Tag Archives: Александр Павлович

В. Рубинчик. Полный нестроевич

Шалом. Вообще-то «нестроевич» — это неформальный музыкальный термин, имеющий отношение к игре на гитаре. Но чем жизнь не игра? Да и рассуждения о «разрухе в головах» а-ля М. А. Булгаков давно приелись — потому ещё, что разруха сейчас больше в душах, затем уже в головах.

Для затравки — пару иллюстраций того, как госорганы (не абы-какие, а целые министерства) дурновкусие поощряют. С другой стороны, ежели в «главгавгавгазете», редактор которой обладает не только «насекомой фамилией», но и филологическим образованием, привечают графоманов, то чего ждать от профессиональных собесовцев и записных бюрократок?!

https://www.youtube.com/watch?v=4ZlHVmS0qGs

«Я только спросить…» 🙂 Не ущемили ли права наследников Б. Окуджавы здешние «блюстители закона», положившие на знаменитую музыку бездарные, зато верноподданные стихи?

Как минимум во второй раз на сайте минтруда и соцзащиты РБ появляется чуть рифмованная ахинея. Понимаю, что министерский сайт — нaвроде стенгазеты, но cей «акростих» и в классической стенгазете вряд ли был бы уместен

Фото: shahter.by via d3kulubvlkp4od.cloudfront.net

В начале ХХ в. царские служивые, как любезно сообщает некто Ильф-и-Петров, тоже баловались рифмоплётством, не отходя от кассы: «Скажи, дорогая мамаша, / Какой нынче праздник у нас? / В блестящем мундире папаша, / Не ходит брат Митенька в класс». Ну, и где теперь эти служивые? Графомания — она такая… пожирает своих детей, аки революция.

Солигорцы в рамках идеологического челленджа ко «дню народного единства»-2021 выложили нечто (сыры?) в форме слова «Мы». Хотели как себе лучше; получился же недвусмысленный намёк на роман Евгения Замятина 1920 г., крутое антитоталитарное произведение, всем рекомендую. Валаамовы ослицы 😉

Утром 17.09.2021 я сделал очередной круг по Каштановке — той самой, что в Центральном районе столицы. Дети шли в садики и школы, взрослые — на работы, пенсионеры наблюдали; всё обходилось без флажков, транспарантов, блеска в глазах и взаимных поздравлений.

Правда, соседняя Орловка была увешана белыми и лиловыми флагами. Что это было?

В общем, «день народного единства», о коем не менее пары месяцев активно жужжали по телевизору, в бумажных газетах, в интернете (не иначе как и по радио), не вызвал особого энтузиазма у «глубинного народа». Не то чтоб я радовался, но иронически-математическое q.e.d. всё же оставлю. Почему — читайте здесь и здеся…

Согласитесь ли вы, что новый «красный день календаря» оказался нужен главным образом идеолухам — включая и бывших исследователей/журналистов, предавших свои профессии? Видимо, они слегка подзаработали, прогнувшись перед соседним государством, правопреемником СССР и Красной армии, которая 82 года назад вступила на территорию «крэсов усходних».

По всей вероятности, чем больше сейчас подобных «всенародных праздников», тем меньше ресурсов остаётся на решение реальных проблем. Напротив «дома Короткевича» по ул. В. Хоружей коллектор планировали починить ещё к 16.08.2021…

Но и после этой даты работа «кипит», второй месяц уж. «Потому что в кузнице не было гвоздя» (С). Да что подводящий коллектор — тут Островецкую атомную станцию с 12 июля не могут поправить 🙁

Вспомнил о записи Якова Сусленского то ли позднехрущёвского, то ли раннебрежневского времени (опубликована в книге «Перо моё — враг мой», Иерусалим, 1999): «К единству всего народа ведут два пути…»

Думаю о жесточайших приговорах, выписанных Виктору Бабарико, Максиму Знаку, Марии Колесниковой, Степану Латыпову, Павлу Северинцу, Сергею Спаришу… О ликвидированных организациях, служивших отдушиной для тысяч людей, и о разогнанных-блокированных СМИ, служивших таковой для миллионов. Становится вполне понятным, какой путь был выбран в 2020 году. Идущие по нему постоянно спотыкаются, падают, набивают себе шишки — но с упорством, достойным солдат Урфина Джюса лучшего применения, продолжают шагать.

Фото с fb-странички Владимира Скрабатуна, 12.09.2021.

Это — виды на «памятник», или «символический знак» картошке, воздвигнутый недавно в агрогородке Дещанка Узденского района Минской области. Даже здесь «смотрящие за культуркой» умудрились облажаться — и в подписи (картофель получил у нас распространение лишь в конце ХХ века? ой, ладно!), и в композиции. Ехидный комментарий от Юрия Патюпы (fb, пер. с бел.):

Здесь всё неправдоподобно. Клубни лежат то ли в бадье, то ли в корыте, то ли в коробе для ручного сева. Но ведь картофель собирают не в корыто и не в короб, а в корзину. Сама же картошка не насыпана, а положена с таким верхом, что никогда не удержится, если не приклеить. А если клеится, то, может, это не картошка, а конские «яблоки»?

Когда я увидел на сайте витебской «Мишпохи» поздравление лидскому ансамблю «Шалом», где пан-редактор упомянул песню «Мястэчка», сразу пришло на ум сравнение с узденским казусом:

В четырёх строчках — 8 (!) ошибок. Правильно: «Ах, дзе ж падзелiся/ Мае ўсе блiзкiя?/ Застаўся цэлага/ Шматок маленечкi…» Песня «Мястэчка» появилась в 2009 г., об истории её создания вкратце рассказано здесь. Перевод Ф. Хаймовича не раз печатался, но допустим, сборник И. Злотника 2008 г. и партитура песни 2010 г., изданные под эгидой «Шах-плюс», в Витебске малодоступны, хотя куда их только я не рассылал… Положим, что А. Шульман слабо знает белорусский — так уточнил бы написание слов у тех, кто знает (тем более, недавно был у витебчанина схожий камуфлет с идишем)! Не-а… 🙂

Поболе шуму, чем «картофельный памятник» и 42-й нумер «Мишпохи», вместе взятые, наделал новый учебник по истории Беларуси (ХIХ — начало ХХІ вв.) для 11-го класса средней школы, авторства Касовича и проч. Многие возмутились из-за того, что в разделах о Республике Беларусь на фоне комплиментов «солнцеподобному» даже не упомянуты Станислав Шушкевич (первый глава РБ, 1991—94 гг.) и Светлана Алексиевич (первая нобелевская лауреатка среди граждан РБ, 2015 г.). Кто-то заметил, что о Катастрофе евреев Беларуси 1941—44 гг. написано скупо и невнятно. Всё так, но меня расстроили прежде всего монотонная подача материала и суконный язык… иногда словно доклад секретаря ЦК КПБ читаешь. Заусениц и просто фактических ошибок тоже отнюдь не мало.

1794 г. — XIX век? Оригинальненько…

Первый «Славянский базар» был проведен в июле 1992 г. Забавно, что 2011 г. идёт в таблице перед 1991-м, а также то, что «Открытие Национального детского технопарка» попало в семёрку важнейших «событий культурного развития» аж за сорок лет. Здесь — о том, что оно собой представляло.

«Нетерпимость к социальному угнетению» и «служение народу» можно вычитать у того же Ф. Богушевича, ну да ладно. Замечу, что «Скрыпка беларуская» и «Хрэст на свабоду» Тётки (взявшей псевдоним «Гаўрыла») вышли в 1906 г., а сборник лирики Янки Лучины «Вязанка» — в 1903-м. Т.е. первыми в ХХ в. сборники Тётки считаться никак не могут.

М. Шагал, утратив влияние в «своём» училище, официально открытом 28.01.1919, перебрался из Витебска в Москву в 1920 г., Р. Фальк преподавал в Витебске годом позже… Ну и не во Францию уехал Шагал в 1922 г.; сперва в Литву, потом в Германию. Лишь осенью 1923 г. направился в Париж.

Иллюстрация много теряет от неперечисления языков (догадайтесь, дети, сами…) Вообще, в §25 — ни слова об официальном четырёхязычии в БССР до 1938 г. И ни полслова о культурных учреждениях, работавших на идише и польском, не говоря уж, к примеру, о цыганской школе в Витебске.

Белорусская киностудия переехала в Минск не в 1929-м, а в 1939-м. И уж если напирать на историю организаций-реорганизаций, то отсчёт следовало бы вести с 1924 г.: управление «Белгоскино», предтеча «Беларусьфильма», было создано 17.12.1924, откуда и «день белорусского кино» 17 декабря.

Хватит, пожалуй. С минобразования, его «щупальцами» на местах и кураторами в «администрации президента» всё более-менее ясно. Но вот что хочу сказать о тех, кто позиционирует себя как либералов и сторонников реформ. Ещё в 2000-х я чувствовал, куда всё катится, и во всю мощь высмеивал сервильных историков вроде Э. Иоффе, Н. Сташкевича, Я. Трещенка, чуть позже — Е. Новика… Что-то предлагал для исправления ситуации, просил поддержки.

Многие из вас мои усилия в лучшем случае игнорили, в худшем – создавали мне репутацию скандалиста, обижавшего заслуженных людей. Теперь старшая генерация «лоялистов» почти исчезла, но на их место пришла ещё менее сведущая и более циничная когорта, затягивающая в альтернативную реальность ваших детей и внуков. Не считали вы, что установление истинной картины прошлого (более того, регулярная поддержка системы, работающей на установление такой картины) находится среди приоритетных задач? Что ж, кушайте учебники без Алексиевич и Шушкевича, не обляпайтесь.

А я присоединюсь к поздравлениям с 80-летием, адресованным Юрию Николаевичу Муйвиду, шахматному тренеру с огромным стажем. Учил детей в Бресте, заведовал кабинетом шахмат во Дворце пионеров и школьников на Старовиленском тракте (моя альма-матер), и до сих пор трудится в Минске. Сдержанный и тактичный – наверно, за всю жизнь сделал людям меньше замечаний, чем я тут за один вечер 😉 Помогал мне в организационных делах, связанных с выпуском журналов «Шахматы» и «Шахматы-плюс» (2003–2004), да и позже. По силе игры он кандидат в мастера, но очень цепкий, как помнится с 1990-х годов. И не случайно Юрий Николаевич добивался успехов на заочных соревнованиях, а также на ветеранских очных. Многая лета!

Ю. Муйвид и воспитанники. Фото с openchess.by, 2015 г.

Увы, пандемия COVID-19 по-прежнему косит людей. Её жертвой стал и минчанин Александр Альбертович Павлович (30.06.1962 – 16.09.2021), с которым я пересекался в 2000–2010-х, а в 2006 г. немного сотрудничал. Но лучше о нём скажет Сергей Корчицкий:

Я знал Александра Альбертовича с 1989 года. Ему тогда было 27, мне – 13. Председатель минской федерации гексашахмат, мастер IHCF, участник первого в стране турнира по сёги в 2000 году, тренер по шашкам и сянци, автор двух сборников рассказов, человек с широким кругозором (4 высших образования), высокой нравственности и духовной культуры, теософ. Добрый, жизнерадостный, деятельный, спокойный и уравновешенный. Тренер и Учитель с большой буквы. Друг. Неизвестный широкой публике, но столь любимый в узком кругу соратников и единомышленников. Прощай! Мы тебя никогда не забудем!

Товарищи-гексашахматисты в Москве-1984: А. Павлович (справа) и Ю. Тепер

Сочувствую родным и близким покойного. Дальше – тишина.

Вольф Рубинчик, г. Минск

19.09.2021

w2rubinchyk[at]gmail.com

Опубликовано 20.09.2021  03:33

Ещё один камешек на могилу Юрия Тепера (1958–2020), сына Якова

Юрий Яковлевич Тепер… Много тёплых слов было сказано о нём во время прощания на Западном кладбище (9 ноября), а позже написано для belisrael. Видный российский филолог Борис Ланин, когда-то игравший с Юрой в гексашахматы, тоже отозвался на его смерть: «Ужас, просто ужас. Так хоть знал, что есть на свете ещё одна добрая душа. За что такое горе…» (10.11.2020).

Больше двадцати лет назад познакомились мы с Ю. Т. – он захаживал в библиотеку Минского объединения еврейской культуры на ул. Интернациональной, где я волонтёрил с 1993 г. Затем (в 1998–99 гг.) виделись в клубе «Хэсэд Рахамим» возле станции метро «Восток» и в Израильском центре на ул. Уральской. В клубе – играли в шахматы, в центре – пересекались на встречах с интересными людьми. Заинтриговало меня то, что Юра умел играть в «польские шахматы», будоражившие моё воображение ещё в советское время. Однажды в «Хэсэде» он прочёл краткую лекцию об истории гексашахмат, показал фотографии, расставил на специальной доске фигуры. Одним из немногих желающих сыграть оказался я… Проиграл, конечно.

В конце 1999 г. благодаря настойчивости Михаила Зверева (1929–2017) мы с Юрой оказались в одной команде, отправившейся во Дворец шахмат и шашек на турнир по быстрым шахматам. Для Юры это был второй раз, когда он выступал за команду «Хэсэда», для меня – первый… Кажется, оба остались довольны тем опытом. Я выступил чуть лучше; Юра в свои 40 лет ещё не был кандидатом в мастера – он стал им в 2001 г. – и в лёгких партиях уступал мне примерно в трёх случаях из четырёх. Любопытно, что 15-20 лет спустя сила нашей игры практически сравнялась: то ли я за это время ослаб, то ли (что более вероятно) мой соперник усилился.

Помнится, в мае 2000 г. мы сидели рядом с Ю. Т. в зале на Уральской, 3, и обменивались ехидными репликами касательно речи одного из ораторов – крупного еврейского деятеля, заочно критиковавшего тех, кто был с ним не согласен – в частности, главу Иудейского религиозного объединения и его газету. Я жил недалеко от Израильского центра, где Юра подрабатывал тьютором (проверял контрольные работы студентов Открытого университета Израиля). Тогда он впервые зашёл ко мне в гости.

Не сказать, что Юра был прост в общении… Он предпочитал слушать, а не говорить, и в начале 2000-х я всё ещё мало что о нём знал. Тем не менее обратился к нему, когда собирал подписи за сохранение синагоги на ул. Димитрова, 3 (сентябрь 2001 г.). По каким-то причинам он не смог встретиться до того, как письмо было отправлено «еврейским вождям», но всё же пару дней спустя попросил дать ему возможность подписаться… Мне понравился этот идеализм, и в 2002 г. Ю. Тепер стал постоянным получателем газеты «Анахну кан», где вставлялись шпильки тем самым «вождям» и высказывалась надежда на создание в Беларуси полноценной еврейской общины. Принимал издание он благосклонно, однако публицистикой интересовался меньше, чем литературными произведениями (в частности, понравилась ему малоизвестная поэма Змитрока Бядули «Жыды»). Вообще, он старался никого не ругать, но редко и хвалил: его любимым словцом, когда что-то нравилось, было «Нормально!»

В то время виделись мы нечасто. Я знал, что Юра посещает клуб «Хэсэда» «Белые и чёрные» и даже исполняет там роль культорганизатора, ответственного за шахматы (формальный руководитель клуба, упомянутый М. Зверев, интересовался больше шашками), но после переезда «Хэсэда» на ул. В. Хоружей, 28 меня туда не тянуло. «Набеги» на клуб я возобновил весной 2003 г., после того как был назначен «главным редактором» журнала «Шахматы». Редколлегию сформировал за неделю-две, но нужны были авторы и читатели.

Юра активно включился в работу над журналом, благо имел богатый опыт написания статей о шахматах и шахматистах – в частности, я встречал его материалы в газете «Авив» и журнале «Мишпоха». В «Шахматах» № 1 появился его очерк-воспоминание о визитах в Минск Гарри Каспарова, который я перевёл на белорусский язык. Вышло вроде бы неплохо (оценил даже такой скептик, как мастер Капенгут), но я допустил досадный ляпсус: не узнав у Юры, как звучит его фамилия по-белорусски, указал «Цепер». Получил от автора заслуженный нагоняй, пришлось извиняться… С тех пор я сам писал и другим наказывал, чтобы писали «Тэпер».

Вытесненный из министерского журнала, я создал собственный: «Шахматы-плюс». Продержался этот проект недолго, с декабря 2003 до июня 2004 гг., но Юрий Тепер подставил мне плечо: не будучи в редколлегии, подготовил ряд интересных материалов, да и с распространением помогал (в отличие от его приятеля, бойкого тренера Геннадия Либова, и нашего общего знакомого Абрама Ройзмана, оставшихся с «официозом»). Кроме того, Юра познакомил меня со своим старинным приятелем Александром Павловичем – этот любитель шахматных и шашечных игр позже помог провести турнир к столетию газеты «Наша Ніва» (2006).

В «Хэсэде» весной 2003 г. я планировал только поведать о будущем издании, но вышло так, что 6 лет чуть не каждое воскресенье приезжал играть в шахматы и общаться. Попутно рассказывал публике о своих идеях… что не вызывало большого энтузиазма. Пожилым перворазрядникам и кандидатам в мастера было «и так хорошо»: постучали фигурами 2-3 часа (Юра обычно сам играл в организованных им блицтурнирах), попили чаю c печеньем, полистали газеты, разошлись. «Хэсэду» шахматная команда была уже без особой надобности, и Юра не усердствовал в её сплочении. Тем более, тогда он во всю мощь осваивал традиционный образ жизни: как сам пошучивал, погружался в «талмудический обскурантизм».

Впрочем, в 2005 г. договорились о том, что к нам в гости придёт команда клуба «Веснянка», который я тогда тоже посещал. Cостоялся небольшой матч; я сыграл за «Хэсэд» на 1-й доске против Миши Гинзбурга, Юра на 2-й (не помню, кто был его соперником, но уж точно не мастер). «Хэсэд» выиграл. Мне хотелось, чтобы встречи стали традиционными, но увы… Зато в 2007 г. Юра пригласил в еврейский общинный дом студентов из педуниверситета, и снова был матч. Тут уж мы встретились с Юрой на 1-й доске – он предпочёл возглавить команду учреждения, в котором работал.

В «Хэсэде», февраль 2005 г. Стою у Юры за плечом

На рубеже 2000-х – 2010-х гг. руководство «Хэсэда» перенесло шахматно-шашечные посиделки с воскресенья на понедельник, и Юра перестал в них участвовать (я отошёл от «Белых и чёрных» ещё раньше). Но мы пересекались на «Яме», у Комсомольского озера или в нашем районе… С середины 2010-х гг. стали видеться чаще. Обычно Юра звонил в воскресенье с утра и после обеда заходил ко мне домой на ул. Матусевича – мы обсуждали новости, готовили материалы для сайта, который вы сейчас читаете… Немало времени занимала проверка материалов, т. к. почерк у Юры был своеобразный. Он полушутя говорил, что иногда сам не разбирает им написанное.

После «деловой части» мы поигрывали в шахматы (последнее время чаще в гексагональные) и выходили гулять по окрестным кварталам. Бывало, провожал Юру до «высотки» на ул. Ольшевского, куда он с мамой переехал примерно в 2004 г. (прежде они жили на улице с шахматным названием – Короля!) Нередко после прогулок Юра садился на троллейбус и ехал к Валере Константинову или в синагогу.

Однажды пригласил я Ю. Тепера на традиционное соревнование Союза белорусских писателей; он выступил вне конкурса и, помнится, вполне достойно. Воспроизведу фото 2016 г., сделанное во время турнира Викой Тренас.

Ю. Т. крайний слева

В конце лета 2017 г. благодаря Юре я наконец-то более-менее освоил игру в «гекса»: после десятка поражений перестал попадаться в элементарные ловушки, и проигрыши начали чередоваться с победами.

Думали мы над тем, как возродить эту разновидность шахмат в Беларуси, но ничего толком не придумали. Я не настаивал, т. к. хватало собственных проблем, да и видел, что Юре тоже не очень-то хотелось «дважды входить в ту же реку»… Шестигранную доску, на которой мы сражались (и носили её на открытие клуба «Шахматный дом»), он в конце концов подарил мне. Впрочем, о мире «гекса» 1980–1990-х гг. Юра вспоминал охотно, посвятив событиям и людям целый цикл статей.

