Tag Archives: Евгений Гик

Да что они несут?.. (В. Р.)

Посматриваю на некоторые здешние изданьица – и диву даюсь. Пропаганда становится всё бессмысленнее и беспощаднее; разумеется, это о системе, но и о деградации конкретных человеческих особей тоже. Вот прям интересно мне, экс-редактору и «вялостановящемуся мизантропу», до чего они могут дойти. Время от времени даже забавно, хотя, по большому счёту, какие уж тут забавы у подножия вулкана.

Для разминки – глубокомысленное высказывание от Андрея Д-ого, спикера местных спецназовцев: «Своим предупреждением о зеркальном ответе на явно агрессивные маневры НАТО у наших границ ­­Президент ставит шах в большой геополитической партии» (sb.by, 07.07.2022). Грозьба соседскими ракетами в «эпохальной» речи 2 июля с. г. напомнила эпизод из мультика о Бабе-Яге: «Он тебе покажет, покажет!.. Вот придут ко мне гости, оставят от тебя кости!»

Кстати, что такое шах в «большой игре»? Всего лишь ход, и далеко не всегда – сильный & убедительный.

Например, в позиции слева любой шах ведёт к собственному проигрышу. В позиции справа гроссмейстер Э. Бакро, игравший в Баку-2008 с коллегой Э. Инаркиевым, шаханул ферзём на е7 – и тут же сдался (не приметил коня на g8). Е. Гик прокомментировал в журнале «Наука и жизнь»: «Это, пожалуй, единственный случай в истории шахмат, когда гроссмейстер не просто прозевал чистого ферзя, а подготовил свой зевок заранее!» Не о нас будь сказано…

Крейсер «Москва», бывший «Слава», до весны 2022 г. тоже считался весьма грозным. Впрочем, возможно, россияне и разгромят войска НАТО своими «Искандерами»… 31 июня. Именно в тот день, по словам белокурой «Марочки» (она же «Пресс-алкаше»), должен был завершиться визит Лаврова в Минск 🙂

С 2:42

Российское информагентство, а за ним и «Советская Б.», 22.06.2022 охотно подобрали эту инфу :))

Правда, позже исправили-таки «31 июня» на «1 июля». Но если честно, в этой истории явно не обошлось без самодискредитации госслужбы & казённых СМИ, и без того дискредитировавших себя… 🙁

Недавно активист из Нижнего Новгорода Алексей Поднебесный опубликовал пост по поводу некачественной воды в его краях. Там говорилось буквально следующее: «Посчитайте, сколько стоит один день “спецоперации”, думаю, этого бы хватило все такие дома в городе оборудовать горячим водоснабжением. Но россиянцы же готовы отдать за ДНР 13-ю зарплату, даже если её нет».

А. Поднебесный. Фото с kasparov.ru

Российский суд, «самый гуманный в мире» (С), оштрафовал Алексея на 30 тыс. руб. по статье о дискредитации армии… из-за кавычек. Мол, обособление ими “спецоперации” свидетельствует об иронии и пренебрежении. «По словам Поднебесного, решение было вынесено за 2 минуты, а принадлежность комментария ему суд даже не пытался доказать» (отсюда). Какое мудрое решение, вах! А ведь могли и полоснуть заставить извиняться на камеру.

Cегодня же занесло меня на страничку «депутата» (статей за дискредитацию назначенства у нас вроде пока не предусмотрено, потому кавычки). Если же Пал-Иванычу захочется перенять РФ-шный опыт и в чём-то меня упрекнуть, ему придётся сперва поработать над собой…

Вот «креативная» экономика – нет ли здесь иронии, а то и пренебрежения к усилиям Политика, уж 28 лет ведущего страну к зияющим высотам? :))

Eщё один крупный госдеятель – первый зампред Гомельского облисполкома – порассуждал в «Школе молодого руководителя» о том, как должны строиться отношения c подчинёнными в сельскохозяйственных организациях (sb.by, 09.06.2022):

Никаких простоев, никакой уравниловки в оплате: зарплата  от вклада. Но обязательная коллективная ответственность.

Ужас как креативно! 🙂 Для справочки, принцип коллективной ответственности широко применялся при утихомиривании народов, подлежавших колонизации, помещиками при феодализме, ну и в ГУЛаге… Слово А. И. Солженицыну:

Слушайте, слушайте! “Коллективность есть принцип и метод советской исправительно-трудовой политики.” Ведь нужны же “приводные ремни от администрации к массе”! “Только опираясь на коллективы, многочисленная администрация лагерей может переделывать сознание заключенных”. “От низших форм – коллективной ответственности, до высших форм: дело чести, дело славы, дело доблести и геройства”!..

О, без бригады еще пережить лагерь можно! Без бригады ты – личность, ты сам избираешь линию поведения. Без бригады ты можешь хоть умереть гордо – в бригаде и умереть тебе дадут только подло, только на брюхе. От начальника, от десятника, от надзирателя, от конвоира – ото всех ты можешь спрятаться и улучить минутку отдыха, там потянуть послабже, здесь поднять полегче. Но от приводных ремней – от товарищей по бригаде, ни укрыва, ни спасенья, ни пощады тебе нет.

Умирать, конечно, в РБ-шных сельхозколлективах не требуют (пока?), но, судя по грозному наказу второго чиновника Гомельщины, и жить работникам не очень-то дадут. Продолжение мастер-класса от Дмитрия Козела & «СБ»:

Руководитель должен быть на голову выше своих специалистов во всех видах работ. На его плечах лежит контроль за деталями производства  расходом солярки, выработкой на агрегатах, нормой заготовки кормов и многим другим.

Где же взять такого универсала? На деле, конечно, в большинстве случаев не руководитель растёт и возвышается над специалистами, а принижаются последние… Девиз «Я начальникъ – ты дуракъ!» в ХХІ веке не вышел из моды, так что Май Вольфович Данциг, бравший его на вооружение в 1990-х, отчасти был прав.

Данцигу – данцигово, пусть художник спит спокойно, а сельхозпроизводство как-то ещё держится в Беларуси отнюдь не за счёт всезнайства руководителей и «коллективной ответственности» подчинённых. Долго ли продержится, сказать трудно; при кормчем «от земли», как уже приходилось отмечать пару лет назад, удельный вес сельского хозяйства в экономике РБ после 1994 г. постепенно падал… И агрогородки с «деревнями будущего» мало помогли; видимо, не хотят селяне «плодиться и размножаться». В 2022 г. доля сельского населения в Беларуси достигла рекордно низкого показателя.

Население Беларуси в 2015-2022 гг.

Год Всего тыс. чел. Городское Сельское
тыс. чел. доля тыс. чел. доля
2015 9481 7328,8 77,3% 2152,2 22,7%
2016 9498 7370,4 77,6% 2127,6 22,4%
2017 9505 7404,4 77,9% 2100,6 22,1%
2018 9491 7412 78,1% 2079 21,9%
2019 9413,4 7300 77,5% 2113,4 22,5%
2020 9410,3 7303,9 77,6% 2106,4 22,4%
2021 9349,6 7280,3 77,9% 2069,3 22,1%
2022 9255,5 7232 78,1% 2023,4 21,9%

 

Источник – википедия, а по сути Белстат. Мне могут возразить, что идентичный показатель наблюдался и в 2018 г., но нет! Тогда реально было насчитано 21,9%, сейчас – 21,86%, просто в источнике округлили до десятой процента. И, казалось бы, в деревнях люди живут менее кучно, больше находятся на свежем воздухе, их должен был меньше затронуть COVID-19… ¯\(°_o)/¯

Ещё одно «чудо» с sb.by, 09.07.2022. Пишет медиаработник с чуть ли не полувековым стажем, дослужившийся до замредактора «Сельской газеты» (если такие выпускники журфака БГУ считаются лучшими, то каковы худшие?):

Где про «гордимся» и «помним», имелись в виду участники встречи на Эльбе 25 апреля 1945 г., Александр (а не Алексей!) Сильвашко и Уильям Робертсон (не Робинсон!). Между прочим, реально помнят о них в США, в отличие от… И не путают за океаном имена своих героев.

Знаменитое «лейтенантское» фото: слева Робертсон, справа – Сильвашко

Где о «бандите» и «дипломате», там совершенное днище. Да, в этом году на Ошмянщине по указке идеолухов были разорены могилы бойцов польской Армии Крайовой, сражавшихся против нацистов и погибших в январе 1944 г. Тридцать лет назад, в июне 1992 г., на этом месте возвели мемориальный комплекс – были гости из Польши, Литвы, представители местных властей РБ, журналисты. Ксёндз Бенедикт Высиньский отслужил тогда траурную мессу.

Пятого июля с. г. временный поверенный Польши в Беларуси Мартин Войцеховский приехал в Микулишки, возложил цветы там, где произошёл возмутительный акт вандализма.

«Припёрся»? Без комментариев. Хотя нет… по мне, так 65-летнему Кучко о душе бы лучше подумать (плюс о законе бумеранга, неплевании в колодец и прочих высоких материях). Его старшему товарищу из Дроздов, которому в августе исполняется 68, тоже не помешало бы, ну и министру 1958 г. р., под чьим руководством сочиняются «ответы Чемберлену» вроде «В связи с немотивированной обеспокоенностью польской стороны ситуацией с местом вблизи деревни Микулишки Ошмянского района Гродненской области, которое в польских СМИ почему-то именуется “братской могилой польских солдат”, Временному Поверенному разъяснено, что по информации местных органов власти, на территории данного населенного пункта воинских захоронений и захоронений иностранных военнослужащих не зарегистрировано» (mfa.gov.by, 07.07.2022). Надо полагать, заявление МИД РБ охватывает и множество иных могил, осквернённых в этом году на Гродненщине. «Во-первых, захоронений вообще не было, во-вторых, там были похоронены бандиты» – так, что ли?

На этой неделе безвременно ушли в лучший мир заметные в Беларуси люди: поэт Анатолий Валюк (1961–2022) и фотохудожник Альфред Микус (1966–2022). Светлая им память.

С мультика начал, мультиком («Киевнаучфильм», 1973) завершу:

Здесь пираты-мародёры тащат всё, что плохо лежит, а в Украине похищают девушек; в результате ракетный крейсер разбойничий корабль ждёт «отрицательное всплытие». Посвящается российским боевикам, а также кукловодам их кремлёвским.

Вольф Рубинчик, г. Минск

12.07.2022

w2rubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 13.07.2022  09:24

Листая старые журналы. Шахматы. Что случилось в Нетании в 93-м? (1)

Евгений Гик, мастер

ЧП В ГОРОДЕ НАТАНИЯ

ВПЕЧАТЛЕНИЯ О ПОЕЗДКЕ В ИЗРАИЛЬ И ОБРАТНО

Нет лучшего способа показать своим детям мир и научить их иностранному языку, чем прихватить с собой на какой-нибудь опен-турнир. Спасибо перестройке за такую возможность!

И вот новая страна, новое открытие — Израиль, этот райский уголок света. Сам удивляюсь, как быстро мои чада заговорили на иврите, причем лексикон их не ограничивался словами “шолом” и “бэсэдэр”.

Организацию поездки на турнир в Натанию взял на себя Борис Постовский, видный тренер и международный арбитр. А когда имеешь дело с таким человеком, всегда есть уверенность, что все пройдет без сучка и задоринки. Приятно, что не надо заниматься паспортами и визами и добывать авиабилеты: в наши обязанности входило только внести энную сумму, да вовремя прибыть в Шереметьево. А через несколько часов мы уже приземлились в аэропорту Бен-Гурион в Тель-Авиве. Впрочем, на сей раз лучше бы Катя и Шура остались дома, возле маминой юбки. Если бы знать, что нас ждет… Но не стану забегать вперед.

В самолете я узнал состав “советской команды — гроссмейстеры А.Петросян, Н.Рашковский, Ав. Быховский, С.Палатник со своей 12летней дочкой Олей (которую ему удалось-таки опередить в турнире), несколько мастеров.

Три для мы провели в Иерусалиме, разбрелись по адресам — и у меня, и у детей здесь множество друзей и знакомых. А к началу турнира я перебрался в Натанию, где и разместился у своего давнего московского приятеля Вадима Канторовича. Напомню, что в свое время он был отцом известного шахматного семейства: сам сильный кандидат в мастера, неплохо играла его жена Инна, увлекалась шахматами старшая дочь Зоя, а младшая, Алла, вообще обещала статъ шахматной звездой. В одном из женских чемпионатов она долго лидировала, однако на финише случилась осечка, и это сильно подействовало на девушку: Алла навсегда распрощалась с шахматной доской и фигурами.

