат, и он никогда не решился принять мой вызов. Он не говорит мне «нет», но чемпионат не устраивается. Алехин прячется за интерпретацией правил. Представь, я сам создал эти правила! Он выдвигает один предлог за другим, откладывая матч, а я не могу встретиться с ним лицом к лицу.

В прошлом году он сказал, что согласен провести матч между 15 августа и 15 сентября, либо в Нью-Йорке, либо в Гаване, но вы должны понимать, что это была отговорка, потому что в это время года никто в Нью-Йорке не интересуется шахматами, да и в Гаване это не время для проведения чемпионата такого рода.

– И?..

– Не остаётся иного выбора, кроме как собрать призовой фонд в размере двенадцати или пятнадцати тысяч долларов, и когда деньги будут собраны, это заставит его сыграть матч. До сих пор публика могла думать, что он на самом деле пользуется своим законным правом в соответствии с международными правилами шахматных соревнований, где говорится, что «чемпион мира имеет право назначать дату следующего матча», но не больше. Теперь все понимают, что он избегает матча со мной.

– Но разве в шахматах нет федерации или чего-то подобного, что есть в других видах спорта?..

– Единственное, чего я не успел сделать, – создать совет арбитров, обладающих достаточными полномочиями, чтобы предотвратить подобные явления. Да, в Гааге существует что-то вроде комиссии, но она не обладает ни моральной силой, ни властью принимать необходимые принудительные меры, чтобы подобные случаи не имели места.

– Вы уверены, что снова выиграете чемпионат?

– Я уверен. Тем более что я знаю: как только Алехин проигрывает первые партии, он теряет победный дух. Так случилось со стариком Ласкером, когда я победил его в чемпионате.

– Где и когда Вы поставили рекорд по количеству участников в сеансах одновременной игры?

– В феврале 1922 года, в Кливленде. Я играл против 103 игроков. Я выиграл 102 партии, одну свёл вничью. Но такой результат был везением, схожим с тем, как если бы вы выпрыгнули из этого окна и оказались на улице невредимым. Там был весь Огайо, и там были игроки из всех слоев общества, и это было очень интересно.

Другая очень интересная встреча состоялась в Манчестере, где я играл против тридцати специально отобранных игроков. Самому слабому из них в обычной партии я бы вряд ли дал фору больше коня.

Капабланка играет против 50 команд в 1931 г. – кубинская звезда стоит у доски справа (примерно посередине). Фото из «Америкэн чесс бюллетин», источник: Edward Winter’s Chess Notes

– Кто лучшие шахматисты в мире?

– Славяне. Разве вы не видите, что национальные особенности и погодные условия помогают им? По указанным причинам все русские – хорошие музыканты и хорошие шахматисты. Они живут в уединении из-за холода, а их темпераменту свойственна сосредоточенность. Они тяготеют к абстракциям, а не к конкретике.

– Как развивались ваши шахматные навыки?

– Мой отец играл в них, я смотрел, как он играет, и не знаю как, но я сразу научился. В четыре года я уже умел играть в шахматы. Я играл, хотя моя семья не позволяла мне этого делать. Я приехал сюда, в Соединенные Штаты, чтобы учиться в Колумбийском университете и стать инженером-механиком, а затем химиком. В 1908 году я имел некоторые трения с моими родственниками. До того я несколько раз играл здесь и видел, что всегда выигрывал, так что я решил полностью посвятить себя шахматам. Вскоре я победил американского чемпиона. В 1908–1918 гг. я значительно усилился, и в 1921 году выиграл чемпионат мира.

– Вы заработали много денег в шахматах?

– Больше, чем кто-либо другой, но это не значит, что я заработал очень уж много, потому что на самом-то деле никто в шахматах не зарабатывает огромные деньги. Тем не менее, могу заверить вас, что в этом смысле я тоже чемпион.

– Сложны ли шахматы?

– Очень сложны, но не настолько, как думают некоторые. Конечно, вы должны изучать шахматы с наставником, читать книги, но наступает время, когда техническая сторона полностью изучена, и остаётся только личное: инициатива, идеи, концентрация, скорость, мастерство игры.

– Какова практическая цель шахмат в жизни?

– Я думаю, что шахматам следует учить в школах, чтобы дети привыкали думать и упорядочивать свои мысли. Шахматы – упражнение ума с большими положительными последствиями. Каждый должен уметь играть в шахматы, чтобы привыкнуть думать и контролировать себя.

– Какую фигуру вы предпочитаете на шахматной доске?

– Ни одну не следует предпочитать. Предпочтение определенной фигуры приводит к слабости…. Однако, если меня заставят выбрать одну, я скажу вам, что мне нравятся пешки – самые простые и наименее опасные фигурки. Старик Ласкер думал так же.

– Каково будущее шахмат?

– В шахматы играют в мире больше, чем когда-либо прежде. Несомненно, они развиваются как часть общей культуры.

– Каково происхождение шахмат?

– Об этом много написано. Но я могу заверить вас, что мы точно не знаем, кто изобрёл шахматы. Известно, что три тысячи лет до нашей эры в мире уже играли. И вот, несмотря на универсальность шахмат, мы обнаруживаем, что жители таких стран, как Индия или Китай, имеют особые варианты игры. В Индии, например, пешки продвигаются не более чем на одну клетку, а в китайских шахматах больше фигур. В Индии рокировка делается по-другому, а в Китае есть ходы, которые отличаются от наших.

– Есть ли женщины, которые хорошо играют в шахматы?

– Одна на весь мир. Её фамилия Менчик, она из Чехословакии, славянка, но получила образование и живёт в Англии. Она играла со мной, и она действительно сильна в шахматах.

Песня современной чилийской певицы и шахматистки Хуги ди Прима (Juga di Prima), посвящённая Капабланке (его образ мелькает в видеоклипе)

– Ваши самые важные партии?

– Ради курьёза приведу случай, когда я играл в Москве в 1925 году против группы советских комиссаров. Мне противостояли двадцать игроков, в том числе Рыков и Крыленко. Кстати, Троцкий тоже хорошо играет, и Ленин был сильным игроком. Отличные игроки – английский министр Бонар Лоу (Эндрю Бонар Лоу был премьер-министром Великобритании с 1922 до 1923 г., года своей смерти – belisrael), историк Бокль, пианист Розенталь. Я заметил, что многие музыканты также являются прекрасными шахматистами.

– А из испанских шахматистов кого бы Вы отметили?

– Хорош как шахматист испанский чемпион, мистер Рей. Я сыграл с ним в Барселоне и с нетерпением жду новой поездки в Испанию, чтобы нанести ему надлежащий визит. В прошлый раз, когда я был в этой стране, мои обязательства мешали пообщаться с Реем.

Тут зазвонил телефон. Позвали Капабланку, и я попрощался с великим игроком.

Перевод с испанского на английский Карлоса Колодро (Carlos Colodro), с английского – belisrael.

Источник

Опубликовано 14.06.2020  14:56

Шахматы – символическая война (2)

(Окончание интервью, взятого Хавьером Варгасом у гроссмейстера Оскара Панно в 2005 г. Начало здесь)

– Итак, шахматы – это наука, искусство, спорт или всё сразу?