Вообще же, в последние 5 лет жизни он, как мне кажется, «разрывался» между общиной «Бейс-Исроэль», работой в педуниверситете им. Танка и уходом за мамой, Евгенией Аркадьевной (1932–2020). Творческий подъём наступал у него во время отпуска или тогда, когда мама отправлялась в санаторий. Писал не ради денег, но чересчур наивным не был и цену себе знал.

Юра, не имея компьютера, зачастую спрашивал у меня по телефону о ходе крупных шахматных соревнований, а то и, приходя в гости, следил за ними онлайн, однако сам иной раз играл «без огонька». Я заметил это в конце лета 2019 г., когда он попросил меня перед чемпионатом Европы среди корпораций (педуниверситет выставил команду наряду с десятком иных белорусских «фирм») сыграть несколько тренировочных партий.

Ю. Тепер в составе команды БГПУ (2-й слева, рядом с М. Никитенко – чемпионом Беларуси 2020 г.). Фото: openchess.by

В «корпоративном» чемпионате Юра выступил неважно – 1 очко из 9. Правда, среди его соперников были мастера и гроссмейстеры. Кроме того, играть пришлось в субботу, что вызвало у соблюдавшего традиции иудея дополнительные волнения… В перерыве он ходил пешком в синагогу, а затем вернулся в турнирный зал, т. е. прошёл по жаре километров 10. Его ещё и в общине по-дружески пожурили, что волей-неволей, а нарушил шаббат.

В 2020 г. Юра уже говорил мне, что не будет выступать за команду БГПУ в субботу (это к вопросу о его «безотказности», упомянутой в некрологе). Без надобности Юра ни с кем не конфликтовал, но в ключевые моменты умел сказать твёрдое «нет». В сентябре 2020 г. начальство просило его постоять с красно-зелёным флажком в рамках казённого мероприятия. Юра отказался, но не из-за своей «оппозиционности», а потому, что мать нуждалась в помощи. Начальник упрекнул его: «Вот видите, когда Вам что-то надо, мы идём навстречу, а Вы…»

Последняя наша встреча, во время которой Юра и рассказал мне об этом эпизоде, относится к Йом-Кипуру. Днём 28.09.2020 я вышел пройтись к озеру, и ноги словно понесли меня к синагоге. У трамвайной остановки «Переспа» услышал, как меня окликают – от синагоги быстро, несмотря на пост, шёл Юра с фирменной улыбкой до ушей… Мы прошли с ним по Червякова, В. Хоружей (мимо «дома Короткевича» и «бани Короткевича»; Юра заметил, что в ней, пребывая в Минске, любил париться один известный американский раввин, а веники ему пришлись настолько по душе, что просил выслать несколько штук в США), бульвару Шевченко, Каховской. Завернули и на «площадь Перемен». Очень тёплая получилась встреча – притом, что Юра по-прежнему больше слушал, чем говорил. «За политику» мы, кстати, время от времени беседовали, так что я бы не сказал, что он совсем уж ей не интересовался.

У него были планы – попрощаться с уютной, но поднадоевшей за 40 лет библиотекой БГПУ (по новому законодательству до выхода на пенсию оставалось ещё несколько месяцев) и больше времени уделять тому, к чему действительно лежала душа: походам в синагогу, участию в еврейских праздниках, изучению Торы, подготовке статей о знаменитых спортсменах.

Юру занимала хорошая художественная и мемуарная литература. Брал у меня взаймы, например, сборник «Цена метафоры» (о процессе Синявского и Даниэля), книги Владимира Лобаса «Жёлтые короли» (о жизни таксистов в США), Михаила Садовского «Под часами» (последняя ему, правда, не «зашла»: «слишком уж мрачно»). Но в первую очередь читал, конечно, то, что выходило по истории шахмат. В последнее время – книгу «Иду на вы», посвящённую Виктору Купрейчику, три тома «Шедевров и драм чемпионатов СССР» Сергея Воронкова (собирался отрецензировать). Иронически отмечал ошибки у таких местных околошахматных авторов, как Иосиф Калюта, Сергей Канашиц, Семён Лиокумович.

В этом году планировали мы подготовить совместный материал к 80-летию чемпионата СССР по шахматам 1940 г., в котором успешно сыграл белорус Гавриил Вересов. Юра знал, что к Вересову есть вопросы «по еврейской линии», но объективно оценивал его вклад в шахматную жизнь Беларуси.

Юра с призовым фонарём (2018). Он и сам освещал многим путь…

Совместные фото получались у нас забавные, да и как-то дополняли мы друг друга в диалогах, словно Тарапунька и Штепсель… Сейчас мне будет куда труднее обрабатывать «шахматную ниву». Прошёл месяц, а со смертью Юрия Тепера всё не могу смириться. И всё же тихо радуюсь, что он много лет был рядом с нами.

Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

06.12.2020

Опубликовано 06.12.2020  04:09

Библиотекарь в роли функционера

Вольф Рубинчик. Просмотрел статью из сборника «История ГШ 1982-1992» о гексашахматном юношеском турнире 1989 г. Приведу несколько фрагментов c минимальными правками:

В истории ГШ-движения страны особое место занял единственный в СССР международный юношеский турнир, который состоялся с 12 по 17 сентября 1989 года в г. Минске. Минский ГШ-клуб проводил это соревнование согласно договору, который был подписан в ноябре 1988 года между Минским горкомом комсомола, Венгерским гексашахматным Союзом и Югославским ГШ-клубом г. Суботица…

В соревновании приняло участие 30 игроков, 18 из них составляли минчане. Согласно договору в турнире участвовало 5 венгерских и 5 югославских ребят, а также по одному участнику прибыло из гг. Москвы и Ульяновска.

В турнире участвовали 4 девушки: И. Судникова, Н. Танана, И. Шлейфман и Л. Эпштейн. Судникова и Танана заняли 7-8-е места с хорошим результатом 5,5 очков. Их успешному выступлению способствовало также то обстоятельство, что лидеры турнира «по-рыцарски» соглашались с ними на ничью.

Интересно, что все 5 югославских участников с 50% результатом разделили 12-18-е места.

Победители были награждены призами, которые выделил горком комсомола. К сожалению, это был последний случай поддержки ГШ-клуба комсомольскими лидерами…

Сроки турнира совпали с турниром «Топ-16» в г. Познань (Польша). В Познань отправились председатель клуба А. Павлович и «неофициальный» лидер клуба В. Яненко. Вся основная работа по организации и проведению турнира легла на зам. председателя клуба Юрия Тепера. Он был зам. главного судьи соревнований и осуществлял все необходимые контакты как со спонсорами, так и с участниками и гостями турнира.

Для истории скопируем и таблицу:

При большом желании фамилии разобрать можно. Любопытно, что будущий гроссмейстер по обычным шахматам Юрий Шульман занял здесь лишь 5-е место – проиграл ключевую партию Андрею Батуро, опередившему его на шаг.

Очевидно, у тебя на турнире была неслабая нагрузка. Что-то вспомнишь?

Юрий Тепер. Помнится очень многое, но давай по порядку.

В. Р. Согласен. Как получилось, что ты стал целым Заместителем Главного Судьи?

Ю. Т. По моей же просьбе. Когда выяснилось, что Павлович и Яненко поедут в Польшу, и вся нагрузка по судейству достанется мне, я сказал, что никогда не судил турниры по швейцарской системе. Сам понимаешь, наука это непростая, тем более в конце 1980-х, когда не было компьютерных программ и жеребьёвка проводилась вручную. Единственное, Яненко сказал, что выделит мне в помощь знатока «швейцарки»: им оказался Валерий Высоцкий, человек в белорусских шахматных кругах достаточно известный (тогда он был директором ДЮСШ, где работал Яненко, а позже возглавил РЦОП по шахматам и шашкам). Мы с Высоцким раньше пересекались, но это отдельная история. Он получил статус главного судьи и отвечал за жеребьёвку, я же следил за соблюдением правил во время игры.

В. Р. Международный турнир на 30 человек наверняка требовал ещё и линейных судей?

Ю. Т. Я взял себе в помощники участников февральского турнира: Андрея Касперовича, Наташу Шапиро, Ивана Захаревича. Главным секретарём назначили Нелли Иосифовну Зезюлькину: она болела за своих сыновей Алексея и Юрия – в итоге они заняли в турнире первые два места – и параллельно выполняла обязанности секретаря. Переводчиком была Вера Гейзовна Ольшинковская, тоже участница турнира в феврале 1989 г. (перворазрядница по обычным шахматам, родом с Западной Украины; в своё время играла в украинских соревнованиях, помнила Леонида Штейна).

В. Р. Она всё время находилась в зале?

Ю. Т. Нет, Вера Гейзовна работала в школе учительницей и помогала только в ключевые моменты (открытие и закрытие турнира, экскурсия в Хатынь). В процессе соревнования мы старались находить общий язык с участниками и представителями команд сами, благо югославы – и отчасти венгры – знали какие-то русские слова.

Играли в помещении Дворца культуры «Минскпромстроя» (за автозаводом). Жили приезжие в общежитии возле стадиона «Торпедо». В организационных вопросах очень помог Юрий Пуцыло.

В. Р. В статье говорится, что ты прямо-таки служил «офицером связи» – осуществлял контакты и со спонсорами, и с приезжими. Что за контакты?

Ю. Т. Первый день турнира ездил в банк, получил деньги на оплату судейства и суточные для иностранцев. После турнира у меня из-за этих денег были проблемы.

В. Р. Присвоил или растратил? 🙂

Ю. Т. Другое. Когда выдавал деньги иностранцам, то не подготовил ведомости и не взял с участников росписи. Cамое интересное, что больше всего ругал меня за это не Костя Ксенофонтов (бухгалтер горкома комсомола – наш клуб числился при горкоме) и не Павлович, а Яненко, формально не занимавший ответственных должностей. Не помню, как я выпутался из этой передряги: Кажется, были отправлены письма в Югославию и Венгрию, чтобы пришло подтверждение… С меня денег не требовали. Н. Зезюлькина потом сказала: «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным». Вот, кстати, ещё припомнил отрывок из детского стихотворения Есенина «Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве»:

Чай, конечно, сладок

А с вареньем – дважды,

Но блюсти порядок

Может, да не каждый.

В. Р. Спасибо, я и не знал об этом стихотворении! А по поводу «чая» на турнире что скажешь?

Ю. Т. Приезжие и судьи питались в ресторане дважды в день: утром и в обед. Грех жаловаться, кормили хорошо. Вспомнился забавный эпизод: я просил в ресторане, чтобы сделали оладьи с мясом, и с удовольствием съел несколько порций. А иностранцы почти не притронулись – не любят они такого.

В. Р. Cтранно… У нас же долгое время делали из драников/колдунов «приманку» для интуристов. А кроме выдачи денег, ещё какая-нибудь «связь с иностранцами» была?

Ю. Т. Я присоединился к обеим экскурсиям: по Минску и в Хатынь (кажется, они прошли в один день). Всюду я старался вставить свои «пять копеек»: перед поездкой в Хатынь что-то читал, просил Ольшинковскую, чтобы она перевела… Когда ездили по городу, нашей переводчицы не было. Я подружился с югославом Атилой Шинко, мы неплохо общались на английском. Во время экскурсии я что-то рассказывал, но не помню, чтобы Атила «передавал дальше». Рассказывал о Минске и журналист Сергей Носов, который тоже поехал на экскурсию.

В тот «день отдыха» меня приглашали сходить с иностранцами в цирк, но я отказался, а вместо этого играл с советскими участниками (Ефимовым и Симкиным) в футбол. Четвёртым у нас был вездесущий Носов.

В. Р. Насыщенная программа, но это один день. Чем занимался в другие?

Ю. Т. Помню, в один из вечеров руководители делегаций Венгрии и Югославии пригласили меня провести меня время в общежитии. Пили венгерскую водку «Палинка» (а может, и «ПалЕнка»), часа два говорили за жизнь. Я рассказывал о своей поездке в Венгрию летом 1988 г. За день до отъезда комсомольцы пригласили иностранцев (взрослых) на банкет. Меня туда не позвали…

В. Р. Видимо, рожей не вышел?

Ю. Т. Кстати, был такой представитель Югославии Шандор Рожа (Юрий Дубашинский позже прокомментировал: «Очень белорусская фамилия!»).

В. Р. А как с игровыми контактами?

Ю. Т. Что называется, спасибо за вопрос – это мои самые приятные воспоминания. Кто-то из иностранных участников предложил мне сыграть в ГШ. Партию я быстро выиграл, благо играл тогда куда лучше, чем сейчас. Остальные участники увидели, что кто-то со мной играет, и тоже захотели присоединиться к процессу… Выстроилась настоящая очередь.

В. Р. Вполне в духе того времени.

Ю. Т. И только я заканчиваю одну партию, как тут же подходит югослав или венгр и говорит по-русски: «Юра, со мной». Обыграл я так человек 10 (а всего их было 12!) Кончилось это «безобразие» тем, что венгр Дьёрдь Гульбан одну партию у меня всё же выиграл. Мы сыграли с ним ещё три партии, общий счёт 2:2.

В последнем туре должны были определять лучшую партию турнира, и Дьёрдь выиграл у Иштвана Миклоша (поставил красивый мат при полной доске фигур). Ему дали один из двух призов, но Зезюлькина высказалась, что не так это делается: должна быть подана заявка, партия прокомментирована… Я попросил Дьёрдя, тогда он что-то написал.

Когда мы беседовали с Атилой Шинко, зашла речь о политике, и он сказал, что не понимает, как может сочетаться политика гласности и перестройки Горбачёва с консервативной политикой премьер-министра Рыжкова. Для меня это был трудный вопрос, я ничего не ответил.

Вспомню ещё одну забавную историю. Я упоминал Ефимова из Ульяновской области, его сопровождал Сергей Лапко. На второй или третий день Лапко куда-то пропал – его не было ни в турнирном зале, ни в общежитии. Потом выяснилось, что он поехал к родственникам в Гродненскую область, но до самого конца турнира так и не появился. А билеты на обратную дорогу у Ефимова не было, он волновался. Я предложил ему одолжить денег, но в последний момент Лапко всё-таки появился на закрытии… Наташа отреагировала оперативно: «Надо обязательно дать ему приз!» Лапко: «Я люблю призы, а за что?» Наташа: «Как главному юмористу».

В. Р. Да у вас там, похоже, все были юмористы-авантюристы…

Ю. Т. Всякого хватало – может, время благоприятствовало. О той осени 1989 г. мне до сих пор очень приятно вспоминать.

Ю. Тепер (справа) в венгерском Дебрецене, октябрь 1989 г. Рядом – Вера Липник.

В. Р. Последний вопрос. Как ты пробился с материалом о турнире во всесоюзную газету «Советский спорт»? Приведу твой шедевр из № за 21.09.1989 целиком, ведь он того стоит 🙂

ГЕКСАГОНАЛЬНЫЕ ШАХМАТЫ

МИНСК. Международный турнир собрал 30 игроков из Венгрии, Югославии и Советского Союза.

Хозяева оказались «негостеприимными», заняв первые три места. Победителем же стал А. Зезюлькин.

Ю. ТЕПЕР

Ю. Т. Кто-то мне подсказал телефон спецкора «Советского спорта» Александра Борисевича (позже – редактора газеты «Прессбол»), добавив, что надо позвонить и сообщить результаты турнира. Я позвонил, пересказал ему материал. Мы перебросились ещё несколькими фразами. Он сказал, что не шахматист и в наши гексашахматы не верит, но ему дали задание осветить турнир, задание он выполнит, а больше его ничего не интересует.

В. Р. Кто же мог дать такое задание?

Ю. Т. Предполагаю, что постарались комсомольцы.

В. Р. А денежки тебе заплатили?

Ю. Т. После публикации я перезвонил, и Борисевич ответил, что за такие заметки гонорар не платят. Но был приятен сам факт, что моя фамилия появилась в многомиллионном «Советском спорте», да ещё на первой полосе 🙂

Летом 2019 г.

В. Р. Ладно, будем закругляться. Спасибо за беседу.

Ю. Т. Завсегда пожалуйста!

Опубликовано 30.10.2019  22:19

Памятный 1989 год

Вольф Рубинчик (cлева). Ну что, созрел для воспоминаний о годе, в котором минский гексашахматный клуб расцвёл, аки вешний сад?

Юрий Тепер (справа). Да, постараюсь вспомнить, как оно было.

В. Р. В вашем сборнике «История ГШ 1982–1992» имеется недурственная статья А. Павловича о первом международном турнире по ГШ в Минске. Кое-что процитирую:

Вершиной ГШ-движения в Советском Союзе является первый международный турнир, посвящённый 20-летию издания журнала «Служба Быта Беларусі», который состоялся со 2 по 6 февраля 1989 года в столице Белоруссии – г. Минске…

Минский ГШ-клуб выставил практически всех сильнейших игроков: В. Яненко, В. Некрасова, Ю. Тепера, Ю. Бакулина и В. Вашкевича. Школьный клуб также выставил своих лидеров: А. Батуро, Е. Левитана и активных членов, семиклассников Д. Унучека и Ю. Мишурова. ГШ-клуб из Москвы представляли вице-президент международной федерации ГШ и председатель всесоюзного клуба «Шесть граней» Михаил Рощин, лидер московских гексашахматистов Сергей Цыганков. Федерацию ГШ Ульяновской области (единственную в СССР) представляли Сергей Лапко и Виктор Кабанов. Венгерская и югославская федерации также привезли лучших игроков. В итоге турнир собрал рекордное количество участников из проводившихся в СССР соревнований по ГШ – сорок два!..

Настала минута торжественного награждения и закрытия соревнований. В президиуме почетные гости, руководители делегаций Венгрии и Югославии – Михай Геленчер и профессор, доктор Шандор Шомоди, организаторы соревнования В. Ивановский, А. Аврутин, А. Павлович и председатель Всесоюзного клуба «Шесть граней» М. Рощин, а также переводчица и участница турнира Вера Ольшинковская. Появляется зам.министра бытового обслуживания республики В. С. Розум. Начинается награждение памятными призами и грамотами первых трёх призёров турнира [В. Яненко, Г. Мацьковяк, Л. Сираки]. Победитель турнира также получает переходящий кубок Суботицкого ГШ-клуба и югославский комплект гексагональных шахмат фабричного изготовления. Специальный приз получает самый юный участник турнира – минский семиклассник Андрей Батуро…

Но вот всё закончилось, настала минута расставания. И как всегда в такие минуты, в груди что-то сжимается… Но мы знали, что нас ждут новые соревнования и новые встречи! Этот турнир, как никакой другой по ГШ, получил широкое освещение в печати и на телевидении республики.

Ю. Т. Помогал Саше писать эту статью. Мы обсуждали, не дать ли её за двумя подписями, но решили, что лучше за одной (в сборнике и без того немало наших общих материалов). У Павловича было больше информации и возможностей следить за происходящим. Сам понимаешь, участник турнира всегда больше сосредоточен на своей игре. Даже если видишь остальные партии, то мало внимания обращаешь на увиденное – во всяком случае, у меня так часто бывает.

Считаю, статья получилась именно потому, что была написана эмоционально, с душой.

В. Р. По-моему, Александр Альбертович Павлович – вообще душевный человек (когда-то мы с ним и марьиногорцем Константином Балаховским организовывали массовый турнир к столетию «Нашай Нівы»). Взгляни, как он подписал мне книгу:

Паўлавіч – это моё отчество. А почему А. П. не играл в минских турнирах, но при этом без отбора участвовал в международных соревнованиях?

Ю. Т. Сложный вопрос, боюсь наговорить лишнего и обидеть моего старого друга. Официальная версия – большая загруженность при подготовке к турниру и при его проведении. С этим не поспоришь, но, возможно, Саша боялся, что из-за перегрузки плохо сыграет и лишится права поехать «в Европу». Он согласовывал этот вопрос с «комсомольским куратором» нашего турнира В. Ивановским и с неформальным лидером клуба В. Яненко. Нам было объявлено лишь решение, что Павлович является судьёй соревнования и, как председатель минского клуба, будет играть в международных турнирах. Не скажу, что всё это мне очень понравилось, но спорить и конфликтовать – себе дороже. К тому же у меня тогда набралось столько личных проблем, что удивляюсь, как вообще сумел достойно сыграть.

