Tag Archives: Элиэзер Бен-Иегуда

Зачем и почему в Беларуси проводятся еврейские фестивали

У яблонь груди наливались медом,

Боярышник алеет на аллее.

Сентябрьская прищурена погода,

Кипа и талес старого еврея.

Над Йом Кипуром небо голубеет,

Суди нас Бог, мы из того же теста.

Что Авраамы, Сарры и Мойсеи,

Синайским возвышайся Эверестом.

А впрочем, нет, мы стали бесприютней,

Аукаемся, кто нас окликает?

Бредет поэт, которого не знают.

У яблонь груди молоком набрякли,

Но не хватает силы у младенца.

Даруй нам, Боже, пониманья капли,

Укутай талесом, как полотенцем.

Инесса Ганкина, культоролог

В последнее время в Беларуси было проведено много ярких и незабываемых еврейских фестивалей. Некоторые из них были организованы впервые. И это не только День еврейской культуры в Верхнем городе Минска, проводимый ежегодно, нет – все было гораздо интереснее!

В ноябре, взамен бывшим «октябрьским праздникам», состоялся первый Litvak Кlezmer Fest. Почему взамен? Да потому, что у людей все равно были выходные и они нуждались в отдыхе. А тут – впервые в Минске целых два дня еврейской музыки, песен, еды, да и вообще, погружения в культуру и традиции.

Я, принимавшая скромное участие в этом фэсте (в качестве волонтерки), была искренне удивлена количеству заинтересованных людей. Чувствовалось, что люди шли семьями, начиная с открытия, а главный наплыв происходил ближе к вечеру. Культурное пространство было выбрано очень удачно – ОК 16, бывшие заводские цеха, поэтому все прошло на «ура». И очень приятно, что организаторы позаботились о том, чтобы «привезти» к нам музыкантов из-за рубежа. Мы действительно с ними зажгли! А потом (некоторые впервые!) попробовали фалафель и хумус, рассмотрели выставку работ Алеся Сурова, посвященную утраченным еврейским местечкам (штетлам), познакомились с книжными новинками, сфотографировались на память, удачно развлекли детей в детской зоне (организаторы позаботились и об этом!), и вообще, неплохо провели эти два дня. Вот здесь можно прочитать и посмотреть о том, как это было.

А потом, 17 ноября, в десятый раз состоялся День еврейских знаний. Мероприятие охватило два города – Минск и Гомель. День еврейских знаний-2019 прошел под тематической вывеской «В мире слов, речей и смыслов». Всего этого было в избытке, т.к. задачами проекта являлись укрепление знаний, предоставление возможности учиться и обмениваться опытом, духовный рост и расширение индивидуальных знаний. В программе мероприятия были мастер-классы, лекции, квизы, детская программа и многое другое.

Интересно, что накануне мероприятия организаторы провели опрос в группе о том, какой же формат наиболее привлекателен, поэтому были выбраны лучшие и наиболее приемлемые. Я не первый раз присутствовала на подобном мероприятии, и поэтому хотелось, как всегда присутствовать везде: и на мастер-классе по приготовлению блюд, и на интересных лекциях, и поучаствовать в интерактивных играх. Но на этот раз судьба распорядилась так, что мы сами были в качестве выступающих и рассказывали всем присутствующим о нашей скромной, но продуктивной инициативе – интерпретации еврейском наследии Гомельщины через призму визуального контента

Я с Викторией Кирильцевой на Дне еврейских знаний. Фото Орли Новосельской

Если проще, поехали втроем с друзьями – Викторией Кирильцевой и Давидом Курковским на Гомельщину и сняли мини-видео-фильм о еврейском наследии!

24 ноября в Минске состоялся первый фестиваль иврита, организованный Израильским культурным центром «Натив». Тоже впервые, и на фестивале не было отбоя от участников, т.к. всем захотелось прикоснуться к такому непонятному и древнему языку. Организаторы попались креативные – весь путь к фестивалю увешали табличками с фразами на иврите. Ведь подняться на пятый этаж – это не шутки, и фразы-подсказки помогали очень

Фото Натальи Огорелышевой

Конечно же, и на этом фестивале было много тематических зон: с танцами, едой, первыми словами на иврите, своими именами на иврите, с фотозоной и с тематическими играми. Так с шутками, с идеями, со смешными подсказками все как-то умудрялись получать подарки. Не думайте, что люди у нас не владеют ивритом – слова «шалом» и «халав» отгадали быстро! И опять же, унести домой свои фото на фоне иерусалимских достопримечательностей хотели многие. Поэтому первый праздник иврита прошел очень живо и весело. Под конец даже не хотели расходиться не хотели, потому что организаторы включили зажигательные израильские песни

Фото «Натив»

В середине декабря Еврейским агентством в Беларуси была организовано культурное мероприятие «Мосты Израиля». Мероприятие охватило три города: 15 декабря было состоялось в Мозыре, 16-го – в Минске и 17-го – в Гомеле.

Фото Натальи Огорелышевой

На протяжении трех дней два интересных лектора, Яков Файтельсон и Авишай (Николай) Демьянов учили нас тому, что знали сами и очевидцами чего им довелось побывать. Авишай Демьянов прочитал лекцию «Иврит. Зубрить нельзя осмысливать», в которой рассказал о связях между различными языками и проанализировал фонетические соответствия в разных индоевропейских языках. Конечно, становлению иврита как языка был посвящена отдельная часть лекции, где мы вспомнили то, что знали сами и узнали некоторые подробности того, о чем даже не догадывались.

Фото Натальи Огорелышевой

Особенно интересно было изучить древние надписи на иврите и прочитать слова, которые перешли в современный иврит из древнееврейского языка.

Яков Файтельсон, сын известного лидера восстания Алекса Файтельсона, совершившего побег с единомышленниками из 9 форта Каунаса, рассказал об опыте своего отца. Тема Холокоста очень непроста, а лектор дополнил ее «языком цифр», придя к выводу, что это не только трагедия евреев, а трагедия общемирового контекста, последствия которой актуальны и для Беларуси.

Фото Натальи Огорелышевой

В конце своего выступления Яков Файтельсон презентовал книги своего отца. «И вообще, – закончил он свою мысль, «история Холокоста – это история не только жертв, но и побед, тем более, что 25 декабря 2019 года исполнилось 76 лет со дня легендарного побега 64 заключенных из Каунасского 9 форта. Видимо, не зря мероприятие назвали «Мосты Израиля» – это мосты для культурного диалога и переосмысления, переброшенные из Израиля в Беларусь.

Фото Натальи Огорелышевой

А в конце года, когда евреи всего мира праздновали Хануку, впервые в Минске прошел фестиваль Hanukice. И не на закрытой, а на открытой площадке, в «Песочнице» на ул. Куйбышева. Для людей опять же, была возможность прикоснуться на этот раз к праздничной традиции, а также поучаствовать в раскрашивании деревянной Ханукии, отгадать загадки (особенно старались дети!), сделать короны из пончиков и попробовать различные закуски. Периодически в разных частях «Песочницы» возникал веселый еврейский повар со стилизированными пейсами и вилкой, как бы намекая то, что еще не все съедено! И народ веселился как мог, несмотря на сырую предновогоднюю погоду.

Фото Натальи Огорелышевой

И дело тут не столько в пончиках, сколько в объединении и познании чего-то нового.

Теперь давайте разбираться: неужели еврейские культурные традиции для Беларуси – это что-то новое и неизведанное? Официально евреи поселились на белорусских землях в 1388 г. (тогдашней территории ВКЛ), согласно привилея князя Витовта.

А неофициально – и еще раньше. Теперь попробуем посчитать, сколько веков прошло с тех пор? Вот-вот. Поэтому и нет ничего удивительного в том, что мы откуда-то (может, подсознательно!) знаем и эти непонятные слова, и танцы, и песни, и с удовольствием едим и пончес, и латкес.

