Tag Archives: сталинизм

В. Герасимчик. Самуил Агурский – портной, комиссар, историк

Перевод на русский под оригиналом на белорусском.

Самуіл Агурскі — кравец, камісар, гісторык

Самуіл Хаімавіч Агурскі — вельмі супярэчлівая асоба ў айчыннай гісторыі. Яго жыццё — сведчанне рэалізацыі імкнення дасягнуць вышынь сацыяльнай лесвіцы. І яскравы прыклад падзення з гэтых вяршынь.

Кравец з беднай сям’і

Самуіл нарадзіўся 29 красавіка 1884 года ў Гродна ў беднай яўрэйскай сям’і былога салдата царскай арміі, які 25 гадоў праслужыў у войску, а па вяртанні да канца жыцця працаваў чорнарабочым на тытунёвай фабрыцы Шарашэўскага ў Гродне. Самуіл з 12 гадоў пачаў зарабляць на ўласны кавалак хлеба цяжкай працай. Спачатку ў вяровачнай майстэрні, дзе па 15–16 гадзін на суткі круціў кола, за што атрымоўваў па 50 капеек за дзень працы. Затым ваданосам на саляным заводзе, чорнарабочым на скураным заводзе і падмайстрам маляра. У 18 гадоў Самуіл уладкаваўся на швейную фабрыку краўцом, дзе далучыўся да яўрэйскага сацыял-дэмакратычнага саюза і стаў сябрам Бунду.

У 1902 годзе яго апанавалі ідэі рэвалюцыйнай барацьбы. Самуіл прыняў актыўны ўдзел у некалькіх выступленнях у Гродне ды суседняй Сувалкаўскай губерні. Гэта не магло не прыцягнуць увагу царскай паліцыі. Агурскі вымушаны быў адправіцца ў эміграцыю: спачатку ў Англію, а на наступны — 1906 — год ён перабраўся ў ЗША, дзе працаваў краўцом.

На эміграцыі

Агурскі жыў у асноўным у Чыкага. У вольны ад працы час пісаў артыкулы для яўрэйскіх сацыялістычных газет. Тут жа пазнаёміўся з лідарамі арганізацыі «Індустрыяльныя працоўныя свету» амерыканцамі Уільямам Хейвудам (пасля Кастрычніцкай рэвалюцыі эміграваў у СССР і быў пахаваны ў крамлёўскай сцяне) і кіраўніком сацыялістычнай партыі Юджынам Дэбсам. Разам з імі Самуіл удзельнічаў у анархісцкім і рэвалюцыйным руху, а ў 1915 годзе ў якасці садырэктара арганізаваў так званы «Чыкагскі працоўны інстытут» — першы рэвалюцыйны інстытут для навучання эмігрантаў-працоўных з Усходняй Еўропы.

Пасля Кастрычніцкага перавароту 1917 года многія навучэнцы інстытута занялі кіруючыя пасады ў маладой савецкай дзяржаве. Сярод іх у першых шэрагах быў сам Агурскі, невядомы карэспандэнт амерыканскіх яўрэйскіх газет, які пасля Лютаўскай рэвалюцыі, у маі 1917 года, вярнуўся на тэрыторыю былой Расійскай імперыі. А пасля захопу ўлады бальшавікамі ў лістападзе зрабіў даволі паспяховую кар’еру.

У імя рэвалюцыі

Калі пачалася Кастрычніцкая рэвалюцыя, Агурскі ўступіў у шэрагі Чырвонай гвардыі, так ні разу і не прыняўшы ўдзел у баявых дзеяннях, але галоўнае — прысутнічаў на пасяджэнні Петраградскага савета 8 лістапада.

У снежні 1917 года ён атрымаў прапанову выдаваць у Петраградзе яўрэйскую савецкую газету для прапаганды ідэй бальшавізму ў асяродку працоўных. Ленін не шкадаваў на гэта сродкаў.

