From Israel to Australia. About Jews and everything else / מישראל לאוסטרליה. על היהודים ועל כל דבר אחר / От Израиля до Австралии. О евреях и обо всем на свете / Ад Iзраiля да Аўстралii. Аб яўрэях i ўсiм на свеце / Від Ізраїлю до Австралії. Про євреїв і все на світі
כל מי שמכיר אותי יודע שאני לא מומחה בפוסטים, במיוחד לא בפוסטים ארוכים, אבל השבוע קרה לי סיפור מדהים שאני רוצה לחלוק איתכם … כידוע, יש לי בן שגר בבלארוס והוא מגיע אליי בכל 6-7 שבועות, הוא בן 6, ומגיל 5 הוא טס לבד (עם מלווה שמעלה את הילד למטוס ופוגש אותו בנחיתה). אבל ה”קורונה “שינה את התוכניות לכולנו ודניאל שלי נשאר בבלארוס. הבעיה היא שבלארוס התבררה כאחת המדינות שלא נוקטת כל פעולה במאבק נגד הקורונה. החיים ממשיכים שם כרגיל, ישנם משחקי כדורגל מקומיים שמשודרים כיום ברחבי העולם … לא המקום הכי בטוח להיות בו ובעיקר לא לילד. ביום שישי האחרון ראיתי שביום ראשון יש טיסה ישירה ממינסק לבן- גוריון, קניתי כרטיס לילד והתחלתי לסדר את הבית))) כידוע, מטוס מניו יורק נחת בבן גוריון בשבת וכל המגיעים הלכו הביתה ללא שום פיקוח מטעם משרד הבריאות הישראלי, ולכן בשבת התקבל חוק המחייב כל אזרח שחוזר לישראל להיות מבודד בבית מלון. ביום ראשון רציתי לברר איך ילד בן 6 ישב בבידוד לבד, אבל בשבת בערב גיסי התקשר אלי ואמר: “ראיתי את המספר של שר התחבורה בתגובות באחד הפוסטים בפייסבוק, תתקשר אליו ותשאל מה לעשות עם הילד. ” עניתי לו בציניות שעדיף היה למצוא את הטלפון של ביבי “…
לקח לי כמה שעות כדי לכתוב לבצלאל סמוטריץ ‘. ליתר דיוק כתבתי לו בשבת בשעה 22:59, וכעבור מספר דקות קיבלתי תשובה שהוא מבין את המצב ויידע את משרד הביטחון על הבעיה שלי וביקש ממני למחרת לשוחח עם ראש אגף הביטחון איתי הרשקוביץ. היה לי מאוד מוזר, כאזרח פשוט, לקבל תשובה מהנהגת המדינה בתוך זמן כה קצר. אני חושב שכולם היו מרגישים דומה במצב כזה, וזו רק תחילת הסיפור …
למחרת, ביום ראשון, כתבתי הודעה לאיתי, וכמה שעות לאחר מכן התקיימה שיחת ועידה איתי ועם מפקדי פיקוד העורף. היה להם מוזר לשמוע שהילד טס לבדו … אבל הם הבטיחו לי שידאגו להכל. נרגעתי והתחלתי להתכונן לנסיעה הקרובה לנתב”ג.
ועכשיו לסיפור עצמו….
הטיסה לישראל הייתה אמורה להתקיים בשעה 19:10. מכיוון שהילד טס לבדו, המלווה לוקח אותו מאזור הצ’ק אין, לפני תחילת העלייה למטוס, בערך 30-45 דקות לפני ההמראה. אמו של דניאל מגיעה איתו לדלפק הצ’ק-אין ומקבלת תשובה מנציג חברת התעופה BELAVIA כי הילד לא יוכל לעלות לטיסה, מכיוון שבישראל ישנה הנחייה חדשה, להכנס לבידוד במלונות לכל מי שמגיע למדינה וחברת התעופה לא תהיה אחראית למצב כזה עם הילד. היא הסבירה להם שהבעיה נפתרה וכי ישראל יודעת על המצב, יתר על כן, הכל נפתר ברמה הגבוהה ביותר במדינה. הם עדיין סירבו בכל תוקף לקחת את הילד למטוס תוך כדי שהם צוחקים לה בפנים, ואומרים שאיש לא יוכל לעזור לה, אפילו לא מנכ”ל BELAVIA.
אמו של דניאל רצה למנכ”ל שדה התעופה וקיבלה אותה תשובה שלילית.
18:45 כל הנוסעים במטוס מצפים להמראה, אמו של דניאל מתקשרת אליי ואומרת שאין מה לעשות, הילד לא יטוס.
באיזו תדירות בחיים אנו מתמודדים עם מצבים של אי צדק ולעתים קרובות מוותרים כי אין ברירה. באיזו תדירות אנו שומעים את הביטוי “היו חכמים ולא צודקים”, כמה פעמים אנו מוותרים בגלל חוסר התקווה …
באותו הרגע חוויתי תחושה של אי צדק מוחלט והבנתי שאני משאיר את הילד במדינה שאינה יודעת את ערך נשמת האדם.
בידיים רועדות הרמתי את הטלפון וחייגתי שוב לאיתי הרשקוביץ.
בשעה 18:46 אני מסביר לו שהילד שלי לא יטוס בסוף. הוא אומר לי שכל האישורים מונפקים וכי עם הגעתם למדינה לא יהיו בעיות. אני משיב שהבלארוסים לא מאפשרים לו לעלות על הטיסה. “אם היית מתקשר לשגריר ישראל במינסק, והשגריר היה מתקשר למנכ”ל BELAVIA, ומנכ”ל BELAVIA היה מתקשר לדלפק הצ’ק אין, אולי זה היה נותן לילד שלי את ההזדמנות לעלות על הטיסה.”
