Год без Ройзмана (1)

* * *

С Абрамом Ройзманом я познакомился в 1949 году. Как чемпиона города среди школьников меня включили кандидатом в юношеское первенство республики. Я сыграл одну партию, и пришлось уступить место приехавшему из Бобруйска, а именно А. Ройзману. Его уже знали как талантливого молодого шахматиста, у меня же были средние способности к игре. Глубокой осенью я участвовал в полуфинале республики среди взрослых. Увы! Набрал лишь пол-очка, сделав ничью с Владимиром Шитиком. Он сходу дал мне прозвище «Дмитрий Ной – ПОЛ-ОЧКА».

В следующем году в таком же соревновании я сыграл удачнее. Его судил Ройзман, уже студент Белгосуниверситета. Я встречался с Я. Макиевским чёрными. Получил трудную позицию. Макиевский объявил мне шах ферзём. Я решил, что мат, остановил часы. Макиевский понял моё замешательство и был непрочь продолжить игру. Подлетел Ройзман, сказал: «всёвсё, часы остановленыпоражение». Движения его были быстры, слова набегали одно на другое. Потом Александр Любошиц прозвал Ройзмана «мальчишкой», нахалом. Не без основания… Молодой студент декларировал фразу: «нахальствовторое счастье».

Позже характер Ройзмана изменился в лучшую сторону, и встречались мы с ним как добрые знакомые. После окончания БГУ у него началась трудная жизнь шахматного профессионала. Работал в университете тренером-почасовиком, вёл два шахматных отдела в газетах. Жил с университетской пропиской у Володи Дементея. Цель была оправданной: Ройзман хотел стать мастером. В 1957 году для Або Шагаловича в Минске был устроен турнир с мастерской нормой; как Шагалович, так и Ройзман выполнили мастерский норматив. Ройзману было тяжело, с ним играли крайне серьёзно. Так, он выиграл у мастера Алексея Суэтина классический ферзевый эндшпиль. Борис Гольденов отозвал Суэтина в сторону и сказал: «Я бы за такую игру дал тебе в морду».

Проблема была в том, что Ройзман не работал по специальности долгие годы. Наконец М. Левин устроил его в цех автозавода на инженерную должность. Года два-три он там проработал, но случилась авария, и его уволили. Аркадию Рокитницкому спорткомитет разрешил взять Ройзмана на инструкторскую работу в шахматный клуб, так как мастер постоянно выступал за сборную команду БССР на всесоюзной арене. Здесь Ройзман проработал почти до самой своей кончины в 2015 году.

Абрам Ройзман – автор нескольких популярных шахматных книг о коротких поединках на шахматной доске, скромный человек по натуре своей, рано стал плохо слышать, перенёс оперативное вмешательство, затем ещё одно. Иногда он обращался ко мне для направления к узким специалистам. Как врач я оказывал ему протекцию.

В его жизни, пожалуй, мало было радостных событий. Женитьба на шахматистке Галине Ханиной была не совсем удачной. Она уехала с маленькой дочкой к родителям в Бобруйск, а затем в Израиль. Со второй женой у него детей не было. Дочку он повидал в конце 1990-х годов в Израиле. Перед моим отъездом в США он мне сказал, что тоже имеет вызов от старшего брата, но ехать воздерживается.

Дмитрий Ной, г. Бостон (США), для belisrael.info

* * *

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ А. Я. РОЙЗМАНЕ

19-20 июля нынешнего года в Минске прошёл турнир по быстрым шахматам памяти Ройзмана. Сколько раз он сам проводил подобные соревнования? Трудно сосчитать. На сей раз было 120 участников. Среди них – немало нынешних ветеранов, которых Абрам Яковлевич помнил молодыми: В. Купрейчик, В. Дыдышко, В. Смирнов, ровесник Ройзмана В. Демидов и др. Много было молодёжи, шахматистов среднего возраста, таких как гроссмейстер Ю. Тихонов. Рядом висели таблицы предыдущих турниров – там было вдвое меньше участников. Лучшей памяти о себе, на мой взгляд, А. Я. не желал бы.

Впервые я увидел А. Я. Ройзмана на Мемориале А. П. Сокольского в декабре 1971 года. Занимался я тогда у М. Шерешевского, который сам играл в турнире. Проблему совмещения тренировок и собственного участия он решил просто: все ученики получили возможность бесплатно посещать турнир в старом шахматном клубе на улице Змитрока Бядули. В тот день Ройзман играл с рижским мастером Ю. Петкевичем. Ход борьбы в той партии мне не запомнился. Помню, что Ройзман казался мне, 13-летнему, стариком, хотя ему тогда не было и сорока. Весь турнир он находился в лидирующей группе и в итоге разделил 1-3-е места с В. Купрейчиком и А. Капенгутом. Позже я слышал нарекания А. Я. на то, что вместо денег ему выдали в качестве приза транзисторный приёмник, который он даже ни разу не включил. Начало 1970-х, видимо, было лучшим временем в творческой биографии мастера; в 1972 году он выиграл турнир мастеров Прибалтики и БССР.

Лично я познакомился с А. Я. в конце февраля 1973 года. В обществе «Красное знамя», где практически всё время играл и работал Ройзман, состоялся турнир молодежи, отборочный к какому-то другому. Выходили в финал 4 человека, я занял 5-е место. Особых воспоминаний об этом турнире у меня не осталось. Вообще же турниров с моим участием, которые судил Ройзман, было много: это и первенства клуба (позже чемпионаты Дворца шахмат), и чемпионаты города, и многочисленные блицтурниры, темпотурниры.