Семь лет назад жена Вадима умерла. А спустя еще четыре он женился второй раз. Его новая супруга Елена по возрасту годилась ему в дочери, и хотя такое случается сплошь и рядом, настоящая дочь Алла не приняла новую родственницу. Так, неожиданно для себя, кандидат в мастера оказался в роли короля Лира, к тому же без жилья. Тут-то и пришла ему в голову идея перебраться в теплые края, на землю обетованную.

Мы сговорились с Вадимом на девяти долларах, которые я должен был вносить за каждый прожитый день. Как ни жаль было драгоценной валюты, я вполне осознавал, что Вадиму она сейчас нужнее. в Израиле, как он быстро убедился, решить квартирный вопрос ничуть не проще, чем в Москве, да и снимать пару комнат кое-чего стоит. Тем более, что Елена вдруг почувствовала в себе призвание художника и решительно отказалась от борьбы за материальное существование, полностью отдав себя искусству.

Но и это более чем скромное жилище бедных влюбленных я едва не умудрился спалить. Дело в том, что в доме отсутствовал газ, электроплита была сломана, и для утоления жаҗды использовался обычный кипятильник. Признаться, я немного забыл, как обращаться с этим простым прибором, и однажды, вытащив его из стақана, не отключил от сети. Пожар удалось погаситъ сравнительно быстро, но кипятильник уже почернел и никак не мог быть использован по своему прямому назначению. Пришлось оттiравиться на рынок, чтобы приобрести новый прибор. Так я потерпел еще одно поражение в турнире в размере 20 шекелей! Однако я не особенно огорчился: прогулка по израильскому рынку — одно из самых ярких впечатлений. Скажу откровенно: экзотические израильские фрукты — это именно то, ради чего без сожаления можно менять место жительства! Так что делайте свой выбор…

Моим соседом по квартире был другой участник турнира Григорий Вепринский, несколько лет назад сменивший московскую прописку на иерусалимскую. Гриша сразу узнал меня: два десятилетия назад он участвовал в сеансе, который я проводил в Центральном клубе, и теперь его ностальгические чувства отразились на бывшем сеансере. Да, это было крупное везение! Дело в том, что отсутствие надежной работы вовсе не мешало Грише, как, впрочем, и большинству израильтян, быть владельцем прекрасного японского автомобиля. Вот на этом ярко-красном “Сузуки”, чуде современной техники, мы и объездили всю Натанию, а заодно и Тель-Авив.

Правда, подъезжая на своей “Сузуки” к благотворительной столовой для олимов (новичков – израильтян), мы предусмотрительно оставляли машину в стороне. Затем спускались в подвал, где за два шекеля съедали аппетитный обед. На третье полагалось киви с апельсином и изумительное печенье с фруктовой начинкой. Вкус печенья показался мне до боли знакомым. Не сразу вспомнил, где пробовал его…

Четверть века назад моя мама работала в Агентстве печати “Новости” и сидела за соседним столом с Галиной Брежневой. Мамина коллега появлялась на службе не часто, но всякий раз приносила какую-нибудь диковинку. Так однажды мне и удалось попробовать печенье, оставившее неизгладимый след во рту. Полжизни я мечтал еще раз попробовать деликатес со стола Леонида Ильича, и вот мечта сбылась. Мог ли я предположить, что это произойдет в благотворительном заведении города Натания. Похоже, в этой стране не обязательно быть генсеком, чтобы вкусно питаться…

В свободный от игры день я встретился с детьми в Хайфе – каждый добирался до этого города самостоятельно. Здесь уже нас ждал мой старый московский друг Виктор Левин, с которым мы не виделись 18 лет. После бурных приветствий он посадил нас в машину, показань город, а затем увез к себе в Тель-Аль, сказочный пригород Хайфы, где у него построен небольшой дворец. Так мне удалось побыватъ на самом краю света – действительно, за изгородью жизнь кончалась: только валуны да камни. Впрочем, Фира, хозяйка этого сказочного дворца, чувствует себя в нем довольно тоскливо и подумывает о том, чтобы перебраться поближе к земной цивилизации.

После прогулки и осмотра достопримечательностей нас ждал званый обед, описывать который бесполезно, поскольку я не знаю названий большинства поданных блюд. Кстати, предыдущий шахматный прием Виктор устраивал здесь пять лет назад, причем весьма высоким гостям – экс-чемпионам мира Михаилу Талю и Василию Смыслову, находившимся в Хайфе на Олимпиаде. Именно благодаря Талю я и узнал адрес Левина, сумел восстановить с ним дружеские связи, утраченные так давно.

А надо сказать, что в начале 70-х Левин был одним из заметных шахматных организаторов в Москве, Однажды о нем была напечатана большая статья в “64” (тогда еще Газете). Но Виктора знали еще и как футбольного судью, он часто бывал арбитром в матчах чемпионата СССР. Все свои интересы Левин сумел сохранить и в Израиле (о том, что он видный специалист в области металловедения, сейчас говорить не стоит). Благодаря спортивным знакомствам Левина мы должны были успешно завершить программу пребывания в Хайфе – на следующий день в Натанию на футбольный матч отправлялся в качестве рефери сосед Виктора, симпатичный араб, он-то и согласился захватить нас с собой.

Расставаясь, мы сокрушались, что наша новая встреча произойдет, наверное, еще лет через 18. Однако так долго ждать не пришлось…

Когда наш роскошный “Мерседес” приближался к Хайфе, с боковой дороги в него врезался другой “Мерседес”, наверное он был не менее роскошным. Однако после мощного удара обе машины, как пишут в таких случаях, были изуродованы до неузнаваемости. Слава Богу, все остались живы, правда без посещения больницы обойтись не удалось. Больше других пострадали главный арбитр матча и сидящий с ним рядом судья на линии. Оба пробили головой лобовое стекло и теперь не шевелились, опасаясь за свои шейные позвонки. Вскоре прибыли три машины скорой помощи (в катастрофе оказалось слишком много жертв!), и на раненых “футболистов” одели специальные шлемы, чтобы голова не ходила ходуном во время езды.

Вы, наверное, не поверите, но нашему судье благодаря этому ДТП крутно повезло. Через пару дней я прочитал в газете, что во время футбольного матча в Натании произошел взрыв фосфорной гранаты, и добрая половина его участников во главе с судьей с серьезными ожогами отправилась в больницу (интересно, в ту же самую?). Да, от судьбы не уедешь!

А меня с детьми спасло то, что мы в семиместной машине кайфовали на задних сиденьях и поэтому при столкновении просто не долетели до лобового стекла. В противном случае не уверен, что эти заметки были бы когда-нибудь написаны…

Но, как говорится, нет худа без добра. Печальное происшествие на дороге помогло нам получить представление об израильской медицине. Замечу, что уже полчаса пребывали мы в горизонтальном положении в больнице, но ни одна живая душа не приблизилась к нам. Наконец один русскоговорящий врач, оказавшийся большим поклонником шахмат, по секрету сообщил мне, что до тех пор, пока не установят, кто будет платить за наше лечение, надеяться не на что.

Вот тогда-то я и понял, как умер в Америке от сердечного приступа мой любимый писатель Сергей Довлатов (не путать с Сергеем Долматовым), не позаботившийся о своей страховке: в критический момент ему не была оказана медицинская помощь.

Наконец выяснилось, что машина, в которой мы мчались на “верную гибель”, застрахована, и страховка автоматически распространяется на всех пассажиров. Иначе за оказанные услуги – осмотр, перевязку, ренттен, уколы и т.д. – нам пришлось бы заплатить кругленькую сумму. Это вам не турнирный взнос! Теперь дела пошли быстрее, и уже спустя час, обработанные и перебинтованные, мы могли выйти на свободу. Не тут-то было! Настала очередь столкнуться нам с израильской бюрократией, которая вполне может датъ фору нашей родной бюрократии. На заполнение всевозможных бумаг и бланков ушло в пять раз больше времени, чем на медицинское обслуживание. Тут уже подоспел и Виктор — вот мы и встретились вновь! — без него мы бы просто не добрались до турнира. Это был субботний день, шабат, когда жизнь замирает, останавливается и транспорт.

Итак, на очередной тур я приполз в рваных джинсах, перевязанный бинтами. Зрелище было не слишком эстетичное. Наверное, мой вид подействовал на соперника, и после размена тяжелых фигур Авигдор Быховский предложил ничью.

Почти весь досуг, как и в Москве, я посвящал чтению газет и журналов, которых на русском языке здесь хоть отбавляй. То и дело обнаруживал в них интересную шахматную информацию. Вот в газете “Новости недели” прочитал большое интервью с Леонидом Юдасиным, который проходит абсорбцию в Беер-Шеве.

 – Леонид, если бы в недавнем матче с Фишером вместо Спасского играли вы, чем бы
закончилось дело? – спросил его корреспондент.
– Шансы Фишера были бы равны нулю! – последовал категорический ответ гроссмейстера,
весьма обнадежившие  израильских поклонников шахмат.
.
А в списке редакции “Новостей недели” я неожиданно обнаружил В.Добина, бывшего
ответственного секретаря “Московского комсомольца”.
Эта новая запись в его трудовой книжке меня сильно огорчила. Володя очень любил
шахматы и когда я приносил свои заметки в “МК”, всегда сразу ставил их в номер…
.
Ожидая во время одного из туров своего соперника, гроссмейстера И. Хенкина, я узнал
причину его задержки. Оказывается Игорь только что стал гражданином Израиля и
одновременно с нашим турниром выступает в командном чемпионате страны за клуб
“Элицур” Петах-Тиква. Так что в тот вечер ему пришлось добираться в Натанию из
другого города.
.
Кстати, можно ли считать, что Хенкин сменил место жительства?
По-моему, для шахматистов такой разговор сейчас вообще неуместен:
сегодня он играет в Москве, завтра в Кинешме, а послезавтра в Нью-Йорке.
Ведь до Хенкина еще и Хазанов взял израильское гражданство – в хозяйстве оно не
помешает, а покидать российскую столицу гроссмейстер эстрады вовсе не собирается.
.
Так или иначе, за счет “наших” ныне в сборной Израиля подобрался весьма
представительный состав: Л.Юдасин и Л.Псахис, И.Смирин и И.Хенкин, Б.Альтерман и
А.Хузман и т.д. – один гроссмейстер сильнее другого.
Если кто-то из читателей “64” тоже собирается перебраться в Израиль, то сразу
предупреждаю, что отношение к шахматам там, как это ни странно, довольно
прохладное, ивритская печать почти не уделяет им внимание.  Похоже, израильтяне не
понимают, что шахматисты могут прославить страну, поднять ее авторитет.
.
Короче говоря, если ваш рейтинг меньше 2600, то лучше оставайтесь дома.
Преодолеть конкуренцию и выйти в люди почти невозможно, даже такой известный
шахматист, как Марк Цейтлин, бывший ленинградец, находится здесь в тени.
.
А каковы перспективы шахматных журналистов? Им тоже тут не развернуться. К тому же в
Беер-Шеву недавно прибыл бывший редактор “64” Яков Нейштадт. Имея за плечами
опыт руководства таким изданием, он, конечно, легко рассправится со всеми своими
конкурентами!
.
Но что скрывать, у некоторых постоянно возникает гамлетовский вопрос: ехать или не
ехать. Что касается меня, то отвечу словами Юрия Никулина, который на подобный
вопрос однажды воскликнул: “Зачем уезжать – мне и здесь плохо!”
.
Надо сказать, что всевозможные приключения происходили с нами до самого конца.  Так
возвращались мы домой с мастерами эстрады Никитой Богословским и Кларой
Новиковой, но было не до веселья: Москва отказалась принимать нас из-за погоды и
ночью пришлось делать утомительный крюк в Санкт-Петербург…
.
Но это еще не самая большая беда. Поистине удивительное происшествие случились на
финише турнира – пора несколько слов сказать и о шахматах.
.
Итак, около сотни шахматистов собрались на опен-турнире в Натании, среди них шестеро
гроссмейстеров и 15 международных мастеров, и весь пьедестал почета достался
местным игрокам: 1. В.Милов – 7,5 из девяти; 2-3. И.Грюнфельд (правильно И.Гринфельд –
А.Ш.) и Н.Бирнбойм – на пол-очка меньше. Гости Израиля, в том числе СНГовские,
расположились чуть ниже.
.
  