Пазней сам Агурскі адзначаў: «Мы прынялі прапанову, неадкладна прыступілі да працы і хацелі ажыццявіць гэты план. Але гэта была адна з цяжэйшых задач. Праўда, грошай было дастаткова — у першы раз у гісторыі яўрэйскага сацыялістычнага руху грошы не адыгрывалі ролі пры стварэнні газеты».

Але праблемай з’яўлялася тое, што большасць яўрэйскай інтэлігенцыі не жадала падтрымліваць бальшавікоў, і сабе ў памагатыя Агурскі знайшоў толькі двух былых палітычных эмігрантаў — А. Кантара, былога сакратара Лонданскага «Яўрэйскага працоўнага фонду», і вядомага лонданскага анархіста А. Шапіру.

У лютым 1918 года Агурскі разам са знакамітым амерыканскім рэвалюцыянерам, журналістам-сацыялістам Альбертам Рысам Вільямсам (1883–1962) арганізаваў І інтэрнацыянальны атрад Чырвонай Арміі, для якога змог прыцягнуць фінансавую дапамогу з ЗША. Адначасова ён уступіў у партыю бальшавікоў і пачаў працу ў Народным камісарыяце па справах нацыянальнасцей пад кіраўніцтвам Сталіна.

Агурскі шматразова сустракаўся з Леніным. Адна з такіх сустрэч у лютым 1918 года Агурскага і загадчыка амерыканскага саюза краўцоў Шлезінгера патрапіла нават на старонкі газеты «Праўда».

Перацягнуць яўрэйскіх працоўных

Падчас грамадзянскай вайны галоўнай задачай Агурскага было перацягванне на бок бальшавікоў разнастайных яўрэйскіх арганізацый. 2 снежня 1918 года ён прыбыў у вызвалены ад «белых» Магілёў, дзе ўдзельнічаў у шэрагу дыскусій наконт стаўлення яўрэйскіх рабочых да «задач рэвалюцыі». У выніку, «у суботу, 7 снежня 1918 года, мы склікалі вялікі сход, на якім размаўлялі аб ролі яўрэйскіх працоўных у Кастрычніцкай рэвалюцыі. У той жа дзень адбыўся другі сход, на якім была арганізавана яўрэйская секцыя і было пастаноўлена заснаваць Яўрэйскі камісарыят».

Агурскі атрымаў новае прызначэнне — камісар па яўрэйскіх справах Віцебскай губерні, у якой выдаваў газету на ідыш «Дэр фрайер арбэтэр» (1918–1919). Ён суправаджаў у 1919 годзе Міхаіла Калініна ў яго паездцы па Беларусі на цягніку «Кастрычніцкая рэвалюцыя». Прызнаннем дзейнасці Агурскага стаў яго ўдзел у якасці дэлегата ў VIII з’ездзе партыі бальшавікоў.

Але асноўным у дзейнасці Агурскага заставалася задача перацягнуць на бок партыі шараговых яўрэйскіх працоўных і садзейнічаць выхаванню іх у рэчышчы афіцыйнай савецкай ідэалогіі. Для гэтага ён у чэрвені 1919 года разам са Сталіным падпісаў дэкрэт пра закрыццё Цэнтральнага бюро яўрэйскіх абшчын, вынікам чаго стала канфіскацыя маёмасці яўрэяў. У дадатак Агурскі актыўна выступіў супраць традыцыйнай рэлігіі яўрэяў — іудаізму і прапагандаваў замену старажытнаяўрэйскай мовы (іўрыта) больш маладой — ідышам.

