Tag Archives: гражданское общество

COVID-19: мнения из Беларуси

Беларусь: социальные функции государства взяло на себя гражданское общество

Колумнист avtonom.org Мікола Дзядок (Николай Дедок) создал в Минске чат для координации волонтёрских инициатив, противостоящих эпидемии covid-19. Он рассказал, что происходит в Беларуси, где власти до последнего времени игнорировали угрозу коронавируса.

У Александра Лукашенко позиция изначально была такая: коронавирус — это массовый психоз, выдумка, это кому-то нужно, Беларусь это всё переживет. Эпидемии птичьего и свиного гриппа до Беларуси практически не дошли. Он говорил, что это всё глупость: лечиться надо водкой, трактором, масло больше надо есть. Ещё надо гарью от костра дышать и — козочки! Это были его рецепты…

В последние дни риторика начала меняться: с одной стороны, под давлением реально растущих больших цифр — в Беларуси уже [официально] две тысячи зараженных (на момент записи интервью — Автоном.орг) — и под давлением общественного мнения. Видно, что в данной ситуации Лукашенко абсолютно не попадает в настроение большинства белорусов.

Люди видят, что во всём мире это серьёзная проблема, правительства предпринимают огромные меры, и не может так быть, что у нас всё так классно, а во всём мире плохо. Нужно сказать, мы не знаем истинных масштабов эпидемии. Очень много было свидетельств, что врачей заставляют подписывать бумаги о неразглашении. Плюс круговая порука врачей в их профессиональных сообществах не позволяет им «подставлять» своё начальство, общаясь с журналистами.

Минздрав официально признал (на момент записи интервью — Автоном.орг) 16 смертей. Никто не верит, что их реально столько, наверняка гораздо больше. Почему ситуация ещё не катастрофическая? Наверное, мы пока не дошли до пика эпидемии. Вот недавно министр здравоохранения сказал, что пик ожидается в конце апреля – начале мая.

Хотя нельзя и сказать, что не делается ничего: какие-то точечные меры начали предприниматься ещё, по-моему, до нового года (на самом деле только в конце января 2020 г. – belisrael). Например, китайским студентам продлили каникулы. С подозрением на коронавирус сразу изолировали. Но большая часть общества хочет жёстких мер, вплоть до полного карантина. Да, это ударит и по самим гражданам: у нас не Россия, никому просто так зарплату платить не будут. Однако немалая часть общества напугана и требует от власти более решительных действий.

У нас же пока даже массовые мероприятия не запрещены. Недавно Лукашенко в хоккей играл, были полные трибуны учащихся военной академии. При этом повсюду висят антисептики, на улице много людей в масках, минздрав рекомендует переводить всех на удалёнку, но началось это очень-очень недавно, пару-тройку дней назад. Время было упущено.

На чемпионат по футболу (в Беларуси он пока не остановлен, его трансляции купили телеканалы из России, Израиля и Украины — Автоном.орг) особенно никто не ходит, хотя билеты продаются. Поэтому матчи и проходят при пустых трибунах. Не сказать, что все проявляют сознательность, но на улицах и в транспорте людей стало меньше.

Границы у нас не закрыли: мы спаслись тем, что границы закрыли все вокруг нас. Недавно было вербное воскресенье, у Красного костёла собирались верующие, около ста человек. Коронавирус им не помеха. Каждый день идут репетиции парада 9 мая, как ни в чем не бывало. Лукашенко сказал: парад отменять не будем, это для нас святое. Для Лукашенко отменить парад — это признать, что в стране происходит что-то очень чрезвычайное. И отмена парада будет слишком противоречить его же недавним заявлениям. Я не удивлюсь, что парад пройдет либо при пустых трибунах, либо будут согнанные менты и военные, люди из БРСМ (Белорусский республиканский союз молодежи — Автоном.орг).

Министерство образования хотело ввести карантин в учебных заведениях, такое решение было принято, но на следующий день отменено — Лукашенко лично не позволил это сделать. Но прошло две недели, и школьные каникулы продлили на шесть дней. Министерство образования выпустило рекомендации, что кто хочет, пусть оставляет детей учиться дома. Насколько я знаю, по Минску очень мало детей приходит в школы, в классах человек по пять.

Врачей, у кого были контакты первого уровня [с коронавирусными больными], просто позакрывали в больницах, они там работают и живут. Есть отдельные случаи, когда врачи увольняются, опасаясь заразиться. За общение с прессой врачей не арестовывают, но угрожают уволить. Был случай, одна женщина-врач выкатила панический пост «ВКонтакте», её за это вызвали на беседу в прокуратуру: это пока самая жёсткая репрессия против медиков…

Лукашенко, который всегда умел угадывать настроения народа, сейчас несёт вещи, очевидно противоречащие здравому смыслу… Сначала призывал «лечиться водкой», а потом говорит, что вирус поражает пьющих. Всем очень не нравится, что Лукашенко по-хамски высказывается об умерших от коронавируса: в Витебске умер известный актер, Лукашенко — да ему говорили сидеть дома, сам виноват. А у другого погибшего вес был чрезмерный: Лукашенко говорит, что вирус забирает слабых, умер — сам виноват.

В белорусских соцсетях в связи с этим запустили флэшмоб «последнее слово президента»: что о вас скажет Лукашенко, если вы умрете от коронавируса. И высмеивают соответственно – пародируют его акцент и риторику.

Никакого запасного плана у Лукашенко нет. Происходящее сейчас — это изъян системы управления, в которой все решения принимаются единолично. Всё население находится в заложниках у косности и глупости одного человека.

Минздрав, минобразования в обход Лукашенко пытаются что-то делать, но, конечно, они очень ограничены. Хотя Лукашенко уже понял, что ситуация создает угрозу его власти, потихоньку стал переобуваться. То же самое делают и государственные СМИ. Риторика очень противоречивая. С одной стороны гос.телевидение запустило социальную рекламу с посылом «позаботьтесь о старших», с другой стороны один телеведущий, вылизывая Лукашенко и его короновирусное диссидентство, заявил, что «Беларусь не истеричная барышня-подросток, закрывшая лицо под маской, а гордая республика-партизанка!» Всё это провоцирует у части населения (тех, кто верит госСМИ) довольно наплевательское отношение к происходящему. Мол, всё класс, президент дело говорит.

Что касается волонтёров. Они начали появляться сами собой. Люди стали вывешивать в подъездах объявления, что готовы ходить в аптеки и магазины вместо пожилых соседей. Я стал постепенно таких людей собирать, находить их контакты и создал в телеграме чат для групп взаимопомощи, и там уже более тысячи участников. Там координируются те, кто готов ходить в магазины, помочь транспортом, шить маски, собирать деньги для больниц, печатать листовки, всё что угодно. Кто во что горазд. Мы на гуглкарте отметили места, где есть волонтёры и те, кому помощь требуется, больницы и частные люди. Прямо сейчас там 14 мест, где помощь нужна, и 25 точек, где помощь предлагают.

Подключаются медики: некоторые кафе начали бесплатно готовить еду для медиков, некоторые привозить медикам воду. Бизнесмены скидываются на маски, защитные костюмы и аппараты вентиляции легких. Появилось такси, которое бесплатно развозит медиков, люди предоставляют им жильё для отдыха. Так же поступила одна из гостиниц. Кто-то предлагает юридическую помощь, кто-то психологическую, кто-то предлагает помочь пострадавшим от домашнего насилия. Всего и не упомнишь.

Костяк волонтёрского движа составляют правозащитники, НКО-шники, оппозиционные активисты. Анархисты, к сожалению, как следует в этом движе не представлены. Конечно, политически неангажированных людей тоже хватает. Включаются люди из сегмента читателей независимых СМИ, а он в Беларуси очень большой.

Жесткой конфронтации между волонтёрами и властью пока нету: думаю, его и не будет, пока государство не почувствует, что может справляться само. Непонятно, когда это будет, ресурсов у него явно мало. Зато произошёл всплеск задержаний за посты в соцсетях или экстремизм, давления на блогеров. Это вроде бы не связано напрямую не связано с коронавирусом, но, по сути, государство, облажавшись в сферах здравоохранения и обеспечения безопасности граждан, оставило за собой лишь карательную функцию. Огромный процент социальных обязанностей государства сейчас исполняет гражданское общество.

