Добрый день! После серии белорусскоязычных материалов вернусь к «великому и могучему», реализуя суверенное право автора (не путать с авторским правом).
В мае 2017 г. писал: «С большинством публичных личностей, претендующих на то, чтобы стать альтернативой клану Лукашенок, у меня чисто музыкальные разногласия… Обычно эти личности просто не попадают в такт: молчат, когда надо говорить, говорят, когда надо действовать, суетятся, когда надо подумать». Постоянные мои читатели, наверно, в курсе, что за четыре года эти разногласия никуда не ушли… Проявились они и в этом месяце, когда один «лидер оппозиции», поселившийся в Польше, пожелал белорусам выйти на улицы 25.03.2021: «Не собираясь в колонны и не стоя на месте, мы будем задавать улицам пульс нашей воли. Пульс, который даже без марша покажет, что город наш. Покажет, что наши сердца бьются в едином ритме, в едином желании быть свободными». Дабы претендовать на «единый ритм», надо как минимум находиться на территории Беларуси.
Разумеется, не могу не отнестись критически и к раздавшемуся из Литвы призыву голосовать на интернет-платформе «за переговоры с властью». Уж сколько раз твердили миру, что власть РБ не считается с виртуально поданными голосами оппонентов, будь они десять раз верифицированы, будь этих голосов хоть сотни тысяч, хоть миллионы… Показать самим себе, как нас много? Так в прошлом августе уже показали, дальше что? Идея с массовым, «общенациональным» сбором голосов была уместна в июне-июле 2020 г. как способ дополнительной мобилизации активистов, сейчас это – шаг назад, уход от политической реальности в поле символической борьбы. По сути он выгоден администрации, несмотря на то, что последняя борется (или делает вид, что борется) с проектом Тихановской & Co. И трудно не согласиться с другим политэмигрантом, лидером КХП-БНФ, назвавшим проект «пустопорожней инициативой», которая «отвлекает внимание людей на иллюзии».
Впрочем, всё закономерно. Из текста двухлетней давности: «В 2000–2010-х гг. из-за многократных разочарований в реальности произошла виртуализация публичного (в частности, политического) пространства, умноженная на традиционную “памяркоўнасць”». Прошу прощения, что нередко себя цитирую, но я просто не знаю, кто ещё на белорусском материале писал о том, что электронный политический активизм, как правило, не дополняет, а подменяет активизм реальный… Сообщите, ежели знаете.
А в 2018 г. я чуток предупреждал о рисках китаизации: «Чту великий китайский народ – хотя бы за то что он дал миру Конфуция, Лао Шэ (из маньчжуров, но считал Китай своим), Лю Сяобо… В то же время очень не хочется построения новых всемирных империй. Израильтянам, которые мыслят не в категориях шука [базара – ивр.], нужна консолидация. Да и белорусам тоже, разве нет?» Cудя по недавним заявлениям, предостережение не пошло впрок, и власти РБ уже готовы «использовать опыт Китая» при создании цифрового концлагеря общества. Хорошо, ребята-демократы, смотрите себе фильмы о позолоченных унитазах и дорогих галстухах первого лица – это же так интересно и важно! Куда важнее геополитических раскладов и стратегий…
После поучительной картинки, найденной где-то в сети, вернусь к событиям настоящего и недавнего прошлого, среди которых печальные – увы! – преобладают. Однако я изо всех сил стараюсь видеть и позитивы.
В июне 2020 г. перечислял аналитиков из Беларуси, безвременно ушедших в ХХІ в. Недавно умерли ещё двое старших коллег: в октябре – Людмила Старовойтова из БГУ (1951–2020), в марте – Владимир Ровдо (1955–2021), долго работавший в Европейском гуманитарном университете. Оба – кандидаты философских наук.