Ва ўсходняй Беларусі разгарнуліся суды супраць равінаў і разнікаў, якія праводзіліся паралельна ў некалькіх гарадах. У друку асабліва асвятляўся так званы працэс па справе «Трэста разнікаў», які пачаўся ў Мінску 28 лютага 1925 года. Яго мэтаю была дыскрэдытацыя выкарыстання кашэрнай ежы. Разглядалася судовая справа аб забойстве мінскімі разнікамі свайго віцебскага калегі. На судовым працэсе сярод выступоўцаў быў і Самуіл Агурскі, які казаў: «На лаве падсудных сядзяць не шараговыя злачынцы, а прадстаўнікі тых, хто на працягу соцень гадоў у імя рэлігія смактаў кроў яўрэйскага народа». Як пазней высветлілася, ніякага забойства насамрэч не было. Справа была з самага пачатку сфальсіфікавана, аднак трое разнікаў атрымалі рэальныя тэрміны, а ў прэсе працягвалася прапагандысцкая кампанія.

У красавіку-маі 1921 года пэўны час Агурскі быў супрацоўнікам Народнага камісарыята працы ў якасці ўпаўнаважанага па аддзелу іміграцыі па арганізацыі кваліфікаваных групаў і асобных вытворчасцей.

У пачатку 1920-х гадоў Агурскі па даручэнні Леніна двойчы наведваў ЗША, удзельнічаў у стварэнні кампартыі ЗША, пад выглядам дапамогі галадаючым Паволжа збіраў сродкі ў падтрымку Савецкай Расіі. Але пасля смерці Леніна ў 1924 годзе, на пахаванні якога прысутнічаў і Агурскі, яго палітычнае ўзыходжанне завяршылася. Ён змяніў сферу ўласнай дзейнасці, перакваліфікаваўся ў гісторыка і перабраўся на сталае жыхарства ў БССР, дзе дасягнуў вышынь навуковай кар’еры.

З камісара ў гісторыкі

У 1924–1929 гадах Агурскі выконваў абавязкі загадчыка Гістпартам пры ЦК КП(б)Б, намесніка дырэктара Інстытута гісторыі партыі пры ЦК КП(б)Б, а з 1934 па 1938 гады Агурскі быў ужо дырэктарам інстытута гісторыі партыі пры КП КП(б)Б, адначасова будучы дырэктарам інстытута гісторыі АН БССР і дырэктарам Музея Рэвалюцыі БССР.

У першыя гады пасля вяртання ў Беларусь Агурскі рэдагаваў зборнікі матэрыялаў «1905 год в Белоруссии» (1926), «Октябрь в Белоруссии» (1927) і напісаў манаграфію «Еврейский рабочий в коммунистическом движении (1917–1921)». Адначасова для Агурскага становіцца непрымальнай тая канцэпцыя гісторыі БССР, якую выбудоўвалі ў рэспубліцы прадстаўнікі «буржуазных нацыяналістаў» з іх імкненнем да палітыкі беларусізацыі.

Калі для Агурскага сталі відавочнымі тыя змены ў нацыянальным пытанні, якія адбываліся ў СССР напярэдадні Вялікага пералому, ён адважыўся на першую крытыку ў дадзеным пытанні, што знайшло адлюстраванне ў яго працы ў 1928 годзе — «Очерки по истории революционного движения в Белоруссии (1863–1917)».

Стваральнікі яўрэйскай секцыі ў Магілёве Агурский і Мандельсбер

Адной з кропак уласнай крытыкі ён абраў паўстанне 1863–1864 гадоў і яго правадыра Кастуся Каліноўскага, такім чынам рыхтуючы наступ на прэзідэнта Акадэміі Навук Усевалада Ігнатоўскага (1881–1931).

Агурскі назваў паўстанне 1863 года «феадальна-рэакцыйным», а газету «Мужыцкая праўда» — дакументам «польскага нацыяналістычнага, пранікнутага рымска-ўніяцкім рэлігійным уплывам». На думку Агурскага, яе аўтарамі з’яўляліся В. Урублеўскі і Ф. Тамашэўскі. Каліноўскі ж быў названы «міфічным героем».