אני לא יודע מאיפה עזרתי את האומץ או את החוצפה לבקש את זה, אבל הייתי המום לשמוע בקצה השני של הקו “אני אעשה את זה.”
ושוב, אני מבין שביקשתי משהו לא מציאותי, וכמו כל הורה שחושב על בריאות הילד שלו, אני מבין שהמצב מצער, ואין לי דרך להשפיע עליו.
אמו של דניאל בוכה בטלפון, דניאל לא מבין מה קורה.
18:53 אני מקבל שיחה מאיתי: “דיברתי עם השגריר, השגריר דיבר עם מנכ”ל BELAVIA. המנכ”ל פנה לדלפק הקבלה, ילדכם יטוס בטיסה זו. ” על זה עניתי לו: “אבל נותרו רק 15 דקות לפני היציאה של הטיסה.” קיבלתי תשובה קצרה: “המטוס הזה לא יטוס בלי בנך.”
ברגע זה, מחצית משדה התעופה של מינסק החל לטפל בדניאל, הטיסה התעכבה והילד הוכנס למחלקת לעסקים. כשהילד נחת בישראל שאלתי אותו איך הייתה הטיסה. עליה השיב: “הכל היה כרגיל, רק היום הם שינו את התפריט במטוס – האוכל היה טעים” … כמו שאומרים, מחלקת עסקים זה מחלקת עסקים
קיבלתי את בני בריא ושלם, ושעה לאחר מכן איתי התקשר אלי ושאל אם הכל בסדר. מיותר לציין שנכנסנו לרכב שלי, נסענו הביתה וכמובן שאנחנו נמצאים עכשיו בבידוד של שבועיים.
כך אני מסיים את סיפור הצלת ילד ישראלי על ידי אנשים שנלחמים בביטחון ב- COVID-19 מסביב לשעון ולא חסרים להם בעיות גלובליות נוספות במלחמה נגד אויב בלתי נראה.
אנשים שלא מכירים אותי ולא מכירים את דניאל, אבל הם מכירים את ערך נשמת האדם. כשאני כותב את הסיפור הזה, נמלים עדיין עוברים מתחת לעורי. רבים מכם עשויים לחשוב שזה סיפור אישי, אבל זה לא. ברגעים אלה אני גאה בכך שאני אזרח ישראל!
עליתי לארץ בגיל 15 בפרויקט נעלה 16, שירתתי בצבא ההגנה לישראל, ומעולם לא הרגשתי כל כך גאה בישראל כמו שאני עכשיו.
אז מדוע כתבתי את כל הסיפור הזה – פשוט לא מצאתי דרך אחרת להודות לשר התחבורה בצלאל סמוטריץ’ וראש אגף הביטחון איתי הרשקוביץ’ על עזרתם ועל היחס האנושי שלהם.
“מי שמציל נפש אחת – כאילו הציל עולם ומלואו.”
באמת.
השר נפתלי בנט היקר, אני מבקש ממך להעביר את הכרת התודה העמוקה ביותר לאיתי, שבתגובה להכרת תודה שלי בהודעה, ענה לי – זו העבודה שלי.
Каждый, кто знаком со мной знает – я не специалист по постам, а уж длинным постам тем более.
Но на этой неделе со мной произошла удивительная история, которой я хочу поделиться с вами …
Как вы знаете, у меня есть сын, который живет в Беларуси и приезжает ко мне каждые 6-7 недель.
Ему 6 лет, а с 5 лет он летает один (с сопровождением, которое садит ребенка в самолет и встречает). Но «Корона» поменяла планы всем нам и получилось так, что мой Даниэль остался в Беларуси. Проблема в том, что Беларусь оказалась одной из стран, которая не предпринимает никаких действий в борьбе с Короной. Жизнь там идет своим чередом, есть местные футбольные матчи, которые транслируются сегодня по всему миру … Не самое безопасное место, где стоит находиться сейчас и особенно не для ребёнка.
В прошлую пятницу я увидел, что в воскресенье есть прямой рейс из Минска в Бен-Гурион, купил билет для ребенка и начал обустраивать дом)))
Как всем известно, в субботу в Бен-Гурионе приземлился самолет из Нью-Йорка и все прилетевшие разошлись по домам без какого-либо надзора со стороны Министерства здравоохранения Израиля, и поэтому в субботу был принят закон, который требует от каждого жителя, возвращающегося в Израиль, быть на изоляции в отеле. В воскресенье я хотел начать узнавать, как 6-летний ребенок уйдет на самоизоляцию один, но в субботу вечером мой зять позвонил мне и сказал: «Я видел в комментариях в одном из постов на Facebook номер министра транспорта, позвони ему и спроси, что делать с мальчиком». Я цинично ответил ему, что лучше бы нашел телефон Биби “…
Мне потребовалось несколько часов, чтобы написать Бецалелю Смотричу. Если быть точнее, я написал ему в субботу в 22:59, и всего через несколько минут получил ответ, что он понимает ситуацию и проинформирует министерство обороны о моей проблеме и попросил меня на следующий день поговорить с начальником отдела министерства обороны Итаем Гершковицем. Мне, как простому гражданину, было очень странно получить ответ от руководства страны в столь молниеносные сроки. Я думаю, что каждый чувствовал бы подобное в такой ситуации, и это только начало истории …
На следующий день, в воскресенье, я написал сообщение Итаю, и через несколько часов после состоялась телефонная конференция со мной и командованием Тылового фронта. Для них было странно слышать, что ребенок летит один … Но мне пообещали, что обо всем позаботятся. Я успокоился и начал готовиться к предстоящей поездке в аэропорт Бен-Гурион.