Л. Старовойтова, В. Ровдо. Фото из открытых источников
Подтверждается старая истина, что политический анализ в Беларуси – занятие, не продлевающее годы жизни. Впрочем, как отметил сотрудник ЕГУ д-р Владислав Гарбацкий, Ровдо зачастую напоминал ему «скорее декадентского писателя, чем стереотипного политолога, а тем более преподавателя».
Лично я с Владимиром знаком не был. В своё время читал немало его текстов; они вызывали вопросы, но не настолько, чтобы искать автора для полемики с ним… Так или иначе, остаётся в силе идея, озвученная в прошлом году: памятник белорусским политическим аналитикам, который мог бы стоять на частной территории где-нибудь в Минске и иметь форму «абстрактно-конкретной» скульптуры. На ней – или рядом с ней – был бы уместен список фамилий: Богуцкий, Бугрова, Майсеня, Наумова, Паньковский, Потупа, Ровдо, Силицкий, Старовойтова, Чернов (боюсь именовать сей список мартирологом).
* * *
Прошли дни рождения Изи Харика и Мойше Кульбака – соответственно, 17-го и 20-го марта… В Синеокой эти даты отметил музей истории белорусской литературы, а вот Академии наук (оба поэта имели к ней прямое отношение) и газете «Авив», похоже, всё равно. Переживём, конечно… Любопытное сообщение опубликовала в аккаунте музея Анна Валицкая: оказывается, ещё в 2019 г. минская композиторка Оксана Ковалевич написала произведение «Зембинский еврей», вдохновлённое историей Изи Харика. Тут можно скачать ноты этой небольшой музыкальной пьесы, лёгкой для исполнения.
И. Харик (1896-1937), О. Ковалевич
А это статья о Кульбаке Антона Шаранкевича с budzma.by – не без «заусениц», но в целом корректная. Напомню, здесь в 2017 г. биография Кульбака была изложена более подробно. Схожие материалы увидели свет на бумаге в 2020 г. («Іудзейнасць») и в 2021 г. («(Не)расстраляныя»).
Нужно вспомнить ещё об одном юбилее: по некоторым сведениям, сегодня, а по другим, 6 апреля исполняется 125 лет со дня рождения Льва Мееровича Лейтмана, уроженца Петрикова (1896–1974). Этот художник-педагог, ученик Иегуды Пэна, интересен и тем, что под его руководством после войны в Минском художественном училище набирались ума-разума такие разные люди, как Михаил Савицкий и Май Данциг.
Обложка и титульный лист книги, вышедшей в Минске под грифом изд-ва «Беларусь» в 2019 г.
В указанном сборнике (автор текста и составитель – А. Корнейко) сказано так: «Ученики и коллеги отзывались о Л. Лейтмане как о прекрасном наставнике, человеке благородном и справедливом, который разговаривал на равных, объяснял доброжелательно и искренне». И дочь его Фрина Львовна, преподававшая историю искусства, была, по воспоминаниям Арлена Кашкуревича, «интеллигентным и высокообразованным педагогом».
Интересную программу «Undzere tancy» (название на смеси идиша и белорусского значит «Наши танцы») в этом году записала капелла «Bareznburger Kapelye»…
Тем временем создана рабочая группа «Shtetlfest» – видимо, помогли объявления вроде «Shtetlfest ищет волонтёров для интересного проекта». Летом организаторы & волонтёры собираются поехать по маршруту Зембин-Любча-Изабелин-Тыкотин-Крынки-Орля (т. е. по бывшим еврейским местечкам Беларуси и Польши), а в сентябре с. г. планируется большое празднество и танцы с бубнами… Во всяком случае, логотип у проекта уже есть:
Автор – дизайнер из Молодечно Олег Чирица. «Почему воробей? Потому что “городская” птица. И ещё потому, что так называется один из популярнейших белорусских традиционных танцев… Под который поют припевки на идише», – объяснено здесь.
