Tag Archives: Гродненский государственный университет

ГОД БЕЗ ВОЛЬГІ САБАЛЕЎСКАЙ (бел./рус.)

In memoriam. Вольга Сабалеўская (26.03.1974 – 18.10.2019) – беларускі даследчык яўрэйскага мінулага

Піша Іна Соркіна

18 кастрычніка 2019 года раптоўна, з прычыны цяжкай хваробы, пайшла з жыцця наша дарагая калега і сяброўка Вольга Сабалеўская (на фота) – выдатны беларускі гісторык, культуролаг, вядучы спецыяліст па іўдаіцы, аўтар шматлікіх публікацый па гісторыі і культуры ўсходнееўрапейскіх яўрэяў.

Вольга пачала актыўна займацца названай праблематыкай у першай палове 1990-х гадоў, у часы свайго студэнцтва на факультэце гісторыі і культуры Гродзенскага дзяржаўнага ўніверсітэта імя Янкі Купалы. Яшчэ студэнткаю яна пачала ўдзельнічаць у міжнародных канферэнцыях. Тады ж сталі выходзіць яе першыя навуковыя публікацыі, прысвечаныя культурнаму і гаспадарчаму жыццю гродзенскіх яўрэяў у XIX – пачатку XX ст.

Першыя поспехі, а таксама мара звязаць сваё жыццё з навуковай і выкладчыцкай дзейнасцю, прывялі Вольгу ў аспірантуру пры кафедры гісторыі Беларусі ГрДУ. У 1999 г., яшчэ да сканчэння тэрміна навучання ў аспірантуры, адбылася паспяховая абарона дысертацыі «Яўрэі Беларусі ў канцы XVIII – першай палове ХІХ ст.: лад жыцця і культура» на суісканне навуковай ступені кандыдата культуралогіі.

З 1999 па 2013 гады Вольга Сабалеўская самааддана працавала на пасадзе дацэнта кафедры культуралогіі. У 2009 г. за значны асабісты ўнёсак у развіццё навукі яна была ўзнагароджана падзячным лістом рэктара ГрДУ імя Янкі Купалы. Аднак з універсітэтам Вользе прыйшлося развітацца… Адбылося гэта ў выніку яе актыўнай грамадзянскай пазіцыі ў справе адстойвання справядлівасці і законнасці ў нашай Альма-Матар (у сувязі з палітычна матываванымі адлічэннем з аспірантуры Таццяны Касатай і звальненнем з працы дацэнта Андрэя Чарнякевіча).

З верасня 2013 г. і да апошніх дзён жыцця Вольга працавала ў гродзенскім філіяле «Беларускага інстытута правазнаўства» дацэнтам кафедры паліталогіі, псіхалогіі і філасофіі.

Творчая біяграфія В. Сабалеўскай уражвае неверагоднай навуковай актыўнасцю – шматлікія публікацыі, канферэнцыі, гранты, праекты, стажыроўкі. Так, яна стажыравалася ў Міжнароднай гуманітарнай школе ў Варшаве, Цэнтры навуковых супрацоўнікаў і выкладчыкаў іўдаікі ў ВНУ «Сэфер» (Масква), Нямецкім гістарычным інстытуце ў Варшаве, Яўрэйскім універсітэце ў Ерусаліме, Яўрэйскім гістарычным інстытуце ў Варшаве і іншых навуковых цэнтрах, брала ўдзел у шматлікіх навуковых канферэнцыях.

Як выдатны навуковец, прызнаны спецыяліст па іўдаіцы Вольга Сабалеўская вядомая не толькі ў Беларусі, але таксама ў Польшчы, Расіі, Украіне, Літве, Ізраілі ды іншых краінах. Вынікі даследаванняў Вольгі па праблемах гісторыі і культуры яўрэяў Усходняй Еўропы, гістарычнай культуралогіі, урбаністыцы, міжэтнічных узаемадзеянняў – гэта каля 120 публікацый, у тым ліку 4 манаграфіі.

Першая кніга В. Сабалеўскай «Спрадвечныя іншаземцы: старонкі гісторыі гарадзенскіх яўрэяў» (Гродна, 2000) распавяла пра яўрэяў Гродна ў кантэксце гарадскога жыцця канца XVIII – пачатку XX стагоддзя. Наступная манаграфія пад назвай «Евреи Гродненщины: жизнь до Катастрофы» (Данецк, 2005) была створана сумесна з даследчыкам з Данецка Уладзімірам Ганчаровым (1970–2014). Манаграфія прысвечана гісторыі яўрэяў-літвакоў Гродзеншчыны з 1795 па 1939 г. Аўтары даследавалі спецыфічныя рысы кансерватыўнага свету яўрэйскай традыцыі і глыбокія змены, якія адбываліся ў ім пад уздзеяннем працэсаў мадэрнізацыі. На старонках кнігі паказваюцца трансфармацыя яўрэйскай абшчыны, традыцыйныя заняткі яўрэяў заходняга рэгіёну Беларусі і змены структуры занятасці, некаторыя аспекты палітычнага жыцця, у якім удзельнічалі яўрэі.

Вольга таксама стала аўтарам усіх раздзелаў пра гісторыю і культуру гродзенскіх яўрэяў у калектыўнай манаграфіі «Гародня Х – ХХ стст. Каралеўскі горад з правінцыйным лёсам» (Вроцлаў, 2014). Можна сцвярджаць, што ўпершыню ў грунтоўным гістарычным нарысе, прысвечаным гораду над Нёманам, была нададзена належная ўвага гарадзенскім яўрэям.

