Мастер спорта по шахматам Або Шагалович

В 1946 году по городу расклеили объявление о городском шахматном турнире среди школьников, и я поплёлся по разбитому Минску к месту игры. В то время я еле-еле умел делать ходы. Не знал, что пешки из начального положения могут ходить вперёд на два поля. В Доме пионеров меня встретили весьма радушно преподаватели по шашкам Аркадий Рокитницкий и по шахматам Або Шагалович. Было мне 11 лет. В зале шумели детские голоса. Рокитницкий записал меня в городской турнир, в итоге я набрал ноль очков, но мудрый Аркадий Венедиктович всё же выписал мне 5-й разряд по шахматам. Билет храню до сих пор. Меня всё устраивало: общество школьников, преподаватели, дирекция…

Прошёл год. Я был включён в сеанс одновременной игры с Ратмиром Холмовым. Пробежало ещё 3-4 года, и мы переехали в новенький Дворец пионеров и школьников. Шахматистам отвели небольшую комнату, внутри которой висел большой портрет Михаила Чигорина. Шашисты занимались тут же. Рокитницкий вскоре передал их Исааку Бельскому.

Педагогический талант Бельского был бесспорен, среди его учеников – чемпион мира по «стоклеткам» Анатолий Гантварг. А вот у Шагаловича с педагогикой было похуже. Душевные отношения с учениками не складывались. При мне он окончил заочно юридический институт, получил диплом юриста, но позже не работал по специальности. Думаю, что такая раздвоенность сказывалась на его характере психологически.

Шагалович был весьма красивый мужчина, среднего роста, умный, рассудительный. Таким оставался, не меняясь, десятками лет. Он долго работал то заместителем председателя шахматной федерации, то её председателем, пока не находилась, с его точки зрения, более стоящая кандидатура. Был аккуратен, честен, уважаем всеми. К 1957 году играл в силу мастера. Рокитницкий выбил в спорткомитете деньги на проведение турнира с мастерской нормой. Пригласили из России чемпиона столицы Соловьёва и мастеров Щербакова, Юхтмана. Шагалович перевыполнил норму и, наконец, стал мастером. После этого, однако, он всё реже и реже включался в турниры.

Shagalovich

Примерно в 1950 году он свозил команду Дворца в Прибалтику. Мы побывали с матчами в Вильнюсе, Риге, Таллинне. Всё это приятно вспомнить, но отношения с наставником у меня были прохладные: видимо, мешали разные характеры. Я любил травить шахматную баланду, потрепаться, посмеяться, а он был улыбчиво серьёзен. Ближе в этом плане был мне Алексей Суэтин.

Шагалович никогда не писал в газеты, подработку постоянно имел на радио. После А. Рокитницкого это по значимости вторая фигура в шахматной жизни Беларуси. У него было много учеников, в том числе гроссмейстер Виктор Купрейчик.

Об отъезде в США Або Шагалович мне сообщил, и я ему позвонил из Бостона в 2001 году. Слышался старческий голос, мастер пожаловался, что у него умерла жена. О шахматах речь уже не заходила.

Дмитрий Ной, г. Бостон (США)

***

Тренер Абo Шагалович, каким я его помню

Шахматный кружок минского Дворца пионеров я начал посещать в сентябре 1971 года. Первый сезон основным тренером был М. И. Шерешевский, который руководил занятиями во вторую смену (с теми, кто утром ходил в школу), а Шагалович вёл утреннюю группу шахматистов. В тот учебный год он приходил на замену один или два раза, но эти занятия ничем особенным не запомнились. Единственное, что я отметил, – еврейский акцент (например, «пьять» вместо пять). Вообще, я мог бы придти к Шагаловичу на два года раньше. Дело в том, что в августе-сентябре 1969 г. я занимался в парке Горького у одного из учеников А. П. Сокольского. В это время во Дворце шёл ремонт, и учебный год Шагалович открыл в парке. В один из дней занятия совпали, а Шагалович проводил приём в свою группу. Он предложил мне записаться к нему, но я не решился бросить свой предыдущий кружок и записываться не стал. Вскоре кружок А. И. Шагаловича вернулся во Дворец пионеров по ул. Энгельса, а мой первоначальный кружок прекратил существование. Так я потерял 2 года, пока не записался во Дворец в 1971 г.

