Tag Archives: Альгерд Бахаревич

Квартал Караткевіча, Мальдзіса (3)

Першыя дзве часткі, апублікаваныя 27 чэрвеня і 5 ліпеня г. г. (тут падзякую літаратару Змітру Дзядзенку, які pro bono пашыраў мае думкі, і газеце «Новы час», што 09.07.2020 перадрукавала ч. 2), справакавалі нямала падабаек і перапостаў; змястоўных водгукаў – значна меней. Спадзяваўся на больш актыўнае абмеркаванне таго, што хвалюе: можна было не згаджацца з маімі прапановамі – муралы да юбілею Караткевіча, «Каштанаўка»… – але хаця б узважыць іх. Як талкаваў у гэткіх выпадках дзед Талаш: «Гэта вам не воўк пярдзіць, а чалавек гаворыць!»

Уладзімір Караткевіч, з аднаго боку, «усіхні», з другога – ледзь не ў кожнага(-ай) ён «свой». З’ява натуральная, але, бадай, замінае дамовіцца пра канкрэтныя крокі, каб увекавечыць яго памяць у Цэнтральным раёне г. Мінска. Да таго ж не ўсе чытачы захавалі да твораў класіка ХХ ст. цёплыя пачуцці. Во былы актывіст «беларускай-беларускай» перабудовачнай суполкі «Талака» Уладзімір Бараніч адказваў мне ў сваім блогу: «Караткевіч быў абавязковым чытвом у Талацэ. Натуральна паўплываў [на мяне]… ледзь не ўсяго перачытаў. Што вабіла? Ня памятаю. Я тады быў нэафіт беларускай рэлігіі, а Караткевіч — прарок яе. У рэлігійных тэкстах для нэафітаў усё важна. Пэўна, мова, найперш. Я ж тады мове вучыўся. Ну і рамантызм квазігісторыі ў дачыненьні да нацыяналізму… Але пазьней я ў ім разабраўся і лічу яго вельмі шкодным міфастваральнікам штучна накінутай літвінам беларускай ідэі». Мяркую, не будзе вялікай абмылай параўнаць Караткевіча з Аляксандрам Грынам – у тым сэнсе, што яго проза часам вяла да «павярхоўнага энтузіязму» (пра Грына так пісаў В. Коўскі).

Памерлы 36 год таму Караткевіч не мае патрэбы ў маёй абароне, а ўсё ж падкрэслю: яго творы – не фастфуд, і найчасцей энтузіязм чытачоў быў не павярхоўны. Меркаванне Васіля Быкава я спісаў з інтэрнэт-старонкі адной магілёўскай школы: «Творы Уладзіміра Караткевіча з захапленнем чытаюць розныя людзі, рознага веку і густаў, але, мне думаецца, большасць ягоных кніг знойдзе свой удзячны водгук у маладых сэрцах. Ён сам быў да скону сваіх дзён надта малады па натуры і ведаў, чым крануць маладыя душы». Прыкладна пра тое ж – урыўкі з кнігі «Нацыянальная ідэя» (2005) палітыка, пісьменніка, палітзняволенага Паўла Севярынца:

Уладзімір Караткевіч быў, ёсць і будзе галоўным рамантыкам беларускай нацыянальнай ідэі… Гістарычны эпас, вершы, п’есы й кінасцэнары аднаўлялі ў масавай сьвядомасьці ўсю аграмаду Беларусі часоў ВКЛ і Рэчы Паспалітай. Уладзімір Караткевіч стаў нашым Вальтэрам Скотам, Аляксандрам Дзюма і Шарлем дэ Кастэрам у адной асобе.

Караткевіч пісаў ужо для мільёнаў пакаленьня ўрбанізацыі, што ў 60-х – 80-х зрабілі Беларусь гарадзкой – і расказваў менавіта пра гарадзкую Беларусь Сярэдневечча. Беларускія палацы, замкі, храмы! – для сырое вясковае нацыі, якая перабіралася ў панэльныя шматпавярхоўкі, гэткае адкрыццё было грымотамі сярод яснага неба…

Караткевіч стварыў масавую нацыянальную сьвядомасьць, масавы попыт на беларускую літаратуру, першы фэномэн нацыянальнае масавае культуры – і гэта пры тым, што ягоная клясыка была ў прынцыпе элітарнай. Дзясяткі тысячаў сьвядомых беларусаў дагэтуль зачытваюцца менавіта Караткевічам.

Ён не памёр – як і большасьць ягоных герояў, ён загінуў. Згарэў дарэшты, выканаўшы сваю місію. І пакінуў гэты сьвет рыхтык напярэдадні перабудовы й Адраджэньня – у 1984-м.

Але дагэтуль бачыцца: у белай, адпрасаванай кашулі, як ён пісаў заўжды, сьпяшаючыся й баючыся не пасьпець – адрывіста, востра, аўтаручкай, быццам пяром, Караткевіч расстаўляе кропкі над «і» й зьнічкі «у» кароткага.

Зараз слова cаўсім іншаму пісьменніку – менчуку Альгерду Бахарэвічу. Фрагменты з яго эсэ 2012 г.:

У розных апытаньнях кшталту «Як я стаў тым, кім я стаў» Караткевіч мусіць ісьці на першым месцы сярод названых крыніц уплыву, і зь вялікім адрывам. Менавіта ён шмат каго зрабіў беларусам. Дапамог выдумаць сябе. У кожнага зь яго чытачоў атрымлівалася па-свойму. У меру ўласных таленту, фантазіі і густу. Вядома, што мы жывем настолькі шчасьліва, наколькі здольныя сябе выдумаць. Але кожнага Караткевіч у свой час чапляў — варта было разгарнуць кнігу, любы з раманаў.

Караткевіч — чалавек з ключом, яго мэта — адкрыць, завабіць, паказаць дарогу. У прадмове ягонай кнігі для школьнікаў «Зямля пад белымі крыламі» ён сам кажа пра тое, што дае чытачам «ключ ад краіны»: а далей вы ўжо самі…

Захапленьне сышло, а дакладней, яго перадаеш іншым, тым, хто мае патрэбу, гэта такая адмысловая беларуская эстафэта. Павага засталася.

Цікавіць спадчына Караткевіча таксама бардаў Галіну і Барыса Вайханскіх, каторыя колькі год таму перабраліся ў Ізраіль. Яны выконваюць песню на верш У. К. «Мокрыя травы».

Ды што казаць – нават Віктар Бабарыка ў СІЗА КДБ чытаў Караткевіча!

Паважліва ставяцца да Ўладзіміра Сямёнавіча таксама (некаторыя) чыноўнікі. У снежні 2019 г. яны выбіралі «кнігу года», і… «Мы ўзялі аналітыку з OZ.by, “Белкнігі”, “Саюздруку”, тавараправодных сетак пра тое, колькі кніг было куплена, якога аўтара, якая кніга была найбольш запатрабавана ў 2019 годзе, – сказаў намеснік міністра інфармацыі Ігар Бузоўскі. – У выніку перамагла кніга Уладзіміра Караткевіча „Каласы пад сярпом тваім”, перавыдадзеная выдавецтвам „Папуры”. Што вельмі сімвалічна напярэдадні 90-годдзя класіка, якое мы будзем адзначаць у наступным годзе». Праўда, у першым квартале таго года кнігі Караткевіча ў рэйтынгу «Белкнігі» знаходзіліся толькі на 32-м («Каласы…») і 34-м месцах («Чорны замак Альшанскі»).

Караткевіч – аршанскі малец, і, мабыць, у справе ўшанавання варта ісці плысці ад вытокаў. Адно афіцыёзнае выданне паведаміла ў лістападзе 2019 г.:

У Оршы ёсць дом Уладзіміра Сямёнавіча, дзе ён пісаў славутае «Паляванне…», куды прыязджалі яго сябры Рыгор Барадулін і Генадзь Бураўкін. Пасля вайны Караткевічы купілі ў вёсцы зруб і перавезлі яго ў Оршу. З таго часу будыніна належыць іх сям’і. Летась яе выкупіў бізнесмен Андрэй Балабін, каб рэстаўраваць, да 90-годдзя з дня нараджэння пісьменніка стварыць тут музей і перадаць яго мясцовай уладзе.

Штосьці больш крэатыўнае сёлета прапаноўвала Паліна Сцепаненка, літаратуразнаўца і праваабаронца. У нататцы «Крыніца Караткевіча» (racyja.com, чэрвень 2020):

Думаю пра крыніцу, якая была ў Воршы напрыканцы вуліцы Караткевіча, а тады Касманаўтаў. Я памятаю яе з 70-ых гадоў, а з’явілася яна, напэўна, раней. Крыніца на самым беразе Дняпра. Там было такое месца, дзе стаялі лодкі-пласкадонкі. У бераг быў укапаны вялікі ланцуг, а да яго малымі ланцугамі прымацоўвалі лодкі… Пасля ўсё знікла – лодкі, вялікі ланцуг, крыніца. Але думаю, што не зусім зніклі, а проста пад зямлёй цяпер. Там шмат рознага жалеззя валялася пасля ў 80-ыя гады – рэшткі парэзанай на кавалкі баржы, на якой я асэнсоўвала смерць Караткевіча ў 1984 годзе. Цяпер там проста трава, лодак даўно няма. Мне здаецца, што крыніцу можна аднавіць. Адкапаць. Гэта не плач па крыніцы, якую ніхто не нішчыў адмыслова, а ідэя аднаўлення. Крыніца не знікла, яна ёсць – толькі трэба падумаць, як яе аднавіць, можа нават у межах адзначэння 90-ых угодкаў Караткевіча. І факт, што тую крыніцу Уладзімір Караткевіч бачыў і піў з яе – міма яе не пройдзеш, калі спускацца да ракі па вуліцы Караткевіча (Касманаўтаў). Памятаеце, як у вершы: «Вуліца Касманаўтаў збягае ў лагчыну з гары. Вытокі яе – у горадзе, вусце яе – у Дняпры».

Першая кніга рамана «Каласы пад сярпом тваім» завецца «Выйсце крыніц». Мажліва, невыпадкова тое, што ў 1967 г. Караткевіч пасяліўся ў Мінску менавіта ля Вадаправоднага завулка 😉

Тыя кварталы ў Цэнтральным раёне сталіцы, якія хацелася б ідэнтыфікаваць як мікрараён «Каштанаўка» і ўключыць у турыстычныя маршруты, вядомыя не толькі імёнамі Уладзіміра Караткевіча і Адама Мальдзіса. Гісторык літаратуры Анатоль Сідарэвіч нагадаў, што ў 1976–1991 гг. на вул. Веры Харужай, д. 46/1, кв. 24 (г. зн. зусім побач з «домам Караткевіча») жыў паэт Алесь Разанаў. А ў доме № 48 нейкі час – паэт Анатоль Вярцінскі.

Утульны дворык для паэта(ў)

Якасныя графіці на сценах дамоў – гэта няхутка і нятанна. Быў бы рады ўчуць «дзелавых людзей»: як да лістапада 2020 г. на вул. В. Харужай зрабіць аналаг(і) таго, што з’явілася на вул. Кузьмы Чорнага ў Мінску і на вул. Дзяржынскага ў Мёрах Віцебскай вобласці?

Мінскі і мёрскі муралы (2020)

І вось яшчэ думка… Быў бы я гешэфтмахерам – гандляваў бы правам пасядзець на лавачцы насупроць пад’езда, дзе ў 1967–73 гг. жыў Уладзімір Караткевіч 😉

Пад «караткевіцкім каштанам». Справа ад пад’езда відаць і «акно Караткевіча» (на 2-м паверсе)

Ну, як А. Бендэр з «12 крэслаў» браў грошы за ўваход у пяцігорскі Правал. На жаль ці на шчасце, я – не Астап Ібрагімавіч, і ад параўнальна сумленных заробкаў трымаюся наводдаль. Аднак лавачку маглі б узяць «на аловак» дзеячы турыстычнай індустрыі.

А вось аўтобусна-тралейбусныя прыпынкі на бульвары Шаўчэнкі. Цяпер яны cумнаватыя:

Можна ж вырабіць водаўстойлівыя абоі з выявамі спачылага Караткевіча, жывых Вярцінскага, Мальдзіса, Разанава – і аздобіць імі шкляныя паверхні! Мяркую, нават ганаровы грамадзянін Мінска Мікола Чаргінец, які жыве побач, на вул. Гая, 4/2, маральна падтрымае такую ідэю. Усё-такі ён пісьменнік, аўтар дэтэктываў, якія пахвальваў той самы Быкаў. І добра знаёмы з Адамам Глобусам, cуседам Караткевіча па лесвічнай пляцоўцы…

Прыпынак на бульвары побач з 68-м паштовым аддзяленнем – нядаўна быў абклеены сацыяльнай рэкламай ад міністэрства па надзвычайных сітуацыях, і свет не перакуліўся (на сучаснай птушынай мове гэта завецца «брэндаваны прыпынак»)

Заўжды скептычна ставіўся да «Нью-Васюкоў» кшталту шагалаўскага квартала на 50 га ў Віцебску, таму не прапаную нічога экстраардынарнага. Паўстаў жа ў 2017 г. сціплы «парк пісьменнікаў» каля Нацыянальнай бібліятэкі – практычна на голым месцы. Раён жа бульвара Шаўчэнкі – месца «намоленае», з гісторыяй, легендамі. Мовазнавец Зміцер Саўка (1965–2016) мог бы яшчэ многа распавесці… Дадам, што ніколі ў нашых гутарках ён не прылічваў бульвар да «Старажоўкі».