Как судья А. Я. всегда был подчеркнуто объективен и беспристрастен, что сочеталось у него с отменным чувством юмора. Ройзман всегда подходил к игре не только как судья, но и как шахматист (любил анализировать интересные позиции, находить оригинальные решения). Это вплотную примыкает к его писательской и журналистской деятельности, о которой шахматисты хорошо знают. Я напишу о том, как он не захотел напечатать мою партию. Итак, январь 2001 г., 2-й тур первенства РДШШ.

Тепер – Сажин. 1.е4 с5 2.Кf3 Кf6 3.Кс3 d5 4.Сb5+ Сd7 5.еd С:b5 6.К:b5 К:d5 7.0-0 а6 8.Ка3 е6 9.d4? сd 10.К:d4? С:а3 11.bа 0-0? 12.Сb2 Kd7 13.Лс1 Лс8 14.Фf3 Ке5 15.Фg3 Кс4?? 16.Кf5! Черные сдались.

После того, как я сделал 15-й ход, и соперник надолго задумался, я подошел к А. Я. и сказал ему, что у меня интересная позиция. Он тут же подошёл к доске и стал внимательно её изучать. Когда соперник сдался, мы стали смотреть варианты. По поводу последнего хода белых А. Сажин сказал: «Этого я не видел». Ройзман немедленно отреагировал своей любимой фразой: «Это надо видеть!» Мне он сказал: «К следующему туру запиши мне партию, может быть, я её напечатаю». Он отошёл, а у меня возникли сомнения, всё ли в партии было в порядке. Мы стали смотреть её с начала. После 11-го хода белых я спросил: «А что, если чёрные сыграют 11…Кс3?» Действительно, теперь на 12.Фd2 или Фd3 можно сыграть 12…Ф:d4 13.Ф:d4 Ке2+, и остаются с лишней фигурой. Мой партнёр ужасно расстроился и пошёл всем показывать, как он мог выиграть, а вместо этого проиграл. На следующий тур я занёс партию Ройзману, как он и просил. Он взял листок, вежливо поблагодарил и объявил начало очередного тура. Когда я пришёл на следующий тур, то неожиданно столкнулся с резкой реакцией Ройзмана. Он чуть ли не кричал: «Что ты мне принёс?» Я спокойно ответил: «То, что было в партии, то и принёс». – «А ты знаешь, что он мог у тебя выиграть?» – «Знаю, я сам ему этот вариант и показал». – «Так что ты хочешь, чтобы я твои партии с ошибками печатал?» – «Что печатать, дело ваше, но мне кажется, что эта возможность делает партию еще более поучительной»… Переубедить Ройзмана не удалось. Кто здесь больше прав, пусть судит читатель, но этот эпизод вполне характеризует Ройзмана как шахматного журналиста. Он полагал, что нельзя печатать партии, где с обеих сторон допускаются явные ошибки. А может быть, ему было досадно, что при первом просмотре сразу после партии он не увидел выигрыша за чёрных.

Вспомню о Ройзмане как об историке белорусских шахмат. Многие помнят его статьи в сборнике «Шахматисты Белоруссии» 1972 года и в журналах недавнего времени. Поскольку я сам занимался аналогичными вопросами, мы не раз обсуждали их с А. Я. Вспоминается моя статья к 75-летию мастера в 2007 г. (опубликованная в «Альбино плюс»). Писал я её второпях, проверить материалы времени не хватило… Отсюда явные ляпы: так, я написал, что он закончил исторический факультет, а на самом деле А. Я. окончил физмат. А. Я. отчитал меня за ошибки: «Неужели так трудно было спросить, пока я живой?!». Увы, сейчас этой возможности уже нет.

Мы несколько раз встречались за доской, все партии закончились его победой. Возвращаюсь к теме судейства. Он не терпел, когда видел нечестную игру, договорные партии. В 2002 году в чемпионате Минска Ч. и Х. сыграли договорную партию: один из них, имея выигранное положение, проиграл. Я играл с «героем» в следующем туре. Мне удалось провести хорошую партию и одержать победу. Поздравляя меня с победой после партии, А. Я. сказал: «Я болел за тебя. Не могу смотреть, когда люди устраивают из шахмат комедию. Ты молодец». Сколько я помню, это был единственный случай, когда он хвалил меня.

По жизни А. Я. всегда был оптимистом. В чемпионате города 2001 года я занял 2-е место (мой крупнейший успех). Однако в 4-м туре я проиграл П. Мягкову и был очень расстроен, говорил, что ни на что не способен. Ройзман выслушал мои сетования и, улыбнувшись, сказал: «А я и не знал, что ты такой мазохист!» Быть «мазохистом» не хотелось, я успокоился и успешно продолжил турнир. Когда я в последние годы почти перестал играть в турнирах, он мне говорил: «Ты зря перестал играть, у тебя ведь неплохо получалось. Ты же ещё не старый».

А. Я. всегда живо интересовался всем, что происходило в стране и мире. Я часто видел его читавшим газеты – как официальные, так и оппозиционные. По поводу того, что не знал (или знал недостаточно), он не стеснялся задавать вопросы. До своей болезни Абрам Ройзман любил жизнь и жил интересно.

Юрий Тепер, ведущий библиотекарь БГПУ им. М. Танка, г. Минск, для belisrael.info

Опубликовано 12.08.2016  18:06

Еще материал Год без Ройзмана (2)