Пэўным падсумаваннем шматгадовых даследаванняў В. Сабалеўскай з’явілася манаграфія «Паўсядзённае жыццё яўрэяў Беларусі ў канцы XVIII – першай палове ХІХ ст.» (Гродна, 2012). Спалучаючы падыходы гісторыі і культуралогіі, на аснове даследавання архіўных і апублікаваных крыніц, мемуараў, перыёдыкі, работ айчынных і замежных навукоўцаў, аўтар прадставіла асноўныя бакі паўсядзённага жыцця яўрэяў Беларусі ў дадзены перыяд часу. Гэта кніга стала першым комплексным даследаваннем практычна ўсіх граней паўсядзённага жыцця яўрэяў Беларусі ў канцы XVIII – першай палове XIX ст. Даследаванне было выканана з выкарыстаннем сучасных метадалагічных падыходаў, саліднай базы крыніц, з улікам дасягнутага ўзроўню ведаў па тэматыцы. Адна з частак кнігі была прысвечана эканамічным адносінам у кантэксце штодзённага досведу яўрэяў Беларусі ў канцы XVIII – першай палове XIX ст., дзе разглядаюцца такія аспекты іх гаспадарчага жыцця, як гандаль, у тым ліку кантрабандны, факторства, прамысловая вытворчасць, фінансавыя аперацыі, арэнда, шынкарства, сельская гаспадарка. У раздзеле «Сацыяльнае вымярэнне штодзённасці» прааналізаваны сацыяльная стратыфікацыя яўрэяў Беларусі разгледжанай эпохі. Увагу аўтара прыцягнулі соцыяцэнтрызм яўрэйскай культуры, структура і функцыі кагала, дэпутаты яўрэйскага народа, разгледжаны субкультуры (вучоныя яўрэі, «гвіры» і «простыя», а таксама гендэрныя, ўзроставыя, рэлігійныя субкультуры) і контркультуры яўрэйскага сусвету (прыхільнікі руху Гаскалы). Умовы жыцця прадстаўнікоў яўрэйскай супольнасці Беларусі раскрываюцца праз апісанне прасторы побыту – яўрэйскага квартала і яўрэйскага дома, медыцынскага абслугоўвання, паўсядзённага адзення і ежы, вылічэння часу (хранатоп паўсядзённасці). Лакуны паўсядзённасці яўрэяў Беларусі канца XVIII – першай паловы XIX ст. запаўняліся Вольгай праз характарыстыку «трансцэндэнтнасці і паўсядзённасці», «свята як альтэрнатывы паўсядзённасці», «нараджэння і смерці ў кантэксце паўсядзённага досведу». Тут паказваецца складаны сплаў паўсядзённага і трансцэндэнтнага ў ладзе жыцця і культуры беларускіх яўрэяў, раскрываецца сусвет яўрэйскага свята (яго сакральнасць, гістарызм, сямейны характар, сацыяльны сэнс, карнавальнасць, святочнае адзенне, святочная ежа, святочнае баўленне часу), апісваюцца ўяўленні і традыцыі яўрэяў, звязаныя з нараджэннем і смерцю.

Такім чынам, нават кароткі пералік сюжэтаў, якія знайшлі адлюстраванне на старонках манаграфіі В. Сабалеўскай, паказвае, што гэта наватарская, арыгінальная праца з’яўлялася новым словам у айчыннай гістарычнай навуцы. Да несумненных вартасцяў кнігі належаць і выдатны стыль, удала падабраныя цытаты, што робіць чытанне навуковага тэксту займальным. Хоць звычайна слова «паўсядзённасць» асацыюецца з шэрай аднакаляровасцю, штодзённае жыццё яўрэйскай супольнасці Беларусі паўстала са старонак кнігі В. Сабалеўскай шматколерным.

Артыкулы В. Сабалеўскай, апублікаваныя ў шматлікіх навуковых выданнях Беларусі, Расіі, Украіны, Польшчы і Вялікабрытаніі, былі прысвечаны разнастайным бакам гісторыі яўрэяў рысы аселасці ў канцы XVIII – пачатку ХХ стагоддзя: асаблівасцям іх эканамічнай дзейнасці ды сферы занятасці, культурнаму жыццю (арганізацыі асветы і сістэмы адукацыі, развіццю прыватных яўрэйскіх школ і дзяржаўнай сістэмы адукацыі для яўрэяў Расійскай імперыі, дабрачыннасці), адметнасцям яўрэйскай медыцынскай сістэмы ды штодзённаму побыту яўрэйскага квартала. У шэрагу публікацый В. Сабалеўская даследавала палітыку царскага ўрада ў дачыненні да яўрэйскай супольнасці і фарміраванне юрыдычнага статусу іўдзеяў у межах імперыі Раманавых. Звярталася даследчыца і да праблемы хрысціянска-іўдзейскіх стасункаў, яўрэйскай «жаночай гісторыі».

Вольга вельмі шмат часу праводзіла ў архівах, каб выявіць крыніцы для сваіх навуковых распрацовак. Яна актыўна займалася генеалагічнымі пошукамі, што зрабіла яе адной з найбольш аўтарытэтных даследчыц у гэтай галіне. Уражвае тэма апошняй публікацыі Вольгі (2019) – пра канцэпт смерці ў яўрэйскай культуры…

Нельга не пагадзіцца з Андрэем Чарнякевічам, які вельмі трапна адзначыў, што тэма навуковага даследавання Вольгі надзвычай гарманічна і натуральна ператварылася ў частку ўнутранай філасофіі самаго даследчыка. Яна шчыра і самааддана займалася аднойчы абранай справай, якую вельмі любіла. Праз свае даследаванні гісторыі і культуры яўрэйскага народа яна дэманстравала ўласныя нацыянальныя рысы. Вольга Сабалеўская сапраўды была беларускім гісторыкам яўрэйскага мінулага і заўседы старалася гэта падкрэсліць у сваіх працах.

