Tag Archives: Хаим Сутин

«Кто не с нами, тот проплачен!»

Добрый… день? Вечер? Неважно, абы что-то доброе. Abi gezunt 🙂

Оглянуться не успел, как минуло 20 лет после аспирантуры. Тем, что в 1999 г. поступил в неё без «блата», с рекомендацией от Европейского гуманитарного университета, горжусь не очень – в конце 1990-х научные учреждения Беларуси были в загоне (по сути там и сейчас, но отбор ужесточился; чиновникам понравилось обвешиваться званиями/степенями). Вот тем, что, получив «свободное распределение», продолжал заниматься наукой, что мои самиздатовские книги рецензировали серьёзные исследователи, а на некоторые статьи делались ссылки в РБ и за кордоном, иногда горжусь-таки.

Кислород научным работникам в XXI веке перекрывался без особого стеснения. Пара отсечек: в 2001 г. – ликвидация выборов президента национальной Академии наук (вскоре назначаемые администрацией люди, отдалённо напоминающие учёных, стали именоваться «председателями президиума», как-то так). В 2003 г. – поворот к «государственной идеологии» с разработкой учебников, появлением штатных идеологов, etc.

Во время научных конференций 2001–2002 г. (не только в столичных я участвовал, но и в брестских, гродненских) звучали разные, часто дискуссионные мнения социологов, политологов, философов и историков. Теперь нелегко себе представить свободный обмен мнениями… Нечто похожее застал ещё на могилёвской конференции 2014 г., но в 2021–2022 гг. уважаемые преподаватели государственных вузов, судя по инфопространству, (почти) все уподобились мышам под веником. Кто не молчал, те выступали согласно «линии партии», как проф. Сергей Решетников. Либо как доцент Галина Чаянкова из гомельского университета транспорта (БГУТ) перед утверждением новой конституции (sb.by, 21.01.2022):

– Проект можно назвать по-настоящему народным, обратите внимание, какая широкая идёт кампания по обсуждению, внесению изменений и дополнений, учитывается мнение каждого. Те, кто хотел перемен, их сейчас получат, но они будут проведены цивилизованно и грамотно.

В 2021 г. Чаянкова на СТВ чем-то возмущалась

Да уж, за 9 месяцев народились мириады «цивилизованных перемен»… Но, возможно, дама (следом за легендарным Цоем) подразумевала школьные перемены? 🙂

Тренд этих лет – охотный выход за пределы собственной компетентности, легко объясняемый эффектом Даннинга-Крюгера. Если б только «главный» строил из себя всезнайку, так ведь и подчинённые подражают ему – часто, массово… Чиновница минздрава Елена Богдан в сентябре 2020 г. о «цветных революциях»: «Последний пример – Украина. Вспомните Сирию, Египет, Ливию. Везде всё начиналось одинаково». Председатель Свислочского райисполкома Александр Версоцкий в начале февраля 2022 г.: «Посмотрите на соседнюю Украину, которую горе-политики, извините, довели до ручки». Свежачок – «срыв покровов» от министра природных ресурсов и охраны окружающей среды РБ Андрея Худыка. На ОНТ 20.11.2022 он «объяснил», кому могут быть выгодны нападения зарубежных экоактивистов на предметы искусства:

Это чистой воды пиар. Это отрабатывание денег. Это работа на какие-то реакционные силы в том или ином обществе. Это власть, это деньги, это ресурсы. У нас в республике также это всё наблюдалось. Еще недавно строительство аккумуляторного завода в Бресте, строительство Светлогорского ЦКК, “Белорусские обои”… Но на сегодняшний день заводы работают и абсолютно экологически чистые, потому что там применяли современные технологии. А где же эти проплаченные дельцы, которые так уповали за природу, за экологию и шумели, кричали на весь мир, что здесь действительно какое-то экологическое бедствие? Их нет. Поэтому это действительно пример тому, как проводятся эти мероприятия, манипуляции с сознанием нашего общества.

Как некто говаривал, «факты на стол». Назвал бы уже «государственный муж» поимённо те «реакционные силы», на которые работают активисты британского движения «Just Stop Oil», протестующие против нефтедобычи, – ЦРУ? Ку-клукс-клан? Масоны? «Объединённый переходный кабинет» С. Г. Тихановской? Оч-чень интересно! 😉

Красавец! «Первый ученик»!

«Абсолютно экологически чистые» – так могли бы охарактеризовать заводы их владельцы & нанятые рекламисты, но не «главный охранник природы», пусть и член правительства (уж 5 лет как на «воеводстве»). Ему ли не ведать, что любое промышленное предприятие так или иначе вредит окружающей среде? Представительница злополучного завода в Брестском районе, достроенного в 2020 г., введенного в эксплуатацию без референдума (вопреки абяцанкам сами-знаете-кого) – и та весной 2021 г. утверждала: «показатель по выбросам свинца в годовом исчислении не превышает на данный момент 2,6 кг, как и было заявлено в первоначальном проекте». По-моему, и 2,59 кг свинца в год способны убить лошадь человека.

Завод по производству сульфатной беленой целлюлозы, входящий в состав Светлогорского ЦКК и после долгих пертурбаций запущенный c неполной загрузкой в конце 2010-х (сам целлюлозно-картонный комбинат существует более полувека), тоже трудно назвать «абсолютно чистым» – студент Гродненского медуниверситета А. П. Кравчук понял это лучше министра… Вряд ли можно считать укоренённое на заводе частично бесхлорное отбеливание сырья «современной технологией», ведь в мире давно существуют предприятия аналогичного профиля, где отбелка бесхлорная не «частично» (пример приведен Евгением Лобановым из «Центра экологических решений» здесь, 10 лет назад).

О том, что система нацелена на скорейшее «снятие пенок», а не на какое-то там поддержание экологического равновесия, cвидетельствует и само минприроды РБ… Точнее, свидетельствовало в октябре 2010 г. и августе 2016 г., но многое ли с тех пор улучшилось?

В ОАО «Гомельстекло» установлены факты эксплуатации технологического оборудования без газоочистного оборудования, предусмотренного проектом, недостоверность государственной статистической отчетности о выбросах загрязняющих веществ в атмосферный воздух. Также зафиксированы нарушения в проведении работ по локальному мониторингу выбросов, предоставление недостоверной информации в орган выдачи разрешений для его продления, превышение установленных нормативов допустимых выбросов, не выполнены особые условия к разрешению на выбросы…

По итогам проверки ИООО «Кроноспан» в г.Сморгонь Гродненской области установлены факты выбросов загрязняющих веществ от отдельных технологических линий и оборудования без разрешения на выбросы от уполномоченного государственного органа, не проводятся работы по контролю за выбросами загрязняющих веществ по причине отсутствия или не соответствия требованиям технических нормативных актов точек отбора проб, не проводится оценка технического состояния испытания газоочистного оборудования на соответствие проектным показателям. Не реализованы предусмотренные проектом решения об использовании очищенного поверхностного стока для производственных нужд, очистные сооружения поверхностного стока работают неэффективно. Имеют место сбросы производственных сточных вод в систему ливневой канализации…

Повторно рассмотрена заявка ОАО «Мозырьский нефтеперерабатывающий завод» на получение комплексного природоохранного разрешения. Установлено, что заявителем предоставлены недостоверные и некачественные материалы – Акт инвентаризации выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух и Проект нормативов допустимых выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух (разработчик Акта и Проекта – НИЦ «Экологическая безопасность и энергосбережение на транспорте» БГУТ).

Это был 2016-й. Даже любопытно сделалось – не за подобные ли «придирки» турнули в 2017 г. предыдущего министра, обвинённого в коррупции?

Раз уж речь зашла о Гомельщине и минприроды, расскажу ещё одну майсу. В Чечерском районе давно устроена площадка для опасной «химии»: «Комплекс по переработке и захоронению токсичных промышленных отходов Гомельской области». Работал комплекс в основном на захоронение, а в 2010-х некая мудрая голова решила, что неплохо бы часть отходов (пестициды…) перерабатывать. И вот 30.09.2018 А. Худык объявил: «Глобальный экологический фонд выделил $12 млн. За эти деньги мы должны осуществить два проекта. Один из них – строительство предприятия в Чечерске по утилизации стойких органических загрязнителей. Стоит задача в течение трех лет запустить это предприятие».

Думаете, запустили к октябрю 2021 г. «это предприятие»? Разве что в форточку… В январе 2019 г. Худык посовещался насчёт строительства в Дубровке Чечерского района, в феврале добавил: «Вся страна в таком предприятии давно нуждается: накоплены немалые запасы опасных отходов…». А в феврале 2022 г., вновь навестив Гомельскую область, и вовсе потребовал ускорить создание комплекса, подчеркнув, что нарушение сроков сдачи объекта недопустимо. Как там писал М. А. Булгаков о разрухе, палке и затылке? 🙂

Судя по тому, что министр встречался с руководителем ООО «Сосновоборский машиностроительный завод», предприятия, расположенного аж в Ленинградской области, отечественные строители тендер проиграли (да состоялся ли он)? У россиян же, понятно, всё «идёт по плану», как у гродненского Караника… Нескоро под Чечерском будут утилизированы СОЗы (стойкие органические загрязнители) в промышленных масштабах. Априори, 12 миллионов долларов от экологического фонда утилизировать проще и приятнее.

В чём ещё руководство РБ (по словам Натали К-ой, брошенным 2 года назад, всё делавшее «так») добилось «грандиозных успехов»?

– в работе госСМИ («Вожык» накрылся, «СБ» и «Звязда» постоянно лажают…);

– в культурке, откуда ушли (либо их «ушли») сотни талантливых людей, а оставшимся по-прежнему недоплачивают;

– в финансировании научной деятельности;

– в мелиорации;

– в разведении сои и подсолнухов;

– в строительстве, особенно с привлечением иностранных инвестиций;

– в использовании заброшенных зданий (Минск, периферия).

Неужто «коллективный Запад» мешал всему перечисленному?.. И речь идёт лишь об отдельных аспектах нашей жизни, затронутых на belisrael.

В общем, даже абстрагируясь от «тёрок» с соседями и несоблюдения прав человека (объявленных здешними чиновниками утопической концепцией), куда администрацию ни целуй, везде ж… 🙁 Ладно, практически везде; кое-что «кое-где у нас порой» делалось без задержек и качественно. Вот пару электронных табло на бул. Шевченко повесили в 2021 г., асфальт на ул. Каховской обновили в 2022 г. – мелочи, а приятно.

О да, бывают в жизни светлые полосы – возобновила выход газета «Берега», издание Иудейского религиозного объединения в РБ! Это вам не «Авив».

Традиции блюдутся – «шапка» знакома с прошлого тысячелетия. Как 20 лет назад читал в газете об Александре Ширвиндте, так и сейчас читаю 🙂

Правда, «Берегов» уже нет в подписном каталоге «Белпочты»… И тираж всего 300 экз., и авторских материалов маловато. Но вы можете написать выпускающему редактору (Саша Фарбер; есть на снимке), дабы присоединиться к тёплой тесной кампании корреспондентов 🙂

Ещё вышла новая книга у одного из самых известных (но не самых контактных) белорусских евреев – израильского шахматного гроссмейстера, уроженца Минска Бориса Гельфанда. Писатель из США Стив Стерн выпустил роман о художнике из Смиловичей Хаиме Сутине «The Village Idiot», что с английского допустимо перевести как «Местечковый дурачок»…

В. Николаева, фото отсюда

А 17-летняя минчанка Виктория Николаева («Опасная Вика») в октябре с. г. стала чемпионкой мира по шашкам в трёх категориях: блиц, рапид, «классика». Возрадуемся!

Вольф Рубинчик, г. Минск

23.11.2022

w2rubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 23.11.2022  19:13

Искусство народного неповиновения

Дмитрий Строцев о феномене белорусского протеста (colta.ru, 10.12.2020)

© «Радыё Свабода»

Женщины в белом: асимметричный ответ на насилие

В апреле 2020 года я написал большое эссе для журнала «Збожжа», который издает сообщество белорусских богословов. Темой выпуска было насилие. Свой текст я назвал «Милость и казнь» и размышлял в нем о понимании белорусами насилия как блага. Моя мысль была о том, что в сознании людей, живущих на землях современной Беларуси, в силу катастрофических исторических обстоятельств не сформировалась устойчивая моральная оппозиция добра и зла, что они сохраняют и передают из поколения в поколение абьюзивное доверие к насилию как универсальному жизненному критерию. Сила — это объективное благо, которое надо признавать и сознательно участвовать в перераспределении, канализации насилия, чтобы его карающая мощь ударяла в избранные цели, а не повергала в хаос целый народ.

