Tag Archives: Фёдор Шедлецкий

В. Рубинчик о минской топонимике

«Великолепная двадцатка»

В газете «Авив» за 2014 г. упоминалось, что Лев Шейнкман, руководитель белорусской организации евреев – ветеранов и инвалидов войны, предложил добиваться, чтобы в Минске появилась улица имени Леонида Левина. На доме, где жил заслуженный архитектор, Л. Шейнкман предлагал повесить мемориальную доску. В том же году агентство «Интерфакс» сообщило, что за улицу Левина в Минске агитировало и руководство одной местной «политической партии» (ЛДП, чего уж там).

Скорее всего, после того, как в 2015 г. имя архитектора было присвоено минской «Исторической мастерской» (и улочке в Жлобине), этот вопрос отпал. Так или иначе, предложения ветеранов и инвалидов побудили меня составить список евреев, ушедших из жизни раньше 2014 г. и заслуживающих следа в столичной топонимике. Я сознательно ограничился двумя десятками фамилий: разумеется, их могло быть куда больше.

  1. Владимир Ботвинник (1938–2001). Многократный чемпион БССР и призёр чемпионатов СССР по боксу, чемпион СССР 1959 г., почетный мастер спорта, заслуженный тренер Беларуси. Косвенно «улица Ботвинника», посвященная именитому боксеру, стала бы и данью памяти его не менее известному однофамильцу (а возможно, и дальнему родственнику) – Михаилу Ботвиннику, многократному чемпиону мира по шахматам в 1948–1963 гг. Кстати, корни М. Ботвинника – тоже в наших краях, его отец родился в д. Кудрищино (ныне – Смолевичский район).

В. Ботвинник

  1. Абрам Бразер (1892–1942). Знаменитый график и скульптор, заслуженный деятель искусств БССР (1940), героически погибший в Минске, где жил с 1920-х годов. Во время нацистской оккупации рисовал портреты немецких офицеров, одновременно собирая информацию для подпольщиков. Более подробно о Бразере и его вкладе в искусство см. здесь.
  2. Целестин Бурстин (1888–1938). Один из основоположников математической науки в Беларуси, уничтоженный при Сталине. Далее цитирую slounik.org: «Д-р философии (1912), академик АН БССР (1931), проф. (1929). Окончил Венский университет (1911). С 1929 г. работал в БГУ, с 1931 г. директор Физико-технического института АН БССР. Научные труды по дифференциальной геометрии, дифференциальных уравнениях, алгебре. … Доказал фундаментальную теорему о вложении риманова пространства в эвклидово. Написал один из первых учебников для вузов по дифференциальной геометрии на белорусском языке». Сайт НАН РБ добавил о Бурстине: «Решил проблему Пфаффа для систем дифференциальных уравнений с частными производными, проблему Коши для этого типа уравнений».
  3. Вайнрубы. В честь двух старших братьев названа улица в Борисове, где они родились, но их слава вышла далеко за пределы родного города. Генерал-лейтенант танковых войск Матвей Вайнруб (1910–1998) останавливал наступление вермахта в Сталинграде, а после освобождения Польши стал Героем Советского Союза. Полковник танковых войск, Герой Советского Союза Евсей Вайнруб (1909–2003) защищал Беларусь в 1941 г., также прославился в Висло-Одерской операции и при взятии Берлина. Зиновий Вайнруб (1917–?) в 1941 г. отличился при обороне Украины, во время переправы через Днепр, и в других эпизодах войны. Военврач Раиса Вайнруб (1917–1984) спасла множество бойцов во время финской кампании и Великой отечественной войны.

М. и Е. Вайнрубы

  1. Макс Дворжец (1891–1942) – доктор медицинских наук, профессор, руководивший лечебным факультетом мединститута в 1937–1941 гг. Погиб в Минском гетто. Во многом благодаря М. Дворжецу, который до войны возглавлял «глазные отряды», призванные выявлять и лечить больных трахомой, эта болезнь практически исчезла в Беларуси. Между тем прежде она была настолько распространена, что даже попала в поэму Изи Харика «На чужом пиру» о Беларуси ХІХ в.: «Там слепнут глаза от трахомы».

М. Дворжец; С. Дречин

  1. Семён (Самуил) Дречин (1915–1993). Артист и балетмейстер, около 60 лет отдавший искусству, – один из основателей балета в Беларуси. Лауреат Госпремии СССР 1950 г., народный артист БССР с 1954 г. При этом Дречин не вступал в компартию.
  2. Яков Зельдович (1914–1987). Уроженец Минска, академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской (1957) и Государственной премии (четырежды!). Внес существенный вклад в теорию горения, детонации и ударных волн. В 1939–41 гг. вместе с Ю. Харитоном впервые провел расчет цепной реакции деления урана. В некоторых энциклопедиях называется «российским физиком», и в Москве (2014) появилась улица Зельдовича. В Минске пока лишь установлен бюст академика возле Института физики.