А теперь сама история ….
Полет в Израиль должен был состояться в 19:10. Поскольку ребенок летит один, сопровождающий забирает его из зоны регистрации, как только начинается посадка, примерно за 30-45 минут до взлета. Мать Даниэля подходит с ним к стойке регистрации и получает ответ от представителя авиакомпании BELAVIA, что ребенок не сможет сесть на рейс, поскольку в Израиле действует новая директива о пребывании в отелях всех прилетающих в страну и авиакомпания не будет нести ответственность за такую ситуацию с ребенком. Она объясняет им, что проблема решена и в Израиле знают о ситуации, более того, все было решено на самом высоком государственном уровне. Они по-прежнему отказываются брать ребенка в самолет смеясь в лицо и заявляя, что никто им не поможет , даже генеральный директор BELAVIA.
Мать Даниэля бежит к генеральному директору аэропорта и получает тот же отрицательный ответ.
6:45 вечера Все пассажиры в самолете ожидают взлета, Мать Даниэля звонит мне и говорит, что делать нечего, ребенок не летит.
Как часто в жизни мы сталкиваемся с ситуациями несправедливости и часто сдаемся, потому что нету выбора. Как часто мы слышим фразу «Будь мудрым, а не правым», сколько раз мы опускаем руки от безысходности…
В тот момент я испытывал чувство полнейшей несправедливости и понимал, что оставляю своего ребенка в стране, которая не знает цену человеческой души.
Дрожащими руками я взял телефон и снова набрал Итая Гершковица.
На часах 18:46 и я объясняю ему, что мой ребенок не летит. Он говорит мне, что все разрешения оформлены и по прибытии в страну не будет никаких проблем. Я отвечаю, что беларусы не дают ему сесть на рейс. «Если бы вы позвонили послу Израиля в Минск, а посол позвонил бы генеральному директору Belavia, а генеральный директор BELAVIA позвонил бы на стойку CHECK IN, возможно, это дало бы моему ребенку возможность сесть на рейс».
Не знаю, откуда во мне появилась смелость или наглость попросить такое, но я был повержен в шок услышав на другом конце провода «Я займусь этим».
И снова я осознаю, что попросил что-то нереальное, и как каждый родитель, думающий о здоровье своего ребенка, понимаю, что ситуация плачевная, и у меня нет возможности повлиять на нее.
Мать Даниэля плачет в трубку, Даниэль не понимает, что происходит.
18:53 я получаю звонок от Итая: «Я говорил с послом, посол говорил с генеральным директором БЕЛАВИИ. Генеральный директор связался со стойкой регистрации, твой ребенок полетит этим рейсом.» На что я ему ответил : « Но до вылета осталось всего 15 минут». На что получил короткий ответ: « Этот самолет не полетит без твоего сына».
В этот момент половина аэропорта Минска начала заниматься Даниэлем, рейс задержали, а ребенка усадили в бизнес. Когда мальчик приземлился в Израиле я спросил его, как был полет. На что он ответил: « Все было как обычно, только сегодня они изменили меню в самолете – еда была вкусная »…как говорится, бизнес есть бизнес 🙂
Я получил своего сына здоровым, целым и невредимым, а через час после этого мне позвонил Итай и спросил, все ли в порядке. Само собой разумеется, мы сели в мою машину, поехали домой и, конечно сейчас находимся на двухнедельном карантине.
Так заканчивается история спасения израильского ребенка людьми, которые круглосуточно уверенно борются с COVID-19 и не испытывают недостатка в более глобальных проблемах в войне с невидимым врагом.
Люди, которые не знают меня, не знают Даниэля, но знают цену человеческой души. Когда я пишу эту историю, по моей коже все еще бегут мурашки. Многие из вас могут подумать, что это личная история, но это не так. В эти моменты я горжусь, что являюсь гражданином Израиля!
Я иммигрировал в Израиль в возрасте 15 лет по проекту Na’ale 16, служил в Армии Обороны Израиля, и я никогда не испытывал такой гордости за Израиль, как сейчас.
Так почему я написал всю эту историю – я просто не нашел другого способа поблагодарить министра транспорта Бецалеля Смотрича и начальника отдела министерства обороны Итая Гершковица за помощь и за человеческое отношение.
«Кто спасает одну жизнь – спасает целый мир».
Действительно.
Уважаемый Министр Нафтали Бенет, прошу передать мою глубочайшую благодарность Итаю, который в ответ на мою благодарность в сообщении ответил мне – это моя работа.
Счастливого Праздника Свободы.
Игорь, отец Даниэля, гордящийся тем, что он израильтянин!
30 лет Александр Найман работал бортинженером в белорусской авиации (последние десять лет — в «Белавиа»). А потом раз — и поменял все. С 2002-го он живет в Израиле, в Беларусь приезжает изредка. «Обидно, что внешние изменения в стране не привели к внутренним», — рассуждает он. Сам Александр привык к динамике. В своей жизни он пробовал себя в разных ролях — бортинженера, киносценариста, художника, скульптора. О своих работах и правилах жизни Александр Найман рассказал TUT.BY.