В августе 2020-го белорусская преступная власть приготовила для граждан своей страны грандиозную гекатомбу, уверенная, что белорусское общество удовлетворится жертвоприношением тысяч людей, вышедших на улицы для протеста против демонстративно сфальсифицированных выборов президента. Силовые структуры Беларуси заранее готовились к масштабной карательной операции — подразделения спецназа и внутренних войск в течение нескольких недель находились на казарменном положении, занятые физической и психологической подготовкой; в белорусских тюрьмах освобождались корпуса для принятия тысяч заключенных, велись ремонтные работы и закупались постельные принадлежности.

С момента оглашения фальшивых результатов выборов, с вечера 9 августа, в течение четырех суток силовики избивали мирных демонстрантов по всей стране. Безоружных людей забрасывали светошумовыми гранатами, расстреливали резиновыми пулями, молотили дубинками. Были жестко задержаны и брошены в тюрьмы около семи тысяч человек. Убийство двух белорусов было подтверждено практически сразу на основании видеосвидетельств.

Д. Строцев на фото отсюда (в октябре-ноябре он сам отсидел 13 суток)

Власти сознательно провоцировали общество на агрессивный ответ, уверенные в своем колоссальном превосходстве и готовые продемонстрировать всему миру дисциплинированное технологичное подавление стихийного силового сопротивления людей, вооруженных строительной арматурой и коктейлями Молотова. Были уверены, что общество мгновенно диссоциируется — большинство по образцу кризисов 2006 и 2010 годов молчаливо подтвердит свою лояльность абьюзеру и дистанцируется от протестной оппозиционной группы, которая останется в жертвенном меньшинстве.

Днем 12 августа в Минске, в городе, в ментальном пространстве которого были разлиты невыразимые ужас и страдание, на небольшой площади перед Комаровским рынком появились женщины в белых одеждах и с цветами. Они подходили и клали цветы в линию на краю пешеходного пространства перед проезжей частью, где стояли милицейская легковая машина с мигалкой и зловещий грязно-зеленый автозак. Женщины отходили и становились группками на дистанции от автозака, из которого в любой момент могли выскочить милиционеры в черном и броситься на них. Так продолжалось некоторое время. Подходили новые женщины с цветами, и в какой-то момент они все, преодолев страх, двинулись к цветам, лежащим на тротуаре, подняли их и остались стоять, образуя торжественную символическую линию. Неожиданно для самих женщин и для всех, кто с тревогой следил за происходящим, милицейская машина и автозак пришли в движение и уехали. Таким героическим перформансом, который получил название «Женщины в белом», начались масштабные женские марши по всей Беларуси, затем — общие многотысячные марши. Началась новая фаза мирного креативного белорусского протеста, в основу которого был положен асимметричный, эстетически точный ответ на брутальную силовую агрессию властей.

Ева-люция и диджеи перемен

Случилось непредвиденное — белорусы вышли из абьюзивной зависимости от насилия как блага. В значительном народном большинстве увидели моральную оппозицию добра и зла и сделали свой выбор в пользу добра против зла, против бесчеловечного произвола организованной преступной группы, захватившей и удерживающей власть в Беларуси путем обмана, угроз и насилия. В обществе не случился раскол на условные «Майдан» и «анти-Майдан», как в Украине в 2014 году. На протяжении более трех месяцев — более ста дней протестов — совершенно очевидно проявило и продолжает себя проявлять мирное противостояние всего белорусского народа, представленного во всех общественных слоях, численно незначительной чиновничье-полицейской вооруженной преступной группе.

В Беларуси есть авторитетные политические партии и движения, есть Координационный совет, созданный недавно и собравший уже несколько тысяч активных членов; белорусы с доверием относятся к оппозиционным институциям и их представителям, прислушиваются к их мнениям и рекомендациям, но ни одна из этих сил не является руководителем общенационального восстания. Белорусские протесты возникли стихийно и устойчиво сохраняют безлидерный характер; общество заново обретает себя путем установления первичных горизонтальных связей и этот тонкий интуитивный процесс не готово подменить выстраиванием организационных вертикальных структур. Одним из главных камертонов настройки широкого общественного резонанса становится протестное искусство.

Белорусское и мировое искусство постепенно включается в мистерию протеста во всей жанровой полноте и в открытой исторической перспективе. Оно порой неожиданно предъявляет себя и дает чистую ноту всему обществу в самые критические и драматические моменты.

Еще в разгар предвыборной кампании, когда власти демонстративно грубо задержали банкира и мецената Виктора Бабарико, значительно опережавшего в сборе голосов всех других претендентов на президентское кресло (включая Лукашенко), вдруг «заговорила» «Ева», картина Хаима Сутина, художника белорусского происхождения и знаменитого представителя Парижской школы. Картина была арестована вместе со всей коллекцией изобразительного искусства Белгазпромбанка, который прежде возглавлял Бабарико. Тихий женский портрет, совсем не «Свобода, ведущая народ на баррикады», быстро стал общенациональным протестным символом, был растиражирован на майках и аксессуарах, послужил основанием для ряда художественных акций, дал имя-камертон для обозначения только начавшего формироваться мирного характера белорусских протестов — «ева-люция».

«Ева» Х. Сутина на обложке минского журнала «Наша гісторыя» и в переделке от арт-активистов. Лето 2020 г.

Позднее, когда сформировался женский триумвират Тихановской, Колесниковой и Цепкало, Светлана, Мария и Вероника стали ездить по стране и собирать многочисленные, впечатляющие своей массовостью пикеты в поддержку кандидата в президенты Светланы Тихановской, власти демонстративно сорвали последний назначенный ими пикет в минском парке Дружбы народов [6 августа]. Таким образом Лукашенко, который в то же время не собирал на пикетах даже подневольных бюджетников, давал понять обществу, что по-прежнему обладает безграничными административными ресурсами для управления ситуацией и что он всё равно заставит белорусов себя признать. Белорусы услышали месседж и были в растерянности, не понимая, как им ответить на вызов диктатора.

Тем временем Тихановская позвала всех, собиравшихся на встречу с ней, прийти в другое место — в Киевский сквер, на хозяйственную выставку (имеется в виду районный «День открытых дверей учреждений дополнительного образования». – belisrael), также устроенную для срыва пикетов. Это предложение выглядело заведомо проигрышным, но люди на него отозвались и пришли. Посреди формального безликого действа вдруг зазвучала песня Виктора Цоя «Перемен требуют наши сердца…» Два звукооператора, диджея, приглашенные обслуживать выставку, нарушили порядок мероприятия и включили запись песни, успевшей стать одним из протестных символов. Молодые люди стояли плечом к плечу, высоко подняв две соединенные руки. У одного кисть была сжата в кулак, другой — двумя пальцами — показывал викторию. Протестное искусство проявило здесь еще одно важное качество — бесстрашие, готовность разделить все риски протестующего народа. Диджеи были тут же задержаны (точнее, их задержали примерно час спустя в нескольких кварталах от Киевского сквера – belisrael), потом уволены с работы, осуждены и посажены на сутки. Их дерзкий перформанс снова мобилизовал протестное сообщество и стал еще одним символом сопротивления. Сразу возникло графическое изображение «диджеев перемен», оно было растиражировано в городских граффити, в том числе на вентиляционной будке в одном из минских дворов на улице Червякова, ставшем впоследствии знаменитой площадью Перемен, название которой также связано с этим протестным символом.

Политическое значение этого спонтанного жеста молодых звукооператоров невозможно переоценить. На площади Перемен развернулась настоящая многонедельная борьба местных жителей с властями за сохранение мурала с «диджеями перемен». Власти неоднократно присылали коммунальщиков, которые под присмотром милиционеров затирали краской, позже заливали смолой мятежное граффити, даже ставили круглосуточный милицейский караул к стене с замазанным изображением. Начиная с десятых чисел августа, когда мурал впервые появился на вентиляционной будке, жители площади Перемен восстанавливали его более десяти раз.

Так это было 09.09.2020. Фото В. Рубинчика

Несколько защитников мурала были арестованы по административным и уголовным статьям. А в ночь на 12 ноября 31-летнему художнику Роману Бондаренко, который вышел на площадь Перемен, чтобы уберечь ее от провластных «неравнодушных граждан», защита площади и мурала стоила жизни. Роман был избит до полусмерти и вскорости скончался в больнице, не приходя в сознание. Там же, на площади Перемен (а в сущности, на придомовой площадке обычного минского двора), возник грандиозный мемориал Романа Бондаренко. Люди, потрясенные безнаказанным зверством властей, ехали отовсюду, приносили цветы и ставили зажженные лампадки. Двор был буквально засыпан цветами и на протяжении нескольких суток непрерывно полон людей, пока в результате беспрецедентной карательной операции с привлечением более тысячи бойцов спецназа, внутренних войск и ОМОНа площадь Перемен не была взята штурмом и «зачищена». Десятки защитников площади были задержаны, мемориал разрушен, цветы и лампадки вывезены на одно из минских кладбищ.

Протестные марши

Белорусские протесты происходят в разных формах. Политики, интеллектуалы предлагают варианты, как структурировать и направить массовую энергию, но сама стихия восстания уже нашла две главные интуитивные формы для своего проявления. Это выражение народного неповиновения на маршах-манифестациях и развитие прямой демократии во дворах-республиках. К двум главным формам можно добавить цепи и очереди солидарности, которые стали возникать еще в предвыборный период и так или иначе связаны и с маршами, и с активностью во дворах.

Первый грандиозный марш состоялся в следующее после выборов воскресенье, 16 августа, когда к минской Стеле пришло не менее трехсот тысяч человек. И это стихийное собрание незнакомых и никем не организованных людей сразу оказалось эстетически цельным, убедительно красивым. Главными организующими элементами свободно дышащей и перетекающей композиции стали бело-красно-белые флаги. Люди подходили к Стеле с разных сторон уже сформировавшимися колоннами с развернутыми знаменами и транспарантами. Огромные бело-красно-белые полотнища тридцати-сорокаметровой длины демонстранты несли на поднятых руках над головами, и само плавание этих гигантских плоскостей в человеческом море, постепенное притекание их к центру композиции на Стеле имели колоссальное эстетическое воздействие. Люди кругом говорили: «Какой красивый наш флаг». Таким образом происходили принятие и признание бело-красно-белого флага главным символом как протеста, так и новой, возрождающейся Беларуси.

После долгого праздничного кипения возле Стелы человеческое море неожиданно пришло в направленное движение — широчайший людской поток двинулся от Стелы по проспекту Победителей к центру города. Милиции, военных не было видно — они исчезли. Люди грандиозным шествием прошли до проспекта Независимости, повернули направо и двигались к площади Независимости, пока не заполнили ее до отказа, все не поместившись. И только после этого стали расходиться. Так родился первый белорусский воскресный марш.

Дальше, в каждое следующее воскресенье, шло интенсивное эстетическое развитие, насыщение тела марша всё новыми художественными элементами вплоть до карнавализации. Плакаты, транспаранты, костюмы, кричалки, танец и музыка — всё поражало необыкновенными креативностью и разнообразием. Язык искусства казался чуть ли не главным языком протеста. На третьем или четвертом марше появились флаги районов, и это часто было свободное самоназывание, не связанное с принятым административным делением Минска.

Потом власти опомнились и начали атаковать марши с привлечением сотен бойцов спецназа, внутренних войск и ОМОНа, вооруженных спецсредствами и огнестрельным оружием, с применением спецтехники и водометов. Людей стали обливать водой, забрасывать гранатами, травить газом, жестко избивать и задерживать. Дважды было задержано больше тысячи человек в один день. Марши стали более скоростными, маневренными, внимание к эстетике отошло на второй план.

Важно сказать, что уже с акции «Женщины в белом» и последовавших массовых маршей протестующие перехватили «эстетическую инициативу». Щегольски экипированные в самую современную амуницию, «космонавты» белорусских силовых структур, наученные эффектным геометрическим перестроениям, быстро уступили в симпатии легкой, артистичной и в каждое мгновение новой реке бодро шагающих эльфов на улицах и площадях восставшей Беларуси. А подражательные жидкие марши сторонников Лукашенко под багрово-болотными флагами, собранные из подневольных бюджетников и офицеров-отставников, в своей траурной обреченности и вовсе получили именование «похоронных процессий».

Дворы-республики

Поначалу мощные многотысячные марши захватили собой все внимание, а дворовые чаты, которые один за другим стали возникать в Телеграме, казалось, имеют дополнительное служебное значение как инструмент для собирания людей на марш или организации цепочек солидарности по месту жительства. И вдруг это явление раскрылось во всей своей преображающей полноте как новый язык для новорожденной демократической Беларуси.

Городские дворы в белорусских спальных районах всегда были местами отчуждения, пространствами, которые надо поскорее миновать по дороге домой или на работу. Встречались между собой пенсионеры на лавочке перед подъездом, молодые родители, наблюдающие за детьми на детской площадке, собачники, вынужденные поприветствовать друг друга вслед за своими питомцами. Владельцы автомобилей могли поспорить за парковочное место на тесной стоянке возле дома.

