Tag Archives: Абрам Бразер

Л. Лыч. Еврейская интеллигенция и межвоенная белорусизация

От ред. Ушёл из жизни белорусский историк Леонид Михайлович Лыч (1929–2021), долгое время работавший в профильном институте Академии наук. В наследии профессора немало статей о белорусских евреях, особое внимание он уделял межвоенному периоду. О том, что историка интересовала еврейская тема, говорит и название его небольшой книги 2012 г. «Яўрэйская культура Беларусі – яе агульны духоўны набытак».

Не всё в текстах Л. Лыча было бесспорно, что видно и в предлагаемой ниже статье… Тем не менее он оставил заметный след в белорусской иудаике. Светлая память.

Л. Лыч у выставки своих произведений, подготовленной к его 85-летию. Фото Э. Двинской

* * *

В июле 1924 г. с переходом к официальной политике белорусизации в государственных и партийных органах республики появилась насущная необходимость определить свои задачи по развитию национальных меньшинств. В принятом 15 июля 1924 г. постановлении Центрального Исполнительного Комитета БССР «О практических мероприятиях по проведению национальной политики» отмечалось: «Языки национальностей, населяющих территорию БССР (белорусский, еврейский, русский, польский), являются равноправными».

В целях лучшего обслуживания еврейского населения государственными, административно-хозяйственными и иными органами этим постановлением предусматривалось, что в ряде случаев для работы в таких органах обязательным требованием является владение еврейским языком. Определение таких должностей возлагалось на окружные исполкомы. Предусматривались и конкретные сроки изучения еврейского языка служащими. Относительно народного образования в постановлении говорилось: «Изучение и преподавание во всех заведениях социального воспитания и профтехнического образования, а равно и обслуживание всех остальных культурно-просветительных потребностей населения должно вестись на их родном языке» («Собрание узаконений и распоряжений рабоче-крестьянского правительства Белорусской Советской Социалистической Республики. Мн., 1924. С. 5). Предусматривались меры по созданию на педфакультете Белорусского государственного университета специального сектора по подготовке работников для еврейских культпросветучреждений, по обеспечению еврейских хат-читален, народных домов, клубов и библиотек литературой на национальном языке.

Имея благоприятные перспективы для собственного национального развития, еврейская интеллигенция не жалела сил и энергии для их осуществления. Уже в 1924/25 учебном году в БССР было 87 еврейских школ (против 45 русских и 94 польских). Убедительным доказательством серьёзного подхода евреев к воспитанию и обучению молодого поколения могут служить следующие статистические данные: из 81 детского дома и детгородка белорусскоязычных было 32, еврейскоязычных – 28, русскоязычных – 22, польскоязычных – 5; соответственно из 40 детских садов – 11 белорусскоязычных, 21 еврейскоязычный, 6 русскоязычных, 2 польскоязычных. На то время ещё не было ни одной белорусской профессионально-технической школы, а еврейскоязычных функционировало четыре. Из общего числа учащихся таких школ белорусов было 45%, евреев – 41%, русских – 8%, поляков – 6% («Полымя». 1925. № 4. С. 119, 129, 131, 133). Первые шаги удалось сделать и для развития еврейской среднеспециальной и высшей школы: работали два педагогических техникума и еврейская секция на педфаке БГУ. Причём многие предметы читались на еврейском языке. У белорусов долгое время не было таких типов национальных учебных заведений. Учебно-воспитательный процесс в среднеспециальной и высшей школе БССР вёлся преимущественно на русском языке.

Было что позаимствовать белорусам у евреев и по части ликвидации неграмотности среди взрослых. Из общей численности школ для взрослых в 1924/25 уч. г. на еврейском языке работало 15%, на польском – 0,2%, на белорусском – 3% (Там же. № 5. С. 189).

Каждый очередной год был отмечен приобретениями и в сфере еврейской культуры. В 1927/28 уч. г. на еврейской секции педфака БГУ обучалось уже более 200 студентов («Материалы к докладу Совета Народных Комиссаров БССР Совету Народных Комиссаров СССР». Мн., 1928. С. 233). Значительно активизировалась еврейская жизнь в деятельности Института белорусской культуры. С целью исследования прошлой и современной жизни евреев при Инбелкульте в 1925 г. создаются три еврейские комиссии и две секции. Среди первых действительных членов ИБК значится в 1925 г. известный учёный-историк Самуил Хаимович Агурский. В январе того же года членом президиума ИБК был избран заведующий еврейского отдела Борис Оршанский.

Еврейская интеллигенция активно сотрудничала с созданной в ноябре 1923 г. литературной организацией писателей БССР «Маладняк». При ней была создана группа еврейских молодых литераторов. После реорганизации в ноябре 1928 г. «Маладняка» в Белорусскую ассоциацию пролетарских писателей и поэтов эта группа вошла в неё в качестве секции и издавала свой литературный альманах.

Свои национальные творческие объединения имели и еврейские архитекторы, скульпторы и художники. Из их числа можно назвать «Группу еврейских художников», в которую входили П. Кац, Ш. Коткис, Г. Резников, А. Шехтер, И. Эйдельман. А вот Абрам Бразер и Юдель Пэн не входили ни в какие профессиональные объединения. Абрама Бразера по-настоящему интересовали и белорусские мотивы: одну из своих литографических работ он посвятил выдающемуся белорусскому первопечатнику и просветителю Франциску Скорине (1926). А ещё раньше, в 1924 г., Заир Азгур создал скульптурный портрет Скорины. Год спустя Янкелем Кругером была завершена работа по написанию живописного портрета Скорины. Этот же еврейский живописец создал портреты Я. Коласа (1923) и Я. Купалы (1925-1927).

Благодаря активизации еврейской национально-культурной жизни, чему, несомненно, поспособствовала белорусизация, удалось несколько обогатить коллекцию еврейского отдела Белорусского государственного музея. Большой интерес к еврейской культурной жизни проявляла белорусская периодическая печать, в том числе и самый популярный в то время ежемесячный литературно-художественный и общественно-политический журнал «Полымя». Например, в № 3 за 1925 г. в разделе «Хроніка жыдоўскай культуры» cообщалось: «Центральное правление союза портных Беларуси с весны перешло полностью как в своём делопроизводстве, так и в выдаче массовых союзных документов на еврейский язык. Одновременно это мероприятие проводится во всех городах Беларуси, где существует отделение союза портных» («Полымя». 1925. № 3. С. 171). Здесь же давались интересные сведения о положении еврейского национального просвещения: «Из всего числа еврейских детей Беларуси свыше 47 проц. учатся на еврейском языке… Существует два еврейских рабочих университета – в Минске и Бобруйске, 4 школы для взрослых, 5 вечерних школ для молодёжи и 90 разных кружков на еврейском языке. Для массовой работы на еврейском языке в городах Беларуси приспособлены 7 клубов и 30 клубов для кустарей. Помимо того, имеется 17 смешанных клубов».

