Вольф Рубинчик (cлева). Ну что, созрел для воспоминаний о годе, в котором минский гексашахматный клуб расцвёл, аки вешний сад?

Юрий Тепер (справа). Да, постараюсь вспомнить, как оно было.

В. Р. В вашем сборнике «История ГШ 1982–1992» имеется недурственная статья А. Павловича о первом международном турнире по ГШ в Минске. Кое-что процитирую:

Вершиной ГШ-движения в Советском Союзе является первый международный турнир, посвящённый 20-летию издания журнала «Служба Быта Беларусі», который состоялся со 2 по 6 февраля 1989 года в столице Белоруссии – г. Минске…

Минский ГШ-клуб выставил практически всех сильнейших игроков: В. Яненко, В. Некрасова, Ю. Тепера, Ю. Бакулина и В. Вашкевича. Школьный клуб также выставил своих лидеров: А. Батуро, Е. Левитана и активных членов, семиклассников Д. Унучека и Ю. Мишурова. ГШ-клуб из Москвы представляли вице-президент международной федерации ГШ и председатель всесоюзного клуба «Шесть граней» Михаил Рощин, лидер московских гексашахматистов Сергей Цыганков. Федерацию ГШ Ульяновской области (единственную в СССР) представляли Сергей Лапко и Виктор Кабанов. Венгерская и югославская федерации также привезли лучших игроков. В итоге турнир собрал рекордное количество участников из проводившихся в СССР соревнований по ГШ – сорок два!..

Настала минута торжественного награждения и закрытия соревнований. В президиуме почетные гости, руководители делегаций Венгрии и Югославии – Михай Геленчер и профессор, доктор Шандор Шомоди, организаторы соревнования В. Ивановский, А. Аврутин, А. Павлович и председатель Всесоюзного клуба «Шесть граней» М. Рощин, а также переводчица и участница турнира Вера Ольшинковская. Появляется зам.министра бытового обслуживания республики В. С. Розум. Начинается награждение памятными призами и грамотами первых трёх призёров турнира [В. Яненко, Г. Мацьковяк, Л. Сираки]. Победитель турнира также получает переходящий кубок Суботицкого ГШ-клуба и югославский комплект гексагональных шахмат фабричного изготовления. Специальный приз получает самый юный участник турнира – минский семиклассник Андрей Батуро…

Но вот всё закончилось, настала минута расставания. И как всегда в такие минуты, в груди что-то сжимается… Но мы знали, что нас ждут новые соревнования и новые встречи! Этот турнир, как никакой другой по ГШ, получил широкое освещение в печати и на телевидении республики.

Ю. Т. Помогал Саше писать эту статью. Мы обсуждали, не дать ли её за двумя подписями, но решили, что лучше за одной (в сборнике и без того немало наших общих материалов). У Павловича было больше информации и возможностей следить за происходящим. Сам понимаешь, участник турнира всегда больше сосредоточен на своей игре. Даже если видишь остальные партии, то мало внимания обращаешь на увиденное – во всяком случае, у меня так часто бывает.

Считаю, статья получилась именно потому, что была написана эмоционально, с душой.

В. Р. По-моему, Александр Альбертович Павлович – вообще душевный человек (когда-то мы с ним и марьиногорцем Константином Балаховским организовывали массовый турнир к столетию «Нашай Нівы»). Взгляни, как он подписал мне книгу:

Паўлавіч – это моё отчество. А почему А. П. не играл в минских турнирах, но при этом без отбора участвовал в международных соревнованиях?

Ю. Т. Сложный вопрос, боюсь наговорить лишнего и обидеть моего старого друга. Официальная версия – большая загруженность при подготовке к турниру и при его проведении. С этим не поспоришь, но, возможно, Саша боялся, что из-за перегрузки плохо сыграет и лишится права поехать «в Европу». Он согласовывал этот вопрос с «комсомольским куратором» нашего турнира В. Ивановским и с неформальным лидером клуба В. Яненко. Нам было объявлено лишь решение, что Павлович является судьёй соревнования и, как председатель минского клуба, будет играть в международных турнирах. Не скажу, что всё это мне очень понравилось, но спорить и конфликтовать – себе дороже. К тому же у меня тогда набралось столько личных проблем, что удивляюсь, как вообще сумел достойно сыграть.