– Я думаю, что всё сразу. Очевидно, это игра, которая используется для проведения соревнований. Но шахматы должны быть рассмотрены и под другим углом, потому что это, можно сказать, точная наука, чрезвычайно сложная, но всё же наука. Даже физика или химия являются очень сложными науками, которые мы еще не исчерпали, и шахматы сопоставимы с ними. На доске имеется фиксированное количество фигур с постоянными правилами. Это гигантское, астрономическое число, что теперь доказано на вычислительных машинах.

Машины в шахматах находятся ещё в сфере грубой силы, исчисляя варианты. У них нет мышления, аналогичного человеческому, они не учатся на своих ошибках. Да, с грубой силой расчёта они продвинулись дальше во многих аспектах. Не допуская ошибок, не теряя материала, они ведут партии лучше, чем люди, особенно, если это быстрые шахматы, потому что человек, возможно, видит идеи на более высоком уровне, чем машина, но он допускает ошибки и неточности. Машина не допускает ошибок, и это указывает на тот факт, что шахматы – точная наука, которая, возможно, через тысячу лет будет исчерпана суперкомпьютерами. Для человека это всегда бесконечная игра, потому что мы не можем видеть все варианты.

Кроме всего прочего, в анализе, эндшпилях, партиях прошлого мы находим художественную жилку.

Мне припомнилось сравнение: в начале партии так много возможностей, что это напоминает гранитный блок, в котором возможны все потенциальные произведения искусства, но скульптор должен прийти и отсечь части, которые не являются существенными. Когда скульптор их удаляет, возникает произведение искусства. В граните таятся бесконечные произведения искусства, их проявление зависит от скульптора. В шахматах – то же самое: есть ряд произведений, которые действительно достойны величайшего уважения и восхищения.

Соревновательный аспект шахмат связан с желанием человека победить. Тот, кто выигрывает в честной игре, получает очень полезное и конструктивное удовольствие.

Шахматы приносят всего понемногу, и каждый человек должен выбрать наиболее удобную, самую выгодную или самую приятную для него отрасль.

– Кто-то сказал, что шахматное сражение – копия военного. Применимы ли принципы шахмат к войне, либо наоборот? Ещё шахматы сравнивают с политическими баталиями – вы согласны?

– Насчёт войны согласен абсолютно. Это бескровная война, в которой солдаты уходят в коробку, а не на кладбище. Если вы прочтёте «Искусство войны» китайского автора Сунь Цзы, то поймёте, что многие советы и наблюдения верны для шахмат. И наоборот: понятия шахмат применимы к военным ситуациям. На войне вам нужна стратегия, потому что цель состоит в том, чтобы победить врага или занять город, и есть трудности в зависимости от того, где ведутся атаки. Иными словами, это очень похоже на партию в шахматы. Стратегия войны – это стратегия шахмат; они идентичны, они обрабатываются с помощью одного и того же элементарного алгоритма. Я бы сказал, что они не похожи, а идентичны.

– А как насчет политики?

– Ну, если вы хотите видеть в политике войну или соревнование. Политика мрачнее, потому что в ней нет абсолютных истин; Я бы даже сказал, что в политике вам приходится несколько раз продавать свою душу. Политики продают свои души много раз ради того, что им кажется высочайшими целями, и совершают смертные грехи, которые мы, простые граждане, никогда бы не совершили. Для них политический триумф превыше любой проблемы, которая для нас может быть фундаментальной – принципы, и так далее. Я говорю об Аргентине, потому что здесь правительство, очевидно, является отвратительным органом.

– Как вы объясните шахматный бум в Аргентине в 1940-х, 1950-х годах и позже? Без сомнения, он был намного большим, чем в других странах Латинской Америки.

– Объяснение восходит к началу прошлого века. В 1905 году был основан аргентинский шахматный клуб, который стал очень важным учреждением. Связь Буэнос-Айреса с Европой была настолько интенсивной, что столица Аргентины имела полуевропейский вид, несмотря на три месяца плавания, которые тогда отделяли её от Европы. Аргентина начала привозить мастеров из Европы: приезжали Тартаковер, Рети, даже Ласкер. Мы стали очень ориентированной на шахматы страной – настолько шахматной, что Капабланка и Алехин, убегавшие друг от друга, наконец встретились… Ну, где был организован матч на первенство мира 1927 года? В Буэнос-Айресе, южноамериканском городе, куда можно было добраться только после трехмесячного путешествия.

Алехин свергнул Капабланку, и это сильно повлияло на людей, хотя шахматы и без того уже были популярны. Новости доходили до других аргентинских городов – Кордовы, Росарио, Мендосы. Аргентина создала федерацию, присоединившуюся к Международной федерации в 1924 году, и начала участвовать в олимпиадах, имея таких игроков, как Роберто Грау (Roberto Gabriel Grau ) и Дамиан Река (Damian Reca)

. В 1939 году нам было поручено организовать шахматную олимпиаду – «Турнир наций». Но когда задание было получено, Грау поговорил с президентом страны, и президент сказал: «Ну, это не было предусмотрено в бюджете, но мы посмотрим, что можно сделать, располагайте нашей моральной поддержкой». Грау поехал по стране, собирая средства. Он заинтересовал многих, и олимпиада началась. Все шахматисты прибыли на корабле.

В середине олимпиады Германия вторгается в Польшу, а Англия вступает в войну, и это было ужасно, потому что под конец олимпиады некоторые команды, например, Германия и Польша, избегали друг друга. Им пришлось согласиться на счёт 2:2, чтобы не прерывать турнир. Конечно, если убивают ваших соотечественников, вам не до шахмат. Затем немецкая команда не смогла вернуться в Германию. Все её члены остались в Аргентине, за исключением одного игрока, который отправился в Сан-Паулу.

– Остался и Мигель Найдорф из Польши.

– Да, Найдорф тоже остался. Он создал семью, потому что он потерял свою семью в Варшаве. И ему пришлось задаться вопросами: «Оставаться ли?» «Что делать и где»? Найдорф был лидером аргентинских шахмат во времена Болбочана, создал кружок, а не школу, но он был полюсом притяжения, который стимулировал других.

– Объясняет ли это успех Аргентины на соревнованиях?

– Я думаю, что основа уже была прочной, но олимпиада 1939 г. её усилила. Когда олимпиады возобновились после войны, в 1950 году Аргентина заняла 2-е место после Югославии; в 1952 году – 2-е после Советского Союза. Удалось стать вторыми после СССР и в Амстердаме 1954 года, где я впервые играл за нашу команду (на 3-й доске).

Оскар Панно против Яна Тиммана в Амстердаме (1977 г.). Фотo: Роб Богартс / Анефо

На турнире претендентов 1956 года: Мирослав Филип, Василий Смыслов, Пауль Керес, Герман Пильник, Давид Бронштейн, Ефим Геллер, Борис Спасский, Тигран Петросян, Оскар Панно, Ласло Сабо. Фото: Герберт Беренс / Анефо

– Как вы считаете, шахматы должны преподаваться в школах?