У 1929 годзе на форуме марксісцкіх навукоўцаў і ХІІ з’ездзе КП(б)Б ён выступіў з адкрытай крытыкай яшчэ на той час неапублікаванай кнігі Ігнатоўскага пра паўстанне 1863 года. Пазіцыя Агурскага атрымала падмацаванне з інстытута Леніна, куды звярнуўся сакратар ЦК Беларусі Гамарнік з прапановай даць заключэнне пра дзейнасць Агурскага: «Таварыш Агурскі вядзе правільную партыйную лінію па барацьбе з ідэалізацыяй дробнабуржуазных нацыяналістычных партый у поўнай адпаведнасці з партыйнымі дырэктывамі».

Напады Агурскага сталі першым крокам у далейшай справе, разгорнутай супраць Усевалада Ігнатоўскага, якога напрыканцы 1930 года знялі з кіраўніцтва Акадэміяй навук, абвінавацілі ва ўдзеле ў «Саюзе вызвалення Беларусі», а 22 студзеня 1931 года як «нацыянальнага адшчапенца» выключылі з партыі. 4 лютага 1931 года Ігнатоўскі застрэліўся.

Пазіцыя Агурскага ў дачыненні да паўстання 1863 года ў Беларусі і Літве стала афіцыйнай і была замацавана ў рэзалюцыі кастрычніцкага пленума ЦК КП(б)Б 1930 года ў раздзеле пра нацыянальнае пытанне.

Выбудаваная за кошт наступу на беларускіх «буржуазных нацыяналістаў», кар’ера Агурскага хутка развівалася. У 1934 годзе яго прызначылі на пасаду дырэктара Інстытута яўрэйскай пралетарскай культуры (закрыты ў 1935 годзе), і намесніка дырэктара Інстытута нацыянальных меншасцяў АН БССР. Агурскаму была нададзена ступень доктара гістарычных навук без абароны дысертацыі — на падставе друкаваных прац. У 1936 годзе пастановай Прэзідыума АН БССР Агурскі быў зацверджаны членам-карэспандэнтам аддзялення грамадскіх навук АН БССР.

* * *

Праз два гады, 4 сакавіка 1938 года, Агурскі быў арыштаваны па абвінавачанні ў прыналежнасці да яўрэйскай фашысцкай арганізацыі і шкодніцкай дзейнасці ў Акадэміі навук Беларусі. Па пастанове Асобага пасяджэння пры НКУС СССР ад 15 жніўня 1939 года па артыкулах 68 і 76 КК БССР ён быў сасланы ў Казахстан тэрмінам на 5 гадоў. Але ссылка зацягнулася надаўжэй.

Самуіл Агурскі памёр 19 жніўня 1947 года ў Паўладары ад кровазліцця ў мозг. 7 красавіка 1956 года ён быў рэабілітаваны Ваеннай калегіяй Вярхоўнага суда СССР.

***

Василь Герасимчик

 Самуил Агурский – портной, комиссар, историк

Самуил Хаимович Агурский – весьма противоречивая личность в отечественной истории. Его жизнь – свидетельство того, как реализуется стремление достичь высот социальной лестницы. И яркий пример падения с этих вершин.

Портной из бедной семьи

Самуил родился 29 апреля 1884 года в Гродно в бедной еврейской семье бывшего солдата царской армии, который отслужил 25 лет, а по возвращении из войска до конца жизни работал чернорабочим на табачной фабрике Шерешевского в Гродно. Самуил с 12 лет начал зарабатывать на собственный кусок хлеба тяжелой работой. Сначала в веревочной мастерской, где по 15-16 часов в сутки крутил колесо, за что получал по 50 копеек за день работы. Затем водоносом на соляном заводе, чернорабочим на кожевенном заводе и подмастерьем маляра. В 18 лет Самуил устроился на швейную фабрику портным, где присоединился к еврейскому социал-демократическому союзу, стал членом Бунда.

В 1902 г. его захватили идеи революционной борьбы. Самуил принял активное участие в нескольких выступлениях в Гродно и соседней Сувалкской губернии. Это не могло не привлечь внимание царской полиции. Агурский вынужден был отправиться в эмиграцию: сначала в Англию, а на следующий – 1906 – год он перебрался в США, где работал портным.