В. Р. Если не секрет, что за проблемы?

Ю. Т. Раз уж спрашиваешь, то изволь услышать. Турнир начался 2 февраля 1989 г., в четверг. 29 января, в воскресенье, умерла моя бабушка. В тот день мы с Наташей Шапиро собирались идти на спектакль еврейского театра из Москвы, я с трудом достал билеты. Пришлось отдать Наташе один билет, договорившись о встрече у ДК МАЗ, свой же я перед этим продал. Как выяснилось, зря. С Наташей пришёл её младший брат Глеб, который хотел попасть на спектакль…

30 января были похороны бабушки. А 31 января, за два дня до турнира, умер дядя Изя – Изар Львович Марголин.

В. Р. Да уж, ситуация… Как ты вообще решился играть? И как к этому решению отнеслись родные?

Ю. Т. Отнеслись спокойно, только сказали, чтобы я не пропустил похороны. Они состоялись 2 февраля после полудня. Мы должны были играть по 2 партии в день, я договорился, что одну сыграю с утра, а во второй партии мне найдут соперника, который согласится на ничью – так и получилось. Что касается морального состояния, то для меня было важным хорошо сыграть вопреки обстоятельствам. Бабушка никогда особенно шахматами не интересовалась, а в память дяди Изи я, надеюсь, не осрамился.

В. Р. Он любил шахматы?

Ю. Т. Дядя играл слабо, но за игрой (не только моей) следил. Вообще хочу о нём сказать несколько слов, тем более что он был ветераном войны. Юморист, мастер на все руки (что не так часто встречается у евреев), очень добрый человек. Помню, когда в 1975 году я готовился поступать в институт, к 30-летию Победы была актуальна военная тематика. Помню, он по этому поводу шутил: «Напиши так: “Мой дядя самых честных правил четыре года воевал, ни одного немца не убил”. И обязательно закончи: “Смерть немецким оккупантам!”» Ещё помню, когда в 1972 г. я показывал ему записанную партию (фамилия соперника была Ходский), которую я выиграл, он заметил: «Как Фишер у Спасского». Какое-то созвучие есть… Он работал инженером-строителем, на практике отлично знал все строительные работы и помогал нам при ремонте квартиры (естественно, бесплатно). Здоровье у него было неважное – проблемы с желудком, развилась болезнь Паркинсона – но держался до последнего.

Думаю, он понял бы моё решение.

В. Р. Теперь всё ясно. Кто из твоих учеников играл в турнире?

Ю. Т. Их было трое – уже упомянутая Н. Шапиро, Андрей Касперович и Иван Захаревич.

В. Р. О Захаревиче впервые слышу…

Ю. Т. Интересный, как сейчас бы сказали, «чел». Второразрядник по обычным шахматам, он более успешно играл в шашки, в гексашахматы – слабо, но интерес проявлял. Сам из Ивье Гродненской области. Собирал исторические материалы, в том числе и по истории местных евреев. Может, как-нибудь покажу тебе его записи, хотя расшифровать их непросто. Мне с такими людьми всегда было интересно общаться.

В. Р. А Наташа уже имела опыт в ГШ?

Ю. Т. Нет, это был её первый турнир. Я с самого начала (она поступила на естествознание осенью 1985 года) пытался её заинтересовать, но не получалось. Наташа была очень самостоятельная девушка: если с чем-то не соглашалась, то убедить её было практически невозможно. Неожиданно в декабре 1988 г. на вузовском турнире в Пинске она попросила: «Научи гексашахматам». Правила освоила быстро – впрочем, почти все шахматисты осваивают ГШ с первого раза, а нюансы постигла в процессе игры. В своём стартовом турнире она выступила достойно (4 из 9) – сказался крепкий спортивный характер и желание бороться.

А. Касперович также набрал 4 из 9 – его «звёздный час» наступит годом позже (ульяновский турнир 1990 г., 2-е место). Он станет для меня очень неудобным противником.

В. Р. Что ж, расскажи о себе, любимом, ставшем к тому времени и гексашахматным мастером спорта, и зампредом столичного ГШ-клуба.

Ю. Т. Стартовую партию играл с югославским участником Кароем Сабо.

В. Р. А имя и фамилия – венгерские?

Ю. Т. Все югославы приехали к нам из города Суботицы на границе с Венгрией, и значительную часть населения там действительно составляли венгры. Тамошние гексашахматисты постоянно играли в венгерских турнирах, а о ГШ в других городах бывшей Югославии я и не слышал.

Партия получилась хорошая, в динамичной борьбе выиграл пешку, потом ещё одну, создал проходную – и соперник отдал за неё фигуру. В конце оба были в сильном цейтноте: соперник из-за недостатка времени на игру (контроль был по 2 часа на партию каждому), а я боялся опоздать на похороны дяди. Потеряв фигуру, Карой сдался, и я на такси поехал на траурное мероприятие. Успел.

Во втором туре оформили мне ничью с Владимиром Папкиным (дебютантом турнира, в итоге занявшим 33-е место). Думаю, выиграл бы у него без проблем.

В. Р. Поминки по дяде были?

Ю. Т. Да, причём у нас дома. Удивило меня то, что к концу дня я почти не чувствовал скорби. Видимо, это психологически объяснимо – невозможно всё время горевать. Вечером ещё заехал в РДШШ, где мы играли, принял сочувствие участников. Наташа с Вашкевичем имела выигранную позицию, но из-за нехватки опыта проиграла. А с утра надо было участвовать в третьем туре. Как уже упоминал, играли по две партии в день; лишь в заключительный день (6 февраля) состоялся один тур.

С Чайчицем в 3-м туре получилась быстрая ничья…

В. Р. Договорились?

Ю. Т. Нет, просто преимущества получить не удалось, а рисковать я не стал. Вообще, я говорил уже, что Виктор Чайчиц – очень крепкий игрок. Долгое время он шёл в лидерах, но на финише опустился на уровень 50%. Более удачно сложилась партия с Андреем Батуро.

Ю. Тепер во время партии 4-го тура

В. Р. У Андрея ты выиграл?

Ю. Т. Да, и партия прошла интересно. Сначала я пожертвовал ферзя за 3 фигуры, потом поймал ферзя на вилку слоном, а 2 фигуры остались в качестве «процентов». В конце концов провёл пешку в ферзи. Преимущество имел подавляющее, но времени не хватало, боялся его просрочить. Но просрочил время как раз Андрей, и я вышел на «плюс 2».

В 5-м туре предстояла партия с Владимиром Вашкевичем.

В. Р. И как она сложилась?

Ю. Т. Да никак 🙂 Вашкевич опоздал почти на 2 часа – проспал. Предложил мне сыграть партию – я отказался. После того как мне уже поставили очко в таблицу, трудно было перестраиваться на борьбу. Многие наши, особенно Вячеслав Яненко, осуждали меня за отказ. Возможно – точно не знаю – из-за этого злосчастного очка меня не взяли в Суботицу в мае и на чемпионат Европы летом. Включили Бакулина, который набрал в Минске на пол-очка меньше.

В. Р. «Интриги, скандалы, расследования» 🙂 Ты сам как-то говорил, что халявные очки впрок не идут?

Ю. Т. В данном случае это изречение оправдалось полностью. В шестом туре в сложной позиции (моей оппоненткой была Гражина Мацьковяк из Польши) я зевнул ладью и сразу сдался. А в следующем туре в сражении с Владимиром Некрасовым мне в решающий момент просто не хватило спортивного счастья.

В. Р. Вус же трапылось, как сказали бы одесские евреи?

Ю. Т. Всех подробностей уже не помню. Вроде бы у меня было лишнее качество на фоне обоюдного цейтнота. В условиях колоссального напряжения я где-то не выдержал и ошибся, проиграл. Возможно, это была самая моя напряжённая партия за всю ГШ-карьеру. Многие участники подходили после партии ко мне и сочувствовали. Подошёл и А. Я. Ройзман, сказал: «Я был уверен, что ты выиграешь».

В. Р. Не думал, что Абрам Яковлевич интересовался ГШ. Помню, летом 2003 г. он иронично бросил Сергею Корчицкому, пришедшему на заседание редколлегии журнала «Шахматы»: «Что, Корчицкий, опять пришёл свои гексашахматы продвигать?»

Ю. Т. Может, Ройзман и не знал все правила ГШ, но игру понимал. Кстати, я одновременно должен был играть в «его» турнире, первенстве РДШШ по обычным шахматам.

В. Р. Успел?

Ю. Т. Да. В РДШШ игра начиналась в 12 часов, у нас – в 10. В 12 я подошёл к своей «классической» доске, сыграл 1.е2-е4 и пошёл играть с Некрасовым. Мой соперник по обычным шахматам был глухонемым, пришлось отвести его в комнату на том же 2-м этаже и показать, что я играю в другом месте. После поражения от Некрасова у меня с Зубовым (или Зуевым?) оставалось примерно 35 минут. Та партия оказалась «лёгкой прогулкой» – выиграл почти без сопротивления.

В. Р. А после этого же надо было снова играть в ГШ?

Ю. Т. Да, играл с Кошевым… Нет, не Олегом, его звали Дмитрий. Один из выпускников ДЮСШ, будущий кмс (в 1993 г. я встретился с ним в вузовском личном первенстве Беларуси, свёл вничью). В партии 1989 г. при явном преимуществе у меня ничего решающего не находилось, а в конце вообще могло быть хуже, но сыграли вничью.

В. Р. Короче, плюс от Вашкевича на пользу не пошёл… Какое было настроение перед финишем?

Ю. Т. Боевое. В своё время очень нравилась песня Н. Добронравова и А. Пахмутовой «Звёзды Мехико» про Олимпиаду 1968 г., особенно начало:

Будет последний бой,

Самый последний бой.

Все свои раны и все свои травмы

Мы увезём с собой…

В. Р. Позже предпоследнюю строку, как видно, переделали на «Все свои травмы и все свои радости»…

Ю. Т. Может, для того, чтобы песня не звучала слишком мрачно. Но вернёмся к турниру. От результатов последнего тура зависело, кто из минчан получит право на заграничные поездки. Соперник попался серьёзный – венгерский международный мастер Миклош Коложвари. Играл я чёрными. В начале у соперника было чуть лучше, он выиграл пешку, но дал мне взамен получить давление.

В. Р. Твоя любимая игра 🙂

Ю. Т. Не возражаю. Из-за этого давления он просмотрел потерю фигуры. В окончании я играл хорошо, соперник сдался в позиции, где можно было ещё сопротивляться. Видимо, почувствовал, что я победу не упущу. В итоге я завоевал место в десятке при весьма достойной игре. Надеялся, что этот результат даёт мне право на участие во всех зарубежных турнирах (Суботица, чемпионат Европы в венгерском городе Татабанья, открытый чемпионат Венгрии в г. Гардонь), но досталась мне самая невостребованная поездка в Гардонь (ноябрь).

В. Р. Как принимались решения о «командировках»?

Ю. Т. Опять-таки, затрудняюсь сказать точно. Павлович получил основные поездки «по должности», Яненко, Некрасов и Вашкевич обошли меня в турнире. Почему вместо меня включили Бакулина, не знаю, но могу догадываться (см. выше). Возможно, не зачли очко от Вашкевича… Прямо мне никто ничего не сказал. Павлович тогда из-за меня ссориться с Яненко не хотел. Александр говорил мне: «Бакулин вряд ли поедет, у него в нархозе государственные выпускные экзамены, и скорее всего, поедешь ты». Я удовлетворился этим ответом, но получился «новый поворот» – Бакулин взял академический отпуск и поехал в Суботицу, а «на Европу» он поехал по лучшему рейтингу. Мне «подсластили пилюлю» предложением поехать в мае в Калинин, на всесоюзный турнир. Мы в «великом княжестве Тверском» ещё не были, и я согласился свозить мою институтскую команду на волжские берега. До того в апреле у нас был турнир вузов по обычным шахматам, где моя команда победила во втором финале (9-20-е места, т. е. заняла 9-е место). В главный финал, прошедший в Пинске (декабрь 1989 г.), команда не попала, подробности этого непопадания я вспоминать не стану. А в Калинине – без пяти минут Твери – было очень даже неплохо.

В. Р. Ты же оттуда привёз кубок, фото которого публиковалось к твоему юбилею?

Ю. Т. Точно, а могло быть два кубка, если б я выиграл в дополнительном блицтурнире. Об этом сказано в статье из сборника.

В. Р. Статью читал. Почему всё же не получилась партия с Андреем Жупко?

Ю. Т. Когда один соперник побеждает другого, это значит, что он либо сильнее играет, либо лучше настроен. В данном случае было и то, и другое. Зато запомнился комбинационный удар в партии с Рощиным. Когда после партии местные любители обычных шахмат попросили показать примеры ГШ-комбинаций, я воспроизвёл тот эпизод; показалось, что они были удовлетворены. А еще были прекрасная майская погода, отличная компания, приятные прогулки по Калинину и вечерняя игра в бридж. Я научил бриджу своих учеников: Наташу Шапиро, Андрея Касперовича и Дмитрия Унучека, ученика Павловича. Ещё, помню, смотрели в гостинице юмористические передачи. Была пародия на Урмаса Отта, а другой пародист изображал тренера сборной СССР по футболу, рассуждавшего о предстоящем матче со сборной Турции. На вопрос: «Вы считаете, что ваша команда нашла свою игру?» следовал ответ: «Игру нельзя найти… Игру можно купить. Вот мы в нашей команде покупаем разные игры: шахматы, шашки, нарды, домино».

В. Р. Тогда ха-ха. По Москве на обратном пути прогулялись?

Ю. Т. Очень мало. На обратном пути Наташа вышла из поезда в Борисове, я же заявился на работу с кубком, демонстрируя свой успех. Все меня поздравляли, но зав. библиотекой Г. И. Волынец сказал, что лучше бы на кубке было выгравировано, за что его вручили. Я ответил, что и так доволен, что мне и так поверят, что я этот кубок не купил и не украл.

В. Р. А о политике что-нибудь вспомнишь? Разгар же, перестройки же…

Ю. Т. Мой коллега Юрий Дубашинский написал частушки о съезде народных депутатов. Там было 6 или 7 куплетов, я запомнил один:

Кто собаке яйца лижет,

Кто по фене ботает.

Съезд идёт, контора пишет,

Дураки работают.

В. Р. Забавная частушка. Жаль, что нема продолжения: люблю такой городской (около)политический фольклор.

Ю. Т. Затем я съездил в Польшу (Радом) на турнир по обычным шахматам. В том же году в сентябре состоялся в Минске международный юношеский турнир по ГШ, где я поработал заместителем главного судьи. Турниры в Венгрии-1989 упоминал ранее. Если будет возможность, ещё поговорим.

В. Р. Спасибо за беседу. Жду продолжения.

Опубликовано 11.10.2019  16:23

Насыщенный 1988-й год

Вольф Рубинчик. Ты долго собирался рассказать о гексашахматных событиях конца 1980-х годов. Почему так долго? Может, из-за того, что у тебя наступил спад в игре?

«Говорящие головы» в августе 2019 г.

Юрий Тепер. Слишком много материала, особенно если говорить о 1989-м. В 1988 году событий было меньше, хотя тоже хватало. Нет, дело не в спортивных показателях – я не ставлю себе целью что-то приукрашивать.

В. Р. Хорошо, продолжим «живую историю». И первый вопрос лобовой: почему ты перестал занимать высокие места в гексатурнирах?

Ю. Т. Действительно, в Минске и Ульяновске я остался в «минусе», в отборочном турнире к чемпионату мира набрал всего 50%. О причинах я тогда не задумывался, сейчас тоже затрудняюсь их определить. Скорее всего, мало работал над собой (точнее, не готовился вообще). К турнирам по переписке относился тогда как к обузе, партии анализировал редко.

В. Р. Появились другие интересы? Это как-то связано с перестройкой? Захватила политика?

Ю. Т. Пожалуй. Период 1988–1991 гг. – самый для меня «политизированный». С весны 1988 г. я ходил на «философские четверги» моего ровесника, кандидата философских наук Александра Грицанова (умер в 2011 г. – ему было всего 52) во Дворец Белсовпрофа, посещал заседания политического клуба «Современник», которым руководил Лев Кривицкий. В Минск приезжало множество интересных людей – политиков, журналистов, писателей, артистов. Я бывал на разных лекциях и встречах. Подробности помню плохо; главное – было интересно.

В. Р. Конечно, тут уж не до шахматишек… Но, может, всё-таки расскажешь что-то конкретное?

Ю. Т. Вспомню о «Что? Где? Когда?» в Минске. Клуб «Современник» числился при горкоме комсомола, и комсомольцы просили нас оказать помощь. В конце мая во Дворце пионеров и школьников состоялась игра «ЧГК». Приезжали известные знатоки – А. Бялко, А. Друзь и другие. Участвовала минчанка В. Голубева. Горком просил помочь в организации игры – просмотреть вопросы, отобрать подходящие, отредактировать. Многие члены клуба, и я в том числе, с удовольствием занимались этой работой. Вопросы были почти все интересные. На один из них я знал ответ, а знатоки не ответили…

В. Р. Похвались эрудицией!

Ю. Т. Перечислялось несколько героев Конан Дойла, и среди них бригадир Жерар, а вопрос был такой: «Кто из этих героев имеет отношение к нашему городу?» За много лет до того я слушал по белорусскому радио инсценировку рассказа о бригадире Жераре «Засада в Минске», так что сразу дал ответ. Знатоки же той передачи не слышали и назвали профессора Маракота – «погружаемся в Маракотову бездну».

Фрагмент из публикации А. Стуловой, газета «Вечерний Минск», 16.06.1988

В. Р. Любопытные, однако, были у них ассоциации в связи с Минском…

Ю. Т. Автор вопроса получил приз. Нам дали пропуска, и я присутствовал на той игре. Знатоки победили 6:4.

Кстати, я надеялся, что игру покажут по телевизору; взял с собой гексагональную доску, специально выданную Павловичем. Надеялся и на то, что получится задать вопрос о ГШ, но организаторы его «зарубили».

В. Р. Надеюсь, когда-нибудь появится отдельный материал об участии в «ЧГК» белорусов – как зрителей, так и знатоков (случайно, что ли, я смотрел почти все передачи в 1980-90-х годах? ;)) Фигура шахматного композитора Владимира Лебедева из Пинска, в 2002 г. – обладателя «Бриллиантовой совы», думаю, заняла бы в таком материале не последнее место…

В. Лебедев в 2014 г. Скриншот из репортажа ТРК «Варяг»

Впрочем, и тема общественно-политической жизни БССР на рубеже 1980–90-х гг. не очень-то раскрыта. У некоторых авторов эта жизнь сводилась к становлению Белорусского народного фронта, а ведь активность проявлял не только БНФ… (Между прочим, в пылу борьбы с «партноменклатурой» его руководители прошляпили появление «третьей силы», которая поддержала А. Лукашенко.) Но вернёмся к «нашим баранам». Почему в апреле 1988 г. ты не отправился в Москву на турнир с участием Имре Ботко, одного из сильнейших гексашахматистов мира?

Ю. Т. В середине апреля в Минске проходил турнир среди вузов БССР, надо было готовить и выставлять команду пединститута.

В. Р. И как сыграли на «универсиаде»?

Ю. Т. Это был не всебелорусский, а зональный турнир среди 8 команд. Играли в РДШШ, заняли 5-е место, а в финал выходили 4 команды. У нас практически не было шансов попасть в эту четвёрку: две команды института физкультуры и «нархоз» находились вне конкуренции. С могилёвским машиностроительным институтом и коллегами из Бреста ещё можно было бороться, но, как я уже говорил, ММИ был для нас очень трудным соперником… В общем, мы проиграли могилевчанам 2:4 и Бресту 2,5:3,5. Обошли только мозырский «пед», БТИ (технологов) и БИМСХ. У нас играли перворазрядники, а для выхода в финал всё-таки требовались кандидаты в мастера.