Значительным завоеванием творческой еврейской интеллигенции на заре белорусизации следует считать открытие 21 октября 1926 г. в Минске Государственного еврейского театра БССР, первыми артистами которого стали выпускники еврейского сектора Белорусской драматической студии в Москве. Уже в 1930 г. коллектив этого театра выступил со спектаклем Лопе де Вега «Овечий источник» на 1-й Всесоюзной олимпиаде национальных театров в Москве и получил высокую оценку. В этом театре до конца 20-х годов были поставлены следующие спектакли: «На покаянной цепи» И. Переца, «Праздник в Касриловке» и «Блуждающие звёзды» по Шолом-Алейхему, «Шейлок» и «Венецианский купец» У. Шекспира, «Ботвин» А. Вевьюрки, «Гоп-ля, мы живём!» Э. Толлера и др. К сожалению, в репертуаре отсутствовали пьесы белорусских авторов. Но надо отметить, что в целом еврейская интеллигенция активно поддерживала политику белорусизации. Многие из представителей научной и творческой еврейской интеллигенции отдавали свой талант и энергию белорусской идее, считали, что на ниве белорусской культуры они могут сделать больше полезного для общего дела. Такой была научная деятельность историка Самуила Хаимовича Агурского, хорошо известного среди интеллигенции Беларуси своими научными работами по истории революционного движения в Беларуси, композитора Самуила Полонского – автора песни «Вечеринка в колхозе» на слова Янки Купалы, пьесы для оркестра народных инструментов «Ярмарка», оперетты «Заречный борок» (поставлена в 1940 г.). Известны многочисленные случаи бурных протестов представителей еврейской интеллигенции БССР на запрет в марте 1927 г. польским правительством популярной и авторитетной в народе Белорусской крестьянско-рабочей громады и т. д.

Увы, белорусизация и равноправное развитие нацменьшинств не соответствовали интересам советской тоталитарной системы. Как только большевики заговорили о белорусском «нацдемократизме», сразу же всплыли на поверхность еврейский и польский «шовинизм». Нарком просвещения А. Платун во время своего выступления 1929 г. в Минске на собрании комсомольского актива заявил: «В связи с обострением классовой борьбы и белорусский, и польский нац. демократизм и шовинизм отражают настроения кулака, настроения враждебного нам класса, выступают против линии партии, против линии советской власти. И они чрезвычайно хорошо между собой уживаются. Не ссорятся между собой еврейские, польские и белорусские шовинисты и нац. демократы, а наоборот, поддерживают друг друга. Это – единый фронт, который выступает против линии партии, против линии советской власти» («Узвышша». 1930. № 2. С. 109).

Созданный фантазией идеологического аппарата большевистской партии миф о наличии в Беларуси единого антисоветского белорусско-еврейско-польского фронта развязал руки работникам репрессивного Объединённого государственного политического управления (ОГПУ) для борьбы против и «националистов», и «шовинистов». В ранг последних очень легко было попасть каждому, кто хоть немного проявил активность в деле национально-культурного возрождения независимо от национальности. В таких условиях совершенно безопасной, спокойной могла представляться жизнь лишь тех, кто отрицал своё и чужое.

Так сложилось, что в 1920-х – начале 1930-х годов в руководящем аппарате репрессивных органов Беларуси работало много евреев. По распоряжению Кремля сюда был откомандирован уроженец Глуска Г. Раппопорт для занятия должности начальника ОГПУ. Считалось, что успешно справиться с опасным для пролетарского государства т. наз. белорусским буржуазным нацдемократизмом не сможет представитель коренной нации. Вполне естественно, что, разворачивая борьбу с белорусскими «нацдемами», Г. Раппопорт в первую очередь попытался опереться на еврейскую интеллигенцию, многие представители которой занимали тогда очень прочные позиции в высоких эшелонах государственной и партийной власти. «Еврейскую карту» Г. Раппопорт разыграл весьма квалифицированно.

Идеологом политики по изобличению белорусского «нацдемократизма» был выбран хорошо известный в то время профессор Белорусского государственного университета Семён Вольфсон, еврей по национальности, уроженец Бобруйска. И надо сказать, учёный-философ очень скоро оправдал доверие большевистской партии. Уже в 1931 г. в Минске вышла его книга «Ідэолёгія і мэтодолёгія нацдэмократызму», являвшаяся первой частью первого тома задуманной идеологическим аппаратом ЦК КП(б)Б капитальной работы «“Наука” на службе нацдемовской контрреволюции». Партия очень высоко оценила написанную С. Вольфсоном книгу, потому совсем не случайно год её выхода из печати совпал с назначением этого учёного на должность директора Института философии АН БССР. Семён Вольфсон не жалел красок, чтобы умышленно обострить ситуацию в республике, развязывая тем самым соответствующим органам руки для борьбы с теми, кто захотел устраивать белорусскую жизнь по национальным меркам.

Во многом изменил своё отношение к белорусизации вышеупомянутый историк Самуил Агурский. Под огонь его острой, но совершенно несправедливой критики попали многие произведения выдающегося белорусского историка, первого президента Белорусской Академии наук Всеволода Игнатовского, особенно его книга «1863 год на Беларусі», вышедшая из печати в 1930 г. С. Агурский не был согласен с высокой оценкой В. Игнатовским руководителя восстания К. Калиновского. В отличие от автора этой книги Агурский считал восстание 1863-1864 гг. реакционным.

ЦК КП(б)Б по достоинству отблагодарил С. Агурского за его активные выступления против белорусских «нацдемов» на ниве исторической науки: в 1934 г. он назначается директором Института истории партии при ЦК КП(б)Б, позже – директором Института истории АН БССР, в 1937 г. был избран членом-корреспондентом АН БССР. Но годом позже Агурский был арестован, а в 1939 г. выслан в Казахстан.

На борьбе с белорусским «нацдемократизмом» собирался сделать себе карьеру молодой этнограф, фольклорист и историк Моисей Гринблат, который вместе со своими белорусскими коллегами Л. Бобровичем, А. Левданским, И. Шпилевским издал в 1931 г. третью часть книги «“Наука” на службе нацдемовской контрреволюции», имевшей название «Этнаграфія. Музейная справа». Не обошёл вниманием «нацдемов» М. Гринблат и в своей статье для «Зборніка програм і інструкцый па краязнаўству» (Мн., 1932, вып. 1). Он со всей категоричностью заявлял, что бывшее руководство кафедры этнографии Белорусской Академии наук и Центрального бюро краеведения являлось «нацдемовским». По мнению М. Гринблата, установка руководителей этих организаций на изучение седой древности «вытекала из капиталистически-реставраторских стремлений национал-демократизма, из звериной ненависти к диктатуре пролетариата» («Зборнік програм і інструкцый па краязнаўству». Мн., 1932. Вып. 1. С. 80). Главнейшую задачу научно-исследовательских и краеведческих учреждений в сфере фольклора он видел в изучении и сборе «всего того, что родилось в эпоху диктатуры пролетариата, всего того, что отражает героическую борьбу пролетариата и бедняцко-середняцкого крестьянства за строительство социализма» (Там же. С. 83).

Такую же линию в отношении белорусских «нацдемов» занимал Виталий Зейдель (лит. псевдоним Виталь Вольский), который в 1929 – 1930 гг. работал директором Витебского художественного техникума, позже директором Белорусского драматического государственного театра в Витебске (БДТ-2), в 1932–1936 гг. возглавлял Институт литературы и искусства АН БССР. В статье В. Вольского «О рецидивах национал-демократизма в творчестве художника Е. Минина» («Мастацтва і рэвалюцыя». 1933. № 1-2) витебский гравёр без всякого основания обвинялся в использовании атрибутов «нацдемовской» символики при создании книжного знака для Витебского краеведческого музея. К числу таких атрибутов автор статьи относил изображение средневекового рыцаря в военном убранстве. Клеветническая публикация В. Вольского имела тяжкие последствия для Е. Минина. Его не спас и отъезд в Москву – там он был арестован в 1937 г. (Уроженец Петербурга В. Ф. Вольский, 1901–1988, был немцем, а не евреем; его отца, действительного статского советника, звали Фридрих Карлович. – belisrael.)