В эмиграции

Агурский жил в основном в Чикаго. В свободное от работы время писал статьи для еврейских социалистических газет. Здесь же познакомился с лидерами организации «Индустриальные рабочие мира» американцами Уильямом Хейвудом (после Октябрьской революции эмигрировал в СССР и был похоронен в кремлевской стене) и руководителем социалистической партии Юджином Дебсом. Вместе с ними Самуил участвовал в анархистском и революционном движении, а в 1915 г. в качестве содиректора организовал так называемый «Чикагский рабочий институт» – первый революционный институт для обучения эмигрантов-рабочих из Восточной Европы.

После Октябрьского переворота 1917 года многие учащиеся института заняли руководящие должности в молодом советском государстве. Среди них в первых рядах был сам Агурский, малоизвестный корреспондент американских еврейских газет, который после Февральской революции, в мае 1917 года, вернулся на территорию бывшей Российской империи. А после захвата власти большевиками в ноябре сделал довольно успешную карьеру.

Во имя революции

Когда началась Октябрьская революция, Агурский вступил в ряды Красной гвардии. Он так ни разу и не принял участие в боевых действиях, но главное было то, что он присутствовал на заседании Петроградского совета 8 ноября.

В декабре 1917 г. он получил предложение издавать в Петрограде еврейскую советскую газету для пропаганды идей большевизма в среде рабочих. Ленин не жалел на это средств.

Позже сам Агурский отмечал: «Мы приняли предложение, немедленно приступили к работе и хотели осуществить этот план. Но это была одна из самых трудных задач. Правда, денег было достаточно впервые в истории еврейского социалистического движения деньги не играли роли при создании газеты».

Но проблемой являлось то, что большинство еврейской интеллигенции не желало поддерживать большевиков, и в помощники к Агурскому пошли только двое бывших политических эмигрантов – А. Кантор, экс-секретарь лондонского «Еврейского рабочего фонда», и известный лондонский анархист А. Шапиро.

В феврале 1918 г. Агурский вместе со знаменитым американским революционером, журналистом-социалистом Альбертом Рисом Вильямсом (1883-1962) организовал 1-й интернациональный отряд Красной Армии, для которого смог привлечь финансовую помощь из США. Одновременно он вступил в партию большевиков и начал работу в Народном комиссариате по делам национальностей под руководством Сталина.

Агурский встречался с Лениным. Одна из таких встреч в феврале 1918 года Агурского и заведующего американского союза портных Шлезингера попала даже на страницы газеты «Правда».

Перетянуть еврейских рабочих

Во время гражданской войны главной задачей Агурского было перетягивание на сторону большевиков разнообразных еврейских организаций. 2 декабря 1918 г. он прибыл в освобожденный от «белых» Могилев, где участвовал в ряде дискуссий по поводу отношения еврейских рабочих к «задачам революции». В результате «в субботу, 7 декабря 1918 года, мы созвали большое собрание, на котором говорили о роли еврейских рабочих в Октябрьской революции. В тот же день состоялось второе собрание, на котором была организована еврейская секция и было постановлено учредить Еврейский комиссариат».

Агурский получил новое назначение – комиссар по еврейским делам Витебской губернии, где издавал газету на идиш «Дер фрайер арбетэр» («Свободный рабочий», 1918-1919). Он сопровождал в 1919 году Михаила Калинина в его поездке по Беларуси на поезде «Октябрьская революция». Признанием деятельности Агурского стало его участие в качестве делегата в VIII съезде партии большевиков.

Но основной в деятельности Агурского оставалась задача перетащить на сторону партии рядовых еврейских рабочих и способствовать воспитанию их в русле официальной советской идеологии. Для этого он в июне 1919 года вместе со Сталиным подписал декрет о закрытии Центрального бюро еврейских общин, результатом чего стало изъятие имущества евреев. В дополнение Агурский активно выступил против традиционной религии евреев – иудаизма и пропагандировал замену древнееврейского языка (иврита) более молодым – идишем.