И вдруг 9 августа люди встретили своих «незнакомых» соседей на выборных участках как единомышленников, одетых в одежду «политического цвета», с белыми браслетами на запястьях, складывающих бюллетени для голосования гармошкой. Оказалось, что все они отдают свои голоса за Тихановскую — за страну для жизни без Лукашенко. Потом, после официального объявления фальшивых результатов выборов, еще разрозненно — вышли на улицы своих городов, умылись первой кровью и вывесили в одиноком решительном порыве на балконах и в окнах своих квартир бело-красно-белые флаги. И тут уже увидели свои дома и дворы, украшенные протестной символикой сверху донизу, кричащие о гражданском неповиновении повсюду, куда хватает глаз, вышли во дворы и встретились друг с другом.

Произошло мгновенное преображение белорусского общества, изменение на «химическом», «молекулярном» уровне. Соседи заговорили между собой на новом, предельно понятном для всех языке страдания, возмущения и солидарности. Властный отказ обществу в вертикальной представительной демократии дал колоссальный импульс для стихийного становления горизонтальной прямой демократии прямо во дворах, в подъездах и на лестничных площадках Беларуси.

Сегодня это уже не просто дворы, а дворы-республики; в одном Минске их насчитывается несколько сотен. Власти были вынуждены признать их существование выпуском специальной карты Минска с делением городской территории на сектора, более или менее захваченные дворовым неповиновением. Против мятежных дворов и районов организуются масштабные карательные операции с привлечением одновременно сотен силовиков и работников коммунальных служб. Коммунальщики под страхом увольнения и административного ареста закрашивают протестные граффити, срезают бело-красно-белые ленточки, снимают с домов и с натянутых между домами тросов флаги, порой величиной с фасад высотного здания. ОМОН и спецназ вламываются в квартиры, чинят беззаконные обыски и похищают активистов. В ноябре против целого микрорайона Новая Боровая была совершена чудовищная диверсия — на несколько дней была полностью отключена вода, а затем и отопление. Такова была отчаянная месть преступных властей за вольный дух и упрямое неповиновение. Атака на мятежную республику не имела ожидаемого успеха, а вызвала мощную солидарную реакцию всего города. Жители Новой Боровой получили бутилированную воду в двойном избытке, такая же история была с обогревательными приборами и теплыми вещами.

Искусство во дворах-республиках — это концерты хоровой, фольклорной, академической, джазовой и рок-музыки. Это театральные спектакли и программы для детей. Это литературные вечера и лекции. Это мастер-классы и художественные студии под открытым небом. Это танцевальные студии. Это разработка и народное согласование дворовой и районной символики. Это изготовление и размещение флагов и ленточек. Это рисование граффити и выставки плаката. Это язык, который непрерывно развивается и который уже не отнять.

Дворов — сотни. Музыканты, артисты, лекторы — нарасхват. Несмотря на то что вся организация происходит конспиративным, партизанским образом, удается собирать большие аудитории, добиваться прекрасного звука и освещения. Выступления и встречи всегда заканчиваются общим чаепитием с выпечкой и «прысмаками», благо принести прямо из кухни горячее угощение всегда недалеко.

Реализм антитеррора

Романтизм XIX века совершил незаметную этическую революцию, имевшую большие исторические последствия. На фоне кризиса христианского мировоззрения, утверждающего строгую оппозицию добра и зла, опровергающего какую-либо эффективность человеческих жертвоприношений, интеллектуалы-романтики детабуировали право на убийство человека или избранной группы для блага преобладающего большинства. Субъективная канализация насилия получила выражение в многочисленных терактах, а убийцы-террористы тут же становились героями в глазах тысяч революционно настроенных людей. Фактически возрождалась архаическая магия убийства как универсального общественного инструмента. Персональный террор XIX века быстро переродился в государственный террор авторитарных и тоталитарных режимов XX века и, к несчастью, сохраняет свое революционное обаяние в начавшемся XXI веке.

Белорусское протестное искусство солидаризуется с протестующим безоружным народом на всех уровнях — не противопоставляет вооруженному насилию властей воинственный романтизм, не мифологизирует сопротивление, а дает предельно реалистическое свидетельство о мирном характере протеста и о непропорционально жестоком его подавлении карателями, твердо называет моральную оппозицию добра и зла.

Белорусское протестное искусство разделяет все риски общества. Деятели искусства делают персональные и коллективные заявления, видеообращения против насилия, против заключений в тюрьмы по политическим мотивам, разрывают трудовые контракты с организациями, поддерживающими преступную власть. (Так поступили артисты Купаловского театра в Минске, уйдя из театра вслед за директором Павлом Латушко почти в полном составе.)

Здание театра с бело-красно-белыми флагами. Фото В. Рубинчика, 18.08.2020

Музыкальные и хоровые коллективы, литераторы, театральные труппы выступают на партизанских концертах по дворам и паркам, подвергая себя риску задержания, что, к сожалению, часто и происходит. Неуловимый Вольный хор в белых и красных балаклавах вдруг появляется в вестибюлях гипермаркетов, на станциях метро, на ступенях Белгосцирка. Поет «Магутны Божа», ставший негласным гимном протестующего народа, другие «Годныя песні» и затем растворяется в толпе. Поэты и писатели публикуют протестные произведения в социальных сетях, музыканты записывают клипы и выкладывают их в YouTube. Фото- и видеодокументалисты предъявляют события во всей их трагической наготе.

Белорусский протест имеет народный, стихийный характер. Художник говорит из самого тела протеста и дает ему голос.

Белорусский протест имеет интуитивный партизанский характер. Он, как вода, непрерывно меняет форму и направление. Искусство становится дневником воды, всей изменчивости и креативности протеста.

Белорусский протест — преображение самой природы общества. Что вчера было водой — сегодня уже вино. Культура забывает себя, растворяется в протесте, чтобы иметь шанс кристаллизации в новой реальности, а не в иллюзии о себе.

Белорусский протест отрицает проективность — живет настоящим, одним днем или даже мгновением, обращенным в будущее. Символы вспыхивают в поступках и мгновенно получают бесконечный культурный резонанс. Все, что не проскочит в игольное ушко протеста, остается музеем.

Сегодняшняя действительность Беларуси дарит нам лучший критический критерий — риск. С этим критерием обращаемся к себе и к действительности. Через реализм антитеррора проходим в завтрашний день.

Источник

* * *

От belisrael.info. В материале Д. Строцева упомянут «Вольный хор», перформанс которого в минской «Яме» 9 декабря (исполнение песни «Магутны Божа» на стихи Н. Арсеньевой, которая в годы оккупации служила в коллаборантских изданиях вроде «Беларускай газэты») вызывал неоднозначную реакцию, в т. ч. среди белорусских евреев. Приглашаем наших читателей высказываться…

Опубликовано 11.12.2020  16:40

Водгук

Выкананне “Вольным хорам” у “Яме” “Магутны Божа” мяне здзівіла. Нават не таму, што ў Арсеньевай неадназначная біяграфія для такога месца (прапаганда нам нагадвае, што з бел-чырвона-белым сцягам — тая ж гісторыя), але ўвогуле “Яма” — не месца для выканання гімнаў (думаю, нават ізраільскі там бы “не праканаў”). Не ведаю, як бы прыйшліся да месца якія “S’brent” (што праўда, усе выкананні, акрамя Лін Ялдаці, мне не падабаюцца), пераклад на ідыш брэхтаўскай “Песні адзінага фронту” (існуе ў выкананні “Brave Old World”), і іншыя песні супраціву (баюся, што таксама хутчэй “не”, чым “так”), але ж ёсць і іншыя! (У якасці пачатку для пошуку я бы прапанаваў палову падвойнага альбому “The Ghetto” Андрэ Аходла, ці хаця б спытацца ў таго ж Аляксея Жбанава.)

Шкада, калі неблагая ідэя псуецца дробнымі недапрацоўкамі…

Пётр Рэзванаў, г. Мінск

Добавлено 12.12.2020  19:17

Что скажет «непуганое поколение»?

Статья Семёна Печенко «Дебют непуганного поколения» на сайте «Салідарнасці» (15.07.2020) в целом очень недурна. Любопытен социологический профиль несогласных с нынешними порядками… С. Печенко: «”Детская революция” – именно так некоторые из пользователей соцсетей охарактеризовали происходящее вечером 14 июля в Минске. По наблюдениям журналистов, большинство протестующих составляли молодые люди, многим из которых на вид не больше 20 лет. В стихийных прогулках участвовали и люди постарше, но их было заметно меньше, чем на июньских пикетах по сбору подписей и в цепочках солидарности». Правда, мой внутренний перфекционист и зануда обратил внимание на то, что «непуганное» пишется с одним «н» 🙂

Тоже годная, креативная идея: «шествие Ев» на акции EVAluation в Лондоне (инициатива «Свободного театра»):

Фото с fb-страницы Николая Халезина 

Израильский сайт «Детали» в лице Дарьи Костенко ещё полмесяца назад не без умиления замечал, что «Картина еврейского художника [Хаима Сутина] стала символом борьбы с диктатурой в Беларуси». Конечно, больше толку от «шествия Ев» было бы в Минске – например, перед министерством культуры. Или перед «Белгазпромбанком», куда правительство после ареста топ-менеджеров банка впихнуло своих «смотрящих» (довольно бездарных, судя по результатам их предыдущей деятельности).

Та же «Салідарнасць» писала: «30 августа 1997 года в Минске состоялась одна из самых ярких в истории белорусской журналистики акций протеста — так называемый “Марш в тюремных робах”».

Арсенал «застабилов» небогат: окрики, тупые угрозы… Намедни «разоблачитель» участников куропатских дежурств Юрий Т-х проехался по молодым людям, которые накануне вышли на улицы Минска и дали какой-никакой отпор ОМОНу (орфография оригинала сохранена):

Вы уголь, который бросают в топку революции, и вы уже сгорели, даже если сами еще не осознали. Пока вы еще можете выйти из дома, встретится с друзьями, написать пост с героическим призывом. Но ваши часы уже идут в обратную сторону, вы сами их перевернули, и изменить ничего нельзя. Вы уже потеряли работу, вас уже выгнали с учебы, на вас уже завели уголовное дело, уже был суд, вы уже отбываете срок и пытаетесь устроится в жизни после отсидки. Ваша жизнь уже сломана, просто вы еще этого не осознали.

По мне, лучше быть куском угля, чем куском… ну, пусть низкосортного каучука – уголь, по крайней мере, даёт свет и тепло. Ай-ай, протестуя на улице, «вы уже потеряли работу»! Так ведь КГБ и прочие «советы безопасности» не всесильны – там, как и в любом госучреждении РБ, работают с прохладцей. Да и чуток осознали, что если жесточайше щемить всех противников нынешней власти, то в Беларуси некому будет работать и платить налоги.

Вообще говоря, «чёрные списки» для противников здешних порядков могли напугать протестующих в 2000-х, а к 2020 г. структура экономики изменилась, общество (в т. ч. работодатели) осмелели… В общем, актуальна старая песенка Бори Берга, спетая от имени спецслужбиста: «Прежде путал народ, кто здесь друг, а кто враг, а теперь сам народ – враг народа!» (приводил уже эту цитатку в марте 2017 г.).

Уголовное дело, срок в тюрьме или на «химии» – таки да, неприятности. Но если подумать, то Синеокая уже чем-то напоминает сказочную страну, описанную в «Приключениях Чиполлино» незабвенного Джанни Родари (1920–1980). Диалог Чиполлино с Чиполлоне:

– Бедный ты мой отец! Тебя засадили в каталажку, как преступника, вместе с ворами и бандитами!..

– Что ты, что ты, сынок, – ласково перебил его отец, – да ведь в тюрьме полным-полно честных людей!

– А за что же они сидят? Что плохого они сделали?

– Ровно ничего, сынок. Вот за это-то их и засадили. Принцу Лимону порядочные люди не по нутру.

– Значит, попасть в тюрьму – это большая честь? – спросил он.

– Выходит, что так. Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот: воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане.

Всего лишь сказка? Но многие РБ-шные сидельцы подтверждают… «Чем больше я общался с заключёнными, тем больше мне казалось, что они гораздо честнее и интереснее людей на свободе» (Андрей Климов). «По моим впечатлениям, по меньшей мере треть людей, которые там [в тюрьме] сидят, не заслуживают этого» (Андрей Ким). «Честные» за решёткой люди или не «честные», но зачастую там бывает не скучно: «В колонии познакомился с кучей интереснейших людей: с директором тракторного завода, замначальника брестской таможни, директором “Нафтана”» (Андрей Кабанов).

Отсидевший несколько лет анархист Игорь Олиневич писал в 2012 г.: «Перспективы тюрьмы всегда рядом. Если такой момент настанет – не сокрушайтесь. Теряя одно, приобретаете иные вещи и ценный опыт. В тюрьме жизнь не заканчивается, она течёт по-другому». Примерно о том же говорил Алесь Беляцкий: «Тюрьма останавливает хаос в мыслях и дает возможность сосредоточиться».