И многие это видят. Уже не раз слышал от политически неангажированных людей фразы в духе «зачем тогда это государство нужно?» У многих людей есть ощущение, что государство их бросило. Это действительно так. Когда больницы забиты людьми, а усатый с экранов вещает о том, что «это всё психоз, проблемы нет» – откуда тут взяться доверию государству? Больше всего хотелось бы теперь, чтобы это недоверие государству и навыки самоорганизации могли как-то перетечь в политическое русло.

Источник (публикация 16.04.2020; перепечатывается с незначит. сокращениями)

Дно за днищем

Официоз пробивает дно за дном… Отвратительная демагогия была вывалена 17.04.2020 в «главной газете Беларуси», да ещё под видом борьбы с демагогией 🙁

Владимир Васильев – бельгийский корреспондент sb.by – уверяет, что, если среди заболевших COVID-19 помрёт каждый сотый, то это «дело житейское»: от «хорошо изученной обычной» пневмонии, мол, умирает каждый десятый пациент.

 

Согласно доступной мировой статистике, «обычная» (не атипичная) пневмония уносит жизни МЕНЕЕ 1% заболевших ею. На брифинге минздрава РБ (04.04.2020) утверждалось, что летальность от пневмонии в Беларуси за первые три месяца 2019 г. составила около 0,75% (153 смерти на 20250 больных, лечившихся в стационарах).

Случайных публикаций в «Совбелии» давно не бывает. Там и прежде «тушили пожар бензином» – боролись с «коронавирусным психозом» путём раздувания опасности иных болезней. См. здесь (в конце) о рассуждениях «светской львицы» Ирины Овсепьян (Карениной) насчёт гриппа. Юрий Зиссер тоже облажался со своими сравнениями, но хоть «исправился» – в фейсбуке утверждает, что перечислил в фонд борьбы с COVID-19 несколько десятков тыс. руб.

Думаю, люстрация со временем захватит не только чиновников, но и медиаработников, погрязших в пересказе и развитии властных глупостей. Если Овсепьян, Васильеву, редактору sb.by Жуку скажут «с вещами на выход», лично я переживать не стану, но ведь не скажут… Новой власти, скорее всего, понадобятся «старые, проверенные кадры», как это описано у Сергея Довлатова в «Филиале» («Где я возьму таких отчаянных прохвостов?», etc.)

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

У пошуках логікі

Нават не ведаю, чаму я пачаў шукаць логіку ў дзеяннях «Вялікага Беларускага шчасця». Але гэтая «зараза» аказалася «горш за семкі», і ніяк не выпадае спыніцца. Паспрабую абагульніць і сістэматызаваць свае пошукі.

Што нам пра каранавірус вядома? Ды амаль нічога! Так, можна даведацца, што ідзецца пра мутацыю атыповай пнеўманіі, якая была «моднай» некалькі гадоў таму. Аднак ці будзе яна сезоннай – г. зн. хутка скончыцца, на што, відаць, Рыгорыч спадзяецца – ці, наадварот, будзе «гуляць» па свеце бясконца, і, як кажа часопіс «Science», нам прыйдзецца вытрымліваць сацыяльную дыстанцыю ажно да 2022 г. (авіякампаніі прысягаюць: калі палёты адновяцца, сярэднія крэслы пакінуць свабоднымі)? Ці ўтворыцца групавы імунітэт? (На гэтым спадзяванні заснавана шведская палітыка; няма падстаў, каб выключаць яго са спісу рыгорычавых мрояў).

Калі мала што вядома, то кожны робіць, як лічыць патрэбным. І ў «Вялікага Беларускага Шчасця» хапае «братоў па розуму», напрыклад, таджыцкі і бразільскі прэзідэнты. Як было адзначана, шведская палітыка даволі падобная; Эрдаган, хаця і быў вымушаны ўвесці каранцін, робіць гэта вельмі кропкава. Усялякія Трампы, Джонсаны і іншыя Модзі (тыя, хто спярша таксама адмаўляў небяспеку), калі выправіліся, заслужылі павышэнне рэйтынгаў…

Але бліжэй да COVID-19. Паколькі няма агульнай стратэгіі, паколькі эканамічны спад — такая ж небяспека, як і хворае насельніцтва, то, у прынцыпе, можна пагадзіцца з тым, што галоўнае — вытрымліваць сацыяльную дыстанцыю. І не сказаць, каб у Сінявокай нічога ў гэтым накірунку не рабілася: аўтобусы ў Мінску сталі хадзіць часцей, перш чым адправіць студэнтаў на дыстанцыйнае навучанне, развялі пачатак вучобы і пачатак працы; па горадзе вісяць прапановы цэнтраў гігіены і эпідэміялогіі, дый па тэлевізары, нават у праграмах made in Belarus, ёсць заклікі да самаізаляцыі; у магазінах з’явілася разметка гэтай самай сацыяльнай дыстанцыі; электронныя чэргі пачалі ўводзіцца ў Сінявокай яшчэ да каранавіруса… Калі дадаць з’яўленне цеплавізара ў метро, мыццё вуліц, «блакаду» між Пінскам і Лунінцам, магчымасць (спярша паўлегальна, явачным парадкам, а зараз, прынамсі на маёй рабоце — загадам) перавесці супрацоўнікаў на дыстанцыйную працу, то можна сказаць: улада вырашыла, што «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Улічваючы, што мы — «(перад)апошняя дыктатура Еўропы», можна было б ёй за гэта нават сказаць «дзякуй»!

Бібліятэка на бульвары Шаўчэнкі ў Мінску заклікае да «масачнага рэжыму»; у аб’яўцы на дзвярах аднаго з пад’ездаў (вул. В. Харужай) цэнтр сацыяльнага абслугоўвання прапануе заставацца ўдома. Па стане на 20.04.2020 у сталіцы Беларусі зафіксавана звыш 3000 выпадкаў COVID-19

На жаль, ёсць «плямы на сонцы»: дзяцей з падачы Рыгорыча на гэтым тыдні адправілі ў школы (праўда, каля суседняй школы я бачу менш дзяцей, чым раней), не адменены парад 9 Мая, футбольны чэмпіянат і яшчэ сёе-тое. Але большасць гэтых рашэнняў не перашкаджае насельніцтву рабіць свядомы выбар: і футбол, і парад ніхто не забараняе глядзець па тэлевізары! Як насельніцтва гэтым правам карыстаецца — іншае пытанне. (Ёсць розныя, у т. л. і вельмі станоўчыя, прыклады, так што тут я нічога не абагульняю.)

Калі ўжо гаворка пра насельніцтва, нагадаю пра розныя тэорыі «фармакалагічнай змовы» (першую з якіх я, дарэчы, пачуў якраз у сувязі з «атыповай пнеўманіяй»). Не ведаю, наколькі тыпова для Сінявокай маё кола зносін, але часам здаецца, што мы сапраўды «маем той урад, які заслугоўваем»! Адзначу, што ў тых тэорыях ёсць і доля ісціны: сапраўды, за «моднымі» хваробамі забываюцца іншыя, якія таксама адбіраюць жыцці…

Дыферэнцыяцыя масак паводле віцебскай санстанцыі (заметка з «Комс. правды в Белоруссии», 21.04.2020). Няйначай «Кін-дза-дзы» з колеравай дыферэнцыяцыяй штаноў нагледзеліся 🙂

Што ў нас засталося? Эканоміка. Спачатку нагадаю, што наш урад вельмі сквапны: не толькі Расія, але і Ўкраіна вярнулі насельніцтву «савецкія» ўклады, — Рыгорыч жа настойваў на тым, што ў бюджэце РБ няма грошай для кампенсацыі. Жылыя дамы не толькі маіх бацькоў (1974 года пабудовы), але і дзядулі з бабуляй (1954), абодва «кааператыўныя», да 2015 года пратрывалі без капітальнага рамонту і дачакаліся яго толькі тады, калі пералік абавязковых мерапрыемстваў скараціўся да непрыстойнасці (і вялікія савецкія змеявікі-рушнікасушыльнікі замяняліся на кароткія). Таму, спадзяюся, суботнік 25.04.2020 абмяжуецца адабраннем дзённага заробку.