В 1897 году на территории Беларуси, входящей в состав уже Российской империи, проживало около 900 000 евреев. И на тот момент их было больше, чем поляков. Кандидат исторических наук, руководитель проекта «История евреев в Беларуси» при Тель-Авивском университете Л. Смиловицкий пишет о том, что «у евреев черты оседлости не было чувства чужбины. Наряду с белорусами, они ощущали себя коренными жителями белорусских губерний…» [цит. 4, с. 51]. В июне 1901 года в Минске была создана Еврейская независимая рабочая партия, а через год состоялся Всероссийский съезд сионистов. Для сравнения: I съезд РСДРП собрал в Минске всего девять делегатов, а съезд сионистов – около шестисот! Я очень люблю рассматривать фото Минска 1920-х годов, особенно вывески и стенды на административных учреждениях, ведь на них четко видно, что государственных языков в БССР тогда было целых четыре!

Интересный момент и с культурными заимствованиями, хорошо описанный в отрывке о местечке Крынки: «Крынкаўцы густа перакідваліся ў гутарцы жыдоўскімі словамі з ідыш. Юрлівага кавалера, шчыпайлу дзяўчат празывалі «маладым шванцам». Сварлівы тып – гэта «фэкі чалавек». Ненадзейны тавар – «шайс». Камбінатар – «шанцоўнік». Асобы з легкім языком – «мэхляр» або «фукс». Байкі гарадзіць наіўным – гэта «дурыць майсамі». Вось прыкладныя фразы: – Чаго гэты фукс ад цябе хоча, га? Які гэта шайс ен табе прынес? Ой, фэкі чалавек! Майсамі дурыць галаву. Хай пільнуе лепей свайго маладога шванца, якому салодкая Фэля зробіць гевалт, гешэфт поткаю… І будзе кіндрык на пацеху (кіндар кучаравы)» [цит. по 2, с. 913]. А Змитрок Бядуля (Самуил Плавник), белорусский поэт еврейского происхождения, отмечал, что «суседства гэтых двух нацый (габрэяў і беларусаў – аўт.) стварала такія жыццёвыя ўмовы і эканамічныя сувязі, у якіх адна нацыя без іншай не магла абыйсціся» [цит. по 3].

Поэтоту, когда в следующий раз вас будут посещать мысли типа: «зачем нам столько еврейских фестивалей» или «чье это все-таки наследие», то вспомните, как бы странно это ни звучало, что мы все являемся наследниками этого наследия. Той самой Беларуси, где рождались президенты, медики, поэты, писатели и многие другие выдающиеся люди, внесшие свой вклад в мировую экономику, науку и культуру. И пускай вас не смущает то, что они были евреями. Времена Холокоста и забвений сделали свое черное дело и заставили изменить мнение о людях, живущих уже около около 700 лет на нашей земле и обогативших ее, насколько это было возможно.

А ведь они были нашими земляками – и Хаим Вейцман, первый президент Израиля, и последующие за ним другие президенты, и Элиэзер Бен-Иегуда, «отец возрожденного иврита», и Моисей Кульбак, труды которого переведены с идиша и который покоится в Куропатах, и многие другие известные личности.

Совсем недавно при содействии посольства Израиля были установлены мемориальные таблички в местах рождения этих людей, да и некоторые памятники жертвам Холокоста перестали быть безликими.

Все это говорит о том, что настало время переосмысления нашей общей истории, которую мы пережили вместе. На сегодняшний день в Беларуси нет академических центров по изучению еврейства и иудаики (Jewish studies), как в соседних Польше, Литве, Украине и России. Поэтому стоит съездить на летние и зимние школы и программы в соседние страны, послушать он-лайн курсы по еврейской тематике от образовательных центров «Сэфер», «Эшколот» и «Арзамас», чтобы проанализировать то, как это происходит у коллег. А Беларусь в плане образовательных еврейских мероприятий пока может похвастаться фестивалями, культурными проектами, проводимыми еврейскими организациями и некоторыми частными инициативами, на которые, при желании, могут попасть все. Ведь их цель – не столько в просвещении, сколько в напоминании и включении.

Также пример неплохого образовательной центра – музей истории и культуры евреев Беларуси (Jewish Museum in Minsk), деятельность которого связана не только с мемориализацией, каталогизацией и просвещение в более широком смысле – это площадка для проведения некоторых еврейских фестивалей и собственная инициатива в плане проведения лекции и встреч на еврейскую тематику.

И в завершении – новый белорусский мультик о нашем славном земляке Элиэзере Бене-Иегуде –, появившийся перед Новым годом на «Радые Свабода».

А вот, собственно, само поздравление и с Ханукой, и с Новым годом, выпавшими на конец декабря и иллюстрирующее одну простую идею: познавая другую культуры, мы сами становимся только богаче. А не только культурнее.

Список использованных источников:

Атамукас, С. Евреи в Литве ХIV-ХХ века. / http://jhistory.nfurman.com/lessons8/ashkenaz017_02.htm
Астравух, А. Ідыш-беларускі слоўнік. Мінск: 2008 – 934 с.
Бядуля, З. Жыды на Беларусі. ARCHE, 2000, №3 (8), 24.
Смиловицкий, Л. Евреи в Турове. История местечка Мозырского Полесья. Иерусалим: 2008 – 800 с.
Первый съезд сионистов России в Минске. / https://bolshoi.by/lifeshot/sjezd-sionistov-minsk/

Наталья Огорелышева

Опубликовано 04.01.2020 10:42

«Obywatel Jidyszlandu» по-русски

Предлагаем читателям отрывки из прелюбопытной книги Иоанны Налевайко-Куликовой «Гражданин Идишленда» (Joanna Nalewajko-Kulikov. Obywatel Jidyszlandu), изданной в Варшаве в 2009 г. Собственно, это биография уроженца Волыни писателя Давида Сфарда (1905-1982), но не только: автору удалось нарисовать более широкую картину, в которой есть и «белорусские» оттенки. По нашей просьбе часть книги перевела с польского языка минчанка Инесса Ганкина, за что ей большая благодарность.

В замкнутом кругу

Евреи расселились в Волыни с незапамятных времен. Первое упоминание об их поселении относится к 1288 г. Золотым веком для них стало время между Брестской унией (когда Волынь отошла к Короне) и восстанием Хмельницкого. Вместе с соседней Подолией Волынь в XVIII веке стала одним из первых центров хасидизма. Присоединенная к России во время разделов Польши, в 1794 году Волынь вошла в состав так называемой черты оседлости.

Согласно всеобщей переписи 1897 г. в Российской империи проживало около 5 млн. евреев (46% общей численности евреев в мире), из них около 3 млн. в 15 губерниях черты оседлости, примерно 1 млн. в 10 губерниях Польши и 300 тыс. во внутренних губерниях России, в Сибири и на Кавказе. Перепись выявила 395782 еврея на Волыни, что составляло 13,21% численности жителей. Евреи были на Волыни второй по численности этнической группой – вслед за украинцами, перед поляками и немцами.

Как пишет Владимир Меджецкий (W. Mędrzecki, Województwo wołyńskie 1921–1939. Elementy przemian cywilizacyjnych, społecznych i politycznych, Wrocław–Warszawa–Kraków–Gdańsk–Łódź 1988, s. 23–24), взаимоотношения на Волыни перед Первой Мировой войной опирались на принципы, установившиеся еще перед освобождением крестьян: «Подавляющее большинство людей жило под влиянием традиционных сельских общностей, в которых контакт с миром происходил через гминного чиновника, полицейского, священника и помещика. Гордостью и высшим слоем общественной иерархии были помещики, а единственным источником влияния был аппарат государственный и церковный».

Каменщики Ученики паркетчика – из книги

Евреи на рубеже веков Волынь

Ситуация евреев выглядела иначе – большинство их проживало в городах, в которых 50,77% составляло еврейское население. Отличались они также более высоким, чем представители других конфессий, уровнем образования (32,8% евреев умело читать и писать, более высокий показатель был только у протестантов – 38,2%). Главным источником доходов для них были торговля и ремесло. Польское влияние на Волыни было гораздо слабее, чем в Литве и Беларуси, хотя в 1909 г. около половины земельных поместий в так называемых южных губерниях (Волынской, Подольской и Киевской) принадлежало полякам. На рубеже XIX-XX вв. произошли огромные изменения в Российской империи, отразившиеся и на жизни евреев.