Сенсация состоялась за два тура до финиша. Прибыв на игру, гроссмейстеры и мастера с удивлением узнали, что жеребьевка еще и не начиналась. Оказалось, что бесследно пропал один из главных организаторов турнира Дмитрий Заполоцкий. Причем он исчез не один: вместе с ним исчез и весь призовой фонд турнира — 10 тысяч долларов, все до единого шекеля. Обращение в полицию, увы, ни к чему не привело. И в оставшиеся дни ни бывший горьковчанин, ни пачки зеленых банкнот так обнаружены и не были.

Таким образом, закрытие соревнования не отличалось торжественностью. Расстроенные израильские шахматисты обратились в ирию Натании с просьбой выплатить призы хотя бы иностранным участникам, дабы спасти репутацию города. Но это ничего не дало, и шахматным профессионалам пришлось рассматривать свою поездку в Израиль исключительно как туристическую. Что ж, тоже неплохо! А впоследствии, когда уже все разъехались по домам, вдруг объявился Заполоцкий, но, как нетрудно догадаться, без единого шекеля! Хорошо еще, что живой.

Вот какое шахматное ЧП произошло в этом году в городе Натания нашей Израильской области!

Эта история получила неожиданное продолжение, если не сказатъ – окончание. Вот что рассказали мне на очередном опен-Турнире “Берлинское лето” участники турнира в Натании международные мастера Леонид Гофштейн и Марк Цейтлин, в настоящее время пребывающие в длительной шахматной командировке в Израиле.

Вскоре после того, как страсти вокруг ЧП в Натании улеглись, Дмитрий Заполоцкий открыл новое и весьма необычное дело – создал контору по обслуживанию телефонной связью наших репатриантов по выгодному для них тарифу. Желающих услышать родные голоса из Москвы, Одессы и Бердичева было хоть отбавляй, тем более, что скидка на разговоры предоставлялась значительная. Приоритет, конечно, отдавался мастерам и гроссмейстерам. Особым правом пользовался первый израильский претендент на шахматную корону Леонид Юдасин, он мог звонить вне очереди.

Когда спустя месяц с отдыха вернулся хозяин квартиры, которую арендовал Заполоцкий для своих благотворительных целей, в почтовом ящике лежал счет на телефонные разговоры в размере 13000 шекелей. Не слабо! Шок, который испытал владелец квартиры, можно сравнить только с состоянием Анатолия Карпова, проигравшего в начале этого года партию Л.Кристиансену на 12м ходу… Представляю теперь, как будет относиться к шахматам доверчивый израильтянин, просмотревший ловкую комбинацию Заполоцкого.

А тем временем наш герой, решив избежать ненужных выяснений с хозяином, быстренько умчался к себе домой на прежнюю родину, которая, правда, за минувшие годы превратилась из Горького в Нижний Новгород.

Не будем гадать, как в дальнейшем сложится судьба талантливого комбинатора Дмитрия Заполоцкого, но обещаем держать читателей в курсе дела.

“64-Шахматное Обозрение”, №9-10, сентябрь-октябрь 1993

От ред. belisrael

О том, чего не было сказано у автора, когда конкретно проходил турнир в Нетании (так чаще называют город), кто такой Дмитрий Заполоцкий, как вообще могло произойти подобное и т.д. в продолжении. Если кто-то из участников может вспомнить произошедшее, имеет таблицу и фотоснимки,  а также достоверно знает какова судьба Заполоцкого в России, присылайте на адрес  сайта.

Опубликовано 26.04.2021 13:47 

 

Альберт Капенгут. Из воспоминаний (ч.2, окончание)

Начало здесь

Возвращение

По возвращении в Минск я принял предложение Болеславского поработать над его рукописью для ГДР – популярная в будущем дебютная серия только начиналась, причем титулованные звезды нанимали “негров” – мастеров на своих условиях, лишь где-то в предисловии благодарили реальных авторов за помощь. Эту же систему применили и югославы в 80-90-х годах при издании всех энциклопедий и монографий. Тайманов как-то предлагал это и мне, но я хотел, чтобы имя светилось, поддерживая репутацию. Даже после переезда в США Джин предлагал анонимно готовить его дебютные видеокурсы, но и здесь я отказался, хотя, возможно, сделал ошибку. В отличие от других, ИЕ писал сам, но жесткий график не позволял ему писать на том же уровне, как статьи в журналы, и, вынуждено, его критерии качества снизились. Я проверял его рекомендации и оценки, попутно исправляя опечатки Нины Гавриловны.

Поскольку в БПИ я восстановился со второго семестра, то был относительно свободен и согласился поехать тренером Головей и Арчаковой на финал женского чемпионата СССР в Киев. Хотя я и раньше много помогал Тамаре советами, но тут я увидел специфику во всем блеске. Девочки расположились в таблице через одного, поэтому через день предстояла подготовка к той же партнерше тем же цветом. Относились к этому очень ответственно, годами вместе слушали Болеславского, и, естественно, в тетрадках были одни и те же варианты. Безусловно, они знали это наизусть, но все равно повторяли. Однажды, увидев старую запись, я попытался показать, что есть более сильное нововведение, но был с негодованием отвергнут, ведь это рекомендовал сам ИЕ! По приезде я спросил у него. Наш общий тренер объяснил: ”Я думал, что это продолжение им легче понять”.

Большое впечатление на меня произвела новая чемпионка Нана Александрия, когда с пулеметной скоростью демонстрировала варианты в отложенной с Тамарой. Я понимал, что это – анализ Бухути, но лишний раз убедился в правильности прогноза Вахтанга Ильича ещё 1962 года. К сестре приехала Мира, как-то вечером мы с Гамрекели пошли прогуляться над Днепром. Гиви преподавал античную литературу в Тбилисском университете, и мы так увлеклись беседой об этом, что окончательно заморозили мою будущую жену.

Еще ранее, чем за год, маэстро попросил поговорить на студенческой Олимпиаде с лидером сборной Румынии чемпионом мира среди юношей 1963 г. Георгиу, с которым у меня сложились хорошие отношения, о перспективах матча с Латвией, ибо в то время попасть за рубеж советским мастерам было весьма не просто. Я соблазнял Флорина возможностью сыграть с Талем. Документы на матч были оформлены, но сроки переносились.

Неожиданно приходит телеграмма из белорусского спорткомитета, что мне надо выручить соседей. Как выяснилось, мастеру Кириллову в последний момент закрыли выезд, а Миша был занят, и только я мог спасти ситуацию. Поезд шел через Киев, я оставляю девочек и попадаю в Бухарест, но в мононациональной команде оказался изгоем. Например, во время спектакля в оперном театре все поднялись на выход и с переводчицей остался только я. Как потом выяснилось, сборная пошла в банк полулегально менять рубли, что по советским законам запрещалось, а по румынским – нет. Апофеозом была высадка в столице Украины без загранпаспорта, который у меня забрал руководитель делегации, и на какое-то время я остался без документов.

По возвращении в Минск Вадим Мисник предложил мне работу на полставки в ДЮСШ. Мы были дружны уже около 7 лет. Он был женат на чемпионке СССР по художественной гимнастике и в 1964 г. во время сбора в Майори, о котором я писал выше, познакомил меня со всей сборной страны. За несколько десятков лет этот вид спорта стремительно помолодел и сейчас невозможно представить элиту из замужних женщин. К сожалению, Вадим злоупотреблял спиртным, что в конечном счете привело к печальному результату. Тренер он был хороший, у него начинала будущая чемпионка республики Таня Загорская.

Я решил посоветоваться с первым учителем. Тот по-прежнему работал во Дворце пионеров, обрадовался подворачивающейся возможности и начал уговаривать заниматься на его площадке с его же детьми, а главное, по его расписанию. “ Пожалуйста, хоть сейчас или когда надо будет, они напишут заявления, в любом случае все будет в порядке”. Его интерес был очевиден, мне приятней было учить перворазрядников, чем новичков, и я сдался. По возвращении с первенства страны среди молодых мастеров я приступил к работе.

Вскоре Смирнов, Мочалов и Офицеров выполнили норматив КМС. (Спустя несколько десятков лет Женя констатировал, что научился играть сицилианскую благодаря моим занятиям). Маленькое отделение шахмат тем временем перебросили из легкой атлетики в плавание, а завуч новой школы заинтересовалась, как в городе по отчетности появилось 6 кмс, и захотела проверить заявления. Я к Шагаловичу, а у него изменились обстоятельства – создавалась СДЮСШ при Министерстве просвещения, и он с ребятами переходил туда.

В идиотской ситуации, куда я попал из-за излишней доверчивости, а правильнее сказать, по глупости, помог Вадим. Он отдал мне своих ребят, а занимались в павильоне парка Горького. За 2 года работы мы прикипели друг к другу, лучший из них – Сережа Артишевский играл в Мемориале Сокольского в 1985 г., любил заниматься теорией и готовил материалы для Таля, Ваганяна, Александрии и др. К сожалению, он рано умер. Много помогал с выходом книг Боря Либенсон. Грустная судьба у Лени Берсона – после распада страны с ним расправилась мафия.

В марте сборная Белоруссии съездила в Ленинград, где проиграла товарищеский матч, однако в своем поединке я выиграл черными у известного теоретика гроссмейстера Фурмана, первый раз играя против системы, спустя 30 лет названой моим именем, во многом благодаря книгам и статьям, где я отстаивал интересы черных, хотя выбор ее остается за белыми.

В конце апреля наша команда играла традиционный матч с ГДР в Берлине по схеме двух четверок. Нас свозили в открытый в 1955 г. зоопарк на 160 гектаров, в 3 раза больший, чем старый Тиргартен в Западном Берлине, а также в Трептов-парк на мемориал советских солдат. Мне было любопытно попасть в легендарную клинику “Шарите” с прозаическим нарывом пальца. Сейчас о ней знают многие из-за Навального.

Руководителем делегации был зав. сектором спорта ЦК КПБ Павел Владимирович Пиляк. Вначале он присматривался к новому для себя виду спорта, но перед последним туром показал кнут вместо традиционного пряника Сокольского. Незадолго до поездки с ИЕ сняли стипендию за снижение спортивных показателей. Непонятно, почему бессменный старший тренер сборной СССР на семи Олимпиадах был оформлен как играющий гроссмейстер, но это не самое “левое” решение в московской кухне. Одно распределение международных поездок чего стоит! Надо отдать должное нашему куратору, он быстро осознал место Болеславского в шахматной жизни республики и вскоре после возвращения открыл под него позицию в ШВСМ.

Встречу мы слили, во многом из-за Вересова, проигравшего все партии, причем последнюю в практически равном эндшпиле, где подсознательно не хотелось соглашаться на ничью и он просрочил время. Наш ветеран компенсировался во время нашего визита в советское посольство на Унтер ден Линден около Бранденбургских ворот с видом на разрушенный рейхстаг, сходив к старому приятелю, бывшему секретарю ЦК КПБ Пётру Андреевичу Абрасимову. Посол предложил ГН организовать матч с Западным Берлином. К сожалению, мы не имели права ночевать там, ибо КГБ не оформляло нас для посещения капстран.

В этой короткой поездке все для нас было интересно, начиная от тщательной проверки бумаг русским КПП на Фридрихштрассе, и полным пренебрежением союзников, не желающих оторваться от игры в карты. По городу висели билборды с Омаром Шарифом и Джулией Кристи в “Докторе Живаго”. На приеме у сенатора (так назывались министры, правящие городом) нас угощали высокими канапе на шпажках с верхним слоем черной икры на фарше, а ниже еще несколько слоев, так Шагалович слизывал икру, но боялся прикоснуться к сырому мясу. После победы со счетом 7:3 нас повезли на ужин во вращающемся этаже-ресторане с видом на разрушенную мемориальную церковь кайзера Вильгельма на Курфюрстендамм. Рядом стояли современные сотовые шестигранники церкви и колокольни, прозванные берлинцами, как нам объяснили, пудреницей и помадой. Еще на приеме я разговорился с переводчицей. Она поразилась, что я читал практически всего Генриха Белля, но не имею представления о современной живописи, и привезла на ужин в подарок открытки с картинами Шагала, Кандинского, Явленского, Зулоаги и др., ибо мои знания кончались на Пикассо. Интересно, что политика СССР и ГДР в отношении Западного Берлина расходилась, и наши хозяева были недовольны этим вояжем, поэтому следующий матч в 1969 г. состоялся в Шведте, где оканчивался нефтепровод “Дружба”.

