Tag Archives: Вильнюс

Юбилей М. Кульбака (1966 г.)

(Перевод на русский, а также телеграммы в адрес Союза писателей БССР, 1966 г., ниже)

Шчыры сябра, самабытны пісьменнік

Да 70-годдзя з дня нараджэння М. Кульбака

З Майсеем Кульбакам я пазнаёміўся ў пачатку трыццатых гадоў, калі ў брыгадзе пісьменнікаў БелАППа разам з ім ездзіў на сустрэчы з чытачамі ў Смалявічы. Я ведаў ад Ізі Харыка, Майсея Тэйфа, Зэліка Аксельрода, што ён шчыры і добры чалавек, і ў час паездкі не толькі пераканаўся ў гэтым, але і палюбіў гэтага дасціпнага і разумнага чалавека. А пазнаёміўшыся бліжэй з яго вершамі, назаўсёды пасябраваў з яго сур’ёзным паэтычным словам…

У Смалявічах нам давялося некалькі разоў выступаць перад чытачамі. Даклады рабіў Х. Дунец, а М. Кульбак, В. Маракоў, В. Каваль і я чыталі свае творы. Кульбак чытаў вершы на яўрэйскай мове, а я, па ягонай просьбе – пераклады-падрадкоўнікі. Падрадкоўнікі – гэта, вядома, далёка не самі вершы. Але нават яны (сярод іх «Беларусь», «Зімняй ноччу ў старэнькай хаце») усхвалявалі і ўразілі мяне, паланілі паэзіяй, якая ўвабрала ў сябе і скруху чалавечай нядолі, і ўслаўленне працоўнага братэрства простых людзей.

Да гэтага часу помняцца радкі, у якіх М. Кульбак проста, звычайна, але паэтычна і горда гаворыць пра бацькаву працавітую сям’ю, у якой пачыналася яго біяграфія і брала вытокі паэтычнае слова:

І мае шаснаццаць дзядзькоў і мой бацька, –

Яўрэі звычайныя, як барозны чорнай зямлі.

Гоняць яны плыты па рэчках, цягаюць бярвенне з лесу

І кожны дзень працуюць, працуюць, як валы.

Вячэраюць яны разам, за адным сталом, з адной місы,

Потым валяцца спаць, як снапы…

Гэта быў шчыры і праўдзівы дакладны паэтычны жыццяпіс не толькі працавітай сям’і Зельманцаў (раман «Зельманцы»), але і ўсяе местачковай яўрэйскай беднаты ў дарэвалюцыйны час. Адчувалася, што М. Кульбак добра ведаў тыя калдобістыя жыццёвыя дарогі, на якіх семнаццаць братоў цяжкою працай зараблялі «кавалак сітніцы і хвост іржавага селядца», і на гэтай трывалай аснове было прасторна яго вобразнаму мысленню, якое арганічна спалучала традыцыі фальклору з лепшымі набыткамі тагачаснай паэзіі:

А дзед мой, мой дзед, ледзь залазіць на печ,

Ён старэнькі, не дачакаўся, і ля стала заснуў.

Але ногі… яны ведаюць, яны самі вядуць на печ, –

Добрыя дзедавы ногі, яны служаць яму ўжо колькі гадоў…

На дзіва натуральна паэтычная ўмоўнасць прадоўжыла тут ход думкі і настолькі пашырыла штодзённую сцэнку, што становіцца прасторна і цёпла ў душы самога чытача, і ён разам з аўтарам з любоўю і павагай глядзіць на гэтага дзеда, які, відаць, нямала нарабіўся за сваё доўгае жыццё.

У вершах М. Кульбака моцна і шчыра гучаць услаўленне чалавечай працы, якая гуртуе людзей у калектыў, надае сэнс жыццю і асаблівую каштоўнасць кавалку хлеба:

Ужо на світанні ўсе былі вясёлыя, як музыканты,

Сталі ўсе васемнаццаць з дзедам на чале.

І пайшла музыка:

Крок – паварот плячыма. Свішчуць косы і маланкамі скачуць,

За кавалак хлеба трэба пацець, сынкі, трэба працаваць…

Скінулі хлопцы кашулі, агаліўшы касматыя, як яліны, спіны…

Я часта сустракаўся з М. Кульбакам, любіў з ім гаварыць. Ён быў вясёлым чалавекам, у якім жыла, як кажуць, «смяшынка-залацінка», умеў цікава расказваць, і я не раз бачыў, як Купала, Колас і Чорны сядзелі з ім на канапе ў Доме пісьменніка і ўважліва яго слухалі. Кульбака любіла і літаратурная моладзь, якую ён заўсёды падтрымліваў і з якой ахвотна дзяліўся сваім вопытам.

М. Кульбак нямала пісаў пра родную Беларусь, любіў беларускую літаратуру і перакладаў на яўрэйскую мову творы Янкі Купалы і Якуба Коласа. Ён збіраўся перакласці «Новую зямлю»… У яго было шмат творчых задум, але ажыццявіць іх не давялося. У 1937 годзе яго таленавітая творчая праца была спынена, і неўзабаве ён трагічна загінуў.

Сёння ж зноў з намі творы таленавітага яўрэйскага паэта, драматурга і перакладчыка Майсея Саламонавіча Кульбака.