Ананімны білборд на рагу вул. Арлоўскай і Старавіленскага тракту

Cквапнасць, па-мойму, шмат чаго тлумачыць у матывах «Вялікага Шчасця». Напрыклад, калі ўсе вакол пазачынялі межы, то навошта іх зачыняць самому? Няхай выдаткі – як грашовыя, так і рэпутацыйныя – нясе іншы бок. Афіцыйная прычына адсутнасці каранціну («што жэрці будзем?»; як зараз спынім працу — на рынкі замест нас прыйдуць іншыя…) – таксама пра тое ж. Калі не лічыць, што на каранціне і большасць рынкаў, а на наша месца іншыя прыйдуць усё роўна, калі ў іх будуць лепшыя тэхналогіі («каменны век скончыўся не таму, што скончылася каменне»), — заўвага цалкам слушная. Гісторыі з Італіяй ці з Паўночнай Асеціяй наводзяць на думку, што, калі няма «тлушчу», то зачыняць прадпрыемствы небяспечна. Можна ўспомніць і пра тое, што (амаль) усеагульная праца — адзін з козыраў нашай прапаганды (у параўнанні з РФ у нас мала выходных, і г. д.), і бачыць новыя «страйкі» Рыгорыч не хоча.

Так мы падышлі да іміджу. Як ужо адзначалася, досвед Трампа і Джонсана даводзіць, што сваечасовая змена палітыкі імідж не псуе. Работа беларускіх прадпрыемстваў на тле расійскіх мітынгаў, наш парад на тле «іх» адмены і г. д. — усё гэта нават дазваляе Рыгорычу ўспомніць ранейшыя мары аб маскоўскім «троне». Гэтай тэорыі, праўда, супярэчыць інтэнсіўнае стварэнне грамадзянскай супольнасці, але сама гэтая актывізацыя можа сведчыць пра супрацьлеглыя планы — у рэшце рэшт сысці ў адстаўку. Якой тэорыі аддаць перавагу, я не ведаю: «чужая душа — цёмны лес». Але ж не ўсё мусіць залежаць ад планаў аднаго чалавека!..

Пётр Рэзванаў, г. Мінск (для belisrael)

Усе фота і подпісы – В. Р.

Апублiкавана 21.04.2020  21:29

* * *

Кто превратил страну в колхоз,

Держа народ за стадо,

Тому мерещится «психоз»,

Где надо и не надо.

Что в голове его за смог

В сей ясный день апрельский,

Похоже, знает только Бог…

И, может быть, Щигельский.

(Дмитрий Растаев, из фб)

Добавлено 22.04.2020  11:30

***

А вот что рассказывает бывшая жительница Беларуси Анна Хитрик о ситуации в Израиле

18.04.2020  Татьяна Гусева

Анна Хитрик о карантине в Израиле: «Не могу привыкнуть к тому, что государство обо мне заботится»

Известная актриса, уехавшая из Беларуси несколько лет назад, в интервью «Салідарнасці» рассказала о том, как пандемия изменила жизнь ее семьи, и о поддержке, которую получает от властей во время изоляции.

Фото из архива Анны Хитрик

Два с половиной года назад актеры Купаловского театра Анна Хитрик и Сергей Руденя переехали в Израиль, чтобы их сын Степан, которому поставили диагноз «аутизм», мог получать квалифицированную помощь и жил в комфортной среде, которая принимает детей с особенностями.

— Я не могу привыкнуть к тому, что государство обо мне заботится, — говорит Анна. — Сейчас, во время карантина, нам оказывают помощь. Например, это может быть карточка с определенной суммой или продукты.

Обстоятельства сложились так, что мужа Анны сократили на работе. Семье пришлось остановить работу в своем театре, который только начал развиваться.

— Финансовое положение у нас на нуле. Ничего не зарабатываем ни я, ни муж. Это тяжело.

От редактора belisrael 

Насчет того, что стало огромной проблемой в течение длительного времени купить яйца, явный перебор. Людям свойственно поддаваться панике, к тому же приближалася Песах, когда используют много яиц, но чтоб не устраивали дома “склады” в холодильниках, в магазинах стали ограничивать двумя упаковками по 12 или одной большой в 30 яиц. А вскоре дополнительно поступили миллионы яиц из Испании и Украины.  То же самое касается и масок, есть разные, в том числе и совсем недорогие (3 за 10 шек), а кто-то и сам шьет.

Добавлено 24.04.2020  11:14

Перипетии антисемитизма в Украине

17 октября 2019, 16:42

Анна Вишнякова: «Меня раздражает формулировка вопроса об антисемитизме в Украине»

Как тема антисемитизма в Украине ушла с международной повестки дня, почему мы догоняем Россию по числу поданных исков в ЕСПЧ, и кто виноват в том, что борьба за права человека часто заканчивается на уровне конференций – в интервью с бывшим специальным советником главы МИД по вопросам антисемитизма и ксенофобии – Анной Вишняковой.

Михаил Гольд, Главный редактор газеты “Хадашот”

Верховной Раде необходимо принять рабочее определение антисемитизма

Анна, эта беседа стала возможной лишь потому, что вы ушли из министерства. Но почему именно в МИД возникла такая вакансия? Она смотрелась бы куда логичнее, например, в МВД, сотрудники которого призваны противостоять преступлениям на почве национальной ненависти…

Аналогичные должности есть в разных министерствах, в том же МВД функционирует Управление по защите прав человека, в штате которого есть сотрудник, отвечающий за нацменьшинства. Такой сотрудник есть в министерстве образования, а в министерстве культуры есть целый Департамент по делам религий и национальностей. Да и в МИДе я, окончив специальную программу в Оксфордском университете, была далеко не единственной, отвечавшей за эту проблематику. Достаточно упомянуть Специального представителя главы МИД по вопросам предупреждения и противодействия проявлениям антисемитизма, расизма и ксенофобии Бориса Захарчука.

И как работает эта система?

Поначалу было сложно привыкнуть к принципам функционирования МИД. Последние пару лет я боролась за права нацменьшинств и возглавляла общественные организации, где все динамичнее — ты звонишь в 11 вечера коллеге, вы намечаете контуры проекта и тут же обо всем договариваетесь.

В МИД каждая инициатива проходит через множество департаментов, поэтому многое теряется по дороге, утопая в согласованиях. Когда происходит антисемитский инцидент, должно быть какое-то общее понимание ситуации на уровне разных отсеков государственной машины.

Но даже идея о создании группы в Telegram или WhatsApp, где состояли бы люди, занимающиеся проблемами ксенофобии в разных министерствах, оказалась непосильной в плане организации. Видимо, им это не нужно, к тому же многое упирается в вопрос полномочий: никто не хочет брать на себя «чужую» ответственность.

Здание МИД Украины

Фото: предоставлено автором  Здание МИД Украины

 

Что касается МИД, то здесь отслеживают ситуацию, готовят заявления, участвуют в профильных конференциях.

Что приходилось отвечать на вопросы об антисемитизме в Украине?

Меня крайне раздражает необходимость отвечать «да» или «нет» на вопрос: «Есть ли в Украине антисемитизм?». Увы, до сих пор фиксируются акты вандализма и Hate speech, но физическое насилие на почве антисемитизма, слава Богу, отсутствует уже несколько лет.

Проблема и в том, что именно считать антисемитизмом. Помнится, заявление Олега Ляшко о том, что влиятельные украинские евреи должны постоянно обращаться в Кнессет с просьбой о признании Голодомора, чтобы доказать, что «Украина для них — Родина, а не место проживания и самореализации», посол Израиля в Украине счел антисемитским. Хотя тот же Ляшко является автором законопроекта о переносе посольства Украины в Израиле в Иерусалим.

Верховной Раде необходимо принять рабочее определение антисемитизма — поданная резолюция, одним из авторов которой я являюсь, давно лежит в аппарате ВР и ждет рассмотрения. Обеспокоиться этим нужно не только государству, но и еврейским организациям, которые крайне пассивны в вопросах правовой защиты.

И дело не только в дефиниции. Иногда инцидент искусственно раздувается до непропорциональных размеров, как это было после появления светящейся свастики на лестнице в ТЦ «Городок».

В то субботнее утро ТЦ был практически пуст, свастика появилась на три минуты — как выяснилось позднее, 17-летний подросток при помощи программы Team Viewer получил доступ к компьютеру (пароль к системе в результате сбоя отображался на мониторе), с которого транслировалась картинка на LED-панель, и загрузил изображение свастики.

Повторю, это продолжалось три минуты, но видео появилось на YouTube канале одной из посетительниц ТЦ, которая для своих десяти подписчиков с визгом и масковским акцентом начала кричать о фашистах в Украине и …тут же была подхвачена известным еврейским активистом, раскрутившим новость об украинском нацизме на весь мир.

