Tag Archives: Катастрофа евреев Украины

«Крестовый поход» в Самборе

«Крестовый поход» в Самборе как могильщик украинского будущего

Выступает Марк Фрайман (Канада). Фото: Александр Пан

2019. Самбор, Львовская область. 35 000 жителей, костел XVI века, швейная фабрика, техникум, памятник Лесю Курбасу. Город, в котором четверть века не позволяют увековечить память двух тысяч земляков-евреев, расстрелянных нацистами в 1943-м. Но эта история не о евреях, она — об Украине.

Середина «лихих» 1990-х. Гражданин Канады Джек Гарднер, потерявший в годы войны всю семью в гетто Старого Самбора (штетл в 20 километрах от Самбора), получает, наконец, разрешение привести в порядок местное еврейское кладбище. Ушло на это всего ничего — 30 лет, в течение которых власти СССР отказывали канадцу в этой просьбе. При поддержке львовской ассоциации «Украина-Израиль» закипела работа, и в 2001-м на кладбище был поставлен забор, проложены дорожки — на открытии отреставрированного некрополя выступали представители городской администрации, дипломаты из США и Израиля, активисты. К сожалению, ухоженные еврейские кладбища в Украине можно пересчитать на пальцах двух рук, но киркут в Старом Самборе — одно из них.

Окрыленные успехом, волонтеры «Украина — Израиль» задумали при поддержке Гарднера отреставрировать и еврейский некрополь в соседнем Самборе, представлявший собой огромное поле с братской могилой и стеной со следами от пуль, у которой шли расстрелы — мацевы к тому времени были уже снесены Советами. Речь шла о создании некоего мемориального парка — предлагалось выстричь из травы дорожки в виде шестиконечной звезды. Несмотря на отсутствие надгробий, территория кладбища была четко очерчена (землю в свое время выкупила еврейская община, что зафиксировано в земельном кадастре с австро-венгерских времен), да и весь город знал, что представляет собой это место. «О каких-либо украинских захоронениях тогда никто даже не упоминал, равно, как не было найдено и ни одного устного или письменного свидетельства того, что там могут лежать христиане», — подчеркивает глава Ваада Украины Иосиф Зисельс, принимавший активное участие в реализации проекта.

Стена еврейского кладбища Самбора, у которой шли расстрелы местных евреев

Тем не менее, когда стало известно, что евреи на еврейские деньги хотят обозначить еврейской символикой еврейское кладбище, где были убиты две тысячи их единоверцев — не всем в городе это понравилось. Один, ныне покойный, греко-католический священник вышел с людьми на братскую еврейскую могилу, после чего при помощи бульдозера были насыпаны курганы, на которые водрузили три больших креста. Все это произошло, как вспоминает Зисельс, спонтанно, буквально в один день, активистам же «Украина — Израиль» местные «патриоты» заявили, что «здесь похоронены наши хлопцы, поэтому установить еврейские символы мы не позволим». Так, в центре еврейского кладбища, практически на еврейских могилах появились кресты — просто назло, чтобы не дать евреям обустроить мемориальную зону. Но об этом сегодня, когда конфликт вышел далеко за пределы Украины, никто не вспоминает!

Разразился скандал. «Некоторые горячие головы предлагали немедленно снести эти кресты, на что я отвечал, что теперь к ним придется относиться как религиозному символу, хотя и установленному здесь абсолютно безосновательно, — говорит Зисельс. — Мы настаивали, что евреи не должны в это вмешиваться, порядок обязана навести украинская власть и неравнодушное гражданское общество. Но дело было сделано, и наверху не хотели связываться с радикалами».

Прошло много лет — вопрос о кладбище в Самборе поднимался на разных уровнях, в том числе встречах с украинскими интеллектуалами — Мирославом Мариновичем, Тарасом Возняком, и иерархами церкви — в частности, блаженнейшим Любомиром Гузаром. Многие хотели помочь, но никому это не удавалось.

Так должен был выглядеть мемориальный парк «Помни»

Примерно десять лет назад эту ношу взвалил на себя сын уроженцев Самбора, экс-президент Канадского еврейского конгресса, бывший заместитель генпрокурора Онтарио Марк Фрайман, родители которого 17 месяцев прятались в подвале, оказавшись среди 100 евреев Самбора, переживших Холокост. За последние годы этот немолодой человек совершил десятки вояжей в Украину, где от лица канадской организации «Украинско-еврейские встречи» (UJE), вел переговоры с властями о естественном для цивилизованного мира праве достойно помянуть своих предков. Тот же Фрайман еще в 2000-х привез в Самбор своего соотечественника-канадца Степана Бандеру-младшего — внука лидера ОУН, и тот был крайне удивлен, что столь естественный шаг, как увековечение памяти земляков, вызывает ожесточенное сопротивление в независимой Украине, отнюдь не улучшая репутацию страны.

Дискуссии шли много лет, но компромисс был найден — в виде проекта мемориального парка «Помни», который предполагает увековечение двух массовых еврейских захоронений, установку памятника в честь жертв нацизма всех национальностей и вероисповеданий, перенос крестов на христианское кладбище и… впрочем, об этом позже.

Осенью 2016 года представители мэрии должны были подписать соответствующий меморандум, но все снова уперлось в перенос крестов, мол, если патриархи скажут — тогда, конечно. Сказано — сделано. В совместном обращении к жителям Самбора от 25 сентября 2017 года главы УГКЦ и УПЦ КП блаженнейший Святослав и Патриарх Филарет одобрили концепцию мемориального парка, в августе 2018-го они однозначно и недвусмысленно благословили перенос крестов на «глубоко символическое место — кладбище Сечевых стрельцов», и еще раз подтвердили свою позицию в этом году (от лица ПЦУ выступал уже Епифаний). Меморандум был подписан в присутствии посла Канады как почетного свидетеля.