Возникший в Европе рост национальных настроений и политической активности привел к появлению двух противоположных идеологий. В 1897 г. в Вильно был основан Общий еврейский союз рабочих Литвы, Польши и России («Алгемейнер идишер арбетер-бунд ин Лите, Пойлн ун Русланд»), сокращенно называемый Бунд.

Политическая активность сопровождалась развитием печати. В том же самом 1897 г. начали выходить два издания, которые на протяжении ближайших десятилетий играли важную роль на еврейской улице: «Форвертс» в Нью-Йорке и «Га-Шилоах» в Одессе. Второе, редактируемое одним из главных идеологов сионизма Ахад га-Амом, стало главным в мире изданием для еврейской интеллигенции, читающей на иврите. Также в 1897 году увидело свет первое из «Писем о старом и новом еврействе» историка Шимона Дубнова, выступавшего за культурную автономию евреев в диаспоре. Основным признаком, выделяющим евреев как отдельный народ, Дубнов полагал язык идиш.

В определенном смысле эти взгляды (культурная автономия евреев) были отголоском весны народов, которая провозгласила право на государственную независимость наций и народностей. Большую роль играли в этой связи постепенная автономизация народов в Австро-Венгерской империи, а также идущие оттуда теоретические импульсы (программы культурной автономии австрийских социал-демократов).

Нарастающий в России политический кризис и общественное брожение, привели к тому, что «еврейский народ начал выступать […] как один из народов, желающих полного равноправия – как в сфере прав личности, так и в сфере национальных свобод» (Szordykowska, Kwestia żydowska w Rosji w latach 1905–1907, BŻIH, 1984, nr 1–2 (129-130), s. 6).

В результате евреи стали главной жертвой идущей снизу фрустрации и политических игр царских властных элит. Одним из худших проявлений повсеместного российского антисемитизма стал Кишиневский погром в апреле 1903 г. (47 убитых, 600 раненых). Две основных волны погромов прокатились по черте оседлости в октябре и ноябре 1905 г. (после так называемого октябрьского манифеста), когда на протяжении шести недель в северо-западных губерниях произошло почти 690 погромов, а также в июне 1906 г. (погром в Белостоке) (A. Ascher, Anti-Jewish pogroms in the first Russian revolution, 1905–1907, in: Jews and Jewish life in Russia and the Soviet Union, ed. Y. Ro’i, Ilford 1995, p. 127–129).

Историки не нашли доказательств, что антиеврейские нападения были инспирированы из Петербурга, однако известно, что местные власти часто уклонялись от вмешательства. По мнению Авраама Ашера, погромы были спонтанной реакцией разных групп, стремившихся к сдерживанию оппозиции и возвращению старого порядка.

Атмосферу подогревали определенные политические события: война с Японией и «кровавое воскресенье» в Петербурге. В марте 1905 г. в Вильно организовался «Союз для достижения равноправия еврейского народа в России» (так называемый «Союз равноправия»), а в Первую Государственную Думу было избрано 13 депутатов-евреев.

Дебаты о «еврейской проблеме», ожившей после погрома в Белостоке, велись на многочисленных заседаниях Думы, где один из депутатов заметил: «Только у нас существует этот проклятый еврейский вопрос».

Не дошло, однако, ни до каких изменений в отношении положения евреев, зато несколько лет спустя Россию (и Европу) всколыхнуло так называемое дело Бейлиса, обвинение еврея Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего мальчика в Киеве. Несмотря на то, что суд отклонил обвинение, дело Бейлиса в глазах мира стало тем, чем какое-то время назад было дело Дрейфуса во Франции – символом антисемитизма и обскурантизма, правящих бал в царской России.

Как написал французский историк Натан Вейнсток, после 1905 г. ничто в черте оседлости не выглядело по-прежнему (N. Weinstock, Le pain de misère. Histoire du mouvement ouvrier juif en Europe, t. 1, L’empire russe jusqu’en 1914, Paris 1984, p. 21). Последствием революции и погромов была в первую очередь волна еврейской эмиграции за океан (с 1898 по 1914 г. из России выехало около 1250 тыс. евреев – в три раза больше, чем представителей других народов, живших в Российской империи). Три четверти российской еврейской эмиграции направилось в США. Революция также принесла триумф Бунду как современной еврейской политической партии (правда кратковременный). Произошло оживление еврейской культурной жизни на языке идиш, наметились первые изменения в повседневной жизни (хотя их в косной Волыни было значительно меньше, чем в Варшаве).

Наука родного языка

Рубеж XIX-XX веков принес существенные изменения в языковую ситуацию еврейского меньшинства в Империи. Евреи в диаспоре были традиционно многоязычны. Помимо древнееврейского как святого языка молитв, богослужения и религиозных занятий, они использовали местные языки, создавая собственные говоры. Последние с течением времени превращались в самостоятельные культурные языки – ладино у сефардов, идиш у ашкеназов.

Идиш как язык возник в позднем средневековье на славянско-немецком пограничье. Первоначально он трактовался как язык женщин и «похожих на женщин» (т.е. мужчин без соответствующего религиозного образования, дававшего навыки чтения и письма на древнееврейском). Но на протяжении XIX в. идиш развился в язык прессы и литературы (см. E. Geller, Jidysz – język Żydów polskich, Warszawa 1994).

Большую роль в этом развитии сыграли три писателя, признанные потом классиками идишистской литературы: Шолом-Алейхем (1859-1916), Менделе Мойхер-Сфорим (1835-1917) и Ицхок-Лейб Перец (1852-1915). Присмотревшись к фигурам этих трех классиков, можно увидеть как под увеличительным стеклом некоторые характерные тенденции общего еврейского мира.

Писатели на идиш, как правило, дебютировали на древнееврейском, а в повседневной домашней жизни часто использовали русский язык. Выбор идиша в качестве языка для творчества трактовался как обязанность «достучаться до масс и просветить их». В каком-то смысле они начинали с нуля – многовековая и очень богатая традиция еврейской литературы была традицией на древнееврейском языке. Традицию на языке идиш надо было создать.

После революции 1905 г. идиш в Российской империи начал серьезно конкурировать с древнееврейским и русским в области культурного творчества. Если в 1880-х годах в России выходила только одна газета на идише – еженедельник «Юдише фольксблат» тиражом 7 тыс. экземпляров, а театр на идише был запрещен, то после 1905 г. всё кардинально изменилось.

В 1905-1914 гг. выходило уже 12 газет и 40 журналов. Самая большая газета, «Гайнт», имела тираж 35 тыс. экземпляров. Работало больше десятка стационарных и передвижных еврейских театров, а печать книг на идише выросла в несколько раз (с 78 наименований в 1888 г. до 407 в 1912 г.). Появились типографии, которые в основном или даже исключительно печатали книги на идише.

«Этому развитию [культурному] – пишет современный исследователь Фишман – помогало формирование идеологического идишизма, который видел в идише ценности еврейского народа и имел в отношении него стремление, чтобы язык служил средством трансляции современной еврейской культуры и общественной жизни в Восточной Европе».

На организационной конференции Бунда в 1897 г. ни один из ее участников не выступал на идише. На седьмом съезде партии, в 1906 г., идиш был признан равноправным с русским, а в 1910 г. он стал официальным языком партийных мероприятий Бунда.

О трудностях, с которыми боролись первые идишисты, лучше всего свидетельствует обзор первой в истории конференции, посвященной идишу, которая проходила в Черновцах 1908 г. Инициатор конференции, доктор Натан Бирнбаум, в прошлом сионист, обращался к участникам по-немецки. Участников было 70, в том числе 55 из Галиции, один из Румынии и 14 из России – в этой последней группе были наиболее значимые имена, в том числе И. Л. Перец, Шолом Аш, Авраам Рейзен и Ноах Прилуцкий.

Шолом-Алейхем оправдывал своё отсутствие болезнью, Менделе не оправдывался вообще. В голосовании по декларации о признании идиша языком еврейского народа (наряду с древнееврейским) принимало участие не более 36 участников.