Ещё более эффектно играли «еврейской картой» набившие руку чекисты во время массовых репрессий второй половины 1930-х годов. Зато как только основная цель была достигнута, началась жестокая расправа спецслужб Наркомата внутренних дел БССР и с теми, кто помогал им изобличать «врагов народа».

Во время разгула массовых репрессий огромные жертвы понесла и еврейская интеллигенция. В октябре 1937 г. НКВД совершил преступный акт в отношении талантливого еврейского поэта Изи Харика, уроженца Борисовщины. Всего за год до расправы ему было присвоено звание члена-корреспондента АН БССР.

Много общего с Изи Хариком было в судьбе Якова Бронштейна, хорошо известного в то время еврейского и белорусского литературоведа и критика, члена-корреспондента АН БССР, репрессированного в 1938 г. (Я. Бронштейн, как и Харик, был арестован и погиб в 1937 г. – belisrael).

С каждым годом становилось всё труднее осуществлять планы по национально-культурному развитию еврейского меньшинства. Сокращалась сетка и контингенты еврейских учебных заведений, падали тиражи еврейских книг, газет и журналов. Немало представителей творческой еврейской интеллигенции стали работать в пользу русской культуры, превратились в её носителей. Однако и в сложных условиях 1930-50-х гг. часть еврейской интеллигенции работала на ниве белорусской культуры. К их числу принадлежал и художественный руководитель Ансамбля белорусской народной песни и танца Исаак Любан.

Мой краткий исторический экскурс в 1920–30-е годы убедительно свидетельствует, что национальные меньшинства нормально могут развиваться при условии, что коренной народ чувствует себя хозяином в своей стране, ибо только тогда он в состоянии позаботиться и о других, наладить взаимопонимание и взаимную поддержку между всеми народами.

Леонид Лыч,

ведущий научный сотрудник Института истории АН Беларуси, доктор исторических наук

Перевёл с белорусского В. Р. по изданию: Беларусіка = Albaruthenica: Кн. 4: Яўрэйская культура Беларусі і яе ўзаемадзеянне з беларускай і іншымі культурамі; Вацлаў Ластоўскі – выдатны дзеяч беларускага адраджэння/Рэд. В. Рагойша, Г. Цыхун, З. Шыбека. Мінск: Навука і тэхніка, 1995. С. 95–101.

Опубликовано 18.01.2021  23:13

В. Рубинчик о минской топонимике

«Великолепная двадцатка»

В газете «Авив» за 2014 г. упоминалось, что Лев Шейнкман, руководитель белорусской организации евреев – ветеранов и инвалидов войны, предложил добиваться, чтобы в Минске появилась улица имени Леонида Левина. На доме, где жил заслуженный архитектор, Л. Шейнкман предлагал повесить мемориальную доску. В том же году агентство «Интерфакс» сообщило, что за улицу Левина в Минске агитировало и руководство одной местной «политической партии» (ЛДП, чего уж там).

Скорее всего, после того, как в 2015 г. имя архитектора было присвоено минской «Исторической мастерской» (и улочке в Жлобине), этот вопрос отпал. Так или иначе, предложения ветеранов и инвалидов побудили меня составить список евреев, ушедших из жизни раньше 2014 г. и заслуживающих следа в столичной топонимике. Я сознательно ограничился двумя десятками фамилий: разумеется, их могло быть куда больше.

  1. Владимир Ботвинник (1938–2001). Многократный чемпион БССР и призёр чемпионатов СССР по боксу, чемпион СССР 1959 г., почетный мастер спорта, заслуженный тренер Беларуси. Косвенно «улица Ботвинника», посвященная именитому боксеру, стала бы и данью памяти его не менее известному однофамильцу (а возможно, и дальнему родственнику) – Михаилу Ботвиннику, многократному чемпиону мира по шахматам в 1948–1963 гг. Кстати, корни М. Ботвинника – тоже в наших краях, его отец родился в д. Кудрищино (ныне – Смолевичский район).

В. Ботвинник

  1. Абрам Бразер (1892–1942). Знаменитый график и скульптор, заслуженный деятель искусств БССР (1940), героически погибший в Минске, где жил с 1920-х годов. Во время нацистской оккупации рисовал портреты немецких офицеров, одновременно собирая информацию для подпольщиков. Более подробно о Бразере и его вкладе в искусство см. здесь.
  2. Целестин Бурстин (1888–1938). Один из основоположников математической науки в Беларуси, уничтоженный при Сталине. Далее цитирую slounik.org: «Д-р философии (1912), академик АН БССР (1931), проф. (1929). Окончил Венский университет (1911). С 1929 г. работал в БГУ, с 1931 г. директор Физико-технического института АН БССР. Научные труды по дифференциальной геометрии, дифференциальных уравнениях, алгебре. … Доказал фундаментальную теорему о вложении риманова пространства в эвклидово. Написал один из первых учебников для вузов по дифференциальной геометрии на белорусском языке». Сайт НАН РБ добавил о Бурстине: «Решил проблему Пфаффа для систем дифференциальных уравнений с частными производными, проблему Коши для этого типа уравнений».
  3. Вайнрубы. В честь двух старших братьев названа улица в Борисове, где они родились, но их слава вышла далеко за пределы родного города. Генерал-лейтенант танковых войск Матвей Вайнруб (1910–1998) останавливал наступление вермахта в Сталинграде, а после освобождения Польши стал Героем Советского Союза. Полковник танковых войск, Герой Советского Союза Евсей Вайнруб (1909–2003) защищал Беларусь в 1941 г., также прославился в Висло-Одерской операции и при взятии Берлина. Зиновий Вайнруб (1917–?) в 1941 г. отличился при обороне Украины, во время переправы через Днепр, и в других эпизодах войны. Военврач Раиса Вайнруб (1917–1984) спасла множество бойцов во время финской кампании и Великой отечественной войны.

М. и Е. Вайнрубы

  1. Макс Дворжец (1891–1942) – доктор медицинских наук, профессор, руководивший лечебным факультетом мединститута в 1937–1941 гг. Погиб в Минском гетто. Во многом благодаря М. Дворжецу, который до войны возглавлял «глазные отряды», призванные выявлять и лечить больных трахомой, эта болезнь практически исчезла в Беларуси. Между тем прежде она была настолько распространена, что даже попала в поэму Изи Харика «На чужом пиру» о Беларуси ХІХ в.: «Там слепнут глаза от трахомы».