Мэр Самбора Юрий Гамар и Марк Фрайман подписывают Меморандум

Между тем возникла еще одна неожиданная проблема, послужившая триггером конфликта. Когда эскиз проекта был уже готов и обсуждался в горсовете Самбора, на одно из заседаний пришел пожилой человек, заявивший, что его старший брат был расстрелян Гестапо у ворот еврейского кладбища вместе с 16-ю другими молодыми людьми — членами ОУН. Святослав Чухрай — так зовут визитера — настаивал на установке памятника этим парням и даже представил эскиз монумента. «Это стало первым нарушением меморандума, подписанного нами с мэрией, поскольку он не предполагал возведение вертикальных объектов», — говорит исполнительный директор Киевской городской еврейской общины Анатолий Шенгайт, с 2015 года курирующий проект UJE в Украине. Тем не менее, несмотря на то, что инициатива значительно усложняла реализацию практически одобренного проекта, архитекторы вмонтировали новый объект в структуру мемориального парка. У входа на кладбище ранее действительно были обнаружены останки нескольких человек, которые не могли быть евреями, иначе за оградой их не похоронили бы. Отдавая дань их памяти, проектом была предусмотрена установка плиты, после пересмотра меморандума «выросшая» в отдельный монумент. Подчеркнем: никаких документов (кроме единственного устного свидетельства), указывающих, что на этом месте расстреляли 17 членов ОУН — нет. Как нет и свидетельств о том, кем были эти люди, большинству из которых, по словам г-на Чухрая, не исполнилось и 18-ти лет.

Так или иначе, предложение об установке еще одного памятника было принято, но… сопротивление проекту, финансирование которого полностью взяло на себя UJE, лишь усилилось. «Важно понимать, что в Самборе, как и во многих других городах Украины, существуют, по меньшей мере, две группировки, пребывающие в перманентном конфликте между собой, — говорит Иосиф Зисельс. — Постоянно идет борьба за влияние в городе, поэтому, пока одна группа находится при власти, с ее представителями можно о чем-то договариваться, но, перейдя в оппозицию, они тут же начинают ставить палки в колеса новым отцам города — своим вечным оппонентам».

Стриптиз-клуб в здании синагоги Самбора, Фото: nazzzalex

Так произошло и в Самборе, где крестовый (в прямом смысле этого слова) поход против еврейской памяти возглавил журналист Юрий Леськив — заместитель бывшего мэра города по гуманитарным вопросам. Еще несколько лет назад, сидя в своем кабинете в Ратуше, пан Леськив поддерживал канадскую инициативу, к тому же сулившую Самбору немалые вложения — меценаты готовы потратить на мемориальный парк полмиллиона долларов. За этой примечательной фигурой стоит бывший шеф — экс-мэр Тарас Копыляк, который приватизировал здание старой синагоги Самбора и превратил его в… ночной клуб. Это многое говорит об отношении к памяти, хотя, будучи при должности, г-н Копыляк тоже не противодействовал проекту UJE. Но власть сменилась, а с ней и гражданская позиция. Это бывает, и не только у украинцев.

Стоит ли удивляться, что хейтерам глубоко плевать на чьи-либо могилы — it’s not personal, it’s just business. И так же, как бывший зам бывшего мэра делает все, чтобы сорвать перенос крестов, давно одобренный иерархами ПЦУ и УГКЦ, основной хейтер с еврейской стороны — директор виртуальной еврейской организации — никогда не интересовался увековечением памяти жертв Холокоста в Самборе. Вся его активность свелась к встрече с д-ром Фрайманом весной этого года, результатом которой стал пост в Facebook борца с антисемитизмом, уверявшего, что на еврейские деньги в Самборе увековечивают убийц евреев. Марк Фрайман оперативно и публично отверг эти домыслы, подчеркнув, что нет ни одного свидетельства об участии 17-ти оуновцев в расстрелах евреев или погромах. Пассаж о «еврейских деньгах» даже не пришлось опровергать — проект осуществляется, главным образом, на средства канадского филантропа украинского происхождения Джеймса Темертея.

Закрывая тему: если в данном случае кто-то и может заниматься морализаторством, то д-р Фрайман, у которого в братской могиле в Самборе лежит дюжина родственников и который больше десяти лет потратил на достойное увековечение их памяти. Но не человек, зарабатывающий очки у своей аудитории и «монетизирующий» таким образом трагедию…

При всем этом, ситуация, сложившаяся в Самборе — не столько еврейская проблема, сколько украинская, свидетельствующая о состоянии власти в стране — и государственной, и религиозной, и любой другой. Призыв двух патриархов перенести кресты паства просто проигнорировала. Именно проигнорировала — еще в конце прошлого года усилиями еврейской стороны 11 300 копий обращения были распространены по почтовым ящикам жителей города — «не заметить» их было сложно. И речь, напомню, идет об одном из самых религиозных регионов. В этом смысле, Украина — слабая страна, ни одна вертикаль не работает. В скобках заметим, что архиерей Самборско-Дрогобычской епархии УГКЦ Ярослав Прыриз, на словах вроде бы разделяющий позицию блаженнейшего, не спешит урегулировать ситуацию…

Впрочем, не будем спойлерить. Самбор, Ратуша, 24 июля 2019 года. Именно в этот день протокол зафиксировал согласие всех сторон на перенос крестов (принципиальный для евреев момент) и установку памятника по проекту Святослава Чухрая за территорией еврейского кладбища, на чем настаивали украинские активисты. Это стало компромиссом, устроившим обе стороны.

Открытие памятника 17-ти членам ОУН

Почти 20-летнее противостояние должно было завершиться 21 августа в ходе торжественной церемонии, но… что-то снова пошло не так. Если Б-г хочет наказать, он отнимает разум, а в данном случае он отнял и совесть. 20 августа у крестов заняли круговую оборону десяток бойцов добровольческого батальона ОУН, чей предводитель так прокомментировал ситуацию в своем Facebook: «Дожили, приехали в Самбор иностранцы, еврейское меньшинство и при помощи местного отребья… начали …уничтожать наши христианские символы, а именно кресты, которые установлены и освящены в местах захоронений людей разного вероисповедания, замученных гитлеровцами и большевиками. Центральный крест при помощи самборских патриотов и представителей ДБ ОУН удалось отстоять. А надолго ли?». Здесь все прекрасно. И абсолютное презрение «патриотов» к позиции глав УГКЦ и ПЦУ (благодаря которым удалось избежать прямого столкновения с применением силы), и уверенность, что на еврейском кладбище лежат люди разного вероисповедания, к тому же замученные большевиками, и пещерная дихотомия свой-чужой.