Однако сам факт, что некоторые научные доклады звучали на идише, произвел впечатление на тех участников, у которых знакомство с идишем ограничивалось до этого момента только повседневной жизнью. Как отметил Джошуа А. Фишман: «Интеллигенция учила свой родной язык, чтобы он мог исполнять новые функции, и язык утвердился в новом статусе как для масс, так для интеллигенции» (J.A. Fishman, Attracting a following to high-culture functions for a language of everyday life: the role of the Tshernovits language conference in the ‘rise of Yiddish’, in: Never say die! A thousand years of Yiddish in Jewish life and letters, ed. J.A. Fishman, The Hague–Paris–New York 1981, р. 373).

Эмансипация идиша не воздействовала на определенные круги, в первую очередь сионистские и ассимилированные, воспринимавшие этот язык как «жаргон» или «испорченный немецкий». Традиционное противопоставление его «аутентичному» еврейскому языку, или ивриту, для которого XIX век также стал временем развития, главным образом благодаря идеологии Гаскалы, или еврейского Просвещения.

В определенном смысле творчество как на идише, так и на иврите являло собой вызов для авторов. Проблема была в адаптировании для потребностей литературы языка, функционирующего только в строго ограниченных сферах жизни, что требовало создания нового словаря.

Также была задача приближения еврейских читателей к мировой литературе. Самые известные авторы занимались и переводами, например, Шауль Черниховский переводил на иврит Гомера, Лонгфелло и «Слово о полку Игореве», а Давид Фишман переводил, среди прочих, Пушкина, Байрона, Ницше, Гёте, Гейне и Оскара Уайльда.

В ивритской поэзии того времени видны влияния поэзии немецкого романтизма и русской поэзии, а также взятая из романтизма концепция поэта-пророка. «Неслучайно, – пишет Беньямин Харшав, – великая проза в конце 19 в. была на идише, а великая поэзия – на иврите» (B. Harshav, Language in time of revolution, Berkeley–Los Angeles–London 1993, р. 64).

Величайшим творцом на иврите (писавшим также на идише) был Хаим Нахман Бялик, автор поэмы «Бе-ир га-харега» («В городе резни»), написанной под воздействием Кишиневского погрома. Бялик был пророком для еврейской молодежи независимо от ее политических взглядов.

На развитие гебраистики повлияла также идеология сионизма, которая провозглашала, что иврит должен стать официальным языком еврейского государства. Иначе говоря, если деятельность Гаскалы привела к развитию гебраистики для потребностей элит, то сионизм привел к тому, что иврит попал «под крыши домов». В этом огромная заслуга российского еврея Элиэзера Перельмана, чаще известного как Элиэзер Бен-Иегуда, который поселился в Палестине и инициировал использование иврита в повседневной жизни. Когда Великобритания получила мандат для управления Палестиной в 1922 г., иврит первый раз был принят как один из трех официальных языков Палестины.

Помимо иврита и идиша, еврейский народ в Империи использовал также местные языки: как правило, государственный русский плюс язык, доминирующий в месте жительства (польский, украинский…). Уровень их знания был разным, в зависимости от уровня ассимиляции и полученного образования.

Похожая вещь происходила в Австро-Венгрии. Роман Зиманд вспоминал: «Отец, который ходил только в хедер, потому что на иешиву уже не было денег, владел пятью языками: ивритом, идишем, немецким, польским и украинским, хотя думаю, что по-украински писать не умел. Никто не считал это чем-то необычным. Предполагаю даже, что этого никто не замечал. Настоящими иностранными языками считались французский и английский. Если бы перед Первой Мировой войной отца спросили, он, наверное, ответил бы, что не знает ни одного иностранного языка» (R. Zimand, Gatunek: podróż, „Kultura”, 1983, nr 11, s. 24).

Для определенной группы еврейских культурных и политических деятелей в Российской империи главным языком, на котором они работали и творили, а порой и единственным языком творчества, был русский или польский. Так было, например, в случае Бера Борохова, Владимира Медема, Владимира Жаботинского. Жаботинский в первую очередь работал на русском языке, подобно Станиславу Мендельсону и Феликсу Перлу, у которых с самых ранних лет первым языком был польский.

Специфика многоязычности еврейской культуры в странах диаспоры (иврит-идиш-местный язык) давала народу, а в первую очередь творцам, не встречающуюся больше нигде возможность самоопределения в собственной уникальности.

Не всегда происхождение и родной язык определяли в более позднее время язык творчества писателя – например, Станислав Выгодский и Юлиан Стрыйковский воспитывались в традиционных еврейских семьях, но осознанно выбрали языком творчества польский.

Часто свою роль играли не только идеологические убеждения, но и практические задачи: если хочешь повлиять на «серые массы» еврейского народа, то надо публиковаться на идише. Впрочем, в новом столетии подрастали поколения людей, для которых идиш был уже чем-то большим, чем «вынужденное зло». Для части еврейского общества распространение идиша и устремление к нему как к народному языку открывало закрытый в значительной степени для них самих мир еврейского гетто. «Жаргон» становился элементом современной светской культуры и делал возможным как ее восприятие, так и творчество.

Опубликовано 27.06.2019 18:07

Наши люди в Иерусалиме. К 500-летию белорусской Библии

Фото (слева направо): Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем, Мордехай (Рабинович) Бен-Ами и Хаим Нахман Бялик.

1. Росла ли в Эдеме бульба?

Писатель Менделе Мойхер-Сфорим в своей книге «Путешествие Вениамина Третьего», опубликованной в 1878 году, несколько раз употребил слово «бульбус». Назвав так знаменитый корнеплод, Мойхер-Сфорим привнес в иврит, который тогда бурно возрождался и активно замазывал пробелы, новое-старое словечко. Оно, судя по всему, появилось не без влияния славянской языковой стихии, что окружала почтенного литератора в родных Копыле и Слуцке. Нужно заметить, у «бульбуса» крепкие корни. Древнегреческие. С этим словом евреи были знакомы по меньшей мере полторы тысячи лет — бульбус можно выкопать там и сям на страницах Талмуда. Правда, там он означал не картофель, которого доколумбова Евразия не знала, а репчатый лук.

Несмотря на опеку известного литератора и шикарную родословную, в современном разговорном иврите «бульбус» не прижился. Сейчас на рынках и в супермаркетах Хайфы, Иерусалима и Петах-Тиквы звучит иное слово, предложенное менее известными реаниматорами иврита — «тапуах-адама» (дословно «яблоко земли»). Филологические аргументы в пользу этого слова тоже сильные — корни же исконно-семитские (а не древнегреческие), а обе половинки словосочетания, «тапуах» (яблоко) и «адама» (земля), появляются уже во втором разделе библейской Книги Бытия, которая, естественно, куда древнее Талмуда.

Однако при более старательном рассмотрении слово «тапуах-адама» оказывается не таким естественным и древним, как на первый взгляд. Картошка же не описана в эдемском саду или стране на запад от рая, куда сослали незадачливого Адама. Фантазия отказывается рисовать эту дикую картину «первый человек в стоптанных сандалиях ползает по эдемским грядкам и собирает с зеленых кустов колорадских жуков». По Библии, в раю был просто «тапуах», яблоко, которое предложил Змей Еве, и просто «адама», земля, из которой и возник Адам. Слепить половинки в словосочетание догадались те, кто знал современный французский язык. Во французском эти две частички еще в ХVIII веке срослись в неологизм «pomme de terre», «яблоко земли».

Фабрика слов

Живой язык не всегда слушается филологии. Чтобы понять, почему евреи не подчинились авторитетному литератору и языковеду Мойхер-Сфориму, а придумали иное полуискусственное слово, придётся отбросить в сторону привычный миф о решающей роли харизматичных личностей в деле возрождения разговорного языка. Правда состоит в том, что иврит возрождали до Элиэзера Бен-Иегуды и после него. В Европе и на Земле Израиля усердствовал целый легион профессионалов, любителей и просто заинтересованных самоучек, которые на страницах газет, книг и рефератов пускали в разговорный оборот новые слова. И голоса таких корифеев, как Менделе Мойхер-Сфорим или Элиэзер Бен-Иегуда, далеко не всегда учитывались.