В. Р. Если не секрет, что за проблемы?

Ю. Т. Раз уж спрашиваешь, то изволь услышать. Турнир начался 2 февраля 1989 г., в четверг. 29 января, в воскресенье, умерла моя бабушка. В тот день мы с Наташей Шапиро собирались идти на спектакль еврейского театра из Москвы, я с трудом достал билеты. Пришлось отдать Наташе один билет, договорившись о встрече у ДК МАЗ, свой же я перед этим продал. Как выяснилось, зря. С Наташей пришёл её младший брат Глеб, который хотел попасть на спектакль…

30 января были похороны бабушки. А 31 января, за два дня до турнира, умер дядя Изя – Изар Львович Марголин.

В. Р. Да уж, ситуация… Как ты вообще решился играть? И как к этому решению отнеслись родные?

Ю. Т. Отнеслись спокойно, только сказали, чтобы я не пропустил похороны. Они состоялись 2 февраля после полудня. Мы должны были играть по 2 партии в день, я договорился, что одну сыграю с утра, а во второй партии мне найдут соперника, который согласится на ничью – так и получилось. Что касается морального состояния, то для меня было важным хорошо сыграть вопреки обстоятельствам. Бабушка никогда особенно шахматами не интересовалась, а в память дяди Изи я, надеюсь, не осрамился.

В. Р. Он любил шахматы?

Ю. Т. Дядя играл слабо, но за игрой (не только моей) следил. Вообще хочу о нём сказать несколько слов, тем более что он был ветераном войны. Юморист, мастер на все руки (что не так часто встречается у евреев), очень добрый человек. Помню, когда в 1975 году я готовился поступать в институт, к 30-летию Победы была актуальна военная тематика. Помню, он по этому поводу шутил: «Напиши так: “Мой дядя самых честных правил четыре года воевал, ни одного немца не убил”. И обязательно закончи: “Смерть немецким оккупантам!”» Ещё помню, когда в 1972 г. я показывал ему записанную партию (фамилия соперника была Ходский), которую я выиграл, он заметил: «Как Фишер у Спасского». Какое-то созвучие есть… Он работал инженером-строителем, на практике отлично знал все строительные работы и помогал нам при ремонте квартиры (естественно, бесплатно). Здоровье у него было неважное – проблемы с желудком, развилась болезнь Паркинсона – но держался до последнего.

Думаю, он понял бы моё решение.

В. Р. Теперь всё ясно. Кто из твоих учеников играл в турнире?

Ю. Т. Их было трое – уже упомянутая Н. Шапиро, Андрей Касперович и Иван Захаревич.

В. Р. О Захаревиче впервые слышу…

Ю. Т. Интересный, как сейчас бы сказали, «чел». Второразрядник по обычным шахматам, он более успешно играл в шашки, в гексашахматы – слабо, но интерес проявлял. Сам из Ивье Гродненской области. Собирал исторические материалы, в том числе и по истории местных евреев. Может, как-нибудь покажу тебе его записи, хотя расшифровать их непросто. Мне с такими людьми всегда было интересно общаться.

В. Р. А Наташа уже имела опыт в ГШ?

Ю. Т. Нет, это был её первый турнир. Я с самого начала (она поступила на естествознание осенью 1985 года) пытался её заинтересовать, но не получалось. Наташа была очень самостоятельная девушка: если с чем-то не соглашалась, то убедить её было практически невозможно. Неожиданно в декабре 1988 г. на вузовском турнире в Пинске она попросила: «Научи гексашахматам». Правила освоила быстро – впрочем, почти все шахматисты осваивают ГШ с первого раза, а нюансы постигла в процессе игры. В своём стартовом турнире она выступила достойно (4 из 9) – сказался крепкий спортивный характер и желание бороться.