Все это не помешало иерархам на следующий день освятить украинский памятник, после чего участники перешли к братской еврейской могиле, отмеченной разве что табличкой с традиционно-лицемерной надписью: «Здесь лежат советские граждане». Демонтаж воткнутых в еврейские кости крестов, несмотря на все договоренности, так и не состоялся — они были под надежной защитой — полиция не рискнула вмешаться, фактически помогая радикалам блокировать перенос.

«Я старый диссидент, член Украинской Хельсинкской группы, меня сложно обвинить в украинофобии, но, увидев, что происходит, я просто развернулся бы и уехал», — говорит Иосиф Зисельс. Так хотел поступить и приглашенный на церемонию главный раввин Киева и Украины Яков Дов Блайх, но когда протестующие накануне вечером разблокировали перенос одного креста, стоящего прямо на братской еврейской могиле, все-таки решил прибыть в Самбор для поминальной молитвы. Над безымянной могилой прозвучал кадиш, а 95-летний Борис Дорфман из Львова после нескольких слов на идише мощно спел «Ам Исраэль хай» — «Народ Израиля жив». «Я больше не мог молчать, подошел к микрофону и трижды почти прокричал: Pacta sunt servanda — договоры должны выполняться», — рассказывает Анатолий Шенгайт. Это был глас вопиющего в пустыне, ведь одна из сторон соглашения получила даже больше, чем рассчитывала, а другая… это уже ее проблемы. Отреагировал лишь глава местной полиции, но весьма своеобразно: «Зачем вы провоцируете людей?».

У микрофона Борис Дорфман. Фото: Александр Пан

Вопрос о моральной ответственности за соблюдение договоров мы задали главе УГКЦ Святославу Шевчуку, но, к сожалению, так и не получили комментария от блаженнейшего.

«Меня многому научила эта история, — продолжает Шенгайт. — Она доказывает, что даже если идешь на уступки, нет никаких гарантий, что тебя не обманут, хотя мэр города — Юрий Гамар — вел себя почти безупречно, и ему как раз больше всех было стыдно за срыв соглашения. Мэр подписал договора, местные священники их одобрили, а высшие иерархи закрепили. Но когда группа «патриотов» вытерла об эти соглашения ноги, никто из горожан не пришел отстоять доброе имя патриархов, поставивших на кон авторитет свой и своей церкви. Это позор самборчан, и им с этим жить».

Можно много рассуждать о том, почему в Самборе произошло то, что произошло. Возможно, если бы оппоненты проекта были лично заинтересованы в создании мемориального парка, дело приняло бы другой оборот, но в UJE категорически не хотели давать кому-либо на лапу. Просто потому, что у них — в цивилизованном мире — так не принято. А у нас принято. Как принято и отторгать «чужую» память — такой вот традиционный этический выбор, застрявшего в «славном» прошлом общества. И вот это действительно опасно. Не для нас — евреев, а для Украины. Потому что без польской и еврейской памяти нет истории Самбора. Это город без прошлого, и уж точно без славного прошлого. Скажу больше — без этой памяти нет и будущего — поскольку то, что происходит сейчас в Самборе, в корне противоречит европейским ценностям. Остается лишь настоящее. Да и оно не в ладу с собой. Поскольку каждый выбор имеет свою цену… И цена эта с каждым днем будет лишь расти.

Михаил Гольд

Источник

Опубликовано 09.02.2020 16:05

В. Зайдман. Ответ моим «критикам»

Неладно что-то в «Датском королевстве»

10-01-2019 (15:15)

Вадим Зайдман

“Блогосфера взорвалась…” — это часто употребляемое теперь выражение в полной мере можно отнести к тому, что случилось после моей публикации от 7 января. Ни в каком страшном сне мне не могло привидеться, как болезненно отреагирует ряд читателей на констатацию вполне очевидного и по существу почти никем — кроме самых неадекватных — не оспариваемого факта, что в Украине присутствует такое явление, как антисемитизм.

Дело, точнее, было так. Я всего лишь возразил Игорю Яковенко, написавшему [в связи с заявлением Владимира Зеленского о борьбе за пост президента Украины], что “…тест на юдофобию Украина, похоже, уже прошла успешно”, что он, [Яковенко], чересчур оптимистично оценивает положение дел с антисемитизмом в Украине.

И началось! Что только мне не довелось прочитать в своей адрес! “Дурак”, “идиот”, “украинофоб”, “злостный украинофоб”, “ксенофоб” и даже “нацист”.

Но ближе к существу “полемики”.

Когда я недоуменно спрашивал в комментариях, в чем собственно претензия — ведь вроде никто не отрицает, что в Украине наличествует антисемитизм, выяснилось, что многих возмутило мое определение, что бытового антисемитизма в Украине “выше крыши”.

Прежде всего, даже если это была действительно неудачная, даже несправедливая оценка, это разве достаточное основание, чтобы с такой ненавистью брызгать слюной и адресовать в мой адрес все то, что я привел выше? Я счел нужным в комментарии признать неудачность формулировки, поскольку не владею конкретными данными и потому не могу утверждать — выше крыши или ниже крыши.

Но тут один из зачинателей обструкции очень кстати привел конкретные цифры уровня антисемитизма в разных странах, в том числе и в Украине. Он, очевидно, думал, что сразит меня этими цифрами наповал. По данным, которые он привел (информация 2014 года), в Украине в той или иной степени заражено антисемитизмом 38 процентов взрослого населения. Интересно было бы поинтересоваться у этого блогера — а какой уровень, по его мнению, он считает “выше крыши”? Выше 100 процентов? По моему мнению, более трети населения, зараженного таким недугом, как антисемитизм, — это выше самой высокой крыши. И ссылки на то, что антисемитизм есть почти везде, а где-то и еще выше — это разговор в стиле “сам дурак”. Что антисемитизм есть во многих странах, никто не отрицает, и я не отрицаю, нечего ломиться в открытую дверь. Но разговор в данном случае об Украине, вот за Украину и давайте сейчас говорить. А так — и в СССР в ответ на конкретную критику Западом говорили: “А у вас негров линчуют!”, и Путин после очередного громкого убийства заявляет, что везде убивают. Это что, снимает с него вину за убийства, совершенные по его отмашке?