Чтобы понять лингвистическую горячку, которая охватила евреев конца ХІХ — первой половины ХХ века, достаточно почитать биографии военных, общественных деятелей и политиков того времени. Очень часто в конце будет небольшая приписка вроде той, на которую я наткнулся, читая официальное жизнеописание одного израильского профсоюзного лидера средней руки: «Также ввел в иврит слова „стаж“ и „бульдозер“».

Cлова, которых не было в Библии, становились объектом яростной дискуссии. Вот и классик израильской поэзии, студент Воложинской иешивы (и, кстати, гражданин БНР) Хаим Нахман Бялик настаивал, что бабочку, которая, увы, не порхала на страницах Танаха, нужно называть на иврите «птицей виноградников». Сейчас это утверждение вызовет разве что кривую улыбку израильского школьника, который при виде крылатой букашки употребит абсолютный неологизм «парпар». Парпар-бабочка за эти десятилетия сделалась фактом речи, а «птица виноградников» — только книжной метафорой.

Вообще, довольно трудно установить, почему в современном разговорном иврите одни слова прижились, а другие – так и остались внештатными синонимами. Даже на примере так называемых международных слов непросто найти причину, по которой современные израильтяне, почти как мы, говорят «тэлефон», а компьютер именуют сконструированным словом «махшев» (буквально «считалка»).

…Да уж, «тапуах адама» победила «бульбус» — не совсем честно и по воле случая. К нашему искреннему разочарованию французско-семитское лобби в иврите одолело белорусско-греческое. От бульбапропаганды Менделе Мойхер-Сфорима в живом иврите закрепилось только прилагательное «бульбуси» — «шишковатый», «клубневидный». Обычно это прилагательное используют, когда речь заходит о форме носа.

Реаниматоры иврита

Несмотря на то, что в картофельно-бульбяной эпопее ХІХ-ХХ веков белорусы остались с носом, в ХХІ веке они активно подгребают под себя израильский национальный пантеон. Осмелюсь заявить, что на сегодняшний день уроженец м. Лужки Элиэзер Бен-Иегуда больше белорусский герой, чем израильский. Екатерина Кибальчич, организатор курсов «Мова ці кава», самой значительной инициативы ХХІ века по оживлению белорусской речи, в своем программном тексте «Наливайте кофе, а я расскажу вам историю» апеллирует именно к израильскому примеру:

«Элиэзер Бен-Иегуда был энтузиастом, даже фанатиком. Он переехал с женой в Палестину (сегодняшний Израиль). Впервые став на берег исторической родины, начал разговаривать на иврите с каждым встреченным евреем: с менялой, продавцом в лавке… И иногда ему даже отвечали пусть на ломаном, но иврите».

Реувен Рубин, «Иерусалим», 1925

Люди, которые культивировали иврит в Палестине, в глазах современных белорусов кажутся титанами, одержимыми популяризаторами, тогда как в Израиле их прославление уже, пожалуй, пошло на спад. Бен-Иегуда, конечно, присутствует в школьных учебниках, а почти в каждом городе одна из центральных улиц обязательно носит имя Великого Реаниматора. Но в массовом сознании эта фигура приобрела налёт комичности. В теперешнем мире герой лингвистического чуда подается скорее в юмористическом освещении, иногда даже как неистовый ревнитель, который маниакально принуждал окружение разговаривать на единственно правильном языке.

Пару лет назад израильские экраны обошел провокационный набор скетчей «Евреи идут!» В одном из них Элиэзер Бен-Иегуда застает своего сына Итамара за чтением эротического журнала. Вместо педагогических внушений отец начинает вдохновенно объяснять, как будут называться интимные части тела на иврите, а также советоваться с полностью смущенным парнем, как бы их можно было назвать более метко.

Здесь, наверное, всё объяснимо. Нужды в мифах о языковом возрождении в современном Израиле нет – все и так разговаривают на иврите. А в Беларуси, где ситуация принципиально иная, такие фигуры очень нужны. Как заметил тот же Менделе Мойхер-Сфорим во вступлении к «Вениамину Третьему»: «А уж о людях почтенных, о людях уважаемых и говорить не приходится! Их, конечно, охраняют сонмы херувимов, подстрекающих каждого и нашептывающих ему примерно так: „Вылезай ты, шельмец этакий, из болота!“»

Несмотря на сильную опору, составленную из классиков-херувимов и их крылатых цытат, переносить в языковом вопросе всю тяжесть на героический миф не стоит. Элиэзер Бен-Иегуда, Хаим Нахман Бялик, Менделе Мойхер-Сфорим сыграли свою роль, но оживили язык, в конце концов, не столько их статьи и литературные произведения, и даже не жертвенность первых носителей. В 1922 году, в год смерти Бен-Иегуды, в Иерусалиме всего только несколько десятков семей ежедневно общались на иврите, а перспективы устной речи выглядели всё еще туманно. Процесс пошел лет через десять – прежде всего благодаря удачной исторической ситуации, воле общества и политическому маневру.

Поceму в завершение перечислим основные события, которые привели к тому, что в Израиле теперь разговаривают на иврите:

1912 год. Учреждение в Хайфе (на то время – городе Османской империи) университета «Технион», большой политехнической академии. В «Технионе» после непродолжительных споров иврит выиграл состязание у значительно более популярных в то время немецкого и английского языков. Выиграл главным образом потому, что англофилы и германофилы не смогли договориться. Победил язык, совсем на то время не приспособленный для обозначения катетов и преподавания сопромата. Появление такого ВУЗа волей-неволей подталкивало научную элиту к переходу на иврит. Гуманитарная же элита переходила на иврит и без гуманитарного университета.
1918 год. Обязательный перевод сельских (киббуцных) школ, где училось большинство еврейских детей, на иврит. Родители-репатрианты могли себе разговаривать на каких угодно языках, а детки между собой уже чирикали на иврите, перенося его из школы в быт.
1921 год. Принятие закона, по которому на всей территории Земли Израиля (тогда провинции Британской империи) иврит объявлялся официальным, обязательным к употреблению языком. Еврейские лоббисты в Лондоне протолкнули в колониальный закон обязательное дублирование на иврит всей государственной британской документации и делопроизводства.
Ну и, конечно, ивриту немножко повезло.

Павел Костюкевич, переводчик израильской литературы

Оригинал здесь: http://www.svaboda.org/content/article/27699371.html

Перевел с белорусского Вольф Рубинчик

Опубликовано 27 апреля 2016

О сионистах в Беларуси 1920-х гг.

Анна Базаревич, г. Браслав Витебской области («Браславское районное объединение музеев»)

Организация сионистской работы среди еврейской молодёжи Беларуси в конце 1910-х и в 1920-е годы

Для достижения целей сионизма активные деятели еврейского национального движения должны были создать специальную систему подготовки евреев, решившихся совершить репатриацию на землю Израиля. Мероприятия, проводимые организационным руководством, имели разнообразный характер: физическая, образовательная, трудовая подготовка, культурно-просветительная деятельность.

В основе сионизма как идеологической доктрины лежали признание всех евреев мира единой нацией и убеждённость в невозможности их полноценного национального и экономического развития вне исторической родины. Существовало единственно возможное решение – возрождение еврейского государства.

Одним из центров сионистского движения на территории восточной Беларуси в конце 1910-х гг. был Витебск. Самой массовой сионистской организацией была «Хе-халуц». Сохранилась информация о культурно-просветительной работе, которая проводилась организацией. Её штаб помещался в доме № 95 по Банковскому переулку, там и проводились курсы палестиноведения. В частности, две лекции в марте 1919 г. были посвящены географии Палестины, а 27 марта лектор И. А. Меламед сделал «Обозрение современной Палестины». 25 мая лекцию прочёл известный витебский врач С. Невлин. При организации «Хе-халуц» 21 июня 1919 г. открылась читальня, 6 апреля палестинское отделение партии «Поалей-Цион» организовало в Городском театре «Палестинский концерт», в котором приняли участие местные музыканты Бай, Бессмертный, Шпильман, художники Пэн и Мальцын, драматическая студия при обществе им. Переца [9, с. 119].