Я. Зельдович; С. Зорин

  1. Семен (Шолом) Зорин (1902–1974). Уроженец Минска, до войны работал столяром, а затем, бежав из гетто, прославился как командир семейного партизанского отряда. Историк Василий Матох писал в 2008 г.: «В партизанском отряде №106 под командованием Семена Зорина находились в основном бывшие узники минского гетто. В его составе было 596 человек, из них 141 – в боевой группе. Хозяйственные группы еврейских семейных отрядов – портные, сапожники, пекари, медики, часовщики, ремонтники и др. специалисты – стали базой, обслуживавшей многие партизанские отряды». Один из членов того отряда Леонид Окунь говорил: «Семен Зорин был отличный командир, и только благодаря его уму и мужеству нас не раздавили каратели». Спасение нескольких сотен жизней – более чем весомая причина, чтобы дать улице благозвучное имя Зорина, но можно вспомнить, что минчанин проявил себя и как подрывник. Имел два ордена Отечественной Войны, орден Красной Звезды и партизанскую медаль.
  2. Юлий Иргер (1897–1941). Слово «Беларускай энцыклапедыі»: «Белорусский ученый в области хирургии. Доктор медицинских наук (1928), профессор (1934). Заслуженный деятель науки БССР (1939). С 1934 в Минском медицинском институте, с 1932 одновременно руководитель Белорусского НИИ переливания крови». Очевидно, что сделал для минчан Ю. Иргер никак не меньше, чем первый российский нарком здравоохранения Н. Семашко, удостоенный «своей» улицы в нашем городе.

 

Ю. Иргер; М. Кроль

  1. Михаил Кроль (1879–1939). По словам автора журнала «Здравоохранение» (2014), «белорусский учёный, организатор медицинского образования и медицинской печати». Родом из Минска, он получил европейское образование и успешно работал в Москве, но откликнулся на призыв белорусского правительства и в 1921 г. практически на «голом месте» создал в Минске медицинский факультет БГУ, став его первым деканом (с 1930 г. – первым ректором Белорусского медицинского института). С 1931 г. – академик, заслуженный деятель науки БССР. В 1939 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР. В мединституте имя М. Б. Кроля увековечено, но почему бы не сделать его более известным на уровне города?
  2. Лев (Лейб) Кулик (1908–1942). Главврач минской инфекционной больницы, расположенной на территории Минского гетто (до 1941 г. работал главврачом в Барановичах и Гродно). В 1941–42 гг. пытался организовать процесс лечения больных – что по тем временам само по себе было подвигом – и в то же время изо всех сил помогал подпольщикам, за что и был казнён гитлеровцами. О его роли в минском подполье можно прочесть в книгах Гирша Смоляра, которого Л. Кулик спас от смерти. В 2008 г. в Беларуси Л. Кулик был посмертно награждён медалью, а несколько позже на здании бывшей больницы, где он работал, появилась мемориальная доска (на ул. Кальварийской, 3а – без упоминания его имени), но всего этого явно недостаточно.

Л. Кулик и здание больницы, где сейчас детская музыкальная школа (доска видна между окнами слева от входа)

  1. Моисей (Мойше) Кульбак (1896–1937). Классик еврейской литературы, один из самых популярных в мире писателей из Беларуси. Его роман «Зельменяне», где воспеты древний еврейский род и сам Минск, переиздаётся в ХХІ в. – через 80 лет после написания – и вызывает живую реакцию. Цитата из Ольги Бобковой: «Только в этом году услышала от Али С. об этом романе Кульбака. Нашла и прочитала. Счастливая. Автор заставил улыбнуться, похохотать, погрустить» (svaboda.org, 22.12.2012). Хороши и иные произведения М. К. – стихи, поэмы, пьеса «Бойтра», в 2014 г. опубликованная в журнале «Дзеяслоў» (перевод с идиша Феликса Хаймовича). Рожденный в Сморгони, Кульбак много лет жил в Минске, здесь же был арестован и расстрелян сталинцами. Реабилитирован при Хрущёве.

Сейчас, в 2020 г., я не настаиваю на том, чтобы в Минске появилась улица Мойше Кульбака. Увы, за год до своего ареста большой писатель помог «закопать» критика Хацкеля (Иехезкеля) Дунца (1897–1937). От имени Кульбака в газете «Літаратура і мастацтва» (10.09.1936) было опубликовано следующее: «Долгое время орудовал в еврейской советской литературе Дунец, и никто из писателей с него не сорвал маску. Характерно, что уже после того, как Дунца исключили из партии [1935 г.], Белгосиздат поручил ему перевод [на идиш] такой ответственной книги, как «Как закалялась сталь» Н. Островского. Понятно, что Дунец испортил эту книгу». Практические последствия это выступление имело: перевод книги Островского на идиш поручили Кульбаку. Поэтому я бы отдал предпочтение Зельманской улице (в честь героев романа)… или хотя бы Зельманскому переулку где-нибудь в районе Ляховки.

  1. Иосиф Лангбард (1882–1951). О нем написано так много, что достаточно процитировать «Википедию»: «Заслуженный деятель искусств Белорусской ССР (1934), доктор архитектуры (с 1939). Один из выдающихся зодчих Европы XX века, чье художественное наследие оказало значительное влияние на развитие современной архитектуры. Его архитектурные работы в большой степени повлияли на формирование облика Минска и являются образцами белорусского зодчества». Впрочем, добавлю: Дом правительства, Дом офицеров, Театр оперы и балета – это всё его творения. Возле театра висит курьёзная мемориальная доска, где рядом стоят фамилии архитектора Лангбарда и президента Лукашенко, в ХХІ в. отдавшего распоряжение отреставрировать здание. Можно было бы переименовать в честь зодчего идущую к театру улицу Чичерина, тем более что вклад ленинского наркома иностранных дел в жизнь Минска неочевиден, а кроме того, в столице Беларуси несколько лет назад появилась улица Чичурина (созвучие названий может привести к путанице, если уже не приводит).