В Германии, кстати, на которую все мои критики советовали мне оборотиться, и то антисемитизм ниже — 27%, а в США вообще 9%. Вот это, согласен, относительно невысокий уровень. А в Германии я и сам сталкивался с антисемитизмом вплотную — когда дверь нашей редакции обрисовывали свастикой и надписями “Achtung, Juden!”, “Juden — weg!”. Правда, делали эти граффити не аборигены, а наши же переселенцы (потому что немцы русскоязычную газету не читают).

И еще — если уж говорить о Германии. Здесь не делают вид, что антисемитизм в стране изжит, СМИ не замалчивают антисемитские эксцессы, если они случаются (о граффити на наших дверях написали и в городской газете, и вышел репортаж на телевидении), и я совершенно не могу представить, чтобы немцы начали меня обзывать дураком и нацистом, если бы я у них в газете написал о наличии в стране этого зла. Помните, как говорил Жеглов: “Правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать”. Прошла или не прошла страна тест на юдофобию, определяется не количеством в стране антисемитов, точнее сказать, не только количеством, но и в целом отношением общества к этому недугу — терпимое отношение или нет, признается наличие проблемы — или напрочь отрицается, замалчивается. А ставящих диагноз подвергают тотальной обструкции.

Далее.

Некоторые блогеры указали мне, что приведенный мной пример — о водителе, который говорит: “Есть евреи, а есть жиды”, — не засчитывается, поскольку этот человек давно не живет в Украине. Ты давай, говорят, приведи конкретный пример сегодняшнего антисемитизма в стране.

Пожалуйста.

2 февраля 2018 года в газете “Чортківський вісник” города Чертков (Тернопольская область) была напечатана передовица главного редактора издания Марьяны Полянской под названием “Жиди чи євреї?” (как мило, не правда ли — та же формула, что и у нашего водителя!).

Вот заметка об этой скандальной публикации в “Гордоне”, это самый что ни на есть украинский и проукраинский сайт.

А вот об этом же в нашей газете. Обязательно пройдите по этой ссылке, поскольку там приведен скриншот статьи, чтоб не было никаких сомнений в реальности антисемитской публикации.

Замечу, что история эта — это даже не бытовой антисемитизм. Это совсем, как сказал бы старина Мюллер, не бытовой антисемитизм, на уровне кухонных бла-бла-бла — это в газете пропечатано, которую читают тысячи людей (в городе 29 тысяч жителей)! Это действительно пропаганда ксенофобии (в чем некоторые обвинили меня)! А мэр Чорткова развел руками: осуждаем, но ничего не можем поделать — свобода слова, понимаешь! А как же быть с разжиганием национальной розни? Не можем ничего поделать или не хотим поделать? В Германии такую газету если и не прикрыли бы, то оштрафовали точно и вынесли предупреждение.

Ну ладно, мэр Черткова отговорился формальным поводом — свобода слова, мол. А что же жители города не возмутились такой зоологически антисемитской публикацией? Об этом что-то ничего не было слышно. Почему же, если антисемитизм в Украине практически изжит (тест пройден успешно), никто из 29 тысяч жителей Черткова (кроме, возможно, самих евреев, если таковые там есть) не возмутился, не вышел с протестом на улицу?

В Германии общественность уж точно не прошла бы мимо такой публикации — в первую очередь общественность, а уж потом надзорные органы. Потому такая публикация, скорее всего, даже и не могла бы появиться в печати — даже, пожалуй, в каком-нибудь неонацистском издании, во всяком случае столь пещерно антисемитская публикация.

В Германии после такой публикации разразился бы скандал. А граждане и выходцы из Украины, как мы видим, наоборот, устроили скандал по поводу констатации факта наличия антисемитизма в стране. Чувствуете разницу? Больной кричит, когда его ткнут в больное место.

В то же время в феврале прошлого года глава Украинского еврейского комитета Эдуард Долинский, который и сделал достоянием украинской общественности антисемитскую публикацию, рассказал на своей странице в Facebook о еще одном случае, на этот раз акте вандализма, и в том же Тернополе:

“3 февраля 2018 года в Тернополе в очередной раз был осквернен памятник жертвам Холокоста. На памятнике красной краской нарисовали нацистскую свастику и знаки СС. Надпись на памятнике гласит: “В память о святых мучениках — евреях, жестоко уничтоженных нацистскими убийцами и тут погребенных”.

На этом месте было убито более 10 тысяч евреев. В их убийстве, кроме нацистов, участвовала милиция ОУН, затем украинская вспомогательная полиция.

Надо отметить, что акт вандализма произошел на следующий день после того, как в Черткове вышла антисемитская статья “Жиди чи євреї?”. Мэр Тернополя сразу заявил, что это преступление “организовано российскими спецслужбами”.

Сайт Newsru.co.il напомнил в связи с этим инцидентом:

“…В январе этого года израильское министерство по делам абсорбции и диаспоры опубликовало отчет, данные которого свидетельствовали о рекордном количестве антисемитских нападений, совершенных в минувшем году.

В этом документе, где Украина названа лидером постсоветского пространства “по частоте вербальных нападок и насильственных действий в отношении евреев, их собственности, святынь и общинных институтов”, отмечается: в 2017 году произошло “удвоение количества антисемитских инцидентов” в этой стране.

Подобное явление на фоне тенденции к возрождению национализма в Восточной Европе фиксируется на Украине израильскими властями второй год подряд. Речь идет о вандализме в отношении еврейских объектов, таких как кладбища, мемориалы жертв Холокоста, общинные здания”.

Напомню, это была не моя “клевета”, а официальная оценка израильского министерства.

А вот пример, возникший непосредственно во время “дискуссии”, развернувшейся после моей статьи. Его, словно по заказу требовавших примеров антисемитизма в Украине, продемонстрировал один из комментаторов. Блогер Виктор Говоруха написал обо мне: “Один еврей кинулся защищать другого (Щендерович)… Сама история учит нас о зверинной украинофобии евреев. Одна “октябрьская революция”, Голодомор 1932-33 гг. с его Торгсинами и пр. чего стоят…” (орфография блогера сохранена).