О московском ГШ-турнире, как и о последующих, написано в нашем самиздатовском сборнике… По итогам турнира Александр Павлович и Юрий Бакулин ездили в Венгрию – об этом уже шла речь.

В. Р. В мае ты сыграл в турнире, посвящённом открытию в Минске клуба «Три слона» (при школе, в которой работал Павлович)…

Ю. Т. Разбивка на группы привела к тому, что уже на старте пришлось играть с Яненко и Вашкевичем. Я им проиграл, и проигрыши пошли в зачёт финала. В оставшихся партиях финала сыграл неплохо – набрал 3 очка из 6. Записи не велось – играли с контролем 0,5 часа на партию. Такая плотность в таблице бывала редко: Павлович с 4 очками занял 3-е место, я с тремя поделил 7-8-е… Вообще, во всех турнирах 1988 г. качество игры у меня было выше, чем результаты.

В. Р. Среди призёров 1988 г. – В. Вашкевич и Ю. Бакулин…

Ю. Т. Вашкевич был учеником В. Некрасова. Дебютировав в Москве, быстро выдвинулся в ведущие гексашахматисты. Некрасов так характеризовал игру своего ученика: «Играет по-хорошему нагло» (или «нахально»). Вашкевич смело шёл в борьбу, никого не боялся, хорошо понимал позицию и точно считал варианты. В обычных шахматах имел І разряд, т. е. особых успехов не добился. Одно время работал ГШ-тренером, но собрать группу ему не удалось. Лучший результат Вашкевича – 2-е место на международном турнире в Субботице (Сербия, тогда ещё в составе федеративной Югославии) с очень сильным составом.

В. Р. А вот Бакулин, твой тёзка, наверх поднимался долго.

Ю. Т. Юра не просто мой тёзка, но ещё и ученик. Валерий Буяк в начале 1985 г. дал статью о ГШ в газете «Советская торговля», а Бакулин, перворазрядник по шахматам, работал в магазине и выписывал эту газету. Заинтересовался новой игрой, написал Буяку. Тот дал ему мой адрес. Мы жили рядом и часто играли между собой. В конце августа 1985 г. Юра выступил в Москве в турнире на приз газеты «Московский комсомолец», где занял 6-е место. Пик его успехов – 1988–1991 годы. Играл он тогда много по переписке и прошёл хорошую школу анализа.

С Бакулиным у нас сохранились хорошие отношения. Играл он позиционно, «от обороны», с упором на технику, но при необходимости мог и «подкрутить».

В. Р. В Москве отличился Андрей Батуро…

Ю. Т. Это единственный ученик Александра Павловича, добившийся в ГШ высоких результатов. Андрей играл аккуратно, хорошо считал варианты, можно сказать, был игроком универсального стиля. Успехам в ГШ способствовало то, что он занимался обычными шахматами. Ты сам говорил, что помнишь его игру в «классике»…

В. Р. Партии Андрея, сыгранные в Минске и на выезде, cтёрлись из памяти, а запомнился он мне как весёлый, доброжелательный товарищ. Где-то он сейчас?

Пинск, осень 1991 г. У корабля-памятника, что стоит на набережной (А. Батуро – второй справа)

Ю. Т. Ещё в Москве играла сильная ульяновская четвёрка – А. Жупко, С. Лапко, В. Кабанов и Е. Свистунов – а также московское трио, С. Соколов, С. Цыганков и Б. Ланин. Не забудем о четырёх венграх… Остальные игроки были слабее, но могли преподнести сюрприз. Так, Гончаров однажды дал вечный шах Бодору.

В. Р. О Ланине раньше мы не говорили.

Ю. Т. Он дебютировал в апреле в Москве, и тогда Павлович говорил мне, что у него с Ланиным был конфликт. Я спросил у Бориса, что случилось, он ответил: «Павлович потерял фигуру и бросил записывать партию. Я сказал ему, что по положению запись обязательна и потребовал вести запись, вот и весь конфликт».

В. Р. Кто-то и не стал бы обращать внимания на такие «мелочи», как положение… Но у тебя с Ланиным конфликтов не было?

Ю. Т. Наоборот, мы подружились, хоть я и проиграл ему в первом туре (тоже поспешил и потерял фигуру). Кстати, на Всесоюзных Молодёжных играх 1977 г. Ланин играл в одной команде с Г. Каспаровым за сборную Азербайджана – понятно, не в гексашахматы. Он сам из Баку, окончил филфак Бакинского университета. Ожидалось, что сыграет в Ульяновске-1987, но тогда не приехал.

В Москве Ланин поселился примерно в начале 1988 г. Он известный филолог, автор книг (одна из них – о русских писателях-эмигрантах – есть в библиотеке нашего педуниверситета), ныне – доктор наук и профессор. Мы с ним много беседовали на еврейские темы, также на литературные и исторические. Он приезжал в Минск на ГШ-турнир 1990 года, встречались мы и в Калинине/Твери в мае того же года (останавливались тогда в одном номере гостиницы). Его брат Роман, у которого я выиграл в минском турнире 1990 года, жил тогда в Баку, сейчас – в Израиле. Ещё добавлю, что в 1990 г. Борис вёл ГШ-отдел в журнале «Народное образование». Сейчас связь с ним прервалась, но как-то видел Ланина по телевизору, на канале «Культура» в программе А. Архангельского. Обсуждались школьные вопросы.

В. Р. Да, по всей видимости, человек незаурядный. Ну, а что скажешь о своей игре в 1988 г.?

Ю. Т. Сам знаешь, бывает, что выкладываешься – а результата нет. Если бы я искал оправдания, то мог бы сослаться на то, что перед ульяновским соревнованием мы переезжали на новую квартиру (с ул. Платонова 19-20 на ул. Короля 26-10). 23 июля был «главный переезд» на грузовиках, а вечером я уже ехал в новый минский аэропорт, чтобы лететь в Ульяновск. Прилетели около 2 часов ночи. Ульяновцы звонили мне в Минск (уже на новую квартиру) и сказали, куда ехать в гостиницу. Я добрался туда на такси. Утром встал – и сам удивился: самочувствие прекрасное, ничего не болит. Позавтракал и пошёл в знакомое место, где мы играли в 1987 г. Так что ссылаться на усталость не могу. Особого желания играть после перелёта не чувствовал, но постепенно входил в тонус.

Ю. Тепер в Ульяновске-1988

В. Р. Как обстояли дела после упомянутого поражения Ланину?

Ю. Т. Во втором туре проиграл Ш. Бодору (об этой партии тоже уже упоминалось – в материале о Венгрии). В третьем туре победил Дорохова, в четвёртом – Рутковского (или Рутковски). Дальше всё пошло наперекосяк. В партии с Лапко имел лишнюю фигуру, но потерял качество – и ладья оказалась сильнее двух лёгких фигур, хоть король соперника и был в опасности. С Жупко в 6-м туре в ничейной позиции просрочил время.

В. Р. Кстати, какой был контроль?

Ю. Т. 2 часа на 40 ходов и 1 час до конца партии.

В. Р. «Классика»… Как же можно было просрочить время? Ты же не тугодум!

Ю. Т. Я почему-то решил, что второй контроль – час на 20 ходов, как практиковалось в гроссмейстерских турнирах по обычным шахматам. Спокойно дал флажку упасть. Из-за этой партии поссорился с Жупко, не пожал ему руку. На следующий день разобрался и извинился. Ситуация была – глупее не придумаешь. А в 7-м туре в позиции с лишней ладьёй (ферзь и 2 ладьи против ферзя и ладьи) пропустил угрозу и получил мат. Моим «обидчиком» был Русанов – дебютант из Украины, который после пяти поражений подряд одержал 4 победы.

В двух последних турах я одолел Гончарова и Соколова, но это уже мало что решало.

В. Р. И настроение было «никакое»?

Ю. Т. Да в целом нормальное, хотя проигрыши, конечно, расстраивали. Я жил в номере с Соколовым, Ланин – с Цыганковым. Почти всё свободное время проводили вместе. В «чисто московском» номере был телевизор – помню множество интересных передач об истории. Смотрели мы их и обсуждали. Ещё показывали баскетбольный матч – сборная СССР под руководством Александра Гомельского готовилась к Олимпиаде и играла с клубом НБА. Один матч из трёх наши выиграли. Запомнилась зажигательная мелодия в решающий момент матча: «Красная армия всех сильней!»

«Выбил» нам Лапко талоны на питание – такое приключилось впервые. Всё было бы прекрасно, если бы лучше выступил…

В. Р. Так, о Венгрии мы говорили в июле… Что скажешь за отборочный турнир?

Ю. Т. Ездили мы с Бакулиным; почему не поехали остальные, не помню. Результат опять не блестящий: 4,5 из 9. Неудачно стартовал (1,5 из 6), на финише победил Волкова, Рощина и Кабанова, вышел на 50%. Получил звание мастера ГШ; надеялся, что этого хватит, чтобы попасть «на Европу». Не получилось.

В. Р. А сколько тогда было мастеров по гексашахматам?

Ю. Т. Сложный вопрос. Давай лучше о Бакулине: он боролся за победу в турнире, но на финише уступил Лапко и Цыганкову, занял 3-е место.

Запомнился перестроечный Арбат, который мы с Бакулиным прошли из конца в конец (просто смотрели на картины, самиздат, шашлычников). Ещё помню, что в поезде на обратном пути было очень холодно – ноябрь выдался морозным. Я не ложился, всю ночь просидел в пальто. В 1989 г. результаты были получше, но об этом в другой раз.

Вот припомнил, что своё тридцатилетие в июле 1988 г. отметил хорошей победой над перворазрядником Рачицким. Тот турнир среди перворазрядников по обычным шахматам я провёл хорошо, но он мне ничего не дал. До «титула» кандидата в мастера оставалось ещё 13 лет.

В. Р. Что ж, спасибо… Жду повествования о более удачном 1989-м годе.

Опубликовано 23.08.2019  15:33

Год Чернобыля сквозь призму шахмат

Вольф Рубинчик. Мы говорили о 1984-м и 1985-м годах, о 1987-м, немного – о 1988-м и 1989-м… О событиях 1986 года ты не хотел говорить. Что подвигло изменить решение?

Юрий Тепер. Одна встреча в феврале этого года. Сильно простудился, сидел в поликлинике в очереди на анализ крови. Мужчина передо мной оказался очень словоохотливым: рассказывал о себе, расспрашивал о моих целях. Когда он сказал, что его тесть – известный психолог Яков Коломинский, а фамилия его самого – Каганов, меня осенило: «А мы с Вами в шахматы не играли?» «Наверно, играли», – ответил Александр. И я вспомнил, что было это как раз в 1986-м. Тут впору процитировать тургеневский романс «Утро туманное, утро седое»: «Нехотя вспомнишь и время былое, / Вспомнишь и лица, давно позабытые».

В. Р. У меня 1986 год ассоциируется не с русским классиком, а с Чернобыльской катастрофой. Думаю, для многих жителей Беларуси 1980-е делятся на «до» и «после»… Сам я в начале мая попал в больницу, пролежал там несколько дней. Впрочем, шахматы никуда не делись. Сразу после выписки участвовал в сеансе, который Виктор Купрейчик дал на открытом воздухе. Собралось человек 25-30. Со своим тогдашним третьим разрядом я, конечно, вскоре проиграл, но получил сувенир – книгу с автографом гроссмейстера.

Ю. Т. Наташа Гараева (гексашахматистка – о ней упоминалось, например, здесь), работавшая в Речице Гомельской области учительницей, вспоминала, как в 1986-м вывозила школьников на оздоровление куда-то в Россию. Ей было очень тяжело, прежде всего морально. Никто не знал, сколько «это» продлится, будет ли вообще возвращение в Беларусь… Как будто вернулся 1941 год.

Но начался 1986-й неплохо. В январе шахматная команда сотрудников пединститута им. М. Горького принимала участие в первенстве города среди преподавателей и сотрудников вузов – иначе это называлось спартакиада «Здоровье». Проводилась спартакиада к тому времени лет 20. Состав команды – 4 мужских доски плюс 1 женская. У нас сильны были 3 доски: на 1-й преподаватель математики Вадим Кузьмич Пономаренко, на 2-й – физик Олег Алексеевич Новицкий. Я сидел за 3-й.

Фото из московского журнала «64-ШО», № 8, 1986

В. Р. Почему ты так «низко пал»? Или то была тактическая хитрость?

Ю. Т. Уже не помню, как мы распределяли между собой доски. По силе игроки были примерно равны, к тому же мы выступали вместе много лет, сохраняли хорошие личные отношения. В общем, обид я не таил.

Небольшое отступление. Канун 1980 года, рабочий день. В кабинете у Новицкого мы втроём играли «на высадку».

В. Р. Может, и горячительными напитками запивали сбитые пешки?

Ю. Т. Конечно… нет. Как только мы зашли, Олег нам что-то налил и сказал: «Я уже сегодня пил. Для уравнения шансов предлагаю и вам “нарушить режим”». Мы с удовольствием подчинились.

В. Р. И не боялись начальства?

Ю. Т. В период «застоя» умеренное употребление (иногда и неумеренное) воспринималось спокойно, антиалкогольная кампания началась позже.

В. Р. Вернёмся к турниру 1986 г. Итак, на первых досках у вас проблем не было? А на других?

Ю. Т. Об остальных не будем; кое-что получалось и там, но основные очки брали мы втроём. Итак – первый тур, победа над командой института народного хозяйства (3:2). Второй тур – играем с моей альма-матер, институтом культуры. Тогда и встретился я с упомянутым Александром Кагановым, пережив неприятный конфуз.

В. Р. Ой, шо такое?

Ю. Т. Когда я учился в институте, сильных соперников у меня там не было. О спартакиаде 1986 г. я ничего не знал, а неприятности начались ещё до старта. Пришёл О. Новицкий и сказал: «У меня распух глаз, надо идти к врачу». Как-то нашли замену. Начало игры. Соперник высокий, черноволосый. Его однофамилец был в Гомеле одним из сильнейших шахматистов конца 1970-х (один раз даже стал чемпионом города). Начал мой визави Каганов партию ходом 1.Кf3, я получил отвратительную позицию – дёргался, изображая активность, создал себе слабости. Потом потерял фигуру и в позиции, где пора было сдаваться, тянул безнадёжное сопротивление. Типичный случай недооценки соперника. Всё это я напомнил своему собеседнику, когда сидел в поликлинике в феврале 2019 г. Он удивился: «Ну и память у Вас. Я ничего не помню».

Тот матч мы с трудом свели вничью (2,5:2,5). Пономаренко выиграл у Василия Глубоченко – В. Г. выступал в 1970-х гг. за консерваторию, ныне он известный композитор. Выиграла женская доска, а на 4-й свели вничью.

В. Р. Как пережили малоудачный матч?

Ю. Т. Отлично. Следующий тур был с лидерами, командой БГУ. Новицкий свой глаз вылечил. Собрались мы и сотворили мини-сенсацию: победили будущих чемпионов 4:1.

В. Р. Что же у них был за состав?

Ю. Т. На 1-й доске – сильный кмс Георгий Крылов, я победил перворазрядника Баканова. На 2-й доске нам повезло, Л. Левита забрали на военные сборы. Заменял его какой-то перворазрядник, которого Новицкий победил в тяжелой борьбе.

В. Р. Тот самый Леонид Левит – известный психолог…

Ю. Т. Да, теперь он большой человек, доктор наук, и рассказывает нам, простым смертным, что и как вспоминать. В ту пору он не считал вузовские соревнования «первенствами бани» – во всяком случае, не подавал виду 🙂

В. Р. Ладно, не стоит отвлекаться. Как продолжался турнир?

Ю. Т. Учитывая проблемы с нижними досками, вполне пристойно прошёл 4-й тур. Мы добились ничьей с БПИ (я победил перворазрядника Ковалёва). В 5-м туре выиграли 3:2 у ИФК (я одолел Петрова). В 6-м – тот же счёт с медиками (у меня получилась хорошая партия с сильным перворазрядником Сергеем Ясюковичем, с которым не раз встречался в школьные годы на городских соревнованиях). 7-й тур – 3:2 в матче с БИМСХ, институтом механизации сельского хозяйства (в партии с Довбней я упустил победу).

В. Р. Да, встреча с Кагановым явно тебя подстегнула. А как вы шли в таблице?

Ю. Т. Вот таблица-то у меня и не сохранилась. БГУ после «конфуза» с нами собрался и вырвался вперёд, мы боролись с политехом за 2-е место. Недалеко были медики, ещё кто-то…

В 8-м туре предстоял матч с МГПИИЯ – «инязом». Меня в тот момент больше всего волновал вопрос выступления команды студентов в первенстве республики – оно выпало аккурат на каникулы. Спартакиада «Здоровье» начальство не сильно интересовала, мы играли больше «для себя».

Как собрать студентов на турнир в зимние каникулы? Тот, кто занимался такими сборами, меня поймёт.

Итак, в воскресенье несу документы на студенческую мандатную комиссию, в понедельник играем последний тур «Здоровья», во вторник – начало студенческого первенства. На мандатной комиссии – сюрприз; мне говорят, что есть разрешение выступать за команду студентов и сотрудникам (уже в 1987 г. такое право у сотрудников будет отнято). Звоню товарищам по команде сотрудников – они не прочь продолжить «шахматный марафон». В понедельник заново оформляем заявку. Но вечером совпадают время последнего тура спартакиады и жеребьевка студенческого турнира. Отправил я на жеребьёвку Сашу Павловича, который учился тогда на выпускном курсе, а сам пошёл играть с лингвистом.

Последняя партия у меня не сложилась. Соперник по фамилии Козлов, в военной форме, долго мучил себя и меня, пытаясь поставить мат слоном и конём в окончании. В конце концов это ему удалось… Но матч мы выиграли (3:2), грамоту за 2-е место получили.

В. Р. Ну, хоть порадовался?

Ю. Т. Некогда было радоваться. На следующий день началась игра в турнире куда более высокого уровня. Павлович сообщил мне итоги жеребьёвки – настоящая «группа смерти» (тогда я этого выражения ещё не знал, но мои ощущения ему соответствовали).

В. Р. И кто же входил в «группу смерти»?

Ю. Т. Чемпионы предыдущего года технологи, нархоз – неоднократный призёр вузовских соревнований, и ММИ – «могилёвская “машинка”, все четыре колеса». Очень трудный для нас соперник; сколько помню, всё время им проигрывали. Сейчас это не институт, а университет (Белорусско-российский, БРУ), и шахматный уровень у них значительно упал.

В. Р. Да, весёлая кампания… И на что же ты рассчитывал?

Ю. Т. Надеялся на нас троих (на спартакиаде «Здоровье» мы неплохо размялись), ну и на женские доски. Наташа Шапиро училась тогда на 1-м курсе факультета естествознания, Ольга Чугуева – 2-й курс физфака. Обе – сильные перворазрядницы.

В. Р. Про Наташу мы говорили. Что скажешь про Олю?

Ю. Т. Перед турниром она вдруг позвонила мне: мол, завалила экзамен по психологии, и пока не сдаст, играть не будет. Вины за собой не чувствовала. Я постарался сдержать себя и говорю: «Надо договориться о переэкзаменовке. Зайди ко мне в библиотеку, пойдём “по инстанциям”, будем просить о досрочной пересдаче».

На следующий день пошли в спортклуб. Председатель А. А. Стех ничего не хочет делать – «от нас ничего не зависит, как деканат решит, так и будет». Чуть не кричу на него: «Вам трудно поговорить в деканате, попросить? Как Оля может играть, если её лишат стипендии?» Подействовало. Пошли в деканат, договорились с замдекана. На следующий день Оля позвонила мне: «Всё нормально, пересдала на четвёрку. Могу играть». Отблагодарила меня отличным результатом: 5,5 в 6 партиях на 2-й женской доске.

В. Р. А часто ты попадал в подобные истории?

