Маленькие и симпатичные наносят ответный удар

К 500-летию белорусской Библии.

1. Мини-сенсация

В 2008 году в белорусско-еврейском бюллетене «Мы яшчэ тут!» вышла сенсационная передовица – классик израильской литературы Хаим-Нахман Бялик имел белорусское гражданство. Работая в Национальном архиве Республики Беларусь, французская исследовательница истории д-р Клер Ле Фоль выяснила, что в 1921 году Хаим-Нахман Бялик обращался к властям Белорусской Народной Республики, чтобы те поспособствовали выезду его семьи из Турции. Новому гражданину БНР оформили паспорт, где было отмечено фиктивное место рождения – Слоним Гродненской губернии (на самом деле Бялик родился в Украине). В бумаге указывалось постоянное место жительства – город Одесса, дата рождения, а также цвет глаз и волос поэта. Бесплатная виза на выезд была действительна до 15 августа 1921 года.

Интересная деталь в дополнение: израильское гражданство Бялик так и не получил. Просто не дожил четырнадцати лет до 1948-го, года возникновения Государства Израиль.

 

Тот самый паспорт – он, видимо, и поныне хранится в Национальном архиве, в фонде Генерального консульства БНР в Константинополе. Фото из коллекции В. Рубинчика.

2. Милая хитрость

Сегодня уже трудно сказать, искренне ли поверил Бялик в белорусскую независимость, или же паспорт с «Погоней» должен был стать просто инструментом для пересечения многочисленных границ, которые в то время нарисовались в Европе и Средиземноморье ввиду революционных событий.

Конечно, очень тянет слепить из него белорусского патриота. Бялик же два года учился в знаменитой Воложинской иешиве, постигая иврит в белорусской версии из уст раввинов-литваков. На фоне белорусской природы он написал стихотворение «К птице», которое стало не только его дебютом, но и своеобразным манифестом молодой ивритской литературы. Стихотворение вернуло древний язык в ряды действующих игроков поэзии Нового времени.

Но факты свидетельствуют об ином. Юного Бялика выслала в Беларусь с родного украинского хутора мать – подальше от нищеты и болезненных воспоминаний о смерти отца. Воложинская иешива, в свою очередь, являлась довольно герметичным микромиром, где контакт с местными белорусами был сведен к минимуму. В поэтических образах и воспоминаниях восхищение иешивой и ее творческой атмосферой у Бялика никогда не переносилось на окружающее местечко. Да и само стихотворение «К птице» – горький плач по утраченной среди песков пустыни Отчизне, в котором, увы, нет места умилению флорой и фауной Кривии (Кривией именовал часть Беларуси, к примеру, премьер-министр БНР 1919-1922 г. Вацлав Ластовский. – перев.).

И самое обидное для этой теории – точно известно, что для выезда в Землю Израиля – тогда провинцию Британской империи – Бялик писал не только к властям БНР. Находясь в том же 1921 году еще в Одессе (предыдущем пункте своей черноморско-средиземноморской одиссеи), Бялик обращался в большевистский Кремль к Владимиру Ленину за разрешением покинуть границы Советской России – для себя и еще девяти еврейских поэтов.

Несмотря на эти нестыковки, всё равно выходит, что день выдачи Бялику паспорта – настоящий день установления белорусско-израильских дипотношений! День, когда презираемые народы протянули друг другу руку помощи, будучи стесненными со всех сторон европейскими и евразийскими государствами, которые не очень-то воспринимали чужое право на свободу и независимость. Вот подлинный День белорусского дипломата! День, когда отечественный МИД занялся благородным делом – найдя бюрократическую лазейку, попытался вернуть иному народу его поэта (и может быть, даже не одного).

3. Карты, деньги, зеркальный пол

Но вернемся к Библии. Когда вспоминаешь давние дипломатические жесты, в голову приходит официальный визит царицы Савской в Иерусалим, к царю Соломону. Савская – это от названия компактного государства Шва (Сава), которое следует искать на юге Аравийского полуострова, там, где сейчас находится Йемен.

Скрип верблюжьей сбруи, звяканье золотых браслетов и стальных лат, трение друг о друга глиняных амфор, полных вина, топот босоногих невольников, шуршание опахал и шелка. Аромат заморских благовоний и ливанского кедра. Сладость недоговоренных тайн… Всё, как в истории с Бяликом – много туманного и неясного. Зачем царица Савская прибыла за две тысячи километров в Иерусалим?

Деньги? Ничего подобного! Соломон, может, и «дал царице Савской всё, чего она желала и чего просила», но и самой царице пришлось потратить на царя «сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни» (3 Цар., 10:10). То на то.

Влияние в регионе и торговля? Вряд ли. Страны, о которых идет речь, может, в то время и занимались торговлей специями и кедром, но не настолько же, чтобы на собраниях своих властителей перекраивать карту региона. Сава и Иудея – относительно маленькие государства, со всех сторон зажатые могучими Ассирийской и Египетской империями.