И. Лангбард

  1. Осип (Иосиф) Лунц (1842–1930), терапевт, ученый, основатель в Минске системы противотуберкулезной помощи, председатель Общества минских врачей (1879–1883), инициатор первого в Беларуси детского санатория для больных туберкулёзом (1898), один из организаторов Белгосуниверситета (1921). Считается также, что Хоральная синагога – нынешний Национальный драматический театр им. Горького на ул. Володарского – построена по инициативе О. Лунца. Подробная статья о нём и его потомках – здесь.
  2. Абрам Михельсон (1902–1971). Уроженец Минска, где трагически погиб от руки пациента. А. Михельсон был учеником Ю. Иргера, тоже доктором медицинских наук и профессором. Далее уместно процитировать сайт Белорусской медицинской академии последипломного образования (belmapo.by): «В 1958 г. организовано научное общество урологов Белоруссии, председателем которого являлся до 1970 г. С 1959 по 1969 гг. — главный уролог министерства здравоохранения БССР. В 1968 г. присвоено звание Заслуженного деятеля науки БССР». Описал «симптом Михельсона», разработал уникальные методики лечения.

А. Михельсон; А. Печерский

  1. Александр Печерский (1909–1990). Уроженец Кременчуга, офицер Красной Армии, попавший в плен. Некоторое время содержался в минском «рабочем лагере» СС. А. Печерский известен во всем мире благодаря восстанию, организованном им вместе с другими узниками в лагере смерти Собибор (1943 г.). Многим из них удалось выжить после побега. Сам Печерский воевал в партизанском отряде на территории Беларуси; таким образом, имеются и формальные основания, чтобы назвать его именем столичную улицу. Кстати, улицы Печерского уже имеются не только в Кременчуге и Ростове-на-Дону, но и в израильском Цфате, где герой никогда не бывал.

Г. Пласков

  1. Григорий Пласков (1898–1972). Уроженец Минска, выдающийся военачальник. Сам маршал Жуков ходатайствовал, чтобы генерал-лейтенанту артиллерии Пласкову присвоили звание Героя Советского Союза, но не сложилось… Как писал кандидат исторических наук Борис Долготович в «Вечернем Минске»: «В январе 1919-го Григорий Пласков начал службу в артиллерии и остался верен ей в течение 45 лет… был пять раз ранен, причем один раз настолько тяжело, что не только мог, но и не должен был возвращаться на фронт. Но генерал Пласков вернулся в строй, к своим боевым друзьям, даже не дождавшись полного излечения ран».
  2. Соломон Розенталь (1890–1955). Уроженец Вильно, однако жил в Минске в конце 1900-х, в 1921–1931 гг., бывал у нас и в первой половине 1950-х гг. (похоронен в Ленинграде). Доктор медицинских наук, профессор, в своё время – один из самых авторитетных в СССР венерологов и дерматологов. Разработал множество методик лечения, которые во время войны очень пригодились при лечении раненых. Заведовал клиникой кожных болезней в БГУ, его многочисленные книги выходили и на белорусском языке. Придумал «жидкость Розенталя». «С. К. Розенталь с учениками разработал весьма эффективное лекарственное средство для лечения ран, жирной себореи и алопеции, не утратившее своего значения до настоящего времени», – писали специалисты с pharmjournal.ru в 2013 г. Прославился С. Розенталь также тем, что был первым чемпионом Беларуси по шахматам (в 1924 и 1925 гг.), хотя звание мастера спорта получил уже в Ленинграде (1934).