«Проблема советского и нынешнего образования в том, что самого образования нет»
17 июля в Минске открывается первая выставка Александра Наймана. Накануне этого события квартира бывшего бортинженера, а ныне скульптора напоминает галерею. По периметру стен — скульптуры, скульптуры, скульптуры. У окна стоит стол. На нем — коллекция солнечных очков, которые Найман больше не носит, но и в стол не прячет.
— Когда-то такие очки никто не покупал, а мне они всегда нравились. Сейчас это стало модным, и я потерял интерес.
Родился Александр в Минске. В школе обожал уроки рисования. Но не сам процесс, а рассказы о художниках.
— Учитель становился на табуретку и говорил: «Сейчас я вам поведаю…» Он рассказывал о передвижниках, голландцах, импрессионистах, экспрессионистах. Меня это сильно интересовало.
Вообще, в школе у меня были хорошие учителя. Я пропускал столько занятий, сколько все ученики, вместе взятые! Но мне прощали. В понедельник я прогуливал, потому что ходил смотреть новый фильм, в среду думал о жизни, в субботу и воскресенье пропадал в читальном зале. Классная звонила и напрямую спрашивала: «Ты завтра в школу придешь?»
«Закон диалектики номер один» и «Закон диалектики номер два». На философский факультет Александр не поступил, но интерес к философии не оставил
Когда пришло время выбирать профессию, Александр раздумывал о поступлении на философский факультет. Но потом честно задал себе вопрос «зачем?» и решил идти по более знакомому пути. Отец Александра был авиационным инженером, поэтому о небе и полетах он с детства знал немало. Остальное — додумал. Так подался в авиационное училище.
— Проблема советского и нынешнего образования в том, что самого образования нет. Нет школы, фундамента, основы. Не изучают древнегреческий, латынь, поэтому отсутствует главное — никто не знает Аристотеля, Платона, Сократа. Если бы современные люди прочли Платона, они бы поняли, что все происходящее сейчас было две с половиной тысячи лет назад. В его сочинениях черным по белому написано: «Нельзя земледельцев допускать к власти».
— Когда вы сами прочли Платона?
— К счастью, недавно. Не дай бог, тогда: я ничего бы не понял.
Не только буквальный, но и творческий полет
После окончания Кирсановского авиационно-технического училища гражданской авиации (находится в Тамбовской области, Россия. — Прим. TUT.BY) Найман работал в аэропорту Минск-1. Когда завершил учебу в Киевском институте инженеров гражданской авиации, перешел в Минск-2.
Во время полетов в качестве бортинженера Александр отвечал за все системы управления самолетом — от запуска двигателей до кислородного оборудования. За 30 лет жизни в небе пересек Европу и Азию с севера на юг и с запада на восток по несколько раз. Но душа требовала не только буквального, но и творческого полета. Так постепенно он увлекся написанием сценариев. Однажды просто рассказал о придуманной истории другу — Игорю Волчеку, который к тому моменту окончил высшие режиссерские курсы. Тот посоветовал изложить идею на бумаге.
— Я записал и понял, что ерунда. В голове звучит хорошо, а на бумаге не идет. Тогда я обратился к другому старому другу — Саше Зайцеву. Он вылечил мой сценарий и многому научил.
Параллельно с основной работой писать сценарии Найман не мог: не получалось переключаться. Нужно было уходить в отпуск, чтобы сконцентрироваться на чем-то одном.
— Со временем все улеглось, и я мог после рейса написать какую-то часть истории.
Александр показывает работы супруги — художницы и режиссера Татьяны Житковской
На сегодня компьютер практически убил профессию бортинженера, которой Александр Найман отдал три десятка лет. Но об этом в его словах — ни намека на сожаление. Ушел из авиации он, кстати, не по этой причине: просто так решил.
— Работал до декабря 2001 года. Ничего не назревало. Вы даже не представляете, как все было замечательно: хорошие отношения с коллегами, начальством. Но сказал: спасибо, до свидания. Всегда я менял свою жизнь так: развернулся и ушел. Никогда не жалел: нет смысла. Сказал себе: «Слушай, Алик, тебе снова 20 лет. Давай!»
— Но ведь было 50 на тот момент…
— А это неважно. По ощущениям-то 20.
Алик — так Александра называла мама. Она умерла в молодом возрасте, когда ему было всего 15. Ее давно нет рядом, но благодаря Алику ее присутствие ощущается всегда: в словах друзей, супруги, которые по-другому его и не называют.
После ухода из авиации самолеты не снились, говорит Александр. Хотя многие в его окружении были уверены, что происходило именно так.
— Конечно, там осталось все лучшее, потому что там была молодость. Но нельзя жить прошлым. Не нужно идти спиной вперед и постоянно оборачиваться. Авиация для меня — это естественное продолжение жизни, которая мне нравилась, где я провел свои лучшие годы. Но это работа. Она вам нравится или нет. Я никогда не занимался тем делом, которое мне не нравилось.
«Где почувствовал себя на своем месте? Только в Израиле»
Сегодня Александру Найману нравится заниматься скульптурой. Но художником себя называть не спешит: «Я просто человек, который делает». Последний год он провел в Беларуси: «застрял» здесь по семейным обстоятельствам. Чтобы не терять времени, решил реализовать идеи, которые долго существовали только в голове и никак не находили нужной формы.
— Все эти работы возникли благодаря моим друзьям, которые помогли мне освоить технологию. Все остальное делал так, как сам себе представлял. Не было бы Николая Байрачного, Владимира Цеслера, Юрия Кудиновича, Александра Баглая — я бы никогда этого не сделал. Мало ли, что я придумал. Нужно сделать это руками. Своими. Я бы мучился годами, если бы не профессиональная помощь друзей.