М. Дворжец; С. Дречин

  1. Семён (Самуил) Дречин (1915–1993). Артист и балетмейстер, около 60 лет отдавший искусству, – один из основателей балета в Беларуси. Лауреат Госпремии СССР 1950 г., народный артист БССР с 1954 г. При этом Дречин не вступал в компартию.
  2. Яков Зельдович (1914–1987). Уроженец Минска, академик, трижды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской (1957) и Государственной премии (четырежды!). Внес существенный вклад в теорию горения, детонации и ударных волн. В 1939–41 гг. вместе с Ю. Харитоном впервые провел расчет цепной реакции деления урана. В некоторых энциклопедиях называется «российским физиком», и в Москве (2014) появилась улица Зельдовича. В Минске пока лишь установлен бюст академика возле Института физики.

Я. Зельдович; С. Зорин

  1. Семен (Шолом) Зорин (1902–1974). Уроженец Минска, до войны работал столяром, а затем, бежав из гетто, прославился как командир семейного партизанского отряда. Историк Василий Матох писал в 2008 г.: «В партизанском отряде №106 под командованием Семена Зорина находились в основном бывшие узники минского гетто. В его составе было 596 человек, из них 141 – в боевой группе. Хозяйственные группы еврейских семейных отрядов – портные, сапожники, пекари, медики, часовщики, ремонтники и др. специалисты – стали базой, обслуживавшей многие партизанские отряды». Один из членов того отряда Леонид Окунь говорил: «Семен Зорин был отличный командир, и только благодаря его уму и мужеству нас не раздавили каратели». Спасение нескольких сотен жизней – более чем весомая причина, чтобы дать улице благозвучное имя Зорина, но можно вспомнить, что минчанин проявил себя и как подрывник. Имел два ордена Отечественной Войны, орден Красной Звезды и партизанскую медаль.
  2. Юлий Иргер (1897–1941). Слово «Беларускай энцыклапедыі»: «Белорусский ученый в области хирургии. Доктор медицинских наук (1928), профессор (1934). Заслуженный деятель науки БССР (1939). С 1934 в Минском медицинском институте, с 1932 одновременно руководитель Белорусского НИИ переливания крови». Очевидно, что сделал для минчан Ю. Иргер никак не меньше, чем первый российский нарком здравоохранения Н. Семашко, удостоенный «своей» улицы в нашем городе.

 

Ю. Иргер; М. Кроль

  1. Михаил Кроль (1879–1939). По словам автора журнала «Здравоохранение» (2014), «белорусский учёный, организатор медицинского образования и медицинской печати». Родом из Минска, он получил европейское образование и успешно работал в Москве, но откликнулся на призыв белорусского правительства и в 1921 г. практически на «голом месте» создал в Минске медицинский факультет БГУ, став его первым деканом (с 1930 г. – первым ректором Белорусского медицинского института). С 1931 г. – академик, заслуженный деятель науки БССР. В 1939 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР. В мединституте имя М. Б. Кроля увековечено, но почему бы не сделать его более известным на уровне города?
  2. Лев (Лейб) Кулик (1908–1942). Главврач минской инфекционной больницы, расположенной на территории Минского гетто (до 1941 г. работал главврачом в Барановичах и Гродно). В 1941–42 гг. пытался организовать процесс лечения больных – что по тем временам само по себе было подвигом – и в то же время изо всех сил помогал подпольщикам, за что и был казнён гитлеровцами. О его роли в минском подполье можно прочесть в книгах Гирша Смоляра, которого Л. Кулик спас от смерти. В 2008 г. в Беларуси Л. Кулик был посмертно награждён медалью, а несколько позже на здании бывшей больницы, где он работал, появилась мемориальная доска (на ул. Кальварийской, 3а – без упоминания его имени), но всего этого явно недостаточно.

Л. Кулик и здание больницы, где сейчас детская музыкальная школа (доска видна между окнами слева от входа)

  1. Моисей (Мойше) Кульбак (1896–1937). Классик еврейской литературы, один из самых популярных в мире писателей из Беларуси. Его роман «Зельменяне», где воспеты древний еврейский род и сам Минск, переиздаётся в ХХІ в. – через 80 лет после написания – и вызывает живую реакцию. Цитата из Ольги Бобковой: «Только в этом году услышала от Али С. об этом романе Кульбака. Нашла и прочитала. Счастливая. Автор заставил улыбнуться, похохотать, погрустить» (svaboda.org, 22.12.2012). Хороши и иные произведения М. К. – стихи, поэмы, пьеса «Бойтра», в 2014 г. опубликованная в журнале «Дзеяслоў» (перевод с идиша Феликса Хаймовича). Рожденный в Сморгони, Кульбак много лет жил в Минске, здесь же был арестован и расстрелян сталинцами. Реабилитирован при Хрущёве.

Сейчас, в 2020 г., я не настаиваю на том, чтобы в Минске появилась улица Мойше Кульбака. Увы, за год до своего ареста большой писатель помог «закопать» критика Хацкеля (Иехезкеля) Дунца (1897–1937). От имени Кульбака в газете «Літаратура і мастацтва» (10.09.1936) было опубликовано следующее: «Долгое время орудовал в еврейской советской литературе Дунец, и никто из писателей с него не сорвал маску. Характерно, что уже после того, как Дунца исключили из партии [1935 г.], Белгосиздат поручил ему перевод [на идиш] такой ответственной книги, как «Как закалялась сталь» Н. Островского. Понятно, что Дунец испортил эту книгу». Практические последствия это выступление имело: перевод книги Островского на идиш поручили Кульбаку. Поэтому я бы отдал предпочтение Зельманской улице (в честь героев романа)… или хотя бы Зельманскому переулку где-нибудь в районе Ляховки.

  1. Иосиф Лангбард (1882–1951). О нем написано так много, что достаточно процитировать «Википедию»: «Заслуженный деятель искусств Белорусской ССР (1934), доктор архитектуры (с 1939). Один из выдающихся зодчих Европы XX века, чье художественное наследие оказало значительное влияние на развитие современной архитектуры. Его архитектурные работы в большой степени повлияли на формирование облика Минска и являются образцами белорусского зодчества». Впрочем, добавлю: Дом правительства, Дом офицеров, Театр оперы и балета – это всё его творения. Возле театра висит курьёзная мемориальная доска, где рядом стоят фамилии архитектора Лангбарда и президента Лукашенко, в ХХІ в. отдавшего распоряжение отреставрировать здание. Можно было бы переименовать в честь зодчего идущую к театру улицу Чичерина, тем более что вклад ленинского наркома иностранных дел в жизнь Минска неочевиден, а кроме того, в столице Беларуси несколько лет назад появилась улица Чичурина (созвучие названий может привести к путанице, если уже не приводит).

И. Лангбард

  1. Осип (Иосиф) Лунц (1842–1930), терапевт, ученый, основатель в Минске системы противотуберкулезной помощи, председатель Общества минских врачей (1879–1883), инициатор первого в Беларуси детского санатория для больных туберкулёзом (1898), один из организаторов Белгосуниверситета (1921). Считается также, что Хоральная синагога – нынешний Национальный драматический театр им. Горького на ул. Володарского – построена по инициативе О. Лунца. Подробная статья о нём и его потомках – здесь.
  2. Абрам Михельсон (1902–1971). Уроженец Минска, где трагически погиб от руки пациента. А. Михельсон был учеником Ю. Иргера, тоже доктором медицинских наук и профессором. Далее уместно процитировать сайт Белорусской медицинской академии последипломного образования (belmapo.by): «В 1958 г. организовано научное общество урологов Белоруссии, председателем которого являлся до 1970 г. С 1959 по 1969 гг. — главный уролог министерства здравоохранения БССР. В 1968 г. присвоено звание Заслуженного деятеля науки БССР». Описал «симптом Михельсона», разработал уникальные методики лечения.