Мікола ХВЕДАРОВІЧ

(газета «Літаратура і мастацтва», 22.03.1966)

Заўвага belisrael.info: На жаль, 50 год таму ні М. Хведаровіч (які сам моцна пацярпеў за Сталіным) у сваім цікавым артыкуле, ні рэдакцыя газеты не наважыліся сказаць праўду пра тое, з якой прычыны ў 1937 г. «творчая праца М. Кульбака была спынена» і чаму «неўзабаве ён трагічна загінуў». Зараз гэта добра вядома. Наўрад ці зусім апраўданым было і атаясамліванне герояў паэмы «Беларусь» (яўрэяў з сельскай мясцовасці, якія дружна косяць сена, ядуць «з адной місы») з гараджанамі-зельманцамі, схільнымі да індывідуалізму, далёка не заўсёды згоднымі міжсобку.

* * *

Вечар памяці М. Кульбака

У клубе Саюза пісьменнікаў адбыўся вечар, прысвечаны 70-годдзю з дня нараджэння таленавітага яўрэйскага паэта Майсея Кульбака. Вечар адкрыў народны пісьменнік Беларусі Міхась Лынькоў.

З успамінамі пра паэта выступілі Мікола Хведаровіч, Заір Азгур і іншыя. Язэп Семяжон пазнаёміў прысутных са сваімі перакладамі вершаў М. Кульбака на беларускую мову. Свой верш, прысвечаны юбіляру, прачытаў Хаім Мальцінскі.

(«Літаратура і мастацтва», 25.03.1966)

Апублiкавана 26.09.2016  13:46

* * *

Искренний друг, самобытный писатель

К 70-летию со дня рождения М. Кульбака

С Моисеем Кульбаком я познакомился в начале тридцатых годов, когда в бригаде писателей БелАППа вместе с ним ездил на встречи с читателями в Смолевичи. Я знал от Изи Харика, Моисея Тейфа, Зелика Аксельрода, что он искренний и добрый, и во время поездки не только убедился в этом, но и полюбил этого остроумного, здравомыслящего человека. А познакомившись ближе с его стихами, навсегда подружился с его серьёзным поэтическим словом…

В Смолевичах нам довелось несколько раз выступать перед читателями. Доклады делал Х. Дунец, а М. Кульбак, В. Моряков, В. Коваль и я читали свои произведения. Кульбак читал стихи на еврейском языке, а я, по его просьбе – переводы-подстрочники. Подстрочники – это, конечно, далеко не сами стихи. Но даже они (среди них «Беларусь», «Зимней ночью в старенькой хате») взволновали и впечатлили меня, пленили поэзией, которая вобрала в себя и печаль людской недоли, и восславление трудового братства простых людей.

И поныне помнятся строки, в которых М. Кульбак просто, обычно, но поэтично и гордо говорит об отцовской работящей семье, где начиналась его биография, откуда проистекало поэтическое слово:

Шестнадцать дядьев и отец мой, еще не старик, –

Простые евреи, евреи простые, как скалы.

Плоты они гонят и сыростью пахнут речной.

До вечера бревна таскают в лесу спозаранку.

Все вместе свой ужин хлебают из миски одной

И валятся, точно снопы, на кровать и лежанку.

(Пер. С. Липкина)

Это было искреннее и правдивое точное поэтическое жизнеописание не только работящей семьи Зелменян (роман «Зелменяне»), но и всей местечковой еврейской бедноты дореволюционного времени. Чувствовалось, что М. Кульбак хорошо знал те ухабистые жизненные дороги, на которых семнадцать братьев тяжким трудом зарабатывали «кусок ситного хлеба и хвост ржавой селедки», и на этой прочной основе было просторно его образному мышлению, которое органично сочетало традиции фольклора с лучшими приобретениями тогдашней поэзии:

Мой дед – еле-еле на печь он влезает, мой дед,

И дремлет уже на ходу, сгорбив дряхлые плечи,

А ноги – понятливы, сами ведут его к печи,

Ах, добрые ноги, что служат ему столько лет…

(Пер. С. Липкина)

На удивление естественно поэтическая условность продолжила здесь ход мысли и настолько расширила обыденную сценку, что становится просторно и тепло в душе самого читателя, и он вместе с автором с любовью и уважением смотрит на этого деда, который, видимо, немало наработался за свою долгую жизнь.

В стихах М. Кульбака мощно и искренне звучит восславление человеческого труда, который объединяет людей в коллектив, придаёт смысл жизни и особую ценность куску хлеба:

С полей потянуло осенним туманом.

Косить за болотами сено

Чуть свет отправляется дед

                                и семнадцать его сыновей здоровенных.

И, что твои клезмеры, все спозаранку

                                                                уже приложиться успели.

Как встали с отцом во главе восемнадцать,

                                                                такое пошло тут веселье!

Махнут, развернутся, махнут, развернутся.

                                                                Отец обращается к детям:

– Да, хлеба кусок нелегко достается,

придется, сынки, попотеть вам!

И движутся руки, и мускулы ходят.

                                                                Раздетые до половины,

Обросшие братья – мохнатые ели,

                                                                покрыты густою щетиной.