Л. Шапиро

  1. Лев Шапиро (1864–1932). Цитирую некролог по изданию «Новый хирургический архив» (№ 3, 1932 г.): «12 января 1932 г. в Минске умер 68 лет от роду Л.Н. Шапиро – один из основоположников хирургии в Минске. По окончании Дерптского университета он проработал два года в Москве, в лечебнице “Кни”, а затем с 1890 г. работал в Минске. Здесь он имел свою хирургическую лечебницу; пользуясь большой популярностью среди местного населения и далеко за пределами Минска, он немало способствовал популяризации хирургии в Белоруссии. С 1900 по 1914 год заведовал хирургическим отделением Минской еврейской больницы, работал хирургом во время войны… Умер Лев Наумович от сердечного поражения, внезапно, во время лечения больного, работая до самого последнего момента своей жизни». Известен Л. Шапиро и как основатель первой на территории Беларуси школы по подготовке зубных врачей (1907).
  2. Федор Шедлецкий (1924–1988). В некоторых источниках называется «первым партизаном из Минского гетто». Израильский историк д-р Ицхак Арад в книге «Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне» писал о нём так: «Связь между подпольем Минского гетто и 208-м партизанским отрядом была установлена благодаря Феде Шедлецкому, появившемуся в гетто по заданию Сергеева, чтобы попросить юденрат помочь партизанскому отряду с одеждой и медикаментами. Деятель подполья Григорий Смоляр, встречавшийся с Шедлецким, обещал отправить партизанам помощь и предложил переправить к ним подпольщиков из гетто. В начале 1942 г. Шедлецкий вновь пришел в гетто с ответом от Сергеева, который согласился принимать евреев с условием, что они будут вооружены и снабжены медикаментами. Результатом этих контактов стал уход из гетто в феврале 1942 г. трёх групп общим числом 50 человек, в основном бывших военных. Шедлецкий взял на себя обязанности проводника». Уточнил сведения И. Арада в 2017 г. Феликс Хаймович – писатель, сын Бориса Хаймовича (одного из организаторов подполья в Минском гетто): «Федю Шедлецкого я знал лично, и достаточно близко: он дружил с моим отцом, а дружба эта началась в августе 1941 года в Минском гетто. Федя был связным отца. Не Сергеев направил его в гетто, а Исай Казинец направил его в лес на поиски партизан, чтобы выводить в лес людей из гетто. Казинец его связал и с Кабушкиным (Жаном), который, кстати, не один раз ночевал в доме, служившим штабом папиной подпольной группы. Немцы его искали, но им и в голову не могло придти, что партизанский бандит прячется в гетто. Так что не Сергеев вышел на Шедлецкого, а Шедлецкий на отряды Сергеева и Покровского, действовавшие вместе. В партизаны Федя перешёл вместе со всей папиной группой, которую он и Миша Рудицер (обоим было по 17 лет) и выводили в лес. Первым же партизаном из Минского гетто считали не Федю, а моего отца. В книге Смоляра “Мстители гетто”, вышедшей в издательстве “Дер эмес” в 1947 году, раздел, посвящённый моему отцу, так и назывался: “Первый партизан из Минского гетто».

Фото из книги Г. Смоляра. Справа налево: сидят А. Релькин и Ф. Шедлецкий, стоят Г. Гордон и Б. Хаймович

Фактически, начиная с осени 1941 г., Ф. Шедлецкий вместе со своими товарищами спас десятки узников гетто. В партизанском отряде он командовал разведгруппой, был награждён медалями «За Отвагу» и «Партизану Отечественной войны I степени». Возможно, влияние на дух людей имело даже большее значение, чем ратные подвиги: «Его смелость, его осознанное решение – никогда не носить жёлтую звезду на одежде, его уверенность в победе, были подобны глотку свежего воздуха» – об этом в 1994 г. рассказывал бывший узник Минского гетто Евсей Залан.

* * *

Конечно, наивно надеяться, что все названные фамилии найдут своё место на карте Минска, но тем, кто претендует на звание «общественных», а тем более политических деятелей, не помешало бы иметь такой список под рукой. Oбращения же «простых смертных» топонимическая комиссия при горисполкоме, как правило, игнорирует.

В списке – несколько врачей, и это неспроста. Считаю, что их труд недооценен в названиях столичных улиц, проспектов и переулков. Сейчас, во время эпидемии COVID-19, это ещё более очевидно, чем 5 лет назад.

Нужна в столице Беларуси и улица (проспект? площадь?) «Праведников народов мира», а лучше просто Праведников. Между прочим, готов согласиться со многими идеями, высказанными еще в 1993 г. художником Маем Данцигом в открытом письме к белорусскому правительству: тогдашний председатель объединения еврейской культуры имени Изи Харика предлагал, в частности, вернуть название «Еврейская» улице Коллекторной. «Не возвращено историческое название улице Еврейской в Минске. Этот вопрос остается нерешённым, несмотря на то, что все остальные улицы этой части города получили свои исконные названия», – говорил президент Всемирной ассоциации белорусских евреев Яков Гутман в речи перед депутатами Верховного Совета Беларуси (20.10.1994). Полный текст его выступления на белорусском можно прочесть здесь

Я бы приветствовал появление в Минске улицы Трёх Подпольщиков (Маши Брускиной, Кирилла Труса и Володи Щербацевича, публично казнённых нацистами 26 октября 1941 г. за связь с подпольем). О том, что неэтично было бы называть улицу в честь одной М. Брускиной – а такие предложения звучали – уже приходилось писать («Мы яшчэ тут!», № 32, 2007).

Кроме того, заслуживает внимания идея с улицей Владимира Высоцкого. Замечательный певец и актер (1938–1980) не раз приезжал в Беларусь, снимался у нас в кино и выступал с концертами. Его творчество до сих пор почитается самыми разными людьми, некоторые песни переводились на белорусский язык (например, Михасём Булавацким) и иврит (например, Михаилом Голдовским)… Присвоение улице его имени стало бы, между прочим, знаком покаяния за бестактность небезызвестного Пал-Изотыча, утверждавшего, что Высоцкий в Минске «потерпел фиаско», что его «обвели вокруг пальца» (см. подробнее: «Знамя юности» 23.03.1980 и здесь).

Подготовил Вольф Рубинчик,

политолог, член Союза белорусских писателей

wrubinchyk[at]gmail.com

Первая публикация – 18 мая 2015 года. Пять лет спустя вниманию читателей предлагается исправленный и дополненный вариант. Фото взяты из открытых источников.