А. Михельсон; А. Печерский

  1. Александр Печерский (1909–1990). Уроженец Кременчуга, офицер Красной Армии, попавший в плен. Некоторое время содержался в минском «рабочем лагере» СС. А. Печерский известен во всем мире благодаря восстанию, организованном им вместе с другими узниками в лагере смерти Собибор (1943 г.). Многим из них удалось выжить после побега. Сам Печерский воевал в партизанском отряде на территории Беларуси; таким образом, имеются и формальные основания, чтобы назвать его именем столичную улицу. Кстати, улицы Печерского уже имеются не только в Кременчуге и Ростове-на-Дону, но и в израильском Цфате, где герой никогда не бывал.

Г. Пласков

  1. Григорий Пласков (1898–1972). Уроженец Минска, выдающийся военачальник. Сам маршал Жуков ходатайствовал, чтобы генерал-лейтенанту артиллерии Пласкову присвоили звание Героя Советского Союза, но не сложилось… Как писал кандидат исторических наук Борис Долготович в «Вечернем Минске»: «В январе 1919-го Григорий Пласков начал службу в артиллерии и остался верен ей в течение 45 лет… был пять раз ранен, причем один раз настолько тяжело, что не только мог, но и не должен был возвращаться на фронт. Но генерал Пласков вернулся в строй, к своим боевым друзьям, даже не дождавшись полного излечения ран».
  2. Соломон Розенталь (1890–1955). Уроженец Вильно, однако жил в Минске в конце 1900-х, в 1921–1931 гг., бывал у нас и в первой половине 1950-х гг. (похоронен в Ленинграде). Доктор медицинских наук, профессор, в своё время – один из самых авторитетных в СССР венерологов и дерматологов. Разработал множество методик лечения, которые во время войны очень пригодились при лечении раненых. Заведовал клиникой кожных болезней в БГУ, его многочисленные книги выходили и на белорусском языке. Придумал «жидкость Розенталя». «С. К. Розенталь с учениками разработал весьма эффективное лекарственное средство для лечения ран, жирной себореи и алопеции, не утратившее своего значения до настоящего времени», – писали специалисты с pharmjournal.ru в 2013 г. Прославился С. Розенталь также тем, что был первым чемпионом Беларуси по шахматам (в 1924 и 1925 гг.), хотя звание мастера спорта получил уже в Ленинграде (1934).

Л. Шапиро

  1. Лев Шапиро (1864–1932). Цитирую некролог по изданию «Новый хирургический архив» (№ 3, 1932 г.): «12 января 1932 г. в Минске умер 68 лет от роду Л.Н. Шапиро – один из основоположников хирургии в Минске. По окончании Дерптского университета он проработал два года в Москве, в лечебнице “Кни”, а затем с 1890 г. работал в Минске. Здесь он имел свою хирургическую лечебницу; пользуясь большой популярностью среди местного населения и далеко за пределами Минска, он немало способствовал популяризации хирургии в Белоруссии. С 1900 по 1914 год заведовал хирургическим отделением Минской еврейской больницы, работал хирургом во время войны… Умер Лев Наумович от сердечного поражения, внезапно, во время лечения больного, работая до самого последнего момента своей жизни». Известен Л. Шапиро и как основатель первой на территории Беларуси школы по подготовке зубных врачей (1907).
  2. Федор Шедлецкий (1924–1988). В некоторых источниках называется «первым партизаном из Минского гетто». Израильский историк д-р Ицхак Арад в книге «Они сражались за Родину: евреи Советского Союза в Великой Отечественной войне» писал о нём так: «Связь между подпольем Минского гетто и 208-м партизанским отрядом была установлена благодаря Феде Шедлецкому, появившемуся в гетто по заданию Сергеева, чтобы попросить юденрат помочь партизанскому отряду с одеждой и медикаментами. Деятель подполья Григорий Смоляр, встречавшийся с Шедлецким, обещал отправить партизанам помощь и предложил переправить к ним подпольщиков из гетто. В начале 1942 г. Шедлецкий вновь пришел в гетто с ответом от Сергеева, который согласился принимать евреев с условием, что они будут вооружены и снабжены медикаментами. Результатом этих контактов стал уход из гетто в феврале 1942 г. трёх групп общим числом 50 человек, в основном бывших военных. Шедлецкий взял на себя обязанности проводника». Уточнил сведения И. Арада в 2017 г. Феликс Хаймович – писатель, сын Бориса Хаймовича (одного из организаторов подполья в Минском гетто): «Федю Шедлецкого я знал лично, и достаточно близко: он дружил с моим отцом, а дружба эта началась в августе 1941 года в Минском гетто. Федя был связным отца. Не Сергеев направил его в гетто, а Исай Казинец направил его в лес на поиски партизан, чтобы выводить в лес людей из гетто. Казинец его связал и с Кабушкиным (Жаном), который, кстати, не один раз ночевал в доме, служившим штабом папиной подпольной группы. Немцы его искали, но им и в голову не могло придти, что партизанский бандит прячется в гетто. Так что не Сергеев вышел на Шедлецкого, а Шедлецкий на отряды Сергеева и Покровского, действовавшие вместе. В партизаны Федя перешёл вместе со всей папиной группой, которую он и Миша Рудицер (обоим было по 17 лет) и выводили в лес. Первым же партизаном из Минского гетто считали не Федю, а моего отца. В книге Смоляра “Мстители гетто”, вышедшей в издательстве “Дер эмес” в 1947 году, раздел, посвящённый моему отцу, так и назывался: “Первый партизан из Минского гетто».

Фото из книги Г. Смоляра. Справа налево: сидят А. Релькин и Ф. Шедлецкий, стоят Г. Гордон и Б. Хаймович

Фактически, начиная с осени 1941 г., Ф. Шедлецкий вместе со своими товарищами спас десятки узников гетто. В партизанском отряде он командовал разведгруппой, был награждён медалями «За Отвагу» и «Партизану Отечественной войны I степени». Возможно, влияние на дух людей имело даже большее значение, чем ратные подвиги: «Его смелость, его осознанное решение – никогда не носить жёлтую звезду на одежде, его уверенность в победе, были подобны глотку свежего воздуха» – об этом в 1994 г. рассказывал бывший узник Минского гетто Евсей Залан.

* * *

Конечно, наивно надеяться, что все названные фамилии найдут своё место на карте Минска, но тем, кто претендует на звание «общественных», а тем более политических деятелей, не помешало бы иметь такой список под рукой. Oбращения же «простых смертных» топонимическая комиссия при горисполкоме, как правило, игнорирует.

В списке – несколько врачей, и это неспроста. Считаю, что их труд недооценен в названиях столичных улиц, проспектов и переулков. Сейчас, во время эпидемии COVID-19, это ещё более очевидно, чем 5 лет назад.