Спіс манаграфій Вольгі Сабалеўскай

  1. Сабалеўская В. А. Спрадвечныя іншаземцы: старонкі гісторыі гарадзенскіх яўрэяў. – Гародня, 2000. – 87 с.
  2. Соболевская О., Гончаров В. Евреи Гродненщины: Жизнь до Катастрофы. – Донецк: Норд-Пресс, 2005. – 375 с. [введение, главы 1-3, заключение]
  3. Соболевская, О. А. Повседневная жизнь евреев Беларуси в конце XVIII – 1 пол. XIX века: моногр. / О. А. Соболевская. – Гродно: ГрГУ, 2012. – 443 с.
  4. Гародня Х-ХХ стст. Каралеўскі горад з правінцыйным лёсам / П. Баравік, Ю. Гардзееў, А. Ерашэвіч, В. Сабалеўская і інш. – Гародня: Гарадзенская бібліятэка, 2014. – 513 с. [З’яўленне яўрэйскай суполкі. Гарадзенскі кагал у XVI – XVIII стст. Яўрэйскі квартал губернскага горада. Яўрэйская суполка і жыццё горада]

Апублiкавана 18.10.2020  22:42

***

In memoriam. Ольга Соболевская (26.03.1974 – 18.10.2019) – белорусский иcследователь еврейского прошлого

Пишет Инна Соркина

18 октября 2019 года ввиду тяжёлой болезни скоропостижно скончалась наша дорогая коллега и подруга Ольга Соболевская (на снимке), выдающийся белорусский историк, культуролог, ведущий специалист по иудаике, автор многочисленных публикаций по истории и культуре восточноевропейских евреев.

Ольга начала активно заниматься указанной тематикой в первой половине 1990-х, будучи студенткой факультета истории и культуры Гродненского государственного университета имени Янки Купалы. Ещё студенткой начала участвовать в международных конференциях. Тогда же стали выходить её первые научные публикации, посвящённые культурной и экономической жизни гродненских евреев XIX – начала XX веков.

Первые успехи, а также мечта связать свою жизнь с научной и педагогической деятельностью привели Ольгу в аспирантуру при кафедре истории Беларуси Гродненского государственного университета. В 1999 году, ещё до окончания срока аспирантуры, она успешно защитила диссертацию на соискание учёной степени кандидата культурологии «Евреи Беларуси в конце XVIII – первой половине XIX века: образ жизни и культура».

С 1999 по 2013 год Ольга Соболевская самоотверженно трудилась на должности доцента кафедры культурологии. В 2009 году она была награждена благодарственным письмом ректора Гродненского государственного университета имени Янки Купалы за значительный личный вклад в развитие науки. Однако Ольге пришлось распрощаться с университетом…. Произошло это в результате её активной гражданской позиции при отстаивании справедливости и законности в нашей Альма-Матер (в связи с политически мотивированным отчислением Татьяны Касатой из аспирантуры и увольнением доцента Андрея Чернякевича).

С сентября 2013 года и до последних дней жизни Ольга работала в Гродненском филиале Белорусского института правоведения доцентом кафедры политологии, психологии и философии.

Творческая биография О. Соболевской поражает невероятной научной активностью – многочисленные публикации, конференции, гранты, проекты, стажировки. Так, она стажировалась в Международной гуманитарной школе в Варшаве, Центре научных сотрудников и преподавателей иудаики при организации «Сефер» (Москва), Немецком историческом институте в Варшаве, Еврейском университете в Иерусалиме, Еврейском историческом институте в Варшаве и других исследовательских центрах. Участвовала в многочисленных научных конференциях.

Как выдающийся учёный, признанный специалист по иудаике, Ольга Соболевская известна не только в Беларуси, но и в Польше, России, Украине, Литве, Израиле и других странах. Результатами исследований Ольги по истории и культуре евреев Восточной Европы, исторической культурологии, урбанистике, межнациональным отношениям являются около 120 публикаций, в том числе 4 монографии.

Первая книга О. Соболевской «Извечные иноземцы: страницы истории гродненских евреев» (Гродно, 2000; на белорусском языке) повествовала о евреях Гродно в контексте городской жизни конца XVIII – начала XX веков. Следующая монография «Евреи Гродненщины: жизнь до Катастрофы» (Донецк, 2005) написана в соавторстве с Владимиром Гончаровым, исследователем из Донецка (1970–2014). Монография была посвящена истории евреев-литваков Гродненщины с 1795 по 1939 годы. Авторы исследуют особенности консервативного мира еврейской традиции и глубокие изменения, произошедшие в нём под влиянием процессов модернизации. На страницах книги показаны трансформация еврейской общины, традиционные занятия евреев в западном регионе Беларуси и изменения в структуре занятости, некоторые аспекты политической жизни, в которой евреи участвовали.

Ольга также стала автором всех разделов об по истории и культуре гродненских евреев в коллективной монографии «Гродно X – XX вв. Королевский город с провинциальной судьбой» (Вроцлав, 2014; на бел. яз.). Можно утверждать, что впервые в обстоятельном историческом очерке о городе над Неманом должное внимание было уделено гродненским евреям.

Монография «Повседневная жизнь евреев Беларуси в конце XVIII – первой половине XIX века» явилась своего рода обобщением многолетних исследований О. Соболевской. (Гродно, 2012). Сочетая подходы истории и культурологии, опираясь на изучение архивных и опубликованных источников, мемуаров, периодических изданий, трудов отечественных и зарубежных ученых, автор представила основные аспекты повседневной жизни евреев Беларуси в названный период. Эта книга стала первым комплексным исследованием практически всех сторон повседневной жизни евреев Беларуси конца XVIII – первой половины XIX века. Исследование было выполнено с использованием современных методических подходов и солидной источниковой базы, с учётом ранее достигнутого уровня знаний по тематике. Одна часть книги была посвящена экономическим отношениям в контексте повседневного опыта евреев Беларуси в конце XVIII – первой половине XIX века, где рассматривались такие аспекты их экономической жизни, как торговля (в том числе контрабанда), факторство, промышленное производство, финансовые операции, аренда, содержание шинков, сельское хозяйство. В разделе «Социальное измерение повседневной жизни» анализируется социальное расслоение евреев Беларуси в рассматриваемую эпоху. Внимание автора было уделено социоцентризму еврейской культуры, структурам и функциям кагала, депутатам еврейского народа. О. Соболевская рассмотрела субкультуры (еврейские ученые, «гвиры» и «простые», а также гендерные, возрастные, религиозные субкультуры) и контркультуры еврейского мира (сторонники движения Гаскала, т. е. просветители). Условия жизни представителей еврейской общины Беларуси раскрываются через описание жилого пространства – еврейского квартала и еврейского дома, медицинского обслуживания, повседневной одежды и питания, отсчёта времени (хронотоп повседневной жизни). Пробелы в знаниях о повседневной жизни евреев Беларуси конца XVIII – начале XIX вв. восполнялись Ольгой посредством описания «трансцендентности и повседневности», «праздника как альтернативы повседневной жизни», «рождения и смерти в контексте повседневного опыта». Она показала сложный сплав повседневного и трансцендентного в быту и культуре белорусских евреев, раскрыла мир еврейского праздника (его сакральность, историзм, семейный характер, социальный смысл, карнавальность, праздничная одежда, праздничная еда, праздничное времяпрепровождение). Были также описаны представления евреев, связанные с рождением и смертью.