Ещё с 1918 г. сионистские организации перешли от активной публичной работы к практической, а именно – профессионально готовили по-сионистски настроенное население к эмиграции в Палестину, собирали частные пожертвования для приобретения имущества в Палестине и изучения иврита [8, с. 45]. Сионисты уделяли внимание общественным вопросам и в своей работе вынуждены были противостоять еврейским коммунистическим организациям в борьбе за влияние на еврейство. Одним из основных занятий «Хе-халуц» была организация сельскохозяйственной «хахшары» – предприятий, основанных на принципах кооперации или наёмного труда. Некоторые активисты поступали на фабрики и в мастерские, а некоторые занимались сельским хозяйством по нескольку часов в день после обычного трудового дня [1, с. 10].

В середине 1920-х гг. сионистские организации восточной части советской Беларуси подчинялись генеральному штабу Северо-Западного округа с центром в Гомеле. Округ охватывал главным образом местечки, разбросанные по Гомельщине и Черниговщине [2, л. 137]. После подпольного съезда 1922 г. в БССР появилась и активно начала свою деятельность молодёжная сионистская организация «Ха-шомер Ха-цаир» («Юный страж»). Организация объединяла молодёжь от 12 до 20 лет, готовя её к жизни в палестинских поселениях. В середине 1920-х гг. количество членов – «шомеров» в Беларуси достигало 1500 человек (большинство проживало в Гомельском, Минском и Мозырском округах). Организация резко выступала против ассимиляции, а также против социалистического и коммунистического интернационализма, который в этот период широко распространился среди еврейской молодёжи. Организация «Ха-шомер Ха-цаир» активно содействовала возрождению иврита в качестве обыденного языка, создавая соответствующую атмосферу в своих ячейках. Её члены готовились к осуществлению главной цели – Алии в землю Израиля и трудовой жизни в кибуце. Следует заметить, что попытка «идишизации» белорусского еврейства, названная исследовательницей из Калифорнии Элиссой Бемпорад «идишистским экспериментом» [7], не привела к полному вытеснению древнееврейского языка из обихода. Как замечает переводчик статьи Э. Бемпорад Вольф Рубинчик, иврит использовался молодёжными организациями для подготовки к жизни в Палестине. Он цитирует воспоминания одного из участников движения «Ха-шомер Ха-цаир» [Нехемии Маккаби]: «…занятия наши велись тайно. Устраивались «походы в лес» или лодочные прогулки по Свислочи. Забравшись в глухую чащу Комаровского бора, мы разбивали там палатки, строили шалаши, играли в спортивные игры и проходили военную подготовку, подавая команды на иврите» [7, с. 78].

В многочисленных городах действовали «лютвы», которые патрулировали улицы. Их занятия проходили в скаутских кружках. «Цофим» (скауты) выпускали прокламации и листовки. Во время обыска на квартире лидера гомельских «цофим» Льва Гефтера в декабре 1925 г. были найдены не только архив и знамя организации, но и гектограф [5, с. 92]. Печатным органом «Ха-шомер Ха-цаир» являлась еженедельная газета «На смену» [2, л. 3]. Информационный бюллетень, который издавался главным штабом союза «Ха-шомер Ха-цаир», распространялся по всем районам округа. Он был основной формой связи среди членов организации. (…)

Доклад генерального штаба «Ха-шомер Ха-цаир» освещает результаты работы организации с момента основания. В докладе показан рост ячеек в разных городах и местечках Северо-Западного округа: в 1922 г. на организационном совещании присутствовали представители 8 организаций, в 1923 г. уже насчитывалось 26 пунктов, где имелись организации «Ха-шомер Ха-цаир», в 1924 г. было 57 организаций, а в 1925 г. их число увеличилось вдвое (были взяты на учёт 104 организации). В 1926 г. насчитывалось 140 организаций [3, лл. 7–12].

На территории советской Беларуси действовало также студенческое сионистское общество «Хе-хавер», основанное в 1912 г. студентами из Российской империи в Западной Европе. Общество выступало против ассимиляторской идеологии, проводило сионистскую пропаганду, знакомило своих членов с ивритом, с историей евреев и Палестины. Резолюция ІХ Всероссийской конференции «Хе-хавер» 1924 г. содержала несколько докладов, которые освещали деятельность и перспективы движения. Одним из основных вопросов конференции было создание единого органа сионистской молодёжи и необходимость подготовки интеллигенции для сионистского движения, что было весьма затруднено из-за уничтожения почти всех ячеек сионистской молодёжи. (…) Культработа была основным направлением организации «Хе-хавер» [3, л. 1]. В условиях угнетения и борьбы российского (советского) еврейства за своё существование эта деятельность, внешне сугубо образовательная, имела исключительное национальное значение.

В основные задачи культработы входило изучение национальных предметов: литературы, еврейской истории, истории Палестины. Изучались национально-общественные проблемы – история и теория сионизма, проблемы еврейской и палестинской колонизации, история еврейского общественного движения. В 1923 г. главным штабом «Хе-хавер» была утверждена программа по изучению сионизма. Большая роль отводилась именно теории, особый раздел был посвящён конгрессному движению, что объяснялось необходимостью дать представление о развитости теоретической и практической мысли движения. Для решения этих задач предлагался список литературы, который освещал конгрессное движение: Базельская программа, политический сионизм и его отличия от палестинофильства, І Конгресс сионистов (С. Пэн), І Всемирная конференция сионистов (М. Шляпошников) [3, л. 28]. Методами осуществления культработы назывались: лекционный, в группах (семинарный), рефератный, а для интеллигенции – рефератно-лабораторный. С целью распространения и укоренения иврита проводилась гебраизация организации «Хе-хавер» под контролем преподавателей [3, л. 2].

Элиэзер Бен-Иегуда (Перельман), человек, сыгравший судьбоносную роль в становлении иврита как языка повседневного общения, происходит из местечка Лужки Шарковщинского района. Семья Бен-Иегуды была первой в Иерусалиме, где разговаривали исключительно на иврите. «…Давайте лелеять еврейский язык, иначе мы погибнем! Еврейский язык может жить, лишь если мы оживим нацию и возвратим её на землю отцов», – писал в 1880 г. Элиэзер Бен-Иегуда в письме к издателю газеты «Ха-шахар» [6, с. 229].

Сионистская работа организации «Хе-хавер» усложнялась неопределённым политическим положением, низким темпом строительства Палестины, организационной рыхлостью Всемирного сионистского движения. Своё влияние оказывали и ассимиляционные процессы, что вызывало необходимость активного участия еврейской молодёжи в сионистском движении с национально-воспитательным характером.

Ещё раз нужно подчеркнуть достаточно широкий ареал направлений сионистской работы в «Хе-хавер». Основные положения заключались в пропаганде идей и принципов сионизма: повсеместное создание собственных организационных ячеек, своевременное обеспечение сионистской информацией, влияние посредством экономического фактора с использованием взаимопомощи, установление тесных связей с ишувом и сионистской молодёжью Палестины. Одним из приоритетных направлений было участие во всех начинаниях общенационального и палестинского характера: сбор средств для Национального фонда, Рабочего банка, сбор книг и материалов для национальной еврейской библиотеки и университета. Организовывалась профессиональная подготовка кандидатов в «Хе-халуц» – движение, которое готовило репатриантов. Для облегчения переезда членов «Хе-хавер» в Палестину конференция предложила руководству приступить к переселению кооперативов [3, л. 3]. «Хе-хавер» объявлялась единственной организацией, которая за 13 лет существования эволюционировала к идее культурной; [подчёркивалась] необходимость в сионистской интеллигенции, воспитанной на идеях рабочей Палестины [3, л. 4]. Примечательно, что конференция много внимания уделяла формированию молодого актива и здорового состава организации.