В советской Беларуси развернулись суды против раввинов и резников, проводившихся параллельно в нескольких городах. В печати особенно освещался так называемый процесс по делу «Треста резников», который начался в Минске 28 февраля 1925 года. Его целью была дискредитация использования кошерной пищи. Рассматривалось судебное дело об убийстве минскими резниками своего витебского коллеги. На судебном процессе среди выступавших был и Самуил Агурский, который говорил: «На скамье подсудимых сидят не рядовые преступники, а представители тех, кто на протяжении сотен лет во имя религия пил кровь еврейского народа». Как позже выяснилось, никакого убийства на самом деле не было. Дело было с самого начала сфальсифицировано, однако трое резников получили реальные сроки, а в прессе продолжалась пропагандистская кампания.

В апреле-мае 1921 года некоторым время Агурский был сотрудником Народного комиссариата труда в качестве уполномоченного по отделу иммиграции по организации квалифицированных групп и отдельных производств.

В начале 1920-х годов Агурский по поручению Ленина дважды посещал США, участвовал в создании компартии США, под видом помощи голодающим Поволжья собирал средства в поддержку Советской России. Но после смерти Ленина в 1924 году, на похоронах которого присутствовал и Агурский, его политическое восхождение завершилось. Он сменил сферу деятельности, переквалифицировался в историка и перебрался на постоянное жительство в БССР, где достиг высот научной (точнее, научно-административной – belisrael.info) карьеры.

Из комиссара в историки

В 1924-1929 гг. Агурский исполнял обязанности заведующего Истпартом при ЦК КП(б)Б, заместителя директора Института истории партии при ЦК КП(б)Б, а с 1934 по 1938 гг. Агурский был уже директором института истории партии при КП КП(б)Б, одновременно работая директором института истории АН БССР и директором Музея Революции БССР.

В первые годы после возвращения в Беларусь Агурский отредактировал сборники материалов «1905 год в Белоруссии» (1926), «Октябрь в Белоруссии» (1927) и написал монографию «Еврейский рабочий в коммунистическом движении (1917-1921)». В то же время для Агурского становится неприемлемой та концепция истории БССР, которую выстраивали в республике представители «буржуазных националистов» с их стремлением к белорусизации.

Когда для Агурского стали очевидными изменения в национальном вопросе, происходившие в СССР накануне Великого перелома, он решился на первую критику в данном вопросе, что нашло отражение в его работе 1928 г. – «Очерки по истории революционного движения в Белоруссии (1863-1917)».

Одним из объектов критики он выбрал восстание 1863-1864 гг. и его вождя Кастуся Калиновского. При помощи этой критики Агурский вел наступление на президента Академии Наук БССР Всеволода Игнатовского (1881-1931).

Агурский назвал восстание 1863 года «феодально-реакционным», а газету «Мужыцкая праўда» – документом «польским националистическим, проникнутым римско-униатским религиозным влиянием». По мнению Агурского, авторами газеты являлись В. Врублевский и Ф. Томашевский. Калиновский же был назван «мифическим героем».

В 1929 году на форуме марксистских ученых и на ХII съезде КП(б)Б он выступил с открытой критикой книги Игнатовского о восстании 1863 года, на то время еще не опубликованной. Позиция Агурского получила подкрепление в институте Ленина, куда обратился секретарь ЦК Беларуси Гамарник с предложением дать заключение о деятельности Агурского: «Товарищ Агурский ведет правильную партийную линию по борьбе с идеализацией мелкобуржуазных националистических партий в полном соответствии с партийными директивами».

Атаки Агурского стали первым шагом в дальнейшем деле, развернутом против Всеволода Игнатовского, которого в конце 1930 г. сняли с руководства Академией наук, обвинили в участии в «Союзе освобождения Беларуси», а 22 января 1931 г. как «национального отщепенца» исключили из партии. 4 февраля 1931 года Игнатовский застрелился.