Опубликовано 18.05.2020  19:29

*

Отклик

“Если быть объективным, в нынешней реальности шансы на свою улицу имеют только Лангбард и Зельдович” (Вадим Зеленков, краевед, г. Минск). Оказывается, В. З. (под ником “Минчанин”) обращался к властям с предложением об улице Лангбарда ещё 20 сентября 2007 г.
Сегодня, 19.05.2020, историк Иван Сацукевич, который входит в “топонимическую” комиссию при горисполкоме, ответил г-ну Зеленкову так: “Попробуем реализовать в ближайший год, главное, чтобы была новая большая улица – с этим из-за запрета на освоение ценных сельскохозяйственных земель проблемы” (пер. с бел.). Ура?
Добавлено 19.05.2020  14:14
***

Спрашивали – отвечаю

Об инициативе «улица имени Зиссера». Появилась интернет-петиция, где Ю. А. Зиссер (1960–2020) представлен так: «Меценат, общественный деятель, предприниматель, основатель портала TUT.BY, активный участник стартап-движения в стране, ментор, инвестор. Человек, не афишировавший свои подарки, но сделавший огромный вклад в сохранение и развитие белорусской культуры, национальной идеи и самоидентификации» (c 18.05.2020 она собрала почти 4000 подписей). В газете «Новы час» вижу и статью-обоснование.

Всегда радует общественная активность, которая идёт «снизу», не сопровождаясь угрозами и насилием. Бесспорно, Ю. Зиссер был заметным деятелем в Беларуси начала ХХI века, но… Вот в соседней России был принят закон, по которому «назвать улицу в честь умершего человека можно не ранее, чем через 10 лет после его смерти». Впрочем, правило не без исключений; улица Солженицына появилась в Москве уже через несколько месяцев после смерти писателя.

В законе РБ «О наименованиях географических объектов» сказано: «Географическим объектам могут присваиваться наименования в ознаменование исторических событий, а также имена лиц, имеющих заслуги перед государством и обществом». Российский «лаг» не предусмотрен; запрещается лишь прижизненное увековечение заслуженных людей в названиях географических объектов. Теоретически улица (или площадь, проезд, переулок…) могла бы получить имя Зиссера хоть завтра. Нужно ли?..

Имею основания сомневаться в том, что успешный предприниматель был велик во всех своих «ипостасях», перечисленных в петиции. Должно пройти несколько лет (возможно, пять), чтобы оценить влияние Юрия Зиссера на развитие Минска и Беларуси. Пока суд да дело, наследники долларового миллионера могли бы учредить мемориальную стипендию для молодых талантов. И/или выпустить о Ю. Зиссере книгу, благо многие вспоминают о нём.

В ближайшее время не собираюсь выступать ни «за», ни «против» предложения «назвать улицу города, чтобы быть благодарным за всё, что он сделал для страны», поддержанного, в частности, дочерью Ю. Зиссера Евгенией. Но если бы пришлось выбирать, я предпочёл бы видеть в родном городе всё-таки улицу Иосифа Лангбарда или, к примеру, Соломона Розенталя, чьи труды не забыты и спустя десятилетия после смерти авторов.

После выхода «Великолепной двадцатки» художник Андрей Дубинин напомнил о замечательном минском докторе Сергее Урванцове (1863–1937), инициаторе создания в городе «скорой помощи», не отмеченном, однако, в городской топонимике. Разумеется, я двумя руками «за» улицу (или даже проспект) Урванцова.

В. Рубинчик, г. Минск

20.05.2020

Опубликовано 20.05.2020  13:33

* * *

Уход Ю. Зиссера в мир лучший опять всколыхнул тему увековечения памяти людей, оставивших заметный след в истории города и общества.

В. Рубинчик подмечает про закон соседней Российской Федерации, что «назвать улицу в честь умершего человека можно не ранее, чем через 10 лет после его смерти». Мне на ум приходят воспоминания о смерти Папы Иоанна Павла ІІ (в то время я как раз был в Италии). Традиционно для горячих итальянцев, сразу поднялась кампания «Santo subito» – то есть требование объявить главного иерарха католического мира святым без предварительных процедур (то же случилось по смерти падре Пио, знаменитого францисканского монаха). На такие случаи католическая церковь за свою долгую историю выработала механизм – процедура рассмотрения и утверждения человека в статусе официально признанного святого может быть не ранее пяти лет после его смерти. Страсти утихают, свежесть утраты проходит, и сам человек может быть оценен в некоей исторической перспективе. Видимо, опыт сгоряча утверждённых персон не всегда проходил испытание временем.

Думаю, это применимо и в нашем случае.

В материале В. Рубинчика я выделил бы среди несомненно достойных фигур несколько моментов, отозвавшихся во мне лично. Безусловно, это улица (или переулок) Зельманцев (у автора Зельманская), также историческая Еврейская улица и улица Трёх подпольщиков.