(Пер. Ю. Телесина)

Я часто встречался с М. Кульбаком, любил с ним говорить. Он был весёлым человеком, в котором жила, как говорится, «смешинка-золотинка», умел интересно рассказывать, и я не раз видел, как Купала, Колас и [Кузьма] Чёрный cидели с ним на диване в Доме писателя и внимательно его слушали. Кульбака любила и литературная молодёжь, которую он всегда поддерживал и с которой охотно делился своим опытом.

М. Кульбак немало писал о родной Беларуси, любил белорусскую литературу и переводил на еврейский язык произведения Янки Купалы и Якуба Коласа. Он собирался перевести «Новую землю»… У него было много творческих замыслов, но осуществить их не довелось. В 1937 году его талантливая творческая работа была прервана, и вскоре он трагически погиб.

Сегодня же снова с нами произведения талантливого еврейского поэта, драматурга и переводчика Моисея Соломоновича Кульбака.

Микола ХВЕДОРОВИЧ.

(газета «Літаратура і мастацтва», 22.03.1966, перевод с белорусского В. Р.)

Примечание belisrael.info: Увы, 50 лет назад ни М. Хведорович (сам хлебнувший горя при Сталине) в своей интересной статье, ни редакция газеты не решились сказать правду о том, по какой причине в 1937 г. «творческая работа М. Кульбака была прервана» и почему «вскоре он трагически погиб». Сейчас это хорошо известно. Вряд ли вполне оправданным было и отождествление героев поэмы «Беларусь» (евреев из сельской местности, которые дружно косят сено, едят «из миски одной») с горожанами-зелменянами, склонными к индивидуализму и далеко не всегда ладящими между собой.

* * *

Вечер памяти М. Кульбака

В клубе Союза писателей состоялся вечер, посвящённый 70-летию со дня рождения талантливого еврейского поэта Моисея Кульбака. Вечер открыл народный писатель Беларуси Михась Лыньков.

С воспоминаниями о поэте выступили Микола Хведорович, Заир Азгур и другие. Язэп Семежон познакомил присутствующих со своими переводами стихотворений М. Кульбака на белорусский язык. Своё стихотворение, посвящённое юбиляру, прочитал Хаим Мальтинский.

(«Літаратура і мастацтва», 25.03.1966)

* * *

BONUS

Телеграммы в адрес Союза писателей БССР, 1966

(из фонда Белорусского государственного архива-музея литературы и искусства; публикуются, скорее всего, впервые)

Из Вильнюса:

Друзья и почитатели большого еврейского писателя Мойши Кульбака чтут его память, выражают свою любовь, уважение в знаменательный для советской еврейской литературы день 70-летия со дня его рождения.

Подписано: Коллектив еврейского народного театра дворца культуры профсоюзов Литовской ССР.

afisha1961

Афиша пьесы «Бойтре», поставленной еврейским драматическим коллективом при Дворце культуры профсоюзов в Вильнюсе (1961). Также хранится в БГАМЛИ.

Свято храним память о нашем любимом учителе, талантливом поэте Мойше Кульбаке.

Подписано: Лейзеровская, Мирский.

Живет вовеки неувядаемое поэтическое слово большого мастера Мойше Кульбака.

Подписано: Меер Елин.

Из Гродно:

В связи с 70-летием рождения известного еврейского советского писателя Мойсея Соломоновича Кульбака мы, почитатели его таланта, вспоминаем с большой любовью и уважением. Его произведения (…) внесли большой вклад в советскую литературу и воспитание нового человека. Глубоко скорбим [о] его [гибели].

Из Москвы:

Юбилей нашего дорогого высокоталантливого Моисея Кульбака, как и его творчество, является праздником для нашей литературы, в частности, для нас, работников театра, имевших счастье играть в его пьесах. Да будет светла память о нем.

Подписано: Заслуженный артист РСФСР Даниил Финкелькраут.

Редколлегия и редакция журнала «Советиш Геймланд», еврейские писатели Москвы вместе с вами отмечают семидесятилетие со дня рождения выдающегося советского поэта, прозаика и драматурга Мойше Кульбака. Его творчество является крупным вкладом в сокровищницу многонациональной советской литературы.

Опубликовано 26.09.2016  13:46

Майя Плисецкая

Будни и праздники Майи Плисецкой

А также в области балета…

Со стороны ее жизнь кажется безмятежной, полной обожания, славы, цветов и вечного праздника. Наверное, так и должно быть. Разве расскажешь со сцены о своих переживаниях или тяжелейших тренировках у станка? Но иногда фотографии могут поведать о человеке больше, чем самые подробные биографии или мемуары. «МК-Бульвар» решил полистать юбилейный альбом великой Майи Плисецкой, которой 20 ноября исполнится 85 лет.

1926 год. С отцом Михаилом Эммануиловичем Плисецким Майя прожила только 12 лет. В 1937 году хозяйственного руководителя и дипломата арестовали по обвинению в шпионаже, а через год расстреляли.

1927 год. Майе два года. Девочка с трудом позирует на стуле деда, зубного врача Михаила Борисовича Мессерера. Ей все время хочется бегать, прыгать и танцевать. На самом деле она рыжая и веснушчатая. И все улыбаются при виде этого бесенка.