Под руководством А. Шагаловича я занимался шахматами два сезона: 1972/73 и 1973/74. В 1974/75 я учился в 10-м классе и шахматы отошли на задний план; тогда считалось, что надо основное внимание уделять школе, чтобы лучше подготовиться к поступлению в вуз.

Прежде всего хотел бы обратить внимание на «дух» кружка. У всех, или, во всяком случае, у подавляющего большинства ребят, независимо от того, сколько времени они посещали кружок и каких успехов добились, на всю жизнь сохранилась бескорыстная любовь к шахматам, интерес к шахматным событиям и уважительное отношение друг к другу. Сколько я помню, ни разу в моем присутствии не было взаимных оскорблений, драк, выяснения отношений по еврейскому или другому национальному вопросу. А ведь мы учились в 1970-е годы, когда в советском обществе указанные проблемы имели место. Конечно, столь положительная обстановка в кружке была связана с тем, что на шахматы ходили главным образом дети из интеллигентных семей, но и личную роль Або Израилевича преуменьшать не следует.

Как проходили занятия? В начале всегда был общий урок 15-20 минут, где обычно показывалась какая-либо партия или теоретический вариант (обычно дебютный – эндшпили Або Израилевич демонстрировал редко). После этого шла практическая часть занятия (турниры, лёгкие партии). Сыгранные партии тут же подвергались анализу. Первый год у Шерешевского мы партии не записывали, но к концу года и он заставлял записывать. Шагалович смотрел и лёгкие партии учеников без записи, относился серьёзно к разбору позиций, выявлению ошибок. С моей точки зрения, анализ был самой полезной частью занятий.

Приведу факты из своей шахматной биографии. В январе 1973 г. на городском турнире в ДЮСШ-11 я выполнил 2-й разряд с результатом 6 из 8 и очень гордился этим успехом. По возвращении из «командировки» мои партии были подвергнуты тщательному анализу. Особенно меня огорчило, что на выигранные партии Або Израилевич обращал мало внимания, а упор делался на упущенные возможности в партиях, где я потерял очки (1 проигранная и 2 ничейные). Одна ничейная партия с Королёвым, в которой я имел по дебюту большое преимущество черными, но выигрыш упустил, анализировалась на общем уроке со словами: «Как можно такие позиции не выигрывать?»

Когда А. И. в присутствии всей группы ругал меня за ошибки, мне было не очень-то приятно. Но зато я понял, что мой успех весьма относителен, а для дальнейшего прогресса надо больше работать.

Несколько слов о стиле поведения Або Израилевича. В его речах было много юмора, острот, интересной информации – шахматной и не только. Говорил он простым, понятным языком, может, где-то даже подстраивался под язык ребят. Вспоминается один факт. Очень способный парень Гена Либов (теперь он мастер ФИДЕ, известный тренер) пропустил одно занятие. На следующем занятии он сказал, что писал сочинение. А. И. только этого и ждал, чтобы высмеять пропускающих занятия. Вот этот монолог, как я его помню: «Да, серьезная причина. Вот в Средней Азии узбеки, таджики ездят на ишаках. И какие у них бывают сочинения? Что видят, то и поют. У всех там “сочинения”»… Запомнилось окончание этого урока. Когда была решена непростая задача, кто-то крикнул «Ура!». Шагалович тут же заявил: «Кто кричит ура? Вы думаете, что вы в тылу врага? Вы в тылу у бильярдистов и сочинителей!» Дело в том, что в игровой комнате Дворца стоял бильярд, и некоторые кружковцы ходили туда во время занятий.

Не скажу, что очень часто, но иногда под настроение А. И. любил вспоминать о своей молодости. Запомнилось воспоминание о Великой Отечественной войне и армейской службе, попробую его воспроизвести: «То, что сейчас жалуются на тяготы армейской службы, это ерунда. Вот у нас перед войной были тяготы. Гоняли нас по 20 километров в противогазах с грузом. Не знаю, как я выдержал. Называлось это “учиться по-суворовски. А у немцев никаких суворовцев не было. Едут себе на машинах, танках, мотоциклах и делай с ними, что хочешь. Так что нечего удивляться, что мы столько территорий отдали. Да, физически мы были сильные, но что толку от силы, когда у них было преимущество в технике. Хорошо, что успели развернуть производственную базу на Востоке и сделать перелом в войне». Как человеку, интересующемуся историей, не часто мне приходилось слышать подобные высказывания. Ещё случай. Приходят к нам во время занятий и объявляют, что во Дворце состоится встреча с прокурором (то ли Минска, то ли района) по поводу поведения школьников. Шагалович тут же реагирует: «Если вам интересно послушать прокурора, то можете послушать меня. Я окончил юрфак и 2 года работал помощником прокурора. Однако любовь к шахматам заставила меня перейти на тренерскую работу».