Таким образом, даже краткий перечень сюжетов, отраженных на страницах монографии О. Соболевской, показывает, что это новаторское, оригинальное произведение было новым словом в отечественной исторической науке. К несомненным достоинствам книги можно отнести и отличный стиль, грамотно подобранные цитаты, что делает чтение научного текста занимательным. Хотя слова «повседневная жизнь» обычно ассоциируются с серой однотонностью, повседневная жизнь еврейской общины Беларуси заиграла на страницах книги О. Соболевской яркими красками.

Статьи О. Соболевской, опубликованные во многих научных журналах Беларуси, России, Украины, Польши и Великобритании, были посвящены различным аспектам еврейской истории конца XVIII – начала XX веков: особенностям хозяйственной деятельности и занятости евреев, культурной жизни (образовательные организации и др.), культурной жизни (система образования, развитие частных еврейских школ и государственной системы образования евреев Российской империи, благотворительность), своеобразию еврейской медицинской системы, быту еврейского квартала. В ряде публикаций О. Соболевская исследовала политику царского правительства по отношению к еврейской общине и формирование правового статуса евреев в империи Романовых. Исследовательница обращалась также к проблеме христианско-иудейских отношений, к еврейской «женской истории».

Ольга много времени проводила в архивах в поисках источников для своих исследований. Она активно участвовала в генеалогических исследованиях, что сделало ее одним из самых авторитетных исследователей в этой области. Впечатляет тема последней публикации Ольги (2019) – о понятии смерти в еврейской культуре…

Нельзя не согласиться с Андреем Чернякевичем, очень метко отметившим, что тематика исследований Ольги гармонично и естественно превратилась в часть внутренней философии самой исследовательницы. Она искренне и самоотверженно занималась некогда выбранным делом, которое очень любила. Изучая историю и культуру еврейского народа, она демонстрировала свои собственные национальные черты. Ольга Соболевская поистине была белорусским историком еврейского прошлого и всегда старалась подчеркнуть это в своих работах.

Перевод с белорусского – belisrael.info

Добавлено 19.10.2020  09:33

Тот самый Клейн… Слово об Учителе

В день учителя 4 октября 2020 г. из Америки пришла очень печальная весть: умер Борис Самуилович Клейн. Наш Учитель!

Борис Самуилович Клейн – доктор исторических наук, профессор, с 1978 по 1992 гг. – преподаватель Гродненского государственного университета имени Янки Купалы. В 60-х гг. ХХ в. он вместе с Алексеем Никифоровичем Карпюком и Василём Владимировичем Быковым образовывали так называемый «гродненский треугольник», ставший, по сути, неформальным интеллектуальным центром областного белорусского города. За критику cоветского политического курса, в частности, за осуждение ввода войск в Чехословакию (1968), Б. С. Клейн в 1971 году был исключён из КПСС, лишён учёной степени и звания, уволен с работы. Статус учёного ему вернули только восемь лет спустя.

Колесо истории повернулось в сторону «перестройки», и на этом отрезке времени, во время нашей учёбы в университете в 1988–1993 гг., жизнь свела нас с Б. С. Клейном – историком и гражданином города.

Впервые мы увидели Бориса Самуиловича Клейна в 1988 году, будучи первокурсниками. Он ещё не был нашим преподавателем, но уже был «тем самым Клейном», и мы с нетерпением ждали, когда же начнутся его занятия. Занятия эти начались на втором курсе по истории России эпохи капитализма, а потом продолжились на пятом – блестящим погружением в историю русской культуры ХІХ – начала ХХ в.

Кафедра истории СССР Гродненского университета, конец 1980-х. Первый ряд: Наталья Иващенко, Ольга Проценко, Пётр Кобринец, Людмила Колоцей, Иван Крень. Слева направо во втором ряду: Михаил Ткачёв, Вячеслав Леоновец, Валерий Черепица, Вячеслав Швед, Борис Клейн.

Лекции Б. С. Клейна были не такими, как у других преподавателей. Это были рассуждения об истории, и, одновременно, мысли о нашем времени. Так умели вести занятия не все: рядом можно было поставить разве что прозорливого Феликса Владимировича Наливайко и многоопытного Михаила Александровича Ткачёва. Кто ещё мог переноситься сам и переносить студентов из эпохи в эпоху, «заглядывая» в подвалы Юсуповского дворца, связанные с убийством Распутина, обращая внимание на вытертую до выемок от многолетнего письма столешницу письменного стола историка Сергея Соловьёва, играя на фортепьяно в 309-й аудитории корпуса исторического факультета, иллюстрировать эмоции Михаила Глинки? И, рассказывая о находке в гродненском архиве документа, имевшего отношение к Петру Столыпину, ставить перед студентами вопрос о связи гродненских и литовских впечатлений будущего российского реформатора с его последующими преобразованиями?