1931 год. Младший брат Александр, мама Рахиль Михайловна Мессерер, Майя. Мама будущей балерины была актрисой, сыграла женщин Востока в нескольких немых фильмах. Но потом посвятила себя семье и отправилась вместе с мужем на Шпицберген, где он был генеральным консулом и начальником угольных рудников. После ареста Михаила Плисецкого была задержана и Рахиль. Но она отказалась подписывать обвинения на своего мужа, поэтому в 1938 году вместе с годовалым сыном Азарием ее сослали на 8 лет в лагеря.

1938 год. Мама Рахиль Мессерер, брат Азарий, дядя Аминадав Мессерер и Майя. После гибели отца и ареста мамы детство маленькой балерины кончилось. Чтобы детей «врагов народа» не забрали в детдом, Майю удочерила тетя Суламифь Мессерер, а брата Александра — дядя Асаф Мессерер. Суламифь и Асаф были звездами Большого и любимой балетной парой Сталина.

1950 год. Майя и брат Александр играют в шахматы, а младший Азарий следит за игрой. Александр, как и сестра, свою жизнь посвятил балету. Больше 20 лет он был ведущим солистом Большого театра, а затем стал балетмейстером. Легендарная «Кармен-сюита» поставлена не без его участия.

1953 год. Майя — солистка Большого театра, сцену которого она называет лучшей в мире. Дебют балерины на лучшей сцене состоялся 21 июня 1941 года, тогда в зале сидела ее мать, вернувшаяся из ссылки. Вскоре их семью эвакуировали в Свердловск (сейчас Екатеринбург), откуда через год Плисецкая сбежала обратно в театр, и в 1943 году была принята в его труппу. А в 1988 году главный балетмейстер Большого Юрий Григорович отправил Майю на пенсию.

1962 год. Майю Плисецкую представили президенту США Джону Кеннеди. До этих американских гастролей балерина 10 лет была невыездной. Хотя официально ей выезды за границу и не запрещали, но каждый раз под разными предлогами не выпускали. Говорят, что к нашей приме был неравнодушен брат президента Роберт, с которым Майя родилась в один день и год. Они поздравляли друг друга с днем рождения и иногда встречались как добрые друзья. В день гибели Роберта Кеннеди, 6 июня 1968 года, Плисецкая должна была танцевать в нью-йоркской «Метрополитен-опера» «Спящую красавицу». Но в знак траура по другу она поменяла спектакль на «Умирающего лебедя». Такое пожелание русской балерины зал приветствовал стоя.

1963 год. Фидель Кастро после спектакля в Большом театре. По правую руку от него стоит Майя Плисецкая. В какой-то степени благодаря команданте на свет появилась «Кармен-сюита», которую поставил кубинский хореограф Альберто Алонсо.

1964 год. Хореографическая миниатюра Сен-Санса стала коронным номером Майи. Однажды Плисецкую спросили, сколько раз она танцевала «Умирающего лебедя»? Она ответила, что в «Лебедином озере» она выходила на сцену ровно 800 раз, а вот с «Умирающим лебедем» сбилась со счета, поскольку в любом уголке мира просили исполнить миниатюру, и счет идет на десятки тысяч.

1970 год. На сцене Большого Плисецкая танцует «Кармен-сюиту». Это была ее мечта. Своей идеей создать балет о любимой героине она пыталась завлечь Дмитрия Шостаковича, но тот побоялся обидеть Бизе. И тогда за дело взялся композитор и муж Родион Щедрин. Премьера состоялась 20 апреля 1967 года. Министр культуры Екатерина Фурцева ушла, не дождавшись конца балета. А на следующий день со скандалом его запретила, посоветовав Плисецкой «повиниться» через прессу о своей ошибке с «Кармен-сюитой». Досталось за новаторство и Щедрину, который тогдашнюю травлю считает одним из самых болезненных ударов судьбы. Сегодня «Кармен-сюита» исполняется каждый день в разных странах.

1972 год. Супруги Майя Плисецкая и Родион Щедрин на спектакле. Они познакомились тоже в театре: одиннадцатого марта 1958 года на премьере «Спартака». По просьбе своей подруги Лили Брик Плисецкая забронировала два билетика на фамилию Щедрин. Их роман был головокружительным. Уже летом они вместе отдыхали на Ладожском озере, а потом отправились путешествовать на машине в сторону Сочи. Эту поездку позднее они назовут свадебным путешествием, потому что второго октября 1958 года они стали мужем и женой.

2002 год. Майя Плисецкая и Анастасия Волочкова репетируют «Кармен-сюиту». В этот год Родион Щедрин отмечал семидесятилетие. По случаю юбилея в Большом театре состоялся гала-концерт, на который Плисецкая и пригласила из Краснодарского театра опальную Волочкову. Позднее Настя вспоминала, как во время репетиции Майя вышла на середину зала и босиком станцевала почти весь балет: «Это было гениально!»

2008 год. Плисецкая и Щедрин вместе 50 лет. Но они до сих пор считают, что вместе прожили чересчур мало. В начале их совместной жизни им пришлось сделать нелегкий выбор: стать родителями или продолжить творческий путь. Они выбрали второе. Родион Щедрин посвятил своей любимой балерине четыре балета, на титульных листах которых написал: «Конек-горбунок» — Майе Плисецкой»; «Анна Каренина» — Майе Плисецкой, неизменно»; «Чайка» — Майе Плисецкой, всегда»; «Дама с собачкой» — Майе Плисецкой, вечно». По признанию примы, ее муж значительно продлил ей сценическую жизнь.