– Я полностью убеждён в этом, и многие латиноамериканские страны могли бы это ввести у себя. У нас нередки экономические кризисы, которые не позволяют нам заниматься культурной сферой, к которой принадлежат шахматы, со всей щедростью. Но у шахмат есть черта, которой я придаю большое значение: шахматы – самый мощный образовательный инструмент из тех, что я знаю. Он же и самый экономичный, потому что для обучения, игры и стимулирования мышления мальчика, который отдаёт шахматам немного времени, ничего не нужно – картонная доска и набор фигур. Их можно довольно легко вырезать или нарисовать.

Обучение шахматам помогает детям научиться думать, размышлять, играть, упражнять свою память, проявлять ответственность. Мальчик видит, что принятие ответственности за ходы в дальнейшем оказывает воздействие, независимо от результата партии, независимо от того, выиграл он или проиграл. В любом случае он понимает, был ли его ход эффективным или нет.

Анатолий Карпов, блестящий советский чемпион мира, несколько раз ездил в Аргентину. Однажды в своей лекции он особо акцентировал то, что мальчик, играющий в шахматы, учится принимать решения.

Ребёнок от 8 до 10 лет, который учится у своего старшего брата, у своих родителей, у своих учителей, всегда, играя в шахматы, знает, что делать и как. Он первый согласится с моим понятием ответственности. Каждый его ход, выбираемый свободно, будет иметь значение в будущем; видя важность каждого хода, он осознаёт вещи, которые обычно пропускаются во время обучения. Он понимает важность принятия решений, концентрации внимания и заглядывания в будущее.

Когда обычный ребёнок так много думает о будущем? А вот в шахматах ему надо это делать. Если он не будет думать, то потерпит поражение. В шахматах приходится размышлять о важности ваших действий.

– Как бы вы определили интуицию применительно к шахматам?

– Для начала нам нужно определить, что такое интуиция. Я не знаю, что такое интуиция, но это похоже на подсознательное намерение, связанное с опытом, потому что человеческий разум иногда рассуждает по аналогии (то, чего компьютер не научился делать). Когда возникает проблема, которая полностью отличается от того, что известно, машина склонна останавливаться, ведь у неё нету схемы, чтобы работать с такой проблемой. Человек же пытается проводить сравнения с предыдущим опытом. Итак, я думаю, что интуиция пользуется теми же средствами, что и рассудок, но на подсознательном уровне, где есть очень тёмные области, о которых мы не знаем.

– А как насчёт самообучения машин?

– Мы не знаем, что произойдёт с машинами. Люди, очевидно, обладают талантами и изобретательностью. Вопрос о том, как машины могут заниматься творчеством, является одним из аспектов, в которых застревают программисты.

– Но каким образом шахматный мастер творит во время игры, во время проведения комбинаций, в своей стратегии, тактике?

– Я бы сказал, что с тактической стороны комбинаций шахматы – занятие, завязанное на расчёте. Другими словами, дело в технике расчёта.

Конечно, техника расчёта – самая простая часть; она требует некоторого обучения и концентрации игрока. Но есть области высшей стратегии, занятие которыми больше развивает креативность.

– Что вы подразумеваете под высшей стратегией?

– В игре есть два элемента: стратегия и тактика. Стратегия – это общие планы, которые могут быть изменены в соответствии с движениями противника, а тактика – конкретные действия с целью получить что-то немедленно при столкновении сил в бою. Например, военачальнику во время тактической операции удаётся взять пленных, захватить оружие, взять под контроль холм. Общая стратегия связана с планированием и не может обойтись без атаки.

Когда я говорил о творчестве, креативности, то забыл сказать о Моцарте. Мы знаем, что он гений, но где он взял мелодии? Они сложились из творческих элементов внутри него. И он был гением, потому что было много музыкантов, которые не могли сделать то же самое, несмотря на то, что блестяще владеют техникой. В шахматах мы также видели гениев: Таля, Фишера, теперь Каспарова и других.

– Большое спасибо. Это был очень интересный и приятный разговор.

Перевод на англ. с оригинала на испанском Carlos Colodro. Перевод с англ. (с небольшими сокращениями) belisrael. 

Опубликовано 08.06.2020  16:50

Ян Топоровский. ВЕЛИКИЙ НЕМОЙ

Природа одарила Бориса Верлинского талантом игры в шахматы. Но отняла речь. Та же природа наградила его даром чревовещания, но в то же время сделала глухим. Утробным, потусторонним голосом он разговаривал с людьми. А когда те отвечали – догадывался о сказанном, читая по губам.

Природа вознесла его над многими – он завоевал титул чемпиона СССР по шахматам. С другой стороны – превратила его в приживалу в доме одесского промышленника Иосифа Фудима, который был в числе организаторов перевозки праха отца сионизма Льва Пинскера в Эрец-Исраэль в 1934 году.

В шахматных баталиях, которые провел гроссмейстер Борис Верлинский, есть две удивительные партии. Первая была им сыграна в 1925 году с чемпионом мира Капабланкой. Вторая – с советскими властями.

И ту, и другую он выиграл блестяще.

Приживала из Бахмута

Я знаю об этом от сына Иосифа Фудима – Давида, которому по наследству от отца перешли дружеские отношения с чемпионом СССР Борисом Марковичем Верлинским. Для Давида Борис Маркович был вначале дядей Борей, а потом – просто Борей.

В те далекие годы (господи, мы опять говорим о начале ХХ века!) Борис Маркович жил в Одессе. Но сам он родом из Бахмута – небольшого украинского городка. Нельзя сказать, что будущий чемпион СССР Борис Верлинский и семья Фудим были дружны и неразлучны. Просто Иосиф Фудим – один из владельцев лакокрасочного завода в Одессе – увлекался шахматами. И эта игра – единственное, что связывало этих столь разных людей.

Верлинский был выдающимся шахматистом-самородком. И лучшего партнера, чем он, во всей Одессе нельзя было сыскать. Тем более, что Верлинский давал Иосифу Фудиму фору – ладью. (При этом надо учитывать, что Иосиф Фудим и Борис Верлинский играли на деньги.)

А вообще-то этот шахматный «и бытовой альянс» начался еще до Первой мировой войны – где-то в 1912–1913 годах. В то время Иосиф Фудим вращался в кругу сионистов. Он был приближен к Жаботинскому, Усышкину и другим легендарным сегодня личностям. И вот тогда кто-то из евреев обратил внимание Фудима на молодого провинциала, очень способного шахматиста, приехавшего в Одессу и не имевшего в этом городе ни кола, ни двора, ни знакомых, ни родственников, ни друзей, ни просто покровителей, которые могли бы помочь молодому парню пробиться.

Может, сама жизнь свела этих людей, а может, сам Иосиф Фудим решил, что молодого человека нужно поддержать, или, говоря простым языком, взять на себя его материальные проблемы. Тем более, что в те годы Иосиф Фудим имел для этого финансовые возможности.