Рог бульвара і вул. Асіпенка. Недзе тут у пачатку 1980-х стаяў аўтамат з газіроўкай, з сіропам (3 кап.) і без (1 кап.), пастаянна таўкліся людзі. Затое цяпер усё пакрыта плітачкай!

Пакуль суд ды справа, маладое пакаленне Каштанаўкі-Мінскай самасцвярджаецца, наносячы на сцежкі ды муры квартала малюнкі з мядзведжай пысай.

Каля вул. В. Харужай, 44; вул. П. Асіпенка, паміж дамамі 19 і 21; бул. Шаўчэнкі, 5

Што б гэта значыла? Больш нідзе такіх малюнкаў не сустракаў… Хіба дзеткі-кветкі пранюхалі, што менавіта на В. Харужай, 48 У. Караткевіч напісаў «школьнае» апавяданне «Былі ў мяне мядзведзі» (1970), і цяпер ілюструюць яго? Ці ёсць іншыя версіі?

Вольф Рубінчык, г. Мінск

wrubinchyk[at]gmail.com

12.07.2020

Апублiкавана 12.07.2020  17:52

Вирус или «Беларусалим»?

Решил кое-что написать о книге Павла Северинца «Беларусалім. Золак» («Беларусалим. Рассвет») и о реакциях на неё. Пожалуй, не лучшее время, но не коронавирусом же единым… И без меня есть кому выступить за или против карантина в стране. Пока в Беларуси вроде никто от COVID-19 не умер, но в конце февраля 2020 г. в США и Израиле тоже не было умерших. А сегодня в РБ вирусоносителей больше, чем тогда насчитывалось в двух странах, вместе взятых. Что наводит на грустные мысли о ситуации, которая может возникнуть у нас недели через четыре…

Меня тошнит от шуточек «первого лица» – будь то о Жириновском и водке, будь то о тракторах или хоккее как «лучшем антивирусном лекарстве». Не исключаю, что после таких шуточек многие люди (я о жителях столицы, которых вижу каждый день) «забивают» на взаимное дистанцирование в общественных местах, например в магазинах и транспорте.

«Лучше умереть стоя, чем жить на коленях»? Наверно, в своё время переоценил я «несоветскость» Лукашенко. Фраза, произнесённая испанской коммунисткой Долорес Ибаррури, была знакома чуть ли не всем советским людям, но что произошло после звучных слов 1936 года (ещё и лозунг «Но пасаран!» вошёл в обиход)? Республиканская Испания проиграла войну Франко, народ, в понимании коммунистов, зажил «на коленях», да и сама Ибаррури предпочла смерти эмиграцию… И померла полвека спустя.

В общем, «cмелые» заявления власть предержащих как-то не утешают. Остаётся надеяться на Б-га и доблестную санслужбу (которая, впрочем, объективно не способна заменить собой все госведомства и закрыть все амбразуры)… а может, нас выручит тёплая весна, вирус снизит активность, и мы окажемся в «оке тайфуна». Или, как в российском мультфильме 2009 г., из будущего прилетит Алиса Селезнёва с вакциной?

Так вот, о «Беларусалиме». Летом 2017 г. на belisrael появился отрывок из первой части, осенью того же года «Беларусалім. Золак» вышел отдельной книгой, состоялась её пышная презентация в конференц-зале минского отеля…

Весной 2018 г. Белорусский ПЕН-центр замутил очередной конкурс, дабы оценить и премировать художественные книги, впервые вышедшие в 2017 г. Там было два приза: основной (1000 евро) и «утешительный» (кажется, дорогая шариковая ручка). Кому отдать основной, решали голоса литераторов; за «утешительный» могли голосовать и читатели. Литераторы имели право назвать три книги, достойные премии… я выделил следующие:

  1. «Прыступкі да Храма Святога Духа» (Людміла Паўлікава-Хейдарава). Мінск: Галіяфы.
  2. «Вялікая пралетарская сэксуальная рэвалюцыя» (Зміцер Дзядзенка). Мінск: А. Н. Янушкевіч.
  3. «Беларусалім. Золак» (Павел Севярынец). Дніпро: Середняк Т. К.

Именно в таком порядке.

Всего в жюри вошли 100 человек; 32 голоса было отдано за роман Альгерда Бахаревича «Сабакі Эўропы», 23 – за творение П. Северинца (но «рядовые читатели» предпочли «Беларусалім»). В конце мая 2018 г. мы с женой присутствовали на церемонии награждения Бахаревича и Северинца.

Книги-«конкурентки»

Зачем я всё это рассказываю? Дело в том, что в 2020 г. нашлись люди, возжелавшие доказать: роман Северинца плох и вреден, а голосовавшие за него в 2018 г. ошибались. В фейсбуке с 10 по 23 марта с. г. публиковался целый «сериал» от бывшей сотрудницы газеты «Літаратура і мастацтва», критикессы Анастасии Грищук, где «Беларусалім. Золак» разбирался «по косточкам». Было где-то 15 язвительных публикаций – я сбился со счёта… С глумом вроде «Боже, за какие грехи ты послал нам Северинца?» (17.03.2020)

Выводы г-жа Грищук сделала такие:

Перевод на русский:

Дочитала, отписалась, выспалась, но ощущения самые отвратительные. Это какой-то фанатичный белорусскоязычный шансон. Пока даже не разобралась, из-за какой грани шедевра более противно – из-за содержания или формы.

Свобода слова должна быть, и эта книга должна быть. Но ведь мозги у людей тоже быть должны быть. Иначе – белорусская христианская диктатура. Хотя какая она христианская…

Знаете, сначала было смешно, а теперь просто страшно. Какое-то безнадёжное отчаяние. Как катком проехали. Я не понимаю, почему книгу поддержали люди прогрессивные, свободолюбивые. Неужели не видно, что автор книги не думает ни о какой Беларуси? Достаточно пары страниц, чтобы понять, с каким презрением он относится к народу. У меня впечатление такое: есть раздутые до неба амбиции, а обосновать их наличие нечем. В таком случае человек обращается к иррациональному – тут имеем дело с Богом. Схожая история была с анекдотическим «читайте сердцем».

П. Северинец и его оппонентка Зоя Кедрина Грищук. Фото автора + из fb.

По мне, если произведение не нравится, напиши рецензию, ну две. Обильный «урожай» постов о «Беларусаліме» (порой и с переходом на личность автора) свидетельствует либо о некоторой зацикленности, либо… Здесь остановлюсь, чтобы не множить сущности.

Вот кто в 2018 г. голосовал за «Беларусалім. Золак» в рамках упомянутого конкурса «Кніга году»:

Александр Адамкович, Анатолий Астапенко, Антоний Бокун, Сергей Ваганов, Светлана Вранова, Дмитрий Дашкевич, Галина Корженевская, Андрей Ким, Надежда Ким, Анатолий Кудласевич, Нина Листота, Вольф Рубинчик, Пётр Рудковский, Олег Рукаль, Виктор Сазонов, Константин Северинец, Александр Томкович, Любовь Владыковская, Наталья Харитонюк, Сергей Чигрин, Анна Шевченко, Алексей Шеин, Дарья Шеина

Кого-то я уважаю больше, кого-то меньше, с кем-то вовсе не знаком. А вот бывший секретарь белорусского комсомола, ныне – видный литературовед Александр Федута не только знает всех, но и наслышан об их (нашем) подходе к присуждению премии: «Они поддержали, потому что даже не пробовали начать читать. Полное доверие автору».

Экс-начальник управления общественно-политической информации администрации президента в который раз соврал. Я готов подтвердить где угодно и когда угодно, что перед голосованием в мае 2018 г. прочёл полный текст книги «Беларусалім. Золак», отдав свой голос за книгу П. Северинца в здравом уме и трезвой памяти.

Дальше – больше. Ольга Мазурова ответила Федуте: «Думаю, по крайней мере половина из тех, кто проголосовал (список здесь), читать пробовали. Но если кто-то и прочёл целиком, то единицы». А. Ф.: «У меня из этого списка вопрос лишь к Сергею Ваганову. Я знаю его как человека со вкусом и очень сомневаюсь, что он отдал свой голос в силу читательских впечатлений. Были, наверное, какие-то внелитературные соображения. Остальные, я посмотрел, – партийные. Не в смысле БХД, а в смысле взглядов. Со взглядами не спорю, но ведь книга действительно не того уровня».

Что сказать? «Чья бы корова мычала»? (В 1990-х годах товарищ бегал по партейкам, умудрившись стать коммунистом накануне развала Советского Союза, когда КПСС деградировала на всех парах.) Повторить вслед за В. С. Высоцким: «Я ненавижу сплетни в виде версий»? Кстати, с Федутой мы состоим в одном творческом союзе, но общих дел, помимо участия в съезде СБП, у меня с ним не было… Надеюсь, и не будет.

Для тех, кто после вопиющего казуса 2006 г. сохранил доверие к «видному деятелю» (мне неприятно, к примеру, что его лживые комменты одобряла Ольга Маркитантова). В политизированную организацию я входил, ни много ни мало, 30 лет назад. Простившись с юными пионерами на рубеже 1980-90-х, не вступал ни в какие комсомолы. Ратую за развитие в Беларуси парламентаризма и партийной системы, однако, имея диплом политолога, от присоединения к той или иной партии всегда уклонялся. Полагаю, что мои коллеги, вступившие в ОГП, БНФ и проч., утратили независимость, необходимую в профессии (впрочем, это их выбор). Я же могу себе позволить критику в адрес любого «босса» – и позволял… А в «Катлетах & мухах» слово давалось как «левым», так и «правым». Пусть кто-нибудь объяснит, в чём заключается «партийность» моих взглядов.

Наверное, в государственных языках Синеокой не стал бы лишним неологизм «фядуціць/федутить» (=заниматься инсинуациями, особ. в политических и литературных вопросах). Но ближе к делу.

По условиям конкурса члены жюри не обязаны были обосновывать свои предпочтения, и права, наверное, Наталья Харитонюк, которая в 2020 г. вежливо «отшила» даму, пытавшуюся выяснить, почему Н. Х. в 2018 г. голосовала так, как голосовала. И всё же… скажу несколько слов о «Беларусаліме» и собственной «мотивации».

Книга довольно объёмная (почти 400 страниц убористым шрифтом, писалась более 10 лет), и лёгким чтивом её не назовёшь. Автор попытался воспользоваться приёмами фантастики, детектива, но более всего – христианской/экуменической проповеди. Такого явления в белорусской литературе ещё не было; с другой стороны, получился «микст», и не все части одинаково интересны… Кое-где писатель оборачивается публицистом (впрочем, это не упрёк, иначе пришлось бы забраковать прекрасную книгу Джорджа Оруэлла «Памяти Каталонии», неплохие «израильские» романы Григория Свирского).

Обнаружив в книге моего давнего знакомого достоинства и недостатки, я поддержал её, потому что достоинств, как ни крути, больше. П. С. создал свой оригинальный мир, похожий и не похожий на современную Беларусь. В этот мир веришь, как веришь в реальность Москвы из булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Да и кое-что шахматное есть в нём.

«Охранник культурного наследия» Антон Астапович в рамках того же обсуждения с участием Грищук и Федуты высказался так: «Поддержали по принципу – он же от режима пострадавший». Здесь он не совсем неправ, однако правоты в моём случае – процентов на 10. Да, я учитываю личность автора (совсем отделить её от произведения невозможно), и скорее прочту книгу пострадавшего. А прочтение, как уже было сказано, для меня необходимое – но не достаточное – условие, чтобы нечто поддержать. Я ведь не работаю на «Радыё Свабода», где порой хвалят, не прочитав!

Ниже предлагается фрагмент из произведения П. Северинца в переводе с белорусского. Книга не гениальна (потому, между прочим, и 3-е место в моём списке), но и отнюдь не бездарна. Пророческий, кстати, вышел отрывок – замгоссекретаря Совета безопасности РБ действительно оказался причастен к «тёмным делам», что постепенно выясняется в 2019–2020 гг. Жизнь имитирует литературу? 🙂

По замыслу автора, «Чёрный квадрат» – зловещая и таинственная корпорация, стремящаяся навязать своё господство в Беларуси. Ей противостоят «объединённые христиане», но в первой книге трилогии победить им не удаётся…

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

29.03.2020

* * *

Ещё не пикнуло двенадцать на табло в его кабинете, а за столом все были в сборе.

Начальник гэбэ, генпрокурор, заместитель Совета безопасности, главный пограничник – и только что отштампованный Зверь.

Тимур проверил свои часы и немного успокоился. По крайней мере, внутри всё под контролем. Боятся, гниды. Все, как штыки. Знают, что сбор днём у него – это ЧП. Не пошевелятся. Молчат, лишь гэбист на стуле ёрзает, других осматривает. Что ты вертишься, обалдуй.

Обвёл взглядом – все опустили глаза. Гарем, да и только.

Поднялся и молча, медленно, тяжело начал обходить квадрат стола – словно ещё кого-то ждали. Затылки каменные, неподвижные, только гэбист косится. Напряглись. Биту бы сюда, да как Аль Капоне в фильме «Неприкасаемые» – посносить им бошки.