Сегодня Майя Михайловна и Родион Константинович живут на три дома. Основное время они проводят в Мюнхене, где находится фирма, издающая произведения композитора. Когда в Москве проходят концерты, они останавливаются в своей квартире. А в небольшом литовском городке Тракае у них дача, где супруги отдыхают, гуляют и рыбачат. Плисецкая и Щедрин всегда вместе: они обожают смотреть футбол, иногда балуют себя немецким светлым пивом и следят за любимыми цветами балерины. А на вопросы о семейном счастье чуть ли не хором отвечают, что по отдельности их просто не было бы.

Фото из книг «Ave Майя» и «Я, Майя Плисецкая», ИТАР-ТАСС, PhotoXpress

МК-Бульвар № 703 от 17 ноября 2010 г.

Майя Плисецкая: «Щедрин дарил мне не бриллианты, а балеты!»

20 ноября у Майи Плисецкой юбилей – 85 лет. Накануне корреспондент «КП» побывал в Мюнхене в гостях у великой балерины и ее мужа, композитора Родиона Щедрина

http://www.kp.ru/daily/24594/762075/

Плисецкие-Мессерер из рода литваков

Выдающаяся балерина Майя Михайловна Плисецкая, почерк танца которой нельзя спутать ни с кем, является одним из ярких представителей рода литваков, т.е. евреев – выходцев из Литвы. 20 ноября 2010 года ей исполнилось 85 лет.

М.Плисецкая никогда не скрывала свой возраст, потому что время над ней не властно: она в прекрасной физической форме, обворожительна, элегантна и стройна.

Торжества по случаю юбилея балерины начались 6 декабря в Париже – городе, который она считает своим. «Стоит только произнести слово Париж, как у меня сердце замирает», – восклицает Плисецкая.

Майя Михайловна не скрывает, что у неё несколько «домов»: один – в Мюнхене, где работает её муж, композитор Родион Щедрин, другой – в Литве, где у них дача под Тракай. Однако своим главным «домом» Плисецкая считает Москву, где она родилась и стала балериной, прославившейся на весь мир.

Она танцевала практически 60 лет и почти 50 из них – на сцене Большого театра, в труппу которого была принята в 1943 году, сразу после окончания Московского хореографического училища. Плисецкая стала легендой и символом Большого театра. Она обладает обширной коллекцией наград и является кавалером российского ордена «За заслуги перед Отечеством» 3, 2 и 1 степеней, а также орденов многих стран. Её имя присвоено малой планете номер 4626.

Однако жизнь Майи Плисецкой не всегда была безоблачной. Дочь репрессированных родителей, она находилась под надзором КГБ и несколько лет вообще была «невыездной». Но даже в самые трудные времена она казалась баловнем судьбы. Мэтр мировой моды и большой друг балерины Пьер Карден сказал о ней: «Она так талантлива и неизменно красива! Всегда победительница, в том числе и со временем, годы отступают перед её жизнелюбием, энергией, смелостью и неутомимой жаждой творчества!»

Родословная

Её отец Михаил Эммануилович Плисецкий был уроженцем белорусского города Гомеля. Он родился в 1901 году. Происхождение фамилии Плисецких – топонимическое. Скорее всего, изначально предки знаменитой балерины проживали в Украине в местечке Плесецкое Васильковского уезда Киевской губернии. Позже семья перебралась в Гомель.

В своей книге «Я, Майя Плисецкая» Майя Михайловна пишет об отце: «Внешность свою я унаследовала от него. Он был хорошего роста, ладно сложенный. Худощав, поджарист, строен. Ниспадавшие всегда на лоб чубоватые волосы отсвечивали рыжезной. Его серо-зелёные глаза – мои их копия – вглядывались в тебя пристально и настороженно. Даже на моей памяти весёлая искорка пробегала по ним всё реже и реже – время гряло страшное».

Михаил Плисецкий стал одной из многочисленных жертв сталинского режима. В 1938 году он был расстрелян чекистами, а в хрущевскую «оттепель» посмертно реабилитирован «за отсутствием состава преступления».

Матерью выдающейся балерины была Рахиль, дочь Михаила Борисовича Меccерера (по архивным документам – Менделя Берковича Месерера) и Шимы (или Симы) Мовшовны, урождённой Шабад. Рахиль была пятым ребёнком, родилась она в Вильне 9 февраля 1902 года.

В своих воспоминаниях балерина так описывает облик матери: «Небольшого роста, круглолицая, пропорционально сложенная. С огромными карими глазами, маленьким носом-пуговкой. Чёрные, вороньего отлива волосы, всегда гладко расчесаны на прямой пробор и замысловатыми змейками заложены на затылке. Ноги прямые, с маленькой стопой, но не балетные. Было в ней что-то от древних персидских миниатюр. Поэтому, думаю, и приглашали её сниматься в роли узбекских женщин».

В 1925 г. Рахиль Мессерер окончила ВГИК в классе Льва Кулешова. Ещё в годы учёбы она вышла замуж за Михаила Плисецкого, и семью стали называть Плисецкие–Мессерер. В этом браке родилось 3 детей – Майя (1925), Александр (1931) и Азарий (1937).