Та самая свастика на лестнице в ТЦ «Городок»

Та самая свастика на лестнице в ТЦ «Городок»

Несколько часов спустя у меня разрывался телефон от возмущенных звонков из-за границы… Абсурдно называть подобный инцидент «разгулом нацизма в Украине», как сделали некоторые зарубежные СМИ. Это была дурацкая шутка, которую умело и сознательно вплели в лживый нарратив. Или заказ.

Есть другие эпизоды — когда то, что поначалу принимают за антисемитский вандализм, им не является. В этом ряду — «осквернение» Меноры, которое на поверку оказалось застывшим воском от свечей, которые зажгли хасиды; разрушение охеля цадика на еврейском кладбище в Сторожинцах Черновицкой области, что стало результатом падения дерева после бури; подобное же разрушение по естественным причинам давно пребывавшего в аварийном состоянии мемориала жертвам Холокоста в Одесской области.

Можно подумать, у нас мало реальных антисемитских инцидентов…

Их хватает, причем, далеко не все попадает в статистику. Так, на Майдане в Киеве, едва ли не 30 лет существует раскладка антисемитской литературы. Казалось бы, самый центр города, тысячи туристов, но никому за эти годы не удалось убрать этот позор. Попыталась и я: вызвала полицию, изъявила желание подать заявление — его даже не хотели регистрировать! Я по образованию юрист, поэтому с трудом, но добилась, чтобы заявление все-таки приняли и делу дали ход. Стоит ли говорить о том, что книги эти до сих пор мозолят глаза на том же месте?

Также надо учитывать общий уровень соблюдения и защиты прав человека в Украине. Вы знали, что у нас от домашнего насилия ежегодно погибает едва ли не больше женщин, чем солдат в АТО? По числу поданных исков в ЕСПЧ мы соперничаем с Россией.

Украина игнорирует решения этого суда, не выплачивает компенсации, присужденные истцам решением ЕСПЧ — их общая сумма, по данным судьи ЕСПЧ от Украины Анны Юдковской, сопоставима с бюджетом страны. А ситуация с временными переселенцами, которые фактически лишены базовых прав, прописанных в Конституции.

А что происходит в сфере образования? Ромы, например, учатся в частично сегрегированных школах. Приходит учитель в такую школу, оценивает «контингент», разворачивается и уходит, мол, зачем их учить? О судебной системе и говорить не приходится.

Европейский суд по правам человека, Страсбург

Фото: предоставлено автором  Европейский суд по правам человека, Страсбург

Моя позиция такова: даже один случай антисемитизма — это уже много, и на него надо оперативно реагировать, а не спускать на тормозах. Да, во Франции неизмеримо выше уровень антисемитского насилия, в Великобритании лидера лейбористской партии прямо обвиняют в антисемитизме — нам до этого далеко, но и общая правовая культура отстает от Европы на десятилетия.

«В Украине не принято признавать черные пятна в истории и извиняться за них».

Эти неудобные темы поднимались в ходе международных форумов и конференций?

Неоднократно. Как человек, возглавлявший общественную организацию, я прекрасно понимаю возмущение гражданского общества любым фактом дискриминации. Помню, на одной конференции в Вене редактор известного немецкого издательства сетовал на то, что в Украине не восстанавливаются синагоги. Как ему объяснить, что это общая ситуация с культовыми сооружениями, не говоря уж о том, что закон о реституции, принятый еще в 1992 году, практически не работает.

Да если бы и работал — в большинстве городов и местечек, где сохранились здания синагог, еврейских общин либо нет вообще, либо они состоят из десятка пожилых людей. К сожалению, не так-то просто в Украине вернуть собственность общинам… Аналогичная ситуация и с еврейскими кладбищами, многие из которых пребывают в заброшенном состоянии — и не из-за «пропаганды антисемитизма», а, в первую очередь, из-за отсутствия в обществе должного отношения к памяти своего и других народов.

Много вопросов всегда возникает в отношении политики исторической памяти — переименований улиц, увековечения неоднозначных персонажей и т.д. Эти проблемы каждая страна решает по-своему. В Германии, например, такой спорной фигурой является Мартин Лютер — «отец» Реформации и, одновременно, один из идеологов антисемитизма, ко дню рождения которого нацисты даже приурочили Хрустальную ночь. Лютер — ключевая фигура для германской истории, но никто не ретуширует его антисемитские взгляды — об этом говорят еще в школе, и говорят вполне однозначно.

В Украине конструктивный диалог на эти темы практически не ведется. У нас не принято признавать черные пятна в истории и извиняться за них. Можно преклоняться перед Богданом Хмельницким как национальным героем, но замалчивание погромов, устроенных его казаками и поощряемых полководцами, мы — украинские евреи — не можем принять как должное.

Представители каких стран, как правило, акцентируют внимание на проблематике ксенофобии и антисемитизма?

Очень часто эту тему поднимают Германия и Австрия. Выйти, постучать себя кулаком в грудь, признать, что у нас есть антисемитизм, но мы с ним боремся — стало правилом хорошего тона. Собственно, и конференция в Вене, о которой я упоминала, была созвана премьер-министром после скандала с Удо Ландбауэром — политиком из входившей тогда в коалицию крайне правой Партии свободы.

Этот джентльмен занимал должность зампредседателя тайного братства Germania zu Wiener Neustadt, в песеннике которого нашли строфы, призывающие с помощью газа «справиться с седьмым миллионом», то есть прямо намекающие на продолжение Холокоста.

Удо Ландбауэр, Устав Germania zu Wiener Neustadt

Фото: предоставлено автором  Удо Ландбауэр, Устав Germania zu Wiener Neustadt

 

Надо учитывать при этом, что основные участники подобных международных конференций — евреи. И ты не оригинален, признавая наличие антисемитизма у себя в стране. Это просто членский билет в клуб (улыбается). И это плохо. Поскольку разговоры об антисемитизме должны быть не простой формальностью, а вести к активным действиям.

Почти во всех европейских странах существуют special envoys — специальные уполномоченные по борьбе с антисемитизмом — эти вопросы в их компетенции. И они первыми бьют тревогу, когда происходит серьезный антисемитский инцидент — например, жестокое убийство в Париже пережившей Холокост Мирей Кноль.

В ФРГ у уполномоченного по борьбе с антисемитизмом 11 штатных помощников. Есть такая должность и в США.

Эти люди на что-то влияют или служат лишь удобной ширмой?

Хороший вопрос… Понятно, что наличие специального посла — не более чем инструмент, вовсе не гарантирующий эффективность борьбы с антисемитизмом. И все же к спецпредставителям прислушиваются и на их запросы реагируют.

Как бывший вице-президент Европейского союза еврейских студентов, объединяющего 160 000 молодых евреев из более чем 25 стран, должна отметить роль студенческих союзов. Мы можем себе позволить кричать действительно громко, пока нас не услышат. И в Австрии на песенник обратил внимание именно еврейский студенческий союз.

В Британии проводятся специальные тренинги для полиции, разработанные ОБСЕ — и это результат работы special envoys. У нас ведь истец должен доказать, что преступление совершено на почве национальной ненависти.

Так, несколько месяцев назад во Львовской области прошел суд над убийцами парня из ромского табора, и это не признали преступлением на почве ксенофобии, хотя все факты были налицо. Убили человека, а подсудимые получили условный срок за… хулиганство.

Если бы убитый не оказался ромом, решение было бы иным. Это дело — позор нашей судебной системы. Но и здесь дикая несправедливость вплетена в ксенофобский нарратив: «Так им и надо». Мне особенно больно, когда некоторые еврейские знакомые презрительно смотрят на ромов, мол, все они такие. Ведь и про нас говорили так же. И зверски при этом убивали. Не боясь быть наказанным…

Последствия нападения на цыганский табор у Львова.

Фото: Громадське радіо»/Ирина Саевич  Последствия нападения на цыганский табор у Львова.

«Я радовалась, что у Януковича была домашняя церковь, а не синагога»

Воспринимают ли Украину как страну, власти которой не противостоят антисемитизму?

Если такой имидж и существовал — во многом благодаря россиянам, использующим любой повод для раздувания мифа о «фашизме» в Украине на государственном уровне, то после президентских выборов тема ушла. В самом деле, когда страна выбирает президента-еврея, да еще с таким огромным отрывом — абсурдно говорить о сколь-нибудь значимых антисемитских тенденциях.