А. Касперович также набрал 4 из 9 – его «звёздный час» наступит годом позже (ульяновский турнир 1990 г., 2-е место). Он станет для меня очень неудобным противником.

В. Р. Что ж, расскажи о себе, любимом, ставшем к тому времени и гексашахматным мастером спорта, и зампредом столичного ГШ-клуба.

Ю. Т. Стартовую партию играл с югославским участником Кароем Сабо.

В. Р. А имя и фамилия – венгерские?

Ю. Т. Все югославы приехали к нам из города Суботицы на границе с Венгрией, и значительную часть населения там действительно составляли венгры. Тамошние гексашахматисты постоянно играли в венгерских турнирах, а о ГШ в других городах бывшей Югославии я и не слышал.

Партия получилась хорошая, в динамичной борьбе выиграл пешку, потом ещё одну, создал проходную – и соперник отдал за неё фигуру. В конце оба были в сильном цейтноте: соперник из-за недостатка времени на игру (контроль был по 2 часа на партию каждому), а я боялся опоздать на похороны дяди. Потеряв фигуру, Карой сдался, и я на такси поехал на траурное мероприятие. Успел.

Во втором туре оформили мне ничью с Владимиром Папкиным (дебютантом турнира, в итоге занявшим 33-е место). Думаю, выиграл бы у него без проблем.

В. Р. Поминки по дяде были?

Ю. Т. Да, причём у нас дома. Удивило меня то, что к концу дня я почти не чувствовал скорби. Видимо, это психологически объяснимо – невозможно всё время горевать. Вечером ещё заехал в РДШШ, где мы играли, принял сочувствие участников. Наташа с Вашкевичем имела выигранную позицию, но из-за нехватки опыта проиграла. А с утра надо было участвовать в третьем туре. Как уже упоминал, играли по две партии в день; лишь в заключительный день (6 февраля) состоялся один тур.

С Чайчицем в 3-м туре получилась быстрая ничья…

В. Р. Договорились?

Ю. Т. Нет, просто преимущества получить не удалось, а рисковать я не стал. Вообще, я говорил уже, что Виктор Чайчиц – очень крепкий игрок. Долгое время он шёл в лидерах, но на финише опустился на уровень 50%. Более удачно сложилась партия с Андреем Батуро.

Ю. Тепер во время партии 4-го тура

В. Р. У Андрея ты выиграл?

Ю. Т. Да, и партия прошла интересно. Сначала я пожертвовал ферзя за 3 фигуры, потом поймал ферзя на вилку слоном, а 2 фигуры остались в качестве «процентов». В конце концов провёл пешку в ферзи. Преимущество имел подавляющее, но времени не хватало, боялся его просрочить. Но просрочил время как раз Андрей, и я вышел на «плюс 2».

В 5-м туре предстояла партия с Владимиром Вашкевичем.

В. Р. И как она сложилась?

Ю. Т. Да никак 🙂 Вашкевич опоздал почти на 2 часа – проспал. Предложил мне сыграть партию – я отказался. После того как мне уже поставили очко в таблицу, трудно было перестраиваться на борьбу. Многие наши, особенно Вячеслав Яненко, осуждали меня за отказ. Возможно – точно не знаю – из-за этого злосчастного очка меня не взяли в Суботицу в мае и на чемпионат Европы летом. Включили Бакулина, который набрал в Минске на пол-очка меньше.

В. Р. «Интриги, скандалы, расследования» 🙂 Ты сам как-то говорил, что халявные очки впрок не идут?