Надо сказать, что не всем любителям шахмат было приятно общаться с молодым Верлинским. Дело в том, что этот еврей был от рождения глухонемым и потому не получил никакого образования. Он не окончил даже первого класса школы. Правда, к моменту переезда в Одессу какие-то слова он все-таки научился выговаривать. Но его речь была невнятной, ибо не слова, а утробные звуки доносились из его нутра. Он говорил, как чревовещатель. Собеседника же понимал по движению губ. И хотя был глухим, то, что говорили ему, – пусть не на сто, но на пять процентов – воспринимал правильно.

Давид Фудим вспоминал, что, когда после Великой Отечественной войны он вернулся с фронта в Москву, добрые встречи с чемпионом СССР продолжались, как и до войны. Борис Маркович по-прежнему ходил на обеды к семейству Фудим, хотя из всей огромной семьи остались в живых только Давид и сестра его отца – тетя Юдифь. Она была хлебосольным человеком. В те годы это давалось нелегко. Об этом семействе и источниках хлебосольства Юдифи писал в эпиграмме известный советский литературовед Лев Рудольфович Коган:

Когда-то в древности Юдифь

Главу отсекла Олоферну

И, поступив весьма примерно,

Пленительный создала миф.

А ныне времена зловещи:

Коммунистический пожар!

И старо-фудимские вещи

Юдифь относит на базар…

Жизнь, параллельная шахматам

Частенько Верлинский стоял у ворот, поджидая возвращавшегося из института Давида (тетка Юдифь гроссмейстера Верлинского, чемпиона СССР и Москвы, не очень-то жаловала, хотя обедами кормила исправно). Разговор (если это можно назвать разговором!) между чемпионом СССР и студентом Давидом (Додиком) всегда начинался примерно так:

«До-дык, – чревовещал Верлинский, – что-та-ко-э-мэ-дэ-ры-ны-за-цыя?!» Потом он заглядывал в бумажку, в которой было записано очередное неизвестное ему слово, вычитанное за время ожидания в газете, висевшей на стенде у дома: «До-дык, что-та-коэ-про-ты-ту-ция?».

И так все годы. Он не знал значения многих – даже простых – слов. Он был ограниченным, в его обществе людям, далеким от шахмат, было просто неприятно, к тому же он был очень скупым, прижимистым человеком. Среди немногих, кто его понимал, был Иосиф Фудим.

Дело в том, что Борис Верлинский столько потерял, как и семья Фудима, за годы становления Советской власти, что невольно, с каждой денежной реформой (а их было, кажется, шесть?!) становился все более и более скупым и буквально дрожал над каждой копейкой. Он был прекрасным сеансером, и его основным доходом была плата за сеансы одновременной игры в шахматы.

Как шахматист Верлинский, конечно, не входил в первую десятку гроссмейстеров мира. Всё-таки надо учитывать, что он был больным человеком. Он уставал уже после трех часов турнирной игры. Но сеансером был первоклассным. Такой шахматист, как Ефим Геллер, с которым на эту тему беседовал Давид Фудим, сказал: «Второго такого сеансера еще в мире не было!».

А вот до войны на многих шахматных турнирах можно было увидеть Бориса Верлинского и Иосифа Фудима. Первый располагался за доской, второй – в зале. Иосиф Фудим оплачивал все поездки и расходы.

Вместе они были и на Первом Московском международном турнире. Остановились в одной из столичных гостиниц. Тогда Верлинский уже выступал «за Одессу». (Это потом, в году 1929, он переехал в Москву.)

Вокруг Первого Московского международного турнира (декабрь 1925 года) был такой ажиотаж, что В.И. Пудовкин снял о нем фильм «Шахматная горячка», где запечатлел приезд шахматных титанов в СССР. А ведь до этого часа большевики великих шахматистов мира и за людей не считали. Ни Капабланку, ни Ласкера, ни других крупнейших гроссмейстеров мира. Московский турнир был первой возможностью для широкого круга советских шахматистов (и гораздо более широкого круга советской общественности) встретиться не с одним, а с целым рядом знаменитых шахматных мыслителей планеты.

Мат Капабланке

О том, как сыграл на том турнире Верлинский, можно судить по-разному. Спортивный результат он показал средний, разделив 12-14-е места, но зато в компании Рудольфа Шпильмана и Акивы Рубинштейна, в недавнем прошлом одного из главных претендентов на мировое первенство.

С творческой точки зрения Верлинский выступил блестяще, обыграв чемпиона мира Хосе Рауля Капабланку. Эта партия обошла шахматную печать всего мира и вызвала большой резонанс.

Первое место на турнире завоевал Ефим Боголюбов (к тому времени уже живший на Западе, в Германии.) Второе место занял Эммануил Ласкер, третье – Капабланка, проигравший в Москве две партии.

Одну – революционеру и советскому функционеру Ильину-Женевскому, который состоял в родстве советским дипломатом, в прошлом флотским комиссаром (выразительная аббревиатура «замкомпоморде» – заместитель комиссара по морским делам – относилась к нему, – ред.) Федором Раскольниковым. Оба ушли в небытие в 30-х годах, Раскольников – успев написать и опубликовать на Западе обличительное «письмо Сталину», которое потом ходило в СССР списках вплоть до Перестройки.

Вторую партию Капабланка проиграл Борису Верлинскому. Но вот, что обидно: если победа Ильина-Женевского трактовалась советским официозом как триумф советского мастера, то разгром, который учинил Верлинский маэстро Капабланке, был расценен как случайное поражение чемпиона мира.

Этот советский миф дошел и до наших времен. Вот отрывок из книги «Капабланка в России» В. Линдера и И. Линдера (М. «Советская Россия», 1988 год, стр.77-78): «После возвращения с однодневных гастролей Капабланка встречался в очередном туре с Борисом Верлинским, способным советским мастером, позднее ставшим чемпионом Москвы и СССР (1929). В партии с Верлинским утомленный поездкой Капабланка, явно неудачно разыграл дебют ферзевых пешек, а в миттельшпиле играл, по выражению Рети, «ва-банк» и отложил партию в безнадежном эндшпиле. Но и после этого второго поражения на турнире Капабланка продолжал держаться, как ни в чем не бывало, по-прежнему был дружелюбен и сердечен с окружающими».

Настоящие же знатоки игры, которые судят о турнирах не по высказываниям историков и журналистов, а по сделанным в партии ходам, (кстати, именно эта партия Бориса Верлинского опубликована в «Шахматной энциклопедии»), могут воочию убедиться в том, как последовательно, да к тому же черными, переиграл чемпиона мира самородок из Одессы.

Победитель Ботвинника

И еще один интересный штрих: во время Гражданской войны будущий чемпион мира Александр Алехин, живший в то время в Одессе, ежедневно играл с Борисом Верлинским. А Алехин не любого шахматиста брал в спарринг-партнеры.

Надо знать шахматистов. Они чертовски не любят проигрывать. В особенности это относится к чемпионам мира, и уж тем более в тех редких случаях, когда им приходится капитулировать в партиях с игроками, эхо имен которых не достигает вершин Олимпа.

Вот почему великому Капабланке оставалось лишь быть «по-прежнему дружелюбным и сердечным с окружающими». И присоединиться к хору тех, кто утверждал, что он «был утомлен поездкой» в Ленинград. Но под маской дружелюбия в нем явно бушевали иные чувства. Особенно, к Борису Верлинскому.