Недовольство шахматистов нештатным инструктором разрешилось передачей наших видов в ведение П.М. Вегеро, курировавшего пятиборье и конный спорт. Начальство решило, что у нас есть что-то общее. Затем его сменил Ничипорович, долго не задержавшийся, и Зворыкина рекомендовала свою подругу Евгению Георгиевну Зоткову, прорабатывавшую свыше 10 лет, намного более тактичную и объективную, чем сменивший ее Е.В. Мочалов. Однако в 1967 г. ее понимание обстановки пошло мне во вред. Безусловно, я нужен был сборной республики для выступления на Спартакиаде народов СССР, которая совпадала по срокам с очередной студенческой олимпиадой, где я уже 3 раза завоёвывал золотые медали, и она доказала Ливенцеву, что меня надо сохранить для Москвы любой ценой. Они начали химичить с выездными документами, а я, узнав об этом, постеснялся звонить во всесоюзную федерацию, в итоге вместо меня поехал Вадик Файбисович.

Всего у меня было 6 золотых медалей чемпионата мира, включая две за лучший результат на доске.

Учебно-тренировочный сбор к Спартакиаде проходил в только что открывшемся мотеле “Интуриста” на 17-м километре Брестского шоссе. Построенный, как перевалочная база для автобусных маршрутов иностранцев, он сразу завоевал славу лучшего ресторана в Минске. Удобное автобусное сообщение из центра, городские телефоны привлекали внимание элиты, однако вскоре стало известно, что два министра сгорели на прослушке комнат. Вересов, работавший одно время доцентом кафедры истории КПСС в инязе, как-то, приехав с длинноногой абитуриенткой на сбор, стал добиваться одноместного номера, но знакомая администратор по секрету предупредила, что комната из брони КГБ, и он тут же согласился на двухместный. Во время нашего первого сбора Болеславский любил следить за нашей игрой в волейбол, иногда гулял по лесу, а Нина Гавриловна носила за ним раскладной стульчик.

Впоследствии я часто устраивал там сборы к самым разным турнирам, оформлял тренером Сережу Артишевского, который, прописавшись, готовил материалы в основном дома. Мне было легко договориться с директором о брони, ибо на 1-2 дня пиковой загрузки всегда мог уехать домой. Хорошо ко мне относился и старший чекист Гурий Тимофеевич Пушкарев, после его отставки я даже уговаривал его на вакантную в тот момент должность директора шахматного клуба. Правда, один из его подчиненных все время косился на меня. В 1979 г. очередная Спартакиада была для КГБ генеральной репетицией будущей Олимпиады, и Федя появился и на нашем турнире, первым делом спросив у меня о пресс-баре. Потом, впрочем, мне сказали, что через год он поймал шпиона и был награжден орденом.

Осенью сборная белорусского “Буревестника” отправилась в Харьков на командный чемпионат студенческого общества. Мой друг Женя Гик в нескольких книгах увлекательно рассказывал историю своей женитьбы. Настало время уточнить его легенду.

В книге “Жены шахматных королей” глава “ Прекрасная незнакомка и две решающие партии” стр. 84 – 88 посвящена этому знаменательному событию. Конечно, реальная ситуация развивалась менее романтично. В один из туров мы рано кончили свои партии и решили втроем пойти в филармонию на чтеца поэзии Есенина, но партнерша Лены Рубцовой упорно продолжала играть без ладьи. Я поговорил с их капитаном, и мы побежали, однако билетов не было. Женя купил один с рук, и мы продолжали ловить, однако желающих было значительно больше. Одна из них, очаровательная девушка, так понравилась ему, что он отдал свой билет, отказавшись от денег. Точнее, предложил ей отдать в антракте. В конце концов, договорившись после начала с билетером, мы попали внутрь. Белла с мамой, опоздавшей с билетами, назвала свой телефон. Мы рассказали о предстоящем здесь через пару месяцев финале чемпионата СССР и шутили, что у меня как чемпиону БССР гораздо больше шансов позвонить, ибо Жене предстоял отбор в Москве. На следующий день, катаясь на лодке с Леной, мы увидели нашу новую знакомую, повторившую мне свои координаты. В гостинице Гик переживал, что не запомнил номер. Подтрунив над ним всласть, я сжалился и продиктовал его. При очередной встрече через несколько месяцев я вспомнил, что он все-таки попал в Харьков, и спросил, нашел ли он Беллу. Оказалось, уже назначена дата свадьбы.

В юбилейный для страны год чемпионат решили сделать особенным и не нашли ничего лучшего, чем огромную швейцарку. Соответственно, и республики пошли по этому пути. У нас провели в 8 туров. С 6 очками победителями стали А. Ройзман, А. Поликарпов и я. При квоте 5 мест можно было ограничиться этим, но председатель Федерации шахмат БССР А. Суэтин решил провести дополнительный матч-турнир в два круга.

Чтобы лучше понять ситуацию, немного истории. После пленума федерации, выразившего недоверие директору клуба, председатель республиканского спорткомитета был возмущен попыткой шахматной элиты убрать Рокитницкого без санкции и стал горой на его защиту. К этому времени АС вновь женился и остро нуждался в хорошем жилье. Ливенцев предложил ему возглавить федерацию и обещал дополнительную однокомнатную квартиру, однако бывший муж имел возможность тормозить это. В предыдущие годы Виктору Ильичу приходилось помогать мне, и, возможно, опасаясь потенциальной конкуренции, Суэтин превентивно демонстрировал негативное отношение, представляя многое из моей биографии в черном цвете. Вот и сейчас, заметив мое нежелание играть, сделал назло. Выиграв у соперников микроматчи, я вновь завоевал титул.

В это время я влюбился в Тамарину сестру, которая всегда мне нравилась, но была запретном плодом, ибо я не хотел портить отношения. Нужно было дойти до точки кипения, чтобы барьеры рухнули. Что-то похожее было и с ней, однако я понимал, что мой отъезд на чемпионат СССР может сломать все, и я отказался играть. Много лет спустя Боря Гельфанд не мог представить такое решение. Я думаю, если бы не ненужный матч-турнир, наши отношения вошли бы в нормальное русло, и я мог бы сыграть.

В этом году чемпионат республики проходил весной в Гомеле. После долгого перерыва в нем согласился принять участие сам Болеславский, который боролся со своими учениками Купрейчиком и мной. В партии с учителем в системе Земиша староиндийской защиты я применил новинку, которую придумал за 7 лет раньше, анализируя встречу Полугаевский – Штейн из 1 тура 28 чемпионата СССР, Москва, 1961. Черные пожертвовали пешку за инициативу и вскоре белые предложили ничью. ИЕ потом включил анализ позиции в монографию по этому дебюту, вышедшей в ГДР. Спустя 3 года я поймал на эту идею своего приятеля Тукмакова, который, естественно, не читал мэтра. Как четверть века спустя в разговоре со мной пошутил Ясир Сейраван:” Гроссмейстеры книг не читают, они их только пишут!”.

Решающая партия с Витей состоялась в 11 туре. Первые турниры после моего возвращения в Минск мы расписывали по моей инициативе, ибо я с ним занимался, начиная с 1965 г., естественно, безвозмездно. Потом его боевой характер захотел бури. Белые подготовили усиление в сыгранном месяцем ранее с Альбуртом варианте и выиграли. Причем характерная деталь – богатая фантазия Купрейчика находит колоссальное количество ловушек, но его не хватает тщательно проверять их, и несколько партий я выиграл по шаблону – стараюсь проверять побольше и иногда нахожу проколы. Конечно, это требует гигантской работы за доской, но счет +6 в наших встречах говорит сам за себя.

Капенгут и Купрейчик 1968 г.

По возвращении со студенческой Олимпиады мы подали заявление в ЗАГС, и я уехал на полуфинал чемпионата страны в Гомель. После 6 туров я имел 5,5 очков. В этот момент приехала Мира и турнир отошел на второй план. В итоге я отстал от Багирова на 0,5 очка, разделив с Лутиковым и Никитиным 2-4 места и по коэффициенту остался за бортом.

Традиционный четырех туровой матч с ГДР состоялся в конце апреля в Минске. Гости приехали без своего лидера Вольфганга Ульмана и проиграли 22,5 – 17,5.

Очередной чемпионат республики привел к скандалу, о котором многие не знают. Борьба за первое место развернулась между Вересовым и автором. Ветеран повторил свой лучший результат в первенствах, достигнутый в 1956 году – 12 из 15 (при участии двух мастеров). Судьба титула решалась в моей партии с Шагаловичем, где возник безумный коневой эндшпиль с лишней пешкой у черных, однако две связанные проходные белых могли опередить четыре пешки королевского фланга соперника в гонке за новым ферзем. Лучшим шансом для белых был переход в ферзевое окончание без пешки, но мой соперник его не нашел. Этой встрече предшествовала “история с геометрией”. Мой друг Александр Любошиц сохранял большой перевес в нашей отложенной и анализировал ее с ГН. Скорее всего, в анализе была допущена ошибка. Когда Саша пожертвовал качество с, казалось бы, неизбежным матом на h8, черные дали “предсмертный” шах на а1 с а8, но после е5-е4 оказалось, что мата нет, ибо ферзь с а1 контролирует поле h8! Он очень переживал это фиаско, но наших отношений это не испортило, и перед последним туром обратился от имени моего первого тренера с предложением мира.

Для понимания ситуации надо объяснить систему классификации в дорейтинговую эпоху. Звание мастера имело дуалистскую природу. Как титул, оно присваивалось пожизненно, за исключением ситуаций типа Рубана. Однако классификационные права требовалось подтверждать, по-моему, раз в несколько лет. Кстати, в начале 60-х в спорте придумали звание почетный мастер спорта за подтверждение нормативов в течение 5 лет, я даже прочитал в прессе о моем награждении, но ни значка, ни удостоверения так и не получил. В шахматах придумали понятие неуспеха, в процентах от мастерской нормы. В случае двух неудач мастер терял свои классификационные права досрочно. Из-за этого Шагаловичу нельзя было проигрывать – он мог остаться в “серой зоне”. Вересов не мог пережить ситуацию, когда 80% результат не дал ему первое место, и, пожалуй, перегнул палку. Как мне потом объяснил председатель Федерации шахмат БССР А.И. Шагалович, которого по этому вопросу вызывал зам. председателя республиканского Спорткомитета Бобков, курировавший шахматы, он обратился в ЦК КПБ с жалобой на “сионистский заговор”, соль его – в “сплавах” Любошица и Шагаловича. Понятно, что никаких санкций не могло быть, но миф был запущен. В начале 90-х некий Жук подкараулил меня в подземном переходе с микрофоном и задал вопрос, почему они мне сплавили. Непредвзятому шахматисту достаточно взглянуть на партии, но в “Mega Database” их нет, как и многих советских турниров. Тем не менее в моей базе, которой я делился не раз, найти их можно. Даже живя в Беларуси, можно их найти у Юры Муйвида, которому я оставил при выезде в США свой компьютер с базой.

Однако, когда Вересова провозглашают основателем белорусской шахматной школы, основываясь на хронологии, и игнорируют Болеславского, достаточно только сказать, что, по крайней мере, начиная с 1958 г., с которого я могу лично свидетельствовать, как очевидец, огромный вклад одного очевиден, а имя другого лишь связано с кучей скандалов, хотя любовь к шахматам несомненна. Где же, в конце концов, его ученики, книги, подготовленные команды? Несколько статей разве можно сравнить с Монбланом публикаций бесспорного лидера белорусских шахмат на протяжении десятилетий!? Безусловно, пребывание Вересова на ответственных постах способствовало развитию шахмат в республике, вспомним матчи с Польшой, Западным Берлином, но что ещё? Даже ставки инструктора в республиканском спорткомитете благодаря своему членству в ЦК КПБ он не смог (или не захотел?) пробить. В последующие 20 лет мы много общались, часто жили в одной комнате, проводили совместные сборы на двоих, не говоря уже об игре за одну команду, как сборную республики, так и Белсовета “Спартака”, и я думаю, что его бы искренне удивила подобная сегодняшняя трактовка того времени.