Ю. Т. Именно таких больше не было, а вообще не раз приходилось вмешиваться в дела членов сборной. Не люблю ходить и что-то просить для себя, но в общественных интересах приходилось действовать «через не люблю».

В. Р. Прямо-таки десантник Стёпочкин! (Отдадим должное тому, что сегодня день ВДВ :)) Как же складывалась «универсиада-1986»?

Ю. Т. В первом туре пединститут проиграл нархозу 2,5:3,5. Могилевчане нам устроили разгром 5,5:0,5 (единственной ничьей добилась Чугуева). И вот в последнем туре играем с технологами, отставание от них – 1 очко, остальные команды ушли в большой отрыв. Если победим хотя бы с минимальным преимуществом, то попадем в 3-й финал (9-12-е места).

В. Р. Победили?

Ю. Т. Да, 3,5:2,5. Это был памятный матч. Выиграли я, Новицкий и Чугуева, вничью на 4-й доске свёл Олег Акашкин. Очень сожалею, что не сохранилась партия с Хамицевичем – я поставил красивый мат в 4 хода (не детский!) с жертвой ферзя. Отправили мы команду Стругача (чемпион Минска 1958 г., известный кмс в 1960-70-х гг.) в 4-й финал бороться за 13-16-е места…

В финале нам игралось легче – победили иняз 4:2, БИМСХ 4,5:1,5, сыграли вничью 3:3 с витебскими технологами и уверенно вышли на 9-е место.

В. Р. Как в вузе восприняли ваши выступления?

Ю. Т. Равнодушно. Грамоту за 2-е место хотел отдать в спортклуб, мне сказали «оставь себе». Похоже, там рассчитывали на большее, но «как есть, так есть».

Почти сразу последовало выступление студенческой команды в первенстве города среди вузов. Там уже отличилась Наташа Шапиро – 6,5 из 8. Главное, мы заняли 1-е место в нашей группе.

В. Р. И в городе были какие-то группы?!

Ю. Т. Вузы делились по величине. Более крупные – БГУ, БПИ, БГИНХ, РТИ – относились к 1-й группе. Там было больше людей и легче было собрать команду. Мы, БГПИ, относились ко 2-й группе – малых вузов.

В. Р. «Толстые и тонкие»…

Ю. Т. Точно, многие о вузах так и говорили. В том турнире состоялась известная партия Эдуарда Колесника с Александром Павловичем… Перед матчем с БГУ мы обсуждали разные темы. Кто-то сказал: «БГУ очень тяжёлый соперник». Чувствую, время поднять настроение, и говорю студентам: «Да, соперник тяжёлый. А наша команда недавно играла в первенстве сотрудников с БГУ и победила 4:1. Всех остальных они победили. Посмотрим, на что вы способны». Не знаю, подействовал ли на Павловича этот разговор, или просто повезло (Колесник взял «отравленную» пешку), но больше я у Саши таких шедевров не встречал.

В. Р. Лучше раз увидеть… Давай уже увидим эту суперпартию.

Эдуард Колесник — Александр Павлович. Командное первенство вузов г. Минска, 21.02.1986.

(Комментарии мм Александра Корнеевца, взятые из газеты «Спортивная панорама», 05.01.2011)

1.е4 е5 2.Кf3 Кс6 3.Сс4 Сс5 4.с3 Кf6 5.d3 а5?! 6.0-0 0–0 7.Кbd2 d5 8.ed К:d5 9.Ле1 Кf4 (диагр. 1) 10.К:e5? Пешку брать было нельзя, после 10.Ке4 белые сохраняли небольшое, но длительное давление. 10…Фg5. Двойной удар: висит конь на е5 и грозит мат на g2. 11.g3. Не спасает и 11. Фf3 из-за 11…К:е5 (можно и 11…Кh3+) 12.Л:е5 Ф:е5 13.d4 C:d4 14.cd Ф:d4 c решающим перевесом у чёрных. 11…Кh3+ 12.Крg2 К:f2 13.h4 Ch3+ 14.Крh2 (диагр. 2) 14…Ф:е5! 15.Л:е5 К:е5! Чёрные играют на атаку короля противника. После 15…К:d1? 16.Л:с5 белые отбиваются. 16.Фh5 Кеg4+ 17.Крg1 К:d3+! На 17…Ке4+ последовало бы 18. d4. 18. Крh1 Кdf2+. Белые сдались ввиду варианта 19.Крg1 Ке4+ 20.Ф:с5 (20.Крh1 К:g3Х) 20…К:с5 с лишней ладьёй.

Ю. Т. Кстати, матч с БГУ окончился вничью 2,5:2,5.

В. Р. Начало года оказалось насыщенным. Что было дальше?

Ю. Т. Длительное затишье. В апреле – Чернобыль…

В. Р. А гексашахматные турниры проводились?

Ю. Т. Один, в конце августа, – «Кубок Москвы». Не самый для меня удачный – тот случай, когда игра лучше результатов.

В. Р. Прочёл о нём статейку в самиздатовском сборнике «История ГШ 1982-1992». Почему ты со своим тёзкой Бакулиным опоздал на турнир?

Ю. Т. Не было точного адреса. Телефон, который нам дали, не сработал (не туда попали). Милиция Зеленограда адреса клуба не знала, направляли нас туда-сюда. Наконец я догадался позвонить на квартиру Рощина. Он был на турнире, и его жена сообщила нам телефон клуба. Позвонили в клуб, Рощин нам объяснил, как добраться.

Игра шла с переменным успехом. В партии с Некрасовым я захватил инициативу и в эндшпиле провёл ферзя. У соперника пешка стояла за одно поле от поля превращения. Рядом был вражеский король. У меня уже повис флажок, пытался я пешку обезвредить, давал шахи – ничего не получалось. Кончилось тем, что подставил ферзя под бой.

После турнира я встретился с А. В. Белоусенко, председателем городской федерации по обычным шахматам. Он сам в ГШ не играл, но нашими делами интересовался. Белоусенко пошутил: «Слышал, что у вас пешка сильнее ферзя». Я объяснил случившееся, и он заметил: «Не обижайся, я по-доброму».

Ещё история с Михаилом Рощиным испортила мне настроение. Хотя я сам виноват… У меня было преимущество, Рощин просчитался. Я побил его ферзя своим, он собирался бить ферзя королём, но мой слон защищал ферзя (всё как в обычных шахматах). Сразу получился мат. М. Ю. спросил: «Как же так получилось?» Я показал ему порядок ходов, указал на его ошибку: мол, если бы он отдал фигуру, то мог бы продолжать игру. Мы поставили эту позицию, и он, как ни в чём ни бывало, продолжил игру без фигуры. Любой игрок зафиксировал бы результат, а потом анализировал, а я согласился продолжить партию, проявив «джентльменство». Такие вещи наказываются – у Рощина нашлась серия шахов ферзём, оставленным в живых. У него был цейтнот (играли по 0,5 часа на партию), он позвал кого-то из участников – судьи не было – и пожаловался, что я в ничейной позиции играю «на время». Пришлось согласиться на ничью.

После партии я говорю: «Но ведь вы уже проиграли партию, когда потеряли ферзя». Он ответил: «Заиграно». Очень неприятная ситуация. Мы с Рощиным всегда уважали друг друга: для меня это был московский интеллигент, кандидат исторических наук… И вдруг такой неприятный поступок.

В. Р. Случай любопытный. А в твоём турнирном положении эта партия что-то изменила бы?

Ю. Т. Набери я на 1,5 очка больше – оказался бы на 4-м месте, на очко – обошёл бы Бакулина, на 0,5 очка – догнал бы его.

Других турниров по ГШ в том году не было. А по обычным шахматам в Минске устраивалась «большая» Спартакиада (народов СССР) и международный турнир «Минск-86», где впервые на международной арене проявил себя Борис Гельфанд. Об этом, видимо, следует говорить отдельно.

В. Р. Что же, спасибо за воспоминания. Выше показана брошюра на 44 страницы, которую твой знакомый издал в 2014 г. (тиражом 500 экз., почему-то в Смоленске). Авторский путеводитель по Израилю от А. Каганова продавался в сети «Белкніга». Вообще, книжек этот любитель шахмат выпустил немало – главным образом в жанре нон-фикшн.

Опубликовано 02.08.2019  18:55

Ещё одно «крайнее» ГШ-соревнование

Не двадцать, а целых двадцать пять лет спустя!

Вольф Рубинчик. Хочу кое-что уточнить насчёт гексашахматных событий 1990-х годов, довольно подробно освещённых в начале июля с. г. Под рейтинг-листом (минский сборник – или журнал – «От А до L», 1995 г.) упоминается такое соревнование, как «Первый Кубок РБ», а ты о нём и не вспомнил…

Юрий Тепер. Об этом турнире я просто забыл, и хорошо, что ты подсказал. Это был единственный турнир, который игрался по олимпийской системе; он стартовал ровно 25 лет назад, в июле 1994 г., а закончился в сентябре. Согласились выступить 8 человек – С. Корчицкий, А. Касперович, А. Павлович, Ю. Бакулин, Ю. Краснопеева, В. Чайчиц, Ю. Мишуров и я. Жеребьёвка дала следующие пары участников: 1) Касперович – Корчицкий; 2) Тепер – Чайчиц; 3) Павлович – Мишуров; 4) Бакулин – Краснопеева. В матчах надлежало сыграть по 4 партии с контролем 1,5 часа на партию каждому участнику. По дальнейшей сетке победитель первой пары должен был играть с победителем третьей… Соответственно, второй полуфинал составляли победители матчей Тепер – Чайчиц и Краснопеева – Бакулин. О месте и времени игры участники должны были договариваться между собой, никто в эти дела не вмешивался.

В. Р. Порядок разыгрывания микроматчей напоминает соревнования на первенство мира по шахматам в 1960-80-х годах…

Ю. Т. Да, но там все вопросы координировала ФИДЕ – место встречи игроков, призовой фонд. Иногда это удавалось лучше, иногда хуже (история с Фишером в 1975 г. и др.), но в целом система работала. У нас же призового фонда не было, а играли в основном по квартирам. Итак, мне выпало встретиться с Виктором Чайчицем.

В. Р. В прежних рассказах о ГШ cей игрок до сих пор не фигурировал. Кто он и откуда?

Ю. Т. Виктора я знал с 1983 года, с момента образования ГШ-клуба ещё при руководстве Валерия Буяка. Выступал Чайчиц редко. Помню три турнира с его участием: Минск-1984 (на квартире у Вячеслава Яненко), международный турнир 1989 года и последний советский турнир «Пагоня», в ноябре 1991 г. В выездных соревнованиях по ГШ он не участвовал.

Для меня В. Чайчиц являлся очень неудобным соперником. Я проиграл ему в турнирах 1984 и 1991 гг., свёл вничью в 1989 г. Игрок весьма упорный; теорию не изучал, играл самостоятельно, в основном «от обороны». Практически не допускал зевков.

По обычным шахматам он был кандидат в мастера. Имел проблемы со зрением и выступал по линии общества слепых. В 1996 г. команда белорусского общества слепых (или слабовидящих, не знаю, как оно тогда называлось точно) ездила на чемпионат мира в Бразилию и заняла 3-е место. Тренером слабовидящих был Абрам Ройзман, в состав команды входил Юрий Бучков. Виктор много играл в обычные шахматы по переписке. Был спортсменом широкого профиля – выступал в системе общества слепых по разным видам спорта. Рассказывал, что ездил в Одессу на велосипеде.

В. Р. Да, интересная личность. Как же сложился матч с В. Чайчицем?

Ю. Т. Ещё до начала случилась неприятная история. Договорились мы начать матч у него на квартире в один из дней после обеда. В это время у нас дома планировался ремонт, с утра привезли 5-6 мешков цемента. Надо было поднять их на 4-й этаж. Потолки в доме на ул. Короля были высокие, подниматься приходилось без лифта. Мешки таскал я один. Сделал несколько «ходок» и упал из-за сильного головокружения. Разбил голову до крови, мама вызвала скорую. Я позвонил Чайчицу: его не было дома, но жена сказала, что передаст ему… Меня отвезли во 2-ю больницу и наложили швы. Вечером я перезвонил Виктору, он посочувствовал, и мы договорились о переносе матча на 2 недели.

В. Р. Задержав тем самым других участников?

Ю. Т. Нет, мы с Виктором уже успели сыграть, а матч «Бакулин – Краснопеева» так и не начался. Да он вообще не состоялся. Юля жаловалась, что Бакулин всё время откладывает начало. Павлович попросил меня позвонить Бакулину, по-дружески с ним поговорить и выяснить причину задержки. Поручение я выполнил; мой тёзка сослался на свои семейные проблемы и заявил, что играть пока не может, отказывается от борьбы. Просил, чтобы это не повлияло на его рейтинг (8-й в СНГ). Его просьбу выполнили.

Сейчас вернусь к матчу с Чайчицем.

В. Р. К началу игры ты оклемался?

Ю. Т. Более-менее. Стал выходить из дома, голова уже снова варила. Соперник мой в ГШ давно не играл (с 1991 года) и к матчу подошёл в плохой форме. Тем не менее первая партия прошла в упорной борьбе, со взаимными шансами. В конце концов удача оказалась на моей стороне… Видимо, этот проигрыш сильно повлиял на Виктора, а может быть, он вообще не настроен был играть. На следующий день он что-то крупное зевнул в дебюте (кажется, ферзя за слона) и сразу сдался. Третью партию мы играли в тот же день – чувствовалось, что мой соперник хочет быстрее закончить игру, хотя он и боролся в полную силу. Не помню как, но я победил, обеспечив себе победу в матче. Никакой радости от счёта 3:0 я не испытывал.

Виктор попросил позвонить кому-то из организаторов, чтобы 4-я партия не игралась. Я позвонил Павловичу, формальному председателю нашей ГШ-федерации, он сказал, что надо играть (они с Мишуровым играли 4 партии, но там счёт был 2:1 в пользу Павловича, в 4-й партии он тоже выиграл). Я объяснил, что у нас ситуация другая, победитель определился… Тогда Павлович связался с Корчицким, который, несмотря на свой 18-летний возраст, реально всё решал, и Сергей позволил не играть последнюю партию. Это было последнее выступление Чайчица в ГШ.

В. Р. Итак, в полуфинал вышли Краснопеева, Павлович, Тепер. А как завершился матч Корчицкого с Касперовичем?

Ю. Т. Будущий чемпион СНГ и Европы выиграл 4:0, но борьба во всех партиях была довольно упорной. В полуфинале Павлович играть с Корчицким под каким-то предлогом отказался. Мы с Юлей договорились играть в РДШШ на К. Маркса, 10. В то время можно было играть там бесплатно, если принести с собой инвентарь.

В. Р. О Мишурове несколько слов, пожалуйста.

Ю. Т. Ещё один мой тёзка – ученик Александра Павловича, выступал в минских турнирах, играл в атакующем стиле… Отдельные партии ему удавались хорошо, в частности, победил сильного польского шахматиста Вольдемара Селигу в Минске (1990).

В. Р. А теперь – о твоей сопернице в полуфинале.

Ю. Т. Приведу стихи Андрея Касперовича (он создал рифмованные портреты большинства участников Кубка РБ, но помню только этот):

Она к перу небезучастна,

Ей книга бизнеса подвластна.

И хоть в семье забот немало,

Играть еще сильнее стала.

В. Р. Какой бизнес, что за перо?

Ю. Т. Юля Гельфонд (с февраля 1990 г. – Краснопеева) окончила мехмат БГУ в середине 1980-х. Играла в обычные шахматы против нашей пединститутской команды в Кубке города 1982–83 гг. У нашей участницы, Гелены Лещевской, было явно лучше, но Лена напутала и проиграла. Вскоре Юля cтала игроком основного состава БГУ и выполнила норму кандидата в мастера. С ГШ её познакомил Владимир Некрасов, в то время (до «эпохи Леонида Левита») тренировавший команду БГУ. Первое выступление в ГШ-турнире (Минск, ноябрь 1985 г.) особого успеха Юле не принесло, и до 1989 г. она в ГШ практически не играла. Ситуация изменилась, когда начали проводиться международные турниры и появилась возможность выезжать за границу. Она лучше других местных гексашахматисток выступила в минском международном турнире 1989 г. (5 из 9) и получила право сыграть в «ТОП-16», соревновании, которое проводил Марек Мацьковяк близ Познани (Польша) в сентябре 1989 г. Правда, там Юля сыграла не блестяще, но в то время она являлась одним из ведущих ГШ-игроков СССР, участвовала во многих турнирах. Замуж вышла в начале 1990 г., познакомившись с мужем по переписке (он из Оренбурга, шахматистом не был). Сына родила в 1992 г., в 1995-м – дочку. Во время нашего матча говорила мне, что беременна.

Бизнес у неё был семейный, взяли с мужем в аренду киоск. Особой выгоды это не принесло…

В. Р. Действительно, в 1990-х киоски, где продавали всякую мелочёвку, стояли в Минске на каждом шагу, что можно увидеть и в фильме «Хрусталь». Уже в середине 1990-х конкуренция была очень велика. В первые годы правления Лукашенко их не трогали; считается, что уличные киоски извёл предгорисполкома Павлов (после «президентских выборов» 2001 г.).

Ю. Т. Спасибо за историческую справку, но я хотел бы вернуться к гексашахматам и Ю. Краснопеевой. До матча 1994 г. я с ней сражался успешно, дважды победил в темпо-турнире того же года и был уверен, что у меня хорошие шансы. Что касается «пера» – Юля писала рассказы, один из них был опубликован в журнале «Салон» на белорусском языке. Помню, принёс ей русско-белорусский словарь, и она свой рассказ переводила. В 1996 г. развелась с мужем (фамилию его оставила), а в 1998 г. с родителями и детьми переехала в Германию, где живёт и поныне. До сих пор, кажется, играет в обычные шахматы.

Несколько примеров из Кубка-1994. Проанализируйте, кто может!..

Матч с Юлей сложился для меня неудачно. Я выиграл 1-ю партию, проиграл 2-ю и 3-ю, взял реванш в 4-й… Играли мы по 2 партии в день. Ввиду равенства (2:2) провели 2 дополнительные партии по 10 минут, и она выиграла 1,5:0,5. В статье из журнала «От А до L» справедливо говорилось, что это был самый упорный матч.

В последний раз мы встретились с Краснопеевой в отборочном турнире к чемпионату Европы (Минск, 1998). Я победил, но в таблице она стала чуть выше.

В. Р. А финал Кубка-1994 выиграл, конечно, Корчицкий – лидер по рейтингу?

Калинин, май 1990 г. – через пару месяцев город снова станет Тверью… В переднем ряду стоят гордые минчане (слева направо): Александр Павлович, Андрей Батуро, Сергей Корчицкий, Юлия Гельфонд. Ю. Тепер притаился в 3-м ряду справа (в кепке).

Ю. Т. Да, Юля уступила в трёх партиях. Вообще говоря, мы были разочарованы форматом Кубка и больше такой эксперимент не повторяли. Формат был бы хорош в случае примерного равенства участников, а когда Корчицкий превосходил всех «на голову» или две, то вышла отчасти лотерея. Не попади на старте А. Касперович на С. Корчицкого, он мог бы побороться за выход в финал, а так сразу выбыл. Не красили турнир и отказы от игры.

В. Р. Ну, если бы на кону стояли «реальные бабки», никто бы, думаю, не отказывался… А ты сильно огорчился, что проиграл Юле в полуфинале?

Ю. Т. Было дело, Юле даже пришлось меня успокаивать. «Ты что, хотел победить Корчицкого?» – «Нет, но рассчитывал занять 2-е место».

В. Р. Что же, благодарю за интересный рассказ.

Опубликовано 21.07.2019  21:54

Советско-венгерские воспоминания

Вольф Рубинчик. О «крайних» турнирах в Минске поговорили, о турнирах в Ульяновске и Москве – ещё раньше, почему бы не вспомнить поездки на зарубежные соревнования по гексашахматам (ГШ)? Небось, за бугром и трава была зеленее?