Министр обороны уже восемь лет по будням, день в день, в рабочее время заезжает к замужней секретарше своего подчинённого, командира дивизиона, забирает её в 15.00 из дома (в приёмной в это время «шеф на совещании»), везёт в гостиницу «Беларусь», оттопыривает в одном из номеров – и ровно в 16.00 водитель забирает министра, а спустя минут 15-20 наша Инесса Арманд: подмылась, расчесалась, пешедралом гордо чешет на свою улицу Чичерина. Восемь лет, Тимур!

Генпрокурор, мажор, зять врачихи урода, юрфак, нос в кокаине. С окладом тысяча триста баксов в месяц он полгода назад оформил на жену коттедж на улице Рябиновой за два с половиной миллиона. Я ему столько не плачу. Холера, тогда кто?

Кто – выясняет его сосед, похотливый главный гэбист, и уже который месяц выясняет, твою мать. Может потому, что у самого геморрой, летает в самую дорогую проктологию в Европе, в Вену, и аккуратно платит по 40-50 тысяч за недельные сеансы… А затем арендует целый горнолыжный спуск на альпийском курорте за $30 тысяч в день.

У заместителя Совбеза, ещё советского кадра, запачканного в делишках Урода, десятка два фирм и фирмочек, гроздьями висят – на детей, племянников, тёщу, стоматолога тестя, да куда ж тебе столько лезет, валуй ты… Прёт и прёт, не брезгует даже бетонными плитами со стройки подведомственного госпиталя, запер неделю назад 14 штук на дачу дочери под Логойском. Зверь, который присматривается к его креслу, полушутя пугает на входе: «У!» – и тот шугается, прикрывается ладонями между ног.

Пни, дубовые пни, тянут все соки из этого болота, сгниют сами, но не дадут места другому.

В полной тишине обошёл целый круг, вдруг сгрёб годовой отчёт «Чёрного квадрата» и грохнул на середину, в бездну полировки.

– По результатам года мы стали главным налогоплательщиком в государстве.

Тишина.

– А вчера хохляцкая спецура депортировала моих четверых людей, которые занимались группой фанатиков. Там всё кубло, инфа только косвенная, нужна группа на месте, и вот тебе на. Двое сотрудников после ДТП на Партизанском по-прежнему в госпитале. Никто не задержан.

Совбезник поднялся, гэбист покосился на Зверя.

– Очевидно, кто-то сливает информацию Владимирову.

И тихо-тихо, чтобы холодок прошёл по коже:

– А вы здесь сидите… как пни.

Не шевельнутся.

– Первое. Все эти оптовики на рынке опиума для народа… Игоревич, ну это же ваш невидимый фронт, ёж вашу двадцать, сколько можно… Мафия с крестами на пузе. Оборзели в последнее время. Надо прижать. Всё, что есть у нас – коттеджи, вытрезвители, педофилия, гомосятина, би, транс, неправильно оформленные бумаги на строительство и регистрацию их… лавочек, всё мне на стол до двенадцатого, ноль-ноль времени. Плачу поштучно.

Второе. Религиозные фанатики. Экстремисты, паспортисты, шизонутые – подчёркиваю, ре-ли-ги-оз-ны-е, – полный список сюда. Их всех через агентуру, паблики, форумы – всех необходимо загнать в Полоцк, на открытие нашего комплекса. Зажжём им там… файер-шоу. Там и накроем всех кучей. Сейчас всех туда, в массовку.

И третье. Владимиров.

Помолчал. Тишина – жуткая.

– Личного материала недостаточно. Мне надо абсолютно всё на него, его замов, подзамов, полузамов, крышевателей, крадунов, наркодилеров, участковых, до последнего мента. Товарищ Владимиров работает против нас, а значит, против интересов государства, понимаете? Всё, что касается системы эмвэдэ – до двенадцатого, ноль-ноль, мне. Контора, прокуратура, жалобы на ментовский беспредел, всех, у кого на них зуб – зубы рядочком вот сюда, на мой чёрный, мать его, квадратный стол.

*

Свет Верхнего города под солнцем зиял на всю стену. Машины и люди кишели внизу, как черви. Собор. Ратуша. Костёл. Обломки костей в грязной ране, которую он только что нанёс этой земле с высоты тридцатого этажа.

И Тимур почувствовал, как где-то далеко внизу, с ударом грузового лифта, в давно застывшем бетонном котловане башни произошла стыковка тверди, точки опоры – с рычагом его силы, которая перевернёт мир.

(Павел Севярынец. «Беларусалім. Золак». Дніпро, 2017. С. 278–280. Перевёл В. Р.)

Так рекламируется продолжение романа – «Беларусалим. Сердце света». Планировалось к выходу в апреле 2020 г., но?..

Опубликовано 29.03.2020  21:47

Мойше Кульбак по-белорусски и парадоксы еврейской культурной жизни

20 декабря 2019 года в презентационном зале минского книжного магазина «Светоч» произошло событие,  равно значимое для белорусской и  еврейской культурной жизни.

Сергей Шупа

Один из немногих, можно сказать, считанных профессиональных переводчиков с языка идиш Сергей Шупа представил собравшимся первый перевод на белорусский язык романа-мистерии Мойше Кульбака «Мэсія з роду Эфраіма” (1924 г.). Говорить о самой книге в частности  и о творчестве Кульбака в целом можно бесконечно, но это, возможно, станет темой моей отдельной литературоведческой публикации, а сейчас я приглашаю читателей мысленно присоединиться к гостям презентации.

Следует отметить, что в относительно небольшом зале яблоку упасть было негде и очередь из мечтающих получить автограф переводчика  была достаточно внушительной. Особенно приятно было увидеть на мероприятии известных белорусско- и русскоязычных авторов Беларуси, а также других представителей культурной общественности страны.

Ася Фруман                                                               Дмитрий Строцев

Кроме прекрасного идиша в исполнении редактора книги, преподавателя и музыканта из Украины Аси Фруман, в зале прозвучали поэма Кульбака «Вильна» в новом переводе на русский язык (переводчик – Игорь Булатовский, чтец – поэт, ответственный редактор альманаха «Минская школа», культурный деятель Дмитрий Строцев),

а также видеоклипы музыкальных композиций на стихи Кульбака – блестящий проект Vesna Vaško (на youtube  под псевдонимом  Vesna Cáceres),

Издатели Весна Вашко и Андрей Янушкевич

которая как владелец пражского издательства Vesna и жена переводчика сыграла важнейшую роль в том, что уже второй перевод ранней модернистской прозы Кульбака выходит в свет на белорусском языке. Издательством-партнером на этот раз выступило замечательное белорусской издательство «Янушкевіч». (Благодаря главному редактору  и владельцу Андрею Янушкевичу книга Кульбака окажется во всех городах и населенных пунктах Республики Беларусь, на полках  лучших книжных магазинов страны).

Татьяна Скарынкина                  

Альгерд Бахаревич

 Сергей Харевский

Об особом значении идиша и его носителей для культурной истории и современности Беларуси проникновенно говорили замечательная белорусская поэтесса и журналист Татьяна Скарынкина, известный белорусский писатель Альгерд Бахаревич, не менее известный искусствовед и краевед Сергей Харевский. Особенно мне понравилась меткое замечание переводчика книги: «… у Менску не было яўрэйскай меньшасці…”. Pечь идет об общеизвестном статистическом факте – во многих городах и местечках Беларуси до революции евреи составляли абсолютное большинство населения. У меня создалось впечатление, что на время презентации течение времени повернуло вспять,  и я слышу звучание многоязыкого и многокультурного старого Минска, где работают еврейские газеты, где существует еврейское отделение Союза белорусских писателей, а целые городские улицы разговаривают на идише, который хорошо понимают белорусские и польские соседи. Итак, проект, включающий качественный и современный перевод и издание книги Кульбака, успешно реализован.  Уверена, что она – книга — найдет своих благодарных белорусских читателей.

Но уж такова наша белорусская жизнь, что в любой бочке меда найдется противная ложка дегтя. К сожалению, в последнее время очень сократились связи между белорусской и еврейской культурной общественностью. Конечно, большие проекты типа Ханукального концерта в филармонии или Дня еврейской культуры на площади у ратуши не обходятся без высококвалифицированных музыкантов, певцов и танцоров всех национальностей. Но речь не об этом, а о постоянном  культурном диалоге.  Я помню, как в Минском еврейском общинном доме звучали голоса Рыгора Барадулина (один из самых значимых белорусских поэтов, переводчик и личный друг многих белорусских еврейских писателей), Алеся Камоцкага (известный белорусский бард, в  репертуаре которого есть музыкальные композиции, созданные на переводы с идиша на белорусский)  и других ярких деятелей белорусской культуры. Причем  такие встречи проходили не в рамках пафосных больших мероприятий, а просто на еженедельных встречах  Клуба творческой интеллигенции. Поверьте мне, что еврейская тема является достаточно значимой в современной белорусской литературе. Например,  относительно недавно вышел уникальный еврейский номер журнала «Прайдзiсвет», где новое поколение белорусских переводчиков представило свои переводы литературы еврейской тематики с идиша и иврита, английского, итальянского, и т.д. (Интересующиеся могут найти и прочесть весь номер в сети Интернет). Я полагаю, что еврейская общественность должна ценить и знать наше общее культурное наследие, быть включена  в первую очередь в белорусский, а не российский современный культурный процесс. Тогда не придется слышать от некоторых евреев фраз типа: «Мы тут в России, в Белоруссии…». Мы не в России, мы – граждане независимого государства Республики Беларусь. В этой стране на еврейских кладбищах и в расстрельных ямах лежат наши предки… Именно поэтому так больно резануло меня полное отсутствие «официальных евреев» любого уровня на уникальном культурном мероприятии – первом переводе романа Мойше Кульбака на белорусский язык. Остается только надеяться, что угасший культурный диалог возобновится на новом уровне и на постоянной основе.

Инесса Ганкина,

культуролог, член Союза белорусских писателей

 

Опубликовано 03.01.2020  19:07

 

Дм. Быков о ситуации в Беларуси

*

Дмитрий Быков: В Беларуси ужасная деградация на всех уровнях

Российский писатель дал жесткую оценку ситуации в Беларуси: «25 лет фактического рабства даром не прошло»

Фото с сайта afisha.tut.by

Поводом для этого послужил вопрос слушателя в эфире программы «Один» на радио «Эхо Москвы», который попросил Дмитрия Быкова прокомментировать протесты против интеграции в Минске.

– К сожалению, главная проблема в том, что рабство не проходит даром, — отметил писатель. — И 25 лет фактического рабства в Беларуси, которое мы наблюдали, оно также даром не прошло. Я не верю, что при Лукашенко там успела сформироваться внятная оппозиция. Конечно, Лукашенко стилистически цельный и при нем может возникнуть стилистически цельный протест. Ну как при Сталине возникали выкованные сталинизмом диссиденты.

Но пока я этого не вижу. Я видел в Беларуси в последние 25 лет ужасную деградацию на всех уровнях. И большой литературы за последнее время я там не видел, хоть отдаленно сравнимой с Короткевичем и даже с Алексиевич. Я не видел за последнее время там серьезной драматургии, кинематографа. Не видел я там ничего, что могло бы как-то спровоцировать культурный взрыв. А раз этого нет, то нет и оппозиции. Большое ощущение, что нет.

Писатель Дмитрий Быков известен также своим критическим отношением к нынешней российской власти и к Владимиру Путину в частности. Месяц назад он заявил, что режим деградирует и «трещины уже пошли».

Периодически Дмитрий Быков высказывается и о ситуации в Беларуси. Год назад писатель заявил, что никогда не видел нашу страну такой испуганной. Поводом для этого стало начало переговоров между Минском и Москвой по поводу углубления интеграции.

Источник (20.12.2019)

* * *

Дмитрий Быков: «Ситуация в белорусской культуре безнадежна? Ничего подобного я не говорил!»

Российский писатель пояснил свою позицию о происходящем в Беларуси

Фото с kvitki.by

«Судя по вашим оценкам в прошлой программе, ситуация в белорусской культуре безнадежна, но так ли это на самом деле?» Ничего подобного я не говорил! Мне задан был конкретный вопрос: «Может ли Беларусь войти в Европу легко, взять курс на Европу?». Я сказал честно: нет. Для того чтобы произошел сейчас такой масштабный поворот, нужно, чтобы произошел культурный взрыв, которого я не наблюдаю.

После этого Владимир Некляев поспешил напечатать открытое письмо, очень уважительное, очень корректное.

«Неистребимая имперская инфекция». Некляев резко ответил Быкову

С Некляевым я готов эту проблему обсуждать, это проблема интересная. Но с журналистами, которые хотят на этом хайпануть, которые поспешили налететь, я не готов это обсуждать. С блогерами, которые начинают хамить: «А с какой стати нас должно интересовать мнение Быкова?»… Оно вас интересует почему-то.

Понимаете, я не пытаюсь показывать белорусским авторам, как жить. Я пытаюсь отвечать на поставленный вопрос. Бежать от этого вопроса я бы не хотел. Да, в Беларуси есть прекрасный молодежный театр, который умудряется вдобавок работать в условиях совершенно демократических, без единого руководителя, и это мне кажется удивительным ответом на ту диктатуру, мягкую, может быть уже, несколько старческую диктатуру, которую мы имеем сегодня в Беларуси.