Або Израилевич любил рассказывать о встречах с ведущими шахматистами. Воспроизведу его воспоминания о М. М. Ботвиннике. Однажды Шагалович ездил в Москву на всесоюзный турнир первокатегорников, и на турнир зашёл Ботвинник. На вопрос Шагаловича о причинах посещения этого турнира, где класс участников не соответствовал гроссмейстерскому, Ботвинник сказал: «Я вам открою секрет. Первокатегорники теорию знают слабо, позицию понимают своеобразно. По незнанию они могут придумать оригинальные ходы. Если их взять под “рентген” и хорошо проанализировать, то эти варианты можно в дальнейшем применять в самых серьёзных турнирах». Не знаю, насколько современна мысль Ботвинника в век компьютерного могущества, но в начале 1970-х годов у кружковцев высказывания гроссмейстера вызвали немалый интерес.

Запомнились также слова Або Израилевича о том, что не надо бояться проигрышей. Он рассказывал, что, когда Витя Купрейчик первый раз играл в турнире Дворца пионеров, то проиграл все партии. Шагалович тогда боялся, что это может надломить первоклассника и он бросит занятия. К счастью, этого не случилось.

Або Израилевич не любил, когда преувеличивали силу соперников. Как-то он включил в юношескую команду перворазрядника Н. Клебановича (сейчас Н. К. – кандидат в мастера). Матч состоялся в Ленинграде, Коля обе партии проиграл. При разборе партии тренер высказался так: «Соперником Коли был “чижик” по фамилии Юнеев». В ответ на реплику, что этот «чижик» добился успехов «на Союзе», А. И. заявил, что не надо искать себе оправдания в чужих успехах. Смысл был в том, что не надо никого бояться. Не уверен, что метод «принижения» соперников всегда был правильным, но скажу точно, что когда сам Ш. играл, он никого не боялся. В своё время он побеждал Таля, делал ничью со Смысловым… (см. партии ниже – ред.).

Отдельных интересных эпизодов можно вспомнить немало. Когда мы играли товарищеские матчи с шахматистами ДЮСШ-11, то Або Израилевич говорил: «Вы должны их победить, ведь я – заслуженный тренер республики, а у них тренера не могут ничего запомнить, смотрят в книгу, когда нужно проводить занятия».

Нелицеприятно отозвался А. Шагалович о своём бывшем ученике В. Купрейчике, когда в 1976 г. тот подписал статью с критикой в адрес федерации шахмат, возглавляемой Шагаловичем. Но помнится и такое. В 1985 г. мы с Валерием Буяком заговорили о гексашахматах на заседании федерации. Виктор Купрейчик, Альберт Капенгут, Або Шагалович нашли тогда общий язык («нам не нужны такие игры»). Так, гроссмейстер Купрейчик говорил: «40 тысяч человек занимаются у нас в республике обычными шахматами, а тут группка 10-20 человек… Пускай ездят за свой счет!», Шагалович поддакивал. Но прошло года 4, я встретил Шагаловича, он спросил «Чем ты занимаешься?» и на ответ «В гексашахматы играю» похвалил: «Молодец

В Америку А. И. уехал в 1992-м или в 93-м году. Там жили его дочери. Помню, что незадолго до отъезда он встретил меня в клубе и расспрашивал, собираюсь ли я уезжать. Я не очень понял причину вопросов (мне-то он про свой отъезд не говорил), но понял, что его что-то беспокоит.

В начале 1990-х годов проходило собрание федерации, кто-то предложил ввести А. И. Шагаловича в состав её правления, но Або Израилевич отказался: «Я уже старый, если надо, я вам и так что-нибудь подскажу».