Ю. Т. В данном случае это изречение оправдалось полностью. В шестом туре в сложной позиции (моей оппоненткой была Гражина Мацьковяк из Польши) я зевнул ладью и сразу сдался. А в следующем туре в сражении с Владимиром Некрасовым мне в решающий момент просто не хватило спортивного счастья.

В. Р. Вус же трапылось, как сказали бы одесские евреи?

Ю. Т. Всех подробностей уже не помню. Вроде бы у меня было лишнее качество на фоне обоюдного цейтнота. В условиях колоссального напряжения я где-то не выдержал и ошибся, проиграл. Возможно, это была самая моя напряжённая партия за всю ГШ-карьеру. Многие участники подходили после партии ко мне и сочувствовали. Подошёл и А. Я. Ройзман, сказал: «Я был уверен, что ты выиграешь».

В. Р. Не думал, что Абрам Яковлевич интересовался ГШ. Помню, летом 2003 г. он иронично бросил Сергею Корчицкому, пришедшему на заседание редколлегии журнала «Шахматы»: «Что, Корчицкий, опять пришёл свои гексашахматы продвигать?»

Ю. Т. Может, Ройзман и не знал все правила ГШ, но игру понимал. Кстати, я одновременно должен был играть в «его» турнире, первенстве РДШШ по обычным шахматам.

В. Р. Успел?

Ю. Т. Да. В РДШШ игра начиналась в 12 часов, у нас – в 10. В 12 я подошёл к своей «классической» доске, сыграл 1.е2-е4 и пошёл играть с Некрасовым. Мой соперник по обычным шахматам был глухонемым, пришлось отвести его в комнату на том же 2-м этаже и показать, что я играю в другом месте. После поражения от Некрасова у меня с Зубовым (или Зуевым?) оставалось примерно 35 минут. Та партия оказалась «лёгкой прогулкой» – выиграл почти без сопротивления.

В. Р. А после этого же надо было снова играть в ГШ?

Ю. Т. Да, играл с Кошевым… Нет, не Олегом, его звали Дмитрий. Один из выпускников ДЮСШ, будущий кмс (в 1993 г. я встретился с ним в вузовском личном первенстве Беларуси, свёл вничью). В партии 1989 г. при явном преимуществе у меня ничего решающего не находилось, а в конце вообще могло быть хуже, но сыграли вничью.

В. Р. Короче, плюс от Вашкевича на пользу не пошёл… Какое было настроение перед финишем?

Ю. Т. Боевое. В своё время очень нравилась песня Н. Добронравова и А. Пахмутовой «Звёзды Мехико» про Олимпиаду 1968 г., особенно начало:

Будет последний бой,

Самый последний бой.

Все свои раны и все свои травмы

Мы увезём с собой…

В. Р. Позже предпоследнюю строку, как видно, переделали на «Все свои травмы и все свои радости»…

Ю. Т. Может, для того, чтобы песня не звучала слишком мрачно. Но вернёмся к турниру. От результатов последнего тура зависело, кто из минчан получит право на заграничные поездки. Соперник попался серьёзный – венгерский международный мастер Миклош Коложвари. Играл я чёрными. В начале у соперника было чуть лучше, он выиграл пешку, но дал мне взамен получить давление.

В. Р. Твоя любимая игра 🙂

Ю. Т. Не возражаю. Из-за этого давления он просмотрел потерю фигуры. В окончании я играл хорошо, соперник сдался в позиции, где можно было ещё сопротивляться. Видимо, почувствовал, что я победу не упущу. В итоге я завоевал место в десятке при весьма достойной игре. Надеялся, что этот результат даёт мне право на участие во всех зарубежных турнирах (Суботица, чемпионат Европы в венгерском городе Татабанья, открытый чемпионат Венгрии в г. Гардонь), но досталась мне самая невостребованная поездка в Гардонь (ноябрь).

В. Р. Как принимались решения о «командировках»?