В 20-30-е годы Рахиль под именем Ра Мессерер снималась в немых фильмах, сыграв с десяток ролей. Но карьера киноактрисы оказалась быстротечной, т.к. Рахиль всецело посвятила себя семье и мужу, которого сопровождала в командировках на Шпицберген, где он был генеральным консулом в Баренцбурге и начальником угольных рудников.

30 апреля 1937 г. М.Плисецкий был арестован, а в начале марта 1938 г. арестовали и Рахиль. Тогда Майю Плисецкую удочерила сестра Рахили Суламифь, сын Александр поселился в семье брата Рахили, Асафа Мессерера.

Из воспоминаний М. Плисецкой: «Характер у мамы был мягкий и твёрдый, добрый и упрямый. Когда в тридцать восьмом году её арестовали и требовали подписать, что муж шпион, изменник, диверсант, преступник, участник заговора против Сталина и пр., и пр., – она наотрез отказалась. Случай по тем временам героический. Ей дали 8 лет тюрьмы».

Рахиль Мессерер вначале была заключена в Бутырскую тюрьму вместе со своим маленьким сыном Азарием. После приговора как жену врага народа её этапировали в Акмолинский лагерь жен изменников Родины. В результате многочисленных хлопот и стараний своих прославленных брата Асафа и сестры Суламифи Мессерер в конце 1939 г. Рахиль была переведена на вольное поселение в Чимкент. Вернуться в Москву ей удалось лишь за 2 месяца до начала войны, в 1941 году. После освобождения её актерская карьера была навсегда прекращена.

Рахиль прошла суровую школу жизни: помимо киноактрисы, она была телефонисткой, регистраторшей в поликлинике, массовиком-затейником. Она прожила долгую жизнь и скончалась в Москве в 1993 году.

«Главой семьи, – пишет в своих воспоминаниях Майя Михайловна, – был мой дед, московский зубной врач, Михаил Борисович Мессерер… Родом он был из Литвы и образование получил в Университете Вильно. Родным языком в семье был литовский. В Москву дед перебрался – со своими домочадцами – в 1907 году. Шестеро его детей, включая мою мать, родились в Вильно.

Дед был небольшого роста. Густые брежневские брови, массивный нос, лысая круглая голова, упитанный, если не сказать толстый. Ходил с достоинством, игриво помахивая резной палкой с фигурным набалдашником, с которой редко расставался… От двух браков у него было двенадцать детей. Все получили в приданое звучные библейские имена. Всем им в нашей советской, полной подозрений жизни имена эти принесли заботы и бедствия».

Михаил или Мендель Мессерер был родом из белорусского местечка Долгиново, которое до 1918 года относилось к Вилейскому уезду бывшей Виленской губернии. В настоящее время Долгиново и Вилейка находятся в Беларуси. Архивные документы свидетельствуют о том, что Мендель Мессерер оставался приписанным к мещанам м. Долгиново, проживая в Вильнюсе и бывших его пригородах Антоколе (Антакальнис) и Снипишках (Шнипишкес), где были зарегистрированы записи о рождении шестeрых его детей, родившихся в Литве.

Дед Майи Плисецкой по материнской линии Мендель Мессерер, скорее всего, покинул Долгиново с целью своего образования или женитьбы. 19 января 1895 года в Вильнюсе был заключен брак между Долгиновским мещанином Вилейского уезда Менделем Берковичем Месерером, 29 лет, и Антокольской мещанкой Шимой Мовшовной Шабад, 24 лет. Эта запись свидетельствует о том, что семья бабушки балерины, была приписана к Антокольской еврейской общине. В то время Антоколь был одним из пригородов Вильны и имел свою отдельную еврейскую общину.

Согласно записи о браке, Мендель Мессерер родился в 1866 году, предположительно в м. Долгиново. Нет сомнения в том, что он был замечательным дантистом, однако он никак не мог получить свое образование в Вильнюсском университете, который был закрыт 1 мая 1832 года царским правительством на долгие десятилетия. 1 августа 1832 года медицинский факультет Вильнюсского университета был преобразован в Вильнюсскую медицинско-хирургическую академию, прекратившую свою деятельность 1 августа 1842 года.

Поэтому Мендель Мессерер, скорее всего, приобрёл свою профессию в каких-либо других учебных заведениях.

В то время, когда дед балерины проживал в Вильнюсе, государственным языком в Литве, входящей в состав царской России, был русский язык. Согласно переписи, проведённой немецкими властями в период кайзеровской оккупации в 1914-1915 г.г., литовцы г. Вильнюса составляли всего 2% населения города и основными разговорными языками виленчан были русский и польский. Большинство местного еврейского населения владело также языком идиш. Поэтому мы позволим себе усомниться в том, что родным языком в семье Михаила или Менделя Мессерера, прибывшего из Долгинова, где в еврейских семьях также говорили на идиш и польском, был литовский язык.

26 июля 1895 года в семье Менделя и Шимы Мессерер родился первенец – их дочь Пенина (Пнина), запись о рождении которой зарегистрирована в метрических книгах Антокольской еврейской общины. К несчастью, Пенина умерла в возрасте 9-ти лет от воспаления мозговых оболочек. Но, как пишет Плисецкая, дед не мог забыть её, и она «назойливо» слышала о ней всё свое детство: «Портрет худосочной, длинноногой девочки висел над дедовой кроватью. Дед уверял, что она была сущая красавица».