Как эти друзья появились в жизни бортинженера Наймана? Говорит, что не помнит. Или не хочет вспоминать.
1 из 4
Фото: Олег Киндар, TUT.BY
Работы Наймана делятся на две серии: авторская трактовка ветхозаветных сюжетов и городская жизнь 1960-х годов. У последней есть название с конкретным адресом «Мои соседи. Переулок Старовиленский, 24». Найман убеждает, что прототипов из реальной жизни в ней нет — их можно отыскать в любой стране бывшего Советского Союза.
— По-вашему, мы с тех пор не стали отличаться?
— Нет. Мне очень обидно, что внешние изменения в стране не привели к внутренним.
В теме городской жизни Найман уходит в 1960-е годы. По его мнению, после этого столица в Минске начала умирать.
— Городом-столицей Минск был в 60−70-е годы прошлого года. На этом — конец. Люди, которые переезжали из деревни в город, стремились изменить свой статус. Начали ходить в театры, пытались внедриться в городскую среду. Сейчас они настолько разрослись, что городских я здесь не вижу. Я не встречаю знакомых лиц, лиц с интересом в глазах. А вот понтов — выше крыши.
— Эта работа называется «А хто там ідзе?». Я специально сделал герб, чтобы не объяснять каждому человеку значение. Повешу его рядом. Как вы знаете, до 1938 года в Беларуси герб был на четырех языках. Так вот эта четверка — белорус, поляк, еврей и русский.
— Почему русский повернут спиной к остальным?
Александр не отвечает прямо — оставляет вопрос на собственное размышление.
— Это моя внутренняя аллегория. Личная. Но это не значит, что все так и есть.
— В своей жизни вы побывали в разных ролях. Когда к вам впервые пришло осознание, что вы на своем месте?
— Я почувствовал это только в Израиле. Многие задают мне абсолютно одинаковый вопрос: «Что там хорошего?» Да ничего. Там просто все по-другому. И то другое мне нравится больше.
— То есть никаких сантиментов к месту, где вы прожили 50 лет?
— Неправда. Всегда найдется состояние, в котором тебе будет приятно быть здесь. Но согрело душу — и на этом все. Если бы не было близких друзей, с которыми я общаюсь, я сошел бы здесь с ума. От этих понтов и бессмыслицы.
Правила жизни Александра Наймана
«Я художник, я так вижу» — плохое выражение. Если зрителю нужно еще и объяснять, что ты видишь, это уже другой жанр — разговорный. Художник должен заниматься делом, а не объяснениями.
Каждый художник хочет иметь свою публику и признание? Честно, в моем случае — нет. У меня нет понтов по этому поводу. Мне просто не стыдно за то, что я сделал, и этого вполне достаточно.
Я мудаковатый: что думаю, то и говорю. «Ну вы же понимаете» у меня не проходит.Честность — самое важное в жизни. Да, до какого-то момента твою прямоту не понимают, а потом воспринимают тебя таким, какой есть.
Едем с женой по городу. Она говорит: «Вижу коробочки, коробочки. А город где?»Минск перестал быть городом. Когда-то мы с Цеслером смеялись, что Минск когда-нибудь дорастет до уровня областного. Сейчас, как мне кажется, он на уровне районного центра.
Я никогда не обижался на слова. На действия — иногда да. Хотя, скорее, не обижался, а делал выводы.
Я не называю себя художником. Я человек, который что-то умеет делать.Художник — тот, которого прет, который без этого жить не может, тратит неимоверное количество сил на выяснение того, у кого галифе шире. Я спокойно переключаюсь с одной отрасли на другую. Мне это нравится сегодня — завтра может перестать.
Проблема людей, наверное, в том, что мы живем представлениями о молодости.Я так не живу. И у меня нет по этому поводу сантиментов. Конечно, вспоминаю родные места. Здесь встречался с девушкой, а вот здесь с ней впервые поцеловался. Но этого же не будет больше никогда! Самые приятные воспоминания у тебя в мозгу. Никуда не отъезжая и не отходя, ты можешь прекрасно вернуться в прошлое и представить, как это было.
У меня есть принцип: ко мне хорошо — в ответ я в десять раз лучше. Ко мне плохо — я никак.
В Беларуси есть очень поганое слово «багата». У человека есть деньги — ну и слава богу. Я всю жизнь пользовался одним девизом: важно, чтобы было не много денег, а чтобы их хватало.
Тусовка меня не интересует ни в каком виде: не люблю массовые заплывы.Я не тусовочный. Я нормальный человек с нормальной психикой.
Выставка скульптур Александра Наймана и живописных произведений Татьяны Житковской Animation пройдет с 17 июля по 14 августа в галерее «Артель» (Минск, пр-т Независимости, 58/1−6). Время работы — с 10 до 19 часов. Стоимость входа — 2 рубля.
Быў перапынак. Часу не марнаваў – лётаў у адну маленькую, але гордую краіну, потым з тыдзень раздаваў кухталі прэзенты і прыходзіў у сябе. Прыйшоў. Зноў пагрузіўся ў справункі, пра якія ні разу не хацелася думаць у моры, дзе злева – Іярданія, справа – Егіпет, ззаду – «мы».