Именно от Б. С. Клейна большинство из нас, студентов, впервые узнало о чилийской эпопее Игнатия Домейко, о белорусском происхождении рода Шостаковичей, гораздо больше об Адаме Мицкевиче.

Была и другая, и здесь уже исключительная, особенность Б. С. Клейна. Это история его жизни. Речь идёт о тех годах, которые были связаны с чехословацкими событиями 1968 г. и их последствиями для знаменитой гродненской тройки: Василя Быкова, Бориса Клейна и Алексея Карпюка. Борис Самуилович не раз возвращался к этим событиям на своих занятиях. Делал всегда это к месту, каждый раз добавляя какие-то детали. В результате, из занятий с Клейном мы вышли вполне осведомлённые об этой странице новейшей истории Гродно, прочитать о которой тогда невозможно было нигде. Все известные воспоминания самих участников появятся позже.

Сейчас, по прошествии трёх десятилетий, нынешнему поколению студентов, наверное, сложно представить, что означало для нас общение с Б. С. Клейном. Исторический материал, состоящий из сильных поступков людей, воспринимается по-настоящему правдиво, когда о нём говорят те, кто сам совершал подобные поступки. Из уст Б. С. Клейна история советского морского офицера Валерия Саблина воспринималась нами если не как руководство к действию, то, как минимум, в качестве примера, заслуживающего размышления. А что, если не обучение думать, представляет собой настоящее образование?

Б. С. Клейн, обратив на себя внимание мастерством исследователя и педагога, заставлял замечать себя и за пределами аудиторий. Например, в качестве активного члена гродненского киноклуба «Ракурс» на площадке старейшего кинотеатра «Красная Звезда» («Эдем») – своеобразного островка киносвободы. Или на периодических встречах «Вопросов и ответов» преподавателей и студентов исторического факультета. Рождённая эпохой гласности (и закончившаяся с ней же) такая форма обсуждения насущных проблем студенческого и преподавательского сообщества, как всякая открытая трибуна, становилась замечательной возможностью для историков факультета продемонстрировать свою точку зрения по самым разным вопросам. «Клейновские» оценочные суждения, реплики, замечания ожидались заранее, и нередко становились главным, что запоминалось из таких встреч. Здесь можно вспомнить меткое суждение Александра Герцена о том, кто может писать мемуары: «Всякий», как сам себе ответил знаменитый писатель, «потому что никто не обязан их читать». Суждения Б. С. Клейна получили тогда право на наше внимание не только своей глубиной, но и самой личностью их автора.

Много воды утекло со времён «перестроечных» лет нашей учёбы…

К своему 90-летию Борис Самуилович подготовил к изданию новые воспоминания («Недосказанное», Минск: Лимариус, 2019) о себе в разном времени, и в том числе в том, которое стало поворотом для миллионов жителей бывшего Советского Союза. Сейчас уже очевидно, что потребность написания истории периода второй половины 80-х – начала 90-х гг. ХХ в. совершенно назрела. Прошмыгнувшие три десятилетия самой новейшей истории уже заставили входящие в жизнь поколения что-то забыть, а что-то и вовсе перестать понимать из вроде бы совсем недавнего прошлого. Один из способов удержать детали тогдашней повседневности – это проверенный способ воспоминаний.

Мемуары Б. С. Клейна – из тех, которые читать хочется и стоит. Многие факты и рассуждения автора имеют личностный характер. Кто-то вспомнит иначе. А кто-то не захочет вспоминать вовсе. В таком проигрывании истории общества, даже такого локального, гродненского, присутствует попытка разобраться в том клубке сплетений сделанного и не сделанного, сказанного и не сказанного, написанного и ненаписанного. Но в целенаправленных, фиксируемых на бумаге воспоминаниях есть, наверное, главное – это способ понять своё время и себя в нём. Ведь другого времени не будет никогда, и твоё – именно это, каким бы периодами страшным и безжалостным оно ни было.

Как каждые живые мемуары, новая книга Б. С. Клейна полна мелочей, деталей и фактов, которые в основном обречены на забвение, если их не «выудит» и не приспособит удачно в своих рассуждениях мемуарист. И это не только события семейной жизни. Участь большинства эпизодов общественной жизни та же. Такие примеры повседневности разбросаны, в частности, на страницах переписки Б. Клейна с В. Быковым. Сама переписка – составная часть данной книги, и часть особая. Она, в какой-то степени, отражает последний, драматический период жизни великого белорусского писателя. Слова, как поступки, Б. Клейна, друга и соратника В. Быкова, эпистолярным способом добирались через океан и границы стран. Несмотря на всевозможные перипетии жизни, история дружбы гродненских свободолюбцев продолжалась до самого конца. Содержание новых воспоминаний – память об этом содружестве.

Казалось бы, эмиграция, разная жизнь должны были сильно отделить период общения с замечательным наставником от сегодняшнего дня, если не вообще прервать связь времён. К счастью, этого не произошло. Во многом усилиями самого Б. С. Клейна. Десятки и десятки статей по самой разной проблематике, которые появлялись в интернете, соединяя прошлое и настоящее, были для нас свидетельством научной активности Б. С. Клейна. Но наибольшим образом мы, его студенты ощутили и оценили сохранившуюся нить, когда получили отзыв Бориса Самуиловича «Вольность в городе». Это была реакция на появление учебника по «Гродноведению», первого в своём роде учебного пособия по историческому краеведению г. Гродно.

Отзыв Б. С. Клейна на книгу, а также личная переписка с ним, были огромной поддержкой, помощью и укреплением веры в правду сделанного. Мы снова были вместе, как и тридцать лет назад, когда обращались к нему с вопросами, надеясь разобраться в меняющейся на глазах нашей жизни.

Мы также признательны Борису Самуиловичу за его очерки, опубликованные на страницах альманаха «Горад Святога Губерта» (под названиями «Инакомыслящий город» и «Допрос 1953 года»), а также на сайтах «Историческая правда» и «Hrodna.life», в которых автор на основе своего жизненного и профессионального опыта, освещая страницы прошлого, находил возможность выйти на обсуждение актуальных проблем современности.