10 марта 1897 года у Мессереров родился сын Азарий, о чём свидетельствует запись в метрических книгах еврейской общины другого предместья Вильны – Снипишки. Он стал талантливым драматическим актёром и педагогом, работал со Станиславским, Немировичем-Данченко, Вахтанговым и Мейерхольдом, выступая под сценическим псевдонимом Азарий Азарин. Азарий умер от разрыва сердца в 1937 году, тяжело пережив закрытие второго МХАТа, где он работал, и арест отца Майи Плисецкой.

Маттаний – второй сын Менделя Мессерера, был погодкой Азария. Он родился 27 января 1899 года на Антоколе и впоследствии стал профессором-экономистом. В 1938 году по доносу своей ревнивой супруги он 8 лет отсидел в тюрьме. Его изуверски пытали, заставляя признаться в «антикоммунистических злодеяниях», а потом отправили в Соликамский лагерь, где он вместе с известным актёром Алексеем Диким организовал полусамодеятельный театр заключенных, что спасло им жизни. Маттаний вернулся из лагеря совершенно больной и вскоре, в возрасте 57 лет, умер.

1 января 1901 года родился ещё один сын Менделя и Симы (Шимы) Месерер – Моисей. К сожалению, нам ничего неизвестно о его судьбе. Майя Плисецкая в своих воспоминаниях не упоминает об этом дяде. Предположение, что он мог умереть в младенческом возрасте, не подтверждается архивными документами.

Поистине личностью на балетном Олимпе был Асаф Мессерер. Асаф (Авиасаф), сын Михаила (Менделя) Месерера и Шимы Мовшовны, родился в предместье Снипишки 6 ноября 1903 года. Он был последним ребёнком Менделя из детей, родившихся в Литве. Асаф стал выдающимся танцовщиком, балетмейстером и педагогом. Окончив хореографическое училище в Москве, он был принят в труппу Большого театра и до 1954 года был ведущим солистом. Майя Плисецкая пишет о нем: «От него воистину начался отсчёт многих технических трюков, да и виртуозный стиль сольного мужского классического танца. Превосходный педагог. Класс его лечит ноги. Почти всю свою сознательную жизнь каждым утром я торопилась в его класс. У него занимались Уланова, Васильев, Максимова… Мало кто знает, что учиться балету он начал поздно, лишь в шестнадцать лет, а в восемнадцать его зачислили в труппу Большого. Это что-нибудь да значит».

Сын Асафа – Борис Мессерер (р.1933) – выдающийся художник театра и мультипликационного кино, спутник жизни недавно ушедшей от нас Беллы Ахмадулиной.

В своих воспоминаниях балерина охарактеризовала и других детей Менделя Мессерера, родившихся в Москве.

Элишева (Елизавета или Эля), по мнению Плисецкой, была неудачницей. Она стала профессиональной и яркой актрисой драматических театров Юрия Завадского и Ермоловой, но её изгнали со сцены, когда она отказалась сотрудничать с КГБ и доносить на своих коллег актеров. Четыре раза Елизавета Мессерер восстанавливала через суд свои права на работу в театре, но её снова увольняли, отчего она очень страдала и, затравленная, умерла от рака пищевода.

Знаменитая сестра матери балерины Суламифь (Мита) Мессерер – балерина и педагог, родилась в 1908 году. В 1926 году окончила Московское хореографическое училище и до 1950 года была солисткой Большого театра. Её танец отличался виртуозностью, яркой экспрессивностью и введением сложных элементов пластической гимнастики. В результате ареста сестры на руках Суламифи осталась юная Майя Плисецкая. Суламифь не только вырастила будущую примадонну мирового балета, но и стала одним из её первых педагогов. Довольно рано оставив балетные подмостки, Суламифь Мессерер предпочла деятельности балерины работу балетмейстера и репетитора со своим индивидуальным методом.

Михаил Мессерер (р.1949) – сын Суламифи, был солистом Большого театра и хореографом. В 1979 году во время гастролей Большого театра в Японии Суламифь с сыном попросили политического убежища в американском посольстве и поселились в США, где она преподавала балетное искусство, выезжая также работать в Лондон, Стокгольм и Израиль. Суламифь скончалась в 2004 году в Лондоне на 96-ом году жизни.

Эмануил был самым красивым из братьев и сестёр Мессерер. Однако он не имел отношения к искусству и был инженером-строителем. Он погиб в начале войны во время бомбёжки, на крыше дома, сбрасывая зажигательные бомбы.

Среди многочисленных детей Михаила (Менделя) Мессерера был также сын Аминадав, который был похож на своего брата Асафа, и их часто путали, а также дочь Эрелла. Раиса, вторая жена Михаила, родила её в 1940 году, когда он был уже совсем стар.

В 1942 году Михаил Мессерер – дед М. Плисецкой и глава семьи, умер в эвакуации в Куйбышеве.

Младший брат Майи Плисецкой Азарий известен как артист советского балета, педагог и балетмейстер. В 1956 году он окончил Московское хореографическое училище, а в 1969 году – театроведческий факультет Государственного института театрального искусства.

В своих воспоминаниях Майя Плисецкая утверждает, что она ничего не знает о своих далеких предках, кроме того, что они жили в Литве, и бабушка её мамы по материнской линии носила фамилию Кревицкая или Кравицкая.