Нужна в столице Беларуси и улица (проспект? площадь?) «Праведников народов мира», а лучше просто Праведников. Между прочим, готов согласиться со многими идеями, высказанными еще в 1993 г. художником Маем Данцигом в открытом письме к белорусскому правительству: тогдашний председатель объединения еврейской культуры имени Изи Харика предлагал, в частности, вернуть название «Еврейская» улице Коллекторной. «Не возвращено историческое название улице Еврейской в Минске. Этот вопрос остается нерешённым, несмотря на то, что все остальные улицы этой части города получили свои исконные названия», – говорил президент Всемирной ассоциации белорусских евреев Яков Гутман в речи перед депутатами Верховного Совета Беларуси (20.10.1994). Полный текст его выступления на белорусском можно прочесть здесь

Я бы приветствовал появление в Минске улицы Трёх Подпольщиков (Маши Брускиной, Кирилла Труса и Володи Щербацевича, публично казнённых нацистами 26 октября 1941 г. за связь с подпольем). О том, что неэтично было бы называть улицу в честь одной М. Брускиной – а такие предложения звучали – уже приходилось писать («Мы яшчэ тут!», № 32, 2007).

Кроме того, заслуживает внимания идея с улицей Владимира Высоцкого. Замечательный певец и актер (1938–1980) не раз приезжал в Беларусь, снимался у нас в кино и выступал с концертами. Его творчество до сих пор почитается самыми разными людьми, некоторые песни переводились на белорусский язык (например, Михасём Булавацким) и иврит (например, Михаилом Голдовским)… Присвоение улице его имени стало бы, между прочим, знаком покаяния за бестактность небезызвестного Пал-Изотыча, утверждавшего, что Высоцкий в Минске «потерпел фиаско», что его «обвели вокруг пальца» (см. подробнее: «Знамя юности» 23.03.1980 и здесь).

Подготовил Вольф Рубинчик,

политолог, член Союза белорусских писателей

wrubinchyk[at]gmail.com

Первая публикация – 18 мая 2015 года. Пять лет спустя вниманию читателей предлагается исправленный и дополненный вариант. Фото взяты из открытых источников.

Опубликовано 18.05.2020  19:29

*

Отклик

“Если быть объективным, в нынешней реальности шансы на свою улицу имеют только Лангбард и Зельдович” (Вадим Зеленков, краевед, г. Минск). Оказывается, В. З. (под ником “Минчанин”) обращался к властям с предложением об улице Лангбарда ещё 20 сентября 2007 г.
Сегодня, 19.05.2020, историк Иван Сацукевич, который входит в “топонимическую” комиссию при горисполкоме, ответил г-ну Зеленкову так: “Попробуем реализовать в ближайший год, главное, чтобы была новая большая улица – с этим из-за запрета на освоение ценных сельскохозяйственных земель проблемы” (пер. с бел.). Ура?
Добавлено 19.05.2020  14:14
***

Спрашивали – отвечаю

Об инициативе «улица имени Зиссера». Появилась интернет-петиция, где Ю. А. Зиссер (1960–2020) представлен так: «Меценат, общественный деятель, предприниматель, основатель портала TUT.BY, активный участник стартап-движения в стране, ментор, инвестор. Человек, не афишировавший свои подарки, но сделавший огромный вклад в сохранение и развитие белорусской культуры, национальной идеи и самоидентификации» (c 18.05.2020 она собрала почти 4000 подписей). В газете «Новы час» вижу и статью-обоснование.

Всегда радует общественная активность, которая идёт «снизу», не сопровождаясь угрозами и насилием. Бесспорно, Ю. Зиссер был заметным деятелем в Беларуси начала ХХI века, но… Вот в соседней России был принят закон, по которому «назвать улицу в честь умершего человека можно не ранее, чем через 10 лет после его смерти». Впрочем, правило не без исключений; улица Солженицына появилась в Москве уже через несколько месяцев после смерти писателя.

В законе РБ «О наименованиях географических объектов» сказано: «Географическим объектам могут присваиваться наименования в ознаменование исторических событий, а также имена лиц, имеющих заслуги перед государством и обществом». Российский «лаг» не предусмотрен; запрещается лишь прижизненное увековечение заслуженных людей в названиях географических объектов. Теоретически улица (или площадь, проезд, переулок…) могла бы получить имя Зиссера хоть завтра. Нужно ли?..

Имею основания сомневаться в том, что успешный предприниматель был велик во всех своих «ипостасях», перечисленных в петиции. Должно пройти несколько лет (возможно, пять), чтобы оценить влияние Юрия Зиссера на развитие Минска и Беларуси. Пока суд да дело, наследники долларового миллионера могли бы учредить мемориальную стипендию для молодых талантов. И/или выпустить о Ю. Зиссере книгу, благо многие вспоминают о нём.

В ближайшее время не собираюсь выступать ни «за», ни «против» предложения «назвать улицу города, чтобы быть благодарным за всё, что он сделал для страны», поддержанного, в частности, дочерью Ю. Зиссера Евгенией. Но если бы пришлось выбирать, я предпочёл бы видеть в родном городе всё-таки улицу Иосифа Лангбарда или, к примеру, Соломона Розенталя, чьи труды не забыты и спустя десятилетия после смерти авторов.

После выхода «Великолепной двадцатки» художник Андрей Дубинин напомнил о замечательном минском докторе Сергее Урванцове (1863–1937), инициаторе создания в городе «скорой помощи», не отмеченном, однако, в городской топонимике. Разумеется, я двумя руками «за» улицу (или даже проспект) Урванцова.

В. Рубинчик, г. Минск

20.05.2020

Опубликовано 20.05.2020  13:33

* * *

Уход Ю. Зиссера в мир лучший опять всколыхнул тему увековечения памяти людей, оставивших заметный след в истории города и общества.

В. Рубинчик подмечает про закон соседней Российской Федерации, что «назвать улицу в честь умершего человека можно не ранее, чем через 10 лет после его смерти». Мне на ум приходят воспоминания о смерти Папы Иоанна Павла ІІ (в то время я как раз был в Италии). Традиционно для горячих итальянцев, сразу поднялась кампания «Santo subito» – то есть требование объявить главного иерарха католического мира святым без предварительных процедур (то же случилось по смерти падре Пио, знаменитого францисканского монаха). На такие случаи католическая церковь за свою долгую историю выработала механизм – процедура рассмотрения и утверждения человека в статусе официально признанного святого может быть не ранее пяти лет после его смерти. Страсти утихают, свежесть утраты проходит, и сам человек может быть оценен в некоей исторической перспективе. Видимо, опыт сгоряча утверждённых персон не всегда проходил испытание временем.

Думаю, это применимо и в нашем случае.

В материале В. Рубинчика я выделил бы среди несомненно достойных фигур несколько моментов, отозвавшихся во мне лично. Безусловно, это улица (или переулок) Зельманцев (у автора Зельманская), также историческая Еврейская улица и улица Трёх подпольщиков.

Андрей Дубинин, г. Минск

20.05.2020  22:54

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (32)

Набліжаецца да фіналу высакосны 2016-ы, і вось падкраўся ўжо чарговы народна-палітычны юбілей – чвэрць стагоддзя без СССР, затое з СНД. З гэтай нагоды 08.12.2016 мае быць арганізавана канферэнцыя, дзе мадэратарам – 30-гадовы ўраджэнец Віцебска Яўген Прэйгерман… Асабіста не знаёмы, але радуе, што трапляюцца яшчэ ў Беларусі яўрэі, якія не замыкаюцца на побыце ды чыста абшчынных справах, якіх цікавіць шырэйшы кантэкст.