Осмелюсь предположить, что аналогичные эмоции к Верлинскому разделял и Михаил Моисеевич Ботвинник. На Пятом чемпионате СССР (1927 год) Верлинский по болезни не участвовал. Именно там, в его отсутствие, 16-летний Ботвинник разделил 5-6-е места – огромный успех для начинающего! А вот на следующем первенстве (1929) дело осложнилось. Верлинский «перебежал дорогу» 18-летнему Ботвиннику.

Долгое время противники Верлинского оспаривали итоги чемпионата. Дело в том, что состоявшееся в Одессе первенство проводилось по необычной системе, несколько напоминавшей футбольную, – в несколько кругов. Четверо победителей выходили в финальную группу, где и выясняли между собой отношения. Верлинский, игравший с большим подъемом, – первенствовал, а вот честолюбивый юноша Ботвинник в финальную «пульку» не попал.

В Одессе Верлинский стал чемпионом СССР. Это был его наивысший успех, если не считать игры на Первом московском международном турнире и победы над Капабланкой. Кстати, он тогда выиграл не только у Хосе Рауля, но и у других именитых шахматистов: Рихарда Рети, Рудольфа Шпильмана…

Гроссмейстер или просто маэстро

Несмотря на «антиверлинскую компанию», Борис Маркович вошел в шахматные анналы, как чемпион СССР 1929 года, и ему даже было присвоено звание гроссмейстера СССР.

Но тут опять возникает странная ситуация. Почему-то считается, что первым это звание получил Ботвинник, затем Левенфиш. А Верлинского – после присуждения звания Ботвиннику – старались именовать не гроссмейстером, а несколько проще – мастером, маэстро.

Он был выдающейся личностью, и не только в плане шахмат. Каким-то непостижимым образом он научился играть на фортепьяно популярные в то время вальсы, мазурки – и это фактически ничего не слыша! (Прямо-таки напрашивается сравнение с Бетховеном, но, если композитор лишился слуха к концу жизни, то Верлинский родился глухонемым). Играл он, в основном, дома у Давида Фудима, благо в этой квартире стояло четыре инструмента – рояль «Блютнер», пианино «Бехштейн»…

В семейном альбоме Давида Фудима сохранился снимок, на котором запечатлена семья Фудим и Борис Верлинский. Фотография была сделана в далеком 1925 году, в Одессе, на станции Большого Фонтана, на так называемой Монастырской даче.

Каждое лето ее арендовала семья Фудим. Давид помнит, что в эти и последующие годы за воротами Монастырской дачи была маленькая лавочка, а над ней висел плакат: «Кредит портит отношения».

В «Шахматной энциклопедии» тоже имеется снимок Верлинского, но более ранний, нежели тот, что находится у Давида.

В личном архиве семьи Фудим хранится также записка, адресованная его дяде (мужу Юдифь) – поэту М. И. Гитерману (Родился в 1895 году, в Звенигороде, неподалеку от Умани. Первая публикация – 1912 год. Единственная книга стихов «Лесная келья» вышла в 1922 году в Одессе. Умер 14 сентября 1963 года в Москве). Автор записки – поэт Николай Николаевич Минаев. В тексте есть упоминание о Борисе Верлинском:

М (ихаилу) И (саевичу) Гитерману.

Сегодня я у Вас играл в шахматы. Не с кем иным, а с самим маэстро Верлинским. Я, как и следовало ожидать, проиграл, но у меня все же есть утешение: я думаю, что играю в шахматы лучше, чем маэстро Верлинский пишет стихи.

Скажу я вам, пятная лист:

С Верлинским мы не коммунисты,

Но все-таки мы оба «исты»,

Он – шахматист, я – акмеист!…

Николай Минаев, Москва 4 апреля 1928 г.

Вычеркнутый

«Антиверлинская кампания» началась при жизни гроссмейстера, по инерции продолжается она и по сей день, сводясь к странной тактике замалчивания его имени и успехов.

В 1990 году был издан энциклопедический словарь «Шахматы» (главный редактор А. Карпов). В приложении даны 354 таблицы крупнейших турниров и матчей, нет только одной – таблицы Шестого чемпионата СССР, в котором Верлинский занял первое место.

В 1987 году, к столетию со дня рождения гроссмейстера, журнал «64-Шахматное обозрение» – в ту пору его называли «карповским» – откликнулся лишь небольшой заметкой, тогда как о шахматистах гораздо менее титулованных в том же издании размещались гораздо более пространные материалы.

Разумеется, игру Бориса Верлинского нельзя назвать стабильной – сегодня выигрывал партии у шахматистов известных и сильных, как например, у Ильи Рабиновича, Григория Левенфиша, Петра Романовского, не говоря уже о Зубареве, Григорьеве и других, а на следующий день мог сдать партию игроку куда более низкого уровня. Но разве это причина для замалчивания?

После переезда в столицу он пару раз становился чемпионом Москвы, затем дела пошли на спад, и, как правило, он занимал места в середине турнирной таблицы. После войны Верлинский подрабатывал шахматными уроками, а также сеансами одновременной игры. А чем еще мог зарабатывать глухонемой человек, умевший только одно – играть в шахматы?!

Сквозь небытие

В газете «Вечерняя Москва» в послевоенные годы была приведена еще одна сыгранная им партия, в которой он уже на девятом ходу поставил мат своему сопернику. Конечно, противник оказался не из сильнейших, но тактическое остроумие Верлинского было на высоте.

Несколько лет назад в одной из израильских газет опубликовали список имен выдающихся шахматистов-евреев. Верлинского в этом списке не было. Но несправедливость была исправлена. Вадим Теплицкий, кандидат в мастера, историк и журналист, выпустил книгу «Евреи в истории шахмат». Нашлось в ней место и для Бориса Марковича Верлинского. Резюмируем то, что в ней сказано о нашем герое:

Родился в 1887 году в городе Бахмут (позже – Артемовск) Донецкой области. С шахматами познакомился очень рано. Был третьим во Всероссийском турнире 1913 года. В первенстве Украины (Одесса, 1926) разделил первое-второе места. Был участником пяти чемпионатов СССР – с 1924-го по 1933 год, чемпион СССР 1929 года. В Московском международном турнире 1925 года разделил 12-14-е места, но блестяще выиграл у Капабланки (при жизни великого кубинца вышла книга с записью проигранных им партий – таковых оказалось всего лишь 34, в том числе и проигрыш Верлинскому).

В 1929 году Верлинскому присвоили звание «гроссмейстер СССР». Игра его была очень нервной и неровной и, по мнению многих знавших его людей, то было прямое следствие и отпечаток его недуга.

Артист Московского театра Сатиры Георгий Менглет, большой любитель шахмат и поклонник Верлинского, вспоминал как однажды присутствовал на турнире, где играл Борис Маркович. Во время партии Верлинский очень нервничал. Он почти полностью изгрыз карандаш, которым записывал ходы. К концу партии у Верлинского остался лишь огрызок, и дело дошло до того, что ему пришлось оторваться от игры подбежать к судье и упросить того выделить ему еще один карандаш.