В ревизских сказках Долгиновской еврейской общины за 1850 год имеются посемейные списки Кревицких. Увязать их с родом Мессерер не представляется возможным, однако, это лишний раз подтверждает факт происхождения рода из м. Долгиново.

Таким образом, на основе воспоминаний великой балерины ХХ века и архивных документов нам удалось частично восстановить родословную и описать представителей рода Мессерер, одним из потомков которого является Майя Плисецкая.

Галина БАРАНОВА,

сотрудник Государственного исторического архива Литвы,

специально для «Обзора».  23 января 2011 http://www.obzor.lt/newspaper/archive/732/

Майя Плисецкая: теряла сознание от боли, но поехала на футбол увидеть игру Платини

 

«Публика ждет нового гения». Что Майя Плисецкая говорила о футболе

 

Книга Плисецкой Я, Майя Плисецкая

Николай Троицкий, 2015-05-02 21:40:00

Ушла Великая Майя

Нахим Шифрин, фейсбук, 2 мая в 22 час

Не стало Майи Михайловны Плисецкой.
Кажется, что в доме, в котором прошла моя жизнь, потихоньку разбирают фундамент.
Ссылки на возраст как-то совсем не примиряют с мыслью о том, что доживать придётся в здании без этих, казалось бы, вечных опор.

Денис Мацуев, фейсбук, 2 мая в 22 час

Даже шоком эту новость не назовёшь. Катастрофа. Потому что казалось, что кто-кто, а Майя Михайловна будет всегда. Она у всех вызывала неподдельное восхищение: тем, как прекрасно выглядела, интеллектом, чувством юмора, потрясающей грацией, чувством собственного достоинства, взглядом и паузами её знаменитыми. Невозможно поверить в то, что произошло.
Я знал Майю Михайловну более 15 лет, как и её супруга Родиона Константиновича Щедрина, мы очень близко дружили, это фантастическая пара, которая вдохновляла друг друга и всех вокруг, с кем они общались. Эта пара абсолютно не из сегодняшнего времени: нереальное взаимопонимание, идиллия. Когда говорят, что два великих человека в семье сосуществовать не могут в принципе, эта пара, конечно, исключение.
Невозможно представить! Ведь только что буквально виделись на открытии Пасхального фестиваля! На всех репетициях и концертах, когда мы играли музыку Щедрина, она всегда сидела в зале. Это великая муза великого Щедрина.
Это человек, который ознаменовал своим творчеством абсолютно новую веху в балете. Потому что Майя Михайловна была не только великая балерина, но и великая актриса, и очень тонкий ценитель музыки. Она мне очень много рассказывала про балет и всегда говорила о том, что во главу угла ставила музыку, для неё музыка была ключевым элементом. Она отталкивалась от неё. Все движения балетные шли от музыки. И ради этого она выходила на сцену. Она понимала музыку, как никто, чувствовала подлинное, настоящее и видела, как выразить музыку в движении. Она обладала особой магией, артистической и человеческой, и абсолютно уникальной добротой. Мне даже страшно представить, что сейчас чувствует Родион Константинович, я ему сейчас позвоню.
Эти слова – моя первая реакция на то, что я услышал, я всё ещё не могу осознать произошедшее. Поэтому просто. Аве, Майя!

М_Плисецкая

Фото из дома Шостаковича 8 апреля 2015

Соболезнования по поводу смерти легендарной балерины Майи Плисецкой выразили многие деятели культуры и политики.

По словам кузена Плисецкой, театрального художника Бориса Мессерера, она была великой балериной и теплым человеком, общение с которой всегда приносило счастье.

«Я только что узнал о тяжелейшем известии, о том, что скончалась наша Майя. Она была мне ближайшим человеком, моей двоюродной сестрой. Мы вместе шли по жизни, и по творческой тоже. Я оформлял ее спектакль «Кармен», — рассказал ТАСС Мессерер.

Он отметил, что значение Плисецкой огромно и для российского искусства, и для мирового, добавив, что ее появление на сцене неизменно сопровождали аплодисменты.

Известный танцовщик Михаил Барышников назвал Майю Плисецкую «одной из прекрасных и грациозных балерин нашего времени».

«Одна из величайших танцовщиц нашего времени, муза Ив Сен-Лорана и Пьера Кардена, прекрасная и грациозная Майя Плисецкая, сегодня ушла из жизни», — написал Барышников на своей странице в Facebook.

Он также отметил, что всегда будет помнить «ее потрясающего «Умирающего лебедя» 1959-го и 1986 года, где эту партию она исполняла в возрасте 61 года.

Свои соболезнования принес также советский и российский солист балета, режиссер и продюсер Андрис Лиепа. По его словам, Майя Плисецкая была уникальнейшей балериной и удивительным человеком. «Никто не мог ожидать такого. Буквально больше недели назад мы встречались вместе с Майей Михайловной, Родионом Константиновичем и генеральным директором Большого театра Владимиром Уриным и обсуждали ее юбилейный вечер в Большом театре», — рассказал Лиепа РИА «Новости», добавив, что балерина очень хотела, чтобы вечер прошел именно в Большом театре, концепцию к которому она написала сама.

Кончина Плисецкой стала трагедией и для Запада, и для Востока

Размещено 3 мая 2015