Вскоре состоялся полуфинал очередного первенства страны в Ростове, неожиданно выигранный 50-летним Самуилом Марковичем Жуховицким. Ранее я только слышал о его ситуации, напоминающей плохой анекдот. Когда-то он был дисквалифицирован… до выяснения семейного положения, очевидно, в связи с жалобой одной из брошенных жен. В книге Кряквина и Ткаченко “Самуил Жуховицкий. Секреты шахматного долгожителя” (2018 г. стр.177) друзья героя называют от 7 до 10 браков. Ко времени полуфинала все было позади, и он прожил ещё полвека, установив, очевидно, рекорд среди шахматистов.

С интересом я слушал байки Рашида Гибятовича Нежметдинова, живой легенды для молодого поколения, зачитывающегося его избранными партиями. В очередной раз обыграл своего друга Гену Кузьмина, к концу наших выступлений счет стал 8:2. Любопытно было проводить время в обществе Марка Евгеньевича Тайманова, познакомившего с известной актрисой Людмилой Касаткиной. Пару раз он уговорил сыграть в домино с Фурманом и Васюковым. Перед последним туром во время наших посиделок ветераны нервничали, опасаясь результата встречи Джинджихашвили – Кузьмин. Решили позвать его. Не успел Джин войти, как Семен Абрамович не выдержал:” Пойми, этого же нельзя делать!”

Летом профсоюзы решили с помпой провести свою спартакиаду в Ленинграде, но двухуровневая система не подходила нам, а бухгалтерия зачетных очков, когда вклад одного легкоатлета больше, чем всех шахмат с потрохами, как в зеркале отражал реальное место неолимпийского вида в советском спорте. Конечно, на самом партийном верху мы были третьими после футбола и хоккея, но на местах финансирование шло по остаточному принципу.

В профсоюзах нашей республики за шахматы отвечал “Спартак”, и Сокольский был тренером белорусских участников. Когда я в полуфинале отложил одну партию в лучшей позиции, АП заверил меня, что ко дню доигрывания он ее проанализирует, а я должен сосредоточиться на подготовке к новым соперникам (кстати, в этом турнире мне удалось занять 1-е место и обогнать В. Корчного). За несколько часов до начала доигрывания я попросил тренера показать варианты и был ошарашен. Начали интенсивно смотреть, но через 5 минут такого анализа Сокольский слег. Я понял, что дело плохо, но не представлял, насколько.

Вересов и Ройзман остались за бортом, а мне в финале помогал старый приятель Зяма Лившиц. Помощь, строго говоря, могла быть только моральная, но получилось наоборот. Он потерял тетрадь с моими партиями за 5 лет, и чем я старше, тем острее жалею о пропавшем этапе моего творчества – остались только опубликованные встречи. Обогнав 3 гроссов, я на полочка отстал от дележа 2-3 места. Особенно доволен был победой над Суэтиным.

Играли мы во Дворце культуры имени Кирова на Васильевском острове, где в это время проходил показ конкурсных фильмов Московского кинофестиваля. В некоторые дни я умудрялся посмотреть 2 фильма перед туром, а однажды даже 4. До сих пор помню кое-что из них, например, сюрреалистический “The bed sitting room” (Жилая комната), которого сейчас я не нашел в программе фестиваля того года, но многие шутки из него помню до сих пор.

Сразу после этого турнира АП ушел на пенсию, а освободившуюся работу предложили мне. В то время почти не существовало возможности быть профессионалом в Минске, и я согласился работать на полторы ставки. Сокольскому было больно видеть, что то, о чем он просил спартаковское начальство много лет – увеличить нагрузку – для меня сделали сразу. Через несколько месяцев его гроб был выставлен в бывшем костеле на площади Свободы. Как его ученик (безусловно, наибольшее влияние на меня оказал Болеславский) и преемник, я счел себя обязанным написать некролог, который был опубликован в журнале «Шахматы» Рига №4 за 1970 г.

Спустя несколько месяцев я договорился с Республиканской научно-методической библиотекой по физкультуре и спорту о покупке осиротевшей библиотеки. В последующие 15 лет в многочисленных поездках по Союзу я старался пополнять шахматный фонд. К сожалению, после развала СССР он был разбазарен. Но я дорожу несколькими доставшимися мне книгами из библиотеки Сокольского с его пометками на полях.

Матч 1969 г. немцы, помня о нашем визите в Западный Берлин, провели в Шведте – конечной точке нефтепровода “Дружба”. Героем стал наш ветеран, даже в поезде все ещё анализировавший оригинальную жертву пешки, оставшуюся незамеченной в одной из партий Ульмана. Мы были на седьмом небе, увидев, как Вересов черными поймал на вариант. В итоге повторился счет предыдущего поединка 22,5 – 17,5 в нашу пользу.

Гавриил Николаевич Вересов

В очередном чемпионате республики, как и в предыдущем, играл представитель группы советских войск в Германии. Положение о турнире было написано нечетко, не оговаривался дележ первого места, которое разделили Желяндинов, Ройзман и автор. Несколькими годами ранее в аналогичной ситуации меня заставили играть матч-турнир, сейчас решили “post factum” определить победителя по “Бергеру”. А почему, например, не по личным встречам? Не хочется “махать кулаками после драки”, но до сих пор обидно.

Полуфинал этого года в Витебске прошел для меня неудачно. Слабым утешением стала партия с Левоном Григоряном, где черными в Модерн Бенони я не только применил новинку, но и успешно продемонстрировал план атаки, разработанный на упомянутом сборе.

По приезде в Днепропетровск на Кубок СССР в 1970 году Таль и я выбрались на футбол. Пребывание в этом городе было тревожно – ходили слухи, что вот-вот будет введен карантин в связи с эпидемией холеры, уже действовавший в Астрахани, Керчи и Одессе. Полностью «блокировали» Крым — запретили судам заходить туда, крымские здравницы и пионерлагеря никого не принимали, всех «дикарей», стремящихся к морю, госавтоинспекторы разворачивали назад. В прессу информацию об эпидемии помещать категорически запрещалось.  Я чем-то отравился, тут же дежурная по этажу вызвала скорую, и моим друзьям Разуваеву и Файбисовичу пришлось отбиваться. Было не до игры.

Воспользовавшись приездом в Минск руководителя профсоюзных шахмат Якова Герасимовича Рохлина, Болеславский, Шагалович и я на приеме у секретаря Белсовпрофа Спартака Александровича Аржавкина добились проведения в годовщину смерти Сокольского важнейшего турнира, ставшего традиционным мемориалом.

Впервые я играл за Уральским хребтом во Фрунзе в чемпионате “Спартака”. В нашей среде выделялся Гена Сосонко, цитировавший огромное скопище рифм-ловушек. Блестящая память, востребованная Талем и Корчным, и здесь привела его к прекрасному результату – дележу 1-3 мест, но его “Бергер” оказался хуже, а звание чемпиона досталось автору.

В конце года все сильнейшие шахматисты республики почтили память старшего товарища, приняв участие в первом мемориале Сокольского. Для нашего бессменного лидера это выступление оказалось последним. В прекрасно проведенной партии с Вересовым, проводя комбинацию, ИЕ дернулся, допустив перестановку и, вместо лишней фигуры, остался в равном эндшпиле. (Коля Царенков в брошюре о Вересове привёл этот фрагмент, не разобравшись в идее Болеславского). После тура дрожащими губами он признался мне, что больше играть не сможет. В свое время многие решили, что победитель турнира претендентов 1950 г. мало играет из-за излишнего миролюбия, но у Болеславского были проблемы со здоровьем.

В группе советских войск в Германии Желяндинова сменил Юферов, которого я, естественно, пригласил в мемориал, договорившись о лучшей гостинице Интуриста в городе. Сережа приехал ночью, а проворная администраторша “ Юбилейной” уже сдала его бронь “налево”. Пришлось поселить его в резервный номер КГБ. Бывший свердловчанин рано встал, пошел на почтамт и разослал кучу телеграмм со своим телефоном. Вернувшись, Юферов был озадачен просьбой администрации поменять комнату и наотрез отказался, чем поверг их в шок. В переполохе они с трудом выяснили причину, и, облегчённо посмеявшись, заверили Серёжу, что все звонки будут перенаправлены ему. Мне удалось продолжить серию побед в белорусских турнирах, оторвавшись на очко.

Вскоре в Киеве пришлось безуспешно защищать свой спартаковский титул. Жили в высотной гостинице, которая тогда называлась “Москва”, а сейчас “Украина” на площади Калинина – теперь “Майдан”. В ней работала биллиардная, где Нёма Рашковский в дым проигрался Натану Зильберману и отрабатывал долг, переписывая партии, указанные победителем.

В полуфинале этого года в Перми я старался не повторить ситуацию трехлетней давности, также лидируя с 6,5 из 8, хотя и не обошлось без поражений. Через несколько лет Слава Мовсесян признался, что Карен Григорян уговорил отдать очко в последнем туре, апеллируя к национальным мотивам, но я все-таки впервые вышел в финал.

Победители полуфинала чемпионата СССР в Перми 1971г. Крогиус и Капенгут

В то время аналогичные соревнования растягивались на три недели, был даже термин – восьмидневка (3 тура + доигрывание + 2 т. + д. + выходной день). Контроль времени – 2,5 часа на 40 ходов. Большое число партий откладывалось, и колоссальной школой для совершенствования становился анализ этих позиций, доведенный до крайности в матчах на первенство мира, когда штабы без устали искали вдоль и поперек, а выспавшийся подопечный лишь внимал итогам. Заслуженный врач Юлий Богданов в период, когда мы оба работали на Карпова, рассказывал о специальных смесях порошков, резко активирующих память подопечного для ускоренного запоминания итогов ночного анализа.

Во время турнира я проводил много времени с Леней Слуцким, продолжив общение времен Ростовского студенческого чемпионата. Он привез письмо знакомым родителей из Душанбе, познакомился с их молоденькой дочкой, начал встречаться. Через год я узнал об свадьбе. Аналогичные истории редко заканчивались так, однако можно вспомнить чемпионат СССР 1981 г. в Вильнюсе и последовавшие женитьбы Юсупова и Псахиса.

Слуцкий обладал феноменальной памятью, и я лишний раз убедился в этом, когда Миша Шерешевский затеял “Контуры Эндшпиля” с ним в соавторстве. Леня присылал список партий по темам, Миша обращался к моей библиотеке, я находил их, он переписывал, а затем комментировал под нужным углом.

В конце года состоялся второй мемориал Сокольского. Я пригласил участвовать своих друзей: Гену Кузьмина, на следующий год вышедшего в межзональный, самого преданного ученика АП по Львову Борю Каталымова, до конца своих дней игравшего его дебют, а также моего бывшего одноклубника из Прибалтийского военного округа Юзика Петкевича. В итоге 1-3 места разделили Ройзман, Капенгут и Купрейчик ( по коэффициенту).

В 4-х последних чемпионатах БССР и двух мемориалах Сокольского я выиграл 4 чистых первых места и дважды разделил 1-3. Стало ясно, что после отхода ИЕ от выступлений возглавить команду республики на шахматной олимпиаде страны в 1972 г. придется автору.

© Albert Kapengut 2020

 

* * *

Продолжение после выхода из печати книги автора, в которую будут включены воспоминания о международных и всесоюзных соревнованиях 

Опубликовано 24.12.2020  22:20

К 80-летию Михаила Таля. Москва слезам не верит

Среда, 09.11.2016 14:36

Поединки Михаила Таля всегда проходили с приключениями, были бурными и увлекательными. Бурной была и его личная жизнь.

У Таля было три официальных жены. Не уверен, правда, стоит ли учитывать представительницу славного города Тбилиси, которая в начале семидесятых была его супругой всего несколько дней.

С очаровательной грузинкой по имени Ирина Михаила сосватала мать Таля Ида Григорьевна, разузнавшая где-то, что бабушка Ирины – бывшая княгиня. «Мурочка, – так называл маму Михаил, – княгиня не может быть бывшей, как не может быть бывшим сенбернар. Это порода, а не должность! Бывшим может быть секретарь обкома».