Ю. Т. Опять-таки, затрудняюсь сказать точно. Павлович получил основные поездки «по должности», Яненко, Некрасов и Вашкевич обошли меня в турнире. Почему вместо меня включили Бакулина, не знаю, но могу догадываться (см. выше). Возможно, не зачли очко от Вашкевича… Прямо мне никто ничего не сказал. Павлович тогда из-за меня ссориться с Яненко не хотел. Александр говорил мне: «Бакулин вряд ли поедет, у него в нархозе государственные выпускные экзамены, и скорее всего, поедешь ты». Я удовлетворился этим ответом, но получился «новый поворот» – Бакулин взял академический отпуск и поехал в Суботицу, а «на Европу» он поехал по лучшему рейтингу. Мне «подсластили пилюлю» предложением поехать в мае в Калинин, на всесоюзный турнир. Мы в «великом княжестве Тверском» ещё не были, и я согласился свозить мою институтскую команду на волжские берега. До того в апреле у нас был турнир вузов по обычным шахматам, где моя команда победила во втором финале (9-20-е места, т. е. заняла 9-е место). В главный финал, прошедший в Пинске (декабрь 1989 г.), команда не попала, подробности этого непопадания я вспоминать не стану. А в Калинине – без пяти минут Твери – было очень даже неплохо.

В. Р. Ты же оттуда привёз кубок, фото которого публиковалось к твоему юбилею?

Ю. Т. Точно, а могло быть два кубка, если б я выиграл в дополнительном блицтурнире. Об этом сказано в статье из сборника.

В. Р. Статью читал. Почему всё же не получилась партия с Андреем Жупко?

Ю. Т. Когда один соперник побеждает другого, это значит, что он либо сильнее играет, либо лучше настроен. В данном случае было и то, и другое. Зато запомнился комбинационный удар в партии с Рощиным. Когда после партии местные любители обычных шахмат попросили показать примеры ГШ-комбинаций, я воспроизвёл тот эпизод; показалось, что они были удовлетворены. А еще были прекрасная майская погода, отличная компания, приятные прогулки по Калинину и вечерняя игра в бридж. Я научил бриджу своих учеников: Наташу Шапиро, Андрея Касперовича и Дмитрия Унучека, ученика Павловича. Ещё, помню, смотрели в гостинице юмористические передачи. Была пародия на Урмаса Отта, а другой пародист изображал тренера сборной СССР по футболу, рассуждавшего о предстоящем матче со сборной Турции. На вопрос: «Вы считаете, что ваша команда нашла свою игру?» следовал ответ: «Игру нельзя найти… Игру можно купить. Вот мы в нашей команде покупаем разные игры: шахматы, шашки, нарды, домино».

В. Р. Тогда ха-ха. По Москве на обратном пути прогулялись?

Ю. Т. Очень мало. На обратном пути Наташа вышла из поезда в Борисове, я же заявился на работу с кубком, демонстрируя свой успех. Все меня поздравляли, но зав. библиотекой Г. И. Волынец сказал, что лучше бы на кубке было выгравировано, за что его вручили. Я ответил, что и так доволен, что мне и так поверят, что я этот кубок не купил и не украл.

В. Р. А о политике что-нибудь вспомнишь? Разгар же, перестройки же…

Ю. Т. Мой коллега Юрий Дубашинский написал частушки о съезде народных депутатов. Там было 6 или 7 куплетов, я запомнил один:

Кто собаке яйца лижет,

Кто по фене ботает.

Съезд идёт, контора пишет,

Дураки работают.

В. Р. Забавная частушка. Жаль, что нема продолжения: люблю такой городской (около)политический фольклор.

Ю. Т. Затем я съездил в Польшу (Радом) на турнир по обычным шахматам. В том же году в сентябре состоялся в Минске международный юношеский турнир по ГШ, где я поработал заместителем главного судьи. Турниры в Венгрии-1989 упоминал ранее. Если будет возможность, ещё поговорим.

В. Р. Спасибо за беседу. Жду продолжения.

Опубликовано 11.10.2019  16:23