И кто-то еще смеет утверждать, что в Украине нет антисемитизма? Когда живуч этот миф, этот КРОВАВЫЙ НАВЕТ на евреев, что это они сделали революцию. Если от ослепления антисемитизмом перейти к конкретным цифрам, то выяснится, что евреев участвовало в революции в процентном отношении не более, чем их было в населении Российской империи. Разоблачению этого мифа, этого навета посвящен двухтомник моего отца [Израиля Зайдмана], там вы найдете эти конкретные цифры:

Евреи и «Советский проект» Том 1

Евреи и «Советский проект» Том 2

А Голодомор был рукотворным детищем Сталина, нисколько не еврея.

Я не раз уже в своих статьях проводил мысль о том, что человечество избежало бы многих бед, если бы люди умели ставить себя на место других людей (или нации, как в данном случае), представить, как кому-то может быть плохо.

Сразу после начала российской агрессии я написал статью “Я — украинец!“, потому что поставил себя на место жителя Украины и представил, что это такое, когда на твою землю вломился оккупант и убивает людей, разрушает дома и т.д.

А вы, судя по большинству комментариев, совершенно не в состоянии поставить себя на место нации, которую преследовали на протяжении двух тысяч лет, которая прошла через Холокост (6 миллионов), не в состоянии понять, почему евреи так болезненно реагируют на любые проявления антисемитизма, отказываясь принимать высказывание “Есть евреи, а есть жиды” и тому подобные за милые шутки.

На совершенно очевидную констатацию мной факта наличия в Украине антисемитизма вы, вместо того чтобы сказать: “Да, это уродливое явление в Украине еще есть, но мы не антисемиты, мы осуждаем эти проявления, нам за них стыдно, будем стараться изживать это в нашей стране (мы же стремимся в Европу!)” — вместо этого вы устроили тут вакханалию ненависти, думаю, сравнимую с атмосферой ненависти, царящей в ток-шоу у Соловьева и других пропагандонов, самую неприкрытую и разнузданную травлю.

Развернувшаяся здесь травля за мнение, отличное от мнения пусть даже большинства, — это за всякой гранью. И ведь случилось это на сайте, который читают в основном люди продвинутые, интеллектуалы, числящие себя либералами, открытыми если не к восприятию, то хотя бы к тому, чтобы выслушать иное мнение. Это такое же ватничество, только с противоположным знаком. А общий знаменатель здесь — нетерпимость к иному мнению и готовность не возражать, а клеймить за него и писать доносы.

Интересно, что нервозность и глухое недовольство я почувствовал в некоторых комментариях уже к своим двум предыдущим статьям — историям из советских времен, где так или иначе была затронута тема антисемитизма. В Советском Союзе, но на территории Украинской ССР. И это уже кому-то не понравилось. Что ж, перефразируя классика, могу сказать: люди как люди, читатели как читатели — умные, образованные, эрудированные — вот только еврейский вопрос их испортил.

Такое гипертрофированно болезненное восприятие темы антисемитизма в первую очередь и свидетельствует о том, что неладно с этим вопросом в “Датском королевстве”. И что тот самый тест, о котором пишет Яковенко, Украина пока не прошла.

А утверждение о моей злостной “украинофобии” после моих статей “Я — украинец!” и “Российский вермахт в Украине” — где уже из самих названий понятна моя недвусмысленная позиция по отношению к путинской агрессии — просто бессовестно.

А вот можете еще посмотреть на первую страницу нашего “Рубежа” от сентября 2014 года, где Путин прямо на “шапке” газеты изображен а-ля Гитлер с рукой, вскинутой в нацистском приветствии. После выхода этого номера мы не только вдосталь наслушались от ватников, какие мы “укрофашисты и жидобандеровцы”, но и потеряли часть рекламодателей — а газета существует только за счет рекламы. Теперь я и с другой стороны узнал, что я, оказывается, нацист.

Читая все эти отклики ненависти, я поймал себя на мысли, что нечто подобное мне уже читать приходилось. И вспомнил: да, в мемуарах, которые начали публиковаться в перестройку, о проработках, которые устраивали неугодным писателям, режиссерам, композиторам их коллеги по творческому цеху, и все как один, в едином порыве клеймили “отщепенцев”…

Еще это можно сравнить с тем, как Андрея Сахарова называли злобным антисоветчиком, а потом — то, что уже у всех на памяти — освистывали его на трибуне Съезда народных депутатов. В эпоху разгула свободы и демократии!

Так что ничего, переживу, я в неплохой компании (я себя ни с кем не сравниваю, я сравниваю ситуации).

Вадим Зайдман

Источник

Об авторе (информация kasparov.ru): Родился в 1964 году в Запорожье. Окончил машиностроительный институт, работал инженером. В 90-е уволился с предприятия и занялся мелким бизнесом. В те же годы выпустил несколько книг для детей и подростков.

В 2001 году эмигрировал в Германию, в Нюрнберг. В 2004 году открыл небольшое бюро путешествий и экскурсий, в конце того же года вместе с отцом начал издавать газету “Рубеж”, которая выходит раз в месяц как в бумажном варианте, так и в интернете.

Опубликовано 12.01.2019 18:33

Между предательством и победой

Между зрадой и перемогой – исповедь израильтянина – беженца с Донбасса

Проукраинский митинг в Донецке, 5 марта 2014

Судьба Максима типична для многих проукраински настроенных дончан еврейского происхождения. Весной 2014-го выходил на митинги за единую Украину (а они были и в Донецке, и весьма многочисленные), после оккупации уехал в Киев, а спустя несколько месяцев репатриировался в Израиль. Сегодня живет в треугольнике Хайфа — Киев — Донецк (где остались многие близкие люди). О корнях конфликта на Донбассе, первой фазе его развития и ситуации, в которой оказалась еврейская община, мы говорили с Максимом еще в январе 2015-го (см. «Между ватниками и вышиватниками», «Хадашот», №1, 2015). Сегодня пришло время говорить о тяжелых последствиях, оказавшихся гораздо глубже, чем виделось несколько лет назад. Итак, горький монолог человека, который, возможно, заставит задуматься как свидетелей зрады, так и адептов перемоги.