Юрий Тепер. Ну, Москву и за сто раз всю не пересмотришь, да и в Ульяновске я каждый раз находил что-то новое. Вообще, мы ездили поиграть в ГШ и пообщаться с друзьями, а для этого не обязательно отправляться за тридевять земель. Но в чём-то ты прав: когда нас начали принимать за рубежом (1988-1990), стало интереснее.

Ездили мы в основном в Венгрию (там был и остаётся центр ГШ-движения), страну весьма живописную. Я не прочь поговорить о тех поездках.

В. Р. О, Венгрия! Оперетты Имре Кальмана, проза Тибора Дери (его книга в переводе на русский 1989 г. изд. и сейчас где-то в шкафу валяется прячется…) Сколько же раз ты побывал в гостях у мадьяр?

Ю. Т. Целых четыре. Три раза на соревнованиях и один раз по туристической путёвке (в августе 1988 года).

В. Р. Как удалось раздобыть путёвку?

Ю. Т. В профкоме нашего педуниверситета (тогда пединститута им. Горького) было объявление о формировании группы. Путёвка на 12 дней стоила 500 рублей – четыре месячных зарплаты «с хвостиком». Я спросил мнения у родителей и записался… Помню, ходил в поликлинику сдавать анализы, заполнял какие-то анкеты.

В. Р. Почти как у Владимира Высоцкого: «Перед выездом в загранку / Заполняешь кучу бланков». А инструктаж о моральном облике советского человека с вами ещё проводили?

Ю. Т. Нечто было. Объясняли, например, почему надо ходить по три человека: так, мол, интереснее, можно поговорить, обменяться впечатлениями. Если кому-то станет плохо, товарищи не дадут пропасть, а если вдруг нападут хулиганы, то втроём легче отбиться. Всё логично, но мысль при этом одна и та же: «Как бы кто не убёг». А в Венгрии уже никто на эти инструкции не обращал внимания, все гуляли, как хотели.

Однако моё знакомство с жителями Венгрии началось не с Дебрецена, а с Ульяновска…

В. Р. Ага, в прошлом году ты вскользь упоминал, что они там выступали…

Ю. Т. Да, ульяновский турнир 1988 г. интересен не сам по себе, а тем, что играли в нём аж 4 участника из Венгрии – Чаба Шенкерик (Будапешт), Андраш Путцер (Печ), Тибор Рутковски (Мишкольц), Шандор Бодор (Дебрецен).

В. Р. А до этого турнира кто-нибудь из гексашахматистов солнечной Венгрии был тебе известен?

Ю. Т. Все мы слышали о Ласло Рудольфе. Знали, что он основной соперник Марека Мацьковяка, не раз обходивший его в чемпионатах мира и других престижных соревнованиях; слышали, что Ласло получил высшее образование в Советском Союзе, хорошо говорит по-русски. Ещё говорили, что у него невеста в Донецке, и когда он женится, сможет постоянно играть в наших турнирах…

В. Р. И?.. Кстати, у Петра Вайля и Александра Гениса («Потерянный рай») есть такое ироничное наблюдение о жизни в позднем СССР: «Если спросить о самом сильном любовном переживании девушку среднего круга, почти всегда окажется, что у неё был любовником венгр».

Ю. Т. Увы, свадьба не состоялась, и в итоге Ласло женился на соотечественнице. Об остальных венграх я ничего не знал, хотя поговаривали, что общий уровень игры у них очень высокий. Ульяновский турнир это подтвердил.

В. Р. Чем же тебе запомнилась их игра? И каких результатов добились гости?

Ю. Т. Результаты такие: Шенкерик победил в турнире (7 из 9), трое остальных оккупировали места с 6-го по 8-е, набрав по 5 очков из 9.

В. Р. Шенкерик превосходил их в классе? И советских гексашахматистов тоже?

Ю. Т. Судя по результату, да. Чаба ведь до Ульяновска победил и на турнире в Татабанье, где играли минчане Александр Павлович и Юрий Бакулин (который занял 2-е место). А по содержанию сейчас не скажу. Остальные венгры тоже играли достойно – во всяком случае, опередили меня, взявшего 4 очка. Во втором туре я проиграл Бодору, в четвёртом – выиграл у Рутковски.

Стиль у каждого был, конечно, свой. Общим, как мне показалось, было то, что все они играли «от обороны». Вспоминается дружеский шарж, опубликованный В. П. Волковым в «ГШ бюллетене» 1990 года.

Скрыл в засаде войско

Чаба Шенкерик.

Гексашахмат он стратегию постиг –

Как тряхнёт своей курчавой бородой,

То отважно все идут фигуры в бой.

О своеобразной оборонительной стратегии венгров говорил мне и ульяновец Андрей Жупко: «Трудно с ними играть, стоят и не дёргаются, а когда ошибёшься, то ловят тебя на вилки»…

В. Р. Прямо-таки стиль новой чемпионки Беларуси по обычным шахматам, Александры Тарасенко!

Ю. Т. Если вспомнить мои партии с Ш. Бодором, то реплика Жупко попадала в точку. С Рутковски всё же имел место встречный бой, где мне улыбнулась удача. Годом позже он у себя дома (в Мишкольце) взял реванш.

С Путцером я дважды играл в Венгрии (1,5:0,5 в мою пользу), с Шенкериком – не довелось.

В. Р. Внешне гости Ульяновска тебе запомнились? Общался с ними помимо доски?

Ю. Т. Трое были высокие, а вот Шенкерик имел вид довольно тщедушный. Даже с соотечественниками он мало общался. Я беседовал с Путцером (он хорошо говорил по-русски), но ничего особенного вспомнить не могу. Разве что… он упоминал, что его родители работали в СССР, и язык – от них. Ещё говорил, что моя фамилия похожа на венгерскую.

В. Р. Хм, вполне еврейская фамилия. В переводе с идиша «Тепер» означает «горшечник», «гончар».

Ю. Т. Рутковски спрашивал меня, как в Ульяновске найти пиво (тогда это была немалая проблема), и несколько раз повторил по-русски: «холодное пиво».

В. Р. Да, для сурьёзного игрока это почти что допинг, особенно летом. Ну, а чем запомнился третий венгерский товарищ?

Ю. Т. Бодор – талантливый художник, в венгерских гексашахматных журналах часто печатались его рисунки и дружеские шаржи. Он приезжал не только в Ульяновск, но и в Минск (1990). За год до этого, на открытом первенстве Венгрии 1989 г. в г. Гардони я победил Л. Рудольфа. В Минске при встрече Бодор приветствовал меня: «О! Гардонь, Тепер – Рудольф». Дальнейшему общению мешал языковой барьер.

В. Р. Вернёмся к твоей турпоездке осенью 1988 года…

Ю. Т. До Львова ехали поездом, пересекли границу (в Чопе) на автобусе. Во Львове успели сходить в театр, на пьесу «Улица Шолом-Алейхема» – не самого высокого уровня, но в то время весьма популярную. Дальше – «галопом по Европам». 12 дней – 8 городов, в которых мы останавливались. Экскурсовод Петер учился в СССР и хорошо говорил по-русски. Запомнились своеобразная кухня, сильная жара. А маршрут был такой: Дебрецен – Сексард – Печ – Шиофок (на озере Балатон), Будапешт (3 дня) – Эгер – Ньиредьхаза – Токай. Затем Львов и Минск.

В. Р. Какие попадались «изюминки» в дороге?

Ю. Т. Искупались в Балатоне. Обычно кладёшь вещи на пляже и заходишь в водоём, а там вещи принимают в камере хранения, выдают номерок. Это хорошо, но как с номерком плавать? Всё же как-то справлялись, купались с номерками в руках.

Отель «Арань быка» («Золотой бык»). Оформляемся, а тут в коридоре – группа раввинов в белых рубашках, чёрных пиджаках и шляпах. Девушка из нашей компании Валя Паськова (мы учились в институте в параллельных группах, ходили вместе на английский язык) спрашивает меня: «Ну что, Юра, нравятся они тебе? Хотел бы быть таким же?» Я не нашёл, что ответить.

В. Р. А как бы сейчас ответил?

Ю. Т. Наверное, так: «Раввины мне нравятся, а принимать ли их образ жизни, не знаю. Этому надо учиться с детства либо со студенческих лет».

Синагога стояла напротив отеля, но зайти туда не решился. Да и не очень мне это было интересно в ту пору.

Во дворе синагоги Будапешта, 2017 г.

В. Р. Ну, зато теперь ты бааль-тшува. Больше евреев в социалистической Венгрии не встретил?

Ю. Т. Больше не встретил, но постфактум прочёл в путеводителе «В Будапеште проездом», что там был еврейский музей (находясь в Венгрии, мы не знали, что он есть). А вот о шахматах, если не возражаешь, кое-что припомню.

В. Р. Когда же я возражал?..

Ю. Т. В отеле Дебрецена захожу в бар. Смотрю, два мужичка играют в шахматы.

В. Р. Случайно не в гекса?

Ю. Т. Нет, случайно в классические. Уровень был не очень… Партию они быстро закончили, и один из соперников отошёл от стола. Спрашиваю у второго: «Do you want to play with me?» Тот согласился и показал жестами, на каких условиях готов играть. Достаёт купюру в 500 форинтов (примерно 30 сов. рублей), кладёт её под ключи. Мне пришлось поступить аналогично. Первую партию я играл белыми, удалось выиграть качество в «сицилианке», но явного выигрыша я не видел. Реализация ещё предстояла долгая, но соперник сдал партию и перевернул доску. Начали вторую партию. Мой соперник выбрал дебют Сокольского.

В. Р. В Европе он чаще назывался «дебютом орангутанга».

Ю. Т. Молодец, возьми с полки пирожок 😉 Прижал меня венгр в этом «орангутанге», но создать что-то реальное не сумел.

В. Р. Кстати, одна из особенностей дебюта 1.b4 – белым нередко удаётся достичь перевеса в пространстве, а между тем чёрные держатся. Говорю это как человек, играющий «Сокольского» лет 30 (с подачи своего тренера Э. Н. Андреева, ученика Алексея Павловича). Почему-то коню b1 почти всегда трудно бывает найти достойное применение…

Ю. Т. Потом мой соперник просчитался, потерял фигуру и сразу сдался. Сказал мне: «Thank you, very good game». Забрал ключи, а деньги оставил мне. Я был в эйфории, растрезвонил об этом случае всей компании.

В. Р. Ещё с кем-нибудь попрактиковался в английском?

Ю. Т. Нет, в Венгрии была проблема с иностранными языками. Старшее поколение знало немецкий, а молодёжь конца 1980-х, похоже, и его утратила. Хотя в ту поездку мы мало общались с местными. А среди гексашахматистов проще было найти русскоязычных, чем англоговорящих. Наши туристы в этом плане, как ни странно, выглядели лучше. Заходили в магазины и пытались обращаться на английском, немецком, польском. Правда, толку от этого было мало.

В. Р. Ты пробовал учить венгерский язык?

Ю. Т. Да – нашёл в библиотеке учебник и кое-что запомнил. В 1989 г., во время поездки в Мишкольц, к нашей группе (8-10 человек) подошёл один местный и заговорил. Его познания в русском были на уровне: «Гласность хорошо! Перестройка хорошо! Горбачёв хорошо, Брежнев плохо». Затем он что-то спросил, и я единственный понял смысл вопроса: говорит ли кто-нибудь из нас по-венгерски. Я отрицательно покачал головой, и он с огорчением отошёл.

В. Р. Что ещё вспомнишь?

Ю. Т. Политический анекдот, который нам рассказал переводчик. Генсека венгерской социалистической рабочей партии Кароя Гроса спросили, почему он присоединил к своему посту и должность премьер-министра. Ответ: «В Венгрии на одну зарплату не проживёшь». Кто сейчас помнит этого Гроса или его предшественника, Яноша Кадара?

Помимо всего, я почувствовал, как у венгров перемешиваются царская Россия и Советский Союз. Мы смотрели картину времён революции 1848 г. – там было показано, как российские войска передают австрийцам венгерских генералов, сдавшихся им в плен. Позже генералы были казнены. Переводчик Петер назвал русские войска советскими, правда, тут же поправился. А в другой раз сказал, что думает об экономическом сотрудничестве наших стран, передаю смысл его слов: «Вы гордитесь, что поставляете нам дешёвые полезные ископаемые. Я химик, окончил институт в Москве и знаю, что ваша руда часто – не руда, а красная земля, да и ваша нефть бывает низкого качества». Возражать было трудно, мы не разбирались в полезных ископаемых. Но после этих слов меня не удивило, что два года спустя экономические отношения СССР со странами Восточной Европы практически прекратились.

В. Р. На этой оптимистической ноте закончим рассказ о путешествии?

Ю. Т. Под конец был ещё кабачок в Токае, городке, славном своими винами. Завели нас в погребок, выступил перед нами специалист, рассказал, как всё делается. И вот дегустация: сначала очень слабое вино, постепенно напитки становились всё крепче… Мы не сразу это поняли и продолжали пить большими порциями. В конце налили виноградной водки, после чего надо было спеть песню. Мы спели «Бывайце здаровы, жывіце багата!» Когда хозяин услышал перевод пожелания, чтобы каждый год рождалось по ребёнку, он засмеялся и схватился за голову.

В. Р. Да, насыщенная получилась поездка. И о погоде… В смысле, о гексатурнирах в Венгрии.

Ю. Т. Там, конечно, всё было зациклено на игре, но кое-что интересное вспоминается. Октябрь 1989 г. – едем в Мишкольц через Дебрецен. В Дебрецене большой базар. Поезд пришёл рано, около 4 утра. Вышли из вагона, делать особо нечего. Нас обступила толпа цыган. Спрашивают, что у нас есть, предлагают обменять советские рубли (купить у них за форинты). Но нам самим требовались форинты, так что обмен не состоялся. Знали, видно, ромы, что вскоре, как у Салтыкова-Щедрина, «за рубль будут давать только в морду». А вот наручные часы, которые я вёз на продажу, начальник местной охраны (цыган с повязкой на руке), несколько раз предлагал мне продать ему, причём всякий раз повышал цену. Я пересчитывал сумму по официальному курсу – и в итоге отказался продавать. Курс же давно не соответствовал реальности… В итоге, после того как часы упали, я сбыл их на базаре поляку – дешевле, чем предлагалось на вокзале.

В. Р. Неплохой урок рыночной экономики! Вспоминаю себя 13-летнего, пытавшегося что-то продать на перроне в Бухаресте. А кто из представителей Беларуси тогда, осенью 1989 г., ездил на турнир?

Ю. Т. Боюсь ошибиться (таблицы у меня нет), но помню, что ездили В. Яненко, В. Некрасов, В. Вашкевич, братья Зезюлькины – Алексей и Юрий, их мама Валентина Иосифовна (неофициальный руководитель делегации), А. Касперович, В. Липник, Н. Шапиро и Ю. Дубашинский.

В. Р. Не сын ли народного артиста Беларуси Павла Дубашинского (1931-2000)?

Ю. Т. Точно. Юрий Павлович (для меня просто Юра) работал со мной в библиотеке пединститута и спросил, можно ли ему поехать с нами. В ГШ он до того не играл, но правила освоил. Ему разрешили поездку.

В. Р. И он что-то выиграл?

Ю. Т. Нет, но очень старался. В том турнире 1989 г. победил Некрасов, я набрал 50% (4,5 очка). Наташа Шапиро обошла меня на пол-очка. Касперович набрал 3,5, об остальных не помню. Курьёзно, что турнир назывался «Кубок Ленина» (в последний раз). А две недели спустя после возвращения состоялась следующая поездка – на открытое первенство Венгрии и командный турнир трёх сборных (Венгрия, СССР, Югославия) в город Гардонь.

В. Р. Начальство в библиотеке тебя отпускало?

Ю. Т. Второй раз – со скрипом. Заведующий, Григорий Иванович Волынец, говорил, что в таком случае нечего было возвращаться из первой поездки, я объяснял, что вхожу в состав сборной, показывал бумагу на венгерском… Точно уже не помню – кажется, взял отпуск за свой счёт.

В. Р. И вот тогда ты выиграл у Ласло Рудольфа, «неоднократного чемпиона мира и Европы» (цитирую беседу годовой давности).

Ю. Т. Было дело, ещё запомнилась красивая победа над Путцером (жертва фигуры, сильная атака, натуральный мат в финале). Но больше хвастаться нечем. Попал лишь в десятку – 5 очков из 9. Забавно, что Ласло – второй игрок по фамилии Рудольф, которого я победил.

В. Р. И кто же был первый? Брат чемпиона? Сын? Двоюродный дядя?

Ю. Т. Нет, студент из ГДР. Он играл за БИМСХ (институт механизации сельского хозяйства) в чемпионате БССР среди вузов. Имени его не помню; возможно, ударения в фамилиях разные.

В. Р. Неважно; главное, один Тепер двух Рудольфов победил… А что за город Гардонь?

Ю. Т. Курортное местечко на берегу Веленце, второго по величине озера Венгрии (первое – Балатон). В Гардони победителем вышел Яненко, я с ним в последнем туре расписал ничью (точнее, он со мной). У него был отрыв от Имре Ботко на 0,5 очка. Ботко играл с Некрасовым, и Яненко решил, что Некрасов не проиграет. Так и получилось. Ботко, несмотря на проигрыш, занял 2-е место. Ещё там играли Владимир Вашкевич и Игорь Акушевич (выпускник БГУ; перворазрядник по обычным шахматам, в ГШ играл редко). Акушевич – хороший бриджист, научил нас понимать бридж.

По дороге в Гардонь был казус в будапештском метро. Сперва мы приехали на другой вокзал и взяли талончики. Но мы не знали, что они действительны только час. По этим талончикам проехались в город, в книжный магазин. Туда, обратно – срок действия истёк. Женщина-контролёр нас выловила. Стали ей объяснять, что не успели поменять деньги, Вашкевич что-то говорил по-русски… Полиции рядом не было, и она нас отпустила.

В. Р. Я бы на её месте вытряс деньги из «богатеньких советских буратин» 🙂 Ну, а что с третьей поездкой на турнир?

Венгерские, польские и советские гексашахматисты в Беларуси. Стайки, март 1990 г. Слева – Валентина Зезюлькина, усач рядом – Геза Эрдеш, с бородкой, в очках и при галстуке – Мариуш Войнар. Далее – Шандор Бодор, Марек Мацьковяк, Юрий Тепер. Впереди стоят, слева направо, Юлия Краснопеева (Минск), Гражина Мацьковяк, Малгожата Шульнис (Польша).

Ю. Т. Летом 1990 года отправились в Татабанью. Кроме меня ездили Ю. Бакулин, В. Некрасов, братья Зезюлькины и Ю. Краснопеева (в девичестве Гельфонд). Помню лишь свой результат (4,5 из 9) и то, что в турнире победил Некрасов. В свободное время забавлялись магнитным бильярдом, смотрели по телевизору чемпионат мира по футболу и сами играли в футбол. Я стоял в воротах. Геза Эрдеш (учился в Москве, в бронетанковой академии) сказал мне: «Ты как Яшин». Было это во время игры, я его плохо слышал и не понял. Он удивлённо спросил: «Ты что, не знаешь про Яшина?»

В. Р. Да, в конце 1980-х о легендарном вратаре, наверное, слышали все. Сейчас, конечно, вряд ли – Лев Иванович умер в 1990 году, память о нём постепенно уходит. Но диалог наш затянулся. Чем завершим?

Ю. Т. Для прикола ещё раз процитирую В. С. Высоцкого: «И всё снились мне венгерки / С бородами и с ружьём».

В. Р. А если чуть более серьёзно?

Ю. Т. Я рад, что увидел Венгрию, мне там понравилось.

В. Р. Теперь я пошучу: вступай в общество белорусско-венгерской дружбы! Самое любопытное, что его вроде как и нету, да не беда. Кто думал 30 лет назад, что появится общество «Беларусь-Израиль», а в начале 1990-х оно р-р-раз – и появилось. Правда, руководили им, мягко говоря, не совсем те люди…

Опубликовано 17.07.2019  20:54

«Крайние» ГШ-турниры

ВАЖНОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. В нижеследующем диалоге говорится как минимум о пяти (!) ныне подзабытых турнирах, проведённых «бойцами невидимого фронта» – белорусскими гексашахматистами – в далёкие годы (1999, 1998, 1996, 1995, 1993). Лиц, которые боятся перегрузить себя лишней информацией, убедительно просим отойти от экранов… разнообразных электронных устройств.