Беларусь сегодня – это такой, говоря по-солженицынски, «каленый клин», к которому опасно прикасаться. Знаменитый вопрос: «А вот читает ли Быков по-белорусски, чтобы судить о белорусской культуре?» – я читаю по-белорусски, господа, это, в общем, не бином Ньютона.

Когда мне надо было прочесть роман моего любимого автора Короткевича «Евангелие от Иуды» (а он не был переведен на русский язык), как-то я справился с этим. Прислали мне белорусские друзья этот, кажется, третий том из его собрания сочинений, и прочел я его. Когда мне надо был прочесть в 2012 году, кажется, статью Альгерда Бахаревича «Темное прошлое Каяна Лупаки», которая вызвала такую дискуссию бешеную и закончилась, по-моему, чуть ли не выходом его из союз писателей, – прочел я эту статью с большим интересом. Там, как вы понимаете, Каян Лупака – это такая анаграмма Янки Купалы, и речь идет о его работе над глубоко советской поэмой «Над рекой Орессой», которая, конечно, трагический факт в его биографии. Что говорить?

Я достаточно внимательно слежу за творчеством Бахаревича, и мне очень нравится его роман «Собаки Европы». Роман, в котором сквозит бесконечная усталость от всех языков и от раздоров, с этим связанных, эти попытки поиска универсального языка. Он пошел на невероятный эксперимент: он выдумал язык для этого романа. Это джойсовская задача; язык этот, насколько я помню, называется «бальбута» (тоже аналогия бульбаты, такая довольно забавная).

Это такой детектив, немножко эковский. И я очень люблю Бахаревича. И «Белая муха, убийца мужчин» – конечно, выдающееся произведение. Вот я считаю, что, может быть, в сегодняшней белорусской прозе он – единственный по-настоящему оригинальный автор. Мне вот говорят: «А вы когда-то сказали, что поэзия Алеся Рязанова достойна Нобелевской премии, а как же сейчас?». Простите, Алесь Рязанов – поэт, сформировавшийся в 70-е годы, когда в белорусской литературе работали не только Мележ, Шамякин или Кулешов (официальные авторы), но и когда тот же Некляев редактировал «Родник», и вокруг него группировались чрезвычайно интересные поэты. И, конечно, Рязанов вынужден был подрабатывать литейщиком, но тем не менее сформировался он в те времена, а сейчас-то он живет большей частью не в Белоруссии, как это ни печально.

Мы можем, понимаете, констатировать дружно, что таких явлений, как Адамович, как Короткевич, как Быков, сегодняшняя белорусская литература не дает. У нас есть надежда на то, что они сформируются под действием беспримесно чистого абсурда, который там при Лукашенко существует. Но в том-то и дело, мне кажется, что эта диктатура еще и как-то эстетически такого феномена не порождает.

Может быть, потому что интеллектуальные силы истощены массовым отъездом огромного числа людей. Выдающиеся белорусские драматурги, такие, как, например, Пряжко или Богославский, все-таки работают в основном на российскую аудиторию и ставятся здесь, хотя Белорусский молодежный театр их ставит.

Я еще боюсь одного: это уж самый каленый клин, этого я очень боюсь касаться, вот поэтому я не хочу на эту тему говорить с журналистами, а вот с Некляевым поговорил бы с удовольствием, потому что Некляев сильный поэт. Но у меня есть определенные вопросы к его поэме «Русский поезд», хотя это, в общем, замечательная поэма, но тут, понимаете… Я никогда не употреблю пещерного слова «русофобия», но речь о другом. Как бы сегодня не случилась страшная ситуация, при которой белорусские художники (часто художники очень выдающиеся) не начали бы обвинять Россию во всех своих бедах и строить национальную идентичность на чувстве враждебности к ней. Россия дает сегодня многие основания для того, чтобы относиться к ней с паническим ужасом.

Но вместе с тем, все-таки роль России в формировании белорусской культуры XX столетия довольно велика, довольно значительна. В этом культурном диалоге многое формировалось. И то, что Гранин и Адамович – петербуржец и минчанин – вместе написали «Блокадную книгу», – это, мне кажется, пример чрезвычайно плодотворного сотрудничества, потому что сошлись два художественных метода: документальная проза Гранина («Клавдия Вилор» или «Эта странная жизнь») и сверхпроза Адамовича. Мне кажется, что в диалоге этих культур, в дружбе [Виктора] Астафьева и [Василя] Быкова (я был свидетелем того, с какой нежностью они говорили друг о друге), мне кажется, это более вдохновляющий пример.

Я считаю без преувеличения великим документалистом Юрия Хащеватского. Но фильм его «Этот безумный, безумный, безумный ‘Русский мир’» мне кажется, все-таки, несколько плоским. Я понимаю эмоции, которыми он продиктован. Но я совершенно не готов эти эмоции разделять, притом, что очень многое там справедливо, очень многое там точно. Но Хащеватский вообще – выдающийся мастер. Его фильм «Обыкновенный президент» я поставил бы рядом с фильмом Ромма, к которому он отсылается самим своим названием абсолютно недвусмысленно.

Я просто хочу сказать, что обсуждение современной белорусской культуры очень затруднено целым комплексом очень сложных отношений внутри самой этой культуры. Вы знаете, сколько там сейчас дрязг, какой прямой травле подвергается тот же Некляев, какие фильмы снимает тот же Азаренок – между прочим, документалист весьма талантливый, рассказывая о том, как вся белорусская оппозиция проплачена Западом и эксплуатирует символику фашистов.

Это было, и Беларусь со многим столкнулась раньше, чем Россия. Вся эта «Анатомия протеста» там процветала. Неужели вы думаете, что это может для любой нации пройти бесследно? Конечно, нет. Это все приводит к очень сильной деградации прежде всего писательских отношений. Я думаю, что там своих склок хватает. И потом, если я говорю об определенном кризисе в этой культуре, почему, скажем, замечательному белорусскому режиссеру Аслюку позволено такое говорить, а про меня сразу какие-то блогеры (уверен, что абсолютно бескорыстные) радостно пишут: «Да что нам мнение Быкова?! Да каждый русский либерал – поскреби его и будет имперцем. Что за высокомерие?»

Да нет никакого высокомерия. А в русской культуре, что же, нет сейчас кризиса? Да в русской культуре сейчас такой кризис гигантский, что я не знаю, как она выйдет из него. Но закрывать на это глаза – такое поведение, мне кажется, описано у Мицкевича в стихотворении «Друзьям-москалям», или «Московским друзьям». Зачем же кусать ту руку, которая вместе с вами пытается сорвать ярмо?

Мне кажется, что как раз вот эта довольно подлая фраза – «каждый русский либерал заканчивается на украинском, на белорусском вопросе», – простите, если каждый русский либерал не готов восхвалять все, что вы думаете, делаете и говорите, – наверное, надо как-то все-таки учиться диалогу.

А эта нетерпимость – она и есть самый ядовитый плод той диктатуры, которую мы пожинаем. Ведь в русском, простите, политическом поле, господствуют сейчас такие интонации!

Я написал уже в «Новой газете» (опять же, грех себя цитировать), что если главным жанром русского застоя был анекдот, то главным жанром нулевых и десятых стал донос. Это тоже народное творчество, это тоже фольклор. И в доносе бывают такие удивительные глубины, такие параноидальные сдвиги, каких вы вряд ли дождетесь у Кафки! Но тем не менее, донос – это жанр довольно стыдный, мне кажется.

А разговаривать с Некляевым я был бы очень рад, и если бы у нас случилась возможность такого диалога – в эфире ли, в газете ли, при личной ли встрече (а мы знакомы), – я был бы счастлив этим, на самом деле. Только не надо меня все время спрашивать, а часто ли я бываю в Минске. Я часто бываю в Минске. Я просто не всегда организую фанфары по встрече меня там, чтобы вы об этом знали.

Источник (28.12.2019)

Комментарий политолога

С уважением отношусь к писателю Дмитрию Быкову и его литературным познаниям. Не раз вставлял его изречения в мои «Катлеты & мухі» – сериал, который выходил на belisrael.info в 2015–2019 гг. Да, его мысли интересны (каждая по-разному) и на что-то влияют. Вместе с тем специфика радиобесед, и на «Эхе Москвы» тоже, такова, что некоторые вещи неизбежно (порой – грубо) упрощаются. По-моему, рассуждения о 25 годах «фактического рабства» и «ужасной деградации» в Беларуси не вполне корректны. Себя рабом не считаю и знаю о множестве людей, которые не поддаются деградации. В общем, что-то в «эпоху Лукашенко» прогнило, что-то нет, а что-то и было гнилым до 1994 г.

Я бы поспорил о наличии непосредственной связи между «большой литературой» (театром, кинематографом, etc) и «внятной оппозицией» («раз этого нет, то нет и оппозиции»). Похоже, писатель находится в плену лого- и культуроцентричного подхода к политике, а ведь «высокая культура», к сожалению или к счастью, потеряла в последние десятилетия немалую часть своей мобилизующей силы. Другое дело, что г-н Быков вряд ли захочет со мной спорить… Опять-таки, неизвестно, к сожалению или к счастью.

Давно заметил, что со стороны руководство почти любой страны кажется более монолитным, чем оно есть на самом деле. Вот и москвич заявляет: «Конечно, Лукашенко стилистически цельный…» Если же не просто приезжать в Минск, а пожить здесь, «повариться», то обнаружишь, что стилистически «режим», установившийся в середине 1990-х гг., отнюдь не цельный: он всегда был соткан из противоречий и существенно эволюционировал за 25 лет (во всяком случае, более существенно, чем сталинский).

Если говорить об отношении к евреям и Израилю на высшем уровне, то, пожалуй, можно выделить четыре периода: 1) игнорирование или враждебность на фоне приближения к «телу» известных ксенофобов (Скобелев, Костян) – до конца 1990-х; 2) начало заигрывания – примерно с 2000 г., года визита Лукашенко в Израиль; 3) активное заигрывание после 2007 г. – словно бы в знак компенсации за нелепые речи о Бобруйске и евреях (очевидно, не обошлось без советов лорда Белла); 4) постепенное затухание интереса к «еврейскому фактору» – с середины 2010-х гг., когда было подписано соглашение о безвизовом режиме с Израилем, не во всём оправдавшее себя.

Официальная идеология, о необходимости которой для государства было сказано ex cathedra весной 2003 г., «кроилась» в РБ из разных «лоскутов» – марксистских, либертарианских, консервативных, отчасти и националистических. Неудивительно, что она до сих пор напоминает тришкин кафтан, но и до «беспримесно чистого абсурда» не доросла. Точнее будет сказать, что абсурда в ней всё-таки явно меньше, чем в позднесталинские годы.

И последнее: роман Владимира Короткевича «Христос приземлился в Городне», он же «Евангелие от Иуды», был переведен на русский язык почти сразу после написания – Наумом Кисликом (публикация 1966 г.). Иная версия на русском языке увидела свет в 2011 г. (переводчик – Пётр Жолнерович).

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

29.12.2019

Опубликовано 29.12.2019  07:28

В. Рубинчик. Грустное обаяние ПЕНа

Позавчера, 26 октября, в минском Дворце искусства состоялся очередной съезд общественного объединения «Белорусский ПЕН-центр», официально зарегистрированного в нашей стране. На момент открытия съезда в организации числилось немногим более ста человек (по разным источникам, 112 или 113), и событие могло бы пройти незамеченным, если бы не шлейф разнообразных скандалов «до», «во время» и «после».

Думал-думал, вставлять свои две копейки или нет. С одной стороны, высказалось множество самих ПЕНовцев – чуть ли не все, кто посетил Дворец искусства (а зарегистрировалось для участия в съезде 59 человек). Я же в этой организации не состою, да и на съезд не ходил. С другой стороны, пишут о проблемах ПЕНа «и жук, и жаба» – даже те, кто знает о его работе ещё меньше меня. Вот вам яркий пример: из израильской Тверии вещает выпускница журфака БГУ 1964 г., переводящая название книги Павла Северинца «Лісты зь лесу» как «Голоса из леса»…

Автор этих строк, по крайней мере, знаком со многими участниками событий – с кем-то сидел в одной «окрестинской» камере 18 лет назад, с кем-то играл в шахматы, с кем-то просто беседовал или обменивался электронными посланиями. Да и положение обязывает – с дипломом политолога хочешь не хочешь, а будешь посматривать на «массовые мероприятия»… В общем, я решился 🙂 Цитаты ниже даются в переводе с белорусского.

Случай с ПЕН-центром любопытен как раз тем, что за риторикой о (не)соблюдении прав христиан и представителей ЛГБТ кроется борьба за распределение дефицитных ресурсов, в том числе и политических. Кое-кто пытался, да и пытается использовать организацию как трамплин для политического самоопределения.

Конфликт сопредседателя незарегистрированной партии «Белорусская христианская демократия» с руководством ПЕН-центра продолжался лет 5, то затухая, то возобновляясь. Не вдаваясь в детали, опишу его суть. В 2014 г. Павел Северинец отказался платить членские взносы под предлогом нежелания финансировать «неправильные» действия руководства (как он сам это объяснял позже: «после выставки каминг-аутов в офисе ПЕНа и мероприятий, связанных с пропагандой гомосексуального образа жизни под эгидой организации я принципиально несколько лет не плачу взносыхочу быть уверенным, что немалые для меня деньги, оторванные от бюджета молодой семьи, не пойдут на плохое дело»).