Андрей Дубинин, г. Минск

20.05.2020  22:54

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (65)

Два месяцы ані дбаў пра мушыныя катлеты, і няблага сябе адчуваў. Нічога надзвычайнага, каб тэрмінова рыхтаваць новую серыю, не адбылося, ды пару зачэпачак ё, і зараз пазнавальна-каляпалітычны серыял жахаў зноў з вамі… Трывайце або вітайце 🙂

Паслясмачча ад праекта «(Не)расстраляная паэзія» даволі добрае, між іншага і таму, што 28 верасня, перад лекцыяй, прысвечанай Ізі Харыку, нарэшце пазнаёміўся з Бенькай (aka Святлана Бень). Жывая прэм’ера яе песні ў той жа дзень – з рэчытатывам «Век настане такі…» – спадабалася мне больш, чым студыйны запіс; па-мойму, ён занадта ўжо «касмічны» & змрочны. Але як бы ні было, творчасць Харыка – і Кульбака, і многіх іншых – вярнулася ў грамадскі кантэкст.

Неўзабаве, у сярэдзіне кастрычніка, асоба Мойшы Кульбака стала прадметам срачу спрэчкі ў цэлым фэйсбуку. «Усе цяпер шыхтам любяць Кульбака – хоць бы хто пры гэтым вывучыў тры словы на ідышы», – не без іроніі заўважыў надоечы малады філосаф. Выявілася, далёка не ўсе любяць… Доктарка філалогіі Ганна К. прачытала ўспаміны нямецкай актрысы Мішкет Ліберман, якая на пачатку 1930-х жыла ў Менску (Ліберман была знаёмая з Кульбакам, і ён папрасіў яе памяняцца кватэрамі; актрыса згадзілася, у выніку пісьменнік палепшыў свае жыллёвыя ўмовы, пераехаўшы з аднапакаёвай у трохпакаёвую). Ганна К. знайшла ў іх пацвярджэнне сваёй няхітрай тэорыі «пісьменнікі – сволачы». Потым параўнала аўтара «Зельманцаў» з крымінальнікам: «Я ў савецкія часы чула пра махнуцца шапкамі… Калі вечарам ў падваротні бандзюкі прапаноўвалі памяняць новую шапку на “старую-зручную”…». Маўляў, Кульбак націснуў на няшчасную жанчыну сваім аўтарытэтам.

Многія не згадзіліся з вядомай філалагіняй, выхаванкай Акадэміі навук, а нехта згадзіўся… На жаль, і асобы, якія пазіцыянуюць сябе як гісторыкі (Зміцер Д., Антон Р.), паказалі, што не ўмеюць крытычна падыходзіць да наяўных крыніц, дый лянуюцца шукаць дадатковыя. Калі б крыху пашукалі, то даведаліся б, што: а) у Менску пачатку 1930-х камунальнага жытла востра бракавала, а «прыватнасць» кватэр была паняццем адносным, і ўлады ўсё адно не далі б Ліберман раскашаваць адной у трох пакоях (найчасцей у такіх выпадках падсялялі «нязручных» суседзяў); б) у Кульбака к таму часу былі жонка і сын, якія ва ўспамінах Ліберман чамусьці засталіся «па-за кадрам»; натуральна, аўтар «Zelmenyaner», прагны стварыць працяг, не хацеў туліцца з сямейнікамі ў адным пакоі. Дадам, што сама актрыса калі і шкадавала, то адно пра тое, што не забрала ў новую кватэру шафу, таму праз 85 год абурацца «замест яе» з пазіцый сённяшняга дня (калі квадратныя метры – адзінае, чым уладаюць многія «інтэлігентныя» мінчукі…) неяк смешна.

Кульбака, які ў 1930-х напісаў (або падпісаў) шэраг не вартых яго тэкстаў, зусім не ідэалізую, аднак варта знаць меру ў прэтэнзіях… Іначай дойдзем да таго, што будзем дакараць Пушкіна А. С. за неахайнасць (доўгія пазногці), а, умоўна, Барыса Пастарнака за нежаданне мыць посуд па чарзе з жонкай. З аднаго боку, файна, што Майсей Саламонавіч трактуецца ў фэйсбучных маналогах як жывы чалавек; з другога – мнагавата «пад крылом Цукерберга» стала тых, хто самасцвярджаецца за чужы кошт… Укрывай Б-г, не заклікаю да цэнзуры; проста, калі FB застанецца прытулкам для плеткароў і фэйкаробаў, то паступова сам сябе зжарэ.

Навінка мінулага тыдня: Аляксандр Лукашанец, кіраўнік з цэнтра даследаванняў беларускай культуры, мовы і літаратуры НАН, выбраны-такі акадэмікам… Напэўна, мае рэальныя заслугі. Але цяжка забыцца і на тое, як 14 год таму гэты доктар навук, тады яшчэ в. а. дырэктара інстытута мовазнаўства, сваёй вагой «прыдушыў» беларускую мову ў часопісе «Шахматы». З яго «экспертнага заключэння» на № 1 «Шахмат»:

«пагатоў (не літаратурнае слова), гульцы (трэба: ігракі); “Замежны досвед” (слова досвед не адпавядае сучаснаму літаратурнаму ўжыванню, відаць, лепш было б: вопыт)шараговых (трэба: радавых)… Аб стаўленні гульцоў(трэба: ігракоў)адмысловага бюлетэня (трэба: спецыяльнага); адмысловае грамадскае аб’яднанне (трэба: спецыяльнае), вядучых гульцоў (трэба: вядучых ігракоў)Такая колькасць граматычных памылак і недакладнасцей словаўжывання недапушчальная для інфармацыйна-асветніцкага перыядычнага выдання».