Очередной урок Б. С. Клейн преподал нам в юбилейном для себя 2018 г., когда в присланном для гродненских историков видеообращении упомянул о выходе нескольких статей в петербургских научных изданиях. Значит, 90-летний историк продолжал активно работать, стремясь отреагировать на важное для него. Такая воля к действию, безусловно, по-хорошему заражает.

Уже давно идёт разговор о научных школах, сформированных за 65 лет существования исторического образования в стенах Гродненского университета. Можно соглашаться или не соглашаться с теми или иными объявленными школами. Думается, главным критерием любой научной школы является наличие не просто учителей и учеников, но единомышленников. Ведь научная эстафета передаётся в тех принципах и ценностях, которые, несмотря на абсолютную новизну научных проблем, последующее поколение исследователей сохраняет и на них стоит. С таких позиций поколение тех, кто вышел из-под проницательного взгляда в роговой оправе очков Б. С. Клейна, а потом попробовал что-то сделать в науке, может считаться научной школой Клейна. Так же как и М. Ткачёва, и Ф. Наливайко. Хочется думать, что в этих школах схожесть мыслей о главном в жизни и науке сохраняется.

Борис Самуилович Клейн навсегда останется в наших сердцах! Искренняя благодарность Учителю. Светлая память.

Виталь Корнелюк, Инна Соркина –

студенты и коллеги Б. С. Клейна

Опубликовано 09.10.2020  12:24

Вспомним Бориса Клейна (1928-2020)

Барыс Самуілавiч Клейн (1 лістапада 1928, Віцебск – 4 кастрычніка 2020, Александрыя, штат Вірджынія, ЗША) – доктар гістарычных навук, прафесар, таленавіты навуковец і педагог. Даследчык беларускага нацыянальнага, рэвалюцыйнага і вызваленчага рухаў, мемуарыст. Інтэлектуал і інтэлігент.

Чалавек-легенда, які супрацьстаяў савецкай сістэме. Годны і мудры. Гарадзенец: гісторык і грамадскі дзеяч, які вызначаў культурнае і навуковае жыццё Гародні, адзін з лепшых выкладчыкаў у гісторыі Гродзенскага дзяржаўнага ўніверсітэта. Сваім вучням шмат падказаў і дапамог заўважыць і ў мінулым, і ў сучаснасці. Шчырая ўдзячнасць. Светлая памяць.

Два гады таму Барыс Самуілавіч падрыхтаваў відэазварот да тых, хто ў ГрДУ збярэцца на круглы стол з нагоды яго 90-годдзя. Але там гэты ролік не паказалі… Пабаяліся… Дагэтуль няма ва ўніверсітэцкай галерэі прафесараў ГрДУ партрэта Барыса Клейна.

Ніжэй публікуецца матэрыял Б. С. Клейна, падрыхтаваны ім для альманаха лакальнай гісторыі «Горад Святога Губерта» (Выпуск ІХ, Гродна, 2014).

Іна Соркіна, г. Гродна

* * *

ДОПРОС 1953 ГОДА

Борис Клейн, доктор исторических наук (США)

У меня «двойственное» восприятие пресловутого «дела врачей». Я тогда жил в Гродно (ул. Энгельса, д. 27) вместе со своими родителями, по профессии врачами, и стал свидетелем преследования моего отца, Самуила Семеновича Клейна, в связи с этим «делом». А через много лет, оказавшись в эмиграции в США, вернулся к происходившему уже как исследователь. Работая там в архивах, я обнаружил по этой теме целый комплекс неизвестных документов с грифом «Top secret» («совершенно секретно»). По моей просьбе 25 из них были рассекречены. На их основе мною была опубликована статья в московском академическом журнале «Вопросы истории» (2006, № 6).

Борис Клейн, начало 1950-х гг.

Давно, и, как многим казалось, окончательно завершилась «холодная война». Но не исчезает интерес к одному из главных ее сюжетов, связанных со смертью И. Сталина и обозначивших середину ХХ в. как переломную для СССР. Отзвуки тех драматических событий ощущаются и теперь.

Сообщение ТАСС, переданное по московскому радио и напечатанное в газетах 13 января 1953 г., буквально ошеломило нас. До всеобщего сведения доведено было, что арестована группа врачей (в основном с еврейскими фамилиями), которые, будучи членами сионистских организаций, по заданию американской и других западных разведок убили Жданова и других видных деятелей. Планировали же они истребить всю советскую верхушку. Обещано было, что следствие скоро завершится, и «убийц в белых халатах» постигнет справедливая кара.

Из газетных публикаций следовало, что опасность, исходящая от медиков-вредителей, грозит каждому советскому человеку. Партия призывала население решительно покончить с беспечностью и везде разоблачать сионистскую агентуру.

Отец по своему жизненному опыту понял, что охотников включиться в травлю окажется немало. Он сам, как начальник железнодорожной больницы, тоже мог ожидать серьезных неприятностей. Но поначалу не верилось, что политическая истерия из центра так быстро докатится до провинциального Гродно.

Здесь замечу, что мы, кроме официальных советских, пользовались и другими, не дозволенными властью, источниками информации. У нас дома был высокочувствительный приемник «Телефункен», привезенный моим отцом из Германии как трофей. В пограничном Гродно (в отличие от крупных городов) зарубежные радиостанции не глушились, и мы поздними вечерами могли принимать передачи Би-би-си и «Голоса Америки».

Ничего утешительного из них нельзя было почерпнуть. Новости были похожи на московские. Иностранные эксперты терялись в догадках, с какой целью затеяна опасная советская провокация, и главное, к чему она приведет.

А тем временем, как я узнал впоследствии из американских документов, за океаном велась напряженная работа по расшифровке кремлевской загадки.

Вот фрагмент из меморандума, составленного для руководства тайного Совета по психологической стратегии при президенте США (приводится в моем переводе с английского):

«…Секретно, 13 января 1953 года.