Я не к тому, что активистам следует «переть на рожон», а правозащитникам не надо добиваться освобождения тех, кто, борясь за лучшую жизнь, угодил за решётку. Просто констатирую, что привычные страхи, распространяемые местными идеолухами, уже не те, они выдохлись. Вот и насчёт «сломанной жизни» после отсидки: если говорить об оппонентах правящей верхушки, то такие бывшие узники, как Дмитрий Дашкевич, Николай Дедок, Дмитрий Дрозд, те же Беляцкий, Ким и Климов, по-моему, вполне уверенно себя чувствуют. Во всяком случае, у них есть любимые занятия, они не спились и даже не эмигрировали… в отличие от некоторых крупных лукашистов, не сидевших, но утративших в Беларуси почву под ногами (Александр Зимовский, Урал Латыпов, Иван Пашкевич…)

Убогие певицы Г-вы у себя в инстаграме попытались «заехать» с другой стороны.

Уважаемые родители – Вы же понимаете, что если СИТУАЦИЯ НАКАЛИТСЯ – то (чтобы не допустить Майдана у нас!) – правоохранительным органам придётся применять настоящую силу, и возможно, те методы, что сейчас практикуют некоторые страны – слезоточивый газ, оружие, и так по возрастающей …А если у Вашего ребёнка – астма или больное сердце, или он хрупкого телосложения? Вы понимаете, какие трагические последствия могут быть для каждого из Вас?? И Вы будете готовы отдать все на свете, лишь бы вернуть то драгоценное время назад, и спасти своих родных детей – но, Вам могут достаться лишь горькие, бессильные слёзы, и невыносимое ощущение, что ничего уже поделать нельзя!! И с этими чувствами Вам придётся жить дальше!!

Судя по этим записям (и тому, что покровитель Т-ха, Г-вых и прочих М-ов ещё 4 июня намекнул на возможность андижанского варианта подавления «путча»), стеснять себя в августе властные круги не намерены, и кое-кто в этих кругах уже готов переложить ответственность за жертвы на «народец». Только вот история подсказывает, что за каждым «Кровавым воскресеньем» и «Курловским расстрелом» следуют… некоторые неприятности для тех, кто держит народ за быдло. Те, кто оправдывает разгоны мирных протестных акций, манипулируя родительскими чувствами, тоже далеко не всегда хорошо кончают. Проще говоря, «а отдача не замучает?»

Которые во власти поумнее (да, есть и такие), те понимают, что одним кнутом не обойтись, должон быть пряник… Но пряники в последнее время всё чаще выходят чёрствые. Попытались идеолухи «интегрировать» рогачёвского инакомыслящего Дениса Дашкевича, ведущего сайта «Рогачёв Онлайн», дав ему в 2017 г. директорскую должность в сельском Центре культуры, и… 14.07.2020 Денис (к тому же и помощник депутата палаты представителей) написал в фейсбуке:

Сегодняшний спектакль в ЦИрКе мало кого удивил. Глупо и наивно ждать от отмороженных людоедов, что они будут уважать права вегетарианцев. Народу бросили вызов, людей провоцируют на революцию. Грубейшее нарушение прав кандидатов в президенты, плевок в адрес целого Народа.

Его спросили, не боится ли он последствий. Д. Дашкевич ответил:

Не боюсь. Я готов к увольнению. Откровенно говоря, я думал и сам, что осенью буду либо уходить с должности руководителя Центра культуры, либо переведусь на половину ставки. Пока окончательное решение не принял, посмотрим, что произойдёт 9 августа, до какого маразма докатится государство.

То, что происходит сегодня в сфере культуры, — деградация и полный развал. Особенно заметно это стало в последний год. Работать там творческим людям становится просто невозможно. Идут сокращения, которые пытаются скрыть, но я же вижу ситуацию изнутри. У нас серьёзный экономический кризис, серьёзный дефицит бюджета в районах, во всяком случае, в Рогачёвском. Безработица растёт сумасшедшими темпами, а теперь ещё и вернулись гастарбайтеры, которые работали в России. Реальная доля безработных в Рогачёве — процентов 20, это минимум!

В «культуре» заработки мизерные. Я как директор зарабатываю примерно рублей 550. Из них около 100 рублей уходит на дорогу.

Короче, 26 лет у власти для одного человека – это чересчур. Многое рвётся, как тришкин кафтан, и ставка на собственный клан, «смотрящий» за иными кланами, не сильно помогает.

Характерна следующая «мелочь». В феврале 2020 г. писали: «Организации Минлесхоза ведут строительство шести пеллетных заводов в Борисовском, Житковичском, Кличевском, Новогрудском, Мозырском и Пружанском районах… По поручению президента Беларуси Александра Лукашенко все шесть новых предприятий по выпуску пеллет должны быть введены в строй до 1 июня 2020 года». 13.03.2020 замминистра лесного хозяйства Владимир Креч подтвердил, что производство в Мозыре будет введено в срок. Однако по состоянию на 1 июня заработали только 4 из 6 предприятий. 13 июля официально сообщалось, что «Более 80 млн инвестиций вложили в строительство 6 пеллетных заводов. 5 из них запущены, ещё на одном – в Мозыре – завершают монтаж технологического оборудования». Такая вот «жесточайшая дисциплина»… Если кто-то не в курсе, пеллеты – не космические корабли, а всего лишь гранулы из древесных отходов.

Пожалуй, эпидемия COVID-19, ударившая по Беларуси в начале весны, служит некоторым оправданием для задержки с запуском производства. Только вот неясно, почему, когда властям РБ выгодно, опасности «нет» (возобновление школьных занятий в конце апреля; парад 9 мая, празднование 3 июля; теперь, после 65 тысяч заражений и почти 500 смертей, «Славянский базар»…), а когда нужно подгадить несогласным, лукашисты кивают на сложную эпидемиологическую обстановку (например, в июне не принимали передачи для узников тюрьмы на Окрестина, не пригласили наблюдателей из ОБСЕ на «президентские выборы»…) Хотя, по большом счёту, всё ясно. Не одно десятилетие строится – и уже практически построено – государство, где «я начальник, ты дурак». Формула «своим всё, чужим – закон» тоже действует. Аннулирует ли «непуганое поколение» местные понятия?

Я. Б. Гутман (03.05.1945 – 14.07.2020)

…Cветлая память Якову Гутману, который, как умел, давал отпор этим понятиям. Здесь видео 2013 г., где он говорит о кладбище в Мозыре.

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

16.07.2020

Опубликовано 16.07.2020  18:08

* * *

Вечная памяць нашаму сябру Якаву Гутману – майму сваяку, бо мая бабуля Хана-Геня Гутман была з ягонага роду. Разам з дзедам Мордухам Гаравым бабуля загінула ў Мазырскім гета. А жылі мае продкі ў Мазыры недалёка ад продкаў Якава…

Дзякуй Якаву за яго шматгадовае змаганьне за габрэйскую спадчыну ў Беларусі, у тым ліку – за апошняе месца спачыну нашых продкаў.

Добрыя яго Імя і справы застануцца назаўжды ў гісторыі нашай Бацькаўшчыны і ўдзячнай памяці нашых супляменьнікаў, што жывуць ва ўсім сьвеце…

Марат Гаравы, г. Кобрын   16.07.2020 21:18

Д. Симонов. Время собирать камни

Наследие еврейских авторов – выходцев из Беларуси до сих пор является предметом культурологических и политических дискуссий. Предлагаю читателям краткий обзор событий и тенденций, связанных с этой темой. Информационными поводами к публикации послужили выставка «Шрага Царфин. Ведущий к свету» в Национальном художественном музее Республики Беларусь (6.12.2019 – 01.03.2020) и мастер-класс «Путешествие в мир белорусских местечек» Минского общества еврейской культуры имени Изи Харика (МОЕК), состоявшийся 9 февраля 2020 г. в рамках этой выставки.

Афиша к выставке

Елизавета Мальцева – руководитель МОЕКа 

Во всем мире, а особенно в интеллектуальных кругах Центральной и Восточной Европы, не прекращаются дискуссии о национальных корнях Парижских художественных школ. Речь идет о «Плавучей прачечной» “Бато-лавуар” (Модильяни, Пикассо и др.), а также об «Улье», где в состоянии гремучей смеси творческо-личных отношений взаимодействовали Шагал, Сутин, Кикоин, Кремень и другие еврейские художники с белорусской «пропиской», русская «Маревна», болгарин Паскин, японец Фужита (иногда пишут Фузита) и другие фигуры художественного андеграунда начала ХХ века. Впоследствии к кругу белорусских парижан примкнул Ш.Царфин.

Полемика актуальна для анализа Витебской, Лондонской, Нью-Йоркской, Лодзинской и других «школ». Указанная проблема поднимается в беседе с Юрием Крупенковым и Юрием Абдурахмановым о русско-советской, белорусской, французской и еврейской школах живописи. Так, Ю. Крупенков акцентировал внимание на формально-стилистической преемственности большинства белорусских художников советского периода с академической и реалистической традицией XIX века. В своих лекциях и экскурсиях Ю. Абдурахманов, куратор многочисленных проектов, посвященных еврейскому художественному наследию Беларуси (в том числе упомянутой выставки в НХМ), отмечает особую эмоциональную и чувственную отзывчивость еврейских художников из черты оседлости. Однако, на наш взгляд, они в этом смысле не сильно отличаются не только от принципиально космополитичного В. Стржеминьского (Владислав Максимилианович Стржеминский, также Стшеминьский, 1893, Минск — 26 декабря 1952, Лодзь — русский, польский и белорусский художник-авангардист, теоретик унизма в абстрактном искусстве) или «беспринципной» Н. Ходасевич-Леже (которую с легкой руки О. Лукашевича – автора сериала о белорусских художниках Парижской школы могут принять за хасидку), но и «сапраўдных беларусаў» М. Филипповича, М. Севрука, А. Сергиевича, российско-имперского мистика Д. Стеллецкого (Дмитрий Семёнович Стеллецкий, 1875, Брест-Литовск, — 1947, Париж — русский скульптор, живописец, иконописец и театральный художник) и т.д.

Искусствоведческая позиция Абдурахманова связана с его скептическим отношением, с одной стороны, к академической, реалистической, натуралистической традициям, а с другой стороны, к любому беспредметному искусству, а также концептуализму, перформенсам и т.д. как к недостаточно выразительным средствам для отражения мировосприятия человека ХХ века.

Юрий Абдурахманов 

В свою очередь, топ-менеджер белорусской редакции «Радио Свобода/Свободная Европа» Ф. Вечёрка и квазиоппозиционный депутат В. Воронецкий на очередном «Мова-фэсце», проходившем 22.02.2020 в минском культурном хабе ОК-16, напомнили о вновь обострившемся споре «славян между собою» за наследие Шагала и других белорусских парижан. Последние видятся как культурные супергерои, заложившие, наряду с представителями идишистско-гебраистской литературы и татарской народной культуры, краеугольные камни в фундамент мультиэтнического самосознания новой органически целостной белорусской нации. Выбор персоналий, вероятно, связан с их сравнительной «безопасностью» – они вряд ли могут быть использованы антибелорусскими силами в качестве инструмента.

Присутствовавший на «Мова-фэсце» российско-украинский философ сравнил наблюдаемый процесс национально-романтического воссоздания государственности с позитивным мифотворчеством, характерным для периода становления государственных наций стран Западной и Восточной Европы XVII – начала ХХ вв.

В российском искусствоведении присутствуют субъективистские отсылки живописного наследия Витебска начала ХХ века к традиции «Мира искусства». Белорусский искусствовед Абдурахманов видит источник вдохновения Шагала в позднем русском лубке (в свою очередь связанном с традицией западноевропейской гравюры) и тем самым оппонирует белорусофильским притязаниям на региональную исключительность уникальной среды порубежья, сводимой в наиболее вульгарных интерпретациях к влиянию белорусской деревни. В защиту этнографически-регионалистской версии источников творчества Шагала можно сравнить его работы с иллюстрациями к Агаде и другим еврейским религиозным и светским книгам.

Говоря о связи оригинального творчества местных гениев с окружающей их языковой, культурно-природной, социально-экономической, политико-правовой, архитектурно-ландшафтной средой, нельзя не отметить влияния линий и фактур специфического известного шагаловского пейзажного ландшафта на современный облик исторического центра Витебска. Впрочем, этот облик во многом определяется православными новоделами, возникшими в постсоветский период на месте своих предшественников, уничтоженных во время советской бомбардировки 1943 г. и хрущевской борьбы с культовыми зданиями.