З акадэмічнага «Тлумачальнага слоўніка беларускай літаратурнай мовы» (Мінск, 1999): «ПАГАТОЎ, прысл. Тым больш» (с. 406); «ГУЛЕЦ (разм.). Удзельнік якой-н. гульні» (тамсама, с. 160; у 2017 г. гэтае слова вызірае ў Мінску з афіш міністэрства спорту і турызму РБ); «АДМЫСЛОВЫ. 1. Адметны, своеасаблівы… 2. Спецыяльны, асобага прызначэння» (тамсама, с. 40).

Слова «досвед» сапраўды не было ў названым слоўніку, што не зашкодзіла, напрыклад, Гродзенскаму ўніверсітэту выдаць дзве часткі працы доктара філалагічных навук Паўла Сцяцко пад назвай «Мовазнаўчы досвед» (2005). І «шараговым» хто толькі не карыстаўся: тая ж газета «Звязда»… Мо’ на ўжыванне гэтых слоў у шахматным часопісе трэ’ было дастаць ліцэнзію ў інстытуце мовазнаўства, хто ведае?.. 🙂

Пасля 2003 г. Лукашанец пайшоў «угору» (дзіва што, з такім каранём у прозвішчы :)) і ў 2009 г. зрабіўся членам-карэспандэнтам НАН. Не зацыкліваючыся на гэтым, у 2000–2010-х гг. я час ад часу паказваў публіцы, што да галоўнага беларускага мова(в)еда ёсць пытанні. Нават ахвяраваў старонку ў сваёй шахматнай кнізе 2010 г., дзе цалкам апублікаваў ягоную пісулю… I вестка пра тое, як «яго» інстытут нядаўна лажануўся з просценькім надпісам на цыгарэтных пачках, не здзівіла ні на грош.

Насамрэч важнай у 2000-х задачай для мяне з’яўлялася – пашырыць сферу ўжывання беларускай мовы ў шахасяродках (у т. л. з дапамогай часопісаў і кніг) або, прынамсі, дажыць да яе пашырэння. У рэшце рэшт, я перамог. Сёлета адкрыўся пераважна белмоўны клуб «Шахматны дом», на сайце Беларускай федэрацыі шахмат пачалі рэгулярна публікавацца матэрыялы па-беларуску… Не за гарамі выхад адпаведнага падручніка.

Пасля выбараў у НАН 16.11.2017 адчуваю пэўную грэблівасць, але без крыўды: калі могуць лічыцца «навуковай элітай» Я. Бабосаў і А. Лакотка, у якіх адміністратыўны імпэт даўно дамінуе над творчым, то чаму няможна Сан-Санычу? Да цырку ў краіне даўно прызвычаіўся, от хіба квіткі дарагавата каштуюць…

А. Лакотка, які любіць устаўляць у свае артыкулы цытаткі з Рыгорыча, у 2015 г. злётаў у КНР і ў навуковым (!) выданні пад уласнай рэдакцыяй вешае локшыны пра гармонію гаспадароў і прыроды. Агаага, «гармонія»… «Сёння на кітайскім рынку з’яўляецца новы сегмент – продаж «бутляванага» свежага паветра з экалагічна чыстых куткоў планеты».

І пра квіткі. За 4 рублі схадзіў 09.11.2017 у кінатэатр «Беларусь» на фільм «Зніклая паэзія», анансаваны і на belisrael.info. Паглядзеў яго ўпершыню, «у камплекце» з двума іншымі дакументальнымі фільмамі («Янка Купала» і «Вернікі»). Уражанні ад прагляду збольшага станоўчыя; згаджуся з Дзмітрыем Быкавым, які аптымістычна казаў: «Момант, калі працаваць, тварыць становіцца цікавей, чым красці і забараняць, – гэты момант блізкі». Дарма што сказана пра Расію, але і нас тычыцца; я б яшчэ дадаў да «забараняць» – «палохаць». Во якраз адышлі ў лепшы свет двое гандляроў страхам (у Расіі – Міхаіл З., у Беларусі – Эдуард С.), таксама прыкмета пераменаў. Хай спяць спакойна.

Вяртаючыся да «Зніклай паэзіі»… Увесну 2016 г. і праз год сустракаўся са сцэнарысткай – нагаварыў ёй столькі, што хапіла б на два фільмы 🙂 Але ў канчатковы варыянт увайшлі толькі асобныя «прыколы». Сярод «гаваркіх галоваў» – Віктар Жыбуль і Андрэй Хадановіч, мяне ж аўтары фільма ласкава пазначылі як кансультанта (разам з Леанідам Мараковым, памерлым у снежні 2016 г.).

Фішкі «Зніклай паэзіі» – вандроўкі ў электрычках да родных месцаў паэтаў і «вясёлыя карцінкі» ад Маргарыты Макляцовай (напрыклад, Ізі Харыка ў залі слухаюць дзясяткі харыкападобных маладзёнаў, што імітуюць яго шавялюру…). Развіццё гэтай лініі спарадзіла б комікс або нават мультфільм.

Калі б я праглядзеў стужку перад паказам, то паказаў бы на шурпатасці і ў цітрах, і ў вымаўленні (усё-ткі прозвішча мсціслаўскага паэта – не «Таўбін», а «Таўбін»), і ў расповедах некаторых персанажаў. Але, паўтаруся, стужку першы раз пабачыў 9 лістапада. Што ж, гэта свядомы выбар двух маладых спецыялістаў – І. Бажко і М.-Д. Клінавай.