Невыпадкова пісьменнік Эдуард Топаль 40 гадоў думаў-думаў – і перасяліўся-такі ў Ізраіль. Цёпла, старым прынята дапамагаць. А яшчэ ж і культурку ізраільцы любяць (у сваёй справаздачцы ўсяго я не здолеў ахапіць, і нават забыўся, што наведаў горад Рышан з яго прыгожым паркам). Месяц таму назвалі пятачок у цэнтры Іерусаліма «Плошчай Шагала». Паводле прыкладу Беларусі (?) збіраюцца будаваць новую Нацыянальную бібліятэку – акурат насупраць Кнэсэта, відаць, для таго, каб народныя абраннікі прывучаліся да чытання. Кнігі на рускай прадаюцца…
Чароўныя графіці, зноў жа, скрозь і ўсюды.
Усё гэта на фоне спарадычных тэрактаў, ад якіх ізраільцы нярэдка «ўцякаюць» у прыватнае жыццё і прыватныя, нярэдка высмактаныя з пальца праблемы. Пясняр і сонца такіх новых грамадзян – вядома, не палітык там нейкі, а Этгар наш Керэт з яго міні-расказамі… Рэінкарнацыя расійца Аркадзя Аверчанкі.
Спахапіўся, што не толькі многія мае ўяўленні пра Ізраіль больш не спрацуюць, а і напісанае іншымі аўтарамі ў 1990-х гадах… Уладзімір Мехаў: «Салдат Арміі абароны Ізраіля – так тут войска называецца – вызначаецца годнасцю, патрыятычнасцю, усведамленнем, як ён патрэбен радзіме і як яна ім ганарыцца». Не ў крыўду нядаўна памерламу Мехаву, чытаў і пра тых, хто ўхіляецца ад службы («Вайсковая паліцыя рэгулярна праводзіць аблавы на ўхілістаў і дэзерціраў… У ходзе такой аблавы, якая ладзілася сёлета [артыкул 2012 г.], вайсковая паліцыя затрымала 474 чалавекі»), і пра тых, хто адмаўляўся выконваць загады, асабліва ў «працэсе размежавання» з Газай, – такіх былі тузіны…
Насцярожыла, але не здзівіла гісторыя з успышкай скураной хваробы на базе ЦАХАЛа «Шызафон» у чэрвені 2017 г. Дзясяткі салдат сапраўды захварэлі, а амаль столькі ж – 46, калі дакладней – сімулявалі хваробу, каб пазбегнуць удзелу ў навучаннях. Нагадала эпізод з кнігі Эфраіма Севелы «Моня Цацкес – сцяганосец», дзе навабранцы перадавалі адно аднаму вошку, каб «пакантавацца» ў казарме… Гісторыя як бы намякае, што ў ЦАХАЛе пасля прыходу на пасаду міністра абароны ўраджэнца былога СССР (год таму) райскага жыцця няма і не будзе ёсць што мяняць да лепшага.
Былы пасол Ізраіля ў Беларусі прачытаў байцам натацыю ў сваім блогу на «Рэхе Масквы»: «Няхораша і нехарактэрна для ізраільскай арміі. У рэшце рэшт, тыя, хто захварэў, вылечаны, тыя, хто сімуляваў, пакараны». Адчуваецца віртуозны стыль палеміста… Калі б не ведаць, што сам Зэеў Бен-Ар’е быў у 2012 г. пакараны ізраільскім судом і з ганьбай выгнаны з міністэрства замежных спраў (але з усяго відаць, хоча вярнуцца – ну, вярнуўся ж ва ўрад Ар’е Дэр’і, у 1999 г. прызнаны крымінальным злачынцам…), то яго натацыю на «маякоўскую» тэму «што такое добра і што такое блага» можна было б і прыняць.
Юрый Анатольевіч Зісер – не Зэеў Львовіч Бен-Ар’е, але таксама любіць паразважаць на тэмы маралі. Гучна выбухнуў яго пост у фэйсбуку, дзе Ю. А. паскардзіўся на сцюардэсу кампаніі «Белавія» (не дала яму і жонцы паспяваць украінскія песні ў самалёце…). Кампанія даволі годна адказала, што «Вас могуць папрасіць перастаць спяваць на борце, калі вы знаходзіцеся на «крытычным этапе палёта» (у час узлёту і пасадкі…), таму што ў гэты час важна быць максімальна ўважлівымі, як бортправаднікам, так і пасажырам». Медыямагнат застаўся пры сваім меркаванні – і спяваў ён ціха, і сцюардэса, аказваецца, не прасіла, а настойвала, «бы лейтэнант міліцыі»: «Вы парушаеце грамадскі парадак!»
Сам я не вялікі аматар нацыянальнай авіякампаніі – перш за ўсё праз цэны, якія яна традыцыйна запрошвае за свае паслугі (за рэйс з Беларусі ў Ізраіль і назад заплацілі значна больш, чым калі б ляцелі з Масквы або Вільнюса, а меню было… мякка кажучы, беднаватае). Крыху напружылі таксама памылачкі на абгортцы шакаладкі.
By the way: «яічных» – яечных, «меньш» – менш, «сухоа» – сухога, «кантоўнасці» – каштоўнасці, «энергітычная» – энергетычная, «ненасыччаных» – ненасычаных, «месацаў» – месяцаў. Хто чытаў ранейшыя серыі «КіМ» – напрыклад, 39-ю, 53-ю – той ведае, што да непісьменнасці ў публічных месцах я стаўлюся без энтузіязму. Праўда, і ў Ізраілі хапае «альтэрнатыўна адораных»: у Петах-Тыкве пішуць на шыльдах вуліцы Дубнава (наш зямляк, гісторык і грамадскі дзеяч з Мсціслава, 1860-1941) то «Dubnov», то «Dovnov». І, між іншага, афіцыйны часопіс «Белавія» «OnAir» з яго расказамі пра падарожжы ды перакладамі навел Міхаіла Зошчанкі на беларускую мне спадабаўся.