Позиция Агурского в отношении восстания 1863 года в Беларуси и Литве стала официальной и была закреплена в резолюции октябрьского пленума ЦК КП(б)Б 1930 г. в разделе о национальном вопросе.

Карьера Агурского, выстроенная за счет наступления на белорусских «буржуазных националистов», быстро развивалась. В 1934 г. его назначили на должность директора Института еврейской пролетарской культуры (был закрыт в 1935 г.), и заместителя директора Института национальных меньшинств АН БССР. Агурскому была присвоена степень доктора исторических наук без защиты диссертации – на основании печатных работ. В 1936 г. постановлением Президиума АН БССР Агурский был утвержден членом-корреспондентом отделения общественных наук АН БССР.

Через два года, 4 марта 1938 г., Агурский был арестован по обвинению в принадлежности к еврейской фашистской организации и вредительской деятельности в Академии наук Беларуси. По постановлению особого совещания при НКВД СССР от 15 августа 1939 г. по статьям 68 и 76 УК БССР он был сослан в Казахстан сроком на 5 лет. Но ссылка затянулась.

Самуил Агурский умер 19 августа 1947 г. в Павлодаре от кровоизлияния в мозг. 7 апреля 1956 г. он был реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР.

Опубликовано 12.11.2016  22:57

Евгений Киселёв. «Россия, ты одурела!»

225cfc191791908b9b8eb4d035d2e120b01a84b3 (3)В мартовском календаре памятных дат две стоят почти рядом — день рождения Горбачева и день смерти Сталина. Для меня лично обе эти даты — праздничные, и тут я категорически расхожусь с большинством «дорогих россиян», которые Сталина любят все больше, а Горбачева ругают последними словами.

Кстати, что касается моего отношения к 5 марта, то оно не вчера родилось. С раннего детства — сколько себя помню — воспринимал день смерти Сталина как день счастливого избавления от жестокого тирана. Иного отношения и быть не могло у ребенка в семье, по которой сталинское время прокатилось тяжелым катком.

Что же касается Горбачева, я вовсе не собираюсь его идеализировать. Он допускал ошибки. Он колебался. Он медлил. Он проявлял слабость и непоследовательность. Он многого не смог сделать — точнее, оказался не способен. Он во многом, наверное, виноват.

Но речь сейчас не об этом.

Он дал нам свободу — а что может быть важнее для уважающего себя, нормального, мыслящего человека?

Миска похлебки или величие империи важнее свободы только для раба.

И я лично за данную всем нам свободу готов Михаилу Сергеевичу все простить.

Слава Богу, как давеча констатировали дотошные телекритики Ирина Петровская и Ксения Ларина, в этом году хотя бы на телевидении приличия в отношении Горбачева были соблюдены — все-таки он в этом году юбиляр, 85-летие отпраздновал.

Но Боже мой, что творилось на разных сайтах, форумах, в соцсетях!

Сколько ненависти и злобы выплеснулось на человека, который, повторяю, всем нам дал свободу. В том числе — свободу слова, которую с таким наслаждением используют против Горбачева благодарные, так сказать, потомки. Иваны, родства не помнящие.

Это — диагноз.

«Россия, ты одурела!» — этой неполиткорректной фразой прославился когда-то ныне покойный Юрий Карякин, замечательный философ и литературовед, потрясенный тем, что в 1993 году на выборах в Государственную Думу страна больше всего голосов отдала за партию Жириновского. Многие тогда возмущались: да как же так можно-с?! А ведь Карякин-то точно почувствовал, куда дело катится, хоть и высказался столь резко, наверное, сгоряча.

Самое печальное, что душевного здоровья страна с тех пор так и не обрела.