По Уставу, выплата ежегодных взносов – обязанность членов организации. Теоретически, Павла могли исключить ещё в 2015 г., но, видимо, тогдашнее руководство (председатель – Андрей Ходанович) смотрело сквозь пальцы на «сбор средств». В 2017 г. А. Ходановича сменила Татьяна Недбай – сторонница более жёсткой линии. Сразу же был исключён другой многолетний должник, Сергей Шапран (формально он был исключён 02.11.2017, ещё «при Ходановиче», но Т. Недбай, избранная председателем ПЕНа 05.11.2017, поддержала решение об исключении, не поставив С. Шапрана в известность о том, что оно принято; лишь в октябре 2019 г., после публичного скандала, г-жа Недбай принесла г-ну Шапрану извинения «от имени организации». – уточнение 05.01.2020), а в конце 2018 г. требования об уплате были предъявлены Глебу Лободенко и Павлу Северинцу. Поскольку увещевания не дали результата, обоих решением Рады исключили в январе 2019 г.

Всё бы ничего, но почему-то в ПЕНе не принято (было?) сообщать о решениях тем, кого эти решения касаются. Об исключении П. Северинец узнал только в апреле 2019 г. и, естественно, возмутился, предположив даже, что оно было приурочено к сносу крестов в Куропатах и к Пасхе.

30 апреля я отправил запрос Т. Недбай, и 02.05.2019 получил ответ: «Почтенный Вольф, Павла Северинца исключили на раде 15 января. Сообщить об исключении собиралась ему и другим исключённым после очередной рады 30 апреля, но в результате сообщила ему 22 апреля, т. к. он спросил у меня об этом в мессенджере. Надо также сказать, что с августа прошлого года мы написали Павлу несколько писем с просьбой заплатить взносы и предупреждали, что в противном случае мы будем вынуждены исключить его из ПЕНа. Павел ответил только на одно письмо, и в нём отказался платить взносы из-за несогласия с гейпропагандой, которой якобы занимается ПЕН». Я частично опубликовал этот ответ в «Катлетах & мухах», попеняв обеим сторонам конфликта.

22 октября, в преддверии съезда ПЕН-центра, П. Северинец распространил своё (скажу мягко) неоднозначное открытое письмо «Культурный марксизм и его комиссары» посредством сайта krynica.info. В нём политик развил тему «ненавистников христианства» и призвал «достойных белорусских поэтов, писателей и публицистов которых в ПЕНе большинство» удалить из Рады группировку «комиссаров» (некоторых назвал пофамильно). По его мнению, «Коммунизм разных сортов – большевизм, марксизм, новейший леволиберальный радикализм – должен быть отброшен белорусской культурой наравне с немецким нацизмом и российским империализмом как враждебная Беларуси идеология», иначе… Ну, дальше «страшилки».

Столь яркое послание не осталось незамеченным, во всяком случае в сети. «Против» или «за» высказались, к примеру, известные в белорусской журналистике и/или литературе Дмитрий Гурневич, Мария Мартысевич, Кастусь Шиталь, Северин Квятковский, Галина Жарко, Кристина Бандурина, Юлия Шарова, Стась Карпов (см. здесь). По-своему отреагировали члены Рады ПЕН-центра Татьяна Недбай, Сергей Дубовец, Андрей Ходанович. А кто-то подметил сходство в риторике исключённого писателя-политика и Зенона Позняка. И покреативил…

Я полагаю «марксистскую угрозу» в современной Беларуси сильно раздутой, а отождествление защитников ЛГБТ с марксистами и большевиками – демагогическим приёмом. Тем не менее, больно было читать личные нападки неплохой писательницы Ю. Шаровой на автора «Культурного марксизма…»

И вот – «съезд, кто кого съест». 26 октября обе стороны конфликта отчасти выиграли, а в чём-то потерпели поражение. П. Северинец, предварительно внёсший денежную задолженность, слегка покаялся за резкость своего послания, заявил, что признаёт Устав ПЕН-центра и Хартию международного ПЕН-клуба (предусматривающие равные права на защиту для всех категорий творческих людей, «марксистов» и нет). Попросился назад в организацию, и с «лёгкой» руки ведущего на голосование была вынесена казуистическая формулировка… В итоге лишь 27 человек проголосовали за подтверждение январского решения Рады об исключении П. С. Поскольку 27 составляли меньше половины зарегистрированных (напомню, таковых было 59), Павел вновь оказался в организации. Некоторые его оппоненты в знак протеста начали рвать свои мандаты и покидать помещение (небезызвестный хохмач Евгений Липкович…)

Т. Недбай тоже признала отдельные свои ошибки, в частности, при исключении С. Шапрана (восстановили и Шапрана, и Семёна Букчина, не платившего взносы лет 10). С другой стороны, сторонник П. Северинца Алексей Шеин при голосовании не попал в руководящие органы, где остались Т. Недбай, А. Ходанович… «С третьей стороны», избрание на должность председателя Белорусского ПЕН-центра Светланы Алексиевич, «открытой к диалогу с христианами», П. Северинец считает относительным успехом.

Впрочем, рассуждать о выборах можно с долей условности: здесь и сейчас (28.10.2019) официальный сайт организации, равно как и fb, о них ничего не сообщал. Был ли на момент избрания «вождей» кворум в зале, вопрос спорный. Пока что председателем в публичном пространстве по-прежнему именуется Т. Недбай, а не С. Алексиевич, а её первым заместителем – Павел Антипов, «демонизированный» в письме П. Северинца.

История ещё не закончилась, и выводы делать рановато. Но сразу после съезда о выходе из ПЕНа заявил «литературный тяжеловес» Альгерд Бахаревич: очевидно, решения, принятые на съезде, да и новое руководство (пусть и не обновленное полностью), пришлись ему не по вкусу.

А. Б., «возмущённый до глубины души», эмоционально пообещал, что вместе с ним уйдут «несколько десятков человек». Затем он уточнил, что «желание [уйти] на сегодня имеет каждый третий член ПЕНа». Думаю, это wishful thinking: люди в Беларуси довольно инертны, и литераторы не исключение (т. е. максимум десяток решится на выход). К тому же писатель, сожалеющий о том, что много лет назад присоединился было к ПЕН-центру, позволил себе… гм, неточность в формулировке.

ПЕН – не единственная организация, в которую входил А. Бахаревич. В 2006–2011 г. он являлся членом Союза белорусских писателей, откуда также ушёл со скандалом, обвинив руководство в различных грехах.

Во втором послании А. Б. о массовом «хлопании дверями» уже не говорится. Думаю, что даже если ПЕН-центр покинет 30 человек, организация устоит (останется-то почти втрое больше). Другое дело, к чему она придёт? На что в нынешних условиях способно «элитарное» общественное объединение – допустим, что С. Алексиевич всё-таки его возглавит, удержав противоборствующие стороны в рамках минимальных приличий?

ПЕН-центр создавался в Беларуси – тогда ещё БССР – в 1989 году. В него принимались писатели, критически относившиеся к советскому строю, т. е. организация задумывалась как «антисоветская» альтернатива Союзу писателей. Возможно, спонсоры – среди которых в 1990-х был и фонд Сороса – надеялись при помощи «свободомыслящих» литераторов укоренить в стране идеи «открытого общества».

Как мне представляется, первоначальная «миссия» ПЕН-центра в Беларуси утратила актуальность. В новом веке некогда консервативный Союз писателей, растеряв наследство советского времени, постепенно отказался от ориентации на «власть имущих» – особенно после 2005 г., когда его покинула «группировка Чергинца». И тоже стал делать заявления правозащитного характера (например).

Сейчас уже не так просто ответить, чем возможности более массового Союза белорусских писателей (свыше 450 членов) cущественно разнятся от возможностей ПЕНа. Кто-то говорил о первой организации, что это писательское «министерство внутренних дел», а вторая, мол, «наш МИД». Однако и СБП нынче довольно активно работает с зарубежными партнёрами, способствует изданию переводной литературы. Даже ведение съездов обеих организаций в последние годы брал на себя один человек – бывший комсомольский, позже БНФ-овский активист, знающий толк в манипуляциях на разных уровнях… Короче говоря, функции во многом дублируются, а взносы в СБП меньше 🙂

Рассуждая обо всех этих деталях, отнюдь не призываю к слиянию двух писательских обществ или поглощению «младшего» «старшим». Вместе с тем должен признаться, что от скандала и кризиса, охвативших (около)литературные круги в последние недели, не чувствую ни боли, ни стыда… Ну, разве что некоторое разочарование.

Помимо всего, выбор делегатами съезда своего «нового лица» не выглядит многообещающе. Даже если абстрагироваться от путаных идей Светланы Александровны (см. здесь, здесь…), имеющих мало общего с «классическим либерализмом», напрашивается тезис о неумении или нежелании нобелевской лауреатки заниматься общественной деятельностью. Так, С. А. Алексиевич не первый год числится в Раде Союза белорусских писателей, но об активности писательницы на ежеквартальных заседаниях Рады СБП известно немногое. То же можно сказать об её прежнем (не)участии в выборных органах белорусского ПЕНа.

На вручении премии «Книга года». Минск, 28.05.2019 (отбор победителей и церемония награждения были организованы Белорусским ПЕН-центром; справа – победительница М. Мартысевич)

Намного хуже, чем сейчас, уже не будет – наверное, «будет ничего». Похоже, новая председательница слабовато ориентируется на «внутренней кухне» организации, без чего вряд ли можно говорить о примирении враждебных группировок, а тем более о развитии. Быть же «свадебным генералом» С. А., по её словам, не хочет, считая подобную роль уделом мужчин. Или всё-таки хочет, учитывая то, что несколько недель назад приняла «декоративную» должность вице-президента Международного ПЕН-клуба?.. Как тут обойтись без банального: «поживём – увидим».

Вольф Рубинчик, г. Минск

28.10.2019

Опубликовано 28.10.2019  18:07

Послесловие

Вот уж не думал, что у коллег всё так запущено – ни вчера, когда писал «Грустное обаяние…», ни даже сегодня утром… Днём 29 октября на заседании Рады ПЕН-центра (с подачи трёх дюжин членов, недовольных тем, как прошёл съезд 26.10.2019) П. Северинца изгнали из организации повторно. При том, что к съезду он компенсировал сумму взносов за 5 лет – выходит, не только и не столько в деньгах тут было дело.

Соглашусь с теми, кто усматривает во всей этой возне заменитель политической борьбы, к которой недовольных ситуацией в Беларуси реально не подпускают на протяжении пары десятилетий. Сублимация… Но за высказывание мнений, пусть даже неприятных и терминологически некорректных, нельзя исключать из общественного объединения. ПЕН наступил на те же грабли, что в прошлом году Белорусская федерация шахмат.

Подойду к ситуации формально (на самом деле юридический аспект тут важен). Разобранное сегодня «персональное дело» вообще не должно было касаться периода, когда П. Северинец не входил в ПЕН. Неполиткорректные тексты распространялись 22-23 октября, а приём их автора в организацию, состоявшийся 26-го, как бы начал его ПЕНовскую биографию «с чистого листа». Т. е. оцениваться по существу могло лишь поведение П. Северинца за прошедшие трое суток. Неужели за это время политик потряс основы организации, существующей 30 лет?

Увы, в оценке С. Алексиевич (см. выше) я не ошибся. Не очень удивили и сегодняшние разглагольствования М. Жбанкова: «Мы имеем дело с сознательным шагом наперекор организации – речь о письме, опубликованном накануне съезда. Он [П. Северинец] выступил с провокационным заявлением против руководства и принципов организации. Сколько мы будем прощать ему этот шаг?» А вот какую липкую дрянь выпало прочесть у «хохмача»:

Небольшая историческая справка. 26 октября 2001 года я примкнул к антифашистскому шествию группы молодофронтовцев с Павлом Северинцем во главе (одной из главных целей шествия, инициированного Яковом Гутманом, было добиться признания в РБ подвига Маши Брускиной, казнённой в 1941 г.). Нас арестовали и держали в спецприёмнике на пер. Окрестина: меня трое суток, Павла – десять. Липковича с нами, как нетрудно догадаться, не было.

Ещё к вопросу о «наших нравах». Местные СМИ в последние дни охотно обсуждали состояние дел в ПЕН-центре. И почти не замечали того, как бывшая министр информации РБ пищом лезет в палату представителей, хотя, по-моему, скомпрометировала себя куда больше, чем Павел (читать здесь и здесь). Видимо, Белорусский ПЕН-центр – более влиятельная структура, чем «нижняя палата парламента»…

…Надеюсь, что крайне спорное решение Рады будет пересмотрено и отменено.

В. Р.

Добавлено 29.10.2019  21:55

Отклики от читателей из Минска (в переводе с бел.):

Вот спросите у меня: зачем тот ПЕН Павлу СеверинцуСергею Шапрану и другим хлопцам, а также немолодому Семёну Букчину? Не понимаю, зачем им эта кампания. Не читал и, наверное, ничего не потеряю, если не прочту писаний Недбай… А кто такие Антипов? Жбанков? Я же и в СБП вступил тогда, когда его активно преследовали. Так СБП хотя бы делает «Дзеяслоў» и «Літаратурную Беларусь», книги выпускает… А что ПЕН?