Чем больше выпьет гексамастер, тем меньше выпьет хулиган! 🙂

Вольф Рубинчик. «Продолжим наши игры». Ты довольно интересно рассказывал о студенческих шахматах в Беларуси 1990-х годов (здесь и здесь). Кушать не могу, настолько хочу знать: в гексашахматном движении того времени что-нибудь значительное происходило?

Юрий Тепер. В 1999 г. состоялся последний официальный ГШ-турнир в Беларуси (а может, и во всём бывшем Союзе). После него Сергей Корчицкий и компания переключились на сёги, иначе говоря, на японские шахматы. Я тоже пытался освоить эту игру, пару раз выступал в тренировочных турнирах, но вскоре понял, что это не моё.

Андрей Касперович связывал мои успехи в «классике» (2000–2001 гг.; 2-е место в чемпионате Минска и др.) именно с участием в сёги-турнирах. Для меня такая связь не очевидна, хотя… возможно, какую-то роль тренировка с драконами, генералами и летающими колесницами всё же сыграла. Заканчивая головоломные партии в сёги, я с большим удовольствием шёл играть в «нормальные» шахматы 🙂

Начальная расстановка в сёги (или «в сёгах»?)

В. Р. «Последний турнир» по гексашахматам звучит слишком пессимистично, пусть будет «крайний»… Ну, раз уж сёги – не твоё, то покалякаем, побалакаем и погундосим о близкой тебе области. Ведь тебя называли «одним из сильнейших белорусских гексашахматистов»! 😉

Ю. Т. Спасибо за напоминание. Цитата взята из ГШ-кроссворда, который в начале 1990-х напечатал издатель В. П. Волков из Твери.

Если уж говорить о ГШ-событиях 90-х годов, то они напоминают мне синусоиду. Пик пришёлся на 1989 г. (о событиях того года можно целую книгу написать). Дальше начался постепенный откат – где-то больший, где-то меньший. Наверное, это отчасти объясняется смертью изобретателя игры Владислава Глинского в феврале 1990 г. Скажу даже так – после 1993 года вся ГШ-история в странах бывшего Союза, по большому счёту, сводится к Минску.

В. Р. Смотри-ка, а в англоязычной «Энциклопедии разновидностей шахмат» (1994) говорится, что в гексашахматы Глинского тогда, в начале 1990-х, играло более полумиллиона человек, «преимущественно в Восточной Европе», хоть ты и называл подобные оценки завышенными… Ваш минский клуб – или федерацию – кто-то поддерживал?

Публикация в минской газете «Шахматный мир», 1994

Ю. Т. Увы… «Комсомольцы-добровольцы», наши спонсоры второй половины 1980-х годов, перешли в другие сферы деятельности. Турниры мы проводили в летнее время в самых разных местах. Например, в августе 1993 г. турнир к 10-летию ГШ (с обсчётом рейтинга; впрочем, мы тогда обсчитывали всё, что попадалось под руку) состоялся у меня на квартире.

В. Р. Прямо-таки «андеграунд»… Другого места не нашлось?

Ю. Т. Представь себе. Хотели сыграть в университете – естественно, педагогическом, где я работал и работаю – но посторонних туда не пустили. А квартира у меня была свободная (мама в санатории, папа на работе). Вот и поехали ко мне, благо недалеко от университета. Не всем это понравилось – Дмитрий Анискевич после первого тура бросил игру. Фотография квартирного турнира – с бело-красно-белым флажком! – прилагается. Выказали уважение к госсимволике…

В. Р. Ты не поверишь, но подобным образом в Могилёве уже в начале нашего века проводились турниры по «классике». Один могилевчанин вспоминал на сайте у Павла Макевича (2009): «Я сам играл в этих турнирах и предоставлял квартиру для игры. Наверное, это смешно выглядело со стороны: на кухне жена печёт блины, а в зале яблоку негде упасть – полно мужиков, которые не водку хлещут, а… в шахматы играют, записывают, прохаживаются по коридору с озабоченным видом. И так целую неделю. А в это время помещение шахматной школы было под замком – директор не разрешал».

Ю. Т. Забавно… Правда, у меня на ул. Короля (!) тесноты не было.

Из внутренних турниров вспомнился ещё чемпионат Беларуси 1995 г., прошедший в школе № 60. Переведу начало заметки Владимира Никитинского из газеты БГПУ «Настаўнік» 30.11.1995, где меня назвали «ветераном гексашахматного движения»: «5-7 ноября в белорусской столице прошло второе первенство республики по гексагональным шахматам. В нём приняли участие 8 спортсменов из Минска и Гомеля. Наш университет представляли четверо участников – С. Корчицкий, С. Богданович, Ю. Тепер и А. Касперович – и именно в таком порядке они распределились в турнирной таблице».

О большинстве турниров, что тогда проводились, рассказано в минских сборниках «От А до L» (выходили в середине 1990-х гг.; редактировал всё тот же Корчицкий, набирал Касперович). Самым значительным соревнованием стало первое и последнее открытое первенство СНГ, которому посвящён отдельный выпуск.

В. Р. Всё-таки выходит, что даже после 1993 г. гексашахматами интересовались не только в Беларуси?

Ю. Т. Энтузиастов-то хватало, прежде всего в России. В советское время многие играли в ГШ по переписке, многие успели поиграть и в очных турнирах (Москва, Ульяновск, Калинин, Минск). Но это не значит, что «на местах» имелись дееспособные ячейки гексашахматистов. Мы отправляли приглашения тем, кого знали, кто имел более-менее приличный рейтинг.

В. Р. «Мы» – это кто? Оргкомитет?

Ю. Т. Да, оргкомитет, «банда четырёх» 🙂 Корчицкий, Касперович, Тепер, Александр Павлович. В основном подготовкой турнира занимались первые двое. Буяк обещал помочь с финансированием. Цитирую «передовицу» из сборника 1996 г.: «Летом прошедшего года мы встретились с основателем Минского ГШ-клуба Валерием Буяк[ом], ныне президентом трастовой компании “Сэкай”, и договорились о проведении в июле 1996 года 1-го открытого чемпионата СНГ по ГШ под эгидой этой трастовой компании». Но в отчётном материале имеется грустная констатация: «За неделю до открытия соревнования наш генеральный спонсор угодил в следственный изолятор, поэтому средствами для проведения наша федерация не располагала. Небольшую помощь… оказал президент Белорусского Союза предпринимателей В. Карягин. А остальное стоило нервов, личных средств и нескончаемой беготни президенту национальной федерации С. Корчицкому и его заместителю А. Касперовичу».

Вообще, организация чемпионата была сплошной «самодеятельностью», и не в лучшем значении слова. Играли в средней школе у Павловича, в актовом зале. Размещались приезжие на квартирах. Все расходы на проведение несли организаторы и участники. Только я получил отпускные, как товарищи сказали мне «будешь спонсором турнира», пришлось подчиниться. Но, может, оно того и стоило: во время турнира установились прекрасная обстановка, дружеские отношения. Условия в актовом зале были хорошие. Люди понимали наши проблемы, никто не жаловался.

Банкет по случаю окончания первенства совпал с моим днём рождения. Все, кто ещё присутствовал в Минске, поздравляли меня с 38-летием. Состоялись выборы руководства IHCF – международной федерации гексашахмат, основанной в 1980 г. Прямо на банкете уговорили Юрия Емельяшина стать вице-президентом от России – «ты хороший игрок и предприниматель, ульяновцы согласны с твоей кандидатурой» 🙂

В. Р. Продублируем коллективное фото 1996 г., опубликованное год назад… В турнире играл неоднократный чемпион мира и Европы по ГШ Марек Мацьковяк (Польша; на фото он в левом верхнем углу, Емельяшин же 4-й слева в верхнем ряду). Чем он тебе запомнился?

Минск-1996

Ю. Т. Марек приезжал в Минск и раньше, на турнир 1990 года. Тогда, в отсутствие сильнейших наших игроков, он уверенно победил. Почему не играли наши – вопрос «не для печати»; внутренние нестыковки часто бывают очень болезненными. В первенстве СНГ 1996 г. Мацьковяк вышел третьим.

В. Р. Первым оказался Корчицкий (8,5 из 9) – это понятно, те годы были его «звёздным часом». Ты с пятью очками поделил 6–9-е места с М. Иванюком, С. Богдановичем и С. Банцевичем. А кто завоевал «серебро»?

Ю. Т. 16-летний венгерский парень Петер Шуто произвёл настоящий фурор. Малоизвестный игрок (Корчицкий предупреждал, что это один из сильнейших юниоров, но никто от Петера ничего особого не ждал) набрал 8 из 9, проиграл только Корчицкому, а Мацьковяка победил. Играл он в ярком, острокомбинационном стиле. Я это почувствовал на себе, когда проиграл ему в 6-м туре. В 1999 г. Шуто вновь приехал в Минск на отборочный турнир (вне конкурса). Внешне он мало изменился – рыжий, длинноволосый, по-русски не говорил – но того блеска, что раньше, уже не было. Игра «на технику» получалась у него гораздо хуже, чем тактическая.

Но я ещё не досказал о Мареке, ведь результаты за доской – это не всё. Мне он запомнился таким: высокий, подтянутый, средних лет (мой ровесник – 1958 г. р.), с бородой. Хорошо говорил по-русски, очень доброжелательный. Перед началом жеребьёвки, когда ждали опаздывавших, он рассказал интересную историю из своей жизни. В то время президентом Польши был Александр Квасьневский, а в конце 1980-х он служил председателем олимпийского комитета и поздравлял Мацьковяка с победой в каком-то международном ГШ-турнире. Позже, когда коммунисты лишились власти, некто очень «прогрессивный» обвинял Марека, что он жал руку «посткоммунисту». Спортсмен засмеялся: «А что, я должен был жать ему ногу?»

А вот ещё одна история в духе «жёлтой прессы». Начну издалека. На турнир 1989 г. в Минск от Польши приезжали жена Марека Гражина (заняла 2-е место) и Пётр Гжелаховский – игрок посредственный, чтобы не сказать слабый. Годом позже супруги приезжали вдвоём – Гжелаховского не было. А в чемпионате СНГ 1996 г. играли все трое. Как ты думаешь, в каком статусе была пани Гражина?

В. Р. Гроссмейстера?

Ю. Т. Верно, но ответ неполон.

В. Р. Неужели жены Гжелаховского?

Ю. Т. Ты догадлив. Я провожал их на квартиру к известному в Минске журналисту Сергею Носову (не знаю, где он сейчас – возможно, в Германии). Марек жил у Корчицкого.

В. Р. Бывшие супруги между собой общались?

Ю. Т. Практически нет – во всяком случае, я не замечал. Кстати, играла Гражина под фамилией Мацьковяк, почему – мы не интересовались.

Ещё о чемпионе мира 1990-х годов. На закрытии турнира за столом зашла речь о том, что слово «жид» (żyd, žid) в европейских странах не несёт отрицательного оттенка. Я сказал, что в Польше всегда был сильный антисемитизм. Марек начал возражать, что в Польше нет антисемитизма, а события конца 1960-х годов были инсценированы «сверху». Спорить я не стал.

Думаю, о Мацьковяке достаточно. В 2000 г. он собирался проводить чемпионат Европы по ГШ в Польше, но у него не получилось. В марте 2018 г. он умер, трёх месяцев не дожив до 60. Очень жаль: выдающийся игрок, хороший человек.

В. Р. А что за спор был у Сергея Банцевича с Владимиром Некрасовым? Читаю: «Турнир омрачил лишь один инцидент, возникший в партии Некрасов-Банцевич, когда Сергей, игравший чёрными, обвинил соперника в нарушении правил игры, что не было подтверждено записями партий обоих игроков. Расстроенный В. Некрасов отказался от продолжения соревнования».

Ю. Т. К тому, что сказано в сборнике, ничего не могу добавить, ибо не был свидетелем этого нашумевшего инцидента. Скажу только, что Некрасов – на фото 1996 г. в верхнем правом углу – был человеком со сложным характером и очень ярким шахматистом. Он умер в 2012 г.; о нём надо писать отдельную статью, но я к этому не готов.

В. Р. В 2013 г. такую статью («Памяти Владимира Некрасова») написал Сергей Корчицкий. Там, в частности, сказано: «Его теоретические наработки в игре были очень популярны среди европейских игроков в гексашахматы, причем новые открытия он делал непринужденно, в “режиме реального времени”». Но вернёмся в «лихие 1990-е». Какие ещё интересные турниры ты бы назвал?

Ю. Т. Отборочный турнир к чемпионату Европы 1998 г. – проходил в феврале того же года в нашем университете. Я там выступил неудачно – 4 из 9. Таблицы не имею, как и таблицы аналогичного отборочного турнира 1999 г. Помню, в 1998 г. в чемпионат отобрались три Сергея: Корчицкий, Богданович, Банцевич, вышеупомянутый Юрий Емельяшин из Кемерово) и украинец Михаил Иванюк из Артёмовска.

В. Р. Богданович – это, конечно, тот, о котором ты рассказывал, вспоминая о вузовских турнирах…

Ю. Т. Да, ГШ оказались для Сергея Богдановича (на фото 1996 г. – 3-й справа в верхнем ряду) «его» игрой. Не достигнув особых успехов в «классике», Сергей опередил меня в ряде ГШ-турниров. Он хорошо считал варианты. Его стиль – спокойная, осторожная игра без зевков, но не пассивная. Такой стиль принёс ему немало успехов.

В. Р. А что скажешь о Банцевиче? Насколько знаю, он из Лиды.

Ю. Т. Без лишней скромности – моя заслуга, что появился такой гексашахматист. Как-то во Дворце шахмат один знакомый подвёл ко мне Сергея Банцевича и спросил: «Он хочет поиграть в каких-нибудь турнирах – можешь помочь?» Я предложил попробовать в гексагональные, Банцевич ответил: «Попробовать можно». Я связался с Корчицким, тот привлёк его в наши турниры, и ещё в советское время (весной 1991 г.) Банцевич ездил в Ульяновскую область. Тогда он был студентом шахматного отделения нашей Академии физкультуры. Позже работал тренером в Лиде. По стилю игры в ГШ чем-то походил на Богдановича: шансов не упускал.

Емельяшин и Иванюк выступали в турнирах ещё в 1990 году.

Летом 1998 г. Корчицкий в Венгрии стал чемпионом Европы, и я взял у него интервью, опубликованное в армейской газете «Во славу Родины», где я тогда нередко печатался.

В. Р. Другие подробности о турнире 1998 г.?

Ю. Т. Минчанка Юлия Краснопеева – она тоже есть на снимке 1996 г., стоит 2-я справа в переднем ряду, рядом с Гражиной – заняла 6-е место, т. е. оказалась в шаге от призовой пятёрки. В турнире участвовал протестантский проповедник для детей, один из сильнейших венгерских гексашахматистов Петер Дани (в Минске он не прошёл отбор «на Европу»). Его попросили что-то сказать на закрытии, и он хорошо поставленным голосом выдал: «Ну что, детки мои…» 🙂 Лучше поговорим о «крайнем» турнире 1999 года.

В. Р. Если тебе так удобнее.

Ю. Т. Играли 13 человек. Помещение нам было предоставлено лишь на пять дней. Корчицкий решил сделать швейцарку в семь туров (два дня по две партии, три – по одной). При неровном составе это привело к необъективным результатам, причём пострадавшим оказался я.

В. Р. Ты вроде как упоминал, что у вас была компьютерная жеребьёвка?

Ю. Т. Так точно: чуть ли не в первый раз использовали компьютер. В тех условиях это было ещё хуже, чем ручная. Раньше можно было что-то объяснить, доказать, поспорить с судьёй, а как спорить с «железкой»?

Из фильма «Кин-дза-дза!» (1986): «Женщину вынули, автомат засунули»

В. Р. Хе-хе… Ну, жалуйся дальше.

Ю. Т. Выходных мест было пять. За 5-е место я конкурировал с Касперовичем. После 5-го тура у меня было 3 очка, у него – 2. Я играл две последние партии с Корчицким и Иванюком (1-е и 2-е места), Андрей – с Кармазиным и Петровцом (в итоге эти игроки заняли два последних места).

В. Р. Что за игроки?

Ю. Т. Кармазин – приятель Корчицкого; хороший парень, вежливый, весёлый, позже играл в сёги. Однако о ГШ имел понятие, близкое к нулю. Включать такого в отборочный турнир значило путать все карты. Сергей Петровец из Гомеля играл ещё в первом белорусском турнире (незаконченном) летом 1983 г., когда приезжал Фёдор Гончаров. Познакомился с ГШ после радиопередачи Буяка. Мы играли по переписке… У гомельчанина был опыт, но особых успехов никогда не было. Возможно, в 1999 г. он даже не доиграл турнир, уехав раньше.

В итоге Касперович обошёл меня на очко и попал в заветную пятёрку. Тогда после турнира я подумал, что при таком регламенте вообще не стоило играть.

В. Р. Но чемпионат Европы в Польше не состоялся же?

Ю. Т. Именно. Узнав об этом, в глубине души я испытал облегчение. Нельзя так проводить отбор – это скажет любой шахматист, даже не разбирающийся в ГШ. И турнир – среди серьёзных – действительно оказался последним. Корчицкий, видимо, разочаровался в ГШ, но стал известным сёгистом, много раз ездил в Японию. Немало внимания уделили японским шахматам и другие наши ребята.

В. Р. Ты в 2000 г. испытал облегчение, порадовался, но ведь другие участники хотели поехать «на Европу» и заслужили это?

Ю. Т. Да, но свою «радость» я никому не показывал, на Касперовича не обижался. А что так проводить отбор не следовало, говорил, и многие соглашались. Корчицкий же сказал о моей игре 1999 года: «Сам виноват».

В. Р. Насколько обоснованна сия версия?

Ю. Т. То, что я немало шансов упустил, это правда… Во втором туре, имея с Шуто лишнюю фигуру, зевнул её в ответ, и партия окончилась вничью. В 4-м туре против Касперовича в эндшпиле имел выигрыш в 1 ход, но поспешил, и тоже получилась ничья.

В. Р. А у кого выиграл?

Ю. Т. В первом туре одолел Юрия Бакулина, в 5-м – Петера Чупора (Венгрия). Последняя партия мне понравилась – комбинационным путём выиграл 2 пешки и в слоновом эндшпиле соперник сдался, даже не пытаясь сопротивляться. После партии он заметил: «Советская шахматная школа» (Чупор немного говорил по-русски).

В. Р. Что представлял собой этот венгерский участник?

Ю. Т. Ранее он пробился в чемпионат Европы 1998 г. (отбор был серьёзный), но занял там последнее место. Сам факт, что он пробился, меня очень удивил, поскольку в Минске Чупор не показал высокого класса игры, оставшись среди аутсайдеров. Я спросил Корчицкого: «Как он мог отобраться в Венгрии, там же множество сильных игроков?» Тот ответил: «У Чупора очень неровная игра. Когда он в форме, то играет хорошо. К тому же он очень стоек в защите, и если соперник расслабляется, то может за это наказать».

В. Р. Чем запомнился «последний» турнир, если забыть о несовершенстве регламента?

Ю. Т. В общем-то это было интересное соревнование: упорная борьба, много интересных партий, приятная дружеская обстановка. Кстати, играли в помещении «белорусского казачества» (Корчицкий, видимо, договорился с главным атаманом).

В. Р. «Под занавес» ещё что-нибудь примечательное вспомнишь?

Ю. Т. Хочу вспомнить не «что-то», а «кого-то», Мишу Иванюка (на коллективном фото 1996 г. он во 2-м ряду 2-й слева). Кажется, он учитель, перворазрядник по обычным шахматам. Он представлял Артёмовск, а мой отец жил там до войны. Оттуда в последний момент в 1941 г. успели эвакуироваться в Среднюю Азию, а кто не успел, те погибли. Я ему об этом говорил. Очень хороший игрок и доброжелательный человек. В 1998 г. жил у меня на квартире, и когда мы сыграли с ним вничью, то шутил, что боялся выиграть у меня партию, чтобы я его не выгнал. До того мы играли с ним в первенстве СНГ 1996 г., тоже свели вничью.