Но Ирина оставляла впечатление истинного ангела: чистая и возвышенная, навещала Таля в тбилисской больнице, где ему делали операцию, дарила ему свои стихи. И Таль с размахом отгулял вторую свадьбу, пышную и помпезную, её даже показывали по грузинскому телевидению. Молодожёны сразу улетели в Москву, где остановились в гостинице. Но вскоре выяснилось, что девушка вышла замуж за шахматного гения с одной-единственной целью: отомстить своему другу-грузину, известному спортсмену-борцу, которого несколько лет любила, а тот не отвечал ей взаимностью (видно, сдерживал чувства). И хитрая девушка добилась своего: узнав о свадьбе его возлюбленной с Талем, гордый грузин, посрамлённый и униженный, прилетел в Москву, примчался в гостиницу, где разместились новобрачные, и заявил, что если черноглазая красавица не будет принадлежать ему, он наложит на себя руки. Естественно, обманщица покинула столицу со страстным кавказцем, а Таль остался холостым. Это было его единственное поражение на личном фронте, и он не любил о нём вспоминать.

Две другие жены Таля: первая – Салли и последняя – Ангелина, обе рижанки (Салли провела детство в Литве, но затем перебралась в Юрмалу), обе принесли волшебнику шахмат наследников: Салли родила мальчика Геру в 1960-м, а Геля – девочку Жанну пятнадцать лет спустя. Георгий, хотя так и не увлёкся шахматами, унаследовал от отца незаурядное чувство юмора. Обеим супругам Таль доставлял в жизни не только радости, однако это не мешало им любить этого светлого человека до конца его дней. А Салли даже издала книгу об их любви, которую так и назвала «Любовь и шахматы». Разумеется, в ней не было ни одного шахматного хода, только любовные.


Красотка Салли

Салли Ландау и Михаил Таль были эффектной парой. Они любили друг друга, но каждый вёл жизнь независимую, самостоятельную, и поэтому их брак был обречён. Салли, как и её родители, была актрисой – сначала Русского драматического театра в Вильнюсе, а затем известный режиссёр Павел Хомский пригласил её в рижский ТЮЗ. К тому же она была эстрадной певицей, выступала в популярном ансамбле Эдди Рознера, работала и с Раймондом Паулсом.


Салли и великий советский и латвийский Маэстро

У зеленоглазой красавицы Салли были огненно-рыжие, золотистые волосы. «Такие волосы бывают только у инопланетянок», – сказал однажды Таль своей юной супруге. А в другой раз признался: «Жена Рембрандта Саския была такая же рыжая, как ты. Пусть и у меня будет моя маленькая Саська». Так всю жизнь он и называл её – Саськой.


Во Дворце бракосочетаний

Словом, избранница Таля была чертовски хороша собой, ни один мужчина не оставался равнодушным, увидев её. А Таль был любимцем Каиссы, да и всеобщим любимцем тоже. До него у актрисы было несколько серьёзных увлечений, но после знакомства с шахматистом в новогоднюю ночь 31 декабря 1958 года жизнь изменилась. Будущий чемпион мира влюбился в Салли с первого взгляда и сделал всё, чтобы она стала его женой. Окончательно Таль покорил певицу, когда сел за рояль и вдохновенно сыграл ей Шопена. А ведь у него от рождения был физический ущерб – отсутствовали три пальца на правой руке.

Но любые недостатки Таля компенсировало его поразительное остроумие. Когда они с Салли подавали заявление в загс, невеста заметила незнакомого человека с фотоаппаратом. Она спросила у Таля, кто это.

– Фотокорреспондент журнала «Советский Союз», – ответил жених.

– Что же, – сказала недовольно Салли, – теперь о нашем браке будет знать весь Советский Союз?

– Нет, – успокоил её Таль, – только его читатели!


Салли и Михаил. Свадьба!

Однажды, находясь в Париже, они отправились в гости. И тут к его эффектной жене стал проявлять интерес один француз не первой свежести. Он говорил ей комплименты, делал закамуфлированные, но довольно откровенные намёки и предложения. Таль, проходя мимо них, подмигнул Салли и бросил ловеласу:

– Говорите громче, она ничего не слышит.

Француз был раздосадован. Он понял, что все его усилия были напрасны…

В те годы Михаил всегда брал с собой портрет Салли, и она смеялась: «Как Алехин свою кошку». Кстати, на турнире претендентов в Кюрасао этот портрет украл у него Фишер. «Хочу иметь сто пятьдесят костюмов, три дома и такую жену, как у Таля», –  признался Бобби.

На турнире претендентов в Кюрасао у Таля начались почечные колики и он угодил в больницу. А как только полегчало, поспешил выписаться. Ему предложили немного задержаться для детального обследования. Но Таль категорически отказался. Главный врач больницы, милый человек, сказал ему перед выпиской:

– У вас там так страшно, арестовывают и отправляют в Сибирь. Оставьте хоть свою жену Салли здесь, она мне очень нравится.

– Она вам нравится здесь, – возразил Михаил, – а я, если придётся, буду любить её и в Сибири.

…Когда Салли перебралась к чемпиону, она попала в тёплую домашнюю атмосферу, но вместе с тем сразу почувствовала, что в семье таится какая-то загадка. Семейную тайну удалось раскрыть не сразу…

Мать Таля Ида жила тогда с человеком по имени Роберт. А в самой большой комнате их квартиры на видном месте висел портрет Нехемия Таля, умершего год назад. Он был замечательный врач, один из лучших в Риге. У Нехемия с Идой в молодости был бурный роман, потом судьба их развела, но в конце концов они поженились. Родился сын Яков, старший брат Михаила, копия отца.

Увы, после рождения Яши доктор Таль перенёс тяжёлое вирусное заболевание, которое привело к неизлечимой импотенции. В таких случаях семьи часто распадаются. Однако Ида с Нехемием вели себя так, будто никакой трагедии не произошло, окружающие даже ни о чём не подозревали. Но ведь Ида была ещё молодой, энергичной и жадной до жизни женщиной. И вот из Парижа в Ригу после долгого перерыва вернулся Роберт Папирмайстер, с которым она была знакома, когда ещё совсем юной девушкой жила во Франции. Он был умён и очарователен, и неудивительно, что Ида влюбилась в него. Потерял голову и Роберт. В результате возник любовный треугольник. Но все трое были весьма тонкие натуры, слишком интеллигентны, чтобы устраивать сцены. Ничего не афишировалось, но ничего и не скрывалось. Роберт остался в доме Талей, и доктор воспринял это событие, касающееся любимой женщины, достойно, по-мужски.


Таль, Роберт и Гера

В 1936-м плодом любви Роберта и Иды явился на свет Михаил Таль. В Риге все были убеждены, что у Талей родился второй сын. Ходили разные слухи, но они не принимались в расчёт. Для всех, включая Роберта, отцом Миши считался Нехемий Таль. Тема эта была запрещённой, а отношения у всех оставались добрыми и сердечными. Михаил безумно любил Нехемия, кстати, научившего его играть в шахматы, но, конечно, внешне и даже манерой говорить он был похож на своего отца Роберта, к которому тоже относился с необычайной нежностью, называл его Джеком.

Вот такой фантастический сюжет. Выходит, великий шахматист мог быть не Михаилом Нехемьевичем Талем, а Михаилом Робертовичем Папирмайстером…

Но мы сильно отвлеклись. Здесь стоит сказать, что даже ради Таля Салли не хотела жертвовать своей артистической карьерой, не покидала сцену. Что же касается Таля, то вскоре обнаружилось, что он не однолюб. Певица была очень гордой и быстро нашла утешение на стороне – просто от отчаяния и унижения. Она не привыкла быть вторым номером, тем более что многие мужчины сходили по ней с ума.

Да, шахматный король и его королева ревновали друг друга, но менять свои привычки не собирались. Родственники Таля были убеждены, что Салли – его собственность, а сам он принадлежит всему человечеству. Жена же считала, что должен соблюдаться паритет: если Салли принадлежит только Михаилу, то и он – только ей.

Кто же первым нарушил «брачный договор»? Разлад начался с того, что одна завистливая актриса написала матери Таля письмо, что «ваша невесточка – обыкновенная уличная девка». Оно попало к Михаилу, он поверил и решил «отомстить». Увы, жизнь – не шахматная партия, нельзя взять ход назад. Когда Салли была беременной, Таль стал чаще, чем обычно, отлучаться в шахматный клуб. Придумывал разные причины, но вскоре Салли сообщили имя её соперницы, затем ещё одной.

Мелкие любовные истории, затеянные по очереди обоими, носили скорее характер мести, но повторялись не раз. Колкие намёки на измены жены Таль парировал со свойственной ему иронией: «Лучше иметь 50 процентов в хорошем деле, чем 80 – в сомнительном!».

И хотя Михаил и Салли по-прежнему любили друг друга, в их отношениях возникла трещина. Впрочем, чувство юмора супруги никогда не теряли. Вот один смешной случай того периода. В 1967 году Ботвинник написал жене Таля письмо, в котором выразил беспокойство о его здоровье и предложил хотя бы немного пожить в Москве, подлечиться в столичной больнице. Прочитав послание патриарха, Таль был серьёзен лишь мгновение, а потом рассмеялся и объяснил Салли его суть:

– Всё понятно! – воскликнул он. – Ботвинник просто влюблён в тебя и хочет перетащить в Москву. Но сама посуди: стоит ли менять одного экс-чемпиона на другого?!

Шутки шутками, но дело дошло до того, что Таль как-то привёл в дом свою очередную пассию и занял с ней одну из комнат (во второй жили его родственники, а в третьей – жена с сыном). Но Таль был гений, и близкие оправдывали любые его поступки, даже такие своеобразные. Правда, судьба этой девушки сложилась неудачно: она пыталась покончить с собой, а когда выжила, Таль оставил её. Всё это сильно влияло на Салли, и она не раз порывалась уйти из дома, а возвращалась только благодаря Иде Григорьевне, которая относилась к ней как к своей дочери и умоляла остаться.


Таль между Салли и Идой

…Писателю Юрию Перову в романе «Прекрасная толстушка», кажется, удалось раскрыть секрет, почему Таль проиграл матч-реванш Ботвиннику. Разумеется, без дамы сердца тут не обошлось!

Как выяснил Перов, у юного чемпиона мира как раз в 1961 году возникли романтические отношения с красавицей Марией, действительно «прекрасной толстушкой». В конце февраля, за две недели до поединка, вместо того, чтобы усиленно готовиться к нему, Михаил на три дня улетел с Марией в Сочи.

Они остановились в шикарном санатории, где был бассейн с морской водой. В то время там тренировались прыгуны в воду, члены сборной страны. И вдруг Таль поспорил с кем-то, что сумеет прыгнуть с десятиметровой вышки не хуже этих мастеров. Девушка отговаривала его изо всех сил, но молодому чемпиону очень хотелось блеснуть перед ней, и он всё-таки прыгнул. Первый раз в жизни, совсем не умея плавать. Увы, прыжок оказался роковым для Таля: он сломал себе ребро и изрядно отбил внутренности. (Правда, Михаил упросил санаторского врача и Марию, чтобы они никому не проговорились о его неудачном «ходе», и поэтому в течение сорока лет об этом никто не знал). А уже 14 марта Ботвинник и Таль сели за доску, и легко понять, в каком состоянии играл чемпион мира.

Этот сюжет, скорее, юмористический, а вот следующий, несмотря на детективный характер, вполне серьёзный.

Таль всегда нравился женщинам, а когда начинал ухаживать за ними и блистал остроумием, те и вовсе теряли голову. Среди его поклонниц в середине 60-х были известные дамы: солистка ансамбля «Берёзка» Мира Кольцова, пианистка Бэла Давидович, киноактриса Лариса Соболевская.

С Соболевской, когда-то неплохо игравшей в шахматы, красавицей и звездой советского кино («Большая семья», «Возвращение Будулая», «Девушка с гитарой» и ещё десятка полтора популярных фильмов) у Таля был бурный роман, причём оба не скрывали этого: Лариса – она была лет на десять старше Михаила – называла себя его гражданской женой (в 1964 году даже сообщила об этом по киевскому телевидению) и говорила, что скоро они зарегистрируют свои отношения.


Соболевская и Павел Кадочников в фильме «Большая семья»

Сейчас кажется удивительным, но связь Таля с киноактрисой стала предметом обсуждения в ЦК КПСС. Власти в советские времена сильно заботились о нравственности знаменитостей, и однажды Михаила вызвали в высокие инстанции и потребовали определиться: или он вернётся к жене, или официально разведётся с ней и узаконит связь с любовницей (между прочим, обе красотки могли соперничать между собой на подиуме). Гений шахмат ответил, что не потерпит вмешательства в личную жизнь, и в результате такой дерзости стал невыездным. Чтобы помочь сыну, мать пошла на уловку: уговорила Мишу подать на фиктивный развод. После этого Таля пустили в межзональный турнир, но не успел он улететь, как заявление было аннулировано.