И я был прав, когда сравнил членов ПЕНа, не оппонентов, а врагов Павла Северинца, с большевиками. Как тут не упомянуть расправы в большевистской партии? Вспоминается прочитанное: как на заседании ЦК этой партии его члены бросали чернильницы, пресс-папье и прочие «подручные материалы» в сторону оратора – Льва Троцкого. И как Лев Давидович, увёртываясь от ударов, продолжал речь. Как большинство изгнало Троцкого за границы СССР, как в том самом году вдобавок к «левой» оно скрутило и «правую» оппозицию, как в стране «победного социализма» воцарилось единственно правильное учение…

Единственная надежда – Северинца, как Троцкого, «они» не убьют. А их расправа с Павлом за инакомыслие славы и чести им не прибавила. И нобелевская лауреатка теперь выглядит как соучастница расправы. В её биографию это обязательно запишется.

Анатоль Сидоревич

*

Мне не близки взгляды Северинца, и я понимаю, почему «ЛГБТ-леваки» нервно отреагировали на призывы Павла выкинуть их из ПЕНа. Кстати, они сделали в точности то, что предлагал сделать он – выкинули его. Но методы, которыми это всё делалось, ничего, кроме отвращения, не вызывают: на заседание Рады пригласили противников Северинца, но не его самого. Выслушать лишь одну сторону – это яркий показатель стремления к справедливому решению, ага!

Такое впечатление, что белорусские литераторы наконец решили заинтересовать публику, которая их мало знает, и вышли к ней. Только забыли, что не следует этого делать в грязном нижнем белье.

Змитер Дяденко

*

  1. Спорное решение ПЕНа есть смысл пересматривать и отменять лишь в том случае, если ПЕН имеет какие-то перспективы. А Вы сами в них сомневались (то, что он «более влиятельная структура», чем «палатка», говорит лишь о том, что «когда мы достигли дна, снизу постучали» (С) С. Е. Лец).

2а. О непохожести взглядов Алексиевич на «классический либерализм». А она ему присягала? Её взгляды – средние советско-диссидентские (равнодействующая тех самых либералов, настоящих марксистов и консерваторов-«почвенников», описанных Андреем Амальриком, к объединению которых приложил руку ныне покойный Владимир Буковский). У меня самого долгое время были такие же, потому меня не очень удивляет, что они дожили до конца второго десятилетия нового века.

2б. Не я приметил, что в «евроскептицизме» сейчас сходятся Зенон Станиславович и Александр Григорьевич. Так что если считать, что белорусская оппозиция всё производит равнодействующую взглядов, аналогичную советско-диссидентской, то у «евроскептицизма» есть много шансов туда не попасть.

Пётр Резванов

30.10.2019  11:01

 

В. Рубинчик. Ещё раз о слове «жыд» и названии группы «Жыдовачка» (2)

  1. Собственно о группе «Жыдовачка», о реакциях на её появление

Иррациональный страх перед языком – это, видимо, белорусская особенность.

Альгерд Бахаревич, 2013

Часть первая моего опуса потянула за собой ряд откликов и некоторую дискуссию – спасибо всем отозвавшимся.

О борисовской группе написал в ноябре 2018 г., как только  борисовчанки активно заявили о себе в сети:

Год назад девушки из города Б. основали капеллу «Жыдовачка», которая играет еврейские мелодии. Название не всем понравилось, и вот что я прочёл в fb-аккаунте капеллы: «Как играть штетлфолк в Беларуси, называться “Zhydovachka” и не отгребать от русскоязычных белорусских евреев– а никак! Играть, называться и отгребать». Действительно, есть евреи, которые отреагировали, словно бык на красную тряпку – кто-то даже обещал пожаловаться в администрацию Цукербергии… Надеюсь, девушки (их теперь шесть) не бросят своё дело. Слова «жыд», «жыдоўка» мне видятся архаичными – ну так музыкантки и восстанавливают, как умеют, старые еврейские танцы! Ну правда ведь, 100-200 лет назад носители белорусского языка не юзали слово «яўрэй», хотя попытки «раскрутить» нечто подобное делались и до известного постановления 1925 г. Так, на рубеже 1917–1918 гг. Симон Дяков с Могилёвщины писал в редакцию газеты «Вольная Беларусь»: «Пока слово жыд будет существовать, использоваться в печати и речи, до тех пор останется живучим ядовитый корень антисемитизма… Замените это слово весьма благозвучным словом еўрэй”. Редакция в № за 07.01.1918 ответила: «Слово жыд не имеет в себе ничего позорного, и еврейская масса у нас не оскорбляется от этого названия».

Соглашусь с незнакомым мне Ильёй Шведиком (21.11.2018, fb-группа «Белорусские евреи»): «Отношение к использованию конкретных слов зависит от эмоциональной окраски использующего. В целом, конечно, в большинстве случаев данное слово в 2018 году на территории бывшего СССР используется для оскорбления евреев, и его использование неприятно мне как еврею. Но конкретно в этом случае не вижу ничего оскорбительного. Вижу, наоборот, попытку возрождения еврейской музыкальной традиции, что мне, как еврею, даже приятно».

В 2019 г. «дискуссия» разгорелась с новой силой и вышла за рамки социальных сетей. Но прежде чем перейти к аргументам и контраргументам, поговорю ещё немного о слове «жыд» – о том, как оно воспринималось в БССР 1920-х гг. и позже. Откуда в ХXI веке пошли окрики: «Пора и власть употребить!»? Вероятно, от того самого постановления Бюро ЦК КПБ(б) 24 июля 1925 г., в котором содержалась резолюция: «Считать необходимым изживать из употребления в белорусском языке слова жыд, заменив его словом яўрэй. Для этого в дальнейшем дать соответствующие директивы коммунистам — иметь в виду настоящее постановление в своей работе, в частности по Инбелкульту и Госиздату».

До 1925 г. слово «жыд» употреблялось не только в заграничных, но и в советских белорусских изданиях, возобновлённых после 31 июля 1920 г. (второе провозглашение Беларуси как советской республики, в коем участвовал и бундист Арон Вайнштейн). Так, в № 5 за 1921 г. журнал «Вольны сьцяг» народного комиссариата просвещения ССРБ, опубликовал статью Змитрока Бядули о рукописи чернокнижника, где была и «жыдоўска-беларуская этнаграфія», и упоминание «Жыдоўскай гістарычнай камісіі» при наркомпросе (сам Бядуля – он же Самуил Плавник – её и возглавлял). Статья была перепечатана в 2003 г. В первой половине 1920-х гг. подобные «жуткие» тексты не были единичным явлением; так, в минском журнале «Асьвета» за июль-август 1924 г. можно прочесть о «жыдоўскіх школах» Беларуси и воспитании «жыдоўскага дзіцяці».

Общеизвестно, что поначалу в руководстве советской Беларуси были заметны евреи: та же Мария (Эстер) Фрумкина некоторое время руководила тем самым наркомпросом ССРБ. Я просматривал газеты «Звезда», «Савецкая Беларусь» и др. белорусские издания первых лет советской власти. Там не встречались мне протесты белорусских евреев – высокопоставленных или не очень – против употребления в белорусском языке слова «жыд».

По чьей инициативе вышло вышеупомянутое постановление ЦК, я не знаю: так или иначе, поначалу оно не воспринималось чересчур всерьёз. В поэме коммуниста Михася Чарота «Карчма» (1925) есть, например, такие строки: «Шлёма жыд… Шлёма разумны… Ён гаворыць: што гэта за НЭП?» Поэма была спокойно издана центральным бюро «Молодняка» в Минске-1926 и получила высокую оценку критиков. На идиш её перевёл другой певец нового времени, Изи Харик (перевод вышел в минском журнале «Штерн», № 11, 1926). И М. Чарота, и И. Харика в 1937 г. расстреляли – но не за невыполнение решения Бюро ЦК 1925 года…

Скорее всего, активная борьба со словом «жыд» началась в советской Беларуси после 1928 г. – на фоне кампании по борьбе с антисемитизмом, символом которой стало «дело Баршай». Могу предположить, что власти не справились с искоренением юдофобии и пошли путём наименьшего сопротивления: возвели своё партийное постановление в «закон» и привлекали к ответственности «за антисемитизм» всех, кто употреблял слово «жыд», пусть даже по инерции (естественно, таких людей было много, особенно среди беспартийных). Об этом написал Рыгор Бородулин в своём эссе 1990-х гг. «Толькі б яўрэі былі!..»: «Соберутся, бывало, за чаркой, а Янкель подзуживает Ивана: «Ну, кто я? Скажи». – «Жыд!» – вырывается само из уст Ивана. Так, далеко не ходя, белорус и заработает срок».

В сентябре 2019 г., реагируя на статью «“Жыдовачка” – это в Беларуси комплимент или оскорбление?», Зисл Слепович изложил ту же историю так: «Жыд – нормативный этноним в белорусском языке, пока большевики из России его не выкорчевали, отправив ни в чём не повинных крестьян в Сибирь за их язык». Не споря с тем, что попытка удаления слова из языка была насильственной и искусственной, я бы не стал утверждать, что этноним «выкорчевали» (разве что в официальном употреблении), и не возлагал бы всю ответственность на «большевиков из России». Наверняка с употреблением «жыда» по разным причинам боролись и местные.

Разгромив систему религиозного образования и нанеся удар по еврейским традициям, в процессе ликвидации НЭПа лишив доходов значительную часть белорусских евреев, власти разрешили им называться «яўрэямі», а не «жыдамі» – как по мне, слабое утешение. В 1941–44 гг. нацисты «отзеркалили» подход большевиков: эксплуатируя завоёванную Беларусь, угоняя многих её жителей на принудительные работы и устраивая Хатыни, гитлеровцы «зато» позволили обедневшим белорусам называть евреев «жыдамі»… Полагаю, слова «жыд» и «яўрэй» не виноваты ни в том, ни другом случае.

В литературе белорусских эмигрантов «жыды» фигурировали сплошь и рядом. В послевоенной БССР слово «жыд» было скорее полулегальным, чем нелегальным: оно жило в народном языке, особенно в Западной Беларуси, и за него не преследовали так, как в предвоенное десятилетие. Но выросли поколения, привыкшие к «школьно-газетному» слову «яўрэй»; оно зазвучало в классических произведениях Василя Быкова (1924–2003), Владимира Короткевича (1930–1984), Ивана Мележа (1921–1976), даже у выросших в Западной Беларуси Янки Брыля (1917–2006) и Алексея Карпюка (1920–1992). В общем, я тоже привык и скептически отношусь к восстановлению «жыда» как нормативной единицы литературного белорусского языка. Войти в ту же реку дважды теоретически можно, но нужно ли?.. Вместе с тем, если слово «жыд» употребляется в живой речи без чьего-либо унижения, при трансляции фольклорных образцов, при воспроизведении того, что было создано в БССР до 1925 г., в Западной Беларуси до 1939 г. или в эмигрантской литературе – почему бы и нет?!

Мои размышления в чём-то перекликаются с выводами, сделанными в статье кандидата филологических наук Надежды Шакун «Яўрэй, жыд» (журнал «Роднае слова», Минск, № 12, 2005): «Слово жыд уже в ХХ в. получило негативную (пренебрежительную) коннотацию от русского языка… Безусловно, параллельное равноправное существование нескольких синонимичных антропонимов (жыд, яўрэй, габрэй, гэбрай, габрай) – лишь на пользу современному белорусскому языку, т. к. помогает разнообразить его лексический состав…» Правда, я не уверен в реальности такого равноправного существования.

Понятно, есть люди, утверждающие, что там, где пришла новая власть со своими порядками, народ должен (ать-два!) менять свой язык. Израильский журналист Марк Котлярский в выступлении на iton.tv 14.09.2019 горячо одобрил точку зрения некоей женщины-филолога (?): «Пока Западная Белоруссия входила в состав Польши и преимущественно там был польский язык, выражение жыдовачка не носило негативной коннотации, а после того как Западная Белоруссия стала частью нынешней Беларуси, это возражение отпало, и в любом случае это слово, жыдовачка, носит оскорбительный характер» (3:30 – 4:30). Так не бывает де-факто и не должно происходить де-юре: впутывать «государственную политику» в языковые вопросы допустимо лишь в крайних случаях. Даже в таких случаях государству следует не умалять права граждан на те или иные языки (диалекты, слова), а поощрять альтернативу. Между гонениями на иврит в Советском Союзе и лишением арабского языка статуса официального ввиду принятия в Израиле-2018 «Закона о нации», увы, наблюдается некоторое сходство.

Кстати, любопытен вопрос, а было ли формально запрещено слово «жыд» в советской Беларуси? На первый взгляд, да: постановление руководящего органа правящей партии – это не penis canina. Но не забудем, что в 1920-х партия ещё не слилась с госаппаратом, и в первой же статье Конституции Советской Социалистической Республики Белоруссии 1919 г. было написано: «Белоруссия объявляется республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам». Но продублировал ли Всебелорусский съезд советов (или хотя бы ЦИК БССР) решение бюро ЦК компартии БССР в 1925 г.? Очень сомневаюсь! Вот и выходит, что Вадим Акопян, не последний в еврейских кругах человек, прав, разъясняя «энтузиастам»: «Если в белорусском законодательстве нет прямого указания, что слово жид [sic] является оскорбительным, то ничего мы не сможем сделать» (14.09.2019).