Як чытачы belisrael.info ўжо ведаюць, спрабую пераканаць «інстанцыі» ў тым, што патрэбна ў цэнтры Мінска дошка з прозвішчамі З. Аксельрода, М. Кульбака, І. Харыка. Не згодзен з тымі, хто называў Гірша Рэлеса (1913–2004) «апошнім з магікан», або «апошнім паэтам Беларусі, які пісаў на ідышы». Зерне, кінутае ў ніву пералічанымі тут асобамі – і часопісамі «Штэрн», «Саветыш геймланд», «Ды ідышэ гас»… – дало ўраджай: напрыклад, летась у мінчаніна Фелікса Барысавіча Хаймовіча выйшаў зборнік ідышных вершаў «Рэдн міт эхо» («Гутарыць з рэхам»). Штопраўда, не ў родным Мінску, а ў Тэль-Авіве.

Ф. Хаймовіч (фота з сайта СБП) і вокладка яго кнігі

Дарэчы, хацеў бы ўдакладніць тэкст 2015 г., які праз два гады ў перакладзе на беларускую трапіў у мой ненавукова-папулярны зборнік «Выйшла кніга». Ф. Б. Хаймовіч паведаміў: «Федзю Шадлецкага я ведаў асабіста, і дастаткова блізка: ён сябраваў з маім бацькам, а сяброўства гэтае пачалося ў жніўні 1941 года ў Мінскім гета. Федзя быў татавым сувязным. Не Сяргееў накіраваў яго ў гета, а Казінец накіраваў яго ў лес на пошукі партызан, каб выводзіць у лес людзей з гета. Казінец яго звязаў і з Кабушкіным (Жанам), які, дарэчы, не адзін раз начаваў у доме, што быў штабам татавай падпольнай групы. Немцы яго шукалі, але ім у голаў не магло прыйсці, што “партызанскі бандыт” хаваецца ў гета. Так што не Сяргееў выйшаў на Шадлецкага, а Шадлецкі на атрады Сяргеева і Пакроўскага, што дзейнічалі разам. У партызаны Федзя перайшоў разам з усёй татавай групай, якую ён і Міша Рудзіцар (абодвум было па 17 год) і выводзілі ў лес. Першым жа партызанам з Мінскага гета лічылі не Федзю, а майго бацьку. У кнізе Смоляра “Мсціўцы гета”, што выйшла ў выдавецтве “Дэр эмес” у 1947 годзе, раздзел, прысвечаны майму бацьку, так і называўся: “Першы партызан з Мінскага гета”».

Што ж, nobody is perfect… Яшчэ раней я даверыўся кімсьці пастаўленай даце на ксеракопіі з газеты «Рабочий» (копію ўзяў у тэатральным архіве пры Яўрэйскім універсітэце на гары Скопус – улетку 1998 г.), і ў выніку ў кнізе «На яўрэйскія тэмы» (Мінск, 2011) засумняваўся, што Кульбак быў расстраляны ў 1937 г.: як жа, яго забілі, а ў 1938 г. cтавiлі п’есу?

Насамрэч публікацыя «Все сроки сорваны» мела месца ў 1936 г.; нядаўна праверыў год у Нацыянальнай бібліятэцы Беларусі. Прашу прабачэння ва ўсіх, каго скіраваў на памылковы шлях сваімі сумневамі – дальбог, ненаўмысна.

Шахматна-бюракрацкая навіна. Разам з азербайджанцамі і туркменамі ў Асацыяцыю шахматных федэрацый (АШФ, існуе з 1992 г.), зарэгістраваную ў Маскве, уступіла Беларуская федэрацыя шахмат. З моманту заснавання АШФ узначальвае Аляксандр Рыгоравіч… не, не той, а гнуткі расійскі функцыянер Бах (1939 г. нар.), які ў 1980-х уваходзіў у найбліжэйшае атачэнне Анатоля Карпава.

У пачатку 1990-х сэнс у каардынацыйным органе, пераемніку Шахматнай федэрацыі СССР на прасторах СНД, напэўна, быў. К 2017 г. нацыянальныя федэрацыі даўно прынятыя ў ФІДЭ і «самі з вусамі»… Карацей, карысць ад уступлення ў суполку, якой чвэрць стагоддзя кіруе адзін чалавек, невідавочная. АШФ не надае званняў, не ўдасканальвае правілы і не налічвае рэйтынгі. Яна з’яўляецца саарганізатарам традыцыйнага опэн-турніра «Аэрафлот» у Маскве, але беларусы там выступалі і без членства ў асацыяцыі.

Вялікай шкоды ад чарговага піяр-кроку БФШ не відаць, але, з майго гледзішча, лепей бы паважаная суполка занялася падрыхтоўкай да масавага турніру ў гонар 150-годдзя Давіда Яноўскага (1868–1927), ураджэнца Ваўкавыска. Юбілей – у маі. Ад такога турніру быў бы як іміджавы наедак, так і плён для тутэйшых аматараў. Можа, і я б згуляў.

Вольф Рубінчык, г. Мінск

21.11.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 22.11.2017  13:45