Сейчас Артёмовск – снова Бахмут, в 2014 г. там шли бои…

В. Р. Да уж, лучше бы участники тех боёв решали свои проблемы за гексашахматной доской. Благодарю за воспоминания!

Опубликовано 08.07.2019  19:40

ЮРИЮ ТЕПЕРУ – 60!

Юрий Тепер известен читателям belisrael.info как автор интересных материалов по истории шахмат Беларуси. В минской синагоге на улице Даумана его почтительно зовут «реб Арон». 20 июля мы связались с давним автором нашего сайта, которому недавно исполнилось 60, и поговорили об «этапах большого пути». Беседа состоялась в международный день шахмат; может, и поэтому она приобрела шахматный акцент.

– Как отмечаешь юбилей, реб Арон?

– Поэтапно. По еврейскому календарю 18 июля 1958 г. пришлось на 1 ава. А первое ава в этом году выпало на пятницу 13 июля. Вечер пятницы я всегда стараюсь провести в синагоге, там меня очень тепло поздравила религиозная община «Бейс Исроэль». Один из прихожан – он обычно всех поздравляет – сочинил забавный стишок, приведу несколько строк.

Ты – мужчина молодой, ум толковый и живой.

Ходишь в шахматы играть, не устал соображать.

Посещаешь синагогу, обращаясь в мыслях к Богу,

Очень правильный еврей! И сегодня средь друзей

Отмечаешь юбилей.

Председатель наш Давид мне сегодня говорит:

«Юру поздравлять готов?» –

«Ну, конечно! Мазл тов!!!»

18 июля на работе поздравлений было немного – большинство коллег-библиотекарей сейчас в отпуску. Ну, а поздравления от друзей 23 июля ещё впереди…

– А почему именно 23 июля, если по одному календарю твой день рождения в 2018 году 13-го, по-другому – 18-го?

– Те, кто интересуется еврейской традицией, знают, что с 17 тамуза (в этом году 1 июля) по 9 ава (22 июля) продолжаются траурные дни из-за разрушения Первого и Второго храма и множества других трагических событий. Веселиться и радоваться в это время нежелательно. А после окончания «бейн амецарим» отметить день рождения – в самый раз.

– Спасибо за разъяснения. Ну, а вообще как настроение на день рождения?

– Так себе. Радостного мало, у мамы плохо со здоровьем, на работе была большая физическая нагрузка в связи с переездом филиала. Когда отмечал 50 лет, было веселее. Но впереди отпуск…

Кружка с фотографиями, подаренная коллегами

– Да, как утверждал ещё один юбиляр этого июля Владимир Владимирыч Маяковский (1893–1930), «для веселия планета наша мало оборудована, надо вырвать радость у грядущих дней». Тогда обратимся к прошлому. Расскажи о том, что тебя грело в отчётные 60 лет.

– Чего-то вызывающего эйфорию сейчас не вспомню, а так… Радуют меня шахматные успехи 2001 года. Тогда, после многих неудачных попыток, в начале года я получил звание кандидата в мастера, а осенью занял второе место в чемпионате Минска.

Из гексашахматных событий приятно вспомнить турнир на «Кубок Москвы» 1984 года (о нём я на сайте писал), Ульяновск-1987, участие в открытом первенстве Венгрии 1989 года, где я победил неоднократного чемпиона мира и Европы, венгра Ласло Рудольфа. Там я выступал и за сборную СССР.

– То был личный турнир или командный?

– Открытое первенство Венгрии – обычный турнир в 9 туров по «швейцарке». Несмотря на победу над Рудольфом, мой общий результат был довольно скромный – 5 очков и место в районе 9-го. После окончания личного турнира состоялся командный матч-турнир: на десяти досках играли три страны, Венгрия, СССР и Югославия. Тогда трудно было себе представить, что двух последних вскоре не будет. Венграм мы проиграли, у Югославии выиграли 9:1, заняли 2-е место. Я набрал в двух партиях 0,5 очка, проиграв свою партию в обоюдном цейтноте. Играя с югославом, имел лишнюю фигуру, но просмотрел вечный шах. Вообще же каждая хорошо игранная партия вызывает у меня (как, наверное, у всех игроков) эмоциональный подъём, и тут можно многое вспомнить. Но мастеров и гроссмейстеров в обычные шахматы я не обыгрывал, так что хвастаться особо нечем.

– А в гексашахматах (ГШ) всё же стал мастером?

– Да, мастером спорта СССР, в московском отборочном турнире на чемпионат мира 1988 г. Сыграл средне, набрал 50% очков, но для звания этого хватило. Затем в Минске-1989 чуть не выполнил норму международного. И сейчас иногда поигрываю в «гекса», уже как любитель.

Участники первого (и последнего) чемпионата СНГ по гексашахматам, Минск, июль 1996 г. Ю. Тепер – крайний справа во втором ряду. Третий справа – чемпион, Сергей Корчицкий.

– Зато, я слышал, в ГШ есть «дебют Тепера»…

– Не будем преувеличивать, всего лишь вариант Тепера в центральном дебюте: 1.f6 g6 2.fg fg 3.Ce2. В начале 2000-х после «гекса» я на некоторое время увлёкся японскими шахматами (сёги), но вскоре понял, что это не моё.

– А если отвлечься от шахмат, что-нибудь интересное вспомнишь?

– Мой дедушка по линии отца Иосиф Абович Тепер был известным в СССР агрономом, специалистом по выращиванию кукурузы, сахарной свеклы. В 1961 г. у него вышла брошюра «Односемянная сахарная свекла в Молдавии». Дед жил в Бельцах, и мы с отцом не раз туда ездили. Он с гордостью показывал свои поля, новые сорта, давал мне пить «свою», маренденовскую воду (из посёлка Марендены). Запомнилось уважительное к нему отношение местных жителей.

Прадед Аба (умер в 1940 г.), его сын Иосиф с сестрой Перл (Полиной), бабушкой Ю. Тепера

Вспоминается поступление в институт в 1975 г., его окончание в 1979-м, туристическая поездка в Венгрию 1988 года… Ещё – поездка в Подмосковье, на религиозный семинар рава Цукера летом 2007 года. А так, о чём рассказывать? В личной жизни у меня не сложилось… Ага, яркими событиями стали минский международный турнир (февраль 1989 г.) и юношеский международный (сентябрь 1989 г.), где был заместителем главного судьи.

Во время поездки на сельхозработы (1982); жеребьёвка турнира 1989 г. (за судейским столиком – Александр Павлович и Владимир Полей)

–Тогда давай по порядку, начиная со школы.

– Всегда склонялся к гуманитарным дисциплинам. Средний балл – тогда его высчитывали и добавляли к оценкам на вступительных экзаменах – был в районе 4,5 из 5.

В школе по истории и английскому у меня были грамоты за успешное изучение этих предметов а по алгебре, геометрии и химии – тройки в аттестате. После школы я собирался поступать в институт иностранных языков, а в институт культуры попал, можно сказать, случайно. Маме попалась на глаза газетная заметка, где говорилось, что в новом институте на бибфаке (у нас его называли «бабфак») будет отделение технической информации с изучением двух иностранных языков. Особенно же это заинтересовало отца, он был изобретателем и рационализатором, считал, что я смогу ему помочь в работе с патентной литературой. Но, как выяснилось, курс патентоведения был у нас один семестр и глубоких знаний не давал. А по поводу «иняза»… Многие говорили, что после его окончания в городе вакансий очень мало, придётся работать в деревне. Мне было почти всё равно, куда поступать, и родители меня убедили.

Мама Евгения Аркадьевна, да продлятся годы её, и папа, светлой памяти Яков Иосифович; они же с маленьким Юрой

Юре тут лет пять; Софья Львовна, вторая бабушка Ю. Тепера (работала библиотекарем!)

– Не жалеешь, что послушал их?

– Сейчас нет. Возможно даже, что библиотечная работа – моё призвание. По окончании института особой радости она не доставляла, но в пединституте, куда я попал по распределению, я стал по совместительству шахматным тренером. Это особая история, может, позже к ней вернусь…

Первый год работы в библиотеке (1979). Ю. Тепер стоит слева.

Ещё любопытный момент. В восьмом классе нам задали написать сочинение на тему «Мои мысли о будущей профессии». Я написал, что хотел бы стать шахматным тренером. Мечта сбылась.

– Ты говорил, что первым твоим тренером был Михаил Шерешевский, а написал воспоминания только про Або Шагаловича…

– О Шагаловиче я подготовил статью с твоей подачи, чтобы вспомнить человека, которого уже нет. Нужно ли подробно писать о живом Шерешевском, не знаю. Скажу, пожалуй, что Михаил Израилевич достиг очень высокого уровня понимания шахмат, который в школьные годы мне было трудно оценить. А если говорить о его «личностном измерении»? Тут не всё однозначно. Он ведь в начале 1970-х был ещё студентом, почти мальчишкой. После его высказываний о том, что комсомол никому не нужен, мы могли бы ляпнуть это там, где не надо. Или он говорил, что у шахматных мастеров есть градация: 1) сильный мастер; 2) слабый мастер; 3) московский мастер (последний, значит, слабее слабых). Может, правдa в этом и имелась, но нам, ребятам 4-го или 3-го разряда, вряд ли была полезна такая информация.

То, что М. И. Шерешевский сейчас работает в школе Крамника, это большое достижение. Желаю ему успешной работы.

– Кто из людей, с которыми ты сталкивался, оказал на тебя особое влияние?

– В первую очередь – отец. О нём можно очень много говорить, он был выдающейся личностью. Его нет уже более 20 лет, давно собираюсь о нём написать. Кроме него назову Элиэзера (Евгения) Степанского, который учил меня иудаизму. Во многом благодаря ему я стал соблюдающим евреем.

Назову ещё своего первого раввина. Благодаря урокам рава Сендера Урицкого я многое узнал и приобщился к традициям. Кстати, Степанский тоже был учеником р. Сендера. На семинаре очень запоминающиеся уроки давал рав Элиэзер Ксида. Вообще, в синагоге немало хороших преподавателей, выделять больше никого не стану.

В институте культуры я занимался шахматами у Артура Викторовича Белоусенко. В пединституте в нашей команде сотрудников отмечу Вадима Кузьмича Пономаренко. Надо сказать, почти у каждого человека есть такой круг общения, что, если подумать, можно составить о них целую энциклопедию. Да, вспомнил бы Инну Павловну Герасимову – я был с ней знаком в Израильском центре (на ул. Уральской в Минске), она подтолкнула меня писать на еврейские темы. Было это в 1997–1998 гг.

– Здесь чуть подробнее… Как, например, ты заинтересовался биографией Исаака Мазеля?

– В 1997 г. начал выходить сборник «Евреи Беларуси», Герасимова предложила написать что-нибудь по истории шахмат. Я не знал, за что взяться; перелистывал cборник «Шахматисты Белоруссии» 1972 г. Много раз я читал эту книжечку, а тут вдруг зацепился за информацию А. Шагаловича о первом в Минске школьном шахматном кружке Мазеля в 1927 г. Вспомнил, что читал о чемпионате Москвы конца 1941 г., выигранном лейтенантом Мазелем. Меня осенило – да ведь это тот самый человек! Значит, может получиться интересная статья.

Информации было мало. Стал копаться в белорусских газетах 1920–30-х годов, в газетном зале «ленинской» (Национальной) библиотеки просматривал газеты 1941 г. Написал большую статью, но Герасимова забраковала… Пошёл в редакцию армейской газеты «Во славу Родины», и там в отделе спорта журналистка Ирина Горелая встретила меня очень приветливо. После переработки Андрей Касперович набрал мне статью на компьютере, я принёс её в редакцию. Это, кстати, был ещё один радостный момент – первая публикация в серьёзной газете (до того я печатался в многотиражке пединститута «Савецкі настаўнік»). Затем информацию о Мазеле перепечатала газета «Авив», через несколько лет за тему взялся ты…

Ещё интересный факт: после публикации в газете «Во славу Родины» в редакцию позвонила родственница Мазеля, благодарила. Я потом с ней встретился и узнал кое-что о личной жизни мастера, о том, что его женой была будущая чемпионка мира Ольга Рубцова.

В конце 1990-х я опубликовал в армейской газете целую серию статей по истории спорта, в том числе и гексашахмат (ГШ), но после ухода моей знакомой из редакции эта «лавочка» закрылась… Был автором витебского издания «Мишпоха», с удовольствием вспоминаю свои статьи в минских шахматных журналах, даром что эти журналы долго не протянули. За возможность публиковаться на belisrael.info cпасибо тебе и Арону Шустину.

Да, из тех людей, что мне запомнились, хотел бы назвать ещё первого распространителя ГШ в СССР Фёдора Ивановича Гончарова.

– Чем же тебе так запомнился Гончаров? Особой силой в игре, насколько я знаю, он не отличался…

– Дело не в игре (кстати, он всё-таки вышел победителем первого Всесоюзного ГШ-турнира 1982 г.). Фёдор Иванович был очень яркой личностью. Он хорошо знал английский и немецкий, составлял задачи по ГШ и обычным шахматам, не чужд был поэтического творчества. Помню, во время его первого приезда в Минск в июле 1983 г. я прочёл ему на английском стихотворение «Those evening bells» (мы его учили в институте). По-русски это «Вечерний звон». Ему очень понравилось, и он переделал стихи на гексашахматную тематику, написав по-английски «Those Hexchess games». Запомнилась концовка: «And so t’will be, when I am gone: The game’ll be played still on and on». Ещё вспоминается его очень своеобразное чувство юмора. Во время фотографирования перед турниром в Ульяновске (1987 год) я умудрился отправиться в то место, куда царь пешком ходит. На фотографии Ф. И. написал: «А Тепер в туалете».

Однажды мы обсуждали, что делать, чтобы спортивные власти признали ГШ. Он сказал: «Надо применить еврейское давление!» Видимо, имел в виду демонстрации в США и западных странах, подобные тем, что устраивались с целью заставить выпускать советских евреев за границу.

– А как он вообще относился к евреям?

– Больше на мою любимую тему Гончаров ничего не говорил. Он был интернационалистом в лучшем смысле слова. Говорил, что ему делали операцию по переливанию крови, и в нём теперь есть татарская кровь. К сожалению, мы с ним не очень часто встречались, весной 1992 г. он умер.

– Раз уж заговорили о ГШ, почему бы не назвать Валерия Буяка?

– Да, спасибо, что напомнил. На раннем этапе развития ГШ (1983–1985 гг.) он оказал влияние не только на меня, а на всех тогдашних гексашахматистов Минска. Я писал об этом в журнале «Шахматы-плюс» (2004), повторяться не буду. Игре он научить не мог, а вот интерес к разным видам деятельности (эсперанто, каратэ, йога, журналистика, фантастика) в той или иной степени передавался всем нам.

– Ты долгое время посещал шахматно-шашечный клуб «Хэсэд Рахамима» («Белые и чёрные»), который возглавлял М. И. Зверев. Расскажи немного о клубе и его людях.

– Шашистов я знал мало, а среди шахматистов было много ярких личностей, практически все… Леонид Газарх в своё время работал на Байконуре, Изя Бернштейн много лет – на Минском тракторном заводе. Он был одним из сильнейших блицоров не только нашего клуба, но и МТЗ, где шахматы всегда были на очень высоком уровне.

В бобруйском «Хеседе», мини-лекция после товарищеской встречи с местными шахматистами. Начало 2000-х.

Владимир Литвин (1918 года рождения!) много лет служил в армии, выступал в армейских турнирах. Несмотря на слабое зрение, тонко чувствовал игру. Помню, в одном городском турнире я сделал ничью в худшей позиции. Свидетель нашей партии, после игры он сказал мне: «Ты молодец, что спасся, но я бы тебя в такой позиции не выпустил». Я подумал: «А действительно – он бы не выпустил».

– Готов подтвердить; я сам не раз играл с Литвиным, очень цепкий был шахматист…

– С другим членом клуба, Ильёй Генадинником, мы продолжаем встречаться и обсуждаем разные темы, шахматные и иные. Эдуард Рабинович – сильный игрок, знаток экономики (одно время участник именной рубрики в «Комсомолке», называлась, вроде, «Спросите у Рабиновича»). Арнольд Вертлиб работал в нархозе у почтамта, его рабочее место было недалеко от моего, и он часто приглашал меня к себе поиграть. Сочетал мягкий доброжелательный характер с упорством за доской. Прежде чем уехать в Германию (лет 10 назад) пригласил меня к себе домой, показал шахматную библиотеку и предложил взять любую книгу… В уже упомянутом чемпионате Минска 2001 года он был судьёй и болел за меня. После одной выигранной партии заметил: «Я угадал все твои ходы, начиная с середины партии». Я сказал: «Вот что значит постоянное творческое общение». После окончания чемпионата на очередном заседании клуба он объявил: «Товарищи шахматисты, Юра занял 2-е место в чемпионате города. Давайте его поздравим». Все подходили и поздравляли, было очень приятно. Приезжая в Минск, он рассказывал, что в Германии (земля Саар) посещает шахматный клуб при синагоге, участвует в городских соревнованиях.

Увы, не все из названных людей живут среди нас. В «Хэсэд» сейчас почти не хожу, Илья Генадинник говорит, что клуб уже не тот. Интересную фразу как-то слышал в парке: «Шахматы умирают, и мы вместе с ними».

–Ну, такого пессимизма я от тебя не ожидал.

– Так ведь это к слову. А фраза мне действительно понравилась, отражает суть происходящего.

Самые крутые дипломы, грамота и сертификат Открытого университета Израиля из архива юбиляра

– А помимо шахмат что тебя более всего занимает? Политика?

– Всегда был спортивным болельщиком, особенно в игровых видах спорта. Было время, очень любил бридж, хотя играю слабо. С юных лет интересовался историей, как еврейской, так и всеобщей. От политики далёк, хотя в конце 1980-х – начале 1990-х постоянно ходил на разные политические мероприятия. Сейчас я член религиозной общины «Бейс Исроэль», и, как говорит моя мама, в синагоге провожу больше времени, чем дома. Стараюсь не пропускать ни одного урока, ни одной лекции приезжих раввинов.

– В синагоге интерес к шахматам есть?

– Раньше был, даже турниры проводились, сейчас – нет. Видимо, это связано с тем, что мы с Генадинником перестали играть в синагоге. Ещё двое любителей шахмат, игравших в перерыве между молитвами, к сожалению, умерли. Один из них, Михаил Айзикович Ганелис, в 1950-х годах, во время службы в армии участвовал в испытаниях водородной бомбы. Он мне показывал книгу об этом, где упомянута его фамилия и есть его фото. Фамилии второго не знаю – все звали его по отчеству «Цодикович» или по профессии «доктор».

Есть ещё игроки, но, похоже, пик активности миновал. Не ради шахмат люди ходят в синагогу.

– Ты рассказал немало интересного о людях, с которыми сталкивался. Книгу напишешь?

– Хотелось бы, но пока не получается. Возможно, когда выйду на пенсию. И ещё вопрос, а нужно ли это? Когда пишут книги выдающиеся люди, одно дело, а когда такие, как я – другое.

 

У себя дома с призовыми шахматами, подарком от гексашахматистов Ульяновска; с вазой за 2-е место в чемпионате Минска (вручал Абрам Ройзман) и кубком за 3-е место во Всесоюзном турнире в Калинине (Твери)

– По-разному бывает… Что скажешь в заключение беседы?

– Если коротко, мне было приятно вспомнить о своей жизни и о людях, с которыми пересекался. Но в одном интервью всё не изложишь.

– Да, оставим что-то и для следующего юбилея 🙂

Беседовал В. Рубинчик

Опубликовано 26.07.2018  19:11

***

От редактора. Напоминаю о важности финансовой поддержки сайта, что будет
способствовать не только его развитию, но и возможности поощрения активных
авторов, привлечению новых, осуществлению различных проектов.