Ничьи он не любил, не признавал: либо победа – либо поражение. И это подтверждается турнирными результатами. Так, в чемпионате Москвы (1928), где он занял первое место, Верлинский выиграл 13 партий, 3 проиграл и только одну свел вничью. В 3-м чемпионате страны (1924) разделил 10-11 места: 7 побед, 7 поражений и всего 3 ничьи. Первое известное его выступление состоялось во Всероссийском турнире любителей (Петербург, 1909), где он разделил 10-11 места с Романовским. А первое место занял А. Алехин.

Партия «Б. Верлинский – С. Власть»

В начале статьи я написал, что вчистую Верлинский выиграл не только у Капабланки, но и у Советской власти. Скажу несколько слов и о второй его победе.

На чемпионате СССР (1929) Борис Верлинский занял первое место и стал первым советским гроссмейстером. Однако в 1931 году решение о присвоении звания было отменено «ввиду недостаточно высоких результатов».

Все прекрасно понимали, что в основе – не результаты, а «политические соображения». Ведь первый гроссмейстер СССР – это гордость страны, ее лицо. А тут больной одесский еврей Верлинский – не говоривший, не слышащий, не обучавшийся даже в хедере – всего лишь самородок, который не мог быть – по мнению Советской власти – лицом СССР. И звание просто ликвидировали, можно сказать – отобрали. А через несколько лет (1935) опять восстановили, и «первым гроссмейстером СССР» так стал талантливый Ботвинник. Однако, партия «Б. Верлинский – С. Власть» не была завершена. Верлинский обращался во все инстанции. И партия растянулась на десятилетия. И только в 1947 году был поставлен «шах», а в 1949 году – «мат»: Верлинскому вернули высшее звание шахматного мастера – первого гроссмейстера СССР.

Но жизнь уже находилась на исходе. Ему было отпущено еще несколько лет и партий с друзьями. В том числе и с давним другом Додиком Фудимом – сыном его довоенного спонсора и покровителя. Борис Маркович умер в 1950 году в Москве.

Источник

* * *

От ред. belisrael. Очень было интересно прочесть о выдающемся шахматисте, который имел отношение и к истории шахмат Беларуси (в чемпионате БССР 1933 г., выступая вне конкурса, c результатом 8 из 11 – без ничьих! – занял 2-е место после гомельчанина Абрама Маневича). Я. Топоровский ярко, с малоизвестными подробностями написал о Б. Верлинском, поэтому мы и решили перепечатать статью с сайта «Мы здесь».

Вместе с тем уважаемый автор в своей журналистской «партии» сделал ряд сомнительных «ходов». Не стоило бы, как нам кажется, называть Верлинского «приживалой». Из самой статьи следует, что поддержку от семьи Фудимов шахматист получал не просто так; от общения с ним была польза и для его «спонсоров».

И до международного шахматного турнира в Москве (ноябрь-декабрь 1925 г.) большевики считали великих шахматистов мира «за людей». Уже с начала 1920-х гг., а особенно после создания всесоюзной шахсекции в августе 1924 г., Крыленко, Ильин-Женевский и компания были заинтересованы в том, чтобы показать миру преимущество советской шахматной системы… Кстати, Ильин-Женевский не ушёл «в небытие в 30-х годах» – из википедии можно узнать, что он погиб при эвакуации из Ленинграда 3 сентября 1941 года.

Верлинский становился чемпионом Москвы не «пару раз», а лишь единожды – в 1928 г. На вышеупомянутом турнире 1925 г. Рихарда Рети он не обыграл, а свёл с ним вничью (но победил Акибу Рубинштейна, что вряд ли было хуже!)

В 1931 г. с Верлинским обошлись несправедливо, отняв звание гроссмейстера СССР, присвоенное «пожизненно». Однако мотивировка этого поступка описана в статье неточно. Советская власть вряд ли имела что-то против «больного одесского еврея» – напротив, ей было выгодно показать, что в СССР инвалид и «нацмен» может стать гроссмейстером. На беду Верлинского, вскоре после завоевания им титула в стране развернулась кампания против «чемпионства», за «массовость» физкультурного движения. Одинокий гроссмейстер в начале 1930-х плохо вписывался в систему «рабоче-крестьянских» шахмат…

Поставил ли Б. В. советской власти «шах и мат»? Вопрос спорный. Не похоже, что при жизни ему вернули отнятое в 1931 г. звание, иначе об этом упоминалось бы, как минимум, в некрологе («Шахматы в СССР», № 1, 1951). Вероятно, Я. Топоровский имел в виду, что в 1949 г. Б. Верлинскому было присвоено звание международного мастера.

Советский «Шахматный словарь» (1964) не пишет о гроссмейстерском звании Верлинского. О том, что уроженец Бахмута – первый в СССР гроссмейстер, в массовых изданиях заговорили в перестройку. Причём заговорили на страницах того самого «карповского» журнала «64-ШО» (№ 2, 1988, статья И. Романова), упрекаемого Я. Топоровским в «замалчивании».

Можно предъявить немало претензий редакции энциклопедического словаря «Шахматы» (1990) и лично главреду А. Карпову, но в т. наз. «антиверлинской» кампании они не участвовали. Таблица чемпионата СССР 1929 г. в словаре имеется – не в приложении, а в самой статье о чемпионате.

«Шахматная еврейская энциклопедия» И. Бердичевского (2016) отметила, что «только в 1990 благодаря принципиальной позиции А. Карпова и Ю. Авербаха» Б. Верлинскому было возвращено звание гроссмейстера (здесь мы «за что купили, за то и продаём»).

Хочется пожелать Я. Топоровскому не оставлять изыскания в области шахматной истории, но чуть более внимательно относиться к фактам.

Опубликовано 22.03.2020  01:39

К юбилею Исаака Болеславского

Девятого июня 2019 г. исполнится 100 лет со дня рождения знаменитого гроссмейстера Исаака Ефремовича Болеславского (родился в украинском местечке Золотоноша, умер 15.02.1977 в Минске). По случаю юбилея предлагаем вниманию читателей статью, опубликованную в журнале «Шахматы в СССР» № 2, 1941. Если не ошибаемся, в сборниках автора, маэстро Саломона Флора (1908–1983), она не перепечатывалась, да и в интернете её до сих пор было не найти, хотя некоторые рассуждения Флора о творчестве Болеславского попали в известную книгу Алексея Суэтина «Гроссмейстер Болеславский» (Москва, 1981).

Благодарим за помощь при подготовке публикации минчанина Юрия Тепера.

Примерно так выглядел герой статьи незадолго до войны; шарж Ю. Гомбарга

С. Флор

О ТВОРЧЕСТВЕ БОЛЕСЛАВСКОГО

Одной из приятнейших неожиданностей ХII всесоюзного чемпионата был, несомненно, успех чемпиона Украины Болеславского. В этом серьезнейшем чемпионате Болеславский показал себя как большой мастер.

Молодой, хрупкий на вид, он отстал в первой половине турнира лишь по той причине, что проводил свои партии с исключительной быстротой, тратя особенно мало времени на обдумывание в дебюте.