Современным Смиловичам с точки зрения сохранения памяти об этнонациональных истоках творчества Сутина и Царфина повезло еще меньше. (О современных радостях и трудностях продвижения наследия Царфина и Сутина читайте в материале И. Ганкиной). Можно согласиться с Абдурахмановым, что слава Шагала затмевает даже более ценимого критиками и арт-рынком Сутина, не говоря уже о куда менее известном Царфине. В его представлении творчество искренне безумствующих гениев однозначно более ценно, чем гениальный пиар-менеджмент шагаловской семейной корпорации, сравнимый по результативности с высшими достижениями апостолов сюрреализма и поп-арта (С. Дали, Э. Уорхола и др.) При этом творческая и человеческая биография Царфина выглядит куда более загадочной, чем истории жизни не только Шагала, но и Сутина. Как свидетельствуют родственники Царфина, участвовавшие в церемонии открытия выставки, а также персонажи документального фильма З. Котович по сценарию Абдурахманова, а также развернутые устные комментарии последнего, художник отличался экстравагантным даже по критериям той эпохи отношением к своему творчеству. Согласно фильму, Царфин был совершенно не способен говорить ни о чем, кроме своего понимания живописи. Однако по другим свидетельствам как раз свое оригинальное видение отношения «мир – воспринимающий его субъект» Царфин тщательно скрывал и мистифицировал. Из фильма мы не узнаем о маниакальном стремлении к уничтожению отдельных, каким-то произвольным образом отобранных произведений (некоторые из них были восстановлены реставраторами и дилерами на потребу арт-рынка буквально из обрезков). Это роднит Царфина с Сутиным, резавшим и сжигавшим свои работы 1926–1929 гг., и коренным образом отличиется от действий позднего Шагала, который креативно решал четко определенные финансовые и маркетинговые задачи.

Еще более шокирующими и сенсационными выглядят утверждения специалистов, в том числе Абдурахманова, о наличии в некоторых работах Царфина трудноразличимых архитектурных и биоморфных изображений, которые хорошо заметны только с применением особого освещения и увеличительных инструментов. Возможно, эти особенности художественного языка обусловлены мистическими поисками Царфина, принятием им какой-то своеобразной версии католицизма и т.д.

Недостаточно изученной биографии художника присущи вполне голливудские драматизм и героизм, связанные с неоднократными переездами: Смиловичи–Эрец-Исраэль–Берлин–Париж–Гренобль–Испания и т.п.; с участием в Первой мировой войне в рядах трансиорданского еврейского легиона; во французском Сопротивлении, где он отвечал за изготовление фальшивых документов и организацию перехода евреев и других беженцев в Швейцарию. Представляют интерес его особые отношения с бытовым окружением и художественной средой, творческие искания и влияния. Достаточно напомнить о его долговременном «воздержании» от выставочной деятельности и нежелании продавать свои произведения. Он весьма трепетно подходил к размещению продаваемых знакомым коллекционерам картин; известно, к примеру, что он иногда отказывался продать свою работу за большую сумму, когда его не устраивали условия развески. В этом смысле есть претензии к их экспозиции в НХМ.

Итак, уже созрели условия для подробного искусствоведческого анализа работ Царфина с использованием разнообразных инновационных методов и современных технических средств, что, между прочим, может повысить капитализацию его наследия. В настоящее время формирование рынка произведений Царфина тормозится уникально-маниакальной политикой ведущего коллекционера, который отказывается их не только продавать, но и популяризировать, экспонировать, репродуцировать, исследовать и т.п. По-видимому, ведущую роль в изучении и популяризации художника могла бы взять на себя израильская культурная общественность, но на сегодняшний день имя Царфина в Израиле малоизвестно. В Беларуси, несмотря на приобретение нескольких его работ «Белгазпромбанком», интерес к творчеству художника только начинает формироваться. С другой стороны, продвижение на западные рынки требует дополнительных усилий.

Разумеется, в широких возможностях беллитризации и кинематографического освоения судьбы художника заключена опасность излишней дальнейшей вульгаризации, как это случилось с Шагалом, Малевичем и Сутиным. В то же время особенности его творческой манеры открывают широкие возможности для экспонирования с использованием технологий виртуальной и дополненной реальности.

Скорбящие в голубом. Холст, масло. Начало 1960-х гг. 80,7х54. Коллекция группы компаний А-100

Девушки в цветах. Холст, масло. 1950-е гг. 81х60. Коллекция фонда «Наследие и время»

Фрагмент картины

Церковь св. Ронана в Локронане. Холст, масло. 1968 г. 81х60. Частная коллекция

Фрагмент этой работы: портал церкви со статуей святого и фантастическим животным за ним.

Беседующие (по версии Ю.Абдурахманова – «Смиловичские евреи»), 1952 г. Картон, гуашь, масло. 33х24. Музей «Пространство Хаима Сутина» в Смиловичах

Гора Гран-Моль (Савойский пейзаж) – около 1970 г. Картон, гуашь и масло. 65х50. Коллекция группы компаний А-100

(Все фото работ Ш. Царфина предоставлены Ю. Абдурахмановым).

От анализа художественного наследия Царфина перейдем к судьбе идишистской литературы. Автор внимательно наблюдал за мастер-классом, проходившим в НХМ в рамках выставки.

Ведущие. Перед началом 

Идишистская литература, являющаяся основным объектом изучения для участников многолетнего проекта «Идиш: язык, традиции и культуру познаем вместе», находится и в более выигрышном, и в более уязвимом положении, чем произведения пластического искусства белорусских евреев; популяризация литературы и произведений пластического искусства зависит от принципиально различных факторов. Представляется, что живая традиция книжников народа Библии может несколько отличаться от доминирующих трендов современного мифотворчества. Как указала ведущая мероприятия Инесса Ганкина, наиболее созвучен работам Царфина художественный мир М. Кульбака, интерес к творчеству которого резко возрос на фоне возврата в культурно-научный оборот наследия белорусских литераторов – жертв сталинизма.

Инесса Ганкина

Участники мастер-класса обозначили проблемы стилистической и смысловой адекватности воспроизведения и восприятия оригинальных текстов, вобравших в себя богатый этнокультурный и социально-политический материал, и их переводов на разные языки. Некоторые особенности текста неизбежно ускользают от внимания читателей, критиков и даже переводчиков в силу понятных объективных обстоятельств. Тем большее значение имеют усилия энтузиастов, и тем более возрастает их ответственность за возвращение культурного наследия и исторической памяти. Если эти задачи и не отрефлексированы всеми участниками процесса, то остро ими ощущаются. Носители языка и бытовой культуры штетлов зачастую стремятся к активному взаимодействию с научно-культурным истеблишментом, преодолевая институциональные и статусные барьеры между профессионалами и дилетантами, о чем на мастер-классе говорила руководитель проекта Светлана Трифсик.

Светлана Трифсик 

В ходе работы над текстами участники группы анализируют существующие переводы и предлагают свои собственные интерпретации идишистских текстов. При этом обнаруживается различие в диалектах идиша с точки зрения словарного запаса, иноязычных включений, произношения, смысла отдельных выражений и т.д. Послевоенное поколение, к которому принадлежат все члены группы, не могло получить образование на родном языке, но все они слышали идиш дома в детстве от мам, бабушек или соседей.

С другой стороны, полученное высшее образование и общий кругозор позволяют проводить анализ текста с обращением к немецкому, польскому, английскому, французскому, украинскому и другим языкам. Реальное русско-белорусское двуязычье участников позволяет идентифицировать славянизмы в текстах на идише.

Слушатели

Алесь Астраух – составитель идиш-белорусского словаря

В то же время при анализе текстов из-за ограниченности специальных знаний в профессиональном сообществе возникает дилема «деревьев и леса», связанная с общим для историков, филологов, искусствоведов, исследователей-дилетантов и активистов недопониманием различных и разнообразных аспектов смысла рассматриваемых текстов. Становится очевидной насущная необходимость комплексного подхода к изучению этих и сопутствующих материалов, введение в оборот новых источников и т.д. Здесь вновь приходится говорить о роли и распределении ответственности, а также сотрудничестве восточноевропейских, американских и израильских элит, но уже в ином качестве, поскольку пласты литературной и фольклорной традиций разных народов, сложившиеся к концу XIX – началу XX вв., их взаимопроникновение и перемешивание образуют плодотворный субстрат для дальнейшего развития. И чем более осознанным будет отношение к этим явлениям, тем более ярким видится грядущий расцвет. Восстановление, переосмысление и начавшаяся переоценка разнонаправленных и противоречивых тенденций прошлого видятся из Минска особенно перспективными в контексте актуальной культуры Израиля, нуждающейся в более осознанном отношении как к ашкеназской, так и другим ее ветвям. Хорошей иллюстрацией к последнему тезису являются прозвучавшие в оригинале и в русском переводе отрывки из рассказа Авраама Карпиновича о Хане-Мерке – торговке рыбой из довоенного Вильно, живом носителе и интерпретаторе народных пословиц, поговорок и проклятий. Этот материал был блестяще представлен на мастер-классе Михаилом Цейтлиным и Давидом Либерманом, а их смысловой анализ фольклорного материала позволил слушателям понять особенности еврейской ментальности.

Михаил Цейтлин 

Михаил Цейтлин и Елизавета Мальцева

Давид Либерман и Светлана Трифсик

Образ Ханы-Мерке в формально-тематическом смысле отсылает к главе «Лондон, почему ты не сгоришь?» из «Мальчика Мотла» Шолом-Алейхема, где изображена незабываемо яркая Броха с ее богатым набором проклятий. В рассказе о Хане-Мерке идет речь о ее сотрудничестве с руководителем отдела языка и литературы довоенного Еврейского исследовательского института, профессором Максом Вайнрайхом, о ее романе с сотрудником института – фольклористом-этнографом. Все герои рассказа Карпиновича – реальные жители Вильно, погибшие в годы Второй мировой войны.

Мы нуждаемся в максимально трезвом отношении к разноязыкому литературному наследию (Бялика, Ахад ха-Ама, Зингера, Агнона, Бабеля, Суцкевера и т.д.). При этом воспринимать его во всей полноте совсем «без гнева и печали» не представляется реальным, а эмоциональное отношение к эстетическим характеристикам «идеологически сомнительных» и противоречивых произведений является залогом неослабевающего интереса к ним. Действительно, в какой мере великие произведения таких основоположников идишистской литературы как Менделе Мойхер-Сфорим и Шолом-Алейхем, не без основания отождествляемые с традициями критического реализма и поднимающие темы языка, религии, эмиграции, благотоворительности, коррупции, просвещения, секуляризации, эмансипации, войны, революции, торговли женщинами и др., являются энциклопедией жизни в черте оседлости? В этом смысле примечательна просионистская утопия, представленная в небольшом рассказе из сборника сороковых годов «Дом в семь окон» американской писательницы Кади Млодовски (Молодовской) – уроженки Беларуси, впервые переведенном на русский участниками проекта. В рассказе описывается до поры до времени счастливая жизнь Башке, дочки еврейского скотопромышленника, ее мужа – успешного коммерсанта и знатока Торы, заканчивающаяся драматичным разрывом семейных связей и переселением главной героини вместе с детьми в Эрец-Исраэль. Современный читатель постоянно размышляет о будущей печальной судьбе евреев Восточной Европы, оказавшихся последовательно во власти двух тоталитарных режимов. С другой стороны, развод Башке и ее отъезд напоминают о разрушении семьи в эпоху еврейской эмиграции из СССР. Кстати, на мастер-классе в НХМ прозвучало юмористическое детское стихотворение Млодовски (Молодовской) «Мантл» («Пальто») в исполнении Елены Левиковой.

Елена Левикова 

Несмотря на кажущуюся простоту этого текста, его адекватный поэтический перевод представляет собой сложную задачу из-за «сопротивления материала». Это же касается русских переводов классического стихотворения Кульбака «Звездочка» (1916), приобретшего в силу особенностей русской поэтической традиции, не свойственные ему изначально «слащавые» черты. Компромиссный с точки зрения соотношения смысла и формы белорусский перевод А. Хадановича позволил успешно разрешить эти противоречия на другой лингво-культурной почве. В рамках мастер-класса этот перевод не только прозвучал в прекрасном исполнении Давида Либермана, но и стал основой небольшого интерактива, посвященного истории насильственной эвакуации населения Беларуси из прифронтовой полосы в годы Первой мировой войны. В этой связи хочется напомнить о трагическом поэтическом тексте З. Аксельрода «Беженцы», где фигурирует отрезанная казаками еврейская голова, которая присутствовала в переводах тридцатых годов, но исчезла в поздних переводах на русский. Творчество и биография Кульбака также требуют не только ритуальной демонстрации заинтересованности, но и конкретного анализа. В этой связи обращаем внимание на уже опубликованные белорусские переводы модернистской прозы Кульбака («Панядзелак», «Мэсія з роду Эфраіма», перевод С. Шупы), а также на готовящийся перевод его последнего романа «Зелменяне» (переводчик А. Дубинин).

Участники мастер-класса в НХМ могли оценить звучание подлинника прозы Кульбака в исполнении Елены Левиковой и качество перевода, прочитанного Михаилом Цейтлином и Инессой Ганкиной. К сожалению, в определенных молодежных еврейских кругах Беларуси наблюдается скептицизм по отношению к творчеству М. Кульбака (основанный на знакомстве с не самыми удачными его произведениями и более ранними советскими переводами автора), что отличается от позиции местной белорусскоязычной элиты.