Кстати, КГБ использовал сексапильную Ларису Соболевскую в своих интересах (в органах она имела кличку Лора). Всё было подстроено, как в детективном фильме: актриса «случайно» познакомилась с послом Франции в СССР господином Дежаном, и их отношения быстро прогрессировали. Однажды, когда «влюблённые» находились в квартире Лоры, в неё ворвался подставной муж, по легенде КГБ неожиданно вернувшийся из экспедиции геолог, к тому же болезненный ревнивец (на самом деле профессиональный убийца, и, по странному стечению обстоятельств, тоже Михаил). Застав Дежана на месте «преступления», он начал избивать иностранца и кричал, что подаст на обидчика в суд. В конце концов «муж» согласился замять дело, а посол попал на крючок к нашим доблестным органам. Блестящая победа! Интересно, знал ли господин Дежан, что пострадал из-за дамы, которой всерьёз увлекался шахматный король?

Именно благодаря Соболевской и её подруге молодости Нонне Мордюковой, Таль стал своим человеком в компании актёрских знаменитостей, например, часто встречался со звёздной супружеской парой Рыбникова и Ларионовой, легко тратил гонорары на развлечения в светском обществе. Зная о любовных похождениях Михаила, строптивая Салли не удерживала мужа-гуляку и в любой момент готова была дать ему развод. Однако «первая любовь» тогда снова победила, и Таль сделал всё, чтобы Салли осталась.

Постепенно Лариса исчезла из жизни гроссмейстера, выбыла из игры. Её дальнейшая артистическая карьера тоже сложилась не лучшим образом: помешало увлечение алкоголем, которым она злоупотребляла – и сама, и вместе с Талем. В мире кино о ней давно забыли. Десять лет назад, в канун 70-летия её бывшего возлюбленного автор этого повествования позвонил Мордюковой (она ещё была жива), чтобы узнать телефон Соболевской. Выяснилось, что та на ногах, чувствует себя вполне сносно, но говорить о Тале категорически отказывается. Так что заполучить желанный номер не удалось…

Хотя история Таля и Соболевской вполне правдивая, вместе с тем и несколько сюрреалистическая. Вернёмся к реальности. Настоящий развод Михаила и Салли состоялся только в 1971-м. Таким образом, мужем и женой они были почти тринадцать лет. Но родными людьми оставались до самой смерти Таля – часто встречались в разных городах и странах, постоянно перезванивались.

Когда они были совсем молодыми, Салли как-то спела Талю песню, которая начиналась так:

Я сказал тебе не все слова –
Растерял на полпути.
Я сказал тебе не те слова –
Их так трудно мне найти…

Первая строчка стала их паролем на всю жизнь. Когда они были вместе, да и много лет спустя, Таль неожиданно звонил ей откуда-нибудь из Буэнос-Айреса и всякий раз напоминал: «Я сказал тебе не все слова…» Салли до сих пор кажется, что в их жизни он сказал ей не все слова…

В 1979-м, используя в качестве трамплина Израиль, Салли с сыном оказались в Германии. Но без немецкого паспорта Георгий не мог поступить в медицинский институт и через год решил вернуться в отчий дом, чтобы закончить образование. К тому же в Риге его ждала невеста, вскоре ставшая женой. Обожавший сына Таль приложил немало усилий, чтобы добиться желанного разрешения (ему пришлось дойти до самого Андропова). Тем не менее за два года до смерти отца Георгий снова уехал, теперь на историческую родину в Израиль, и с тех пор уже много лет успешно работает стоматологом в Беер-Шеве. Он отец троих детей, причём младшая дочь Мишель названа в честь Таля, дома её часто называют Мишей. Увы, несколько лет назад Георгий расстался с женой Надей, – неужели пошёл по пути отца? Его новую возлюбленную зовут Юлией, она медицинская сестра, перед знакомством с Герой развелась в Самаре, забрав с собой дочку.

Салли в 1981 году вышла замуж за бельгийского ювелира Джо Крамарза, с которым в Антверпене её познакомила подруга. Он был крупным знатоком часов, прежде всего шахматных, увлекался и самой игрой, причём его кумиром многие годы был Таль. И когда он узнал, что перед ним экс-жена экс-чемпиона мира, он был потрясён. Иногда Салли даже казалось, что Джо женился на ней только потому, что она прежде носила фамилию Таль.


А вскоре Михаил и Джо подружились. Они часто общались в Европе на турнирах, где Таль играл, а Салли приезжала поболеть за него с новым мужем. Она была счастлива в новом браке, но спустя восемь лет Крамарз умер от рака. Однако жене досталось немалое наследство, и за будущее Салли можно было не тревожиться.

Со своей третьей женой Ангелиной, которая была на восемь лет моложе Таля, он познакомился при следующих обстоятельствах. В 1970-м после долгого перерыва экс-чемпион приехал в Ригу, чтобы сыграть в очередном чемпионате СССР. Но латвийский спорткомитет лишил его такой возможности, последовали и другие наказания. И всё из-за того, что рижский волшебник шахмат якобы решил поменять Латвию на Грузию – так «испорченный телефон» донёс до начальства ту самую тбилисскую историю с женитьбой. Талю предложили стать комментатором чемпионата в Юрмале, и он согласился.

Однако машинистка, которой Михаил диктовал отчёты после  туров, делала много ошибок, и он попросил найти кого-нибудь пограмотнее. В редакции рижского журнала «Шахматы» работала привлекательная и опытная девушка, перворазрядница Геля Петухова, она и взялась в свободное время помогать Талю. Геля и Михаил были знакомы и раньше, но тут у них вспыхнул роман, и каждый их вечер заканчивался кафе-мороженым. Дальнейшее ясно: через два года состоялась свадьба, а в 1975-м на свет явилась дочь Жанна. Как видите, грамотность иногда бывает очень полезна!


Геля, Михаил и Жанна

В отличие от Салли Геля целиком посвятила себя семье и некоторое время держала непредсказуемого мужа в ежовых рукавицах. Она делала всё, чтобы побороть его болезни, много раз вытаскивала с того света, была ангелом-хранителем для Михаила. Но шахматный король не мог усидеть в четырёх стенах. Что поделаешь, Таль не был рождён для семейного очага. Да и в быту он был как ребёнок.

Вспоминая недавно об отце, Жанна написала, как однажды, когда ей было лет восемь, они решили сварить макароны. Она знала, как включить газ, а папа прочёл в кулинарной книге, что макароны надо бросать в кипяток. Сварили, а вот как достать макароны из кастрюли в книжке не было ни слова. Отец придумал сливать воду через кухонное полотенце. Так они и сделали. А когда вернулась мама, она показала на дуршлаг, который висел у них перед носом.

Жанна подчеркивала, что любовь была в каждом движении родителей, даже когда они ссорились.


Геля берегла и охраняла Таля от природных невзгод

В конце концов Геля тоже решила эмигрировать, тем более, что в Риге возникли проблемы: на квартиру Талей посягнул её бывший владелец (разумеется, досоветского периода), и самому знаменитому человеку в республике было предложено перебраться в более скромные апартаменты, либо выкупить свою жилплощадь за пятнадцать тысяч долларов, в то время очень большая сумма. Но ведь Таль никогда не копил денег…

Геля с Жанной предпочли Германию и поселились неподалёку от Кёльна, в доме немецкого шахматного энтузиаста Эрнста Эймарта, горячего поклонника Таля. Впрочем, все пути в Европу лежат через Германию, и Таль часто заезжал к жене и дочери, всячески поддерживал семью. А когда его не стало, для Гели наступили трудные времена, её материальное положение сильно пошатнулось.
Через пять месяцев Эймарт умер, и тут оказалось, что он завещал свой дом Талям. В сложившейся ситуации Геле разумно было продать его, но дом требовал серьёзного ремонта. В запущенном состоянии никто не желал его приобретать, а привести его в надлежащий вид не хватало денег. Такой замкнутый круг. Примечательно, что в эти нелёгкие дни Геле и Жанне серьёзно помогала Салли. Правда, в дальнейшем они резко высказались по отношению друг к другу, и дружба оборвалась.

Одарённая Жанна училась музыке, но из-за недостатка средств ей едва не пришлось уйти из гимназии. Чтобы прокормить себя и дочь, Геля не отказывалась от самой чёрной работы. В результате дочка успешно поступила в консерваторию в Бонне, которую, впрочем, бросила из-за конфликта с преподавателем. Впоследствии их материальные дела улучшились. Жанна переориентировалась на компьютеры, а Геля, овладев немецким, работала сразу в нескольких местах. И, главное, ей наконец удалось продать дом, после чего они поселились в двух приличных квартирах, и все денежные проблемы остались позади.

Жанна сумела получить актёрское образование и дипломы Высшей театральной школы и курсов повышения квалификации у опытных профессоров по вокалу и театральному искусству, пять лет играла в театре. Прожив в Германии много лет, она стала всё чаще появляться в Риге, создала «Фонд Михаила Таля», ежегодно проводила детские турниры, посвящённые памяти отца. А несколько лет назад неожиданно решила совсем вернуться на родину, где прошли её лучшие годы с отцом. С помощью юристов вместе со своим сводным братом Георгием Жанна зарегистрировала торговую марку «Михаил Таль», правда добиться на этом поприще успехов не удалось – в Латвии интерес к шахматам давно угас. В Риге Жанна давала уроки всего, чем владела сама, – актёрского мастерства, фортепьяно, вокала и немецкого языка, делала переводы. Но потом решила перебраться в Москву, увлеклась политикой, пытается пробиться в люди здесь. Материально Жанна не нуждается, так как помогает мать. Но добиться в российской столице чего-то серьёзного не так просто («Москва слезам не верит»!). Жанна хорошо поёт и создала в столице музыкальную группу, в которой сама выступает как солистка. Замыслов много. Какие-то наверняка реализуются.


Жанна (в центре) и её ансамбль. Слева пианист и композитор Роман Львович, сын Бориса Львовича

О большинстве талевских подруг, скрашивавших его существование, можно сказать, что ими владела «одна, но пламенная страсть». Поочерёдно они буквально преследовали гроссмейстера и редко упускали тот счастливый миг, когда их избранник получал солидный чек за победу в турнире. Они всегда оказывались тут как тут. Правда, случались и исключения.

Когда-то Таль был увлечён одной циркачкой-акробаткой. Потом они расстались и не виделись много лет. Однажды девушка гастролировала с цирком в Сочи и перед очередным спектаклем решила поплескаться в Чёрном море. Заплыв метров на двадцать, она вдруг заметила на берегу Таля.

– Миша, я здесь! – крикнула она. – Иди ко мне!

Таль обрадовался и ринулся навстречу циркачке. Но море в тот день штормило, и, сделав несколько шагов, Таль взмахнул руками и скрылся под водой. Девушка смертельно перепугалась и изо всех сил стала звать на помощь: «Быстрее сюда! Таль тонет!» Плавающие неподалеку мужчины нырнули поглубже и вмиг вытащили тонущего человека. Гроссмейстер немного хлебнул воды, но быстро пришёл в себя. Случайные спасатели не поверили своим глазам: «Смотрите, и правда – Таль…» Наконец он встретился взглядом со своей подругой и улыбнулся:

– Как я рад тебя видеть!

– Мишенька, милый, зачем же ты вошёл в такое неспокойное море, если не умеешь плавать?

– Дорогая, но ты же меня позвала…

В начале 90-х с Талем неотлучно находилась ленинградка Марина Филатова. Ко многим приключениям Михаила на любовном фронте его друзья (а кто не считал себя его другом?!) относились снисходительно, но Марина, кажется, вызывала всеобщий протест. Да, вкусы и пристрастия гения шахмат иногда удивляли окружающих. Однако трагические месяцы 92-го Марина вела себя безукоризненно, берегла и спасала больного Таля, а в последние дни взяла на себя самые трудные обязанности, с которыми не справилась бы ни одна медсестра. После смерти любимого человека она вышла замуж и родила сына, которого, естественно, назвала Мишей. И почти сразу после родов покинула мужа. Больше он ей не был нужен: теперь у неё снова появился Мишенька, в нём и сосредоточился весь смысл её жизни. Эта история настолько трогательна, что похожа на святочный рассказ.