Я ж дазволю сабе нагадаць чытачам, што 2017-ы – таксама юбілейны… Не ў тым сэнсе, што трэба з помпай адзначаць 100-годдзе Лютаўскай рэвалюцыі або Кастрычніцкага перавароту. Апошняя дата цікавіць мяне хіба таму, што ў савецкі час піянеры-камсамольцы мелі звычку закладваць у розных паселішчах капсулы з пасланнямі нашчадкам, і прасілі ўскрыць 7 лістапада 2017 г. (Слуп з адпаведным надпісам сам бачыў, напрыклад, у Вяліжы Смаленскай вобласці ў 1999-м, на цэнтральнай плошчы гарадка.) Дык вось кур’ёзна, што яны там панапісвалі для пакалення, якое «будзе жыць пры камунізме». Некаторыя ў 1960-х шчыра верылі Хрушчову…

Папраўдзе ж, куды больш цікавяць юбілеi выбітных яўрэяў, асабліва тутэйшых. Так, у 2017 г. споўніцца 250 год з дня народзінаў Менашэ Іліера (1767, Смаргонь – 1831, Ілья), 200 год было б Нафталі Берліну (1817, Мір – 1893, Варшава). Не збіраюся прысуседжвацца да заслуг настаўнікаў мінулага, іначай выйдзе, як у Ільфа і Пятрова ў «12 крэслах»:

Рэпарцёр Пярсіцкі дзейна рыхтаваўся да двухсотгадовага юбілею вялікага матэматыка Ісака Ньютана.

— Ньютана я бяру на сябе. Дайце толькі месца, — заявіў ён.

— Так вы, Пярсіцкі, глядзіце, — перасцерагаў сакратар, — абслужыце Ньютана па-чалавечы

— Як? Вы дагэтуль яшчэ не знялі Ньютана?! — накінуўся Пярсіцкі на фатографа. Фатограф дзеля мадзеля пачаў адбрэхвацца.

— Паспрабуйце вы яго злавіць, — ганарліва сказаў ён.

— Добры фатограф злавіў бы! — закрычаў Пярсіцкі.

Дык што ж, трэба здымаць ці не трэба?

— Вядома, трэба! Паспяшайце! Там, напэўна, сядзяць ужо з усіх рэдакцый!.. Ён зараз у «Дзяржшвеймашыне». Не забудзьцеся – Ньютан, Ісак, імя па бацьку не помню. Здыміце к юбілею. І калі ласка — не за работай. Усе ў вас сядзяць за сталом і чытаюць паперкі. На хаду здымайце. Або ў кругу сям’і.

Дарэчы, шкада, што гумарны дыялог з фатографам выпаў з канчатковай версіі рамана, ён такі актуальны! У памяці многіх-многіх беларускіх школьнікаў – а, бадай, і дарослых – жыве «та дэвушка Сцюшка» (калі хто не прасёк фішку, меўся на ўвазе Тадэвуш Касцюшка – ураджэнец Беларусі, герой паўстання 1794 г.). Ды што XVIII стагоддзе… Пяць год таму выпадкова зазірнуў у канспект аднаго студэнта БДУ. З лекцый па гісторыі ён даведаўся пра «Рузвельда», пра тое, што японцы ўварваліся ў «Монжурио», а Гітлер стаў «призедентом (фюрером)». А яшчэ хлопец запісаў: «В 1926 г. сторонники Гитлера напились в пивной и пошли штурмовать баварское правительство».

Стаміўся ўжо валтузіцца з прымаўкай «Рыба гніе з галавы», аднак нічога лепшага пра беладукацыю на розум не прыходзіць. Ясны перац, «адказныя» не выправілі памылкі на сайце міністэрства, пра якія мы пісалі 10 з лішнім дзён таму… На Украіне быў «проффесор», а ў нас, значыць, «Приглашенныйпрофессор»: што пнём аб саву, што савой аб пень. Украінскі хаця б не абвешваў сябе медалямі кшталту «70 лет победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг.»: мабыць, разумеў, што народжаным пасля вайны недарэчна трэсці такімі ўзнагародамі. Калі міністр Жураўкоў атрымаў яе замест бацькі або дзеда, то чаму на сайце гэта не пазначана?..

Але вярнуся да Іліера з Берліным: гэтыя рабіны, хоць не навучаліся ў беларускіх універах, здаровага глузду мелі даволі… Дзіва што Іліер стаўся ахвярай цэнзуры ў 1820-х гг.: «Калі ўладальнік друкарні, дзе друкавалася гэтая кніга («Алфэй Менашэ»), пазнаёміўся па першым аркушы з яе кірункам, ён кінуў у агонь надрукаванае разам з рукапісам, і Менашэ давялося аднаўляць знішчаны рукапіс»). Іліер, ідэаліст – ва ўзвышаным разуменні слова – разглядаў усё чалавецтва як «непадзельны арганізм»; кожны індывід мусіў усведамляць, што «яго нармальнае развіццё і дабрабыт цалкам залежаць ад дабрабыту ўсяго грамадства». Выходзіць, Ленін з яго зацяганай цытатай («няможна жыць у грамадстве і быць вольным ад грамадства») быў толькі эпігонам…

Нафталі ж Цві Егуда наш Берлін, мала таго, што ўзначальваў Валожынскую ешыву ў лепшыя яе часіны (з 1854 г. і да пачатку 1890-х; колькасць вучняў узрасла ў некалькі разоў), яшчэ і заклаў асновы капілефта. Так, ён пісаў у каментарыі да «Шээлот» Ахі з Шабхі: «Хто б ні пажадаў перадрукаваць гэтую кнігу («Га-амэк шэалах» – В. Р.) у гэтай або іншай краіне, атрымлівае мой дазвол без грашовага ўзнагароджання і прывітанне маё, таму што распаўсюд наказаў добраславенай памяці настаўніка нашага з’яўляецца шчырым маім жаданнем. Я толькі прашу выдаўца, які выпусціць гэтую кнігу пры маім жыцці або жыцці майго сына Хаіма, паведаміць камусьці з нас пра гэта, каб мы маглі зрабіць дапаўненні, праўкі…»

Яшчэ ў 2017 г. будуць юбілеі такіх знакавых для культуры дзеячаў, як скульптар Абрам Бразер (1892-1942), паэт Самуіл Галкін (1897-1960)… Спадзяюся, што шматлікім яўрэйскім суполкам захочацца-такі неяк на высокім ідэйна-мастацкім узроўні адзначыць гэтыя даты. Не ўсё ж выстаўляць на публіку розных гангстэраў у якасці «ўзорных» прадстаўнікоў нашага народа, як тое было сёлета на «Дні яўрэйскай культуры».

lansky

На правым стэндзе – партрэцік ураджэнца Гродна Меіра Ланскага (1-ы справа ў 3-м радзе).