После мастер-класса. Слева направо: Д. Либерман, Е. Левикова, А. Астраух, С. Шупа, С. Трифсик, Ю. Абдурахманов, Е. Мальцева, И. Ганкина, М. Цейтлин

Подводя промежуточные итоги, следует отметить расширяющееся присутствие еврейского компонента в культурной жизни страны – от выставок современных израильских фотографов до обращения к местному культурному наследию. Но от знакомства с еврейским наследием до включения его в актуальный культурный ландшафт современной Беларуси – «дистанция огромного размера».

Дмитрий Симонов (г. Минск), специалист по социокультурным коммуникациям,

участник проекта «Идиш: традиция и культура – познаем вместе»

Опубликовано 12.04.2020  21:17

Небольшие уточнения внесены 14.04.2020  14:54

БЕЛАРУСЬ КУЛЬТУРНАЯ. КРУПНЫЙ ПЛАН: ЛИЧНОСТЬ И ВРЕМЯ (1)

«Тихая мелодия наших местечек» глазами Юрия Крупенкова

Я все чаще прихожу к мысли, что многое в жизни не случайно и судьба просто подбрасывает тебе возможности интересных встреч, ярких событий и неожиданных совпадений. Вопрос заключается только в одном – готов ли ты в данный момент осознать и принять их как подарок. Года три тому назад на одной из выставок в городе Минске, где можно было заблудиться в названиях работ, фамилиях художников, стилях и направлениях современного изобразительного искусства Беларуси, я обратила внимание на одно полотно.   Ничего особенного – неяркий свет из окна, памятная с детства швейная машинка и пожилой  еврейский дальнозоркий мастер, пытающийся вставить нитку в иголку.  («Портной из местечка», 2016 г.) Воспоминания детства, а  точнее — воспоминания о жизни, которая была давным-давно, но утонула как Атлантида в революциях и войнах ХХ века, чужая память и печаль смотрели на меня с этой внешне неброской работы. Кто бы мог подумать, что через четыре года мы будем сидеть в мастерской у Юрия Крупенкова (Ю.К.) и вести неспешный разговор о времени и о судьбе. Представляю вам еще трех участников импровизированного круглого стола: Юрий Абдурахманов (Ю.А.) – директор фонда «Наследие и время», Дмитрий Симонов – культуролог, корреспондент газеты «Берега» и сайта belisrael.info и я – Инесса Ганкина – культуролог,  корреспондент газеты «Берега» и сайта belisrael.info, автор этого материала.

 

         Юрий Крупенков с эскизами                                                    В мастерской

Начнем с подробного представления главного героя — Юрий Крупенков, художник-живописец, работает в области станковой живописи. Закончил Белорусскую государственную академию искусств (БГАИ), член Союза художников Беларуси. Доцент кафедры живописи БГАИ. Автор десяти персональных выставок, участник многих международных и республиканских выставок. Лауреат Гран-при международной выставки-конкурса «Холокост глазами художников» (Беларусь, 2000г). Работы художника находятся в коллекциях Музея истории города Минска, Национального центра современного искусства, Витебского областного художественного музея, Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны, Светлогорской картинной галереи, в частных коллекциях США, Нидерландов, Германии, России и Венгрии.

Такая официально успешная биография  не предполагает  вторых, третьих и четвертых планов и, начиная наш долгий разговор, я не могла предположить, насколько интересным, неожиданным, а главное откровенным он окажется. Мы двигались кругами, возвращаясь к одной и той же теме. Юрий все пытался уточнить и досказать свою позицию, возможно, не столько нам – слушателям и собеседникам, сколько самому себе.

Круг первый – начало.

Ю.К. «То, что я еврей, я знал с детства… Я неправильно сказал, у меня мама еврейка, а папа русский, и это я  знал с детства… Мне кажется, что я был обычный советский мальчик…  Такой интернационалист, обычный советский мальчик во всех смыслах… Пионер, комсомолец и т.д. Сначала я не чувствовал никаких ограничений, ведь в художественном училище я был отличником, но в Белорусский театрально-художественный институт (сейчас БГАИ) не смог поступить сразу…   Я хочу сказать, что я поступил на третий год, но поступил первым… Я уже так натренировался, понимаете… [И.Г. Процесс поступления для Юрия благополучно закончился только в 1990 году, рискну предположить, что проблема была в той самой достославной «норме на лиц еврейской национальности» в престижных ВУЗах СССР, которая, по моим наблюдениям, благополучно почила в бозе примерно в 90-е годы]. Я не знаю, но у нас в художественном училище  в группе из тридцати человек было шесть евреев, а в Академии  их не было ни одного.

Круг второй – благодарность учителям.

[И.Г. Главный герой интервью  мне  симпатичен, ибо представляет собой не самоуверенного небожителя  (не переношу таких деятелей, а в культуре их хватает), а человека, благодарного за опыт, полученный во время учебы и стремящегося объективно оценить своих наставников, а также понять сегодняшних студентов БГАИ. Юрий последовательно учился у двух на первый взгляд во всем противоположных людей: у демократичного интеллигентного Мая Данцига и у жесткого и несдержанного в выражениях Михаила Савицкого, у еврея, не понаслышке знающего о судьбе еврейского художника в СССР и у белоруса, прошедшего в молодости через немецкие концлагеря и создавшего, в частности, цикл работ «Цифры на сердце», в котором самым скандальным оказалось полотно, где еврей-узник концлагеря изображен в карикатурном виде, как полусумасшедший помощник нацистского палача (современные исследователи истории Холокоста  подтверждают наличие таких фигур в истории Второй Мировой войны, но еврейская общественность Советской Белоруссии справедливо восприняла этот образ как плевок в адрес жертв Холокоста, ибо в  большой и мощной серии тема еврейской трагедии в других работах  отсутствовала). После такого подробного вступления, интересно услышать мнение Юрия Крупенкова]

Ю.К. Я много раз слышал, что Михаил Савицкий плохо относился к евреям, его называли антисемитом… Я его назвать антисемитом не могу, потому что по отношению ко мне этого не было  Я много раз слышал фразу, что есть исключения, подтверждающие правила, но он меня взял после окончания БГАИ на стажировку в академические мастерские Министерства культуры и не выгнал только потому, что я начал как раз писать тему Холокоста… Мало этого, он меня терпел, а, как я сейчас понимаю – я не был подарком… Я был не согласен, я спорил, Я сейчас сам в его шкуре,  сам  преподаватель и понимаю, что бываю жестким со студентами.  Савицкий был достаточно жесткий человек и преподаватель. Когда ты приходил к нему, то слышал, что ты ничего не умеешь. А я ведь был отличник, всегда хорошо учился и слышать: «Вы не умеете рисовать, вы не умеете писать, а про композицию я вообще не говорю»… Я хочу сказать, что он безусловно был прав… По сравнению с ним, я действительно ничего не умел… У меня похожие ситуации есть со студентами, они там жалуются, что я их притесняю, может быть я набрался от своих учителей… Данциг был очень демократичный, а Савицкий жесткий… Некоторые мои студенты знают, что одна из моих тем – еврейская, как они к этому относятся — я не знаю… Они могут считать, что Крупенков — никакой художник и странно, что он нас еще чему-то учит… Потому что я был в их шкуре, и я помню, как я сам относился: «Репин — да это вообще…Вот Врубель – это да!»  Я мог себе позволить такой абсурд и глупость… Я понимаю, что студенты относятся ко мне критично, а как к теме Холокоста — не знаю…

У Мая Данцига я учился в Академии. Они оба мои учителя, и я благодарен обоим.

Круг третий  — в поисках еврейской темы.

Ю.К. Началось все с того, что выбирая тему дипломной работы (на 4 – 5 курсе), и поскольку было время нацыянальнага адраджэння, то я решил, что мне нужно взять тему Холокоста. Об этом стало можно говорить… Мы все прекрасно знали, что были обелиски, где было написано «мирные советские граждане», а о том, что это евреи, мы стыдливо молчали… Вы знаете, что для Беларуси тема войны и партизан – ключевая во всех видах искусства и в живописи в том числе, при этом художников, обращавшихся к еврейской трагедии во время войны можно по пальцам перечислить. Например, была великолепная серия графических работ у Лазаря Рана… Я знал об этой серии, и на 4 или на 5 курсе сходил в фонд Союза художников,   не будучи еще его членом, попросил и мне показали эту серию. Сам я изначально не думал о серии работ – только об одной картине. Я не мог предположить, что стану рассказывать о жизни и смерти местечка. Первоначально я не понимал, как мне показать трагедию евреев, но был уверен, что ее необходимо показать.

(Я читаю вчера комментарии к публикациям о Международном дне памяти жертв Холокоста, это кошмар! Это волосы встают дыбом! Мне кажется, что люди не просто чего-то не понимают, они многого не понимают….). А тогда, я был молодым человеком, мне казалось, что дипломная работа должна быть откровением и гражданским поступком. У меня ведь сам Данциг преподает и я защищен… Я хотел взять эту тему как дипломную работу, но в какой-то момент отказался, в частности потому, что Лариса Давидовна Финкельштейн [И.Г. Лариса Финкельштейн – один из ведущих белорусских искусствоведов, создатель некоммерческой галереи «Брама», много сделавшая для продвижения белорусского андеграунда] сказала мне: « О чем ты думаешь, как ты можешь брать такую тему на дипломную работу, тебе надо закончить Академию  простой, внятной и понятной работой, а потом – делай что хочешь». И я думаю, что она была права. Я не могу сказать, что Май Данциг сильно меня поддержал, он как мудрый человек знал, что никому радости от этого не будет. Я не могу сказать, что он зарубил. Он не сказал ни «да», ни «нет». Он сказал примерно следующее: «Хочешь – давай, делай». Я не стал делать и я думаю, что это правильно, потому что я тогда еще не был готов.  Но когда в 1996 году я пришел к М.Савицкому я стал делать эту тему, которую не стал делать на дипломной работе.  Савицкий ее «не зарубил», а наоборот сказал — «делай», и поэтому я Михаилу Андреевичу благодарен… У Савицкого в мастерских мне объяснили, что я еврей, что я не такой как все: «Ты же еврей, так ты и делай еврейские работы». Это сказал Андрей Савицкий (сын Михаила, известный белорусский художник и перформер). Так что я благодарен  одному и другому…

Юрий Абдурахманов и Инесса Ганкина

В разговор вступает Юрий Абдурахманов…

Ю.А.  Мы 4 года делаем совместный проект «Тихая мелодия наших местечек». Все началось с того, что у Юры было несколько написанных работ на еврейскую тему, и отсюда пошел плясать весь проект. А фонд у нас изначально задумывался как небольшой фонд, который должен был заниматься Смиловичами [И.Г. Смиловичи – бывший штетл, родина Хаима Сутина и Шраги Царфина] и прежде всего музеем Сутина. Естественно Сутин и Царфин потянули за собой еврейскую тему… Когда я регистрировал свой фонд, то я четко сформулировал его задачу как «изучение и пропаганда культурно-исторического наследия народов Беларуси», потому что меня больше интересуют национальные меньшинства… , т.к. я сам национальное «ультраменьшинство».  Хватает исследователей белоруской культуры, которые этим занимаются, а вот культурой белорусских евреев, белорусских татар, белорусских литовцев и т.д занимаются гораздо меньше. Что касается еврейской темы, то только в последнее время на нее обратили внимание, а так она не просто была «у заняпадзе», а даже косились, если ты этим занимался. Не зря мы сделали первую выставку Юры в этом проекте в Смиловичах, потому что хотелось напомнить самим смиловчанам, что это был штетл. Плюс оказалось, что Юра еще в молодости ездил туда на пленэры с Маем Данцигом.

Ю.К. Да, не только на пленэры, но еще и нашел там единственную еврейскую семью, а также белорусскую бабушку – местную жительницу, которая с удовольствием нам спела песни на идиш. Ю.А. После нашего знакомства и разговоров Юра стал углублять и развивать еврейскую тему в своем творчестве… Мы показали эти работы в Минске, очень заинтересовалась еврейская община Вильнюса и мы показали эту выставку в Вильнюсе, в галерее «Шофар» и, судя по тому, что Юра делает в последнее время, я думаю, что он нашел свои краски и свою тему.

Дорога в гетто. 80×100 см., холст, масло. 2015 г. 