Человеческая глупость — одно из самых ярких впечатлений за четыре года этого конфликта. Нет, глупцами я называю вовсе не тех, кто не согласен с моей точкой зрения, — тоже порой субъективной. Глупость — это примитивное и упрощенное видение мира, отсутствие критического анализа и, главное, — полное отсутствие самокритики и готовности пересмотреть свою позицию.

Очень многие знакомые (а среди них — умные, образованные и интеллигентные люди) неожиданно поверили в то, что конфликт на Донбассе начался из-за условной «донецкой бабушки», призвавшей русские танки. И вообще, если «донецкие» сами все это допустили и не остановили, то… Все попытки объяснить, что пассивность моих земляков — далеко не главный фактор, повлиявший на ситуацию, наталкивались на стену непонимания.

Да, регион наш достаточно пассивен, и я сам иногда думаю, мол, если бы тогда на проукраинские митинги нас выходило не десять, а пятьдесят тысяч человек, возможно, все сложилось бы по-другому… Возможно, но …сомнительно. Гораздо большую роль сыграли в те дни общая геополитическая ситуация, близость границы с Россией и, в конце концов, предательство украинской власти, просто сдавшей регион.

Титушки на донецком Евромайдане, 22 января 2014

Я часто слышу вопрос-упрек: что делали дончане весной 2014-го, чтобы защитить свой город? И отвечаю: «То, что делают все граждане в любом нормальном государстве. Работают и платят налоги, на которые содержатся армия и полиция. Которые, в свою очередь, обязаны защищать своих граждан, их безопасность и целостность страны».

Мне трудно представить себе картину, когда в Израиле или США террористы при поддержке местных маргиналов и городских сумасшедших захватывают тот или иной город, но претензии в итоге предъявляются не к полиции, армии и властям, которые это допустили, а к жителям самого города. Обычно в таких случаях проводится спецоперация, уничтожаются или берутся под арест террористы и их активные пособники, проштрафившиеся официальные лица подают в отставку, а пострадавшие жители получают компенсации. Так должно быть, но у нас все по-другому, и общество принимает это как норму.

Впрочем, это уже перевернутая страница истории. Но нормой стало и мнение, что

все «нормальные» (читай — «наши») из Донбасса выехали, остались лишь сепары и быдло. Налицо классический сталинский принцип — если со своими не эвакуировался, в партизаны не ушел, не застрелился, значит — предатель или, как минимум, пособник оккупантов.

Попытка объяснить, что у человека могут быть тысячи личных причин не покидать родной город, просто игнорируется. Люди не уезжают потому, что не могут оставить старых родителей, больных родственников; привязаны к своему дому; не имеют средств и специальности для обустройства на новом месте; не рассчитывают на социальные программы для переселенцев и так далее, и тому подобное. В конце концов, отъезд — это колоссальный стресс, на преодоление которого не у каждого есть силы. Как можно осуждать за это? Десятки тысяч сограждан не могут решиться уйти с плохой работы или развестись, когда отношения исчерпали себя, — очень сложно изменить свою жизнь даже в условиях мирного времени. И во много раз труднее выйти однажды из своей квартиры с одним чемоданом и уехать в неизвестность, став беженцем. С другой стороны, не каждый из покинувших город дончан пошел на этот шаг из патриотических побуждений.

В 2014 году мы оставили не свою квартиру, а прошлую жизнь. Обнулить счетчик, начать все с начала, открыть новые горизонты — не более чем красивые слова, не отражающие драму, постигшую большинство переселенцев.

Разумеется, примерить на себя ситуацию, понять, почему конкретный человек сделал или не сделал тот или иной выбор, очень сложно. Гораздо проще окрасить его в какой-то цвет, повесив соответствующий ярлык, — и именно это происходит по отношению к «донецким».

На самом деле в реальной жизни куда больше оттенков. В молодости, изучая историю Гражданской войны в России, я удивлялся, как это так получается — человек был белым, а вскоре стал большевиком. Или эмигрировал, а потом вернулся в Советскую Россию.

Только сегодня я понимаю, что в первую очередь это был не белый или красный, а человек со своими личными обстоятельствами, попавший в жернова жестокой эпохи. Пора перестать делить людей на категории, а попытаться увидеть конкретного человека в конкретных обстоятельствах и понять, почему он сделал именно такой выбор.

Это касается не только «донецких» или вынужденных переселенцев, но и, например, участников АТО. Это ведь совершенно разные люди — патриоты-добровольцы, мобилизованные, мародеры, мечтающие о наживе, военнослужащие, выполняющие свою работу, — люди с совершенно разной мотивацией или без оной. Кто-то шел защищать свою землю от оккупантов, кто-то — брать взятки на блокпостах, кого-то случайно занесло.

В итоге все эти люди будут окрашены в один цвет: черный или белый — в зависимости от господствующей на данный момент идеологии. Один ярлык сразу на сотни тысяч людей — без малейшего интереса к отдельной личности.

А правда… она неудобна своей сложностью, многогранностью и невозможностью втиснуться в устоявшийся шаблон. Каждый видит свою часть правды, выдавая ее за всю правду целиком, что, по сути, и является ложью.

Митинг переселенцев с временно оккупированных территорий, Днепропетровск

Это в полной мере применимо и к ситуации в Донецке вообще, и еврейской общине города, в частности.

В Донецке работают предприятия, магазины, ездят машины, по улицам ходят люди — все это есть, но в совершенно несопоставимых, по сравнению с довоенным временем, масштабах. С карты города словно исчезли аэропорт, вокзал, многие банки.

Похожая ситуация и в еврейской общине. Действуют отдельные еврейские организации и некоторые проекты, но большинство из них закрылись или были урезаны. Евреи в городе вроде бы есть, но несравнимо меньше, чем несколько лет назад.

Вообще, феномен «донецких» претерпел после 2014-го интересную трансформацию.

В Facebook появилась группа «Донецкие Киевские», есть подобные группы и в других городах и даже странах. Кто-то из переселенцев осел на новом месте и уже ассоциирует себя с ним, кто-то мечтает вернуться в родной город, кто-то по-прежнему считает, что дончанин — это человек, живущий в Донецке. Иногда на это накладывается отношение к конфликту — от «уехав, вы предали родной город» до «пока там будет ДНР, я туда не вернусь».