Быстрая игра Болеславского доказывает, что у него есть талант. Давно известно, что лучшие шахматисты мира быстро ориентируются в положениях на доске, и превосходно проводят блитц-партии. Это умение особенно ярко проявилось у чемпионов мира и ведущих гроссмейстеров в молодые годы. Юный Капабланка был непобедим в блитц-партиях.

Даже сейчас, будучи уже в возрасте 52 лет, Капабланка изумительно быстро ориентируется в позициях. В начале своей шахматной карьеры Капабланка не был знаком со словом «цейтнот» и проводил дебюты так же молниеносно, как Болеславский. По-моему, наличие таланта проявляется и в том, насколько быстро шахматист оценивает позицию. Приятно смотреть, как летают по доске фигуры, когда партию анализируют гроссмейстеры. Есть, однако, и такие шахматисты, которые благодаря упорному изучению теории и выдержке в практической игре достигли мастерского класса. Однако, при совместном анализе с ними становится ясным, что настоящий талант у них отсутствует. Выдающийся шахматист как скрипач чувствует позицию «кончиками пальцев». И этим правильным чувством позиции, судя по всему, обладает Болеславский.

Однако, нужно ли использовать умение быстро охватывать позицию для того, чтобы без всякого обдумывания делать дебютные 15-20 ходов? Я не сторонник такого способа игры. Когда 15-20 ходов делаются без обдумывания, это означает, что игра ведется «по известным образцам». А в каждой партии нужно стараться мыслить самостоятельно.

Шахматная игра находится в настоящее время на высоком уровне. Важна каждая стадия партии, но самой важной является, пожалуй, дебют. Если в результате дебюта один из противников получает хорошее положение, у него есть надежда на выигрыш. Если же, наоборот, выходишь из дебюта, имея худшую позицию, то на успех мало шансов, хотя бы и оставалось много времени на обдумывание. Поэтому-то манеру Болеславского – проводить дебютную часть партии в темпе блитц – нельзя рекомендовать.

Во второй половине XII чемпионата Болеславский начал играть серьезнее и вдумчивее, и успех не заставил себя ждать.

Несомненно, что среди одаренных советских молодых мастеров Болеславский является одним из талантливейших. Несмотря на его юность, у него уже есть несколько крупных достижений. Когда молодой мастер добивается успехов, злые языки приписывают это, обычно, случаю. Когда же после нескольких успехов случается неудача, они утверждают, что этот результат и есть настоящее мерило его таланта. С подобными трудностями приходится бороться каждому мастеру на пути к признанию.

Успех Болеславского в XII чемпионате многие также расценивали как случайность. Но еще одна убедительная победа в чемпионате Украины 1940 г. подтвердила, что Болеславский является мастером большого класса. Украина, занимающая видное место в советском шахматном движении, может гордиться своим чемпионом.

Стиль Болеславского агрессивен, но это вообще свойственно молодым мастерам. Всё же Болеславский, пожалуй, слишком уж агрессивен. Как шахматист он еще не сформировался, но с годами его стиль, несомненно, стабилизируется. В игре Болеславского ясно чувствуются предприимчивость, энергия и остроумие, свойственные молодой гвардии советских мастеров. Болеславский прежде всего – прекрасный тактик, но как стратег он еще не вполне на высоте.

Однако, эти особенности его стиля, конечно, не постоянны. Юный мастер, обладающий таким большим шахматным талантом, будет, конечно, развиваться и усиливаться во всех стадиях партии. Знакомясь с партиями, игранными Болеславским в чемпионате, приходишь к убеждению, что он разбирается в современной позиционной игре, хотя еще и не вполне ею овладел. Например, в партии со Смысловым он перешел в эндшпиль, надеясь использовать пешечное преимущество на ферзевом фланге. Однако, его надежда не осуществилась, так как он не проявил достаточного знакомства с эндшпильной техникой и достиг лишь ничьей.

Болеславский – Смыслов

Преимущество позиции Болеславского совершенно ясно. Прежде всего у него перевес на ферзевом фланге. Это обстоятельство существенно особенно здесь, поскольку у черных имеется сдвоенная пешка. Она образовалась уже по дебюту (защита Каро-Канн: 1.е4 с6 2.d4 d5 3.Kc3 de 4.K:e4 Kf6 5.K:f6+ ef) и не представляет невыгоды до той поры, пока служит защитой для позиции короткой рокировки, обеспечивает опорные пункты для черных фигур и препятствует вторжению белых фигур (пункты е5 и g5!)

Однако, в эндшпиле наличие этой сдвоенной пешки может дать решающий перевес белым. В позиции диаграммы сдвоенная пешка представляет невыгоду еще и потому, что она продвинута уже до f4 и отнимает важное поле у черного коня. Помимо этого белые фигуры расположены активнее. Всё это должно было повести черных к проигрышу.

Без преувеличения можно сказать, что любой мастер должен был бы довести эту позицию до выигрыша. Достижение в подобном эндшпиле лишь ничьей должно быть отмечено как определенный неуспех.

Задача белых, логически рассуждая, довольно проста: они должны все свои фигуры расположить выгоднейшим образом. Кроме коня, остальные фигуры их расположены удачно. Так же оценивал позицию и Болеславский, сыграв 26.Кg5. Однако, этот ход позволил Смыслову после 26…Ле7 защитить 7-ю горизонталь, затем сыграть h7-h6, обеспечивая «форточку» для короля, и добиться защитимой позиции.

По моему мнению, правильным и отвечающим требованиям позиции было продолжение 26.Kd4! с централизацией коня. После 26.Kd4 грозит Kb5. Если черные сыграют 26…Се5, то все же последует 27.Kb5, и в ответ на 27…С:с3 белые могут продолжать 28.bс! Если же черные сыграют 26…а6, то белым следует лишь продвинуть пешки на а4 и b4, так как ход 26…а6 еще больше ухудшает позицию черных.

В партиях против Ботвинника и Рудаковского Болеславский добился многообещающих позиций, но вел атаку слишком стремительно.

Ботвинник – Болеславский

Напряженная и трудная для обеих сторон позиция. Положение черных производит более благоприятное впечатление, так как у белых ощутимая слабость на g3, и они ничего активного предпринять не могут. Черным следовало попытаться усилить нажим на пешку g3 и в нужные момент провести h5-h4.

Борьба должна была бы сейчас по-существу лишь начаться. Однако, после хода Ботвинника 30.а3 Болеславский решил, что должен предпринять энергичное контрнаступление на королевском фланге в ответ на планируемое белыми продвижение на ферзевом. Но ход 30…h4? оказался удавшейся попыткой самоубийства. Последовало 31.gh Фh6 32.Лg5! Ф:h4 33.Лfg2 Ce8 34.Л:f5 с выигранной позицией у Ботвинника.

Ход 30…h4 доказывает, что Болеславский переоценил свою позицию. Действительно, трудно одним ходом превратить положение на диаграмме в проигранное. Черным следовало лишь добиться наиболее активного расположения своих фигур. Заслуживало, например, внимания продолжение 30…Сf8 с идеей перевести слона на е7, где он расположен лучшим образом, так как защищает коня и может быть в нужный момент переброшен на ферзевый фланг. В дальнейшем черные могли сдвоить ладьи по линии g.