В последние годы шахматный король не был похож на себя прежнего

У Таля ещё в юном возрасте обнаружился целый клубок болезней. Но беречь своё здоровье было не в его правилах. Наоборот, он делал всё, чтобы погубить себя: не выпускал из рук сигарету, был большим поклонником Бахуса, о чрезмерных увлечениях прекрасным полом мы уже не говорим. Умер Таль в одной из московских больниц, ему было всего пятьдесят пять (как и Петросяну, ушедшему на восемь лет раньше). Марина была единственной женщиной, находившейся рядом в его последние минуты. А прилетевшая в то же утро из Кёльна Геля металась по Москве в поисках лекарств, которые уже не могли помочь. (О том, что её мужу совсем плохо, ей сообщили лишь за два дня до смерти). У сына Георгия возникли какие-то осложнения с визой, и он появился в Москве спустя три часа после смерти отца. Он позвонил матери, которая не сразу поверила в случившееся. Салли поняла, что в эти дни тоже должна быть рядом с Мишей и немедленно вылетела.

Похороны состоялись в Риге, куда перевезли гроб с телом шахматного короля. Так обе жены Таля – и первая, и последняя – оказались вместе, обе у себя на родине. Марины при этом, естественно, не было.

Однажды, когда Салли и Михаил были еще молодыми, Таль пошутил: «Если я когда-нибудь умру, то памятник на мою могилу придётся ставить тебе». Поразительно, но всё получилось именно так, как он предсказал. Приехав через шесть лет после смерти Миши в Ригу и посетив еврейское кладбище, Салли пришла в ужас: на могиле Таля, кроме горстки земли, ничего не было. «Куда же делись его многочисленные друзья, ведь многие из них давно разбогатели?» – с горечью подумала она. И в 1998-м именно Салли поставила памятник гению шахмат.
* * *

P.S. Евгений Гик частенько присылал материалы к какой-либо дате заранее. Вот и в этот раз – о 80-летней отметке со дня рождения Михаила Таля он побеспокоился ещё когда в Москве проходил мемориал чемпиона мира. В таких случаях употребляют штамп: “словно предчувствуя…” – но нет, – ни Евгений Яковлевич, ни я не могли тогда вообразить, что этот текст станет памятью не только о Тале, но и самом авторе…

Е.Суров

Опубликовано 9.11.2016 15:06

Еще о Тале из более раннего:

К 77-летию Владимира Высоцкого

Владимир Джариани о Владимире Высоцком

Диссидентская беседа с председателем Совета художественно-эстетического салона «Оли-Арт» о личности и творчестве выдающегося барда, поэта и актёра.

1

Мы беседовали с Владимиром Джариани как с человеком, лично знавшим Владимира Высоцкого, организовывавшим его концерты в Тбилиси. О своём общении с поэтом он рассказывает в книге «Наш выбор», изданной в 2012 году и посвящённой истории деятельности тбилисского клуба «Ракурс». Они почти одногодки, Владимир Высоцкий родился на год позже своего тёзки, руководившего «Ракурсом». 25 января поэту исполнилось бы 77 лет. Владимир Джариани с высоты жизненного опыта и осмысленных событий рассказал нам о своём видении творчества великого современника.

Разумеется, беседовали мы в проекции тех тревожных событий, которые происходят на родине поэта. Поднимающий голову клерикализм, патриотический угар, великодержавный захватнический шовинизм – всё это является знаками несомненной деградации духа. Но если говорить о социальной ригидности, то положение дел не лучше и в Беларуси. Так совпало, что в Витебске на днях всё же состоялся первый, пусть и неофициальный, общественный просмотр фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». За этот фильм, как отмечал Владимир Джариани, Россия шельмует режиссёра вовсю. Действительно, «Левиафан» не оставляет никаких иллюзий, не оставляет надежд, что в стране что-то может измениться. Но фильм жёстко и честно ставит проблему, обращаясь к индивидуальному сознанию каждого человека. А вот не оставляет надежд в реальности как раз подлинный Левиафан, трансфизическое чудовище, всегда руководившее империями. Потому в первом вопросе мы и начали говорить именно о нём, о Левиафане…

– Владимир Иванович, на Ваш взгляд, Владимир Высоцкий боролся с Левиафаном?

В. Джариани. Высоцкий, в общем-то, антисоветчиком не был. Но не обязательно нужно было являться антисоветчиком, чтобы говорить правду. Дело в том, что Высоцкий являлся настоящим патриотом России. Советская власть этого не поняла, потому она его вовсю третировала. А то, что он боролся с Левиафаном – конечно же, да.

– Высоцкий боролся больше с недостатками советского строя, или же всё-таки с самой системой?

В Джариани. Если суммировать его борьбу с недостатками, и всё это сложить вместе, так вот все эти недостатки как раз и будут характеризовать систему. Конечно, он боролся с системой, но так получается, что не напрямую, а с каждым отдельным недостатком.

Александр Соловьёв. Мутант

– В настоящее время о Владимире Высоцком пытаются говорить как о патриоте, и неожиданно возникло некое суммированное восприятие образа, которое стало почти иконографическим. Это касается, прежде всего, России. Какие, на Ваш взгляд, достоинства, недостатки, или просто фантазии, имеют место быть в современном восприятии образа Высоцкого?

В. Джариани. Дело в том, что нынешнее российское общество невероятно больно. И говорить об адекватном восприятии кого бы то ни было всем российским обществом невозможно. Ибо то, что творит это российское общество, ни в какие ворота не лезет…

– Вот с подачи российской власти, он патриот. Но это же, скорее, Стенька Разин…

В. Джариани. По большому счёту, представители власти его никак вообще не могут воспринимать. Если кто-то и близок ему, так это точно не власть, и не те, кто приближён к власти. Мне кажется, что и сегодняшним представителям государственной администрации в России он не может нравиться. Если бы Высоцкий был жив сегодня, он, безусловно, камня на камне бы не оставил от тех державных предпочтений, которые стоят во главе повестки дня. Но, увы, Высоцкого нет и даже близко никого нет похожего на него…

Вот что ещё можно сказать, так это о том, каким объединителем был Высоцкий, как он объединял людей. Очень важно, когда у народа есть песни, которые можно петь за столом. Сели за стол, отметили День Рождения, а потом захотели петь… Вполне можно представить себе, что они поют, скажем, «Песню о друге». А сегодня?.. Можно ли представить себе, что люди соберутся и будут петь песни, которые поёт, например, Филипп Киркоров? Или Валерий Леонтьев? То есть вот сегодня, такого объединительного момента, который важен тем более для такой многонациональной страны, как Россия, нет. А раньше он был.

Visockij2

– Тут я бы даже сказал, что сложно представить сегодня, как это люди соберутся вместе и будут петь песни того же Владимира Высоцкого… Ибо те идеи высокой дружбы, свободы, не выглядят актуальными для представителей современного общества, которые более сконцентрированы на проблеме выживания. Не есть ли такая опасность, что те идеалы, проводником которых Высоцкий был, уходят в прошлое? И его образ тоже не актуален для современного общества…

В. Джариани. Моё мнение заключается в том, что общество за эти 35 лет после ухода Владимира Высоцкого серьёзно деградировало. Хотя тогда оно было советским обществом, а сейчас это уже другое общество, казалось бы, свободное от советских догм. К сожалению, деградация налицо. Потому надо сказать, что многие идеалы Высоцкого, то за что он боролся, во многом померкли. Они перестали быть актуальными, из-за того, что общество откатилось назад. Это хорошо заметил уже в последние годы своей жизни Булат Окуджава, написавший следующие стихи:

Ребята, нас вновь обманули,

опять не туда завели.

Мы только всей грудью вздохнули,

да выдохнуть вновь не смогли.

Мы только всей грудью вздохнули

и по сердцу выбрали путь,

и спины едва разогнули,

да надо их снова согнуть.

 

Ребята, нас предали снова,

и дело как будто к зиме,

и правды короткое слово

летает, как голубь во тьме.

Владимир Витко. Красное колесо

– Владимир Высоцкий и Булат Окуджава… Вы были знакомы с обоими. Что в них общего, несмотря на все различия?..

В. Джариани. Конечно, у них был очень разный темперамент… Но они оба лили воду не на советскую мельницу. Оба критически воспринимали действительность. И оба, конечно же, хотели, чтобы что-то изменилось в этой жизни. Но у них были разные способы выражения своих мыслей и чувств: всё же разные темпераменты, разное воспитание, различная судьба. Но я бы поставил их, безусловно рядом, и ещё, конечно, третий бард – Александр Галич. Вот эта тройка, которая держала, удерживала дух на той высоте, где он и должен быть. А потом ушли они все друг за другом, и сейчас этот постамент пуст, никого там нет.

– Действительно, нет на данный момент какой-то творческой личности, которая могла бы духовно объединить. Почему это так, на Ваш взгляд?.. Вроде бы и свободы больше, в сравнении с полным диктатом идеологии при советском режиме…

В. Джариани. В России сейчас у власти человек, который полностью диктует условия игры. Этот человек понимает, что любая оппозиция может ему грозить. Потому он абсолютно всё уничтожает на корню. И даже если сейчас появился бы человек уровня и масштаба Владимира Высоцкого, ему бы не дали хода. Вот, появилась такая личность, как Алексей Навальный, и где сейчас он?..

– То есть личность масштаба Высоцкого уничтожили бы в зародыше?..

В. Джариани. Вот представьте себе, при Леониде Брежневе его не смогли уничтожить на корню в самом начале, а сейчас нет никаких препятствий…

– Всё-таки раньше не было тех инструментов тотального слежения и государственного контроля. В этом причина?

В. Джариани. Абсолютно можно убрать сейчас всё в зародыше. Я считаю, что нынешняя власть просто чудовищная, даже по сравнению с прежней. Почему Гарри Каспаров был вынужден уехать на Запад? Почему сейчас Борис Акунин живёт только на Западе?

– В настоящее время меньше человечности, наверное… Какие из свойств социальной действительности, против которых Высоцкий восставал, актуальны и поныне?

В. Джариани. Я думаю все, и даже больше. Никаких положительных качественных подвижек после крушения коммунистического режима я не вижу.

Владимир Витко. Падение

– То есть общество не эволюционирует?

В. Джариани. Это действительно очень печально. Почему так не везёт?.. А может, следует вспомнить известную фразу, что каждый народ получает ту власть, которую заслуживает?.. Конечно, старая школа КГБ, непременно сказывается. Владимир Путин был, несомненно, её прилежным учеником, и в совершенстве воспринял её методы. Кстати, у меня был один знакомый, который учился в Высшей школе КГБ в Москве, достиг он многого, и рассказывал, что неоднократно в ней ученики кончали жизнь самоубийством.

– Оно и понятно. Тотальная ложь, и её не все могли принять. Многие ведь шли туда, основываясь на романтических убеждениях, насмотревшись хороших фильмов про разведчиков…

В. Джариани. И тут всё наоборот. Столкновение с реальностью…

– Вы говорили о новых недостатках, которые появились. Владимир Высоцкий никогда не позиционировал себя как человек религиозный, в смысле церковности. Он не был набожным человеком. А ведь угроза клерикализма сейчас значительна. Что бы вы могли сказать о духовности Высоцкого?

В. Джариани. Во всяком случае, набожности действительно нет в его творчестве. Он хорошо понимал, что он поэт и представлял себе, какая задача стоит перед ним. Эту задачу он выполнил сполна. Самое главное в его духовном облике – это объединительный принцип. Он сумел объединить общество. Если человек чувствует себя подлинным поэтом, он несомненно воспринимает, что его талант от Бога. Он ощущал своё предназначение. Владимир Высоцкий воспитывал каждого человека в отдельности. Своим творчеством, своей жизнью, своей судьбой, и даже своей смертью. Тех, кто готов был его услышать, он воспитывал. Это воспитание каждого человека в отдельности – его самая большая заслуга.

– Он обращался не к массе, не к толпе, а к каждому человеку индивидуально. Это так важно в настоящее время толпообразования. А официозная культура, частью которой Высоцкий никогда не был, и никогда его не смогут представить таковым, обращается ко всем.

В. Джариани. А это значит – ни к кому. Высоцкий рушил все барьеры.

– Спасибо Вам за интервью, мы будем рады продолжению наших встреч.

3

Андрей Звягинцев, режиссер фильма “Левиафан”, Собчак живьем (видео)

Опубликовано на сайте 2 февраля 2015  06:56