Вопрос: Советский медицинский заговор.

  1. Ситуация. Сегодня в обзоре международных новостей СВS появилось изложение передачи московского радио о том, что 9 советских врачей арестованы за участие в медицинском заговоре, созданном для ликвидации ключевого аппарата в советской иерархии… Ясно, что в обвинении проступают сильные антисемитские ноты».

В Вашингтоне начались секретные совещания с участием высокопоставленных лиц. В итоговом документе одного из обсуждений, 15 января 1953 г. направленном вновь избранному президенту Д. Эйзенхауэру, отмечалось:

«…Сообщение о заговоре врачей сделано для русских, но с расчетом на реакцию во всем мире. Это может быть началом радикальной чистки наподобие тех, что проводились в СССР 1930-х годов, с использованием антисемитских приемов гитлеровского режима. Советы используют этот предлог для расправы с инакомыслящими, интеллигенцией, их представляют в качестве участников заговора «капиталистического окружения».

И далее там же:

«Подтверждается широкое распространение страха и неуверенности в Советском Союзе. Вполне возможно, Сталин намерен ликвидировать более молодых и властолюбивых политиков из своего окружения… Налицо самый глубокий прорыв в политическом противостоянии США и нынешнего советского режима».

Цитируя эти документы середины прошлого века, позволю себе обратить внимание читателей, что они во многом созвучны нынешним тревогам. И не без причины. Нам ведь объявлено недавно (выступление А. Проханова по российскому телевидению), что в России одержала победу идеология неосталинизма…

Поскольку опасность преследования нависала над моим отцом, сообщу некоторые факты из его неординарной биографии. Выходец из небедной семьи варшавского ремесленника, он в 1913 г. был принят (по процентной норме, как еврей) в Варшавский императорский университет, вначале на математический факультет, а затем перешел на медицинский. В 1915 г., в связи с наступлением войск кайзеровской Германии, университет был эвакуирован из Варшавы в Ростов-на Дону.

Самуил Клейн в форме студента Варшавского императорского университета, 1913–1914 гг.

О своем студенчестве отец, хотя и мало, но говорил. О чем он умалчивал почти до самой кончины – это эпизод 1919 г. Белые, остро нуждаясь во врачах, устроили в Ростове досрочный выпуск студентов-медиков, и отца призвали в деникинскую Добровольческую армию, где он служил вплоть до разгрома Белого движения. А поскольку потом в анкетах он не писал об этом, ему и удалось избежать расстрела.

Дальше – недолгая медицинская служба в Красной армии, работа в лечебных учреждениях Белоруссии.

За день до начала Отечественной войны, в Витебске 21 июня 1941 г. его призвали для организации крупных госпиталей.

Он прошел всю войну. Процитирую сохранившуюся у меня выписку из приказа по Войскам Западного фронта № 0911 (октябрь 1943 г.) о награждении майора медицинской службы Клейна Самуила Симховича орденом Отечественной войны 2-й степени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество». Хранятся у меня этот отцовский орден и другие его (и матери моей, Аси Моисеевны), боевые награды.

И вот 28 февраля 1953 г. в газете «Гродненская правда» появился фельетон «Темных дел мастера», подписанный Похилко и Пушкарем. Первый был сотрудником редакции, а второй – следователем.

В фокусе их разоблачений был мой отец. Его, начальника железнодорожной больницы, обвинили в том, что он окружил себя пособниками-евреями (врачи Глоуберман, Халфина, Бродская). С их, мол, участием в больнице «установилась преступная практика». Перечислялись примеры, якобы подтверждавшие, что они оказывают теплый прием и проявляют повышенное внимание к пациентам-евреям, а также к разным ответственным товарищам (не имеющим отношения к железной дороге). Зато относятся с полнейшим безразличием, даже отказывают в лечении рядовым труженикам. И авторы гневно вопрошали: «Что общего имеет эта практика с самым обыкновенным понятием человечности!»

Здание бывшей железнодорожной больницы в Гродно (ул. Будённого) на старом и современном фото

Далее в том же духе, с выводом, что пришла пора вмешаться следственным органам. Понятно, что отца сразу уволили с работы.

Всё это было не случайно. Как отмечается в Википедии, в статье о «деле врачей» (где делается ссылка и на мои американские архивные находки), для массовой пропаганды того года установочным был фельетон «Простаки и проходимцы», опубликованный в «Правде» 8 февраля 1953 г. Там евреи изображались в виде мошенников. Вслед за ним советскую прессу захлестнула волна фельетонов, посвященных разоблачению истинных или мнимых «темных дел», совершенных лицами с еврейскими именами, отчествами и фамилиями.

Таким образом, тут не было какого-то «разгула народного возмущения», а велась целенаправленная кампания «сверху», сопровождавшая разрастание «дела врачей». Под личным надзором Сталина к расследованию подключались органы безопасности на Украине, в прибалтийских республиках, Белоруссии. В этом контексте следует рассматривать и гродненский эпизод.

В конечном счете, как представляется многим исследователям, все эти меры направлены были на общую дискредитацию и дегуманизацию евреев в СССР как этноса, якобы играющего роль «пятой колонны» сионизма и империализма. Каким могло быть, при таких предпосылках, «окончательное решение» диктатора?

Но призрак погибели нависал не только над евреями.

Не раз делались попытки доказать, что Сталин был убит своим окружением, опасавшимся новой кадровой чистки (наподобие «ленинградского дела» и других прежних расправ). Хотя убедительных доводов в пользу этой конспирологической версии пока не представлено.

Собранные мною материалы свидетельствуют, что в США был разработан собственный «план устранения Сталина».

И в то время, когда мы в Гродно, подобно людям по всей стране, в каком-то оцепенении следили за действиями подстрекателей из Кремля и их многочисленных подручных, в Вашингтоне обсуждалась радикальная инициатива. Судя по материалам библиотеки (фактически архива) Эйзенхауэра, суть ее была впервые изложена в меморандуме, представленном Совету по психологической войне 16 января 1953 г. Центральное место занимали акции, направленные лично против Сталина.