Это не значит, что явление исчезло — когда речь заходит о каком-то отрицательном персонаже, нередко можно услышать, он, мол, еще и еврей — это воспринимается как естественное «отягчающее обстоятельство».

Отрадно, что для молодежи это не столь характерно — сверстники воспринимают мое еврейство в худшем случае нейтрально — как цвет волос, в лучшем — еврейское происхождение провоцирует доброжелательный интерес. Сейчас, например, мы с одним парнем делаем фильм об истории идиша — он горит этим, восторгается культурой, к которой этнически не имеет никакого отношения. И таких ребят немало.

Недавно я была на экскурсии в резиденции Януковича в Межигорье, где гид, укутанный в красно-черный флаг, в каждом зале напоминал, что пора освободить страну от олигархов, обворовавших украинский народ. Умудрившись при этом лягнуть Израиль. Я тихо радовалась, что у Януковича была домашняя церковь, а не синагога.

Бытовой антисемитизм зарождается именно на этом уровне, и можно лишь посочувствовать уверовавшим в то, что все в жизни определяется этническим происхождением. Просто нужно отличать государственную пропаганду и бред городских сумасшедших, которые верят в украинское происхождение египетских фараонов. Миллионер еврейского происхождения будет гораздо ближе к миллионеру-англосаксу, чем к еврею-дворнику.

Давайте вернемся к общей ситуации с защитой прав человека в Украине. Каковы тенденции в этой сфере? И ваши прогнозы?

Умеренно-позитивные. После Майдана активизировались институты гражданского общества, принуждающие власть соблюдать ею же установленные законы. Но, куда ни ткни, все очень запущенно — и в этом смысле отношение полиции к жертве изнасилования, мол, сама виновата, и отказ открыть дело за правонарушение на почве антисемитизма — явления одного порядка.

Рабочий момент

Фото: предоставлено автором  Рабочий момент

 

Другое дело, что борьба за права человека заканчивается у нас, как правило, на уровне конференций. Или обсуждением в рамках круглых столов. Остальное тихо тонет в бюрократическом болоте. Так, несколько лет назад была выработана единая стратегия по интеграции ромского меньшинства, где специалисты все прописали — в каком министерстве и кто именно за что отвечает, механизм реализации и т.д.

Программа провалилась полностью. Потому что бюджет на нее выделили ноль гривен, ноль копеек. Сейчас пишут новую стратегию. Кто ответит за провал предыдущей? Так вопрос даже не ставится. Поговорили и разошлись…

Да и не только в стратегии дело. Характерный пример. Два сотрудника одного из министерств — ромы по национальности — преподносят начальнику, ответственному за этнополитику, подарок на день рождения, и слышат в ответ якобы шутку: «Это вы где украли?». И о чем после этого можно говорить?!

Так что европейские ценности приживаются медленно. Хотя и в Европе есть проблемы, но другого уровня — когда одни права человека вступают в противоречие с другими. Например, в Швейцарии сложно купить кошерное мясо, поскольку закон о защите животных оказался выше свободы вероисповедания — шхита запрещена, и верующие евреи ездят за кошерным мясом в Германию. Во многих европейских странах идет дискуссия о допустимости обрезания, ведь ребенок в данном случае лишен права выбора распоряжаться своим телом. Это непростая дорога, по которой надо двигаться очень осторожно, впрочем, до качественного правового дискурса нам, к сожалению, пока еще далеко.

Оригинал

Опубликовано 07.11.2019  20:44

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (99)

Шалом у перадюбілейным выпуску! 2019-ы ў мяне пачаўся няблага, чаго і ўсім зычу. Удалося, напрыклад, прыцягнуць увагу да недакладнасці ў аўтаінфарматары 33-га сталічнага тралейбуса 🙂 Абвяшчалі «наступны прыпынак – “Альшанская”» замест «Альшэўскага». Вось вы смяецеся, а хтосьці мог і прапусціць момант выхаду. Цяпер усё выпраўлена. Курыце адказ гендырэктара «Мінсктранса»:

4 студзеня зайшоў на старонку Эдуарда Лімонава ў «Жывым журнале». Як бы ні ставіцца да поглядаў «Эдзічкі», пісьменнік ён моцны, таму пачытваю яго новыя запісы (папраўдзе, у іх ужо малавата новага, чалавеку 76-ы год, пачаў паўтарацца і паліць «з гарматы па вераб’ях», але ўсё ж). І вось на што наткнуўся:

«Памылка 451. На тэрыторыі вашай краіны прагляд гэтай старонкі забаронены органамі ўлады». Дарэчы, ацаніце нумар памылкі: адразу асацыяцыі з неўміручым творам Рэя Брэдберы…

У тую ж пятніцу напейсаў у мінінфарм РБ ліст з пытаннем: «Ваша справа?» У наступныя дні лімонаўская старонка то адкрывалася, то не. Сёння, 15.01.2019, першы намеснік міністра П. М. Лёгкі адгукнуўся на мой зварот: «…рашэння аб абмежаванні доступу да інтэрнэт-рэсурсу https://limonov-eduard.livejournal.com/ не прымалася. Дадзены сайт знаходзіцца ў адкрытым доступе» (no explanation). Ну, дзякуй і за тое – магчыма, было нейкае непаразуменне, звязанае з перыядам святаў.

Партыя НГ (не блытаць з Новым годам) замяніла-такі ў статуце «лёсаванне» на слушнае «галасаванне». А вось адна маленькая, але гордая птушка федэрацыя выпраўляць свае касякі, так разумею, не збіраецца. Віктар Д. Купрэйчык, памерлы ў маі 2017 г., на сайце БФШ па-ранейшаму ў спісе тых, хто павінен заплаціць унёскі за 2018 і 2019 гады. Праўда, перанеслі яго прозвішча з 535-га месца на 541-е.

Рэха 2018-га: увосень была прызначана спецдакладчыца ААН па правах чалавека ў Беларусі Анаіс Марын. З ейным жа ўдзелам у лістападзе 2018 г. пры падтрымцы NED выйшаў «аналітычны артыкул», даступны на сайце «Сhatham House». Гэты «дом» – інстытут міжнародных адносін, што з 1920 г. базуецца ў Лондане; «фабрыка думкі», да якой, апрыёры, прыслухоўваюцца еўрапейскія палітыкі.

Пачытаў частку, што тычыцца Сінявокай (с. 20-28). Пашкадаваў, што артыкул-рэкамендацыя слаба стасуецца з прыўкраснай місіяй інстытута: «Спрыяць пабудове ўстойліва-бяспечнага, квітнеючага і справядлівага свету шляхам інфарматыўных дэбатаў, незалежнага аналізу, новых ідэй адносна палітычных крокаў…» Дый з тым, што А. Марын казала ў 2013 г.: «Для новых ідэй неабходна задзейнічаць новыя мазгі з Беларусі».

Такое ўражанне часам, што ўплывовым заходнім людзям не проста ўсё роўна, што тут у нас дзеецца з абарыгенамі (гл. для ілюстрацыі «Барвовы востраў» Міхаіла Булгакава), што яны не толькі «здалі» краіну аднаму клану ў 1996 г. (версія 2016 г.), а і зацікаўлены ў палітычнай дэградацыі нашых палестын… Напрыклад, каб было чым палохаць свой электарат. Іначай цяжка зразумець, чаму «Захад» цягам гадоў ходзіць па коле (санкцыі – аслабленне санкцый – грантавая падтрымка «грамадзянскай супольнасці» і/або ўрадавых структур – тлумачэнні, чаму нічога не выйшла, нараканні на «нечаканую жорсткасць» рэжыму і пад.).