Ю.К. Начал я с того, что меня интересовала тема Холокоста, и я ее писал достаточно долго… У меня есть целая серия картин на эту тему, которую я долго не мог показать, потому что она страшная, как бы она хорошо не была сделана… Чем лучше ее делаешь, тем больше противоречие… Пытаешься показать Холокост красиво Я прекрасно понимал, что показывать самих убийц нельзя… Я всегда знал, что нельзя персонифицировать зло, мне всегда хотелось показать эту тему как вселенскую проблему… Мне всегда хотелось показать масштабность трагедии, и, написав достаточно много таких тяжелых и трагических работ, я почувствовал, что меня это начало тяготить. Работа художника вмещает очень много: ты сам себе пишешь сценарий, ты сам выступаешь режиссером и продюсером… Ты и оператор, ты и художник, и еще и актером должен быть, т.е. все это еще и сыграть… Ты должен сочинить сюжет, представить его в цвете и ракурсе, как подать, с каким освещением и т.д.  Вот у меня и была тяжелая мрачная полоса и в какой-то момент я решил написать еврейскую свадьбу, тоже какую-то трагическую, но получилось, что я заманил в мастерскую Сяргея Харэўскага (мы учились вместе в училище) и он мне сказал: «А почему ты пишешь такую трагедию?» Я ответил, что  хочу вызвать жалость к этим людям… Он сказал: «А ты напиши, какие песни они пели… Ты покажи довоенную местечковую жизнь, какая она была, и тогда белорусский зритель поймет, что мы потеряли…Ты сделай ее фантастическую, немного сказочную и тогда ты достигнешь  результата… » Вот этот образ шара у меня раньше родился, я понял, что хватит писать трагические сюжеты, а надо показать эту жизнь как праздник, и я делаю это сейчас показываю ее светлой и радостной…

Памяти местечка. 160×80 см., холст, масло. 2014 г. 

[И.Г. Полотно «Памяти местечек», 2014г. является метафорой мира, который перестал существовать на земле Беларуси и живет где-то там, в нашей памяти, вызывая общую боль всех культурных людей. Летят облака воспоминаний, а на земле стоят печальные камни еврейских кладбищ]. Я не историк, мне сложно говорить об истине, я понимаю, что нацистские взгляды многие разделяли, я полагаю, что на этой территории, если копнешь, то найдешь… Я понимаю, что если бы все были такими демократами и толерантными, то это (Холокост) не было возможно… Это стало возможно, потому что позволили сделать… Ю.А. «Юра играет на контрасте…» Первая моя работа была «Яма» и я ее затеял еще в мастерских у Савицкого.

Яма. 180×120 см., холст, масло. 2000 г. 

[И.Г. Полотно «Яма», 2000 г. представляет собой, на мой взгляд, достойный ответ вышеупомянутой работе М.Савицкого. Мы видим  хор прекрасных внешне и внутренне людей разного возраста, прижимающих к груди самое святое: старик – свиток Торы, музыкант – скрипку. Нежные материнские руки лежат на плечах девочки-подростка, на заднем плане новорожденный и его мать образуют группу, напоминающий традиционный для православных икон канон «Богоматерь Умиление». Кажется, звучат не выстрелы палачей, а прекрасная музыка, обещающая вечную жизнь. В этой первой работе видно, что автор еще в поиске адекватного выражения трагедии Холокоста и находится под сильным влиянием М.Савицкого]. Почти всю серию «Холокост» я задумал у Савицкого…Была такая особенность – я не написал ни одной законченной  картины тогда, но задумал и начал работать так, что потом лет двадцать дописывал начатое на стажировке… А «Яму» купил Музей Великой Отечественной Войны и она находится у них…  Вообще, серия создавалась 25 лет, а стала показываться на выставках буквально последние лет пять, и это стало толчком — я стал делать новые работы на эту тему…. Еврейская серия стала востребована, появились еще работы, и они стали  лучше…

Ю.А. Почему мне стало интересно с Юрой работать? Однажды, когда я попал к нему в мастерскую, Юра стал показывать разные работы… Ну хорошо, хорошая белорусская живопись… Таких художников много, и вдруг Юра достает из какого-то уголка.., и она осталась моей любимой — «Старик и женщина…», эти две головы. Меня как будто молнией ударило, я стал спрашивать: что это, и что она означает, хотя там сразу было все понятно… И Юра начинает доставать, как бы стесняясь, и я понимаю, что он это пишет для себя, как писатель, который пишет в стол, а Юра писал для полок, т.е. для себя…Это все случилось года четыре назад…

Портной в местечке. 135×86 см., холст, масло. 2016 г.

 

В шинке. 90×80 см., холст, масло. 2018 г.

Я понимаю, что это непросто так… Я не коренной белорус и не белорус вообще, и мне в голову не могло придти спрашивать у Юры еврей он, или нет… Но тут я понимаю, что такие сильные вещи могут писаться, когда у человека на генном уровне есть своя генетическая память. И тогда я спросил у Юры (возможно, это его шокировало) : «Ты –еврей?» Тогда Оля (жена Юры, тоже замечательный художник) говорит «да» и начинает рассказывать про его семью, а Юра все достает и достает работы… А я думаю, сколько он лет это писал, и почему я ни одной из этих работ нигде не видел? Я в это время как раз искал какую-то идею для выставки в Смиловичах… Мне к тому времени уже показали свои работы некоторые белорусские художники (типично белорусская живопись). Изначально мне было интересно делать там выставки, чтобы дети увидели живую живопись … И тут я понимаю, что я впервые могу сделать концептуальную выставку, которая будет перекликаться с историей самого местечка.

Скрипач. 80×90 см., холст, масло. 2017 г. 

Селедка – бублички. 135×80 см., холст, масло. 2019 г. 

Фрейлахс. холст, масло. 2019 г. 

Ярмарка. 113×170 см., холст, масло. 2020 г. 

… Любому художнику приятно, когда есть возможность выставиться, пусть даже в Смиловичах … Я тоже Юре посоветовал сконцентрироваться на памяти того местечка, которое не существует… Лично для меня, когда возникла эта тема, когда вдруг до меня дошло, что целый пласт культуры вдруг, именно вдруг, исчез за несколько лет: язык, культура, традиции… Этот идишленд исчез, все… Он был разрушен и восстановить его невозможно… Ведь даже оставшиеся в живых из чувства самосохранения начали активно ассимилироваться. Эта выставка прошла в Смиловичах весной 2015 года, а осенью она поехала в Вильнюс. Как всегда, я на каждой выставке отдельно работаю с детьми… Там ситуация была очень сложной, потому что с одной стороны там музей Сутина (еврейская тема присутствует), а с другой – только когда мы туда пришли, стали говорить, что это еврейское местечко… Вы не поверите, но когда я впервые туда попал, то такое было впечатление, что никогда там евреев не было. И даже когда задавали какие-то вопросы старожилам, то они делали такой вид: «О чем Вы говорите…” Итак, вернемся к занятиям с детьми…Если на первом занятии мы разбирали манеру письма художника, цветовую гамму, сюжеты, то на втором занятии я предложил поговорить об истории … Я объяснил детям историю их родного места жительства, Дети раскрыли широко глаза и слушали меня, потому что там очень умные и восприимчивые дети… Они впитывают все, что ты им рассказываешь… Когда я через месяц  организовывал со студентами местного колледжа субботник на месте массового расстрела, то дети пришли сами… Я их не звал, они школьники, пришли сами… А, к сожалению, некоторые  педагоги меня упрекали, что я «тяну еврейскую тему… Нам патрэбна пра нашу Беларусь…»   Я им ответил, что про Беларусь вы сами будете рассказывать, а я занимаюсь этой выставкой, этой темой, и она меня волнует… Но все не так плохо, хочется сказать большое спасибо за помощь, которую мне оказывают разные люди. Например, в местном сельсовете работают замечательные люди, которые не только  противостоят этим нападкам, но сами опрашивают стариков, стараются все  записывать… В частности, отличный контакт и большую помощь всегда и во всем я получаю от заместителя председателя Смиловичского сельсовета Ирины Петровны Мартинович.  Заместитель председателя по идеологии Червенского райисполкома  Шахотько Алла Константиновна сама приехала на выставку, обо всем внимательно расспросила, и сейчас активно продвигает идею создания в Смиловичах Дома национальных культур. Научный сотрудник Червенского районного краеведческого музея Ирина Вабищевич, которая много делает для сохранения памяти о жертвах Червенского гетто,  проводит экскурсию по еврейскому Червеню, которую сама же и разработала.

И.Г. На этой в общем позитивной ноте можно было закончить наш круглый стол, но я не удержалась, и таки поставила вопрос ребром: «Кем считает себя художник Юрий Крупенков, а именно, еврейским или белорусским автором?».

Ю.К. Я ДУМАЮ, ЧТО Я БЕЛОРУССКИЙ ХУДОЖНИК ЕВРЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ… ДЛЯ ХУДОЖНИКА ВАЖНА ШКОЛА, И Я СЧИТАЮ, ЧТО ЕВРЕЙСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ШКОЛЫ НЕТ, А ДАЖЕ ЕСЛИ ОНА ПОЯВИТСЯ, ТО Я НЕ БУДУ К НЕЙ ПРИНАДЛЕЖАТЬ… МЫ МОЖЕМ ГОВОРИТЬ О ФРАНЦУЗСКОЙ, О НЕМЕЦКОЙ ШКОЛЕ ЖИВОПИСИ … Я ДУМАЮ, ЧТО Я БОЛЬШЕ ПРИНАДЛЕЖУ К РУССКОЙ ШКОЛЕ ЖИВОПИСИ, ПОТОМУ ЧТО МОИ ПРЕПОДАВАТЕЛИ – МАЙ ДАНЦИГ И МИХАИЛ САВИЦКИЙ УЧИЛИСЬ В МОСКВЕ… И Я ТРАНСЛИРУЮ ЭТУ ШКОЛУ СВОИМ СТУДЕНТАМ… ПОНИМАЕТЕ, И СУТИН И ШАГАЛ – ЭТО ФРАНЦУЗСКИЕ ХУДОЖНИКИ ЕВРЕЙСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ, ЭТО НЕ ЕВРЕЙСКИЕ ХУДОЖНИКИ (ЕСЛИ МЫ ГОВОРИМ ПРО ХУДОЖЕСТВЕННУЮ ШКОЛУ)… ДЛЯ ХУДОЖНИКА ТОЛЬКО ЯЗЫК ИСКУССТВА И ВАЖЕН, СЮЖЕТ НЕ ТАК УЖ ВАЖЕН… КАК БЫ Я НЕ ПЫТАЛСЯ СКАЗАТЬ, ЧТО Я ТАКОЙ НЕОБЫКНОВЕННЫЙ, НО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КИТАЙЦА ИЛИ ИНДУСА, Я УКЛАДЫВАЮСЬ В ЭТУ РУССКУЮ (СОВЕТСКУЮ) ТРАДИЦИЮ РЕАЛИСТИЧЕСКОГО ИСКУССТВА.

И.Г. Первоначально я планировала завершить этот материал подробным и развернутым искусствоведческим анализом творчества Юрия Крупенкова, но сейчас полагаю это абсолютно лишним. Предлагаю читателям внимательно рассмотреть работы, прочесть их названия, вглядеться в лица участников дискуссии, и, как говорится, «имеющий уши, услышит, имеющий глаза увидит, а имеющий сердце поймет без моих заумных объяснений».

Инесса Ганкина, культуролог

Фото участников круглого стола Дмитрий Симонов

Фото произведений из архива Юрия Крупенкова

От редактора belisrael.info

Автор материала, Инесса Ганкина, уже в который раз проделывает серьезную работу и присылает замечательные материалы. Не забывайте, что такие энтузиасты, особенно, живущие в Беларуси, заслуживают поддержки. Для связи с ней пишите на адрес сайта amigosh4@gmail.com, а также заходите на ее стр. в фейсбуке

Опубликовано 04.02.2020  22:25

Портрет века (о Якове Кругере)

Портрет века

август 5, 2019

14 мая 1869 года в Минске родился мальчик, мечтавший стать художником: невозможная идея в XIX веке для человека из бедной многодетной еврейской семьи. Но Яков Кругер был счастливчиком: вопреки всему он стал самым известным портретистом города. Родившись при царе, пережил Первую мировую войну, революцию, репрессии и умер гражданином СССР, оставив после себя галерею портретов своих современников.

Настасья Костюкович

Галопом по Европам

Его звали Янкель Мордухович Кругер. Сын минского ремесленника, он окончил начальную школу хедер и служил «мальчиком на посылках» в богатой семье. Рисовать было некогда, да и нельзя. Даже родившемуся на 18 лет позже Марку Шагалу влетало за портреты: религия запрещала евреям изображать человека. Так что талант художника у парня открылся случайно: ему было 14 лет, когда срисованный со стены минской гимназии портрет Тургенева попал к директору. Было решено на благотворительные средства отправить Кругера в Рисовальную школу Николая Мурашко в Киев, где учились Серов и Малевич. А через четыре года с рекомендательным письмом 18-летний Яков (изменивший еврейское имя на немецкий манер) поступал в Императорскую Академию художеств, но талант проиграл биографии: евреям запрещено было жить в столице Российской империи.