Еврейская община повторяет этот паттерн. В Донецке продолжает функционировать синагога, вместе с тем, была создана Донецкая еврейская община в Киеве. Многие евреи из Донецка уехали в Израиль и, не успев организоваться там в землячество, продолжают вращаться в своем кругу на уровне социальных сетей.

В результате возникают довольно сложные модели самоидентификации, как представили мне недавно одного человека: это мой донецкий брат из Израиля, он сейчас в Киеве живет.

Нельзя не отметить сходство ситуации в ЛДНР с сектором Газа. Именно с этим анклавом, а не с Южной Осетией или Абхазией, где военная фаза противостояния была относительно короткой. Кроме того, в этих непризнанных образованиях действительно живут отдельные народы — абхазы и осетины.

Донбасс — иная история. Одним не прекрасным утром дончане проснулись и услышали: «Поздравляем, с этого дня — вы новороссы, и живете в ДНР». Никто не понимал, что это значит, ведь жители Донецка не являются отдельным народом и мало чем отличаются от обитателей соседних областей.

Подобным образом и арабы сектора Газа не отличались от окружавших их соплеменников, пока им не объявили, что они, оказывается, палестинцы, не обнесли границей и начали лепить палестинский народ. И он реально начал создаваться, поскольку группа людей, живущая на изолированной территории, переживающая одинаковые события и подвергающаяся информационной обработке, рано или поздно станет единым социумом.

Таким образом, если ОРДЛО не вернется в обозримом будущем в Украину или эти территории не аннексирует Россия, есть реальные шансы на создание там некоей новой общности.

В синагоге донецкой еврейской общины в Киеве

И как возник, пусть и искусственным путем, палестинский народ, так в будущем вполне может родиться народ Новороссии. Есть и другие моменты, сближающие ОРДЛО с сектором Газа. Например, перманентная война как механизм управления территорией и формирования идентичности; ведение огня из жилых кварталов, прикрываясь гражданским населением; планомерное обрушение экономики, создающее предпосылки для пополнения местного ополчения, служба в котором становится единственной возможностью кормить семью; подавление любого инакомыслия и т.д. и т.п.

Есть ли из всего этого выход? Он там же, где и «вход», то есть внутри нас.

Я убежден, что наши действия мало определяют конечный результат. Человек может выходить на киевский майдан или донецкий референдум исходя из самых лучших побуждений или иллюзий — называйте как угодно. Но зачастую конечный результат борьбы отличается от того, на который вы рассчитывали. И все решают совсем другие люди в высоких кабинетах исходя из своих (а не ваших) интересов.

Можно быть трижды патриотом и героем войны, но если твой генерал предатель, война будет проиграна. Потому что генерал даст приказ пропустить колонну Гиркина в Донецк или выходить из Иловайского котла в пристрелянный врагом коридор. Значит ли это, что твои поступки ничего не определяют?

Вовсе нет. На духовном уровне твои действия определяют буквально все. Потому что главное, — это какой путь ты прошел и кем стал. С этой точки зрения — главное — выйти в нужный момент на майдан и вступить в бой — и важно не чем он кончится, а как ты себя в нем вел.

А через какое-то время в аналогичной ситуации правильнее уже никуда не выходить, ведь пройденный путь и накопленный опыт подскажут, что все это — обман.

А потом смысл состоит уже в том, чтобы просто не сломаться и не разочароваться, а сохранить веру в себя, людей и Б-га.

В идеале каждый из нас должен найти и осмыслить свой «выход» и свой путь. И чем больше появится людей с осмысленным подходом к жизни, тем взрослее и совершеннее станет общество.

Оригинал

***

Ранее опубликованный на нашем сайте материал научного работника из Донецка Марии Гольцовой, 4 года назад переехавшей в Минск и в прошлом году посетившей родные места:

Евреи Донбасса вчера и сегодня

Опубликовано 28.05.2018 17:19

Евреи Донбасса вчера и сегодня

Мария Гольцова

Историки утверждают, что еврейское население на землях, называемых ныне Донбассом, появилось около 170 года нашей эры. Это были торговцы, продававшие в основном оружие из дамасской стали. Но пропустим страницы совсем уж древней истории и перенесемся на несколько веков вперед. В состав Российской Империи территория нынешнего Донецкого края вошла сравнительно поздно – в XVIII веке.

Территория Донбасса в ту пору относилась к трем уездам Екатеринославской губернии. Статистика безлична: в 1799 году в городе Бахмуте Бахмутского уезда евреи составляли 9,8 % населения, а в уезде их жило 127 человек, или 0,3% (в Мариупольском уезде – ноль). Первая волна систематического заселения относится к 1804 году, когда царское правительство дало разрешение на выезд с территории нынешней Беларуси 340000 евреев. В Приазовье для них было выделено 30000 десятин земли. В 1817 году было учреждено «Общество Израильских христиан, имевшее целью обращение евреев в христианство и к земледельческим занятиям». 50 еврейских семейств из Одессы переселились тогда под Мариуполь на земли, оставшиеся незаселенными греками. В 1823–1825 годах в Приазовье возникло три еврейских земледельческих колонии. Тогда же появились евреи в самом Мариуполе. Следующая волна еврейского заселения относится к 1846–1850 гг.

Могила на еврейском кладбище Мариуполя. Фото из интернета.

Начиная с середины 1880-х годов, еврейская община в Донбассе составляла от 15 до 25 процентов населения. В основном евреи не были непосредственно связаны с шахтами и заводами: те немногие, кто работал в горной промышленности, были администраторами, бухгалтерами или кладовщиками. Землей владеть они не имели права, но могли взять шахту в аренду.

Часть рабочих относилась к евреям, как к чужакам, выделявшимся из основной массы, а зачастую прямо считала их виновниками собственной нищеты. В 1875 году в Юзовке, – рабочем поселке, выросшем со временем в город Сталино, а затем – в город-миллионник Донецк, – произошел погром. Начался он с вполне законных требований к владельцу металлургического завода Юзу, выходцу из Южного Уэльса (Великобритания): «Получку каждый месяц!». Чтобы отвлечь бунтовщиков от Юза, полицейские натравили толпу на базар, где торговали преимущественно евреи, и превратили рабочий бунт в еврейский погром. В 1892 году так называемые «холерные бунты» не миновали Юзовку: толпа грабила еврейские лавки. Под горячую руку тогда досталось и лавочникам, которые пытались оборониться с помощью выставленных в окнах православными иконами: погромщики вначале оплачивали выпивку, а потом всё равно грабили владельцев заведений.