Пра культ крымінальнікаў у масавай культуры і яго небяспеку для грамадства многа пісаў яшчэ Аляксандр Салжаніцын, лепей я ўсё адно не напішу. Агульнавядома, чаму (не) вучыць гісторыя…

А тым часам спалены труп Фідэля Кастра нарэшце перасталі цягаць па яго роднаму краю – сёння пахавалі. Многія кіраўнікі дзяржаў знайшлі, што сказаць на развітанне, сёй-той нават запісаў Фідэля ў «мысляры, замены якому няма». О так, каб дзесяцігоддзямі трымаць у аброці народ (няхай і на востраве, які цяжэй пакінуць), мазгамі варушыць неабходна… З іншага боку, рэвалюцыянер і чыноўнік – бясспрэчна адораны – не здолеў як след рэалізаваць сябе ні ў навуцы, ні ў філасофіі. Звыш мільёна суайчыннікаў уцяклі ад яго, тысячы людзей былі пакараны смерцю па палітычных матывах, сотні тысяч сядзелі ў турмах і лагерах (пры «жахлівым» дыктатары 1950-х гг. Батысце – каля 500 чалавек).

Крыху зачапіла мяне ацэнка, якую даў Фідэлю Якаў Кедмі: «выдатная фігура, ператварыў Кубу ў даволі развітую краіну» (агаварыўся, праўда, наконт «метадаў, уласцівых дыктатарскаму рэжыму»). Але не здзівіла. Даўно быў у курсе, што Кедмі – спараджэнне той плыні ізраільскага істэблішменту, дзе лічылі, што мэта апраўдвае сродкі, і ў 1970-80-х плённа супрацоўнічалі з Румыніяй Чаўшэску, адыёзным рэжымам Паўднёва-Афрыканскай рэспублікі… Адбілася на ладзе думак «дзядзі Яшы», напэўна, і служба ў «Натыве», а калі капнуць глыбей, то і захапленне «моцнымі асобамі», такое характэрнае для вялікай часткі дыяспарных – і не толькі – яўрэяў. Я. Кедмі (Казакоў) пакінуў СССР у 1969 г., аднак, падобна, тут акурат той выпадак, калі лягчэй было выдаліць сябе з галута, чым галут з сябе.

Значна менш кампліментарна, чым кубінскага харызматыка, Я. К. ацэньваў «свайго» прэм’ер-міністра 18 год таму. Цытую паводле кнігі Аляксандра Бовіна «Записки ненастоящего посла» (2001): «Павярхоўны, недасведчаны, схільны да паказухі, несумленны – такія эпітэты выкарыстоўваліся. “Я абавязаны папярэдзіць грамадскасць, – сказаў былы кіраўнік Бюро па сувязях, – што Біньямін Нетаньягу – небяспечны прэм’ер-міністр для Ізраіля. Небяспечны лад яго думак, небяспечны шлях прыняцця ім рашэнняў, і гэта можа прывесці да трагедыі”». Між тым «небяспечны» з 31.03.2009 зноў працуе галавой ураду, і нічога. У мінулым месяцы ён пабіў рэкорд Давіда Бен-Гурыёна па бесперапынным кіраванні (1955–1963 – 7 гадоў і 229 дзён). Карацей, спецслужбовец выявіўся банальным клікушам… Застаецца такім і на пенсіі.

Не адзін Кедмі трапіў пальцам у неба, ацэньваючы патэнцыял Нетаньягу; Давід Маркіш, напрыклад, таксама. Мяркую, «дыхтоўнаму літаратару» (характарыстыка Бовіна) няёмка зараз перачытваць свае радкі 1999 г.: «Бібі надакучыў і “сваім”, і “чужым”… Час Бібі Нетаньягу падыходзіць да канца. Прэм’ера, хутчэй за ўсё, чакае палітычнае небыццё – яго таварышы па партыі прад’явяць яму рахунак, і рахунак гэты будзе скрышальным».

Днямі спахапіўся, што за 20 гадоў мы недалёка прасунуліся: сышлі са сцэны Ельцын, Клінтан, Шырак, Асад-старэйшы, Арафат і нават «вечны» Фідэль, а ў Беларусі па-ранейшаму – Лукашэнка, у Ізраілі – Нетаньягу… Абое рабое? Аднак, калі параўнаць шэраг крытэрыяў за 1997 і 2015 г., то стане ясна, дзе перавага:

 

Колькасць жыхароў, мільёнаў ВУП на жыхара (па парытэту пакупн. здольнасці, $) Працягласць жыцця, гадоў Месца ў свеце паводле «індэксу шчасця»
Гады 1997 2015 1997 2015 1997 2015 2015
Беларусь 10,14 9,51 6087 16621 68,5 72,3 59-е
Ізраіль 5,84 8,35 23906 31671 78 82,5 11-е

Пасля лістапада 1996 г. кіраўнікі РБ, ужо не звязаныя «перашкодамі» з боку парламента і Канстытуцыйнага суда, адчайна кінуліся даганяць «развітыя краіны»… У некаторых сферах поспехі дасягаліся, але якім коштам? Канстытуцыю фармальна не скасавалі, а дэ-факта яе тапталі на кожным кроку – і выхоўвалі маладых цынікаў, штогод адзначаючы «Дзень Канстытуцыі» (15 сакавіка). «Па дарозе» страчаны кожны дваццаты жыхар, знешні доўг істотна вырас і ў абсалютным, і ў адносным вымярэнні (у 1997 г. ён складаў 15% ад ВУП, у сярэдзіне 2010-х стабільна перавышае 50%). Між тым яшчэ ў 2001 г. Лукашэнка дужа ганарыўся сваёй «незалежнасцю» ад крэдытораў. Напрыклад, у прамове на «Другім усебеларускім народным сходзе»: «Мы не нахапаліся замежных пазык, не ўлезлі ў даўгі, аддаваць якія прыйшлося б дзецям і ўнукам».

Што самае крыўднае, беларусы дагэтуль не маюць тых даходаў і працягласці жыцця, якія ізраільцы мелі 20 год таму…

Біньяміна Нетаньягу не ідэалізую, стаўлюся да яго як да жывога чалавека. «Бібіка» ў канцы 1990-х, калі жыў у Іерусаліме, ахоўваў сам Паша Касцюкевіч; упэўнены, поўнае г… ён бы ахоўваць не стаў. Вядома, Бібі – кручаны палітык, якому «палец у рот не кладзі». У першы свой тэрмін ён асабліва любіў хітраваць, маніпуляваць хаўруснікамі (адна «справа Бар-Он – Хеўрон» чаго вартая) ды цягнуць ката за хвост. Але, што ні кажыце, павагу ў мяне выклікае тое, што пасля паражэння ад Эгуда Барака ў маі 1999 г. Б. Н. адрадзіўся ў палітыцы, бы тая птушка Фенікс… І не збаяўся ўзяць былога праціўніка-«крыўдзіцеля» ва ўрад міністрам абароны (Барак служыў ім да 2013 г.), дый свайго «заклятага сябра» Лібермана Бібі выкарыстоўвае напоўніцу.

Напэўна, і Лукашэнку было б памысна зараз пацярпець паражэнне (дапусцім, на рэферэндуме, як было напісана тут), бо яго «перамогі» ўсё часцей стаюцца Піравымі. У прынцыпе, кожны чалавек можа за 22 гады адарвацца ад рэальнасці. Эх, баюся, мала чаго навучылася наша «эліта», назіраючы за лёсамі двух небезвядомых Леанідаў, Брэжнева (1905-1982) і Левіна (1936-2014), якія пад канец сваіх кадэнцый ледзь не ў маразм упалі…

Вольф Рубінчык, г. Мінск

04.12.2016

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 5.12.2016  9:06