Ликующая гопота, брызжа слюной, поносит и хулит первого и последнего президента Советского Союза, который якобы развалил великую страну. При этом многие хулители родились уже после того, как СССР прекратил свое существование, не видели, не знают, как это было. Да и к тому же просто не могли испытать на своей шкуре, как хорошо в стране советской жить. Либо были в столь нежном возрасте, что просто не помнят. Либо благополучно забыли всю мерзость и убогость той «счастливой» жизни.

Правда же состоит в том, что Горбачев на самом деле до последнего дня, аки лев, отчаянно сражался за сохранение Союза. С какого-то момента — совершенно идеалистически, полностью забыв о том, что политика — искусство возможного. Готов был даже отказаться от избрания на пост главы нового Союза — лишь бы он состоялся.

И в самом конце не цеплялся за власть, не пытался применить силу, ушел добровольно — и в итоге империя распалась во второй раз без жестокой и кровавой гражданской войны. В отличие от Российской империи, которую потом большевики кое-как собрали из обломков по новым брендом «СССР». В отличие от Югославии — вспомните, как страшно распадалась сербская мини-империя, за которую Милошевич — что характерно, один из главных объектов поклонения хулителей Горбачева — готов был воевать до последнего серба, хорвата, боснийца, косовара.

Империи разваливаются. Это закон истории — как закон природы. Развалились колониальные империи, разбросанные по всем континентам — испанская, голландская, французская, британская.

Развалились территориально-интегрированные империи — Австро-Венгерская, Османская, Российская.

Советская перед смертью еще и обанкротилась — в прямом смысле. Читайте классическую книгу Гайдара «Гибель империи». Там все это — отчего, как и почему — описано бесстрастно и скрупулезно, со ссылками на документы, свидетельские показания, с цитатами и параграфами. Я бы сказал — с прозекторским хладнокровием, не оставляющим сомнений в точности патологоанатомического заключения о причинах смерти.

Впрочем, о чем это я? Умные и так все знают, и «Гибель империи» читали, а дуракам закон не писан, и Гайдар не авторитет.

Хотя, знаете, что я вам скажу? Может, Горбачев и вправду развалил СССР.

Потому что Советский Союз мог существовать только за плотно закрытым железным занавесом, только в состоянии конфронтации с Западом, только в условиях однопартийной системы, без свободных выборов, без свободных СМИ, без свободы частного предпринимательства, без свободы частной жизни. Горбачев все это разрушил. И Советский Союз рухнул.

Для кого-то — величайшая геополитическая катастрофа. А для кого-то — самое светлое событие всей жизни. Потому что иначе жить пришлось бы за плотно закрытым железным занавесом и при всех прочих «прелестях» — смотри выше.

Кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума, говорили древние. А я к этому добавлю: народ, который забывает своих истинных героев, не ценит их заслуг, изгоняет из отечества, начинает поклоняться лжепророкам, творить из них кумиров, рано или поздно дорого за это заплатит.

Немецкий народ очень дорого заплатил за то, что начал поклоняться Гитлеру, пошел за ним.

Советский народ тоже очень дорого заплатил за то, что многократно доверялся Ленину, Сталину и их наследникам — десятками миллионов жертв гражданской войны, коллективизации, Голодомора, Большого Террора, катастрофы 41-го, военных побед, путь к которым щедро стелили телами убитых солдат — бабы новых нарожают! — чтобы штурмом взять очередной город к очередному пролетарскому празднику, депортаций целых народов и следующего, послевоенного витка сталинских репрессий… И так далее — вплоть до афганской авантюры, жертвы которой — лишь капля в море загубленных жизней, искореженных судеб, униженных и оскорбленных.

Россияне, поклоняющиеся Сталину и злословящие в адрес Горбачева, я уверен, рано или поздно дорого заплатят и за эту хулу, и за цветы на могилу генералиссимуса, и за 86 (или сколько там) процентов в поддержку Путина.

Помяните мое слово.

Евгений Киселёв, журналист

Размещено 7 марта 2016