Вместо Петербурга его приняла Варшава, где Кругер год учился у известного портретиста Леопольда Горовица, переняв его манеру: классический парадный портрет, максимальное сходство и тонкий психологизм. Следующие семь лет Яков живет в Париже, где посещает частную академию Родольфа Жюлиана. Всё это время он существует на средства состоятельной родственницы Леи Кругер, жены управляющего имением Любаньских. Благодаря ее покровительству Яков путешествует по Европе: в Германии, Англии и Бельгии неизменно посещает лучшие картинные галереи. И верит, что его мечта быть художником станет явью. В 20 лет он рисует «Автопортрет в красном берете», проводя тонкую параллель между собой и Рафаэлем, тремя веками раньше изобразившим себя в таком же берете.

Школа Кругера

Весной 1895 года Якову было 26 лет. Он вернулся в Минск после семи лет учебы за границей. У него были огромный опыт, знания и мечта: открыть школу живописи в Минске. Право на это давала петербургская Академия художеств, куда его не приняли. Надеясь, что времена изменились, он в 1897 году с множеством европейских дипломов на руках подает прошение о зачислении. Даже с протекцией именитого Ильи Репина его взяли только вольнослушателем. А получить вид на жительство в столице Кругеру удалось лишь после прошения его педагога, художника-передвижника Маковского. Написанный в это время Кругером его самый знаменитый «Автопортрет с палитрой» на дешевом крупнозернистом холсте выдает крайне ограниченные средства, а широкий мазок и яркие краски – уверенность в себе.

В 1900 году Кругер снова в Минске. Его мечта осуществится шесть лет спустя, когда в мае 1906-го в доме кондитера Франца Венгрежцкого на Петропавловской улице начнет работу частная Рисовальная школа Якова Кругера, месяц учебы в которой стоил 5 рублей — большие деньги. «В школу ко мне приходили за много километров, пешком, из местечек и деревень босые подростки с горячим желанием развивать свои способности. И сколько талантов из народа погибло, не имея почву для своих дарований! Я делал всё, что мог, чтобы помочь своим собратьям«, — писал он.

Комиссия при Городской думе нашла мастерскую Кругера «хорошо обставленной», а его самого оценила как «опытного и преданного делу руководителя». Школе была предоставлена субсидия на 300 рублей, и теперь к бесплатным занятиям допускались не менее шести человек. Вероятно, именно в их числе был Хаим Сутин из Смиловичей. Рисовальную школу Якова прошли Михаил Кикоин, Исаак Мильчин, Иван Ахремчик, Михаил Станюта, скульптор Заир Азгур.

В одном доме со школой семья художника (жена и двое детей) занимала две комнаты. Тут же была мастерская этого модного минского портретиста, в своей аристократичной европейской манере изображающего городскую знать. Благодаря его кисти можно вглядеться в лицо дореволюционного Минска начала XX века. Легендарная минская художница Пальмира Мрочковская, одна из немногих спасшихся пассажиров «Титаника», скрипач Юлиан Жуховицкий – забытые имена, исчезнувшие человеческие истории.

Стёртые лица

В начале лета 1915 года Кругер с семьей покидает Минск, спасаясь от Первой мировой войны. А когда возвращается в 1921 году, то оказывается в другой стране и другом городе. Те, кого он писал, теперь в опале. Его героем отныне должен стать труженик-простолюдин. Яков (родом из семьи ремесленников) охотно берется рисовать рабочих и крестьян, но его фирменный почерк раскрывается только в психологическом портрете интеллектуалов. Он снова пишет лица эпохи: Якуба Коласа и Янку Купалу, Всеволода Игнатовского и Владислава Голубка, Соломона Михоэлса и Изю Харика. Рисует здания костелов, церквей и синагог, которые вскоре будут стерты с карты. И не мыслит себя вне белорусского контекста: ездит в этнографические экспедиции по Беларуси, пишет Калиновского и Скорину.

Но советская власть всё больше руководит кистью Кругера. В 30-е годы начинаются репрессии, под которые попали герои его полотен: Игнатовский, Червяков, Голодед, Голубок. От старого минского портретиста, которого критикуют за буржуазность, требуют монументального изображения героев труда. Он соглашается даже на портреты Сталина и его свиты. Когда в 1934 году в минском Доме художника шла первая персональная выставка Кругера, посвященная 40-летию его творческой деятельности, на ней были выставлены 49 работ разных лет. По сути – лишь последнего десятилития, ведь нельзя же вывесить портреты старого еврея, читающего Тору, директора частной мужской гимназии Фальковича или застрелившегося на допросе в 1931-ом президента АН БССР Игнатовского…

«Последний луч»

Так назвал свой последний автопортрет Яков Кругер, лишь за четыре месяца до смерти получивший звание Заслуженного деятеля искусств БССР, став вторым после Юрия Пэна белорусским художником, отмеченным властью. В 1939 году прошла его вторая персональная выставка, а в 1940-м Кругера не стало. И лишь недавно на Военном кладбище Минска была найдена его полузаброшенная могила.

Через год после его смерти сгорела мастерская, а когда в 1941 году в Минск пришла война, уцелевшие полотна не успели вывезти. Часть работ с выставки в Витебске эвакуировали в Саратов, где всю войну они хранились в сыром бомбоубежище. В Минск работы Кругера вернулись в 1947 году благодаря стараниям директора Художественного музея Елены Аладовой. По легенде, в конце войны солдат-белорус в одном из подвалов немецкого городка нашел два холста — портрета Купалы и Коласа. Так еще две работы Кругера вернулись в Минск. До нас дошли менее 30 картин художника, творившего почти полвека: 21 холст Кругера хранится в Национальном художественном музее, еще два – в Литературном музее Янки Купалы.

Оригинал

Опубликовано 06.08.2019  20:55

Як (не) трапіць у музей. Да 125-годдзя ХАІМА СУЦІНА

Хаім Суцін (13 студзеня 1893, Смілавічы — 9 жніўня 1943) — французскі мастак-экспрэсіяніст беларускага паходжання, адзін з найбольш славутых майстроў нацюрморту. Пачатковыя ўрокі жывапісу атрымаў у Мінску, пазней у Вільні. З 1913 года да смерці жыў у Парыжы (за выняткам 1919—1922 гадоў, якія правёў ва Усходніх Пірэнеях), быў блізкім сябрам Марка Шагала і А. Мадыльяні. (Вікіпедыя).
* * *
СМІЛАВІЧЫ: ЯК Я НЕ ПАТРАПІЎ У МУЗЕЙ ХАІМА СУЦІНА

 | 03.06.2015

У Смілавічы мы паехалі проста так. Бо быў вольны выхадны дзень, далёка ехаць не хацелася, а Смілавічы блізка пад Менскам, ды і фота на Глобусе мясцовага палаца-сядзібы паказаліся прыкольнымі.

Палац (на фота вышэй), дарэчы, сапраўды прыгожы, але са стандартнай для Беларусі агаворачкай – быў калісьці прыгожы. Зараз да яго не дабрацца – усё абгарожана і вядуцца нейкія будаўнічыя працы. Ад парка таксама мала што засталося, а пабудаваныя тут жа карпусы аграрнага каледжу ў савецкім стылi, вядома, таямнічасці і шарму не дадаюць.

Затое месцамі захаваўся аўтэнтычны плот:

Цяпер, здаецца, я зразумеў, адкуль у беларусаў жаданне абгарадзіць свае ўчасткі двухметровым металапрофілем ці бетоннымі плітамі: відаць, хочацца жыць як калісьці арыстакратыя 🙂

А яшчэ ў Смілавічах нарадзіўся Хаім Суцін – славуты мастак-экспрэсіяніст, якога мы, у адрозненне ад французаў, ведаем так сабе. Тым не менш, у 2008 годзе ў мясцовай школе была створана музейная экспазіцыя «Прастора Хаіма Суціна». У музейчыка нават сайт даволі прыстойны ёсць, але вось патрапіць у музей – праблема. Па-першае, гэтую школу без навігатара не знайсці. Праўда, адзін указальнік з цэнтральнай вуліцы кудысьці ў бок яе ёсць, але далей трэба арыентавацца на магазін з аўтазапчасткамі і надпіс на школе “Спорт – посол мира”.

Музейнай шыльдачыкі на розных уваходах школкі таксама няма. Затое ёсць такая “крэатыўная” інсталяцыя:

Спачатку мы пайшлі ў дзверы культурна-краязнаўчага цэнтру (ну лагічна ж, праўда?), але вахцёрка перанакіравала ў суседні ўваход цэнтра творчасці. Там нават хадзіла нейкая экскурсія школьнікаў – відаць таксама заехалі пра Суціна даведацца. Але нас крута абламала жанчына-экскурсавод: “А што вам тут нада? У музей? Дык у нас тока па запісі. Нет, січас вы нікак не пападзёце”… І павяла за сабой школьнікаў у нетры дома творчасці, так і не сказаўшы, дзе гэты самы запіс праводзіцца… Схадзілі, блін, у музей!

Болей у Смілавічах цікавага нічога не знайшлі. Хаця тыя, хто мае настальжы па СССР, можа завітаць у мясцовыя крамы спажыўкааперацыі: тут нічога не змянілася з часоў “саўка” – нават пах у крамах аўтэнтычны. І шэдэўральная выкладка асартыменту:

Ну і яшчэ парачка фотак:

Далей мы паехалі ў Дукору. Тут захавалася прыкольная брама.

Сёння яна ўжо адрэстаўраваная, а да яе прымазаўся мясцовы “Пухавіцкі аграпрадукт”, які вырашыў у былым парку стварыць нейкі турыстычны комплекс. Калі шчыра, канцэпцыю гэтага “пражэкту” я не адчуў, і пакуль ён выглядае як чарговы агратрэш: у кучу навалены гісторыя, хаткі з рамеснікамі, гасцявыя домікі, карчма-рэстаран, вінакурня, забаўкі для дзяцей і перагорнуты дом.

Дарэчы, не гледзячы на тое, што тэрыторыя комплекса да канца не дароблена, на ўваходзе ўжо сядзіць касір (белы столік на фота ніжэй) – за магчымасць пахадзіць па былому парку трэба заплаціць 40 тысяч рублёў.

Праўда, калі абыйсці тэрыторыю і зайсці з іншага боку праз мосцік – то нічога плаціць не трэба 🙂

Перагорнуты дом і старая брама –  канечне, крутыя, але баюся, што з гэтага “пражэкту” атрымаецца чарговы лубочны туркомплекс 🙁 Хаця, калі б трошкі падумаць і распрацаваць добрую канцэпцыю, можна было б зрабіць і што-небудзь сапраўды цікавае…

P.S. Прыехаў дадому і палез на сайт музея Хаіма Суціна. Цытата:

Экскурсии осуществляются только для групп по предварительной записи, тел. 801714-23246; моб. +37529-7698385. Минимальное количество в группе – 5 чел.

Цены на экскурсию

(согласно действующему на 01.04.2015г. прейскуранту отпускных цен на платные услуги, оказываемые отделом образования, спорта и туризма Червенского райисполкома):

  • для взрослых и студентов – 36000 рублей (экскурсия и кофе),
  • для учащихся школ – 18000 рублей (экскурсия).

Дополнительные услуги*

  • просмотр видеофильмов «В поисках Сутина», «Эссе о Сутине», «Художники Парижской школы. Уроженцы Беларуси», «Марк Шагал. Нереальная реальность»;
  • просмотр каталогов с выставок «Парижская школа» в Государственном музее изобразительного искусства им. А.С.Пушкина в Москве, «Художники Парижской школы из Беларуси» в Национальном художественном музее в Минске, «Soutine» в Парижской Пинакотеке;
  • фотографирование;
  • экскурсия по Центру детского творчества с посещением творческих мастерских, выставки лучших работ декоративно-прикладного и художественного творчества обучающихся и педагогов Центра;
  • по желанию, экскурсия по г.п. Смиловичи: дворцовый комплекс Ваньковичей, валяльно-войлочная фабрика, старое еврейское кладбище, православная церковь Георгия Победоносца и др.

*дополнительные услуги платные

Вось бліна, трэба шукаць яшчэ людзей і ўсё-такі прарвацца ў музей! І папіць кавы па папярэднім запісе. Хто са мной? 🙂

                                                                           ***

Нищета, бычьи туши, Париж. Тест о великом Хаиме Сутине из Смиловичей

Любовь Касперович / TUT.BY

Апублiкавана 14.01.2018  15:15


О Шагале, Сутине и еврейском местечке

Каждый из нас не раз и не два слышал: “Белорусы — это европейцы”. В доказательствах это утверждение как бы и не слишком нуждается: в самом деле, а кто ж мы еще — посреди-то Европы? Скептикам немедленно приводятся в пример имена — не только европейских, но и мировых деятелей, имевших отношение к Беларуси: от Мицкевича до Аполлинера, от Достоевского до первого президента Израиля Вейцмана, от Тадеуша Костюшко до лауреата Нобелевской премии Жореса Алферова… В каждом случае доля истины разная, а кое-где ее и нет вовсе, но одно несомненно: целая плеяда Парижской школы живописи во главе с Марком Шагалом и Хаимом Сутиным — выходцы из Беларуси.

Размещено 23 апреля 2015