«Подколки» вроде «Вы что, хотите, чтобы к вам обращались “жыд” или “жыдоўка”?» (см. например, реплику новой израильтянки Кэрэн Вольман в группе «Белорусские евреи», обращённую к защитнику «Жыдовачкі», минчанину Алесю Резникову: «К вам зараз таксама звяртацца: шаноуны жыд Алесь?», орфография оригинала сохранена) считаю беспредметными и демагогичными. В Беларуси вообще не принято обращаться к человеку с указанием его этнического происхождения – ну, может, в каких-то закрытых коллективах, где обычные нормы не действуют. Официально запись о «национальности» давно отменена в документах, ни «Нюрнбергских законов», ни даже деления на «пацаков» и «чатлан» в ближайшее время не предвидится. Если же общественное мнение дойдёт до того, что в стране к людям начнут обращаться не иначе как «гэй, рускі/кацап Іван» или «ну, паляк/лях Станіслаў!», то многим из нас будет уже всё равно, терпеть обращение вроде «габрэй Вольф» или «жыд Вольф».

Безусловно, журналистка Кэрэн имеет право считать, что в современной Беларуси «Жыдовачка» = «Оскорбление. Без вариантов». В то же время она (как видно, со своим соавтором Котлярским) полагает, что против борисовского ансамбля следует возбудить дело по статье 130 Уголовного кодекса РБ «Разжигание расовой, национальной, религиозной либо иной социальной вражды или розни», а это уже зря… Даже моё скромное знакомство с теорией и практикой юриспруденции в Беларуси 2000-х годов подсказывает, что занятие это бесперспективное. С формальной стороны ст. 130 п. 1 говорит об «умышленных действиях, направленных на возбуждение…» Оч-чень нелегко будет доказать в суде, что, называя свой коллектив «Жыдовачка», борисовчанки таили злой умысел, тем более что сами они утверждали обратное. Например, 9 cентября 2019 г.: «Группа называется по белорусскому традиционному танцу Жыдовачка, который записал в Борисовском районе этнохореограф и исследователь фольклора Н. А. Козенко».

Иные претензии к капелле «Жыдовачка» и её вдохновительнице сводятся к тому, что:

  1. Большинство белорусских евреев – против такого названия, а мнение большинства нужно уважать.
  2. Жители Беларуси в основном говорят по-русски, и поэтому публичное использование слова «жыдовачка» может придать легитимность аналогичному по звучанию слову из русского языка, а там и до антисемитских акций недалеко.
  3. Доктор филологических наук из целого института языковедения якобы сказал (на самом деле «кандидат наук» и «сказала», но К. Вольман и М. Котлярский перепутали пол Елены Лаптенок, а Котлярский чуть позже – и её научный статус), что «жыд» – это нехорошо.
  4. В названии «Жыдовачка» слишком много пиара и эпатажа.

Пройдусь по всем пунктам:

  1. Хорошо это или плохо, но никто из евреев Беларуси в отдельности и все мы вместе не обладаем монополией на исполнение еврейской музыки и танцев. Должны ли граждане иного происхождения, желающие взять для себя вывеску с «еврейскими мотивами», учитывать мнение «общины»? По-моему, это желательно (дабы лишний раз не обострять отношения), но юридически группа «Жыдовачка» никак не связана отношениями с местными еврейскими организациями. Она действует при борисовском Центре творчества детей и молодёжи, стало быть, в какой-то степени подчиняется ему.

Далеко не всё гладко и с опросом, устроенным в ноябре 2018 г. г-ном Григорием П. (кажется, гомельчанином) в фейсбучной группе «Белорусские евреи». О методологии я уж помолчу: сам Григорий признался, что формулировка его вопроса была не вполне корректна. Опрошено было всего 77 человек, т. е. в лучшем случае 1% от евреев Беларуси. Впрочем, в опросе участвовали и, к примеру, жители России, априори не знакомые с тонкостями белорусского языка. Что само по себе ставит под сомнение и замысел Григория, и выводы.

Ещё одна активистка из Гомеля, Жанна П., пожаловавшаяся на «Жыдовачку» израильским журналистам и наивно заявившая после выхода вышеупомянутого телесюжета, что теперь «Израиль за нас», предположила в фейсбуке, что 99% местных евреев относятся к проблеме равнодушно (себя она, похоже, видит «лучом света в тёмном царстве»). Ну, может, и не 99%, однако представляется, что мнение члена минской иудейской общины Юрия Тепера, высказанное здесь 15.09.2019, довольно характерно: «Я не сторонник названия Жыдовачка”, но и бороться с ним не считаю нужным. Пожалуй, его противники действительно, как написал Зисл Слепович, раздули из мухи слона».

  1. В чём-то повторюсь: языковые вопросы, как правило, не решаются путём давления большинства на меньшинство. Наличие в Беларуси 97% русскоговорящих (допустим, что это так, хотя к официозной социологии доверие невелико) не значит, что 3% говорящих по-белорусски должны под них подстраиваться. К тому же выбор жителем Беларуси русского языка не означает, что выбравший не владеет тонкостями белорусского. Разумеется, далеко не все русскоговорящие, услышав/увидев белорусское «жыдовачка», бросятся вводить в свой лексикон «почти то же, да не то же» слово по-русски (а может, и никто не бросится). Ну и, возможно, главное: практика не подтверждает, что после номера журнала «Arche» с «жыдамі» в 2000 г., словаря А. Астрауха в 2008 г., после фестивалей «Жыдовішча» 2006–2008 гг., многократного исполнения на публике песни пра «жыдоўку Хайку» в 2000-х–2010-х гг. и т. п. (см. 1-ю часть), в стране наблюдался какой-либо рост антисемитизма. Да и видеоролики с танцем «Жыдовачка» висят в сети уже несколько лет – по моим ощущениям, вреда они не принесли. Куда больше вреда от следующих рассуждений «не антисемитов» из «Парціі памяркоўных цэнтрыстаў» (август 2019 г.):

  1. Точка зрения кандидата наук Е. Н. Лаптенок, не вполне подходящая к ситуации с «Жыдовачкай», – лишь точка зрения, а не истина в последней инстанции. Даже в заключении Лаптенок, если верить «Радыё Свабода», сказано следующее: “…“жыд и хахол” – cлова с двойственной эмоционально-экспрессивной окраской… Оскорбительный характер может быть определён лишь в контексте. При этом слово жыд даёт явно негативную оценку в русскоязычной культуре и нейтральную в белорусскоязычной» (2018). В контексте, а не во всех случаях, как пытался уверить Котлярский (2:55 – 3:10).

Н. Голова (myza.by) и М. Котлярский – оба о себе высокого мнения. Может, им подружиться?.. 🙂

4. Исключать то, что в названии «Zhydovachka» есть элемент эпатажа, я бы не стал. Не знаю, как насчёт опыта в PR-технологиях, а эпатажности у «мозгового центра» группы хоть отбавляй. Многие реплики Н. Головой, особенно с использованием ненормативной лексики, мне не близки. Смущает и поддержка «Жыдовачкай», мягко говоря, спорного комментария от некоего «Кирилла из Петербурга». Он отписал 12.09.2019 Григорию П. (кому интересно, ищите здесь): «Это у вас элементарной порядочности нет, и уровень знаний русской литературы ниже уровня канализации. Весь XIX век и первую половину ХХ го слово “жид” это нормальное слово. Печатное, допустимое в литературе и газетах. Ваш единоплеменник жид Мордка стрелял в Столыпина. Газеты так и напечатали “жид Мордка стрелял в Столыпина” Ваше пафосное желание поучать при полном незнании русской литературы, заставляет задуматься, -“а так ли уж были неправы антисемиты начала ХХ века”? Поскольку в хамстве и нарочитом превозношении вечно выпяченном у Вас, есть нечто нездравое» (это исправленный автором, смягчённый вариант – поначалу было ещё гаже). В данном случае Григорий возмутился совершенно справедливо. Тем не менее пока причин для жёсткой реакции нет, и я надеюсь, что они не появятся в дальнейшем.

Выводы делайте сами, третью часть писать не собираюсь, на хорошие вопросы, ежели таковые возникнут, постараюсь ответить.

Вольф Рубинчик, г. Минск

18.09.2019

wrubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 18.09.2019  20:27

Отклики

Я бы привёл и такой пример: Антон Луцкевич (муж Сэрки Абрамович) до последней своей публикации не использовал слово «яўрэй». И его сын Лявон – тоже.

Кстати, за слово «жыд» несколько месяцев в российской каталажке просидел Григорий Ширма. И мой дед Николай посидел в ганцевичской «холодной». Оба западные белорусы, оба произносили это слово естественно, автоматически. Оба знали, что jewrej – это ругательство.

Анатоль Сидоревич, г. Минск (пер. с бел.)

*

Небольшое уточнение об ответственности “большевиков из России”. Если верить “Affirmative Action Empire” Терри Мартина, все коренизации в СССР завершились в 1933 году с Голодомором. Елена Маркова в своём “Пути к советской нации” пишет, что белоруссизация окончилась уже в 1928 г. Так что можно считать, что “жыд” шёл через запятую с “Менскам” и т. д. Поскольку у белоруссизации 100% поддержки не было, конечно, были и местные борцы с ней…
Пётр Резванов, г. Минск (пер. с бел.)  19.09.2019  13:38
*
Я дакладна не падтрымлівала каментар “Кірылы Пецярбурскага”. Гартаючы стужку ў мабільніку, можна чорта лысага лайкнуць і не заўважыць. Адказаць магу толькі за свае словы, пры памяці і асэнсавана напісаныя (Наталля Голава, г. Барысаў)
Я точно не поддерживала комментарий “Кирилла Из Петербурга”. Листая ленту в мобильнике, можно чёрта лысого лайкнуть и не заметить. Отвечать могу только за свои слова, при памяти и осмысленно написанные (Наталия Голова, г. Борисов)  22.09.2019  17:02

*

По группе «Жыдовачка» страсти кипят не на шутку. За последние пару недель споры о ней достигли уровня международного скандала, я попробую коротко своё отношение сформулировать:

  1. Я сам словом «жыд» пользуюсь только в ироническом смысле, когда «реконструирую» предположительно юдофобскую позицию либо собеседника, либо объекта сатиры.
  2. Мои родственники по еврейской линии этого слова сильно не любили, и я не хочу особенно выбиваться из этого ряда.
  3. Наиболее естественно это слово смотрелось бы в каком-то «кресовом» диалекте белорусского языка, но этот диалект, к большому сожалению, прекратил своё существование.
  4. Если бы я был лидером подобной группы, я бы её так не назвал. Но в самом факте существования вижу больше позитива, чем в спорном названии.
  5. Мне больше нравится уровень исполнения, стилистика и название группы «Kroke». Но я подозреваю, что в Беларуси нет спроса на серьёзный образ еврея и еврейской культуры. Ибо у нас нет интеллигентных краковских панов, с несколькими поколениями дипломов Ягеллонского университета в родословной, а есть только щирые этнодеревенские люди. Поэтому у нас нет ни группы «Kroke», ниКазимежа, ниМураново. Образ еврея у нас может быть (де-факто) либо негативным, либо народно-смеховым. На иное не хватит образования (по меньшей мере при моей жизни, а скорее всего – никогда). И если выбирать между отсутствием образа еврея и присутствием, но в комичной форме – я за хоть какое-то присутствие. Поэтому я не протестую против названия «Жыдовачка» (хоть от него и не в восторге).

Абсолютное большинство белорусов хоть «жыда», хоть «габрэя» могут воспринимать, в лучшем случае, в стилистике «купыла мамка коныка, а конык – без нагы… якая гарна йграшка… гыгы гыгы гыгы». Объективная реальность, данная нам в ощущении.

Из фб-аккаунта историка Алеся Белого, г. Минск (пер. с бел.) 23.09.2019  14:06

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (85)

Навагодні шалом! Віншую ўсіх, каторыя ловяць кайф ад 5779 года паводле яўрэйскага календара.

Засмучае тое, што з кожным годам галасы розуму ў віртуальнай прасторы, дый у свеце, гучаць усё больш прыглушана. Мо справа ў тым, што розум на планеце – велічыня пастаянная, а насельніцтва павялічваецца (аксіёма Коўла)? Дык у Беларусі яно, наадварот, змяншаецца. Дзякуючы мудрай дэмаграфічнай, эканамічнай і палітычнай палітыцы за 2017 год жыхароў стала меней на 12,8 тыс., хаця ёсць дзіўнаватая статыстыка, згодна з якой, наадварот, нас стала болей «прыблізна на 760 чалавек». Як сказаў бы вялікі рэжысёр: «Не веру». Узяць афіцыйны даведнік Белстату – там пазначана змяншэнне з 9504,7 тыс. чалавек да 9491,8 тыс.

За І квартал 2018 г. выявілася падзенне яшчэ на 7,5 тыс., за ІІ квартал – на 6 з нечым тысяч. Карацей, к ліпеню паказчык апусціўся ніжэй за стан 2011 г. (тады было 9481,2 тыс.), і нават іміграцыя ў Сінявокую і Працвятаюшчую ўжо не дапамагае. Што характэрна, падае нават колькасць насельнікаў Мінска: у ліпені 2018 г. было 1981,7 тыс., а ў студзені – на 800 чалавек болей.