Между странами – 2000 километров Аравийской пустыни. По подсчетам израильского писателя Меира Шалева, царской кавалькаде понадобится полгода, чтобы преодолеть эту дистанцию в оба конца, ибо скорость каравана будет равняться скорости самого слабого его звена – томимого жаждой и измученного жарой пешего раба. Оставлять трон на такое долгое время очень опасно.

А дружить и торговать монархам древности можно было и на расстоянии. Вот тирский властитель Хирам любил Соломона и отца его Давида «все дни своей жизни» и довольно успешно торговал с ними, но в Библии же нигде не указано, что они виделись.

Так, может, причина визита царицы – любовь и страсть? Вполне вероятно. Об этом в Библии нигде не сказано напрямую, но сугубо редкое женское присутствие на древних саммитах и горячий климат делают свое.

И коварный иврит в нагрузку. Глагол «желала», «хефца», корень «х-ф-ц» в фразе «всё, чего она желала» – весьма двусмыслен, он связан и с «желаниями», и с «похотью», «чувственностью». Как же разожгли свою фантазию этим глаголом и женским присутствием еврейские, христианские и мусульманские мудрецы! В раннем Средневековье по страницам апокрифических сочинений гуляла креативная выдумка – зеркальный пол в зале для приемов. При помощи этого пола Соломон-де увидел волосатые ноги царицы, которые почти наверняка свидетельствовали, что заграничная визитерка – черт. Затем дьявольщина съехалась на сладострастие Соломона.

Даже деликатный Бялик не удержался: и он, воссоздавая уже в ХХ веке древнееврейские припомнил злосчастный пол. Царица вошла в зал со стеклянным полом и, подумав, что он залит водой, инстинктивно подняла юбки. Увидев красоту ее тела, пишет Бялик, «Соломон отвернул свою голову».

Муж пятисот жен тоже знал, что такое стыдливость.

4. Маленькие и симпатичные

Но одна деталь мешает воспринимать эту встречу как романтичное свидание ближневосточной секс-иконы и похотливого короля ботанов. Пока «все цари мира искали видеть Соломона, чтобы послушать его мудрости», царица Савская с гордо поднятой головой «пришла испытать его загадками» (3 Цар., 10:1). Короче говоря, пришла бросить вызов царскому мегамозгу. А может, не испытать, а использовать царя? Пока взгляды земных царей направлены на Соломона и его собеседницу, время похвалиться фирменным савским интеллектом…

Пришла царица и на царя посмотреть, и себя показать. И послушать, и завести разговор. Диалог, беседу. Беседу, которую она не могла устроить ни со своими льстивыми отечественными вельможами, ни с умными, но оторванными от общественных забот бродячими мудрецами, ни с кичливыми египетскими фараонами или ассирийскими чиновниками, у которых в голове сидела империя. Пришла устроить беседу с царем Соломоном, как равная с равным.

…О чем же мы будем разговаривать, о Соломон? О ценах на кедр и масло. Это важная тема, уделим ей время. О книгах. Бродячие мудрецы начитали мне пару ваших книг, святых книг – особенно мне понравился ваш принцип единобожия, который проповедуют ваши священники, но интересно, как его приспособить к жизни государства. О том, как же хорошо, что нам нечего делить. О местных новостях. Ей-богу, египтяне слабеют, но ассирийцы плодятся как саранча, и, видимо, Соломон, предстоящего нашествия чужеземных орд наши границы не выдержат. Нам с тобой, о Соломон, нужно будет постараться не стать беспамятной провинцией, раз уж безъязыким вассалам не удалось. О том, что нам, маленьким симпатичным народам, нужно дружить.

Павел Костюкевич, переводчик израильской литературы

Оригинал на белорусском

Меир Шалев о Соломоне и «наглой» царице Савской

От переводчика. Дополнительную пикантность вышерасказанной истории придает тот факт, что визу № 61 от имени Белорусской Народной Республики 15 июля 1921 г. выдал Бялику не кто иной, как Иван Авраамович Ермаченко (1894-1970), во время Второй мировой войны – коллаборант, возглавивший «Беларускую народную самапомач» и метивший в премьер-министры оккупированной Беларуси. Об этом упоминает израильский историк Леонид Рейн в своей книге «Короли и пешки». В 1941-1943 гг. «Иоганн фон Ермаченко» пресмыкался перед нацистами в Минске настолько, что заслужил прозвище «герр Яволь»; естественно, одобрял и антиеврейские их деяния.

Кастусь Акула после войны вспоминал так: «Д-р Иван Ермаченко был немецким ставленником и рьяно служил своим хозяевам… Именно он приложил руку к гибели белорусских католических священников Гляковского и Мальца, светлого патриота ксендза В. Годлевского, первого генерального инспектора белорусских школ и основателя нелегальной Белорусской независимой партии». В 1921 же году бывший белогвардеец Ермаченко еще выглядел относительно пристойно: как пишет «Википедия», «в ранге полковника являлся представителем правительства Белорусской Народной Республики в Константинополе и генеральным консулом на Балканах».

В. Р.

Опубликовано 06.12.2016  6:34