Пасля 2014 г., праўда, з’явілася новая цацка: барацьба з расійскім уплывам, дзеля гэтай мэты і падрыхтаваны тэкст А. Марын & Co. Канкрэтна, рэкамендуецца падтрымка Захадам «мяккай беларусізацыі» – розных вышываначных фэстаў, спеўных сходаў etc. Вядома, я не супраць падобных ініцыятыў, асабліва калі яны ідуць «знізу», але будзьма рэалістамі: усё гэта не тычыцца размеркавання ўладных рэсурсаў. Наадварот, альтэрнатыўныя сілы выціскаюцца ў сімвалічнае поле, а то і ў «гета», адкуль ім нялёгка выбрацца. Што характэрна, святкаванне дня Волі 25.03.2018, якое хваляць аўтары, аптымістычна ацэньваючы колькасць прысутных як «мінімум 30 тыс.», ладзілася пад жорсткім кантролем спецслужбаў – і, насуперак дакладу (с. 22), няможна было ў той дзень па вуліцах вольна хадзіць з бел-чырвонымі сцягамі. Чытаем: «На вуліцы Няміга ў цэнтры Менска людзі ў цывільным пачалі кропкава «адлоўліваць» мінакоў, якія трымаюць нацыянальную сімволіку — стужкі, сцяжкі, балонікі». Не кажучы пра такую «драбязу», як затрыманне каля 50 чалавек на пл. Я. Коласа…

Агулам, палітычнае вымярэнне ідэі «сёння мы вольныя на гэтым абмежаваным лапіку, а заўтра – у маштабе ўсёй краіны» ў Беларусі не працуе. Сам чуў, як гэткія лозунгі агучваў лідар БНФ Вінцук Вячорка яшчэ ўвосень 2000 г., калі ў сталічным парку Дружбы народаў ладзіліся пратэсты супраць выбараў у палату прадстаўнікоў, – ну і дзе цяпер той Вячорка? Або сёй-той разглядаў як «рэпетыцыю» жалюгодны захоп пратэстоўцамі часткі (нават не ўсёй) Кастрычніцкай плошчы ў сакавіку 2006 г. Колькі соцень чалавек дзяжурылі тамака некалькі дзён, ды пратэст на раз-два «садзьмуўся» пасля разгону. Было шмат гучных слоў кшталту «Мы ўзялі адказнасьць за Плошчу, мы гатовыя ўзяць адказнасьць за Краіну», а потым – як заўсёды.

Даследчыкі наіўна мяркуюць (хутчэй, імітуюць наіўнасць): «мяккая беларусізацыя» памысная ўжо праз тое, што дапаможа аддзяліць Беларусь ад недэмакратычнай Расіі… Не жадаючы прыкмячаць «даважку»: абуджэння этнанацыяналізму і схільнасці многіх «новых нацыяналістаў» да hate speech, ксенафобіі, гераізацыі сумнеўных гістарычных персанажаў… Усё гэта яскрава праявілася ў пачатку-сярэдзіне 2018 г., напярэдадні адзначэння «Дня Волі» і ў час «абароны Курапатаў», а першыя ластаўкі прыляцелі шчэ ў 2014 г. (выхад маладафронтаўцаў на публіку з партрэтамі Булак-Балаховіча і Шухевіча) і ў 2016 г. («раскрутка» Пальчыса з ягонай схільнасцю да гвалту, дэманізацыя «рэгнумаўцаў»).

Мне хацелася б верыць, што этнічны нацыяналізм здольны да самаабмежавання, што энергію можна скіраваць у мірнае рэчышча і ў «інфраструктуру» (long-term infrastructure), што ён перарасце ў грамадзянскі, аднак, трохі ведаючы ягоных фронтмэнаў, вельмі сумняюся. Дух парламентарызму і вольных дыскусій, прынцыпы прававой дзяржавы ім, як правіла, чужыя. Затое перабольшыць небяспеку з Усходу ды пераняць дэмагогію рэжыму наконт «еднасці» і «абароны незалежнасці» – гэта святое. У гэтым сэнсе – так, дыялог «грамадскай супольнасці» з уладамі ідзе.

Карацей, без энтузіязму ацэньваю перспектывы Анаіс Марын (на фота з n-europe.eu) у якасці праваабаронцы, дарма што яна шмат год «займаецца Беларуссю» і, кажуць, чытае па-беларуску. У лепшым выпадку будзе заступацца за тых тутэйшых «экспертаў», якія падкінулі ёй сыравіну для дакладу. Аднак, калі францужанку дагэтуль не пускаюць у краіну, гэта няправільна… Калі прыедзе хаця б на месяц, то ў яе будзе больш шансаў правесці ўласнае «сацыялагічнае даследаванне». Даведацца, што насамрэч важна для тутэйшых (пры ўсёй павазе да махальшчыкаў, гэта не маханне бел-чырвона-белымі сцягамі) і хто церпіць ад рэжыму больш за журналістаў.

* * *

Нядаўнiя сустрэчы Лукашэнкі з Пуціным абсмактаны як мае быць. Нехта пісаў, што трэба рыхтавацца да аншлюсу, а мо і да адраджэння СССР (насмяшыў мяне аргумент пра год – «19 – гэта 91 наадварот», і таму, маўляў, небяспека рэстаўрацыі савецкага ладу ўзрастае). Я ж не такі разумны, каб кідацца ў нумаралогію. Зацягну лепей сюды карцінку… Успомніце, адкуль узяты подпіс, усміхніцеся ў вусы: Рыгорычу ж і праўда 64.

«Will you still need me, will you still feed me / When I’m sixty-four…» (фота Reuters)

Iзноў куток самапіяру. Напісаў мне кандыдат гістарычных навук, дацэнт Ігар Пушкін (з Магілёва): «З цікавасцю, асалодай і задавальненнем некалькі разоў перачытаў кнігу пра выбраныя катлеты і мухі. Спачатку прачытаў і задумаўся, яшчэ раз прачытаў, як кнігу на яўрэйскія варыяцыі, затым як рэфлексію на палітычныя падзеі. Дзякуй за вельмі інфарматыўную кнігу і думкі!» (05.01.2019). Каму цікава замовіць, звяртайцеся. Вокладку зборніка «Выбраныя катлеты і мухі» (2018) можна паглядзець тут.

Пазнаёміўся з крэатывам ад вядомага ізраільскага журналіста Давіда Шэхтэра: «Ці ёсць у Беларусі яўрэі і што яны думаюць пра Ізраіль» (30.12.2018). Хто мне патлумачыць, што трэба зрабіць, каб у век інтэрнэту не задаваліся тупыя пытанні кшталту «Ці ёсць у Беларусі яўрэі»? Вядома, і самому крыўдна: колькі гадоў сігналізаваў urbi et orbi ў «Анахну кан» (газета), «Мы яшчэ тут!» (бюлетэнь), што мы тут ёсць, а камусьці ўсё адно выгадна рабіць выгляд, што нас няма. Хаця… можа, я занадта сур’ёзна стаўлюся да клікбэйтнага загалоўка? Што скажаш, чытач(-ка)?

* * *

Не забывайма пра юбілеі 2019 года. Напрыклад, 125 гадоў таму нарадзіўся мастак Ісак Мільчын (ён родам з Івенца, загінуў у Мінскім гета ў 1941 г.), 100 год таму – шахматны гросмайстар Ісак Баляслаўскі, які жыў у Мінску чвэрць стагоддзя (з 1951 г.). 75 гадоў у ліпені будзе іншаму шахматысту і трэнеру, Альберту Капенгуту (жыве ў Амерыцы), а 70 год нядаўна, 9 студзеня, споўнілася Людміле Цыфанскай. Некалі шахматыстка выступала за Беларусь, выйграла чэмпіянат БССР 1978 г. па шахматах. Цяпер – у Ізраілі.

Вось яшчэ цікавая персона: Павел Малянтовіч з Віцебска (1869–1940, расстраляны ў СССР), юрыст. Неяўрэй, але да рэвалюцыі, будучы адвакатам, абараняў яўрэяў. Заяўляў, напрыклад: «барацьба за яўрэйскае раўнапраўе – свая справа для рускага чалавека, сапраўдная нацыянальная справа першаснай важнасці». У 1917 г. даслужыўся да міністра юстыцыі Часовага ўраду – паспеў папрацаваць на пасадзе толькі месяц.

28 снежня памёр Амас Оз (1939–2018). Не дажыў да 80-годдзя… Шкада, добры быў пісьменнік, незалежна ад яго палітычных поглядаў. Між іншага, на наступным здымку выразам твару нечым нагадвае Васіля Быкава (1924–2003), якому сёлета ў чэрвені споўнілася б 95.