Дапускаю, у прызначэнні С. Румаса «прэм’ер-міністрам» (насамрэч ён атрымае права на гэтую пасаду толькі пасля згоды палаты прадстаўнікоў, гл. Канстытуцыю і папярэдні выпуск «К&М») не апошнюю ролю адыграў той факт, што ён – шматдзетны бацька. Хіба мае навучыць беларусаў размнажацца 🙂

Тым часам тутэйшыя, дарма што лічацца адным з самых неэмацыйных народаў, ахвотна «ядуць» адно аднаго. Гісторыя з упёртым процістаяннем ля Курапатаў «пратэстоўцы – уладальнікі рэстарана і прымкнуўшы да іх Ізраілевіч» нагадвае казку пра мядзведзікаў, якія дзялілі галоўку сыру… (хто ў гэтай гісторыі ліса-«памочніца», здагадайцеся самі).

Няўменне шукаць і знаходзіць кампрамісы, дальбог, вылазіць бокам. Успомнілася гісторыя 2015 года… У лістападзе ўрадавая газета «Звязда» абвясціла: «У Мінску хутка можа з’явіцца помнік Васілю Быкаву», прадэманстравала макет помніка аўтарства Аляксандра Батвінёнка і Армена Сардарава. Які ўсчаўся вэрхал! І зорка, на якую абапіраўся пісьменнік, не падабалася, і тое, што ініцыятарам праекта быў названы старшыня Саюза пісьменнікаў Беларусі Мікалай Чаргінец – маўляў, якое ён мае дачыненне да «нашага Быкава»? Між тым… якія б адыёзныя крокі ні рабіў Чаргінец у 1990–2000-х гадах, у 1980-х яны з В. Б. калі не сябравалі, то былі ў добрых адносінах.

Тыповы адмоўны водгук (ад Ліліі Кобзік) змясціла інтэрнэт-газета «Салідарнасць» 24.11.2015. Даю фрагменты без перакладу, пакідаючы напісанне прозвішча архітэктара з малой літары на сумленні аўтаркі і рэдакцыі: «…этот памятник не только тонкое изощренное издевательство над памятью Быкова, кроме прочего, он добавит Минску в карму еще одну каплю сумрачной безысходности… Хочется сказать сардаровым и всем остальным: не делайте этого»

Мая рэпліка ў адказ, адпраўленая назаўтра, не зацікавіла выданне – такая во «Салідарнасць» 🙁 Што ж, апублікую хаця б тут і цяпер:

Я не заўважыў у праекце ні здзеку з памяці пісьменніка, ні «змрочнай безвыходнасці»: выраз твару і пастава адпавядаюць таму, што бачыў на прыжыццёвых здымках. На фота ў «Звяздзе» хутчэй відаць сум, а не змрочнасць. Наогул Васіль Быкаў не быў аптымістам, у многіх яго інтэрв’ю і творах, не толькі перад самай смерцю, праводзілася думка, што «нам тут шчасця не будзе». У Мінску нямала «вясёлых» помнікаў і скульптур (перад Камароўкай, у раёне плошчы Свабоды, у Міхайлаўскім скверы…), так што адзін сумны не сапсуе «карму».

Помнік народнаму пісьменніку патрэбен, зорка не замінае – хаця б таму, што В. Быкаў меў баявы ордэн Чырвонай Зоркі. Калі ў Беларусі робіцца нешта карыснае, няхай нават па ініцыятыве «рэжыму», то не варта гэтым грэбаваць.

…Помніка дзядзьку Васілю ў Мінску няма і праз тры гады. Адной з прычын гэтага, пэўна, сталася зацятая бескампраміснасць (або бескампрамісная зацятасць) часткі «быкаўцаў».

З улікам гэтай – дый не толькі гэтай – гісторыі я пайшоў на кампраміс у пытанні з дошкай у гонар часопіса «Штэрн» па вул. Рэвалюцыйнай, 2 у Мінску. У чэрвені Мінгарвыканкам вырашыў павесіць яе без прозвішчаў знакамітых пісьменнікаў, якія працавалі ў часопісе (а між тым можна было пералічыць Зэліка Аксельрода, Майсея Кульбака, Ізі Харыка).

Куртатая прапанова не тое каб усцешыла, аднак let it be – хто захоча, той знойдзе пра супрацоўнікаў «Штэрна» дадатковыя звесткі. Прынцыпова тое, каб на дошцы з’явіліся ідышныя літары. Зараз ідзе абмеркаванне праекта ў мастацкай радзе.

На маю думку, шансы годна ўвекавечыць памяць пра сусветна вядомы часопіс даволі вялікія. Так, у жніўні 2018 г. шыльды, прысвечаныя мірскай ешыве i Мендэле Мойхер-Сфорыму, з’явіліся, адпаведна, у Міры i Капылі.

Справа – стоп-кадр з ont.by. Надпісы на шыльдзе – на беларускай, іўрыце і англійскай

А ў ліпені пачалося ажыўленне ў Слоніме, канкрэтна, у старажытнай сінагозе:

Публікацыя з бюлетэня «Слонімскі край», № 7 (29), ліпень 2018

Чым горшы Мінск – незразумела. «Яўрэйскія» цікавосткі, без сумневу, прыцягнуць турыстаў; асабіста мяне вабіў у Кіеў, сярод іншага, і помнік Шолам-Алейхему.

Ініцыятыву са «Штэрнам», як паведамлялася, падтрымаў Беларускі фонд культуры. А вось міністэрства інфармацыі і Нацыянальнае агенцтва па турызму ад справы «самаўхіліліся». Увогуле, Вераніка Д., начальніца агенцтва ў 2016–2018 гг., якая прэзентавала сябе як культуролаг і спецыяліст па яўрэйскай гісторыі, займалася больш самапіярам, чым рэальнымі справамі 🙁 Чамусьці я не здзівіўся, калі ўбачыў яе, «члена праўлення Саюза беларускіх яўрэйскіх грамадскіх аб’яднанняў і абшчын», у складзе «Грамадскай палаты Саюзнай дзяржавы». Забаўна: саюзнай дзяржавы няма, а «палата № 6», невядома кім фундаваная, існуе 🙂 Насельнікі ейныя, таварышы альтэрнатыўна адоранага папа Чапліна (не кінаакцёра), cур’ёзна заяўляюць, што яна стала «дзейным інструментам падтрымкі расійска-беларускай інтэграцыі…»

Насамрэч, тут кроку не ступіш – плюхнешся ў абсурд. Як вам «пушкінскі» камень, на пачатку верасня адкрыты ў Фрунзенскім раёне горада Мінска?

Здымкі 13.09.2018

Калі гэта й кампраміс паміж пажаданым і магчымым, то не вельмі ўдалы. Слушна адзначылі чытачы tut.by – больш нагадвае надмагілле, ніж ілюстрацыю да казак Аляксандра Сяргеевіча. Карацей, хацелі як лепей…

Дарэчы, паспяшаўся ініцыятар манумента (бізнэсмен Сяргей Наско) казаць у жніўні, што «на праспекце Пушкіна няма нічога, звязанага з Пушкіным». Станцыя метро «Пушкінская» не лічыцца? Дый шмат гадоў на доме № 41 вісіць такі барэльеф:

Фота 13.09.2018

Хто-хто, а расійскі класік у сталіцы Беларусі ніколі не быў забыты, пакрыўджаны. Помнік з капелюшом у сэрцы Мінска, абласная бібліятэка імя Пушкіна на іншым лапіку «сэрца», і г. д.

А гэта – «даўгабуд», незавершаны гандлёва-сэрвісны цэнтр на рагу прасп. Пушкіна і вул. Прытыцкага, акурат пад шматпавярховым гатэлем «Арбіта»:

Здымкі 13.09.2018

Зараз яго спрабуюць давесці да ладу… хіба к Еўрапейскім гульням (чэрвень 2019 г.) і завершаць. Аднак нашто было абяцаць, што рамонт скончыцца ў верасні 2017 г., нават з дакладнай датай – 30.09.2017? Тэндэнцыя такая: чым менш у Беларусі людзей, тым болей марнаслоўя.

Паглядзеўшы на рухі новага першага намесніка прэм’ер-міністра РБ Аляксандра Т-на (раней кіраваў апаратам савета міністраў), няцяжка сцяміць, што «бег на месцы» прадоўжыцца. То чалавеку патрэбен «стратэгічны штаб па развіцці лічбавай эканомікі» і «электронная медыцына» (робаты замест участковых дактароў і вузкіх спецыялістаў, якіх фатальна не хапае ў паліклініках?), то ён на днях прыкляпаўся да паштальёнаў – яны быццам бы павінны стаць «універсальнымі работнікамі, якія могуць праз гаджэты і выхад у Сеціва дапамагчы грамадзянам, у тым ліку і з замовай-дастаўкай тавараў інтэрнэт-крам». Па-першае, занадта дробна для аднаго з вышэйшых чыноўнікаў краіны ставіць задачы работнікам у асобнай галіне – на тое ёсць адміністрацыя прадпрыемства «Белпошта», у крайнім выпадку, намеснік міністра сувязі. Па-другое… дзядзечка, адчапіцеся вы ад маіх былых калег. Дарэмна хтосьці думае, што паштары абмяжоўваюцца «дастаўкай пошты і пенсій»: ёсць яшчэ такая хітрая штука, як планы па продажы маркіраванай і немаркіраванай прадукцыі, распаўсюд кілаграмаў рэкламы, многае іншае… За плату, якая ледзь перасягае пражытковы мінімум. А цяпер, выглядае, на паштальёнаў (пераважна паштальёнак, многія – перадпенсійнага ўзросту) навесяць яшчэ абавязкі кансультантаў інтэрнэт-крамаў. Але ж тыя, хто ўмее гандляваць, на «Белпошце» не затрымліваліся, і наўрад ці затрымаюцца.

У прынцыпе, пасля падхалімскай заявы Т-на «вы ведаеце, што словы кіраўніка дзяржавы ніколі не разыходзяцца са справай» (ага, ведаем па казусах з омбудсменам, судом прысяжных, дый нават са «штоквартальнымі» пашыранымі сходамі выканкама НАК) з новым урадам усё ясна. Пачакаем, вядома, 100 дзён з моманту прызначэння верхавіны – да канца лістапада 2018 г. – тады можна будзе крытыкаваць больш «субстантыўна». І саміх міністраў, і таго, хто іх прызначыў, і тых, хто гэтага «лідара» усхваляе. Праўда, сістэма настолькі разбэсцілася, што яе прадстаўнікам ужо можна пляваць у вочы – яны скажуць, што дождж ідзе.

Даволі характэрны адказ «па-беларуску» здабылі сёлета грамадскія актывісткі ў час суда з упраўленнем юстыцыі Мінгарвыканкама – дзясяткі памылак (і суд прыняў!)… «М1гарвьнсанкама», «Рэспублт Беларусь» – шэдэўральна.

У 2001 г. і я дастаў падобны дакумент у судзе Маскоўскага раёна горада-героя Мінска… Праўда, суддзя «па выканаучым вырабам» («по исполнительным изделиям»?) Антаневіч выявіўся крыху больш пісьменным. Ну дык і 17 гадоў не прайшлі марна!

Але на сёння досыць пра сумнае. 11.09.2018 прыйшла адхлань – прэзентацыя «яўрэйскага» нумару часопіса «ПрайдзіСвет» (таго самага № 20, дзе на карцінцы-заманусе – дзяўчына з казіным тварыкам). Павел Касцюкевіч, параіўшыся на месцы, пастанавіў вынесці пасяджэнне на ганак кнігарні Логвінава, бо ўнутры было б занадта горача. Сказаў – зрабіў… Выступоўцы чыталі свае творы і пераклады з ганка. Побач гойсалі машыны, але асноўнае было чутно.

П. Касцюкевіч (без кепкі) і Я. Ліпковіч; аўтарка belisrael.info i «ПрайдзіСвета» І. Ганкіна з мужам Дзмітрыем

Вёў вечарыну Альгерд Бахарэвіч (на здымку з fb – злева), які шчэ год таму меркаваў, што са мною не варта мець справы. Перадумаў – і нічога, свет не перакуліўся 🙂

Г. Янкута чытала ў сваім перакладзе з ідыша верш Ганны Марголін; А. Хадановіч – Мойшэ Кульбака

Арганізатары падрыхтавалі для гасцей пачастункі, адэкватныя Рош а-Шонэ, – прынамсі яблыкі на стале я бачыў сам.

«Вольфаў цытатнік»

«Іронія спараджаецца толькі болем»; «Перамены толькі тады добрыя, калі ёсць рэчы, якім не здраджваеш і на якія сам можаш пакласціся»; «Тое, пра што хочаш сказаць – не заўсёды тое, што гаворыш. І дакладней – заўсёды не тое» (Рашыд Нугманаў, yahha.com).

«Калі чалавек выклікае любоў адных і нянавісць іншых – гэта сведчыць толькі пра яго значнасць. Калі ён выклікае ўсеагульную любоў – ён, хутчэй за ўсё, неяк таемна падлізваецца да чалавецтва і кажа нешта занадта бясспрэчнае. Усё значнае – спрэчна, палемічна» (Дзмітрый Быкаў, 31.08.2018).

Вольф Рубінчык, г. Мінск

13.09.2018

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 14.09.2018  00:19