С педагогическим подходом решался вопрос в организации «Хе-хавер Ха-цаир» по оздоровлению молодёжи и её втягиванию в национальное движение. Исчезновение национальных форм еврейской жизни и деморализующее влияние партийных органов привели к отсутствию национальной школы и общественной жизни, поэтому была одобрена идея физического развития как благоприятной почвы для реализации в молодёжных организациях. Занятия в группах для 14–17-летних способствовали единению. Решено было организовать спортивно-подготовительную работу в контексте программы спортивной организации «Маккаби». Минская организация «Хе-хавер Ха-цаир» основала коллектив «Иврит», задачей которого являлось знакомство членов организации с языками и литературой. В докладе минской ячейки «Хе-хавер Ха-цаир» полемически отмечалось, что создание автономного коллектива с такими целями должно дать юношам то воспитание, которого те не получают дома [3, лл. 20–23]. Для включения самой младшей возрастной группы в сионистский коллектив действовало скаутско-лагерное движение «Скаутмастера», которое занималось физическим воспитанием детей. Печатным органом движения была газета «Путь скаутмастеров» [2, л. 55]. Главной проблемой являлась сезонность движения. Утверждалось, что новичок, который присоединился к организации летом и влился в работу, останется в ней скорее, чем новичок, который присоединился зимой [2, л. 125]. Для эффективной работы с «бойним» – маленькими участниками организации – имелись специальные рекомендации. Деятельность по подготовке членов организации «Скаутмастеры» заключалась в занятиях ручной работой (для младших – лепка, моделирование из бумаги, для старших – шитьё и др.), чтобы участники были подготовлены к работе в мастерских «цофим». Метод и форма занятий были удобными для ненавязчивой беседы во время работы [2, л. 131].

В марте 1924 г. «Хе-Хавер» слился с Обществом сионистских студентов Украины и аналогичной организацией «Кадима» в Беларуси. Новая организация получила название «Единое Всероссийское общество сионистской молодёжи». Несмотря на все усилия, Центральный комитет подчёркивал недостаточную работу в местных организациях. Среди основных проблем выделялись: недостаточное изучение языка иврит, что объяснялось отсутствием финансирования для содержания преподавателей; отсутствие дисциплины; недостаточность работы некоторых руководителей; слабая идеологическая печать, отсутствие спортивных занятий зимой; работа молодёжи у кустарных мастеров, что отражалось в малых заработках (но это можно было считать исполнением «хахшары»); низкий уровень культурного и политического развития [2, лл. 132–135].

В отчётном выступлении руководства во время работы ІХ Всероссийской конференции «Хе-хавер» подчёркивалась правильность линии, которая проводилась организацией. Среди проблем были отмечены недостаточная активность и слабое проявление инициативы, что привело к идейному кризису. Полная остановка деятельности не случилась лишь из-за самостоятельности местных организаций. Внутренняя обстановка характеризовалась единством и энтузиазмом в условиях гонений. Негативную окраску имел факт оторванности некоторых членов от сионистской работы, , а также существование «сект», которые стремились превратить членов «Хе-хавер» в «культурников», оторванных от общественной жизни и поэтому к нему не приспособленных [3, л. 4]. Примечательным является факт, почерпнутый из материалов о социально-экономическом и политическом положении в местечках Лапичи и Паричи Бобруйского округа. Эти материалы собирались комиссией ЦК КПБ весной 1926 г. для представления в высшие партийные органы, и сионистская молодёжь в массе признаётся в них более культурной [4, л. 148].

Итак, можно сделать вывод, что сионисты белорусских округов создали хорошую методическую систему, охватывавшую разные слои еврейства, людей разного возраста, и предлагавшую дифференцированный подход в подготовке. Для подростков организовывались скаутские кружки, в которых устраивались физические упражнения, давались задания на ориентирование, проводились занятия по палестиноведению. Рабочая молодёжь включалась в особые объединения («хахшара»), основанные на коллективном труде.

В начале 1920-х гг. перед сионистским движением в советской Беларуси встал вопрос о подготовке интеллигенции. Создавались программы лекций, очерчивались формы проведения занятий. Очевидно, это положительно отражалось на образовании евреев, их воспитании (как профессиональном, так и моральном), формировало самосознание и самоидентификацию в обществе.

Список использованных источников

Национальный архив Республики Беларусь (далее – НАРБ). – Ф.4-п. Оп. 1. Д. 1893. – 555 л.
НАРБ. – Ф.4-п. Оп. 1. Д. 2413. – 441 л.
НАРБ. – Ф.4-п. Оп. 1. Д. 1892. – 43 л.
Российский государственный архив социально-политической истории. – Ф. 445. Оп. 1. Д. 180. Л. 148.
Басин, Я. Большевизм и евреи: Белоруссия, 1920-е гг. Исторические очерки / Я. Басин. – Минск: А.Н. Вараксин, 2008. – 302 с.
Бен-Иехуда, Э. Письмо издателю газеты «Ха-шахар» / Э. Бен-Иехуда // Сионизм в контексте истории : хрестоматия по истории сионизма с предисловием А. Херцберга. В 2 кн. – Кн. 1. – Иерусалим: Библиотека-Алия, 1993. – С. 221–229.
Бэмпарад, Э. Ідышысцкі эксперымент у савецкім Менску / Э. Бэмпарад // ARCHE. – 2007. – № 11. – С. 61–80.
Зельцер, А. Евреи советской провинции : Витебск и местечки. 1917–1941. / А. Зельцер. – Москва: РОССПЭН, 2006. – 476 с.
Подлипский, А. Евреи в Витебске. В 2 т. Т. 1 / А. Подлипский – Витебск: Витебск. обл. тип., 2004. – 184 с.

Статья была опубликована в сборнике: «Беларусь у ХІХ–ХХІ стагоддзях: этнакультурнае і нацыянальна-дзяржаўнае развіццё: зборнік навуковых артыкулаў» / рэдкал.: В. А. Міхедзька (адк. рэд.) [і інш.]; М-ва адукацыі Рэспублікі Беларусь, Гом. дзярж. ўн-т імя Ф. Скарыны. – Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2015. С. 86–92.

Перевёл с белорусского для belisrael.info В. Р.

Еще по теме

Авраам Белов-Элинсон

Авраам-Иеѓошуа бен Моше Элинсон

Авраам Белов-Элинсон

Родился: 1 августа 1911 г., Могилев, Белоруссия
Умер: 24 марта 2000 г., Иерусалим, Израиль

Биография

Элинсон (Белов) Авраам Моисеевич – писатель, филолог, переводчик.

Настоящее имя — Авраам-Иеѓошуа бен Моше Элинсон. Все, кто был с ним знаком, называли его Абрам Моисеевич.
Авраам Элинсон родился 1 августа 1911 года в Могилеве на Днепре (Белоруссия) в традиционной еврейской семье. Ходил в хедер, потом в ешиву. Занимался частным образом на дому. Когда в 1920 году власти запретили ешивы, он посещал в Заднепровье чудом сохранившуюся ешиву. Ему было тогда всего 11–12 лет, и он уже хорошо овладел ивритом, а в последующие годы изучал язык самостоятельно. Именно тогда в нем зародилось прекрасное знание языка и еврейских традиций, которым он оставался верен до конца своих дней.

В 1926 году оканчивает семилетнюю общеобразовательную школу: в поисках работы переезжает в Бобруйск. Он примкнул к сионистскому кружку и, чтобы избежать ареста после его разгрома, уехал в Ленинград.

Там, в 1933 году, получил техническое образование, окончив котлотурбинный техникум, а параллельно – и музыкальное училище по классу фортепиано, по окончании которого поступил в Ленинградскую консерваторию на отделение музыковедения. До того, как целиком отдать своё сердце и время еврейской культуре и литературе, стал внештатным корреспондентом московской газеты «За индустриализацию», а затем, на многие годы, – сотрудником «Ленинградской правды». Писал на самые разные темы – и о кузнеце Потехине, сделав его Героем Труда, и о древних русско-индийских связях. Сколько он написал за разных начальников, а они только подписывали свои имена, а потом получали премии и награждались званиями… Впрочем, Белов писал не только за начальников, случалось, и за композиторов – Дунаевского и Шостаковича, за скульпторов – Николая Томского и Матвея Манизера. Единственный на его памяти, кто, назначив ему встречу через три дня, встретил его им самим написанной статьёй, был директор Института оптики, учёный с мировым именем Сергей Иванович Вавилов.