А. Оз і В. Быкаў. Здымкі з адкрытых крыніц

«Вольфаў цытатнік»

«Cпецыфікай інфармацыі (адрозна ад ведаў) ёсць яе збыткоўнасць і фрагментарнасць. Лішак інфармацыі непазбежна вядзе да павярхоўнасці — спярша ўспрымання, потым, магчыма, і мыслення. Усе гэтыя акалічнасці ўскладняюць выбудоўванне працэдур ідэнтыфікацыі і, адпаведна, вядуць да парушэння працэсаў сацыялізацыі… часта інфармацыя, што сыходзіць з тэле- або камп’ютaрнaй рэальнасці, якая пагружае спажыўца ў спецыфічныя станы і навязвае яму асаблівыя тыпы існавання, уяўляецца больш пераканаўчай, чым падзейнасць штодзённасці» (Ганна Косціна, 2009)

«Фантастыка – гэта навык пабудовы задачы ў максімальна вольных умовах. Калі вы не кажаце адразу самі сабе: “Гэта не атрымаецца”». «Людзі, якія ганарацца сваімі пакутамі, прымушаюць навакольных пакутаваць. Пакуты не з’яўляюцца школай думкі, яны дапамагаюць нешта зразумець. Але яны не з’яўляюцца крытэрыем ні дабра, ні досведу». «Калі вы хочаце сказаць слова на вякі – кажыце яго з гранічнай сумленнасцю. І пра сябе, а не пра кагосьці» (Дзмітрый Быкаў, 10.01.2019)

«Правільны індывід дазваляе сабе і нянавісць, і канфлікты, прычым, можа быць, нават нямала, але ён робіць гэта з розумам, з карысцю, а не паводле традыцыі, за кампанію або толькі з эмацыйнай патрэбнасці» (Аляксандр Бур’як, 12.01.2019)

«Непрымірымымі да нацыстаў трэба быць безагаворачна, але абавязкова верыць у магчымасць кожнага чалавека мяняцца і расці над сваімі перакананнямі» (Мікалай Алейнікаў, 14.01.2019)

Вольф Рубінчык, г. Мінск

15.01.2019

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 15.01.2019  23:20

«Новы час» о неонацистах в Украине

(перевод с белорусского belisrael.info; оригинал здесь)

Николай Дедок, Сергей Пульша

Украина: политическая цензура руками неонацистов?

Политический ландшафт Украины неоднороден. «Группировки ультраправых осуществляют открытый политический террор против инакомыслящих, полиция это игнорирует или даже покрывает нападающих», – утверждает один редактор. «Нередкими становятся нападения ультралевых на ветеранов АТО за их предполагаемую принадлежность к правым организациям», – оппонирует второй.

Неонацистские и ультраконсервативные группировки нередко используются правительствами для подавления политической оппозиции. Классическим примером из истории являются черносотенцы начала ХХ века: шовинисты-антисемиты, избивавшие и убивавшие членов социалистических и анархистских организаций, тех рабочих, которые бастовали или отказывались подчиняться начальству. Если говорить о недавнем времени, то следует вспомнить организацию «Наши» в России 2000-х. В её боевое крыло входили фанаты «Спартака», которые за определенную плату устраивали силовые акции против оппозиционных движений – в первую очередь нацболов (тогда сторонники Лимонова еще были радикальными антипутинцами). В первых рядах тех, кто шел поддержать «сторонников федерализации» на Донбассе, были члены российских ультранационалистических организаций РОВС, «Черная сотня» и РНЕ.

В Украине члены ультраправых организаций берутся за оружие и чинят насилие там, где считают нужным – как правило, в отношении тех, кто не разделяет их взгляды. Украинская пресса деликатно обходит эту проблему.

22 декабря 2017 г. трое молодых людей в масках ворвались на мероприятие «Гендерного клуба» в Киеве, где в тот момент проходила дискуссия, посвященная антропологии гендера и гендерным стереотипам, и распылили в здании слезоточивый газ. Радикалы, которые позиционируют себя как «христианские правые консерваторы», аргументировали нападение тем, что деятельность клуба – это «чистая украинофобия, противоречащая традиционным украинским ценностям».

29 января 2018 г. во Львове возле местного цирка начался зоозащитный пикет, во время которого в активистов начали бросать снежки и дымовые шашки молодые мужчины с символикой «Азова» и «Misantropic Division». Полиция начала задерживать активистов, а не провокаторов. При этом, как сообщают сами защитники животных: «Они рвали наши плакаты и топтали баннеры, объясняя свои действия тем, что мы «черти» и «давить вас на х*й, разве вы люди». Действия как полиции, так и провокаторов хорошо видны на видео. Около трети присутствующих на пикете получили травмы, все были задержаны и провели три часа в отделении милиции.

27 марта 2018 г. около 50 участников ультраправых групп разгромили выставку, посвященную инклюзивности и правам меньшинств, которая проходила в рамках фестиваля «Docudays». Молодые боевики срывали и топтали плакаты о людях с инвалидностью, трансгендерах, цыганах и других социально уязвимых группах. На следующий день в этом же месте состоялась дискуссия об ультраправом насилии, после которой сторонники радикального национализма напали на журналиста изданий «5.6.magazine» и «МiТЄЦ» Илью Романенко. «Вели аккуратно, почти до метро. Напали со спины, залили лицо перцем. Били по почкам, без слов. Голову закрыл», – рассказал Романенко журналистам.

8 марта 2018 г. во Львове ультраправые радикалы напали на женщин, которые вышли на марш против насилия и дискриминации. На обращение активисток в полицию по телефону им ответили: «Ничего не можем сделать». Одна из организаторов, Виталина Коваль, получила химический ожог глаз – нападающие облили ее краской. В соцсетях участники нацистской группы «Карпатска Січ», не скрывая, хвастались своими поступками, подписав фото в соцсетях: «Одна из групп националистов и воинов, которая весь день наводила порядок на улицах родного города и давала воспитательные уроки». «Мы везде, поэтому от нас не скрыться! Победа будет за нами!»

Вообще же 8 марта 2018 г. женские акции подверглись нападениям в 5 местах по стране.

20 апреля 2018 г. (между прочим — день рождения Гитлера) группа неонацистов из группировки «С14» разгромила лагерь ромов под Киевом. На видеозаписи видно, как группа парней гонит перед собой группу детей и женщин и заливает газом из баллонов. Крики потерпевших «Милиция!!!» не помогли: несколько дней спустя МВД заявило, что сожгли… мусор, а не лагерь цыган. Правда, потом руководитель МВД Украины Арсен Аваков всё же признал факт погрома и заявил, что по факту возбуждено уголовное дело. Всё, что сделала полиция с того времени, – допросила одного из лидеров «С14» и выслала повестки его соратникам. Остальных «не могут найти».

Этот не окончательный перечень позволяет говорить, что идеологическое насилие имеет системный характер. И что более важно — такой же системный характер имеет безнаказанность нападавших. Ни в одном из случаев они не понесли наказания, а в большинстве случаев даже не были задержаны.

Об этой ситуации и ее причинах мы побеседовали с украинским журналистом, редактором портала «Політична Критика» Сергеем Мовчаном.

— Нападения ультраправых на лекции и мероприятия были в Украине всегда?

— За последние несколько лет количество нападений существенно выросло. Речь идёт о физических нападениях на активистов, срыв лекций, выставок, иных публичных мероприятий, блокирование уличных акций. Более того, атакам подвергаются уже не только левые активисты, не имеющие значительного веса в обществе, но и довольно мейнстримовые ивенты. Например, из-за угроз ультраправых была отменена презентация книги «Майя и её мамы» на львовском форуме издателей. На нём же была попытка сорвать прeзентацию книги «Левая Европа». Также была попытка заблокировать проведение дискуссии на тему ультраправого насилия на главном фестивале документального кино «Docudays 2018».

Часть экспертов связывает увеличение числа нападений с увеличением количества самих акций и мероприятий, и отчасти это верно. Но я оцениваю активность ультраправых как беспрецедентную. Т. к. число акций за гражданские права выросло — а провести публичную левую акцию стало практически невозможно. Гарантии безопасности сейчас — главный вопрос любого мероприятия, если ты собрался высказывать на нём идеи, что идут вразрез с националистическим дискурсом.

— Ни одного нападавшего не то что не осудили — обычно их даже не задерживают и не ищут. С чем это связано?

— В некоторых случаях агрессоров всё-таки задерживают, но обычно выпускают уже через пару часов. Нередко забирать их из полиции приезжают народные депутаты, связанные с правыми. А написание заявлений в полицию ничего не даёт: правые имеют полный «иммунитет», какими бы незаконными ни были их действия. Например, на традиционной антифашистской акции 19 января (День памяти Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, застреленных неонацистом в Москве в 2009 году, — «НЧ») правоохранители вообще задержали участников акции. А когда они вышли из полицейского участка, их уже ждали ультраправые, которые, очевидно, имели информацию о том, где они и когда их выпустят.