Вскоре он уехал, связь прервалась. В моей памяти он остался как хороший педагог (особенно для шахматистов начального уровня – 3-2-1-го разрядов) и очень хороший человек.

Юрий Тепер, кандидат в мастера, ведущий библиотекарь БГПУ им. М. Танка, г. Минск

***

И на Солнце бывают пятна…

Мне не довелось учиться у А. И. Шагаловича и общаться с ним, но кое-какие сведения о мастере спорта, заслуженном тренере республики почерпнул из публикаций 1970-1990-х гг. Статья за подписью Г. Вересова, В. Купрейчика и В. Холода, упомянутая у Ю. Тепера, публиковалась в «Советском спорте» и рижском журнале «Шахматы» (№ 21, 1976). В ней содержалась критика в адрес федерации шахмат БССР и лично А. Шагаловича за, если резюмировать, «отставание от жизни». Критиковал Шагаловича и журнал «Шахматы в СССР» – за неспособность обеспечить проведение всесоюзного соревнования в Минске. Советским СМИ на 100% верить не обязательно, однако похоже, что выдающимся организатором Або Израилевич, в 1960-х гг. занимавший должность председателя федерации и вновь избранный таковым в 1970 г. после четырёхлетнего перерыва (единогласно!), действительно не был.

В многочисленных статьях А. Шагаловича, которые в 1980-х печатались в сборнике «Шахматы, шашки в БССР» (одно время А. Ш. занимал должность старшего тренера сборной школьников БССР и активно делился своими соображениями об игре юных, давал советы коллегам), было много дельного, но немало и спорного, догматического. Приведу лишь пару фраз о карточной игре, в частности, преферансе как развлечении для шахматистов: «Карты никогда никому не помогали и никогда не помогут. Они лишь утомляют мозг, отнимают массу нервной энергии, драгоценного времени, ведут к праздности и безделью» (статья 1982 г.). Следует ли напоминать, что карточной игрой (особенно бриджем) к тому времени увлекались многие ведущие гроссмейстеры, в том числе чемпион мира, да и тренер Карпова Семён Фурман в 1970-х слыл заядлым картёжником? По иронии судьбы, один из учеников А. Шагаловича, международный мастер по шахматам Дмитрий Новицкий в год смерти своего наставника стал именно чемпионом СНГ по преферансу

Определённые сомнения в человеческих качествах А. Шагаловича возникли у меня после прочтения интервью с ним Э. Раевского (1990 г.). Призывая к скромности и самоотверженности, мастер сам не прочь был прихвастнуть: «Где-то с 1947 до середины 50-х годов был бессменным чемпионом Минска». Это, мягко говоря, не совсем так, да и история об отношениях А. Рокитницкого с А. Шагаловичем, переданная Д. Ноем, не украшает образ А. Ш.

Был ли А. Шагалович «второй по значимости фигурой в шахматной жизни Беларуси»? Трудно сказать. Если иметь в виду чисто административный аспект, то, пожалуй, относительно какого-то периода можно согласиться… Если же взглянуть на результаты А. Ш. в чемпионатах Беларуси, то они, согласно сайту А. Поповского, таковы: 1947 – 11-е место из 16; 1948 – 3-е из 14; 1949 – 4-е из 14; 1950 – 2-3-е из 14; 1951 – 10-12-е из 14; 1952 – 10-11-е из 14; 1953 – 5-е из 14; 1954 – 8-е из 16; 1955 – 6-7-е из 14; 1956 – 11-е из 16; 1957 – 6-е из 16; 1959 – 3-4-е из 16; 1961 – 9-11-е из 17; 1963 – 6-е из 18; 1964 – 3-е из 16; 1966 – 5-6-е из 14; 1969 – 8-10-е из 16. Итак, позволительно оспорить слова мастера, что «вторым, третьим» он становился «систематически». В интервью 1990 г. А. Шагалович словно бы оправдывался за посредственные результаты в четвертьфиналах чемпионатов СССР: «Семья (я рано женился, в 1946 году, когда мне было 24 года), учёба, работа… Возможно, именно поэтому добиться чего-то большего было трудно».

Отдельные партии А. Шагаловичу удавались очень даже неплохо, но в целом игра его не отличалась стабильностью. Разумеется, заслуживает уважения сам факт участия почти в 20 республиканских первенствах, и то, что А. Ш. был одним из первых уроженцев Беларуси, завоевавших звание мастера спорта СССР по шахматам.