Вяртаючыся да тэмы спеваў: можа, сцюардэса і занадта рэзка «папрасіла» Зісера & Со. сціхнуць, мяне там не было. Але ж рабіць з гэтага далёкасяжныя высновы… «Падпсавалі настрой і нікому не зрабілі лепей, затое ПАРАДАК (у рускамоўным арыгінале гэтае слова напісана па-беларуску, а мо на трасянцы? – В. Р.). Ordnung. Будзь рэйс украінскі, упэўнены, нас бы не перапынялі». Яго aбараняла жонка, небезвядомая культуралагіня, аднак лепей бы не: «Карацей, я зразумела. Забаронена не толькі тое, што забаронена (і пра гэта сказана або напісана). Забаронена можа быць усё заўсёды – і ўсім, кім заўгодна… Не бывае паўсвабоды. Каб усё было дазволена, але пры гэтым усё можна было ў любы момант забараніць…». Так я даведаўся, што палёт – гэта не рызыкоўная, а «заўсёдная» сітуацыя, а бортправадніцы адносяцца да катэгорыі «хто заўгодна». Што не бывае паўсвабоды – ёлупы, знача, заканадаўцы розных кантынентаў, якія спрэс уводзяць у канстытуцыі ды іншыя важныя дакументы агаворкі пра «дзяржаўны інтарэс», магчымасць абмежавання правоў чалавека.
Яшчэ Ю. З. кінуўся вешаць цэтлікі тым, хто з ім не згаджаўся: «Сапраўдныя беларусы!», «Браво! Вы – сапраўдны беларус!». І далей: «…Маса асабістых абраз, хамства і выпадаў з боку ахоўнай часткі беларусаў – іншага я і не чакаў… Беларусы ў масе (нават тыя, хто лічыць сябе сур’ёзнымі) зусім нецярпімыя да альтэрнатыўных пунктаў гледжання, нават не спрабуюць разумець іншых і ўважаюць сваё асабістае меркаванне за меркаванне ўсяго або амаль усяго народа. Больш за тое, яны абажаюць ordnung, ён вышэй за асабістую свабоду» (нагадала слоўцы Лукашэнкі пра «народзец» і Алексіевіч пра «народнае цела»). Уразіла і тое, што Зісер лічыць: «парадак і свабода – узаемна процілеглыя рэчы». Іначай кажучы, для нас або казарма, або хаос – трэцяга не дадзена…
Нават няма ахвоты каментаваць, папярэджваць пра небяспеку гульні з этнічнымі стэрэатыпамі НЕ ў літаратурных творах або гумарыстычных газетках, асабліва калі гуляецца чалавек з яўрэйскім прозвішчам – настолькі ўсё далёка зайшло. Прагназую, што, калі пойдзе далей, то даволі скора Ю. З. пазбавіцца сваіх актываў на тэрыторыі Беларусі – на жаль, унутрана ён гатовы да гэтага.
Прызнаюся, і сам гадоў 10 таму напейсаў іранічнае двухрадкоўе пра беларусаў, звыклых да прымусу (не без уплыву Ігара Губермана з яго канстатацыяй «еврей, который всем доволен – покойник или инвалид»). Аднак яно фігуравала толькі ў самвыдатаўскім бюлетэні з тыражом 100 асобнікаў. Дый не стаў бы я адзін «жарт» паўтараць двойчы: тролінг тролінгам, але меру знаць неабходна.
* * *
Апошні месяц быў цяжкі. 3 ліпеня памёр беларускі яўрэй Міхаіл (Іехіэль) Звераў, якога я добра ведаў, 13 ліпеня – кітаец Лю Сяабо, якога асабіста ведаць не давялося…
Міхаіл Ісакавіч Звераў пару гадоў не дажыў да 90. Ён родам з Парыч пад Бабруйскам. Любіў ідыш, успомніў для маёй газеты «Анахну кан» колькі гумарных дрындушак даваеннага часу. Любіў шахматы і асабліва шашкі – да пачатку 2010-х гадоў кіраваў клубам «Белыя і чорныя» пры мінскім «Хэсэдзе». Прыводзіў у клуб экс-чэмпіёна свету па шашках Аркадзя Плакхіна, прывёў бы і гросмайстра па шахматах Давіда Бранштэйна, ды той у апошні момант адмовіўся.
У яго было няпростае маленства – як кажуць у падобных выпадках, апаленае вайной. У эвакуацыі трапіў у дзіцячы дом, уцёк адтуль, пасвіў калгасныя статкі. Потым вярнуўся ў Беларусь, служыў у войску, вывучыўся на інжынера, працаваў на трактарным заводзе. У 1990-х актыўна заняўся грамадскімі справамі – нейкі час уваходзіў у праўленне Мінскага аб’яднання яўрэйскай культуры. На Інтэрнацыянальнай, 6 мы з ім і пазнаёміліся (у 1994 г.).
М. Звераў (у белым) сярод актывістаў «Белых і чорных», злева ад яго А. Плакхін і І. Генадзіннік, справа Ю. Тэпер і Э. Рабіновіч; Лю Сяабо абдымае жонку.