Для расследования причин погромов были созданы многочисленные комиссии из представителей всех сословий и обществ, в том числе и еврейских. Один из выводов этой комиссии был таким: евреи «возбуждают зависть в массе обогащением, что, при их исключительности, замкнутости и религиозном фанатизме делает из них весьма удобную цель для возбуждения дурных страстей… невежественного народа».

Советская историография умалчивала об антиеврейской сути холерного бунта 1892 года: историки, писавшие о Донбассе, о погромах даже не упоминали.

В начале 1910-х годов евреи составляли почти четверть всего населения Юзовки. В поселке действовало 3 синагоги, еврейское кладбище, 3 частных еврейских мужских и 2 частных женских училища. С 1916 г. работало общество пособия бедным евреям. (Более подробно с историей заселения евреями Донбасса можно ознакомиться на странице.

С конца 1930-х годов у евреев наступили тяжёлые времена: вначале по обвинению в антисоветской деятельности был арестован и расстрелян раввин (тогда уже города Сталино), а синагога, располагавшаяся в доме раввина, ликвидирована. Потом – фашистская оккупация, во время которой практически все евреи, которые не смогли эвакуироваться, были уничтожены.

Памятник жертвам Холокоста в Донецке. Фото из интернета.

Братская могила в районе шахты 4-4 бис хранит останки десятков тысяч человек, которые были сброшены в ее шурф (в конце 1980-х годов на этом месте был возведен мемориальный комплекс).

Мемориал у шурфа. Фото из интернета.

После войны разрешение на открытие религиозной общины донецкие евреи получить не смогли, и вплоть до 1980-х гг. действовал неофициальный миньян, а в 1950–60-х гг. имелось также неофициальное еврейское похоронное общество. И лишь в 1989 году с открытия культурно-просветительского центра «Алеф» началось возрождение еврейской жизни Донецка.

В 1990-х годах в Донецке заработали синагога, общеобразовательная национальная еврейская школа «Ор-Менахем», национальный еврейский детский сад «Ган Менахем», начали реализовываться различные культурные, образовательные и благотворительные проекты. Было создано похоронное общество «Хевра кадиша», проводились религиозные церемонии и еврейские праздники.

Даже люди, далекие от еврейской общины и иудейской религии, каждый год зимой могли видеть на одной из центральных улиц Донецка огромную ханукию. И в каждый вечер праздника Ханука по традиции зажигалась дополнительная свеча.

Кто же мог знать, что начало XXІ века принесет на землю Донбасса новую войну, «скромно» называемую «боевыми действиями»? Страшный для Донецка 2014-й год затронул всех жителей города. А 30 августа член попечительского совета Донецкой еврейской общины Георгий (Элиягу) Зильберборд был убит в своем доме в одном из коттеджных поселков Донецка. Его похоронили в Киеве 1 сентября. СМИ много писали об этом убийстве и подчеркивали, что «большинство евреев Донецка покинули город». Но так ли это? Как изменилась жизнь общины в условиях непризнанной республики (ДНР)? И есть ли она, эта жизнь?

С этими вопросами я обратилась к моим приятелям, и за чашкой чая они рассказывали много и интересно. О том, как пробовали уехать, и как были вынуждены вернуться. О том, как было трудно, тогда они обратились в один из еврейских благотворительных фондов, оставшихся в Донецке, и помощь фонда помогла им пережить самые тяжелые времена. О том, что с началом вооруженного конфликта часть еврейских организаций действительно покинула Донецк, но не порвали общение с оставшимися. О том, что после заключения минских соглашений стрелять стали меньше и жить стало легче. Благотворительная помощь стала поступать только людям преклонного возраста, но к этому моменту времени мои приятели уже нашли в поддержавшем их фонде нечто большее: общение, друзей, совместные мероприятия, праздники. Что их дети теперь в «молодёжках» при фонде. Что кроме этого, скорее светского, фонда есть молодёжные религиозные организации при донецкой синагоге. Что вместе встречают субботу, а зачастую молодежь из фонда ездит зажигать шабатные свечи на дом к тем, кто в силу возраста или плохого здоровья не может приезжать в общину. Что, как ни странно, именно война открыла им еврейскую жизнь, которая раньше проходила мимо них. Или они проходили мимо нее. И пусть «шалом» (мир), кажется, ещё далеко, но «шалем» (целостность) присутствовала в каждом слове этого рассказа.

Донецкая синагога, 2013 г. Фото М. Гольцовой.

– Знаешь, – сказала моя приятельница, – ты не пиши историю нашей жизни. Просто расскажи о том, что еврейская община жива в военном Донецке, празднует сообща еврейские праздники и оказывает помощь нуждающимся. О том, что, несмотря на трёхлетние боевые действия, блокады и отсутствие социальных выплат людям, которые отработали на государство, здесь живут, работают, общаются. У каждого ведь своя история. Кто-то уехал в Крым и Россию и нашел там работу и жильё, кто-то уехал в Израиль, кто-то в Украину, но кто-то не смог прижиться и вернулся. Дом есть дом. А тысячи людей – тысячи мнений и судеб.

* * *

Послесловие от редакции belisrael.info. Наша уважаемая корреспондентка сделала, что могла. Пыталась (через знакомых) встретиться с представителями еврейского благотворительного фонда, но они заявили, что «для интервью иностранному сайту нужно разрешение вышестоящего начальства». Ханукию на центральной улице, конечно, тоже не зажигают. По мнению М. Гольцовой, не склонной «подставлять» своих собеседников, никто сейчас на Донбассе особо не хочет светиться ни в интервью, ни в публикациях: жизнь кипит, но тихо-тихо… В условиях Украины «обет молчания» ещё отчасти объясним, а вот в Беларуси желание некоторых еврейских организаций (ну, скажем, «Э.») отгородиться от порядочных СМИ оправдать куда труднее.

Опубликовано 21.10.2017 05:26