Иной случай был на акции 8 марта в Киеве, когда ультраправые пытались отобрать у участниц «провокационный» баннер. Полиция приняла сторону ультраправых и тоже давила на женщин, требуя свернуть его. А после акции один из полицейских просто вырвал его из рук девушки и убежал. Против организаторки митинга было возбуждено уголовное дело за «оскорбление государственной символики», которое, к счастью, развалилось в суде.

«Азов» и все его структуры непосредственно завязаны на министра МВД Арсена Авакова, а многие выходцы из ультраправого движения заняли видные должности в полиции и спецслужбах. Один из примеров — «азовец» Вадим Троян, который в определенный момент возглавил управление полиции в Киевской области. Сейчас он — первый заместитель руководителя Нацполиции. Или Юрий Михальчишин — член львовской партии «Свобода», который на протяжении всей своей карьеры боролся против либералов и антифашистов. В 2014 году он пошёл работать в СБУ. Таким образом, хотя у ультраправых и нет электоральной поддержки, их позиции укрепляются с каждым годом.

— Иногда слышатся голоса, что в силовые структуры проникло много сторонников ультраправых взглядов, и они таким образом «сводят счёты» с идеологическими противниками. Также говорят, что «Азов» — якобы личная гвардия Авакова, с помощью которой он решает свои бизнес-вопросы.

— Касательно связи «Азова» с Аваковым — это не теория, а неоспоримый факт. Полк «Азов» — структура Национальной гвардии Украины, которая была создана и оберегается Аваковым. В 2017 году имела место попытка расширить их права, предоставив полномочия полиции, военных и «Беркута» одновременно. Правда, под давлением общества законопроект не был поставлен на голосование в парламенте. Но сам руководитель партии «Национальный корпус» (политическое крыло «Азова») Андрей Билецкий (в своём кругу имел прозвище «Белый Вождь») попал в Верховную раду от партии Авакова «Народный Фронт».

Поэтому военный переворот во главе с Аваковым и его «частной армией» — сценарий, который периодически всплывает в обсуждениях. По слухам, возможность такого переворота считается у украинских военных угрозой № 2 после вторжения российской армии.

— Существует ли сегодня в Украине какое-нибудь антифашистское движение, которое бы могло что-то противопоставить неонацистам?

— Широкого движения почти не существует. В Украине есть отдельные группы левых активистов и анархистов, которые придерживаются антифашистских взглядов. Они занимаются разными видами активности, но это движение не едино и мало что может противопоставить реальной угрозе в её нынешних масштабах.

— Как на неонацистское насилие реагирует гражданское общество?

— Насчёт либеральной общественности — большинство её представителей отрицают существование проблемы с неонацистами в Украине. Когда говоришь об этой проблеме, тебя вскоре обвинят в том, что ты повторяешь российскую пропаганду. Большинство того, что делают ультраправые, СМИ стараются не замечать, или дают им слово, когда они, например, «ловят сепаратистов». А если не заметить невозможно, то нередко приходится слышать, что это не украинские националисты, это московские провокаторы! Московский след находится в мгновение ока. Рост правого движения игнорируют даже те, кто называет себя исследователями ультраправых. Они апеллируют к их низким электоральным успехам и говорят, что движение маргинальное, не является серьёзным игроком. Хотя можно сказать, что в последнее время появились и те, кто говорит об угрозе — например, «Amnesty International», которая даже выпустила отдельное заявление с осуждением ультраправого насилия. Иногда просыпается кто-то из «лидеров мнений» или блогеров и выдаёт пост: мол, «не верной дорогой в Европу идём, товарищи». Но на национальном уровне этих голосов не слышно. Процесс легитимации ультранационалистического дискурса и его активистов в стране развёрнут вовсю.

* * *

А вот главный редактор журнала «Український тиждень» Дмитро Крапивенко имеет на этот счёт иное мнение. К тому же, по его словам, и левые — не без греха:

— Правые организации в Украине — это неотъемлемый элемент гражданского общества. Вне контекста такое утверждение может показаться несколько странным, но это действительно так. Самые известные из них — «С14» и «Национальные дружины» — обладают высокой популярностью среди молодёжи. Сложно охватить все сферы общественной жизни, в которых видны эти объединения: от уже привычного для них военно-патриотического воспитания молодёжи до вопросов правозащиты (активисты «С14» создали довольно активную и эффективную структуру «Национальный центр правозащиты», которая занимается мониторингом состояния мест лишения свободы) и охраны природы (активисты «Нацдружин» часто проводят акции прямого действия против жестокого обращения с животными).

Деятельность правых активистов ведётся не на государственные деньги, хотя те задачи, которые они выполняют, являются прямой обязанностью властей: реабилитация участников АТО-ООС, пропаганда спорта и здорового образа жизни, изобличение людей, чье участие в незаконных вооруженных формированиях не вызывает никаких сомнений. Следует вспомнить два недавних случая: задержание боевика «ЛНР» бразильского происхождения Рафаэля Лусварги (он не был обменен в декабре на украинских пленных и, несмотря на тяжкие обвинения, оказался на воле – в одном из монастырей УПЦ МП) и повторное заключение под стражу Юрия Крысина, обвинённого в организации банд «титушек» во время Майдана. В обоих случаях только действия правых активистов смогли принудить власть взять под стражу людей, обвинённых в тяжких и резонансных преступлениях. Правые активисты — это и дружинники, и «вожатые» для подрастающего поколения, и лидеры ветеранских организаций, и одни из самых мотивированных бойцов на фронте. Этакое «добро с кулаками».

Говорить о том, что украинская власть сливается с ультраправыми, по-моему, означает подыгрывать российской пропаганде. Когда правые переходят установленные в стране правила игры, государство напоминает о себе сразу же. Например, в деле взрыва гранаты под зданием Верховной Рады в августе 2015 г. не было никаких поблажек: инцидент квалифицирован как теракт, на первом этапе расследования за решёткой оказались высокие лица из партии «Свобода». В марте этого года полиция проводила следственные действия  на базе «Азова» (полк официально в составе МВД) — произошло довольно жёсткое противостояние. По каждому факту нападения на ромов полиция ведёт расследование — утверждать, что эти инциденты остались незамеченными, несправедливо.

Такие случаи ставят под большой вопрос распространённое мнение о том, что ультраправые организации являются марионеточными проектами министра внутренних дел Арсена Авакова. Власть держит немалую дистанцию от радикалов, и если и пробует их «приручить», то безуспешно. Следует также отметить, что при всей революционности идеологии и риторики правые не считают необходимой срочную организацию «третьего Майдана», ликвидацию власти любой ценой — лидеры этих структур осознают, что любая серьёзная политическая дестабилизация в стране может обернуться поражением в войне. Поэтому акции правых имеют хотя и массовый, но преимущественно мирный характер. Чего не скажешь, например, о политических авантюристах типа Михаила Саакашвили и его соратников.

Безусловно, как и во всей Европе, украинские правые конфликтуют с леволиберальными организациями. Последние ведут в Украине очень специфическую деятельность. Акцентирование на проблемах ЛГБТ, гендерном правописании, «сексуальном образовании» говорит о том, что украинские леволибералы больше стремятся соответствовать повестке дня своих европейских коллег (и грантодателей). Что в целом, конечно, не оправдывает агрессии правых к своим политическим оппонентам. Но…

Отдельного внимания заслуживает «антифашистская» деятельность левых. Сбор информации о символике и мониторинг высказываний правых лидеров — это лишь часть их борьбы. Нередкими становятся нападения на ветеранов АТО под предлогом их принадлежности к правым организациям. Показательна, например, атака на Антона Вербича — участника битвы за Донецкий аэропорт, которого левые активисты решили «наказать как бандеровца». Из числа нападавших задержана только одна 25-летняя «антифашистка», многим её сообщникам (в том числе гражданам России) удалось покинуть страну.

Общественные процессы, которые происходят сейчас в Украине, довольно сложные. Слабость некоторых государственных институций даёт чересчур широкое поле для деятельности гражданского общества, но говорить о поглощении государства какими-то «параллельными структурами» более чем преждевременно.

Опубликовано 12.06.2018  18:04