Што да нобелеўскага лаўрэата Лю – літаратурнага крытыка, паэта, праваабаронцы – то ў 2010 г. я падпісваўся за яго вызваленне і за тое, каб кітайскія ўлады знялі хатні арышт з яго жонкі. «Спадзяюся, што буду апошняй ахвярай бясконцага пераследу літаратараў у Кітаі, і зараз ніхто ўжо не будзе асуджаны за слова. Свабода самавыяўлення – аснова чалавечых правоў, крыніца чалавечнасці, маці ісціны. Душыць свабоду слова значыць таптаць правы чалавека, нішчыць чалавечнасць, забараняць ісціну», – пісаў ён. Я цалкам згодзен з ім, калі свабодай не злоўжываюць, заклікаючы да гвалту і падобнага. Аднак у тых тэкстах Лю, што я бачыў, «экстрэмісцкіх заклікаў» няма. Адбрэхваючыся («гэта наша ўнутраная справа», «ёнкрымінальнік»), чыноўнікі КНР так і не змаглі даказаць, што Лю, з яго ідэямі негвалтоўнага супраціву, нанёс рэальную шкоду краіне. Як і чыноўнікі РБ не давялі, што аўтары «Рэгнума», пасаджаныя звыш сямі месяцаў таму, дапраўды «распальвалі».
Зараз у мяне няма ніякай ахвоты ехаць у Кітай – ні турыстам, ні па справах (лепей ужо ў Ізраіль з усімі яго тараканамі). Можа, калі рэабілітуюць дысідэнта, памерлага ў 61 год пасля дзесяці гадоў турмы і трох гадоў лагера, тады…
Харош і Азербайджан, які ўпаяў падарожніку-блогеру Аляксандру Лапшыну тры гады калоніі фактычна за наведванне Карабаха і расказ пра гэтую тэрыторыю як пра армянскую. Яшчэ Лапшын высмейваў чыноўнікаў розных краін і ўвогуле «вёў сябе вызываюшча», дзіва што Лукашэнка яго выдаў з Мінска, спаслаўшыся на фіктыўны «запыт Інтэрпола». Нават Эдуард Лімонаў, які чалавечае жыццё агулам у грош не ставіць, абурыўся.
На маю думку – не толькі на маю – варта было абмежавацца штрафам або ўмоўным тэрмінам. Блогерам апошнім часам увогуле цяжка жывецца, вось і Антон Носік памёр… Зрэшты, не магу згадзіцца з інтэрнэт-абаронцам Лапшына, што рашэнне Баку – гэта «канец»: прысуд можна абскардзіць, магчымая амністыя. Неяк усё ж не верыцца, што Ізраіль пакіне свайго ў нядолі.
Ёсць і добрыя навіны. Як і было прадказана, спынена справа супраць беларускага відэаблогера Максіма Філіповіча, які, паводле міліцыі, «падмяняў сабою СМІ» пры дапамозе канала ў ютубе. Кіеўскі апеляцыйны суд не развітаўся са здаровым глуздам і днямі пастанавіў, што гарсавет мусіць перагледзець сваё рашэнне ад 01.06.2017 аб наданні імя Рамана Шухевіча кіеўскаму праспекту Мікалая Ватуціна. Да таго ж за гэты перагляд было аператыўна сабрана звыш 10000 подпісаў грамадзян (не без удзелу яўрэйскіх арганізацый).
Гісторык Юрась Гарбінскі паведамляе: «У Польшчы на факультэце паліталогіі ўнівэрсітэта Марыі Кюры-Складоўскай у Любліне 26.06.2017 Ганна Бартнік паспяхова абараніла доктарскую дысертацыю “Яўрэйская нацыянальная меншасць у Беларусі пасля 1991 года” (”Mniejszość żydowskawRepubliceBialoruś po 1991 roku”). Навуковы кіраўнік – прафесар Конрад Зялінскі». Парадуемся за Ганну: цікава было б пачытаць яе дысер.
Вольф Рубінчык, г. Мінск
23.07.2017
wrubinchyk[at]gmail.com
Апублiкавана 23.07.2017 01:20
ДОПОЛНЕНИЕ (вспоминает Юрий Тепер):
М. И. Зверев старался делать для любителей интеллектуальных игр как можно больше – и когда мы собирались у станции метро «Восток», и на В. Хоружей, 28. Чтобы доказать, что шахматно-шашечный клуб организации «Хэсэд-Рахамим» лучше всех, в конце 1990-х он заявлял нашу команду на городcкие фестивали, ходил к начальству, добился, чтобы за нас заплатили турнирный взнос. Гордился, когда команда заняла 3-е место – попросил меня написать об этом статью в газету «Хэсэда» (я написал). Собирал фотографии.
Михаил Исаакович хотел, чтобы клуб «Белые и черные» имел свой гимн, однако большинство активистов воспринимало это скептически. Я нашел в советском журнале 1930-х годов стихи, которые редакция журнала раскритиковала. Cлова звучали примерно так: «Кто бы ты ни был, маэстро или пижон, надейся на первое место, пой песню и при на рожон». Я спросил (не без доли иронии): «Ну что, это подойдет?» Зверев подумал и говорит: «Вообще интересно, но, наверное, не подойдет».
Илья Генадинник вспоминал, как лежал в одном отделении больницы со Зверевым – Михаилу Исааковичу было много передач, он делился с Генадинником, жена Зверева это поощряла. Одно время я читал лекции о шахматах и шахматистах в клубе «Хэсэда», М. И. обещал найти деньги на «гонорар». Я сказал: «Если начальство Вам не платит, то мне не заплатит тем более». Когда я занял 2-е место в личном чемпионате Минска 2001 г., то Зверев очень гордился, говорил, что это успех всего «Рахамима»…