* * *
Недавно подъехали ещё две круглые даты – 100-летие Рижского мирного договора и 150-летие Парижской Коммуны. Первая стала для местного официоза поводом, чтобы обвинить во всех грехах «панскую Польшу», в 1921–1939 гг. обижавшую население Западной Беларуси. Какой-то пропагандист (не помню, кто именно – они в моём сознании сливаются воедино, подобно крятомукорудям из «СБ») заявил на ОНТ: знаменитые белорусские писатели Максим Танк (1912–1995) и Пилип Пестрак (1903–1978) сидели в тюрьмах, несмотря на то, что были несовершеннолетние. «Чем они были опасны польскому государству?» – спросил пропагандист у зрителей.
Ну, во-первых, Пестрак попал за решётку в 1929 г., а Танк – в 1932 г., т. е. далеко не в детском возрасте. Во-вторых, они сидели в польских тюрьмах не как белорусские писатели, а как активисты коммунистического движения (можно спорить, не чрезмерно ли жестоким было их наказание, но сейчас авторитарный режим Пилсудского со всеми его эксцессами видится как «меньшее зло» в сравнении с тоталитаризмом Сталина). В-третьих, продолжая «во-вторых»… а что случилось с писателями в «благословенной БССР»? На ОНТ предпочли промолчать о том, что по эту сторону границы репрессированы-то были не единицы. За осень 1936 года в Минске арестовали, пожалуй, больше писателей, чем за все 1920–30-е годы на «крэсах всходних», а ведь аресты в БССР начались не в 1936-м и этим годом не закончились…
Короче, (ре)культивация обид на «вредную Польшу», сто лет назад откусившую часть наших земель и оставившую нам «шесть уездов», не выглядит убедительной. Ресентимент играет против его носителей: проще говоря, «на обиженных воду возят».
Что до коммуны, то, не мудрствуя лукаво, пощипаю википедию:
В конце 1860-х годов большим распространением, особенно в низших слоях буржуазии, стал пользоваться революционный радикализм… Определённой программы он не выставлял, и принципы «justice éternelle» (вечная справедливость) и «fraternité éternelle» (вечное братство) каждым оратором понимались по-своему…
С образованием совета коммуны, центральный комитет, действовавший в качестве временного правительства, должен был бы прекратить своё существование; но он не захотел отказаться от власти. В умственном отношении совет коммуны стоял выше комитета, но и он оказался не на высоте своего призвания, представлявшего большие трудности. Среди членов совета не было ни даровитых военачальников, ни испытанных государственных людей; до тех пор почти все они действовали лишь в качестве агитаторов. Из ветеранов революции в совете коммуны заседали Делеклюз и Пиа.
Первый из них, якобинец, после всех перенесённых им испытаний, представлял собой только развалины. Пиа, даровитый публицист, но чистый теоретик, совершенно запутавшийся в противоречиях, обуреваемый безграничным тщеславием и в то же время трусливостью, совершенно не подходил к той крупной роли, которая выпала ему на долю…
Заседали в совете коммуны и самые ярые ораторы парижских клубов революционно-якобинского направления. В числе их были даровитые, но беспочвенные мечтатели: живописец Курбе, Верморель, Флуранс, Валлес, остроумный хроникёр бульварной прессы; среди них выдавались Рауль Риго и Ферре.
При таком пёстром составе совета коммуны, деятельность его в сфере управления и даже защиты Парижа, по признанию самих коммунаров, представляла картину розни и разброда. В совете образовалось несколько партий, которые всякими правдами и неправдами поддерживали своих, раздавая им высшие должности. Даже члены совета, которые вообще с самоотвержением служили делу коммуны, отвергали услуги лиц дельных, способных и испытанных, если только они не принадлежали к их партии.
По мне, тут можно почерпнуть кое-что поучительное для Беларуси 2020-х гг.
Накануне Дня Воли 25 марта заимствую «весёлую картинку» с fb-странички Levi Laine. Не знаю, кто такой Леви, но замысел мне понравился.
Вольф Рубинчик, г. Минск
23.03.2021
wrubinchyk[at]gmail.com
Опубликовано 23.03.2021 20:54