В 1936 году женился: к началу второй мировой войны Элинсон отец двух сыновей. 1941 год — в рядах Красной Армии: служит на Балтийском флоте Начинается Ленинградская блокада. Жене с детьми удается эвакуироваться. Сам Элинсон находится в осажденном Ленинграде и чудом остается в живых. 1944 год — окончание Ленинградской блокады: семья (жена и дети) возвращаются в Ленинград. В после блокадные годы Элинсон работает в “Ленинградской правде”. Его фамилия является для советских подцензурных стандартов препятствием для публикации материалов. Появляется псевдоним Белов (Белла – имя его матери). Послевоенный ленинградский период (1945–1974) насыщен большой творческой работой. В 1949 году его от сотрудничества в газете отстраняют ( в связи с развернувшейся по всей стране компанией по борьбе с космополитизмом). Однако такое к нему отношение не убавило в нем творческого оптимизма. Элинсон издает сборник рассказов «Искатель жемчуга», сборник «Сказки народов Востока», в котором содержатся переводы еврейских сказок. В 1959 году, к 100-летию Шолом-Алейхема, Белову удалось опубликовать в «Библиотеке “Крокодила”» массовым тиражом сборник из шести ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов классика еврейской литературы. Три он перевел с идиша, а три — тайком с запрещенного иврита. Спасло то, что на титульном листе значилось: перевод с еврейского. Разбираться, к счастью, не стали.

В 1974 году семья Элинсонов переезжает на постоянное место жительства в Израиль, в Иерусалим. Двадцать шесть лет его жизни в Израиле насыщены творчеством. В этот период в Израиле в разных издательствах на иврите и на русском языке издано более двадцати книг Авраама. Апофеозом творчества Элинсона стала его последняя книга «Рыцари иврита в бывшем Советском Союзе». Это краткая антология ивритской поэзии и прозы, переведенной на русский язык, — единственное в своем роде исследование о том, как последовательно искореняли иврит, как терзали, душили, уничтожали и расстреливали тех, кто не мог без него жить и творить — писателей, поэтов, языковедов, учителей. Такая книга могла быть издана только в Израиле. Хотя автору было уже 87 лет, он не собирался почивать на лаврах и начал готовить вторую книгу такого же объема (400 страниц), превозмогая свойственные этому возрасту болезни. Но 24 марта 2000 года жизнь этого неугомонного, доброго, душевного человека, всегда готового помочь людям в беде, внезапно оборвалась.

Библиография

Некоторые оригинальные книги и переводы:
1955 – “Страна Большого Хапи” (написана вместе с Н.С. Петровским)
1956 – “Глиняные книги” (в соавторстве с Л. Липиным)
1956 – “Падение Теночтитлана” (вместе с Р.В. Кинжаловым)
1959 – «На острове Утопия. О творчестве Т. Мора» (вместе с К. Авдеевой)
1959 – Янка Скрыган «Людьми зваться»
1960 – Евгений Василенок «Королевский гамбит»
1961 – «Книга занимательных историй Абуль Фараджа» (вместе с Л. Вильскером)
1965 – «Рассказы израильских писателей» (вместе с Л. Вильскером)
1965 – «Рассказы, освежающие разум и изгоняющие печаль» (вместе с Л. Вильскером)
1966 – «Искатель жемчуга»
1972 – «От Ахикара до Джано» (вместе с Л. Вильскером)
1978 – “Дно мира”
1990 – “Как я был негром”
1998 – “Рыцари иврита в бывшем Советском Союзе”

Последняя редакция: 13 января 2013 г., 18:48

Оригинал

Опубликовано 28 февраля 2016

«ИВРИ, ДАБЕР ИВРИТ!» (Еврей, говори на иврите!) !עברי, דבר עברית

Татьяна Виелгорская

В октябре 1881 года в порту Яффо пришвартовалось небольшое судно. Среди пассажиров были двое – худощавый молодой мужчина и стройная красивая женщина. Они сошли на берег, встав на колени, поцеловали Землю и, взявшись за руки, произнесли клятву, что отныне, здесь, на Святой Земле они будут разговаривать и общаться только на иврите. Это были Лейзер-Ицхак Перельман и его жена Двора Ионас.

Сейчас как бы само собой разумеется, что евреи говорят на иврите, языке Торы, Мишны, Талмуда. Но еще 150 лет назад на иврите звучали только молитвы, а иврит, как разговорный язык, был мертв. Повседневными языками евреев были или язык страны рассеяния, или идиш для восточноевропейских евреев, или ладино для евреев-сефардов.
Лейзер-Ицхак Перельман родился 7 января 1858 года в местечке Лужки (Литва), в семье хасида. Его отец Иегуда Перельман, мечтал о том, чтобы сын стал раввином, но он рано умер и мальчик остался на попечение дяди. Его послали учиться в местечко под Вильно, там юноша познакомился с журналистом Ионасом.

Дочь Ионаса Двора (или Дебора) стала учить Лейзера русскому языку. Лейзеру Перельману было 20 лет, когда он опубликовал в венском журнале “Ха-шахар” (“Заря”) статью “Важный вопрос”, в которой связал мечту о воссоздании еврейского государства с мечтой о возрождение иврита. Потому что каждый народ должен иметь свой язык, а для евреев это мог быть только иврит. Эта статья, которую он подписал именем «Бен-Иегуда», стала началом подвига всей жизни Лейзера-Ицхака Перельмана, ставшего для всего еврейского народа ЭЛИЭЗЕРОМ БЕН-ИЕГУДОЙ – человеком, возродившим иврит.

Двора и Элиэзер (1881)

Двора сдержала клятву. Их первенец, Бен-Цион (1882-1943), знал только один язык – иврит, в то время как его сверстники говорили на русском, арабском, польском, английском языках. Мальчика дразнили, но поскольку он знал только один язык – иврит, задирам пришлось самим учить слова на иврите, чтобы до него доходил смысл их оскорблений…

Сын Бен-Иегуды Бен-Цион в возрасте четырех лет. Мальчик

держит

флажок

с надписью на иврите “дэгэль” – флаг.

В 1890 году был создан “Комитет языка иврит” (предшественник современной Академии иврита) с целью “способствовать распространению языка иврит, в том числе и разговорного, во всех слоях общества”. Возглавил Комитет Э. Бен-Иегуда. Комитет проделал огромную работу по систематизации лексики современного иврита, изданию словарей и учебников, выработке норм правописания и произношения.

“Комитет языка иврит” (крайний справа в нижнем ряду Элиэзер Бен-Иегуда)

Несколько слов, которые кажутся сейчас такими привычными, ввел в иврит старший сын Бен-Иегуды – Бен-Цион: “мехонит” (автомобиль), “хашмалит” (трамвай), “моадон” (клуб), “ганав-кис” (вор-карманник), “ацмаут” (независимость). Как и его отец, он примет новое имя – Итамар Бен-Ави станет известным журналистом, напишет книгу “Ави” (“Мой отец”, 1937).
В 1891 году Двора умерла от чахотки, которой она заразилась от Элиэзера. Врачи и ему вынесли приговор – жить ему остается не больше полгода. Но этот маленький, измученный чахоткой человек и не думал сдаваться. Он пишет в Россию Хемде Ионас (1873–1951), младшей сестре Дворы, московской студентке, честно признаваясь, что ждет девушку, если она согласится приехать в Палестину и стать его женой. Хемда согласилась. Она взвалила на свои плечи заботы о сиротах, о бесприютном доме, сама зарабатывала деньги, чтобы муж смог оставить работу в школе и посвятить себя главному делу жизни – составлению “Полного словаря языка иврит”, работа над которым потребовала полвека (1906-1958) и была завершена с выходом последнего, шестнадцатого, тома через 36 лет после смерти Э.Бен-Иегуды.

Бен-Иегуда и Хемде Ионас

Начав «экспансию» иврита со своей семьи и своего дома, где говорили только на иврите, Элиэзер увлек своей одержимостью жену, детей, друзей, учеников школы, где он преподавал по собственной методике: учить ивриту только на иврите, потом – многие кибуцы, Галилею, в конечном счете – всю страну.

За работой

В 1921 году иврит был признан одним из трех официальных языков Палестины. Американский священник Джон Холмс удивлялся: “Даже животные теперь понимают по-еврейски. Когда я путешествовал по Палестине, моя упрямая лошадь не хотела трогаться с места, пока я не начинал понукать ее на языке Священного Писания”.

Могила в Иерусалиме