Удачные партии со «звёздами»:

М. Таль – А. Шагалович (Вильнюс, 1955)

1.c4 Кf6 2.Кс3 d5 3.cd К:d5 4.g3. Сильнейшее продолжение. После 4.d4 g6 возникает защита Грюнфельда. А если 4.Кf3, то возможно 4…g6 или переход к ферзевому гамбиту путём 4…с5 5.е3 е6 6.d4. 4…g6 5.Сg2 К:c3. Не желая тратить время на отступление 5…Кb6, что и приводило к одному из вариантов защиты Грюнфельда. Теперь же белые получают сильный центр и полуоткрытую линию «b». 6.bc Сg7 7.h4. В духе Михаила Таля – атака при первой возможности. Обычным продолжением является 7.Лb1 Kd7 (В партии Ройзман – Шагалович из первенства Белоруссии того же года было испробовано 7…0-0 8.Л:b7 С:b7 9.С:b7 Кd7 10.С:а8 Ф:а8 11.Кf3 Ке5 12.0-0 К:f3+ 13.еf, и белые остались с лишней пешкой, правда, при контригре чёрных.) 8.Кf3 0-0 9.0-0 Кb6 10.d3 Сd7 11.е4 с6 12.Сb2 с пространственным перевесом у белых. 7…Кd7. Допуская наступление белых на королевском фланге. Возможно, лучше здесь было 7…h5. 8.h5 c6 9.Кf3 Кe5 10.К:е5. Острая игра возникала после 10.d4 К:f3+ 11.С:f3 Се6 12.Лb1 Фd7. 10…С:е5 11.hg hg 12.Л:h8+ С:h8 13.Лb1. Лучше было 13.Фа4 и лишь затем Лb1. Теперь чёрные завладевают инициативой. 13…Фa5! 14.Фb3 Фh5 15.Cf3? Белые не замечают 16-го хода чёрных и быстро попадают в тяжёлое положение. Спасения следовало искать в варианте 15.Крf1. Напримеp: 15.Крf1 Фh2 16.e4 Ch3 17.C:h3 Фh1+ 18.Kpe2 Ф:e4+ 19.Kpd1 Фh1+ 20.Kpc2 Ф:h3 21.Ф:b7 Фf5+ 22.Kpb2 Фc8 23.Ф:c8+ Л:с8 24.Крс2 Крd7 с вероятной ничьёй. 15…Фh2 16.e4 g5! Этот скрытый ресурс атаки белыми не был учтён. Грозит g4. Удовлетворительной защиты уже нет. 17.d3 Фg1+ 18.Kрe2 g4 19.Сg5 gf+ 20.Kр:f3 Фh2 21.Сh4 Сf6 22.С:f6 Фh5+ 23.Kрf4. На 23.Крg2 следует Сh3+ и Фf3. 23…Фh6+ 24.Сg5 e5+ 25.Kрf3 Фh5+ 26.Kрe3 Ф:g5+. Белые сдались (примечания А. Шагаловича из сборника «Шахматисты Белоруссии», Минск, 1972).

А. Шагалович – В. Смыслов (Москва, 1967)

1.d4 Кf6 2.Кс3 d5 3.Сg5 Кbd7 4.Кf3 h6 5.Сh4 e6 6.e4 g5 7.Сg3 Сb4 8.ed К:d5 9.a3 К:c3 10.Фd3 Сa5 11.b4 Кd5 12.ba c5 13.Фd2 cd 14.К:d4 Фf6 15.Сc4 Кf4 16.0-0 Кe5 17.Сb5+ Kрf8 18.Лfe1 a6 19.Сa4 Kрg7 20.Лad1 Кeg6 21.Кf3 e5 22.Фd6 Сg4 23.Ф:f6+ Kр:f6 24.Лd6+ Сe6 25.h4 Лad8 26.Лb6 Лd5 27.Сb3 Л:a5 28.hg+ hg 29.Кd2 Л:a3 30.С:f4 К:f4 31.g3 Кh3+ 32.Kрg2 g4. Ничья.

Подготовил В. Р.

Опубликовано 26.08.2016  13:54