Наступление белых на ферзевом фланге было не столь уж опасным, так как у них связаны руки ввиду наличия слабости на g3. Кроме того, нельзя с уверенностью утверждать, что вскрытие игры на ферзевом фланге оказалось бы к выгоде белых. Ни один зрелый стратег не допустил бы на месте Болеславского, даже будучи в цейтноте, ошибки 30…h4, избавляющей белых от слабости на g3 и дающей им возможность сыграть Лg5.

Во встрече с [Владимиром] Макогоновым, как и в других партиях, молодой чемпион Украины показал, что ему не чужда алехинская техника ведения атаки. Он часто жертвует пешку в интересах быстрого развития, как это делает и Алехин. В возникающей напряженной борьбе искусство Болеславского в ведении атаки выявляется во всем блеске. Смелым принадлежит мир! Вот боевой лозунг Болеславского. Это подтверждает и его блестящая партия против Котова.

Болеславский – Котов

В позиции диаграммы чемпион Украины решился на жертву пешки посредством 17.е5. После 17…de 18.fe K:e5 19.Cf4 черные, по мнению Болеславского, попадают под неприятную связку. Правда, после 19…Cd6 ничего решающего не видно, но всё же не приходится порицать белых за эту жертву, так как это дело стиля. Один мастер жертвует в подобных позициях пешку, другой не так легко решается на это, если не может рассчитать до конца все последствия. Всё же следует заметить, что жертва на е5 основана не на точном расчете, а значительно больше на интуиции. Чутье Болеславского подсказывало ему, что в этой позиции что-нибудь обязательно должно найтись. Трудно предположить, что, играя 17.е5, он имел в виду что-либо неопределенное.

Партия продолжалась следующим образом: 17.е5 Ке8 18.f5. Снова остроумная жертва пешки, корректность которой подтвердил и последующий анализ. 18…К:е5 19.fe fe 20.Cg5? Подтверждается, что жертва не была рассчитана до конца. Здесь Болеславский упускает изящное продолжение 20.Сd5!, оправдывавшее жертву пешки. Всё же белые красиво выиграли эту партию, правда, не без помощи противника.

Эта партия интересна тем, что показывает, как охотно Болеславский жертвует пешки. Однако, после остроумной жертвы, которая оказывается правильной и при последующем анализе, Болеславский иногда упускает правильное продолжение атаки. Это показывает, что он жертвует интуитивно, а затем лишь начинает искать правильное продолжение.

В партиях, например, такого мастера, как Ботвинник, это не могло бы быть. Если Ботвинник решается на жертву, то она всегда точно и далеко рассчитана. К стилю Болеславского гораздо ближе примыкает стиль Шпильмана. В партиях этого большого мастера атаки также частенько встречаются жертвы, основанные скорее на чувстве позиции, чем на расчете. При сегодняшней технике защиты жертвы Шпильмана не всегда оправдываются. В этих случаях он обычно жалуется, что в настоящее время нельзя больше жертвовать, что шахматы уже не доставляют ему удовольствия и т. д. Нет, мастер Шпильман, жертвовать можно, но нужно только, как вы сами назвали свою книгу, – «Правильно жертвовать!»

Я уверен, что Болеславскому обеспечены дальнейшие успехи. Однако, для этого ему следует побольше играть в шахматы. Выдвинуться в первые ряды мастеров можно только благодаря практической игре, трудолюбию и углубленному изучению теории. У Болеславского есть предпосылки для того, чтобы стать гроссмейстером.

Мне часто бросают справедливый упрек в том, что мой дебютный репертуар ограничен и несколько односторонен. Указывается, например, что я почти всегда начинаю партию ходом 1.d4. Некоторым оправданием может служить для меня то, что начало 1.d4 наиболее современно и что применяя его, на мой взгляд, легче добиться успеха.

Не меньший упрек может быть брошен и Болеславскому, который все партии в XII чемпионате начинал ходом 1.е4. Подобная односторонность заслуживает, конечно, порицания. Если Болеславский (аналогично другим мастерам его стиля) полагает, что начало 1.d4 не дает простора для фантазии и для проявления искусства в ведении атаки, то он ошибается. Приведу лишь один пример и напомню о знаменитой 6-й партии матч-реванша Алехин – Эйве, которую можно назвать своеобразным гамбитом Муцио в ферзевом дебюте (1.d4 d5 2.с4 с6 3.Кс3 dc 4.e4 e5 5.C:c4 ed 6.Kf3).

Поэтому я хочу посоветовать Болеславскому и другим шахматистам – убежденным сторонникам 1.е4 – всё же испытать ход 1.d4. Применение современных дебютов приведет к тому, что Болеславский и другие мастера атакующего стиля будут и в открытых партиях играть осторожнее. Болеславский не должен понимать меня превратно: я отнюдь не собираюсь давать ему совет вообще играть боязливо и осторожно. Нет, это означало бы перегнуть палку. Но больше осторожности и меньше азарта ему бы не повредили. Очень приятно, конечно, играть красиво, но, участвуя в турнире, не нужно забывать и о спортивной стороне и об ответственности за свои партии. Когда мастер играет 1.d4, то это еще не говорит о том, что он стремится к ничьей. И даже, избирая 1.е4, Болеславский не всегда мог избежать своеобразных «гроссмейстерских ничьих».

Кое-кто из молодых советских мастеров допускает ошибку, когда вообще стыдится ничьих. Чтобы избежать ничьих, зачастую предпочитают даже пускаться в авантюры, заканчивающиеся поражением. Конечно, это отрицательно сказывается на окончательном турнирном результате. Я, как опытный практик, нисколько не стыжусь ничьих. Две половинки составляют очко – вот мой принцип в любой турнирной борьбе.

Поскольку Болеславский почти исключительно играет 1.е4, он не овладевает очень важным для современных шахмат искусством доводить до победы даже маленькое преимущество, искусством создавать в неприятельском лагере слабые пункты и использовать их. Дело в том, что игра в открытых началах носит иной характер. Необходимо изучить также и искусство лавирования и перегруппировки фигур. И этим искусством, вытекающим исключительно из практики, труднее овладеть, применяя исключительно 1.е4.

В миттельшпиле Болеславский чувствует себя увереннее всего.

Трудно упрекать Болеславского в недостатке техники в эндшпиле, так как у него отсутствует достаточный опыт. Нужно дать молодому мастеру возможность померяться силами с признанными гроссмейстерами.

***

Об успешном выступлении И. Болеславского за белорусскую команду на Спартакиаде 1963 г. читайте здесь:

Опубликовано 04.06.2019  17:00

Поддержите сайт и его активных авторов

********************************************************************************

Геннадий Несис 5 июня, 23:14

Мой отец, Ефим Несис, также был первокатегорником, представителем знаменитой шахматной школы – украинской. В юности его партнером и другом был удивительный человек, и замечательный гроссмейстер Исаак Болеславский. Встречались они и после войны. В нашей семье существует легенда, что первый в жизни апельсин я получил из рук Исаака Ефремовича, вернувшегося в конце 40-х годов с какого-то крупного международного соревнования, и по дороге домой заглянувшего к своему старому другу в Ленинград.