В Америке была создана строго засекреченная рабочая группа «Сталин» (ее кодовое обозначение PSB D-40), целью которой и было по возможности отстранить его от власти (либо, иными словами, обезвредить как диктатора). Но в тех документах, которые я изучил, не шла речь о террористическом акте. Вопрос хотели решить иначе.

«Медицинский заговор», утверждали сторонники плана, содержит (с западной точки зрения) бредовый элемент, пригодный для дискредитации самого властителя. Миру следует продемонстрировать, что Сталин, как и Гитлер до него, шагнул через край. Поэтому все его слова и действия с настоящего времени должны рассматриваться как поступки сумасшедшего. Предлагалось начать в разных странах кампанию за проведение процесса особого рода перед международной комиссией психиатров. Рассмотрев все улики, она вынесет решение, что Сталин является сумасшедшим.

План этот был близок к осуществлению, но, как указано в документе, наступило непредвиденное осложнение. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль предложил провести в ближайшее время встречу «большой тройки» (с участием его самого, Сталина и Эйзенхауэра, если последний даст согласие). А каковы могут быть итоги этой встречи, если до нее одного из участников объявят сошедшим с ума?

Такой поворот имеет одно объяснение: патриарх британской политики сильно забеспокоился. Он принял в расчет не столько «дело врачей», сколько опасность ядерного удара со стороны СССР. Потому и начал глубокий зондаж подлинных намерений советского вождя.

А там, где были мы, продолжались аресты и допросы всё новых обвиняемых. По личному приказу Сталина, для выколачивания признаний их били, заковывали в кандалы, применяли другие пытки. Некоторые уже погибли в застенках…

На исходе того дня, когда в «Гродненской правде» был опубликован фельетон (28 февраля), к нам в дом пожаловал один из его авторов, следователь Пушкарь.

Вид ул. Энгельса (сейчас ул. Городничанская).

Дом № 27 по ул. Энгельса (Городничанской), в котором жила семья С. С. Клейна

Какая срочность! Явился с допросом на дом к больному человеку. Отец от переживаний слег с сердечным приступом.

По прошествии стольких лет я смутно помню внешность вошедшего. Как будто лысоватый, худощавый. Четко осталось в памяти, что он снял пальто, но мне его не передал, а сам повесил на стул. Взял себе другой, подсел совсем близко к кровати, на которой лежал отец.

Почему-то он не предложил мне выйти. Допрос вел настойчиво, но вкрадчивым тихим голосом. Кое-что я все-таки услышал.

Сперва Пушкарь, что называется, «прошелся по именам». Почему принят был на работу Глоуберман, кто именно его порекомендовал? А как насчет Халфиной? Отец отвечал, что работников нанимал не он, а Управление железной дороги в Минске.

А как насчет методов лечения: признаёте, что неправильные?

В общем, допрашивал вроде бы формально. Наверное, у них и так всё было решено.

Ясно было, что это «первая пристрелка». Дальше надо ждать вызова, новых допросов. Они активно собирали компромат: против беспартийного отца дала показания Пащенко, секретарь парторганизации больницы. Она знала, как угодить начальству.

Теперь я уверен, что было указание отыскать и в Гродно ответвление сионистской сети. Значит, через два-три дня отца могли арестовать.

Еще довод против утверждений тех историков, кто полагает, что «дело врачей» к концу февраля само собой угасало. Напротив: органы подыскивали себе новые жертвы. И шельмование в советской печати велось по всем их правилам.

Никто в мире не смог – или не захотел – по-настоящему вмешаться, чтобы остановить убийц. Не тех, кто в «белых халатах», а истинных палачей, в большинстве своем так и не понесших наказания.

Трагический парадокс: только смерть тирана спасла от гибели множество невинных.

Не появился больше у нас в доме Пушкарь, и в свою контору он не вызвал отца. Потому что в начале марта Сталин заболел. И будто бы провалился к себе в преисподнюю.

Я помню, как мы по очереди исполняли приказание встать в «почетный караул» у одного из памятников Вождю и Учителю. «Караульным» выдавали красные повязки с черной каймой. Стояли на холоде молча.

Известно, что в стране плакали и даже рыдали по родному Сталину.

Всё это было (но странно, что у многих не прошло).

Признаюсь: мы с отцом не печалились; надеялись, что хуже уже не будет. Да и у других гродненцев я не замечал особой скорби по поводу отсутствия в мире товарища Сталина.

Дальше начались перемены к лучшему. А что же авторы фельетона? Пушкарь как-то незаметно исчез из города: след простыл. Правда, органы остались…

Николай Похилко продолжал заведовать отделом культуры в редакции «Гродненской правды». И, по совпадению, туда же в 1954 г. приняли на работу журналистом мою жену, Фриду Пугач. Вот что она написала в своих воспоминаниях «Женщина в редакции» («Асоба і час». 2010, 2):

«На новогодней вечеринке (кажется, 1956 г.) он подошел ко мне и стал “исповедоваться”. Мол, при Сталине завели “Дело врачей”, и в Гродно тоже искали “отравителей” среди врачей-евреев.

Похилко знал, за кого я вышла замуж, поэтому спросил:

– Вы, наверное, смотрели подшивку?

Конечно, я уже прочитала фельетон, написанный им в соавторстве со следователем, в котором он “разоблачал” главврача железнодорожной больницы Самуила Семеновича Клейна (моего будущего свекра).

– Это была неправда, – признался Похилко, – но нам сказали, что так надо…

Вот и этот отводил от себя вину».

К сожалению, конца той истории не видно. Мало того: сталинисты настаивают, что взяли у времени реванш.

Надеюсь, их в этом разубедят. Увы, скорее всего, без моего участия.

23–25 мая 2014 года. Александрия, Вирджиния (США)

Опубликовано 08.10.2020  22:05